Перейти к публикации

Olqa

Пользователи
 Просмотреть профиль  Активность

  • Публикации

    7 586

  • Зарегистрирован

  • Посещение

  • Дней в лидерах

    362

Записи блога, опубликованные пользователем Olqa

  1. Olqa

    Старица Сепфора

    Автор: Olqa,

    Как радостно, что не оскудевает Православная Вера в стране нашей, что осуществляется приемство в подвиге и молитве со всем духом прежней Руси, в таких замечательных людях, как старица Сепфора...
     
    ...Блаженная старица очень любила тех, кто строил и восстанавливал храмы Божии, и горячо молилась за них.
     
    А тем, которые смущались тратой денег на их восстановление, приводила в пример слова прп.Маркиана:
    «Если бы ты имел дочь, - говорил преподобный, - и захотел бы обручить ее невестою какому-либо знатному человеку, разве ты не истратил бы множество золота, чтобы украсить ее драгоценными нарядами? И так ныне, вознамерившись устроить церковь, подобную прекраснейшей Невесте Христовой, которая обручилась Краснейшему добротою паки сынов человеческих и пролила за него свою кровь, буду ли я жалеть своего имущества и не тем ли более позабочусь о таком украшении?»
     
    "Всякую работу надобно с молитвой делать, - говорила старица -. Копаешь огород – прилагай молитву Иисусову, выкопал ямку - читай молитву, выкопал другую -снова молитвочку читай. Так, глядишь, и навык обретешь. Любое дело можно к молитве приложить.
     
    Только тогда и будите не работу с молитвой, а молитву с рукоделием проходить, а что еще может быть важнее для души?
     
    Всегда радуйтесь, непрестанно молитесь, за все благодарите Господа. Ибо такова о вас воля Божия в Иисусе Христе.
    Возложите всю свою надежду на Бога и молитесь. И Господь сам все управит, и любое дело будет спориться.
     
    А ежели в молитве не преуспеете, то нигде и ни в чем не обрящите успеха".
     
    «Когда один находишься, - говорила матушка, - то вслух молитву читай, а если на людях, то шепотом, чтобы не слышал никто…» « Надобно лишь помнить, что Господь близко, - говорила старица. - Когда молишься, то оставь всякую заботу, радость моя, и с благодарением открывай желание твое пред Богом. И мир Божий, который превыше всякого ума, соблюдет сердце твое и помышление твое во Христе Иисусе.»
     
    «Крест, родненькие мои, это наше спасение», - говорила старица.
     
    «Нука, сложи пальцы так, как ты крестишься, -обращалась она нередко к приходящему посетителю. -Вот так, правильно. Крепко пальцы прижимать надо, чтобы не было пространства между ладошкой и последними двумя, чтобы враг не пробежал в дущу и сердце.
    А теперь на лоб, чтобы ум просветился светом Христова учения. Затем на грудь, чуток выше пуповины, дабы сердце просветилось любовью к Богу и Ближнему.
    Потом на правое и левое плечо, чтобы Господь благословил дела рук твоих.
     
    И теперь , опустив руку, клади поклон.
    Поклон - это знак смирения перед Богом и Людьми
    Кланяться нужно как можно нижн, вот, смотри.» И согбенная старица слегка согнув колени, кланялась очень низко.
    «Преклоняю колени сердца моего! - с радостной детской улыбкой говорила матушка. - А то, бывает, стоит человек в храме, рукой машет и думает, что крест кладет, а на самом деле бесов развлекает.
    А когда со вниманием, с благоговением крестное знамение на себя накладывают, так они, как от огня, бегут кто куда. По тому, как кто знаменует себя крестом, можно узнать внимательную жизнь проводит человек или нет".
     
    Подобно праведному Лоту, старица скорбела в душе своей о грехопадениях людей.
    Особенно она скорбела о тех, кто имеет веру, но не соблюдает посты, установленные Церковью. Таких она жалела и считала безвольными, то есть отягченными и порабощенными страстями.
     
    Старица увещевала их и говорила, что человек должен себе постоянно отказывать.
     
    Если он не может воздерживаться от скоромной пищи, то должен отказываться от других соблазнов и грехов. «Чревоугодие, милые мои, отягчает душу и мешает молиться. Надобно все время бороться и стоять насмерть. Не давать врагу победы. Если сегодня сладкое съел, завтра отговей, если в обед лишнего чего скушал, от ужина откажись.
    А если упал – вставай и снова в бой!»
     
    А тех, кто не соблюдал постов, терпеливо вразумляла:
    «Не дело так поступать мы через это погибаем. Это что ни наесть самое настоящее чревоугодие».
     
    «Ух, ух погибаем, погибаем!» - и матушка стучала с досадой себе кулачком по коленке.
    Так она поступала, если кто либо из ее близких так поступал. А близкими для нее были все, кого она знала.
     
    Как-то один послушник спросил у старицы совет о многоядении. « Скажите мне, матушка, как избавиться от этой страсти? Не могу себе отказать. Прежде чем за стол сажусь, твердо решаю, что немного поем и все. А когда начинаю есть не могу удержаться и пресыщаюсь.»
    «А ты, сокровище мое, - отвечала она, - когда садишься за стол, старайся есть как можно медленнее. Не спеши, держи в уме молитву Иисусову и положи себе меру. Пусть она будет сначала большая, затем понемногу уменьшай и испытуй себя.
    Человек так устроен, что не сразу сытость чувствует. Если вкушать быстро, то много можно съесть, и все равно голодный.
    А если не спеша, да еще с молитвой, то скоро от чревоугодия избавишься. Телу-то нашему немного пищи надо. Это ведь все дело привычки».
     
    В келии старицы возле окна стоял небольшой ящик. В нем всегда что-нибудь хранилось для утешения скорбящих посетителей. Матушке часто привозили какие-нибудь сладости: пряники, пироги, конфеты. Она называла их шутливым словом - пустячки И все брала с благодарностью, радуясь, как ребенок. Некоторые думали, что матушка очень любит сладкое. А она тайком резала все угощение на мелкие кусочки и сушила в чугунке на сухари. Съест унывающий такой сухарик - и уныния как не бывало.
     
    «Если нападет на тебя уныние, то встань перед Господом и говори: «Господи Иисусе Христе Сыне Божий, помилуй мя, грешную!
    Утверди, Господи, сердце мое по Тебе горети!»
    Проси Господа так, и уныние отойдет от тебя. Пропой несколько раз тропарь «Христос Воскресе» и порадуйся. Богу надо служить в радости. Вон пророк Давид поет:" Работайте Господу в веселии ходите пред ним в радости".
     
    «Бывает и такое, что у человека вера ослабевает и происходит охлаждение ко всему . Но причина этому - своя воля. Необходимо, просто необходимо, иметь духовного отца. По его молитвам и через таинство исповеди охлаждение проходит. И снова сердце начинает гореть молитвой к Богу Но должно вопрошать одного, а не многих, а то враг запутывает».
     
    Запрещала матушка рассказывать другим о разговорах с духовником." Беседа духовника и чада, миленькие мои, великая тайна! Не должно никому о сем сказывать, а то враг выкрадет.
     
    Бывает, спросит кто что-либо у своего духовного отца, а потом говорит: « Меня духовник не благословил!» А что же это тогда получается? Получается грех оправдания - я то хороший, но духовник плохой!»
     
    У меня на днях мальчонка один был. Он только на улицу вышел, а его уже брат спрашивает: «Ну, что тебе бабушка сказала?» А он и говорит:" Что сказала, то мое". И не рассказал. Вот какой мудрый ребетенок».
  2. Olqa

    Агни Парфене

    Автор: Olqa,

    ..."Пресвятая Богородица повелела святому записать эту песнь, чтобы люди пели ее вместе с ангелами... Поистине, удивительны судьбы Божии!..."
    Отче святый Нектарие! Когда Вы написали этот гимн, знали ли Вы, что в Оптиной Пустыни люди будут петь вместе с Ангелами Вашу молитву?
    Отче святый Нектарие! Где взять слова благодарности Вам? Как рассказать Вам, что к многочисленным дарам Оптиной Пустыни, которыми Святая Обитель щедро делится со всеми, с верой и любовью приходящим, добавился еще и этот дар - Ваша молитва, которую люди поют там вместе с Ангелами.
     
    Агни Парфене
     
    "Добрая совесть — это самое великое из всех благ. Она — цена душевного мира и сердечного покоя"
     
    История создания гимна
     
    Автор гимна - святитель Нектарий Эгинский (1846-1920 гг.)
     
    1 октября 1846 года в селе Силиврия, в восточной Фракии, у Димоса и Василики Кефалас родился пятый ребенок. При крещении мальчик получил имя Анастасий.
     
    Благочестивые родители воспитывали своих детей в любви к Богу: с ранних лет обучали детей молитвенным песнопениям, читали им духовную литературу. Анастасию больше всего нравился 50-й псалом, он любил многократно повторять слова: "Научу беззаконные путем Твоим, и нечестивые к Тебе обратятся". Анастасий мечтал получить христианское образование, но, закончив начальную школу, вынужден был оставаться в родном селе, так как в семье не было денег, чтобы послать его на учебу в город.
     
    Когда Анастасию исполнилось четырнадцать лет, он упросил капитана судна следовавшего в Константинополь взять его с собой...
     
    В Константинополе юноше удалось устроиться на работу в табачный магазин. Здесь Анастасий, верный своей мечте — духовно помогать ближнему, начал писать на кисетах и обертках табачных изделий изречения святых отцов. На мизерную зарплату не возможно было полноценно питаться, а о покупке одежды не могло быть и речи. Анастасий, чтобы не впасть в уныние, непрестанно молился. Когда одежда и обувь износились, он решил обратиться с просьбой о помощи к самому Господу.
     
    Господу Иисусу Христу на Небеса...
     
    Рассказав в письме о своем бедственном положении, он написал на конверте следующий адрес: "Господу Иисусу Христу на Небеса". По дороге на почту, он встретил хозяина соседнего магазина, который, пожалев босого юношу, предложил отнести его письмо. Анастасий с радостью вручил ему свое послание. Изумленный торговец, увидев необычный адрес на конверте, решил вскрыть письмо, а, прочитав его, сразу же послал на имя Анастасия деньги. Вскоре Анастасию удалось устроиться на работу смотрителя в школе при подворье храма Гроба Господня. Здесь ему удалось продолжить свое образование.
     
    Вскоре Анастасий получил место учителя в селе Лифи на острове Хиос. Семь лет Анастасий не только преподавал, но и проповедовал "слово Божие". В 1876 году Анастасий становится насельником монастыря Нео Мони (Нового Монастыря).
     
    7 ноября 1876 года Анастасий был пострижен в монашество с именем Лазарь. 15 января 1877 года митрополит Хиосский Григорий рукоположил Лазаря в сан диакона, с новым именем Нектарий. Молодой дьякон по-прежнему мечтал учиться, в своих ежедневных молитвах он просил Господа предоставить ему эту возможность.
     
    По промыслу Божиему, один благочестивый богатый христианин предложил молодому монаху Нектарию оплатить дорогу и обучение. С 1882 года по 1885 год дьякон Нектарий учится на богословском факультете Афинского университета. После завершения образования, по рекомендации своего благодетеля, он переезжает в Александрию.
     
    Свято-Никольский храм г. Каира
     
    23 марта 1886 года дьякона Нектария рукополагают во священника. Отец Нектарий получает назначение в Свято-Никольский храм г. Каира. В этом же храме вскоре его возводят в сан архимандрита, а спустя некоторое время Патриарх принимает решение о присвоении ему титула Верховного Архимандрита Александрийской церкви.
     
    15 января 1889 года Верховный Архимандрит Нектарий рукополагается во архиерея и назначается митрополитом Пентапольской митрополии. В те годы Владыка Нектарий писал: "Сан не возвышает своего обладателя, одна лишь добродетель обладает силой возвышения". Он по-прежнему стремится стяжать любовь и смирение.
     
    Добродетельная жизнь Владыки, его необычайная доброта и простота, вызывали не только любовь и уважение верующих. Влиятельные люди патриархии опасались, что всеобщая любовь к святителю приведет его в число претендентов на место Святейшего Патриарха Александрийского.
     
    Клевета
     
    Влиятельные люди патриархии оклеветали святителя. По своему глубочайшему смирению праведник даже не попытался оправдаться...
     
    "Добрая совесть — это самое великое из всех благ. Она — цена душевного мира и сердечного покоя", — говорил он в своих проповедях, покидая свою кафедру навсегда. Митрополит Пентапольский был уволен в отставку и должен был покинуть египетскую землю.
     
    Вернувшись в Афины, Владыка Нектарий семь месяцев живет в страшных лишениях. Тщетно он ходит по инстанциям, его нигде не принимают...
     
    Именно в это время святитель Нектарий Эгинский записал молитву: Αγνή ΠΑρθένε ΔέσποινΑ, ΆχρΑντε θεοτόκε...
     
    Произошло это так. Однажды, когда святитель Нектарий Эгинский, изможденный нищетой и потрясенный предательством и недоверием всех своих друзей и близких, молился в сокрушении, на сердце его опустился удивительный мир. Казалось, он слышит стройное пение. Догадываясь, что происходит, он поднял глаза и увидел Пресвятую Богородицу в сопровождении сонма ангелов, поющих особым напевом:
     
    Чистая Дево Госпоже, Пресвятая Богородице,
    Радуйся, Невесто неневестная.
    Царице Мати Дево, Руно всех покрывающее,
    Радуйся, Невесто неневестная.
    Превысшая Небесных Сил, Нетварное Сияние.
    Радуйся, Невесто неневестная.
    Ликов девичьих Радосте, и Ангелов Превысшая,
    Радуйся, Невесто неневестная.
    Небес Честная Сило, и Свете паче все светов,
    Радуйся, Невесто неневестная.
    Честнейшая Владычице всех Небесных Воинств,
    Радуйся, Невесто неневестная...
     
    Тотчас скорбь и воспоминание о предательстве превратились в такую сладость, что святителю хотелось только благодарить Бога за все происшедшее. Пресвятая Богородица повелела святому записать эту песнь, чтобы люди пели ее вместе с ангелами... Поистине, удивительны судьбы Божии!
     
    Впоследствии эта молитва стала известным гимном. А причина ее написания - клевета... Поистине, разве диавольская клевета не является величайшим благодеянием душе? Разве можно минуя ее запрыгнуть на небо?
     
    Мэр города, узнав о бедственном положении, в котором находился Владыка Нектарий, добился для него места проповедника в провинции Эвбея. Слава о необычном проповеднике из провинции скоро дошла до столицы и до греческого королевского дворца. Королева Ольга, познакомившись со старцем, вскоре стала его духовной дочерью.
     
    Благодаря королеве Владыка назначается директором Духовной школы - Владыка сам тайно убирал школу, чтобы никто не заметил отсутствие заболевшего работника...
     
    Монастырь на острове Эгина
     
    В 1904 году Владыка Нектарий основал женский монастырь на острове Эгина. На собственные средства ему удалось купить небольшой участок земли, на котором находился заброшенный, полуразрушенный монастырь.
     
    Некоторое время старец Нектарий одновременно руководил школой и монастырем, но вскоре он уходит из школы, и переселяется на остров Эгина.
     
    Духовные чада старца рассказывали, что Владыка не гнушался никакой работы: сажал деревья, разбивал цветники, убирал строительный мусор, шил тапочки для монахинь. Он был безгранично милостивым, быстро отзывался на нужды бедных, часто просил монахинь отдать последнюю еду бедным посетителям. По его молитвам на следующий же день в монастырь привозили продукты или денежные пожертвования...
     
    Эгина
     
    Двенадцать последних лет своей жизни он провел на этом острове... Духовные чада старца рассказывали, что благодаря молитвам старца Нектария не только обстановка на острове изменилась в лучшую сторону (прекратились разбой и грабежи), но и изменился климат. Крестьяне не раз обращались за молитвенной помощью к старцу во время засухи: по молитве Владыки Нектария благодатный дождь сходил на землю.
     
    В сентябре 1920 года семидесятилетнего старца отвезли в больницу в Афины. Владыку определили в палату для бедных неизлечимо больных людей. Два месяца врачи пытались облегчить страдания тяжелобольного старца (у него было обнаружено острое воспаление предстательной железы). Владыка мужественно переносил боль. Сохранились свидетельства медицинских работников о том, что бинты, которыми перевязывали старца, источали необычайные аромат.
     
    8 ноября 1920 года Господь призвал к себе душу Владыки Нектария. Когда тело почившего стали переодевать, его рубашку случайно положили на кровать лежащего рядом парализованного больного, он исцелился.
     
    Валаамский текст
     
    Марие, Дево Чистая, Пресвятая Богородице,
    Радуйся, Невесто неневестная.
    Царице Мати Дево, Руно всех покрывающее,
    Радуйся, Невесто неневестная.
    Превысшая Небесных Сил, Нетварное Сияние.
    Радуйся, Невесто неневестная.
    Ликов девичьих Радосте, и Ангелов Превысшая,
    Радуйся, Невесто неневестная.
    Небес Честная Сило, и Свете паче все светов,
    Радуйся, Невесто неневестная.
    Честнейшая Владычице всех Небесных Воинств,
    Радуйся, Невесто неневестная.
     
    Всех праотцев Надеждо, пророков Исполнение,
    Радуйся, Невесто неневестная.
    В подвизех Ты — Помоще, Кивоте Бога Слова,
    Радуйся, Невесто неневестная.
    И девам — Ликование, и матерем — Отрадо,
    Радуйся, Невесто неневестная.
    Целомудрия Наставнице, душ наших Очищение,
    Радуйся, Невесто неневестная.
    Покрове ширший облака, и страждущих Пристанище,
    Радуйся, Невесто неневестная.
    Немощных Покров и Заступнице, Надеждо ненадежных,
    Радуйся, Невесто неневестная.
     
    Марие — Мати Христа — Истиннаго Бога,
    Радуйся, Невесто неневестная.
    Ааронов Жезле Прозябший, Сосуде тихой радости,
    Радуйся, Невесто неневестная.
    Всех сирых и вдов Утешение, в бедах и скорбех — Помоще,
    Радуйся, Невесто неневестная.
    Священная и Непорочная, Владычице Всепетая,
    Радуйся, Невесто неневестная.
    Приклони ко мне милосердие Божественнаго Сына,
    Радуйся, Невесто неневестная.
    Ходатайце спасения, припадая взываю Ти:
     
    Радуйся, Невесто неневестная.
     
    http://www.isihazm.ru

  3. Olqa

    Доброе слово

    Автор: Olqa,

    Из книжицы "Господи, защити меня от языка моего". /сост.А.З.Лобанова, М.:Сибирская благозвонница, 2012
     
    Да исходит из уст ваших только доброе слово... (Еф.4,29)
     
    К ряду слов христианину надо себя приучить и употреблять эти слова в разговоре как можно чаще. К таким словам относится, прежде всего, слово "прости".
    Преподобный Антоний Великий учит: "Приучи, чтобы язык твой говорил при всех встречающихся случаях всегда, во всякое время, всем братиям и Самому Всевышнему Богу - "прости меня".
    Слово "прости" сразу смиряет нас перед Богом и ближними, говорит о сознании своей вины, сожалении, раскаянии в ней.
    При этом очень важно то чувство, с которым говорится слово "прости". Его можно произнести холодно, как бы вынуждено и без чувства вины и раскаяния. Тогда оно не имеет силы, не примиряет, не соединяет сердец, не очищает души.
    Поэтому оно должно быть неприменно осолено (Мк.9,49), то есть растворено любовью, смирением и кротостью. Тогда оно имеет полноту духовной силы.
    Говорить надо "прости" не только тогда, когда вы сильно повредили ближнему или резко обидели его. В этих случаях уже мало говорить "прости", надо броситься перед ближним на колени.
    Нет, слово "прости" должно быть произносимо всегда, когда мы видим хотя бы малейший оттенок недовольства по отношению к себе, начало зарождения обиды, дымку нерасположения и т.п. Эту опасность по отношению ко взаимной любви надо устранять в самом начале и самому искать сближения и исренно просить прощения даже и тогда, когда нет сознания своей вины; вины можно и не заметить за собой, хотя она и была.
    Как пишет схиархимандрит Софроний: "Всякий человек во всяком деле много может сказать в свое оправдание, но если он внимательно посмотрит в сердце свое, то увидит, что, оправдываясь, не избегнет лукавства".
    Смущенная душа ближнего требует от нас действительной любви, которая, как говорит апостол Павел, не ищет своего (1 Кор.13,5), то есть не ищет оправдания себе и осуждения ближнего, а с готовностью принимает вину на себя, лишь бы вернуть мир и любовь ближнего.
    Надо приучать себя и к слову "пожалуйста". С этим словом наши просьбы делаются смиренными, вежливыми, лишаются оттенка требовательности и поэтому располагают ближнего к исполнению нашего желания.
    Нам необходимо приучить себя и к наиболее почтительным и ласковым именам. Пусть слышат родители любовь к ним детей при словах "папочка" или "мамочка" или "дочка" и нежных названиях "Колюша", "Наташенька", "Андреюшка".
  4. Olqa
    «…В феврале 1986 года отец Валентин (Мордасов) становится настоятелем храма святого великомученика Георгия Победоносца на погосте Камно (недалеко от Пскова). Здесь когда-то батюшка был венчан и вскоре рукоположен в священный сан. Можно сказать, что отсюда и началось его пастырское служение служение; здесь же ему предстояло и завершиться. Но до этого оставалось еще двенадцать лет – всего лишь двенадцать…
     

     

     
    Батюшку можно было застать или в храме, или рядом, на крылечке своего маленького ветхого домика, где он любил сидеть вечерами. Тут же, или в церковном доме напротив, батюшка беседовал с духовными чадами и прихожанами. Последние три года к отцу Валентину стало приезжать особенно много людей. Ехали автобусы с паломниками из Белоруссии и Молдавии, из Питера и Москвы , из многих городов и весей России…За духовным словом, советом, за святыней…И всех добрый пастырь принимал с искренней отеческой добротой и простотой, открывал им великие, спасительные тайны учения Христова.
     
    Отец Валентин придавал большое значение старчеству. Очень любил Оптинских, Глинских, Афонских и других старцев, учился у них, ставил их в пример своим духовным чадам. Но для верующих он давно уже сам стал старцем, не столько по возрасту, сколько по глубине мудрости духовной, по высоте благочестия, смирения, любви, по силе своей молитвы. Его духовную силу ощущали не только прихожане и паломники, но и свосем случайные для Церкви люди…
     
    …Было у батюшки одно замечательное правило: всех, кто у него крестился или венчался, а порой и просто подходил к исповеди, он наделял подарком, состоящим из нескольких душеспасительных книг. Такую духовную милостыню батюшка считал наиболее важной в деле служения ближним.
     
    В Георгиевском храме, благодаря батюшкиной работе с православными издательствами, был очень большой выбор духовной литературы. Это в наши дни в каждой церковной лавке есть книги, кажется, на всякую духовную потребу, а тогда православное книгоиздание лишь набирало силу. Поэтому в Камно за духовной пищей приезжало множество людей, и не только миряне, но и духовенство – настоятели храмов, насельники монастырей. Часто батюшку просили найти, оставить нужную книжечку и он, конечно же, не отказывал. Вот одно такое прошение из Псково-Печерского монастыря…
     
    Дорогой отец Валентин! Пишет Вам грешный иеромонах Мефодий. У Вас там были мои знакомые в церкви. Они мне показали, какие книжки, брошюрки у Вас купили, и Вы сами им тоже подарили. Мне очень понравилась одна брошюрка: тонкая книжка, где душу несут два черных ангела с черными крыльями…Несут эту душу в ад… Очень поучительно. Я у них спросил, почему мне не купили. Они говорят :»Не знали». Если еще осталась такая, отец Валентин, то, пожалуйста, захватите, когда поедете к нам в гости. Отец Иоанн пока уехал на два месяца в отпуск. С уважением, грешный иеромонах Мефодий. "
     
    (Это часть текста из предисловия к книге «Из духовного наследия прот.Валентина Мордасова «Будьте здоровы и Богом хранимы»)
     
    В храме и сегодня много-много книг. В том числе теперь и батюшкиных. Еще буквально вчерадля меня выяснилось, что то самое стихотворение, которое так ждала наша Наташа Белочкина в Оптиной Пустыни - авторства отца Валентина. По воспоминаниям его духовных чад батюшка тщательно скрывал все свои дарования. Предлагал многие стихотворения, говоря об их авторстве – неизвестно. Но авторство двух точно известно – его, отца Валентина. Одно, как я уже, написала «Молитва матери», у батюшки оно называется «Воспоминания». А второе вот это:
     
    ЗАВЕЩАНИЕ МАТЕРИ
     
    Сын мой! С тобою я скоро расстанусь.Пришел мой черед, ухожу
    Туда, где неведомы грусть и усталость, где Богу возносят хвалу.
    Где нету тревоги, болезни, печали;
    Уже на пороге стою.Послушай, мой сын, что тебе завещаю,
    Исполни же просьбу мою: одень меня просто, без долгого сбора,
    И гробик попроще найди, чтеца призови, и пусть после канона
    По мне прочитает псалмы. Богатых поминок с застольем не надо,
    Как принято делать везде.Лишь гордости это греховной в усладу,
    Но нет покоя в душе.Свези меня в церковь без светского пенья
    Запомни, что я говорю: Пускай хоть недолго - до погребенья -
    Побуду лицом к алтарю
    Поставь на могилу мне крест деревянный, от всех избавляет он бед.
    А мрамор, гранит - словно груз окаянный - Усопшему в тягость и вред.
    Вином поминать меня, сын мой, не станешь! Про это прошу не забыть.
    Ведь этим лишь душу мою ты поранишь, а лучше - и вовсе не пить!
    В годину по мне закажи ты обедню, поставь у Распятья свечу,
    Подай, сколько можешь по милости, бедным - все это тебе по плечу.
    А если вдруг сердце забьется тревогой, ко мне на могилку приди.
    И преподобного Серафима Правило тихо прочти...
    Господь Милосердный пошлет утешенье, от бед - в покаянии дверь,
    Проси у Него и у ближних прощенья, молися, надейся и верь.
     
