Перейти к публикации

Таблица лидеров


Популярные публикации

Отображаются публикации с наибольшей репутацией на 23.07.2013 во всех областях

  1. 3 балла
  2. 3 балла
  3. 2 балла
  4. 2 балла
  5. 2 балла
  6. 2 балла
    Алексей Федорович Пряшников Отец Дионисий так бесшумно поднялся по скрипучей лестнице гостиницы Оптиной Пустыни, что увидев его, я не сразу понял: явь ли это? Передо мной стоял высокий человек в темной монашеской одежде. Лицо бледное, одухотворенное. Я спросил: - Чаю не хотите? У меня и мед есть. - Очень хочу, - охотно ответил он. Я понял, что весь день молясь с братией, он забыл даже поесть. После чая началась наша беседа. - Я - иеромонах Дионисий. Священник. Прохожу послушание в Белой Руси, в Чернобыльской зоне. С самого начала, когда она стала - зоной. Служу в церкви святителя Николая, в древнем граде Брагине. Люди были очень напуганы катастрофой. Они понимали одно: здесь находиться нельзя никому. А я им говорил, что надо жить с Богом, что тогда все можно победить.Это вызывало удивление и возмущение. Как так?! На что можно здесь рассчитывать?! А еще священнослужитель... Теперь, когда прошли годы, многие возвращаются, потому что испытание бесприютностью было тяжелее страха перед радиацией, и город наш теперь восстанавливается, начал немножко преображаться. Но люди еще растерянные, и множество беженцев из бывших союзных республик к нам приезжают, их тоже нужно приобщать к духовной жизни. - А откуда беженцы? - Из Средней Азии, Казахстана, Азербайджана. Я прибыл в эту святую обитель, чтобы духовно подкрепиться. У нас идет брань видимая и невидимая: дьявольская и атомная. "Мирный атом" оказался враждебным. Город Брагин в тридцати пяти километрах от реактора. Служу я здесь десять лет. У меня немного нога дает о себе знать. И если б не Господь Бог... Конечно, я часто бываю там, в самой зоне, в захороненных деревнях. Особенно часто - на Радоницу или когда везут на погребение из Минска или из других городов. Закрытая зона от города в пятистах метрах. Там шлагбаум стоит. - Погребений много бывает? - В последнее время - да. В основном - старость. Но и молодых много. Вчера провожал в последний путь председателя хозяйства. Ему сорок пять лет. Работал недалеко от зоны. У него была сердечная недостаточность. Нагрузки большие, перепады. Сейчас же множество недостатков, человеческой нужды. Человек надрывается. Если не поддержать духовно, не укреплять их, то многие слабеют и приводят себя к каким-то большим трудностям. Здесь люди только и держатся верой, Таинствами, богослужением. Ведь у каждого должна быть надежда, опора, чтобы бороться, противостоять. Опора одна - Господь наш Иисус Христос. Господь попустил. Значит, нужно все это победить. Испытание Богом дается ведь по силам. И с Божией помощью мы должны как-то жить и не унывать. И многим после Причастия становилось как-то лучше, легче. - А как вы, священник, объясняете чернобыльскую беду? - Это попущение Господне. Господь наказывает, но Он же и милует, спасает. Раз Господь попустил и такое произошло, то надо смириться с этим. А вокруг-то все живет. Земля прекрасная, очень плодородная. Я такой еще не встречал. И потому убеждал: не уезжайте, оставайтесь. Мы же знаем, что никто не ждет нас в других городах и селах. На меня смотрели враждебно. О чем он говорит? Люди просили местную власть: быстрее нас отправьте куда-нибудь. Однажды меня пригласили на митинг: успокойте их, батюшка. А я что? Опять свое. Теперь, когда прошли годы, те люди, которые возвращаются, вспоминают мои слова. Приезжают на Родину со слезами. Жалеют, что выехали. А некоторые так там и остались, навечно. Не выдержали разлуки с родным домом. А земля, как помощница, даже лучше стала, отдохнула. Вернувшиеся благодарят Господа Бога и нас за то, что мы остались и сохранили наш город и нашу землю. Они со слезами целуют ее. - А проверяют ее плоды? Продукты, которые родятся на этой земле, приемлемы, экологически чистые? - Да, в основном чистые. И специалисты даже удивляются. Как такое может быть? Произошла невиданная доселе катастрофа, и люди это бедствие победили. С Богом. Такой народ нужно беречь. И эту землю. - О детях, которые здесь рождаются, расскажите, отец Дионисий. - Приходят молодые, просят: батюшка, благословите, и я их венчаю. Женщины в положении почаще причащаются. И деточки здоровенькие рождаются у тех, кто в церковь ходит, с Богом живет. А про всех не могу сказать. - У вас тут ученые много работали? - Экспедиций было много. Замерят приборами продукты, есть завышение по радиации, - совершим молебен, освятим те же продукты крещенской водой, и радиация исчезает. Я все годы питался от той земли. И в ту запретную