Перейти к публикации

ин. Василисса

Пользователи
 Просмотреть профиль  Активность

  • Публикации

    770

  • Зарегистрирован

  • Посещение

  • Дней в лидерах

    37

Записи блога, опубликованные пользователем ин. Василисса

  1. ин. Василисса
    В каких случаях мы обнажаем свои помыслы? Например, тебя что-то тяготит, и ты хочешь об этом кому-нибудь сказать. Как только ты кого-то видишь, ты ему об этом говоришь. Но наступит день, когда ты очень сильно пожалеешь, что так сделал, потому что человек потеряет к тебе уважение и, когда ты пойдешь что-то у него попросить, он или оскорбит тебя или ничего тебе не даст, или расскажет о тебе другим. Ведь если ты сам не смог скрыть свой помысел, то как же ты хочешь, чтобы его скрыли уста другого человека? "Нет ничего тайного, что не сделалось бы явным". То, что ты сказал ему тайно, он вынесет на балконы, чтобы об этом услышал весь мир. Когда ты говоришь ближнему о своей проблеме, грехе, о своих трудностях, мыслях, он перестает тебе доверять, уважать тебя, потому что видит твои немощи. То, что ты хочешь сказать, говори только твоим отцам, то есть своему старцу, и только ему.
    Если ты откроешь что- либо касающееся тебя или твоих ближних, то это станет тем камнем, который однажды упадет на твою голову. Говори обо всем только старцу, в особенности когда возникает какой-то конфликт, затруднение, когда тебя занимает какой-то вопрос или когда по немощи ты не можешь ужиться с кем-то, понять, принять ближнего или склонить свою голову. Не будем обнажать свою душу перед другими людьми.
    Тот, кто открывает свое сердце другим людям, всегда несчастен, и, куда бы он ни пошел, на него никто не обращает внимания. Кроме того, наш помысел касается и ближних, а в таком случае, высказывая свой помысел, мы открываем и то, что относится к ним. А это уже не просто глупость, но смертный грех. Глупо, когда я говорю ближнему о том, что со мной происходит. Но, когда я выражаю свое отношение к ближним, это уже грех, осуждение, публичное бичевание и обнажение ближних. Человек, который делает нечто подобное, будет наказан Богом и навлечет на себя очень большую скорбь.
    Не хочешь быть несчастным? Научись быть спокойным, предавая себя Богу и своему старцу. Вести себя иначе - это все равно что непрестанно расчесывать рану, потому что помысел смеется над нами. Он говорит нам: "Скажи вот это, и тебе станет легче", но на самом деле облегчения ты не получишь. Вместо этого, вероятнее всего, твой ближний тоже окажется в затруднительном положении и скатится вместе с тобой в ту яму, которую ты выкопал своей гордостью, эгоизмом, глупостью. Таким образом, ты и сам не войдешь в царство счастья, и другим не позволишь войти.
    Тот, кто открывает посторонним свой помысел и свое сердце, получает кровоточащую рану. Открывай свое сердце только своему старцу, если хочешь жить счастливо.
    Когда ты начинаешь говорить о себе, своих проблемах, идеях, грехах или о других людях, то заставляешь человека, слушающего тебя, перестать тебя уважать, ценить, почитать. Ты теряешь человека, который завтра может оказаться тебе необходимым, который мог бы стать твоим другом, помощником, а ты заставляешь его терять к тебе уважение. Ты сам зарабатываешь себе бесчестие от ближнего. Так храни же свои уста, свой язык для того, чтобы ближний был с тобой почтителен, для того чтобы он тебе доверял, иначе ты никогда не заслужишь его доверия, он станет обходиться с тобой презрительно. В таком случае уже не осуждай его, потому что ты сам вынудил его тебя не уважать, не любить, не доверять тебе. Как он будет тебя уважать, если видит, насколько ты пустой человек? Будет ли он стремиться тебе услужить, когда видит, что ты спотыкаешься, не можешь найти точку опоры в жизни?
    Оставь это. Обрети опору в Боге. Покажи свое спокойствие, умиротворенность. Бог - это скала на все века, и в долготу, и в высоту. Можешь и ты найти в Нем опору в своей немощи, в грехе, падении, неверии, хуле, распущенности, страстях: что бы ты ни возложил на Него, Он это сотрет.
     

    архим. Эмилиан



    Толкование на подвижнические слова аввы Исаии


  2. ин. Василисса
    "В этом маленьком и умилительном храмике, — говорят некоторые, — я переживаю Божественную Литургию, а в большом храме — нет. Если церковь оштукатурена и побелена, то я не чувствую ничего, в расписанной же, с хорошим иконостасом и т.п. я переживаю Божественную Литургию". Это то же самое, что человеку, не хотящему есть, подсолить и поперчить пищу для того, чтобы у него появился аппетит.
    — То есть, Геронда, названное вами не имеет никакого значения? Не помогает?
    — Я такого не говорю. Помогает, но не надо застревать на этом. В противном случае человек будет стремиться ощутить Христа магическим способом, будет искать темную келью, тусклую лампадку, располагающий к умилению храм и без этого не сможет молиться. Но в любом месте должно чувствовать себя одинаково: в поезде ли, в пещере, в дороге. Бог сделал каждого человека малой церковкой, и ее можно всюду носить с собой.
    Все ищут покоя, но покой приходит к нам изнутри. И эти бедолажки, что паломничают от одной святыни к другой, хотят найти Христа, в то время как Христос находится возле них. Имея возможность найти Его без труда, они утомляются и в конечном итоге не находят Его. Человек по-настоящему духовный не получает покоя от шатаний и любований разными достопримечательностями. Они для тех, кто страдает, потому что помогают им немного забыть свое расстройство. Человек духовный, имеющий божественное утешение, не нуждается в подобных вещах. Если же он не имеет в себе божественного утешения, то ничем не отличается от мирских. Его устремления и интересы тоже будут не духовными, а мирскими. Такой человек будет стремиться достичь покоя с помощью чего-то мирского.
    Многие приезжают на Святую Гору, посещают разных отцов, воодушевляются тем, что слышат от каждого, по-своему истолковывают и путают смысл сказанного да вдобавок говорят. "Очень хорошо провели время!" Но если бы они посещали какого-то одного отца, советовались бы с ним и старались исполнить то, что он им сказал, то получали бы действительную помощь. То, чем они занимаются сейчас, называется "духовным туризмом". Они теряют время, без цели мучаются и пользы не получают. А как было бы легко, если бы они держались одного отца и исполняли бы то, что слышали!
    Есть и такие, что говорят: "Поеду к одной Матери Божией, к другой Матери Божией!" Матерь Божия одна. Они же занимаются этим не от благоговения, а от желания покататься, развлечься. Из этого видно, что у них неспокойно на душе.
    — То есть, Геронда, паломничества, например на Святую Землю, не идут на пользу?
    — Смотри: в наши дни, путешествуя для того, чтобы получить небольшую пользу, ты в поездах, самолетах, гостиницах получишь скорее большой вред. Все пришло к обмирщвлению. Какую пользу можно получить, направляясь в духовное место и видя там великое мирское бесчинство? Для того, чтобы все это пошло на пользу, надо быть очень сильным человеком. В старину бедняжки паломнички оставались у святынь и совершали там бдения для того, чтобы получить духовную пользу, а еще для того, чтобы не расходовать деньги на гостиницу и раздавать милостыню. Если же кто-то по возвращении из паломничества ни в чем не изменялся духовно, то ему говорили: "И пошел ты чесноком, и вернулся луком".
    — Геронда, а если нет желания паломничать, то это значит, что отсутствует благоговение?
    — Нет. Я вот был не во всех монастырях Святой Горы, не был у многих святынь. Например, к святому Иоанну Русскому я не ездил, но это не значит, что я не почитаю этого святого. Хорошо иметь благоговение к какому-то святому в каком-нибудь святом месте, но не надо гнаться за тем, чтобы поехать туда.
     
    Старец Паисий Святогорец
    Духовное пробуждение
  3. ин. Василисса
    Милая Оптина... Все тяжелее и тяжелее с тобой расставаться... И даже не верится, что вот сегодня утром я была еще ТАМ, просыпалась от звона колоколов и летала на послушании...
    Очень переживала в этот раз, что не будет мест, новогодние выходные, много людей, два свободных дня 29 и 30 декабря ходила к старцам, к новомученикам и молилась, чтобы они для меня припасли одно местечко на послушании. Ехала я с двумя мыслями в голове: "Только бы не в трапезную, не хочу пахнуть кухней" и "Что же я там буду есть? Ведь эта монастырская еда абсолютно не для меня" )))) Поэтому, думаю, неудивительно, что попала я именно в паломническую трапезную, где запах кухни и много-много той самой еды, при воспоминании о которой меня раньше передергивало. Теперь я готова ее есть, есть и есть, насколько же она вкусная!!!! Я уже скучаю по этим кашам, салатам, компотам!!! А чай!!! Я никогда не пила чай, а в этот раз я дня не могла прожить без чая!!!
    Помню, когда меня поселили в вагончик, я пошла поблагодарить старчиков и новомученников за то, что место все же нашлось, хотя и народу было много. Зашла в часовню, поблагодарила о. Василия за то, что он как обычно в Оптиной меня привел туда, куда нужно и в душе такое ликование началось, внутри все кричало: "Я ДОМА!!!" Так и стояла я в часовенке, не в силах подавить эту радость от того, что я снова в родных стенах.
    На следующий день началось послушание, я сразу же поняла, что после прачечной для меня трапезная это отпуск))) Два дня я мыла посуду, паломников было очень много, и работали мы в таком бешенном темпе, что порой мне все это напоминало Макдональдс. Только там работники кричат "Фри стандарт!" или "Свободная касса!", а у нас "Сестры, стаканы!" или "Хлеб в большой зал!!" ))) Самые приятные воспоминания остались от мытья посуды, стоишь себе тихонечко, никто тебя не видит, ты тоже практически никого не видишь, уткнувшись в таз с водой и как в прачечной отмываешь свои грехи, только уже другим способом.
    31 декабря мы решили отметить новый год, собрались после послушания в родной трапезной, приготовили чай, купили постных сладостей и стали ждать 00.00. Провожали старый год, рассказывая друг другу о том, чем он каждому из нас запомнился. И это удивительно, насколько разными путями Господь ведет к Себе людей. У каждого из тех, с кем я познакомилась в трапезной, своя история, свои скорби, свои радости, но итог от всего этого один - они всей душой полюбили Оптину Пустынь. Все было очень тепло и по-домашнему и мы все смеялись над тем, что еще никто из нас не отмечал новый год чаем))))
    Затем меня перевели на сервировку столов. Очень скучала я по мытью посуды, потому что сервировка столов так и осталась в моем сознании связанной с кучей искушений.
    Рождество мы встречали тоже все вместе, сначала после ночной службы накормили народ, при этом сами не поели, и кто причащался на ночной литургии практически были без сознания в тот момент, когда стол для послушающихся на трапезной наконец-то был накрыт. В Рождественскую ночь мы легли спать в 5 утра, а с утра снова надо было кормить народ, радовать всех рыбкой и молочком)))
    После Рождества наплыв паломников уменьшился, послушающихся тоже, в последний день моего послушания на трапезной, нам даже пришлось просить паломников помочь помыть посуду, ибо мыть ее было практически некому. В общем, думаю, лучше всего о послушании расскажет мой фоторепортаж, в возможности осуществления которого, я сомневалась, честно сказать, до последнего момента. Но так как уже прочувствовала на себе тот факт, что благословение имеет великую силу, способную разрушить все преграды, все же взяла с собой фотоаппарат ))))
    Я уже и не помню то время, когда я уезжала из Оптиной с такими крокодильими слезами, как в этот раз, как сегодня... Пошла прощаться с старцами и новомучениками, попрощалась с о. Василием, вышла из часовенки, и окинув на крыльце взглядом Оптину (Вы не замечали, что именно на крыльце часовни на Оптину открывается удивительный вид? Все храмы, некрополь, оттуда видно все. Я открыла для себя это только сегодня) не могла сдержать слез. Так я и стояла на крыльце, плача о том, что скоро этой всей красоты уже не будет, а будет бешеный мир, со своей суетой, в котором ты такой чужой с недавнего времени. Понимая, что успокоиться мне не удастся, я вернулась к о. Василию в часовню, потому что в Оптиной так, как успокаивает он, меня не успокаивает никто. Стоит прийти к нему, проплакать минут 15 и в душе водворяется такой мир и тишина, что все наболевшее уходит... В этот раз, правда, я стояла дольше... Понимала, что надо уже идти, надо еще попрощаться со всеми в трапезной, еще собрать вещи, а ноги как слились с полом часовни и отказывались слушать голос разума... Представляла, что вот сейчас через некоторое время я выйду из оптинского леса и там начнется уже совсем иной мир, чужой, холодный... и снова слезы, снова "Батюшка, помоги..."
    Хотелось бы попросить всех форумчан помянуть в своих святых молитвах тех, с кем я послушалась эти 11 дней, тех, кто стали мне родной семьей: Петра, Григория, Александра, Рафаила, Ксению, Елену, Иулию, Татиану, Ирину, Татиану, Анну, Надежду, Нину, Ларису.
     