    Место упокоения отца Валентина. За Алтарем Георгиевского храма.
     

     
    Книга отца Валентина "Святые Отцы об исповеди. Духовник и отношение к нему"
     
    http://yandex.ru/clck/redir/AiuY0DBWFJ4ePaEse6rgeAjgs2pI3DW99KUdgowt9XsltfjMh8My-8EokLxcMXwCvGFijmJMwWcvdVvEwxlfFWWoG7TWJVhScjfDZi7k6Zb2Ygtol_siQ4YCnSn2yPb9fc_7aiIhh17xnz1D-ASNvAArFfZeMWlHXI1MD3GkhVcpHJbXQwwG9GSVo4fFt0xP?data=UlNrNmk5WktYejR0eWJFYk1LdmtxaVUzTU9wbC1tLVFCSnp0blFZTld6dl9sU2RheU41azNGaXIxaWhvWmo1VEdDNVhkVHhtSDBPaDhmRVRvckc3YXRmVVV1UHhvTFF4eXZoMFVXX2labWRUaUI4RHQtZkgwbU15ZTFCQ3U5dEM&b64e=2&sign=6430022c2d289d1080d3f64c8b7d4b32&keyno=8&l10n=ru&i=9
     
    С радостью делюсь)))) книгой, купленной в Георгиевском Храме
     
    Иоанн Наумович Священник "Живый в помощи Вышняго. Путеводитель доброй жизни" (Страх Божий. Мудрость.Трезвость.Труд. Печатается по изданию 1901 года)
    http://yandex.ru/clck/redir/AiuY0DBWFJ4ePaEse6rgeAjgs2pI3DW99KUdgowt9Xsh9AmfW_e8fw8JjxSfq9kqQmmOAzXzk9Ain15M9rxi5kZMjnGpgT_cV2GhZG-Qpkn4n2NZ0rosNFMCHCFtdisxvY4qeFPinmNU6fJpGPEOW7ysSvv7-3PTh2bo0FLHpq7hffWS1zB4d7S0Z54S9TQY?data=UlNrNmk5WktYejR0eWJFYk1LdmtxbG5wYTJKSU4zXzE0SlRzMHVlQjZnRk9pRFZFT2o3djFadGNsaXFRNTFSOWNJM1NoRUZUV21lRkU5TnY5bGF5OHExd0w1MWFENTd0V3JUdUZURlczUzVwVFY2LWhGNm52aEN0aDR2OFlxclFDdzBmRFA3LWZ6U2RqQk5JZkwzd0tZQ05RZ05IaW9ubXNTU2d2R2x4RmNHLXpPcndXR2NzdDI0SHFMcGd6NmZnY21tYUg3Vzl2bTA&b64e=2&sign=b5a0e5f52643182d4665f78e0ae1769f&keyno=8&l10n=ru&i=8
  5. Olqa

    Свете Тихий

    Автор: Olqa,

    http://www.optina.ru/audio/d1/01.mp3
     
     

    К истории гимна Свете Тихий.



    Время создания гимна Свете тихий и разбор мнений о его создателе с публикацией греческого, славянского и русского текста этого гимна.


     
     

    1. Время написания гимна Свете тихий и его автор.


    Ныне употребляющийся на Вечерне гимн Свете тихий принадлежит к древнейшим церковным песнопениям, и возник не позднее III века. Уже свт. Василий Великий упоминает об этом песнопении, как древнем. Вот слова св. Василия: «Отцам нашим заблагорассудилось не в молчании принимать благодать вечернего света, но при явлении его немедленно благодарить. И не можем сказать, кто виновник сих речений (ρημáτων) светильничнаго благодарения; по крайней мере, народ возглашает [эту] древнюю песнь… хвалим Отца и Сына и Святаго Духа Божия». Последние слова почти буквально совпадают с гимном Свете тихий, где также говорится: поем Отца, Сына и Святаго Духа, Бога. Кто был автором этого песнопения свт. Василий не знал, и признает, что не может сказать «кто виновник сих речений». В рукописной традиции этот гимн приписывается то свщмч. Афиногену (III в.), еп. Педахтоэ, который пострадал при имп. Диоклетиане, быв сожжен в огне, то свт. Софронию Иерусалимскому (VII в.), или просто надписывается Гимн светильнич (Ύμνος του̃ λυχνικου̃). Разбор мнений о принадлежности гимна Афиногену или Софронию можно найти в чтениях по церковной археологии и литургики А.П. Голубцова. Кратко передадим мысль ученого. Приписывание гимна и Афиногену, и Софронию исторически ни чем не обосновано. Приписывание гимна Афиногену произошло из-за неверно понятых слов Василия Великого, который сразу после рассказа о том, что отцы возносили светильничное благодарение, переходит к повествованию об мученике Афиногене и его песни. Песнь Афиногена, о которой говорит святой отец не есть одно и то же с гимном Свете тихий (к такому же выводу приходил и Филарет (Гумилевский). Песнопевцы. – С. 56.). Приписывание гимна св. Софронию произошло из-за того, что он упоминается в «Лимонарии» аввы Иоанна и Софрония. То, что гимн Свете тихий древнее св. Софрония не подлежит ни каким сомнениям, он читается уже в т.н. Александрийском кодексе (IV в.). Это показывает, что ко времени написания Александрийского кодекса Библии, этот гим был уже довольно известен и распространен. Следовательно, нужно признать, что время его написания должно относить не позднее, чем к III-ему веку. Кто же был его автором, для нас (как уже и для св. Василия) остается неизвестным.
     

    2. Традиция светильничих гимнов.


    Сама традиция воспевать песнь при возжжении светильника довольна древняя и уходит своими корнями в дохристианскую эпоху. По свидетельству Варрона, древние греки имели обычай, при возжжении светильника приветствовать его словами свете добрый (φως aγaθόν). Этот обычай перешел и в христианство, только, вместо языческого стихиопоклонения, он переосмысляется в христологической перспективе. Христиане изменили эту условную житейскую, языческую поговорку и вместо φως aγaθόν стали петь Φω̃ς ι̉λaρόν, переходя, таким образом, от языческой традиции благодарения вечернего света (возжжения светильника) к анагогическому воспеванию Света Божественного – Сына Божия. Действительно древние греки, будучи язычниками, благодарили сам огонь, как бы наделяя его неким сверхъестественным свойством, обожествляя его. Он податель света, жизни и т.п. Это отголосок древнего языческого поклонения стихиям, которое со временем и вошло в традицию благодарить огонь, или богов, при возжжении вечером светильника вечером, при наступлении темноты. Христиане, воссылая благодарность Богу Истинному, при наступлении вечернего света (т.е. времени, когда возжигали светильники) воспевали: Φω̃ς ι̉λaρόν κ. τ. λ., возводя таким образом свою мысль от света естественного (светильничного), который освещает ночную тьму, к Свету духовному, Свету Божественному – Сыну Божию, воплотившемуся Логосу – Христу Спасителю. Свету, просветившему нас благодатию божественной, Свету просветившему тьму языческую. Этим и объясняется христологический, по преимуществу, контекст гимна Свете тихий.
     

    3. Богословское содержание гимна Свете тихий.


    Важную богословскую ценность этого древнего христианского песнопения заметил уже св. Василий Великий. В 29 гл. своей книге «О Святом Духе», он приводит это народное песнопение, как свидетельство троического славословия. Но сам гимн исполнен конечно же христологическим контекстом. Он посвящен Христу. В нем воспевается наш Спаситель Иисус Христос, святый Свет истинный, Слава Бессмертного святого Отца Небесного. Как Свет Отца, Господь имеет непреходящую славу, немеркнущий свет, но он умалился и, ради нас, пришел на запад солнца, воплотившись от пречистых кровей Приснодевы Богородицы. Став истинным человеком, воплощенный Сын Божий дошел даже до предела жизни и, пострадав, был умерщвлен за нас. Поэтому мы, доживши до захода вещественного солнца и видев вечерний свет, поем Тебе, воспоминая Твои страдания и крестную смерть. Ибо Ты Свет истинный пришел к нам, к своим созданиям. Ты даровал нам жизнь и поэтому, достоин чтобы Тебя воспевали во все времена. Благоговейно воспеваем Тебя Христе, Сыне Божий, даровавший нам новую жизнь в Боге, и примиривший нас с Отцем, хвалит Тебя и весь мир.
    Каждая строчка этого песнопения глубока и многообразна, наполнена святым благоговением. Глубокий, озаренный Божией благодатью ум, конечно же, найдет в ней большой догматический и богословский смысл. В этих кратких стоках воспевается Таинство Троичной иконимии (домостроительства) нашего спасения. Таинство воплощения Владыки Христа. Здесь четко различаются Ипостаси Отца Небесного, Сына и Святого Духа в единстве Божества. Этот гимн научает нас и еще тому, что христиане должны воссылать благодарения Богу во всякое время, во все времена, всегда воспевать Славу Святой Троицы и неизреченное и бесценное таинство воплощения Божия Сына.
     

    4. Предуведомление к тексту гимна Свете тихий.


    Ниже мы публикуем греческий, славянский и современный русский текст гимна Свете тихий. Греческий текст взят из чина Вечерни «Велигого Орология». Славянский текст из чина Вечерни. Русский перевод гимна Свете тихий взят из книги Н. Нахимова. Текст мы снабдили некоторыми примечаниями, отчасти заимствованными у Н. Нахимова, отчасти составленными нами. Русский перевод будет в основном следовать Н. Нахимову, но с некоторыми изменениями и уточнениями, которые будут оговорены в соответствующих примечаниях. Примечания будут иметь филологический характер, затем мы дадим некоторые примечания богословско-догматического характера. Греческий и славянский тексты даны параллельно, а русский перевод дан отдельно ниже.
     

    Греческий текст



    Славянский текст


     

    Φως ιλaρον aγιaς δοξης,



    aθaνaτου Πaτρος, ουρaνιου,



    aγιου, μaκaρος,



    Ιησου Χριστε,



    ελθοντες επι την ηλιου δυσιν,



    ιδοντες φως εσπερινον,



    υμνουμεν Πaτερa, Υιον,



    κaι Aγιον Πνευμa Θεον.



    Aξιον σε εν πaσι κaιροις



    υμνεισθaι φωνaις aισιaις,



    Υιε Θεου, ζωην ο διδους·



    Διο ο κοσμος σε δοξaζει.


     

    Свете Тихий святыя славы



    Безсмертнаго Отца Небеснаго, Святаго, Блаженнаго,



    Иисусе Христе!



    Пришедше на запад солца,



    видевше свет вечерний,



    поем Отца, Сына



    и Святаго Духа, Бога.



    Достоин еси во вся времена



    пет быти гласы преподобными,



    Сыне Божий, живот даяй,



    темже мiр Тя славит.


     
     

    Русский перевод.


     
     
     

    Иисусе Христе, Свет радостный



    святой славы



    бессмертного Отца Небесного,



    Святого, Блаженного!



    Дошедши до заката солнца



    и увидевши вечернюю зарю



    мы воспеваем Бога, – Отца, Сына



    и Святого Духа.



    Сыне Божий, дающий жизнь!



    Достоин Ты, чтоб Тебя воспевали во все времена



    голосами подобающими



    Поэтому прославляет Тебя мир.


  6. Olqa
    Русская девушка. Об Ольге Николаевне Романовой (П.Савченко)
     
    В одном из стихотворений в прозе И. С. Тургенев назвал героиню его — “девушка”, а потом решил уточнить этот образ и добавил — “русская девушка”.
     
     
    Чуткий художник лучше других знал, что на нашей земле самородной красотой вырастала русская девушка; что сложившиеся исторически черты ее характера, ее проявленный нашей великой литературой глубокий и прекрасный облик — резко выделили ее в явление самобытное, в одну из красот нашего народа; красот — таких нам дорогих и таких горделивых.
     
    С глубокой болью поэтому переживаем мы, при виде общего крушения всего прекрасного в нашей несчастной стране, утрату, дорогую утрату облика и типа русской девушки — одной из наших неотъемлемых и коренных драгоценностей.
     
    Мы верим, конечно, что утрата эта временная, что в будущей России и взойдет и окрепнет новая поросль достойных преемниц девушек Пушкина, Тургенева и Чехова; и это будет великое благо русской жизни.
     
    Нам хочется привлечь внимание к одному из прекрасных образов так недавно и так трагически ушедшей из русской жизни девушки, пока одной из последних подлинных, по чертам характера и общему облику своей юной жизни — русских девушек.
     
    Мы говорим о старшей дочери покойного Государя Императора — Великой Княжне Ольге Николаевне.
     
    О дне рождения ее мы читаем такую подробную запись в дневнике Государя: “3 ноября1. Пятница. Вечно памятный для меня день, в течение которого я много выстрадал! Еще в час ночи у милой Аликс начались боли, которые не давали ей спать. Весь день она пролежала в кровати в сильных мучениях — бедная! Я не мог равнодушно смотреть на нее. Около 2 час. ночи дорогая Мама приехала из Гатчины; втроем с ней и Эллой (Великая Княгиня Елизавета Феодоровна) находились неотступно при Аликс. В 9 часов ровно услышали детский писк и всё, мы вздохнули свободно! Богом посланную дочку при молитве мы назвали Ольгой!”
     
    Запись 5 ноября: “Сегодня я присутствовал при ванне нашей дочки. Она —большой ребенок, 10 фунтов весом и 55 сантиметров длины. Почти не верится, что это наше дитя. Боже, что за счастье! Аликс весь день пролежала... она себя чувствовала хорошо, маленькая душка тоже”.
     
    6 ноября: “Утром любовался нашей прелестной дочкой. Она кажется вовсе не новорожденной, потому что такой большой ребенок с покрытой волосами головкой”.
     
    В ближайшие годы в Царской Семье появились еще три дочери — сестры Великой Княжны: Татьяна (1897 год), Мария (1899 год) и Анастасия (1901 год).
     
    Августейшие родители их всегда делили на “старших” (Ольгу и Татьяну) и “младших”; естественно, что и в их среде большая близость и общность интересов постепенно установилась по этим парам. Все они росли в исключительно дружной, жившей ладом, образцовой Царской Семье, под неослабным и глубоко душевным вниманием прекрасной их матери-Государыни.
     
    В одном из воспоминаний (А. А. Танеевой) мы знакомимся с такой картиной из их детства: “Пока дети были маленькие, они в белых платьицах и цветных кушаках играли на ковре с игрушками, которые сохранялись в высокой корзине в кабинете Государыни”. С шумом обычно они спускались из своих верхних комнат и попадали в любимую “взрослую” обстановку бледно-лилового кабинета с его громадным ковром, с массой цветов, целых кустов цветущей сирени или розанов; а над кушеткой они любили огромную картину “Сон Пресвятой Богородицы” с прекрасным ликом Приснодевы.
     
    Дети велись всецело Императрицей. “От первых месяцев, — вспоминает П. Жильяр, — я сохранил совершенно отчетливое воспоминание о крайнем интересе, с коим Императрица относилась к воспитанию и обучению своих детей, как мать, всецело преданная своему долгу”.
     
    Государь в обыкновенное время видел своих детей довольно мало: его занятия и требования придворной жизни мешали ему отдавать им все то время, которое он хотел бы им посвятить. Он всецело передал Императрице заботу об их воспитании и в редкие минуты близости с ними любил без всякой задней мысли, с полным душевным спокойствием наслаждаться их присутствием”.
     
    У каждой из девочек была своя особая русская няня.
     
    Когда Княжны подрастали, няньки превращались в горничных; все они были простые крестьянки и передали своим питомцам чистую русскую речь, любовь к иконам, лампадкам, к старине и сказкам.
     
    Так в начале XX столетия мы благостно переносимся ко временам Татьяны Лариной, Лизы Калитиной, когда няни зароняли в юные души зерна чистой веры и глубокой любви ко всему русскому, родному; когда незримо, но прочно формировались образы русской девушки с ее непередаваемым очарованием и властными жизненными силами.
     
    Жизнь Царской Семьи в те годы была очень тихая и строго размеренная. Утром у детей уроки и рукоделие; к завтраку собиралась вся Семья (“завтракали семейно”, “завтракали с детьми одни”, — записывал почти ежедневно Государь); затем, если погода была хорошая, — гуляли, катались (“Ольга и Татьяна ехали рядом на велосипедах”, — запись в мае 1904 года); приходили с работами в кабинет Государыни (“Императрица не позволяла им сидеть сложа руки”, — вспоминает А. А. Танеева).
     
    Чай подавали ровно в пять часов, чаще всего в кабинет Государя; затем опять прогулка (“После чая отправился на озеро с Машей и Ольгой”, — пишет в мае 1904 года Государь).
     
    В восемь часов вечера сходились к семейному обеду; часто к обеду с Августейшими родителями приходили только две старшие дочери.
     
    А после обеда обычно Государь читал вслух Гоголя или иные произведения русской литературы, и читал прекрасно, так что дети очень любили это время.
     
    Когда Великой Княжне Ольге исполнилось восемь лет, она начинает все чаще появляться вне дворца с Государем, у которого в дневнике появляются краткие записи: “В 11 с полов. поехал с Ольгой к обедне”; “тотчас после завтрака поехали с Ольгой... в Царское Село”; “поехали с Аликс и Ольгой посмотреть полковое учение улан”.
    Великая Княжна Ольга становилась уже большой — такой она показалась и Государю в день ее рождения — 3 ноября 1904 года: “Ольге минуло девять лет, — писал он в дневнике, — совсем большая девочка”.
     
    Государь все чаще остается с ней; во время дневных прогулок любит обходить вдвоем с ней парк.
     
    О чем беседовали они? Припомним, что это были жуткие месяцы неудач японской войны и тревог внутренней смуты. Переобремененный делами и тяжело все это переживавший Государь был рад, вероятно, отвести душу в наивных беседах со своей старшей, скажем, забегая вперед, любимой дочкой (через десять лет у них шли иные беседы). А ее интересы вращались тогда лишь в кругу уютной, сплоченной большой Царской Семьи и маленьких домашних событий. То сами устроят сюрпризом маленький спектакль (инсценировка “Стрекозы и муравья”), то заберутся в кабинет Государя рассмотреть его новые альбомы, а то — новость: сцены кинематографа придворного фотографа Гана. Настанут морозы — катание с гор у берега небольшого озера, игры с Наследником, у которого и сани с ослом Ванькой, старым артистом цирка Чинизелли, и умный Джой.
     
    “Дети Их Величеств, — замечает А. А. Танеева, — были горячие патриоты; они обожали Россию и все русское; между собой говорили только по-русски”. На сохранившихся письмах Великой Княжны виден четкий круглый, добрый почерк.
    С конца сентября 1905 года в особой классной комнате начались уроки французского языка, которому Великую Княжну учил благороднейший П. Жильяр, впоследствии воспитатель Наследника-Цесаревича.
     
    Он сохранил такие воспоминания о первом уроке: “Меня провели во второй этаж, в маленькую комнату с очень скромной обстановкой в английском вкусе. Дверь отворилась, и вошла Императрица, держа за руку двух дочерей, Ольгу и Татьяну.
     
    Сказав несколько любезных слов, она заняла место за столом и сделала мне знак сесть против нее; дети поместились по обе стороны. Старшая из Великих Княжон, Ольга, девочка десяти лет, очень белокурая, с глазами, полными лукавого огонька, с приподнятым слегка носиком, рассматривала меня с выражением, в котором, казалось, было желание с первой же минуты отыскать слабое место, — но от этого ребенка веяло чистотой и правдивостью, которые сразу привлекали к нему симпатии... “Сестры дышали свежестью и здоровьем, — писал он позже, — они были добры и необыкновенно естественны. Старшая, Великая Княжна Ольга Николаевна, была умна и рассудительна”.
     
    Продолжая занятия со своими ученицами, П. Жильяр сделал такое наблюдение:
     
    “Одна подробность особенно ясно обнаруживает заботу о точности, которую Императрица вносила в свое попечение о дочерях, и свидетельствует также о внимательности, которую она хотела внушить им к их наставникам, требуя от них порядка, который составляет первое условие вежливости. Я всегда при входе находил книги и тетради старательно разложенными на столе перед местом каждой из моих учениц. Меня никогда не заставляли ждать ни одной минуты”.
     
    А. А. Танеева вспоминает:
     
    “В эту осень Ольге Николаевне исполнилось шестнадцать лет, срок совершеннолетия для Великих Княжон. Она получила от родителей разные бриллиантовые вещи и колье. Все Великие Княжны в шестнадцать лет получали жемчужные и бриллиантовые ожерелья, но Государыня не хотела, чтобы Министерство Двора тратило столько денег сразу на их покупку Великим Княжнам, и придумала так, что два раза в год, в дни рождения и именин, получали по одному бриллианту и по одной жемчужине. Таким образом у Великой Княжны Ольги образовалось два колье по тридцать два камня, собранных для нее с малого детства.
     
    Вечером был бал, один из самых красивых балов при Дворе. Танцевали внизу в большой столовой. В огромные стеклянные двери, открытые настежь, смотрела южная благоухающая ночь. Приглашены были все Великие Князья с их семьями, офицеры местного гарнизона и знакомые, проживавшие в Ялте. Великая Княжна Ольга Николаевна, первый раз в длинном платье из мягкой розовой материи, с белокурыми волосами, красиво причесанная, веселая и свежая, как цветочек, была центром всеобщего внимания. Она была назначена шефом 3-го гусарского Елисаветградского полка, что ее особенно обрадовало. После бала был ужин за маленькими круглыми столами”.
     
    Начиналась жизнь взрослой дочери Государя.
     
    Внешне это было связано с парадной, показной жизнью нашего блистательного Двора—появление с Государем на торжествах, на придворных балах, в театрах; с Государыней — на благотворительных базарах, в поездках по России.
     
    Многие помнят стройную, изящную фигуру старшей дочери Государя, радостно украшавшей царские выходы.
     
    Но все это внешнее, блестящее, парадное, показное, что для случайного, поверхностного наблюдателя, для толпы, составляло какой-то законченный облик Великой Княжны и делало ее такой похожей на ее сестер, совершенно не гармонировало ни с подлинной скромной и простой повседневной жизнью Великой Княжны Ольги, ни с истинным строем внутреннего мира девушки, которая сумела развить, а часто и проявлять свою глубокую индивидуальность, девушки, у которой были свои думы и мысли и намечались свои дороги не поверхностного, а глубокого восприятия жизни.
     
    В последние годы перед войной, когда Великой Княжне исполнилось восемнадцать лет, о ней можно было говорить как о сложившемся юном характере, полном неотразимого обаяния и красоты; многие, знавшие ее в те годы, довольно полно и поразительно созвучно очерчивают строй ее сложного ясного внутреннего мира. Невольно ее рисуют пока на фоне всех дружных, всегда бывших вместе Августейших сестер.
     
    П. Жильяр с умиленными чувствами вспоминает своих учениц в эти годы:
     
    “Великие Княжны были прелестны своей свежестью и здоровьем. Трудно было найти четырех сестер, столь различных по характерам и в то же время столь тесно сплоченных дружбой. Последняя не мешала их личной самостоятельности и, несмотря на различие темпераментов, объединяла их живой связью.
     
    В общем, трудноопределимая прелесть этих четырех сестер состояла в их большой простоте, естественности, свежести и врожденной доброте.
     
    Старшая, Ольга Николаевна, обладала очень живым умом. У нее было много рассудительности и в то же время непосредственности. Она была очень самостоятельного характера и обладала быстрой и забавной находчивостью в ответах.
    “Великие Княжны, — вспоминает А. А. Танеева, начиная также с общего фона дружных сестер, — выросли простые, ласковые, образованные девушки, ни в чем не выказывая своего положения в обращении с другими.
     
    Ольга и Мария Николаевны были похожи на Семью отца и имели чисто русский тип. Ольга Николаевна была замечательно умна и способна, и учение было для нее шуткой, почему она иногда ленилась.
     
    Характерными чертами у нее были сильная воля и неподкупная честность и прямота, в чем она походила на мать. Эти прекрасные качества были у нее с детства, но ребенком Ольга Николаевна была нередко упряма, непослушна и очень вспыльчива; впоследствии она умела себя сдерживать. У нее были чудные белокурые волосы, большие голубые глаза и дивный цвет лица, немного вздернутый нос, походивший на нос Государя”.
     
    Два вопроса невольно возникают в интересах более подробной обрисовки характера Великой Княжны: первый — ее индивидуальные отличия в сравнении с внутренним миром ее любимой сестры, почти погодка, росшей с ней в одних и тех же условиях, Великой Княжны Татьяны, вопрос, завещанный еще Пушкиным, да еще в этой созвучной игре имен, как в чисто русской семье Лариных, — вечный вопрос двух основных женских характеров — Марфы и Марии; второй — ее отношения к Государю и Государыне, то есть к тем основным влияниям, среди которых и создался ее характер.
     
