Перейти к публикации

OptinaRU

Модераторы
 Просмотреть профиль  Активность

  • Публикации

    3 316

  • Зарегистрирован

  • Посещение

  • Дней в лидерах

    277

Записи блога, опубликованные пользователем OptinaRU

  1. OptinaRU
    Братья Путиловы и пришедшие с ними иноки начали постройку Скита, и вскоре посреди лесной чащи появились несколько келий и деревянный храм во имя Иоанна Предтечи. Постепенно налаживалась скитская жизнь. Скитоначальником был отец Моисей. Отец Антоний трудился на разных послушаниях, пребывая в полном подчинении у брата. 24 августа 1823 года отец Антоний был посвящен Владыкой во иеродиакона. 
    В 1825 году отец Моисей принял в свое управление обитель, а отца Антония владыка Филарет утвердил скитоначальником, на место брата. Во иеромонаха он был рукоположен в 1827 году. Теперь все его заботы были о благоустройстве скита – как внешнем, так и внутреннем, братство скита росло, вместе с тем прибавлялось и забот. Отец Антоний стал скитоначальником в тридцатилетнем возрасте, в его подчинении оказались многие иноки, старше его возрастом и занимающие более высокие ступени в монашестве. Но он, несмотря на молодые годы, благодаря своей мудрости и смирению умел обходиться со всеми так, чтобы никого не задеть. Кроме того, сам он являл такой убедительный пример послушания, во всем повинуясь настоятелю, что в его «руководстве» никто не мог увидеть какого-то самочиния и стремления начальствовать.
     
    В начале 1830-х годов братии в Скиту было еще недостаточно. Отец Антоний нес множество послушаний. У него был келейник, который одновременно был также садовником, поваром и хлебопеком, так что скитоначальник сам обслуживал себя. «Как самый бедный бобыль, живу в келье один,— писал он,— сам и по воду, сам и по дрова». Он же сам в основном совершал и богослужения. Благодаря его любви к церковной службе, уставу, богослужения в скитской церкви отличались особым благоговением. Предоставим слово современнику, бывавшему в Предтеченском скиту, когда начальником там был отец Антоний: «Величественный порядок и отражение какой-то неземной красоты во всей скитской обители, часто привлекали детское мое сердце к духовному наслаждению, о котором вспоминаю и теперь с благоговением, и считаю это время лучшим временем моей жизни.
     
    Простота и смирение в братиях, везде строгий порядок и чистота, изобилие самых разнообразных цветов и благоухание их, и вообще какое-то чувство присутствия благодати невольно заставляло забывать все, что есть вне обители этой. В церкви скитской мне случалось бывать преимущественно во время обедни. Здесь уже при самом вступлении, бывало, чувствуешь себя вне мира и превратностей его. С каким умилительным благоговением совершалось священнослужение! И это благоговение отражалось на всех предстоящих до такой степени, что слышался каждый шелест, каждое движение в церкви. Клиросное пение, в котором часто участвовал сам начальник Скита отец Антоний, было тихое, стройное и вместе с тем величественное и правильное, подобного которому после того я нигде уже не слыхал... В пении скитском слышались кротость, смирение, страх Божий и благоговение молитвенное... Что ж сказать о тех вожделеннейших днях, когда священнодействие совершалось самим начальником Скита отцом Антонием? В каждом его движении, в каждом слове и возгласе видны были девственность, кротость, благоговение и вместе с тем святое чувство величия. Подобного священнослужения после того я нигде не встречал, хотя бывал во многих обителях и церквах».
     
    Автору этих воспоминаний вторит и другой современник отца Антония, игумен Антоний (Бочков): «Превосходный чтец и певец, один из лучших уставщиков всего монашества; он был первым украшением Оптинской, особенно скитской церкви, которая стала для него любимым, единственным местом духовной отрады, его первою мыслию, его жизнию. Он соблюдал в ней порядок, ее священный чин, возлюбил ее красоту, чистоту; готов был устами отвевать малейшую пылинку, замеченную им на лице возлюбленного его малого храма, восходившего при нем постепенно в свое благолепие, и срубленного в начале его секирою. Служение девственного старца было истинным богослужением. Весь отдаваясь Духу Утешителю с первого воздеяния рук, он до исхода из храма не принадлежал себе, а кажется, перерождался и соединялся с херувимами, которых изображал втайне пламенным и стройным служением своим. Исходя из церкви для келейной тихой жизни, он становился опять первым рабом старшего брата, безмолвником по любви и по благословению отца».
     
    В бытность отца Антония начальником Скита его насельниками стали будущие знаменитые старцы Леонид и Макарий. И игумен Моисей, и отец Антоний, сами обладавшие немалыми духовными дарами, внутреннее руководство обителью и Скитом передали старцам.
     
    Из жития прп. Антония Оптинского
  2. OptinaRU
    Недоумение и смущение, беспокоящие вас, касаются вас и детей ваших не только во временной жизни, но простираются и до вечности. Вы хотите избавиться неудобств в жизни, прибегаете к средствам материальным и просите Бога о ниспослании вам оных; не получая же скоро, доходите до уныния и отчаяния. Я предлагаю вам то, что и вам самим известно: судьбы Божии неисповедимы! Судеб Твоих бездна многа (Пс. 35, 7), и судьбы Твои, Господи, по всей земли (Пс. 104, 7). И апостол Павел восклицает: о глубина богатства и премудрости и разума Божия! кто испыта ум Господень, или кто советник Ему бысть? (Рим. 11, 33, 34).
     
    Из сего можно заключить, что Промысл Божий есть над всеми нами, и даже птица не падет без Его воли и влас главы нашея не погибнет (Лк. 21, 18). И ваше настоящее положение не состоит ли в воле Божией? Веруйте твердо, что Бог промышляет о вас; не давайте места сомнению, да не сбудется и на вас слово Писания: отъемлются судьбы Твои от лица его (Пс. 9, 26). Но вы просите и не получаете, что вас еще более смущает. А как вам известно из истории жизни человеческой и из примеров, пред глазами нашими бывающих, какими несчастными случаями люди бывают поражаемы: семейство лишается иногда отца, муж — жены, жена — любимого мужа, родители — единородного сына — всей их надежды и радости; дети остаются сиротами, без призрения; иной лишается всего богатства, делается нищим, другой терпит различные несчастия, скорби, болезни, лишается чести и прочее. Кто же всем этим распоряжается, как не Промысл Всевышнего, попускающий каждому скорби по его мере, силе и устроению для того, чтобы наказать его, или испытать и укрепить его веру, или предохранить от грехопадений?
     
    Постигнутые несчастием, верно, просили избавления и облегчения скорбей, но не получали скоро; а почему? Это знает Един Всемогущий Творец и Промыслитель всех. Нам известно, что Он весть ихже требуем, прежде прошения нашего (Мф. 6, 8) и что Он дает нам блага, каких мы и не ожидаем от Него; что Он всегда есть благовременный помощник в скорбях. Один церковный учитель говорит: «Господь хотя и невидимо, но действительно близок к нам, так, что может слышать все наши стенания и подать нам Свою помощь. Он знает и видит все наши нужды и несчастия, и любвеобильное сердце Его исполнено благости и готовности помогать, которую являл Он, когда обитал на земле, полный благодати и истины. Но Господь долго не избавляет меня от несчастия! Так, возлюбленный, но время и способ избавления Он положил в своей власти».
     
    Предавайтесь же и вы Его святой воле и изливайте скорбь вашу пред Ним со псаломником: пролию пред Ним моление мое: печаль мою пред Ним возвещу (Пс. 141, 3)... И ожидайте от всещедрой и милосердой десницы Его помощи в скорбях ваших; но ежели вы долго не получаете желаемого и просимого, то укрепляйте себя вышеизложенным рассуждением — и веруйте, что и должно быть так, а не иначе. Может быть, сим испытуется ваша вера и любовь к Богу; или просимое вами место могло бы быть вам не полезно в нравственном или физическом отношении... Ежели это и наказание, то Святое Писание говорит нам: егоже любит Господь, наказует, биет же всякого сына, егоже приемлет (Евр. 12, 6). И в самых скорбях является милость Божия и даруется духовное утешение.
     
    Из писем прп. Макария Оптинского
  3. OptinaRU
    Проповедь преподобноисповедника Никона в неделю Ваий

    4/17 апреля 1927 г.

    Во имя Отца и Сына и Святаго Духа.
    Когда сегодня читали в Евангелии о том, что евреи встречали Господа Иисуса Христа с песнопением, с радостными возгласами: «Осанна Сыны Давидову!», «Благословен грядый во имя Господне», «Осанна в вышних» (Мф. 21, 9), то мне вспомнилось, что через несколько дней после этого будет читаться Евангелие на Страстной седмице, что те же самые иудеи распяли Его, насмеялись над Ним, на кресте пригвоздили. Подумалось мне, что и мы воспеваем Бога хвалебными песнопениями в св. храме, и вот некоторые из вас причастились, удостоились принять в себя Господа Бога Иисуса Христа. Убоимся же, чтобы нам не распинать нашими грехами Господа Иисуса Христа. Мы сейчас собраны в храме Божием во имя Господа и воспеваем Бога, а некоторые и причастились, а выйдя из храма мы снова предаемся тем же порокам и грехам, тому же скопищу страстей. Не должно быть так. Как древний Израиль был отвергнут Господом Богом, так и мы можем быть отвержены Богом, если снова будем предаваться прежним порокам и если будем иметь злобу друг на друга. Прошу всех вас помнить это, любить Господа Бога и не забывать Его. И если в этой жизни будем иметь Господа и в мыслях, и в чувствах, и делах наших, то будем тогда постоянно с Господом Богом в бесконечные веки. Аминь.

