Перейти к публикации

OptinaRU

Модераторы
 Просмотреть профиль  Активность

  • Публикации

    3 316

  • Зарегистрирован

  • Посещение

  • Дней в лидерах

    277

Записи блога, опубликованные пользователем OptinaRU

  1. OptinaRU
    Сие да мудрствуется в вас, еже и во Христе Иисусе: Иже, во образе Божии сый, не восхищением непщева быти равен Богу: но Себе умалил, зрак раба приим, в подобии человечестем быв, и образом обретеся якоже человек: смирил Себе, послушлив быв даже до смерти, смерти же крестныя. Темже и Бог Его превознесе и дарова Ему имя, еже паче всякого имене, да о имени Иисусове всяко колено поклонится небесных и земных и преисподних (Флп. 2: 5 -10).
     
    Если дело искупления рода человеческого совершено было послушанием до смерти Отцу воплотившегося Сына Божия, то и всякая поручаемая должность есть ни что иное, как послушание Богу, потому что различные роды правлений разделяются от Духа Святаго, как свидетельствует апостол (1 Кор. 12: 28).
     
    Послушание и земному высшему начальству важно, так как чрез оное назначаются различные должности; послушание это начальническое, хотя, по-видимому, дается не до смерти, но если кто возмалодушествует при каких-либо столкновениях, то нередко некоторых почти приближает к смерти.
     
    Что распеншемуся за нас и воскресшему Господу Иисусу поклонится всяко колено небесных и земных, это понятно, как и церковная песнь провозглашает: «Воскресение Твое, Христе Спасе, Ангели поют на небесех, и нас на земли сподоби чистым сердцем Тебе славити». Но как поклоняется Господу колено преисподних? Тем, что они невольно покоряются Ему, так как воскресший Господь чрез крестную Свою смерть попрал всю силу вражию, сокрушив врата медные и вереи ада железные сломив. Но под сим еще разумеется и изведение из ада воскресшим Господом держимых тамо душ, каковое изведение торжественно описывает святой Иоанн Дамаскин так: «Ныне вся исполнишася света, небо и земля и преисподняя: да празднует убо вся тварь востание Христово... Днесь Владыка плени ада, воздвигнувый юзники, яже от века имяше, люте одержимыя... Безмерное Твое благоутробие, адовыми узами содержимии зряще, к свету идяху, Христе, веселыми ногами, Пасху хваляще вечную».
     
    Из писем прп. Амвросия Оптинского
  2. OptinaRU
    Cей день, его же сотвори Господь, возрадуемся и возвеселимся в онь! Т. е. в сии священные дни великого праздника Пасхи Христовой, в которую вся тварь веселится и радуется, должно и нам с Вами веселиться, радоваться, благодушествовать и благодарить Бога о всем; а Вы, мой друг, огорчаетесь всем, и унываете.
     
    Не знаю, что бы сказать Вам, разве о том, что Вы и сами и видите и слышите, а именно: вот настала и приятная весна, и мушки и бабочки весело летают по воздуху, и в Божиих храмах ежедневно приглашают всех к веселию же, велегласно взывая: людие, веселитеся! А посему и Вы, возлюбленнии Божии, не унывайте и не говорите, что ямы и что пием, и во что оденемся? Но всей душой ищите прежде всего Царствия Божия и правды Его, а прочая все от великодаровитаго Господа Бога получите с избытком; ибо у Господа Бога милости много.
     
    Из писем прп. Антония Оптинского
  3. OptinaRU

    Встреча с Оптиной

    Автор: OptinaRU,

    Мечта поехать в Оптину Пустынь возникла давно… Я не назову той главной причины, из-за чего появилось желание познакомиться с этим кусочком жизни. Если только навязчивая мысль: «Я должна поехать в Оптину, и все тут». Многочисленные моменты, связанные с Оптиной, сопровождали меня всю мою сознательную молодость: молитва Оптинских старцев, изучение творчества Ф.М. Достоевского и Н.В. Гоголя в студенческие годы (что же это за Оптина такая?), жизнеописания преп. Старцев Оптинских, книга «Пасха Красная» и многие другие книги… Огромный интерес ко всему этому.
     
    Летом 2010 года в поисках книги «Жизнеописание Оптинских новомучеников иеромонаха Василия, инока Трофима, инока Ферапонта. Благословенно воинство» в интернете наткнулась на сайт Оптиной Пустыни. Вот уж где душа ликовала! На форуме открыла тему «Как добраться до Оптиной Пустыни из Беларуси». И ответ был найден, вот только или решимости не хватало, или молилась мало. Но по тем или иным обстоятельствам (которые, как нам кажется, очень важны в нашей жизни) поездка неоднократно откладывалась. В конце 2012 года посетила возрождающийся Свято-Рождество Богородицкий женский монастырь у нас в Брестской Крепости. А там, неожиданно для меня, - икона и частицы мощей преп. Старцев Оптинских. Я почувствовала: поеду. Взяла отпуск на апрель, в первый день Великого Поста купила билеты на поезд Брест-Караганда в обе стороны, запланировав пробыть в Оптиной Пустыни неделю. Оставалось только молиться и ждать.
     
    Впрочем, неодолимое желание посетить Оптину Пустынь и не стоит даже пытаться объяснить. Сейчас, после поездки, я понимаю, что это тайна, как и многое случающееся там, как и вся жизнь Оптиной… Тайна, не поддающаяся словесному выражению.
     
    И вот долгожданный день 19 апреля. …За окошком мелькают пока наши белорусские поля, по-весеннему пригревающее солнце растопило уже последние сугробы все никак не хотящей уходить зимы, небо голубое и ясное… И поезд несет меня в Оптину. Я решила ехать одна (хотелось встретиться с Оптиной без свидетелей) и своим ходом, чтобы не спешить и не зависеть от попутчиков. Сутки в дороге прошли «весело»: соседи праздновали юбилей, пели песни (хотя и очень красиво), произносили тосты… «Незабудка, незабудка, иногда одна минутка, иногда одна минутка значит больше, чем года...» Пройдет 7 дней, и я, уезжая, буду вспоминать слова из этой песни, которую несколько раз демонстрировали мои попутчики, буду сокрушаться, что мелькнула в Оптиной только на неделю, но одновременно с этим придет понимание того, что недельное мое пребывание в Оптиной хоть и «минутка», но значит для меня уже очень многое.
     
    И вот 8.30 следующего дня. Я вышла в Козельске. Кругом никого. Женщина в голубом платочке (впоследствии окажется, что это паломница из Смоленска) тоже ехала в Оптину. Как из-под земли вырос таксист, предложивший нам за определенную плату довезти нас до монастыря. Мы согласились. Узнав, что я из Беларуси, таксист тут же проанализировал политическую сторону белорусской жизни, процитировал, напевая, «Журавли на Полесье летят» и ознакомил нас со сложившейся паводковой ситуацией вокруг Оптиной. Дольше поговорить не пришлось: мы приехали.
    Вот и она… Оптина Пустынь. Заветные купола. Чувства ни с чем не сравнимые, никогда мною не испытанные, трудно передаваемые. То, что так много раз я видела с экрана компьютера, то, о чем читала, думала и мечтала сейчас вот так вот рядом. Можно дотронуться, можно поклониться, можно смотреть – не насмотреться, дышать – не надышаться… И всё оно – настоящее!
     
    Заселяли в гостиницу с 11.00. Но уже в 9.30 было сказано: мест нет. Что ж делать-то? Я к батюшке Амвросию, к преп. Старцам, к Новомученикам: помогите! Куда ж я денусь-то? Ну хотя бы адрес кого-нибудь из частного сектора пошлите мне! Все раскладушки и то уже заняты. Хожу у Оптиной и поглядываю на столбы и заборы: вдруг где какое объявление. А потом мысль: вот маловерная! Ты ж в Оптиной, без ночлега точно не останешься. Стоит ли дальше говорить, что в 11.00 меня заселили в гостиницу в шестиместный номер с двухъярусными кроватями с местом повыше. (И кстати сказать, никуда больше не переселяли, как об этом писалось неоднократно на форуме).
     
    География в комнате была самая разнообразная: Москва, Санкт-Петербург, Архангельск, Кубань, Ростов-на-Дону. Кто-то приехал впервые, как я, кто-то вот уже который раз навещает Оптину, кто-то попал совершенно случайно, проездом. Была и бабулечка из недалекой от Оптиной деревни (всё никак у неё не выходило исповедоваться (а ей очень нужно было!), и вот она попросила нас ей помочь. Мы подошли к первому встретившемуся нам иеромонаху, объяснили ситуацию, и батюшка нам не отказал. И надо было видеть состояние души и глаза этой пожилой женщины после исповеди! Была и молодая женщина, приехавшая поздно ночью из Москвы с огромной душевной скорбью, – сначала заехавшая в Шамордино, а уже оттуда её направили в Оптину, – никогда не слышавшая ни о преп. Старцах, ни о Новомучениках, но на следующий день уезжала (поисповедовавшись и причастившись) утешенная и просветленная. Неисповедимы пути Господни!
     
    Первые два дня (субботу и воскресенье) я ходила по Оптиной и не могла поверить, что я – в Оптиной Пустыни, что передо мной мощи батюшки Амвросия и преп. Старцев Оптинских, что я стою у могилок Новомучеников, что я попала на реальную Оптинскую службу, где всё вживую, что все те лица, которые я видела на фотографиях и в видеозарисовках - вот они! Постепенно эмоции стали проходить, волнение улетучилось, я адаптировалась, и уже после обеда в воскресенье ко мне пришло четкое осознание, что я – это я, а Оптина – это Оптина. ))) И началась оптинская жизнь с её встречами, чудесами и …случайностями, которых, как известно, не бывает…
     
    Можно было бы описать каждый день моего пребывания там, но вряд ли я подберу слова, чтобы правильно выразить всё, что я там увидела, услышала и осознала за эту неделю. Да и не стоит пытаться всё рассказать: не секрет, что многое должно остаться за кадром, в сердце.
     
    Однако о многом хочется поведать и поделиться радостью.
    Сидим как-то в воскресенье в гостинице с паломницей из Москвы, а я и говорю. Вот так хочется вживую о. Венедикта увидеть! Собеседница мне говорит: «Да, неплохо было бы и на беседу к нему попасть, я один раз была». А я, вздохнув, говорю: «А я только на сайте видела». Через пару минут звонит колокольчик, и дежурная говорит: в 18.00 беседа с отцом наместником. Так мы попали на беседу с о. Венедиктом, взяли у него благословение и даже чуточку побеседовали в неофициальной обстановке (о чем и не мечталось даже!). Через 2 дня я получаю смс-ку (о том, что меня увидели на беседе уже в интернете) сначала от сестры с форума, потом от знакомых из Беларуси. )))
     
    Однажды утром я обратила внимание на небольшую толпу людей, двигавшихся по направлению к выходу: кто спиной, кто бочком, кто как… Подхожу ближе и вижу: так это ж батюшка Илий в окружении народа! Слава Тебе, Господи! Получить благословение от отца Илия - разве могла я мечтать об этом, живя в Беларуси и приехав всего лишь на неделю в Оптину? Разве могла я подумать, что батюшку Илия, который в одном из фильмов про Оптину молился о ниспослании дождя (помню, как сильно меня поразил тогда этот момент), я увижу вот так вот близко! Потом мне говорили: надо было спросить что-нибудь у батюшки о себе. Но я уверена: не надо было ничего спрашивать, для меня все предельно ясно: «я видел святого человека, и я счастлив».
     