    На первый вопрос П. Жильяр отвечает так: “Татьяна Николаевна, от природы скорее сдержанная, была менее откровенна и непосредственна, чем старшая сестра Она была также менее даровита, но искупала этот недостаток большой последовательностью и ровностью характера. Она была очень красива, хотя не имела прелести Ольги Николаевны. Своей красотой и природным умением держаться она в обществе затмевала сестру, которая меньше занималась своей особой и как-то стушевывалась. Обе сестры нежно любили друг друга”.
    Душевный мир Великой Княжны Ольги слагался в кругу на редкость сплоченной, деятельной взаимной любовью, прекрасной внутренним ладом Царской Семьи. А святыня семьи — самый прочный и незаменимый фундамент для построения человека, для расцвета всего прекрасного в нем. “Их маленькие детские души, — с мудрой любовью говорил Достоевский, — требуют безпрерывного и неустанного соприкосновения с вашими родительскими душами, требуют, чтобы вы были для них, так сказать, всегда духовно на горе, как предмет любви, великого нелицемерного уважения и прекрасного подражания”. И это именно было в Царской Семье. В те немногие часы, когда Государь мог быть с детьми, он озарял их своим высоким нравственным светом и примером.
     
    “Отношения дочерей к Государю, — вспоминает П. Жильяр, — были прелестны. Он был для них одновременно Царем, отцом и товарищем. Чувства, испытываемые ими к нему, видоизменялись в зависимости от обстоятельств. Они никогда не ошибались, как в каждом отдельном случае, относиться к отцу; их чувство переходило от религиозного поклонения до полной доверчивости и самой сердечной дружбы. Он был для них то тем, перед которым почтительно преклонялись министры, Великие Князья и сама их мать, то отцом, сердце которого с такой добротой раскрывалось навстречу их заботам или огорчениям, то, наконец, тем, кто вдали от нескромных глаз умел при случае так весело присоединиться к их молодым забавам”.
     
    Отношение Великих Княжон к Государыне обусловливалось прежде всего отношением взрослых дочерей к очень строгой и требовательной матери, которая их всем сердцем любила и детьми только тогда и жила. По воспоминаниям П. Жильяра: “Мать, которую они обожали, была в их глазах как бы непогрешима; одна Ольга Николаевна имела иногда поползновения к самостоятельности. Они были полны очаровательной предупредительности по отношению к ней. С общего согласия и по собственному почину, они устроили очередное дежурство при матери: когда Императрице нездоровилось, то исполнявшая в этот день дочернюю обязанность безвыходно оставалась при ней”. Государыня всегда была при детях (говорила она с ними по-английски; этим языком Великие Княжны владели отлично); часами проводила время в классной, руководя занятиями; учила их рукоделию. Великая Княжна Ольга не любила рукодельничать, хотя работала очень хорошо, и всегда во время этих занятий старалась устроиться чтицей.
     
    Физически Великие Княжны были воспитаны на английский манер: спали в больших детских, на походных кроватях (воспоминание А. А. Танеевой), почти без подушек и мало покрытые; холодная ванна по утрам и теплая — каждый вечер. Одевались очень просто; платье и обувь переходили от старших к младшим, и нередко заставали их в аккуратно заштопанных ситцевых платьях (за время войны ни одной не было сшито ничего нового). Великая Княжна Ольга, как обладавшая лучшим вкусом, заведовала выбором фасонов для сестер. Каждой из них выдавалось на личные расходы по пятнадцать рублей в месяц, и из этих денег они должны были каждое воскресенье, бывая в церкви, класть на тарелку по рублю.
     
    Особой чертой Царской Семьи, как отмечают воспоминания, была та, что их никто и никогда не видел не знающими, что с собой делать: всегда у каждой Великой Княжны находилось какое-либо занятие, всегда он были оживлены.
     
    Из сестер Великая Княжна Ольга была ближе всех с совершенно иной по характеру Татьяной Николаевной; особенно нежные отношения старшей сестры были у нее к Наследнику, который ее любил больше всех в семье — и когда обижался из-за чего-нибудь на отца и мать, то заявлял им, что он Ольгин сын, собирал свои игрушки и уходил в ее комнату.
     
    Великие Княжны воспитывались в строгих требованиях внимательного отношения к каждому человеку, а не в кичливом сознании своих превосходств и высокого положения. Государь всегда повторял:
     
    “Чем выше человек, тем скорее он должен помогать всем и никогда в обращении не напоминать своего положения; такими должны быть и мои дети!”
     
    Они такими и были, и это прежде всего проявлялось по отношению к ближайшим окружающим, к прислуге.
     
    Из служащих, близких простой жизни Царской Семьи, упомянем камердинера Их Величеств, старика Волкова. “Любовью он пользовался всеобщей, — читаем в одном из воспоминаний, — и девочки постоянно висли на нем; старик делал сердитое лицо, а те тормошили его, поведывали все радости и горести”.
     
    Став взрослыми, Великие Княжны продолжали делиться с “дедой” своими переживаниями; рассказывали даже, в кого влюблялись. Любили Великие Княжны картины кинематографа, где фигурировали они сами. Как только получалась такая картина, они начинали приставать к Волкову, чтобы он непременно шел с ними.
     
    “Насмотрелся я на вас и так”, — ворчал старик, но шел и просиживал с ними весь сеанс. Любимицей его была старшая. “Ольга — это Романова!” — с гордостью говорил он про нее.
     
    “Какое время пришло! — рассуждал он. — Замуж дочек пора выдавать, а выдавать не за кого, да и народ-то все пустой стал, махонький!”
     
    А и то правда!
    “Далекими кажутся мне годы, — вспоминает А. А. Танеева, — когда подрастали Великие Княжны и мы, близкие, думали о их возможных свадьбах. За границу уезжать им не хотелось, дома же женихов не было. С детства мысль о браке волновала Великих Княжон, так как для них брак был связан с отъездом за границу. Особенно же Великая Княжна Ольга Николаевна и слышать не хотела об отъезде из родины. Вопрос этот был больным местом для нее, и она почти враждебно относилась к иностранным женихам”.
    С начала 1914 года для бедной Великой Княжны Ольги, прямой и русской души, этот вопрос до крайности обострился; приехал румынский наследный принц (теперешний король Карол II) с красавицей-матерью, королевой Марией; приближенные стали дразнить Великую Княжну возможностью брака, но она и слышать не хотела.
     
    Она ведь знала, что “князья не вольны, как девицы — не по сердцу они себе подруг берут, а по расчетам иных людей, для выгоды чужой...”
     
    “В конце мая, — вспоминает П. Жильяр, — при Дворе разнесся слух о предстоящем обручении Великой Княжны Ольги Николаевны с принцем Каролом румынским. Ей было тогда восемнадцать с половиной лет.
     
    Родители с обеих сторон, казалось, доброжелательно относились к этому предположению, которое политическая обстановка делала желательным. Я знал также, что министр иностранных дел Сазонов прилагал все старания, чтобы оно осуществилось, и что окончательное решение должно быть принято во время предстоящей вскоре поездки Русской Императорской Семьи в Румынию.
     
    В начале июля, когда мы были однажды наедине с Великой Княжной Ольгой Николаевной, она вдруг сказала мне со свойственной ей прямотой, проникнутой той откровенностью и доверчивостью, которые дозволяли наши отношения, начавшиеся еще в то время, когда она была маленькой девочкой: “Скажите мне правду, вы знаете, почему мы едем в Румынию?”
     
    Я ответил ей с некоторым смущением: “Думаю, что это акт вежливости, которую Государь оказывает румынскому королю, чтобы ответить на его прежнее посещение”.
     
    “Да, это, может быть, официальный повод, но настоящая причина?.. Ах, я понимаю, вы не должны ее знать, но я уверена, что все вокруг меня об этом говорят и что вы ее знаете”.
     
    Когда я наклонил голову в знак согласия, она добавила:
     
    “Ну, вот так! Если я этого не захочу, этого не будет. Папа мне обещал не принуждать меня... а я не хочу покидать Россию”.
     
    “Но вы будете иметь возможность возвращаться сюда, когда вам это будет угодно”.
     
    “Несмотря на все, я буду чужой в моей стране, а я русская и хочу остаться русской!”
     
    13 июня мы отплыли из Ялты на императорской яхте “Штандарт”, и на следующий день утром подошли к Констанце. Торжественная встреча; интимный завтрак, чай, затем парад, а вечером — пышный обед. Ольга Николаевна, сидя около принца Карола, с обычной приветливостью отвечала на его вопросы. Что касается остальных Великих Княжон, — они с трудом скрывали скуку, которую всегда испытывали в подобных случаях, и поминутно наклонялись в мою сторону, указывая смеющимися глазами на старшую сестру. Вечер рано окончился, и час спустя яхта отошла, держа направление на Одессу.
     
    На следующий день утром я узнал, что предположение о сватовстве было оставлено или, по крайней мере, отложено на неопределенное время. Ольга Николаевна настояла на своем”.
     
    Так заканчивает это интересное воспоминание П. Жильяр и в ссылке добавляет: “Кто мог предвидеть тогда, что эта свадьба могла спасти ее от ожидавшей тяжкой участи”.
    Кто знает, что судьба готовила бы ей?
     
    Мы видим только по этой документальной записи, что высшее чувство, которым она руководствовалась при решении этого, для нее чисто личного, вопроса, — чувство глубокого патриотизма.
     
    “Я русская и хочу остаться русской!”
     
    Через месяц запылали первые зори Великой войны. Царская Семья, как затем и многие, многие хорошие семьи, была “призвана” на эту страду России. Государь часто отлучался из Царского Села, а затем и совсем переселился в Ставку. Государыня возложила на себя большой труд по организации помощи раненым и вскоре сама стала, кроме того рядовой сестрой милосердия.
     
    СтаршиеВеликие Княжны явились ее усердными и деятельными помощницами.
     
    А. А. Танеева так вспоминает о начале этой работы:
     
    “Государыня организовала особый эвакуационный пункт, в который входило около восьмидесяти пяти лазаретов; обслуживали эти лазареты около десяти санитарных поездов ее имени и имени детей. Чтобы лучше руководить деятельностью лазаретов, Императрица решила лично пройти курс сестер милосердия военного времени с двумя Великими Княжнами; преподавательницей выбрали княжну Гедройц, хирурга — заведующего Дворцовым госпиталем. Два часа ежедневно занимались с ней, а для практики поступили рядовыми хирургическими сестрами в лазарет при госпитале. Выдержав экзамен, Императрица и Великие Княжны наряду с другими сестрами получили красные кресты и аттестаты на звание сестры милосердия.
     
    Началось страшно трудное и утомительное время. С раннего утра до поздней ночи не прекращалась лихорадочная деятельность. Вставали рано, ложились иногда в два часа ночи; Великие Княжны целыми днями не снимали костюмов сестер милосердия. Когда прибывали санитарные поезда, Императрица и Великие Княжны делали перевязки, ни на минуту не присаживаясь”.
     
    20 октября 1914 года Императрица писала Государю: “Пошли за мной, Ольгой и Татьяной. Мы как-то мало видим друг друга, а есть так много, о чем хотелось бы поговорить и расспросить, а к утру мы торопимся”.
     
    “Как всегда, — читаем мы в одном из воспоминаний, — в тяжелые и тревожные минуты Их Величества черпали нужную им поддержку в религии и в любви своих детей. Великие Княжны просто и благодушно относились к все более и более суровому образу жизни во дворце. Правда, что все их прежнее существование, совершенно лишенное всего, что обычно красит девичью жизнь, приготовило их к этому. В 1914 году, когда вспыхнула война, Ольге Николаевне было почти девятнадцать лет, а Татьяне Николаевне минуло семнадцать. Они не присутствовали ни на одном балу; им удалось лишь участвовать в двух-трех вечерах у своей тетки, Великой Княгини Ольги Александровны.
     
    С начала военных действий у них была лишь одна - мысль — облегчить заботы и тревоги своих родителей; они окружали их своей любовью, которая выражалась в самых трогательных и нежных знаках внимания”.
     
    Сказывалась крепкая русская семья.
     
    Первые годы войны, когда внимание всех было приковано всецело к фронту, совершенно перестроили жизнь Великой Княжны Ольги. Из замкнутого круга семьи с ее простой, строго размеренной жизнью ей пришлось, вопреки всем склонностям и чертам ее характера, повести жизнь работницы вне семьи, а иногда и общественного деятеля.
     
    Рабочий день начинался для нее с девяти часов утра. “Татьяна с Ольгой уже улетели в лазарет”, — писала Государыня. Там они — простые сестры милосердия. “Сегодня мы присутствовали (“Я, — пишет Государыня, — всегда помогаю, передаю инструменты, а Ольга продевает нитки в иглы”) при первой нашей большой ампутации (целая рука была отрезана), потом мы все делали перевязки... очень серьезные в большом лазарете”. Говоря об одной из сестер, Государыня замечает: “Она постоянно меня удивляет своим обращением: в ней нет ничего любящего и женственного, как в наших девочках”.
     
    Работа обычно затягивалась. “Ольга и Татьяна (а они всегда вместе) вернулись только около двух, у них было много дела”. Почти ежедневно Государыня записывала:
     
    “Старшие девочки вечером идут чистить инструменты”.
     
    Нельзя, конечно, считать, что их цена, как сестер милосердия, была в этой обычной работе. Появление в лазаретах Августейших дочерей Государя само по себе облегчало страдания и скрашивало часы мук. Тем более что они от всей души, всеми средствами хотели утешать и исцелять.
     
    “Ольга, — пишет Государыня, — поведет Наследника в Большой дворец повидать офицеров, которым не терпится увидеть его”. Государыню зовут к телефону, чтобы сказать об умирающем. “Ольга и я отправились с Большой дворец взглянуть на него. Он лежал там так мирно, покрытый моими цветами...”
     
    Часто Великим Княжнам приходилось самим выезжать в Петроград для председательствования в благотворительных комитетах их имени или для сбора пожертвований. Для Великой Княжны Ольги это было непривычным и очень нелегким делом, так как она и стеснялась, и не любила никаких личных выступлений.
     
    Государыня писала: “Ольга и Татьяна—в Ольгинском комитете. Это так хорошо для девочек: они учатся самостоятельности, и они разовьются гораздо больше, раз им приходится самостоятельно думать и говорить без моей постоянной помощи...”; “Солнечное утро, и мы, конечно, едем в город”, — как говорит Ольга... “Я взяла с собой Ольгу, чтобы посидела рядом со мной, она тогда более привыкнет видеть людей и слышать, что происходит. Она умное дитя...”; “Ольга и Татьяна отправились в город принимать подарки в Зимнем дворце...”; “Выставка-базар действуют очень хорошо. Наши вещи раскупаются, прежде чем они появятся; каждой из нас удается ежедневно изготовить подушку и покрышку...”; “Ольга и Татьяна в отчаянии отправились в город на концерт в цирке в пользу Ольгинского комитета; без ее ведома пригласили всех министров и послов, так что она вынуждена была поехать...”; “Плевицкая принесла Ольге деньги от концертов, которые она давала; она пела для Ольги в Киеве...”
     
    Великим Княжнам приходилось часто за это время сопровождать Государыню в ее поездках по России для посещения военных госпиталей и в Ставку.
     
    “Великие Княжны, — вспоминает П.Жильяр, — очень любили эти поездки в Могилев, всегда слишком короткие, как им казалось; это вносило небольшую перемену в их однообразную и суровую жизнь. Они пользовались там большей свободой, чем в Царском Селе.
     
    Станция в Могилеве была очень далеко от города и стояла почти в поле. Великие Княжны в часы своего досуга посещали окрестных крестьян и семьи железнодорожных служащих. Их простая и безыскусная доброта побеждала все сердца, и так как они очень любили детей, их всегда можно было видеть окруженными толпою ребятишек, которых они собирали по дороге и закармливали конфектами”.
     
    Работа, поездки и одиночество Государыни сблизили ее со “старшими”, особенно с Великой Княжной Ольгой, с ней — отчасти потому, что она за это время часто прихварывала.
     
    Припомним выдержки из писем Государыни: “Ольга встала только для прогулки, а теперь после чая она остается на диване, и мы будем обедать наверху — это моя система лечения — она должна больше лежать, так как она ходи/p>
  7. Olqa
    Станция, которая ныне называется Калуга-2, ранее, до строительства скита, носила название «Разъезд № 19». После возведения скита, она была переименована в «Сергиев скит»
     
    Из записок русского паломника Г. Тулина.
     
    Калужская епархия - одна из самых обильных всякими святынями епархий нашего обширного Отечества. Она украшена такими обителями, как Оптина пустынь, знаменитая своим старчеством, поддерживающим в народе основы православной ветры. В ее стенах, точно светильник, сияет имя будущего святого, известного всей России, - старца Амвросия. Он уже почил в мир, но жив его ученик, большой подвижник - старец Анатолий. Рядом с Оптиной пустынью находится ее детище - Шамордино, женский монастырь, в котором спасаются 800 сестер. Ближе к Москве - Тихонова пустынь, основанная преподобным Тихоном Калужским, славящаяся целебным источником, выкопанным, по преданию, самим святым. В источнике не только летом, но и зимою в лютые морозы купаются верующие, и не было случая простудных заболеваний. В девяти верстах от Тихоновой пустыни и 12-ти верстах от Калуги вырос юный брат названных обителей - Сергиевский скит.
     
    В стороне от большой дороги, ведущей на Калугу, обращает внимание путников небольшая красивая часовня. Зимой она стоит заколоченной, одинокой. Мерзлые окна, точно глаза слепого, смотрят на проезжих. Это часовня Сергиевского скита, закрытого от взоров путника частым сосновым лесом. Часовня устроена как бы преддверием в святую обитель. От нее идет лесная дорога к деревянному узорному Сергиевскому скиту. Он стоит внизу, точно на дне обширного колодца. С калужского пункта видны его башенки, шпили, звонница и купол единственной церкви.
    В зимний вечер особую прелесть навевает тихий монастырский звон, неудержимо влекущий в глубь соснового леса, к святому приюту. Верится, что за стенами обители много светлого мира, благодатной тишины. Так оно и есть на самом деле.
    Уединенный вид обители придает ей своеобразную красоту. Чистый девственный снег в полях, свежий воздух, зеленые сосны вокруг обители и образ жизни смиренной братии могут внести мир в самую мятежную человеческую душу. Ничто так не подвигает людей к духовному усовершенствованию, как постоянное общение с природой, уединение и тишина. Нужно жить в обители зимою, когда малолюдны окрестности, чтобы понять тишину, чтобы знать, перечувствовать, как тяжела ночь, как радостно раннее утро.
    Мы ехали в Калугу, когда на повороте дороги увидели часовню, и в то же время из лесу донесся тихий звон.
    - Что за монастырь? - спрашиваем у возницы, деревенского парня.
    - Сергиевский скит.
    - Давно ли существует?
    - Лет десять, не больше...
    - Сворачивай, вези в обитель.
    По глухой лесной дороге вечером мы приехали к деревянным воротам скита. Старец-привратник указал нам гостиницу, приветливо сиявшую огнями. По случаю праздника гостиница была переполнена приезжими, но впечатление оставалось такое, что в ней никого не было. Суета и шум, царящие в других монастырях, здесь совершенно отсутствовали. По скрипучей деревянной лестнице мы поднялись во второй этаж, где брат Николай указал нам комнатку, в которой мы и поселились.
    В скиту в это время шла служба. В новой церкви, построенной на средства благотворителей, трепетало пламя свечей. Со стен глядели строгие лики святых. Повсюду светлые тона церковной живописи. Церковь расписывали московские живописцы по офортам известного академика Шмакова. Иноки пели великолепно, на два хора. Устав службы здесь самый строгий, так называемый «оптинский», в северных же монастырях пользуются уставом валаамским. В церкви много молящихся, прибывших из деревень крестьян. Обитель пользуется среди крестьян большим почетом. Она выросла на их глазах, усовершенствована трудами братии. Это духовное детище, юный скит, стало ярким светильником веры и благочестия. Все в нем дышит очарованием мира.
    Утром мы без проводника осматривали обитель. Конечно, в ней нет освященной веками старины, какого-либо исторического прошлого, привлекающего любопытных богомольцев, но в ней есть нечто ценное и дорогое: во всем ее укладе заложена радость Божья, светлый мир, доступный и понятный каждому. С какой радостью отдыхаешь после мятежной тоски города в уюте зеленых сосен, в тишине!
    Основание Сергиевского скита - дело наших дней. Вот перед нами зачаток скита: два шалаша, переплетенные еловыми сучьями, на одном из них высится крест. Это бывшая церковь. Посредине шалаша стоял алтарь, перед которым возносились горячие молитвы к Богу. Бедная земными дарами, но богатая неиссякаемой верой и любовью к ближним братия творила святое дело, хвалила имя Божие. Вера не обманула их: маленький скит рос, креп, обустраивался наудивление неверующим и сомневающимся, точно небольшой источник, беря начало в неизвестности, превращался в большую, широкую, обильную водою реку. В наше время обитель украсилась деревянной церковью и многими постройками. Выросла она быстро, точно ее невидимо строил Сам Господь Бог. От шалашей она поднялась до большого красивого храма.
    Все постройки, входящие в состав обители, обнесены обширной оградой. Вот перед нами скромный, уютный домик великой княгини Елисаветы Феодоровны - высокой покровительницы скита, имя которого носил супруг ее высочества, мученически погибший от руки революционера. Перед домиком разбит трудами братии благоухающий цветник. Великая княгиня, посвятившая свою жизнь милосердию, ушедшая из мира, отметила в душе и возлюбила новый скит и устроителя его, старца Герасима. В её домике, простом и удобном, овеянном рассказами о высокой посетительнице, невольно забываешь о мирской суете и тоске жизни.
    Вот башня водокачки, видная за полторы версты с дороги, снабжающая водою монастырские постройки. Дальше - скромная трапезная; вблизи, на столбе, - колокол, в 11 час. утра призывающий братию к трапезе. Пища подается самая скромная, но сытная, хлеб печется из настоящей ржаной муки. Во время трапезы монах читает житие святых. Привлекает внимание большой дом настоятеля отца Герасима. Стены внутри увешаны картинами и образами. Среди картин выделяется редкое изображение одного из апостолов - евангелистов. В этом же доме помещается канцелярия скита. Заведует ею брат Елферий, променявший карьеру чиновника на скромную монашескую рясу. Он - свидетель возникновения обители, через его руки прошли жертвы, на которые выстроился скит. Напротив настоятельского дома - книжная и бараночная лавки, в глубине - просфорня. Сам храм расположен посреди скита, возвышаясь над всеми постройками, сияя златым крестом. Кругом храма цветники, яблони, липы и тополя.
    Выходим из скита в святые ворота, и по лесной дороге брат Николай ведет нас на пчельник, устроенный о. Герасимом. Версты две прошли лесом, и, наконец, на поляне показалась простая избушка, обнесенная изгородью. Это и есть пчельник. Ульи расставлены вдоль изгороди. За пчелами ухаживает монах - малоросс, бодрый и крепкий старик. Он там живет один зиму и лето, в лесной избушке, привык, не скучает. Перед большими праздниками приходит в скит приобщаться Святых Тайн. За оградой скита расположено здание гостиницы. Здесь же раскинуты хозяйственные домики, которые о. Герасим сдает летом, как дачи, благочестивым семьям. Есть кирпичный завод, скотный двор. По примеру милосердия выдающихся святителей церкви отец Герасим выстроил в скиту большой дом, названный им «домом инвалидов». Здесь находят приют и пищу больные и увечные люди. Чудный воздух, красота природы, слова утешения братии смягчают страдания несчастных больных.
    Сергиевский скит построен на земле, принадлежащей Императорскому Православному Обществу. Участок в несколько десятин земли отдан в полное владение скита. Устройству Сергиевского скита и его возвышению и украшению много способствует личность самого устроителя - старца Герасима. Всем известны его подвижнически-строгая жизнь, неустанный труд, непоколебимая, пламенная вера еще в то время, когда он был простым диаконом соборной церкви в г. Брянске. Искание истины, духовная жажда не были для него бесплодны. Нашлись люди, понявшие его стремления, которые дали ему возможность основать скит. Всецело отдавшись строительству дома Божьего, он уделяет время и для общественной деятельности. Приходящим в обитель людям, угнетенных горем и болезнями, он помогает советом и вразумлением. Желающих беседовать с отцом Герасимом находится довольно много.
    Деревенский и городской люд, мужчины и женщины спешат к батюшке: кто поделиться своим горем, кто попросить совета, а кто - просто из любопытства. И для всех у него находятся слова утешения. Отец Герасим во время службы строг к молящимся, если он замечает, что прихожане плохо молятся, это дает ему повод сказать краткое, но выразительное слово: «Я вижу, что многие из присутствующих в Святом храме не умеют креститься. Это нехорошо для православных. Креститесь хорошенько, и тогда на вас будет благодать Святого Духа, - и после паузы добавляет, - особенная благодать!..».
  8. Olqa
    И почему столько-столько раз не доехали мы до с.Клыково? Может потому, что дальше Оптиной Пустыни не может быть дорог? Вот прорвались недавно. Тишина, покой... Келии матушки Сепфоры - маленькие совсем, и как будто матушка там, встречает ласково, голосочком своим приветствует. Слушаю диск с записью беседы с матушкой о.Мелхиседека, ему тогда - 32 года. Матушка духовно окормляет. И столько ответов на мои вопросы, на которые, как я не старалась (видимо, очень плохо) никак не могла получить ответы! Матушке - 99 ! По стене Придела, возле которого могила матушки - ласточкины гнезда. Только там. Много гнезд и много ласточек. Птичек...
     

     

     
    Теперь вот так выглядит домик, где жила матушка (с зеленой крышей). Дом не маленький, маленькая келия, где спала матушка, и вторая - тоже маленькая, где всегда с радостью принимала гостей и угощала их разыми пустячками
     

     
     
     
     
     

    …Матушка Сепфора долго беседовала с молодыми клыковскими строителями, рассказала, что на месте, где с трудом восстанавливают они церковь, вскоре появится монастырь. Построят они колокольню, трапезную, еще один храм, домики для братий и гостей-богомольцев. Все это казалось тогда просто невероятным. А главное - научила, где и как просить, что не жертву искать надо, а просить по старинке: «Сотворите святую милостыню». И только если заметят, что состоятельные хозяева рады им, зазывают к столу, не знают, «где усадить и чем угостить» - тут не подведут. И денег дадут, и помогут, сколько возможно….