  4. OptinaRU

    Верь в милосердие Божие

    Автор: OptinaRU,

    В нынешнем Евангелии читали мы о пребывании Господа Иисуса Христа в Капернауме. Господь сказал жителям этого города, что придут многие от востока и запада и возлягут с Авраамом, Исааком и Иаковом, а сыны царствия изгнаны будут вон. Куда вон? Очевидно, в ад. Разъяренные капернаумцы, как дикие звери, бросились на Спасителя, окружили Его и повлекли к высокой скале, с которой хотели сбросить Его, но Он же прошед посреде их, идяще (Лк. 4, 30). Идяще — без указания начала и конца действия, идяще все время. Но Он же прошед посреде их, идяще. Кто? По историческому смыслу — Господь. Но кроме исторического значения евангельская история имеет другое, применительное к каждому из нас. Кто же это Он? Это — ум наш, идущий горе?. "Горе? имеем сердца" — стремится душа наша, ум наш к Господу. Но, как дикие звери, окружают помыслы, искушение, суета, и опускаются крылья, поднимавшие дух, и кажется, никогда не устремиться ему горе?. "Господи, Господи... жажду общения с Тобой, жизни в Тебе, памятования о Тебе, но постепенно рассеиваюсь, развлекаюсь, ухожу в сторону. Пошла в церковь к обедне. Только началась служба, а у меня появляются мысли: "Ах, дома я то-то и то-то не так оставила. Такой-то ученице надо вот что сказать. Платье-то я выгладить не успела...". И много других мыслей о якобы неотложных заботах. Смотришь, уже и "Херувимскую" пропели, уже и обедня к концу. Вдруг опомнишься: молилась ли? Разве я с Господом беседовала? Нет, телом была в храме, а душой — в будничной суете. И уйдет такая душа из храма со смущением, неутешенная.
    Что же скажем? Слава Богу, что хоть телом побывала в храме, хотя бы пожелала к Господу обратиться. Вся жизнь проходит в суете. Ум идет посреди суетных мыслей и соблазнов. Но постепенно он навыкнет помнить о Боге так, что в суете и хлопотах, не думая, будет думать, не помня, — помнить о Нем. Только бы шел не останавливаясь. Пока есть в тебе это стремление вперед — не бойся, цел твой кораблик и под сенью креста совершает свое плавание по жизненному морю. Цел он — и не надо бояться возможных житейских бурь. Без непогоды не обходится никакое обычное плавание, тем паче жизненный путь. Но не страшны жизненные невзгоды и бури шествующим под прикрытием спасительной молитвы: "Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешную". Не страшны они, только бы не впасть в уныние, ибо уныние порождает отчаяние, а отчаяние уже смертный грех. Если и случится согрешить, верь в милосердие Божие, приноси покаяние и иди дальше, не смущаясь.
     
    Из бесед прп. Варсонофия Оптинского
  5. OptinaRU
    Не было отказа у преподобного Илариона в приеме мирян: со всеми бывал он одинаково обходителен и внимателен. Свои беседы с посетителями и исповеди строил он таким образом, чтобы искусными вопросами пробудить воспоминание о нераскаянном грехе, по невниманию человека обратившемся в порочный навык, уяснить причину душевного недуга, вызвать сокрушение о грехах. Главную причину любых страданий видел он в нашем отступлении от Бога и в греховной жизни, поэтому врачеванию заблудшей души нередко целительно способствовала и предписанная старцем епитимия. Состояла она обычно из молитв, покаянного канона, чтения кафизм, поклонов, раздачи милостыни, в прощении обид и оскорблений, примирении с обидевшими.

    Дар исцеления душевных недугов, которым наделил Господь всех преподобных Оптинских старцев, в полной мере был усвоен преподобным Иларионом. Различные причины этих болезней старец распознавал не только через расспросы страждущих, но и иными, духовными путями. Непримиримая вражда, раздоры семейные, тяжкие нераскаянные грехи чаще всего были причинами заболеваний, а потому и врачевал старец болящих, при помощи Божией, благодатию таинства покаяния, на дом же давал им богоявленскую воду, артос и масло от лампадок, горевших на могилах почивших преподобных старцев Льва и Макария.

    Любовь его к страждущим была безгранична.

    Как-то попала к преподобному Илариону на исповедь упорнейшая душевнобольная, источавшая на него грубую, непристойную брань. Не обращая на это внимания, батюшка все же добился, чтобы она пришла полное сознание и покаялась в том грехе, за который так сильно страждет. «Вы бы ее, батюшка, оставили, коль она такая», – заметил кто-то, на что старец ответил: «А у нее ведь душа такая же, как и у нас с тобой. Весь мир не стоит одной души!».

    Из жития прп. Илариона Оптинского
  6. OptinaRU

    Вечная Пасха

    Автор: OptinaRU,

    Перед самой Пасхой Ферапонт стал раздавать свои вещи. Удивительно было, что он отдал и свои инструменты, которыми вырезал кресты. А одному брату он сказал:
     
    — Как хорошо здесь, на этой святой Оптинской земле! Мне почему-то хочется, чтобы эта Пасха была вечной и не кончалась никогда, чтобы радость ее непрестанно пребывала в сердце.
     
    Ферапонт вздохнул, посмотрел на небо, и, слегка улыбнувшись, сказал:
     
    — Христос Воскресе!
     
    «И от его слов стало так легко и радостно на сердце, – вспоминал брат, – будто это были слова не человека, а Ангела».
     
    На Пасхальной службе Ферапонт стоял у поминального канона, склонив голову. Кто-то передал ему свечку. Он зажег ее, но почему-то сразу не поставил, а некоторое время продолжал держать в руке. Поставив свечу, он перекрестился и пошел на исповедь.
     
    «Плотию уснув...», – пел братский хор. Закончился канон утрени, и священники в ярко-красных облачениях неспешно стали входить в алтарь. Казалось, что это усталые воины возвращаются домой после тяжелого сражения. Они несут с собою радостную весть о победе, а вместе с ней и память о тех, кто не вернулся с поля битвы.
     
    Многие вспоминают, что эта Пасхальная служба была какой-то необыкновенной. Возникало чувство, что должно произойти что-то очень важное.
    Ферапонт причастился, но в алтарь не пошел, а смиренно направился в конец храма, где взял у дежурного антидор и запивку. Потом встал у иконы Оптинских старцев, склонил голову и погрузился в молитву.
     
    «Лицо его было исполнено умиления, – вспоминала одна пожилая монахиня, – и вид у него был такой благодатный-благодатный!»
     
    Пасхальная служба окончилась. Все направились в трапезную разговляться, а Ферапонт задержался. Ему хотелось побыть здесь подольше, чтобы продлить это удивительное, удивительное, ни с чем не сравнимое торжество, эту неописуемую Пасхальную радость души.
     
    Вдруг в храм вошел Трофим. Он сделал знак, и Ферапонт поспешил вслед за ним на колокольню...
     
    Колокольный звон разбудил предрассветную тишину. Это иноки Ферапонт и Трофим возвещали миру великую радость: Христос Воскресе из мертвых!
     
    «Инок Ферапонт был виртуозным звонарем, – вспоминают братия. – Он очень чутко чувствовал ритм и звонил легко, без какого-либо напряжения».
     
    — Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас грешных, – взывал он умиленным сердцем под Пасхальный перезвон.
     
    В этот момент меч сатаниста длиною в шестьдесят сантиметров с выгравированным на нем числом 666 пронзил сердце благоговейного инока.
     
    Ферапонт упал. Лицо его, обращенное на восток, застыло в безмолвном спокойствии. – Он всегда стремился к тому, чтобы хранить в душе своей мир, который приял от Сладчайшего Иисуса, с ним и вошел он в вечную радость Воскресшего Христа.
     
    Из книги «Жизнеописание Оптинских новомученников»
  7. OptinaRU

    Взвешенное слово

    Автор: OptinaRU,

    Однажды в Оптиной случился весьма убыточный пожар в гостинице. О. Моисей, зная, что все меры приняты, смотрел спокойно на огонь, который был потушен, когда против него стали с Казанскою иконою.
     
    Всегда молчаливый, особенно скрытен был о. Моисей, если кто пытался расспрашивать о его жизни и внутреннем его делании. Тут ничего нельзя было от него узнать. Когда кто говорил о. Моисею о его заслугах, он недоверчиво улыбался.
     
    Однажды посетил Оптину один архиерей — и, осмотрев скит, спросил о. Моисея, кто это устроил. О. Моисей уклончиво ответил, что это устроилось постепенно на здешнем месте.
     
    — Я и сам вижу, что на здешнем, но кто именно построил?
    — Настоятель с братиею.
    — Говорят, что вы все это устроили.
    — Я тоже при этом находился…
     
    После таких ответов гость уже более не допытывался.
    Говорил о. Моисей медленно, взвешивая каждое слово, и, слушая других творил молитву Иисусову, перебирая четки.
     
    Из книги Е.Поселянина «Русские подвижники XIX века»
  8. OptinaRU

    Видение отца Мартирия

    Автор: OptinaRU,

    Среди благоуханного цветника оптинских сказаний существует одно, почти неизвестное большинству людей, – из жизни последнего оптинского старца Нектария. Эпизод этот был передан отцом Адрианом Рымаренко, впоследствии епископом Русской Зарубежной Церкви.
     
