Перейти к публикации

Tampy

Пользователи
  • Публикации

    1 141
  • Зарегистрирован

  • Посещение

  • Дней в лидерах

    25

Комментарии блога, опубликованные пользователем Tampy


  1. ПАМЯТЬ И ЗАБВЕНИЕ

     

    Несовершенство души человеческой проявляется в том, что она забывает важное и помнит суетное. Забывает то, что не надо забывать, и помнит то, что нужно забыть.

    Применяя к этому известное изречение, можно было бы Спрашивать всякого человека: " Скажи мне, что ты забываешь и что ты помнишь, и я тебе скажу – кто ты".

    Начнем же спрашивать самих себя, что мы, люди, а особенно мы, верующие, помним и что забываем. Помним ли мы всегда о Том, Кто дал нам жизнь? Не забывает ли наша душа Бога? Сильна ли, глубока ли, живительна ли наша память об этой истине О реальности высочайшей? Помним ли мы то, что Сотворивший нас всегда с нами пребывает, хотя мы и не всегда бываем с Ним? Помним ли мы, что Дух Святой проникает во все наши помыслы, читает наши мысли и судит намерения? Помним ли мы, что Живой Христос, пребывающий в мире, есть величайшая Святыня, Чистота, Правда и Любовь? Удержала ли наша память Его Заповеди и законы, которые дал Господь для нашей жизни и ее спасения в вечности? Остаются ли в нашей душе слова Христовы, слова такой силы любви и доверия к нам, что Он называет нас детьми и братьями, а не наемниками, а тем более – не врагами своими, хотя мы, делая зло, более похожи на Его врагов. Помним ли мы, что Слово Божие вочеловечилось и стало рядом с нами, заговорило на нашем языке и научило нас видеть в себе и в других внутреннего, духовного, человека друга Богу? И еще, помним ли, как был отвергнут Христос, как мало было у Него защитников, как не нашлось Ему места на земле ни в первую Его земную, ни в последнюю Его минуту? Но, словно молния, "блистающая от востока до запада", чудно, таинственно, неопровержимо воскрес Христос, встал из Своего гроба и явился ближайшим ученикам, 12-ти, и 70-ти, и пятистам, и – Его, Воскресшего, узнавали, и – Он давал безмерную надежду людям; как Он после взошел на небо, скрылся в невидимый мир, чтобы стать еще ближе к каждой душе на земле, еще совершеннее встать у порога каждого человеческого дома. Помним ли мы, что ангелы и духи святых окружают людей и особенно близки к призывающим их?

    Сохраняет ли наша память, где бы мы ни были, ту истину, что земная, краткая наша жизнь всегда лишь на волосок отстоит на земле от великого незримого мира, и каждую минуту мы можем быть позваны в другой мир, на последний суд Правды Небесной?... Помним ли это всегда, а особенно тогда, когда давящая душу тяжесть входит в нас и какой то внутренний голос шепчет льстивые, темные слова, и наша душа начинает колебаться и склоняться ко злу? Помним ли мы тогда о Боге, взываем ли к Богу? Помним ли мы, после своего греха, что Милостив Господь и дал нам путь восстановления духовного в покаянии. Помним ли мы, в минуты уныния, что Господь Долготерпелив, а в минуту искушения злом – что Господь Праведен? И, глядя на окружающих нас людей, помним ли мы, что наш Господь – есть и их Господь; наш Небесный Отец есть и их Отец; их Судья и наш Судья? Помним ли мы, что оправдывается или осуждается человек только "от дел своих", но что "без веры невозможно угодить Богу"?... Такие духовные сокровища истины и бессмертия может хранить наша память, наша жизнь. Хранит ли она это сияние? Блажен тот, который знает истину Божественной любви к нам. Ни на что другое не умея надеяться, он надеется на Любовь Божью и живет любовью Господа своего.

    Не о всем, а о самом главном я спросил человеческую совесть и память. И теперь я хочу допросить человеческое забвение.

    Забвение, поглотило ли ты все обиды моей жизни, все горести и все боли, все страхи жизни? Поглотило ли ты, забвение, суету прошедшей жизни, все ее ничтожные переживания, недоразумения, пустые слова, ненужные споры и волнения?... Лишь на поле, очищенном забвением суеты, вырастает мудрость.

