Перейти к публикации
иером. Даниил

Проект документа «Церковнославянский язык в жизни Русской Православной Церкви XXI века»

Рекомендованные сообщения

Да, все правильно, но личные переживания не разрывны с тем, что важно и богослужение, в некотором смысле, воздух духовный, без которого не жить. Конечно, принять и смириться придется с решением духовного начальства, но молиться о сохранении того, что дорого, мне представляется естественным.Мы ведь молимся о здравии тех, часто, которых плохо понимаем, но искренне желаем им здравия. И еще, правда, от куда такая жажда перемен, может быть от недостатка перемен внутри?И не в угоду ли чьему то сластолюбию и властолюбию провоцируются эти споры. Может это опять от не желания ходить в небо, а от желания натянуть его на себя?

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

А чем кстати было плохо старое, исправленное Никоном обращение священника к кающемуся в чине исповеди? В дониконовском варианте оно звучало так:

 

«Да аще чадо хощеши избыти содеянных тобою злых и прощения прияти всех твоих грехов, то не устыдися лица моего, ни усумняся, но вся ми исповеждь и не утай ничтоже, вся бо Господь Бог весть… Аз же ти чадо буду послух и поручник твоему спасению. И паки глаголет священник тихо: се, чадо, предстоят ангели Божии, невидимо заглажающе грехи твоя, яже исповеси… Но что суть грехи твои, чадо, не осрамляйся мене, исповеждь без стыдения, аз бо таков же человек и грешнее паче всех человек» .

 

В новой нынешней редакции так:

 

«Се, чадо, Христос невидимо предстоит, приемля исповедание твое. Не усрамися, ниже убойся и да не скрыеши что от мене, но не обинуяся рцы вся, елика соделал еси, да приимеши оставление от Господа нашего Иисуса Христа. Се и икона Его пред нами, аз же точию свидетель есмь… Аще ли что скрыеши от мене, сугуб грех имаши. Внемли убо, понеже пришел еси во врачебницу, да не неисцелен отыдеши».

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

Да, все правильно, но личные переживания не разрывны с тем, что важно и богослужение, в некотором смысле, воздух духовный, без которого не жить.

Все-таки тут есть противоречие. Переживания человека не могут зависеть от качества того, что ему не интересно понять. Природа его переживаний кроется не в богослужебных текстах как таковых, иначе бы он с любовью пытался бы их уяснить для себя. Природа переживаний здесь заключается совсем в другом.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

В желании уяснить для себя, может таиться оттенок не смирения и поиска легких путей, с таким же успехом можно пытаться заставить говорить весь мир на русском, а не изучать иностранный. Ведь в богослужении тексты богослужебные, а не людеслужебные, написаны они, в основном, святыми, которые ,наверное, лучше нас разбирались в том,как праведно и полезно славить Бога и Его святых.

Мне понятно указание на мое не верное устроение, я не могу с этим не согласиться.

 

Вот еще одно мнение на этот счет.

О церковно-славянском языке в русском православном богослужении

Парийский Л. Н.

 

Вопрос о языке нашего русского православного богослужения принадлежит к числу жизненных вопросов, правильный ответ на которые надо всегда знать, чтобы, избежать всех опасностей, связанных с непродуманным и быстрым решением их.

 

Вопрос о языке нашего богослужения время от времени вспыхивал в последнее столетие не раз.

 

Он имеет значение и в наше время, когда в состав Русской Православной Церкви входят много разных национальностей, имеющих свой литературный язык: украинцы, белорусы, эстонцы, латыши, литвины и др. У некоторых из них проявляются тенденции совершать богослужение на своем родном языке. Все рационалистические секты и расколы в Русской Православной Церкви всегда начинали с гонения на церковно-славянский язык.

 

Сравнительно недавно пришлось пережить сильные нападки на церковно-славянский богослужебный язык от своих же соотечественников. Они говорили: церковное богослужение должно совершаться на родном языке, церковно-славянский язык умер, церковная жизнь требует живого языка, церковно-славянский язык для народа — чужой язык.

 

В краткой заметке мы дадим, прежде всего, ответ, является ли церковно-славянский язык — чужим языком для русского народа и есть ли он мертвый язык?

 

Нынешний церковно-славянский язык наших богослужебных книг произошел из древне-славянского языка в соединении с элементами живого русского наречия. Древне-славянский язык св. Кирилла и Мефодия по корням своим есть язык близко родственный русскому. Русский народ, приняв литературный богословский язык от болгар, не рабски воспринял его, а переработал его в своем сознании, влил в него элементы своего духа. Все исторические памятники древне-русской литературы свидетельствуют, как происходил процесс слияния славянского языка с живой русской речью и как он продолжается и в настоящее время в условиях органического слияния.

 

Почти все корни слов и их значения общи у церковно-славянского языка с русским. В этом легко убедиться всякому, кто обратился бы с этой целью к богослужебным книгам. Из общего количества слов, употребленных в самой трудной славянской книге — псалтири — найдется не более ста слов, нуждающихся в переводе. К ним принадлежат слова: абие, аще, брение, буий, векую, ганание, гобзование, егда и т. п. В это число входят и иностранные слова, оставшиеся в церковно-славянском языке без перевода: онагр, скимен, скрания и т. д.

 

С другой стороны, если мы обратимся к литературному русскому языку, то увидим также, что литературный русский язык представляет неразделимое сочетание элементов русского наречия с элементами церковно-славянскими. «Говорить о русском языке, как о языке отдельном от церковно-славянского, — никак нельзя» (Буслаев. Ист. граммат., § 17).

 

Если обратимся к народной поэзии, то и здесь мы найдем немало общего с элементами церковно-славянскими, например, в формах кратких прилагательных: злат, бел, горюч, в употреблении звательного падежа: батюшко, в формах вспомогательного глагола: ах ты, гой еси, гой есте, бысть (бысть без памяти), в местоименных формах: мене, ти, в церковно-славянской форме неопределенного наклонения: улыбатися, вытиратися, повытряхнути, крестьянствовати и т. д., в множестве слов, перешедших в народно-поэтическую речь из церкви, например: риза, един, возглаголет, добре, зде, паче и т. д.

 

Наша современная прозаическая речь буквально пересыпана корнями и формами церковно-славянских слов, например: млекопитающее, млечный путь, прохлада, прозрачный, древесина, древесный, животное. Все эти слова взяты из церковно-славянских: млеко, древо, хлад, зрак, живот.

 

Славянские слова в русских и русские в славянских так переплелись и образовали вместе «великий, могучий, правдивый, свободный русский язык», что говорить: церковно-славянский язык чужой для нас, — невозможно.

 

Является ли церковно-славянский язык мертвым, на котором не подобает служить Живому Богу? — Нет. Говорят, что церковно-славянский язык должен считаться мертвым потому, что нет ни одного народа, который говорил бы на нем.

 

Действительно, на нем не говорит ни один славянский народ, но зато на нём все многомиллионное славянство говорит с Богом, молится, а молитва есть живое общение человека с Богом... Поэтому никак нельзя назвать церковно-славянский язык мертвым. Воздыхание и слезы, которые исторгают слова этого языка из души человека, свидетельствуют о жизни языка, а не о его смерти. Каждый из нас знает, какое действие производят на падшую душу человеческую церковно-славянские слова: «душе моя, душе моя, востани, что спиши? конец приближается и имаши смутитися».

 

Песнопения Страстной седмицы и Пасхи не звучат ли для нас необыкновенной силой мысли и чувства?

 

Церковно-славянские песнопения живы и живительны. Они не только живых членов Церкви связуют воедино, но и тех, которые уже умерли для земной жизни. Наши близкие, дорогие умершие предки и наши святые угодники земли русской преп. Антоний и Феодосии, преп. Сергий, преп. Серафим Саровский, свв. угодники земли Сербской: св. Савва, преп. Параскева, св. чудотворцы Болгарские, например, преп. Иоанн Рыльский и множество других православных славянских святых от свв. Кирилла и Мефодия молились на этом же церковно-славянском языке и теми же словами, какими и мы теперь молимся. Этой традицией мы бесконечно дорожим.

 

Определяя жизнь или смерть языка, надо не забывать, что слово есть выражение мысли. Без идеи слово — пустое звучание.- Если церковно-славянский язык вызывает мысли, будит чувства, значит он живет, а мы уже знаем на опыте, что он и вызывает мысли и будит чувства.