    Фоторепортаж
     

    Боевой ассортимент
     

    Орудия труда
     

     

    Все время задавалась вопросом, зачем он там висит??? Теперь знаю...)))
     

    Наш новогодний стол
     

    Работаем до ночи
     

    Встреча 2012го
     

    Так и осталось загадкой, почему фотография получилась черно-белой)
     

    Нерабочий процесс
     

    Рабочий процесс
     

    Паломники
     

    Молитва трапезников))
     

    Работа кипит
     

    Ах, этот монастырский салат "Оливье"!!!
     

    Сервировка столов
     

    Порой нормально поесть не удавалось совсем!
     

    Трапеза трапезников)
     

    Подмога пришла!
     

    Уникальная картина, братия за мытьем посуды!!
     

    Ну а так, собственно, заканчивается послушание на трапезной
  4. ин. Василисса
    +1000000 В самую точку!
     
    Женщина руководится чувствами падшего естества, а не благоразумием и духовным разумом, ей вполне чуждыми. У ней разум — служебное орудие чувств. Увлекшись чувствами, она весьма скоро заражается пристрастием не только к иноку юному и зрелых лет, но и к старцу, — делает его своим идолом, а впоследствии сама по большей части делается его идолом. Женщина видит совершенство в своем идоле, старается его уверить в том, и всегда успевает. Когда инок заразится, вследствие пагубных и непрестанных внушений и похвал, самомнением и гордынею, тогда отступает от него благодать Божия; он омрачается умом и сердцем, делается способным, в слепоте своей, к самому безрассудному поведению и к бесстрашному нарушению всех заповедей Божиих. Когда Далида усыпила в своих объятиях израильского судию, сильного Сампсона, тогда лишила его условий, при которых соприсутствовала и содействовала ему Божественная благодать, предала Сампсона на поругание и казнь иноплеменникам. Замечено, что женщина, познакомившись коротко с монахом, живущим в благоустроенном монастыре или пользующимся наставлениями духовного старца, первым долгом своим считает извлечь любимца из такого монастыря и отвлечь от старца, несмотря на очевидную пользу монастырской строгости и наставлений старца для инока. Она желает исключительно обладать предметом своей страсти. В безумии своем она считает себя способною и достаточною заменить старца, которого, наоборот, она признает и провозглашает самым недостаточным и неспособным. Она не щадит никаких средств к достижению своих целей, — ни средств, доставляемых миром, ни средств, доставляемых сатаною. Пристрастие свое, а часто и порочную страсть, она называет живою верою, чистейшею любовию, чувством матери к сыну, сестры к брату, дочери к отцу, словом, всеми святыми наименованиями, усиливаясь посредством их сохранить в неприкосновенности приобретенное достояние — несчастную душу вверившегося ей инока. В женщине преобладает кровь; в ней с особенною силою и утонченностию действуют все душевные страсти, преимущественно же тщеславие, сладострастие и лукавство. Последнею прикрываются две первые.
    Здесь отнюдь не порицается и не унижается женский пол! он почтен Богом честию человечества и образа Божия, как и мужеский; он искуплен бесценною кровию Спасителя; искупленный и обновленный, составляет вместе с мужеским полом одну новую тварь о Христе. Здесь представлены женщины такими, какими они бывают тогда, когда действуют по беззаконным законам падшего естества, под водительством своей необузданной крови. Оказавшись способными вывести Адама из рая, при посредстве лести и обольщения, что Адам засвидетельствовал пред Богом о жене своей, они и ныне продолжают обнаруживать и доказывать эту способность, выводя покоряющихся им иноков из благочестивой жизни, как из рая. Инок, обязанный любить всех ближних, а в числе их и женщин, любовию правильною, евангельскою, несомненно явит к ним эту любовь, когда, познав свою и их немощь, сохранит себя и их от вреда душепагубного, ведя себя с ними крайне осторожно, не вдаваясь в короткое знакомство, воздерживаясь от свободного обращения и храня чувства, в особенности зрение и осязание.
     
    Свт. Игнатий Брянчанинов
    "Приношение современному монашеству"
  5. ин. Василисса
    "С самого поступления в монастырь ты жила уединенною жизнью, работала над своим внутренним человеком. Если и проходила ты послушания, то в них ты не вкладывала своего сердца, тебя там не было, до тебя, значит, ничего не касалось. А тебе нужна такая деятельность, в которой приняли бы участие все чувства твоего сердца, все способности твоей души. Ты увидишь, что в сердце твоем живут страсти, тебе самой неведомые. И самолюбие, и гордость, и тщеславие, и гнев - все обнаружатся. А для человека, стремящегося выйти из страстей, важно именно то, чтобы их познать в себе, чтобы они обнаружились, иначе он и бороться с ними не может.

    Настоящее твое бесстрастие есть только равнодушие ко всему, оттого оно не дает тебе теплоты и полноты внутренней жизни, тогда как истинное бесстрастие есть выход из страстей, дающий свободу духу. Чистота сердца не есть его нечувствие, уничтожающее в нем сочувствие к страстям. Твои отношения к ближним холодны оттого, что они не растворены ни любовью, ни смирением. Ты готова помочь их нужде, отдать все, что имеешь, но в этой помощи нет тебя самой.Когда настоятельская должность введет тебя в тесное общение с другими жизнями, с другими душами, и они раскроют перед тобою все скорби, все немощи, все страдания человечества, боримого страстями, человечества, находящегося в слепоте неведения, и ты не только внешней помощью, но внутренним чувством войдешь в сочувствие к ближнему, удовлетворяя его немощи, а иногда отстаивая чистоту души его как собственную, ты будешь вызвана не только научить, но обличить, огорчить, наказать. И когда скорби ближнего тебе станут больны как свои, тогда ты можешь уйти в затвор. Ты понесешь туда с собою любовь к ближнему, и эта любовь будет наполнять собственную твою жизнь, а молитва твоя будет молитвой за весь страждущий род человеческий.
    ...Ты не можешь свободно действовать в том мире, где ты видишь, что меня уж нет, потому что боишься отклониться от меня и моей жизни. Я же вижу, что хотя поддерживаю твой дух, но мешаю тебе жить. А что мешает нам на пути, от того надо отрекаться, хотя это будет единодушный друг, или даже наставник.
    Одно должна знать душа - что только в Боге ее покой и предел исканий. Поэтому она должна выйти в совершенную свободу не только от страстей, но и от своих чувств, в свободу от всего временного и войти в Бога. Такая свобода есть младенчество души, неведение зла. В такой свободе душа присуща всему человеческому, но ничему не подчинена, живет жизнию всего мира, ничем не гнушается, ничего не уничижает, ничего не исключает из общей жизни как зло, как дурное, но сама ничем не связана, ни в чем не заключена, она точно умерла для своей жизни. Она вышла в свободу из себя самой и заключилась в Боге Вечном. И то, что в ней живет, и то, что все объемлет, это - Христос, Который стал полнотою ее сердца, руководителем ее ума. К такому состоянию приводит свобода от всего человеческого".
     

    Из книги "Игумения Арсения"


  6. ин. Василисса

    ...

    Автор: ин. Василисса,

    Эх, князь...
     


     
    Скажите, неужели в самом деле? Неужели можно быть несчастным? Ну вот, что такое мое горе и моя беда, если я в силах быть счастливым? Как можно пройти мимо дерева и не быть счастливым, что ты видишь его? А говорить с человеком и не быть счастливым, что ты любишь его! ..а сколько вещей на свете, на свете таких прекрасных, что... Посмотрите на ребенка, посмотрите на Божию зарю, посмотрите на травку, как она растет, посмотрите в глаза, которые на вас смотрят и так вас любят...
     

    Ф.М. Достоевский "Идиот"


  7. ин. Василисса

    Плач Адама

    Автор: ин. Василисса,

    Мое самое любимое стихотворение у Батюшки и вообще самое-самое любимое стихотворение. )
     
    "В начале было Слово..."
    Посвящается о. Рафаилу
    Впервые плачу. Кто понять бы мог?
    Кто эти слезы сделал бы словами?
    Что значит: жить, всегда идти вперед,
    Когда я всё оставил за плечами?
     
    Kaк отойти от запертой двери
    И как не целовать теперь порога,
    Когда отсюда только увести, а не впустить
    Могли бы все дороги.
     
    Я видел то, что потерял навек,
    Блаженны те, кому потом расскажут,
    Они уж могут верить или нет
    И скинуть с сердца горькую поклажу.
     
    А первому как быть: я видел свет,
    И тьма его не свергла, не объяла.
    И как смогу, пусть через сотни лет,
    Сказать себе, что это показалось,
     
    За все я сам впервые виноват,
    Пусть выплакать я буду это в силах,
    Пусть не по капле, пусть как водопад,
    Все горе из души на землю хлынет.
     
    На время пусть заглушит боль во мне,
    Чтоб я не знал, что эти слезы значат,
    Чтоб я как пес, тоскуя в темноте,
    Хотя бы солнцу радоваться начал.
     
    Но нет, в ладонь уткну лицо.
    Как жаль, что я чего-то не предвижу.
    Пойму, взглянув назад через плечо,
    Что гордостью до праха я унижен.
     
    Другому мою скорбь не передать,
    Она в душе как долгий жгучий ветер,
    И мне с коленей, кажется, не встать,
    И щеки в кровь истерли слезы эти.
     
    И что теперь: лишь он помочь бы мог,
    Он горечь сердца вырвал бы с корнями,
    Что значит: жить, всегда идти вперед -
    Когда я все оставил за плечами?
     