    – Вы знаете, чем была для меня Оптина? – Она вскормила меня, взлелеяла своею лаской и любовью, воспитала меня своим духом, она же и облекла меня в ризу спасения. И я всегда, особенно при жизненно тяжких обстоятельствах, стремился под ее благодатный покров за помощью и утешением, а на заре своей пастырской деятельности это стало для меня просто необходимостью. Ведь наступало грозное время открытой борьбы света со тьмой, и нужно было иметь и духовный опыт и знания, глубокую веру и особую благодать, чтобы иметь мужество и силу вступить в этот, казалось бы, неравный бой. У кого же можно было почерпнуть эту силу на ратный подвиг скромному воину Христову, где же было найти ее, как не в последнем оплоте православия – Оптиной? И туда я спасался при первой возможности. Иногда, правда, приедешь к батюшке весь измученный и обессиленный от житейских бед и волнений, бурь и ударов, с целым рядом самых неотложных вопросов, поведать, раскрыть свою душу. И казалось в то время, что если этого не сделаешь сейчас же, немедленно, то, пожалуй, и сердце и ум не выдержат этих страданий. Но не тут-то было.
     
    У старца в хибарке народу скапливалось не мало, и все тоже тяжко израненные в жизненной борьбе и жаждущие утешения. Батюшка выйдет, бывало, благословить, иногда скажет что-нибудь ласковое, но к себе в келью не берет. И часто проходит и день, и два, а то и поболее, пока, наконец, не откроется заветная дверь. И сколько за это время мучительного ожидания переживаешь, весь измаешься, истоскуешься, исстрадаешься.
     
    В такие тяжелые для меня минуты, прождавши иногда напрасно у порога батюшкиной кельи до самого вечера, я невольно спешил к одной из самых замечательных насельниц Шамординского монастыря – современнице еще батюшки Амвросия – схимонахине Марии (Головиной), чтобы в общении с ней несколько рассеять свои мрачные мысли…
     
    В нескольких минутах ходьбы от Оптиной, к югу от монастыря, одной стороной почти примыкая к величественному скитскому бору, находится группа строений своеобразной архитектуры, разбросанных в живописном беспорядке, который так люб русскому сердцу. Среди просторного двора возвышается большая двухэтажная постройка, увенчанная чем-то вроде башенки. К ней с боков, как цыплята к наседке, прижимались какие-то клети, подклети, ходы, переходики, крылечки. Против главного корпуса находился амбар, далее флигели и другие хозяйственные службы. Все это было срублено из прочных больших бревен, покрыто тесом и окружено высоким частоколом, через который вели узорчатые с резьбой ворота, еще более усиливающие впечатление какого-то уголка, как бы перенесенного в наши дни из XVI – XVII веков.
     
    Это и было подворье Шамординского монастыря – любимое детище отца Амвросия. Управляла же этим подворьем монахиня Мария, в то время уже глубокая старица, всеми любимая и почитаемая. Это была исключительная личность в масштабе Оптиной и Шамордина. Это была живая летопись монастыря. Да и немудрено. Поступивши в обитель еще при жизни старца Амвросия и пройдя ряд обычных монастырских послушаний, она вскоре за свое благочестие, доброту, умение ладить с людьми и особенно милостивость к ближним была назначена старцем Амвросием на почетную и ответственную должность начальницы Шамординского подворья. Преемники отца Амвросия, старцы Иосиф, Анатолий и Нектарий, продолжали оказывать ей самое искреннее и сердечное внимание. Она была одна из тех редких натур, которые не знают, что такое иметь врагов, всегда серьезная, сосредоточенная, иногда не улыбающаяся, внешне хлопотунья, она умела как-то расположить к себе сердца всех окружающих и первая спешила на помощь в беде. Больного ли навестить, бедняку ли помочь, поддержать ли упавшего в немощи, утешить ли скорбящего и унывающего – это было для матери Марии призванием всего ее существа, влечением ее чистого и любящего сердца.
     
    Да будет ей вечная и светлая память, ибо крепко верю я, что и по ее святым молитвам Господь доселе хранит меня…
     
    Вот в одну из моих поездок в Оптину, под Покров 1922 года, я возвращался с матушкой Марией от ранней обедни, которую совершал по случаю годовщины своего рукоположения. В молитвенно приподнятом настроении шел я этим погожим тихим осенним утром по шуршащим от опавших листьев дорожкам монастыря, с наслаждением вдыхая бодрящий воздух. Матушка, вся ушедшая в себя, молча сопровождала меня. Так же молча мы поднялись в ее келью и напились чаю.
     
    «Ну вот, батюшка родной, – прервала она, наконец, свое молчание. – Все думала я, чем бы утешить тебя в этот знаменательный для тебя день, вот так, пожалуй, поведаю тебе одну тайну жизни моей, что и твоей душе будет на пользу.
     
    Был у нас в Оптиной один иеродиакон, Мартирий по имени. Скромный, благоговейный, в страхе Божием совершавший свой путь. Кто он был – Бог весть. Об этом у нас не любопытствуют, и частенько знает об этом только отец настоятель да духовный отец его. За его примерную жизнь уже не раз предлагали ему иерейский сан, но он всячески уклонялся, отговариваясь слабостью здоровья, но все доподлинно знали, что истинной причиной было его глубокое смирение. Дивный раб был Христов. Я глубоко почитала его.
     
    Однако годков через восемь его иеродиаконства действительно захворал наш Мартирушка, как любила называть его братия, и слег в монастырскую больницу. Частенько навещали мы его и, как могли, утешали своим приношением. Когда совсем трудно стало отцу Мартирию, призвал он меня, да и говорит: «Спаси тебя, Господи, матушка, за все твои заботы о мне грешном. Господь да воздаст тебе сторицею за твою любовь в сей жизни и в будущей. А мне нечем и отблагодарить тебя. Были последние 20 копеек, да и те отдал. Так вот, матушка, прошу тебя напоследок, не оставь меня в своих молитвах, когда Господь призовет меня к Себе».
     
    «Ну, батюшка, – отвечала я, – беру и я с тебя слово. Если заслужишь у Господа милость, то помолись и ты о мне грешной, чтобы Господь вразумил меня, как заслужить спасение».
     
    С тем и расстались. А через два денька и хоронили отца Мартирия. Заказала я сорокоусты в наших храмах, молилась о его святой душе. И вот, когда уже кончилось поминовение, я, возвратившись из храма домой, присела на минутку в креслице, вот в котором и ты изволишь сидеть, и задремала. И вдруг передо мной, как живой, предстал отец Мартирий и изрек такие мне слова: «Ты, матушка, просила меня помолиться за тебя, как тебе спасаться, и Господь милосердный допустил меня к тебе. Помни крепко, что нести свой крест и жить нужно так, как бы находясь все время пред очами Самого Господа…» И еще одно открыл он мне, – и как сказал он мне это, так я вся и затрепетала… Тут внезапно открыла я глаза, а в келье никого-то и нет! И стало мне так страшно, и так я оробела, что кинулась, не помня себя, поскорее к старцу. Бегу, сама не своя, не знаю, как и добежала, и бросилась к отцу Нектарию в ноги, плачу да кричу: «Батюшка, спаси меня, уже, не ровен час, наваждение со мной. Ведь отец Мартирий-то явился ко мне». И только я начала ему второпях, все перепутавши, рассказывать, как тут батюшка ласково взял меня за рук и говорит: «Ну чего ты, мать, испугалась? Нет, не так тебе он, матушка, сказал… А не говорил ли тебе отец Мартирий…» – и тут батюшка, помедлив немного, повторил то, что напоследок открыл мне отец Мартирий. «Иди, спасайся с Богом и молись за него. Великий раб Божий был отец Мартирий».
     
    Так-то, – закончила матушка свое повествование, – и нам грешным нужно во все дни ходить в страхе Божием, чтобы не потерять, упаси Боже, ни одной капли из елея благодати, туне даруемой человеку по неизреченной Его милости».
     
    Беседа наша кончилась. Душа невольно ликовала перед приоткрытой еще одной тайной Божьего домостроительства о спасении рода человеческого. Как хотелось мне в то время из уст самого батюшки услышать подтверждение всего того, о чем старец в беседах со мною никогда не упоминал.
     
    Горячо поблагодарив матушку за этот драгоценный дар моему сердцу, я как на крыльях летел на благословение к старцу. В хибарке уже было достаточно народа, ожидавшего выхода батюшки. Я с несколькими собратьями стал отдельно в приемной. Вскоре послышались столь характерные для батюшки шаркающие шаги, и он медленно вышел в своем обычном подряснике, опоясанном широким поясом, со скуфьей на голове. Помолившись перед образом со словами: «Заступи, спаси, помилуй и сохрани нас, Боже, Твоею благодатию», – обернулся к нам, держа в руках какую-то печатную брошюру.
     