    Были и другие долгожданные встречи… Были неожиданные и очень нужные беседы. Но самое главное, мне кажется, состоялась встреча с самой собой. Там, в Оптиной, снимаются маски, уходит всё ненужное и наносное, остаешься ты такой, какой ты есть… Это необходимо. А ещё там понимаешь, что именно такой жизни, как в Оптиной, твоей душе и не хватает. Не хватает молитвы, не хватает участия, искренности, несуетливого пребывания на этой земле, не хватает этого Оптинского Света…
     
    Прогулки к колодцу Амвросия Оптинского и на источник Пафнутия Боровского среди скрипучих корабельных сосен (у нас в Беларуси сосны совсем другие), ежедневный Крестный ход вокруг монастыря с неизменным Чипом, сонные и игривые котячие мордочки, греющиеся на весеннем солнце, Мурз, с невозмутимым видом гуляющий по монастырю, неповторимые оптинские закаты, длинные и благодатные монастырские службы, уборка храма (послушание), и даже встреча с Порт-Артурской иконой Божьей Матери и многое-многое другое - все это было (а точнее, уже есть!) и в моей жизни…
     
    Слава Богу за эту поездку! Благодарю Оптинскую землю, преподобных Старцев Оптинских, батюшку Амвросия, Новомучеников иеромонаха Василия, инока Трофима и инока Ферапонта за все ниспосланные мне духовные подарки и утешения (их не перечислить). Благодарю отца Даниила за труды и за молитвы! (Не будь сайта и форума - не было бы и всех этих встреч). Благодарю всех насельников монастыря, с кем свели меня ниточки-пути моей жизни. Дорогие сестрички, встречи с которыми состоялись и встречи с которыми ещё в будщем, - спаси Господи за молитвы. Милостью Божьей я теперь перелистываю страницы своего недельного пребывания в благословенной Оптиной, живу этим и РАДУЮСЬ.
     
    Р.S. Приехать в Оптину Пустынь оказалось намного реальнее, чем предполагалось: покупаешь билеты, молишься - и Господь устраивает всё в лучшем виде. А потом - живешь этим и тихо радуешься-радуешься-радуешься… И самая частая фраза, которую я слышала от своих родных и знакомых, когда вернулась: «Таня! Ты изменилась. Ты другая стала!» Ну и слава Богу!!! Именно так быть и должно.
     
    Источник: Кто был в Оптиной?
  4. OptinaRU
    Христос воскресе!
     
    Поздравляю вас со светлым и всерадостным праздником Воскресения Господа нашего Иисуса Христа. Сердечно желаю всем вам встретить и провести всерадостное христианское торжество сие в мире, и утешении, и веселии духовном.
     
    Не без причины многократно повторяется радостная церковная песнь: «Светися, светися, новый Иерусалиме, слава бо Господня на тебе возсия», то есть радуйся и просвещайся светом Христовым собрание сынов и дщерей Православной Церкви. А как просвещаться и озаряться светом Христовым, научает нас святой апостол Павел, говоря: якоже чада света ходите: плод бо духовный есть во всяцей благостыни и правде и истине (Еф. 5: 8 - 9). Те же самые слова апостол повторяет в другом месте: Станите убо препоясани чресла ваша истиною, и оболкшеся в броня правды, и обувше нозе во уготование благовествования мира (Еф. 6: 14 -15).
     
    Под словом «истина» должно разуметь заповедь о любви к Богу: возлюбиши Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею и всею мыслию твоею (Мф. 22: 37)... и всею крепостию твоею (Лк. 10: 27). Ежели любовь Божия настолько ревнива, что и отца и матерь допускает любить только в меру, а не паче меры, то не без причины апостол заповедает нам препоясать чресла истиной, чтобы не грешить против любви к Богу, любовью к другим неуместной; особенно же нечистой, потому что Богу любезнее паче всего целомудрие в смиренномудрии.
     
    Под словом же «правда» разумеется заповедь о любви к ближнему: возлюбиши ближнего твоего яко сам себе (Мф. 22: 39). А так как эта заповедь не всегда бывает удобоисполнима, то апостол заповедует нам облещися в броню правды, то есть не гневаться, не осуждать, не завидовать, терпеть обиды, укоризны и уничижения, любить врагов, творить добро ненавидящим, молиться за творящих напасть и изгонящия ны.
     
    Словами же «плод благостыни» и «благовествование мира» означаются доброта, простота в отношении к ближнему, и всякая благожелательность и дружелюбие, по сказанному: Мир имейте и святыню со всеми... (Евр. 12: 14). «Взыщи мира и пожени и!» Или как поет ныне Церковь: «Простим друг другу вся Воскресением».
     
    Из писем прп. Амвросия Оптинского
  5. OptinaRU

    «Христос посреде нас»...

    Автор: OptinaRU,

    Это великое дело – принять в себя Самого Господа.
     
    Таинства Церкви Православной имеют такую великую силу, что человек крещеный, будь он даже злодей, если покается, может начать новую жизнь, исполняя Евангельский закон во всей полноте.
     
    Во время совершения литургии, когда диакон возглашает: «Возлюбим друг друга, да единомыслием исповемы...» – издавна сохранился такой обычай: если служба совершается соборне, то священники со словами: «Возлюблю Тя, Господи, крепосте моя, Господь утверждение мое и прибежище мое» (Пс. 17, 2 –3), целуют покровы на св. дискосе и Св. потира и край Св. трапезы, а затем друг друга в рамена, причем старший, а в монастыре Настоятель, говорит: «Христос посреде нас!» – и ему отвечают: «И есть, и будет». Действительно, во время совершения величайшего Таинства Христос будет среди нас, верующих. Только мы-то, грешные, не можем его видеть чувственными очами.
     
    Угодники Божии видели Господа и чувственно, например, преподобный Серафим Саровский считал за обыкновение видеть пресуществление Святых Даров. Однажды, когда преп. Серафим был еще диаконом, он во время литургии, когда, поднявши орарь, хотел сказать: «и во веки веков», – увидел Господа Иисуса Христа, Который шел на облаках, а затем вошел в местную икону Спасителя.
     
    Подобный же случай был и с одним скитским схимником. Отец Вассиан, так звали схимника, вел высокую подвижническую жизнь. Не довольствуясь монастырским послушанием, он избрал себе особенный путь. С благословения Игумена, он, как только наступила весна, поднимался на высокую сосну, где у него была устроена небольшая площадочка, и жил там до глубокой осени. Часто видели его ночью молящимся с воздетыми руками.
     
    И в наше время, скудное верою, Христос совершает великие чудеса. Когда я был еще в миру, то посещал иногда в предместье Оренбурга священника о. Симеона Циклинского. Однажды я спросил его: «Нет ли у вас из духовных детей ваших кого-нибудь, ведущего особенную подвижническую жизнь?» – «Все живут по-Божьему, – ответил Батюшка, – по силе стараются исполнять заповеди Христовы – и довольно». – «Нет, я не про таких спрашиваю, а про особенных избранников Божиих». Тогда о. Симеон сказал: «Да, есть у меня в приходе один казак уже преклонных лет. Женат он и детей имеет. Дети теперь все пристроены, он живет вдвоем со старушкой-женой, конечно, чистою жизнию. Он прислуживает мне в алтаре и всегда видит пресуществление Даров». – «А вы-то, Батюшка, видите?» – «Уверяю вас, что никогда не видел. Значит – это мне неполезно».
     
    Наши почившие старцы: батюшка о. Амвросий и батюшка о. Анатолий видели также пресуществление Святых Даров, а мы, грешные, хотя и не видели этого чувственными очами, но сердцем чувствуем благодать в Церкви.
    Мы не видим пресуществления Святых Даров чувственно, но твердо веруем, что оно происходит. Чувственного видения Господь сподобляет немногих Своих избранников, но сердечными очами мы все должны созерцать это таинство. «Царствие Божие внутрь вас есть» (Лк. 17, 21), – говорит Св. Писание. Необходимо в душе носить Господа, чувствовать Его Святейшее присутствие сердцем своим, – видеть же чудеса для многих из нас неполезно.
    Будем же всецело предавать себя Святой Его воле.
     
    Из бесед прп. Варсонофия Оптинского
  6. OptinaRU
    Необходимо всем приготовиться к скорбям. Без признания достойным себя скорбей за свое падение нельзя познать Спасителя. Пример двух разбойников. От предания себя воле Божией в сердце человека является духовная сила веры и духовное утешение. Бесскорбная жизнь – признак неблаговоления Божия к человеку. Не следует завидовать живущим бесскорбно, ибо конец их бесскорбия плачевен. Искушения и скорби обнаруживают состояние души человека, выражаясь языком современным, они являются как бы каким экзаменом. Скорби предохраняют от превозношения. Предание себя Богу: Его воле о нас, Церкви с ее учениями и таинствами, евангельскому учению. Самовольно вдаваться в скорби есть дерзость, гордыня, безумие. Принимай то, что посылает Бог. Плод скорбей – в очищении души и ее духовном состоянии. Его надо хранить.
     
    Старец Александр Гефсиманский сказал: «Сколько душа может вместить в перенесении скорбей, столько вмещает и благодати Божией». Оставив несбыточные мечты о непосильных подвигах и возвышенных образах жития, начнем во смирении с терпения скорбей. Когда уготовятся души наши, аще будет воля Божия на то, дано будет нам и высшее. Признание суда Божия о нас праведным, ибо все мы погрешили. Пусть совесть каждого из нас подтвердит нам, что грехи наши велики. Сами мы виноваты. Надо смириться и благодарить Бога за все.
     
    Прп. Никон Оптинский. Завещание духовным детям
  7. OptinaRU
    Мученичество есть одно из самых сильных доказательств бытия Вечносущего Бога, истинности Христова учения, бессмертия души, будущего всеобщего воскресения. Мученичество, как подобие голгофских страданий Самого Христа, как сопричастие Жертве Христовой и славе Его Воскресения, есть самая действенная проповедь Евангелия.
     
    Мученичество есть наиболее совершенное исполнение Евангельских заповедей. Страдание за Христа содержит всю полноту таких добродетелей, как твердая вера, непоколебимое мужество, всецелое покаяние, смирение и послушание даже до смерти, смерти же крестныя (Флп. 2, 8) и, наконец, союз совершенства (Кол. 3, 14) — любовь Божия. Это та совершенная любовь, которая вон изгоняет страх (1Ин. 4, 18), которая николиже отпадает от Истины (1Кор. 13, 8), даже если ей, любви, угрожают смертью. Ибо любовь уже видела смерть, уже победила смерть — смерть человеческого «я». Человек уже не живет сам для себя, но живет в нем Христос. И если человек умрет со Христом, то с Ним и оживет в Жизнь Вечную.
     
    Мученичество, подобно упавшему в землю горчичному зерну, становится семенем христианства, принося обильную жатву. Оно становится незыблемым основанием Церкви; и только на мощах Христовых мучеников совершается Божественная Евхаристия...
     
    Ныне нет места в России, не освященного кровью новомучеников и исповедников Российских. К концу своей тысячелетней истории Русская Церковь взошла на свою Голгофу. И кровь свидетелей Христовых, новых мучеников, проливается и поныне: ибо со Креста не сходят. Череда священнослужителей, в том числе священноиноков, приняла заклание от руки врагов Христовых в конце истекшего века и в начале нынешнего. Господь и Спаситель наш венчает их наградой мученичества.
     
