Перейти к публикации

sasha

Пользователи
  • Публикации

    1 905
  • Зарегистрирован

  • Посещение

  • Дней в лидерах

    34

Сообщения, опубликованные пользователем sasha


  1. Не загорать, не песни петь, а трудиться

    ​Понятие «волонтёр» пришло в наш обиход сравнительно недавно – каких-нибудь лет двадцать назад. С тех пор добровольных помощников, лёгких на подъём, готовых оказаться в нужное время в нужном месте, становится с каждым годом всё больше и больше. В монастырях они послушаются бескорыстно, во славу Божию, словно видят и знают что-то, недоступное остальным. Может быть, в путь их толкает вера в Бога, в людей или в светлое будущее нашей большой и прекрасной страны, а может быть, это поиски себя, своего пути, призвания, предназначения?...

     

    Вот уже 10 лет с мая по конец октября, Спасо-Преображенский Валаамский монастырь принимает до 700 мирян из разных уголков России и зарубежья. Съезжаются они на архипелаг не как паломники и даже не как туристы. Каждые три недели люди самых разных возрастов, профессий и вероисповеданий прибывают на далёкий северный остров поднимать сельское хозяйство огромной обители.

    36f89a7302568e6dab5213f2f40fee1d.jpg

    Рассказывает эконом Валаамского монастыря монах Ефрем (Мухин):

    – Как только нам были возвращены основные сельскохозяйственные угодья, возник ряд проблем, связанных с тем, что их нужно было привести в порядок. Мы с отцом Георгием (Ивановым), в то время несшим послушание начальника фермы, пытались привлечь к этим работам паломников, сотрудничали со студенческими стройотрядами, так постепенно и стало возникать волонтёрское движение. В 2005 году на сайт Валаамского монастыря пришло предложение от группы добровольцев в количестве 20 человек, желавших потрудиться у нас во славу Божию. Обитель, со своей стороны, должна была обеспечить проживание, питание и доставку этих людей на остров. Руководила той первой группой Александра Балуева. Сравнив работоспособность стройотрядовцев, паломников и волонтёров, мы с отцом Георгием пришли к выводу: наиболее полезным для монастыря оказалось именно волонтёрское движение, где основной принцип набора людей – добровольный труд.
     

    Первая бригада приехала на остров всего на месяц. А уже со следующего года программу расширили. Помогали в этом обычные люди – волонтёры по зову сердца: Ирина Харченко, Светлана Гордеева, Ольга Егодурова и другие. В 2007-м движение заработало в полную силу. С тех пор так и повелось: волонтёры на Валааме помогают братии поднимать сельское хозяйство.

    – Естественно, что добровольность эта была основана не только на желании ребят потрудиться во славу Божию на благо нашего монастыря, но и на том, что практически у всех них накопились духовные вопросы, у каждого свои, – продолжает отец Ефрем. – Мы старались помогать им, чем могли, что-то советовать – ну а если не находили ответы, то направляли в храмы, к священникам, на исповедь или на беседы. Таким образом, люди, побывав на Валааме, не только делали вклад в возрождение обители, но и находили поддержку в своих внутренних нуждах; чувствовалось, что они покидали остров с определённым духовным и жизненным зарядом».


    836b6f12afaf69cb4e40a9a32340756b.JPG

     

    Распорядок жизни и работы у волонтер как и у братии: вслед за завтраком послушание, потом перерыв на обед, затем снова послушание до ужина, с возможностью посещения монастырских богослужений. И так пять дней в неделю.
     

    Экскурсовод и координатор волонтёрских проектов на Валааме Ольга Сидорова объясняет:

    – Первое наше условие: человек должен понимать, что он едет трудиться! Не загорать и не под гитару петь, а трудиться, и это надо осознавать изначально. Мы спрашиваем: «Вы понимаете, что такое сельское хозяйство, что провести на грядках целый день нелегко?» Но именно труд на свежем воздухе люди воспринимают как отдых. Отдых от шума, от спешки, от условностей. Наши волонтёры – жители городов, кабинетные работники, и, конечно, поездка на Валаам это всегда большое и необыкновенное путешествие. Тем более что и труд во славу Божию помогает на многое взглянуть иначе. Это большое испытание своих сил. Ты ведь не зарплату за свою работу получаешь, а духовное удовлетворение.

     

    Труд во славу Божию… На Валааме рабочих рук не хватает, и волонтёрам здесь очень рады. Условия жизни довольно скромные – об этом в обители говорят, словно извиняясь. Зато каждый гость устроен, накормлен, окормлён...

     

    – Волонтёры много работают, но и свободного времени хватает – добавляет Ольга, – плюс для волонтёров организованы духовно-просветительские встречи с иеромонахами Валаамского монастыря. Беседы с отцами – это замечательная возможность свободного общения со священниками, ведь для исповеди ещё надо созреть.

     

    Волонтёры – люди вольные, едут на Валаам каждый за своим. Но часто цель общая: на просторах русского Севера ищут они дорогу к себе, своей душе и Богу. Для многих монастырь становится духовной родиной. Сама Ольга Сидорова когда-то тоже приехала сюда волонтёром, осталась работать в Паломнической службе Валаамского монастыря, а теперь ещё и помогает организовывать жизнь приезжающих на остров добровольцев.

     

    – За три недели волонтёр проживает целую жизнь. На послушаниях могут соприкасаться такие люди, которые в других обстоятельствах могли бы даже и не встретиться. Профессия, образ жизни, отношение к религии не позволили бы им это сделать. А здесь ко всему прочему это значительно обнажается: духовная жизнь, мысли, чувства, и люди начинают говорить друг с другом о самом сокровенном.

     

    О том, что прежде не доверяли никому. И вся келья может вести одного новоначального к первой исповеди, к первому причастию. А бывает, что и один человек воцерковляет своих новых друзей. Это особый вид духовной, валаамской, нерушимой близости между людьми,– подчеркивает Ольга Сидорова.

     

    Не каждый, кто трудится в монастыре, сразу и бесповоротно приходит к православию: на это уходят годы. Наш агроном говорит про работу на полях: «быстро не надо, надо сделать хорошо». Неторопливое валаамское время даётся человеку на то, чтобы он успокоился, оглянулся, доверился Богу. В здешней тишине начинаешь вглядываться в людей, и все глубже и глубже в самого себя.

     

    Такой опыт не забывается и не проходит бесследно. Он особым образом оседает в человеческой душе и обязательно приносит плоды – обильные, как урожай яблок на Валааме, на сбор которых снова и снова будут приезжать гости с большой земли.

     

    И ещё немного о нечаянных радостях. Как бы громко это ни звучало, жизнь на острове – это непрерывная череда чудес и открытий. И одно из них – любовь. Свидетелями чему организаторы волонтёрской программы были не раз. Как возникает любовь, когда успевает проникнуть в людские сердца? Загадка.

     

    «…В одной из монастырских гостиниц работают Евгений и Сусанна. Несколько лет назад, будучи волонтёрами, познакомились. Остались работать в обители, Евгений поступил в семинарию, и  образовалась замечательная супружеская пара, – приводит пример Ольга. – А однажды был у нас волонтёр-хиппи, который жил в палатке. Остепенился, перешел в трудники, затем послушался псаломщиком… в итоге окончил семинарию, женился и сейчас служит священником на приходе, почти восемь лет прошло с того судьбоносного для него приезда на Валаам».

     

    Вернувшись в привычную мирскую жизнь, монастырские помощники не просто продолжают общаться и дружить. Некоторые из них связывают свои жизни навсегда. Семьи бывших волонтёров прирастают детьми и снова приезжают на Валаам. И крепко верят, что освящённая на острове любовь неподвластна испытаниям и времени…

     

    Журнал "Монастырский вестник" №12, декабрь 2014 г.

     

    Авторы: Ольга Сидорова, Ольга Маркина.

    27.04.2015



    PS: Трудник - это человек, который приехал познакомиться с монастырем, поработать во Славу Божию, то есть бесплатно, не за деньги. Он не берет на себя никаких обетов, он всегда может вернуться в мир, и в этом не будет никакого греха. Трудник просто живет согласно распорядку монастыря, выполняет послушание, то есть работает там, где его благословит монастырское начальство. Монастырь соответственно предоставляет ему жилье (общежитие) и питание. Приемом трудников занимается - Гостиничная служба Валаамского монастыря.

    » подробнее


  2. Чтобы не уйти.....

     

    Протоиерей Андрей Ткачев

    18 ноября 2014

    «Умеешь побеждать, Ганнибал, но не умеешь пользоваться победой». Так говорили римляне о заклятом своем враге и гении войны – Ганнибале Карфагенском. Тот, как известно, сражения выигрывал, и при Каннах нанес Риму неслыханное поражение, и вообще покрыл себя славой великого полководца, но… Войну Риму всё же проиграл, потому и дал повод для подобных пословиц. И сказанное о нем не его одного касается. Можно выигрывать сражения и проиграть войну. Можно выиграть войну, но бездарно распорядиться плодами победы. И далее вглубь жизни по нисходящей линии: жениться, но не создать прочную семью; выучиться, но никогда не пользоваться полученными знаниями; построить дом, но не обжить его. Список велик. И нам, как людям верующим, интересна такая ситуация: человек в Церковь пришел, но в Церкви не остался. Вымыло человека из Церкви, выбросило, словно пробку из шампанского. Это случается сплошь и рядом. И у этого явления есть масса субъективных характеристик, знать которые мы не в силах, следовательно – оценивать не вправе. Но у этого явления есть и стандартные черты, которые можно описывать и наносить на карту местности в качестве заминированной территории. Итак, по какому минному полю, или шире – полям, ходить не стоит, ступив на землю Церкви?

    190820.p.jpg?mtime=1416271756

    Дурная эсхатология

     

    Немало людей вошли в церковную ограду с тревогой о конце света. Это не предосудительно и даже неизбежно. Сама вера наша устремлена к будущему веку, то есть видит конец века нынешнего. Христос, как пишет апостол Павел, «когда пришла полнота времени… родился от жены и подчинился закону» (Гал. 4: 4). Полнота наступила с момента Рождества, и под знаком ожидаемого конца проходит вся история человечества. Более того, именно когда будут говорить: «мир и безопасность», тогда-то и близок конец (см.: 1 Фес. 5: 3). То есть когда ожидание конца и ощущение его близости отойдет, придет на их место ложная уверенность в стабильности – тогда близок конец. Но сказанное как раз означает, что в отношении конца времен христиане должны быть, я бы сказал, напряженно-спокойны. Они не должны быть взвинченны и нервозны. Именно взвинченность и нервозность характерна для некоторых недавно пришедших, недавно воцерковившихся. Они не знакомы с историей. Им кажется, что сегодняшние события совершенно уникальны, тогда как на деле всё уже было не раз: и массовая тревога, и ропот против церковной власти, и умножившиеся грехи, и беды, вплоть до не погребенных трупов вдоль дорог. И всё это повторяется в духе, меняясь лишь в пропорциях и количествах, до тех пор, пока не протрубит последняя Архангельская труба. И о дне и часе том нам заповедано даже не испытывать, но в целом вести жизнь бодренно.

     

    Эсхатологическая взвинченность опасна с нескольких сторон. Во-первых, те, кто не разделяет крайних взглядов, кажутся «ожидателю конца света» либо изменниками, либо людьми мирского духа. Ревностный язык не щадит тогда и патриарха с митрополитами, и духовников в монастырях и приходских храмах. Всюду мнится если и не заговор, то по крайней мере непростительное охлаждение. Дружественные связи рвутся. Из всех тем для разговоров остаются только темы масонов, кодов, знаков и близкого суда. Не только радость, но элементарное спокойствие уходят из жизни. И можно смело считать «закодированным» человека, всюду говорящего только на тему кодов. А каково разочарование «ожидателя», когда Суд медлит и времена оттягиваются! На Самого Господа, думаю, некоторые злятся, что Он не спешит прийти. Огорчаются, как Иона, даром ждущий разрушения Ниневии. И как было уже в истории, так бывает и на наших глазах. Ждавшие, но не дождавшиеся конца христиане склонны вместе с потерянной надеждой на скорое завершение истории утратить саму веру. Времена напряженного ожидания Суда часто сменяются временами плотского разгула, скепсиса, словно компенсирующего былые эсхатологические лишения и ожидания.

     

     

    Вывод: не стоит строить всю веру и всё мировоззрение на одном лишь только последнем члене Символа веры: «Чаю воскресения мертвых и жизни будущего века». Стоит помнить о конце всегда. Но не стоит мыслями о конце вытеснять из жизни всякую радость, всякое творчество, всякую простоту и легкость, без которых жизнь может стать невыносимой независимо от близкого прихода или неприхода Антихриста.

     

    Церковная изнанка. «Слишком человеческий аспект»

     

    В храм можно войти главными, западными дверями, но служителям можно и через пономарку. Так и театр для зрителей начинается с вешалки, но для работников и артистов – с черного или служебного входа. Всюду есть возможность заходить не с улицы и открыто, но как-то и где-то вместе с «избранными». В отношении Церкви имеется в виду «естественное» для падшего человека стремление завязывать знакомства, обрастать связями, гордиться близостью к тем или иным церковным деятелям и иерархам. «Я знаю», «я был», «мы общались», «мы вместе ездили»… Всё это слишком по-человечески, и не стоило бы на этом акцентировать внимание, если бы не опасности, скрытые в явлении. Странно, но факт: можно так сильно обрасти «знанием» разных людей Церкви, что знание главного Человека Церкви – Иисуса Христа – отойдет на задний план. То, в чем Павел упрекал коринфян («я Павлов, я Аполлосов, я Кифин», – говорили они. – см.: 1 Кор. 1: 12), существует в виде реального соблазна и для всякого из нас. С одним епископом ездил в паломничество, с другим архимандритом сидел за столом на празднике, у того духовника был в келье, и вот уже началось «священное накопительство» знакомств и воспоминаний. Это потом можно будет пересказывать с видом знатока, это можно будет вменить себе в тайную заслугу. А ведь единственное, что имеет подлинную цену, – это знание Иисуса Христа как Главы Церкви и своего Спасителя. Всё остальное – инструментарий для этого познания.

     

    Дальнейшие опасности парадоксальны. От любви до ненависти, как известно, один шаг. Ровно столько же и от страстного восхищения и обожания до вражды и ненависти. Чрезмерная близость к человеку опасна угрозой резкого разрыва с человеком. У англичан есть поговорка: «Ближе знаешь – меньше чтишь». Отсутствие некоторой необходимой отстраненности от старца, духовника, священника, епископа опасно. Опасна эта не в меру сократившаяся дистанция именно человеческим (страстным) отношением к носителю сана. Она грозит превратиться в явление просто человеческое, слишком человеческое, а значит, по сути прелюбодейное (не в смысле непременно плотского греха, но в смысле измены Господу, что есть на языке аскетики – прелюбодеяние). И если кто-то из нас начнет искать абсолютную святость в мире церковных людей, он может спровоцировать катастрофу в своей духовной жизни. Мы можем забыть литургический возглас: «Един Свят, един Господь Иисус Христос во славу Бога Отца. Аминь». Христос – Единый Безгрешный. В этом смысле слова «Един Свят» – это не просто возглас службы, но руководящий принцип мышления. Абсолютной святости в людях искать нельзя! Сам поиск ошибочен, следовательно – результаты могут быть гибельны. Результатом может стать разочарование, разуверение, крушение идеалов, отчаяние. И вот уже вчерашний собиратель «отеческих преданий» и «живых историй» сегодня оказывается циничным пересказчиком церковных анекдотов. Он устал, он поломал крылья, он обжегся ранним входом в алтарь или чрезмерной близостью к иерархам. Ему не на пользу пошли услышанные разговоры. Его уже трудно удивить, поскольку со всем он, кажется, знаком. На Литургии он рассеян, книги его не интересуют. Проповедь он не слушает, благословение берет только по привычке, вместо «здравствуйте» с духовенством.

     

    Если вы не хотите, чтобы сказанное относилось к вам или вашим родным, не спешите вводить своих сыновей в алтарь, даже если настоятель предложит. Не спешите и сами близко сходиться с церковными людьми. Окрепните в вере, наберитесь твердости и мужества. Научитесь видеть Христа не только в символах и знаках богослужения и церковного убранства, но научитесь замечать Его действия через людей, благодаря людям и вопреки им. Тогда всё остальное будет не страшно. Тогда остальное вас не оттолкнет, не обидит и не соблазнит. Но только тогда – и не раньше.

     

    Церковь – это, при всей видимости, осязаемости, исторической огромности, есть предмет веры. Мы говорим: «Верую во едину Святую, Соборную и Апостольскую Церковь». То есть главное в Церкви доступно не глазу, не уху и не рукопожатию, а сердцу. И как зрелище греха вне Церкви не разубеждает верующего в существовании Бога, так и зрение греха внутри Церкви не убивает у подлинно верующего человека веру в Церковь и любовь к ней. Такая встреча с грехом внутри ограды есть всегда вызов, и боль, и серьезное испытание. Его можно преодолеть, но его нельзя искать, и на него нельзя добровольно нарываться. Вот почему настырное желание всё знать, со всеми перезнакомиться, всюду быть вхожим и своим наказуемо умножением соблазнов и угрожает потерей веры.

     

    Если Церковь сравнить с картиной, то нужно выбрать расстояние от себя до нее, чтобы видеть всё правильно. Чрезмерное удаление превращает картину в пятно. Но чрезмерное приближение открывает фактуру холста, отдельные мазки, но никак не красоту в видении общего и целого. Ищите такую точку обзора Церкви, с которой Невеста Христова будет видна в красоте своей. Но без особого приглашения не дерзайте подходить к ней ближе, чем на вытянутую руку. И даже после приглашения приблизиться не спешите. Если это воля Божия, приглашение повторится.

     

    Горячность. Возможная чрезмерность усилий

     

    Жизнь в Церкви – это не бег на спринтерскую дистанцию, так, чтобы рвануть с места, выложиться и достичь цели. Это даже не бег на длинную дистанцию, но, если уж говорить в подобных категориях, это кросс по пересеченной местности или даже марш-бросок. Мы движемся не по ровной дорожке, наматывая круги. Мы движемся вверх-вниз, то бегом, то шагом, не налегке, но с грузом или отягощением. Соответственно нам нужна не рывковая скорость, а терпение и жизненная выносливость.

     

    Многими тысячами исчисляются те наши во Христе братья и сестры, которые в начале своего церковного пути «подвижничали» с максимальным напряжением и быстро растратили запас сил. Затем с роковой неумолимостью к людям, растратившим силы, подбирается уныние, а там уже недалеко и до кризиса веры. Вы легко узнаете их по потухшему взгляду, по скептическим интонациям голоса, по грустным историям о личных катастрофах, постигших тех или иных христиан. И всего этого можно было избежать или по крайней мере минимизировать потери, если бы существовало здравое духовное руководство. Но поскольку каждый из нас чаще всего предоставлен сам себе, а те, у кого есть духовник, нередко имеют в их лице ригористов и любителей строгости, то и результат понятен. Каждый из нас, кто нашел Церковь Христову и кто сумел, преодолев неизбежные сложности и соблазны, остаться в Церкви, призван к своему «малому учительству». Мы можем быть осторожными подсказчиками тем, кто делает в Церкви свои первые шаги. Стоит подчеркнуть слово «осторожными». Ведь неофит, если он (она) студент, будет рваться в монастырь и захочет бросить учебу в вузе. Наше дело успокоить его и убедить доучиться «за послушание». Неофит выбросит с полок одни книги и заменит их другими. Он начнет поститься по монастырскому уставу и обвяжет вокруг запястья четки. Он еще много чего сделает вплоть до поспешной попытки дать обет безбрачия или пуститься в странничество. А наше дело, в качестве старшего друга или брата во Христе, сдерживать, успокаивать и подсказывать. Мы должны действовать в духе слова, сказанного древними: «Увидишь новоначального, лезущего на небо, – сдерни его за ноги».

     

    Принцип постепенности требует от человека постоянной посильной учебы. И если «поле – академия солдата», то наша учеба – практическая литургика. Нужно сперва всем изучить чинопоследование Литургии и неопустительно бывать на службе в воскресенье. Оттуда – от посещения храма – начнется слышание слова Божия и знакомство с месяцесловом, то есть с именами и житиями празднуемых святых. Важнейшей вехой должен стать первый в жизни Великий пост. Великий канон, скудный стол, неядение в определенные дни, земные поклоны, Преждеосвященная Литургия, Страстная седмица с ее уникальными службами и наконец Пасхальная ночь должны и могут стать камертоном церковности. Затем, однажды пережив ту Христову ночь, что светлее дня, человек должен будет поддерживать пасхальное горение в своей душе каждое воскресенье и смотреть на воскресный день как на малую Пасху. Среда и пятница каждой седмицы смогут стать со временем малым аналогом Великой среды и Великой пятницы. Жизнь будет выстраиваться относительно главного – Воскресения Христова и подготовки к нему. Тогда можно будет заняться и всем остальным, от молитвы по четкам до изучения греческого. Но не раньше.

     

    Великое дело также – прислушаться к слову: «Избери себе чтение». Духовные книги, которые мы читаем, должны быть таковы, чтобы написанное в них могло быть нами применено на практике. В случае если предмет чтения недосягаемо высок, мы рискуем травмироваться попытками воплощения прочитанного, а затем рискуем впасть в уныние от чувства никудышности. Так, предупреждают святые, монах, живущий в общежительном монастыре, может читать книги об отшельничестве и мечтать о пустынном жительстве. Монах же, живущий в пустыне, может читать о смирении братьев в общежитии и смущать себя мыслями о превосходстве жительства среди братьев. Цель у лукавого и там, и там одна – поселить в человеке недовольство своим образом жизни и согнать с места. Далее однажды согнанный помыслами с места рискует уже нигде не найти покоя и с унылым видом странствовать с места на место. Что касается мирян, то схема та же. Они читают монашеские книги, мечтают о святом житии вдали от суеты и… создают проблемы себе и другим на ровном месте. Жены не хотят стоять у плиты и делить супружеское ложе. Мужья мечтают бросить работу и одеться в подрясник. И те, и другие тихо ненавидят всё, что вокруг них, и это мало похоже на подлинно духовную жизнь.

     

    Вывод: читать нужно то и лишь то, что можешь применить на практике. Реальной проблемой нашей церковной жизни является острый дефицит книг, написанных для мирян, о мирянах и об их ежедневной духовной проблематике. Но дефицит дефицитом, а холодная голова холодной головой. В пушкинские времена святитель Филарет (Дроздов) в переписке и устно осаживал некоторых, не могущих понять, что XIX век не есть век V, а пригород Москвы не есть Фиваида или пустыня Египетская. Два столетия прошло, а необходимость доказывать это не отпала.

     

    «Спастись не трудно, но мудро», – говаривал преподобный Кукша Одесский. В этой короткой фразе большая сила. Спасение достигается не столько чрезвычайностью усилий, сколько дозированным усилием в правильном направлении. Ключевые слова – «правильное направление», поскольку множество сил, брошенных в пустоту, никакого эффекта не дают. Мы все нуждаемся в трезвении. Не в смысле воздержания от спиртного (что тоже уместно и желательно), а в смысле трезвого взгляда на мир и себя в нем. Об этом трезвении молится священник сразу после освящения Даров. Он просит, чтобы Великие и Святые Тайны были людям «во трезвение души». Это столь важно, что просьба об оставлении грехов поставлена после просьбы о трезвении. А ведь, казалось бы, прощение грехов – самое желаемое. Нет. Противоположность трезвению – прелесть. В общем и целом это то состояние души, при котором человек признает ложь за истину, обманывается в главном. Человек может быть уверен в своей святости, в правильности своего пути, в непогрешительности своего образа мыслей и проч. Тогда он будет идти по жизни, как паровоз по рельсам, и остановить его или заставить свернуть будет невозможно. Вот такой несгибаемой твердости новоначальному и нужно опасаться. Затвердевать, набирать скорость на выбранном пути человеку можно только после приобретения опыта, после преодоления неизбежных ошибок, после приобретения опытного смирения.

     

    Не жить только ожиданием конца света; не искать в людях той беспримесной святости, которая есть у одного лишь Господа; обижаясь на людей, не переносить обиду на Церковь; в друзья к сильным не лезть; сплетни не переносить, слухами не интересоваться. Учиться и думать, познавать церковную жизнь через нужную книгу и Литургию. Никуда не спешить, внешние условия жизни не менять с революционной решительностью, так как всё внешнее поменяется само в зависимости от перемен внутренних. Запасаться терпением и вырабатывать в себе житейскую выносливость. Что еще забыли? Наверняка многие слова не сказаны, и мудрые добавят от себя или оспорят нечто из сказанного. Вспомним в конце поднятого разговора еще одну заповедь отцов: «Пойми время»

     

    Разные времена требуют от христиан разных трудов. И мы не как бесчинные и самовольные подвижники творим, что хотим, но как сыны Церкви должны делать то, чего Церковь ждет от нас. Есть времена тихих и тайных молитв, времена мужественного исповедания, если тебя раскрыли. Есть времена (вернее – были) массового подвижничества и аскетизма. Есть времена внешнего благополучия, подаренные Богом для того, чтобы приготовиться к грядущим скорбям и заняться исцелением внутренних недугов церковной жизни. Монашество, семья, образование. Бывает, что каждое из этих явлений цветет или приходит в упадок. Что сегодня? Каков общий фон истории? Мы не будем давать ответов на этот вопрос, поскольку задача понять время обращена к каждому. От того, как кто время поймет, так он и жить будет. Разные ответы родят разные образы поведения. Один захочет переехать из города в деревню, а другой пойдет учиться на богословские курсы. Один побоится жениться, а другой, напротив, и своих детей нарожает, и брошенного из детдома усыновит. Кто-то захочет убежать на Запад, а кто-то, наоборот, начнет думать о миссионерстве на Востоке. Ответы будут разными, и суд о них будет выносить Господь. Не предвосхищая Его суд, лишь повторим вопрос-задачу: «Пойми время». И поскольку мы потратили некоторое количество времени и слов на тему того, как неофиту не выйти вон из Церкви, попробуем потратить время и силы на следующую тему, органически вытекающую из первой. А именно: что в Церкви делать? Чем в ней заняться? Как найти свое место в этом своеобразном Ноевом ковчеге, где так много совершенно разных живых существ – хищников, травоядных, больших и маленьких, таких разных и непохожих, собранных под одну крышу чувством общей опасности и общим для всех желанием – спастись.