    Забвение смелое, ты, как вода чистого родника, уносишь прах земли и топишь его в себе, не теряя своей сверкающей чистоты. И человеком может быть лишь тот, кто мудро забывает себя, помня о Боге и Его правое.

    Святым забвением своим и светлой памятью мы входим в настоящую жизнь.


  2. ПРИЗНАК ЛЮБВИ

     

    Один из признаков любви – "не раздражаться". Кто может, действительно, себе представить мать, раздражающуюся на своего грудного ребенка? Матери дается чувство особой любви, когда ее ребенок беспомощен. Но сколько есть матерей, которые и потом, когда дети их вырастут, тоже "не раздражаются" на них. В доброте, покрывающей человеческую слабость, является более всего образ Божий в человеке. Конечно и гнев – против зла (а не человека) – может быть святым; но это есть нечто совсем другое, чем эгоистическое раздражение людей друг против друга, которое так отяжеляет жизнь и тех, на кого раздражаются, и тех, кто раздражается. Священное Писание дает совет: "гневаясь, не согрешайте". Иначе сказать: люди, гневайтесь только на зло, а не на страдающего от своего зла человека. "Любящие Бога, ненавидьте зло"! (Пс. 96, IV).

    Гнев на зло (особенно – на свое зло!) может вылечить от зла, если этот гнев исходит из любви. Но беда в том, что темная гневливость, раздражительность, как паутина, висит в мире над народами, семьями и сердцами. И эта раздражительность человеческая, иногда вызванная пустяком, отравляет жизнь.

    Верно сказал один человек: "Сварливость, вечные жалобы на судьбу и знакомых, это, Пожалуй, еще хуже, так как недостатки эти продолжительные... Лучше уж вспыльчивость: вспылил, наговорил и – потом отошел. Но как трудны обидчивые люди; они злопамятны. Обидчивого человека все раздражает. Если он даже получит желаемое, то (так как в глубине души ему совестно) он ищет нового предлога – вспылить. Всего печальнее, что от нашей раздражительности и вспыльчивости страдают особенно те, кто нас больше всех любит и больше всех для нас делает. Какие несправедливые, злые замечания приходится иногда самым близким нашим выслушивать от нас! И мы это себе позволяем, зная, что они-то не рассердятся; если же и посердятся, то простят и не порвут с нами отношений, так как любят нас... "

    В основе вспыльчивости и раздражительности лежат злоба, ненависть, гордость, жестокость и несправедливость. Болото легко превращается в бушующий океан. От одной спички может сгореть город. От одной, будто бы безобидной страстишки, загорается душа и в муках сгорает. Какой нужен самоконтроль людям, какая трезвость и осторожность. Ни один порок, – ни пристрастие к деньгам, ни страсть к удовольствиям; даже вино – губитель многих – так не губит добрый дух семьи, как раздражительный и несдержанный человек. Он расстраивает общественную работу, отравляет жизнь детей и семьи. В обществе мы еще стесняемся по самолюбию, проявлять свою душевную низость, Мы ищем доброго в обществе о себе мнения. Но дома, при "своих", мы распоясываемся, даем волю своему внутреннему злу... "Человек гневливый заводит ссору, а вспыльчивый много грешит", говорит Соломон в Притчах (29, 22).

    Человек бывает так низок и мелкотравчат, что обижается даже на Самого Господа Бога, Великого своего Творца! Человек ропщет на Им данную жизнь... Разве вы никогда не роптали на погоду, почему она не такая, как хотелось бы вам? Разве вы никогда не жаловались на свое положение в жизни, на свои обстоятельства? Разве вы никогда не тяготились путем, по которому промыслительно вела и ведет вас Рука Господня?

    Есть в душе человеческой великое средство для преодоления самолюбия, вспыльчивости и раздражительности. Это – благоговейная вера в близость Божью. "Господь близ". Над человеком распростерта Любовь. Только ее надо уметь увидеть внутренними глазами. Это и есть вера. Нам не всегда понятны исцеляющие пути Любви. Но, поверив в эту любовь над собой и миром, человек видит духовными глазами жизнь, в свете высшего ее назначения. То, что раньше казалось непонятным, предстает человеческой светлой вере, как нечто необходимое и важное. Так зреет мудрость в душе и открывается вечность.