    Сегодняшние страстотерпцы России и Сербии нашего времени соединяют во времени страдальцев за Христа первых веков христианства и будущих великих мучеников, имеющих быть убиенными от антихриста. К предтечам и предвозвестникам последних в истории человечества мучеников относятся и убиенные от руки сатаниста монахи Оптиной Пустыни, отцы Василий, Трофим и Ферапонт.
     
    Богоугодность подвига иеромонаха Василия, инока Трофима и инока Ферапонта подтвердилась свидетельствами благодатной помощи по молитвам к ним. Важно отметить, что что наряду со случаями помощи в житейских нуждах и исцеления от тяжелых болезней, отмечены примеры духовного возрождения, благодатного изменения души.
     
    Новые Оптинские страстотерпцы, выйдя на духовное единоборство с исконным врагом рода человеческого, разбудили многих от сна уныния. Они жизнью и смертью исполнили заповедь Господню о духовном бодрствовании (Мф. 26, 41; Мк. 13, 35) и напомнили всем нам о необходимости укреплять себя таинствами Церкви и молитвой. Непосредственно к нам обращены слова последней проповеди отца Василия: «И сегодня для нас Господь восходит в Иерусалим. А мы... мятемся и не хотим воззреть на Него. Послужим Ему!» (проповедь на Вход Господень в Иерусалим).
     
    Веруем, молимся и надеемся, что Божиим смотрением убиенные братия будут прославлены в лике святых мучеников Христовых. Уповаем на то, что общники Христовых страданий и Его Воскресения станут предстателями и ходатаями за наше многострадальное Отечество и за весь род христиан православных.
     
    Из книги «Благословенно воинство (мученичество в жизни Церкви)»
  8. OptinaRU
    Святые отцы при всей высоте своей имели смирение и помышляли быти себе грешных, отнюдь не обращая ума своего на добродетели и на дарования. Посмотри на свою жизнь и поверь с жизнию и учением святых отцов. Они, прошедши страдательный путь жизни, смирением и любовию совершили оный и получили плод духовный; а мы ищем только покоя в жизни нашей; укоризн и досад не терпим, а отреваем от себя, и при таком бедном устроении повлачимся мнением о себе, а других укоряем, осуждаем, презираем и прочее, то каких же будем ожидать плодов духовных? Что сеем — то и жнем.
     
    Деятельный разум предпочитается простому понятию и разумению Писаний, почему и сказано: разум кичит, а любы созидает (1 Кор. 8, 1). Не надобно углубляться далеко в разумение; чего иногда не понимаете, оставьте это так, ум еще не чист, не может всего обнять; будьте довольны тем, что разумеете, и постарайтесь оное исполнить; тогда и то откроется. Св. Исаак пишет: «горе предати новоначальному высокая», и в другом месте: «не пользует разумение Писаний пребывающих в страстех».
     
    Следи за движением своего сердца и низлагай возникающие страсти, а паче гордости, гнева, ярости, зазрения и осуждения ближних. Что нам плакать о чужих мертвецах, когда свой мертвец лежит перед нами, — умерщвленная грехами душа наша.
     
    Из писем прп. Макария Оптинского
  9. OptinaRU
    Вижу я внезапно и мгновенно свет столь лучезарный, что он много превышал свет солнечный. Из этого лучезарного сияния выходил голос громкий и нежный, приказывавший, как бы подчиненным существам: возьмите его (т. е. меня) на крест. С сими словами (не знаю кто) меня взяли, и обнажив одежды, повлекли как бы умственно на крест, который мне живо представлялся, и казалось мне, был сделан из приятного, желтого строевого дерева, достаточный, чтобы меня на оном крестообразно распростерть. Но кто со мною так поступал?
     
    Смотря на все стороны, ничего другого я не мог приметить, как только шум и самую скорую деятельность. Когда меня подняли на крест, то действующие говорили тихо, но внятно: «подавайте гвозди». Предложены были четыре гвоздя, каждый не менее как в четверть аршина, и тогда начали мне прибивать одним из них правую руку ко кресту. Здесь я ощущал величайшую боль, хотя и желал в душе своей быть распятым. Имея такие желания сердца, от боли я однако не колебался в духе и едва не выразил голосом ощущаемое страдание; но с помощию Божиею не знаю как-то удержался.
     
    Когда же мне вонзен был гвоздь, то спустя несколько минут я почувствовал облегчение боли, и потом уже почти не ощущал ее. За тем подали другой гвоздь, подобный первому, и начали вбивать его в левую мою руку. Здесь я хотя и ощущал боль, только несравненно легчайшую первой. Подали третий гвоздь, которым назначено было прибить ко кресту правую мою ногу. Видя, как этот гвоздь был устремлен на меня, я поколебался в духе, и хотел воскликнуть: «Помилуйте!» – Но будучи удержан изнеможением собственного духа, ощутив свой недостаток в терпении, за коим однако ж следовало в сердце большее первого желание претерпеть, я обратился умом своим ко Всемогущему Богу, имея в душе неизъяснимую уверенность в том, что Он мне поможет.
     
    С такою надеждою я мысленно просил Бога о укреплении: трепетал, желал претерпеть и боялся неустойки, сообразной слабости непостояннаго моего духа. Но действительно милосердый Господь хотя и дал мне ощутить ужасную болезнь во всем моем составе, но по милосердию Своему удивительно укрепил меня. Вонзили гвоздь: в духе я весьма ослабел; однако ж невольно вынесши боль, я скоро начал чувствовать облегчение, потом умеренную болезнь, или лучше одну слабость. Подали четвертый гвоздь и с необыкновенным стремлением вонзили мне в левую ногу, так, что я не успел ни вообразить, ни подумать что-либо. Полагаю, это от ощущаемой слабости: но боль в то время была средняя, так что, казалось, можно бы стерпеть.
     
    Несколько времени спустя возгремел от превыспреннего Света вторично громкий голос, гораздо яснее перваго, но все сопровождаемый духом любви, нежности и благоволения: «Вонзите ему (как бы указуя на меня духовным перстом) в самое сердце гвоздь!» Услышав такое определение, и зная свою слабость, я крайне возмутился. Решительность моя поколебалась, тучи страшных мыслей отяготели надо мною: мое сердце то горело желанием, то приходило от страха в оцепенение. Наконец решительность, посвятить себя на претерпение, взяла перевес; все смутные мысли рассеялись и ум мой воспарил к Богу с молитвою о помощи.
     
    После сего, как бы ощутив в своем сердце обещание от Господа подать мне помощь, с некоторым трепетом, но вместе с любовию и признательностью к сильному имени Сердцеведца, Который болий есть сердца, и весть вся, приготовился выдержать действие страшного приговора, излетевшего из недр невидимого гласа. (Все это делалось так скоро, что нужно более времени не только описать, но и пересказать словами). Подали пятый гвоздь, который прямо приближался против моего сердца; судя по величине, он мог насквозь пронзить меня, и, кажется, еще осталось бы с обеих сторон более полуаршина.
     
    Пока гвоздь еще приближался к моей груди, я находился готовым в надежде на силу Божескую; а как только совершенно приблизился, то я вдруг изменил свое намерение, и хотел было воскликнуть: «Помилуйте, за что это?» Мне казалось, что как только исполнится определение, то я лишуся жизни от безмерной болезни. Начали забивать гвоздь против самого сердца, как будто молотами: я почувствовал необыкновенную, столь нестерпимую боль, что дух мой был сражен совершенно. Душа, как будто собрав в себя пораженные, слабые силы, оставила меня без чувств на кресте; и, взлетев из тела, держима была несколько минут каким-то невидимым и неизъяснимым существом. Глаза мои и омертвели и закатились. Голова склонилась, не упомню, на которую сторону.
     
    Ужасное было зрелище! Душа была во мне, но казалось, вне тела; вскоре, впрочем, начало мне и казаться, что я только чрезмерно изнемог, но душа моя во мне. Болезнь стала умеряться, и вдруг не стало слышно и следов ея.
     
    Мгновенно открылись мои глаза; но я ничего более не ощущал, кроме того, что я на кресте. Но сердце мое бедное восхищено было и преисполнено толикою сладостью, что того неизобразимого веселия ни тысяща великих умов, ни сам я испытавший выразить не в состоянии. Сладость эта, думаю, есть чаша предложения сладостей премирных от Пресладкого Мироправителя, Господа нашего Иисуса Христа. Ему только свойственно иметь такого рода стамну манны, и по непостижимой тайне милосердия Его – даровать смертным. Но что я начинаю говорить, безумный, о том, что выразить всей жизни моей недостаточно! Простите! Возвеселилось сердце мое неизреченно, и тогда пламенеющие в мирном духе глаза мои опустились вниз. Я видел себя всего в крови, пригвожденного на кресте. Сладость восхитила мой дух, в сердце остались следы какого-то изумления, которое меня и пробудило от сна.
     
    Теперь первый час после полуночи. Вот я пришел немедленно к вам. Удивляюсь, недоумеваю, радуюсь и ужасаюсь; трепещет сердце мое без боязни от следов сладости и удивления. Скажите мне, что значит этот необыкновенный сон?
     
    – Преподобный Варсанофий Великий пишет, что Самого Иисуса Христа Господа, Ангела и другое лице бесы могут представить, не только во сне, но и наяву: обыче бо сатана преображатися во Ангела светла; но креста Господня, – на силу которого, как поет св. Церковь, диавол не смеет взирати; трепещет бо и трясется не могий взирати на силу его, – он представить не может. И так крест, виденный тобою во сне, предзнаменует величайшую какую-либо скорбь, а сладость – заступление; чем ты готовее будешь, тем и легче можешь переносить, яко уготовихся, и не смутихся, восклицает св. Давид. Если ж ты поколебался в скорби, держись правила: смутихся и не глаголах. Если ж скорбь твоя чрезмерна, помни следующее: терпя потерпех Господа, и внят ми. Убо воля Господня да будет! Иди, не безпокойся; верен Бог.
     
    (Спустя несколько дней после виденного мною сна, известясь о несчастной, насильственной кончине отца моего, я вопросил Старца):
     
    «Я чувствую, что сон мой был предвестник настоящей, неизгладимой скорби, хотя относить его к сему предмету не смею. Несчастная кончина моего родителя есть для меня тяжкий крест, виденный мною: да, я нахожусь теперь на кресте, которого болезни пойдут со мною во гроб. Воображая о ужасной для грешников вечности, в которой нет уже покаяния, я мучуся представлением вечных мучений, которые ожидают моего родителя, без покаяния умершего. Скажи, отче, чем я могу утешить себя в настоящей горести?»
     
    – Вручай как себя, так и участь родителя воле Господней, премудрой, всемогущей. Не испытывай Вышнего чудес. Тщися смиренномудрием укреплять себя в пределах умеренной печали. Молись преблагому Создателю, исполняя тем долг любви и обязанности сыновней.
    Но каким образом молиться о таковых?
     
    – По духу добродетельных и мудрых так: «Взыщи, Господи, погибшую душу отца моего, аще возможно есть, помилуй! Неизследимы судьбы Твои. Не постави мне во грех сей молитвы моей. Но да будет святая воля Твоя».
     
    Молись же просто, без испытания предавая сердце твое в десницу Вышнего. Конечно, не было воли Божией на толь горестную кончину родителя твоего, но ныне он совершенно в воле Могущего и душу и тело ввергнуть в пещь огненную, и Который смиряет и высит, мертвит и живит, низводит во ад и возводит. Притом Он толь милосерд, всемогущ и любвеобилен, что благия качества всех земнородных пред Его высочайшею благостью – ничто. Для сего ты не должен чрезмерно печалиться. Ты скажешь: «я люблю моего родителя, почему и скорблю неутешно». Справедливо; но Бог, без сравнения, более, чем ты, любил и любит его.
     