    – Вот, – сказал он, – С.А. Нилус изволит называть Оптину Божией рекой, а себя – рыбаком, вылавливающим жемчужины из этой реки. И сейчас подарил он нам одну из таких жемчужин (и батюшка протянул руку с брошюркой). Здесь описывается одно явление, бывшее некогда у нас с покойным иеродиаконом Мартирием. Да, великий раб был Божий. Истинного смирения ради не принимал он иерейского сана, с трепетом проходя свое иеродиаконство у престола Божия. Выйдя однажды из нашего храма, вот отсюда (и батюшка указал рукой на видневшийся в окно скитской храм), отец Мартирий взглянул на небо и перед его духовными очами неожиданно открылось дивное видение. Он увидел большой прекрасный строящийся храм, но еще как бы недоконченный, без купола, и далее снова какие-то постройки, и услышал голос: «Когда достроится, тогда конец всему». Да, много тайн было открыто этому чистому сердцем рабу Божию о грядущем, но только не дано ни времени, ни сроком исполнения. Ведь вот храм, который видел отец Мартирий, хотя и был почти достроен, но сколько кирпичиков еще осталось доложить и в какие сроки – этого, кроме Бога, никому неведомо.
     
    И батюшка после этих слов еще раз помолился, благословил нас и тихой старческой походкой пошел далее. (Какая прозорливость!)
    Вы представляете себе, с каким чувством уезжал я на этот раз из Оптиной.
     
    Из книги «Жизнеописания почивших скитян»
  9. OptinaRU
    27 февраля Высокопреосвященнейшим Климентом, митрополитом Калужским и Боровским в Казанском храме Оптиной Пустыни была отслужена Божественная литургия во время которой он совершил диаконскую хиротонию одного из насельников обители.
     
     


  10. OptinaRU
    В понедельник Светлой седмицы по традиции врата Иоанно-Предтеченского Скита Оптиной Пустыни открыты для всех желающих. В этот день в Скиту служится Божественная Литургия и совершается Пасхальный крестный ход вокруг Предтеченского храма.
     
    <iframe width="560" height="349" src="http://www.youtube.com/embed/p_6Hk7gXvNU" frameborder="0" allowfullscreen></iframe>
  11. OptinaRU
    Поминовение всех усопших, пострадавших в годину гонений за веру Христову
     
    "Канонизируются не все пострадавшие. Потому что не все насильственно умерли за исповедание веры. В вопросе канонизации важен вопрос чистого и доблестного стояния за веру. Канонизация это не только факт выявления святого, она имеет для Церкви и дидактический смысл. Потому что это исповедничество является образцом для верующих. И поэтому при изучении документов стали возникать вопросы, что кто просто пострадал, но оговорился или полностью оговорил и себя, и других; или играл какую-то двойственную роль, или был в расколе... Потому что наша история этих мучительных лет, она и прекрасная, с одной стороны, очень высокая по количеству мучеников, по их стойкости и чистоте святости. Но в то же время это – страшная эпоха. Она многих как бы развела, породила духовное падение. Так было и в древности. Много падений, отступлений. Люди соглашались на не совсем честные поступки, чтобы не попасть в тюрьму, не погибнуть... Церковь прославляет не всех пострадавших, а тех, кто был заключен за веру в тюрьму и в тюрьме вынес безупречно эти гонения: и допросы, и самую мученическую кончину…
     
    У мучеников и исповедников, как и в древности, оставался только такой выбор: или исповедничество – или отступничество. Не все выдерживали эти пытки, потому что человеку не удавалось подавить свою гордость, смириться до того, чтобы даже бесы не могли достать чем-нибудь... И Господь оставлял именно тех, кому недоставало смирения. И они ломались. И в тюрьме, если нет смирения, и человек не старается его получить, то Дух Святой не вселяется и не укрепляет его. Человек оказывается покинутым на свои собственные силы и руки, а перед ним такая махина, которая всё сокрушает".
     

    Игумен Дамаскин (Орловский)


    <iframe title="YouTube video player" width="480" height="390" src="http://www.youtube.com/embed/ph1vLoAtMQY" frameborder="0" allowfullscreen></iframe>
  12. OptinaRU
    Ты видишь, что все вокруг достойнее тебя, честнее, праведнее, смиреннее, чище. И радостно от того, что они не презирают тебя, последнего, убогого, не гнушаются общением с тобою, но разговаривают с тобою как с равным, рядом с тобою садятся за столом, вместе с тобою ходят в храм и никогда ни делом, ни словом, ни взглядом не позволяют себе указать на твое недостоинство и нечистоту. Но терпят тебя рядом с собою, покрывают недостатки, ошибки, грехи, милосердствуют и даже иногда просят исполнить какое-либо послушание, тем самым оказывая особую честь, оказывая внимание и возводя в достоинство слуги и иногда даже друга.
     
    Господи, они прощают мне скотство мое и обращаются ко мне с просьбой! Это ли не радость, это ли не рай?.. Но все это только помыслы смиренномудрия, а само смирение не живет в окаянном сердце моем. Вижу, как должно быть, но стяжать этого не могу.
     
    Господи, подай мне смирение и кротость Твою и наполни ими сердце мое и преисполни, дабы не осталось места ни для чего другого, но все — смирение Твое сладчайшее.
     
    Жизнь в Духе — это все новое; прежнее по виду нынешнему, но настолько обновленное внутри, что становится воистину новым.
     
    Вода, претворенная Господом в вино, не изменила своего внешнего вида, но изменила свое внутреннее свойство. Так и жизнь в Духе — по виду та же вода, а на вкус — вино, веселящее сердце.
     
    Из дневниковых записей иеромонаха Василия (Рослякова)
     
    <iframe title="YouTube video player" width="640" height="390" src="http://www.youtube.com/embed/dMySxt9Oy64" frameborder="0" allowfullscreen></iframe>
     
    <iframe title="YouTube video player" width="640" height="390" src="http://www.youtube.com/embed/2R4IGYWgr-M" frameborder="0" allowfullscreen></iframe>
  13. OptinaRU

    Виноват ли Иуда?

    Автор: OptinaRU,

    Пишешь, что... N... беспокоят религиозные вопросы, подобные сему: виноват ли Иуда, потому что послужил орудием... Но ведь Иуду орудием предательства избрал сатана, заметив в нем сильную страсть сребролюбия. Христом же Спасителем он вчинен был в число избранных 12 Апостолов, и наравне с ними он наделен был всеми благодатными дарованиями, три года был наставляем Спасителем на всякую истину, а на Тайной Вечери и прямо был обличен, что «един от вас предаст Мя» (Мф.26, 21). Но Иуда и тогда не оставил злого своего намерения. Как же после всего этого он не виноват? Кроме этого, многие святые утверждают, что и Иуда получил бы прощение, если бы решился приносить покаяние подобно верховному апостолу Петру, трижды отрекшемуся Христа, но чрез покаяние получившему не только прощение своего греха, но и прежнее апостольское достоинство. Впрочем, по слову Иоанна Лествичника, бедственно есть испытывать непостижимые судьбы Божии, и кто на это дерзает, в том обличается недостаток смирения и противное свойство, то есть горделивость. Евангелие тем начинает и оканчивается: покайтеся! А мы ленимся приносить покаяние и вместо этого беремся исследовать что выше нас и что от нас совсем не требуется. 
    Из писем преподобного Амвросия Оптинского
  14. OptinaRU

    Власть смирения

    Автор: OptinaRU,

    Старец Макарий в высшей степени обладал даром властного слова, и речи его имели огромное влияние на душу слушателей. Выйдя от старца, Гоголь говорил: «Да, мне сказали правду, это единственный из всех известных мне людей, кто имеет власть и силу повести на источники воды живой».
     
    Нашего великого старца батюшку Макария можно было в лицо ударить, и он не обиделся бы. Вот глубина смирения! Зато и прославлял его Бог. Великие чудеса совершал Господь через отца Макария. Однажды приехала в Оптину одна дама с сыном-студентом. Дама эта была духовной дочерью отца Макария. Приходит к нему на благословение и сообщает о своем горе:
     
    — Батюшка, что мне делать с сыном? Такой он стал кощунник, над всем святым издевается, просто неприятно, да и страшно за него.
    — Ничего, Бог даст, отстанет от этого, – сказал Батюшка, – я завтра часа в два приду к вам на гостиницу, только ему об этом не говорите.
     
    Успокоенная мать вернулась в номер, а сын ее на другой день перед приходом Батюшки начал обнаруживать беспокойство:
    — Видишь, идет старичишка. Да вы все против меня, что ж, я выйду.
    — Да кто против тебя, Вася, – сказала мать, – да и на улице не видно, чтобы кто-нибудь шел.
     
    Вдруг сын схватил шляпу и опрометью бросился из номера, в коридоре он встречается с о. Макарием.
    — А, идешь меня гнать?! – с яростью воскликнул он и со всей силы ударил Батюшку в щеку со словами: – ну, теперь в другую, диаволе, по слову Спасителя!
     
    Тогда студент весь задрожал и упал на пол, испуская пену. Сбежались все из номеров; больного вынесли на двор (это происходило в гостинице о. Пахомия). Вдруг из рта его вырвалось целое темное облако, точно из самоварной трубы. На глазах у всех оно высоко поднялось и исчезло. Отец Макарий взял за руку больного, тот встал и с удивлением смотрел на собравшийся народ. Видимо, он ничего не помнил, что с ним происходило. С тех пор он сделался религиозным человеком, поговел у Батюшки, причастился Св. Таин по собственному желанию, раньше же много лет ни за что не соглашался даже в церковь войти. И мать с сыном, счастливые, покинули святую Оптину обитель. Когда потом спрашивали о. Макария об этом бесноватом, то он ответил:
     
    — На этого юношу напал хульный дух, но теперь благодатию Божией он избавился от него; не думайте, что грешный Макарий изгнал злого духа, нет, это совершил Господь по Своей неизреченной благости через меня, недостойного.
     