    Свобода наша, есть не только свободное высказывание всего, что мы думаем; и не только возможность делать то, что мы хотим. Самая глубокая свобода наша есть свобода от зла, которым мы мучаем себя и других. К этому состоянию свободы духа в добре и ведет нас путь веры. Вера есть вхождение в высшую реальность.

    ("Апокалипсис мелкого греха".архиепископ Иоанн Сан-Францисский (Шаховской) )


  3. Во славу Божию, дорогие! Недавно как раз думала о том, сколько подвижников нашего времени остаются неизвестными. И не потому,что их нет,(как часто приходится слышать) а потому, что мало о них известно. И с одной стороны,ввиду различных обстоятельств понимаешь, что наверное так действительно полезнее..


  4. Спаси Господи, Катюш! С Праздником!

    В этом монастыре покоятся так же преп.Зосимы Владимирского и Германа Зосимовского, для тех кто не знает.

    Удивительно, но именно с этого монастыря, с "Северной Оптины" начался мой путь в "Благословенную Оптину"... Слава Богу за всё!.. :)


  5. Месяц Сентябрь. 17-й день.

    Неискусные не должны принимать на себя звания учителей и толковать слово Божие (Из слов от Патерика о гневе и о покаянии) Случается, что грамотные из вас, и особенно немалое время пожившие в городах и наслушавшиеся разных начетчиков, возвращаясь домой, принимают на себя звание учителей, собирают вокруг себя простецов, начинают читать им от Божественного, и слово Св. Писания толкуют, как только им вздумается, с полною уверенностью, что они делают доброе дело. Что читают они Божественное, это с их стороны подлинно доброе дело, а что толкуют они Божественный словеса по-своему, это добрым делом назвать нельзя, потому что часто от их произвольного толкования начинают ходить по миру суеверия, предрассудки и заблуждения, самые гибельные. Хуже же всего то, что когда подобным учителям станут доказывать, что то или другое место Писания растолковано ими не так, как должно, они в своем заблуждении почти никогда не сознаются и все будут думать, что они правы. Это упорство нередко доводит их до того, что они совсем отделяются от Церкви и становятся раскольниками, и, погибая сами, ведут за собой в погибель и многих других. Сознайся же они в своем заблуждении, Господь тотчас простил бы их, и Церковь сейчас же бы приняла их в свое общение. Два инока, читая Евангелие, дошли в нем до места, которое имеет иносказательный смысл. Не долго думая, они истолковали это место по-своему, толкование приложили к жизни и впали в тяжкий грех, за который архиереем своим были отлучены от Церкви. Вместо раскаяния иноки стали роптать на него. "Мы поступили по Евангелию и ради царствия небесного, а он отлучил нас от Церкви; принесем жалобу архиепископу Иерусалима". Принесли; однако, и сей отлучил их. Иноки не раскаялись и пошли к архиепископу в Антиохию. Увы! и сей подтвердил отлучение. Что делать? Пошли в Рим. И тут не легче. "Отлучены вы до меня, отлучаю и я вас", сказал им архиепископ Римский. Надобно бы, кажется, после сего сознаться согрешившим, но нет. "Пристрастно все судили нас, сказали они, пойдем к Епифанию, архиепископу Кипрскому; он не смотрит на лица и праведно судит. Пошли, но и тут не успех. Епифаний не только не оправдал их, но даже и в город их не пустил. Тут только, наконец, к счастью, иноки сознали свое заблуждение. "Ну что мы оправдываемся, рассудили они, ведь не без правды же все нас отлучили. Согрешили мы!" – Что же? О, как велико милосердие Божие к кающимся грешникам! Едва сознали они свой грех, св. Епифанию уже возвестил Господь, что они прощены. Епифаний призвал их, объявил им прощение и принял в общение с Церковью. Итак, братие, будьте осторожны и не беритесь за толкование того, что вам не под силу. "Всяк убо, говорится в толковании 64-го правила 6-го вселенского собора, должен есть свой чин ведати, и не творити себе пастыря овца сый, и глава да не мнится, нога сый; но повиноваться преданному от Бога чину, и уши свои отверзали на послушание приемлющих благодать учительского словеса. Не все бо пророцы и не все апостола. Сего ради мирстии человецы да не учат, ни словес о заповедях да не подвизают, тем сан учительский к себе привлачаще" (Кормч. книга 1-я, прав. 6-го вселен, соб. 64 с толков, л. 138). Аминь.