    Значит, тебе остается предоставить вечную участь родителя твоего благости и милосердию Бога, Который если соблаговолит помиловать, то кто может противиться Ему?
     
    Из келейных записок Павла Петровича Тамбовцева
  10. OptinaRU
    В настоящее время многие оставляют Христа, вот это ужасно: фарисеи, упрекая исцеленного слепорожденного, говорили: «Ты ученик еси Того, мы же Моисеовы есмы ученицы» (Ин. 9, 28). А ныне многие уж и не Моисея ученики, а назовут вам сколько угодно ученых имен и считают себя их учениками, только не Христа. Мы же ученицы Христовы, хотя грешные и недостойные, но все-таки желающие идти за своим Господом.
     
    Не унывайте, я всегда во всех беседах стараюсь убедить вас, чтобы вы не приходили в отчаяние. Верьте, что спасетесь, если только будете верить во Христа Спасителя, и войдете в Царствие Небесное. Грехи не помешают. Господь беспредельно благ. Приди, скажи на исповеди в чем согрешила, и вот все грехи уже прощены и забыты Господом. В Св. Церкви много примеров, как за покаяние грешники не только получили прощение, но Господь возводил их в свободу славы чад Божиих. Кто, например, была преподобная Мария по началу своей жизни? – блудница. А теперь не только Восточная, но и Западная Церковь взывает к ней: «Преподобная мати Марие, моли Бога о нас». А Моисей Мурин был разбойник, который грабил, жег, убивал и какого-то преступления не совершил, а ныне: «Преподобне отче Моисее, моли Бога о нас».
     
    Искреннее покаяние спасет и без добрых дел. Некогда жил один разбойник, отличавшийся такой свирепостью, что наводил ужас на всю область, где он совершал свои злодеяния. Но вот он смертельно заболел. Почувствовав приближение смерти, разбойник пришел в себя. Хотя он вел порочную жизнь, но веры в Бога, в загробную жизнь и в справедливое воздаяние за гробом не потерял. Страх напал на разбойника. Еще, может быть, несколько часов – и душа его должна сойти во ад на вечное мучение. И начал горько плакать, умоляя Господа о помиловании.
     
    — Господи, – говорил он, – я, конечно, конечно, грешнее всех людей на свете и недостоин имени Твоего Святого произнести скверными устами моими, но, услыши меня, Господи, в этот страшный час и помилуй ради милости Твоея и ради бесценных заслуг Спасителя моего.
     
    И долго, долго плакал разбойник, так что платок его сделался совершенно мокрым... И Господь простил его. Как уж воздал ему Господь – неизвестно, но он был избавлен от вечных ук. Но не следует надеяться на покаяние перед смертью, это весьма опасно, так как можно умереть и внезапно, а если на душе есть смертные грехи, не омытые покаянием, то они повлекут человека в ад. По совершении грехов, особенно смертных, надо, не откладывая, приносить покаяние.
     
    Из бесед прп. Варсонофия Оптинского
  11. OptinaRU
    На исповеди отец Нектарий был очень серьезен, строг, сосредоточен. При строгости своей был всегда благостен, никого не ругал, даже когда того ожидали. Как-то монахиня Елена просила дать ей епитимью для исправления, но батюшка только сказал: «Стопы человеческие от Господа исправляются» (Пс. 36, 23). Она жаловалась на свою неисправимость, а старец утешал: «Пусть немощь и покаяние до смерти чередуются. И в Прологе есть: «Если согрешивший скажет: «Господи, согрешил, прости меня» - и будет ему паче венца Царского».
     
    Порою на исповеди старец был ласков, даже шутил. Однажды дал читать исповедь по книге. Исповедница на одном месте остановилась.
    – Ты что? – спросил отец Нектарий.
    – Я думаю, грешна я в этом или нет.
    – Ну, подумай, а то, может, вычеркнешь это в книжке? – и улыбнулся.
     
    Об исповеди говорил, что дело не в сложности ее, а в сокрушении сердца: «Господь зрит на сердце». Указывал на духовное значение помышлений и слов, а не только дел.
    Казалось, он заранее знал, что скажут ему. Одна из духовных дочерей отца Нектария рассказывала об исповеди у старца: «Вечером идти на исповедь к Батюшке. Грехи записала, а раскаяния нет».
     
    Батюшка встречает:
    – Давай с тобой помолимся! – и стал говорить: Господи, помилуй!
    Она начала почти бессознательно повторять. А он все выше берет: «Господи, помилуй!» И такой это был молитвенный вопль, что та вся задрожала. Тогда он поставил ее перед иконами и сказал: «Молись!» А сам ушел к себе. Она молится, а как голос слабеет, Батюшка произносит из-за двери: «Господи, помилуй!» Лишь когда она греховность свою осознала, он вышел ее исповедовать.
     
    – Батюшка, – говорит она, – я записала грехи.
    – Умница! Ну, прочти их.
    Она прочла с сокрушением.
    – Сознаешь ли, что грешна во всем этом?
    – Сознаю, Батюшка.
    – Веришь ли, что Господь разрешит тебя от всех твоих грехов?
    – Батюшка, я имею обиду на одно лицо и не могу простить.
    – Нет, ты это со временем простишь. А я беру все твои грехи на себя.
    И прочел разрешительную молитву. «Причащение было чудным и торжественным», – вспоминала та исповедница.
     
    Однажды старец просил молиться о нем свою духовную дочь. Сказал, что уныл, скорбен, утратил молитву. Она удивилась: «Батюшка, неужели и у вас бывает тягота на душе? Я думала, что вы всегда в молитве и в духе радости».
     
    Батюшка ответил на это, что случаются ошибки: иногда скажешь что-то от себя, неправильно решишь вопрос чужой жизни. «Иной раз строго взыщешь на исповеди или, наоборот, не дашь епитимии, когда следовало бы дать, и за все это бывает наказание, благодать Божия отступает на время, и мы страдаем».
     
    Как-то спросили старца, должен ли он брать на себя страдания и грехи приходящих к нему, чтобы облегчить их или утешить. «Иначе облегчить нельзя, – ответил он. – И вот чувствуешь иногда, что на тебе словно гора камней – так много греха и боли принесли тебе, и прямо не можешь снести ее. Тогда приходит благодать и разметает эту гору камней, как гору сухих листьев. И можешь принимать снова»…
     
    Из книги «Житие иеросхимонаха Нектария»
  12. OptinaRU
    Слыша многократно повторяемые слова в Пасхальной стихире: «и ненавидящим нас, простим вся Воскресением», постараемся не только прощать, но вместе и сами ни к кому не иметь ненависти. Нет выше добродетели, как любовь; и нет хуже порока и страсти, как ненависть, которая не внимающим себе кажется маловажной, а по духовному значению уподобляется убийству (см.1 Ин. 3: 15).
     
    Любящих любят и языческие народы, как свидетельствует Сам Господь, а христианам Он предписывает заповеди большие и совершеннейшие, глаголя: любите враги ваша, благословите кленущыя вы, добро творите ненавидящым вас и молитеся за творящих вам напасть и изгонящыя вы... Будите убо милосерди, якоже и Отец ваш милосерд есть... солнцем Своим сияет на злыя и благия и дождит на праведныя и на неправедныя (Мф. 5: 44 - 45; Лк. 6: 36).
     
    Милость и снисхождение к ближним и прощение их недостатков есть кратчайший путь ко спасению. Сказано во Святом Евангелии: не судите, и не судят вам: и не осуждайте, да не осуждени будете; отпущайте, и отпустят вам (Лк. 6: 37); милости хощу, а не жертвы (Мф. 9: 13). И паки: милуяй же помилован будет (Притч. 17: 5).
     
    Древние христиане, по великой ревности духовной, много подвизались в посте, и во Всенощных бдениях, и упражнялись в продолжительном псалмопении и молитвах. Мы же, в настоящее время, по слабости нашей и нерадению, чужды сих добродетелей. По крайней мере позаботимся об исполнении самого необходимого, что заповедует нам апостол, глаголя: друг друга тяготы носите, и тако исполните закон Христов (Гал. 6: 2). Но исполнение этой заповеди и совершение этой добродетели невозможно без смирения и терпения, потому что смирение подает крепость во всякой добродетели, а без терпения не совершается никакое доброе дело.
     
    По свидетельству преподобных Каллиста и Игнатия, любовь, и милость, и смирение отличаются одними только наименованиями, а силу и действие имеют одинаковые. Любовь и милость не могут быть без смирения, а смирение не может быть без милости и любви. Добродетели сии суть непобедимые оружия на диавола, на которые он и все множество бесов даже взирать не могут. Вооружим себя этою троицею добродетелей, да приблизимся к Богу, и получим милость вечную от воскресшаго Господа.
     
    Из писем прп. Амвросия Оптинского
  13. OptinaRU
    Во время субботней утрени, в начале чтения кафизм, внимание молящейся братии привлекло несколько необычное атмосферическое явление. В окна храма, с южной стороны в течение нескольких секунд виден был голубоватый свет, довольно сильный. Свет походил на блеск молнии (но это очевидно не была молния), или скорее напоминает свет от падения метеоров или ракеты. Отмечаем это явление потому, что ныне, – когда очень многие, и в особенности в монастырях, переживаемый момент склонны считать за наступившие апокалипсические времена; когда, с другой стороны, и скиту грозит нападение, – и в этом явлении некоторые лица из нашей братии видят знамение; и вообще этот видимый свет породил разговоры.
     
    На бдении после первой кафизмы было прочитано печатное слово известного проповедника, о. протоиерея Восторгова, в котором проповедник весьма выразительно представил печальную картину разложения и позора России. Действительно, мы переживаем страшные дни. Расстройство нашей армии полное – так заявляют верховные вожди её. Дисциплина в войсках отсутствует. Войска не желают сопротивляться врагу и самовольно оставляют позиции при его наступлении. Внутри России солдаты дозволяют себе грабежи и насилия. С разных сторон слышно об истреблении помещичьих владений и о самовольном захвате их. Грабят монастыри. Так в Свенском монастыре взяли монастырские деньги и убили настоятеля.
     
    Получено известие, что и в нашей Калуге четыре полка отказались идти на позиции и оказали вооруженное сопротивление прибывшим для обуздания их казакам и т. под. Положение, вообще, столь безнадежно, что говоря псаломски, – суетно спасение человеческое (Пс. 59, 13). Одна надежда – на Бога, на Пречистую Владычицу мира, всегдашнюю Покровительницу Земли нашей, – такую мысль и проводил в своем праздничном слове Преосвященнейший Михей.
     
    Владыка говорил, что если Господь Бог и Пречистая Богоматерь смилуются над нами, то все благоустроится и изменится на лучшее, но что для этого нужно нам каяться. При этом владыка добавил, что ныне уже замечается обращение русских людей к Богу, к покаянию; особенно заметно это, по словам проповедника – Преосвященного, в Москве и Петрограде. «Буди, буди!» – скажем и мы исключительно словами Владыки.
     
    В монастыре на стенке появилась зловещая, дерзкая надпись – с угрозой придти ограбить монастырь. Подобные заявления приходится слышать и изустно. В монастыре уже предпринимаются некоторые меры на случай нападения. В случае нападения братия должна собраться по удару колокола у Казанского собора, чтобы сообща встретить насильников. Для устрашения злоумышленников послушники вооружаются дрекольем и даже револьверами, и таким образом составляется ополчение – человек в 50, и установлено совершение молебных и акафистных пений пред Чудотворным образом Божией Матери и панихида по почившим Старцам.
     