     

    Знаем по опыту, что множество людей живут на свете с чувством ненужности, с чувством брошенной или забытой вещи. Такие люди живут словно и не своей жизнью. На контрасте – чувство присутствия в нужном месте и в нужное время, чувство собственной, пусть маленькой, полезности дает ощущение «ключа в замке». Все на своих местах, и всё как надо. Хотелось бы и в Церкви чувствовать себя, как ключ в замке. И этот вопрос требует отдельного разговора.

     

    Протоиерей Андрей Ткачев

    18 ноября 2014


  3. вот еще вопрос - как правильно реагировать если ты стоишь и стоишь в очереди на Причастие... и вот наконец твой черед - и именно в этот момент священник разворачивается и уходит с Чашей в алтарь... 

    значит ли это что ты не должен Причащаться в этот день (даже получив благословение) - или, восприняв это как "воспитательный момент" со стороны священника, -  все-таки идти к другой Чаше?


  4. есть фотография по теме природа,куда её можно загрузить?

    или сюда      Православная фотография    

     

    или вот сюда      Оптина и мы    

     

    в Галерею постим природу Оптиной Пустыни )))) без любимых родственников-подруг-друзей-на-фоне-Оптиной-Пустыни и так далее ... все остальное - в темы по ссылкам данным выше))))


  5. Вопрос:

    В церковном Уставе автора Неополитанского написано, что на литургии Преждеосвященных Даров не могут причащаться младенцы, но только взрослые. Почему?

    Александр

     

    Отвечает игумен Пимен (Цаплин):

    На литургии Преждеосвященных Даров причащают Телом, напитанным Кровью, а в Чашу вливают простое вино, не являющееся Кровью. Младенцев же причащают только Святой Кровью, а Святым Телом не причащают, т.к. они не могут принять твердую частицу Тела Христова. Поэтому на литургии Преждеосвященных Даров младенцев причащать не принято.

    16 / 02 / 2005
    вот еще дополнение/ пояснение (источник вот http://hramvoskreseniya.cerkov.ru/2014/03/05/liturgiya-prezhdeosvyashhennyx-darov-osobennosti-bogosluzheniya/ ) :

    Следует просительная ектения “Исполним молитву нашу Господеви…”, по окончании которой хор или народ поет молитву Господню “Отче наш”. Так же как и на полной литургии, священник после возгласа “Святая Святым” раздробляет св. Агнец, который был напоен св. Кровью после освящения на предшествовавшей полной литургии и влагает частицу его в чашу с вином. Таким образом, вино в чаше смешивается с Кровью Христовой.

     

    Существуют две различные точки зрения относительно того, следует ли после этого вино в чаше считать в полном смысле Кровью Христовой или только освященным вином. В греческой Церкви вино в чаше после смешения почитается Кровью Христовой, поскольку считается что оно освящается смешением.

     

    Св. Симеон Солунский писал : “…В священный потир, без чтения известной молитвы, вливается вино и вода, чтобы, по растворении в них Божественного Хлеба и Крови, которою он напоен уже по чину Литургии, эти вещества в потире своим причастием освятились и чтобы священник, по чину Литургии, мог приобщиться и от хлеба, и от чаши… Желая кого-нибудь приобщить Тайн без Литургии, мы приобщаем так: берем частицу соблюдаемого на такой случай хлеба и влагаем его в вино с водою, даже часто пользуемся и одним сухим Животворящим Хлебом, как соединенным с Кровию. Здесь же, на Литургии Преждеосвященных Даров, это делается для исполнения устава приобщения, как сказано, и чтобы больше можно было приобщить лиц, если нужно. Итак, находящееся на Преждеосвященной Литургии в потире освящается не призыванием и запечатлением Святого Духа, но причастием и соединением с Животворящим Хлебом, который, поистине, есть Тело Христово в соединении с Кровию”.

     

    Однако в Русской церковной традиции преобладает другой взгляд. Поскольку над вином не читалась освятительная молитва, оно не является Кровью Христовой. Поэтому в Русской Церкви не принято за литургией Преждеосвященных даров причащать младенцев, которых причащают за полной литургией только Кровью Христовой.


  6. Местоблюститель Украинской Православной Церкви направил письмо Святейшему Патриарху Кириллу

     

    Киев, 2 марта 2014 г.

    Пресс-служба Украинской Православной Церкви опубликовала письмо Местоблюстителя Киевской митрополичьей кафедры Митрополита Черновицкого и Буковинского,Онуфрия Святейшему Патриарху Кириллу.

     

    Его Святейшеству, Святейшему КИРИЛЛУ Патриарху Московскому и всея Руси

     

    Ваше Святейшество!

     

    Сегодня Украина переживает без преувеличения самый тяжелый момент в своей новейшей истории. После трехмесячного общественно-политического кризиса, кровавого противостояния в самом центре Киева и гибели десятков людей, мы оказались перед еще одним не менее грозным испытанием.

    162321.p.jpg?rnd=592757

    1 марта из уст официальных лиц Российской Федерации прозвучали заявления о возможном вводе в Украину ограниченного контингента российских войск. Если это случится, украинский и российский народы окажутся втянутыми в противостояние, которое будет иметь катастрофические последствия для наших стран.

     

    Как Местоблюститель Киевской митрополичьей кафедры обращаюсь к Вам, Ваше Святейшество, с просьбой сделать все возможное, чтобы не допустить кровопролития на территории Украины. Прошу Вас возвысить свой голос о сохранении целостности территории Украинского государства.

     

    В этот тяжелый час мы возносим горячие молитвы к Господу нашему Иисусу Христу, чтобы Он по молитвам Пречистой Своей Матери, уберег нас от столкновения братских российского и украинского народов.

     

    +ОНУФРИЙ

    Митрополит Черновицкий и Буковинский,

    Местоблюститель Киевской митрополичьей кафедры

    2 марта 2014 года


  7. Митрополит Иларион: «Надеюсь, что это частное мнение»

     

    Недавно в прессе появился ряд публикаций, в которых некоторые греческие иерархи высказали свое мнение по поводу позиции Русской Православной Церкви в вопросах, касающихся бытия всех Поместных Православных Церквей. Председатель ОВЦС митрополит Волоколамский Иларион дал порталу Православие.Ru интервью по поводу недавних заявлений митрополита Халкидонского Афанасия и митрополита Прусского Элпидофора.

    158229.p.jpg?mtime=1391738225

    – Ваше Высокопреосвященство, в конце прошлого года Афинским агентством новостей было опубликовано интервью иерарха Константинопольского Патриархата митрополита Халкидонского Афанасия, в котором он, в частности, обвинил Московский Патриархат в саботировании Всеправославного Собора. А другой иерарх этой же Церкви, митрополит Прусский Элпидофор, в недавно опубликованной статье «Первый без равных» утверждает, что Русская Церковь «в очередной раз избрала изоляцию… от общения Православных Церквей». Как бы Вы прокомментировали эти обвинения?

    – Едва ли есть какая-либо еще Поместная Православная Церковь, которая поддерживала бы столь интенсивное общение с другими Поместными Церквами, как Русская. Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл только за один прошедший год совместно совершил богослужения и разделил братские беседы с Предстоятелями 13 Поместных Православных Церквей (то есть со всеми, кроме одного), а с некоторыми из них – неоднократно. Происходит весьма активный обмен делегациями на уровне иерархов, богословов, клириков и мирян.

     

    Если же говорить об общеправославных контактах, то Всеправославный Собор готовится уже более 50 лет, и Русская Православная Церковь с самого начала и до сего дня принимает живое и деятельное участие в подготовительной работе. Более того, Московский Патриархат, придавая предстоящему Собору большое значение, тщательно прорабатывает все вынесенные на него темы. Другое дело, что методы подготовительной работы, использовавшиеся на всеправославном уровне до сих пор, показали недостаточную эффективность. Потому и подготовка так затянулась. Мне думается, что для активизации предсоборного процесса нужно, прежде всего, создать действенный всеправославный орган, способный довести это начинание до конца. Если перед нами стоит столь важная цель, надо собираться для подготовительной работы не раз в несколько лет, а, скажем, на ежемесячной основе.

     

    – Обсуждается ли тема Всеправославного Собора на уровне Глав Церквей?

    – Тема Собора непременно присутствует среди вопросов, которые Святейший Патриарх Кирилл затрагивает в своих переговорах с Предстоятелями Православных Церквей все последние годы. В частности, она активно обсуждалась на встречах Предстоятелей в ходе празднования 1025-летия Крещения Руси в конце июля 2013 года. В беседе Святейшего Патриарха Константинопольского Варфоломея и Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла, которая состоялась в Черногории в начале октября, было также уделено много внимания вопросу подготовки Всеправославного Собора. Эта же тема является одной из центральных в собеседованиях Предстоятеля Русской Православной Церкви с Блаженнейшим Патриархом Антиохийским Иоанном в ходе мирного визита последнего в пределы Московского Патриархата.

    Недавно Предстоятелям Поместных Православных Церквей было разослано приглашение Святейшего Патриарха Константинопольского Варфоломея на совещание (синаксис) Предстоятелей, одной из главных тем которого должна стать подготовка Всеправославного Собора.

     

     

    – Как бы Вы прокомментировали упреки митрополита Афанасия в адрес Московского Патриархата «в гегемонистских тенденциях при поддержке государства и оруженосцев (Чехии, Польши и т.д.)»?

    – Это утверждение трудно комментировать, поскольку оно не поддержано никакими аргументами. Взаимодействие Русской Православной Церкви с государственными структурами России, Украины, Белоруссии и других стран, ею окормляемых, осуществляется в сферах социальной работы, культурного и религиозного воспитания подрастающих поколений, пастырского окормления военнослужащих и заключенных, сохранения исторических памятников и т.п. Традиции соработничества Церкви и государства, стремления к «симфонии» церковной и государственной властей мы получили в наследство от Византии.

     

    Что же касается отношений с братскими Поместными Православными Церквами, то Русская Церковь поддерживает их совершенно самостоятельно, последовательно отстаивая право всякой Автокефальной Церкви, независимо от ее размера, на полное внутреннее самоуправление.

     

    К этому надо прибавить, что терминология, безосновательно примененная владыкой Афанасием к оценке межправославных отношений, целиком принадлежит политическому словарю эпохи «холодной войны». Однако и в политическом мире произошли серьезные перемены: блока стран Варшавского договора, как и разделения Европы на два противоборствующих лагеря, уже давно не существует.

     

    – Насколько справедлива данная митрополитом Афанасием оценка православной административной системы управления как «склонной к протестантизму»?

    – Почему мы обязаны мыслить исключительно в рамках бинарной оппозиции «католичество–протестантизм»? Существующая система административного управления Православной Церкви соответствует православной экклезиологии и позволяет избежать крайностей как католической (папизм), так и протестантской системы.

     

    На мой взгляд, нам следовало бы думать не о системе управления в мировом Православии, а о том, какова должна быть наша совместная реакция на насущные проблемы: в частности, на угрозу христианскому присутствию в Сирии и в Ближневосточном регионе, необходимость консолидации усилий в борьбе за евангельские нравственные нормы. Самостоятельность управления Автокефальных Церквей этому нисколько не препятствует.

     

    – Как бы Вы прокомментировали утверждение в упомянутой статье митрополита Элпидофора относительно того, что первенствующий среди Предстоятелей Православных Поместных Церквей обладает исключительными полномочиями, делающими его «первым без равных» (primus sine paribus), что Церковь «всегда ипостазируется в личности», а первоиерарх не получает от кого-либо свое первенство, но, напротив, сам является его источником?

    – Это мнение, на мой взгляд, представляет отход от многовековой православной традиции: оно игнорирует итоги почти тысячелетней полемики с латинским Западом и максимально приближается к папистской экклезиологической модели.

     

    Не говоря о больших проблемах, которые способны породить подобные утверждения в межправославных отношениях, скажу, что такие высказывания создают серьезные препятствия для дальнейшего честного развития православно-католического диалога: ведь позиция православной стороны представлена митрополитом Прусским таким образом, будто между православным и римско-католическим учением о Церкви почти и не остается разницы. Надеюсь, это лишь частное мнение Преосвященного Элпидофора, а не общая позиция Священноначалия Константинопольской Церкви.

     

    Митрополит Волоколамский Иларион (Алфеев)

    7 февраля 2014 года

     


  8. Миру ничего не нужно от монаха больше, чем молитва

    Архимандрит Иоаким (Парр)

     

    В дни Рождественских чтений, которые проходили в этом году в стенах Сретенской обители Москвы, мы попросили настоятеля монастыря преподобной Марии Египетской в Нью-Йорке архимандрита Иоакима (Парра) ответить на насколько вопросов о современных особенностях монашеской жизни.

     

    – Отец Иоаким, какие черты, на Ваш взгляд, отличают современное монашество?

     

    – На современном этапе монашеской жизни, как, впрочем, и на любом другом этапе с момента ее начала, мы одновременно и противостоим обществу, в котором живем, его культуре, и находимся под влиянием этого общества, черпаем из него мотивацию для духовной жизни. Особенность заключается, пожалуй, в том, что мы стали людьми комфорта, и это очень усложняет стремление к аскетизму, но центр аскетизма по-прежнему лежит не в телесной жизни. Центр аскетизма – это попытка освободить человеческую душу от зависимости от окружающего мира. Например, наше молодое поколение стало настолько зависимым от современных технологий, что не знает, как общаться: люди обмениваются информацией, но не умеют разговаривать друг с другом.

    0HV_5474_resized.JPG

    Господь говорит нам, что мы в мире, но не от мира. Монашеская брань – в том, чтобы удалить себя из мира для общения с Богом и братьями и одновременно присутствовать в мире, свидетельствуя о Христе. Мы не можем позволить, чтобы окружающая обстановка контролировала нас. Мы вынуждены бороться за то, чтобы быть наедине с Богом, находясь вместе с другими людьми. Но самое сложное для современных монахов – это простота. Наш мир настолько технологичен, что мы привыкли постоянно что-то делать – это естественная тенденция – а нам надо учиться быть. Проблема, которая стоит перед современным монахом, – научиться быть с Богом и ближним.

     

    В чем же состоит наша брань сегодня? Как осуществить ее? Брань древних и современных монахов совершенно одинакова, разница заключается лишь в том, что у нас слишком много всего есть и мы практически лишены возможности оставаться наедине с собой. Мы не можем пройти несколько километров, чтобы оказаться в пустыне. В нашей стране, даже уезжая далеко в горы, туда, где, кажется, никого не должно быть, обязательно услышишь телефонный звонок, увидишь самолет и туристов с палатками... Так что брань одна и та же, но облик, который она принимает, отличается от прежнего.

     

    – Современный человек привык находиться в информационном пространстве. Присутствовать в этом пространстве важно сегодня и для Церкви. Это дает возможность людям получать объективную оценку о происходящих в Церкви и обществе событиях, но главное – свидетельствовать о Христе, используя для этой цели современные средства. У многих монастырей на канонической территории Русской Православной Церкви есть сайты. Но насельники монастырей, получая послушание трудиться в интернете, нередко огорчаются. Они хотели удалиться от мира, а такое послушание возвращает к мирскому образу мыслей. Можно ли как-то помочь им в этой ситуации?

     

    – Если человек не живет молитвенной жизнью, если он по-настоящему еще не стал монахом, он будет разрушен, работая для мира. Например, если вы раньше были алкоголиком, алкоголь сломал вашу жизнь, но благодатью Божией и с помощью людей вы научились не пить, живете трезвым, скажем, пять лет, и кто-то говорит вам: «Теперь ты пойдешь работать с алкоголиками, потому что 30 лет ты пил, но целых пять лет ведешь здоровый образ жизни, значит сможешь рассказать алкоголикам, как изменить себя». Но тот, кто был алкоголиком, должен помнить: то общее, что есть у него с другими алкоголиками, это алкоголизм, а не трезвость. Вернуться к алкоголизму у бывшего алкоголика больше шансов, чем изменить жизнь алкоголиков.

     

     

    Монах, когда получает послушание работать для мира, должен помнить, откуда он пришел. То общее, что есть у него с людьми из мира – это мир, а не Бог. И если он хочет сохранить монашескую жизнь, которую обрел, то не должен позволять миру возвращать себя в прошлое. Так что это очень деликатная и сложная ситуация.

     

    Да, Церковь должна быть той структурой, которая проповедует, учит и предоставляет информацию о себе, но люди, руководя этим процессом, должны принимать во внимание, могут ли те, на кого возложено такое послушание, понести его.

     

    – Это касается любого послушания, связанного с социумом?

     

    – Если монах принимает работу для мира как послушание и постоянно помнит, что это не его инициатива, а делание ради Христа и Церкви, тогда любое послушание может быть благословенным занятием для него. Мы должны быть в непрерывном диалоге с нашими духовными наставниками, настоятелем, архиереем. Это нелегко, потому что работа может подменить собой жизнь, но это не жизнь, а мы всего лишь люди; монахи – люди, и должны помнить не только о сильных сторонах своей натуры, которые нам дал Господь, но и о своих слабостях, и не принимать на себя больше, чем то, с чем мы можем справиться.

     

    Я думаю, что миру ничего не нужно от монаха больше, чем молитва. Нет такой работы, которая не могла бы быть выполнена монахами лучше, чем молитва. Посвящение себя пребыванию наедине с Богом бесценно. Никакая другая работа не может быть важнее этого служения, но осознание этого не приходит без молитвы.

     

    Мы становимся очень прагматичными порой: видим необходимость в заботе о Церкви, монастырях... Конечно же, это важно, но, тем не менее, это нельзя сравнить с ценностью того, ради чего мы стали монахами. Мы пришли сюда, чтобы быть противоположностью миру: его ценности и заботы – это не наши заботы и ценности, и в действительности ценности и заботы мира не являются ценностями и заботами христианина вообще.

     

    Для нас как для монахов сложно быть погруженными в деятельность, которая требует времени и сил. Духовно мы находимся в лучшем состоянии, когда мы бедны, нежели когда богаты и источник и цель нашей жизни удаляется от нас. Мы знаем, что когда мы послушливы, мы приближаемся к цели монашеской жизни, и все же более всего мы нуждаемся в молитве, посредством которой происходит возрастание в монашестве.

     

    Если у человека есть жена и дети, и он работает только ради того, чтобы содержать их, подолгу задерживается на работе, не видит своих детей кроме того времени, когда они спят, не бывает со своей женой, – то даже если он предоставляет еду и кров своей семье, взаимоотношения начинают страдать, потому что есть вещи более важные, чем материальные нужды. Время, проведенное вместе, любовь, взаимное уединение – без всех этих вещей человек неизбежно задается вопросом: а зачем я нахожусь в браке? То же самое для монаха: если я не могу молиться, не могу ходить на службы, для чего я здесь? Ведь вся эта работа может быть выполнена и мирянином.

     

    – Еще один вопрос также связан с современными особенностями монашества. В нашей стране в последнее время регулярно проходят монашеские форумы. Есть люди, которые смущены этим и полагают, что не монашеское дело собираться для решения каких бы то ни было проблем. Как Вы думаете, не вредят ли такие собрания духовной жизни насельников монастырей?

     

    – Разумеется, хорошо, когда что-то организовано с целью разрешить жизненные вопросы людей. Есть много разных образов монашеского жития. Кто-то живет в лесу один, и это важно для Церкви. Не только для спасения конкретно этого человека, но и для осознания присутствия Бога, для Церкви как таковой. Есть монашествующие, которые призваны служить в священническом сане, и это также важно. Есть те, кто живет в больших сообществах, занимается преподавательской деятельностью или работой... Для всех этих людей монашеские форумы могут быть очень важны, потому что они помогают осознать, в чем заключается проблема. Но это лишь начало. Как сделать так, чтобы осознание присутствия Бога стало непрестанным предметом размышления каждого из нас?

     

    Центр внимания всегда должен быть на том, что мы принадлежим Богу. Главные наши взаимоотношения это взаимоотношения с Богом. Я встречал монахов и монахинь, которые были пострижены в мантию, но говорили, что не умеют молиться: «Я не знаю, что делать, я не могу сидеть в церкви или в своей келье в одиночку. Я читаю молитвы, но я не знаю, что я делаю. Мне хорошо, когда я работаю». Для меня это сродни тому, как если бы муж сказал, что он не умеет говорить со своей женой. Он работает для своей семьи, потому что хочет быть любящим супругом, но не знает, как быть с ней, не знает, как говорить с ней. Взаимоотношения между ними есть, но они не развиты. Монахи, которые могут работать и не могут молиться, которые хотят быть вовлеченными в разнородную деятельность в миру и монастыре, не развиваются в монашестве. Нужно расти в этой жизни, чтобы взаимоотношения с Богом были полными. Для этого необходимо, чтобы монахи, которые знают, как молиться, посвятили бы время тому, чтобы обучать тех, кто не умеет молиться. Это обучение происходит не в классах, не с помощью книг и не на компьютере. Оно осуществляется посредством присутствия с теми, кто молится, в жизни, в общении, через пребывание с теми людьми, которые уже нашли источник своей жизни.

     

    Я помню, как однажды в центральном парке Нью-Йорка гулял с одной из своих пожилых и больных прихожанок, ей было очень тяжело идти, и мы присели на скамейку. Мимо нас шли люди, их было очень много. Стоял прекрасный осенний день, воздух был чист... И вдруг через дорогу от нас заплакала девочка четырех-пяти лет. Она не кричала, но глаза ее были мокрыми, губы дрожали. Видимо, она испугалась потому, что потеряла родителей. Мир настолько безумен сегодня, что я смотрел на эту девочку и думал: «Если сейчас подойду к ней в своей монашеской одежде, то испугаю ее насмерть, а люди вокруг решат, что "этот сумасшедший человек" пытается что-то сделать с ребенком». И пока я размышлял, женщина лет пятидесяти подошла к девочке, села рядом с ней на землю и, протянув руку, попросила: «Дорогая, дай мне свою ручку. Все в порядке». Девочка положила свою ладошку в ее руку, и тогда женщина обняла ее. «Все будет хорошо», – сказала она. И как только она это сделала, откуда-то появилась мама, но ребенок был уже спокоен. Женщина словно передала испуганной девочке свое спокойствие, свою любовь и доброту. Вот что может сделать человек молящийся по отношению к тому, кто не молится: «Позволь, я протяну тебе свою руку, пойдем молиться. Я поделюсь тем, что у меня есть, и страх уйдет». У вас есть молитва, и вы начинаете молиться вместе с теми, кто не молится. Книга не сделает этого, здесь очень важны живые отношения.

     

    – Расскажите, пожалуйста, как проходит день в Вашем монастыре, как Вы общаетесь с братией, как вы молитесь вместе?

     

    – Я верю, что настоятель – это не позиция привилегированного. Как настоятель ты должен прежде всего быть первым монахом: должен быть в церкви первым, а не последним, должен бывать на службах и не пропускать их ради других занятий. Независимо от того, как ты себя чувствуешь, ты встаешь и идешь в церковь. Это значит и то, что ты постоянно доступен для братии, что выполняешь свое послушание, в чем бы оно не заключалось. Если ты физически способен, ты работаешь: моешь пол, чистишь одежду, готовишь еду, потому что, во-первых, ты монах. И если ты делаешь это, монахи постоянно видят тебя как пример для подражания.

     

    Члены нашей общины – это люди разных национальностей, разного образования, разного социального статуса. Мы пришли из мира, исполненного комфорта. Но мы также пришли из того мира, который ничего не знает о любви: где разрушенные семьи, семьи с дисфункциональными отношениями, половой распущенностью, аддиктивным поведением родителей и детей. Мир наполнен сломленными людьми, ищущими Бога. Они нуждаются в исцелении. Прежде чем с ними можно будет что-то делать, их нужно исцелить. Христос выбрал Своих апостолов как учеников, и они жили вместе как семья. Мы тоже стараемся жить как семья: вместе работаем, молимся, учимся. Пытаемся понять, что означает жить во взаимоотношениях любви.

     

    Наш день начинается утреней в шесть утра по вторникам и четвергам. После утрени мы завтракаем, потом занимаемся и после занятий, в полдень, читаем часы, потом обедаем. После обеда – работаем; в зависимости от вида работы, в три или четыре часа заканчиваем ее. В пять часов вечерня, после которой ужин. Потом убираем дом, моем посуду. В 19.30 – повечерие, и все начинается заново. В среду и пятницу вечерня – в шесть, еда до вечерни. В 23 часа мы приходим в церковь, чтобы служить утреню и Литургию до утра. Затем спим, утром идем на занятия и так далее. Литургию мы обычно служим в субботу, воскресенье, во вторник и в четверг. И конечно, если есть праздник, то по праздникам.

     

    Я думаю, что ночные бдения очень важны для монахов по многим причинам. Так я напоминаю монахам о необходимости молиться о мире. Молодые люди в развитых странах зачастую проводят ночь, греша. Большую часть греховных деяний, которые совершает человек, он совершает ночью, поэтому в течение ночи мы чувствуем глубокую связь с миром. Сначала это казалось слишком трудным для братии, но через некоторое время они полюбили бдения. В ночной молитве всегда есть элемент пасхального богослужения. На ночную молитву сложно прийти, но всегда радостно уходить после молитвы. Большая часть людей отправляется спать из храма в очень хорошем настроении. Так что мы немного пытаемся практиковать аскетизм.