     
     

     

     
     
     
    Ну и как же без них)))) Кандидат на приемную семью..
     

     
     
    А это - небольшая часть из книжечки о монастыре:
     
    "...На реке Серене, в нескольких верстах от того места, где теперь село Клыково стоит, известное своим монастырем Спаса Нерукотворного Пустынь, было языческое городище Серенск. И кипела, бурлила в нем далекая от нас жизнь. В заведенном творцом порядке сменяли друг друга времена года. В ненастье в дубравах буянил ветер, шумел в березовых рощах, раскачивал столетние сосны. Дожди размывали дороги, снега опадали, а потом сбегали ручьями в реку Серену. И снова шелестели листья и колыхались травы. Твердели еще недавно размытые дождями тропы. Солнце поднималось все выше, утверждая в правах лето. Но едва успевали порадоваться дружным всходам и летнему теплу , как надвигалась беда. Вначале слышался топот полудиких коней. Затем доносились грубые, резкие голоса ездоков. Со скоростью урагана неслись они с самых южных степей. В этих глухих лесных краях хазары известны были разбойничьей своей славою. Нападали внезапно, жестоко избивали, а то и жизни лишали. Отнимали у вятичей, уже знавших ремесла, промышлявших охотою, рыбною ловлей и земледелием, все, что могли увезти. И уносились прочь до следующего набега. Вятичи же, те, кто оставался в живых, снова пахали, сеяли, удили рыбу, били зверя. Мягкостью нрава не отличались. Да и могло ли быть иначе? Вокруг на сотни и сотни верст простирались леса дремучие, непроходимые, дикий зверь бродил рядом с жильем. Еда добывалась с превеликим трудом. В зимнюю стужу люди замерзали от холода, летом страдали от набегов разбойников-хазар.
     
     

    Единого Бога вятичи не знали. Искали защиты у своих языческих богов. Им приносили жертвы, во всем полагаясь на их покровительство. Идя в лес или в поле, испрашивали у них помощи, умасливая своих идолов жертвоприношениями.



    И вот нашелся человек – по преданию он был родом из этих мест, - покинувший стены Киево-Печерского монастыря для того, чтобы вернуться к вятичам, просветить их светом веры истинной. Звали его Кукшей. Именно ему суждено было стать первым апостолом вятичей. Епископ Владимиро-Суздальский Симон (1226г), участвовавший в создании Патерика Киево-Печерского монастыря, писал о просветительстве Кукши, о его бесстрашии, о твердой вере, а также о том, как «как бесов прогонял, как вятичей крестил», «как дождь с неба свел, озеро иссушил и много других чудес сотворил». Вместе со своим учеником ходил он по Оке, по берегам притоков ее – Жиздры и Серены. И многие уверовали. Но были и те, кто затвердел в неверии своем, укоренившись в язычестве, не хотел открыться навстречу свету Истины. Такие-то и замыслили убить Кукшу. Злодейски схватив боголюбивых черноризцев, жестоко их мучали, пытаясь заставить отречься от Христа, а затем казнили. Епископ Симон рассказывает о Кукше, о мученическом конце его земного пути: «По многим мукам усечён быть с учеником своим». А произошло это, вероятнее всего (таковы предположения исследователей), в городе Серенске на берегу Серены, недалеко от нынешнего Клыкова. Именно здесь были обнаружены следы христианской проповеди. Археологи нашли во множестве нательные крестики и в их числе крестик с выемчатой эмалью Х1-ХП веков, вероятно, киевского происхождения.



    Не стало Кукши. Но вскоре семена христианского просвещения на землях вятичей дали дружные всходы.Вероятно, останки Преподобного были перенесены в так называемые ближние пещеры Киево-Печерского монастыря вскоре после мученической кончины. Там покоятся они и поныне. Хочется верить, что вернули монастырю святые мощи сами вятичи и было это их покоянием…..



    Века проносились над этим благословенным краем. Цвели-невестились яблони, а потом, как водится, цвет опадал, и белой узорчатой кипелью покрывалась земля, снова и снова созревали плоды. Годы стекались в десятилетия, десятилетия утопали в столетиях, и уже казалось, что это навсегда: храм путеводной звездой будет вести в вечность поколения боголюбивых людей. Вокруг же него – в этом яблоневом раю – под колокольные звоны жизнь будет протекать в незыблемой вере и верности Богу. Так жили если не все, то, наверняка, многие. И эти многие вовсе не искали, не чаяли перемен и революций. Однако случилось. Потоп красного террора, волны кровавых бунтов и расправ захлестнули всю Россию, докатились и до Оптиной Пустыни, до всех окрестных селений. Закипела в революционном котле прежде упорядоченная, размеренная жизнь села Клыкова. Здесь, как и повсюду шли аресты, без суда и следствия расстреливали священников и мирян. В это время в России закрывали храмы, глумились над святынями, грабили монастыри. Черным саваном укрыла землю борьба коммунистических безбожников за «светлые идеалы»….



    В пору ожесточенной борьбы с «религиозными пережитками» большевики были особенно скоры на расправу. Однажды, в пустовавший тогда храм согнали больше 30 человек из тех «раскулаченных», которых вели по этапу. Впрочем, документы, обнаруженные в архивах, свидетельствуют о более серьезных «преступлениях», которые вменялись в вину мирным жителям Смоленщины. Все они были не только работящими, добрыми хозяевами, но еще и людьми верующими. Скорее всего именно по этому церковь была выбрана местом расправы. Внезапно – никто не ожидал такого поворота событий – командир приказал расстрелять всех. Опомниться не успели, а кто-то уже падал замертво, кто-то силился подняться, хватаясь за рану. Но спасти смогли только одну быстроногую девчушку. Когда началась пальба, и люди в форме отвернулись от входной двери, добивая тех, кого не достало еще острие штыка, кого не сбила с ног смертоносная пуля, раненная мать подтолкнула девочку к порогу. И той удалось спастись…Полвека спустя – в 1991 году – храм села Клыкова, в последнее время служивший хранилищем удобрений, претерпевший от богоборцев надругательства над святынями, разрушенный ветрами и дождями, был возвращен Церкви…Заново отстраивая храм, расчищая его от накопившейся за десятилетия земли и сора, монахи обнаружили в стенах церкви тот самый расстрельный ров, откуда извлекли останки замученных и расстрелянных, исколотых штыками, изрешеченных пулями «врагов народа». Судя по черепам, были среди них и люди зрелого возраста, и дети малые, и старики. Монахи бережно захоронили убиенных, отслужили панихиду…"


     




  10. Olqa
    Оптина Пустынь - мужской монастырь. Но в нем послушаются и сестры - монахини, трудницы. Особое место среди них - старенькие уже монахини. Как же хочется попросить кого-нибудь, особенно авторов фильмов о монастыре, насельников, - Вы поговорите с любой из них - это же безценнейший клад воспоминаний. Время идет...Они уходят...
     
    Каждый раз на Богослужении кажется, что филони на батюшках только что пошитые - такие они "новые", аккуратные. И как же удивилась, узнав, что все облачения всего священства приводятся в порядок одной старенькой матушкой, монахиней. И пошиты они не только что...И ведь помочь-то ей не всякому можно - облачение священства! Не все руки могут прикоснуться...И столько рассказов о своей жизни, о постриге в Оптиной...
     
    Другая , тоже старенькая-старенькая - торопиться на послушание." Матушка, а какое оно у Вас? " "Как же? Зашить, подшить, заштопать, столько дел, не успеваю..." И опять рассказы, рассказы...
     
    Отрывок из книги Людмилы Ивановой (Пресновой) "ВСЕХ СКОРБЯЩИХ РАДОСТИ. Болховские дневники". Матушка Агапия, ради чьего Дневника захотелось поделиться с форумчанами этими записями, проживает в Оптиной Пустыни. Разрешение разместить его на сайте Обители от нее получила. Автор книги Людмила Николаевна Иванова (Преснова) - атор многих книг, в том числе книги "Россиянки", в которой она делиться, в числе прочего, своими воспоминаниями о паломничестве в Оптину Пустынь в самом начале ее возрождения. Упоминаемая в отрывке матушка Евстолия - тоже из числа первых паломниц в Оптину. Пришла когда-то почти пешком из...Караганды, будучи в числе чад старца Севастиана Карагандинского. Потрудившись во Славу Божию в Святой Оптиной Пустыни была переведена в Шамординскую Обитель, где и почила. Не знаю, из женского ли любопытства, или все же из-за возможности поклониться могилке без всякого сомнения Божьему чаду, но походила я среди монашеских могилок Шамординского погоста. Одна могилка, на Кресте которой было указано имя Евстолия, нашлась. Они все там одинаковые - маленькие холмики и кресты, покрашенные белой краской. На Крестах - таблички с именами. Но на других - имена прокрашены черной краской, а на Кресте матушки Евстолии - вся табличка - белая, имя почти не проглядывается. Память человеков...Но - у Бога все живы...
     
    "…Но вернемся к событиям 25 апреля 2004 г.
     
    - Идите ко мне домой, - говорит матушка Агапия, - и начинайте обедать без меня, я скоро освобожусь и приду. Хозяйничайте там сами.
    Домик матушки (вернее, лишь половинка его, другая – монастырских братьев) по единственной здесь улице (улица Лермонтова, 1) деревянненький…Монастырская улица постепенно обживается, все более и более обретая свой облик, но зелени здесь еще совсем мало, и вид у нее пока лишь больше напоминает то, что называют «хозяйственным».
    У матушки Агапии и дворик есть небольшой, и грядочки с овощами, и летняя дачка для приезжих ее знакомых паломников – а в домике все устроено для них же: поделен домик на несколько келий, в каждой из которых стоят лишь кровати железные и раскладушки. По стенам везде развешаны образа.
    В передней же комнате поместительной, и тоже сплошь в иконах по стенам, стоит длинный обеденный стол, судя по обилию на нем тарелок, мисочек, чайных чашек, никогда, вероятно, не пустующий и не отдыхающий от православного народа…Непонятно как – но как-то так случилось, что после обеда и длинных разговоров все спутники мои куда-то удалились, вероятно в Введенский собор, где исповедовал паломников схиигумен Илий – и мы с матушкой Агапией остались один на один.
    Это было большим для нас обоих счастьем.
    По прошествии добрых двух часов мы с ней все равно так и не наговорились. Но ощущение было такое, словно я опять в гостях у матушки Евстолии, в ее гостиничной келии мы ведем с ней длинную-предлинную беседу. От матушки Агапии глаз не отвести: она разоблачилась, сняв с головы клобук и накрыв голову легкой шапочкой. Глаза ее широко раскрыты и светятся умной радостью: как же, легко разве, пусть и бывшему доктору наук, в монастыре, среди молчальников, а тут такая редкая (в общении) гостья! И ведь она, гостья-то, тоже чадо ее матушки Евстолии, то есть сестра по вере и духу – от одной матери. И рассказывает мне матушка Агапия о военном времени в своей биографии – по сути о том, о чем пообещала поведать мне матушка Евстолия – да так и не успела…
    Вначале осторожно, затем быстрее, еще далее уже путано немного – со слезами на глазах… И вдруг срывается матушка Агапия с места: сейчас! Скрывается за дверью, и через минуту выносит мне несколько листиков бумаги с напечатанными на них текстом: «Вот, на досуге почитай, я записала, чтобы не забывать…»
    Но забыть об этом немысленно, невозможно…И я решила во чтобы то ни стало опубликовать эти записки….
    С матушкой Агапией, оставшись вдвоем, мы так и не наговорились: за мной приехали. Зато чуть позднее я повидалась со знакомым оптинским иноком Валерьяном и с игуменом отцом Илием, подойдя к батюшке под благословение.
    А приехав в Болхов, тут же прикрепила к стене в святом углу старого дома отца Василия (Ермакова) исполненный на светлом картоне вид современной Оптиной Пустыни. Прекрасный вид: от Святых врат вглубь монастыря проложена красивая дорожка, по которой можно пройти в любой из трех монастырских храмов: отреставрированную Казанскую церковь, Введенский собор – и выстроенную заново кладбищенскую Владимирскую церковь.
    Благообразный, торжественный ансамбль создали эти великолепные храмы. За ними (или мне это лишь одной видится?) проглдядывает и беленый домик дорогой моей матушки Евстолии с высоким мезонином – а меж самих храмов под новоустроенными гробницами еще совсем недавно покоились великие оптинские святые отцы, духоносные и богоносные старцы оптинские, к чьим святым мощам по-прежнему притекает вся Великая и Малая Россия.
    - Вот, возьми с собой в Болхов, передай от меня отцу Василию, - говорит матушка Агапия.
    - Отец Василий, когда освободился из плена, пошел не домой, а в Оптину Пустынь. А там: музыка, мат, на могилках старцев пьют и едят. Он упал на могилки: «Оптинские старцы, сделайте так, чтобы Оптина Пустынь возродилась!»
    - И вот она теперь какая! – восклицает монахиня, показывая и передавая мне эту большую картонную открытку с прекрасным видом сегодняшней святой обители.
    Она, эта открытка и сегодня живет в святом углу старого батюшкиного дома на Архангельской улице…
     
    Военное детство (записки монахини Агапии)
     
    Господи, благослови!
    Теперь многие еще в миру говорят, что при Сталине хорошо жили – колбасу, мол, ели. А я говорю им: зато из-за вашего любимого Сталина мы с сестрой во время войны оказались в условиях концлагеря…
    Сегодня в 5.45, когда в монастыре мирно шла полунощница, Америка объявила войну Ираку и обрушилась на него сверху. Громят не только военные объекты, но и дома мирных жителей. Господи, Владыко наш! Я сразу на секунду представила: а если б в мой дом сейчас ударила бомба – чтобы я в этой ситуации делала? УЖАС!.. – там ведь дети!!! Господи, помоги!!! И сразу в памяти всплыл 1947 год: совсем недавно окончилась Отечественная война, еще живы в памяти все ужасы эвакуации, концлагерей, изгнания, плена…Будучи еще совсем девочкой, еду в трамвае, вспоминаю и вновь переживаю то, что довелось претерпеть. Возникает предо мной седенький старичок и говорит, будто отвечая на мои мысли: «А впереди-то война еще куда более жестокая…»
    - Дедуль, да хуже не бывает.
    - Хуже будет, когда весь мир будет участвовать в этой войне, - и исчез, как не бывало. И забылся до времени…
    А ведь это только считается, что концлагеря во время войны были лишь в Германии, у немцев. На самом деле они были и в России. Моя мать Анна и мой отец Николай работали в Филях, на 22-м самолетостроительном заводе им.Хруничева. Примерно за месяц до объявления войны Германией на этом заводе побывала делегация из Германии. Сопровождал их, водя по заводу, Молотов – они осматривали завод, причем, их встречали как дорогих гостей: рабочим выдали праздничную форму – голубые рубашки и синие брюки (женщинам, соответственно, голубые блузки и синие юбки и такие же береты). Трудно даже вообразить? А Сталин до самого конца был уверен, что Германия не нарушит договора о мире, хотя разведчик Зорге из Японии сообщал, что Гитлер готовит войну. Сталин не скрывал того факта, что самолеты на аэродромах лежат в разобранном виде, на капремонте. И когда месяц спустя Германия неожиданно и вероломно объявила России войну, этот завод начали бомбить в первую очередь, как важный стратегический объект. Прямо как сейчас вижу, нам кричат: «Разоружайтесь!», а сами вооружаются. Прямо как в Евангелии: когда станут говорить «мир и безопасность», начнется самое страшное. Рабочие побежали из цехов в панике. Те же, кто побежал прямо в бомбоубежище, там и погибли, потому что врагу было известно место бомбоубежища. Когда среди бомбежки появились жертвы, тогда лишь и начало доходить до всех, что война началась на самом деле. Мама рассказывала, что она только и молилась: «Господи, помилуй! Господи, спаси!» - и спаслась только потому, что бросилась в ближайший овраг. Доложили Сталину о положении – и наша участь была решена: он приказал в срочном порядке, в течение недели, эвакуировать этот самолетостроительный завод в Казань.
    Между прочим, только молитвы блаженной Матроны не позволили немцам войти в незащищенную Москву: к ней ездил профессор Вавилов по просьбе Сталина – спросить, покидать ли ему столицу. Она сказала ему остаться, потому что враг не войдет в столицу, и что «красный петух победит» (см.»Житие блж.Матроны»). И она молилась об этом: и враг, действительно, не захватил Москву, хотя она была совершенно обезоружена и открыта для входа врага. И когда через несколько месяцев враг отошел, отправленные в эвакуацию за Урал в теплушках заводы – как, например, станкостроительный «Красный Пролетарий» - просто развернулись и вернулись в столицу, даже не разгружаясь.
    Завод им.Хруничева был крупный, и работающих на нем было много, о чем свидетельствовало и число детей в заводском саду: 800. Детей было приказано эвакуировать первыми, потому что никто не соглашался просто так покидать свои московские квартиры – и многие родители согласились на эвакуацию детей. Они просто были поставлены перед фактом.
    …Мне в ту пору было всего 3 года, поэтому память моя сохранила только самые неизгладимые, яркие впечатления. Зине же, моей сестре, было 6. Сейчас мне уже 65, а я до сих пор живо помню такую картину: перед запертыми воротами детсада и яслей, которые были недалеко от завода, стоит нескончаемая колонна автобусов, в которые, выводя, сажают детей – а плачущие матери, из-за бомбежки бросив работу, прибежали сюда и протягивают сквозь решетки ограды руки, плачут, страшась в неведении, когда еще предстоит увидеть своих любимых чад. Наша мать рассказывала потом, что одна мысль тогда сверлила: «Как же дети? Ведь вокруг бомбежка». И не только моим родителям эта мысль не давала покоя, не покидала сердца, но и у родителей всех восьми сотен детей была тревога. У кого-то ведь был единственный ребенок в семье!.. Им же было сказано четко: «Ваши дети отправляются в эвакуацию в Казань». И когда всех нас, ничего не понимающих, усадили в автобусы, раздался такой ужасающий совокупный вой и стон матерей, стоящих за заводской оградой, что он все последующие 62 года отчетливо стоит в моих ушах. Матери, выкрикивая детские имена, плакали за железной решеткой, - я же не понимала тогда, почему мама плачет: нас ведь сажали в автобусы и увозили от бомбежки! Мама спустя много лет рассказывала, что никогда больше за всю жизнь ей не было страшно за нас, как в тот день. Однако самое страшное началось дальше – как и чувствовало чуткое материнское сердце. Хотя лично ко мне ясное понимание происходившего тогда пришло намного позже, спустя много-много лет, когда я оказалась в Оптиной Пустыни – оно пришло с верой и отчетливым пониманием того, что все мы находимся в руках Божиих. А тогда…
  11. Olqa
    Сокровище Тамбовского края – икона Божией Матери «Скорбящая» (Карандеевская)

    «Плодородная тамбовская земля богата духовными сокровищами. Эту землю можно назвать еще и многострадальной. Обильно политая кровью и слезами, она всегда укреплялась верой в помощь Божию и заступление Богоматери в тяжелые периоды, будь то набеги кочевников или карательные операции Советской власти. Святы других святынь целый ряд чтимых списков иконы Божией матери «Всех скорбящих радость» просияла в различных городах и селах Тамбовщины. Недаром и главный собор женского монастыря города Тамбова именуется «Скорбящинским»

    В тех местах, откуда родом монахиня Мария (Дроздова), где жила старица Мария (Матвеева), с древних времен чтилась икона, именуемая народом «Скорбящая», а по происхождению из деревни Карандеевка – Карандеевская. Предположительно, ее появление здесь относится к ХУП веку, когда после длительного запустения тамбовские земли стали вновь заселяться, часто в первую очередь возникали иноческие обители. Удивительна история создания храма, куда поместили святую икону в Х1Х веке, но еще более удивительно почитание, которым окружили святую икону верующие в годы гонений на церковь в ХХ веке!

    В Х1Х веке деревню Карандеевку получил в свое владение помещик Павлов. В доме его хранилась чудотворная икона. Помещик и его жена, любящие Божию Матерь и часто молившиеся перед этой иконой, имели горячее желание построить храм и поместить ее туда, но не имели достаточно средств….Но вскоре храм был построен, и икона была помещена туда. Вскоре произошло такое чудо: слепая жена священника этого храма горячо молилась на всенощной об исцелении своего недуга перед иконой «Скорбящая», и вот после помазания святым елеем – прозрела! Это так всех потрясло, что решили установить особый праздник с крестным ходом – ежегодно в первую пятницу после дня Святой Троицы. Видимо, уже тогда возник обычай во время этого крестного хода освящать воду и окунать икону в речку Ворону. В то время были засвидетельствованы и другие многочисленные исцеления. Имена всех людей, получивших исцеления, были записаны. Карандеевская икона стала известна и любима верующими людьми всей ближней и дальней округи. Однажды в храме был большой пожар, и икона была найдена лежащей ликом на горящих углях, но совершенно неповрежденной и даже не закопченной.

    Революционные годы принесли много горя жителям Тамбовской Губернии. Как известно, Советская власть и ее грабительская продразверстка в начале двадцатых годов встретили здесь самое мощное сопротивление (по сравнению с другими районами России), вылившееся в Антоновское восстание. Только с применением отборных частей Советской армии, согнанных со всей страны, это восстание было подавлено. При этом были использованы против крестьянских отрядов удушливые газы, броневики, авиация. В ходе карательных операций погибали целые деревни с их населением, включая стариков и детей. Не без оснований большевистское руководство страны подозревало, что одним из главных источников сопротивления жителей края была их религиозность (множество храмов украшало местные деревни и свидетельствовало о горячей любви людей Богу). Началось их уничтожение. К началу Великой Отечественной Войны во всей Тамбовской области не было ни одного действующего храма!
    В 1932 году коммунистами был разрушен и разграблен храм в Карандеевке…При разрушении храма особую злобу безбожников вызвала чудотворная икона «Скорбящей» Божией Матери. Ее разрубили на куски (видимо, сначала сорвав драгоценный оклад) и закинули части в кусты на берегу реки Вороны, скорее всего, тайком от верующих. Эти части нашла крестьянка Евдокия Толстых. Сначала
    один обломок, а затем другой. Люди соединили их, утраченный фрагмент иконы позже пришлось дописать. Весть о чудесном обретении «Скорбящей» быстро разлетелась по всей округе, оно стало утешением верующим людям, как бы протянутой к ним рукой Царицы Небесной! Какие страдания испытали любящие Бога люди в это время воинствующего безбожия! Сколько людей пострадало за веру подобно диакону Павлу из села Отхожее (по рассказу монахини В. из Пюхтицкого монастыря), которого вместе с детьми и беременной матушкой зарезали ночью присланные властью активисты за то, что он не давал им тайно разграбить храм в этом селе!
    Карандеевская «Скорбящая» икона Божией Матери долгое время хранилась дома у нашедшей ее Евдокии. Возобновился ежегодный крестный ход. Со всех уголков области собиралось множество народа, до 1948 года приезжали священники и служили молебен в ближайшем храме (в этом году власти, которых эти крестные ходы страшно раздражали, добились от архиерея запрещения участвовать иереям в этом празднике). Оттуда все направлялись к реке, к месту обретения иконы. Удивительная радость, единодушное ликование пришедших сопровождало шествие. С пением молитв все спускались к реке, священники освящали воду, икону (а позже – ее список) погружали в воду, окунали в нее по три раза, потом проходили под иконой. Многие после этого ночевали в деревне. Особенно были счастливы те, кто смог переночевать в помещении, где икона хранилась. Было много исцелений, иногда у всех на глазах после погружения в воду люди исцелялись от одержимости.
    Однажды с односельчанами пришли на крестный ход две молоденькие девушки из села Отхожее, Аня и Маня, сестры. Ими двигало скорее любопытство, особенной веры не было. Этот день совершенно переменил их жизнь, как будто у обеих раскрылись духовные очи. Прежде всего их поразило радостное единение людей. Затем – удивительный случай: при раздаче святой воды у одного мужчины бутылка как бы взорвалась, рассыпалась, он попросил другую, произошло тоже самое. Потом их устроили на ночлег в уголке возле самой чудотворной иконы. На следующий день, по возвращении в родные места, спутницы познакомили сестер со старицей Марией (Матвеевой) из соседней деревни Семеновки. И вся их жизнь чудесно преобразилась, в их душах расцвела такая любовь к Богу, что никакие гонения и трудности не смогли ее погасить, тем более, что на своих путях они неизменно получали помощь и утешение от Господа. Он и привел их в дальнейшем в древний Пюхтицкий монастырь в Эстонии – одну из крайне немногих уцелевших в годы советской власти женских обителей…
    В 1997 году икона помещена в храм Михаила Архангела в селе Терновом. Икона доступна паломникам.
    Этот небесно-голубой храм – один из тех немногих на Тамбовщине, которые хоть и были закрыты, но не разорены окончательно. Сохранилось и само здание, и часть икон благодаря удивительному случаю, о котором рассказывают местные жители: когда все было приготовлено, чтобы начинать разорение храма, поставлены лестницы к куполу и «труженики» поднялись наверх, все это увидела проходившая мимо доярка. «Что это здесь делается?» - спросила она. «Да вот храм ломать начинают», - ответили ей. «Ах, ломать?» Она поставила свое ведро и спокойно поднялась по лестнице к куполу. Никто не понял, что она хочет делать. А она взяла «за шкирку» бригадира разорителей и сбросила его вниз. Сразу он не умер, помучился еще неделю. А храм с тех пор никто не трогал, и даже говорят, что доярке этой ничего не было….»