    Из воспоминаний прп. Варсонофия Оптинского
  15. OptinaRU

    Вне Церкви нет спасения

    Автор: OptinaRU,

    Из далекого прошлого передо мной встает образ одного из моих хороших знакомых, музыканта и композитора Пасхалова. Он обладал огромным талантом, на концертах, которые он давал, собирались тысячи народа.
     
    В миру я был большим любителем музыки, и сам играл на фисгармонии. Чтобы усовершенствоваться в игре, я начал брать уроки у Пасхалова. Он потребовал большую плату за уроки, но деньги у меня были, и я согласился; потом он полюбил меня, недостойного, и предлагал заниматься бесплатно, но от этого я, разумеется, отказался. Наши занятия шли успешно, но мне было очень печально, что Пасхалов совсем отошел от Церкви. По поводу этого мне не раз приходилось вести с ним беседу.
     
    — Без Церкви невозможно спастись, – говорил я ему. – Ведь вы в Бога-то веруете, зачем же отвергаете средство к спасению?
    — Что же я такого делаю? Живу, как и все, или большинство, к чему нужны обряды? Разве без хождения в церковь уж и спастись нельзя?
    — Невозможно, – отвечаю, – есть семь дверей для спасения; в одну вы уже вошли, но надо войти и в другие.
     
    — Какие семь дверей? Ничего подобного не слыхал.
    — Семь дверей – это семь таинств; святое крещение над вами совершено, следовательно, одни двери пройдены, но необходимо войти в двери покаяния, соединиться со Христом в Таинстве Причащения...
     
    — Ну что вы мне говорите, Павел Иванович, каждый служит Богу, как умеет, как, наконец, считает нужным; вы вот в церковь ходите, посты соблюдаете и т.д., а я служу Богу музыкой – не все ли равно? – и, не дожидаясь ответа, Пасхалов заиграл.
     
    Никогда я не слышал такой музыки, неподражаемо играл он в тот вечер. Я жил в меблированных комнатах, и вот все коридоры наполнились народом, двери всех комнат открылись, все стремились послушать гениального композитора. Наконец, он кончил.
     
    — Удивительно хорошо, – заметил я, – но музыка музыкой, а церковь она все-таки заменить не может, всему свое время.
    Наша беседа с ним затянулась в тот вечер далеко за полночь. Ушел он в особенном настроении, умиротворенный и радостный. На другой день пришел он ко мне снова.
     
    — Знаете ли, Павел Иванович, всю-то ночь я продумал, какой я великий грешник, сколько лет уже не говел. Вот скоро наступит Великий пост, непременно буду говеть и причащаться.
    — Зачем же ждать поста? Говейте теперь.
    — Нет, теперь неудобно, ведь и пост не за горами.
     
    Хорошо думал Пасхалов, только он забыл, что есть враг, которому неприятна такая перемена в нем, и что нужно подготовиться к борьбе – все это он упустил из вида. Однажды поздно вечером он приехал домой и велел горничной расплатиться с извозчиком; та вышла на улицу, но вместо извозчика увидела на облучке какое-то чудовище. Вид его был так страшен, что горничная упала в обморок. Куда враг возил Пасхалова, неизвестно, только на другой день он скоропостижно скончался. И погибла душа навеки. Сердечно мне его жаль. Враг всюду расставляет свои сети, желая погубить человека, и губит неосторожных.
     
    Из бесед прп. Варсонофия Оптинского
  16. OptinaRU
    Звон церковный обыкновенно называется благовестом, предвещает благую весть, чтобы христиане правоверующие собирались в храмы Божии и возносили там усердные и смиренные молитвы, исповедая перед Богом свои немощи и согрешения, и прося помилования и прощения, а вместе — ниспослания помощи к исправлению.
     
    Говорить, стоя на церковных службах, или озираться глазами по сторонам, не только неприлично, но и прогневляет Господа невниманием. Если не можем мы душевно, то, по крайней мере, телесно и видимо да держим себя благоприлично. Телесное и видимое благоприличие может приводить нас к благому устроению внутренних помыслов. Как Господь прежде создал из земли тело человека, а потом уже вдохнул в оное бессмертную душу, так и внешнее обучение и видимое благоприличие предшествует душевному благоустроению; начинается же — с сохранения очей и ушей, и особенно с удержания языка, так как Господь в Евангелии глаголет: "от уст твоих сужду тя", то есть, что мы часто от невнимания говорим то, за что более всего и прежде всего будем судимы. Говорить многое очень легко и удобно, а приносить в этом покаяние весьма неудобно.
     
    Всеблагий Господь, имиже весть судьбами, да вразумит нас, и да наставит на путь хранения Божественных Его заповедей, имиже приобретается жизнь вечная и вечное блаженство, где кому Промысл Божий укажет место, как сказано в псалмах: На всяком месте владычества Его: благослови, душе моя, Господа (Пс. 102, 22).
     
    Из писем прп. Амвросия Оптинского
  17. OptinaRU
    Первый от Господа дар в молитве – внимание, т.е. когда ум может держаться в словах молитвы, не развлекаясь помыслами. Но при такой внимательной не развлекательной молитве сердце еще молчит. В этом-то и дело, что у нас чувства и мысли разъединены, нет в них согласия. Таким образом, первая молитва, первый дар есть молитва не развлекательная. Вторая молитва, второй дар – это внутренняя молитва, т.е. когда мысли и чувства в согласии направлены к Богу.
     
    До сих пор всякая схватка со страстию оканчивалась победой страсти над человеком, а с этих пор, когда молятся ум и сердце вместе, т.е. чувства и мысли в Боге, страсти уже побеждены. Побеждены, но не уничтожены, они могут ожить при нерадении. Здесь страстям подобны покойникам, лежащим в гробах, и молитвенник, чуть только страсть зашевелится, бьет ее и побеждает. Третий дар – есть молитва духовная. Про эту молитву я ничего не могу сказать; а здесь в человеке нет уж ничего земного. Правда, человек еще живет на земле, по земле ходит, сидит, пьет, ест, а умом и мыслями он весь в Боге, на небесах. Некоторым даже открывались служения евангельских чинов. Эта молитва – молитва видения. Достигшие этой молитвы, видят духовные предметы, например, состояние души человеческой так, как мы видим чувственные предметы, как будто на картине. Они смотрят уже очами духа, у них смотрит уже дух.
     
    Постоянно ли они находятся в видении, или по времени, – не знаю. Они не говорят о том, что видят, редко открывают другим свои видения.
     
    Часто мы читаем, что такой-то Святой видел видение и ему было запрещено открывать то, что он видел. Еп. Игнатий (Брянчанинов) пытался нечто написать об этой молитве. Не знаю, имел ли он ее, но внутреннюю-то несомненно имел... Схиму, великий ангельский образ, преп. Ефрем Сирин называет серафимским, да он таким и был действительно, оправдывал на себе это название. О, как высоко назначение человека... Молиться о даровании молитвы внимательной можно, но молиться о даровании высоких молитвенных состояний, я полагаю, погрешительно. Это надо всецело представить Богу.
     
    Из бесед прп. Варсонофия Оптинского
  18. OptinaRU
    Господи, дай мне с душевным спокойствием встретить все, что принесет мне наступающий день. Дай мне всецело предаться воле Твоей святой. На всякий час сего дня во всем наставь и поддержи меня. Какие бы я не получал известия в течение дня, научи меня принять их со спокойной душою и твердым убеждением, что на все святая воля Твоя. Во всех словах и делах моих руководи моими мыслями и чувствами. Во всех непредвиденных случаях не дай мне забыть, что все ниспослано Тобою. Научи меня прямо и разумно действовать с каждым членом семьи моей, никого не смущая и не огорчая. Господи, дай мне силу перенести утомление наступающего дня и все события в течение дня. Руководи моею волею и научи меня молиться, верить, надеяться, терпеть, прощать и любить. Аминь.
     
     
     
    Эту молитву, молитву Оптинских старцев, я открыл для себя совершенно неожиданно, в очень трудный и скорбный период моей жизни....
     
    Вера моя была очень и очень слабой. Я почти что не верил в Вечность. А если и догадывался о ней, то пытался проникнуть в нее нелегальным путем, без труда и аскезы, без подвига над самим собой. Душа моя яростно и самозабвенно устремлялась в область неподлинного, пустого, загримированного под жизнь....
     
    Вдохновение, жертва, любовь, бескорыстность были мною списаны на берег и стали экспонатами музея канувших в прошлое вызывающих лишь усмешку идеалов
     
    Единственной ценностью моего мира, где богом для человека становится рулетка, комфорт и мгновенное наслаждение, было мое собственное Я, разросшееся до гигантских пределов и заслонившее собою, как раковою опухолью НЕБО, ИСТИНУ, СМЫСЛ, БЕССМЕРТИЕ...
     
    Пустота, уныние, скука ... тупик, бессмысленность!
     
    И вдруг - эта молитва! Ее проникновенные слова! Ее смиренный, радостный дух! Как огонь! Как возрождающая мощная сила! Как букет только что срезанных свежих прекрасно пахнущих роз!
     
    Эта удивительная молитва подняла меня искалеченного духовно, потерявшего все жизненные ориентиры и вдохнула желание поиска Бога! С тех пор она всегда со мной, в моем сердце! Уже много лет. И каждый новый день открывается ее небесными словами!
     
    ...Прошлую жизнь необходимо не только исправить. Ее нужно еще и оплакать! Ведь страшно не просто совершить грех! Страшно вовремя не признать свою ошибку.
     