    иером. Василий Росляков
  10. ин. Василисса

    Матушка Ксения

    Автор: ин. Василисса,

    По молитвам твоим даст



    Господь нам спасение,



    Нас любая беда обойдет стороной.



    Я с тобой не прощаюсь,



    Блаженная Ксения,



    Где б я ни был, я знаю:



    Ты - рядом со мной.


     

    6 февраля - для моей мамы и меня день особенный, день памяти Св. блаж. Ксении Петербургской.Моя мама училась в Питере, когда Ксеньюшка явилась ей в первый раз. Она сидела в парке с молодым человеком и вдруг к ним подошла бабушка в зеленой кофте и красной юбке и попросила маму, поправить ей сзади кофту. Мама посмотрела, с кофтой все было в порядке, она сказала бабушке:
    - Бабушка, у Вас там ничего нет.
    - Нет, дочка, ты поправь, поправь.
    Мама погладила бабушку по спине и повернулась, чтобы что-то сказать парню, с которым сидела. Когда она решила посмотреть, где бабушка, ее уже не было. Она как будто исчезла в одно мгновение.
     
    Второй раз был день моего рождения. Не буду вникать в подробности, но беременность проходила очень тяжело, и врачи уверяли, что будет мертвый плод. Маму привезли в больницу, врачи ушли готовить палату и так получилось, что мама осталась одна, у нее были схватки. В этот момент к ней подошла бабушка в белом халате и стала гладить ее по спине, боли стали проходить и мама бабушке говорит:
    - Вы не уходите только, мне с Вами так хорошо.
    - Не уйду, дочка, не уйду.
    И мама заснула.
    После родов она вспомнила про эту бабушку и спросила у врачей:
    - А где бабушка, которая сидела со мной перед родами?
    - Какая бабушка?
    - У Вас тут бабушка есть, старенькая в белом халате.
    - Нет, Вам показалось, бабушек у нас нет...
    Родилась я, естественно, живой и здоровой.
     
    Прошло 15 лет, я пришла к вере и была моя первая осознанная, прочувствованная Пасха. Я уговорила маму пойти со мной на ночную службу в храм. А в нашем храме прямо на иконостасе большая икона блаж. Ксении и мы стояли прям напротив нее. После службы по дороге домой, мама мне говорит:
    - Оля, а я видела эту бабушку.
    - Какую бабушку?
    - На иконе которая, в зеленой кофте и красной юбке...
    И мама рассказала мне эти две истории...
  11. ин. Василисса
    Скажи мне, Господи, путь воньже пойду,



    яко к Тебе взях душу мою. (Пс. 142:8)


     
    2 августа
    Грусть от того, что первое лето проведу не в Оптиной сменилась каким-то внутренним ликованием. Ведь еду к батюшке родному Игнатию и буду у него под присмотром целых 10 дней! Слава Тебе, Господи!
     
    4 августа (1й день в Толге)
    Удивительная красота! С каждым приездом Толга становится все красивее и красивее. В этот раз вся усыпана цветами и эта красота не может оставить равнодушным даже такого нелюбителя цветов как я.
    Мощи Свт. Игнатия теперь в летнем Введенском соборе и все службы проходят там же.
     
    5 августа
    "Бог никогда не забывает труда веры и любви, и только сам ты не предавайся произвольно в руки падения своего, и Он найдет путь к сердцу твоему, чтоб отрезвить его и опять зажечь в нем огнь ревности о святости и чистоте. И падшие восстают. Остаются в падении только те, которые не хотят встать". (Древние иноческие уставы)
     
    6 августа
    Несколько лет назад группа паломников совершала паломничество по святым местам и вдруг все увидели в небе Божию Матерь, Которая простирала Свой Покров над каким-то монастырем. Они направились туда, этим местом оказалась Толга. Когда их встретили сестры монастыря, вся группа плакала. Сестры спросили, что случилось. Паломники ответили: "Мы видели Божию Матерь, Она держит над вашим монастырем Свой Покров".
    Сегодня была на монашеском правиле. Какая красота и счастье! В мыслях были только слова преп. Варсонофия Оптинского: "Монашество есть блаженство, которое только возможно для человека на земле. Выше этого блаженства нет ничего!" Тогда я поняла, что ради этого стоит нести все труды, лишения, скорби, которые выпадают на долю каждого в монастыре. Стало легко и благодатно! Слава Тебе, Господи!
     
    8 августа (Самый незабываемый день)
    Милостью Божией меня сегодня поставили читать Неусыпаемую Псалтирь. До сих пор не могу объять происшедшее и передать радость, которая меня охватила, когда я узнала, куда меня благословила м. Благочинная -- м. Николая. Два часа в одиночестве, в храме, тишина, только псалмы Давида и кажется, нескончаемые списки имен... Спаси их всех, Господи!
    С 10ти утра перебирали помидоры. Трудились всем монастырем, начиная от м. Николаи и заканчивая паломниками. Казалось, эти помидоры не кончатся никогда, но, слава Богу, закончили в начале шестого, а сестры еще остались их закручивать. Закручивали до 23.30, в итоге получилось 670 трехлитровых банок. До этого для монастыря максимумом было 400 ))
     
    9 августа (Самый незабываемый день - 2)
    "Яко возвеличися до небес милость Твоя" (Пс. 56:11)
    Сегодня у нас совершал литургию митрополит Ярославский и Ростовский Пантелеимон. Моя первая архиерейская служба и она в Толге.
    На литургии ко мне подошла м. Николая и сказала, чтобы сегодня я вместе со всеми сестрами шла в трапезную, и что она меня переселяет в монастырь. Дивны дела Твоя, Господи!
    Когда я шла вместе с сестрами на обед под колокольный звон, мне все вспоминалась Оптина и я около Преображенского храма, любуюсь Чином о панагии. И тогда так хотелось быть причастником всей этой красоты, так же идти под колокольный звон... И вот, все благие желания исполняет Господь!
    Ликование и радость во время обеда невозможно передать. На обеде был Владыка, Матушка Игуменья и множество монашествующих и мирских отцов. Каждые десять минут Владыке все пели "Многая лета". Я никак не могла поверить, что я здесь вместе со всеми и все думала, кто же так ходатайствует тут за меня? А потом поняла - Свт. Игнатий - меня тут знает только он.
    22:30
    Я переехала в монастырь, живу по соседству со своей самой-самой любимой матушкой, м. N., с которой еще с весны мечтала познакомиться. Вот и борись тут с фанатизмом и пристрастием к человеку больше, чем к Творцу. )) м. N. меня заселила, распрашивала об учебе, работе, а я стояла и чуть не пищала от радости, что теперь я не только знакома с ней, но и живу напротив!
    "Блаженна сестра, для которой нет никого и ничего дороже, любимее, прекраснее, вожделеннее Жениха Христа, ибо таковая внидет в Чертог Небесный, на брак вечный" (свящ. Серафим Звездинский) Надо помнить об этом!
    Никак не могу в полной мере осознать и охватить все, что произошло за день. Влмч. Пантелеимоне, моли Бога о нас!
     
    10 августа
    Сегодня звонила в колокола к службе.
    "Господи, гласом звона сего священного, всякое стремление к ленности от сердец наших отжени. И спешно нас на молитву и всякое дело благое, силою Своею сотвори. Аминь."
     
    11 августа
    Сегодня впервые поделилась своими смущениями и сомнениями с м. N.. Удивительный человечек!
    Сказала мне не смущаться и молиться так, как молился кто-то из Св. Отцов. Точно не помню, но приблизительно так: "Господи, научи меня делать то, что Ты хочешь, говорить то, что Ты хочешь, думать то, что Ты хочешь, чувствовать так, как Ты хочешь".
    Еще понравилось, как она сказала, что нет выше счастья, чем когда ты пребываешь в Боге и Он в тебе. Помоги ей, Господи!
    Смотрю на нее и любуюсь, как же красиво монашеское облачение. Вот красота монашества видна уже здесь, на земле, да и то только внешняя красота. Какова же красота внутренняя, которая в полной мере откроется на Небесах?!
     
    12 августа
    Заметила, как медленно по сравнению с Оптиной здесь течет время. В Оптиной, как говорил преп. Варсонофий пять лет проживешь, а кажется только вчера приехал, и у меня всегда там было такое ощущение. А тут один день как неделя и кажется, что я за эти 8 дней прожила уже целую жизнь.
    Интересна постоянная связь Оптиной и Толги. В первый день послушания пришла в сестринскую трапезную и увидела удивительно красивую фотографию какого-то монастыря, смотрю, да это же Оптина!
    На дверях моей новой кельи висит молитва Оптинских старцев с их портретами. А вчера решила посмотреть православный календарь за 1990г., которцый лежит у меня в келье, открываю на последней странице и там дореволюционная фотография Оптиной, а с обратной стороны фотография Толги. Подумалось, что именно старцы Оптинские и новомученики показали мне дорогу сюда, в Толгу.
     
    14 августа
    "Душою моею я стремился к Тебе ночью, и духом моим я буду искать Тебя во внутренности моей с раннего утра". (Ис. 26:9)
     
    15 августа
    Сегодня я должна была быть в Калуге, а завтра в Оптиной, а осталась здесь. Слава Тебе, Господи!
    Наверно за мое решение остаться и пропустить свой сегодняшний поезд Пресв. Богородица подарила мне молитвенное утро))
    Меня разбудила м. N. и сказала, что м. Николая просит меня почитать акафист перед Толгской иконой Богородицы, сменить дежурившую у иконы сестру. Не успела я дочитать акафист, как меня отправили читать Неусыпаемую Псалтирь. Слава Богу за все!
    Все эти дни не покидает чувство, что я как блудный сын скиталась где-то и вот вернулась домой.
     
    16 августа
    Сегодня была на послушании с 9.30 до 20.00 без перерыва. С сестрами даже не попали на службу. Радость от того, что тружусь теперь наравне с сестрами и меня не отпускают раньше как остальных паломников затмевает всю усталость и печаль от того, что пропущена служба. Еще попаду на монашеское правило, которое уже скоро начнется. Слава Тебе, Господи, за каждый день, проведенный мною в Толге! За каждую секундочку!
    Милостью Божией сегодня на полтора часа сняли с послушания и поставили читать Неусыпаемую Псалтирь. Столько милостей!! Очень отрадно было увидеть среди тысяч имен в списках об упокоении родные оптинские имена: уб. иером. Василия, уб. инока Трофима, уб. инока Ферапонта.
    После правила Матушка Игуменья сказала, что у всех всегда надо просить прощения и первая сделала земной поклон, испросив у нас прощения. Мы упали вслед за ней. Как же тут мирно и благодатно!
     
    17 августа
    Предпоследний день послушания в Толге.
    Даже не знаю, что я буду делать без нее в миру и что мне сможет заменить эти храмы, эту красоту, этих уже таких родных сестер. Как бы не была приветлива и любима мною Оптина, но там никогда не почувствуешь себя частью монашеской жизни, не прикоснешься к ее тайне. В Толге я обрела свое тихое пристанище, я чувствую себя частью этой земли, как будто я всегда была здесь, но по каким-то, одному Богу известным причинам, меня переселили на время в другое место и вот после долгих скитаний я вернулась. Моя родная Толга, что может заменить мне тебя?
     