 

Нечего указывать, что в церковно-славянском языке много непонятных слов. Непонятных слов и выражений сколько угодно и в современном русском языке, недаром в одном из современных нам журналов заведен отдел: «Почему мы так говорим? например: «турусы на колесах», «бить баклуши», «разорить до тла», «попасть впросак», «нести ахинею» и т. д.

 

И современную речь и книгу каждый из нас понимает в меру своего развития и образования. Недаром для изучения доклада или речи устраиваются кружки, где эта речь прорабатывается для полного усвоения содержания слушателями.

 

Отсюда первая задача по отношению к церковно-славянскому языку: просвещать сознание верующих. Церковные слова будут оживать в слухе и разуме молящихся по мере того, как будет возвышаться религиозное просвещение народных масс. Кроме того, для оживления церковных глаголов требуется общенародное пение, живое участие народа в совершении богослужений; слово, исходящее из уст человека, живее и действеннее для сознания человека, чем то же слово, которое входит извне в слух его.

 

Сила слова — в мысли и чувстве, с ним соединяемых и им вызываемых. Слова сами по себе мертвы и немы, пока мы на них не отзываемся мыслью и чувством. Например, слово: Пасха. Это слово не наше, чужое. Многие затруднятся перевести его, но с ним соединяется масса радостных чувств и определенных идей, которые определяются словами: пасхальные мысли, пасхальные чувства. При таком отношении к слову, нам становится безразличным: русское ли оно, славянское ли оно, или греческое: оно — наше и уничтожению из употребления не подлежит.

 

Когда указывают на устарелые славянские выражения: «трость изречения», «телесе озлобления» и т. д. в качестве доказательства мертвенности церковно-славянского языка, то что можно сказать, когда, открывая книги, написанные нашими современниками, мы прочтем такие выражения: «Как нерожденных чад зачатки сверлим себе для крика горла пять пальцев, пять лучей в перчатке звезда над елкой простерла». (Пастернак. «Новый мир» № 1/2 — 1946 г.). Таких примеров можно привести бесчисленное множество. Вот речь, написанная русскими словами и совершенно непонятная.

 

Церковно-славянский язык чрезвычайно подходит к стилю православного богослужения. Что такое стиль? Стиль есть подчинение внешней формы внутренней идее, выражаемой этим внешним.

 

Богослужение — это целое (синтез), элементы которого: чтение, пение, архитектура, иконопись, язык и т. д. служат одной цели — гармонии богослужения. Только с точки зрения соответствия цели православного богослужения в храме должно рассматривать эти элементы, например: в архитектуре церквей мы найдем много лишнего, странного и непонятного. Здесь все не так, как в жилищах для людей, но церковь есть дом Божий, а не жилище человеческое; в ней все подчинено идее Богопочитания и при свете этой идеи мы понимаем, что так и должно быть в архитектуре церкви.

 

Церковная иконопись — не обычная живопись: в ней много условного, символического и непонятного, опять-таки потому, что она преследует иные цели, чем светская живопись.

 

Церковная утварь тоже необычна и даже название утвари придуманные другие, например: не посуда, а сосуды. Здесь, в церкви, стол называется престол, стул — седалище и т. д.

 

А напевы церковные? Гласовые — напевы церковные, они резко различаются от светских, мирских напевов. Русский народ создал для отличия их два слова: песня и песнь. К сожалению, современные композиторы и регенты не всегда понимают это существенное различие.

 

Святейший Патриарх Алексий в послании к настоятелям гор. Москвы пишет: «Святыми отцами, установившими не только богослужебный чин в храмах, но и их внешний вид и внутреннее устройство, все было продумано, все предусмотрено и устроено для создания особого» настроения молящихся, дабы ничто в храме не оскорбляло ни слуха, ни взора и дабы ничто не отвлекало от устремления к небу и к Богу, к миру горнему, отображением которого должен являться храм Божий».

 

Отсюда ясно, что и наш язык в богослужении должен отличаться от обычного, которым мы говорим дома, на улице, на базаре. Как необычна в храме архитектура, живопись, утварь, напевы, так и язык, на котором возносятся к Богу молитвы, должен быть необычен. Святейший Патриарх Алексий пишет: «Если в просьбах наших к людям, от которых мы ожидаем получить то или иное, мы выдерживаем нужный, часто почтительный и во всяком случае серьезный тон, то почему в прошениях наших к Господу мы дерзаем брать тон дерзновенных и легкомысленных театральных излияний, исключающих всякое благоговение»?

 

Язык богослужебный должен быть в стиле богослужения. В теории словесности всегда различаются язык и стиль. Под стилем разумеется язык, состоящий из подобранных слов, находящихся в гармонической связи с выражаемой при помощи их идеи, он должен быть в согласии с личностью автора и с особенностями данного времени и народа. Имеются различные стили: есть стиль сказки, есть стиль былин, есть стиль духовных стихов, есть стиль церковного пения. Церковно-славянский язык образует для молитв и песнопений возвышенный стиль. В этом отношении церковно-славянский язык является неисчерпаемым сокровищем.

 

Все наши великие поэты и художники, когда обращались к творчеству на церковные темы, всегда пользовались церковно-славянским языком. Так поступил гениальный поэт А. С. Пушкин в стихотворениях: «Пророк» и «Великопостная молитва». Эти два произведения написаны А. С. Пушкиным почти сплошь церковно-славянскими словами. Значит А. С. Пушкин считал, что иначе писать не следует. Отношение Пушкина к церковно-славянскому языку — урок для всех сторонников переложения церковно-славянского языка на современный русский. «Речь церковно-славянская возбуждает в русских некоторое благоговение уже самыми своими звуками, хотя понятными, но отличными от ежедневного говора, составляет приличное дополнение торжественности нашей церковной службы (Буслаев. Истор. граммат. I, § 17).

 

М. В. Ломоносов давал высокую оценку церковно-славянскому языку и относил его к высокому стилю. Основная мысль М. В. Ломоносова, что идеи горнего порядка должны выражаться и языком горним, возвышенным, а о вещах житейской суеты следует говорить языком дольним, — психологически верна.

 

Вот пример, как одна и та же вещь звучит в славянском и в современном русском языке. Всем известен ирмос: «Крест начертав Моисей»... В точном русском переводе, изданном в 1914 г. Св. Синодом, он изложен так: «Моисей, начертав жезлом продольную надпись Креста, разделил Чермное море так, что Израиль прошел по нем пешком; ударив же море поперек, против Фараоновых колесниц, он изобразил непобедимое оружие (т. е. Крест) и вновь соединил море. Поэтому, запоем Христу Богу нашему, ибо Он прославился». В этом переводе все понятно, но одобрит ли кто из православных людей употребление этого перевода за богослужением с точки зрения богослужебного стиля? — На славянском языке: «Крест начертав» — поэзия, — в русском переводе — сухая проза. Там — стильный богослужебный язык, здесь — его нет и в помине. Позволим себе привести еще один пример: стихиру на «Слава и ныне» в 'Великий Пяток: «Страшное и преславное таинство днесь действуемо зрится: неосязаемый — удержавается, вяжется разрешали Адама от клятвы; в темнице затворяется, иже бездну затворивый; Пилату предстоит, Емуже трепетом предстоят небесные силы; заушается рукою создания — Создатель; на древо осуждается — судяй живым и мертвым; во гробе заключается — разоритель ада. Иже вся терпяй милосердно и всех спасый от клятвы, незлобиве Господи, слава Тебе».

 

Какая глубина мысли и чувства! Какая высокая художественная речь! Какие контрасты, антитезы, противоположения, они так и врезаются в сознание: «неосязаемый — удержавается, вяжется — разрешали Адама от клятвы...»

 

Итак, те обвинения, которые выдвигаются против церковно-славянского языка, как непонятного, значительно преувеличены. Утверждения, что язык церковно-славянский — чужой и мертвый, несправедливы.

 

Напротив, достоинства церковно-славянского языка так велики, что наша задача состоит в том, чтобы сохранить этот великий язык, на котором были построены христианское миросозерцание и жизнь всех славянских православных народов. В области религиозных идей, для выражения высоких религиозных идей и чувств церковно-славянский язык незаменим. Все русские люди, которым дороги славянские братство и единство всех славян, всегда стояли за сохранение общего всем славянского языка. Общий язык объединяет славян. Не потому ли поляки и хорваты часто забывают о своем славянстве и отпадают от славянского единства, что перестали говорить и молиться на языке свв. Кирилла и Мефодия? — Не обязаны ли сохранением православия и славянских идей сербы и карпатороссы, которые при самых тяжелых обстоятельствах жизни, в течение ряда веков угнетаемые турками, венграми, сохранили православие и славянское единство, благодаря употреблению церковно-славянского языка — языка свв. братьев просветителей славянства Кирилла и Мефодия.