    Глубоко почувствовать Вечность можно лишь тогда, если каждую минуту жизни мы научимся переживать как последнюю!! Наверное, поэтому и появилась в моей жизни потом и сама благословенная Оптина.
     
    Молитва старцев стала таинственным покаянным мостом между Оптиной и моим сердцем.
     
    Память ноет, как старая язва
    Сколько шрамов от прожитых лет.
    Как огонь на слезинках алмазных
    Отражается Вечности Свет...
     
    Жизни дни - узелки на четках,
    Друг за другом бегут в Небеса,
    Дребезжит в мираже горизонта
    Смерть, как взлетная полоса...
     
    Снова март, непослушный и разный:
    То метель, то улыбки весны.
    Ветер прошлого, резкий и страстный
    Разбросал беспокойные сны...
     
    Память ноет как старая язва,
    Дать за все нужно будет ответ.
    На последних снежинках алмазных
    Отпечатался Вечности след....
     
    Наконец-то я своими глазами увидел то, о чем писал Константин Леонтьев еще в 19 веке: «Здесь можно познакомиться с людьми всякого рода, начиная от сановников и придворных до юродивых и калик перехожих. Только, разумеется, надо пожить, а не мелькнуть на недельку.
     
    Здесь жизнь несравненно полнее, разнообразнее и поучительнее, чем жизнь в столичном кругу...
     
    В Оптиной, если взять ее с богомольцами как знатными, так и простыми, видишь в сокращении целую Россию и понимаешь, как она богата... Оптина - это хорошая жизнь в современности...»
     
    ...Здесь, у мощей преподобных прославленных старцев, я почувствовал, что только покаяние, молитва и благодать Божия могут очистить наше окаянное сердце. Что невозможно спрятаться от Бога и от самого себя. И что на все святая воля Его!
     
    Господь хочет, чтобы человек был включен в настоящую, глубокую, светлую, невыразимо прекрасную жизнь, которая начинается уже здесь и сейчас и простирается в Вечность!
     
    Окунувшись с головой в скучную и сонную земную сытость, пытаясь обмануть время, человек сам, добровольно, исключает себя из жизни.
     
    Поэтому, падая и вставая вновь, разбивая в кровь колена своего сердца, мы призваны всю свою жизнь учиться. Учиться верить. Учиться никого не смущать и не огорчать. Учиться радоваться. И главное - учиться любить!
     
    Ведь любовь - это то, чего всегда так мало в любом из нас...
     
    Камень, брошенный
    В сердце ближнего -
    Каждое безжалостное злое слово…
    Вместо рыбы поданная змея -
    Насмешка или циничный взгляд.
    В чашу роскошную
    Влитый яд -
    Жизнь без Любви,
    Без Мира, без Неба...
    Жизнь, в которой
    Не все переболело.
    Жизнь растраченная как зря...
     
    Часто вспоминаю впечатление Гоголя, посетившего тихую оптинскую пристань и описавшего ее чудную благодатную атмосферу:
     
    «Я заезжал в Оптинскую Пустынь и навсегда унес о ней воспоминание. Я думаю на самой Афонской горе не лучше. Благодать видимо там царствует. Это слышится в самом наружном служении... Нигде я не видел таких монахов, с каждым из них, мне казалось, беседует все небесное. Я не расспрашивал кто из них, как живет: их лица сказывали сами все. Самые служки поразили меня светлой ласковостью ангелов, лучезарной простотой обхождения; самые работники в монастыре, самые крестьяне и жители окрестностей. За несколько верст, подъезжая к обители, уже слышишь ее благоухание: все становится приветливее, поклоны ниже и участия к человеку больше».
     
    Действительно, это так.
     
    Оптина и сейчас для меня - нескончаемый гимн. Небесная поэзия. Место, где каждый новый день, каждая неожиданная встреча - это таинственная дверь, которой в нас входит Христос.
     
    Здесь пересекаются тысячи судеб... Здесь уродство, безумие, многочисленные маски, которые надевает на себя человек, мгновенно слетают, и обнажается то чистое, детское, истинное, светлое, которое живет в каждом из нас...
     
    Один мудрец сказал, что никто не уверует в Бога до тех пор, пока не встретит на своем жизненном пути человека, на лице которого увидит сияние Вечной жизни.
     
    Сколько таких людей я повстречал в Оптиной! И монахов и мирян. О каждой судьбе можно было бы написать целую поэму, создать симфонию или яркой палитрой написать чей-то портрет...
     
    Но я умею только фотографировать... И объектив моей камеры - это моя кисточка, мои музыкальные струны... ноты, звуки и скромные краски!
     
    Я много фотографировал и видел разные лица: скорбные, строгие, веселые, чем-то неожиданно удивленные, плачущие от радости, задумчивые как утренние облака....
     
    Но ни разу я не видел лица некрасивого! На каждом - блистание Небесной славы. И в любых глазах - свет невечерней Божественной чистоты!
     
    Бывает лицо прозрачное как древняя икона. И за пронзительностью глаз на нем тихо проступает глубина и святость...
     
    А есть лица - как стремительные реки! За минуту - столько изменений! Водовороты, волны, бурное течение...
     
    Солнце, рассвет, свежая роса, чистые страницы - это лица детей...
     
    Лики стариков - это голые осенние деревья. Вот-вот упадет последний листок и душа оденется в белоснежную одежду Вечности...
     
    А вообще Оптина для меня - это целая страна, явление, космос! Это какой-то особенный проникновенный язык. Живой, трепещущий, удивительный, тонко-настроенный организм!
     
    Здесь каждый монах - как бесстрашный, неутомимый и добрый воин. И оружие его - смирение и молитва.
     
    А всякий приезжающий богомолец-это неутомимый купец, ищущий добрых жемчужин!
     
    Оптина - это все мы! Здесь нет человека чужого или лишнего! И каждый находит для себя в оптинском кладезе что-то личное, сокровенное, очень нужное для его души....
     
    Какая радость при свидании с тобой,
    Благословенный Скит!
    Здесь все с неудержимой силой
    Со мной о Боге говорит.
     
    Смиренные хибарки старцев,
    Величественный древний храм
    Как драгоценное лекарство
    Снимают боль от старых ран!
     
    Я будто бы не уезжал отсюда
    Нося в душе ту благодать,
    Которая, как ласковое чудо,
    Везде не уставала помогать.
     
    Тут пруд заросший, кладбище скитское,
    Ночной неспешный благовест.
    Здесь от ненужного, мирского
    Спасет как щит непроходимый лес.
     
    Таинственно в скитском лесу, светло, отрадно
    Что снова в Оптиной, я несказанно рад.
    Душа пусть обретет здесь Царство -
    Небесный сладкий вертоград!
     
    И Оптина - это благословенный камертон, по которому можно настроить свою душу. Настроить на любовь, на молитву, на доверие Промыслу Божию...
     
    Очень часто, когда на душе моей трудно и скорбно, когда я вдалеке от любимой обители, вспоминаю слова святителя Игнатия: «Благословенная Оптина не выходит из моей памяти. Приглянулась она мне! И Скит, с его вдохновенной тишиной!»
     
    Приглянулась и полюбилась она и мне, паломнику XXI века, эта тихая, гостеприимная, добродушная молитвенная обитель, в которой ощущаешь, что тебе искренне рады и что ты по-настоящему нужен. Много раз я бывал здесь и всегда увозил в своем сердце что-то новое, глубокое и очень нужное для моей души.
     
    ...Да! Прав был Константин Леонтьев, когда писал, что в Оптиной видишь в сокращении целую Россию и понимаешь, как она богата! Но, чтобы понять это, надо пожить в Оптиной, а не мелькнуть на недельку!!
     
    И дай Бог, чтобы каждое утро, где бы я ни оказался, в сердце моем звучали слова молитвы Оптинских старцев! Она открыла мне Оптину! Она всегда напоминает мне о главном - что нужно молиться и верить! Терпеть, прощать и любить!
     
    Пусть проведет она меня по всем закоулкам жизни. Укрепит! Наставит! Вдохновит! И не даст забыть, что все ниспослано Богом!
  19. OptinaRU
    Если возложите всю свою надежду на Бога «сотворившего небо, землю, море и вся, яже в них» (Пс. 145, 6), – все, что хотите, получите себе и будете всесчастливы и блаженны. «Блажен, ему же Бог Иаковль помощник его, упование его на Господа Бога своего» (Пс. 145, 5).
     
    Господь самими делами показывал, колико уповающим на Него помогает: «Во время оно виде Иисус мног народ и милосердова о них, и исцели недужныя их. Поздне же бывашу, приступиша к нему ученицы Его, и глаголяще пусто есть место, и час уже многу, отпусти народы, да шедше в веси купить брашна себе. Иисус же рече им: не требуют отити: дадити вы им ясти. Они же глаголаша ему: не имамы зде токмо пять хлебов и две рыбе. Он же рече принесите ми их семо, и повелев народом возлещи на траве, и прием пять хлебов и обе рыбе, воззрел на небо, благослови и преломив даде ученикам хлебы, ученицы же народом, и ядоша вси, и насытишися: взяша избытку укруг, два на десять коша исполнь, ядущих же бе мужей яко пять тысящ, разве жен и детей» (Мф.14, 14-21). Сия история Евангельская что показала, как не то, что уповающие на Бога никогда не остаются лишены Его даров! Пять тысяч мужей, а, может быть, еще пять тысяч жен и детей так возложили надежду на Спасителя мира, что прибежали пешие в пустое место и никакой пищи с собою не взяли, неся с собою больных своих. Что же они получили от Того, на Кого надеялись? Не токмо всех больных их исцелил Господь, но и всех насытил благословенными хлебами и рыбами до преизбыточества. Ученики просили Его отпустить их, но Он не хотел их отпустить, прежде нежели больных исцелить и алчущих утолить.
     