    18 августа
    В день своего приезда в Толгу я мечтала стоять на службе у мощей свт. Игнатия, но там сторона сестер и стоять с ними было не очень удобно. Поэтому я выбрала свое любимое место в любом храме - у дверей, а потом, когда меня причислили к сестрам уже не хотела его менять. Сегодня свт. Игнатий послал мне еще одно утешение.
    Я стояла как обычно у дверей и ко мне подошла м. Николая, спросила, почему я тут стою, а не с сестрами. Я сказала, что мне и тут хорошо. Она ответила: "Пойдем, я тебя к свт. Игнатию поставлю". Я чуть не побежала впереди нее ))) И ведь не говорила ей о том, что я здесь именно из-за Святителя оказалась, откуда она узнала, чем меня можно уговорить? ))
    Всю службу простояла рядом с родным Святителем, а в конце службы посмотрела на иконостас и увидела, что м. Николая поставила меня прям напротив иконы Преображения Господня. Величай душе моя, на Фаворе преобразившегося Господа!
     
    19 августа
    Мое третье Причастие в Толге.
    Впервые сегодня шла с сестрами в трапезную после литургии и не хотелось сбежать. Появилось ощущение, что так и надо, что все это уже мое, что я тут и должна быть.
    Моя м. N. подарила мне подарки на память, одно из величайших утешений для меня в праздник Преображения!
    После обеда м. Николая попросила отнести в игуменскую цветы и фрукты. В игуменской встретили Матушку Игуменью, м. Николая сказала ей, что я уезжаю. Матушка ответила: "Ой, как жалко", и неожиданно обняла и поцеловала меня, а затем сказала - "Какое же это счастье, и выше этого счастья наверно ничего нет на земле, когда в таком молодом возрасте Матерь Божия призывает к Себе. А то если поженятся, нагрешат, а потом в монастырь, грехов-то уже больше, да еще каких, а слезок-то у нас нет, чтобы их оплакать..." Еще одно величайшеее утешение на Праздник! И Матушка права, за эти дни я действительно прожила какую-то особую, отдельную жизнь, которая началась в паломнической гостинице, а закончилась в монашеской келье. И такой счастливой, какой я была здесь, я себя не помню.
    Думала, что очень сложно будет уезжать, как из Оптиной: слезы, грусть.. Да и Толга-то стала гораздо роднее Оптиной. И вот настал сегодняшний день, я уехала и никакой грусти, никаких слез, такая легкость и радость на душе, как будто на самом деле я осталась там и сейчас я там, иду с монашеского правила.
    Это стихотворение я услышала в этот раз в Толге, оно очень поразило меня, заканчиваю свою летопись им:
     
    Монах есть тот, кто миру непричастен,
    Кто говорит всегда с одним лишь Богом,
    Кто, видя Бога, сам бывает видим,
    Любя Его, он Им любим бывает
    И, светом становясь, всегда сияет.
    Монаха хвалят — всё равно он нищий,
    В дом приглашают — всё равно он странник.
    О дивное, немыслимое чудо!
    Среди богатств безмерных — я нуждаюсь,
    Владея многим — остаюсь я беден,
    Среди обилья вод — томлюсь я жаждой.
    Кто даст мне то, что я уже имею?
    И где найду Того, Кого я вижу?
    Как удержу Того, Кто в сердце дышит,
    Но вне всего, Незримый, пребывает?
    Име́яй уши слы́шати — да слышит,
    Словам безумца с трепетом внимая!
    (прп. Симеон Новый Богослов)
     
    Фото
  12. ин. Василисса
    Мне открылось, что реальность — это не только нечто, что стало вдруг внеположно мне и чему стал внеположен я, но еще и нечто, что стареет, дряхлеет и деградирует у меня на глазах. Подобная мысль пришла мне в голову как-то раз в
    скиту Саввино-Сторожевского монастыря, куда мы часто ходили гулять с родителями, а потом и самостоятельными мальчишескими компаниями. Скит находился у подножия крутого склона, спускавшегося к долине Сторожи и
    поросшего вековыми соснами и елями. С трех сторон скит окружал густой лес, полный малины и земляники, а одна его сторона выходила на луга, по которым протекала Сторожа и за которыми плавно вздымались лесистые холмы. Сам скит
    состоял из полуразрушенной церкви преподобного Саввы Сторожевского и таких же полуразрушенных келейного и хозяйственного корпусов. Окна были частично выбиты, частично заколочены, стены выщерблены, купола и кресты сбиты, все поросло лопухами и крапивой, небольшие деревца росли прямо из кирпичных стен зданий. Если келейные корпуса монастыря использовались как помещения санатория и там всегда бывало более или менее людно, то скитские здания никак не использовались и там, во всяком случае при нас, никогда никого не было. Это сообщало скиту атмосферу какой-то таинственности, усугублявшейся для нас тем, что со слов взрослых мы знали о находящейся где-то здесь пещере, в которой жил и молился преподобный Савва. В поисках этой пещеры мы — дети — лазили по всему
    скиту и, конечно же, ничего не находили. Как-то, когда в очередной раз я забрался через окно в церковь и бродил там среди груд строительного мусора и щебня, через то же окно за мной вдруг влетел павлиний глаз, и это произвело на меня в тот момент какое-то оглушающее впечатление. Я почувствовал, что в том, что такое роскошное существо залетело в такое обезображенное пространство, кроется некая фундаментальная ошибка, какая-то фундаментальная неправильность. Павлиний глаз не ошибался, когда влетал в церковное окошко, — он просто не мог и не должен был знать, что время коренным образом меняет природу пространства. Он не мог знать, что пространство, некогда наполненное ароматом ладана, теплым мерцанием свечей и лампад, пронизанное таинственным молитвенным шепотом, велением времени превратилось в темное сумрачное пространство, заполненное беспорядочными кучами мусора и пахнущее сыростью, мочой и калом. Природный инстинкт влек его к святому месту, но этот природный инстинкт не мог подсказать ему, что в мире произошли фундаментальные изменения и что время превратило святое место в место мерзости запустения. Глядя, как павлиний глаз порхает над кучами мусора, я вдруг почувствовал, что мало чем отличаюсь от него, ибо я, как и он, оказался в этом обезображенном пространстве, я, как и он, надеялся найти здесь что-то, и я, как и он, толком не знал, что и зачем я собираюсь здесь отыскать.
     
    Детская история, произошедшая со мной под сенью полуразрушенной скитской церкви, получила продолжение через сорок лет, когда в конце 1990-х годов я, движимый ностальгическими чувствами, несколько раз наезжал в Звенигород, где подолгу бродил по местам своего детства и отрочества. Саввино-Сторожевский монастырь к тому времени уже был возвращен церкви. Там вновь стали хозяйничать монахи, в храме Рождества Богородицы возобновились службы, но самое главное — туда вернулись чудом сохранившееся и чудом вновь обретенные мощи преподобного Саввы. Помню, как в первый свой приезд в монастырь я, отстояв акафист у раки преподобного, сразу направился в скит, и то, что я там увидел, поразило мое воображение, наверное, в неменьшей степени, чем павлиний глаз, увиденный здесь же мной в детстве. Скит был тщательно отреставрирован и напоминал елочную игрушку. Он весь сверкал позолотой, ярко-красными и белыми красками. В храме преподобного Саввы не было никого, но везде горели лампады, пахло ладаном, перед иконами можно было ставить свечи. Однако меня поразило не то, что я увидел в ските, но то, что я увидел вокруг него. А вокруг скита все было как-то фантастически загажено. Весь луг перед скитом на сотню метров был перерыт, перепахан и изрезан какими-то колеями и ямами. От густой высокой травы не осталось и следа, а вместо нее из грязной глинистой почвы торчали куски ржавой арматуры и обломки погнутых рельсов. Везде были разбросаны колотые кирпичи, а чуть подальше валялась огромная пустая катушка из-под кабеля. Лес, окружавший некогда скит с трех сторон, был вытоптан, часть деревьев зачем-то спилена, а от малинников и земляничных полян не осталось и следа. В таком ландшафте вряд ли можно было рассчитывать на встречу с павлиньим глазом, и, стало быть, «диспут старца с мотыльком о вере» в таких условиях вряд ли мог состояться.
     
    В житии преподобного Саввы Сторожевского говорится о том, что когда преподобный пришел на Сторожу, то «якоже небесный рай, благовонными насажден цветы, сие место обрет и зело возлюби». Это значит, что во времена преподобного Саввы любовь к Богу не противоречила любви к природе, и глубокая воцерковленность не противоречила глубокой вкорененности в жизнь природы. Я же живу, скорее всего, в таком мире, в которой воцерковленность несовместима с вкорененностью в жизнь природы, а вкорененность в жизнь природы несовместима с воцерковленностью. В детстве я был свидетелем того, как жизнь природы, олицетворенная буйной растительностью, поглощала разрушающийся скит. В зрелые годы я стал свидетелем того, как восстановление скита уничтожило жизнь
    окружающей природы. Не означает ли это, что современная причастность природе не может быть воцерковленной, а современная церковность лишена природного корня? Но если это так, то, скорее всего, это не столько моя личная проблема, сколько проблема мира, в котором я живу. Если раньше природа и церковь составляли единую нерасторжимую реальность, то теперь эта реальность распалась на две несоприкасающиеся друг с другом части, причем пребывание в одной части начало предполагать обязательное отсутствие в другой. Этот распад нерасторжимого
    единства реальности на части есть следствие дряхления и деградации мира. Подобно тому, как в жизни каждого человека можно выделить последовательные фазы выпадения из реальности, и этими фазами являются детство, отрочество и юность, так и в жизни мира можно выявить последовательные фазы дряхления и деградации.
     
    Я застал мир в той фазе его деградации, когда природа и церковь отпали друг от друга и начали хиреть и истончаться каждая по отдельности. И хотя, по видимости, я могу писать о самых разных вещах — о древнерусской богослужебно-певческой системе, о конце времени композиторов или о зоне opus posth, на самом деле, что бы я ни писал, я пишу об одном и том же. Я пишу о том мире, в котором мне довелось жить. Я пишу и свидетельствую о мире, в котором «диспут старца с мотыльком о вере» стал принципиально невозможен.
     

    Владимир Мартынов



    "Автоархеология (1952-1972 гг.)"