     

    – В вашей обители кто-то из братии занимается социальным служением?

     

    – Лично я – да, братия находится в монастыре ради молитвы. Мы проводим богослужения в англоязычном приходе в Нью-Йорке, не всегда я совершаю богослужения, там бывают и другие иеромонахи. Мы сподвигаем наших прихожан к тому, чтобы сами миряне совершали социальное служение – кормили бедных, бездомных...

     

    Беседовала Екатерина Орлова

     


  9. В монастырях всегда была святость, было и есть подвижничество

    XXII Рождественские чтения. По итогам круглого стола «Подвижники нашего времени как хранители монашеских традиций»

     

    Закончились ХХII Международные Рождественские образовательные чтения, а впечатления от встреч,  услышанного на них и обговоренного во время заседаний секций, круглых столов, перерывов переполняют души участников представительного форума. Одним из ярких событий стал круглый стол на тему «Подвижники нашего времени как хранители монашеских традиций», прошедший в Сретенском ставропигиальном мужском монастыре в рамках направления «Монашеская традиция: от древности до наших дней».

     

    %D0%90%D1%80%D1%85%D0%B8%D0%BC%D0%B0%D0%

    Архимандрит Кирилл Цетинский

    Конечно, насельникам русских монастырей было интересно услышать о святых, которые подвизались на канонической территории Сербской Православной Церкви и следовали поучению великого каппадокийца святого Григория Богослова: «Бога надо поминать чаще, чем дышать». Много имен, просиявших в землях родного Отечества в разные века, назвал настоятель Цетинского мужского монастыря Черногорско-Приморской митрополии архимандрит Кирилл (Бойович), и некоторые из них хорошо знакомы верующим россиянам. Например, имя святителя Петра Цетинского, чьи мощи покоятся в Цетинском монастыре – сердце православной Черногории. «Святой был духовным и светским вождем черногорцев, – сказал отец Кирилл. – Он мечтал о сербско-славянском царстве во главе с русским царем. И в своем духовном завещании призывал черногорцев молиться Богу и держаться России». Святителя Петра часто называют русско-сербским святым. Примечательно, что Священный Синод Русской Православной Церкви, установивший в 2000 году Собор Санкт-Петербургских  и Ладожских святых, включил в их число Святителя Петра Цетинского на том основании, что будущий святитель учился в Санкт-Петербургской духовной академии. Выполняя завещание святого подвижника держаться России, нынешний настоятель Цетинского монастыря закончил Московскую духовную академию и считает себя «птенцом из гнезда преподобного Сергия Радонежского». Свой доклад архимандрит Кирилл прочитал на русском языке.

     

    tichon.JPG
    Тема водительства преподобного Сергия Радонежского стала стержневой в докладе архимандрита Тихона (Секретарева), наместника Свято-Успенского Псково-Печерского мужского монастыря. В истории обители есть духовное свидетельство, что открытие Богом данных пещер сподвижниками во главе с преподобным пустынником Марком произошло в 1392 году – в год  праведной кончины игумена земли Русской. «Таким образом, дальнейшее становление Псково-Печерского монастыря является как бы продолжением служения преподобного Сергия на Северо-Западе Руси, – продолжил отец Тихон. – А в год 700-летия преподобного мы отмечаем 100-летие со дня рождения воспитанника обители аввы Сергия – архимандрита Алипия (Воронова), который был наместником Псково-Печерского монастыря с 1959 по 1975 годы».

     

    По словам отца Тихона, начиная c XV века, почти каждое столетие в Собор Псково-Печерских святых добавлялись имена прославленных угодников Божиих. Подвижники обители, так говорили о духовной жизни: «Это наука из наук и искусство из искусств». О себе же они отзывались скромно: «Мы не ученые, но – толченые». Хотя были среди них и представители ученого монашества. Вряд ли кто-то из воцерковленных образованных людей не знает имя митрополита, духовного писателя и богослова Вениамина (Федченкова), погребенного в пещерах Псково-Печерского монастыря. Оставленное им богатейшее духовное наследие с неослабевающим интересом читает уже не одно поколение верующих: обращаются к его трудам и священнослужители, и миряне. «Интересно мнение владыки Вениамина о причинах повреждений умов в Росси в начале XX века, – заметил архимандрит Тихон. –  Главной среди них он называет утрату веры во Христа Распятого и Воскресшего  среди интеллигенции, студенчества, армии, а  Церкви Православной, по словам Владыки, не хватало святости…» Материалы для прославления одного из самых почитаемых русских архиереев находятся сейчас в Синодальной комиссии по канонизации святых.

     

     

    sergiya.jpg
    Еще одно глубокое погружение в недавнее прошлое, когда голос Церкви, ее великих молитвенников  становился все громче, отчетливее и притягательнее в нашем обществе, произошло во время чтения доклада «Опыт духовного окормления у старцев Троице-Сергиевой лавры». Личные воспоминания и духовные переживания настоятельницы Серафимо-Дивеевского женского монастыря игумении Сергии (Конковой)  дали срез той жизни, в которой после тьмы забрезжил рассвет:  люди стали искать Бога, а вокруг духовников Троице-Сергиевой лавры формировалась среда обитания духовных чад. Некоторые стремились поселиться недалеко от лавры – устраивались на работу в музей, на почту, в типографию, больницы. Немало одаренных пытливых студентов, молодых специалистов – врачи, инженеры, ученые, преподаватели – и помыслить тогда не могли, что пройдет совсем немного времени, и они примут решение полностью посвятить свою жизнь служению Господу. В стране еще не было ни одного действующего женского монастыря, а духовник студентки медицинского института Александры Конковой архимандрит Серафим (Шинкарев) прозорливо сказал ее маме в присутствии двадцатилетней дочери: «Она будет монахиней». Между мамой, глубоко верующей женщиной, и архимандритом Троице-Сергиевой лавры состоялся такой диалог: «Батюшка, это же скучно!» – «Мне не скучно и ей не будет скучно!» – «Батюшка, это же одиноко!» – «Мне не одиноко и ей не будет одиноко!».

     

    Спустя шестнадцать лет, ведомая Промыслом Божиим, врач Александра Конкова приняла иноческий постриг. И вот уже более двух десятилетий несет она послушание в Четвертом Уделе Пресвятой Богородицы, куда приезжала с родителями в те годы, когда в обители  (на сегодняшний день – самой большой в России) не было ни одного действующего храма...    

     

    melaniya.JPG
    Для участников круглого стола особенно важным явилось то, что практически все докладчики, рассматривая бесценный духовный опыт подвижников прошлых времен, охотно обращались и ко дню сегодняшнему, размышляли о современном монашестве, его окормлении. Так игумения Мелания, настоятельница греческого женского монастыря Успения Богородицы в Панораме, сообщила, что хотя ее монастырь относится к современным обителям, к новой монастырской традиции Греции, но соседство со Святой Горой Афон, возможность советоваться со святогорцами, их письма и посещения  – все это питает женскую обитель духом афонской традиции. Много усилий для того, чтобы монашеская семья укреплялась, насельницы упражнялись в трезвлении, предприняла приснопамятная игумения Феодора. Она говорила сестрам: «В течение всей нашей жизни, где бы мы ни были, что бы мы ни делали, где бы ни служили, даже на самом шумном послушании, даже на тех послушаниях и обязанностях, исполнение которых требует отлучения от монастыря, главное – жить молитвой». И сегодня эти слова говорит сестрам игумения Мелания. В ее докладе «Наследие древних отцов и сегодняшний опыт в делании умной молитвы» содержались ответы на многие вопросы, в том числе и на такой: помогают ли монахам различные книги, касающиеся умной молитвы? Матушка Мелания привела слова старца Паисия Святогорца: «Помогают тем, у кого есть смирение. Возгордившимся и поставившим целью за определенный срок стать трезвленными они не помогут...»

     

    После доклада гостьи из Греции в президиум поступили записки с вопросами, касающимися современной жизни в монастыре. Один из них: как часто матушка проводит личные беседы с каждой сестрой? Настоятельница ответила, что поскольку в обители подвизается 59 насельниц, то у нее нет возможности беседовать с ними часто. Поэтому она просит излагать на бумаге, что больше всего ту или иную сестру беспокоит. А прочитав записки, уже принимает решение, в какой последовательности сестер к себе приглашать. Если же ничего экстраординарного нет, то личная встреча-беседа с каждой из них бывает где-то раз в месяц.

     

    magdalina.JPG
    О важности личных встреч игумении с сестрами говорила и настоятельница Рижского Свято-Троице-Сергиева женского монастыря игумения Магдалина (Полын). В своем докладе «Игумении-старицы Свято-Троице-Сергиевой Рижской обители» она заметила, что предыдущая настоятельница  – приснопамятная игумения Магдалина, чей день был полностью наполнен Богом, – вопрошала сестер: «Что вы ходите, как нераскрытые книги?» Именно это необычное определение заинтересовало участников круглого стола, и настоятельница пояснила: матушка имела в виду, что сестры не открывают свои помыслы, хотя должны были высказывать ей свои немощи, жаловаться на себя. Она вызывала к себе сестер, записывала в тетрадку то, что смущало их души, и со всей готовностью боголюбивого сердца помогала в этом разобраться. К матушке можно было зайти в любое время с какой-то проблемой или волнующим тебя вопросом. Как видим, разные монастыри, разные практики, но цель у  игумений одна – помочь вверенным ей душам очистить место для горячей молитвы, для радостей духовных.

     

    Прозвучал еще один вопрос, судя по всему, многих волнующий: как следует молиться о тех сестрах, которые, будучи много лет в монастыре, приняли монашеский постриг, но затем ушли в мир? И будет ли отвечать за них игумения? Игумения Мелания  ответила, что о тех сестрах, которые оставили монастырь и, не дай Бог, попрали свои монашеские обеты, должна быть особая сугубая молитва. «Ответственность любого игумена или игумении, старца или старицы заключается в том, чтобы сделать все возможное или даже невозможное для того, чтобы привести душу ко Христу и удержать ее рядом с Христом», – заключила гостья из Греции.

     

    feognst.JPG
    А если у кого-то из монашествующих произошло «выгорание»? Предваряя ответ настоятеля монастыря Симонопетра Святой Горы Афон архимандрита Елисея, скажу: Председатель Синодального отдела по монастырям и монашествующим архиепископ Сергиево-Посадский Феогност подчеркнул, что камертон монашеской жизни находится на Афоне. И приезд гостя со Святой Горы Афон, его активное заинтересованное участие в двухдневной работе секции «Монашеская традиция: от древности до наших дней» показали, как велик и бесценен опыт монашеской жизни, монашеского делания у представителей афонской братии. А услышать об этом опыте из первых уст, обсудить, осмыслить его – эту  прекрасную возможность дают встречи со святогорцами. 

     

    Так вот, по твердому убеждению отца Елисея,  духовнику, игумену, старцу прежде всего нужно провести исследование духовного состояния монаха, у которого происходит или произошло «выгорание». Духовным наставникам надо постараться определить, к чему направлено сердце брата, и окружить того поистине отеческой заботой – в исповеди, личных беседах, наставлениях и утешениях. Архимандрит Елисей привел один простой, на первый взгляд, пример монастырской жизни. У  одного из братьев постоянно появлялись помыслы. «Можно сказать, что его ум – это была фабрика разных помыслов,– с улыбкой произнес пастырь. – Брат спросил у старца, что ему с этими помыслами делать. Было видно, что советы «Давай молись» или «Читай Священное Писание» проблему бы не решили. И старец благословил брата после основного послушания ходить каждый день в монастырский сад и делать там, что ему захочется: подстригать газоны, ветки деревьев или ухаживать за грядками. Я имею в виду, что каждому нужен индивидуальный подход – общего решения здесь нет, – продолжил настоятель греческого монастыря. – Но мы должны знать внутреннее устроение своей братии – на их душевном подъеме и на душевном спаде. И этот опыт богооставленности, который кто-то переживает, если правильно им распорядиться, в конечном итоге приведет к пользе для брата».

     

    ***

    tihon.JPG
    В конце заседания круглого стола слово взял митрополит Новосибирский и Бердский Тихон, участвовавший в работе секции. Владыка назвал беды и опасности, грозящие душам монашествующих, воцерковленных или воцерковляющихся людей. Это и младостарчество, и тяга к электронным носителям, на которых можно прослушать, к примеру, богослужение. И еще целый ряд серьезных проблем назвал архипастырь, которые, по его мнению, тоже необходимо обсуждать на монашеских форумах.

     

    Председатель Синодального отдела по монастырям и монашеству архиепископ Сергиево-Посадский Феогност напомнил собравшимся, что не так давно, в сентябре 2013 года, в Свято-Троицкой Сергиевой лавре участники международной научно-практической конференции «Монастыри и монашество: традиции и современность», обсуждая проект «Положения о монастырях и монашествующих», говорили о наболевших вопросах монастырской жизни. Владыка согласился, что опасности, действительно, существуют, но надо концентрироваться на добром и это доброе развивать.

     

    Несомненно, названные митрополитом Тихоном проблемы не останутся без дальнейшего обсуждения,  им еще будут посвящены предстоящие заседания и круглые столы, вопросы к которым благословил собирать Председатель Синодального отдела по монастырям и монашеству. А на круглом столе, прошедшем в рамках XXII  Международных Рождественских чтений, главный акцент был сделан на том, что в монастырях всегда была святость, было и есть подвижничество и что главным делом монаха по-прежнему остается молитва. В мире всегда был грех, но святость спасала и продолжает спасать его от гибели, от разрушения.

     

    Фото: Владимир Ходаков

    Автор: Нина Ставицкая

     


    Традиция исихазма и ее значение для современного монашества

    Митрополит Горийский и Атенский Андрей (Гвазава) (Грузинская Православная Церковь)

     

    Доклад на XXII Международных Рождественских образовательных чтениях, направление «Монашеская традиция: от древности до наших дней» (Сретенский ставропигиальный мужской монастырь, 28–29 января 2014 года)

    monasterium.ru-rgh20149_resized.jpg

     

    Ваши Высокопреосвященства, Ваши Преосвященства, дорогие братья и сестры! Позвольте в первую очередь приветствовать вас от лица Грузинской Православной Церкви и поздравить Русскую Православную Церковь, русский народ со знаменательной датой – 700-летием преподобного Сергия Радонежского, этого светильника Русской Земли и православного монашества, и пожелать, молитвами преподобного Сергия, милости Божией, мира Русской Земле, монашеству же Русской Церкви – приобретения того духа, который нес в себе преподобный Сергий.

     

    Благодарю за приглашение на Рождественские чтения. Владыка Марк сказал сейчас, что докладчики вас научат чему-то новому, но я думаю, что докладчики и сами могут многому здесь поучиться.

     

    Хочу начать свой доклад словами св. Климента Александрийского: «Человек уже по телесному своему устроению обращен ввысь, дабы он мог созерцать небо; весь строй его чувств приспособлен к приобретению познаний; члены его тела и все части его приспособлены скорее к благим делам, чем к чувственным усладам. Отсюда происходит, что телесная наша хижина способна вместить душу, а все существо человеческое по освящении и души, и тела через обновление его Спасителем, удостаивается чести быть жилищем Святого Духа. Истинный же мудрец являет собой сочетание трех человеческих добродетелей, ибо он заботится о Божественном и нравственно, и физически, и разумом. Ибо мудрость есть знание вещей Божественных и человеческих. Праведность же образует гармоническое согласие различных частей души, а святость состоит в должном Богопочитании»[1]. Опираясь на слова этого великого учителя Церкви, истинными мудрецами будет правильно назвать тех, кто возжелал познать Бога, а среди них наипаче же монахов, которые по своему чину призваны к совершенству в богопознании через получение благодати Святого Духа. «Если же хочешь войти в жизнь вечную, соблюди заповеди», – сказал Господь Иисус Христос юноше и тут же добавил: «Если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за мной» (Мф. 19; 17–21). Эти слова Господа повлекли за собой многих, и, по слову преподобного аввы Дорофея, « ...они (т. е. боголюбивые люди) поняли, что, находясь в мире, не могут удобно совершать добродетели, и измыслили себе особенный образ жизни, особенный порядок провождения времени, особенный образ действования, – словом, монашеское житие – и начали убегать от мира и жить в пустынях, подвизаясь в постах, бдениях, спали на голой земле и терпели другое злострадание ... одним словом, распяли себя миру. И не только сохранили заповеди, но и принесли Богу дары»[2]. Вот это распинание себя миру и есть монашество, в котором наиполнейшим образом сохранилась аскетическая сущность христианской религии[3]. Мир всегда, в большей или меньшей степени, исходя от внутреннего состояния людей, предлагает иные ценности и взгляды, иную мудрость, чем мудрость и образ заповедей Христа. И какова же эта мудрость мира сего? По словам св. апостола Павла: «Не обратил ли Бог мудрость мира сего в безумие? Ибо когда мир своею мудростью не познал Бога в премудрости Божией [т. е. во Христе], то благоугодно было Богу юродством проповеди спасти верующих. Ибо и Иудеи требуют чудес, и Еллины ищут мудрости; а мы проповедуем Христа распятого, для Иудеев соблазн, а для Еллинов безумие, для самих же призванных, Иудеев и Еллинов, Христа, Божию силу и Божию премудрость» (Кор. 1; 20–24). Ибо всегда для мира и мирского образа мышления монашество есть безумие, и идущим по монашескому пути надо «перехитрить» и мир, и ветхого человека, и диавола. Митрополит Иерофей (Влахос) приводит слова прп. Никодима Святогорца: «Необходимо перехитрить мышление и похоти плоти, разыграть и обмануть мысленного диавола, всячески стремящегося помешать нам восходить (посредством добродетелей) по пути спасения в страну, имя которой – Рай», – и добавляет, что «для достижения этой цели требуется непрестанное участие в Таинствах Церкви и личная аскеза. Живущие аскетической жизнью сподобляются и воссоединяются со Христом в Таинствах»[4].

     

     

    В энциклопедическом словаре «Христианство» пояснено следующее: исихасты (от греческого ησυχια – покой, безмолвие, отрешенность) – молчальники, безмолвники. Их появление современно появлению монашества[5]. Несмотря на сухость формулировки, присущую энциклопедии, цитата о том, что исихазм современен появлению монашества, бесспорна и может полно представить нам сущность монашеского подвига, несомненно, как подвига исихастского.

     

    Часто исихазм связывают с определенным образом жития или с молитвенным деланием, или с малой группой святых и преподобных отцов, например, с прп. Григорием Синаитом, св. Григорием Паламой, свв. Игнатием и Каллистом и некоторыми другими отцами. Диакон Павел Сержантов в своей книге «Исихастская антропология» пишет: «Мы под исихазмом будем понимать аскетико-мистическую восточно-христианскую традицию, которая оформилась примерно за тысячелетие до Григория Паламы. Исихастская традиция вырастает на основе монашеской духовности, которая уходит корнями в апостольскую и мученическую духовность первохристианской общины»[6]. Разделяя это мнение, придерживаюсь точки зрения, что исихазм является сутью восточно-православной монашеской традиции, он есть путь богоискания и богопознания, который на протяжении веков проходило и ныне проходит монашество Православной Церкви. Прп. Григорий Синаит, этот общепризнанный учитель исихазма, пришедший на святой Афон со святой Синайской горы и обучавший афонских подвижников – не только отшельников, но и монахов, живущих в киновиях – хранению ума, трезвению и умной молитве, говорит: «Ищи Господа на пути, т. е. в сердце, посредством осуществления заповедей. Когда слышишь слова Иоанна Крестителя, повелительно зовущего всех "приготовить дороги и выпрямить пути'' (см.: Мк. 1; 3), то подразумевай здесь указание на заповеди сердца и дела. Невозможно путем заповедей и непогрешительного подвига идти правильно без сердечной правоты»[7]. И далее продолжает этот великий отец: «Под законом заповедей подразумеваю сердечно проявляющуюся непосредственную веру, потому что из нее струится всякая заповедь и производит просвещение душ, в которых тогда являются следующие плоды истинной веры: воздержание, любовь и наконец, богодарованное смирение как начало и укрепление любви»[8]. Истинная вера стоит во главе духовной жизни, через нее получает просвещение богоищущий человек. Но также нужна цель и в богопознании. Вот что говорит об этом прп. Григорий: «Ум – Отец, Слово – Сын, Дух же Святой – подлинно Дух, как учат образно богоносные отцы, развивающие догматическое учение о Святой Пресущественной Преестественной Троице, о Едином Боге в трех Лицах и оставившие нам в наследие истинную веру и якорь надежды. Знать Единого Бога есть, по Писанию, корень бессмертия, а постигнуть силу Триипостасной Единицы есть всецелая правда. Провозглашенное об этом Евангельское слово можно понимать так: "Да знают Тебя, единого истинного Бога, в трех Лицах и посланного Тобою Иисуса Христа в двух естествах" (см.: Ин. 17; 3)»[9]. Итак, правая вера, исполнение заповедей с сердечным чувством и постоянная направленность к богопознанию есть та основа, на которой строится жизнь исихаста – он достигает очищения от страстей, приобретает добродетели, получает благодать. «При этом заповеди образуют как бы тело, добродетели же, как выкристаллизовавшиеся внутренние качества – кости, а благодать – живую душу, движущую тело и производящую дела по заповедям. Беспечность же и ревность к возрастанию во Христе показывают, младенец ли кто или совершеннолетний теперь и в будущем веке»[10], – поясняет тот же святой.

     

    Возрастание во Христе, т. е. поиск Христа, послушание Христу – это суть жизни исихаста, через это он становится уже на земле членом вечного Царствия Христа. По слову апостола Павла: «...как в Адаме все умирают, так во Христе все оживут, каждый в своем порядке: первенец Христос, потом Христовы, в пришествие Его» (1Кор. 15; 22–23). «Христос по сотворению царствует над всеми, а по усвоению царствует над верующими, добровольно подчиняющимися, послушными», – говорит св. Иоанн Златоуст[11]. Этот процесс добровольного подчинения и послушания возлюблен исихастом, в нем происходит очищение от ветхого человека. Это отказ от желаний, привычных сердцу, от мыслей и представлений ума, соответствующих миру и направленности падшей воли. Это болезненный процесс: болит сердце, противится ум, плоть бунтует, требуя услаждения, воля ускользает, как бы вырываясь из оков, но сказано: «Пролей кровь, и приими дух». Дух Божий помогает и укрепляет монаха на этом болезненном пути, подавая каждому в свое время благодатные утешения, а когда «...ум очистится, – глаголет прп. Григорий Синаит, – и восстановится в исконном достоинстве, взирает на Бога и от Него принимает Божественные мысли. В качестве книги ум имеет тогда Духа, вместо тростникового пера – мыслительную способность и язык. "Язык мой, – говорит псалмопевец, – тростниковое перо" (Пс. 44; 2). Взамен же чернил ум имеет свет. Погружая мысль в свет и светом исполняя ум, Духом начертывает слова в чистых сердцах слушающих»[12].

     

    Каждое поучение отцов-монахов – это поучение в исихазме; все отцы-подвижники – египетские, палестинские, сирийские, италийские, византийские, афонские, грузинские, русские, сербские и другие – все поучают в достижении боговидения через сокрушение сердца, очищение и молитву, молитву с призыванием имени Господа Иисуса Христа. Св. апостол Павел пишет в послании к коринфянам: «Или вы не знаете самих себя, что Иисус Христос в вас?» (2 Кор. 13; 5) Мы во Святом Крещении получили дар Христовой благодати через действие Святого Духа. И как же открывается этот дар в подвижниках в процессе богоискания? Вот как наставляет прп. Григорий Синаит: «Действие Духа, Которого мы получили в Крещении, приобретается двумя способами. Прежде всего следует вообще сказать, что дар Святого Духа открывается исполнением заповедей с помощью великого и долговременного труда, как сказал подвижник Марк. И поскольку мы совершаем заповеди, постольку озаряет нас Дух свойственным Ему блистанием. Во-вторых, Дух Святой является в послушании через познание и непрерывное призывание Господа Иисуса, то есть через память о Боге. Навыком к первому образу жизни дар благодати находится медленнее, навыком же ко второму – ускореннее, если только напряженно и терпеливо копать землю в поисках золота благодати»[13]. Слова, поистине вдохновляющие на молитвенное делание, дающие надежду, что и мы можем, по милости Божией и с Его же помощью, найти дар Святого Духа, узнать вкус его действия.

     

    Можно много говорить об исихазме, о монашеском образе жития, не хотелось бы перед почтенным собранием повторять слова из поучений святых отцов – делателей монашеского подвига. Думается, что не надо связывать исихазм только с видом молитвенной техники, лишь с некоторыми именами святых отцов, а надо принять его как общемонашеское делание, святое и древнее предание монашества Православной Церкви, наиважнейшее и необходимое сегодня современному монашеству.

     

    Великий подвижник Грузинской Церкви, живший в VIII–IX веках, прп. Григол Хандзтели, основатель и наставник более двадцати монастырей по всей Грузии (основная часть в Тао-Кларджети, ныне территория Турции), в которых подвизалось свыше тысячи монахов и монахинь, для укрепления и возрастания в монашеском подвиге обратился с просьбой к отцам-отшельникам, чтобы они стали учителями для него и его общежительного братства и были бы наставниками молодым монахам своим примером. Устав монастыря, составленный по большому любомудрию, был общежительный, но духовное назидание и монашеское делание – пустынническое. Некоторые отцы продолжали свое отшельничество вблизи монастырей, но всегда принимали братию для назидания. Такое устроение святых обителей принесло прекрасные плоды в виде многовековых монашеских братств с крепкими духовными устоями, в среде которых выросло немало святых. Интересен один эпизод в жизнеописании св. Григола, о котором хотелось бы упомянуть: при встрече со старцем-отшельником по имени Хведиос святые отцы на трапезе непрестанно творили молитву: «Господи Иисусе Христе, Боже наш, помилуй нас». По мнению А.В. Карташова, эта форма молитвы Иисусовой более древняя и общецерковная, чем форма: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий...»[14].