    Преисполнено есть таковых примеров от Святого Писания и слово наше подтверждает сие пророческое изречение: «...На тя уповаша и не постыдешася», (Пс. 21, 6). И сие единое апостольское наставление показывает истину: «Вера же не посрамит» (Рим. 5 , 5). И паки прошу вас - уповайте на Бога и не оставляйте творить добрых дел. Человече, говорит Бог, ищи добродетели, и приложится тебе вся мира благая. Ты, вопиет Бог, ищи царствия Моего и добродетели, а я даю тебе в придаток вся благая. «Ищите же прежде царствия Божия и правды Его, и сия вся приложатся вам» (Мф. 6, 33). Молю Господа, да вселится в сердце вашем надежда Божия святая и спасительная. Не скорбите, Господь вас утешит во всем.
     
    Из писем прп. Льва Оптинского
  20. OptinaRU
    Тридцать лет Боговоплощение было сокрыто от людей. Потом три с половиной года Бог являл Себя апостолам. Но их вере мешала немощь человеческого естества - видимая немощь Того, Кто был превыше естества.  
    Потом смерть, разрушившая надежды ...
     
    И вот Воскресение ...
     
    ... и потом сорок дней нового рождения. Ибо в эти дни Бог заново родился и стал Богом. Но теперь это рождение и это Боговоплощение случилось в душах учеников. И истребилось неверие ...
     
    Сегодня праздник Вознесения. С этого дня души апостолов были вознесены на крыльях веры к престолу Божию. Пока только мыслию и надеждою ... чтобы через десять дней снизошел на них Дух Святой. Как дар тем, кто верит всеми силами своей души.
     
    Веруйте в Бога, и в Мя веруйте: в дому Отца Моего обителей много (Иоан.14:1,2)
     
     
    http://www.optina.ru/audio/blog/voznesenie_ipatiy_0200611.mp3
    Проповедь игумена Ипатия (Хвостенко)
     
     
    http://www.optina.ru/audio/blog/voznesenie2_010611.mp3
    http://www.optina.ru/audio/blog/voznesenie1_010611.mp3
    Стихиры Вознесения
  21. OptinaRU
    Византия на закате своих дней передала Руси огонь истинной веры, и Русь, несмотря на все испытания и искушения, выпавшие на ее долю, донесла этот огонь до наших дней. В этом великая заслуга Святой Руси, в этом ее миссия.
     
    Целый ряд неблагоприятных исторических условий задерживал развитие русской образованности, но с ростом и укреплением Русского государства стало крепнуть и развиваться его просвещение, а в XIX столетии у нас начала созидаться и мощная культура, в чем великая заслуга этого века. И хотя эта культура выросла уже после Петровских реформ в полной зависимости от Запада, но должно было наступить то время умственной зрелости, когда мы в лице наших лучших мыслителей могли освободиться от подражательности и, наконец, осознать свои национальные силы, а также исторические цели и задачи России и выйти на самобытный путь.
     
    Этому раскрытию самосознания способствовал и тот духовный огонь, который несли нам святые наши с древних времен и который разгорелся ярким пламенем в эпоху духовного возрождения в начале XIX столетия, ибо то живительное начало, которое заключено в святоотеческом предании, в соприкосновении с любой областью мысли или деятельности сообщает им творческую энергию, дает жизнь всему.
     
    Это возрождение имело всю полноту и цельность духовной жизни во времена преп. Сергия и Кирилла Белозерского, а также сочетание подвига внутреннего делания и служения миру, которое уже значительно ослабело в эпоху споров о нестяжательности Нила Сорского и Иосифа Волоцкого. Особенной выразительницей этого возрождения была Оптина Пустынь. Как на вершине горы сходятся все пути, ведущие туда, так и в Оптиной – этой духовной вершине, сошлись и высший духовный подвиг внутреннего делания, венчаемый изобилием благодатных даров, стяжанием Духа Святаго, и служение миру во всей полноте, как его духовных, так и житейских нужд.
     
    К старцам в Оптину шли за утешением, исцелением, за советом, руководством, указанием. К ним шли те, кто запутался в своих житейских обстоятельствах, или в философских исканиях; туда стремился, как «олень на источники вод» и тот, кто жаждал высшей правды. В этом источнике живой воду всякий утолял свою жажду. Выдающиеся мыслители эпохи, философы, писатели побывали там: Гоголь, братья Киреевские, Толстые Лев и Алексей, Достоевский, Соловьев, Леонтьев… всех не перечесть. Но ближе всех из них подошел к Оптиной Иван Васильевич Киреевский. Вначале равнодушный к вере, он пришел к Богу благодаря жене – духовной дочери преп. Серафима и архим. Филарета Новоспасского. Впоследствии, став преданнейшим духовным сыном старца Макария Оптинского, Киреевский сделался его главным сотрудником по изданию святоотеческих творений. <…>
     
    Эта работа объединила вокруг себя духовно устремленные интеллектуальные силы. В ней участвовали профессора: Шевырев, Погодин, Максимович, писатель Н.В.Гоголь, братья Киреевские, издатель «Маяка» Бурачек, Аскоченский, Норов, А.Н.Муравьев, и впоследствии Л.Кавелин (архим. Леонид), Карл Зедергольм (о.Климент) и Т.И.Филиппов. Но центром этого дела была Оптина Пустынь, душою же всего и инициатором и возглавителем был старец Макарий при ближайшем участии И.В.Киреевского, который служил и знанием греческого, и философских терминов. Таким образом, Иван Васильевич знал святоотеческое учение в совершенстве, знал в совершенстве и Запад, и его культуру, получив высшее философское образование в Германии. В его лице встретилась западная философская традиция с традицией восточной Церкви. <…>
     
    Итак, Киреевский положил начало новой одухотворенной философии «цельности духа», которая могла бы стать основанием для развития самобытной русской культуры. В его лице русское самосознание достигает уже своего полного раскрытия. Русская мысль освобождается от многовекового плена чуждых ей начал, выходит на самостоятельный исконный путь, обращаясь к истокам своего возникновения. Она возвращается в «отчий дом». Но Киреевский не успел завершить задуманный им труд – написать философию, он положил лишь ее основание и указал путь. Смерть унесла его в расцвете его сил. Он погребен в Оптиной Пустыни вместе со старцем Львом. Старец Макарий лег здесь вскоре. Все, что совершилось в Оптиной, имеет таинственный смысл. Сам митрополит Филарет удивился, какой чести удостоился Киреевский.
     
    Писатели и философы следующего поколения, хотя и посещали Оптину, но подлинного ее духа уже не охватывали.
     
    Могло казаться, что продолжателем дела Киреевского был Вл. Соловьев. И действительно, в своей магистерской диссертации «Кризис западной философии» он взял у Киреевского целиком его мировоззрение. Но в дальнейшем творчестве Вл. Соловьев остается не только вне «любомудрия Св. Отцов», но и вне Православия: он считал себя выше исповедных разделений и говорил о себе, что он скорее протестант, чем католик. Он приемлет идею спасения по-протестантски: не от дел, а от веры. И Соловьев, благодаря исключительному своему влиянию на современников, использовав в начале идеологию Киреевского, отвел затем пробуждающуюся русскую религиозную мысль от того пути, который указывал ей этот последний.
     
    У Достоевского в «Братьях Карамазовых» мы находим лишь внешнее описание, сходное с виденным им в Оптиной Пустыни. Старец Зосима вовсе не списан со старца Амвросия, как полагали многие.
     
    Ближе всех других к Оптиной был К.Леонтьев, тайный постриженик ее. Там жил он несколько лет, там сложил бремя ошибок и грехов молодости. Леонтьев – художник слова и один из выдающихся русских мыслителей, о чем свидетельствует его глубокое понимание современной ему жизни и ее проблем, и прозрение судеб России. <…>
     
    Из мыслителей, общавшихся со старцами, дальше всех от оптинского духа был Лев Толстой. По причине его крайней гордости о.Амвросию было всегда трудно вести с ним беседу, которая крайне утомляла старца. После своего отлучений Толстой больше со старцами не виделся. Так однажды, подойдя к скиту, он остановился: какая-то невидимая сила задерживала его у святых ворот. Ясно было, что в нем шла сильная борьба со страстью гордости; он повернулся обратно, но нерешительно вернулся опять. Вернулся он и в третий раз, уже совсем нерешительно, и затем, резко повернувшись, быстро ушел оттуда и уже больше никогда не делал попыток войти в скит. Только в последние дни своей жизни, можно думать, почувствовав близость конца, и что ему не уйти от суда Божия, Толстой рванулся в Оптину, бежав от своего ближайшего окружения, но был настигнут. И когда оптинский старец о.Варсонофий по поручению св. Синода прибыл на станцию Астапово, дабы принести примирение и умиротворение умирающему, он не был допущен к нему теми же лицами. Отец Варсонофий до конца своей жизни без боли и волнения не мог вспоминать об этой поездке.
     