  13. ин. Василисса
    Паче всего возлюби молчание, потому что приближает тебя к плоду; язык же немощен изобразить оное. Сперва будем принуждать себя к молчанию, и тогда от молчания родится для нас нечто, приводящее к самому молчанию. Если же начнешь сим житием, то не умею и сказать, сколько света воссияет тебе отсюда. От упражнения в сем делании со временем рождается какое-то удовольствие и насильно ведет тело к тому, чтобы пребывать в безмолвии. И множество слез рождается у нас в сем житии, и в чудном созерцании сердце раздельно ощущает в них что-то, в иное время с трудом, а в иное с удивлением; потому что сердце умаляется, делается подобно младенцу; и как скоро начнет молитву, льются слезы. Велик тот человек, который терпением членов своих приобрел внутренно в душе своей чудный сей навык. Когда на одну сторону положишь все дела жития сего, а на другую молчание, тогда найдешь, что оно перевешивает на весах.
    Когда приближаешься к постеле своей, скажи ей: "В эту ночь, может быть, ты будешь мне гробом, постеля, и не знаю, не придет ли на меня в эту ночь, вместо сна временного, вечный, будущий сон". Поэтому, пока есть у тебя ноги, иди вослед делания, прежде нежели связан ты узами, которых невозможно уже будет разрешить. Пока есть у тебя персты, распни себя в молитве, прежде нежели пришла смерть. Пока есть у тебя глаза, наполняй их слезами, прежде нежели покрыты они прахом.
    Кто любит собеседование со Христом, тот любит быть уединенным. А кто любит оставаться со многими, тот друг мира сего. Если любишь покаяние, возлюби и безмолвие. Ибо вне безмолвия покаяние не достигает совершенства. И если кто будет противоречить сему, не входи с ним в состязание. Если любишь безмолвие - матерь покаяния, то с удовольствием возлюби и малый телесный вред, и укоризны, и обиды, какие польются на тебя за безмолвие. Без этого предуготовления не возможешь жить в безмолвии свободно и невозмутимо. Если же будешь пренебрегать сказанным, то соделаешься причастником безмолвия, по воле Божией, и пребудешь на безмолвии, сколько благоугодно будет Богу. Приверженность к безмолвию есть непрестанное ожидание смерти. Кто без сего помышления вступает в безмолвие, тот не может понести того, что всеми мерами должны мы терпеть и сносить.
    Восчувствовавший грехи свои выше того, кто молитвою своею воскрешает мертвых, когда обитель его будет среди многолюдства. Кто один час провел воздыхая о душе своей, тот выше доставляющего пользу целому миру своим лицезрением. Кто сподобился увидеть самого себя, тот выше сподобившегося видеть Ангелов. Ибо последний входит в общение очами телесными, а первый очами душевными. Кто последует Христу в уединенном плаче, тот лучше похваляющегося собою в собраниях.
    Впрочем, будем мы, братия, любить безмолвие, пока мир не умерщвлен в сердцах наших. Будем всегда памятовать о смерти, и в сем помышлении приближаться к Богу сердцем своим, и пренебрегать суеты мира, и презренными соделаются в глазах наших мирские удовольствия, с приятностию в болезненном теле претерпим всегдашнюю праздность безмолвия, чтобы сподобиться наслаждения с теми, которые в вертепах и пропастях земных (Евр.11:38) чают славного откровения Господа нашего с Небеси.

    Преп. Исаак Сирин



    Слова подвижнические


  14. ин. Василисса
    Как безобразна душа, когда она в смущении! Как она прекрасна, когда спокойна! Еще прекраснее, когда завеет в ней благодатный мир от Господа. Это спокойствие, самый этот святой мир исходит в душу, обвиняющую себя. И вот тому причина: «Душу, которая будет обвинять себя, - сказал великий Пимен, - Господь возлюбит». Обвинять себя может только умерщвляющийся для человеков. Кто ж попустит себе малейшее пристрастие к человеку, тот не возможет сохраниться в самоосуждении, а потому и в мире. Надо отдать всех людей Богу. Этому научает нас и Церковь; она говорит: «Сами себе, друг друга и весь живот наш Христу Богу предадим». Кто предает себя и всех Богу, тот может сохранить мертвость ко всем; без этой мертвости не может воссиять в душе духовное оживление. Если пребудешь верным Богу и сохранишь умерщвление к человекам, то явится, в свое время, нетленное духовное сокровище в душе твоей, узришь воскресение души твоей действием Духа. Об этом плотские люди не могут составить никакого понятия. Когда же, в свое время, человек увидит себя измененным и воссозданным - удивляется, как бы вновь сотворенный, рассматривает страну Духа, в которую ввел его неожиданно Бог, недоумевает, за что бы излилась такая милость Божия на ничтожное создание - человека.
    Сохраняет святую любовь к ближнему тот, кто имеет с ним общение ради Бога; сохраняет эту святую любовь и тот, кто ради Бога удаляется от такового общения. Наше естество повреждено падением; повреждена им и наша естественная любовь. Поэтому для исполнения условий святой любви надо руководствоваться не сердечными чувствами и влечениями, а велениями Евангелия, всесвятыми заповедями Господа нашего Иисуса Христа. Одна из таких заповедей говорит: «Аще десная твоя рука соблажняет тя, усецы ю и верзи от себе» (Мф. 5, 30), то есть если какой-нибудь человек, столько нужный и близкий тебе, как правая рука, приносит тебе душевный вред, - прерви с ним общение. Так велит нам поступать заповедь Законоположителя совершенной любви. А мечты и чувствования нашего падшего сердца легко могут увлечь нас в пропасть!..

    "Полное собрание писем свт. Игнатия Брянчанинова"
    Том II


  15. ин. Василисса
    Когда человек смотрит на себя и на минувшие годы, когда видит свои неудачи, грехи, внутренние раны, неверие, видит, что он весь сплошные развалины, когда он видит, что много раз каялся и ничего при этом не сделал, то им овладевает печаль. Эта печаль может происходить еще и от нашего подсознательного "я", то есть от эгоизма, гордости, потому что мы хотели бы быть великими, не иметь помыслов, грехов, никогда не терпеть неудач. Наши бесконечные неисполненные желания ввергают нас в печаль.
    Демон печали охотится на тебя, расставляет свои ловушки одну за другой. Ты грешишь? Тогда он ставит тебе западню, говоря: "Ты согрешил, что ты теперь можешь сделать? Плачь о своем грехе, рыдай, бейся головой оземь". И чего он только не придумает, пока не добьется того, чтобы привести тебя в смятение, отчаяние, обессилить тебя.
    Напротив если тебе сопутствует удача, он подбрасывает тебе помысел гордости или другой страсти, так чтобы отовсюду окружить тебя и суметь захватить.
    Предположим, я согрешил как преподобная Мария Египетская, до сих пор я сорок семь лет жил в разврате, но в эту минуту я говорю: "Согрешил, Господи, я исправлюсь". Как я пойму, есть ли у меня печаль? Если я продолжаю думать о своем грехе, то моя мысль от демона. Если я думаю о покаянии, это означает, что я желаю воли Божией, и тут же у меня появляется радость в предвкушении воли Божией, тут же я помещаю себя среди тех, которые непорочны, чисты, вхожу в сонм святых.
    Так что не путай сатанинскую, демонскую печаль с печалью о Боге. Печаль по Богу - это радость, потому что ты видишь пред собою Бога, ради Которого живет твое сердце, и, значит, в тебе царствует Господь Иисус Христос. Вот это - печаль истинная.
    Мы разговариваем с каким-нибудь братом, потом идем в свою келью и говорим себе: "Ох, негодный ты человек, опять болтал!" Такой подход бесплоден, безрезультатен. Если кто-то постоянно так себя ругает и осуждает, это значит, что завтра он будет делать то же самое, за что себя осуждал, но в двойном или тройном размере. Совесть может обличать нас: вот, все твои братья совершают ночное правило, а ты лежишь да спишь, но мы поворачиваемся на другой бок и снова засыпаем.
    Упреки, вызывающие у человека чувство одиночества и разочарования, все обличения совести по поводу нашей жизни и грехов в действительности от бесов, потому что печаль по Богу не подавляет человека, не бранит его, не бьет, не мечет в него громы и молнии, не низводит его в ад. Она дает ему утешение, дерзновение, мир, мужество, возвращает на правый путь. Она говорит ему: Не бойся, снова иди - вперед, начни с начала. Ее не интересует падение, она забывает о нем и побуждает душу снова устремляться ко Христу. Ведь она знает, что человек немощен и не может делать ничего другого, кроме как грешить, и потому укрепляет его.
    Сатанинский дух печали вызывает в человеке тревогу, тоску, огорчение, подавленность и заставляет впадать в те же грехи. Демонская печаль - это результат и признак нераскаянности, ужасного эгоизма, проявление демона, скрывающегося в нас. Напротив, печаль по Богу приходит как роса, как дружеское участие, как улыбка, как отдохновение, дает нам силы, радость, подбадривает нас. Мы чувствуем себя так, будто ничего не сделали, будто только сейчас начинаем свою жизнь. И потому авва говорит: "Смотри, не поддавайся печали". Предавайся только духовной печали по Богу, а это - торжество сердца, радующегося покаянию и Божественной жизни.
     
    архим. Эмилиан
    Толкование на подвижнические слова аввы Исаии
  16. ин. Василисса
    Иеромонаху Василию (Рослякову)
     

     
     
    С тобой я говорю, а ты - на Небесах.
    Мы в этой странной жизни были незнакомы,
    Но затаились слезы, только не в глазах,
    А в глубине груди - пронзительны и новы.
     
    Отец! В своих стихах ты, как и прежде, жив!
    Как прежде ты для нас любовию сияешь,
    Звучит в твоих строках особенный мотив,
    Которым ты сердца больные исцеляешь.
     
    Ах, как же я хочу увидеться с тобой
    И святости твоей своей душой коснуться,
    Пройти с тобой в раю какой-нибудь тропой,
    И у тебя в гостях заснуть и не проснуться,
     
    Чтоб больше никогда не обрести себя
    Едва-едва живой в сем невозможном мире,
    Где существуем мы, не веря, не любя,
    Где Богу не поют в кимвалях и псалтири,
     
    Где каждый человек друг другу люпус эст,
    Где от безбожной жизни нет уединенья,
    Где редко ко греху рождается протест,
    Где множество дорог, но мало троп к спасенью...
     
    И вот, я говорю об этом всем - тебе,
    О чем не каждый раз расскажешь и напишешь...
    А ты сейчас стоишь в Небесном алтаре
    И слушаешь меня... и бесконечно слышишь!©
     

    Анастасия Абрамова


  17. ин. Василисса
    Об себе скажу Вам, что я встречаю иногда неприятности, иногда затруднения; но более нахожу удовольствий в своем состоянии и полезных занятий. Меня затрудняет несколько будущее: но я, не могши прояснить его мрачности, успокаиваюсь, отвращая от него взоры, и ожидаю, доколе упадут некоторые лучи, долженствующие показать мне дорогу. Может, это назовут легкомыслием: но я называю это доверенностью к Провидению. Если я чего-нибудь желаю, и мне встречаются препятствия в достижении предмета желаний: я думаю, что не случай толкнул их против меня, и потому без ропота медлю и ожидаю, что будет далее. – Мне кажется, что несколько лет нерешимости простительнее, чем минута опрометчивости там, где дело идет о целой жизни. Пусть кто хочет бежит за блудящим огнем счастья: я иду спокойно, потому что нигде не вижу постоянного света…

    свт. Филарет Московский


  18. ин. Василисса
    https://dl.dropbox.com/u/14810178/334a985ef559.mp3

    К Тебе мой Бог мое моленье
    Дерзаю с духом произнесть
    Излить всю боль и все томленье
    Одно лишь только утешенье
    В молитве этой Ты и есть
    И в счастье пред Тобой склониться
    Всем естеством желая скрыться
    От всех ненастий и забот
    И горько плакать и молиться
    От беспощадности невзгод

    Ты знаешь сердце мое Боже
    Что для меня всего дороже
    Всех благ, сокровищ, наслаждений
    Одно короткое мгновенье
    Побыть наедине с Тобой
    И с этим ничего в сравненьи не может быть
    Одной мольбой к Тебе об этом я взываю
    И горько плачу вспоминая,
    Ненастных прежних дней печать
    И как не плакать, не стонать
    Свободный раб
    Моя свобода – могилы мрак
    И на земле я сын плененного народа
    В чем боль привычкой стала мне
    В чем стал привычен горький жребий
    И что осколки детских лет
    Остались словно нежный свет
    Зари не вспыхнувшей на небе
    Но лишь одно мне не понять
    Зачем кому-то отбирать,
    Топтать и рвать мою отраду,
    Мою последнюю усладу
    Когда в молитве к небесам
    К Тебе лечу, Я не отдам,
    Я не отдам под власть закона
    Красу молитвенного стона
    И на попрание ногам
    Свое единственное счастье
    Могуществу жестокой власти
    Не допущу и не продам.
    Я волен в духе пусть не в теле
    Но тленным только прах царит
    Ты будь судьею в этом деле
    Тебе мой дух принадлежит
    Тебе, мечта и утешенье
    И эти краткие мгновенья
    Что в жизни лучше может быть
    Когда склонив свои колени,
    Душою жаждущей общенья
    Вновь обретаю силу жить.
    Тебе мой Бог, Тебе всю душу,
    И тайны горечь отворю
    Приди, я сердцем жажду слушать
    И ощущать любовь твою.