 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

В желании уяснить для себя, может таиться оттенок не смирения и поиска легких путей, с таким же успехом можно пытаться заставить говорить весь мир на русском, а не изучать иностранный. Ведь в богослужении тексты богослужебные, а не людеслужебные, написаны они, в основном, святыми, которые ,наверное, лучше нас разбирались в том,как праведно и полезно славить Бога и Его святых.

 

То есть что все-таки в желании уяснить смысл богослужения таится - несмирение или поиск легких путей?

 

Без умственной составляющей (без понимания или хотя бы стремления к нему) молитва не может быть настоящей.

 

"Стану молиться духом, стану молиться и умом; буду петь духом, буду петь и умом. Ибо если ты будешь благословлять духом, то стоящий на месте простолюдина как скажет: "аминь" при твоем благодарении? Ибо он не понимает, что ты говоришь" (1 Кор. 14; 15-16).

 

Другое дело, что часто отношение к богослужению как бы не очень ответственное - оно как фон для личных переживаний (которые, конечно, должны быть), но что конкретно читается и поется, в какой последовательности, почему - это как будто не важно или вообще само стремление к познанию считается гордостью... И если объективно люди, годами читающие, а не только слушающие богослужебные тексты, не всегда могут в них разобраться, то что можно сказать против небольшого упрощения этих текстов для обогащения ими нас же самих?..

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

Перед русским народом стоит задача сохранить церковнославянский как язык богослужения

 

Почо маютса дурью народы и племи прочут здряшны вешшы? (Сибирска псалтырь, пс. 2:1)

21294.p.jpg

 

Проект документа «Церковнославянский язык в жизни Русской Православной Церкви ХХ1 века» был предложен к обсуждению и вызвал острую дискуссию на многих сайтах интернета. Никто не оспаривает, что церковнославянский язык «является не только достоянием нашей Поместной Церкви, но и общекультурной ценностью, которую следует беречь и хранить». Споры ведутся вокруг пункта 4 подпункта IV, в котором предложено провести замену малопонятной лексики и изменить синтаксис, подражающий греческому. Острота, а порой и резкость, споров показывает, что предложенные замены были восприняты как начало основательной реформы богослужебного зыка.

 

 

Прежде чем высказаться по этим вопросам, хотелось бы остановиться на подпункте II: «В Русской Православной Церкви, с благословения Священноначалия, употребляются богослужебные тексты и на национальных языках. Эти тексты должны точно передавать смысл оригинала, быть понятными для молящихся и сохранять традицию возвышенности богослужебного языка, свойственную Православию». Отношение в Православии к переводам на национальные языки требует разъяснения.

 

Тот, кто знаком с просветительской деятельностью свв. братьев Кирилла и Мефодия, знает, что церковнославянский язык гоним с момента своего создания. Почему так произошло? Кирилл и Мефодий были направлены патриархом Фотием и Константинопольским императором Михаилом по просьбе князя Ростислава в Великую Моравию, в которой свет христианства к тому времени уже на протяжении 50 лет несли немецкие католические священники. И хотя формально Церковь была еще единой, церковно-культурные традиции Востока и Запада уже существенно различались. В Риме жестко придерживались трехъязычной доктрины. Трехъязычная доктрина – учение, по которому священными считались только три языка: древнееврейский, греческий и латинский. Религиозным обоснованием служил текст из евангелия от Иоанна, где сказано, надпись на кресте «Иисус Назорей Царь Иудейский» была сделана на трех языках: «еврейском, греческом, римском» (Ин 19:19-20). Объяснение этому – историческая действительность. Официальным языком Римской империи был латинский, средством общения разноязыкого населения (в сфере торговли, в войсках) служило греческое койне, в провинциях население говорило на своих местных наречиях. В Палестине это был арамейский диалект, язык, близкородственный к ивриту (древнееврейскому языку), который к середине 1 тысячелетия до н.э. вышел из употребления как разговорный язык и оставался языком религиозной практики и духовной литературы (язык Ветхого Завета). Существует предание, что, когда умирал историк Церкви В.В.Болотов, его последними словами были: «Наконец я узнаю, на каком языке говорил Христос». Современная наука доказала, что Христос говорил на арамейском, и потому, по закону жизни предания, последняя фраза умирающего Болотова звучит как: «Наконец я узнаю, на каком диалекте арамейского языка говорил Христос».

 

Но уже сам факт, что Римские папы (Адриан, Иоанн VIII) под нажимом обстоятельств разрешали славянское богослужение, показывает, что религиозное обоснование трехъязычной доктрины не совпадает с историческими причинами ее появления.

До 5 века Церковь свободно относилась к переводам Библии на национальные языки, 5 век переломный. Этот период называют эпохой «великого переселения народов». Европа представляла собой бурлящий котел: молодые народы выходили на историческую арену, мигрировали, вели завоевательные войны, захватывая чужие территории, принимали христианство, и трехъязычная доктрина была призвана служить превентивной мерой, охранять от появления в среде этих дописьменных культур еретических движений, которые неминуемо возникли бы в неподготовленном, в не укрепленном в церковной традиции сознании. Эти народы окормлял Рим, и потому там трехъязычной доктрины придерживались в более жесткой форме. Западноевропейские народы получили возможность читать Библию на своих родных языках с победой Реформации только в 16 в. До этого Римская Церковь вела борьбу с переводами Библии на западноевропейские языки, появлявшимися в еретической среде (в 12 в. Пьер Вальдо сделал перевод на южно-французский язык, его последователи образовали вальденскую церковь). Иногда переводы делались в помощь малообразованным священникам, которые не могли читать латинскую Библию. Если переводы не претендовали на литургическое применение, они не подвергались гонениям. До издания в 1534 г. полного перевода М.Лютера существовало около 40 печатных публикаций различных немецких переводов Библии.

 

То, что мы понимаем как православное учение, выработано Восточной Церковью в борьбе с еретическими учениями, которые возникли у народов, получивших Библию на родных языках.

3 век – Перевод на коптский язык. Копты (потомки египтян) – монофизиты.

4 век – Готская Библия. Готы – древнегерманское племя, переводчик епископ Ульфила – арианин.

– Пешита, перевод на древнесирийский, продолжает использоваться при богослужении христианами-несторианами Сирии, Ирана, Индии.

5 век – Перевод на армянский язык, армяне – последователи монофизитства.

До 5 века трехъязычная доктрина не могла появиться уже только потому, что латинское богослужение, вполне освобожденное от греческого языка, устанавливается в Риме папой Дамасом (366-384), который проявил себя как активный ревнитель первенства Римского престола. Именно по его настоянию бл. Иероним выполняет перевод Священного Писания на латынь (Вульгата). Получается по слову апостола Павла: «Все мне позволительно, но не все полезно; все мне позволительно, но не все назидает». В современном русском переводе, изданном Российским Библейским обществом, эта фраза звучит так: «Все позволено! Но не все способствует созиданию» (1 Кор. 10:23).

 

Что касается современных переводов на национальные языки в православной традиции, то каждая ситуация должна быть рассмотрена в отдельности.

 

1. Не может вызывать никакого сомнения правомерность переводов православного богослужения на национальные языки, если Русская Православная Церковь находится на территории стран дальнего зарубежья, в которых титульные народы имеют развитые литературные языки (английский, французский, немецкий и т.д.). Но даже среди исконных американцев, судя по рассказам очевидцев, встречаются православные верующие, которые сознательно выбирают службу не на английском, а на церковнославянском языке. Дело в том, что специалисты давно заметили: английский язык, став языком международного общения (международным койне), подвергается упрощению, а если учесть, что большая доля общения происходит в сфере бизнеса, то не удивительно, что душа, открытая к постижению духовности, чувствует обмирщенность современных английских переводов.

 

Для перевода православного богослужения на французский язык была создана в свое время комиссия, в которую входили греческие и русские богословы, а также филологи. После того как перевод был осуществлен, тексту было дано 50 лет «на обкатку», что говорит о серьезном, продуманном понимании того, что такое язык, что такое перевод: о необходимости не «канонизировать» какую-либо редакцию, а не прекращать работу над текстом даже после того, как она вошла в богослужение. Хотелось бы пожелать, чтобы переиздания церковных книг сопровождались информацией, какая правка была внесена.