    Это отрывок из книги «Благие дары» Воспоминания и рассказы врача-гомеопата Марии Ефимовны Дроздовой (монахини Марии) (рекомендовано к публикации Издательским советом Русской Православной Церкви)
    В своих воспоминаниях известный московский гомеопат монахиня Мария с любовью и искренностью делится с читателями впечатлениями ее яркой и драматической жизни…

    И я поделилась прочитанным. Немножко грустно читать эти воспоминания. Как же все изменилось в нашей жизни! Сколько доступно святынь, до которых не надо идти десятки километров пешком. Мы едем с комфортом. Комфорта требуем себе и в проживании – куда там нам – в уголке возле самой Святыни…Мы всё можем читать, спорить друг с другом, ссориться, осыпать друг друга поучениями, цитировать Святых отцов Но почему-то грустно на душе – можем ли мы вот так же любить Бога, видеть чудеса, за которые сейчас ругают и посмеиваются – кому что ближе - видеть промысел Божий во всем. Другие времена! Простите!
  12. Olqa
    Оптина Пустынь...Наступил новый день, и в который раз надо "вернуться" в мирскую жизнь, полную суеты, хлопот, надежд, разочарований... Каждый раз из Оптины привозишь новый духовный опыт, новые встречи с людьми, которые остаются в сердце. Рассказывает одна сестра - как-то уезжала из Оптины, шла из Владимирского храма, куда ходила перед отъездом поклониться Святым Старцам Оптинским, вся в слезах, безутешная от разлуки. А возле Казанского ей под ноги упала маленькая пихтовая веточка с тремя шишечками, очень красивая. И сестра утешилась, слезы утихли - взяла эту веточку, как подарок от Старцев. "Я поняла, что слышат они нас, всегда слышат и жалеют!" Веточка эта много лет хранится у нее дома. Сама она несколько лет послушается в Оптине...
     
    А для меня утешением в сегоднящний день проповедь отца Евгения. Как подарок его слова - "когда послушался в Оптине." Решила поделиться со всеми, кому дорога обитель. Кто задумывается о смысле и цели своего пребывания в этой жизни.
     
     
    "…В нашей бесконечной беготне в этом мире, в суете, в порой бессмысленных и бесцельных телодвижениях, так порой необходима минута Божественной тишины, когда человек имеет возможность побыть один на один с собой, вглядеться внутрь, подумать, поразбираться: зачем все это? Куда я спешу? Для чего все эти движения? Не лишние ли они? Не перерасходую ли я бессмыслено и впустую свою энергию, согревая воздушное пространство?
    Поэтому, так важно, так радостно всегда бывает оказаться в тех местах, где останавливается время, а точнее - где оно другое. Эти места именуются монастырями, обителями, где собираются особые люди. Люди, призванные Богом на особый вид служения. Служении в молитве, в посте, в покаянии.
    Чтобы понять, услышать, почувствовать монастырь, в нем нужно быть ну дня три…
     
    ..Возникло такое ощущение, которое в свое время посетило в Оптине, когда нас послали на послушание садить лук. И вот садишь ты под жарким солнцем и думаешь – что я вообще здесь делаю? И Как это возможн - всю жизнь посвятить вот этому простому, абсолютно нетворческому занятию И вот первый день ходил я и прислушивался к себя: как бы я смог вот так взять и, от всего отказавшись – от того, что сейчас все вокруг - какие-то действия, встречи, общения - вот так раз - себя спеленать.
    А потом к вечеру этого первого дня на сердце пришло – слова, проповедь, которую услышали в Свято Троице-Сергиевой Лавре, когда батюшка вышел и говорил про то, как раньше воспитывали детей, начиная с самого рождения. А детей до 6 месяцев спеленовали в тугие пелены для того, чтобы та энергию, которую Господь дает человеку в самом начале, - потом она все слабее, гаснет- а с самого рождения тот огромный потенциал внутренней энергии, чтобы она осталась внутри, ребеночка спеленывают, и та сила - она направляется в ум и в сердце, развивая внутренний мир человека.
    А когда его в месяц уже одевают в распашонки и предлагают ему самовыражаться, умиляются этим. И вот ребеночек ручками, ножками сучит и вся эта драгоценная энергия уходит во вне, развивая его пустые и бессмысленные, суетные движения. А потом так всю жизнь его не могут спеленать, мучаясь с его самоволием, дерзостью, наглостью и бестолковостью.
    И вот взрослый человек, когда понимает ценность в углублении внутрь себя, что там, внутри, мир гораздо прекраснейший, чем та красота окружающего мира.
    Эту ценность человек ставит как цель познания. Приходит и спелёнывает себя. Спелёнывает определенными правилами, послушаниями, ограничивая свои внешние движения, контакты, направляя вовнутрь. И вот когда пришло такое сознание - внутри как-то стало тихо, спокойно и радостно. Я понял, зачем нужно садить лук и как можно садить лук в течении всей жизни, исполняя послушание, доверяясь Богу и тем обстоятельствам, которые Господь тебе открывает. Для того чтобы это понять и ощутить, недостаточно одного дня пребывания в монастыре.
    А еще всегда от монастыря, от общения с монашествующими ждешь духовного. Потому что телесного и душевного и в миру хватает. А вот духовного всегда ожидаешь и надеешься, что Господь даст возможность увидеть, услышать, почувствовать, понять. А может быть как некоторое зерно воспринять, которое со временем прорастет и принесет свои плоды…
    Иноки призваны для молитвенного подвига. Для сугубого стяжания благодати Божией. Всегда именно за этим люди шли в монастыри, преодолевая многокилометровые расстояния, пешком много дней, чтобы пробыть в этой атмосфере, хотя бы на некоторое время пропитаться духовным.
    Слава Богу что у нас на Русской земле есть эта возможность Дай Бог чтоб мы ее ценили, использовали. И всегда при малейшей возможности старались побыть хотя бы день, два, три. Прикоснуться к монастырской жизни. Помогай нам всем Господь!"
     
    Вся проповедь о.Евгения за 16 декабря 2012 года
     
    http://clck.yandex.ru/redir/V3Y0P+MO/zUp7n9WDxXf6YiE2kT8Sb5STTPuAKSJsGI5HIy+azX3qbHsprGY3lphy90WFXWFmic=data=RSk6i9ZKXz4tybEbMKvkqmEadiHSCoG6TR%2BzIIKrOPhH1hEzh0hYTGwBYlKayCy72LcYqwL2nLB2phBCWY11%2Bf1vuHRnf5FkrLGPOnU6PO7vRn%2B5rcZ4OK7JRS2y%2BOH3mWsMbY8eQPeV1lFYsHtyTdsieBF9vq0h&b64e=1&sign=75f8655c35f6c4a9545cd54b5101cb7e&keyno=0
  13. Olqa
    Не так давно на одном из московских монастырских Подворий стала свидетелем очень похожей ситуации, описанной в рассказе Нины Павловой "Две кражи в один праздничный день". Не буду вдаваться в подробности...Когда-то священник в Оптине сказал такие слова - современные скорби. Наверное, и это тоже современная скорбь, которая не случайна, попущена Господом для чего-то, что еще не понятно...Вчера прочитала упомянутый рассказ и успокоилась что ли. Все - управится...Надо только потерпеть....
     
    Из рассказа Нины Павловой "Две кражи в праздничный день" (полностью рассказы есть на "Азбуке" http://azbyka.ru/fiction/rasskazy-nina-pavlova/
     
    "...К сожалению, в этой истории всё легко узнаваемо. А потому, избегая соблазна хвалить или хулить кого-то, передам рассказ послушника в обобщённом виде. В некотором царстве, в некотором государстве в одном старинном монастыре отправили в отпуск отца эконома. А тот на время своего отсутствия поставил управлять монастырским хозяйством своего заместителя, молодого послушника, получившего блестящее экономическое образование в Англии. Сам отец эконом был из практиков – всё знал, всё умел, а получить образование не случилось. Правда, всю жизнь он тянулся к знаниям и буквально благоговел перед своим учёным помощником. Просматривает тот, бывало, по интернету биржевые новости, изрекая нечто мудрёное о падении индекса Доу-Джонса, а отец эконом интересуется:
    – А своими словами это как?
    – А своими словами, батюшка, нам за электричество уже нечем платить, а вы разбазариваете всё на прихлебателей. Знаете, сколько стоит прокормить одного нахлебника? Вот, пожалуйста, у меня всё подсчитано. А сколько таких нахлебников в монастыре?
    Нахлебников, действительно, было много. Бомжи и нищие облепили паперти храмов, а ведь в обед потянутся в трапезную, чтобы получить свою тарелку супа. А ещё помогали немощным старицам, работавшим прежде в монастыре. От юности они безвозмездно служили святой обители – пекли просфоры, мыли полы, готовили в трапезной, а потом состарились и стали болеть. И отец эконом старался помочь им дровами, выписывал к празднику продукты со склада, а в трапезной сажал на самое почётное место.
    Были, наконец, в обители и такие хитрованы-паломники, что умудрялись подолгу жить в монастыре, отлынивая при этом от работы. А порядок в монастыре простой – три дня ты гость, а потом иди работать на послушании. А они поработают день-другой и идут жаловаться монастырскому врачу – здесь болит, там колет. А потом начиналось общее расслабление организма с широко известным диагнозом: лень перешла в грипп. Что поделаешь? В любом обществе есть немощные, хворые люди, но и их питает Господь.
    Монастырь всегда кормил болящих и нищих, и обитель не зря называли святой, ибо в годину бедствий монахи сами голодали, но делились последним куском хлеба с обездоленными. А теперь эти древние заветы святости вступили в неодолимое противоречие с рыночной экономикой. Как теперь прокормить нахлебников, если цены на продукты запредельные, налоги грабительские, а за электричество действительно задолжали?
    Собственно, отец эконом потому и согласился поехать в отпуск, что вдруг остро почувствовал – его время прошло. И неучи, привыкшие хозяйствовать по старинке, должны уступить своё место таким блестяще образованным молодым людям, каким был его помощник. Пусть покажет себя в работе, а ему, старику, пора на покой.
    И учёный эконом себя показал. В первый же день он ввёл одноразовые пропуска в трапезную для штатных монастырских рабочих и для паломников, действительно трудившихся на послушании. Раздавать пропуска поручили древнему монаху Евтихию, уже настолько отошедшему от жизни, что он лишь молча молился по чёткам, и взять у него пропуск мог любой желающий. Словом, первыми обзавелись пропусками именно хитрованы. А рабочие монастыря то ли не знали о пропусках, то ли знали, но ведь некогда бегать по монастырю в поисках отца Евтихия – работа встанет! А в обеденный перерыв обнаружилось – в трапезную без пропусков никого не пускают. И у дверей трапезной собралась большая возмущённая толпа.
    Помощник эконома вкратце объяснил толпе тот новый распорядок, когда бесплатное питание отныне полагается лишь тем, кто сегодня работает в монастыре, а посторонним в трапезную вход воспрещён. И тут все, не сговариваясь, посмотрели на бабу Надю, в тайном постриге монахиню Надежду. Сорок лет она проработала в трапезной монастыря, кормила и утешала людей, а теперь тихо угасала от рака в онкологическом центре. Собственно, баба Надя выпросилась в отпуск из больницы не ради бесплатных монастырских щей – ей хотелось перед смертью проститься с родной обителью и подышать таким родным для неё воздухом. Главный инженер монастыря тут же предложил бабе Наде свой пропуск в трапезную, но она лишь молча поклонилась ему и молча же ушла. И было так тягостно смотреть ей вслед, что не один человек тогда подумал: вот проработаешь всю жизнь в монастыре, а потом тебя вышвырнут вон, как старую ветошь, и даже обозначат словами – ты отныне здесь посторонний, а посторонним вход воспрещён.
    Позже, конечно, сочинили небылицы, будто в монастыре был бунт и усмирять его вызвали спецназ. Разумеется, ничего подобного не было. Народ в монастыре в основном смиренный. Первыми смирились и ушли нищие, понимая, что монастырь не обязан их кормить. Бомжи, будучи людьми абсолютно бесправными, тоже ни на что не претендовали. Их и раньше из-за неопрятности не пускали в трапезную, но через специальное окошко в притворе выдавали по миске супа и хлеб. На этот раз заветное окно не открылось и бомжи, потоптавшись, ушли. Даже рабочие монастыря особо не роптали, но вместо того, чтобы отправиться за пропусками к отцу Евтихию, они пошли в ближайший гастроном, купили там кое-что покрепче лимонада и, как говорится, загуляли.
    Словом, помощник эконома бился как рыба об лёд, пытаясь залатать дыры в монастырском бюджете: резко сократил расходы на питание за счёт введения пропусков, отказал в материальной помощи детдому и прочим просителям, а также ввёл систему платных услуг. Например, если раньше монастырские трактора бесплатно распахивали огороды многодетным семьям, инвалидам и своим рабочим, то теперь эти услуги стали платными.
    Нововведений было много, но тем неожиданней стал итог. Вскоре стало нечем платить даже зарплату рабочим, ибо перестали поступать пожертвования от прихожан. И здесь надо пояснить, что монастырь, говоря по-старинному, был кружечный. То есть во время службы идут по храму монахи с подносами, а люди жертвуют на монастырь от своих щедрот. Раньше на подносах высились горы купюр в нашей и иностранной валюте. А тут ходят сборщики по храму неделю, другую, а на подносах лишь медные копейки.
    – Отцы, – спрашивают их, – вы хоть на чай собрали?
    – На чай собрали, но только без сахара.
    Главное, куда-то исчезли спонсоры. На Луну они, что ли, все улетели? А энергетики, потребовав заплатить долги, вдруг отключили монастырь от электричества. В ту же ночь в монастырь забрались грабители, правда их успели вспугнуть. А наутро оттаяли холодильники и нестерпимо завоняло протухшей рыбой.
    Нестроений было столько, что забеспокоились даже животные. Лошади тревожно ржали и лягались. А кроткий монастырский бык Меркурий вдруг поддел на рога отца келаря, и тот лишь чудом спасся, успев залезть на крышу коровника. Залезть-то залез, а слезть не может – бык роет рогами землю и бросается на людей, не подпуская никого к коровнику. Сутки бедный келарь сидел на крыше, умоляя вызвать МЧС. Но в монастыре поступили проще – вызвали из отпуска отца эконома. Первым делом тот пристыдил быка:
    – Меркуша, Меркуша, как тебе не стыдно? В святой обители живёшь, а так себя ведёшь?
    И Меркуша, устыдившись, ушёл в свой загон. Потом отец эконом велел келарю накрыть в трапезной столы по архиерейскому чину, как это делалось при встрече высоких гостей.
    – Что, митрополит с губернатором к нам приезжают? – оживился отец келарь, очень любивший парадные приёмы и умевший блеснуть на них.
    – Бери выше, отче!
    И келарь почему-то вообразил: к ним едет президент, тем более что переговоры о визите президента, действительно, велись. Надо ли объяснять, какой пир был уготован для столь высокого гостя? Золотистая севрюжья уха, расстегаи с сёмгой, жюльен из белых грибов и рыжиков, блины с красной икрой – всего не перечислишь. Келарь очень старался. И он буквально потерял дар речи, когда отец эконом привёл в трапезную толпу нищих и каких-то страшных калек.
    – Батюшка, да что вы творите? – закричал в негодовании помощник эконома.
    – А творю я то, что творили наши отцы, – спокойно ответил отец эконом. – Читал ли ты, брат, Житие святого мученика архидиакона Лаврентия?
    – А-а, того, что сожгли на костре? При чём здесь Лаврентий?
    – А при том, что перед казнью царь потребовал у святого Лаврентия открыть, где спрятаны сокровища Церкви. И тогда архидиакон привёл к царю множество нищих, сирых, больных и увечных. «Вот, – сказал он царю, – главное сокровище нашей Церкви. И кто вкладывает своё имение в эти сосуды, тот получает вечные сокровища на Небе и милость Божью на земле».
    После этого пира для нищих что-то изменилось в монастыре. Даже погода будто повеселела. А вскоре в монастырь приехали благотворители и не только с избытком заплатили долги, но и пожертвовали деньги на строительство богадельни.
    Конечно, бывают в монастыре и сегодня периоды острой нужды. Отец эконом в таких случаях скорбит и всё же старается помочь обездоленным, памятуя мудрый совет царя Соломона: «Пускайте по водам хлебы ваши, и они возвратятся к вам».
    А вот этого пускания хлебов по водам учёный помощник эконома не выдержал и перешёл на работу в банк..."
  14. Olqa
    Из книги монаха Лазаря "Древо чудоточное"
     
    "...Мы обратимся лишь к некоторым событиям настоятельства о.Авраамия. Одно из самых ярких и таинственных - появление в Оптиной чудотворной Казанской иконы Божией Матери и построение собора в честь этой иконы. "Во время обносления Оптиной Пустыни, - пишет архимандрит Леонид, - приснопамятным настоятелем ее о.Авраамием, когда разбирали старую деревянную ограду, в числе прочей братии находился на этой работе и иеромонах Макарий, бывший впоследствии архимандритом Малоярославецкого Черноостровского монастыря. Он имел несчастье упасть с верху ограды на том самом месте, где ныне утвержден фундамент Казанской церкви, и ушибся смертельно. Во время своей жестокой болезни благочестивый инок молил Пречистую Богородицу, да продлит ему лета живота. И вот в сонном видении увидел он себя в доме помещицы Козельского уезда села Фроловского Елены Семеновны Сабуровой, слезно молящегося пред Казанской иконою Божией Матери, ей принадлежащей. Проснувшись после сего благодатного видения, о.Макарий почувствовал облегчение от болезни т в то же время дал от полноты благодарного сердца обет - по совершенном выздоровлении ехать в дом госпожи Сабуровой и отслужить там молебен виденному им во сне образу Богоматери. При исполнении этого обета о.Макарием, госпожа Сабурова в разговоре объявила ему, что она имеет намерение построить в одном из своих сел храм во имя сего образа, прибавив притом: "А если согласитесь устроить его в Оптиной Пустыни, то я с радостью отдам эту икону вам в обитель и сверх того пожертвую деньгами на постройку". Иеромонах Макарий, возвратясь в обитель, передал желание госпожи Сабуровой о.игумену Авраамию, который, приняв это известие за знак особой милости Божией к его обители, немедленно решился устроить, на месте происшествия, послужившего поводом к предложению госпожи Сабуровой, теплую церковь во имя Казанской иконы Божией Матери. Исполняя обещание, госпожа Сабурова вместе с упомянутою иконою прислала о.Авраамию значительную сумму денег на церковное строение, а иеромонах Макарий, по усердию своему, ездил за сбором подаяния на окончательную отделку храма.
    Сооружение Казанской церкви начато в 1805, а окончено в 1811 году; освящена настоящая того же 1811 года Евлампием, епископом Калужским и Боровским, октября 23, а приделы - в 1815: Воздвиженский - преосвященным епископом Калужским Евгением, а Георгиевский - Новоспасского монастыря архиманрдритом Амвросием" ( текст из "Исторического описания Козельской Введенской Оптиной Пустыни. М.1875. С.127-128)...
    Теперь это самый большой храм в Оптиной пустыни, - в нем проводятся воскресные и праздничные богослужения. В нем находятся гробницы настоятелей монастыря - это схиархимандрит Моисей и брат его схиигумен Антоний, архимандрит Досифей, схиархимандрит Исаакий и архимандрит Ксенофонт...
    ...В книге архимандрита Леонида Казанская икона Божией Матери, находящаяся в Оптиной Пустыни, описана следующим образом: "Образ Казанския Божия Матери, храмовой. Икона эта местночтимая, принадлежала прежде Козельской помещице Елисавете Семеновне Сабуровой; пожертвована ею в обитель в 1808 году. К сему образу окрестные жители притекают с верою и усердием для поклонения и испрошения Покрова и помощи Божией Матери в различных своих скорбях; служат молебны и по вере пользуются благодатной помощью. Икона старинного московского письма, мерою и подобием точная копия с чудотворной; на ней убрус и риза низаны мелким, средним и местами крупным жемчугом; на жемчужном убрусе звезда из роз, белых мелких камней; на ризе две звездочки из разных камешков простых, оправлены все три в серебре. Вокруг лика Божией Матери убрано в один ряд большими простыми камешками, оправлены тоже в серебре. Поля, оплечики и венец серебряные, позолоченные. На венце корона и узоры устроены из простых разноцветных камней и с мелкою бирюзою, а сияние из белых камней; все камни оправлены в серебре. Внизу на поле надпись финифтяной работы. Оный образ врезан в большую доску, на коей изображение вверху Бога в Троице, по сторонам события, относящиеся к явлению чудотворной иконы, а внизу встречи при перенесении ее из Казани в Москву; писано иконным писанием, по золотому полю, тверскими иконописцами в 1811 году. У иконы привесу: малый серебряный образок Ахтырския Божия Матери и два средней величины сребропозлащенные четвероконечные креста, один с частичками св.мощей. Икона помещена за правым клиросом
    ( текст из "Исторического описания Козельской Введенской Оптиной Пустыни. М.1875. С.157-158)...
     
    Из книги "Преподобный Антоний Старец Оптинский":
     
    "...Над плитою с изображенным на нем крестом, положенной на могиле о.Моисея (В Казанском Храме) за клиросом храма, прибита была посеребренная доска со следующей надписью, составленной о.Антонием: "На сем месте погребено тело настоятеля сей святой Обители отца архимандрита Моисея, скончавшегося июня 15 дня 1862 года, со всеми христианскими напутствиями, с принятием на себя великого ангельского образа, т.е. святой схимы, и с упованием на Божие милосердие, изреченное Самим Спасителем: "Идеже есмь Аз, ту и слуга Мой будет"! (Ин.12,26) А он, т.е. почивший о Бозе архимандрит, от юности до скончания своего работал Господу со страхом и служил Ему с любовью и благоговением. Был сначала начальником здешнего скита, им устроенного, четыре года; потом настоятелем обители 37 лет.
    В иноческом звании проведено им 57 лет, а всего жития его было со дня рождения до кончины 80 лет, 5 месяцев и 1 день; и оставил он о себе в обители сей память вечную с похвалами! А посему просим и молим Господа Бога: да упокоит душу его со святыми в Небесном Царствии Своем, о чем Господу помолимся..."
    "...Простирая смирение свое за пределы сей жизни, - писал о.Климент, - о.игумен Антоний еще за несколько дней до кончины своей говорил, что не желает быть погребенным не только в церкви, но и в ограде монастырской, и место погребения назначил себе на новом кладбище...Когда старца просили изменить это назначение ради других, так как там было бы для всех затруднительно служить по нем панихиды, то он на это возразил? "Да стою ли я, чтобы по мне служили панихиды?" Не желая ослушаться старца, но и затрудняясь исполнить его волю, настоятель обители по кончине о.игумена Антония отнесся за разрешением своего сомнения к епархиальному Владыке, который и повелел похоронить игумена схимонаха Антония в Казанском соборе в Воздвиженском приделе, рядом с похороненным там же схиархимандритом Моисеем, чтобы братья, в продолжении жизни своей вместе подвизавшиеся, и по смерти своей покоились вместе. Во исполнение воли Преосвященного, принятой всем оптинским братством с великой радостью, потребовалось сломать погребальный склеп, в котором покоились останки о.схиархимандрита Моисея"...
    "...В 1873 году супруга щигровского предводителя дворянства Елизавета Васильевна Небольсина, некогда по убеждению о.Антония принявшая православие и потом относившаяся к нему по всем своим духовным вопросам, заказала в Петербурге на свои средства великолепное надгробие на могилу старцев - братьев о.Моисея и о.Антония. Это был саркофаг из белого итальянского мрамора, на крыше которого высечен был рельефно восьмиконечный большой крест, а по бокам - надписи, на северной стороне в двух овалах помещено:
    "Схимник архимандрит Моисей, скончался 16 июня 1862 года на 81 году от роду" и "Схимник игумен Антоний, скончался 7 августа 1865 года на 71 году от роду". На южной стороне: "Добре подвиг совершивший и веру соблюдший молитве, молимся, спастися душам нашим". На западной: "Праведницы же во веки живут, и во Господе мзда их" (Прем.5,15) .Саркофаг этот окружен был бронзовой вызолоченной оградой на шести таких же столбиках. А посеребренная металлическая доска с составленной о.Антонием надгробной надписью перенесена была на клирос Воздвиженского придела и там укреплена.
  15. Olqa
    О фильме "Отченька": Свой путь в церкви отец Антоний начал в возрасте семи лет чтецом в храме. В юности он подвизался послушником в Седмиозерской пустыни, после чего, окончив семинарию, в первые годы советской власти служил вместе с братией в лесном скиту. Репрессированный в 1937 году и подвергнутый пыткам, он почти лишился зрения и лишь чудом остался жив. Почти всю вторую половину своей жизни отец Антоний провел в странствиях по России, пройдя от северных пределов отечества до самого юга – на вершине Арарата подвижник сподобился видеть останки Ноева ковчега. Последние годы жизни монах провел в подмосковном Жуковском, где его служение, а также воспоминания и были запечатлены на пленку. Буквально за несколько месяцев до кончины, отец Антоний принял схиму и скончался в ноябре 1994-го года. И по сей день могила подвижника необычайно почитаема в Свято-Екатерининском мужском монастыре, где погребен отец Антоний.
     
    http://yandex.ru/clck/jsredir?from=yandex.ru%3Byandsearch%3Bweb%3B%3B&text=&etext=802.sjDnZuI1MVLCGJYCyEEL8PaskShNx6Jkqrz2YYCfOshNM2DorU7ix_fvxhrGU3iIG-0FXb6Mvp7UDzb3lFoMLw.a92dd51d47c0cd29c80fbe045260e3d2ea6c7abd&uuid=&state=PEtFfuTeVD4jaxywoSUvtNlVVIL6S3yQDiVIWGNU7dhI1Pz1rqFOgA&data=UlNrNmk5WktYejR0eWJFYk1LdmtxdXowdTVfZ3dBZU1lY0pWak9lSWxFN1dXMEU2Rk90THJpWEtDQ09ZSE9oa2FBcGhSa2s4MmRTOWV6a25QZmNoVk96UnZfQW1NVFRiSXBDRDI4VTNFOHE4d0hJQ2F4azNpMzlqSUJwdjdOZTloazRVamR0T0tYNWRnOG1NdUJUYklCbllJc0FKN1BOTw&b64e=2&sign=123ceec25954495b7d416e9e5504a5ea&keyno=0&cst=AiuY0DBWFJ5fN_r-AEszk2sBcqvcYnBrJqR087_ydrtxAzgB8liMqHqD5gUtBoU2bMWF0DnRarAV_X54QFQromiRU4w8wuaDAQulsEfzefbf-rUGOKEEbmJsOCQZU0_Eu0OIb0E8LOOoCpygAjgX9AxohSm8ou8ICUSCgLbBZSxhBXb48E67mz3qGzILcHdCV11YLMVedro&ref=cM777e4sMOAycdZhdUbYHtkusEOiLu3mdB1NJZzO2O775t-OBFgQAXQXZsNOBeSnOytOGna9R5V5sIhv6ccT_5D5a9_pPTEq0FPIbQVkYXW_5cNd9CoPfAIOeUv64l1th0pV0yS4hji4QxYlEpSfNquC_FQ0b6Zn_0FYKeb_q8s&l10n=ru&cts=1441483511040&mc=3.4834585933443494
  16. Olqa
    Моисей пас овец у Иофора, тестя своего, священника Мадиамского. Однажды провел он стадо далеко в пустыню и пришел к горе Божией, Хориву. И явился ему Ангел Господень в пламени огня из среды тернового куста. И увидел он, что терновый куст горит огнем, но куст не сгорает.
    Моисей сказал: пойду и посмотрю на сие великое явление, отчего куст не сгорает. Господь увидел, что он идет смотреть, и воззвал к нему Бог из среды куста, и сказал: Моисей! Моисей! Он сказал: вот я! И сказал Бог: не подходи сюда; сними обувь твою с ног твоих, ибо место, на котором ты стоишь, есть земля святая. И сказал: Я Бог отца твоего, Бог Авраама, Бог Исаака и Бог Иакова. Моисей закрыл лице свое, потому что боялся воззреть на Бога. (Исход, 3:1-6)
     
    Из маленького отростка того самого тернового куста, привезенного с Синая, в монастыре вырос такой большой куст неопалимой купины. Говорят, что всего несколько мест на планете Земля, где отростки куста прижились.