    Возможно не была молитва
    Такой как в этот древний час,
    Но силой времени не скрыта,
    То, что кричит порой и в нас.
    Кто мог душе твоей усталой,
    Душе измученной, без сил,
    Сказать о том как много дала
    Судьба твоя, о Даниил.
    Ты мог ценить тем незаметным,
    Тем незавидным и простым,
    Простым общеньем с Богом,
    В этом ты мог дышать буквально Им
    Ты мог, что многие не могут
    Что очень многим невдамек,
    То, как душа приходит к Богу,
    И как к душе приходит Бог.

    Но ты не знал тогда в терзании
    Среди зверей во рву о том,
    Что чрез заслон веков потом
    Посмотрит с чистым пониманьем
    Святая Церковь, и в страданьи
    Пойдет за Богом с ним путем
    И в лицах слабых, неспособных,
    Но внутренне Тебе подобных
    Она сумеет сохранить вс¨
    Что нам данно в утешенье,
    В поддержку, в слово наставленья,
    Все что дает нам силу жить.

    А царь, чего он горько стонет
    Ужели ему дано страдать,
    Ужели вправду сон отгонит
    Великой совести печать
    Тебе ли грозному владыки
    Рыдать как малому дитю,
    Тебе ль, чей скипетр великий
    Под властью держит всю страну
    Тебе ль стонать, как раб под гнетом
    Чья незавидная судьба
    Так малоценна и черна,
    Но в чем-то мрачном и далеком
    Собой так схожа на тебя.
    Теперь ли ты постиг стеная
    Безжалостную правды суть,
    Теперь ли ты познал рыдая,
    Что капли гордости, чуть-чуть
    Вкусить совсем не много надо
    Для славы тленной и затем,
    Она имеет силу яда
    Убьет в душе любовно тем,
    Чем дорожить как жизнью нужно
    И что нам жизнь несет собой то,
    Что зовем мы просто дружбой,
    Что так не ценится порой.
    Хотя не нам судить об этом
    Чего в душе греха таить
    Мы все виновны и при этом
    Не даст нам правду совесть скрыть
    Но ты взгляни, там над востоком
    Алеет небо, посмотри,
    А друг, твой друг во рву глубоком
    Возможно жив еще, беги
    Беги, надежды упованье
    Тебя пусть снова оживит
    Пусть вспомнит с радостью сознанье
    Что Бог прибежище и щит
    Вот ров уже перед глазами
    Довольно горестно вздыхать
    И не стесняйся закричать
    Нет в том стыда, кричать слезами
    Нет в том позора и греха
    И душу изливай устами
    Во тьму безжалостного рва
    Где ты? Который любишь Бога
    Ответь, смог ли спасти тебя
    Тот кому верен был во многом
    Кому служил, кого любя,
    Ценил превыше жизни тленной,
    Превыше радости мгновенной
    Не побоявшись умереть
    Спас ли тебя твой Бог, ответь.

    Я, отступая здесь замечу
    Что очень трудно описать
    Простою рифмой силу встречи
    Мне легче смыслом передать
    Возможно пусть и не дословно
    Но слишком силен этот миг
    Насколько сладостно, огромно
    Сплотило время этот стих
    Но я бессилен, я признаюсь
    Возможно я бы так не смог
    Но в крике этом содрогаясь
    «Я жив, и жив Господь мой Бог!»

    Ответьте мне, кто правду любит
    И тот кто в истине живет
    Ужели Бог своих забудет
    Ужели своих оставит Тот,
    В ком счастье, мир, любовь, свобода,
    И кто готов в огонь и в воду идти
    Но с теми лишь идет,
    Кто служит не себе в угоду.
    Пусть это слово подтвердит
    И тот кто горя муку знает
    Пусть эта истина пылает
    И изнемогших обновит
    А дней прошедших быль живая
    На миг открывши тайны тень
    Зовет, зовет не уставая
    Встречать грядущий новый день
    Что он несет нам мы не знаем
    Учась же времеменем ценить
    Мы чаще к Господу взываем
    И получаем силу жить
  19. ин. Василисса
    Поскольку уже завтра я уезжаю в Оптину и меня не будет до 10 января, спешу поздравить всех форумчан заранее со Светлым Праздником Рождества Христова! В качестве подарка - вот этот очень добрый и трогательный рассказ. Всем желаю спасения души и крепкого здравия, храни Вас всех Господь!
     
    — Подайте, Христа — ради, милостыньку! Милостыньку, Христа — ради!..
    Никто не слышал этих жалобных слов, никто не обращал внимания на слезы, звучавшие в словах бедно-одетой женщины, одиноко стоявшей на углу большой и оживленной городской улицы.
    — Подайте милостыньку!..
    Прохожие торопливо шагали мимо ее, с шумом неслись экипажи по снежной дороге. Кругом слышался смех, оживленный говор...
    На землю спускалась святая, великая ночь под Рождество Христово. Она сияла звездами, окутывала город таинственной мглой.
    Милостыньку... не себе, деткам моим прошу...
    Голос женщины вдруг оборвался, и она тихо заплакала, Дрожа под своими лохмотьями, она вытирала слезы окоченевшими пальцами, но они снова лились по ее исхудалым щекам. Никому не было до нее дела...
    Да она и сама не думала о себе, о том, что совсем замерзла, что с утра не ела ни крошки... Вся мысль ее принадлежала детям, сердце болело за них...

    Сидят они, бедные, там, в холодной темной конуре, голодные, иззябшие... и ждут ее... Что она принесет или что скажет? Завтра великий праздник, всем детям веселье, только ее бедные детки голодны и несчастны.Что делать ей? Что делать? Все последнее время она работала, как могла, надрывала последние силы...
    Потом слегла и потеряла последнюю работу...
    Подошел праздник, ей негде взять куска хлеба...
    О, детки, бедные детки! Ради них, она решилась, в первый раз в жизни, просить милостыню... Рука не поднималась, язык не поворачивался... Но мысль, что дети ее есть хотят, что они встретят праздник — голодные, несчастные, эта мысль мучила ее, как пытка. Она готова была на все. И за несколько часов ей удалось набрать несколько копеек... Несчастные дети! У других детей - елка, они - веселы, довольны в этот великий праздник, только ее -дети...
    "Милостыньку, добрые люди, подайте! Подайте, — Христа—ради!”.
    И словно в ответ на ее отчаяние, неподалеку раздался благовест... ко всенощной. Да, надо пойти, помолиться... Быть может, молитва облегчит ее душу... Она помолится усердно о них, о детях... Неверными шагами доплелась она до церкви...
    Храм освещен, залит огнями... Всюду масса людей... веселые довольные лица. Притаившись в уголке, она упала на колени и замерла... Вся безграничная, материнская любовь, вся ее скорбь о детях вылилась в горячей молитве, в глухих скорбных рыданиях. "Господи, помоги! Помоги!” плачет она. И кому, как не Господу Покровителю и Защитнику слабых и несчастных, вылить ей все свое горе, всю душевную боль свою? Тихо молилась она в уголке, и слезы градом лились по бедному лицу.
    Она не заметила, как кончилась всенощная, не видела, как к ней подошел кто-то...
    — О чем вы плачете? — раздался за ней нежный голос, показавшийся ей небесной музыкой.
    Она очнулась, подняла глаза и увидала перед собой маленькую, богато одетую девочку. На нее глядели с милым участием ясные детские глазки. Сзади девочки стояла старушка-няня.
    — У вас есть горе? Да? Бедная вы, бедная! Эти слова, сказанные нежным, детским голосом, глубоко тронули ее.
    Горе! Детки у меня голодны, с утра не ели... Завтра праздник такой... великий...
    — Не ели? Голодны? — На лице девочки выразился ужас.
    — Няня, что же это! Дети не ели ничего! И завтра будут голодны! Нянечка! Как же это?
    Маленькая детская ручка скользнула в муфту.
    — Вот, возьмите, тут есть деньги... сколько, я не знаю... покормите детей... ради Бога... Ах, няня, это ужасно! Они ничего не ели! Разве это можно, няня!
    На глазах девочки навернулись крупные слезы.
    — Чтож, Маничка, делать! Бедность у них! И сидят, бедные, в голоде да в холоде. Ждут, не поможет-ли им Господь!
    — Ах, няничка, мне жаль их! Где вы живете, сколько у вас детей?
    — Муж умер - с полгода будет... Трое ребят на руках осталось. Работать не могла, хворала все время... Вот и пришлось с рукой по миру идти... Живем мы, недалеко... вот тут... в подвале, на углу, в большом каменном доме купца Осипова...
    — Няня, почти рядом с нами, а я и не знала! .. Пойдем скорее, теперь я знаю, что надо делать!
    Девочка быстро вышла из церкви, в сопровождении старухи.
    Бедная женщина машинально пошла за ними. В кошельке, который был у нее в руках, лежала пятирублевая бумажка. Забыв все, кроме того, что она может теперь согреть и накормить дорогих ребяток, она зашла в лавку, купила провизии, хлеба, чаю, сахару и побежала домой. Щеп осталось еще довольно, печку истопить ими хватит.
    Она бежала домой из всех сил.
    Вот и темная конурка. Три детских фигурки бросились к ней на встречу.
    — Маминька! Есть хочется! Принесла ли ты! Родная!
    — Она обняла их всех троих и облила слезами.
    — Послал Господь! Надя, затопи печку, Петюша, ставь самовар! Погреемся, поедим, ради великого праздника!