 

2. Переводы на языки малых народов, населяющих нашу страну, если у народа еще нет литературного язык или он находится на стадии становления. В этой ситуации положение Проекта документа: «эти тексты должны… сохранять традицию возвышенности богослужебного языка, свойственную Православию», - звучит как благое, но не всегда осуществимое пожелание. Русскому языку было достаточно всего 1 тысячелетия, чтобы от дописьменной стадии (10 век) выйти на такой уровень развития (19 век), когда стали возможны конгениальные переводы на него всех лучших достижений мировой культуры. Этому процессу поспешествовали многие обстоятельства. В первую очередь, конечно же, перевод свв. Кирилла и Мефодия – дичок русского языка был привит к мировому древу христианской культуры (точно так же признается, что с перевода М.Лютером Библии на немецкий язык начинается принципиально новый этап развития немецкого литературного языка). Затем сложная и бурная история страны, которая приводила к добровольным и вынужденным контактам с культурами Запада и Востока. Долгий, смиренный период ученичества, когда в средние века важным направлением развития книжности были переводы чужих образцов. Медленная непрекращающаяся работа над редакциями, книжные справы. Наконец 18 век, когда русские писатели опять на положении учеников, теперь перед западноевропейской культурой. Вся эта работа завершилась в 19 веке созданием литературного языка, который вобрал в себя многое из греческого, латинского, западноевропейских и др. языков, из русских диалектов и, конечно же, церковнославянского. Жаль, что переводчики Н.В.Гоголя на спешно создаваемый украинский литературный язык не понимают, что, отвергая все «москальское», они отвергают мировую культуру, загоняя себя в узкие националистические рамки и подрывая православное мировоззрение множественными заимствованиями из польского, выросшего на католической почве.

 

Именно в 19 в. в иерархии стилей русского литературного языка церковнославянский занял положение высокого, торжественного стиля, почему он и звучит «возвышенно». Для создания возвышенного звучания при переводе на национальные языки начинается сознательный процесс создания богослужебного языка, отличного от бытового разговорного. Так, при переводе молитвы «Отче наш» на тувинский язык для обозначения Бога Отца взято устаревшее слово, а возможно, уже и не всем понятное.

И еще один немаловажный момент. Литературный язык не совпадает с языком литературы, но литература, безусловно, является той мастерской, в которой он созидается, где ставятся языковые эксперименты, лучшее отбирается, неудачное уходит. Думаю, что и России, начни она все сначала, тысячелетия было бы уже недостаточно, так как на фоне общекультурного кризиса, можно говорить и о кризисе (духовном) литературы. Вырастают поколения, отвыкшие держать книгу в руках, засоряющие свой язык из средств массовой культуры, мягко говоря, не всегда достойного качества. Прямо скажем – не очень благоприятный момент для развития литературный языков. Мало просто перевести Священное Писание и богослужение на национальный язык, нужно, чтобы народ начал работу над переводами, над языком. Вряд ли выражение «приидите, поклонимся», переведенное на чувашский как «придите, постучим головами», звучит возвышенно. Просто в чувашской дохристианской культуре не было формы воздаяния чести через поклонение. Подобные примеры можно найти и в древних славянских переводах. Так, словосочетание из пасхального тропаря «сущим во гробех живот даровав» представлено в дониконовской редакции как «гробным живот даровав», что для современного русского сознания звучит менее возвышенно.

 

В 14 веке свт. Стефан Пермский не только осветил зырян светом Православия, но и создал для них азбуку на основе глаголицы, эта письменность была утрачена. Потомки зырян, народ коми, имеют письменность более позднего происхождения на основе кириллицы. Они получили также и переводы богослужения на родной коми-зырянский язык. Мне рассказывал батюшка, служащий в Сыктывкаре, столице республики, что он всегда в конце проповеди произносит несколько фраз на языке коми и наблюдает, как на лицах «в белых платочках», женщин среднего и пожилого возраста, которые всегда будут составлять костяк любого прихода, расцветают улыбки. Они, как к солнцу, тянутся к родным словам, им приятно слышать родной язык в церкви, но в целом богослужение на национальном языке оказалось невостребованным. Если в народе нет националистически-сепаратистских настроений, проблема языка теряет остроту.

 

3. Переводы на славянские языки. Подтверждением предыдущей мысли является положение в современной Украине. Хотелось бы также добрым словом вспомнить трехъязычную доктрину с ее превентивной функцией. Но теперь Церковь должна храниться не только от ересей, но и от деструктивных националистических движений, разбивающих соборное единство Церкви. На протяжении 10 веков (с 11 по 20) Католическая Церковь, в силу миссионерской активности распространившаяся по всему миру, сохраняла единство. После 2 Ватиканского Собора, разрешившего богослужение на национальных языках, это единство начинает расшатываться. Намецкий священник не может сослужить во время мессы на испанском и т.д. Встает вопрос: удастся ли Католической Церкви сохранить в будущем единство или начнут появляться поместные католические церкви? От конца 4 в. (Рим перешел на богослужение на латинском языке) до середины одиннадцатого (разделение Церквей) прошло всего семь веков.

 

С первого момента своего появления церковнославянский язык был основой духовного единства православных славян. И работу над церковнославянским языком славяне на протяжении своей христианской истории вели сообща. В 10 веке мы, восточные славяне, приняв христианство, получаем письменность через болгарское посредство (1-е южнославянское влияние). В 14 веке начинается общеславянский процесс реформы богослужебного языка, основным направлением которого были архаизация и грецизация языка. Реформа получила название 2-го южнославянского влияния, так как началась в Болгарии, затем в Сербии, а после захвата этих стран турками-османами продолжилась при митрополите Киприане на Руси.

 

В настоящий момент в Сербии богослужение возможно на церковнославянском и современном сербском языках. Дело в том, что в 18 в. Сербия перешла в богослужении на церковнославянский язык русской редакции. Когда во время русско-турецкой войны 1877-1878 гг. Россия выступила «освободительницей славян» и народы Балканского полуострова были освобождены от османского ига, в Сербии в обществе началась борьба между русофилией и русофобией, началось движение за проведение широкомасштабных реформ в Церкви, рассчитанных прежде всего на подчеркивание национального элемента и вытеснение церковнославянского языка русской редакции из богослужебного употребления. Интересно, что по современным данным социологического опроса на вопрос, надо ли перевести весь корпус богослужебных книг на сербский язык, подавляющее большинство респондентов (69,2%) выбрало, как пишет сербская исследовательница К.Кончаревич, отрицательный ответ, «вероятно, опасаясь, что это автоматически повлекло бы за собой переход на современный язык».

 

Когда Русь освобождалась от монголо-татарского ига, происходило создание русского централизованного государства и формирование национального самосознания, в середине 14 в. появился перевод книг Нового Завета (Чудовский Новый Завет, авторство митр. Алексия оспаривается; возможно, выполнен по его инициативе), который представлял собой самостоятельный текст великорусско-московской редакции. Он должен был стать всероссийско-церковным и все же не стал официальным текстом Московской митрополии, т.е. Москва не вышла из общеславянской православной традиции текста Священного Писания. Можно утверждать, что именно способность русского народа забывать узко-националистические интересы во имя общих целей и создало Российскую империю. В этом ключ к оправданию реформ патриарха Никона и царя Алексея Михайловича несмотря на то, что раскол, вызванный реформами до сих пор отзывается болью в душе русского народа.

 

4. Переводы на современный русский литературный язык. Первые призывы перевести Священное Писание и богослужение с «непонятного» церковнославянского на «понятные» разговорные языки восходят к 16 в., когда церковнославянский и русский вступили в стадию двуязычия. Поэтому хочется просто повторить ответ на подобные призывы, данный богословом 16 века Зиновием Отенским: «Мню же, и се лукаваго умышление в христоборцехъ или в грубых смыслом, ежеуподобляти и низводити книжные речи от общих народных речеи. Аще же и есть полагати приличнеиши, мню, от книжных речеи и общие народные речи исправляти, а не книжные обезчещати». В результате 2-го южнославянского влияния развитие церковнославянского и русского языков пошли в прямо противоположных направлениях и к 16 в. церковнославянский действительно становится не совсем понятным. Но именно в этот период он осмысляется как языковая икона и переводы богослужения на русский язык становятся невозможными. Поэтому и говорит Зиновий Отенский, что переводить хотят или «христоборцы», или люди, не понимающие глубины проблемы. А его наказ исправлять народный язык книжным (церковнославянским) выполнила русская литература 19 в.