    По предложению о. скитоначальника в покоях Старца состоялось совещание скитской братии, на котором был поставлен вопрос о мерах к охранению Скита от грозящего нападения. Решено: посильно употребить те же меры, кои предпринимаются в монастыре: 1) Усилен караул. – В помощь постоянному караульному, старому и дряхлому о. Гермогену устанавливается чередное дежурство братии.
     
    Чередной будет дежурить вместе с о. Гермогеном – с 91/2 до половины 2-го часа ночи (т. е. до утрени). Это послушание признано обязательным для всей братии, – исключения будут допускаться только по особо уважительным причинам. Усиленный караул вводится с нынешнего же дня. Чреду начинает о. скитоначальник. 2) В первый воскресный день совершить соборное молебное пение небесным покровителям скита.
     
    В этот же день имеет быть нарочитое моление и после этого из монастыря последует крестный ход на Амвросиевский колодезь для того, чтобы скитская братия со святыми иконами и собором своих священнослужителей встретила крестный ход, а по отбытии его обратно, в свою очередь, совершено было обхождение со святыми иконами скита. Кроме этого общего моления о. скитоначальник предложил и келейно молиться о том же неусыпной Попечительнице и Хранительнице св. Обители – Пресвятой Богородице и Покровителю скита, св. Иоанну Предтече.
     
    Признано также необходимым более тщательно охранять вход в скит, раньше запирать ворота. Как Святые так и черные (со стороны конного двора) ворота будут запираться ранее обыкновенного, и ключи от черных ворот должны храниться не у <нрзб> в служительской келии, а у братии (у хлебника – о. Илариона), по возможности ограничить число сторонних посетителей (здесь разумеется не посещение старцев ради духовного окормления, а имеются в виду любопытствующие и разные лица, имеющие частное отношение к кому-либо из братии). Признано желательным в целях самозащиты содержать в скиту одного или двух казаков, если к этой мере прибегнет монастырь.
     
    В заключение было высказано, что эти меры, смотря по обстоятельствам, могут изменяться и вовсе отменяться, тем более что <со дня на день> ожидается прибытие из Москвы (с Церковного Собора) о. настоятеля Обители, который может признать более благоприятными иные меры.
     
    Погода, как и накануне великолепная: день солнечный, теплый. Благодаря трудолюбию и любви к своему делу скитского садовника о. Павла, фруктовый сад скита обогатился нынешней осенью несколькими десятками корней плодовых деревьев и кустов. Вновь посажено свыше 30 яблонь, 20 кустов смородины, 10 кустов вишен и 20 деревьев сливы (в прошлом году его же тщанием насажено деревьев 20 яблонь, деревьев 15 слив и кустов 20 смородины). Взяты уже отчасти имеющиеся в саду, а отчасти новые сорта, – преимущественно выносливые малочувствительные к морозам. Из старых сортов посажены: боровинка, анис, коричневая в нескольких разновидностях и др. Из новых сортов назовем некоторые: антоновка каменичная, антоновка полуторафунтовая (т. е. очень крупная), розмарин, свинцовка, штрейфелинг, пепен английский, коробовка, кальвиль белый…Слива посажена также в нескольких сортах: обыкновенная, очаковская (желтая), чернослив.
     
    Летопись скита Оптиной Пустыни, октябрь 1917 года
  14. OptinaRU
    Мы слишком отвлеченно думаем об адских муках, вследствие чего и забываем о них. В миру совершенно забыли о них. Диавол всем нам внушил, что ни его (т.е. диавола), ни адских мук не существует. А святые отцы учат, что обручение геенны, все равно как и блаженства, начинается еще на земле, т.е. грешники еще на земле начинают испытывать адские муки; а праведники – блаженство... только с той разницей, что в будущем веке и то и другое несравненно сильнее...
     
    Сильно распространен теперь неправильный взгляд на муки вообще. Их понимают, как-то слишком духовно и отвлеченно, как угрызения совести, конечно, угрызения совести будут, но будут мучения и для тела, не для того, в которое мы сейчас облечены, но для нового, в которое мы облечемся после воскресения. И ад имеет определенное место, а не есть понятие отвлеченное.
     
    Если уж на земле так неприятно быть не в своем обществе, то тем более на небе.
     
    В городе N. жил один молодой офицер, ведущий пустую, рассеянную жизнь. Он, кажется, никогда не задумывался над религиозными вопросами и, во всяком случае, относился к ним скептически. Но вот что однажды произошло. Об этом он сам рассказывал так: «Однажды, придя домой, я почувствовал себя плохо. Я лег в постель и, кажется, уснул. Когда я пришел в себя, то увидел, что нахожусь в каком-то незнакомом городе.
     
    Печальный вид имел он. Большие полуразрушенные серые дома уныло вырисовывались на бледном небе. Улицы узкие, кривые, местами нагромождены кучи мусора, людей – ни души. Хоть бы одно человеческое существо! Точно город оставлен жителями ввиду неприятеля. Не могу передать это чувство тоски и уныния, какое охватило мою душу. Господи, где же я?
     
    Вот, наконец, в подвале одного дома я увидел два живых и даже знакомых мне лица. Слава Тебе, Господи! Но кто же они? Я стал усиленно думать и вспомнил, что это два мои товарища по корпусу, умершие несколько лет тому назад. Они тоже узнали меня и спросили: «Как, и ты тут?» Несмотря на необычность встречи, я все-таки обрадовался и просил их показать, где они живут. Они ввели меня в сырое подземелье, и я вошел в комнату одного из них. – «Друг, сказал я ему, – ты при жизни любил красоту и изящество, у тебя всегда была такая чудная квартира, а теперь?»
     
    Он ничего не ответил, только с бесконечной тоской обвел глазами мрачные стены своей темницы. – «А ты где живешь?» – обратился я к другому. Он встал и со стоном пошел вглубь подземелья. Я не решился следовать за ним и начал умолять другого вывести меня на свежий воздух. Он указал мне путь. С большим трудом я вышел, наконец, на улицу, прошел несколько переулков, но вот перед глазами моими выросла огромная каменная стена; идти больше некуда: я обернулся – и позади меня стояли такие же высокие мрачные стены, я находился как бы в мешке каменном. – «Господи, спаси меня!» – воскликнул я в отчаянии и проснулся.
     
    Когда я открыл глаза, то увидел, что нахожусь на краю страшной бездны и какие-то чудовища силятся столкнуть меня в эту бездну. Ужас охватил все мое существо. – «Господи, помоги мне!» – взываю я от всей души и прихожу в себя. Господи, где же я был, где нахожусь и сейчас? Унылая однообразная равнина, покрытая снегом. Вдали виднеются какие-то конусообразные горы. Ни души! Я иду. Вот вдали река, покрытая тонким ледком. По ту сторону идут какие-то люди, идут они целой вереницей и повторяют: «О, горе, о горе!»
     
    Я решаюсь идти через реку. Лед трещит и ломается, а из реки поднимаются чудовища, стремящиеся схватить меня. Наконец, я на другой стороне. Дорога идет в гору. Холодно, а на душе бесконечная тоска. Но вот вдали огонек, какая-то палатка разбита, а в ней люди. Слава Богу, я не один! Я подхожу к палатке. В сидящих в палатке людях я узнал злейших моих врагов. – «А, попался ты нам, наконец, голубчик, и не уйдешь от нас живым», – со злобной радостью воскликнули они и бросились на меня. – «Господи, спаси и помилуй!» – воскликнул я и открыл глаза. Что же это? Я лежу в гробу, кругом меня много народа, служат панихиду. Я вижу нашего старого священника. Он отличался высокой духовной жизнью и обладал даром прозорливости. Он быстро подошел ко мне и сказал: «Знаете ли вы, что вы были душой в аду? Не рассказывайте сейчас ничего, успокойтесь!»
     
    С тех пор молодой человек резко переменился. Он оставил полк, избрал себе другую деятельность. Каждый день начал посещать храм и часто причащаться Св. Таин. Видение ада оставило на нем неизгладимое впечатление.
     
    Страшна участь грешников, но только нераскаянных. Если же человек кается во грехах своих, то Господь прощает его по беспредельному Своему милосердию. Нам, верующим во Христа, никогда не нужно приходить в уныние или, тем более, в отчаяние. Пусть отчаиваются неверы, так как жизнь без Христа, действительно, мрачна и печальна.
     
    Из бесед прп. Варсонофия Оптинского
  15. OptinaRU
    Святое Писание показывает нам, что мы чрез смерть теряем в жизни сей и что приобретаем в будущей: приобретаем жизнь вечную, безболезненную – жизнь, в которой нет страсти смущающей, нет зависти иссушающей, нет бед оскорбляющих, в которой нет дряхлой старости и младенческой слабости, но состояние присноцветущее, никаким переменам не подлежащее, пребывание блаженное, никаких пределов не имеющее, житие непорочное, от всяких соблазн житейских удаленное. Сие в высокой мысли своей воображая, блаженный Давид с радостным восторгом возопил: «Господи сил! Блажени живущии в дому Твоем, в веки веков восхвалят Тя! Лучше день един во дворех Твоих паче тысящ» (Пс. 83, 2, 5,11).
     
    Куда и мы должны отрешиться: они, умершие, только нам предшествуют и дают чувствовать, что кратка жизнь наша. Притом она состоит в воле Божией, коей и советую вам вручить себя.
     
    Знаю, что для вас сия разлука весьма горестна, и, судя по слабости нашего естества, нельзя не скорбеть, расставаясь навсегда с самым близким нашему сердцу; но где же искать утешение? – В святой религии! Для неверующих – не имущих упования в жизни вечной – точно неутешимо лишение близких. А мы, хотя и грешны, но имеем упование на милость всещедраго и человеколюбиваго Бога, Господа Иисуса Христа, искупившаго нас безценною Своею кровию и даровавшего нам живот вечный…
     
    Святой апостол так утешает верующих: не хощу же вас, братие, не ведети о умерших, да не скорбите, якоже и прочии не имущии упования. Аще бо веруем, яко Иисус умре и воскресе: тако и Бог умершия во Иисусе приведет с Ним (1 Сол. 4, 13 -14)… Возверзите все ваше упование на неизреченные щедроты и милость человеколюбиваго Господа.
     
    Из писем прп. Льва Оптинского
  16. OptinaRU
    А между тем скажу Вам и то, что если каждый человек в духе смирения Христова будет рассматривать жизнь свою, то не иным чем признает себя, как заблудшим. А я в молитве своей пред Богом титулую себя самого не заблудшим только, но и погибшим, говоря: «Погибшее овча аз есмь, воззови мя, Спасе, и спаси мя». Ибо чем смиреннее думать о себе, тем прибыльнее!
     
    Посему пришел мне на память один случай, бывший в Ярославце в моей келлии, о котором позвольте мне Вам написать. Там в настоятельской келлии был большой образ, в золоченой раме, Христа Спасителя, Который изображен был в пастырском виде с овечкою на Его плечах. И вот однажды одна дама приездом в Москву посетила меня, которая оставила мужа, или оставлена мужем, и имеет двух сыновей и дочь. Радушно принял я ее и с улыбкою, любопытствуя, спрашиваю: позвольте мне, сударыня, от Вас узнать, кто Вы - заблуждшая овца или незаблуждшая? И она со вздохом ответила мне: я заблуждшая. А я с веселым видом указываю ей рукою на образ и говорю: ну так Вы, видите, у Христа на плечиках находитесь, Который, как Пастырь добрый и о Вашем спасении промышляет. Она, услышав это, со слезами радости благодарила меня тогда, да и после при всяком случае воспоминала о том.
     