зону постоянно ходил. И все мои прихожане от той земли питались. В зоне я и глухарей встречал, и кабанов. Рыбу кушал оттуда. У нас даже черные аисты уже есть. Природа прекрасная. Когда возвращался из зоны, прихожане спрашивали: "Батюшка, почему ты такой веселый?" Я отвечал: "На рыбалку сходил". Поверьте, я не юродствовал. В Минске профессора брали у меня кровь на анализ. А потом спрашивали: "Батюшка, а почему у вас все такое - нормальное?" Я отвечал: "Господь со мной". Я болел, но болезни у меня были не от радиации. Большие труды были. И лукавый старался все время меня оттуда выгнать, потому что я ему мешал. - Отец Дионисий, вы могли отказаться поехать в этот приход? - Можно было и отказаться. И уехать. Но я никогда не собирался уезжать. И по сегодняшний день об этом даже не думал. Сейчас в Брагине хороших перемен много. Если и уеду отсюда, то только потому, что я монах, и мне уже пора в монастырь. Правда храм наш Никольский еще не благоустроен. Я сколько раз обращался: помогите... Церковь в этом граде, да и везде, должна быть для всех нас помощницей великой, но она в таких тяжких условиях. Даже по сегодняшний день. Мы только в том году смогли перестелить полы. Устроить печное отопление. Сделать крепкие двери. Зимой в ней холодно. - Отец Дионисий, как же вы все это превозмогаете? - Господь и Матерь Божия силы дают. Плачет о нас Царица Небесная. У нас же и беженцев много. А сколько у них бед? Они же, в первую очередь идут в храм, к батюшке. Человеку надо помочь обрести себя. Такие есть трудные прихожане, что и вспоминать тяжело. Брагин с его зоной - эпицентр чернобыльской беды. И в эту зону едут люди, потому что им больше деваться некуда. Каждый год 26 апреля у нас день памяти. И глядя на местных и пришлых людей, я думаю: Церковь нужно охранять, она единственная, кто за всех нас. Церковь - наша мать. Ее двери всегда открыты. Все горемычные люди не миновали нашего дома. И всякие трудности мы разрешали с Божией помощью. - Вам, наверно, приходится больше хоронить, чем крестить? - В последнее время похороны участились. Были такие периоды, что в каждом доме - погребение. Часто просят меня: "Батюшка, поедемте в зону закрытую, повезем папу..." Они проходят мимо своего домика, а он разрушен... Как это все тяжело переживается. И приходят им такие мысли: лучше бы остались дома - пережить беду на родине легче, чем на чужбине. - А как здоровье местных людей? - Болезни были. И мы не знаем, что еще нам грозит, но по вере нашей многие исцелялись. У нас были молебны, акафисты. Люди исповедовались, причащались Тела и Крови Христовой... И когда иных потом врачи проверяли, они просто своим глазам не верили. К примеру, у одного мальчика, Володи, он сейчас в Минске живет, ножки отказывали, и другие были немощи. И вот мама стала часто приводить его в церковь. Я его исповедовал, причащал. И он выздоровел. Восстановились волосы. Щитовидка пришла в норму. Ходить стал нормально. Все прихожане это видели. А врачи удивлялись. Сейчас мы уже как-то успокаиваемся. А какое нужно было терпение во все эти годы. Наш народ брал на себя подвиг остаться в невидимом зле, таящем неведомые опасности. И переносил всякие скорби. И теперь мы уже не боимся никаких последствий. Мы победили - радуемся, благодарим Господа Бога. Я сегодня с таким волнением приехал в эту святую обитель укрепить дух свой. Враг же сильный. И в те времена, сразу после катасторофы, он очень глубоко уязвлял. Нападало и уныние, и отчаяние, стремясь нас разрушить изнутри, расточить нашу веру, нашу паству, нашу родину, нашу землю. - Отец Дионисий, а как бесы вели себя? - Страшно, но мне говорить об этом не хочется. Попущение Господнее... Но Господь знает, видит и будет помогать еще больше. И Матерь Божия. Да, в это время бесы очень страшные, когда люди верующие стараются противостоять заразе внешней и страху, они сильно восстают. Здесь идет борьба не на жизнь, а насмерть... Об этом так просто не расскажешь. Да и нельзя рассказывать. - А нет церкви ближе к эпицентру взрыва? - Вот туда я просился, признаюсь вам. В четырех километрах от реакторов храм Архистратига Михаила. Там есть все для уединения. Конечно, паства не пошла бы, но я хотел церковь сохранить. Приехал к ней вместе с военными. Они начали измерять радиацию, а потом и говорят: "Батюшка, за оградой этого храма прибор зашкаливает, а внутри ограды и в самом храме ничего нет - чисто". В газетах было об этом написано. - А из-за психических переживаний не было у людей тяги к самоубийству? - Бывали такие случаи. Но мы в церкви молитвами отводили людей от этой пагубы. Скажу еще вот что: чернобыльское испытание сплотило нас, как в войну, и победили с Господом Богом.