  6. Ну и конечно посещая святые места, тут все уныние как рукой снимает.

     

    Согласна с Вами, Софья. Вчера она побывала в Оптиной, и вернулась оттуда с немного просветленными глазами. Это было заметно. Конечно, это не решило её проблемы, но я рада , что она хоть немного сделала передышку. Помоги ей Господи!


  7. Друзья! Просьба помянуть в своих молитвах р.Б. Екатерину. У неё сейчас тяжелый жизненный период. Но именно эта сложившаяся ситуация привела её в храм.Она только начала воцерковляться, а без Бога ведь значительно труднее перенести это испытание.


  8. Тропарь равноапостольной Ольги

    глас 1

    Крилами богоразумия вперивши твой ум,/ возлетела еси превыше видимыя твари,/ взыскавши Бога и Творца всяческих,/ и, Того обретши, паки рождение Крещением прияла еси,/ древа животнаго наслаждающися, нетленна во веки пребываеши,// Ольго приснославная.


  9. Наше знакомство впервые завелось в августе 1907 года, когда мы с женой приезжали из Валдая, где тогда временно проживали, в Оптину пустынь помолиться Богу, поговеть и войти в общение с оптинскими старцами, которых я любил и знал, но с которыми жена моя лично еще не была знакома.

    По моим рассказам она уже успела душой привязаться к ним: надо было привязанность эту закрепить личным свиданием, что и было сделано Успенским постом того незабвенного 1907 года, когда старцами было решено наше поселение на жительство с ними, на благословенной земле Оптинской... Впрочем, я, помнится, еще ничего не записал о том, как совершилось это важнейшее в нашей жизни событие. Запишу, пока оно еще свежо в памяти, а потом - честь и место Софье Александровне.

    Дело было так.

    В конце июля 1907 года говорит мне жена:

    - Что же это мы все никак не можем собраться в Оптину? Столько ты мне наговорил о ее духовной красоте, о ее старцах, о живописности ее местоположения, а как ехать туда, так ты все оттягиваешь. Напиши отцу архимандриту и отцу Варсонофию, что собираемся к ним погостить. Ответят, и тогда - с Богом.

    Я так и сделал.

    Вскоре от обоих старцев я получил ответ, с любовью нас призывающий под покров оптинской благодати на богомолье и на отдых душевный, сколько полюбится и сколько поживется.

    Мы наскоро собрались и поехали.

    На жену Оптина произвела огромное впечатление. Про меня говорить нечего: я не мог вдосталь надышаться ее воздухом, благоуханием ее святыни, налюбоваться на красоту ее соснового бора, наслушаться ласкающего шепота тихоструйных, омутистых вод застенчивой красавицы Жиздры, отражающей зеркалом своей глубины бездонную глубину оптинского неба...

    О, красота моя оптинская! О, мир, о, тишина, о, безмятежие и непреходящая слава Духа Божия, почивающая над святыней твоего монашеского духа, установленного и утвержденного молитвенными воздыханиями твоих великих основателей!..

    О, благословенная моя Оптина!..

    К Успеньеву дню мы готовились, а на самый велик день Богоматери удостоились быть и причастниками Святых Тайн. На следующий день шестнадцатого августа, был праздник Нерукотво-ренному Спасу, день из-за родового нашего образа особо чтимый в моей семье. Мы были у поздней обедни. После отпуста мы с женой направились к выходу из южных врат храма. У самого выхода, у Казанской иконы Божией Матери, нас встречает один из старцев, иеромонах отец Сергий и, преподавая нам свое благословение, неожиданно для нас говорит:

    - Как жаль, С. А., что вы от нас так далеко живете!

    - А что?

    - Да вот, видите ли, есть у нас помысл издавать Оптинские листки вроде Троицких: жили бы вы где-нибудь поблизости, были бы нашим сотрудником.

    - Зачем же, - говорю, - дело стало? Мы, слава Богу, люди свободные, никакими мирскими обязанностями не связанные: найдется для нас в Оптиной помещение - вот мы и ваши.