     
    В храме: иконостас и икона святой великомученицы Екатерины

     
    В годы репрессий на территории монастыря была самая страшная по жестокостям пыток тюрьма, печально знаменитая Сухановка

     
    Храм Петра и Павла.
     
    По непрерывным усилиям Петра и его учеников вера Христова все более распространялась в Риме. Даже многие богатые вельможи и знатные женщины обратились ко Христовой вере. Среди них были две наложницы императора Нерона, которых он любил более других. Приняв христианскую веру, они утвердились в целомудрии и не захотели более встречаться с Нероном. Сильно разгневанный, Нерон обрушил всю силу своей власти на церковь, на всех христиан и особенно на Петра. Он припомнил ему и смерть своего друга, волхва Симона, и приказал найти Петра, чтобы предать его смерти. Это стало известно всем христианам Рима. Они начали приходить к Петру и просили его скрыться, уйти из Рима совсем, на пользу всей церкви. Однако Петр, заблаговременно извещенный о своей кончине, не соглашался с просившими: он пламенно желал пострадать и умереть за Христа. А христиане неотступно молили его уйти. Наконец, тронутый всеобщими слезами и молениями, Петр решил скрыться из Рима. Он собрал всех верующих, совершил молитву, простился со всеми и тихо вышел из дома. Была глубокая полночь. Всю жизнь проведший в странствиях, Петр и сам не знал куда идет. Ему было уже 70 лет, и он, как и Учитель его, был гоним и бездомен. Страха у него не было, но не было и уверенности, правильно ли он поступает. Так в одиночестве он подошел к городским воротам и видит: навстречу ему идет Сам Иисус Христос. Изумленный, Петр поклонился Господу и сразу же, как обычно, спросил:
    - Куда идешь, Господи?
    - Иду в Рим снова распяться, - ответил Христос и стал невидим.
    Недоумевая, Петр задумался. И дано ему было познать, что Христос Сам страждет в страданиях рабов своих и что он хочет и в его теле пострадать в Риме сейчас. И Петр повернул обратно. И немедленно, на другой же день был схвачен воинами. Вместе с ним было взято много и других христиан, среди них Климент, ревностный ученик и последователь апостолом Петра и Павла. Всех взятых христиан Нерон приказал судить и подвергнуть смертной казни через усечение мечом. Живым отпустили только Климента, как царского родственника. Петра озлобленный Нерон приказал подвергнуть более жестокой казни – распятию на кресте. Но Петр не убоялся этого, напротив – он упросил распять его вниз головой: он не осмеливался уподобиться в своем распятии распятому Господу и желал преклонить голову свою под ноги Его. И желание Петра было исполнено – его распяли вниз головой. Это была особенно мучительная смерть. Так 29 июня (12 июля) 67 года по Р.Х. апостол Петр закончил свой земной путь.
     

     

  17. Olqa

    Еще об отце Павле Груздеве

    Автор: Olqa,

    Отец Павел Груздев был похоронен 15 января, в день Второго обретения мощей преподобного Серафима Саровского.
     
    В своей книге "Под кровом Всевышнего" Наталия Николаевна Соколова так писала о рассказах отца Павла Груздева:
     
    "..Да послужат они в подкрепление веры, в пример заботы Господа о русском народе. В те тяжелые годы, когда, казалось, угасла вера в Бога, охладела любовь среди людей, Господь берег в отдаленных краях, среди лишений, трудов и испытаний чистую душу раба Своего Павла. И помог Господь (еще задолго до "перестройки") засиять душе этого простого священника ясной путеводной звездочкой для истомившегося в неверии и страданиях русского народа..."
     
    Господь берег отца Павла, а отец Павел берег в своих Тетрадочках безценные записи, учитывая что многие из них он записывал в годы второй волны гонений на верующих, когда в планы пятилеток входили задачи стереть с лица земли последний храм Православной Руси.
     
    На обложке Синодика отца Павла: "Я очень люблю поминать умерших, а может быть, и меня кто помянет".
     
    Поминал батюшка многих и многих людей. Есть в его Синодике (каким правильным, красивым подчерком он написан!) и такие записи:
     
    "...Архимандрита Моисея. Тихоновой Калужской пустыни. Родина его г.Болхов Орловской губ. Род.1814 г. При св. Крещении назван Михаилом. Начало иноческой жизни положил в Оптиной пустыни под руководством отца Леонида ск.11 октября 1841 г. Помер 4-го ноября 1895 года.
    Иеромонаха Ефрема. В схиме Иоанна. Духовник Тихоно-Калужской пустыни. Родился 1807 г. Родители его Димитрий и Агриппина. В 1829 г.пришел в Оптину пустынь. Когда о.Леониду доложили о пришельце, прозорливый старец шутливо сказал так: "Наш брат Иван, Ивашка будет наш, у него грязная рубашка, но мы его так уберем, что и родители не узнают и откажутся от него". Иоанн был взят о.Леонидом к себе в келейники. О.Ефрем был очень мудрый старец, и когда его спрашивали, в какой академии он окончил курс, шутливо отвечал на этот вопрос, - В Монастыре! Да вот горе-то: 40 лет учусь, а все кончить курса не могу. Придется учиться до смерти, чтобы не лешиться венца. Помер 25 июня 1884 г. на 77 году.
    Иеромонаха Геронта. В Тихоновой пуст.ученик о.Леонида Оптинского.
    Иеродиакона Палладия. Оптинский. Жил более 46 лет в Оптиной Пустыни. Был старец строгого нрава, и великий подвижник, очень хорошо знал церковный устав. Если кто, в особенности из старших не соблюдал уставных правил о поклонах в церкви, то он подойдет и скажет: "По уставу теперь положены поклоны, а ты куда же глядишь. Сколько живешь в монастыре и не знаешь, что должен знать новоначальный. Или кто задремлет, должон положить 10 поклонов среди церкви. Монах еще! Да!" И в разговоре часто прибавлял слово "Да": "Да, это не хорошо, не по-монашески. Да, монах должон быть осторожен. Монах есть свет для мирян: а тебе все равно. Да!" Иеродиакон Палладий скончался на 80 году от рождения 5-го ноября 1861 года...
    Помяни, Господи, рабов Твоих
    Монаха Павла. На его могилке в Оптиной пустыни написано: "Здесь погребено тело в мире скончавшегося о Господе монаха Павла, 1836 года, апреля 2 дня, в четверток Светлыя седмицы. Удостоился напутствия всех Таинств св.Церкви и в надежде жизни вечныя, милосердием Божиим дарованной, спокойно отошел ко Господу. Три года жил в обители и служил примером кротости, сносил с терпением долговременную болезнь без ропота, фамилия Трунов. Вечная ему память!"
    Монаха Гавриила. Скончался 1843 г.11 апреля. Был долго болен и уснул спокойно, в семилетнее пребывание свое в Оптиной пустыни никого не оскорбил.
    Послушника Николая. Николаша - Ангел Божий, человек небесный, поступил в Оптину 16 лет, прожил с небольшим год, помер от чахотки.
    Монаха Порфирия, помер 1851 года 15 марта, оставил по себе благую память в обители.
    Иеродиакона Мефодия. Разбитый параличом жил 22 года, даже мог только говорить: "Да, да, Господи, помилуй!"
    Монаха Захарии, помер 1855 г.18 июня 32 лет.
    Иеромонаха Филарета. Отец Захарии.
    Монаха Евфимия. Помер 1858 года 20 января, урожденец г.Ростова. Жил в Оптиной 25 лет.
    Монаха Савватия. ск.1856 г. 24 окт. 64 лет. Был келейник притружденного и больного старца игумена о.Антония, за которым ходил с любовию и усердием.
    Иеросхимонаха Пимена. 22 апр. 1827 г.
    Иеросхимонаха Тихона 12 дек.1858 г.
    Иеросхимонаха Нифонт. 12 марта 1860 г.
     
    Сии все похоронены в Оптиной Пустыни.
     
    ...Схимонахиню Евфросинию. Она часто находилась в болезненном состоянии при смерти, но когда ее исповедуют, приобщат св.Таин Христовых и особоруют св.елеем, она вновь поправляется в здоровье. "Человек сорок из тех, которые в течении моей многолетней жизни меня соборовали, уже преставились за гроб, а вот я по милости Божией еще здесь живу", - говорила она о себе. Жила более ста лет...
     
    Из Тетрадей отца Павла (маленькая частичка из записанного батюшкой)
     
    ...На кладбище города Мологи, за алтарем церкви Всех Святых, с правой стороны находился огромный памятник из черного мрамора, на котором с одной стороны такая надпись: "Под сим камнем погребено тело Московского купца Ивана Григорьевича Путилова. Жития его было 57 лет; скончался в 1809 году. Января 2 дня", а с другой стороны написаны имена его детей, воздвигнувших памятник: "Путиловы дети: Моисей, игумен Оптиной пустыни, Исаия, игумен Саровской пустыни, Антоний, игумен Малоярославецкого Никольского монастыря"...
     
    ...Много я знал монахов и монахинь и ни про одного из них ничего не знал плохого....
     
    ...Отцев своих духовных люби больше, чем родителей плотских, потому что те заботятся о тебе ради Господа...
     
    ...Тятю вся нищета поминает и молится за него.
    13 ноября 1958 года в 2 часа утра в четверг помер Груздев Александр Иванович на 71 году жизни. Похоронен в г.Тутаев на Леонтьевском кладбище.
    Душа его во благих водворится. Если бы мы, его дети, были такими, каким был Тятя! Один я, поди, поминаю: Олька со шпаной да с нищетой не помянёт: Лешка - обалдел, поди, и не перекрестится. Тоня - ой, спаси ее, Господи, на 40 году парня бабахнула. О чудесе! Таня, беды угол, нужда замучила. Сано - фокан: хоть бы дал рубль и сказал: помяни Тятю. Бог с ним.
     
     
    Преподобный Серафим Саровский
     
    Вот он, блаженный пустынник, взыскующий века грядущего благ неземных.
    Вот он, в скорбех, как мы в счастье, ликующий, душу готовый отдать за других.
    Тихо тропинкой лесной пробирается, в кожаной мантии, в лычных лаптях,
    крест на грузи его медный качается, сумка с песком у него на плечах.
    Вьется Саровка извилистой впадиной, сосен столетних красуется строй,
    и, на ходу подпираясь рогатиной, движется старец неспешной стопой.
    Телом согбенный, душою смиренный, в пустыньку он помолиться идет,
    но, и молитву творя сокровенную, он для трудов свой топорик несет.
    Белый на нем балахон, серебристые шапочкой ветхой прикрыв волоса,
    в глубь он души устремляет лучистые, полные ласки душевной глаза.
    Силою он одарен благодатною, пылкой душой прозревает он вдаль,
    видит он язвы людские невнятные, слышит он вопли, и всех ему жаль.
    Он и утешить готов безутешного, слабое детство от смерти спасти,
    и лишь к сиянию света небесного грешную душу мольбой привести.
    Всем изнемогшим в огне испытания "Радость моя, - он твердит, - не скорби,
    бури душевные, грезы, страдания, Господа ради, с улыбкой терпи".
    С плачущим плакать он рад, унывающих нежно ободрить и дух подкрепить,
    всех же, Господень завет забывающих учит он ближних, как братьев, любить.
    Учит искать он богатство нетленное, чтоб не владела душой суета,
    ибо все мира сокровище бренное нашей душе не заменит Христа.
     
     
    Киев
     
    Высоко передо мною старый Киев над Днепром,
    Днепр сверкает под горою переливным серебром,
    Слава, Киев многовечный, Русской славы колыбель,
    Слава, Днепр наш быстротечный, Руси чистая купель.
    Сладко песни раздалися, в нее тих вечерний звон.
    - Вы откуда собралися, богомольцы, на поклон?
    - Я оттуда, где струится тихий Дон, краса полей.
    - Я оттуда, где клубится беспредельный Енисей.
    - Край мой теплый брег Евксина.
    - Край мой брег тех дальних стран, где одна большая льдина оковала океан.
    - Дик и страшен верх Алтая, вечен блеск его снегов, там страна моя родная.
    - Мне отчизна старый Псков.
    - Я от Ладоги холодной.
    - Я от синих волн Невы.
    - Я от Камы полноводной.
    - Я от матушки Москвы.
    Слава, Днепр, седые волны, слава, Киев чудный град,
    мрак пещер твоих безмолвных краше царственных палат.
     
    ...5-18 июля 1961 г.Вторник. На сегодняшний день все мое достояние составляет 5 рублей и никаких запасов.
    Но хоть мошна пуста, да совесть чиста.
    Никому не завидую. Легче помирать.
     
    ...1964 год. Год изобилия плодов земных и самой благорастворенной погоды. Грибов было множество всяких, ягод многое множество, в особенности малины, огурцов и помидоров великое множество, а картошки такого урожая не было от начала мира, а крупная какая да вкусная. Слава тебе, Господи! Труд людей не пропал даром.
     
    ...1965 год. Картошка гнилая, лук сопрел, помидоры сгнили и рыжиков нет, а белые белки сожрали, а огурцы и не цвели.
     
    "...Сегодня целый день был занят тасканием дров с кладбища, вырубал сухие кусты и сучки и т.д. Вычистил прорубь, наносил воды. Устал ой как. Пришел и забрался на печь, тепло - так и задремал. В это время тетка Еня загрела самовар, опустила лучину, а трубу-то не наставила. Столько начадила, даже во рту горькое. Лежу да и думаю: "Господи, а огонь-то неугасаемый, а ад-то кромешный, а черьвё-то неусыпаемый. Да прости Ты меня, Господи, - и бегом с печи правило читать, а то завтра заказная обедня. 14/ХП 1966 игумен Павел..."
     
    ... 27 марта ст ст.1974 года. Вторник. На улице как середозим, навалило снегу и морозит. Бедные, бедные грачи сидят, съежившись, даже и не орут. Сварил два ведра картошки, моментально склевали, чем-то надо еще кормить. Аух.
     
    ...17-30 октября 1975 год.Четверг. В ночь навалило снегу до бела и во весь день не расстаял. К вечеру мороз, стирал белье, настирал две плетушки..."
     
    ...9 мая 1977 г.У грачей появились дети, орут на все село, но тепло не ахти...
     
    ...Если верующие в церковь не пришли, служить надо для Ангелов...
  18. Olqa

    "Русский Крест"

    Автор: Olqa,

    Хочу поделится...Некоторые отрывки из поэмы "Русский Крест" (написана в 1996 г). Автор - Н.А.Мельников (1966-2006). Последние три месяца своей жизни проживал в г.Козельске, часто бывал в Оптиной Пустыни...
     
     
    "По благословению схиигумена Илия. В минувший трагический век Господь дал народу нашему тяжкое испытание. Из него вынесли веру даже те, кто от рождения о ней не слыхивал ни от родителей, ни от дедов своих. Жажда чистоты душевной побуждает молодежь искать веры в Бога, а старшее поколение, на памяти которого все ужасы безверия, и убеждать не надо. Эта дорога поисков силы и смысла жизни изложена в замечательной поэме "Русский Крест", написанной светлым и певучим языком. И не следует рассматривать эту поэму, как историю жизни русской деревни. Это жизнь всех нас, погибающих в безверии, и из руин возрождающихся. Нет, мы не можем умереть - мы такой народ - русский, те, кто живет на этой чудесной земле."
     
    ..Сколько ж это будет длиться - молодой, в расцвете лет,
    Не нашел опохмелиться и покинул белый свет?
    И при всем честном народе в борозду, к земле упал.
    Был ты весел, всем угоден...Но ушел... Сгорел... Пропал...
    А вослед тебе, без счета, души новые летят...
    Что потом, в конце полета? Что там? Рай? Иль снова ад?
    Неприкаянные дети, без тепла и без царя
    вы помыкались на свете и ушли. За так. Зазря.
    Без креста, без покаянья, и кому теперь нужны
    ваши мысли и страданья, ваши слезы, ваши сны?
    Слез Россия не считает - все века в слезах живет...
    Но уже заметно тает несгибаемый народ...
     
    ...В каждый храм, при построеньи, Бог по Ангелу дает,
    И находится в служеньи в новом храме Ангел тот.
    Он, бесплотный и незримый до скончанья века тут,
    и, крылом его хранимы, люди Богу воздают.
    И молитвы, и обряды, и причастий благодать -
    под его небесным взглядом, хоть его и не видать.
    Даже если храм разрушен - кирпичи да лебеда,
    воли Божией послушен Ангел будет здесь всегда.
    И на месте поруганья, где безбожник храм крушил,
    слышно тихое рыданье чистой ангельской души.
    И в мороз, и в дождь, и в слякоть,
    все грядущие года будет бедный Ангел плакать
    вплоть до Страшного Суда
    Был когда-то храм Успенья на селе Петровский Скит,
    полусгнившее строенье до сих пор еще стоит.
    Рухнул купол и приделы, лишь бурьян да лебеда
    в Божий храм осиротелый поселились навсегда.
    Как давно все это было, позабыт и час, и день -
    приезжало, приходило из окрестных деревень
    в церковь множество народа, и исправно службы шли
    до семнадцатого года... А потом усадьбы жгли
    и помещиков с попами отправляли в “мир иной”,
    пятилетними шагами отмеряя рай земной.
    “Счастья” вдоволь нахлебались, слез - моря, а не ручьи!
    Так, в итоге, оказались и ни Божьи, и ничьи.
    Ни земной, ни рай небесный, а смертельная тоска
    воцарилась повсеместно и скрутила мужика...
     
    От колхозного правленья, где Иван сторожевал,
    в сотне метров - храм Успенья, запустенье и развал.
    По ночам в окошко часто сам Иван смотрел туда
    равнодушно, безучастно, и не думал никогда
    ни про Веру, ни про Бога, только, может, вспоминал,
    с кем, когда и как он много возле храма выпивал.
    Не отыщешь места лучше - на пригорке, у реки,
    в будни, в праздник и с получки дули водку мужики.
    Жены к ночи их искали, гнали с криком по домам:
    - Хоть бы церкву доломали, чтоб вы меньше пили там!
    Утихали ссоры, драки, кратким был ночной покой...
    и беззвучно Ангел плакал над беспутностью людской..."
     
    http://redactor3.nar...usskiykrest.htm
     
    Здесь читает автор http://go.mail.ru/se...o/1109&s=mailru
  19. Olqa
    Медведица схимонахини Елены
     
    (Случай из жизни схимонахини Елены († 1975 г.) и ее родной сестры – монахини Нины († 1968 г.), подвизавшихся в Абхазии с 1924 года в келье близ села Георгиевка в долине реки Джампал. Автор этого рассказа - Игумен N)
     
    Оглушительный рев потряс скрытую ветвями вековых дубов келью на крутом склоне ущелья, где жили две немолодые монахини. Сестра Нина бросилась к окну, и тут же испуганно отпрянула от него. На маленькой полянке перед входом в келью сидела огромная медведица с поднятой вверх лапой. Она, словно показывала ее сестрам, и, раскачиваясь всем телом, ревела каким-то плачущим голосом. К окну подошла мать Елена и заметила, что из распухшей лапы торчит большая занозистая щепка.
    – Вон как плачет, – монахиня покачала головой. – Видать, больно… Ну, да что теперь поделаешь, надо ей помогать. Пойду, вытаскивать занозу.
    – Что ты, что ты, сестра!? – Нина в ужасе прижала руки к груди, – она же тебя съест!
    – Да с чего же это она меня съест? Видишь как ей больно? Посмотри, у нее же слезы в глазах!
     
    И как ни пыталась Нина удержать сестру, мать Елена все равно вышла за дверь… Еще давно, молоденькой послушницей, Елена, по благословению матушки игумении, закончила фельдшерские курсы и до тех пор, пока большевики в 1923 году не разогнали монастырь, лечила сестер и прихожанок своей обители. Привычным движением она вынула из походного стерилизатора пинцет и скальпель, перекрестилась на иконы и вышла на полянку. Осмотрев опухшую лапу, монахиня вздохнула:
    – Ну что же, милая, придется потерпеть. Без скальпеля тут, видно, не обойтись.
     
    Она взяла огромную когтистую лапу и попробовала сначала, раскачивая занозу, вытянуть ее вверх. Медведица, совсем как человек, закряхтела от боли. Но заноза сидела крепко и не сдвинулась с места. Пришлось сделать надрез. Из-под кожи хлынул ручей гноя и почерневшей крови. Огромная заноза была похожа на гарпун с расходящимися в стороны зазубринами, которые крепко удерживали ее под кожей. Промыв рану чистой водой, монахиня, за неимением других средств, смочила тампон освященным маслом и длинным куском старой простыни примотала к больному месту.
    – Ну, матушка, приходи теперь на перевязку, – старица бесстрашно погладила огромный медвежий лоб. И медведица, будто понимая человеческую речь, несколько раз благодарно качнула головой, словно благодарила за помощь. Держа навесу больную лапу и, смешно подскакивая на трех ногах, она заковыляла вниз по склону и быстро скрылась в колючем кустарнике.
     
    На следующее утро, когда мать Елена еще совершала свое келейное правило, в ее каморку постучалась с молитвой сестра Нина:
    – Матушка, поди-ка, посмотри в окно! Вот диво-то! Твоя пациентка пришла. Видно на перевязку.
    – Ничего, пусть подождет. Я скоро закончу правило.
     
    Медведица терпеливо сидела у самой двери, держа, как и прежде, навесу больную лапу.
     
    Мать Елена сделала ей перевязку, а затем, вынув из кармана передника кусок хлеба, положила его на ладонь.
     
    Пациентка осторожно, вытянув губы трубочкой, взяла с ладони угощение и долго, с нескрываемым удовольствием жевала, оценивая неведомое доселе лакомство. Так повторялось несколько дней. И вот, наконец, лапа исцелилась полностью, но медведица no-прежнему продолжала каждую неделю наведываться к монахиням. Она усаживалась посредине полянки у самой кельи и ожидала угощения. Но не всегда сестры могли угостить Венеру, – так прозвали медведицу, – хлебом. Нередко они и сами сидели без крошки. И тогда мать Елена, собрав в горшок разных съедобных трав, добавляла туда немного муки и, поварив несколько минут, угощала этой похлебкой медведицу. Случалось, что сестры забывали про гостью, и тогда Венера, подождав с полчаса, начинала нетерпеливо царапать толстую дубовую дверь до тех пор, пока о ней не вспоминали и не выносили хотя бы маленький кусочек чего-либо съестного. В результате, вся дверь кельи была покрыта глубокими царапинами от огромных когтей лесного зверя.
     
    В те послевоенные годы ни врачей, ни лекарств в Абхазии было не сыскать. Богобоязненные жители окрестных греческих селений Георгиевка, Чины и Апушта со всеми своими бедами и болезнями приходили к схимонахине Елене за советом и помощью. Множество людей: детей, и взрослых исцелила подвижница не только благодаря своим медицинским познаниям и богатой практике, но, как замечали очень многие, – молитвой, крестом, святым маслом и крещенской водой.
     