     

    Продолжая свой доклад, хочу упомянуть некоторые наставления делателей монашеского подвига в сравнительно недалеком от нас времени, по духу тождественные наставлениям древних иноков-аскетов.

     

    Прп. Паисий (Величковский), который оживил дух древних отцов-исихастов через переводы святоотеческих текстов, сам руководя общежительным монастырем и будучи наставником для более чем тысячи монахов на Святой Горе Афон, в Молдавии, в России, преподавал им наставления о Евангельском делании, умной молитве, внутреннем безмолвии, об исполнении учения святых отцов. Вот как он предупреждает своих монахов: «Познайте и вы, сколько помрачений и тяготений делается душе из-за презрения и несохранения заповедей Святого и Божественного Евангелия и советов и решений, которые поставили святые отцы через просвещение Святого Духа»[15].

     

    Великий учитель современного монашества свт. Игнатий (Брянчанинов) обращается к монахам со следующими словами: «Сущность монашеского жительства заключается в том, чтобы исцелить поврежденную волю, соединить ее с Волей Божией, освятить этим соединением»[16]. И далее: «Чтобы исполнить Волю Бога, нужно знать ее»[17]. Он призывает монашествующих изучать волю Божию через делание заповедей и предупреждает, что этот путь и радостен, и скорбен: «Изучение Воли Божией – труд, исполненный радости, исполненный духовного утешения, вместе с тем труд, сопряженный с великими скорбями, горестями, искушениями, самоотвержением, с умерщвлением падшего естества, со спасительным погублением души»[18]. Святитель Игнатий учит монахов, живущих в монастырях, духовному безмолвию, умной молитве, предуготовлению к молитве, вниманию при молитве, образу делания молитвы в уединении, предупреждает об опасностях, рассказывает, какие добродетели рождает молитва: «Молитва, будучи дщерью исполнения Евангельских заповедей, есть вместе и мать всех добродетелей, по общему мнению святых отцов. Молитва рождает добродетели от соединения духа человеческого с Духом Божиим»[19]. Он учит не сухому и лишь внешнему исполнению правила, выраженного в количестве или времени, а благоразумному, радостному молитвенному настрою, который сохраняется на протяжении всей жизни, восходя от малого к большему, от низшего к высшему, от бесчувственного к сокрушению и радостному умилению сердца молящегося монаха. «Плод молитвы состоит в просвещении ума и умилении сердца, в оживлении души жизнью Святого Духа; терние и волчцы – это мертвость души, фарисейское самомнение, прозябающее из сердечного ожесточения, довольствующееся и превозносящееся количеством молитвословия и временем, употребленным на произношение этих молитв»[20]. И предупредительно советует: «С самого вступления в монастырь необходимо научиться правильной молитве, чтобы преуспеть в ней и посредством ея изработать свое спасение»[21].

     

    Вот что говорил своей братии святогорский старец архимандрит Емилиан (Вафидис) будучи настоятелем монастыря Симонопетра на Святой Горе Афон: «Для нас монастырь – плен, в котором Иезекииль узрел Славу Божию. Это наше добровольное заключение в монастыре, наше добровольное рабство»[22]. «Быть монахом – значит быть изгнанником, пленником, отделиться от всех и, следовательно, жить один на один с Богом. Это уединение необходимо как некое добровольное действие, сознательная предпосылка»[23]. Предпосылка к страху Божиему, к умилению, к смиренной исповеди, приближению к Богу. Как учит старец Емилиан, сперва Бог выбирает человека, а после человек воспринимает Бога. «Как же я теперь стану достойным того, чтобы Бог посчитал меня своим, принял меня? Не нужно ничего делать, но только стать добрым. Ибо Он возжелал доброты Твоея (см.: Пс. 44, 12). Не нужно ничего, но только оставаться коленопреклоненным перед Богом, чтобы Он в любой момент мог поднять нас и сделать согосподином Себе»[24]. «Приняв Бога в свой дом, я чувствую Его внутри себя, переживаю опытно мистическую жизнь, которая есть ежедневная смерть». А это усиливает в подвижнике желание единения с Богом, и, как говорит старец, «...я выражаю свое желание исповедничеством, бдением, болею в трудах и хочу, чтоб их стало больше, усилились мое истощение, пост, бдение, болезни»[25]. Уместно будет сказать, что в нескольких древнегрузинских текстах житий святых подвижников монашеский подвиг называется мученичеством, бескровно возводящим в Царствие Небесное. Архимандрит Емилиан продолжает: «Изображение Бога во мне – это не что иное, как мой личный, не отделимый от меня опыт, который есть Сам Христос, живущий во мне. Тогда все мое бытие, все мое предстояние, вся моя жизнь говорят мне лишь одно: я не знал ничего, кроме Иисуса Христа (см.: 1Кор. 2; 2). Это настолько тобою владеет, что уже не видно ничего, кроме Бога. Весь мир рядом, но я слышу лишь о радостном для меня событии, забываю обо всех и помню о Нем одном – о рождении Христа во мне. Мы забываем обо всем, и через это мистическое забвение достигаем вершины познания и опытного переживания Бога».

     

    Завершая свой доклад, хочу напомнить несколько слов из беседы архимандрита Софрония (Сахарова) со своими духовными чадами, с монахами и монахинями, об организации жизни в обителях. Старец говорил: «Законы, уставы, правила могут помогать вначале, но затем они останавливают прогресс. Есть конец всякому закону. Задача, стоящая перед человеком, образом Божиим, превосходит все границы ... самое трудное в организации жизни монашеского общежития состоит в том, чтобы удержать единство дисциплины и вместе с тем оставить свободу для проявления персонального характера каждого из братии. Итак, помня апостола Павла, который гениально постиг невозможность никакого писаного закона для человеческого духа, и, с другой стороны, пример прп. Силуана, который дал мне наблюдать Бог восемь лет, я не стал заботиться об уставах при организации нашей жизни. Есть какой-то минимум: скажем, надо в одно и то же время молиться, лучше в одно и то же время питаться, так же – и в труде. А иначе – полный развал, так как очень трудно организовать вообще физиологическую жизнь человека. Я решил исходить из данных опыта наших великих отцов, что два часа молитвы внимательной – это есть мера совершенных. Вот почему я предложил братьям два раза в сутки по два часа этой молитвы... Так, хотя внешне и установлено предложенное мною правило – два часа умной молитвы, – я не ждал совершенного его исполнения. Однако надеюсь, что постепенно все вы, мои братья и сестры, достигнете действительно той совершенной меры, возможной для человека. Помимо этих четырех часов умной молитвы, каждый из вас в меру своих сил может и должен молиться наедине в келье»[26].

     

    В заключение хотелось бы сказать, что исихастская традиция является драгоценным бисером Православной Церкви, учением Евангельским и апостольским, святым преданием древнехристианского аскетизма, изначально воспринятым монашеством как сугубо личный, аскетический путь богопознания, который ведет к единению с Богом и вечному блаженству со Христом. Исихазм является учением, на протяжении многих веков освященным жизнеопытным и молитвенным деланием святых отцов, которое родило многих великих преданных подвижников Христовой Церкви, пребывавших как в общежительных монастырях, так и в уединении. Исихазм сегодня имеет особое значение для современных монахов как путь трудный, но безошибочно ведущий ко Христу, к любви ближнего, к познанию окружающего нас мира и гармонии с ним. В монастырях нужно создавать условия для правильного духовного возрастания, надо постоянно руководствоваться учениями святых отцов-монахов, изучать и на деле исполнять Евангельские заповеди, заниматься трудом молитвенным, считая все это наиважнейшим монашеским деланием, с благоразумием и осторожностью шествуя по этому пути. И главное – всецело возложить надежду на Того, Кто истинно желает нашего спасения, на Христа, по слову одного неизвестного афонского подвижника: «Чтобы стяжать в своем сердце умную молитву, необходимо просить о сем Бога множество раз со смирением, уничижая свое тело постом, коленопреклонениями и другими телесными и видимыми трудами, дабы Бог умилосердился на труды и указал какого-нибудь непрелестного наставника, в сокровении творящего умную и сердечную молитву, от которого можно было бы в точности научиться ей. Если же в том месте не найдется такого наставника, то нужно просить Бога Самого устроить это, то есть, чтобы Он Сам известил о том человека»[27].

     

    По окончании доклада Его Высокопреосвященство митрополит Андрей ответил на вопрос из зала.

     

    – Владыка, говорят, что в наше время нет наставников. Как тогда приступить к умному деланию?

     

    – Начиная доклад, я, в ответ на слова владыки Марка, сказал, что и те, кто здесь выступает, тоже учатся. Я всегда помню слова святителя Игнатия (Брянчанинова), которые меня и укрепляют, и вдохновляют. «Если ты видишь, – говорил он, – что твой духовник нелицемерно, чистосердечно стремится к Богу, то этого достаточно, чтобы научаться у него». Он не требовал какой-то особой духовной высоты, осознавая, что в его время, в XIX веке, ее практически нельзя было найти. Но чистосердечное стремление к Богу постепенно дает и мудрость, и разум. И я уверен, что пришедший к такому человеку, чистосердечно стремящемуся к Богу, для поучения, для наставления – получит всё, что ему нужно. А если его развитие окажется выше, то, если помните, я привел в докладе слова неизвестного афонского подвижника, который говорит, что если нет наставника, – возложи свою надежду на Бога и молись, чтобы Господь тебя умудрил. Я верю в это и на своем опыте это пережил: на каждом этапе моей жизни были люди, которые мне давали очень много и именно то, что для моей души было нужно. Это служило мне и побуждением, и надеждой на том пути, по которому мы все шествуем, и укрепляло мою веру в то, что Господь не оставляет человека. Я верю – ищущий человек обязательно найдет того, кто ему подаст мудрый духовный совет.

     

    К тому же мы имеем сегодня эту возможность: мы можем, по крайней мере, общаться, границы не так закрыты, мы можем находить людей, которые дадут нам духовное укрепление, – и в России, и на Афонской Горе, и в православных странах. Сегодня это не так трудно.

     

    Я имел радость общаться с отцом Иоанном (Крестьянкиным): несколько лет я общался с ним в письмах. Каждое письмо укрепляло меня, давало надежду, подталкивало вперед.

     

    Я думаю, главное – чистосердечно искать.


    [1] Отцы и учители Церкви III века. Т. 1. Климент Александрийский. – М.: Либрис, 1996. С. 22.

     

    [2] Поучения аввы Дорофея. – Свято-Троицкая Лавра, 1900. С. 28.

     

    [3] Сидоров А.И. Древнехристианский аскетизм и зарождение монашества. – М.: Православный паломник, 1998. С. 26.

     

    [4] Иерофей, митрополит. Господские Праздники. – Симферополь: Таврия, 2002. С. 65.

     

    [5] Христианство. Энциклопедический словарь. Т.1. С. 652.

     

    [6] Сержантов Павел, диакон. Исихастская антропология. – М.: Изд. института философии РАН, 2010. С. 41.

     

    [7] Прп. Григорий Синаит. Творения. – М.: Новоспасский монастырь, 1999. С. 11.

     

    [8] Там же. С. 15.

     

    [9] Там же. С.17.

     

    [10] Там же. С.13.

     

    [11] Афанасий (Евтич), иеромонах. Екклесиология Апостола Павла. – М.: Новоспасский монастырь, 2009. С. 141.

     

    [12] Там же. С. 15.

     

    [13] Там же. С. 88.

     

    [14] Прп. Георгий Мерчулэ. Житие св. Григола Хандзтели. – М.: CRITERIUM, 2008. С. 52–56.

     

    [15] Прп. Паисий Величковский. Полемические произведения, поучения, письма. Свято-Пантелеймонов монастырь на Афоне, 2007. С. 207.

     

    [16] Свт. Игнатий Брянчанинов. Приношение современному монашеству. – С.-Пб. «Тузов И.Л.», 1905. С. 82.

     

    [17] Там же. С. 82.

     

    [18] Там же. С. 83.

     

    [19] Там же. С. 93.

     

    [20] Там же. С. 98.

     

    [21] Там же. С. .94

     

    [22] Емилиан (Вафидис ), архимандрит. Слова и наставления. Т. 1, 2. – М.: Храм св. мученицы Татьяны, 2006. С. 340.

     

    [23] Там же. С. 341.

     

    [24] Там же. С. 349.

     

    [25] Там же. С. 349.

     

    [26] Софроний (Сахаров), архимандрит. Духовные беседы. – Эссекс–Москва: Иоанно-Предтеченский монастырь. Паломник, 2003. С. 99.

     

    [27] Неизвестный афонский исихаст. Трезвенное созeрцание. – М.: Подворье Свято-Троицкой Лавры, 2003. С. 51.

     


  10. Возрождение монашества на примере обители преподобного Сергия Радонежского

    Епископ Борисовский Вениамин

     

    Доклад на XXII Международных Рождественских образовательных чтениях, направление «Монашеская традиция: от древности до наших дней» (Сретенский ставропигиальный мужской монастырь. 28–29 января 2014 года)

    %D0%92%D0%BB%D0%B0%D0%B4%D1%8B%D0%BA%D0%

    Говоря о роли преподобного Сергия в истории русского монашества, первое, на что стоит обратить, по нашему мнению, внимание, − это восстановление Преподобным строгого монашеского общежития в своем братстве. Этому благому примеру преподобного Сергия последовали его ученики и ученики его учеников...

     

    Значение общежительного жития для монашества невозможно переоценить. Первые монастыри, основателем которых был еще преподобный Пахомий Великий, придерживались строгого общежительного устава. Замечено, что монашеская жизнь всегда ослабевала в тех монастырях, где нарушались принципы общежительной жизни, появлялись элементы жизни по своему разумению: то, что впоследствии стало называться особножительным монашеством.

     

    Следует отметить, что изначально нами от греков было взято монашество необщежительное. Первые монастыри, спорадически возникавшие с принятием христианства на Руси, были, как правило, именно тем, что впоследствии стали называть идиоритмом, или особножительным уставом. И только через 75 лет после Крещения Руси, благодаря преподобному Феодосию Печерскому, общежитие было введено в Киево-Печерском монастыре. Примеру последнего последовали и некоторые другие монастыри Руси, которых, надо признать, было не так много. Этот вопрос подробно разбирает известный российский историк XIX века профессор Е.Е. Голубинский. Впрочем, даже в самом Киево-Печерском монастыре подлинное общежитие продержалось недолго, и первые элементы особножительства начали появляться едва ли не сразу после отшествия в вечность преподобного Феодосия. Однако в той или иной мере общежитие в Киево-Печерском монастыре все же существовало вплоть до нашествия татаро-монголов. После разорения Руси монашество повсеместно пребывало в особножительной форме своего существования, и только с появлением фигуры преподобного Сергия Радонежского на Руси (точнее, в Московской части Руси, в отличие от Юго-Западной митрополии) вновь появилась общежительная форма монашеской жизни. И, как мы уже сказали выше, заслуга в этом принадлежит, безусловно, преподобному Сергию. В лице Преподобного русское монашество приобрело человека, который как бы влил в него новую кровь, обновил его. Божий промысл избрал Преподобного для возобновления монашества на Руси. Зададимся простым вопросом: как же решился преподобный Сергий на такой подвиг?

     

    Как известно из жития Преподобного, начинал он свою монашескую жизнь будучи еще совсем молодым, двадцатидвухлетним человеком. В то время практически все монастыри находились в городах, однако преподобный Сергий не хотел подвизаться в месте, где много мирской суеты. Поэтому он удалился в уединенные места: начинал он свою монашескую жизнь настоящим пустынножителем. У него и в мыслях не было основывать какой-то монастырь, тем более лавру.

     

     

    Однако со временем, помимо его воли, вокруг него стало образовываться братство. Очень скоро преподобный Сергий снискал себе славу выдающегося подвижника, чем обратил на себя внимания святителя Алексия, митрополита Московского, который и выпросил грамоту у Константинопольского Патриарха на введение в Сергиевой обители строгого общежития. До этого, надо заметить, несколько лет братство Сергия жило по общепринятому в то время особножительному уставу. Введение общежития в то время воспринималось как неслыханное нововведение, и, наверное, только Богу известно, сколько скорбей, непонимания, осуждения претерпел Сергий, прежде всего от своих собратий, монахов, привыкших к, так сказать, облегченной версии монашества. Особенно же не нравилась такая ревность Сергия тогдашним игуменам монастырей: дело в том, что по сути это были богатые помещики, во владении которых находились огромные земли и много другого имущества. Эти игумены пользовались своей духовной властью, чтобы жить отнюдь не по-монашески, а в свое удовольствие. Увидев в Сергии опасность для своей вольготной жизни, они ополчились на него, возводя всевозможные напраслины, тягчайшей из которых было обвинение в ереси. К сожалению, в любом добром начинании иногда даже до сих пор люди в угоду своим страстям готовы усмотреть ересь...

     

    Так непросто складывалась жизнь преподобного Сергия, непросто вводилось и общежитие в его монастыре. Общежитие, которое стало залогом возрождения русского монашества. Общежитие, которое и сейчас является самым актуальным и нужным ответом на вопрос: как же нам возродить современное наше монашество; что нужно современному нашему монашеству, чтобы подняться на ту высоту, на которую оно было возведено преподобным Сергием?

     

    В настоящее время все монастыри Русской Православной Церкви (возможно, за редким исключением) известны как общежительные. Но при этом мы не видим той высоты жизни, как в обители Преподобного. Тому есть множество причин. Укажем на некоторые из них, одновременно сделав попытку обозначить пути возрождения современного монашества.

     

    Монашество есть мироотреченный образ жизни, требующий удаления монашествующих от мира и всего сущего в нем. Причем, даже в городских монастырях этот принцип должен благоразумно и со всей тщательностью соблюдаться. «Довольно долгое время после смерти преподобного Сергия соблюдаем был его учениками оставленный им завет не выходить за ворота монастыря»[1]. В частности, это достигается через выделение внутренней территории монастыря, недоступной для мирских лиц; также через определение конкретного времени и места пребывания посетителей и паломников; через общение с последними наиболее опытных в духовной жизни монахов, имеющих на то благословения, в то время как остальные монашествующие должны общаться с людьми мирскими лишь уважительно-кратко, по существу.

     

    Паломничество – важный момент в духовной жизни христианина, но оно не должно вредить внутренней духовной жизни обители. Преподобный Сергий заповедовал проявлять милость к приходящим, и это одна из причин благоденствия обители в последующие времена. Но обратим внимание, что помещения для жилья мирских людей устраивались вне монастырской ограды. Кроме того, благотворительность обители напрямую зависела от ее доходов и была посильной.

     

    Святитель Алексий и преподобный Сергий, как уже было сказано выше, решились прибегнуть к авторитету Патриарха, который бы своим голосом верховного пастыря Русской Церкви подтвердил и одобрил их благое предприятие − введение монастырского общежития. Этот пример великих святых учит и нас тому, что приведение в жизнь добрых намерений современных игуменов и игумений нуждается в понимании и поддержке епархиальных архиереев. С другой стороны, все желания о поднятии уровня духовной жизни в монастырях будут тщетны, если не будет достойного руководителя монашеской общины, имеющего смирение и незлобие. Так, «по изображению жизнеописателя, в отношении к другим людям преподобный Сергий быль исполнен смирения безмерного, был тих и кроток так, что ему совсем чужды были гнев и ярость, жестость (суровость) и лютость, был незлобив и прост без всякой примеси хитрости и так называемаго "себе на уме", исполнен был любви нелицемерной и нелицеприятной ко всем людям»[2]. В прошедшие годы монастыри Русской Православной Церкви возрождались во внешнем своём устроении: возводились и реставрировались церковные здания и монастырские корпуса, устраивался быт насельников, формировался внутренний уклад. Ныне стоит другая, еще более важная задача: наши монастыри, заявляемые как общежительные, нужно сделать таковыми по глубокой духовной сути. Общежитие отличается не только общим братским богослужением, корпусом и трапезой. Важнейшая характеристика общежития – жизнь по образу первохристианских общин. Крепкая монашеская семья основывается на духовном родстве и искренней любви о Господе к игумену. Это достигается кропотливым трудом игумена и всей братии. «Устав общежитный требует, чтобы все монахи монастыря, не исключая и игумена, совершенно одинаково участвовали во всех монастырских работах. Преподобный Сергий работал не только наравне со всеми, но и более всех, причем в работах, требовавших физической силы, так как был от природы человек очень сильный, работал по крайней мере за двоих и причем не стыдился никакой работы − ни поварства и плотничества, ни кроения и шитья одежды и обуви на братию»[3]. Здесь преподобный Сергий самый яркий пример: он трудился наравне с братиями, даже более их.

     

    В наше время в греческих монастырях (особенно на Афоне) в той или иной степени мы можем наблюдать подобную картину: список дежурств на кухне начинается с игумена и заканчивается последним послушником, пришедшим в обитель. Игумены не должны быть отвлекаемы на другие, не монастырские дела. В целом отвечая за обитель, игумены, прежде всего, предметом своей заботы должны ставить духовное совершенствование и возрастание братии. К сожалению, порой на первое место выходит забота о материальном устроении обители, а на прочее не остается времени, сил и желания.

     

    Известно, что преподобный Сергий по вечерам обходил келии братий, наедине увещевал их. В наше время беседы игумена с братией, частные и общие, либо чтение, слушание аудиозаписей бесед известных современных подвижников способствует сплочению братства, формированию единых взглядов и настроений братства в святоотеческом духе. Живое участие игумена в богослужении, не только по праздникам и воскресеньям, а и повседневное, чтение и пение на клиросе с братией принесет немалую пользу всему братству.

     

    Многое из вышеперечисленного известно, но трудно приживается в наших обителях, либо кажется невозможным. И тут понадобится мудрость и осторожность по примеру преподобного Сергия. Он не стал сразу вводить забытые святоотеческие обычаи, а ожидал благословения и поддержки Патриарха, а сам тем временем усиленно подвизался и молился.

     

    Немалую помощь в улучшении монашеской жизни можно получить, знакомясь с жизнью греческих монастырей. Многие с настороженностью относятся к Афону, считая, что у нас, дескать, «своя традиция, свое предание». Но ведь монашество мы приняли от греков, и далее − преподобные Антоний, Нил Сорский, Паисий (Величковский), Силуан Афонский, множество подвижников благочестия, подвизавшихся в XVIII−XIX вв. на Афоне, и, наконец, великий светильник русского монашества преподобный Сергий, живо свидетельствуют о том, что монашество по сути своей интернационально и универсально. Поэтому − почему бы нам после 70-летнего периода уничтожения монашеской традиции, монашеского образа жизни, возрождая последнее, не обратиться к примеру и опыту наших братьев-монахов в Греции, ведь многое у нас в плане организации монашеской жизни, к сожалению, забыто и утрачено.

     

    Укажем еще одну замечательную греческую традицию: многие греческие монастыри, особенно древние, имеют в своем центре главный храм, а вокруг – по периметру – кельи. Такая же структура обители была заложена и преподобным Сергием. У нас же этим древним правилом при устроении современных монастырей почему-то не пользуются. Полезно также будет обратить внимание на то, как строятся отношения игумена и братии; почему, например, монашествующие стараются не повышать голос при общении друг с другом и т. д. При этом, видя отличия в монастырской жизни, нам следует разграничивать национальные черты и существенные моменты, добрую традицию и традицию, не соответствующую святоотеческой. К примеру, греки-монахи ходят с покрытой головой – и это соответствует святоотеческой традиции, их клобуки имеют наметки, прикрывающие лицо и глаза сбоку. Наши же клобуки имеют более красивую форму, но менее удобны и практичны, поэтому наши монахи стремятся их снять поскорее, предпочитая быть с непокрытой головой, наметка спускается сзади на плечи. Как тут быть: держаться своего, основанного на забвении святоотеческих правил покроя, или же, видя пример наших братий, вернуться к святоотеческой традиции и несколько изменить форму клобука и покрой? Вопрос дискуссионный...

     

    Ещё один важный момент из жития преподобного Сергия: «Святый митрополит Алексий желал было видеть преподобного Сергия своим преемником на кафедре Русской митрополии»[4]. Это предложение привело преподобного Сергия, которому и в помысл никогда не приходило архиерейство, в величайшее смущение. Пришедши в себя, он ответил решительным отказом. А когда святой Алексий хотел настаивать, Сергий ответил, что принужден будет бежать куда-либо в пустыню. Видя такую непреклонность Сергия, святитель Алексий отпустил Преподобного с миром в его монастырь. Убежден, что и в наше время, при поставлении наиболее способных игуменов во епископы необходимо заботиться, чтобы это не приводило к разорению монашеской жизни в их обителях.

     

    «Одновременно с преп. Сергием и с его одобрения и благословения, или уже после его смерти, построили значительное количество монастырей, одинаковых с его монастырями, его ученики и собеседники. И довольно долгое время после него истинными монастырями считались в Московской Руси только монастыри его образца (типа), так что последующие основатели монастырей, желавшие, чтобы их монастыри были и считались настоящими монастырями, устрояли их по этому его образцу»[5]. В наше время при устроении и возрождении обителей многие обращаются к примеру и традиции наших сохранившихся древних монастырей, в том числе и Свято-Троицкой Сергиевой Лавры преподобного Сергия. Но в этом случае необходимо иметь осторожность, так как то, что хорошо и что работает для большой древней обители, может оказаться вредно и неполезно для малой, только образующейся. Второй не менее важный вопрос, который следует задавать при этом: какой период из многовековой истории обители Преподобного лучше брать за основу? Наши древние обители находились в городах и селах, принимали множество людей, а для вновь устраиваемых лучше более уединенное место и житие.