    - Ну что ж, - говорит старей, - Бог благословит. Переговорите с отцом архимандритом и с отцом Варсонофием: благословят они - и поселяйтесь с нами: что может быть лучше нашей оптинской жизни?!

    Мы были вне себя от неожиданной радости.

    Разговор этот происходил в Введенском храме, как раз под Казанской иконой Божией Матери, у правого клироса Никольского придела.

    И запали нам слова батюшки отца Сергия в самую глубину сердечную: и впрямь - что может быть лучше жизни Оптинской?!..

    Когда-то в Оптиной проживал на временном "покое" один из ее знаменитых постриженцев, впоследствии архиепископ Виленский, архимандрит Ювеналий (Половцев). Во внешней ограде монастырского сада он выстроил себе в конце семидесятых годов прошлого столетия отдельный корпус со всеми к нему службами, прожил в нем лет десять и оттуда был вызван на кафедру Виленской епархии. С тех пор корпус этот, перешедший в собственность Оптиной, стоял почти всегда пустой, изредка лишь занимаемый на короткое летнее время случайными дачниками. Вот об этом-то корпусе, вернее, усадьбе, я и вспомнил после знаменательного для нас разговора с отцом Сергием под Казанской иконой Матери Божией. Решили пойти его смотреть. Послали в архимандритскую за ключами и, пообедав у себя в гостинице, пошли около часу дня присматривать себе новое жилище.

    В этот час вся Оптина отдыхает.

    На площадке между монастырскими жилыми корпусами и храмами не было ни души, никого даже из богомольцев не было видно на всем пространстве обширного внутреннего двора обители, когда я с женой и с одной валдайской старушкой, нашей спутницей, проходили по нему, направляясь в сад к Ювеналиевской усадьбе.

    Подошли к Казанской церкви. Я остановился перед нею, снял шляпу, перекрестился и, пользуясь тем, что кругом посторонних никого не было, вслух молитвенно сказал:

    - Матушка, Царица Небесная, если Тебе угодно, чтобы мы здесь поселились под Твоим кровом, то Ты уж Сама благослови!

    И не успел я до конца промолвить последнего слова "благослови", как неожиданно из-за угла Казанской церкви показался с полным ведром воды в руках один из старейших оптинских иеромонахов, ризничий отец Исайя, некогда бывший старшим келейником великого старца Амвросия. Услыхал он мое слово, поставил свое ведро на землю и не без живости меня спросил:

    - На что благословить-то?

    Так нас эта встреча взволновала, что я едва был в состоянии толком объяснить отцу Исайи, на что я просил благословения у Царицы Небесной. Снял батюшка с головы своей камилавку и, благословляя нас, растроганным голосом произнес:

    - Бог да благословит вас! Да благословит намерение ваше доброе Сама Царица Небесная!

    И пока благословлял нас отец Исайя, вокруг нас, откуда ни возьмись, собралось еще три иеромонаха: благочинный, отец Илиодор, отец Серапион и скитский иеромонах, отец Даниил (Болотов), наш особо близкий друг и доброжелатель, - и тут все четверо благословили наше водворение под кров обители Оптинской, созданной и освященной в честь и славу Введения во храм Пресвятой и Пренепорочной Приснодевы Богородицы.

    Для меня такое "совпадение" было знамением. Знамением оно показалось и всем в тот час с нами бывшим.

    Чего только? Тут ли на земле это откроется, или там, на небе, - одному Богу известно....

     

    (С.А. Нилус. На берегу Божией реки. Часть 1)


  10. ПИСЬМО №1(1)

     

    К матери из Козельской тюрьмы во время первого ареста, последовавшего 17/30 сентября 1919 г.

    Христос посреди нас!