    Подобно сему Пастырь Добрый, т. е. Христос Спаситель наш, хощет всем грешным спастися и в разум истины приити, в числе коих и мы с Вами не последние, и Он, т. е. Христос Бог, имиже весть судьбами, и нас недостойных спасет; а посему не будем отчаиваться, хотя и великие грешники мы.
     
    Из писем прп. Антония Оптинского
  17. OptinaRU
    В конце XIX века было такое дело. Деревенская девочка возвращалась после пасхальных каникул из дома в школу и несла с собой немного денег, корзиночку с домашними пирогами и несколько штук крашеных яиц. На дороге ее убили с целью ограбления. Убийца был тут же пойман, денег у него уже не нашли, пироги были уже съедены, но яйца остались. На случайный вопрос следователя, почему он не съел яйца, убийца ответил: "Как я мог? Ведь день был постный".
     
    За спиной этого человека ясно видны звенья длинной цепи (почему-то мне хочется сказать "византийской"), уходящей в века. Оказывается, что можно числиться в Церкви, не веря в нее, можно считать себя православным, не зная Христа, можно верить в посты и в панихиду и не верить в загробную жизнь и в любовь.
     
    Очень это, конечно, страшное дело, но мне представляется не менее страшным тот факт, что высоко над этими людьми, пропившими свою веру в ночных кабаках и на железнодорожных вокзалах дореволюционной России, стояли люди часто вполне порядочные, обладающие знанием и властью, саном и кругозором, которые все это величайшее духовное неблагополучие Церкви тщательно замазывали каким-то особым елеем словесной веры: "На Шипке древнего православия все спокойно"… Ведь и … этот постящийся человек на дороге твердо отличал среду от четверга.
     
    Что может означать этот факт для верящего в Церковь, но "немощного в вере" (Рим. 14, 1), по Апостолу…? Уж не померещится ли ему, что на Тайной вечери Церкви сидит не один Иуда среди одиннадцати святых и любящих учеников, а двенадцать не верующих и не любящих иуд? Уж не покажется ли ему, что не удалось то единственное и величайшее дело, для которого приходил Христос, - созидание на земле из любящих Его святой Церкви, Непорочной Невесты Божией? Что вместо нее в истории за стеной византийского устава, существует некая область неверия и нелюбви, область внешности без содержания, лицемерия и тщеславной пустоты, оцеживания комаров и поглощения верблюдов, холода и равнодушия души? Это всего только "призрак Церкви", но этот "призрак", или ее "двойник", совершает в истории страшное дело провокации: создает у людей впечатление, что иной Церкви, кроме него, не существует, что нет на земле больше Христовой правды, что нет на земле больше тела Христова, "плащаницей обвитого". Нестеров как-то сказал о "немощном в вере": "Что всё осуждаете его отход от Церкви! Если хрупкую вазу бить молотком, она обязательно разобьется". Таким молотком был для "хрупкого" "немощного в вере" призрак Церкви. Обман действовал всегда, но более крепкие люди, противодействуя ему, всегда искали и всегда находили истинную Церковь: шли в глухие монастыри и леса, к старцам и юродивым, к Амвросию Оптинскому или Иоанну Кронштадтскому, к людям не только правильной веры, но и праведной жизни. Они-то и есть истинная Церковь, живущая и в городах и в пустынях, а всякое зло людей, только причисляющих себя к ней, есть, как говорил о. Валентин Свенцицкий, зло или грех не Церкви, а против Церкви.
     

    Но здесь есть один "секрет". Для того чтобы видеть в истории и хранить в себе как непорочную святыню истинную Церковь, неодолимую и от тех врагов ее, которые внутри ее исторических стен, нужна не только любовь к ней, но и всецелое покаяние в себе самом, в том числе и в этом самом грехе древнего фарисейства - неверии и нелюбви. "Я-то - лучше ли "немощного в вере"? Не убивал ли я любовь Христову?" Только тогда яд "двойника" Церкви перестает действовать, так как Церковь есть неодолимость любви при постоянстве покаяния. 
    В самом начале Страстной недели отец служил всенощную и после "Се Жених грядет в полуночи" читал Евангелие. "Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что уподобляетесь гробам окрашенным, которые снаружи кажутся красивыми, а внутри полны костей мертвых и всякой нечистоты..." (Мф. 23, 27). И еще раз и еще раз "горе". Это горчайшее горе Евангелия все нарастает, все ширится и, мне кажется, звучит уже на весь мир. Я хорошо знаю своего отца и слышу в его голосе слезы, и страх, и великую тревогу, и страшную правду о том, что все это он читает про себя, про нас, про людей Церкви. "Дополняйте же меру отцов наших..." (Мф. 23, 32). "Горе" стихает, потому что уже все сказано, но не прекращаются слезы о Церкви: "Иерусалиме, Иерусалиме, избивый пророки... колькраты восхотех собрати чада твоя... и не восхотесте... Се, оставляется вам дом ваш пуст..." (Мф. 23, 37 - 38).
     
    Страшно было и так хорошо было это слушать! За окном была весна в арбатских переулках, а здесь - черный бархат риз и тишина Церкви, неодолимой во веки веков. В память весенних служб отца у меня были такие стихи:
     
    Когда весны капель покажет,
    Что начался Великий пост,
    Ты на божественную стражу
    Шел сердцем тих, душою прост.
    И не сказать теперь словами,
    Как жизнь была с тобой тепла,
    Когда в Четверг Страстной над нами
    Свой счет вели колокола...
     
    Дальше не помню, уж так давно все это было, если считать по календарю. Но хорошо помню: храм, полный народу, огонь и запах свечей и удары колокола по счету прочитанных Евангелий.
     
    В 1921 году я был во второй раз в Оптиной Пустыни, на ее закате. Недавно я прочел стихи неизвестного мне автора, начинающиеся так:
     
    Ты, Оптина! Из сумрака лесного,
    Из сумрака сознанья моего,
    Благословенная, ты выступаешь снова
    Вся белизна, и свет, и торжество...
     

    С каким непостижимым для нас терпением слушал меня старец отец Анатолий (старец Анатолий (Потапов) умер незадолго до окончательного закрытия Оптиной Пустыни в 1923 году), - мне до сих пор стыдно вспомнить тот душевный хлам, которым я загромоздил его маленькую келью. Он почти не прерывал меня, только изредка вставлял два-три слова, перебирая четки, или вдруг порывисто шел в угол за какой-нибудь книжкой, листочком или просфорой. Это был человек, который все знал про меня еще до того, как я открыл рот, человек, который знал, что он должен взять на себя и мое бремя грехов. Очевидно, это совсем не аллегорическое бремя. Когда я лет через двадцать после этого (и после смерти отца Анатолия) показал его фотографию другому такому же, как он, старцу, никогда его в жизни не видавшему, тот вдруг начал со слезами и волнением целовать лицо на фотографии, воскликнув несколько раз: "Какое страдание! Какое страдание!"... Лицо отца Анатолия и в жизни и на фотографии светилось любовью и тем особым оптинским веселием, которое известно всем посещавшим старцев этого удивительного русского монастыря, но другому старцу было, кроме того, видно, что это - свет воскресения после Голгофы, не замечаемой никем. Я помню, что когда мое посещение отца Анатолия кончилось, он - маленький, в короткой полумантии - вдруг стремительно пошел к двери впереди меня, открыл ее в приемное зальце и пошел туда, подняв лицо к образу Божией Матери со словами: "Пресвятая Богородица, спаси нас!" И такое облегчение и такая отрада были в его восклицании: ведь из духоты непросветленной души он выходил снова на просторы Божии! 
    Потом я пошел в скит. Дорога туда идет могучей сосновой рощей, сквозь которую (как сказал тот же неизвестный мне поэт):
     
    Розовеют скитские ворота
    И белеет хибарка твоя.
    Там у входа простой работы -
    Стерлись краски и позолота -
    С черным враном пророк Илия.
     
    Была середина мая, и в скиту уже распустились цветы. Я ходил по дорожкам, никого не встречая, и это безлюдье меня поразило своей точно предсмертной тишиной. Потом я услышал сердитое бормотанье и увидел Гаврюшу - юродивого, почитаемого старцами, с длинной палкой, в рубашке без пояса, с какими-то котомками на плечах. "Гаврюша, - сказал я, - что мне? Идти в монастырь или жениться?" И тут только, впервые в жизни, я увидел близко грозный взгляд блаженного. "А мне что! Хоть женись, хоть не женись",- в голосе была явная досада. Он пошел дальше по дорожке между цветов, потом вдруг обернулся и прибавил: "А в одном мешке Евангелие с другими книгами нельзя носить".
     
    Мой вопрос был праздный: я тогда был одинаково не готов ни к монашеству, ни к браку. А замечание блаженного шло прямо в цель. Раздвоенность души - это все та же немощь веры, боящейся идти до конца за Христом. "Положивший руку свою на плуг и озирающийся назад неблагонадежен для Царства Божия". Озирающийся назад уже и возвращается назад, уже изменяет любви. И "немощной в вере", и я, и многие из моих современников оказались не готовыми к тому страшному часу истории, в который она тогда нас застала и в который Бог ждал от нас, чтобы мы возлюбили Его больше своего искусства, своего страха, своей лени и своих страстей. Тогда решались какие-то судьбы, определялись какие-то сроки, и можно ли было особенно тогда путать Евангелие с другими книгами?
    Вот почему, хотя это было время еще живых оптинских святых и время юности, мне тяжело его вспоминать: слишком велика была вина и хочется скорее миновать эти блоковские годы раздвоения и измен.
     
    Впрочем, а после них - разве не все те же измены? Выходит, что лучше ни на кого свою вину не сваливать, в том числе и на Блока, тем более что как раз им сказаны те слова, которые я хотел бы вспомнить и в смертный час:
     
    Те, кто достойней, - Боже, Боже! -
    Да узрят Царствие Твое.
     
    (цитата из: А. Блок. "Рожденные в года глухие")
     
     
    Из книги С.И. Фуделя «Воспоминания»
  18. OptinaRU
    Сохранилось предание об одном иноке, который, достигнув уже высокой духовной жизни, совершив всевозможные подвиги, начал смущаться помыслом о том, в чем же будет заключаться вечное блаженство. Ведь человеку все может наскучить. В смущении инок не находил себе покоя, душа его скорбела.
     
    Однажды пошел он в лес и зашел и густую чащу. Уставши, присел он на старый пень, и вдруг ему показалось, что весь лес осветился каким-то чудным светом. Затем раздалось невыразимое сладостное пение. Весь объятый духовным восторгом, внимал Старец этому пению. Он забыл все на свете. Но вот, наконец, пение прекратилось. Сколько времени оно продолжалось – год, час, минуту – Старец не мог определить. С сожалением поднялся он со своего места, как бы хотелось ему, чтобы это небесное пение никогда не прекращалось!
     
    С большим трудом выбрался он из леса и пошел в свой монастырь. Но почему-то на каждом шагу Старец удивлялся, видя новые, незнакомые ему здания и улицы. Вот, наконец, монастырь. – «Да что же это такое? – сказал он про себя, – я, верно, не туда попал». Старец вошел в ограду и сел на скамью рядом с каким-то послушником.
     