    Ранним утром, придя по холодку, несколько женщин ожидали матушку Елену недалеко от кельи. Вдруг из зарослей колючек показалась огромная голова медведя. От неожиданности женщины несколько секунд не могли открыть рот. Но затем громко, всем хором завизжали от ужаса и бросились к калитке.
    – Куда это вы? – мать Елена вышла на порог кельи и рукой сделала знак паломницам, чтобы они вернулись. Те в нерешительности остановились за оградой.
    – Да она ведь совсем ручная. Не бойтесь! Венера никого не тронет.
    – Мы боимся, матушка! Она такая большая!
    – Идите, идите сюда. Говорю же вам, эта медведица очень добрая и никому не причинит зла. Зная подвижническую жизнь старицы и, почитая ее как святого человека, засвидетельствованного от Бога даром прозорливости и исцелений, женщины поверили и осторожно вошли в калитку.
    – Ну, кто угостит Венеру хлебушком? – мать Елена обвела паломниц внимательным взглядом. Все молча, широко раскрытыми глазами смотрели то на монахиню, то на медведицу. Выйдя, наконец, из зарослей, Венера по-хозяйски уселась на поляне перед кельей в ожидании обычного лакомства. Из-за женских юбок показалась девочка лет шести:
    – Можно, я дам ей хлеба?
     
    Мать Елена положила на детскую ладошку кусок хлеба, и Венера, как всегда аккуратно, взяла хлеб губами.
    – Ой, как щекотно, – малышка засмеялась и отдернула ручку.
     
    Старица вынесла кукурузный початок, дала медведице и, похлопав ее по спине, сказала:
    – Ну, а теперь, Венера, иди. Мне сегодня некогда. Видишь сколько гостей!
     
    Грузно поднявшись, Венера шумно вздохнула и пошла прочь, вниз по склону.
     
    * * *
     
    В послевоенные годы нередко приходилось сестрам голодать. Маленький узкий огородик на крутом склоне горы не мог их прокормить. В Сухум сестры показываться боялись, так как милиция нередко устраивала облавы на монахов, а у сестер, к тому же, не было паспортов. Бывало, что и местные жители, которые глубоко почитали м. Елену, считая своим святым долгом поддерживать монахинь, подолгу не появлялись у пустынной кельи. В одно такое голодное утро, выйдя из зарослей колючей барцинии, медведица положила у ног м. Елены восемь початков кукурузы. Столько поместилось в ее широкой пасти.
    – Мать Нина, иди-ка сюда! Посмотри! Венера решила нас подкормить, принесла нам кукурузы.
     
    Сестра укоризненно покачала головой:
    – А кукуруза-то с чужого поля, наверное.
    – Ай-ай-ай! Так значит, ты початки у кого-то стащила! Как нехорошо обижать бедных! Многие сейчас голодают!
     
    Сами голодные, но трудятся, обрабатывают землю… а ты воруешь у них кукурузу и приносишь к нам. Смотри, больше не носи! – и старица погрозила Венере пальцем. Трудно сказать, как поняла медведица это приказание, но только на другой день она принесла вместо початков кукурузы... свеклу. А в следующий раз – ветку с яблоками. И ничего с ней нельзя было поделать. И тогда сестры вспомнили про ворона, который кормил в пустыне пророка Илию. «Видно так внушил ей Господь: помочь нам выжить в трудную минуту» – решили они, и успокоились.
     
    О медведице знали все местные жители, в том числе и греки-охотники из Сухума, которые однажды написали матушке такое письмо: «Мы слышали, матушка Елена, что у вас есть ручной медведь. Приезжая на охоту в ваши места, мы можем случайно убить его. Сделайте ему ошейник, чтобы мы могли легко его узнать». Матушка сшила из многослойной красной ткани толстый ошейник, позвала медведицу и сказала ей:
    – Послушай-ка, Венера, что тут про тебя написали охотники.
     
    И прочитала вслух письмо.
    – Так вот, – добавила старица, – придется тебе носить теперь ошейник! Да смотри, не сбрасывай его, а то придут охотники и застрелят тебя, «бух-бух» сделают, – и мать Елена показала пальцем, как стреляют их ружья.
     
    Венера испуганно дернула ушами, будто поняла сказанное, и безропотно дала надеть на себя ошейник. С этих пор медведица в течение восьми или девяти лет покорно ходила с ошейником, хотя могла бы легко от него избавиться одним движением когтистой лапы...
     
    * * *
     
    Ниже кельи матушек, ближе к греческому селу Георгиевка, стоял дом одного соседа – Костаса. Характер у него был недобрый. Замечали, что, проходя мимо сельского храма великомученика Георгия, который не закрывался даже во времена гонений, он демонстративно плевал на землю и бормотал по себя что-то злобное. Этот Костас терпеть не мог монахинь и нарочно, снимая несколько жердей из хлипкой ограды, запускал своих коз в огород к сестрам, зная, что у тех не было ни сил, ни денег, чтобы выстроить более надежный забор.
    – Костас, – жаловались матушки, – опять твои козы залезли к нам в огород! Они съели почти всю нашу капусту!
     
    Но в ответ он только смеялся.
     
    Так бы это и продолжалось, как вдруг на огород Костаса, туда, где росла кукуруза, стала приходить медведица и поедать спелые початки. Он попытался спугнуть зверя – подвесил рельс и начал усиленно колотить в него... Но медведица, ничуть не смущаясь, спокойно поедала кукурузу у него на глазах. Трясясь от ярости, он прибежал к монахиням и закричал:
    – Мать Елена! Это вы все колдуете! Ваш медведь залез к нам в огород и ест нашу кукурузу!
     
    Монахиня спокойно ему отвечала:
    – Во-первых, колдовство – это великий грех, и мы такими вещами никогда не занимались. А во-вторых, когда ваши козы ели капусту в нашем огороде – ты почему-то не возмущался!?..
    – Ну, я это так не оставлю! Убью вашего медведя!
     
    Сосед сдержал слово. Он собрал приятелей с ружьями, они устроили на тропе, выше дороги, засаду и застрелили медведицу. Затем освежевали ее, сложили мясо в мешки и навьючили на лошадь. Проезжая над кельей сестер, они хвастливо закричали сверху:
    – Мать Елена! Мы убили вашего медведя, теперь будем есть мясо!
     
    Старица заплакала и только сказала им в ответ:
    – Кушайте на здоровье...
     
    Очень жаль ей было медведицу... Позже, к сестрам несколько раз приходили другие медведи, но они, опасаясь, что животных снова застрелят, не стали их приручать.
     
    Однако сосед на этом не успокоился. Увидев, как смиренно приняли монахини его первую месть, он еще более озлобился и решил окончательно выжить «этих колдуний», как он называл монахинь, из окрестностей Георгиевки. Зная, что мать Елена «своим колдовством» исцелила тяжело больную жену начальника райотдела милиции, и что тот не отреагирует на его донос, Костас придумал другую хитрость.
     
    На горном склоне, где жили сестры, росло немало реликтовых дубов, рубить которые было строго запрещено. За порубку полагался большой штраф и даже тюрьма. Заметив однажды, что сестры куда-то отлучились, он взял пилу и пошел к дереву, которое наметил свалить. За ним, увязался поросенок, который обычно, словно домашняя собачонка, сопровождал Костаса при его отлучках из дома. Страшный план Костаса заключался в том, чтобы, спилив дуб недалеко от кельи, обвинить затем монахинь в самовольном лесоповале. Когда же сосед, обливаясь пoтом, допилил дерево до середины, оно вдруг громко затрещало и стало, как ему показалось, крениться прямо на него. Испугавшись, что дуб сейчас его раздавит, он бросился прочь, но, запнувшись о выступающие из земли мощные корни дерева, упал – да так, что сломал сразу обе ноги.
    – Помогите!!! – раздался его истошный вопль.
     
    На крик прибежал поросенок, пасшийся где-то в кустах, и стал сосать кровь из раны хозяина, откуда торчал кусок сломанной кости. Жена Костаса, работая на огороде, услышала крики мужа и прибежала на помощь. Но поднять его не смогла – он был так тяжел, что ей не под силу было даже сдвинуть его с места.
     
    Тогда женщина стала звать на помощь сестер. В это самое время они как раз возвращались домой, спускаясь по тропе с дороги вниз, к своей келье. Сестры услышали крик соседки о помощи, подошли к ней, но и втроем они не смогли поднять Костаса. Вдруг на дороге, выше того места, где сосед пилил дерево, появился всем хорошо знакомый житель из села Чины верхом на осле. Увидев его, соседская жена закричала:
    – Сократ, помоги! Мой муж сломал обе ноги!
     
    Но тот лишь крикнул в ответ:
    – Да пусть эта собака лучше сдохнет! Я хорошо знаю, какие пакости он делал матушкам, да еще хвастался этим. Не буду ему помогать!
     
    Тогда мать Елена стала просить Сократа:
    – Ради Христа, Сократ, помоги нам! Мы же христиане, а Господь учил нас любить своих врагов и делать добро тем, кто ненавидит нас! Неужели ты оставишь трех женщин без помощи? Ведь мы без тебя не сможем дотащить его до дороги! На эту просьбу Сократ не смог ответить отказом. Он спустился вниз и помог погрузить соседа на осла. Его привезли в Георгиевку, а оттуда на машине отправили в больницу, где врачам пришлось ампутировать обе ноги немного ниже колена, поскольку на месте перелома появились признаки гангрены.
     
    Однако эта беда не вразумила Костаса. Наоборот, он озлобился еще больше. Когда же культи обросли кожей, и он смог садиться на постели, то, рассказывая соседям по палате о том, как он сломал ноги, неизменно заканчивал такой тирадой:
    – Ничего! Колдуньи за мои ноги еще поплатятся! Как только вернусь домой – застрелю богомолок! Я знаю, что это всё – из-за них! Это они наколдовали!
     
    И вот что удивительно! На совершенно заживших было культях, обтянутых новой розовой кожицей вдруг появились черные участки некроза. Врачи были поражены тем, что у Костаса вновь началась гангрена, несмотря на хорошо сделанную операцию и отсутствие каких-либо признаков болезни в послеоперационный период. Тем временем гангрена быстро распространялась все выше и выше. Пришлось снова класть Костаса на операционный стол. Но на этот раз ноги ему ампутировали уже значительно выше колена, как говорят в народе: «по самое некуда».
     
    Хирург, делавший операцию, был верующим человеком. Он хорошо знал от пациентов об угрозах, которыми сыпал Костас в адрес двух монахинь. Поэтому в этой новой болезни, начавшейся вскоре после таких страшных обещаний больного, доктор увидел кару Божью. Накладывая новые швы, он сказал операционной сестре, гречанке из села Георгиевка:
    – Ты знаешь, Парфена, я уверен, что это – наказание Божие. Ведь недаром в писании Господь сказал: «у Меня отмщение и воздаяние…». Вот Он и воздал! Ну, теперь твой односельчанин уже никогда не сможет навредить вашим матушкам.
     
    Послушная мышь.
     
    Эту историю рассказал покойный владыка Антоний, митрополит Сурожский.
    "Когда-то мы - бабушка, мама и я - жили в церковном доме. Там завелись мыши, они бегали повсюду, и мы не знали, что с ними делать. Мы не хотели ставить мышеловки, потому что нам было жалко мышей. Вдруг я вспомнил, что в Великом требнике есть обращение ко всем животным, которые нарушают человеческую жизнь, - как бы призыв уйти. Там перечислены десятки разных тварей бессловесных, начиная со львов и кончая букашками. Я прочел и подумал: "Не может быть! Как я могу употребить такую молитву? Я не верю,что она мне поможет". Но потом стал размышлять так: "Ведь святой, который составил эту молитву, верил в это". Тогда я обратился к этому святому (не помню уже, кто составил эту молитву). Я сказал ему так:
    - Я не верю, что у меня что-то получится, когда я прочту эту молитву, но ты ее составил, написал, ты ее произносил из глубины веры. И когда ты ее произносил, то получал помощь, иначе ты не стал бы заносить ее в книгу. Помоги мне: я прочту твою молитву, а ты эту молитву произнеси из глубины твоей святости и принеси Богу.
    Я сел на кровать, положил на колени Великий требник и дождался, пока из-за камина показалась мышь.Я ее перекрестил и сказал:
    - Сядь и слушай!
    К моему изумлению мышь села на задние лапки и так сидела, не шелохнувшись. И вот я этой английской мышке прочел вслух на славянском языке молитву. Кончив, перекрестил ее и сказал:
    - А теперь иди и скажи всем другим!
    Она ушла, и после этого ни одной мыши у нас в доме никогда больше не появлялось!"
     
    Бык пожаловался.
     
    Это случилось в конце 50-х годов прошлого века в знаменитой Глинской Пустыни. Там на скотном дворе трудился монах Адриан. Маленького роста, худенький (в чем только душа держится?), отец Адриан "командовал" огромными и страшными быками. Слушались они его беспрекословно. На водопой он их не гнал, а провожал, помахивая тоненькой хворостиной. На быках в монастыре пахали.
    Однажды отец Адриан пришел к настоятелю и говорит:
    - Отец архимандрит, бык Соловей жалуется. Его били.
    - Да ты что, отец Адриан! Как же бык может жаловаться?
    - Жалуется, я вижу, он мне жалуется!
    - Хорошо, иди. Я узнаю, кто работал и кто быка обижал.
    И действительно, как выяснил отец архимандрит, монах-пахарь бил быка Соловья.
     
    Корова плачет
     
    А вот какую историю рассказал архимандрит Амвросий Юрасов.
    "Моя сестра Мария купила себе корову. Корова дойная, но с характером. Когда ее стали доить, она неудобно встала. Сестра ее легонько стукнула по ноге и сказала:
    - Ну-ка, поставь ногу как положено!
    Корова обиделась и не дала молока. Тогда сестра прогнала ее во двор. В это время шла другая сестра и увидела: корова стоит и плачет. Слезы прямо капают. Подходит корова к этой сестре, сказать-то ничего не может, но сразу видно - жалуется. Сестра эта в дом вошла и говорит:
    - Мария, корова-то плачет.
    - Да вот я ей немножко грубовато сказала, да по ноге ударила. Она мне молока после этого не дала.
    Ну что делать-то? Надо помириться как-то с коровой. Отрезали сестры хлебушка, посыпали солью, вышли, дали корове, погладили...
    Корова-то успокоилась и стала после этого молоко давать. И такое в жизни бывает.
     
    Вместо послесловия
     
    Святитель Игнатий Брянчанинов, рассказав в своем "Отечнике" об одном пустыннике и его послушнице-волчице, заключает свой рассказ так:
     
    "Это - Твоя сила, Христе! Это Твои чудеса, Христе! Тебе принадлежат дивные дела, совершаемые служителями Твоими во имя Твое! То достойно неутешного плача, что звери ощущают Твое величие и не ощущают его человеки!"
  21. Olqa
    Письмо шестое. Об обязанностях клирицы
     
    Проклят (человек) творяй дело Божие с небрежением. Иеремия 48.10
     
    Ты вчинена в лик поющих на клиросе, следовательно, славословишь Господа по образу Небесных сил, немолчно воспеваешь славу своего Творца и Владыки. Счастлива ты! Но знаешь ли ты свою святость и важность этого дела Божия, которое без сравнения более, чем какое-либо другое дело, достойно быть названо «делом Божиим»? Иначе же, не лишне напомнить тебе грозное и страшное слово пророка: «Проклят (человек) творяй дело Божие с небрежением» (Иер. 48.10). Видишь, какой страшной ответственности подлежат нерадиво и небрежно исполняющие дела служения Богу. Клирик (или певчие) есть «уста Церкви», т.е. общества верующих, молящихся в храме; воспевая молитвы и песнопения, он произносит их не от себя лишь единолично, но от лица всех присутствующих в храме, точно так же, как и все молящиеся произносят молитвы свои устами поющих, почему сии последние и суть – «уста Церкви». «Пойте Богу нашему» (Пс.46,7), приглашает их Святая Церковь, но – «пойте разумно» (пс.46,9), думайте и внимайте: Кого воспеваете, Кого молите, Кому предстоите? Предстоите тому, кому со страхом предстоят и предходят чины Ангельские, лица закрывающее! Воспеваете того, Кому все силы Небесные немолчно возглашают: «Свят, Свят, Свят Господь Саваоф!»(Ис.6,3). Уразумей же, сколь высоко дело клирика. Уразумей и подивись милосердию Божию, попустившему и земным грешникам приносить Ему хвалу!..Это дело небесное – дело Ангела, а не человека, "нечистыя усты имущаго", как выразился св.пророкк Исаия, услышав горние славословия: «О, окаянный аз, яко человек сый и нечисты устне имый, посреде людей нечистыя устне имущих аз живу» (Ис. 6,5). И тебе, немощной, слабой, грешной вверено такое великое дело. - Это «талант», вручаемый тебе Владыкой, - талант, который ты должна возрастить и умножить разумным употреблением. Со всяким смирением и страхом Божиим скажи мысленно душе своей (стих«Се тебе талант вверяет Владыка, душе моя: со страхом прими дар»; и «скрывшего талант осуждение слышавши, о душе, не скрывай словесе Божия, но возвещай; воспевай славу Его, умножай дарование, да внидеши в радость Господа твоего». (Стихира на «Господи воззвах» и «на хвалитех» в Св.Вел.Вторник).
    «Не коснит Господь (т.е. не замедлит исполнить) обетования Своего» (2Петр.3,9), придти вторично и взыскать отчета с рабов, которым вверил Свое имущество, Свои дары и таланты; берегись, чтобы не услышать и тебе страшного осуждения (кондак Великого Вторника): «Возьмите от нее талант Мой, который не хотела она возвращать трудолюбно деланием, и ленивую рабу верзите во тьму кромешную» (Мф.25,28). Трудолюбное делание клирика состоит в том, чтобы все силы данных ему от Господа способностей он неослабно напрягал к прославлению Господа. Пой во славу имени Божия, пой не только устами и голосом, но пой сердцем, пой умом, душею, волею, желанием, усердием, - всем существом. Это и значит «петь разумно». Пение певца передается в сердца молящихся; если пение исходит от сердца – оно и попадает в сердцк слышащего и настолько влияет на него, что способно возбудить его к молитве, настроить благоговейно даже в те минуты, когда оно само по себе рассеяно и черство. Нередко случается, что входящие в храм без всякого усердия к молитве, по принуждению или из приличия, начинают молиться усердно, слезно и выходят из храма совсем в ином настроении, в духе умиления и покаяния. Такое перерождение производит в них благолепное богослужение, хорошее пение.
    И наоборот, часто случается, что вшедшие в храм с намерением от души помолиться, излить пред Господом свою скорбную душу, слыша в нем рассеянное, небрежное пение и чтение, и сами мало-помалу рассеиваются, и вместо пользы обретают вред, сами себе не выносят утешения и, соблазнившись поведением певцов, невольно впадают в грех осуждения. А что говорит Господь о приносящих соблазн: «Горе от него же соблазн приходит; лучше бы ему было, если бы жернов мельничный повесился на шее его и утопил его в пучине морской» (Мф.18,7, Лк.17,1-2). Если такой грозный приговор Господа каждому, «иже соблазнит единого от малых сих» (Мф.17,6 и Мк.9,42), т.е. от верующих, то не еще ли страшнее наказание заслуживают производящие соблазн клирики и вообще лица духовного сана, которые по самому призванию своему должны служить добрым примером для других, а не соблазном? И так бойся соблазнительным стоянием на клиросе, небрежным пением и рассеянным поведением вливать яд соблазна в сердца молящихся, чтобы не подвергнуться обещанному соблазняющим наказанию! Бойся «творить дело Божие с небрежением», чтобы не услышать грозящего за то проклятия!
    Старайся всеми силами сосредотачиваться внимательно на словах, которые произносишь; произноси их так, чтобы они исходили из глубины души твоей, поющей вместе с устами; тогда звуки песни твоей живительной струей вольются в души слышащих их, и эти души, возвысившись от земных к Небесным, отложив всякое житейское попечение, подымут Царя Славы, дориносимого Ангельскими чинми. Поверишь ли ты словам моим, когда я скажу тебе из святоотеческих повествований, что не только человеческая душа способна умягчаться и умиляться от хорошего духовного пения, но и самые животные, эти бессловесные твари, как-то инстинктивно преклоняются пред ним.
    Приходилось ли тебе читать жизнеописание афонского инока св.Иоанна Кукузеля? Там приведены следующие два события из жизни этого великого певца.Однажды он пас монастырские стада овец и козлищ. (Вступив в одну из афонских пустынных обителей
    Иоанн утаил свое высокое положение при императорском дворе, назвался простым пастухом, почему и был послан пасти монастырские стада в пустыне). Сидя при своем пастушьем стаде, Иоанн запел Божественные песни, которые певал он прежде, находясь в императорском хоре, мелодичный голос его разливался в пустынном просторе, и Иоанн всей душой отдался пению, покоясь мыслею, что он один в пустыне и никто не слышит его. Между тем, его овцы и козы перестали пастись, окружили своего поющего пастуха: словно притаив дыхание, неподвижно стояли пред ним, устремив на него свои глаза, будто очарованные его ангельским пением (Афонский патерик, ч.1, вп.12). Вот как сильно духовное пение, исходящее из глубины души и сознательной мысли! Оно способно тронуть и бессловесных и несмысленных животных, не только что разумную душу воодушевить и возвысить к своему Творцу.
    Однажды Иоанн, по обычаю, пел вместе с другими певцами на правом клиросе акафист Богоматери. После бдения он сел в форму (братское седалище) против иконы, пред которою пели акафист, и, утомленный, он слегка задремал. Вдруг какой-то сладкий голос пробудил его словами: «Радуйся, Иоанн!» Иоанн воспрянул: пред ним стояла Богоматерь в сияни небесного света. «Пой и не переставай петь, - продолжала Она, - Я за это тебя не оставлю!» При этих словах Богоматерь положила на руку Иоанна червонец и стала невидима. Видишь ли, какой великой чести сподобляются еще здесь, на земле, усердные певцы, поющие не устами только, но и сердцем и умом воспевающие Господа и Его Пречистую Матерь! Поистине, как избежать нам праведного суда Божия за наше нерадение и леность и небрежение, ради которых мы и сами великие дары Божие обращаем по своему произволу в нашу собственность, которою располагаем, как хотим согласно нашей злой воли и греховных навыков. Какой чудный и великий дар – дар голоса и способности петь! Даны они нам для того, чтобы ими мы славословили Господа, как сами, так и других побуждали к тому же. А как нередко мы обращаем эти таланты во вред себе: надмеваемся ими, уничижаем ближних, не имеющих их, ленимся употреблять их, как следует, во славу Божию, а когда и употребляем, то не так, как бы следовало и как бы требовало величие этих даров. «Да дает убо тебе Господь разум» понять высокость твоего призвания в должности певицы хора Небесного Царя. Принеси в жертву дар Давшему его, ибо «что имаши, его же неси приял» (1Кор.4,7). Не от Бога ли Всещедрого все наши таланты и способности и не взыщет ли Он с нас отчета в их употреблении? Придя на клирос и встав на свое место, прежде всего осени себя крестным знамением и приведи себе на память, что ты предстала пред невидимое Лице Царя Славы, Которого и в эти самые минуты, как и всегда и непрестанно, славословят все небесные силы, и что сейчас и твой слабый и ничтожный голос должен присоединиться к этому горнему славословию.
    Проникнувшись этим сознанием, обратись мысленно к себе самой и скажи себе, то есть всем силам души своей: уму, мыслям, сердцу, воле, усердию и прочим: «Придите поклонимся и припадем ко Христу, и восплачемся пред Господем, сотворившим нас!» (Пс.94,6). Господь призрит на благое произволение сердца твоего, подаст тебе благодать Свою, обновит твои силы и, как курение благовонного фимиама, вознесется пение твое пред Престол Всевышнего. В подкрепление свое и утешение припоминай чаще пресладкие слова Богоматери дивному певцу Ее Иоанну: «Пой и не переставай петь. Я за это не оставлю тебя!» Веруй и надейся, что не оставит тебя Пресвятая Богородица ни в здешней многотрудной жизни, ни в будущей блаженной, где Она «всех Своих песнопевцев венцев славы сподобит» (Ирмос гл.4, Песнь 3 канона Богородице). Аминь.
  22. Olqa

    Мамина молитва

    Автор: Olqa,

    В родовой палате шелестели перья. Красоты и стати Бог тебе отмерил.
     
    И забот сторицей, и скорбей горнило, но отважной птицей ты птенца хранила.
     
    Ту, с улыбкой млечной, с синими глазами не узнает встречный в постаревшей маме.
     
    Но… Мамина молитва - мой несокрушимый щит, мамина молитва со дна моря вытащит.
     
    В Вятке и в Париже, в золоте и в рубище… Ну не уходи же, мама, погоди еще…
     
    Мама, погоди еще…
     
     
    Отступали страхи, вспять летели стрелы. Прилетали птахи, если мама пела.
     
    На окно садились в комнатушке тесной, слушали – дивились, мама, твоим песням.
     
    Выбоин да рытвин сколь тебе досталось, но твоей молитвой мне пелось и дышалось.
     
    Мамина молитва - и в победе, и в беде. Мамина молитва на свет Божий выведет.
     
    Выправит дорожки, скользкие да ломкие, под босые ножки подстелив соломки.
     
    Твоя молитва…
     
    Мамина молитва - мой несокрушимый щит, мамина молитва со дна моря вытащит.
     