    В конурке, сырой и мрачной, наступил праздник. Дети были веселы, согрелись и болтали. Мать радовалась их оживлению, их болтовне. Только изредка приходила в голову печальная мысль... что же дальше? Что дальше будет?— Ну, Господь не оставит! — Говорила она себе, возлагая всю надежду на Бога.
    Маленькая Надя тихо подошла к матери, прижалась к ней и заговорила.
    — Скажи мама, правда, что в рождественскую ночь с неба слетает рождественский ангел и приносит подарки бедным детям! Скажи, мама!
    Мальчики тоже подошли к матери. И желая утешить детей, она начала им рассказывать, что Господь заботится о бедных детях и посылает им Своего ангела в великую, рождественскую ночь, и этот ангел приносит им подарки и гостинцы!
    — И елку, мама?
    — И елку, детки, хорошую, блестящую елку! В дверь подвала кто-то стукнул. Дети бросились отворить. Показался мужик, с маленькой зеленой елкой в руках. За ним хорошенькая, белокурая девочка с корзиной, в сопровождении няни, несшей за ней разные свертки и пакеты.
    Дети робко прижались к матери.
    — Это ангел, мама, это ангел? — тихо шептали они, благоговейно смотря на хорошенькую нарядную девочку.
    Елка давно стояла уже на полу. Старуха няня развязала пакеты, вытащила из них вкусные булочки, кренделя, сыр, масло, яйца, убирала елку свечами и гостинцами. Дети все еще не могли прийти в себя. Они любовались на "ангела”. И молчали, не двигаясь с места.
    — Вот вам, встречайте весело Рождество! — прозвучал детский голосок. С праздником!
    Девочка поставила на стол корзину и исчезла, прежде чем дети и мать опомнились и пришли в себя.
    "Рождественский ангел” прилетел, принес детям елку, гостинцы, радость и исчез, как лучезарное виденье...
    Дома Маню ждала мама, горячо обняла ее и прижала к себе.
    — Добрая моя девочка! - говорила она, целуя счастливое личико дочери. Ты отказалась сама от елки, от гостинцев и все отдала бедным детям! Золотое у тебя сердечко! Бог наградит тебя...
    "Маня осталась без елки и подарков, но вся сияла счастьем. С своим милым личиком, золотистыми волосами она в самом деле походила на "рождественского ангела”.
  20. ин. Василисса
    Святитель: "Владыка мой! Отец мой! Учитель мой!.." эти слова последнего келейника Свт. Игнатия непрестанно крутятся в голове с 6 мая. Я ехала к нему с последствиями жуткого нервного срыва, от которых ничего не помогало, ни валерьянка, ни пустырник, на таблетки.. Ехала и чувствовала, что меня там ждут, я никого там не знаю, но меня ЖДУТ!!! Перед глазами всю дорогу стоял вход в монастырь.. У меня такое было во второй раз, первый был еще в школе, когда я ехала к о. Василию в Оптину после первого своего приезда к нему. Тогда тоже было это ощущение, я всегда считала, что это была моя детская впечатлительность, а теперь думаю, что, наверно, все Святые вот так стоят у входа в свои обители и ждут нас, своих неразумных детей, просто от частых приездов, чувство благоговения и трепета перед святыней теряется и Господь не дает нам почувствовать, КТО нас ждет и встречает на самом деле у стен монастырей...
    Я приехала в Толгу с такой жуууткой раной в сердце, что мне казалось, еще чуть-чуть я подожди с отъездом и я бы не пережила. В монастырь я приехала к вечерней службе, первым делом конечно же направилась к мощам Святителя и такое невероятное чувство, будто в этот же момент он всю эту боль взял у меня и больше ее нет, а он вот рядышком-рядышком, кажется руками можно будет прикоснуться.. Все дни меня не покидало ощущение, что я приехала к родному отцу, который не отходит от меня ни на минуту и слушает каждое слово.
    В первый вечер сестра по келье сказала, что иногда на полуношнице открывают мощи Святителя, но она с Великого поста послушается и так ни разу и не попала. Я прочитав как обычно акафист Святителю, наряду со всем "обычно просимым", прошу, чтобы он сподобил приложиться к его открытым мощам и приложить к ним его икону. На следующий день мощи Святителя были открыты!!!
    8-го меня сразу же после литургии забрали на послушание и я очень скорбела, что не успела как обычно почитать акафист Святителю, потому что после литургии храм с его мощами закрывается, а если тихонько спрятаться сразу же после окончания литургии около его мощей, никто не выгонит и можно спокойно молиться. Весь день я молилась и мучилась, как же почитать акафист прям в храме, спрашивала у всех сестер, на что получала один ответ: "Правила такие у монастыря, ну что ж поделаешь?" После послушания иду все же к храму с акафистом, в надежде, что Святитель услышит меня и одновременно со мной к храму подходит экскурсия, для них, конечно же, храм открывают, проводят к мощам Святителя, я снова прячусь около его раки и пока идет экскурсия успеваю прочитать акафист!!! Чувства были непередаваемые, действительно он был настолько близко, что казалось, сейчас можно будет увидеть его святительскую мантию!
     
    Матушка-игуменья Варвара: Бывает так, видишь человека и влюбляешься в него с первого взгляда, вот так же у меня было с матушкой. Увидела ее после службы в день своего приезда и влюбилась. Так получилось, что мы с ней столкнулись вечером, когда я приехала, она меня тогда благословила на послушание и приказала келейнице, чтобы та меня отвела к кому следует и куда следует. И в последний день мы снова столкнулись с ней, я взяла благословение и пришлось отчитаться, где я послушалась и как. Удивительная матушка, с удивительно-красивыми, добрыми темными глазами, с теплой улыбкой! Удивительная!!!
     
    Послушания: После Оптиной ничего не страшно! Все было достаточно легко, в первый же вечер меня отправили помогать в паломническую трапезную мыть посуду. Вспомнилось зимнее послушание в Оптиной, только посуды в Толге в три раза меньше, а паломников в 10 раз )) На следующий день помогала убирать в гостинице, очень понравилось послушание, наедине, сам с собой в комнате, никто не трогает и не мешает. А главное, в Толге никто не проверяет, как ты что сделал, делаешь по совести, от чего возникает чувство еще большей ответственности. А последний день послушалась в сестринской трапезной, мыла посуду, потом помогала сестрам порезать картошку на посадку. Картошку резали около кедровника и одна инокиня провела меня к павлину, который горланил так, что у нас было ощущение, что мы в джунглях)) Павлин по рассказам инокини только сестрам показывает свой хвост, пришел как-то батюшка посмотреть на него, так птица отвернулась от него и никаких уговоров слушать не стала)) Мне конечно, как сестре, павлин свой хвост показал и от моих восторгов заважничал, по-моему, еще больше))
     
    Сестры: Удивительно добрые, отзывчивые сестрички. Полностью разрушили мои представления о суровых и грозных монахинях)) помоги им, Господи! В последний вечер моего пребывания в монастыре, ко мне подошла знакомиться рясофорная послушница, спросила, когда я уезжаю, я ответила, что завтра. Она с грустью вздохнула, а потом сказала: "Ну ничего, по тебе видно, что ты еще вернешься, и не раз..."
     
    Фотографии
  21. ин. Василисса
    Самая любимая моя и самая дорогая книга была святое Евангелие; в его словах я чувствовала не только сладость и утешение души, но и какую-то потребность ежеминутного неразлучного с ним пребывания, а так как это было неудобно и невозможно, то я принялась изучать его наизусть.
     
    Благодаря моей памяти, это мне было вовсе не трудно, и я скоро заучила на память славянским текстом слово в слово все евангельские события и учения у тех Евангелистов, где они излагались подробнее. Когда наступил наш последний выпускной экзамен по Закону Божию, то сама начальница института баронесса Фредерике представила меня прибывшему для экзамена тогдашнему ректору Духовной Академии, впоследствии митрополиту Московскому и Киевскому, Преосвященному Иоанникию, объявив ему, что я знаю все Евангелие наизусть. Владыку, кажется, заинтересовало это, и он предложил мне прочесть ему наизусть из Евангелия святого Иоанна Богослова главы четырнадцатую, пятнадцатую и далее, прощальную беседу Спасителя с учениками. Я стала читать на память, начав с места: «Ведый Иисус, яко вся предаде Ему Отец в руце, и яко от Бога изъиде и к Богу грядет…» (Ин. 13:3). Владыка, а с ним и все прочие присутствовавшие на экзамене слушали с большим вниманием, и никто не перебил меня ни одним вопросом. Когда я закончила, остановившись на последних словах четырнадцатой главы «восстаните, идем отсюду», Владыка Иоанникий спросил меня: «Скажите, что за причина, побудившая вас изучать Евангелие наизусть? Это для институтки — явление необычайное.» Я отвечала ему по чистой совести всю правду, ибо иного не сумела сказать: «Каждое слово Евангелия так приятно и отрадно для души, что мне хотелось его всегда иметь при себе, а так как с книгой не всегда удобно быть, то я вздумала заучить все, тогда всегда оно будет при мне в моей памяти.» Все присутствовавшие переглянулись между собой, но никто мне не возразил ничего, а Владыка продолжал: «Не можете ли вы сказать, что предложил Спаситель юноше, искавшему получить жизнь вечную?» Я ответила кратко. Он предложил мне рассказать словами Евангелия всю эту историю, что я и исполнила, начав со слов Евангелиста Матфея «се един некий рече Ему» из девятнадцатой главы, и далее до стиха двадцать седьмого (Мф. 19:16—27). Когда я окончила, Владыка вдруг сказал, как бы сбивая меня: «Вот вы говорите, что для достижения совершенства Господь предложил не иное что, как «раздать имение нищим»; хорошо, я раздал нищим, вы раздадите нищим, вот они сделают так же, — что же выйдет? Нищие нашими имениями обогатятся, а мы обнищаем; какое же тут совершенство?» Я объяснила, насколько умела, что эта заповедь не обязательна для всех, а только для предпринимающих совершенный, т.е. отличный от мирского, образ жизни, — нищета ради Христа и т.д… Владыка остался доволен ответами и уже более не спрашивал.
     
    По окончании молитвы он подозвал меня к себе, благословив меня, он положил мне на голову свою правую руку и, держа ее, произнес: «Бог не оставит Своего дела! — Ихже избра, тех и оправдает и направит на путь спасения вечного.» Затем он милостиво расспрашивал меня о том, есть ли у меня родители, какой образ жизни думаю я предпринять, и с отеческой любовью простился со мной. На следующий день он прислал мне чрез нашего священника книгу с его надписью, — эта книга по сие время у меня сохраняется.
     

    Записки игумении Таисии


  22. ин. Василисса
    ..."И вот, - говорил один из таких старцев однажды в дружеской беседе наедине с одним слушателем, - выслушиваю я людей двадцать лет, и верите ли, уж сколько, казалось бы, в двадцать лет знакомства моего с самыми потаенными и сложными болезнями души человеческой; но и через двадцать лет приходишь иногда в содрогание и в негодование, слушая иные тайны. Теряешь необходимое спокойствие духа для подания утешения и сам вынужден себя же укреплять в смирении и безмятежности..."
    И тут-то он и рассказал ту удивительную повесть из народного быта, о которой я выше упомянул.
    "Вижу, вползает ко мне раз мужик на коленях. Я еще из окна видел, как он полз по земле. Первым словом ко мне:
    - Нет мне спасения; проклят! И что бы ты ни сказал - всё одно проклят!
    Я его кое-как успокоил; вижу, за страданием приполз человек; издалека.
    - Собрались мы в деревне несколько парней, - начал он говорить, - и стали промежду себя спорить: "Кто кого дерзостнее сделает?" Я по гордости вызвался перед всеми. Другой парень отвел меня и говорит мне с глазу на глаз:
    - Это никак невозможно тебе, чтобы ты сделал, как говоришь. Хвастаешь.
    Я ему стал клятву давать.
    - Нет, стой, поклянись, говорит, своим спасением на том свете, что всё сделаешь, как я тебе укажу.
    Поклялся.
    - Теперь скоро пост, говорит, стань говеть. Когда пойдешь к причастью - причастье прими, но не проглоти. Отойдешь - вынь рукой и сохрани. А там я тебе укажу.
    Так я и сделал. Прямо из церкви повел меня в огород. Взял жердь, воткнул в землю и говорит: положи! Я положил на жердь.
    - Теперь, говорит, принеси ружье.
    Я принес.
    - Заряди. Зарядил.
    - Подыми и выстрели.
    Я поднял руку и наметился. И вот только бы выстрелить, вдруг предо мною как есть крест, а на нем Распятый. Тут я и упал с ружьем в бесчувствии".
     