    — Скажи мне, Господа ради, брат, это ли город Н.?
    — Да, – ответил тот.
    — А монастырь-то ваш как называется?
    — Так-то.
    — Что за диво? – и начал подробно расспрашивать Старец инока об Игумене, о братии, называл их по именам, но тот не мог понять его и отвел к Игумену.
     
    — Принесите древнюю летопись нашего монастыря, – сказал Игумен, предчувствуя, что здесь кроется какая-то тайна Божия.
    — Твой игумен был Иларион?
    — Ну да, ну да! – обрадовался Старец.
    — Келарий такой-то, иеромонахи такие-то?
    — Верно, верно, – согласился обрадованный Старец.
    — Воздай славу Господу, отче, – сказал тогда Игумен. – Господь совершил над тобою великое чудо. Те иноки, которых ты знал и ищешь, жили триста лет тому назад. В летописи же значится, что в таком-то году, такого-то числа и месяца пропал неизвестно куда один из иноков обители.
    Тогда все прославили Бога.
     
    Существует предание, что в древности были птицы, пение которых звучало так сладостно, что человек, слушая, умирал от умиления. На Старце, триста лет слушавшем ангельское пение, удивил Господь Свое милосердие. Не оставил он в смущении раба Своего, столько лет Ему работавшего, и вразумил и утешил его Ему Единому ведомыми судьбами. Любит Господь кротких, смиренных, ибо Сам «кроток есмь и смирен сердцем» (Мф. 11, 29). «На кого воззрю, – говорит Господь, – токмо на кроткаго и молчаливаго и трепещущаго словес Моих» (Ис. 66, 2).
     
    Из бесед прп. Варсонофия Оптинского
  19. OptinaRU
    Осенью 1917 года я был в Оптиной Пустыни, причащался в день своих именин 25 сентября старого стиля. В монастыре причастникам читали правило часа в два-три ночи.
    Быстро выходишь и погружаешься в предрассветный холод. В одном из соборов светится окно слабым оранжевым светом. Там читает правило очередной послушник, и тьма пустынного храма повторяет звучный голос. После спешишь к ранней обедне в Скит.
     
    Помню, были закрыты ворота на скитскую дорожку и пришлось обходить все монастырское кладбище, пока наконец по тропинке в конце южной стены я вышел за ограду. Кругом тьма, горят голубые огни светляков. Я шел по кочкам, спотыкался на хворосте, под ногами шуршала листва. Казалось, не будет конца пути, и было тревожно, что я заблудился. И вдруг на горизонте вспыхнул лес золотом и пурпуром, появились какие-то главы церквей, мерно серебряным звоном ударили колокола. Звон гулкий и ясный дрожал в порывах свежего ветра.
     
    Я очутился у скитской стены с противоположной стороны входа в Скит. Когда я вошел в Скит, зажглась денница над деревянной церковью и огни появились в окнах келий. К моему удивлению, я пришел первым. Колокол призывно звонил. Медленно крестясь, не спеша прошел сторож и отпер церковь. Я сел на скамью против цветника.
     
    Скрипнула долгим скрипом дверь кельи о. Нектария. Эта келья была против скамейки. Я увидел Старца. Он был в белом подряснике, сам осененный лазурью рассвета, казался мне светлым-светлым. Он остановился на крыльце и поднял руку кверху. И вдруг стая белых голубей стала кружить у его головы и садиться к нему на плечи и слетать к его ногам, чтобы вновь подняться и исчезнуть в розовой мгле раннего утра. Звон колокола гулко звал к молитве…
     
    Я был у о. Нектария 30 сентября после поздней обедни. Меня впустил келейник, народа у него не было. Я вошел, и тотчас веселый появился Старец. Он дал мне книгу «Сказания о земной жизни Пресвятой Богородицы», а сам удалился. Я положил книгу на аналой перед большим ликом Богоматери и стал читать. Проходили часы – Старца не было. Я прочел почти всю книгу. Лучи осеннего солнца стали гореть тревожным светом сумерек. Давно кончился послеобеденный отдых. Я провел в приемной один четыре часа.
     
    Старец вошел незаметно, ласково обнял меня и позвал к себе есть рыбу и пить компот из свежих груш и яблок, и пока я ел, он говорил со мной. Он говорил, чтобы я не придавал значения дурным преметам, так как приметы есть предчувствия, хотя иногда и правильные, будущих событий, если перед этими событиями не попросить Бога, чтобы он избавил нас от беса. Поэтому всегда во время предчувствий надо молиться Богу.
     
    Старец также заповедал мне обязательно прочитывать все правила перед Святым Причастием. «Особенно, – сказал он, – если вы собираетесь быть священником». При этом батюшка рассказал мне такой случай.
     
    Старцу явился после смерти один оптинский иеромонах (его имя я не запомнил) и сказал, что он избавлен от мытарств, так как всегда совершал Литургию в мире со всеми и, подготовляясь к ней, вычитывал все положенные правила. «Но главное правило – это любовь и мир, – говорил Старец. – Вот и вы запомните завет батюшки отца Моисея, великого основателя нашей обители: «Люби всех и не смей быть во вражде, когда готовишься приступить к Святому Причастию, а то причастишься как Иуда».
     
    Отец Нектарий заповедал мне также не очень прилепляться к земным предметам, говоря, что каждая ложка, не то что золотая, но деревянная, может принести беду. «Любить будешь и будешь тревожиться духом, если она пропадет. А если от такой малости в душу войдет раздражение, а с раздражением грех, а с грехом демон, то чего доброго ждать?» – закончил Старец. Я провел у Старца в беседе около часа.
     
    Последний раз я видел о. Нектария на Покров после ранней обедни. В Скиту две церкви: одна деревянная, построенная о. Моисеем (Путиловым), другая каменная… На службе я был в каменной, а оттуда мне хотелось пойти проститься с батюшкой о. Нектрием в его келью. В конце Литургии мне сказали, что батюшка в деревянной церкви и меня зовет. Я тотчас пошел туда и застал его благословляющего народ посреди храма. Он был в черной теплой рясе с клобуком. Он благословил меня и сказал, что ему хотелось повидать меня, и он велел отыскать.
     
    – Я еду сегодня из Оптиной Пустыни, благословите, – сказал я.
    – Вот хорошо, вот от этого я так именно сегодня хотел увидеть вас. Приезжайте опять к нам.
    – Думаю на Рождество приехать, – ответил я.
    – Да, если на Рождество не приедете, не увидимся с вами, – сказал Старец и, дав мне на прощание просфору, быстро пошел к выходу.
     
    Я так и не исполнил моего благого намерения посетить Оптину Пустынь на Рождество и больше не видел великого Старца…
     
    Из воспоминаний прот. Сергия Сидорова
  20. OptinaRU
    Будем благодарить Господа всегда о всем. В сердце благодарящее входит благодать; также и сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит (Пс. 50, 19). Перестанем носить в себе двоедушие и роптать на добродетель, для которой созданы, будто она неудобоносима. Правда, одними нашими силами она неудобоносима, ибо требует в содействие благодатной мудрости, мужества, правды и целомудрия, а мы в онех чувствуем себя весьма скудными.
     
    Так что же предпринять? Бежать от добродетели, как от бремени, тебя убивающего? А кто оное на тебя возложил? Не Господь ли? Вспомни трех отроков, вверженных в пещь: как они выдержали себя безвредно среди ужасного пламени, прославляя Бога. Ты же малодушествуешь и воздеваешь руки свои – куда? К людям немощным! Лучше возводи очи свои в горы, отнюду же придет помощь (Пс. 120, 1). Лишен ли кто из вас премудрости, – говорит св. апостол Иаков, – да просит же верою, ничтоже сумняся (Иак. 1, 6) и – Господь близок ко всем, призывающим Его. Даст благодать просящим у Него. И Тому да возвещаем все печали наши, с упованием на Него. От людей же, как научает св. Исаак Сирин, сокрывай все твое состояние.
     
    На кого призрит Господь? – Токмо на кроткаго и молчаливаго. Прости за многословие. Все, что пишу, тебе самому известно. Да будет воля Твоя, Господи, во мне грешном! Покой обещан нам в будущем веке, а здесь на земле – труд и искушение. Блажен муж, иже претерпит (Иак. 1, 12).
     
    Из писем прп. Моисея Оптинского
  21. OptinaRU
    Вы желаете знать значение схимы. Схима означает сугубое умерщвление от мира. В Оптинской Пустыни постригают в схиму по Афонской книжке, в которой чин пострижения полнее, чем в Требнике. При пострижении в схиму приложена выписка из книги блаженного Симеона, архиепископа Фессалонитского, о святем и велицем ангельстем монашестем образе, сиречь схиме:
     
    «Несовершенный образом сим да совершится, да не отыдет несовершен и без совершеннейшего тайносовершения образа сего. Вем бо и о сем множайших нерадящих, якоже убо нецыи и первее ко Крещению косни бяху, и погрешиша его; но якоже некрестивыйся несть христианин, тако и несовершивыйся образом сим не будет монах. И яже о сем уразумевши от учителей Церкви, и паче же от Василия и Григория. И яже о Крещении словеса их, ныне о образе сем тебе и о покаянии да будут. Не достигший же монах, на кончине своей да бывает. Велик бо есть сей дар: царска есть печать сия. Второе есть Крещение, от грехов очищает, дары подает и благодати; вооружает и знаменает, отъемлет от враг, Цареви представляет, и друга сотворяет Его».
     
    При схиме вы получите плетеную вещь, которая называется великим параманом. Носится он сверх подрясника, а по сказанному в Требнике и сверх рясы; но тогда она должна быть сшита спереди, наподобие рубашки.
     
    Верхняя часть схимы называется кукулем, а передняя часть – аналавом. Все это сшито вместе, хотя при пострижении преподается порознь. Схиму носят различно: некоторые открыто на голове, и тогда, особенно нездоровым и старым людям, нужно иметь под схимою на голове потребную шапочку, какая нужна будет для защищения от различных годовых перемен воздуха; а некоторые верх схимы носят под мантией, а на голове носят обыкновенный клобук с круглым верхом, наподобие сенной копны.
     
    Вы спрашиваете еще о правиле, которое должен нести схимник. Престарелому и слабому здоровьем схимнику определенного правила нести невозможно, а должно нести его, соображаясь со своими силами, иметь всегда в виду апостольскую заповедь: непрестанно молитися; бывать по силе на церковных службах, и в келье молиться по возможности, прочитывая по несколько кафисм; сколько можно, читать Акафисты Спасителю и Божией Матери, если не читают их у вас в церкви, а при немощи — хоть и один какой-нибудь Канон Ангелу Хранителю, из Евангелия и Апостольских посланий, сколько можно, упражняясь в чтении духовных книг по потребности духа и придерживаясь молитвы Иисусовой, по заповеданному от древних отцов, и поклоны, по силе.
     
    Впереди же всего этого схимник должен иметь в виду Евангельские заповеди Господни, как они предписаны у Евангельского Матфея (от начала 5-й главы до конца 10-й и вообще в Новом Завете), памятуя слова Самого Господа (Мф. 7, 21): Не всяк глаголяй Ми: Господи, Господи, внидет в Царствие Небесное: но творяй волю Отца Моего, Иже есть на небесех. Говорю так потому, что многие из нас большую заботу имеют о исправлении внешнего молитвенного правила; на Евангельские же заповеди не обращают строгого и должного внимания.
     