    Из книги И.М.Концевича «Стяжание Духа Святаго в путях Древней Руси»
  22. OptinaRU
    Сам Господь в Святом Евангелии прямо и ясно говорит: возмите иго Мое на себе и научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем: и обрящете покой душам вашим (Мф. 11,29). Эти слова показывают, во-первых, что несение ига Христова прежде всего заключается в кротости и смирении. Во-вторых, наставление и назидание для собственной жизни должно брать более с примера Спасителя, нежели с примера людей, в которых невозможно обретать полного совершенства по немощи человеческой. И потому, под благовидным предлогом, не должно смущаться тем, что некоторые не подают нам назидательного примера так, как мы бы желали. При этом может быть ошибка и в том, что мнения и намерения людей различны, – один думает и рассуждает так, а другой иначе. Сердца же человеческие знает только один Бог. Поэтому и говорится: ин суд Божий, и ин суд человеческий.  
    Не без причины Господь ключи Царствия Небесного вручил апостолу Петру, а ключи ада и смерти удержал у Себя. Святитель Димитрий Ростовский объясняет эту причину так: чтобы и великие святые, по несовершенству человеческому, не посылали во ад таких людей, которые по сокровенному добру, ведомому одному Богу, достойны наследия Царствия Небесного. В-третьих, слова Спасителя показывают, что беспокойство наше и смущение происходит не от других, а от нас самих, по недостатку в нас кротости и смирения.
    Святой псалмопевец Давид говорит: вси путие Господни милость и истина (Пс. 24, 10). Всякий христианин, если будет оказывать ближнему всякую милость и снисхождение в его недостатках, а от себя одного потребует всякой истины Божией, будет искусным исполнителем велений Божиих.
     
    Из поучений прп. Амвросия Оптинского
  23. OptinaRU

    Воплощенная кротость

    Автор: OptinaRU,

    Глубочайшее смирение отца Иосифа соделало его душу сосудом, способным вместить, удержать и преумножить добродетели и духовные дарования своего великого отца и старца, преподобного Амвросия. Слова Спасителя: научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем (Мф. 11, 29) предстают как бы эпиграфом ко всей его жизни. Он никогда ничем не выделял себя, тихо делал свое дело, был преданнейшим помощником старца Амвросия, держал себя чрезвычайно скромно и добросердечно. Любовь отца Иосифа к преподобному старцу Амвросию была такая же тихая и благоговейная, как и вся его жизнь. Он не любил высказывать своих чувств, но приверженность его к Старцу была глубока и искренна. 
    Однажды скитская братия была перепугана приходом какого-то неизвестного человека, который размахивал пистолетом и кричал: «Иду к отцу Амвросию!» Никто не решался подойти к нему, боясь, что он выстрелит, а он между тем направлялся в «хибарку». Кто-то предупредил отца Иосифа. Он нисколько не смутился, со спокойным видом и, вероятно, с тайной молитвой вышел к этому странному человеку и кротко спросил его, что ему нужно. «Мне нужно видеть отца Амвросия», – отвечал тот, потрясая пистолетом. Преподобный Иосиф, невозмутимо глядя ему в глаза, осенил его знамением креста. Незнакомец сейчас же опустил руку, и одному из присутствующих удалось отнять пистолет. Человек тот оказался душевнобольным, а этот случай показал, какая самоотверженная любовь к старцу Амвросию была у его ученика.
     
    Из книги «Преподобные Старцы Оптинские»
  24. OptinaRU
    – Почему, в течение пятилетнего жительства в пустынной здешней обители, стараясь сколько-нибудь о собственном назидании, я чувствую, напротив, что действительно сделался хуже, о чем свидетельствуют неосмотрительные мои поступки, хладность сердца и недостаток великодушия?
     
    – Весьма редкие в столь короткое время возлетали крилами веры и добродетелей на духовное небо, ощущали в себе нелестные залоги упований, обручение будущей славы. Весьма не многие, после продолжительных трудов, ощущали таинственно утешительную награду или цветы искренней деятельности о Господе, обещающие собрание плодов в вышнем вертограде Иисуса Христа; а иные и во всю жизнь свою на земли не ощущали того, и не ощутят, по смотрению небесного Покровителя – Бога, Который всегда лучше о нас промышляет; ибо мы, как бы младенцы в рассуждении судеб Мироправителя, нередко у Него просим таких орудий, кои по достоинству своему и силе спасительны, но по нашему неискуству могут быть употреблены нами в совершенный вред; почему любвеобильный Отец-Светов скрывает от некоторых благочестивых дары, которые одним спасительны, других приближают к погибели.
     
    Что бы было, если бы Бог-Всеведец совершенно исполнял все наши желания?.. Я думаю, хотя и не утверждаю, что все бы земнородные погибли. Бог, хотя не презирает молитвы избраннейших своих, но желаний их иногда не исполняет, и единственно для того, чтобы по Божественному своему намерению устроить все лучше. При сем можно заметить, что живущие без внимания к самим себе никогда не удостоятся посещения благодати; а если по единственной благости Божией и удостаиваются, то уже пред кончиною.
     
    Но видеть себя вне преспеяния не есть еще совершенное непреспеяние. Таковые чувства могут насаждать в сердце искреннее смирение; а когда ты подлинно имеешь сознание, что лишен плодов духовных, то старайся неослабно усиливать стремление свое к Богу. Когда мы находим себя лишенными добродетелей, и потому не имеем о себе мнения, то сие самое может привлекать Божественное призрение, которое укрепит нас надеждою противу смертного духа отчаяния. Когда мы не успели в добродетелях, то нет ближайшего средства ко спасению как смиренномудрие. Высокомерие и при добродетелях богопротивно: но кроткая мысль пред Богом забвена не будет.
     
    Из келейных записок Павла Петровича Тамбовцева
  25. OptinaRU
    Какое средство употреблять против помыслов, сильно влекущих меня к осуждению ближнего, и особенно того, который меня чувствительно оскорбляет?
     
    – При появлении помыслов, побуждающих тебя к осуждению ближнего за нанесенную им тебе обиду, сообрази состояние скорби твоей с бывшим состоянием скорби Спасителя мира. Сей, великаго Совета Ангел, Сын Божий, будучи без греха, терпел великодушно величайшия скорби; не тем ли более должны терпеть горестные случаи мы, – люди грешные, достойные наказаний. Мы должны также более и обвинять себя: в сем случае, оружием самоосуждения мы будем сражаться с возмутителем духа нашего, невидимым Филистимлянином, окрадывающим Богообразный кивот души нашей. Того, напротив, который наносит нам оскорбления, мы должны почитать благодетелем нашим: он не другое что, как орудие, коим Бог устраивает наше спасение.
     
    Таким образом, мы будем почитать обижающих нас благодетелями, и когда начнем приучать себя к самообвинению, тогда неприметно успеем во внутреннем обвинении, тогда сердце наше, с помощию Вышнего, может сделаться в духовном смысле мягким, кротким; человек соделается вместилищем благодати и мира духовного. Тогда душа почувствует такой мир, которого мы в состоянии горести ощущать или, лучше сказать вкушать, не можем. Сей-то мир будет просвещать разум подвижника; заря кротости духовной прострет свои лучи на ум, слово, умное чувство, тогда он удобнее может отразить зло, покорить и посвятить сердце всему тому, что только спасительно. Неудовольствия будут уже казаться радостными и приятными.
     
    Ощущая в себе не только склонность, но и самыя действия тщеславия, и желая оного избавиться, каким образом можно успеть в том?
     
    – Если ты будешь продолжать послушание с откровенностию, когда не будешь ни в чем настоятельно склонять старших к соглашению с твоей волею, и выискивать их благоволение к себе, если совершенно повергнешь свое ничтожество пред Богом, то всемогущею благодатию Его можешь со временем избавиться от тщеславия. Сия страсть от юности до преклонных лет и до самого гроба нередко простирается: она не только страстных, преспевающих, но иногда и совершенных преследует; почему и требует не малой осмотрительности. Безстрастный Творец лишь может искоренить ее. О! коль трудно избегнуть сего яда, убивающего плоды и самых зрелых добродетелей.
     
    Я весьма желаю исправить себя, но все увлекаюсь стремлением страстей: что должно делать для преодоления их?
     
    – Желай, и Бог всемогущий даст тебе по сердцу твоему: ибо начало добродетелей и источник есть расположение, желание добра о Господе. Страсти победить сам собою человек не может. Это дело десницы Вышняго, действие силы Божеской. С нашей стороны должно только непосредственно хранить, данное нам от Бога, святое произволение, и по оному пролагать старание достигнуть в страну безстрастия: и Вышний, без сомнения, совершит подвиг желающего. И так, если желаете воскреснуть от гроба страстей, то имей о том всегда внимательную мысль, попечения, неуклонную деятельность, ревность. Уповав на Бога, могущего показать силу Свою в немощах наших благодатию Своею, и спасешься.
     
    Каким образом избавиться от рассеяния мысли и в самой молитве?
     
    – Моляся устами, молися и умом, т. е. заключай ум в силу слов молитвы.
     
    Если увлечешься размышлением о каком-либо предмете, то, ощутив свою неосмотрительность в том, углуби свое внимание в молитву. Всегда поступай так, и ощутишь пользу. Постоянство ума привлекает особенные действия благодати.
     
    Каким образом согревается охладевшая душа?
     
    – Словом Божиим, молитвой, смиренным благодарным чувствованием сердца к Богу во всех изменениях, не только наружного состояния, но и внутреннего.
     
    Из келейных записок Павла Петровича Тамбовцева
×
×
  • Создать...