  7. 2 балла
  8. 2 балла
  9. 2 балла
  10. 2 балла
  11. 2 балла
  12. 2 балла
  13. 2 балла
  14. 1 балл
  15. 1 балл
  16. 1 балл

    Из альбома Модернизация или восстановление Оптиной

    Теперь все будет по иному, Прощайте милые пути, Хотя в дождливую погоду, Вы грязь и слякоть нам несли. Но мне милее вы кривые, Естественные и родные, Протоптанные не одной ногой К обители моей святой. Вы никогда не зарастали, Трава не в силах одолеть, Тропинки, по которым часто, ходили все мы, как теперь. Но скроют вас пути комфорта, Не будет грязи, чистота, Прямые но уж не живые, Сюда возлягут навсегда. Прощайте, лишь воспоминания Пребудут в памяти моей Тропинки по которым часто, Ходили все мы, как теперь.
  17. 1 балл
  18. 1 балл
  19. 1 балл
  20. 1 балл
  21. 1 балл
  22. 1 балл
  23. 1 балл
  24. 1 балл
  25. 1 балл
    Алексей Федорович ПРЯШНИКОВ С Алешей я встретился в первый свой приезд в Оптину Пустынь. Меня благословили пожить в монастырской гостинице, расположенной в "лазаретной башне". Этой гостиницей, всеми ее делами заправлял хрупкий юноша лет шестнадцати, проворный, быстрый на ногу и находчивый. Порою я недоумевал: когда он спит, сколько? Меня тревожили его худоба, бледность лица. Ведь так и надорваться можно. А он все делал как-то быстро, весело. Во второй раз я встретил его через несколько лет тоже в Оптиной, около Казанского храма. Он был неузнаваем. Рослый, мужественный, широкий в плечах солдатской формы. Он или не он? С журналистской настырностью подхожу: "Это ты или не ты?" Он сдержанно, со знакомой насмешливой улыбкой отвечает: "Я". Это был уже не Алеша, а Алексей. Мы отошли в сторонку, уселись на скамейку около храма, и я попросил его рассказать об армейской службе. Откровенно. - После монастыря служить в армии, конечно, намного легче. Потому что в монастыре привыкаешь к самостоятельности. Не мама и папа за тобой ухаживают, а ты уже как бы сам себе хозяин. Соблюдаешь распорядок дня, выполняешь порученную работу. А многие ребята, которые пришли из дома, не привыкли ни к распорядку, ни к аккуратности, а тут - раз - сразу надо подчиняться распорядку. В монастыре и психика устойчивее становится. Одно только тяжело: в монастыре привыкаешь жить по законам православным, а в армии совсем другие законы. Монастырь и армия - это антиподы. Если в монастырь из мира все добро стекается, то в армию - наоборот. Я не хочу чернить нашу армию, но, тем не менее, надо же правде в глаза смотреть. И человек волей-неволей попадает в эту систему, крутится, варится в ней. Проблем много. Вот ты привык к тому, чтобы люди хорошо к тебе относились, ты им доверяешь, ждешь от них взаимопомощи, любви, дружбы, поддержки, понимания. А тут вдруг попадаешь в совершенно другой мир. Все тебя грызут, эгоизм сплошной. Если мне не надо, значит, и никому не нужно. - Как же ты преодолевал все это? - Я советовался с оптинскими батюшками: как быть? Они говорили: по шаблону не действуй, а помолившись, с рассуждением в каждой ситуации. Шаблона в армии нет. То одна ситуация возникает, то другая, и поступать везде по-разному надо. К тому же есть еще свой внутренний неписаный армейский закон: молодой солдат, как дембель, никогда не будет жить. И везде надо поступать с рассуждением. Ну и характер надо закалять. Стараться не трусить, в руки себя брать, просто запрещать себе бояться. Большое дело в армии - аккуратность. Аккуратного человека в армии всегда будут уважать. И старшина будет любить, и начальство, и самому будет проще. Ну и повеселей в армии надо быть, грустить, главное, не надо. - Алексей, а со смирением как все это соотносится? - Смирение - это же не значит, в какую-то позу встать, "старичком" ходить, бегать перед всеми на задних лапках, нет. Одна мера монаху, иная мирянину, и другая - праведность солдата. У него свои добродетели: хорошее отношение к делу, аккуратность, исполнительность, смелость, прямодушие. - Начальство