    Мира и радования желаю тебе, дорогая мамаша, и шлю тебе иноческий привет. Ныне я узник, и хочется сказать, узник о Христе, ибо хотя я и грешен, но в данном случае совершенно неповинен, как мне кажется. Сижу в темнице без предъявления мне какой-либо вины и, как видно, только потому, что я монах, что я трудился для обители. Да будет воля Божия, благая и совершенная! Благословляю Господа, на Господа надежду и упование мое возвергаю, в Господе отраду мою нахожу. 17-го сентября помолившись за литургией и отслужив после нее молебен о твоем здравии и прочих близких моих, я, возвратившись в келлию, был арестован и отправлен в г. Козельск в тюрьму, где и нахожусь. Со мною еще 4 человека духовного звания: такие же узники о Христе, и потому среда, в которой я очутился, не тяготит меня. Я даже благодушествую. Но ожидая всегда смерти, я решил в день моего рождения обратиться к тебе, дорогой моей мамаше, с моим, быть может, последним словом и приветом. Да благословит тебя Господь! Как иерей призываю на тебя Божие благословение и молю Господа, да воздаст Он тебе вечными милостями Своими и вечным блаженством за все то добро, какое я получил от тебя. Да почиет на мне твое родительское благословение, которого усердно прошу у тебя. Помню тебя и здесь в заключении, приношу Богу мою молитву о тебе, хотя и слабую по немощи моей. И себя, и дорогую мне обитель нашу, и тебя, и всех, и все предаю Господу моему Богу, Творцу и Промыслителю, ибо Он печется о всех и о всем и творит то, что нужно и полезно нам. Усердно прошу твоих св. молитв о мне грешном, о спасении моей грешной души: спасение души – цель земной жизни. И что мне более нужно? Если бы я достиг сей вожделенной цели! Посему и прошу молитв о моем спасении. Твердо верю, что в руках Божиих, и спокоен. Чаю жизни будущаго века. Аминь.

    Прошу передать от меня Божие благословение маме крестной (прошу ее св. молитв и благословения), сестре, братьям и всем прочим родным и знакомым: о всех их молился всегда, да благословит и спасет их Господь. У всех прошу прощения, а наипаче у тебя, ибо ошибки мои сознаю.

    Прости. Господь да будет со всеми вами.

    Грешный Иеромонах Никон.

    26 сентября/9 октября 1919 г.

    Козельская тюрьма.


  11. 48. НАДО ВНИМАТЬ СЕБЕ, А НЕ ЧУЖИЕ ДЕЛА РАЗБИРАТЬ

    Касательно одеяния в новоначальную одежду, помолившись Богу и осмотревшись, можно решиться, — не век же жить в монастыре в неопределенном положении. Только, при решимости облещись в сию одежду, должно решиться и на то, чтобы стараться делом исполнять совет святого Иоанна Лествичника, который говорит: "Послушник не рассуждает ни о благих, ни о мнимых злых", то есть не толкует: так-то нехорошо, а вот так-то было бы лучше. А более всего внимает собственному своему спасению, ради которого решился жить в монастыре, веруя несомненно повторяемым словам Святой Церкви: "Кийждо от своих дел или прославится или постыдится"; начальные — от своих дел, а подначальные — от своих. Кому что поручено, за то тот и отвечает. Также подвергает себя ответу и тот, кто вмешивается не в свое дело, кроме того, оставляя при этом исполнение и собственного дела. Сам Господь глаголет во Евангелии: куплю дейте, дондеже прииду (Лк. 19: 13). А купцы, как сама ты видала, во время ярмарки каждый торгует в своей лавке. А если во время торговли будет ходить купец по чужим лавкам, то повредит своей торговле и получит большой убыток. Разумеешь ли, еже глаголю тебе?

    То есть советую тебе более не внимать благовидным, но душевредным помыслам вражеским, которые внушают смотреть за чужой торговлей, ходя по чужим лавкам. Прочнее и основательнее беречь собственную свою торговлю духовную, и ей только внимать.

    ***

    114. О ЛЮДСКОЙ ЛЖИ

    Вам кажется, что некоторые люди позволяют себе безстыдно лгать, а на самом деле это совсем не так, а вот как. Ежели, по слову святых отцов, и одна страсть ослепляет человека, то что будет, когда их соберется куча целая? Например, высокоумие, честолюбие, от них же — гнев и ненависть к препятствующим. Если, говорю, возобладают такие страсти человеком, может ли он иметь правильный взгляд на вещи? Не станет ли он, под влиянием этих страстей, выдавать неправильные мнения за сущую правду? Как человеку кажется, так он и говорит.

    Не будьте слишком строги к представляющим дело в ложном виде. ...

    Когда будет бороть вас подозрение, то вы говорите себе: "Может быть, это не так", — и оставляйте дело в среднем смысле.