 

 

Положительной стороной рассматриваемого Проекта является побуждение к работе над богослужебными текстами. С другой стороны, при обсуждении высказываются мнения, что работа, инспирированная Проектом, может привести к новому расколу. Сейчас стало привычным предъявлять претензии книжной справе 17 века. Хочется сказать в ее оправдание, что она производилась в соответствии с уровнем языкового сознания своего времени, когда на Руси еще не было ни богословской, ни переводческой школы. Только в 1679 г. по инициативе царя Федора Алексеевича и патриарха Иоакима основывается духовная школа, которая со временем преобразуется в Академию. Известно, что для проведения книжной справы было привезено много греческих рукописей, но ими не воспользовались, так как не было специалистов для этой работы, а сама подобная работа отсрочила бы проведение реформы на неопределенный срок. Реформа проводилась в спешке, без необходимой подготовки.

 

Современному человеку абсолютно непонятно, в чем состоял предмет спора: «рожденна, несотворенна» или «рожденна, а не сотворенна» в Символе веры, потому что понятно, что эти различия в языковой формулировке догматическое содержание оставляют в неприкосновенности. И прежде чем приступить к новой реформе богослужебного языка, необходимо учесть, что современное языковое сознание русского народа, благодаря развитию филологической науки, значительно выросло. В то же время важные вопросы развития богослужебного языка не получили нужной разработки в силу того, что светская наука в 20 веке не имела возможности изучать язык Церкви. Курсы старославянского языка (языка древнейших памятников 10-11 веков) были введены на филологические и исторические факультеты после 2-й мировой войны и то только потому, что сформировался социалистический лагерь славянских государств. Церковнославянский язык изучался как историческая форма языка культуры и науки, каким он являлся до 18 века. Изучалось его влияние на формирование русского литературного языка. Но церковнославянский – это в первую очередь язык религиозного культа, а законы развития культовых языков (в равной степени это относится и к древнееврейскому, и к древнегреческому, и к латинскому) изучены недостаточно.

 

В развитии церковнославянского как культового языка прослеживается одна тенденция на протяжении тысячелетия. Какой бы исторический период мы ни взяли, как бы ни определяли филологи ситуацию отношения церковнославянского с общеупотребительным (разговорным, позднее литературным) русским языком – одноязычие или двуязычие – мирской язык стремится вытеснить церковный: в ситуации одноязычия (10-14 вв.) медленно, исподволь вторгаясь в пространство сакральных текстов в силу близости; в ситуации двуязычия (конец 14-17 вв.) агрессивным требованием перевода сакральных текстов на разговорные «понятные» языки в силу временной отдаленности. Иисус пытался объяснить Пилату: «Царство Мое не от мира сего (Ин.18:36), так и церковнославянский (язык Церкви) не от мира сего и нуждается в охране, в реформах, которые будут его очищать, отдалять от мирских языков, что уже и происходило в истории. Сначала свв. Кирилл и Мефодий, взяв за основу живой диалект, создают письменный язык, не совпадающий ни с одним разговорным славянским языком. Затем в 14 веке началась реформа богослужебного языка, получившая у филологов название 2-го южнославянского влияния.

 

Не от мира сего и Библия как книга, она разбивает многие привычные культурные стереотипы. Существуют два противоположных типа перевода: вольный (динамический), когда переводится смысл, и буквальный. Для светской литературы не вызывает сомнения превосходство первого типа перевода над вторым. Тогда как для Библии как богослужебной книги использовался и должен сохраниться буквальный метод. Язык Септуагинты – особый греческий, еврейские переводчики наполнили его заимствованиями из древнееврейского языка, гебраизмами, сохраняя таким образом тип мышления, хотя и затемняя при этом понимание многих мест. Переводчик Вульгаты бл. Иероним писал в письме Паммахию (письмо 57): «Я действительно не только признаю, но откровенно заявляю, что в переводе с греческого, за исключением Священного Писания, где и порядок слов есть таинство, выражаю не слово словом, а смысл смыслом».

 

В переводах первых веков славянской письменности исследователи находят борьбу между двумя этими типами перевода. Дониконовские тексты порой грешат «понятностью» в ущерб точности и соответствию мысли, выраженной в греческом тексте, так как переводились вольно. С 14 в. начинает побеждать буквальный перевод, одним из первых подобных образцов был уже упомянутый Чудовский Новый Завет. Реформы 17 века окончательно закрепляют это положение, которое необходимо сохранить не только для литургических текстов Священного Писания, но и для гимнографии , так как именно буквальный перевод передает многие черты особой поэтической системы византийской гимнографии.

 

Прежде чем приступить к работе непосредственно над языком богослужебных текстов, необходимо провести серьезную подготовительную работу. Проект рассматриваемого документа ставит задачей рабочего органа последовательную сверку «с греческим оригиналом и древними церковными переводами текста богослужебных книг». Какую работу необходимо провести для выполнения поставленной задачи:

1. решить вопрос, на какие греческие оригиналы следует опираться;
2. ввести в научный оборот критические издания греческих богослужебных текстов;[1]
3. ввести в научный оборот критические издания церковнославянских восточнославянских текстов;
4. привлечь древние рукописи не только восточнославянские, но и южнославянские – болгарские и сербские.

 

Принято считать, что редактирование так называемых Сергиевских триодей сопровождалось обращением к греческим и древнерусским рукописям. Но так как не осталось никаких подготовительных материалов, ни рукописных, ни опубликованных, можно предположить, что подобная работа не проводилась или проводилась на недостаточном уровне.

 

Проект документа предполагает замену «полностью малопонятных церковнославянских слов, а также тех слов, которые в современном русском языке имеют принципиально иное значение по сравнению с церковнославянским». Что нужно сделать для осуществления поставленной задачи, т.е. для серьезной работы с лексикой:

1. завершить начатое в ПСТГУ издание «Словаря греко-славянских и славяно-греческих соответствий» прот. А.Невоструева;
2. подготовить новое, современное издание подобного словаря;
3. подготовить издание словаря церковнославянских синонимов;
4. прежде чем вносить изменения в богослужебный текст, публиковать списки слов, замена которых будет производиться.

 

В список исправляемых слов может попасть глагол гнати: «зане гонях благостыню» (Пс.37:21). Но ведь значение «искать чего-либо, стремиться к чему-либо, преследовать что-либо» не ушло полностью из современного русского языка, мы до сих пор говорим: собака гонит зверя (она не прогоняет от себя, а преследует с целью схватить), т.е. сохранение подобной лексики открывает перспективу плодотворной работы над языком в школе. Когда церковнославянский будет введен в школьную программу не только в православных гимназиях, он поможет сделать уроки русского языка интересными, развивать языковое сознание молодого поколения.

 