     

    Возрождение монашества – это Божие дело, которое совершается посредством усердия избранных Им на это людей. Поэтому к усердным трудам необходимо добавлять еще более усердную молитву о процветании монашеской общины, как молился о том и преподобный Сергий Радонежский, который, как мы верим, и ныне молится за нас и предстательствует Святой Троице в Царстве Небесном.


    [1] Голубинский Е.Е. Преподобный Сергий Радонежский и созданная им Троицкая лавра: Жизнеописание преподобного Сергия; Путеводитель по лавре. Сегиев Посад: СТСЛ, 2012. С. 27.

     

    [2] Там же. С. 33.

     

    [3] Там же. С. 29.

     

    [4] Там же. С. 44.

     

    [5] Там же. С. 54.

     


    Принципы киновиального (общежительного) монашества согласно учению святых отцов (преподобные Пахомий, Савва Освященный, Феодор Студит, Афанасий Афонский)

    Архимандрит Елисей, настоятель монастыря Симонопетра (Святая Гора Афон)

     

    Доклад на XXII Международных Рождественских образовательных чтениях, направление «Монашеская традиция: от древности до наших дней» (Сретенский ставропигиальный мужской монастырь, 28–29 января 2014 года)

    %D0%90%D1%80%D1%85%D0%B8%D0%BC%D0%B0%D0%

    Ваши Преосвященства, возлюбленные отцы настоятели и матушки игумении, братья и сестры!

     

    В первую очередь я хотел бы поблагодарить Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла за приглашение на эту конференцию. Благодарю также всех организаторов настоящего собрания и наместника отца Тихона за радушное гостеприимство в стенах обители.

     

    Перейдем к нашей теме.

     

    Чтобы серьезно говорить об основах общежительного монашества по учению великих отцов, потребовалось бы провести целое научное исследование, на что нет времени, и к тому же это вряд ли соответствовало бы ожиданиям участников нынешней встречи, стремящихся прояснить критерии и определить направления развития современного монашества. По этой причине мы постараемся наметить в общих чертах те начала, которые стали неизменными принципами для православного монашества. Основоположниками этих начал были, конечно, преподобные Антоний, Пахомий, Савва Освященный. Запечатлел их святитель Василий Великий, преподобный Феодор Студит, его подражатель, а также преподобный Афанасий Афонский, который был последователем учения преподобного Феодора Студита на Афонской Горе.

     

    Когда мы говорим о святых отцах, речь идет об общем наследии, передаваемом из поколения в поколение, которое золотой нитью проходит через это неписанное предание. Поразительно, что нам было дано, по благословению Божию, жить на Святой Горе вот уже более тридцати лет и воочию наблюдать невероятное возрождение православного монашества.

     

    В 70-е годы, когда мы, будучи молодыми, не достигшими и тридцати лет, прибыли на Святую Гору, там жили только очень пожилые и по большей части неграмотные отцы. Мы, со своим багажом учености и прочитанных книг, считали, что кое-что знаем. Каково же было наше удивление, когда мы обнаружили, что эти старцы обладали гораздо лучшими знаниями о монашестве, хотя и не могли их выразить в богословских категориях. Они на практике исполняли устав и заветы святых отцов – с точностью, с благоговением, со священным трепетом. И традиция не прерывалась. Поэтому такие великие отцы, как Василий Великий, Пахомий Великий, Феодор Студит, Афанасий Афонский и другие, как будто никогда и не умирали, а были живы. Так мы узнали, что Церковь ничего не утратила из богатства их наследия, и достаточно, назвав себя их учениками, точно следовать традиции, чтобы сегодня получить те дары и харизмы, которые были у них.

     

    Итак, обратимся к двенадцати основополагающим началам монашеской жизни.

     

    1. Источник монашества – Евангелие и евангельский образ жизни

     

    Появившись почти одновременно в разных частях экумены в начале IV века, монашество не было случайным явлением. Хотя ему и предшествовали в течение веков различные аскетические движения, развитие институционального монашества стало откликом на насущную потребность Церкви, которая, освободившись от угрозы гонений, находилась в новых условиях и рисковала утратить тот запал евангельской проповеди, каким она жила во времена мученичества. Первые монахи, как мы видим из жизнеописаний Антония Великого, Пахомия Великого и других, имели в качестве отправной точки стремление подражать своей жизнью апостольской общине в Иерусалиме, где «было одно сердце и одна душа; и никто ничего из имения своего не называл своим, но всё у них было общее». (Деян. 4; 32).

     

    Никогда истинное православное монашество не противопоставляло себя Церкви как иерархии, Церкви организованной.

     

    Старец Емилиан (Вафидис) учил нас, что монашеская жизнь – это жизнь соборная, поскольку она берет свое начало от Церкви, утверждена в Церкви, и, собственно, жизнь Церкви – это и есть жизнь монашества. Таким образом, общежительный монастырь представляет собой то место, куда сходятся единодушные и единомышленные верующие, поставившие целью своей жизни осуществление евангельских заповедей.

     

     

    2. Эсхатологическое измерение

     

    Своим полным самоотвержением, посвящением себя делу Божьему монахи подражают ангелам. Поэтому монашескую жизнь многие святые отцы называют «Таинством восьмого века».

     

    В то время как наш мир движется к разложению и смерти, монастыри остаются оплотом, который противостоит волнам современного обмирщения, и, как говорится в каноне Святой Пасхи, призывает «иного жития вечного начало». Это обращение к иной жизни, превышающей законы падшего мира. Монашество есть нечто, что миру «слухом не услышать и очами не увидеть», и оно должно оставаться таковым и противостоять различным угрожающим ему тенденциям, чтобы соответствовать своей миссии.

     

    Гарантией выполнения этой миссии служит постоянство и абсолютное самоотречение, какие мы видим у монахов, – что подчеркивают великие отцы, называя монашеское посвящение вечным браком. С другой стороны, святые отцы говорят о важности сохранения основ устроения, на которых зиждется жизнь в монастыре. Как святой жертвенник храма утверждается во веки и остается непоколебимым, монастырь тем более должен оставаться непоколебимым в своем предназначении.

     

    3. Непрестанное собрание в церкви

     

    Как свидетельствует один из первых текстов, описывающих жизнь подвизавшихся в Египте первоначальных подвижников, монашеская жизнь есть «ожидание Бога в песнопениях». Монастырь в первую очередь есть место присутствия Бога. Регулярные молитвы и суточный круг богослужений уподобляются непрестанному славословию ангелов и святых у подножия Престола Божия, и в соответствии со своей верой и подвигом каждый монах приобретает опыт славословия Бога – не для того, чтобы усладить себя самого, но во имя всей Церкви.

     

    Собранные «сего ради» в соборном храме, монахи ощущают себя внутри храма как в родном доме и чувствуют это небесное вечное измерение. Сознание Таинства, которое монах проживает ежедневно, по прошествии лет приводит к тому, что монашеский подвиг становится как бы его внутренней сущностью.

     

    4. Монашество и устройство Церкви

     

    Развитие монашества шло параллельно с развитием Церкви, и процесс этот долго был автономным, поскольку на протяжении столетий монахи причислялись к мирянам, не считались частью клира. Их дела рассматривались гражданским законодательством.

     

    Такое самоуправление монашества сохранялось до тех пор, пока в IV веке не возникла необходимость в закладывании каких-то принципов, потому что, с одной стороны, аскетическое движение вызывало большое воодушевление, однако в нем уже зародились предпосылки для различных искажений.

     

    Это стало делом святых отцов, в особенности святителя Василия Великого, который, вместе со всем своим семейством, был воодушевлен монашеским путем, благодаря примеру Евстафия Севастийского – его пламенным проповедям и подвижнической жизни. После некоторого времени, проведенного в уединенных подвигах, святой Василий удалился в Понтийскую область и там приступил к написанию неких канонов, которые, с одной стороны, были правилами юридическими, с другой – соответствовали евангельскому принципу, то есть могли быть применяемы при основании монастырей, согласно духу учения Евстафия Севастийского (поскольку в то время, как уже было сказано, начались некие харизматические движения, не вполне церковные, как, например, ересь мессалиан).

     

    Отношения монашества и церковной иерархии и далее в истории будут иметь избирательный характер – держаться в рамках некоего плодотворного диалога, который препятствовал Церкви впасть в обмирщение, а монашеству дал богословское и каноническое обоснование, обеспечивавшее его существование во все времена.

     

    При этом нужно заметить, что почти всегда основание больших общежительных монастырей являлось следствием духовной деятельности какого-либо подвижника. Ученики собирались вокруг старца-отшельника и, несмотря на желание оставаться наедине с одним лишь Богом, он, следуя воле Божией, основывал монашеское братство на началах общежития. Мы видим это и у преподобного Пахомия.

     

    5. Монашеское братство

     

    Очень рано монастыри стали именоваться «братствами». Этим показывалось, что монахи, отринувшие любые родственные связи, между собой считаются братьями. Во многих святоотеческих текстах их называют просто «христианами», которые имеют всё общее − «брашна, питие и одежду» и место жительства. «Для всех членов (братства) общий Бог, общее дело спасения, общее всё».

     

    Это общность выражается, прежде всего, через единомыслие: «Одно мнение, одна воля, равно как и борение, и единомыслие во всем». Там, где есть место самомнению и своеволию, там будут тесноты и огорчения, и монахи не смогут зреть горняя, – учит нас старец Емилиан, который всегда придавал этому принципу огромное значение для выживания монастыря.

     

    Разумеется, временами Церковь мирилась с существованием идиоритмических или особножительных монастырей, но это было вызвано тяжелыми историческими обстоятельствами. Всегда это происходило ради икономии, с сознанием, что такая форма монашества не соответствует традиции.

     

    6. Преимущества общежития

     

    Помимо богословского и экклезиологического аспектов, общежительная форма монашества дает братии возможность на практике реализовать евангельскую заповедь любви.

     

    Живущие в общежитии могут достичь совершенства − учит преподобный Пахомий. В наше время старец Ефрем Катунакский любил повторять: «Я шестьдесят лет прожил в пустыне Святой Горы, но верю только в истинность общежития!».

     

    Другим преимуществом общежития является то, что братия могут приносить свои таланты, свои дарования в помощь друг другу, и таким образом строится единое братство. Братия друг другу помогают, друг друга опекают с тем, чтобы братство существовало как единое тело, поскольку в едином теле наиболее удобно исполнение заповедей Христовых.

     

    Замечательно пишет об этом преподобный Макарий: «Пользу имеют братия, когда всё творят между собою в любви и радости... И молящийся не осуждает работающего за то, что он не молится, ни работающий осуждает молящегося, что тот оставил его в трудах, ни служащий осуждает того, кто не служит ему».

     

    Взаимное служение братий является деятельным возрастанием в любви, которая выражается в деликатном отношении друг ко другу. В каждодневном общении монахи должны прилагать все усилия к тому, чтобы ни в чем не задеть, не ущемить других братьев. Мерилом истинного братства старец Емилиан полагал любовь между братиями. Сердце каждого должно быть «открытым, исполненным простоты, искренности и сочувствия». Это взаимоуважение выражается и в избегании любых конфликтов.

     

    Обычно в монастырских Уставах и в отеческих поучениях подчеркивается уважение к инакости и особенностям других людей и запрещается делать замечания или давать советы другим братьям, причем этот запрет распространяется на всех братьев, кроме монахов, поставленных на особое послушание.

     

    Таким образом, в духе единения и соработничества монахи могут сделать свой общий образ жизни основой для непрерывного продвижения каждого из них к Богу.

     

    7. Старец

     

    Главной движущей силой этого служит Старец, занимающий в братстве место Христа в лике Апостолов. Он является зримым и во всем подобным им собратом, но стоящим на месте Бога, по тому же образу и подобию, что и епископ в поместной Церкви. И даже более действенным и непосредственным образом, поскольку Старцу вверяется полная ответственность за души находящихся у него в послушании. Старец делается последней инстанцией, критерием, мерилом и глубиной каждого монаха, − чтобы ему самому достичь свободы, славы детей Божиих.

     

    С самого начала становления монашества, сделаться монахом означало следовать за кем-либо, кто своей жизнью уже воплотил евангельский идеал и удостоился от Господа дара водительства душ.

     

    «По избрании же и утверждении игумена хочу и желаю, чтобы он имел всякую власть и господство во всех делах духовных и телесных, не останавливаемый и не препятствуемый никем», – пишет прп. Афанасий Афонский.

     

    Именно это мы встречаем в житиях большинства ктиторов − основателей общежительных обителей. Даже когда монастыри после кончины ктитора и его святых преемников приобретали совершенную, законченную форму, место игумена продолжало иметь харизматичный характер, то есть многое зависело от личности игумена этого общежития. Поэтому-то ктиторы так заботились о том, чтобы найти достойного преемника. Иной раз не находили, и тогда им приходилось прибегать к составлению духовного завещания, которое бы заменяло на некоторое время отсутствие преемника. (Так, например, поступили прп. Феодор Студит, прп. Афанасий Афонский и некоторые другие.)

     

    «Благословение Старца – это всепроницающая сила, на которой держится общежительный монастырь, которая отсекает личную волю, выправляет разум и дает правильное суждение о Боге и обеспечивает единство», − говорит архимандрит Емилиан.

     

    Личный пример Старца должен вдохновлять монахов следовать за ним, не теряя при этом своей индивидуальности и не притворяясь.

     

    8. Поучение, «служение слова»

     

    Главнейшая роль духовного отца состоит в «служении слова» − говорит ли он при всех во время своих регулярных наставлений братии, или в личных беседах с находящимися у него в послушании. Его служение слова не должно ограничиваться только принятием исповеди. Игумен, по выражению старца Емилиана, является «смазчиком души» каждого своего послушника. Общие наставления − обязательны, хотя, к сожалению, часто ими пренебрегают даже на Святой Горе. Старец Емилиан говорил, что монастыри, не имеющие живого наставления в вере, соблюдающие лишь формальную сторону монастырского Устава, − осуждены на духовное угасание и гибель.

     

    Однако при этом наставление не должно быть чисто теоретическим и интеллектуальным. Оно нацелено не на передачу знаний, которые братья могут почерпнуть и без Старца, а на то, чтобы взрастить в сердцах монахов божественное воодушевление, разжечь в них ту первую любовь, которая подвигла их оставить всё в мире и прийти в монастырь. Смысл наставления еще и в том, чтобы не допускать нарушения канонов, но не просто перечисляя запреты, а объясняя их смысл. Наставление должно являться плодом постоянной и напряженной молитвы Старца.

     

    9. Послушание и свобода

     

    Если наставление совершается правильно, то в монастыре не понадобится ни насаждение строгой дисциплины, ни многочисленные замечания. Монахи, полностью осознавая свою ответственность перед Богом и перед Старцем, с готовностью будут исполнять послушания, нацеленные, в том числе, на слаженную работу всего братства как единого организма. Исполняющие послушание будут чувствовать, что не просто выполняют некую работу, а священнодействуют, упражняя при этом и свое тело, и свой разум.

     

    Безропотное послушание Старцу и всем братьям, отвечающим за отдельные дела, служит доказательством того, что монах общается в духе братства и не принимает никаких других помыслов, которые могли бы однажды привести к его уходу из монастыря.

     

    Это делание способствует любви и единению братии и придает, по словам старца Емилиана, «возвышение и радость сердцу». Монах искренне радуется своему деланию, зная при этом, что его вклад в общее дело, совершаемый им ради братства, является в то же время частью его жизни.

     

    Однако наиболее существенным и действенным делом, совершаемым монахом как в общежитии, так и в пустыне, остается молитва и непрестанное взыскание Бога.

     

    10. Богослужение и Таинства Церкви

     

    Будучи «собранием Церкви», монастырь естественным образом представляет собой прежде всего литургическое, богослужебное собрание, в котором, как было сказано в начале, славословие Бога должно быть непрестанным, по примеру Небесных Сил.

     

    Некоторые монахи старались буквально исполнить заповедь «непрестанно молиться» (1 Фес. 5; 17), как, например, преподобный Александр из обители Неусыпающих, разделивший братство из трехсот своих учеников на четыре сонма, которые служили 24 чинопоследования, а между ними читали Неусыпаемую Псалтирь в храме. Кстати, я знаю, что чтение Неусыпаемой Псалтири совершается сегодня во многих русских монастырях.

     

    В других местах не требовалось такого точного следования этой традиции, и за основу был взят Устав лавры преподобного Саввы Освященного – это происходило как на Святой Горе, так и в большинстве других монастырей.

     

    Богослужение является для монахов средоточием их жизни, поскольку там они находят осуществление своих надежд и общение в Таинстве Тела и Крови Господа.

     

    Богослужебная жизнь имеет органическую связь со всей жизнью братии. На нее должна отводиться значительная часть времени в распорядке монастыря, но в разумных пределах, с тем чтобы она не препятствовала исполнению других необходимых служений (в том числе послушаний, которые выполняются, по возможности, в промежутках между основными богослужениями суточного круга).

     

    Совершение богослужений должно быть сообразовано с внутренним уставом той или иной обители, но при этом с учетом возможностей братии и ее первостепенных потребностей. При этом не должно нарушаться единство и духовное возрастание самих братий. Надо признать, что этот тонкий вопрос касается многих монастырей, где существует опасность впасть в некий богослужебный формализм, который со временем умерщвляет духовный порыв братии к совершению богослужений.

     

    11. Преимущество ночной келейной молитвы

     

    Все устройство общежительного монастыря должно быть нацелено на то, чтобы братия ежедневно подпитывалась келейной молитвой.

     

    Келья является местом непосредственной встречи монаха с Богом. Его персональный подвиг протекает главным образом ночью, в течение довольно продолжительного времени, так что у каждого из братьев есть возможность в этой ночной молитве прочувствовать и осознать, в каком состоянии находится его душа и его духовная жизнь.

     

    Монах не должен ограничивается назначенным ему игуменом молитвенным правилом, представляющим собой лишь его минимальную обязанность по отношению к Богу. В эти ночные часы монах должен заниматься либо умно-сердечной молитвой, либо прилежным изучением Священного Писания и аскетических текстов; либо, через совершение поклонов или другие телесные подвиги, выражать свою радость и жажду встречи с невидимым Богом, как если бы он предстоял Богу воочию.

     

    Тогда в безмолвии своей молитвы он может исследовать свою совесть, сражаться с помыслами, выказывать героизм в борьбе с небрежением и рассеяностью − и всматриваться в открывающиеся глубины своего сердца.

     

    Поэтому в конце ночи, когда приходит время идти в храм сослужить и петь псалмы вместе с братьями, монах спешит туда уже с нетерпением, в предвкушении опыта братского общения и уверенности, что в монастыре ни один день не похож на другой. Каждый день дает ему повод для новых впечатлений и позволяет сделать шаг вперед на пути, ведущем на небеса. И тогда монах перестает беспокоиться, даже если он провел минувшую ночь в некотором небрежении, в сонном или бесчувственном состоянии, потому что он знает, что посвящает настоящее «доброй борьбе в вере», трофеи которой будут принесены за него на горнем жертвеннике.

     

    Наконец, последним безошибочным критерием, по которому можно понять, правильно ли монах направляет свою духовную жизнь к Богу, служит радость, которая должна наполнять его сердце, несмотря на трудности, с какими он неизбежно сталкивается, живя в монастыре. Радость, которая заставляет его восклицать, подражая псалмопевцу Давиду: «Как хорошо и как приятно жить братьям вместе!» (Пс. 132; 1).

     

    12. Исихия, или священнобезмолвие, в общежительном монастыре

     

    Когда общежительный монастырь устроен таким образом, что оставляет возможность для обустройства личной келейной жизни братьев, каждый день становится поводом для нового духовного подвига. Это подобно огненному кольцу, где, по словам Псалмопевца, «день дню передает речь, и ночь ночи открывает знание». (Пс. 18; 3). В этой органической связи общежительного сосуществования братии наряду с подвизанием в священнобезмолвии и молитве и сокрыт ключ к учению всех святых отцов, рассматривавших монастырь как арену духовной брани и как отправную точку для непрерывного движения вперед к «Царству будущего века».

     

    К сожалению, нередко в истории монашества та или иная его духовная составляющая оказывались в некотором небрежении. Так до недавнего времени, даже на Святой Горе Афон, монахи, воспылавшие жаждой взращивания умного делания, были вынуждены выходить из общежительных монастырей в скиты или в кельи, где богослужебная жизнь и труды были не столь обильны и тяжелы, − чтобы оставалось время для занятия умной молитвой. Но этот способ чреват другими трудностями: он лишает монаха испытаний со стороны других братьев, которых необходимо потерпеть − прямо по изречению святых отцов: «молитва возносит, а братия испытывают».

     

    Слава Богу, с возрождением монашеской жизни на Святой Горе, основанном, главным образом, на учении отцов Добротолюбия и на примере великих современных подвижников-исихастов, а также на прочих формах подвижничества, − может претворяться в жизнь этот синтез общежительной жизни и возрастания отдельных подвижников в духовной жизни во Христе. Мне кажется, это вполне отвечает духу древних Великих отцов − основателей общежительного монашества.

     

    Завершить мне хотелось бы определением старца Емилиана, которое он дал общежительному монашескому жительству: − Что есть монастырь?

     

    − Это шатер Бога, населенный человеками. Это жизнь и «жительство», где все уготовано Богом для осуществления брака Бога и человека. Это лаборатория, где созданы специально подобранные и веками просчитанные условия, а устремления направлены не на что-то, чего мы желаем, но на Самого Желаемого, на того Бога, что сходит в мир и живет прямо в человеческих сосудах, в каждом из нас.

     

    Монахи, как и все люди, имеют свои слабости, ведут свою борьбу, духовную брань, имеют свои взлеты и падения. Но они никогда не останавливаются на достигнутом, напротив, сегодня своими трудами приобщаются к мученикам, а завтра, даст Бог, воссядут со всеми святыми.

     

    В чем же состоит совершенство киновийного жительства? В его организации? Разумеется, нет. В идеальных отношениях между братьями? Нет, конечно, − они никогда не были и не будут совершенными. Так в чем же? Только в личном открытии каждого монаха, вне зависимости от внешних условий, которым он подчинен: в том, что он открывает для себя заветные слова «Царство Божие внутрь вас есть». И когда в его сердце зазвучит голос: «Авва Отче». Чтобы это свершилось и чтобы монах удостоился блаженства Господа, ему нужно многое принять и претерпеть, как говорится в чинопоследовании пострига, − во Имя Христово.

     

    Тогда и само общежитие и жизнь в монастыре станут Небесами, будут восприниматься как дар, рай, как «общение жизни совершенное».

     

    Спаси вас Господи! Благодарю за внимание.

     


  11. Сегодня ... было прекрасное утро... и где-то днем раздался звонок. Это была мой друг - Нина... ей 76, она очень светлый человек... очень активный - помогающий в приютах и бездомным людям, и животным... единственное на что всегда жаловалась - это "давление"...

    И вот она попросила приехать проститься - и открыла то, что скрывала все годы нашего знакомства - у нее рак... Сегодня утром рано, она уже собиралась ехать к ранней Литургии, болезнь жестко дала о себе знать, как оказалось в который уже раз... сейчас она в больнице....

    Прошу молитв. Очень светлый, добрый человек... по-настоящему.


  12. Доклад Святейшего Патриарха Кирилла на Епархиальном собрании г. Москвы (20 декабря 2013 г.)

    2PAL_0851-20131220-1200.jpg

    20 декабря 2013 года в кафедральном соборном Храме Христа Спасителя состоялось ежегодное Епархиальное собрание духовенства города Москвы. С основным докладом выступил Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл.

     

     

    Текст доклада Святейшего Патриарха Кирилла на Епархиальном собрании г. Москвы (20 декабря 2013 г.)

    doklad 2103.doc


  13. Схиархимандрит Илий (Ноздрин): они оставляют мир, чтобы понять смысл веры

     

    На праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы мы побеседовали о монашестве со схиархимандритом Илием (Ноздриным), духовником Святейшего Патриарха и Кирилла и оптинской братии.

    148739.p.jpg?0.7393428054638207

    – Батюшка, о монахах говорят, что они - любимые дети Господа. Или так говорят сами монахи? Ведь Господь любит всех, даже тех, кто далек от веры и Церкви. Для чего люди становятся монахами?

    – Монашество, как само христианство, существует 2000 лет. Христианство есть основа нашей жизни, а неуходящий авангард христианской веры, ее костяк, конечно же, составляет монашество. Монашество заключает в себе осуществление идеала веры, а Господь, как ее основоположник, является и основоположником монашества. Спаситель, Который называл Себя Сыном Человеческим и был истинным Человеком, не имел семьи и естественно указал нам: чтобы реализовать веру, надо во всем подражать Христу. Без подражания Христу мы не сможем показать чистоту вероисповедания. Первые мученики за Христа не пожалели жизни, отдав ее за веру, за то, что Господь положил в основу смысла всего сущего.

     

    Монахи, живущие в монастырях, с первых веков христианства, являют собой пример для подражания. Они оставляют мир, чтобы понять сущность христианской жизни и смысл нашей веры. Монашеский ритм сохраняет христианскую жизнь как основу. Люди встают на монашеский путь, пренебрегая радостью мира, свидетельствуя, что необязательно собирание сокровищ, упоение земным счастьем, семейные утехи, все, чего зачастую требует человеческая натура.