     

    Другое дело психологическая часть факта. Тут являются перед нами два народные типа, в высшей степени изображающие нам весь русский народ в его целом. Это прежде всего забвение всякой мерки во всем (и, заметьте, всегда почти временное и проходящее, являющееся как бы каким-то наваждением). Это потребность хватить через край, потребность в замирающем ощущении, дойдя до пропасти, свеситься в нее наполовину, заглянуть в самую бездну и - в частных случаях, но весьма нередких - броситься в нее как ошалелому вниз головой. Это потребность отрицания в человеке, иногда самом неотрицающем и благоговеющем, отрицания всего, самой главной святыни сердца своего, самого полного идеала своего, всей народной святыни во всей ее полноте, перед которой сейчас лишь благоговел и которая вдруг как будто стала ему невыносимым каким-то бременем. Особенно поражает та торопливость, стремительность, с которою русский человек спешит иногда заявить себя, в иные характерные минуты своей или народной жизни, заявить себя в хорошем или в поганом. Иногда тут просто нет удержу. Любовь ли, вино ли, разгул, самолюбие, зависть - тут иной русский человек отдается почти беззаветно, готов порвать все, отречься от всего, от семьи, обычая, Бога. Иной добрейший человек как-то вдруг может сделаться омерзительным безобразником и преступником, - стоит только попасть ему в этот вихрь, роковой для нас круговорот судорожного и моментального самоотрицания и саморазрушения, так свойственный русскому народному характеру в иные роковые минуты его жизни. Но зато с такого же силою, с такого же стремительностью, с такою же жаждою самосохранения и покаяния русский человек, равно как и весь народ, и спасает себя сам, и обыкновенно, когда дойдет до последней черты, то есть когда уже идти больше некуда. Но особенно характерно то, что обратный толчок, толчок восстановления и самоспасения, всегда бывает серьезнее прежнего порыва - порыва отрицания и саморазрушения. То есть то бывает всегда на счету как бы мелкого малодушия; тогда как в восстановление свое русский человек уходит с самым огромным и серьезным усилием, а на отрицательное прежнее движение свое смотрит с презрением к самому себе.Я думаю, самая главная, самая коренная духовная потребность русского народа есть потребность страдания, всегдашнего и неутолимого, везде и во всем. Этою жаждою страдания он, кажется, заражен искони веков. Страдальческая струя проходит через всю его историю, не от внешних только несчастий и бедствий, а бьет ключом из самого сердца народного. У русского народа даже в счастье непременно есть часть страдания, иначе счастье его для него неполно. Никогда, даже в самые торжественные минуты его истории, не имеет он гордого и торжествующего вида, а лишь умиленный до страдания вид; он воздыхает и относит славу свою к милости Господа. Страданием своим русский народ как бы наслаждается. Что в целом народе, то и в отдельных типах, говоря, впрочем, лишь вообще. Вглядитесь, например, в многочисленные типы русского безобразника. Тут не один лишь разгул через край, иногда удивляющий дерзостью своих пределов и мерзостью падения души человеческой. Безобразник этот прежде всего сам страдалец. Наивно-торжественного довольства собою в русском человеке совсем даже нет, даже в глупом. Возьмите русского пьяницу и, например, хоть немецкого пьяницу: русский пакостнее немецкого, но пьяный немец несомненно глупее и смешнее русского. Немцы - народ по преимуществу самодовольный и гордый собою. В пьяном же немце эти основные черты народные вырастают в размерах выпитого пива. Пьяный немец несомненно счастливый человек и никогда не плачет; он поет самохвальные песни и гордится собою. Приходит домой пьяный как стелька, но гордый собою. Русский пьяница любит пить с горя и плакать. Если же куражится, то не торжествует, а лишь буянит. Всегда вспомнит какую-нибудь обиду и упрекает обидчика, тут ли он, нет ли. Он дерзостно, пожалуй, доказывает, что он чуть ли не генерал, горько ругается, если ему не верят, и, чтобы уверить, в конце концов всегда зовет "караул". Но ведь потому он так и безобразен, потому и зовет "караул", что в тайниках пьяной души своей наверно сам убежден, что он вовсе не "генерал", а только гадкий пьяница и опакостился ниже всякой скотины. Что в микроскопическом примере, то и в крупном. Самый крупный безобразник, самый даже красивый своею дерзостью и изящными пороками, так что ему даже подражают глупцы, все-таки слышит каким-то чутьем, в тайниках безобразной души своей, что в конце концов он лишь негодяй и только. Он недоволен собою; в сердце его нарастает попрек, и он мстит за него окружающим; беснуется и мечется на всех, и тут-то вот и доходит до краю, борясь с накопляющимся ежеминутно в сердце страданием своим, а вместе с тем и как бы упиваясь им с наслаждением. Если он способен восстать из своего унижения, то мстит себе за прошлое падение ужасно, даже больнее, чем вымещал на других в чаду безобразия свои тайные муки от собственного недовольства собою.
    ...А между тем одно уже то, что он именно остановился на ней, показывает, что он уже, может быть, и мыслил о ней. Может быть, давно уже, с детства, эта мечта заползала в душу его, потрясала ее ужасом, а вместе с тем и мучительным наслаждением. Что придумал он всё давно уже, и ружье и огород, и держал только в страшной тайне - в этом почти нет сомнения. Придумал, разумеется, не для того, чтобы исполнить, да и не посмел бы, может быть, один никогда. Просто нравилось ему это видение, проницало его душу изредка, манило его, а он робко подавался и отступал, холодея от ужаса. Один момент такой неслыханной дерзости, а там хоть всё пропадай! И, уж конечно, он веровал, что за это ему вечная гибель; но - "был же и я на таком верху!.."
    Можно многое не сознавать, а лишь чувствовать. Можно очень много знать бессознательно. Но, не правда ли, любопытная душа, и, главное, из этого быта. В этом всё ведь и дело. Хорошо бы тоже узнать, как он считал себя: виновнее или нет своей жертвы? Судя по кажущемуся его развитию, надо полагать, что считал виновнее или по крайней мере равным по вине; так что, вызывая жертву на "дерзость", вызывал и себя.
    Говорят, русский народ плохо знает Евангелие, не знает основных правил веры. Конечно так, но Христа он знает и носит его в своем сердце искони. В этом нет никакого сомнения. Как возможно истинное представление Христа без учения о вере? Это другой вопрос. Но сердечное знание Христа и истинное представление о нем существует вполне. Оно передается из поколения в поколение и слилось с сердцами людей. Может быть, единственная любовь народа русского есть Христос, и он любит образ Его по-своему, то есть до страдания. Названием же православного, то есть истиннее всех исповедующего Христа, он гордится более всего. Повторю: можно очень много знать бессознательно.
     

    Дневник писателя, 1873 г.


  23. ин. Василисса
    Прочитала и подумалось, ведь именно так воспитывают духовники.
     
    Действенны только молитва, молчание и любовь. Вы поняли плоды молитвы? Любовь в молитве, любовь во Христе действительно помогает. Пока вы будете любить детей только человеческой любовью, которая часто эгоистична, их поведение будет плохим. Но когда ваша любовь друг к другу и к вашим детям станет христианской и святой, у вас не будет никаких проблем. Святость родителей спасает детей. Для того чтобы это произошло, необходимо, чтобы Божественная благодать подействовала на души родителей. Никто не становится святым сам по себе. Та же самая Божественная благодать впоследствии просветит, согреет и оживотворит души детей.

    Вот позвонила одна мать из Милана и спросила, как ей вести себя с детьми. Я сказал: «Молись и, когда нужно, говори с детьми с любовью. Больше молись и меньше говори. Всем требуется много молитвы и мало слов. Не будем навязчивыми, нужно тайно молиться, а потом уже говорить, и Господь даст нам почувствовать, восприняты ли наши слова другими людьми. Если нет, мы не станем говорить. Будем только тайно молиться, поскольку своим многословием мы становимся назойливыми и вынуждаем других противиться, а иногда и возмущаться. Поэтому лучше через тайную молитву обращаться к сердцу других людей, чем к их ушам.Послушай, что я тебе скажу: молись, а потом говори. Так поступай со своими детьми. Если ты все время будешь давать им советы, то они будут им в тягость, и, когда они вырастут, то будут ощущать давление. Так что предпочитай молитву. Говори с ними через молитву. Говори все Богу, а Бог будет говорить с ними. Не надо давать детям советы голосом, который слышат их уши. Ты можешь делать и это, но прежде всего нужно говорить о своих детях Богу. Говори: “Господи Иисусе Христе, просвети моих деток. Я Тебе их вверяю. Ты мне дал их, но я слаба и не могу их направить, поэтому прошу Тебя: просвети их”. И Господь будет говорить с ними, и они скажут: “Ох, не следовало огорчать маму тем, что я сделал!” И это будет их внутреннее чувство, по благодати Божией.
    Вот что является идеалом: чтобы мать разговаривала с Богом, а Бог с ребенком. А иначе ты говоришь, говоришь, говоришь… Все это в одно ухо влетает, из другого вылетает, и в конце концов начинает восприниматься как давление. И когда ребенок вырастает, наступает реакция — он начинает так или иначе внутренне мстить отцу и матери за то, что они давили на него. А в идеале должна говорить любовь во Христе и действовать святость отца и матери. Сияние святости, а не человеческие усилия делают детей хорошими».
     

    Старец Порфирий Кавсокаливит


  24. ин. Василисса
    http://dl.dropbox.com/u/14810178/605660a16376.mp3


    о. Василий...

    Очень много всего хотелось бы написать и рассказать про Батюшку в этот день. День его рождения. Но после многочисленных неудачных попыток изложить хотя бы один из тех случаев, когда он меня поднимал во времена, когда, как мне казалось, уже встать невозможно, мне на ум пришел отрывок из интервью, которое он дал перед смертью:

    "- И все это несказанно?
    - Несказанно, потому что как рассказать о том, как действует Бог? Это невозможно."

    Наверно, это и есть объяснение тому, что все попытки оказались неудачными)))
  25. ин. Василисса
    вынос мощей свт. Спиридона и его десницы (на фото)
     

     

    Крестный ход
     

    монастырь Божией Матери Касопитра
     

    и его святыни
     

    икона Божией Матери Касопитра
     

     

     

    немного о храме Иоанна Предтечи, расположенного неподалеку от храма свт. Спиридона
     

    еще храм Иоанна Предтечи
     

    и его святыни
     

     

    Христос, староста храма свт. Спиридона. Он из древнего рода, которому раньше принадлежали мощи свт. Спиридона до передачи церкви. Вот такой человек !
     

     
    Ну и напоследок то, что покорило больше всего, частичка службы. Великий вход:

     
    Диаконов бы вообще всех в Россию забрала и нашим в пример ставила

     
    P.S. Прошу прощения за качество съемки. Все делалось урывками и все снималось на телефон.
×
×
  • Создать...