    В Вятке и в Париже, в золоте и в рубище… Ну не уходи же, мама, погоди еще…
     
    Мама, погоди еще…
     
    (Матушка Людмила Кононова)
     

  23. Olqa
    Игумения Таисия Леушинская. Прижизненный портрет. До реставрации и после. История случилась в 2004 году.
    "...Встретила нас очень радушная и милая женщина по имени Ольга – из тех подлинно русских людей, которые не знают тонкостей догматов и канонов, не владеют церковным этикетом, зато хранят истинное и нелицемерное благоговение пред Богом и искреннюю любовь к людям. Она пригласила к накрытому столу, разлила душистый чай и показала экземпляр нашей газетки с заметкой о матушки Таисии и ее фотографией. Газетку ей передала знакомая. «Сама я в церковь очень редко хожу, - смущенно призналась хозяйка – но в Бога всегда верила». Фотография на газетной странице показалась ей смутно знакомой, и дома она вспомнила про старый портрет.
    Оказалось, что сама она происходит из с. Мякса, там родилась и выросла, там жили ее родители и бабушка. Но после школы она оттуда уехала и уже бывала только наездами, изредка. В Белоруссию же переехала, выйдя замуж, и после этого совсем не бывала в Мяксе.
    В доме ее бабушки, как она помнила, жила какая-то пожилая женщина, которая всегда ходила в платочке. «Вроде бы монашка», - пояснила она. Потом она умерла, а вскоре умерла и бабушка. После ее смерти из дома забирали вещи и среди прочего обнаружили картину на холсте, свернутом в рулончик. Там была изображена монахиня: «Таисия, - это моя мама помнила, а вот откуда она и почему оказалась у нас – того она уже не знала», - объясняла Ольга. Картину свернули обратно и убрали подальше – до лучших времен. При переезде в Белоруссию она среди прочих родительских вещей отправилась вместе с Ольгой.
    Конечно, нам не терпелось увидеть этот портрет. Ведь до сих пор мы довольствовались только черно-белыми фотографиями матушки Таисии, а цветное изображение было только одно – мелкое, на последней фотографии, выполненной С.М.Прокудиным-Горским в 1913 г.
    Но в первый момент мы даже не поняли, что Ольга принесла: она держала в руках какую-то палочку. Оказалось, что вырезанный из рамы холст был свернут вокруг гладко обструганной палочки. Когда портрет развернули, то перед нами предстало очень живой лик, написанный довольно просто и безыскусно, но абсолютно узнаваемо и с большой любовью. Хотя картина была покрыта трещинами, по уголкам краска облупилась и потускнела, но в целом он сохранился отлично, особенно лик.
    Матушка Таисия была изображена в анфас с двумя крестами, с книгой в одной руке и красивыми четками на другой руке. Очевидно, что перед нами был официальный портрет со всеми наградами матушки Таисии: первый крест она получила в 1889 году ко дню Св. Пасхи, как явствует из ее послужного списка, а 15 мая 1892 года была награждена вторым Золотым с украшениями наперсным Крестом, выдаваемым от Кабинета Его Величества. Кроме того, в декабре 1913 к празднику Рождества Христова матушка Таисия была удостоена Высочайшего подарка – Аметистовых четок в золотой оправе. Все эти награды оказались запечатлены на портрете.
    Портретное сходство с матушкой Таисией - очень явное. Это нетрудно заметить, сравнивая его с известными нам фотографиями матушки, особенно более поздними..."
    Полностью история здесь, в ЖЖ протоиерея Геннадия Беловолова http://otets-gennadiy.livejournal.com/288896.html
     
    .
  24. Olqa
    http://www.bogoslov.ru/text/1943754.html
     
    Учебники поэтического Богословия
     
    Медведева Людмила Павловна
    В качестве дополнения к дискуссии вокруг употребления церковнославянского языка портал "Богослов,ру" публикует статью сотрудника Издательства Московской Патриархии Медведевой Людмилы Павловны.
    В рамках дискуссии о языке богослужения на первый план явно выступает проблема понимания богослужебных текстов. Но что именно человек должен понять из православной гимнографии? Какую информацию сообщают своим пользователям богослужебные книги?
    Вряд ли кто-нибудь не согласится с тем, что книги эти содержат в себе «богатство православного богословия»[1] – свидетельства об Истине в слове.
    Общеизвестна интеллигентская загадка: почему так долго молчала русская богословская мысль, почему она была так неразвита до XIX века? Почему только в последние три столетия у нас стали появляться богословские трактаты и лишь в новейшее время развилась религиозная философия?[2]
    Предлагаемый ответ на эту загадку следующий: потому что у нас было богословие в стихах, или поэтическое богословие.
    Этот термин мы предлагаем по аналогии с выражением Е. Н. Трубецкого «богословие в красках»[3], который с начала XX века обычно применяется в рассуждениях о православной (уже – древнерусской) иконописи. Аналогичный термин – «богословие в музыке» или «музыкальное богословие» должен бы иметь место у музыковедов, занимающихся историей православной (древнерусской) музыки, хотя такая формулировка нам до сих пор не встречалась[4].
    Православие имеет развитое богослужение, собирающее воедино три плана: (1) зрительный план – архитектуру, изображения (мозаики, росписи, иконы) и орнамент, а также определенные сменяемые облачения и литургические движения священнослужителей, (2) звуковой план – музыка в форме человеческого пения, то есть игры на самом совершенном музыкальном инструменте, и (3) поэтический план, где главное – словесный образ.
    Богослужение – одна из основных форм проповеди в Православии, и то, что в современной культуре называется мультимедийностью, издревле существовало в православной практике.
    Феномен церковного изобразительного искусства – не только иконописи, но и архитектуры с мозаикой и фресками, и рукописных миниатюр – был осознан на рубеже XIX–XX вв. Мир, заново открывший в «черных досках» «целый океан красоты, целую культуру, цивилизацию»[5], замер в восхищении, словно говоря сам себе: «Прииди и виждь» (Ин. 1, 46).
    Феномен церковной музыки, реализующейся в православной традиции прежде всего в пении, был осознан немного позднее, во 2-й пол. XX в., когда были внимательно прочитаны соответствующие работы музыковедов, но главное – появилось множество исполнительских коллективов, с захватывающим профессионализмом внушающих: «Имеяй уши слышати, да слышит» (Мф. 11, 15).
    Осознание феномена церковной гимнографии происходит у нас на глазах, это конец XX – начало XXI вв., или скорее 1-я пол. XXI в.
    Два первых плана – (1) и (2) – наиболее легки для восприятия, они доступны основной массе людей, начиная с детей. В истории русской культуры они оказали решающее воздействие на святого князя Владимира, крестителя Руси, повлияв на выбор веры целым народом: послы князя, вернувшись из Византии, по свидетельству «Повести временных лет», сказали о православном богослужении, которое они наблюдали в Константинополе в храме Софии, Премудрости Божией: «Не знаем, на небе мы были или на земле, ибо на земле нельзя видеть такой красоты»[6]. Эти два плана – зрительный и музыкальный – и в современной культуре являются наиболее мощными средствами воздействия на массовое сознание, недаром в коммерческом плане так интересны кино, телевидение, зрительная реклама, а также музыкальные хиты, шлягеры и т. п.
    Поэтический план (3) оказывается в этом мультимедийном комплексе наиболее сложным: для восприятия в полном объеме он требует наибольших интеллектуальных усилий. Однако именно гимнографические тексты играют в богослужении важнейшую роль, сочетая в себе логическую и художественную составляющие.
    Эти тексты несли основную богословскую нагрузку до того времени, когда русская словесная культура, отделившись от православного культа, разделилась на два рукава, дав миру русскую литературу XVIII, XIX (в наибольшей степени) и XX веков – и русское богословие того же исторического периода. Но как раз благодаря своей интеллектуальной насыщенности и образной сложности гимнография в XXI веке может оказать особое влияние на русскую интеллигенцию, воспитанную на Пушкине, Достоевском и поэзии «серебряного века». Именно православная гимнография может доставить ей интеллектуальный и поэтических восторг, если она осознает, что так же как наша иконопись и церковное пение – ценнейшая составляющая мировой живописи и музыки, так наша гимнография – ценнейшая составляющая мировой поэзии.
    В богослужении соединяются зрительный ряд и звучание, логическое и художественное представление информации; становится предельно ясно, что в Церкви есть смысл, которому нельзя причаститься, не подготовив и не отдав себя сознательно восприятию этого смысла. Человечество, не без помощи Православной Церкви, осознает ценность непрерывности истории, синтеза искусств, новейших технологий и форм представления информации. Вступив в информационное общество, мы вновь повторяем: «Око не виде, и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша, яже уготова Бог любящим Его» (1 Кор. 2, 9).
    Теперь присмотримся повнимательнее к тому, как человек постигает православное богословие по богослужебным книгам.
    Совокупность богослужебных книг можно представить как систему учебников, предназначенных для разных этапов обучения – от детского сада до высшей школы.
    На эту тему есть несколько работ[7], сделан ряд наблюдений над старообрядческой практикой[8], однако до сих пор нам не встретилось в литературе последовательно изложенной системы, которую мы предлагаем ниже.
    Детский сад
    Серафимово правило, которое человек может выучить, даже если не умеет читать и писать, названо так по имени преподобного Серафима Саровского (1754–1833), который рекомендовал его тем, кто обращался к нему за советом.
    Серафимово правило состоит в следующем: трижды читается молитва «Отче наш», трижды – молитва «Богородице Дево, радуйся», один раз – Символ веры («Верую»). До обеда по возможности следует повторять молитву Иисусову: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешнаго» (или просто: «Господи, помилуй»); после обеда следует призывать Божию Матерь: «Пресвятая Богородице, спаси нас».
    Две молитвы, которые лежат в основе этого правила, близки и понятны даже ребенку, поскольку в них воспроизводится отношение ребенок–родители (Господь предстает прежде всего как Отец, Богородица – как Мать), однако обычная человеческая слабость или ущербность родителей перекрывается божественной природой Тех, к Кому обращена молитва. В человеке закладывается сознание того, что он не только не одинок в этом мире, но и защищен.
    Эти две молитвы закладывают в человеке модели мужского и женского поведения: с утра человек выходит «на делание свое до вечера»[9], воплощая «мужское», деятельное и личностное начало — отчего и обращается ко Господу; во второй половине дня человек стремится под кров родного дома, мысли его склоняются к покою и обобщению — теперь уместнее актуализировать начало «женское», вспомнить Божию Матерь.
    Обе молитвы имеют иконографические параллели. Спаситель на большинстве икон предстает в виде Мужчины, или Отца, в расцветет лет, со спокойным лицом, иногда (но не всегда) с серьезно смотрящими на зрителя глазами: этот образ сообщает человеку уверенность. Богородица на большинстве икон предстает в виде Женщины, или Матери, с Младенцем на руках, и этот образ также сообщает спокойную уверенность человеку, который может чувствовать себя в мире неуютно. Другие иконографические типы Спасителя и Богородицы значительно более редки[10].
    Надо подчеркнуть еще один очень важный аспект. Молитва «Отче наш» – не простое человеческое творение: авторство первой и основной молитвы, которую сознательно должен выучить ребенок, принадлежит Господу Иисусу Христу, о чем свидетельствуют евангелисты Матфей и Лука (Мф. 6, 9–13, Лк.11, 2–4).
    Серафимово правило предписывает читать «Отче наш» и «Богородицу» трижды, поскольку для всякого обучения актуален принцип: «Повторение — мать учения».
    В то же время свое Credo («Верую», Символ веры) надо уметь изложить последовательно и внятно; но с этим может справиться даже малый ребенок, потому что молитву эту, содержащую основные положения православной веры, принято петь хором в храме на каждой Литургии.
    Начальная школа
    В начальной школе человек учится читать и писать.
    Первая учебная книга – Азбука (сейчас это книга иногда называется «Букварь»), с помощью которой ребенок осваивает «азы»: учится различать буквы, складывать их в слоги, а затем читать слова, простейшие словосочетания и предложения.
    До начала XX века после освоения Азбуки в качестве учебников ребенку предлагались богослужебные книги – Часослов и Псалтирь, и вот почему.
    Часослов — это книга, которая содержит тексты дневного круга, ежедневно воспроизводимые в храме[11]. Познакомившись с текстами Часослова, человек на любой службе в храме не будет чувствовать себя новичком: даже если сознание рассеивается (а это знакомо любому молящемуся), время от времени в нем будут вспыхивать своеобразные маяки. Эти текстовые маяки, во-первых, сигнализируют о том, на каком этапе службы молящийся сейчас пребывает; во-вторых, несут в себе давно знакомый смысл; в-третьих, в меняющейся богослужебной ситуации, в разном текстовом соседстве, ежедневные молитвы приобретают новые смысловые связи, конденсируя разнообразные семантические облака. Для того, чтобы помочь учащемуся понять наиболее трудные места, в XIX веке был издан «Учебный Часослов» с комментариями[12].
    Псалтирь — это книга, которая содержит тексты, пронизывающие все православное богослужение. Целиком эта богослужебная книга должна прочитываться в храме еженедельно, по определенному расписанию, однако на практике в полном объеме это происходит довольно редко (как правило, в монастырях). Тем не менее прямые цитаты и перифразы стихов Псалтири во множестве рассыпаны по другим богослужебным книгам: из нее в разные части православного богослужения заимствуются целые псалмы (например, шестопсалмие утрени – псалмы 3-й, 37-й, 62-й, 87-й, 102-й, 142-й) и псалмы избранные (выборки отдельных стихов из одного или нескольких псалмов, сопровождающие на праздничной утрене пение величания), прокимны (определенным образом организованные возгласы перед чтением отрывка из Священного Писания) и аллилуиарии (аналогичные возгласы после чтения отрывка из Апостола), стихи к стихирам (помогающие объединить эти песнопения в комплексы, исполняемые в определенных местах богослужения).
    Таким образом, на этапе «начальной школы» тоже действует принцип «Повторение — мать учения».
    С этим «уровнем обучения» связано и первое знакомство с Евангелием и Апостолом, двумя богослужебными книгами, содержащими текст Нового Завета. Богослужебное Евангелие и Апостол разделены на зачала – отрывки, которые Устав связывает с определенным днем года или с определенным типом праздника (например, зачала на богородичные праздники). Чтение зачал бывает на каждой Литургии и всенощной, так что человек может познакомиться с Новым Заветом сначала на слух – и лишь потом взять в руки книгу.
    Интересно отметить, что в богослужебный Апостол не входит Апокалипсис – Откровение апостола Иоанна Богослова о конечных судьбах мира, последняя в ряду книг Нового Завета. В системе храмовых росписей композиция Страшного суда традиционно находится на западной стене, то есть во время службы, стоя лицом к востоку, человек взглядом не останавливается на этом сюжете, а может увидеть его, лишь выходя из храма. Точно так же в Апостоле нет зачал из Апокалипсиса, потому что церковное богослужение постоянно говорит не о конце, а о продолжении жизни: даже если человек впал в самый страшный грех, у него есть возможность исправления. Апокалипсис своей линейностью вступает в конфликт с цикличностью (системой богослужебных кругов) и гипертекстовостью богослужебных книг.
    Средняя школа
    Сюда следует отнести Октоих, содержащий тексты недельного круга, где каждый день имеет свое посвящение: воскресенье, первый день седмицы, посвящен Воскресению Христову; понедельник – сотворенным раньше человека Бесплотным Силам; вторник – ветхозаветным пророкам и особенно Предтече и Крестителю Иоанну, замыкающему ветхозаветную историю; в среду вспоминается предательство Иуды и Крест Христов; в четверг – апостолы и святитель Николай, как особо послужившие в новозаветном благовестии; в пятницу вспоминается Крест и Распятие Спасителя; суббота (день, когда было закончено творение мира Богом) посвящается всем святым и всем в вере скончавшимся.
    Свое название эта богослужебная книга получила от греческого слова «восемь», и по-славянски Октоих именуется еще Осмогласником, потому что основу его составляют восемь недельных комплектов богослужебных текстов, связанных с одним из восьми гласов.Полный Октоих традиционно состоит их двух томов: том 1 – гласы с 1-го по 4-й, том 2 – гласы с 5-го по 8-й.В течение года Октоих последовательно прочитывается и пропевается несколько раз. Темы дней недели восемь раз развиты в Октоихе, в восьми словесно-музыкальных вариациях, и число восемь, наложенное на седмичный цикл человеческой жизни, напоминает о восьмом дне – о жизни вечной.
    Своим строем Октоих помогает устроению нормальной ритмичной жизни, образец которой дал Сам Господь в шести днях творенья и седьмом дне покоя[13], и в то же время постоянно напоминает о том, что этим семидневным ритмом жизнь человека не исчерпывается: в звучании земных дней слышен глас иной жизни.
    В XIX веке стараниями Училищного при Святейшем Синоде Совета был издан «Учебный Октоих»[14]: основное содержание книги — выбранные из полного Октоиха воскресные тексты, которые человек слышит регулярно, если бывает в храме вечером накануне воскресного дня и в самый воскресный день.
    При освоении Октоиха тоже действует принцип «Повторение — мать учения»; есть в этом довольно большом, двухтомном текстовом массиве и свои основные тексты, на оценку «удовлетворительно» — это тексты о Воскресении Спасителя, ибо «если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера наша»[15].
    С воскресным днем связаны и так называемые Евангелия воскресные – выбранные из текстов четырех евангелистов одиннадцать зачал, повествующие о Воскресении Спасителя и о Его пребывании на земле после Воскресения[16]. Эти зачала последовательно читаются на утрене под воскресенье, так что в течение года воскресный евангельский блок прочитывается несколько раз и содержание его оказывается наиболее знакомым человеку, присутствующему на службе в храме.
    Дома человек может читать Новый Завет линейно, то есть последовательно – например, по главе в день. Однако есть и другой способ домашнего чтения Евангелия и Апостола – читать те зачала, которые в этот день читаются в Церкви за богослужением.
    Средняя школа оказывается средней еще и в том смысле, что она ориентирована на среднего ученика (в обычной школьной практике это «троечник»), который в силу небольшого таланта, данного ему Господом, не может освоить глубин Православия, однако такой ученик может и должен уяснить главное в Православии – Евангелие (благую весть) о Воскресении.
    В плане организационном воскресный богослужебный цикл удобно связывается с воскресной школой: проповедь, начатая храмовым богослужением, может быть продолжена толкованием Евангелия и других богослужебных текстов на занятиях вне службы.
    Высшая школа
    Сюда относятся Триодь постная и Триодь цветная, а также Минея, то есть богослужебные книги лунно-солнечного круга.
    В этих книгах идет речь о центральном событии земного пространства и времени — о Воскресении Христа: о том, что предшествует этому в мировой истории (Триодь постная), и о том, как Бог-Слово по Воскресении Своем устрояет земную Церковь (Триодь цветная). И еще о том, как человечество ежедневно отвечает на эту реплику Спасителя (Минея).
    Тексты этих книг воспроизводятся ежегодно, так что принцип «Повторение – мать учения» работает и на этом уровне.
    Триодь постная и цветная связаны с Пасхой и теми праздниками, которые именуются подвижными. Главный праздник в Православии – Пасха, или Светлое Воскресение Христово, – празднуется каждый год под разным числом: в первое воскресенье после первого весеннего полнолуния (наступившего после дня весеннего равноденствия) и при необходимости с отступлением еще на неделю (если к этому воскресенью не закончилось празднование еврейской Пасхи)[17]; Вход Господень во Иерусалим, или Вербное воскресенье, празднуется за неделю до Пасхи, Вознесение Господне – на сороковой день после Пасхи, всегда в четверг; Пятидесятница, или день Святой Троицы, – на пятидесятый день после Пасхи, всегда в воскресенье.
    Однако этими самыми значительными праздниками не исчерпывается содержание Триодей: в Триоди постной помещены службы недели, подготовительные к Великому Посту, на все дни этого Поста и на все дни Страстной седмицы; в Триоди цветной находятся службы на каждый из пятидесяти дней от Пасхи до Троицы и еще на неделю, до дня Всех святых. Обе Триоди – весьма объемные книги; в XX веке Триодь постная даже стала разделяться на два тома.
    Минея – самая объемная из богослужебных книг, она содержит службы на каждый день календарного года. Традиционно считается, что в ней 12 томов, по числу месяцев года, поэтому название книги иногда употребляется во множественном числе: Минеи. В XX веке Минеи распространились на 24 тома: в них вошло столь большое количество текстов, что на один день приходится иногда до десяти служб[18].
    В Минеях содержатся службы так называемых неподвижных праздников – тех, которые закреплены за определенным числом определенного месяца. Наиболее значительные праздники, службы которым находятся в Минеях, следующие: Рождество Пресвятой Богородицы (8 сентября), Воздвижение Креста Господня (14 сентября), Введение во храм Пресвятой Богородицы (21 ноября), Рождество Христово (25 декабря), Крещение Господне, или Богоявление (6 января), Сретение Господа Иисуса Христа (2 февраля), Благовещение Пресвятой Богородицы (25 марта), Преображение Господне (6 августа), Успение Пресвятой Богородицы (15 августа).
    Многотомный комплект полной Минеи доступен не каждому храму. Для замены его существует комплект из двух книг – Минея праздничная и Минея общая. Первая содержит праздничные службы, посвященные самым большим праздникам. Основу второй составляют общие службы, используемые на праздник любого святого в соответствии с его чином святости (есть, например, общая служба мученику единому, мученикам многим, мученице единой и т. д.): в эти общие тексты в определенных точках вставляется конкретное имя собственное. Минея общая используется и в тех случаях, когда почитаемому в какой-либо местности святому нет специальной службы – ни в полной Минее, ни в локальной традиции.
    Ежедневное богослужение по Минее и Триоди постной и цветной (в тот период, когда они «поются», по выражению богослужебного Устава) осуществляется, как правило, в монастырях; на приходе такое богослужение практически невозможно[19]. Это значит, что из текстов, содержащихся в этих книгах, большинству верующих известны лишь отдельные комплексы, связанные с наиболее значительными (двунадесятыми) праздниками или с памятями наиболее чтимых святых, а также с Пасхой, Страстной и Светлой седмицами и некоторыми другими особыми днями периода пения Триоди.
    Именно поэтому тексты Триодей и Миней в системе богослужебных книг можно считать учебниками для высшей школы: высшая школа (как показывает обыденная жизнь) доступна не каждому – в силу разнообразия дарований, которыми наделены люди: «Ина слава солнцу, и ина слава луне, и ина слава звездам, звезда бо от звезды разнствует во славе»[20].
    По отношению к полному Священному Писанию на Руси издревле бытовала поговорка: «Кто Библию прочтет, тот с ума сойдет». Полный перевод Библии, осуществленный под руководством святителя Геннадия Новгородского в конце XV века (речь идет о Геннадиевской Библии 1499 года), делался вынужденно, в целях защиты Церкви от ереси жидовствующих, утверждавших, что русские не знают Библии[21]. Полностью Библия за православным богослужением не прочитывается.
    О включении в богослужение Псалтири и Нового Завета немного говорилось выше. В богослужебные книги, названные нами учебниками для высшей школы, включены новозаветные зачала, рассказывающие не только о событиях, ставших исторической основой важнейших праздников, но и о смысле человеческой истории. Так, на Пасхальной утрене читается 1-е зачало из Евангелия от Иоанна[22], в котором рассказывается не о рождении Спасителя и Его родословной (зачала с таким содержанием привязаны к празднику Рождества Христова) и даже не о событии Воскресения (о воскресных зачалах мы уже говорили), – на Пасху читается евангельский текст, в котором сконцентрирована вся человеческая история – от сотворения мира до сего дня.
    Кроме того, в «учебники для высшей школы» входят паримии– отрывки из Ветхого Завета, которые связаны образно и тематически с днями триодного и минейного циклов. Так, например, одна из наиболее значимых частей Триоди постной – служба Великой субботы, завершающая Страстную седмицу, – включает в последование вечерни 16 ветхозаветных паримий, повествующих о сотворении мира и о событиях, связанных по принципу пророчеств с новозаветной историей и с грядущими судьбами мира[23].
    Читать и толковать Библию – это традиционно протестантский подход. Традиция Православия другая: в Православии человек познает истину опытно, постепенно поднимаясь по ступеням школы. Православию близок образ лествицы – духовной лестницы, по которой поднимается подвижник, ежедневно стремящийся к совершенству, но даже на самом верху ее не уверенный в том, что он достиг святости (ср. иконографический сюжет «Лествица»). Не случайно четвертое воскресенье Великого Поста посвящено автору книги, носящей такое же название, – преподобному Иоанну Лествичнику.
    Катехизис для православных – вынужденная мера: это уступка сознанию Нового Времени, конспект для теоретиков, желающих все постигнуть рационально, своего рода ЕГЭ[24] для семинаристов. Подавляющая часть верующего народа и в XIX веке не читала катехизис святителя Филарета Московского, потому что обучалась Православию другим способом: через личное общение с главным Учителем во время церковной службы (прежде всего в Причастии) и через Литургию (от греч. leitourgia – общее дело, общественная работа, государственная служба[25]) каждодневной жизни.
    Абсолютный минимум
    Бывают случаи, когда человек вообще ничему не может научиться: причиной может быть болезнь или ранение и связанная с этим потеря памяти.
    В этом случае человеку надо помнить только один факт: «Бог есть» (табличку именно с такой надписью жители города, начавшие терять память, установили на главной площади в романе Габриэля Гарсии Маркеса «Сто лет одиночества»[26]) – и только одну молитву: Господи, помилуй, – которую можно повторять многократно, пока память не вернется и не вспомнятся другие слова[27].
     
    Каждую пятницу на радиостанции "Радонеж" идет передача УЧЕБНИКИ ПОЭТИЧЕСКОГО БОГОСЛОВИЯ: в студии справщик богослужебных книг с 30-летним стажем Л. П. Медведева.
×
×
  • Создать...