как к верующим солдатам относится? - Больше требований предъявляет, но и доверяет. Знает, что верующий не соврет, не убежит, не напьется. Недавно стоял я в наряде с одним молодым лейтенантом, который попал к нам после военного училища. Он говорит, те полгода, что служит, к верующим претензий никаких не имеет. На его взгляд, это самые хорошие солдаты. Замполит тоже сказал: в самые ответственные моменты мы за православных солдат не беспокоимся. На увольнения мы ездим в Оптину Пустынь. На отдаленные объекты в основном верующих посылают. Они не напьются, не ударятся в "самоходы". А вообще, в службе верующих и неверующих особой разницы нет. Кто что заслуживает - тот то и получает. - А были случаи, когда тебе, первогоднику, "врезали"? - Ну, конечно, как всем, было. - И как ты к этому относился? Зло-то остается после этого? - Когда справедливо, оно не остается. А когда несправедливо, хочешь, не хочешь, оно останется. Но тут вот что. Тех ребят, которые относились ко мне строго, я вспоминаю с благодарностью. Чисто, искренне и без всякой показухи. Вам говорю и родителям, когда в отпуск ездил после года службы. Потому что они всему меня научили. А если с тобой, как в детском садике, будут сюсюкать, то ты за два года не научишься ни стрелять, ни сапоги чистить. - А ребята, с которыми ты служишь, тянутся к вере? - По-разному. От воспитания многое зависит. Когда приходит молодой призыв, их спрашивают: кто из некрещеных желает креститься? Договариваемся с Оптиной, и в один день их крестят, а на следующий причащают. По 20-30 человек. Но в основном все крещеными приходят. Русские в части все крещеные. - Не было ли у тебя резкого духовного кризиса? Большого переживания? - Да нет. Парнишка у нас один был хороший, Пашей звали. Он уже уволился, пришел к нам в первый день и сказал: "Старайтесь быть повеселей, к сердцу ничего близко не берите". Мы так и старались служить. Ну, так потихонечку время и идет. Домой хочется, но это не кризис, а обычное желание - всем домой хочется. Первые полгода было тяжело, да. Все непривычно, постоянно одна казарма, видишь только одни и те же стены, одни и те же пейзажи - это давит поначалу. Сами же солдаты как говорят: первый месяц самый тяжелый, после трех месяцев более-менее терпимо, а через полгода полностью привыкаешь - живешь и ни о чем не думаешь. Сначала считал чуть ли не каждый день. Прошло двадцать, сорок шесть дней службы. А прослужил месяцев пять и считать забыл. Где-то в мае я потерял счет времени и уже только в октябре очнулся - одиннадцать месяцев прослужил. Сейчас вот знаю: примерно месяц-полтора осталось, а сколько дней - не знаю. - Какие планы у тебя после армии? - Вернуться в монастырь, пожить здесь годик и потом что-то решить. Когда ты не был на гражданке два года, что-то конкретное предпринять сложно. Выходишь на "свободу" - и то хочется, и другое. К тому же всегда к старцу за благословением ходишь: "Как, батюшка, быть?" Советуешься со старшими, с опытными людьми, на этом основании уже строишь свое мнение. И конечно, возникает такой вопрос: жениться или принять монашеский постриг? Если в мир уходить, то надо в семинарию поступать. - До армии я тебя видел, извини, таким слабаком... - В армии даже тот, кто не хочет крепчать, волей-неволей возмужает. Каждое утро зарядка, пробежка три с половиной километра. Два года бегаешь. У нас в части один из лучших спортивных залов: тренажеры, теннис... Делать нечего, вернулся с работы, пошел в зал, позанимался. И режим. - Скажи, теперь ты иначе воспринимаешь мир, чем до армии? - Безусловно. Во-первых, разбиваются розовые очки - юношеские, детские представления. Ты начинаешь понимать, что в жизни все не так просто. И всю жизнь мама и папа деньги тебе давать не будут, надо самому трудиться. Надо преодолеть и ту грань, когда тебе начинает казаться, что в мире царят только грубость и зло. Худо, когда некоторые парни, сняв