Не хотелось бы потерять слова зависть, независтно. В Последовании ко Св. Причащению в молитвеседьмой Симеона Новаго Богослова читаем: «света твориши причастники, общники Божества Твоего соделоваяй независтно»[2] , в акафистах встречается устойчивое обращение к Божией Матери: «Независтный Источниче». Это пример неудачного перевода, когда удачного не может быть в принципе, потому что образ основывается на эллинистическом понятии ftonos theon (зависть богов), которого не было в славянской культуре. Славянское значение слова зависть – «чувство недоброжелательства и нерасположения к кому-либо, вызванное действительным или мнимым превосходством, преуспеванием кого-либо». Зависть богов в эллинистической культуре – это глубокое понятие, основанное на представлении, что человек на земле не может обладать полнотой блаженства, его удел – страдание. Полнотой блаженства обладают только боги, и они ревниво берегут свое достояние и наказывают людей, которые пытаются с ними соревноваться. Ярким примером этого представления является рассказ о Поликрате, правителе Самоса, в «Истории» Геродота (кн. 3: 40-43, 125). Во всем ему сопутствовало счастье, ни один эллинистический правитель не мог сравниться могуществом и пышностью с Поликратом. До Амасиса (египетского царя) «дошли как-то слухи о великом преуспевании Поликрата, и это очень встревожило царя. Когда же Поликрат стал еще гораздо больше преуспевать, Амасис написал такое послание тирану на Самос: …приятно узнать, что друг наш и гостеприимец счастлив. Но все же твои великие успехи не радуют меня, так как я знаю, сколь ревниво [к человеческому счастью] божество. Поэтому я желал бы, чтобы и у меня самого, и у моих друзей одно удавалось, а другое нет, чтобы лучше на своем веку мне попеременно сопутствовали успехи и неудачи, чем быть счастливу всегда. Ведь мне не приходилось слышать еще ни об одном человеке, кому бы все удавалось, а в конце концов он не кончил бы плохо. Поэтому послушайся моего совета теперь и ради своего счастья поступи так: обдумай, что тебе дороже всего на свете и потеря чего может больше всего огорчить тебя. Эту-то вещь ты закинь так, чтобы она больше не попалась никому в руки. И если и тогда успехи у тебя не будут сменяться неудачами, то и впредь применяй то же средство по моему совету». Тогда Поликрат, вняв совету друга, выбрасывает в море очень ценный для него и дорогой перстень. Через несколько дней рыбак поймал большую красивую рыбу, достойную быть украшением стола правителя, и принес ее во дворец. Слуги выпотрошили рыбу, нашли в ее брюхе перстень и с радостью понесли его Поликрату. И Поликрат понял, что он уже навлек на себя «зависть богов». Конец Поликрата был ужасен. Он «погиб позорной смертью, совершенно недостойной ни его деяний, ни [великих] замыслов… После того как Орет умертвил Поликрата таким способом (о котором Геродот даже не захотел рассказать), он велел распять тело [несчастного]. В эллинистической культуре не было библейского представления о первородном грехе, и больше поражает интуиция древних и чувство самосохранения, которое подсказывало, что человек рожден не для счастья, а принцип – бери от жизни все! – губителен. Но самое главное – в образе «независтно» представлено первостепенное отличие христианского Бога от языческих богов. Христианский Бог в абсолютной полноте готов наделить своими благами человека.

 

Представляется, сказано достаточно, чтобы стало ясно, что впереди интересная, сложная, с перспективой на века работа. Начать работу над богослужебными книгами, возможно, стоит с нового принципа публикации текста. Так как с 19 века в системе функциональных стилей современного русского языка церковнославянский занял положение языка официальной церковной молитвы, то рабочие замечания (откуда выходит священник, сколько кладет поклонов и т.д.) имеет смысл публиковать в переводе на русский язык, а сам текст молитвословий сохранить без изменений, пока не будет проведена серьезная работа над языком и не будут выработаны новые принципы редактирования.

 

И последнее. Уже говорилось, что еврейский народ потерял иврит (язык Библии) в 1-м тысячелетии до нашей эры. На протяжении своей истории он говорил на языках разных народов: в Испании на испанском – ладино; в Германии на немецком – идиш. И спустя два с половиной тысячелетия, когда образовалось в 20 в. государство Израиль, смог восстановить древнееврейский язык как государственный. Начал работу по восстановлению в середине 19 в., за столетие до образования государства. Впрочем, как отразится перевод культового языка в государственный на религиозном мышлении – покажет время. А перед русским народом стоит задача сохранить церковнославянский как язык богослужения, потому что Бог достоин, чтобы к Нему обращались на языке, который звучит возвышенно.

 

Галина Трубицына

26 сентября 2011 года

 

[1] Критические издание представляют разночтения, встречающиеся в разных редакциях, в одной книге.

[2] На это автору указал покойный Новиков Е.Б.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

Результаты Всероссийского репрезентативного опроса, проведенного Службой СРЕДА (полевые работы: ФОМ-Пента, выборка 1500 человек)

 

Скажите, пожалуйста, верным или неверным, с Вашей точки зрения, является следующее утверждение: «Я считаю, что в православных храмах службы должны вестись на современном русском языке, а не на старославянском».

46410.p.jpg

Результаты опроса

 

37% россиян выступают за то, чтобы службы в православных храмах велись на современном русском языке. При этом женщины несколько чаще мужчин хотят слышать на службах современный русский язык. Интересно, что представители разных возрастных групп отвечали примерно одинаково.

Изменить язык церковных богослужений с церковнославянского на современный русский чаще хотят безработные респонденты (44%), граждане, имеющие образование ниже среднего (43%), россияне, высоко оценивающие общественную деятельность Патриарха (46%).

Среди тех, кто хотел бы по-прежнему слышать церковнославянский во время церковных служб: образованные россияне (45%), предприниматели и руководители (48%), респонденты, занимающиеся наукой и работающие в сфере образования.

Зато среди православных около половины опрошенных высказались за изменение языка церковных богослужений. Однако чаще так думают невоцерковленные верующие. Против перевода церковных служб на современный русский выступают те православные, которые регулярно подходят к Причастию.

 

Что касается федеральных округов: чаще всех выступают за изменение языка богослужений проживающие в Южном и Северо-Кавказском федеральном округе. Жители Уральского ФО, напротив, реже хотят изменения языка церковных служб. Но еще реже о необходимости перевода говорят на Дальнем Востоке, - впрочем, среди них 39% не могут дать конкретный ответ.

Чаще других затрудняются с ответом самые обеспеченные из опрошенных.

читать далее Язык богослужений: церковнославянский или русский?

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

О ТОМ, ЧТО НЕ ДОЛЖНО БЫТЬ ЗАБЫТО Архимандрит Рафаил (Карелин) Источник: Карелин-Р.Ru 28 сентября 2011 г.

 

В древних языках отражена и закодирована духовная история народов. Древние языки – это юность народов, а новые языки – их старость. Древний язык – стержень нового: без стержня язык деформируется, распадается на диалекты и наречия, подвергается коррозии от вульгаризмов и неологизмов, как будто его лицо покрывается морщинами, становится дряблым и теряет прежнюю красоту. Священной иконой русского языка является церковнославянский язык, греческого – древнегреческий, грузинского – древнегрузинский.

46413.p.jpg

В богослужении идиомы древних языков получают новое небесное благоухание. Древние языки мистичны, они овеяны духом тайны. Тайна является в полумраке, она открывается постепенно. Определенная неясность, кажущаяся непонятность, как бы затуманенность древнего языка требует усилий, чтобы вжиться в него. Это похоже на постепенное постижение тайны.

 

Тайна – не секрет, не тайнопись, не иероглиф, которые можно расшифровать усилием ума, как бы высветить холодным светом интеллекта. Тайна воспринимается глубинами души и в этом интуитивном познании остается неисчерпаемой. Мистика – одно из свойств человеческой души. Православие наполняет ее реальным содержанием. В Православии ностальгия поистине сменяется внутренним удостоверением, что истина найдена. Здесь нет внешних доказательств, здесь непосредственное переживание духа, в котором изменяется он сам. Это реальность, которая более достоверна, чем материальная реальность. Это включение бытия в сверхбытие.

 

Мистика присуща человеческой душе. Поэтому во всех древних конфессиях и религиях бережно хранятся древние языки народов. Обратимся к инославным конфессиям. Хотя они лишены благодати, но верующие находят определенное удовлетворение мистического чувства в душевном переживании и вдохновении.

 

Несторианская конфессия сравнительно немногочисленна, ее члены разбросаны по разным странам; казалось, они должны забыть свой культовой язык и перейти на местные наречия, но они бережно хранят как свою реликвию древнесирийский язык.

Дорожат своими древними языками монофизиты. В богослужении армянской церкви употребляется древнеармянский язык – грабар, относящийся к V-му столетию. Современные армяне с трудом понимают его, но они знают, что перевод древней гимнографии на современный язык будет означать разрыв с прошлым, что молитвенные гимны потеряют свою глубину.

 

Египетские христиане – копты представляют собой остров в море мусульманского мира. Их богослужебным языком остается древнеегипетский – язык Антония и Макария Великих, язык Скита и Фиваиды. Они дорожат этим языком, изучают его в духовных и даже в светских школах.

Эфиопия – единственная страна в Африке, где большинство населения христиане, где религиозная и монашеская жизнь находится на значительном уровне и церковь тесно связана с народом. Богослужебный язык, называемый геэз, основан на древнеэфиопском языке. Эфиопы особенно тщательно берегут его. Гимны, которые пишутся в честь новоявленных святых, должны пройти строгую цензуру – нет ли в них отклонения от языка геэз. Малейшее осовременение языка должно быть исправлено.

 

Теперь перейдем к нехристианским религиям. Языком мечети является классический арабский язык. На нем написан Коран в VII-ом столетии. Перевод Корана на другие языки разрешается только как пояснение или толкование текста. Арабский язык – один из трудных для изучения. Его лексический фонд превышает три европейских языка, взятых вместе и, несмотря на это, в медресе кропотливо изучается классический арабский язык. Его должны знать теологи и служители мечети. Для мусульманина языковая реформа показалась бы кощунством.