    Жизнь человека не оканчивается лопухом на могильном холме. Она продолжается и после смерти. Есть душа, и человек не является неким примитивным устройством, он - высшее творение Божие. И даже если бы он был просто сцеплением атомов и молекул, то без души не был бы человеком. Человек имеет тело и душу, и эти две жизненные субстанции наделены собственными силами. Человеку также были даны разум и свобода. Имея свободу, человек отступил, не смог удержаться в райском состоянии. Но через страдание Спасителя, через победу Бога над диаволом он получил возможность снова вернуться к жизни вечной. На основе свободы и разума осуществление вечного естественным образом доступно не только монашествующим, но и вообще всем людям. Монашество в глобальном смысле составляет сравнительно небольшую часть человечества.

     

    Церковь прославляет не только тех, кто живет в монастырях. В миру тоже есть люди, которые живут целомудренно и свято. Но есть и те, кто без всякого рассуждения оставляют даже само желание понимать смысл. Эти люди не думают, есть ли основания не признавать веру и жизнь вечную. Наверное, есть и на это основания, но гораздо больше оснований для того, чтобы признать, что вечная жизнь есть. Из притчи о Богаче и Лазаре мы знаем, что Богач, находясь в страшном состоянии, просил Господа послать Авраама к своим родным, чтобы сказать им, что есть иной, загробный мир. Но Господь ответил, что на земле достаточно свидетельств, оставленных пророками, но люди не верят, не хотят задумываться об этом. Господь воскрес и явил Свои чудеса, воскресли мертвые и явились многим, но если человек не хочет веровать, чем можно ему помочь?

     

    – Часто приходится слышать, что поскольку монашеская традиция в России была прервана, нам надо перенимать опыт у Церквей, которые не подвергались разорению. Применим ли у нас этот опыт?

    – Как институт монашество за время своего существования создало свою структуру, свой образ жизни. На Руси было около 1000 монастырей. Конечно, желательно иметь образ, дух древнего монашества, которое остается для нас примером. Но сейчас очень важно возродить российское монашество, воссоздать образ который имела Россия до революции.

    148741.p.jpg?0.01117286877706647
    Монастыри Руси не только снаружи были прекрасны. Множество людей обретали в обителях приют и утешение для своих душ. Те, кто по каким-то причинам не мог устроиться в жизни, тоже находили пристанище в монастырях. Но как революция шла бандитским путем, поправ все законы человеческого общежития, разума и воли, так и разрушение монастырей, храмов, убийства без суда и следствия верующих, особенно священства, не имели под собой законных оснований. Во многих областях России были расстреляны и замучены в лагерях сотни тысяч монашествующих. Перед войной целая пятилетка была посвящена уничтожению Церкви. Эту же задачу после войны хотел осуществить Хрущев, да и не только он, а и вообще коммунисты. Ирония судьбы состоит в том, и для нас это абсолютно ясно, что это было задачей диавола.

     

    Варварское разорение монастырей происходило нечеловеческим, неразумным путем. А после разрушения они представляли собой только плач, стон и горе. Даже здания зачастую не использовались теми, кем были отобраны у Церкви. Многие храмы напоминали разрушенные войной города. Как, например, город Орел на моей родине, или город Великие Луки, в котором не осталось ни одного здания после бомбежки и после того, как город переходил из рук в руки. Ясно, что все это происходило не без участия вражьих сил, и все это - следы диавола, который борется против Бога. Легионы своих слуг диавол поставил на то, чтобы разорить Россию, а Россию надо было разорить, чтобы разорить церкви и монастыри. Но надо признать, что веру не удалось разрушить.

    148742.p.jpg?0.8600303130224347

    – В эпоху информационных технологий монашество переживает необычный период. События монастырской жизни освещает сайт Синодального отдела по монастырям и монашеству. Проект документа Межсоборного Присутствия, посвященный монастырской жизни, становится предметом интернет–дискуссии. Надо ли, на Ваш взгляд, уделять так много внимания проблемам монашества в средствах массовой информации?

    – Ну, а как же? Спасителя называют Логос, что означает Слово (от греч. - "смысл", "понятие"). Бог в Лице Спасителя говорит о Себе правду, Он говорит, каким должен быть смысл жизни человека. Господь дал людям разум и никого не принуждает ко спасению. На заре существования человечества, в раю, Господь мог запретить людям пасть, не дать им возможности послушать диавола. Но тогда это нужно было бы запретить воле человека. Первым искушением Адама была его свобода - свобода выбирать между добром и злом. Отнять свободу, значит оставить человека в состоянии принуждения, отсутствия свободы. Но Господь дает нам возможность вернуть свое счастье, вернуть рай. Спасение происходит через веру в Бога Слово. С помощью слов человек общается в семье, с другими людьми. Слово Логос нашло отражение в науке. С помощью слов мы свидетельствуем о своей вере. Во время гонений за слово евангельской проповеди ссылали на Соловки и в другие лагеря, уничтожали книги. Бог дал человеку свободу, а диавол запрещает ему говорить.

     

    Христианская миссия должна быть свободной и отражать достоинство человека, наделенного разумной волей. Человек должен говорить правду, а правда за нами, за христианской верой. Все, что есть в нашем распоряжении - радио, телевидение, интернет - все это Господь дал нам для того, чтобы человек получил возможность в широком смысле осуществлять свое спасение. Так что наша миссия, миссия христианской веры необходима.

     

    Беседовала Екатерина Орлова © Фотограф: Владимир Ходаков

    Синодальный отдел по монастырям и монашеству Русской Православной Церкви

    13 декабря 2013 г.


  14. Прот. Валериан Кречетов: О повторных браках и венчании

     

    Брак, семья, венчание – это вопросы, которые сегодня активно рассматриваются с различных точек зрения не только в церковных СМИ. Остроту этим дискуссиям придает и ставшая уже для многих привычной практика частой смены так называемых «партнеров», без скрепления отношений рамками семьи и каких-то обязательств друг перед другом. Конечно, это касается в первую очередь людей, далеких от Церкви, но что греха таить, ведь и церковные браки не всегда выдерживают испытание временем и обстоятельствами. Вот почему, вероятно, одной из главных тем, вокруг которой сосредоточилось обсуждение проекта документа «Об упорядочении практики совершения браков, в частности повторных», стал повторный брак. А насколько возможно вступление во второй и третий брак по благословению Церкви, то есть в брак, освященный церковным Таинством? Об этом Православие.ру беседует с известным духовником протоиереем Валерианом Кречетовым, настоятелем храма Покрова Пресвятой Богородицы в Акулово.

     

    – Отец Валериан, а разве возможно в принципе совершение второго венчания при живом супруге?

    – При живом супруге, согласно Святому Евангелию, только при одном условии: если прежний брак распался из-за прелюбодеяния. При живом супруге во второй раз венчалась, например, Маргарита Тучкова (по благословению митрополита Филарета). Конечно, это был исключительный случай, но бывает всякое. Церковь ведь идет по пути милосердия, по пути любви. В Церкви существуют три положения: «нельзя», «не положено» и «не принято». «Нельзя» – значит, нельзя. «Не положено» – например, не положены поклоны по уставу, бывают еще какие-то обстоятельства, когда что-то не полагается. А есть некоторые вещи, которые совершать принято определенным образом – или же не принято.

     

    Существует всего два чина совершения таинства брака. Причем второй чин – для вступающих во второй брак (если один из супругов овдовел). А при живом супруге – особый случай. Если вторая половина уходит из семьи и не желает жить с бывшим супругом, то – как сказал Господь: «даст книгу распустную…» Но, добавляет Он, – «за жестокосердие ваше». А вообще-то, кроме как из-за прелюбодеяния, не должен супруг отпускать свою вторую половину. Но бывает, что по-человечески один из супругов не выдерживает, например, пьянство другого или что-то еще.

    145810.p.jpg?0.718320504296571

    А сейчас большим бедствием стало то, что теперь всё переводят на деньги. Часто слышатся упреки супругов: «Ты не зарабатываешь!» или «Ты мало зарабатываешь!» Да мало ли кто сколько зарабатывает! Но сегодня миром правит капитал, деньги, они в современном мире находятся «во главе угла».

    Разумеется, третьего венчания не существует. Но сегодня у нас всё настолько перепутано, что трудно понять: они венчались? А как считать, в который раз: в третий, в четвертый или в пятый? Они повенчались, брак считается… А теперь еще появился так называемый «гражданский брак» (ГБ). «Гражданский блуд» в сокращении, он же – «гражданский брак». Это, конечно, беда нашего времени… В этих случаях один только выход: молиться и просить вразумления от Бога. Разобраться, кто прав, кто виноват, сложно: в любой истории есть вина каждого человека. Конечно, больше виноват тот, кто умнее. А как Господь судит – это уже Его святая воля.

     

    – Когда рукополагается священник, он снимает свое венчальное кольцо, кладет его на престол, символизируя тем самым, что он обручается с Богом…

    – Это его особое служение. Венчаться священник может только один раз.

     

    – Однако проект нового документа выносит на обсуждение вопрос о возможности второго венчания и для священника в том числе. Всем нам известны ситуации, когда молодой батюшка после внезапной или трагической кончины своей супруги остается в одиночестве с многочисленной семьей на руках. Помимо своего церковного служения, он оказывается связан и бытовыми обязанностями, а часто эти батюшки вообще еле сводят концы с концами – у нас множество и бедных приходов.

    – Вообще-то такие примеры история Церкви знает, но ни о каком «втором венчании» речи никогда не шло. Например, отец Алексий Мечёв овдовел и остался с семей на руках. Все мы знаем его жизненный путь… Дело в том, что здесь важно усматривать пути Промысла Божия – невозможно говорить отвлеченно. Значит, такова воля Божия. Видите, в чем дело: если мы идем на какие-то поступки, выбираем себе какие-то обходные пути, значит, мы не честны перед Богом и самими собой. Пример военных: если ты выбрал военную карьеру, ты знаешь: или ты останешься калекой после войны, или вообще погибнешь! Но ты выбрал этот путь и готов к нему. Или ты выбрал себе карьеру моряка: они по полгода часто вообще не видят свою семью – и должен принимать такое положение вещей. Это уже выбор каждого отдельного человека! Другое дело, что не все серьезно осознают это.

     

    Когда-то я сказал своему отцу о желании уйти в дальнее плавание, а он ответил: «Пока ты молодой, тебя тянет в путешествия. А когда у тебя будет семья и ты будешь где-то болтаться вдалеке от нее, так белугой завоешь!» Это он просто так образно сказал, но была в его словах и подсказка: кто может выдержать? И врачами не все могут быть, и в морге не у всех получится работать. Это – особенности каждого служения.

     

     

    – Часто у многих вызывает вопросы связь Церкви и современного государства. Ведь сегодня Церковь считает брак действительным и совершает венчание лишь в том случае, если существует гражданское оформление брака. Да, нам известны слова апостола Павла: «Нет власти не от Бога» И всё же… Как может Церковь признавать брак, лишь документально зафиксированный, и только на основании этого документа совершать Таинство венчания? Разве недостаточно одного церковного венчания, именно Таинства, ведь «браки совершаются на Небесах» (если опустить, конечно, формальную сторону этого вопроса)?

    – Мы не больше апостола Петра, который сказал: «Если и все отрекутся, я не отрекусь!» – а потом трижды отрекся, да еще с клятвою. Поэтому предусмотреть, как себя поведут люди, вступающие в брак, очень трудно. Часто про себя не знаешь, что сказать, а уж тем более о чужих планах. Нам, конечно, нередко приходится с этим сталкиваться и разбираться. Вот, например, люди разошлись. Кому принадлежит дом? А он ни на кого не оформлен – получается: никому не принадлежит… И так далее. Конечно, это не самое главное в духовном смысле, но если формальная сторона так уж не важна – почему ее не выполнить? Почему и не расписаться, если никакой разницы нет? Для Таинства это никакого отношения не имеет, почему не сделать? Если нет никакой разницы: распишись, венчайся, живи…

    Это как в случае с соблюдением поста. Говорят: «Не всё ли равно, что нам есть?» Да, всё равно: так и ешь постное! Или еще: «Да какая разница, с маслом мы едим или без масла (растительного)?» Ну, если нет никакой разницы, так и ешь без масла!

     

    – Важно послушание Церкви?

    – Да, послушание Церкви. Ведь не сложно это, в самом деле: ну почему не расписаться? Дело в том, что Церковь все-таки признает брак, с уважением относится к браку.

     

    Надо понимать, что вообще брак – это не церковное, это гражданское установление. Брак существовал еще до христианства, это древнее установление у многих народов. Но если у человека был второй брак, конечно, он не может быть священником (пусть даже это был и невенчанный брак). Всё равно это был брак! По уставу – так. Конечно, бывают тут и исключения, бывает власть архиерейская, но вообще-то – это так!

     

    – Некоторые священники поступают в каких-то случаях «по икономии», хотя часто подобная «икономия» не встречает отклика в сердцах верующих. А бывают редкие случаи, когда человек из монастыря приходит в мир и венчается…

    – По Уставу, такой не имеет права венчаться! Гражданский брак в таких случаях возможен, но не церковный!

     

    – Хотелось бы попросить вас, дорогой отец Валериан, обратиться к нашим читателям с пастырским словом. Сегодня такое лукавое время, когда многие из нас вроде бы живут в ограде Церкви, но подчиняются своим законам и установлениям, выработанным лично для себя, которые кажутся более приемлемыми. Часто каждый строит какую-то частную церковную жизнь для себя, не имея возможности жить жизнью прихода.

    Когда мы говорим о приходской жизни, которая была до революции и существует сегодня в некоторых Поместных Церквах (например в Сербии), нам трудно представить себе, что это такое в действительности. Там на приходе часто собираются после Литургии, обсуждают какие-то животрепещущие вопросы, да просто говорят о прочитанном Евангелии… Как вы думаете, что сегодня является важным для прихода?

    – Тут нужно помнить одну важную вещь: давайте сравним Сербию и Россию по размерам: малым коллективом всегда легче управлять!

    Когда-то, в свое время, мне был задан вопрос по поводу глобализации. А до этого я как-то прочитал одну статью (независимо от этого) о том, что если человек создаст аналог человеческого мозга (начиненный всякими микрочипами), а одна десятитысячная этих элементов его не сработает – значит, и вся эта система работать уже не будет, безнадежно! Потом уже отец Иоанн Вавилов сказал мне: вроде бы пришли к выводу, что чем человек сложнее, тем надежнее. А оказалось наоборот: чем сложнее – тем безнадежнее. Еще один западный вольнодумец сказал: «Для больших государств необходима диктатура». Такое вот общественное управление возможно только для небольших обществ, потому что там еще как-то можно удержаться.

     

    Больше того, келейник владыки Нестора, ныне покойный, рассказал мне интересную историю. Когда спросили его, как он относится к построению коммунизма, он ответил: «Бесполезное занятие!» Его спросили: «Вы что, против?» – «Нет, не против, но занятие бесполезное!» – «А почему?» – «Да потому что у первых христиан уже было всё общее, но долго они не продержались!» А дальше уже больше не экспериментировали, потому что дальше уже невозможно.

    Так вот, сравнение это с Сербией, например, можно как-то понять из этого примера: если организация небольшая, там легче всё это устроить.

    У нас ведь тоже есть отдельные приходы, где идет настоящая приходская жизнь. Но территориально в больших городах они рассредоточены, поэтому тут и сложнее всё! Это что касается приходской жизни.

     

    А если говорить о самочинии, то об этом сказал еще святитель Феофан Затворник. Он писал, что дух самости, дух разделения привел к тому, что Западная Церковь отделилась от Восточной. А потом этот дух самости стал делить и Западную Церковь (и Восточную, кстати) на всякие национальные и еще какие-то ветви. Пытается он разделить Церковь. Сначала была одна Церковь, потом – две, потом возникли различные государства. Теперь что ни город – своя Церковь. А под конец, как говорят, будет так: «что ни голова – своя вера». Об этом писал святитель Феофан. Так что это всё предсказано. Нам нужно вернуться к истокам, к тому, что было до нас.

     

    Например, была Оптина, были отец Иоанн Кронштадтский, отец Георгий Коссов… Были отдельные светильники со своими приходами – мы и должны к этим образцам возвращаться. А там – как уж получится. Так и получится!

     

    – На днях в свет выходит ваша новая книга «Как нам обустроить себя?». Расскажите, пожалуйста, немного о ней.

    – В эту книгу собрали слова, сказанные перед исповедью. Ведь когда блудный сын «ушел на страну далече», по возвращении к отцу он (как сказано в Евангелии) «пришел в себя». «Пришел в себя» – то есть он оценил свою жизнь, сравнил ее с прежней, и с этого началось у него движение к покаянию, движение к возвращению в родной дом.

     

    Вот это как раз и есть: «обрести себя». Об этом отец Сергий Мечёв говорил: «Нужно в себе самом найти образ Божий». И в каждом человеке видеть образ Божий. Потому что именно об этом сказано в Евангелии: «Блажени чистии сердцем, яко тии Бога узрят». И не только Бога они узрят – они в каждом человеке увидят образ Божий! Поэтому для чистого всё чисто, а для нечистого – всё нечисто. И признак чистоты – не видеть грехи других людей. А признак нечистоты – это именно когда мы видим только грехи другого человека.

     

    Этот образ Божий – его в себе именно нужно, прежде всего, обрести и восстановить. Собственно, что такое образование? Образование – это воссоздание в человеке образа Божия. Это – первое. Второе – умение мыслить. И только на третьем месте стоят знания. Но первое – это восстановить в себе образ Божий, образоваться! То есть быть совершенным, «как Отец ваш Небесный совершен есть»

     

    С протоиереем Валерианом Кречетовым беседовал Николай Бульчук, 26 ноября 2013 года

     

     


  15. Святейший Патриарх Кирилл: «Чтобы исцелить духовную рану, нанесенную безбожием, мы должны помочь людям пройти путем нового воцерковления»

     

    Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл дал интервью главному редактору газеты «Смоленские новости» С. Новикову.

    5VAR_1415-20131120-1200.jpg

    - Ваше Святейшество, 27 января 2014 года исполнится 5 лет со дня избрания Вас Патриархом. Что за эти неполные 5 лет Вы — человек и до этого знающий о жизни и церковной, и светской, казалось бы, все — открыли (может быть, с удивлением) для себя нового: в стране, в Церкви, в людях?

    - Посещая города нашей страны и других стран канонической ответственности Московского Патриархата, общаясь с людьми, я убеждаюсь в том, что Слова Христовы «нивы побелели и поспели к жатве» (Ин. 4. 35) как никогда актуальны. Церкви действительно не хватает делателей на ниве благовестия.

    Первосвятительские визиты укрепили мою уверенность в том, что внутрицерковная миссия, просвещение наших соотечественников — это то, на что нам следует направить наши силы в первую очередь. Сейчас по всей России создаются новые епархии, новые митрополии, учреждаются должности приходских работников, в частности, катехизаторов, миссионеров. Это призвано придать новый импульс церковной жизни, увеличить количество приходов, приблизить пастырей и архипастырей к народу, к пасомым.

     

    Православную веру пытались выжечь из души нашего народа каленым железом в течение десятилетий. Чтобы исцелить духовную рану, нанесенную безбожием, мы все должны помочь людям пройти путем нового воцерковления. И я верю, что Господь с нами на этом пути.

     

    -Академик Лихачев считал, что (цитирую) «это было бы несчастьем для христианства — воссоединение Церкви и государства; прогресс заключается в увеличении сектора свободы, а сектор свободы для Церкви в том, что она отрешается от своей зависимости от государства». Сейчас со всех сторон слышны упреки, с одной стороны, в огосударствлении Церкви, с другой — в клерикализации страны. Где, на Ваш взгляд, та грань, которая отделяет слияние Церкви и государства от партнерства?

    - Разговоры о клерикализации или об огосударствлении Церкви не имеют ничего общего с действительностью. Это миф, не подкрепленный ни одним фактом.

    Клерикализация в исконном смысле этого слова — это состояние государства и общества, при котором вся светская власть в стране сосредоточена в руках духовенства. Нет ни единого примера, который бы подтверждал подобное положение вещей в России. Более того, представителям духовенства строго запрещено принимать на себя любые властные функции, на всех уровнях. В том числе, им запрещено избираться в представительные органы власти (кроме исключительных случаев, рамки которых строго оговорены).

     

     

    Не происходит и огосударствления Церкви. Государство не имеет прямых рычагов воздействия на Церковь. Церковь сегодня полностью свободна в своей внутренней жизни, в своей проповеди, в издательской, в информационной деятельности, в своем диалоге с обществом и государством.

    Изучение церковной истории XVIII-XIX веков оставляет для исследователей смешанные чувства. В синодальный период Церковь была жестко встроена в государственную систему и называлась «ведомством православного вероисповедания». Мы не хотим повторения истории, потому что убеждены, что кровавые события начала ХХ века и последовавшие за ними гонения на Церковь явились во многом результатом ее порабощения государством.

    Церковь защищает свою свободу, потому что уверена, что только ее независимость дает ей возможность в полной мере быть духовным авторитетом. Всякая форма слияния Церкви и государства опасна для дела Божиего. Только проповедь свободной Церкви звучит громко и убедительно. Потеря Церковью свободы значительно осложнит осуществление ею той миссии, которую ей заповедал Сам Спаситель: «Научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа, уча их соблюдать все, что Я повелел вам» (Мф. 28:19-20).

     

    Сегодня ни Церковь не вмешивается в дела государства, ни государство не вмешивается в дела Церкви. Но при этом обе стороны осуществляют взаимополезное сотрудничество по целому ряду вопросов как на общероссийском, так и на местном уровне. Это не клерикализация и не огосударствление, это отношения партнерства.

     

    Хотел бы еще раз подчеркнуть: Церковь не ставит перед собой задачу заполучить влияние на государственную политику. Она лишь обращается к обществу, к властям, к представителям науки, искусства, бизнес-кругов, свидетельствуя об Истине. Она лишь стремится донести до каждого человека, кем бы он ни был — рабочим или государственным чиновником — духовную аксиому: жизнь без Бога бессмысленна и бесполезна.

     

    - В этом году празднуется 400-летие династии Романовых. Почему Церковь отмечает этот юбилей?

    - 400 лет тому назад произошло одновременно два события: во-первых, была поставлена финальная точка в истории Смуты, которая до того на протяжении полутора десятилетий терзала страну, и, во-вторых, в 1613 году открылась новая страница в российской истории, связанная с именем Романовых.

     

    Именно во многом благодаря усилиям Дома Романовых наша страна смогла преодолеть последствия затяжного социально-политического кризиса. За три века их правления Россия стала сильной державой, обладающей огромной территорией, многочисленным населением, крепкой и быстро развивающейся экономикой.

    Успех Романовых доказывает, что Россия способна достигать очень больших высот, совершать грандиозные рывки в своем развитии, для чего у нее имеется огромный потенциал. Это не значит, что правление Романовых было идеальным, но из того исторического периода можно и нужно вынести важные уроки для России современной. Примечательно, что несмотря на значительный разрыв между образом жизни русской элиты и всего остального народа, именно исповедание православной веры позволило ощущать себя и тем, и другим единой нацией, которой Промыслом Божиим предначертан свой путь и особое место во всемирной истории.

     

    Во всех сложностях и противоречиях эпохи правления Дома Романовых именно Православие оставалось для страны важнейшей духовной скрепой, без которой было невозможно созидание политически могущественного и духовно сильного государства — государства, простиравшегося от Балтийского до Черного моря и Карпатских гор до Тихого океана и принесшего свет веры Христовой и европейскую культуру многим народам.

     

    - Все люди, достигшие высокого положения, жалуются на одиночество. Вам знакома эта проблема?

    - Служение пастыря, а тем более архипастыря, — это всегда работа с людьми, с паствой. Но паства и друзья — это разные вещи. Паства — это духовно близкие люди, но отношения с ними слишком сложны и таинственны, для того чтобы вписываться в понятие обыкновенной дружбы.

     

    Дружба в общепринятом смысле для Патриарха практически недоступна. Ведь иметь друзей — значит намеренно, руководствуясь при этом личными мотивами, отдавать предпочтение одним, какому-то ближнему кругу, в ущерб другим. Кроме того, служение архипастыря, а особенно Патриарха, подразумевает такую высокую загруженность — изо дня в день, без всяких выходных, — что просто физически нет никакой возможности встречаться с теми, с кем хотелось бы.

    Это одна из тягот Патриаршего служения. Оно накладывает самые строгие обязательства, в том числе и в личных отношениях. Патриарх должен относиться к людям без каких-либо исключений или предпочтений.

     

    - Знаю, Ваше Святейшество, что Вы почти не даете интервью, потому особо благодарю Вас за то, что нашли время.

    - Вам Божией помощи и успеха.

     

    Патриархия.ru 24 / 11 / 2013

     


  16. Слово Патриарха: Седмица 21-я по Пятидесятнице

     

    История – это хранительница духовной и культурной памяти народа

    144470.p.jpg?0.24904582812450826

    Фото: С. Власов / Патриархия.ru

    Именно история учит нас анализировать опыт предшествующих поколений и на основании этого опыта строить свое настоящее и будущее. Она не только воспитывает в людях чувства уважения к прошлому и любви к Родине, но и помогает осознать свою причастность к общему историческому процессу, осознать свою ответственность за судьбу Отечества. История – это хранительница духовной и культурной памяти народа, которая, по меткому выражению академика Д.С. Лихачева, «противостоит уничтожающей силе времени, преодолевает само время».

     

    Россия предложила миру идею человеческой солидарности

    Россия как страна-цивилизация предложила нечто очень важное всему миру. На протяжении веков центральной идеей, пронизывающей всю нашу историю и культуру, являлась идея человеческой солидарности. Вначале эта идея называлась соборностью, а в более позднее время стала называться солидарностью. Именно солидарность помогла нашему народу преодолеть политическую раздробленность XII–XIV веков, тяжелое Смутное время и иноземные вторжения, отстоять независимость и государственный суверенитет в войнах XX века.