  12. ПРИЗНАК ЛЮБВИ

     

    Один из признаков любви – "не раздражаться". Кто может, действительно, себе представить мать, раздражающуюся на своего грудного ребенка? Матери дается чувство особой любви, когда ее ребенок беспомощен. Но сколько есть матерей, которые и потом, когда дети их вырастут, тоже "не раздражаются" на них. В доброте, покрывающей человеческую слабость, является более всего образ Божий в человеке. Конечно и гнев – против зла (а не человека) – может быть святым; но это есть нечто совсем другое, чем эгоистическое раздражение людей друг против друга, которое так отяжеляет жизнь и тех, на кого раздражаются, и тех, кто раздражается. Священное Писание дает совет: "гневаясь, не согрешайте". Иначе сказать: люди, гневайтесь только на зло, а не на страдающего от своего зла человека. "Любящие Бога, ненавидьте зло"! (Пс. 96, IV).

    Гнев на зло (особенно – на свое зло!) может вылечить от зла, если этот гнев исходит из любви. Но беда в том, что темная гневливость, раздражительность, как паутина, висит в мире над народами, семьями и сердцами. И эта раздражительность человеческая, иногда вызванная пустяком, отравляет жизнь.

    Верно сказал один человек: "Сварливость, вечные жалобы на судьбу и знакомых, это, Пожалуй, еще хуже, так как недостатки эти продолжительные... Лучше уж вспыльчивость: вспылил, наговорил и – потом отошел. Но как трудны обидчивые люди; они злопамятны. Обидчивого человека все раздражает. Если он даже получит желаемое, то (так как в глубине души ему совестно) он ищет нового предлога – вспылить. Всего печальнее, что от нашей раздражительности и вспыльчивости страдают особенно те, кто нас больше всех любит и больше всех для нас делает. Какие несправедливые, злые замечания приходится иногда самым близким нашим выслушивать от нас! И мы это себе позволяем, зная, что они-то не рассердятся; если же и посердятся, то простят и не порвут с нами отношений, так как любят нас... "

    В основе вспыльчивости и раздражительности лежат злоба, ненависть, гордость, жестокость и несправедливость. Болото легко превращается в бушующий океан. От одной спички может сгореть город. От одной, будто бы безобидной страстишки, загорается душа и в муках сгорает. Какой нужен самоконтроль людям, какая трезвость и осторожность. Ни один порок, – ни пристрастие к деньгам, ни страсть к удовольствиям; даже вино – губитель многих – так не губит добрый дух семьи, как раздражительный и несдержанный человек. Он расстраивает общественную работу, отравляет жизнь детей и семьи. В обществе мы еще стесняемся по самолюбию, проявлять свою душевную низость, Мы ищем доброго в обществе о себе мнения. Но дома, при "своих", мы распоясываемся, даем волю своему внутреннему злу... "Человек гневливый заводит ссору, а вспыльчивый много грешит", говорит Соломон в Притчах (29, 22).

    Человек бывает так низок и мелкотравчат, что обижается даже на Самого Господа Бога, Великого своего Творца! Человек ропщет на Им данную жизнь... Разве вы никогда не роптали на погоду, почему она не такая, как хотелось бы вам? Разве вы никогда не жаловались на свое положение в жизни, на свои обстоятельства? Разве вы никогда не тяготились путем, по которому промыслительно вела и ведет вас Рука Господня?

    Есть в душе человеческой великое средство для преодоления самолюбия, вспыльчивости и раздражительности. Это – благоговейная вера в близость Божью. "Господь близ". Над человеком распростерта Любовь. Только ее надо уметь увидеть внутренними глазами. Это и есть вера. Нам не всегда понятны исцеляющие пути Любви. Но, поверив в эту любовь над собой и миром, человек видит духовными глазами жизнь, в свете высшего ее назначения. То, что раньше казалось непонятным, предстает человеческой светлой вере, как нечто необходимое и важное. Так зреет мудрость в душе и открывается вечность.

    Свобода наша, есть не только свободное высказывание всего, что мы думаем; и не только возможность делать то, что мы хотим. Самая глубокая свобода наша есть свобода от зла, которым мы мучаем себя и других. К этому состоянию свободы духа в добре и ведет нас путь веры. Вера есть вхождение в высшую реальность.

×
×
  • Создать...