Индуизм пользуется древнеиндийским языком санскритом – языком Вед. На нем составлены храмовые песнопения и мантры.

Маздеисты (парсы) – сравнительно небольшая община персидских огнепоклонников, которые сохранились в Индии, Америке и странах Ближнего Востока. Их культовым языком остается древнеперсидский язык.

 

Иудейский народ не только сохранил свой древний национальный язык – иврит как язык синагоги, но ему во все времена обучали детей в еврейских общинах, разбросанных по всему свету. С образованием государства Израиль иврит стал обязательным для его граждан и имеет статус государственного языка.

 

Жизнеспособность и устойчивость древних языков можно объяснять различными причинами, но, самое главное, как бы ключ от загадки, находится в самой человеческой душе – это врожденное мистическое чувство, которое обретает свое выражение и звучание в древних языках.

Церковнославянский язык является иконой русского языка. Эта икона намолена в течение многих веков, она освящена светом и огнем литургии. Церковнославянский язык – колокол, звон которого пронесся над Балканами и Великой скифской степью. На этом языке снежная Гиперборея заговорила с небом. Церковнославянский язык – нерукотворный храм, где душа устремляется ввысь, забывая временное и суетное. Это язык, на котором молились святые, прославленные Церковью. Это древняя чудотворная икона, которая сотрется и пропадет, если ее будут перерисовывать в картину.

 

Голый рассудок, дистанцированный от духа и того, что в древней антропологии называется умом (с совокупностью познавательных сил и способностей), хочет сразу все понять, всем овладеть, все схватить и разложить по клеткам – заменить тайну плоскими понятиями. А мистическое чувство, хранящееся в сердце человека, и благоговение перед тайной, могут сделать его причастником вечного света.

Архимандрит Рафаил (Карелин)

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Результаты Всероссийского репрезентативного опроса, проведенного Службой СРЕДА (полевые работы: ФОМ-Пента, выборка 1500 человек)

 

Комментарий к Статье понравился:

 

Сергій:

"Крайне странно видеть результаты и обсуждение этого “всероссийского” опроса о судьбе богослужебного языка Русской Православной Церкви. Никому в голову, например, не придет опрашивать граждан России, на каком языке совершать богослужения иудеям, мусульманам или старообрядцам. Но, если дело касается РПЦ, тут – пожалуйста.

 

Культура ток-шоу постепенно берет верх. Раньше все были специалистами в области медицины и педагогики. Теперь к этим областям знаний прибавилась еще и литургика.

 

Да и среди вариантов ответов не было совершенно естественного: “В данном случае я не вправе что-либо советовать”. – Не вправе, потому что не православный. Не вправе, потому что не исповедуюсь, не причащаюсь, а в храме бываю лишь несколько раз в году. Не вправе, потому что у меня нет ни сил для поста, ни времени для молитвы. Не вправе, потому что основную информацию о Православии, о Церкви, о священнослужителях черпаю из бульварных газет...

 

Много ли будет таких людей? – Более чем достаточно. Должно ли радоваться и пытаться помочь, когда эти люди приходят в храм и задают странные порою вопросы? – Несомненно. Должно ли уподобляться им? – Ни в коем случае."

 

И смутно что-то верится, что данный опрос вообще был.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

Интересно, кто-нибудь из тех, кто считает, что не должно менять и слова в богослужебных текстах, читал когда-нибудь праздничный канон Пятидесятнице из Цветной Триоди?

Господи Иисусе Христе! Благослови слова сии и что нужно, внуши сказать к славе Твоей.

Да, пришлось еще раз заглянуть в Цветную Триодь: Святителю, преподобне отче Космо, моли Бога о нас!

 

Ведь именно епископ Косма Маиумский, Святоградец, творец канонов - является автором канона Святой Пятитдесятицы.

И их у нас, Слава Богу, много БЫЛО - святых божиих человеков творивших Духом Святым! А ведь у Бога ВСЕ ЖИВЫ.

А мы теперь всестороннеразвитые, даже "со стажем", даже в Ставропигиальном монастыре, в 21 веке уразуметь НЕ МОЖЕМ... :342:

А ЕСЛИ сколько-нибудь напрячься, ведь все продумано в Уставе: тропари на 12-ть по 3-и, 4-е и 6-ть раз(!) должны повторяться, конечно, если читающии не понимают, то где уж слушающим...

А книги Богослужебные, их с таким трудом приобретали на сельских приходах, ведь это сколько же надо средств?..А мы в неотапливаемых храмах служим, налоги и еп. взносы не успеваем платить, без зарплаты и пенсии... :sorry000:

Очень и очень прискорбно...и наверное следует признать, что не спроста нам ЭТО обсуждать (ТО,что казалось бы и обсуждать грешно: вспомните о хуле на Духа Святаго!) попустил Господь: "что имеем не храним..."

И если начинать с себя, вспомнив стихи убиенного Оптинского Новомученика иеромонаха Василия, мне надо бы покаяться, что не делюсь с другими тем, что дарует мне Господь, ведь как Божий День ясно и иначе никак НЕЛЬЗЯ выразить смысл Богослужения Православного.

"Проклят всяк, творящий Дело Божие с небрежением". И если над всеми нами навис "домоклов меч", то в этом есть и моя вина. :(

ПРОСТИТЕ И БЛАГОСЛОВИТЕ. :thank_yo:

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

А мы теперь всестороннеразвитые, даже "со стажем", даже в Ставропигиальном монастыре, в 21 веке уразуметь НЕ МОЖЕМ... :342:

А ЕСЛИ сколько-нибудь напрячься, ведь все продумано в Уставе: тропари на 12-ть по 3-и, 4-е и 6-ть раз(!) должны повторяться, конечно, если читающии не понимают, то где уж слушающим...

Действительно, такие каноны, как канон Пятидесятницы на протяжении со времен перевода с греческого постоянно "дышали" и непонятные слова заменялись переписчиками на новые более понятные до тех пор, пока не появились печатные станки и богослужебные тексты перестали дышать. И нам, живущим в 21-м веке надо уже получать лингвистическое образование, чтобы понять в полной мере глубину этих творений. К сожалению, большинство из нас довольствуется поверхностным слушанием и мало тех, кто переживает сердцем о том, насколько трудно людям понять читаемое. А ведь в храме ум должен пребывать в молитве, а не заниматься плюсквамперфектами.

Практика показывает, что молитве содействуют тексты, легко воспринимаемые на слух. Для греков, например, канон Пятидесятницы наверное является одним из самых понятных, т.к. для них сказуемое, стоящее впереди подлежащего естественно. Нам, увы, приходится прилагать дополнительно усилий для ломки родных языковых стереотипов, и, к сожалению, делается это в ущерб молитве.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

"Крайне странно видеть результаты и обсуждение этого “всероссийского” опроса о судьбе богослужебного языка Русской Православной Церкви. Никому в голову, например, не придет опрашивать граждан России, на каком языке совершать богослужения иудеям, мусульманам или старообрядцам. Но, если дело касается РПЦ, тут – пожалуйста.

В статье сказано: "как отмечает сама Служба среда, – это в основном невоцерковленные православные. Те же православные, которые регулярно причащаются, не поддерживают нововведений (55% - против)".

Мне кажется, что воцерковленность реципиентов должна быть не менее десяти лет. Только в этом случае человек может зрело оценивать свой духовный опыт жизни в церкви. А мнение людей нецерковных здесь действительно вообще не к месту.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

Нам, увы, приходится прилагать дополнительно усилий для ломки родных языковых стереотипов, и, к сожалению, делается это в ущерб молитве.

Врядли когда читаешь даже Последование ко Святому Причащению, задумываешися о словах как о "сказуемых" и "подлежащих", и самое сильное содействие молитве - БЛАГОГОВЕНИЕ, а не лингвистика - разве не так?

Даже мирская поэзия и светское искусство не всегда подчиняются законам лингвистики, а Церковное творчество - это высшая Поэзия и высшее Искусство, тем более не обязано им подчинятся, потому что Оно Надмирное и его задача обращать умы и сердца ТУда ,где все не так как здесь, по другому, а для этого обычный слог не подходит. У нас все НЕ ОБЫЧНО: архитектура, облачения, напевы и слова, а без ЭТОГО, мы не мы.