     

    Из слова на церемонии вручения Макариевских премий за 2012/2013 годы, 12 ноября 2013 г.

     

    Сохранение христианской Европы, источников христианской цивилизации является нашей общей задачей

    Вызывает глубокую озабоченность положение христиан в мире, и не только там, где они физически страдают, как, например, на Ближнем Востоке, в Африке, в Азии, но и там, где происходит скрытое давление на христиан под лозунгами толерантности и мультикультурализма – где изгоняются христианские символы, запрещают употреблять слово «Рождество», а людям невозможно прийти на работу с крестом на шее якобы потому, что это обижает людей неверующих и приверженцев других религий. И при этом мы видим, как люди неверующие открыто реализуют свой взгляд на мир, в том числе и заполняя практически все информационное пространство той философией жизни, которая никак не связана с верой…

    Сегодня вопрос о сохранении христианской Европы, сохранении источников христианской цивилизации является нашей общей задачей.

     

    Из слова на встрече с архиепископом Миланским кардиналом Анджело Сколой в Патриаршей резиденции в Свято-Даниловом монастыре, 12 ноября 2013 г.

     

    Храм – это место, где человек преображает свою душу

    Сегодня храм – это не только место для молитвы. Это нечто большее. Это духовный символ нашей жизни, центр, вокруг которого мы хотим собираться. Это то место, где человек, вознося молитву к Богу, преображает свою душу, а значит, становится лучше. Это действительно место духовного возрождения народа.

     

    Из слова при посещении храма святых Космы и Дамиана в Калининграде, 16 ноября 2013 г.

     

    Главное чудо – это жизнь во Христе

    Епископское служение по праву называется Церковью апостольским. Оно является историческим продолжением того великого и славного служения духа (2 Кор. 3:8), которое несли первые ученики Спасителя, посланные в мир. «Если кто епископства желает, доброго дела желает» (1 Тим. 3:1), — говорит апостол Павел. Именно дела желает, а не силы, власти и почета, забот, а не покоя и довольства.

     

    Кто-то, вероятно, может возразить, что время апостолов прошло, вера оскудела и нет уже тех, чьи дарования и способности сравнились бы с апостольскими: чудес никто не совершает, разными языками не говорит, не пророчествует, недужных не исцеляет.

     

    Люди ищут знамений, которые бы поражали их воображение. Но забывают, что главное чудо – это жизнь во Христе, потому что преображающим действием благодати Божией она меняет не только самого человека, следующего путем евангельских заповедей, но и тех, кто его окружает. «Итак, подражай жизни апостолов – и ты будешь иметь нисколько не менее апостолов, – свидетельствует святитель Иоанн Златоуст, – ибо не знамения сделали их апостолами, но чистая жизнь».

     

    Из слова при вручении архиерейского жезла Преосвященному Силуану (Глазкину), епископу Лысковскому и Лукояновскому за Божественной литургией в кафедральном соборе Христа Спасителя в Калининграде, 17 ноября 2013 г.

     

    Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл, 18 ноября 2013 года


  17. Прот. Владислав Цыпин: «Венчание должно следовать за гражданской регистрацией»

     

    В начале сентября 2013 года на сайте Межсоборного присутствия был опубликован Проект документа «Упорядочение практики совершения браков (в частности, повторных)». Портал Православие.Ru попросил протоиерея Владислава Цыпина прокомментировать этот проект.

    143336.p.jpg?0.8642706382088363

    — В Проекте документа говорится: «Всякое сожительство без заключения брака в установленном государственным законом порядке не признается Церковью в качестве брака и, по отношению к православным христианам, квалифицируется как блудное сожительство». Однако же мы слышим и возражения: иногда люди физически не имеют возможности официально зарегистрировать брак — например, утеряно гражданство, — но хотели бы вступить в церковный брак. Что им делать? Это никак не предусматривается документом.

    — Жизнь богата самыми разными обстоятельствами. В том числе и экзотическими, — предвидеть всё невозможно. Однако не думаю, что можно было бы оставить некую неопределенность в формулировке. Поэтому что нам остается? Остается указать на норму. В спорных же случаях вопрос решается архиереем, — такова практика, — который имеет возможность учесть какие-то особые обстоятельства.

     

    А имеющаяся и имевшаяся в прошлом практика венчания браков граждан тех стран, где государство признает венчаные браки, в том числе и совершенные Русской Православной Церковью, за акт, имеющий гражданские последствия, предусмотрена соответствующим пунктом[1].

     

    Категорическую необходимость венчания незарегистрированного брака представить трудно. Возможно, возникает некая затяжка во времени, связанная с гражданской регистрацией брака. Но почему бы вступающим в брак не подождать? Если люди, регистрирующие браки только через государственные учреждения, в иных случаях вынуждены откладывать регистрацию, почему они не могут не отложить соответствующим образом и венчание?

     

    — Достаточной причиной для церковного развода называются такие заболевания как сифилис и СПИД. Но если сифилис может быть следствием греховной жизни одного из супругов, то СПИД порой становится результатом несчастного случая — в больнице перелили зараженную кровь. Почему же с человеком, ставшим жертвой, нужно разводиться?

    — «Нужно» — такого в документе нет, но в подобных случаях развод допускается — разумеется, по снисхождению к немощам человеческим.

    Документ об основаниях расторжения брака обсуждался на Поместном соборе 1917–1918 гг. В принятом Собором определении есть некоторая новизна по сравнению с предыдущей практикой: ранее никакие заразные болезни или душевные болезни не могли служить основанием для расторжения брака.

     

    Собор 1917–1918 гг., исходя из снисхождения к человеческим немощам, все-таки разрешил расторжение брака в случае тяжелого неизлечимого душевного заболевания или тяжелой неизлечимой заразной болезни одного из супругов. Причем не обязательного греховного происхождения. В определении Собора в пример, кроме сифилиса, приводилась проказа. В конечном итоге все человеческие болезни своей причиной имеют грехи: личные, предков и прародителей рода человеческого, но проказа — не более чем другие. Да и сифилис в те времена был распространен бытовой.

    Разумеется, документ не обязывает расторгать брак, — он только предоставляет возможность, скажем, жене тяжелобольного буйного сумасшедшего просить о его расторжении.

     

     

    — Люди с серьезными психическими заболеваниями не могут жить самостоятельно, и если у родственников нет желания взять их на попечении, попадают либо на улицу, либо в психоневрологические интернаты, о которых даже врачи говорят, что это страшные места. Как развод с таким человеком сообразуется с понятием личного креста, с которого «не сходят»? Этичен ли такой развод?

    — Исходя из высокой христианской этики — неэтичен. Но Собор 1917–18 гг. нашел, что здесь есть и другая сторона проблемы, связанная с участью здорового супруга, позволив ему, если он не может нести это бремя, снять его. А если может нести бремя, то и слава Богу.

     

    — Нецерковные или скажем так, малоцерковные люди воспринимают венчание как «красивый обряд» и не подозревают о том, что светская формулировка «не сошлись характерами» не является основанием для церковного развода. Как сделать так, чтобы вступающие в брак понимали всю ответственность этого шага?

    — Мы не можем создать гарантии от немотивированных с церковной точки зрения разводов. Мы только можем и должны воспитывать свою паству, заниматься катехизацией, беседовать с желающими вступающими в брак, объяснять им назначение брака, — объяснять, что брак принципиально нерасторжим, и исключительно трагические обстоятельства приводят в иных случаях к разводу, который с церковной точки зрения становится допустимым.

    89978.p.jpg?0.49487120076082647

    Протоиерей Владислав Цыпин

    А во всех остальных случаях расторгать брак — греховно, и грех при этом ложится чаще всего на обе стороны. Об этом нужно говорить. И не нужно, наверное, легкомысленно венчать людей, исходя лишь из того, что налицо гражданская регистрация брака и формальная принадлежность к Православной Церкви.

     

    — Тем не менее — вот люди повенчались, церковной жизнью жить не стали, развелись и пришли еще раз венчаться. Как может священник узнать о том, что это второй брак?

    — Вопрос об этом будем им задан, и чтобы скрыть этот факт, они могут только солгать. И если они солгали, у нас нет способов это расследовать. Венчание должно следовать за гражданской регистрацией. Если у них не было расторгнуто браков, то, наверное, не было и предыдущих венчаний, но, разумеется, полной гарантии, что тут нет обмана, мы не имеем.

     

    — Люди разводятся и должны получить разрешение архиерея на расторжение церковного брака. Как это происходит?

    — Они обращаются с соответствующим прошением. Прилагают копии документов. Однако надо иметь в виду, что церковный развод не может даваться во всех случаях, когда расторгнут брак гражданский: налицо должны быть основания, как раз и оговоренные документом, Проект которого сейчас обсуждается.

     

    — А если люди фактически уже давно не живут вместе? Могут ли они получить церковный развод?

    — При наличии оснований. Типичная причина для расторжения брака в синодальной практике, решительно преобладавшая над всеми остальными, — супружеская неверность. Но тут есть нюанс: супружеская неверность одной из сторон давала право другой, невиновной стороне, искать развода. Но если обе стороны неверны друг другу, это основание для развода исчезало.

     

    — Почему?

    — Разве справедлива жалоба на прелюбодеяние со стороны супруга, который сам совершил прелюбодеяние? Только невиновная в измене сторона имеет, с церковной точки зрения, право ходатайствовать о расторжении брака! Согласитесь, было бы и странно, и против всяких моральных оснований жене подавать прошение о расторжении брака в связи с супружеской изменой мужа, притом, что она сама не отрицала бы в этом прошении, что и она позволяла себе то же самое. Почему же она тогда обижена? Потому что «он первый»?

     

    Надо сказать, что до начала XX века решение о расторжении брака сопровождалось запретом вступать в брак виновной стороне, — навечно.

    В начале ХХ века Святейший Синод принял решение дозволять вступление во второй брак лицу, виновному в расторжении брака, но не сразу, а через определенное время, — а именно, по истечении канонического срока прещения, налагаемого в связи с грехом, послужившим основанием для развода: через семь лет. Однако дозволялось просить о сокращении этого срока, но не более чем в два раза.

     

    — Есть ли сейчас какой-то установленный срок, в течение которого повторный брак совершен быть не может?

    — Дело в том, что в современной практике обыкновенно не устанавливается вина одной из сторон в расторжении брака, а потому не появляется и основания для отлагательства повторного брака стороне виновной.

    Брак признается правящим архиереем прекратившимся в связи с тем, что он распался, был расторгнут гражданскими властями по инициативе одной или обеих сторон, и обычно виновная сторона не выявляется.

     

    — Были ли раньше какие-то ограничения, касающиеся разницы в возрасте вступающих в брак?

    — Они носили рекомендательный характер и касались только значительной разницы. Причем, конечно, надо понимать, что разница в возрасте не безразлична по отношению к полу старшего и младшего супруга: если муж старше, это более приемлемо, чем обратный случай: надлежало не советовать заключать такие браки. Но если намерение вступить в брак было непреклонным, то одна только разница в возрасте не позволяла отказывать в совершении брака.

     

    — В пункте 3 Проекта говорится, что браки между православными и нехристианами признаются в качестве законных. При этом в пункте 7, подпункте « а» в качестве основания для церковного развода указывается отпадение супруга или супруги от православия. Нет ли тут противоречия?

    — Противоречие было бы в том случае, если бы не учитывалась динамика процесса, его последовательность. В первом случае речь идет о браке, в который вступает православный муж с атеисткой, мусульманкой, иудейкой, etc. Таковые браки признаются законными.

     

    Мы не видим основания для лишения причастия таких лиц по причине того, что они состоят в браке, который не может быть венчан.

    Понятно, что, будучи сознательным православным христианином, человек в такой брак вступить не может. Но он мог вступить в него в ту пору, когда еще не был сознательным православным человеком. Может быть, тогда он и был крещен и даже считал себя верующим, но, тем не менее, не был сознательным и дисциплинированным членом Церкви.

     

    И совсем другое дело, когда и муж и жена — православные, и вдруг один из супругов отпадает от веры. И таким образом жизнь с ним становится трудной и даже невыносимой для другой стороны. Создается ситуация, в которой появляется основание для развода.

    Однако перечисленные основания для развода носят разрешительный, а не рекомендательный характер, потому что ни в коем случае не следует рекомендовать развод, — всегда можно исправить ситуацию.

     

    — Касается ли это измены? Что можно посоветовать невиновной стороне?

    — Исходя из современной житейской ситуации, разумеется, пытаться сохранить брак.

     

    — Сетуют, что недостаточно подробно прописан пункт, когда основанием для развода становится монашеский постриг одного из супругов: ничего не говорится о том, должен ли тот, кто стремится к монашеству, получить согласие своего супруга.

    — Не прописано потому, что относится в основном к другой теме — к статусу монашествующих. Очевидно, что в высшей степени предосудительно оставлять жену под предлогом намерения принять монашеский постриг. В синодальный период оставление мужа или жены без согласия другого супруга было невозможно, больше того: согласие другой стороны должно было быть выражено самым решительным образом, — через совместный постриг.

     

    В досинодальную эпоху желающий пострига мог оставить семью, но в течение последующих двухсот лет Церковь к такой практике не прибегала.

    Я полагаю, что нормы, выработанные в самом начале синодального периода, о недопустимости расторжения брака ради монашества против воли другой стороны должны оставаться незыблемыми.

     

    С протоиереем Владиславом Цыпиным беседовала Анастасия Рахлина 11 ноября 2013 года


    [1] «Регистрация брака в тех странах, где церковное венчание является законной формой совершения брака, совершается согласно государственному законодательству».

     


  18. Проект документа «Упорядочение практики совершения браков (в частности, повторных)»

     

    Первоначальный проект данного документа был подготовлен комиссией Межсоборного присутствия по вопросам церковного права, а затем был доработан редакционной комиссией Межсоборного присутствия, председателем которой является Патриарх.

     

    1. Православный брак есть свободный союз мужчины и женщины православного вероисповедания, заключенный в соответствии с церковными определениями и государственным законодательством, освященный церковным венчанием. По слову апостола он подобен союзу Христа и Церкви (Еф. 5:22-25, 31-32). Взаимная любовь брачующихся и обещание ими взаимной верности есть необходимое нравственное основание заключения брака.

     

    2. Регистрация брака в тех странах, где церковное венчание является законной формой совершения брака, совершается согласно государственному законодательству. В остальных случаях венчание совершается после государственной регистрации брака. Всякое сожительство без заключения брака в установленном государственным законом порядке не признается Церковью в качестве брака и, по отношению к православным христианам, квалифицируется как блудное сожительство с вытекающими из этого каноническими последствиями.

     

    3. Невозможно освящение венчанием браков, заключенных между православными и нехристианами. В то же время эти браки признаются Церковью в качестве законных (1 Кор. 7:14) и потому пребывание в них само по себе не может служить причиной для наложения канонического наказания (епитимии) на православного супруга (Труль. 72).

     

    4. В отношении православных христиан, не совершивших церковного венчания заключенного ими ранее в законном порядке брачного союза, приходским священникам следует руководствоваться определением Священного Синода Русской Православной Церкви от 28 декабря 1998 года о недопустимости практики лишения Причастия лиц, живущих в «невенчанном» браке и отождествления такового брака с блудом. Однако следует иметь особое пастырское попечение о таких людях, разъясняя им необходимость благодатной помощи, испрашиваемой в Венчании для достижения целей брака — совместной христианской жизни, рождения и воспитания детей.

     

    5. Не признается возможным венчание браков, хотя и зарегистрированных в соответствии с государственным законодательством, но не соответствующих каноническим нормам.

     

    6. Церковь не может давать благословение на расторжение брачного союза по основаниям, признаваемым достаточным для развода государственным законодательством, но не соответствующим каноническим предписаниям.

     

    7. В настоящее время Русская Православная Церковь на основании церковных канонов, определения Священного Собора Православной Российской Церкви «О поводах к расторжению брачного союза, освященного Церковью» от 20.VI.1918 года (дополнено 02.IX.1918) и Основ социальной концепции Русской Православной Церкви считает допустимыми следующие поводы к расторжению брака:

     

    а) отпадение супруга или супруги от Православия;

    б) прелюбодеяние (Мф. 19:9) и противоестественные пороки;

    в) вступление одной из сторон в новый брак;

    г) монашеский постриг одного из супругов;

    д) неспособность к брачному сожитию, наступившая до брака или явившаяся следствием намеренного самокалечения;

    е) заболевание проказой, сифилисом, СПИДом, а также медицински засвидетельствованные хронический алкоголизм или наркомания;

    ж) длительное безвестное отсутствие и злонамеренное оставление одного супруга другим;

    з) совершение женой аборта при несогласии мужа, снохачество, сводничество, извлечение выгод из непотребств супруга;

    и) посягательство на жизнь или здоровье супруги либо детей;

    к) неизлечимая тяжкая душевная болезнь, наступившая в течение брака.

     

    8. После прекращения брака по перечисленным причинам невиновная сторона имеет право на церковное венчание в случае второго брака, получив на это разрешение епархиального архиерея (пункт (г) статьи 19 главы XV Устава Русской Православной Церкви). В этом же разрешении должно содержаться признание предшествующего брака расторгнутым.

     

    9. Виновная в расторжении брака сторона несет церковное наказание в виде отлучения от причастия на срок, определяемый каноническими установлениями. Вопрос о сокращении срока епитимии и разрешении венчания второго брака такого лица находится в компетенции епархиального архиерея.

     

    10. Приходским священникам необходимо проводить катехизацию готовящихся к вступлению в брак, напоминая им о назначении христианской семьи и о взаимной ответственности супругов в браке (1 Пет. 3:1-4,7). Следует стремиться к тому, чтобы венчание православных христиан совершалось в том приходе, к которому они принадлежат.


  19. Слово Патриарха: Седмица 20-я по Пятидесятнице

     

    «Когда казалось, что России не станет, мы молились Царице Небесной»

    143377.p.jpg?0.0245013466104865

    Святейший Патриарх Московский

    и всея Руси Кирилл.

    Фото: А.Поспелов / Православие.Ru

    «Конец XX века мог бы обернуться кровопролитной битвой, новой гражданской войной в страшном 1993 году. Тогда по просьбе Священноначалия из Третьяковской галереи была изнесена чудотворная Владимирская икона Божией Матери, и в Елоховском соборе, и вокруг него коленопреклоненно тысячи и тысячи людей просили Божию Матерь не допустить гражданского конфликта и гражданской войны. И молитва была услышана. Хотя пролилась кровь, но это была малая кровь по сравнению с той, которая могла пролиться на всей огромной территории России, погубив окончательно нашу страну.

     

    И в последующие, такие же судьбоносные времена мы все молились Божией Матери о спасении России, — когда видели ее унижение, когда видели, как разоряются и разрушаются ее богатства, как беднеет народ, как теряет силу власть. Когда казалось, что еще немного, и России, не станет в мирное время, мы молились Пресвятой Царице Небесной и в храмах, и монастырях, и в личной молитве. Верим, что и в это грозное лихолетье конца XX века Царица Небесная вновь была с нашим народом. Мы под Ее Покровом, и Она будет простирать над нашей страной, над всей исторической Русью этот Покров до тех пор, пока мы сами от него не откажемся. Если же разрушим свою веру, если скажем, что Божественная сила ничего для нас не значит, если скажем, что мы в эту силу не верим, что мы только на себя надеемся, — вот в тот момент Покров будет отнят. Сохрани Бог от того, чтобы это когда-нибудь произошло, потому что непредсказуемой окажется судьба России».

     

    Из Слова в праздник Казанской иконы Божией Матери в Успенском соборе Московского Кремля 4 ноября 2013 г.

     

    «Вера — это ответ неба»

    «Вера — это не просто осознание того, что Бог есть и есть Пресвятая Дева, Которая нам помогает. Мы как-то меньше всего об этом думаем — мы просто приходим к чудотворному образу и просим Богоматерь, молим Ее помочь и уходим утешенными. И как часто свидетельствуем потом, что именно молитва пред сим чудотворным образом принесла успокоение души, исцеление физических болезней, помощь в опасных обстоятельствах! Мы обретаем ответ — ответ неба, ответ вечности через молитву пред чудотворным образом Пресвятой Богородицы. Вот это и есть вера.

     

    Из проповеди в престольный праздник храма в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» на Большой Ордынке 6 ноября 2013 г.

     

    «Ничто не убеждает, как жизненный пример, — и его должен являть архиерей»

    «Григорий Богослов указывает, что истинный пастырь, наипаче же архипастырь не должен знать меры в добре, и в восхождении к совершенству считать не то, что приобретено, но то, что не достигнуто, обращая пройденное в ступень к высшему (Слово 3). Епископ Церкви Христовой призван неизменно восходить по лествице добродетелей и усовершаться во всяком благом деле (см. Евр. 13:21), ибо на него обращены взоры многих людей, которые сегодня особенно остро нуждаются в примерах искренней веры, нелицемерного благочестия и подлинной евангельской любви. Ничто не убеждает человека так, как жизненный пример, и этот пример пасомым должен являть, в первую очередь, архиерей».

     

     

    «...Преобразования, которые ныне происходят в нашей Церкви, совершаются прежде всего для того, чтобы укреплялись основы духовной жизни народа, чтобы благая весть о Христе Спасителе доносилась до каждого человека, становясь для него понятной и убедительной. Именно поэтому епископы как новообразованных, так и уже существующих епархий призваны быть ближе к своим пасомым, знать их нужды и чаяния, трудности и тревоги»

     

    Из слова при вручении архиерейского жезла Преосвященному Иоанну (Коваленко), епископу Калачевскому и Палласовскому, 6 ноября 2013 г.

     

    «Россия оставалась последней православной державой, сохранявшей государственную независимость»

    «Династия Романовых была призвана на царство после одоления Cмуты, страшного разорения русской земли внутренними усобицами и иноземными вторжениями, когда государство и страну пришлось восстанавливать из руин. Но, при всем страшном опустошении, которое принесла Cмута, сохранялся фундамент и источник народной жизни — православная вера. Именно вера дала людям возможность выстоять и изгнать захватчиков, именно вера стояла за тем национальным согласием, которое было выражено в решении Земского Собора 1613 года избрать Михаила Феодоровича Романова на всероссийский престол.

     

    Потому что за решением поставить свои частные интересы, личные или групповые, на второе место, всегда стоит сознание общности, которая перекрывает все сословные, региональные, клановые или семейные разделения. И в истории России это именно православная вера. Люди вспомнили, что прежде всего они — православные, и это сознание дало им возможность совершить деяние поистине эпических масштабов.

     

    Бывают ключевые, переломные моменты в истории страны или всего мира. Для нашей цивилизации это, в первую очередь, Крещение Руси. А на второе место можно поставить одоление Смуты и воцарение дома Романовых, потому что Россия оставалась последней православной державой, сохранявшей государственную независимость.

     

    Страна, казалось, обреченная на исчезновение, народ, которому, по-видимому, предстояло исчезнуть с лица земли, быть порабощенным, а потом и поглощенным более сильными, развитыми, воинственными соседями, отстоял свою независимость и воссоздал государство, ставшее впоследствии, за триста лет правления Романовых, одной из крупнейших мировых держав».

     

    Из интервью журналу «Фома» по случаю открытия выставки «Православная Русь — к Дню народного единства, Романовы», 7 ноября 2013 г

     

    «Если человеческая личность переживает кризис, то в кризис погружается эпоха»

    «Когда мы говорим о том, что общество погружается в кризисы и начинаем их перечислять — банковский, финансовый, экологический, экономический, политический и т.д. — мы не можем найти их общей причины и понять, почему эти кризисы происходят одномоментно. Ответ лежит только в личностном измерении, о котором мы очень часто не думаем. Если человеческая личность переживает кризис, то в кризис погружается эпоха. И это легко доказать».

     

    «Я верю в моральный консенсус морального большинства. Моральный консенсус морального большинства не совпадает с консенсусами тех или иных печатных или интернет-изданий, критических статей. Однако этот моральный консенсус морального большинства является силой, которая поддерживает и наш народ, а в широком смысле слова — весь род человеческий, не давая ему духовно погибнуть.

     

    Я говорю обо всем этом именно потому, что нельзя оторвать произведение искусства от художника. Художник передает свой внутренний мир вовне, и его произведения влияют на формирование людей, в том числе влияют на состояние человеческой нравственности. То, что делает доброе кино, — великое и большое дело».

     

    Из слова на церемонии закрытия X Международного кинофестиваля «Лучезарный ангел», 8 ноября 2013 г.

     

    «Это не просто — чем-то пожертвовать, но именно этого ждет от нас Бог»

    «Иногда нам говорят: вы не тем даете деньги. Приходит какой-то плохо одетый человек и говорит, что у него украли деньги и что он не может доехать на поезде до дома. Раздаются голоса: не надо ему давать денег, он пьяница, он их пропьет, никакого билета он не терял. Но нам не следует слушать эти голоса — мы должны ответить. Может быть, не в том объеме, в каком нас просят, но дать столько, сколько можем, потому что от сердца даваемая жертва способна, в том числе, пробудить совесть у человека, если он обманывает. Я знаю много случаев, когда люди впоследствии приходили и каялись и говорили, что та небольшая помощь перевернула все в их жизни, и они поняли, что есть люди, способные поверить и поддержать, и как грешно, как тяжело обманывать тех, кто протягивает руку помощи».

     

    «От нас никто не требует сверхусилий, никто не требует отдавать последнее, но от нас требуется ответить человеку на его просьбу. Именно так поступали наши благочестивые предки.