розовые очки, надевают черные и на весь мир начинают смотреть злобными глазами. Словом, в армии взрослеешь, начинаешь трезво смотреть на жизнь. В армии ты становишься более жизнеспособным и независимым, более приспособленным к жизни. На моих глазах ребята, которые пришли в армию детишками, вышли взрослыми и крепкими, уже с конкретными взглядами, настоящими людьми. Прямо на удивление - и радостно смотреть на них. Но некоторые хуже становятся. Это как везде. Дети пошли в школу: один лучше стал, другой - хуже. Также и в армии. Многое зависит от своего внутреннего содержания. - А что бы ты посоветовал своему младшему брату, который призывается в армию? - Вопрос интересный. Я сам об этом думал. Во-первых, я однозначно посоветую ему идти в армию, то есть не "косить". Потому что на своём опыте вижу: в армии можно получить для себя очень большую пользу. И еще скажу ему: "Ничего, главное, не бойся, будь смелым. Близко к сердцу ничего не принимай. Будь веселей. Все течет, все изменяется, все проходит - время все лечит". "Ничего, Алексей, - говорили мне батюшки, которые сами прошли армию, - в первые месяцы одни искушения, в последние будут другие. И никогда не унывай". И еще в армии твердо помнить надо, что за каждое свое действие, слово ты будешь отвечать. Это не на гражданке. Потому думать надо. - Расскажи, пожалуйста, о своей семье. - У мамы и папы высшее образование. Отец закончил Тимирязевскую академию. Короче, семья интеллигентная. И родители работают хорошо. - Как ты пришел в Оптину Пустынь? - Об этом коротко не расскажешь. У святых отцов читал, что процесс "отхода" от мира проследить в человеке сложно. Но однажды начинаешь понимать, что мирское - не для тебя. Я всегда был общительный, много друзей, второй взрослый спортивный разряд по лыжам. Проблем не было ни с девчонками, ни с ребятами. В школе старостой класса был, учился хорошо. Материально семья хорошо обеспечена. А вот чувствовал, что нужна какая-то другая жизнь. Не просто оригинальная, не секта, не кришнаиты, а хотел настоящий смысл в жизни найти. Полностью реализовать себя, как один батюшка сказал... Живешь в миру и чувствуешь, что мир тебя, как пасту из тюбика, выдавливает, что тебе в жизни необходимо другое. Приходишь в монастырь и находишь то, что искал. У меня бабушка верующая была. С детства водила в храм. А по-настоящему верующим я стал где-то в 9-10-м классах. В храм стал ходить постоянно. Узнал от ребят, от паломников, что есть Оптина Пустынь. В десятом классе в зимние каникулы, на Новый год, приехал в Оптину первый раз. Пожил неделю - понравилось. Потом, до поступления в монастырь, еще раз пять приезжал. Я много и других монастырей объездил: был в Почаеве, Киеве, Боровске... Мне монашеская жизнь понравилась, попросил благословения у старца. Он сказал: "Да, иди в Оптину Пустынь". А через старца и Господь Свою волю являет.
  26. 1 балл
  27. 1 балл
  28. 1 балл
  29. 1 балл
  30. 1 балл
  31. 1 балл
  32. 1 балл
  33. 1 балл
  34. 1 балл
  35. 1 балл
  36. 1 балл
  37. 1 балл
  38. 1 балл

    Из альбома Весенние пейзажи

    Вид на одну из Козельских улиц во время весеннего паводка.
  39. 1 балл
  40. 1 балл
    ... Я задала старцу простой вопрос: что нужно для счастья? И все. Мне больше ничего не надо. Получила ответ - надо убрать из дома телевизор, а на компьютере только работать, больше уделять внимания близким и обязательно попавшим в беду, обязательно утром и вечером молиться, часто ходить на исповедь и обязательно рассказывать Богу о всех грехах без утайки, причащаться. Работать с молитвой, по возможности избегать развлечений и избавиться от дурных привычек, опять же с помощью молитвы. И только тогда придет ощущение полноты жизни, а это и есть счастье. Простой рецепт, но для многих в наше время, увы, невыполнимый.
  41. 1 балл
  42. 1 балл
  43. 1 балл
  44. 1 балл
  45. 1 балл
  46. 1 балл
  47. 1 балл
×
×
  • Создать...