    Простите, что пишу так, забыв свою скудную меру и благий совет святого Лествичника: пред мудрыми не мудрись. Устав о пище для всех схимников общий: молочное употреблять только в воскресные и субботние дни и во всеедные недели. В прочие же дни схимники воздержание имеют, каждый по своему произволению и по своей телесной силе. Некоторые в пятки, среды и понедельники употребляют пищу без масла; но людям со слабым здоровьем, и особенно со слабым желудком, не всегда это удобно. Посылаю вам напечатанное слово Иоанна Дамаскина. В нем сами увидите, что больным и немощным смирение и благодарение потребнее телесных подвигов.
     
    Из писем прп. Амвросия Оптинского
  22. OptinaRU
    В основу всякого созидания надо класть правильное основание: от этого зависит доброкачественность и прочность творимого. Будь это постройка дома в мире материальном, или в сфере умственной приобретение знаний, творчество, или в духовной жизни внутреннее делание, одним словом, во всем, где происходит созидание, все зависит от основания, от фундамента, на котором оно строится. Дом может быть выстроен на камне или на песке; в последнем случае падение его бывает великое, как говорит нам Евангелие.
     
    Мы имеем намерение изучать творения святых отцов. Что же мы должны положить в основание нашего этого изучения?
     
    Прежде всего мы должны дать себе ясный отчет в том, что такое представляют собою творения святых отцов. Кроме канонического и литургического богатства в них заключен благодатный многовековой психологический опыт православных подвижников. На протяжении веков восточные аскеты при содействии благодати Святаго Духа в совершенстве изучили душу человека, законы ее жизни и путь к духовному ее восхождению. В их творениях разработан и указан правильный и единственный путь к высшему совершенству святости и Боговедению на все времена и для всех народов.
     
    В этих творениях дивное единомыслие и все органически вытекает одно из другого. Святые отцы в благодати Святаго Духа говорили истину, а потому авторитет их для нас должен быть абсолютным. Господь говорит: «Блажени алчущии и жаждущии правды, яко тии насытятся» (Мф. 5,6). Здесь открывается нам закон познания высших духовных истин: целью познания должна быть истина ради самой истины, ради правды Божией в ней заключенной, ради желания ее и любви к ней; и тогда и только тогда она будет открываться нам.
     
    Но может быть и иной подход, когда истина уже не является целью самой по себе, но средством для иных целей.
     
    В этом случае может быть много различных побуждений: и честолюбное стремление достигнуть успеха в жизни, и простое тщеславие — блеснуть богатством своих познаний; может быть и простое любопытство — нахватать побольше всяких сведений. Может быть много еще и иных побуждений.
     
    Во всех этих случаях знание остается поверхностным, внешним; оно не проникает вглубь души и не приносит плода подобно приточному зерну, упавшему на каменистую почву, и может причинить только вред. Истинное познание правды Божией – Евангельских заповедей – непременно влечет и к исполнению. «Будучи любознателен, будь и трудолюбив, ибо голое знание надмевает человека» (Марк Подвижник).
     
    От такого поверхностного восприятия истины не спасает человека никакое его положение: он может быть и ученейшим богословом, и ректором духовной академии, и высоким иерархом в Церкви, и подвижником в монастыре, и так далее, не говоря уже о тех, кто живет всецело мирской жизнью.
     
    Принимая это во внимание, мы не будем удивляться тому, что и богословы и иерархи впадали в ереси и учиняли расколы и смуты в Церкви, а прославленные подвижники впадали в прелесть (прельщение) и гибли.
     
    Все это происходит от того, что «строители отвергают камень, который должен лечь во главу угла». Камень же Христос и заповеди Его! Пренебрежение заповедей Божиих ведет к остращенности; всякая же страсть, как дым, застилает умственный взор, и он не может уже постигать истину.
     
    Самый разительный пример этого дает нам Евангелие в лице Иуды-предателя: даже исключительная близость к Спасителю, его апостольское звание не спасло его от гибели. Иуде, как и другим апостолам, была дана власть творить чудеса, изгонять бесов; он был свидетелем бесчисленных чудес и дивных деяний Самого Господа; как апостол Иуда знал сокровенный смысл притчей и учения Христова, ему были открываемы тайны Царствия Божия. И несмотря на все это, страсть сребролюбия осталась неисцельной; мало того, она возросла до таких чудовищных размеров, что даже подвигла Иуду на предательство своего Учителя.
     
    Из книги И.М.Концевича «Оптина Пустынь и ее время»
  23. OptinaRU
    Всем известен знаменитый композитор Моцарт. Имя его стяжало бессмертие. Однажды один немец, тоже музыкант, пожелал видеть Моцарта и отправился в Италию. Прибыл он в Милан и вдруг узнает печальную новость: «Моцарт умер». Музыкант был в большом горе, но его успокаивали:
    — Умер отец, зато жив сын.
    — А он похож на Моцарта?
    — Вылитый отец!
    — Ну хорошо, посмотрю на сына.
     
    Ему показали, где его можно увидеть; он служил в банке. Музыкант пришел к нему и нашел его сидящим за прилавком.
     
    — Вы ли сын знаменитого Моцарта? – спросил немец.
    — Я, а что вам угодно?
    — Ничего, я пришел только посмотреть на вас.
    — Что же на меня смотреть?
    — Вы так же любите музыку, как ваш отец? Наверное, уже написали какое-нибудь бессмертное произведение? – продолжал музыкант.
    — Никакого, уверяю вас; вот единственная музыка, которую я люблю, – и Моцарт-сын взял горсть червонцев и бросил на прилавок, – всякую же другую музыку я терпеть не могу.
     
    Разочарованный немец вернулся в Германию и рассказал собравшимся товарищам о своем посещении Моцарта. Все задумались, а один из слушателей произнес: «Да, не в отца». Действительно, сын был не в отца. Печальная история!
     
    Мы, пожалуй, склонны осудить Моцарта-сына, но посмотрите лучше на себя. Все мы дети Отца Небесного и должны были бы походить на Него. Что на деле выходит? И про нас часто можно сказать: «Не в Отца!» А между тем, чтобы достигнуть Царствия Небесного, непременно нужно быть «в Отца», иначе туда не пустят. Вот святые были «в Отца». Они и называются преподобными, т.е. в высшей степени уподобившиеся Богу; а нам, грешным, хоть бы подобными-то быть, чтобы не лишиться вечной жизни.
     
    Из бесед прп. Варсонофия Оптинского
  24. OptinaRU
    Еще скажу вам касательно желаний мнимо благих. Вам кажется, что хладные и мрачные и злые бесы не могут подвигнуть в человеке желания мнимо-благого и крайне сильного, но в учении святых отцов видно противное вашему мнению. Св. Исаак Сирин говорит в 33 Слове: «Не всякое желание доброе от Бога впадает в сердце (человека), но только пользующее его (т. е. сообразное с обстоятельствами его внешними и внутренними, и потому возможное к исполнению, хотя и не без труда); впадает бо и от диавола подобное сему некое желание, — продолжает тот же святой, — но не пользующее человека».
     
    Потому что диавол, если по видимому и благое что влагает человеку, то всегда несообразное с его обстоятельствами, или прежде времени и выше меры его, чтобы человек, не находя возможности исполнить это желание, безрассудно томился и смущался, что составляет существенный вред душевный; а иногда чрез мнимо благое желание диавол устрояет сеть глубокой прелести. Преподобный Григорий Синаит в Добротолюбии, в главе 7, такое желание прямо называет сатаниным... Потому что человек, по самомнению и самочинию, увлекшись таким желанием, часто презирает основательные и полезные советы опытных, которые всегда стараются утвердить новоначальных на прочной стезе спасения, остерегая их от опасных крайностей; ибо, по свидетельству святых отцов, и безмерие, и оскудение, т. е. и безвременное стремление к высокому пути, и совершенное нерадение о благочестивой жизни происходят от диавольского подущения.
     
    Но у Бога другой расчет: советы Мои, не якоже советы ваши (Ис. 55, 8). Он — сего возносит, и сего смиряет (Пс. 74, 8). Мертвит и живит, убожит и богатит (1 Цар. 2, 6, 7); и — кто может воле Его противиться? Где ж искать христианину утешение в находящих ему искушениях и скорбях, как не в вере в Бога? Но вера не просто есть только веровать, что Он наш Создатель: но веровать, что Он и промышляет о нас всесильною Своею десницею и все устрояет для нас на пользу.
     
    Из писем прп. Макария Оптинского
  25. OptinaRU
    У тебя есть немощь: простой путь Господень разветвлять на многие стези, тогда как и Священное Писание, и самый опыт доказывают, что нужно упрощать Евангельский путь жизни, меньшие заповеди и добродетели совокупляя во едины большие. Святой псалмопевец Давид говорит об этом так: Вси путие Господни милость и истина (Пс. 24: 10), то есть всякий христианин, если будет ближнему оказывать всякую милость и всякое снисхождение в его недостатках, а от себя одного потребует всякой истины Божией, то этот христианин будет искусный исполнитель велений Божиих, многие пути Божии совокупляя как бы только в две стези...
     
    Ты единственный путь монашеский разветвляешь на многие стези, так ты мне и написала в письме своем, вскоре после моего полученном, в котором говоришь: «Я не знаю и недоумеваю, каким я иду путем: путем ли молитвенным, но не вижу его; путем ли послушания и отсечения своей воли, — и это незаметно; путем ли безмолвия во уединении, — но сестра и келейница мне мешают». И еще каких-то два или более путей насчитала, забывая, что путь монашеский один, а все остальное — его принадлежности для монаха, как апостол говорит: облецытеся во вся оружия Божия, яко возмощи вам стати противу кознем диаволским (Еф. 6: 11, 18).
     
    А если кто захотел довольствоваться одним только оружием, тем или другим, оставляя прочие, такой уподобился бы человеку, который вместо правильного хождения прыгает то на одной, то на другой ноге, а когда устанет, ложится совсем и пыхтит; и, видя, что неудобно такое прыганье, придумывает, нельзя ли ползти на руках и волочить ноги. Само собой разумеется, что такое ползание неудобно и только без толку утомляет... Тогда такой чудотворец взывает: «Недоумеваю, как после этого ходить?» На что ему просто отвечают: «Ходи обеими ногами, делай обеими руками, смотри обоими глазами, слушай обоими ушами и не придумывай прыгать на одной ноге, или ходить на руках, тогда не будешь без толку утомляться и избежишь неразсудных недоумений».
     
    Всякий монах, если хочет быть истинным монахом, должен по силе своей облекаться во все сии оружия духовные, держась каждого в свое время, по потребности, смотря по мере своего устроения и силы телесной и душевной, а не так, чтобы избирать какое вздумается, а другие оставлять, когда в них бывает существенная потребность. Главное — всякому должно иметь, по слову Лествичника, самопознание, то есть знать свои силы телесные и недуги душевные, чтобы неразсудно не употреблять первых, и не усиливать последних.
     
    Вот отныне и начнем многие стези и разветвления собирать в единообразный путь Господень, как сказано выше. Это средство тем хорошо, что человеку-христианину дает возможность успокоиться, чего человек не достигает, если решится на многие стези, раздробляя и разветвляя простой путь Божий. Когда же человек успокоится, тогда он способен бывает направляться к исполнению всех заповедей Божиих, глаголя со Псаломником: От заповедей Твоих разумех, сего ради возненавидех всяк путь неправды (Пс. 118: 104).
     
    Из писем прп. Амвросия Оптинского
×
×
  • Создать...