     

    Я помню, как у храмов в тяжелые послевоенные годы выстраивались вереницы нищих. Таких людей иногда бывало больше сотни, и они стояли именно у храма, потому что другого места не было. Благочестивые люди давали по копеечке каждому, и, может быть, эти копеечки спасали жизнь тех, кто нуждался в нашей помощи».

     

    «Иногда нас просят походатайствовать, помочь в каких-то жизненных обстоятельствах. Проще всего сказать: “я не могу”. Но это слово может ранить, а иногда и убить человека. Если не можем сделать, то хотя бы словом должны утешить. Это всегда непросто, всегда нужно что-то от себя отдать, чем-то пожертвовать — временем, внутренней энергией, духовной силой; но именно такого ответа и ждет от нас Бог».

     

    Из проповеди по окончании Литургии в храме Рождества Пресвятой Богородицы во Владыкино, 10 ноября 2013 г.

     

    Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл

    11 ноября 2013 года


  20. Дерзнуть на большее: о пути в монастырь и о монашестве

    Игумен Михаил (Семёнов)

     

    Наверное, так случалось в былые времена: человек узнавал о духовной жизни, о том, что есть монастыри, где иноки всецело служат одному только Богу…, недолго думая, собирал нехитрую котомку вещей и уходил в ту обитель, куда направляли его стопы и Промысл. Оказывается, вот такие же бесхитростные истории случаются и в наши дни.

    О том, как связано послушание с любовью, как возможно выстроить монастырь на пустом месте, почему старцы — не волшебники и отчего монах никогда не оправдывается, говорим с наместником монастыря «Спаса Нерукотворного пустынь» села Клыково игуменом Михаилом (Семёновым).

    142919.p.jpg?0.07817825861275196

    Игумен Михаил (Семёнов)

    «Истинно говорю вам: кто не примет Царствия Божия, как дитя, тот не войдет в него» Лк. 18: 17

    Место, где Бог ближе

    142954.p.jpg?0.9580840694252402

    Клыково. Художник: Елена Соколова. 2012 год

    — Отец Михаил, это же страшное дело для мирянина — бросить «жизнь» и уйти в монастырь! Что-то должно быть такое, что выталкивает из мира?

    — Все, что полноценно совершается, совершается ради любви. Как бы поступили сейчас современные жены на месте жен декабристов? Ехать куда-то в Сибирь за какими-то мужиками, которые неизвестно когда вернутся? Современная женщина развелась бы и вышла замуж за успешного человека, не связанного с тюрьмой, с криминалом, с преступлением против государства. Но жены декабристов, небедные светские дамы, поехали в ссылку, в Сибирь, не в лучшие условия, ни на что не рассчитывая, только потому, что любили своих мужей. Так и в христианстве, в монашестве: все, что делается, делается из любви к Богу. Никакого другого смысла это не имеет. Это не угождение самолюбию, не угождение тщеславию. Просто современный человек все оценивает с точки зрения угождения себе. И о монастыре он думает: «Стоп, а зачем мне это? А в чем выгода, а что мне за интерес, а что я от этого получу?» Но причем здесь выгода?.. Если человек достигает какой-то степени любви, он хочет оказаться с любимым человеком. Такова для христианина любовь к Богу. Человек способен всего достичь в миру: и деньги он сможет заработать, и добрым семьянином стать. Но он к Богу стремится, он стремится к тому, чтобы этой любви ничто не мешало, чтобы ничего не стояло между ним и Богом. А можно ли найти для этого место лучшее, чем монастырь? Монастырь и есть такое место — здесь люди живут только этим.

    — В какой момент Вы это поняли для себя? Вы родились в семье верующих людей?

    — Да, в нашей семье атеистов не было. Но религиозная информация в стране была нулевая, и люди, естественно, не могли почерпнуть глубокого знания Православия — литературы просто не было. Дома было Евангелие — я помню, мама купила его в каком-то храме за 100 брежневских рублей[1] и хранила как драгоценность на самом почетном месте, заворачивая в полотенце, и читала только стоя, держа на этом полотенце. Иметь Евангелие уже было достижением! Соответственно, в таких условиях, какие мог человек понять истины? Да самые простые. Было простое понимание веры. Я никогда не был ни атеистом, ни сомневающимся, был верующим в меру вот такого своего бесхитростного понимания.

    142932.p.jpg?0.8026350347790867

    Богослужение. Фото: Клыково.Ru

    — И ведь могли и остаться таким, «верующим в меру»?

    — Нет, я этого не хотел. Меня с самых ранних лет интересовала другая жизнь, за фасадом этой, привычной, комфортной. С детства из рассказов бабушки я твердо знал, что нас всех ждет будущая жизнь, что она такая же полноценная, как эта, только — бесконечная. Я не разуверился в этом, когда вырос. И, согласитесь, если человек не дурак и понимает, что эта земная жизнь закончится, что ему предстоит жизнь другая, бесконечная, то ему хочется узнать, как в нее попасть, правда? Как псалмопевец говорит: «Скажи ми, Господи, кончину мою и число дней моих, кое есть, да разумею, что лишаюся аз?» (Пс. 38:5). Меня это всегда волновало. И я тогда, в юности, понимая, что повседневная жизнь человека так или иначе всегда связана с грехом, решил для себя: ладно, сейчас живу, как получается, если нет возможности не грешить и жить по-другому, а в конце жизни пойду сторожем жить при храме, служа только Богу. Чтобы спастись. Вот такие наивные мысли были! Я ведь даже не знал, что есть монастыри, что можно жить полноценной духовной жизнью. И когда узнал, то недолго думал о том, какой путь мне выбрать.

    — Во времена вашей юности действующие монастыри можно было перечесть по пальцам. Откуда вы узнали о них?

    — Из книг. Это был 1991 год, стала появляться православная литература, я начал читать, читал очень много, изучал ранее совершенно мне неведомые произведения святых отцов. Все это очень глубоко меня тронуло. Я был возмущен тем, что от нас это богатство скрывали. Быть верующим или не быть — это выбор самого человека. А у нас отнимали саму возможность этого выбора.

    — Уверовали и сразу ушли в монастырь?

    — Ну да. Воцерковился, скорее, потому что верующим был всегда.

    — А как Ваши родители отнеслись к уходу в монастырь? Они не хотели вас женить?

    — Хотели.

    — Значит, Вы их не послушали?

    — Нет, почему же. Прежде чем что-то сделать, я объявил им свое решение. Это был период осмысления: они попытались проверить надежность моих желаний, а потом с этим согласились, благословили. Так что в монастырь я ушел не самовольно.

    142924.p.jpg?0.852392744505778

    Спаса Нерукотворного пустынь.

    Село Клыково.

    Фото: А.Поспелов / Православие.Ru

    — А если бы не благословили?

    — Если бы не благословили, наверное, не стал бы перечить. У меня с родителями были очень хорошие отношения, и я рассчитывал на то, что меня поймут. И меня поняли. Впоследствии и отец, и мать приняли монашеский постриг: моя мама сейчас монахиня в Шамордино, а папа, монах Ефрем, закончил свои дни здесь, в Клыковском монастыре.

     

    Билет в одну сторону

    — Первый ваш монастырь — Оптина пустынь?

    — Это интересно получилось. Я про Оптину ничего не знал, в миру был Сергием, и мой святой — Сергий Радонежский. Я прочел его житие, меня оно потрясло, и я уехал в Троице-Сергиеву Лавру, чтобы там остаться. Но, по наивности своей, не взял с собой паспорта, подумал: а зачем монаху паспорт? Тогда были времена, когда можно было по всей стране ездить без документов, при покупке билета они были не нужны, никто у тебя их не требовал. И я поехал без паспорта. Приезжаю в Лавру, а меня спрашивают: «А паспорт? Мы без паспорта не берем!» Я сказал, что назад уже не вернусь. Решил ведь уже для себя, что только в одну сторону еду, при любых условиях. Я тогда был с одним священником, и он мне и говорит: «Езжай в Оптину пустынь». В Оптиной отнеслись более снисходительно, и я там остался. Я приехал в туда в 1992-м, как раз на праздник преподобного Амвросия Оптинского, 23 октября, а через год, 15 августа 1993-го, я уже был в Клыково.

    142942.p.jpg?0.28002044139429927

    Оптина пустынь в 1990-е годы

    — А почему так быстро уехали из Оптиной?

    — Мы пошли сюда по благословению, строить клыковский монастырь. Исторически на этом месте никогда не было обители, только сельский храм. Здесь тогда вообще ничего не было, только разрушенный храм и один домик — бывший дом священника. Но его нет сейчас — сгорел.

    — Сложно было, наверное? Сколько вас было?

    — Конечно, на пустом месте было непросто, но по молодости мы не думали об этом. Из Оптиной нас пришло семеро трудников, без подрясников еще. Было огромное желание жить, молиться отдельно от мира. Два года мы просто выживали. Денег не было, ничего не было, жили в полной скудости, только милостью Божией. Бывало, не знали, что завтра есть будем. А еще ведь надо было и храм восстанавливать, притом что средств на ремонт не было никаких, ни копейки. И мы поехали просить молитв схимонахини Сепфоры[2]…

     

    Как брать благословение у женщины?

    — Схимонахиня Сепфора ждала нас. Оказалось, что в 1993 году, когда матушка молилась о том, чтобы Божия Матерь указала ей, где окончить дни жизни, Царица Небесная ей явилась и сказала: «Жди, за тобой приедут из Клыково священники». И она ждала два года. Сначала забрать ее было просто некуда. Мы сами в очень плохих условиях здесь жили, строили домик, и, когда встретились с ней в 1995 году, он был наполовину готов. Матушка начала торопить: «Давайте быстрее стройте, я буду с вами жить». Мы как могли этот дом доделали и перед Рождеством 1996 года ее сюда привезли...

     

    — А как Вы познакомились со схимонахиней Сепфорой?

    — Познакомился я с ней в Оптиной пустыни. Прожил я там месяц и вот однажды слышу, что приехала какая-то старица и все о ней высокого мнения — и духовная, и прозорливая, и великая молитвенница… Естественно, все ринулись к ней: многие из нас только начинали религиозную жизнь, у всех была масса вопросов. Ну и я пошел. Мне говорят: «Да ты что, забудь, там игумены в очереди стоят, а тебе-то куда?» В первый вечер я к ней не попал и как-то успокоился — нет так нет. А на следующий день выхожу из Введенского храма, и мне какой-то трудник говорит: «Смотри, матушку ведут. Пойдем, благословение возьмем!» Я думаю: как у женщины брать благословение, что это еще такое? Но потом смотрю, она троеперстием четким крестит всех. Подхожу — она меня крестит и спрашивает: «Ты кто?» Я говорю: «Сергий». Она, удивленно так: «А что ты здесь делаешь?» Говорю: «Тружусь в экономском отделе[3], отцам помогаю». Она замолчала, а потом говорит: «А ведь нам вместе с тобой жить». А келейница мне шепчет: «Слушай, слушай, что матушка тебе говорит, она старица!» Мы постояли, помолчали, потом матушка Сепфора меня по плечу хлопает: «Ну, бегай, бегай пока!» Я, конечно, ушел в недоумении: где это мы будем с ней жить? Потом просто выбросил это из головы. Вспомнил я этот разговор, только когда мы матушку сюда привезли, в Клыково. В нашем монастыре она и прожила до самой своей смерти.

    Мы сами ничего не делаем, чтобы как-то «рекламировать» схимонахиню Сепфору. Все происходит само собой. Ее знают, и она реально помогает людям. Мне рассказывали, что она, например, во время операции стояла рядом с одной женщиной…

    142923.p.jpg?0.6179565794300288

    Спаса Нерукотворного пустынь.

    Село Клыково.

    Фото: А.Поспелов / Православие.Ru

    — А нет ли некоторой духовной опасности в том, что люди едут в монастырь, к мощам, помолиться у могилки старца не потому, что ищут Бога, а ради разрешения каких-то своих житейских проблем?

    — Да, часто люди плохо понимают Бога, но столкновение с явным проявлением чуда отдельно взятого святого укрепляет веру человека. Дальше Бог ждет от человека дел. Но чтобы разжечь в нем огонек, нужно иногда какое-то чудо — и вот человеку хватает ума обратиться к какому-то святому, помолиться, и оно происходит. Появляется толчок, от которого человек начинает духовные шаги. Второй и третий раз можно и не получить такого «аванса» — Бога не обманешь.

    — А у Вас такой точки отсчета не было?

    — Я не искал чуда, и цели что-то вымолить не стояло. Просто жил с мыслью о том, чтобы Господь сформировал то, что мне надо. Единственное желание было — пообщаться с людьми святой жизни. И в этом Господь мне помог: я знал многих старцев.

     

    Почему старцы — не волшебники

    — Мирские люди, увы, видят в старцах волшебников, потому что всегда хотят быстрого разрешения своих проблем и, когда приходят к ним, часто вообще не знают, чего хотят. Просто идут и идут — на общей волне шума. «А ты был у старца? А он тебе что-нибудь сказал?» Понимаете? Господь дает старцам дар — как правило, это дар прозорливости, откровения. И важно понимать, что это откровение старец не от себя говорит: он говорит то, что Господь ему открывает для каждого конкретного человека.

    142941.p.jpg?0.6812723083421588

    Схимонахиня Сепфора

    Когда я стал общаться со схимонахиней Сепфорой, она мне сразу напрямик открыла свой дар, чтобы я уже не сомневался и не думал, что она просто бабулька в апостольнике. Сказала: «Я тебе не кукла говорящая. Если ты от меня что-то хочешь услышать, ты накануне помолись Господу, Божьей Матери, попроси, чтоб Господь открыл. И когда приедешь, то я тебе скажу, что надо». После этих слов я никогда не задавал ей вопросов. То есть накануне приезда молился, просил откровения, приезжал, садился перед ней — и она мне говорила то, что я хотел услышать, ничего не спрашивая. Это есть тот дар, которым Господь через старцев дает нам откровения, вразумления.

     

    Но если Господь знает, что человеку это откровение не нужно, то Он это старцу не откроет. И старец будет говорить с тобой, как обычный человек, рассуждая и давая советы. К отцу Илию приезжают: «Батюшка! А каким металлом крышу крыть — таким-то или таким-то?» Что это? Должно быть откровение Божие, каким металлом покрыть крышу? И батюшка говорит: «Возьми такой вот или такой». Просто советует. «А у тебя сколько денег? Тебе на медь хватит?» — «Нет, не хватит». — «Ну и покрывай оцинковкой!» Это и дураку понятно. Любой опытный прораб тебе в сто раз лучше посоветует, как специалист.

     

    Есть ситуации, когда человек действительно остро нуждается в каком-то откровении жизненного пути. Он просто не может принять самостоятельного решения, не понимает, как ему поступить, для него многое неочевидно. Тогда нужен старец. И, конечно, не факт, что человеку понравится совет старца и он ему последует. Сейчас очень часто пытаются убедить старца, чтобы он благословил так, как «надо». Поэтому люди по нескольку раз приходят, берут благословение, уговаривают старца. И если убедили и он дал согласие, то люди считают это волей Божией. Ничего подобного. Воля Бога — это когда ты услышал то, о чем не подразумевал. А если ты просто старца уговариваешь: «Батюшка, да нет, вы не понимаете… У меня такие обстоятельства… Мне очень надо…», и старец говорит: «Ну, Бог благословит!» Это что, благословение Божие? Конечно, нет!

    142930.p.jpg?0.537002679426223

    Посашко Ю.

    Монахи: о выборе и о свободе.

    М.: Никея, 2014. С. 39–60.

    — Отец Михаил, а способен ли человек расслышать свое призвание, в частности о монашеском или семейном пути? Христианин это слышит сам или ему кто-то подсказывает?

    — А вот вы, Юля, кто по профессии?

    — Журналист, редактор.

    — И вы сразу стали заниматься обработкой статей? Или кто-то подсказывал?

    — Конечно, подсказывали.

    — А в духовной жизни разве не нужны советчики? Когда человек духовно возрастает и обретает какой-то опыт, ему нужен духовный наставник — его обычно называют духовником.

    Но надо понимать, что духовник — это не просто первый попавшийся священник, который носит крест и епитрахиль с поручами. Духовник — это человек, достигший духовного возраста. Есть как бы три духовных возраста: младенческий, юношеский и старческий. Если человек находится в младенческом духовном возрасте, даже если он священник, он не имеет права быть духовником. Он может исповедовать, но духовные советы давать он не имеет права. Он в таком же духовном возрасте, как и вы.

    Соответственно, если вы найдете себе наставника духовно неопытного, то введете друг друга в заблуждение. Вы будете растить в нем его тщеславие, а он будет вещать вам от себя вымышленные истины. Если духовник прошел духовный путь, он еще не является старцем, у него нет духовных даров, но у него уже есть свой ценный духовный опыт и он может делиться с вами советами, исходя из него.

    — У вас был такой наставник?

    — Я общался с отцом Илием, матушкой Сепфорой. Я старался делать все безукоризненно, старался жить по послушанию.

    — Послушание — страшное для мирян слово. Это полный отказ от своих мыслей?

    — А выполнение обязанности перед родителями — это разве не послушание?

    — Но одно дело, когда речь идет о ребенке, а когда человек уже взрослый… можно и своей головой подумать, разве нет?

    — А как же почитание родителей? Вот тебе сорок лет, а маме шестьдесят, и она говорит: «Сделай так!» Что ты будешь делать? Послушание и воспитывается для того, чтобы человек научился поступать по любви к кому-то. Не потому, что тебе так хочется, а по любви. Вот если тебе не хочется делать, что придумал твой муж, но ты его так любишь, что не можешь не сделать. В монастырской жизни мы стараемся выстраивать такие же отношения — это основное, на этом все держится. Люди почему-то забыли о любви. А ведь ты маму из любви будешь слушаться и в 40 лет, и в 60. Никакого другого логического объяснения здесь нет.

     

    Жизнь с ограничителем скорости

    — Греческое слово «монах», monos, переводится как «один». И человек, вступая на этот путь, должен привыкнуть к мысли, что все люди для него на самом деле исчезают?

    — Нет. Здесь речь идет не об исчезновении, а об осознании единства с Богом. В одном из псалмов сказано: «Не надейтесь на князи, на сыны человеческие, в них же несть спасения». Речь идет о том, что монах выстраивает личные отношения с Богом и старается приближаться к Нему, несмотря на то, что он живет в общинной среде, в монастыре, где есть внешнее управление и послушания. Внутреннюю жизнь он выстраивает только с Богом, потому и идет речь об одиночестве. Ты один с Богом.

    142928.p.jpg?0.3139776731841266

    Игумен Михаил (Семёнов).

    Фото: Клыково.Ru

    — Неужели нельзя устроить внутреннюю жизнь с Богом, живя в миру?

    — Можно. Но почему создавались и создаются монастыри? Чтобы можно было уйти от соблазнов. Такое ощущение, что людям в миру кто-то сломал самоограничитель. Раньше на машинах стоял ограничитель скорости, чтобы машина раньше времени не поломалась. В миру такого нравственного ограничителя не существует: мы как будто можем все себе позволить, нас никто не приковывает цепями... Но ведь должен работать ограничитель совести, дозволенности. И в монастыре он срабатывает.

    — А разве он не срабатывает у верующего, церковного человека?

    — Должен срабатывать, но у нас есть органы — слух, зрение… — через которые вольно-невольно приходят искушения. Мы их принимаем и начинаем в себе культивировать.

    Человек, живущий в миру, так или иначе соприкасается с неполезными для него действиями или информацией. Это не проходит бесследно, это все равно оседает в нем, накапливается. И человек не может жить в полной внутренней чистоте.

    — Монастырь ограждает от этого?

    — Монастырь создает условия, где какие-то вещи неприемлемы. Монахи пользуются компьютерами, могут и новости смотреть, и фильмы, но это в рамках дозволенного.

     

    Монах не оправдывается

    — Допустим, человек хочет быть трудником, послушником. Можно ли сказать сразу, что в нем такого должно быть, чтобы он остался в монастыре?

    — Да по глазам можно определить! Это зеркало души, там все написано. Раньше я не разбирался в этом, а сейчас с первого взгляда могу определить психически нездорового человека.

    142935.p.jpg?0.2976076996419579

    Послушания в Спасовой пустыни.

    Фото: Клыково.Ru

    — То есть вы не всех приходящих принимаете?

    — Сейчас есть некоторые жесткие критерии, потому что от бывших заключенных, например, никакого результата нет... Наркоманы — с ними тоже сложно, они очень часто просто ничего не хотят.

    — Зачем же приходят?

    — Бывает, что жить негде, кушать нечего или кто-то думает, что в монастыре с ним чудо произойдет. С кем-то оно в самом деле происходит, но чаще всего через какое-то время человек возвращается на свою стезю. Очень мало таких людей, кто полноценно восстанавливается после наркомании. Монастырь не ограждает человека от этой болезни. Плюс здесь начинается духовная борьба: враг ведь тоже работает...

    — Говорят, в монастыре духовная борьба тяжелее, чем в миру? Почему так происходит? Монах ведь, казалось бы, от всех соблазнов мира убежал?

    — Если бы у нас не было органов чувств, у врага было бы меньше возможности человека искушать. Наши органы чувств — наши слабые места, через которые он может действовать.

    142934.p.jpg?0.3768907568883151

    Послушания в Спасовой пустыни.

    Фото: В. Ештокин / Expo.Pravoslavie.Ru

    Братия исповедается достаточно часто (не каждый день — раз в два дня или раз в неделю), чтобы очиститься, освободиться от грехов, происшедших накануне. Таким образом человек стремится сохранить себя во внешней чистоте.

    Но страсти-то остаются, и враг прекрасно знает, у кого какие слабости. Для того чтобы человека сбить с пути, враг усиливает эти внутренние страсти. Человеку приходится крайне воздержанно себя вести, чтобы не поддаться на такие соблазны. Мысли-то не выключишь — это не радио. В монастыре настоящая борьба происходит на уровне мысли. Воображение тоже не выключишь, воспоминание о старых грехах остается. Человек в монастыре начинает видеть себя более тонко и более реально себя оценивать.

    В миру так: есть грехи — ну и ладно, есть слабости — и есть слабости. «Я же хороший человек при этом. Деньги даю? Даю! В храм хожу? Хожу!» Мини-фарисейская жизнь. А монах старается не оправдываться, а сконцентрироваться, собраться, чтобы уберечь себя от искушений. Это не так просто.

     

    Дерзнуть на большее

    — Разве Господь «мечтает» о том, чтобы как-то ограничить человека? Вовсе нет. Бог из любви хотел бы каждому дать то, о чем тот и мечтать не смеет. Есть Промысл Божий лично о каждом. Но ты должен его искать, понять, чего Господь ждет лично от тебя.

    Ты можешь этого не делать и поступать, как тебе захочется — ты свободен, и Господь на твою свободу не претендует. Верно говорят, что Бог не спасает нас, если мы сами этого не хотим.

    142940.p.jpg?0.4779032270889729

    На шестопсалмии.

    Фото: Клыково.Ru

    Но в таком случае ты рискуешь так никогда не понять и не осознать, что ты живешь лишь в меру удовлетворения своих желаний. А ведь у тебя здесь, на земле, есть возможность, которую никто не отнимает — ты можешь возжелать большего, дерзнуть на большее.

    — Всегда ли человека в монастырь приводит желание угодить Богу?

    — Крайнее желание угодить Богу. Человек всего может достичь в миру: и деньги сможет заработать, и семью содержать. Но он к Богу стремится. Иначе в монастырь и не приходят.

     

    С игуменом Михаилом (Семёновым) беседовала Юлия Посашко

     

    11 ноября 2013 года состоится презентация книги «Монахи».

    Эта книга о том, почему люди, наши современники, бросают мир и уходят в монастырь. У читателей есть возможность встретиться с автором и одним из героев книги — монахиней Ольгой (Гобзевой). Монахиня Ольга — известная актриса, сыгравшая более чем в 40 фильмах, дружившая с О. Далем и В. Шукшиным, ныне инокиня, председатель Координационного совета женских благотворительных организаций Русской Православной Церкви.

    Ждем вас 11 ноября 2013 года в 18:00 в магазине «Библио-Глобус» на 1-м этаже в 8-м зале по адресу: ул. Мясницкая, 6/3, стр. 1.

     


    [1] Для понимания масштаба цены можно вспомнить, что средняя зарплата в те времена была 180–200 рублей, обед в дорогом ресторане мог обойтись в 10 рублей, килограмм вареной колбасы стоил 2,20 рубля, за телевизор, если удавалось его достать, пришлось бы заплатить 300–400 рублей. – Примеч. ред.

    [2] Схимонахиня Сепфора, в миру Дарья Николаевна Шнякина (уроженная Сенякина) – православная подвижница, старица. Родилась будущая матушка Сепфора в 1896 году, с юности горела желанием посвятить себя Богу в монашеском чине, но из-за ранней смерти отца ради содержания семьи была вынуждена по настоянию матери выйти замуж. Родительского благословения Дарья ослушаться не хотела. Прошла через многие испытания многострадального XX века – раскулачивание, голод, войну, гонения на верующих. В 1967 году приняла постриг в Троице-Сергиевой Лавре, но продолжала жить в миру. Переезд в Клыково ей был предсказан в 1993 году, когда монастырь только строился и был еще никому не известен. Скончалась схимонахиня Сепфора на 102 году жизни в клыковской обители. Многие люди обрели в ней духовную матерь, утешительницу, свидетельницу истины Христовой веры.

    [3] Эконом — в православных монастырях должность лица, заведующего и надзирающего за хозяйственной деятельностью монастыря. Полномочия эконома в каждом конкретном монастыре определяются уставом. Эконому могут подчиняться следующие монастырские должностные лица: келарь, заведующие монастырскими мастерскими, гостиник, больничный, трапезный, повар, привратники.

     

×
×
  • Создать...