 

появились печатные станки и богослужебные тексты перестали дышать

- Но ведь ОНИ ДЫШАТ НАШИМ ДЫХАНИЕМ!!!

 

Наконец, что же тогда с нашими ИМЕНАМИ делать, и они заимствованные и мало кому понятные? :342:

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

Интересно, что ревнители сохранения полной неприкосновенности церковнославянского языка совсем не берут в расчет тот очевидный факт, что для этого языка, как и для любого другого (и того, на котором творил преп. Косьма Маюмский), существует история, т.е. язык богослужения не слетел к нам с неба в готовом виде, в каком присутствует в современных богослужебных книгах. История церковнославянского языка – это во многом история справ, выявления ошибок перевода и их преодоление – иногда удачное, а иногда и неудачное. Но это динамика, а не статика, за которую так держатся благочестивые охранители, у которых другая «динамика», «благочестивая» и назидательно активная.

Мне кажется, что такая «мертвая хватка» за «единый аз» идет именно от незнания сути вопроса, от отсутствия опыта и еще – от отсутствия взгляда на себя со стороны.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

Я в данном случае никак не могу понять, на что направлена вообще эта реформа, на исправление ошибок в богослужебных текстах или все же на их перевод на русский язык? Потому что обсуждаются именно эти два направления, одни упорно ратуют за то, что надо богослужебные книги исправить, другие упорно против русского языка в богослужениях. И у меня такое чувство возникает, что спорят о двух совершенно разных вещах, ибо ошибки ошибками, да, наверно, их надо исправлять, но когда слышишь подобную формулировку опроса: "в православных храмах службы должны вестись на современном русском языке", то становится действительно страшно за то, к чему же эта реформа может привести. Тогда я бы уж вслед за этим опросом устроила для людей, которые за современный русский язык в богослужениях другой опрос: "А начнете ли вы в храмы ходить, если там все будет так понятно и чисто по-русски?"

 

Простите, накипело))

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

Тогда я бы уж вслед за этим опросом устроила для людей, которые за современный русский язык в богослужениях другой опрос: "А начнете ли вы в храмы ходить, если там все будет так понятно и чисто по-русски?"

Совсем недавно один московский протоиерей, которому в нынешнем году исполнилось 75 лет, рассказал интересную поучительную историю, произошедшую с ним в бытность его молодости. В послевоенные годы он часто любил отдыхать в Эстонии, где алтарничал в кафедральном соборе. И вот, там произошло такое мини-восстание некоторой части эстонцев, которые рьяно ратовали за совершение богослужений на эстонском языке. После некоторых диспутов православная церковь ради мирного урегулирования спора пошла навстречу и, в частности, в данном кафедральном соборе были организованы альтернативные службы на эстонском языке. Результат был вполне ожидаемым: богослужения на эстонском не посещал никто, все прихожане по-прежнему шли молиться на "церковнославянские службы" :friends0:

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Гость Татьяна

Natasha, ни в коем случае не подвергая сомнению рассказа уважаемого протоиерея, упомянутого Вами, хочу заметить, что эстонские службы в кафедральном соборе города Таллинна (юрисдикции московского патриархата) уже давно проходят регулярно, каждую субботу (кроме двунадесятых праздников). И достаточное количество православных эстонцев их посещают.

Сама я русский человек и достаточно долго (около 10 лет) посещаю православные службы на церковно-славянском языке. И хотя я владею эстонским языком (это у меня рабочий язык), но я испытываю сложности даже с отслеживанием хода службы на эстонском языке. Если я прихожу на эстонскую литургию, я вынуждена следить за ходом службы по книжке. Именно посещая эстонские литургии, я поняла - как же сложно людям, для которых русский язык не родной, понимать церковно-славянский язык, тем более молиться на непонятном языке. И Слава Богу, что есть православные богослужения на эстонском языке. Недаром святитель Иоанн Максимович во всех странах, куда его приводил Промысел Божий, старался служить на родном языке этой страны, тем более, что при его знании языков это было нетрудно.

 

Что же касается исправления явно устарелых выражений, то для меня была ярким примером необходимость замены слова, резко изменившего свое значение в Акафисте Пресвятой Богородице, Кондак 6, сейчас это слово заменено на "буесловна" (см. Акафист Пресвятой Богородице), а прежнее выражение выходит за рамки нынешних приличий, я его приводить не буду, интересующиеся могут посмотреть в акафистах дореволюционного издания.

 

Кондак 6

Проповедницы богоноснии, бывше волсви, возвратишася в Вавилон, скончавше Твое пророчество, и проповедавше Тя Христа всем, оставиша Ирода яко буесловна, не ведуща пети: Аллилуиа.

 

Так что я считаю, что вдумчивая, заботливая и внимательная работа по замене устаревших выражений нужна.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

Да будет Воля Господня, хотящая всем спастись и в Разум Истины приидти.

 

 

Мне кажется, что такая «мертвая хватка» за «единый аз» идет именно от незнания сути вопроса, от отсутствия опыта и еще – от отсутствия взгляда на себя со стороны.

 

- Какая-то странная фраза :friends0:, Ника(победа),и к кому же она относится, к ревнителям сохранения ?

А может все наоборот (?): от того и ревнуем, что -познали, от того и держимся, что- дорого,

от того и хотим быть "верными даже до смерти", потому что -ЛЮБИМ!

И очень жаль, Ника, что мы с Вами даже здесь говорим на разных языках

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

- Какая-то странная фраза :friends0:, Ника(победа),и к кому же она относится, к ревнителям сохранения ?

Я, кажется, обидела Вас... Простите!

 

Любовь к богослужению и его языку - это дар Божий, но все же, я думаю, и рассуждение здесь должно присутствовать.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

Врядли когда читаешь даже Последование ко Святому Причащению, задумываешися о словах как о "сказуемых" и "подлежащих", и самое сильное содействие молитве - БЛАГОГОВЕНИЕ, а не лингвистика - разве не так?

Если дело только в благоговении, то собственно какая разница тогда, каково будет качество церковно-славянского языка в этих молитвах, раз человеку это не важно при чтении?

 

Даже мирская поэзия и светское искусство не всегда подчиняются законам лингвистики, а Церковное творчество - это высшая Поэзия и высшее Искусство,

Вот тут, как мне кажется, заключается принципиальное непонимание разницы между церковным творчеством как таковым и его переводом. Интересный факт: греки всегда удивляются, почему у нас русских существует так много акафистов. Сами греки признают лишь один акафист Благовещению Божией Матери, поскольку это действительно уникальное по своему стихотворному составу произведение. Греки не представляют, как можно написать еще один акафист, подобный благовещенскому. Это почти то же самое, что в рабочем порядке повторить такое же произведение, как у Достоевского. Русский перевод этого акафиста теряет те его неповторимые особенности, которыми могут восхищаться только те, кто знаком с греческим языком. Мы имеем в некотором смысле лишь суррогат, поэтому у нас с такой легкостью и пишутся акафисты. Несомненно, что и в нашем славянском переводе присутствует благодать, потому что она не покинула текст, утративший свою оригинальную поэзию. Точно так же происходит и с другими переводами богослужебных текстов.

 

У нас все НЕ ОБЫЧНО: архитектура, облачения, напевы и слова, а без ЭТОГО, мы не мы.

Воздействие благодати на умы и сердца происходит вовсе не от того, что "у нас все не обычно", а от того, что в Церкви действует Святой Дух.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

Я в данном случае никак не могу понять, на что направлена вообще эта реформа, на исправление ошибок в богослужебных текстах или все же на их перевод на русский язык? Потому что обсуждаются именно эти два направления, одни упорно ратуют за то, что надо богослужебные книги исправить, другие упорно против русского языка в богослужениях. И у меня такое чувство возникает, что спорят о двух совершенно разных вещах

В том то и дело, что путаница эта смущает многих. Мало кто вообще хочет замечать высказывания иерархов о том, что перевод богослужения на русский язык в церкви совершенно исключен. Вопрос о русском языке идет не внутри церкви, а скорее между людьми церковными и теми, кто пока еще находится за ее оградой.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

Между русским и церковнославянским: обязателен ли возвышенный стиль?

Андрей Десницкий

Самое первое произведение греко-римской античности, в котором упомянута Библия (еще только Ветхий Завет) – это трактат «О возвышенном», написанный неизвестным автором около 50 г. н.э. Среди прочих примеров возвышенного стиля там приводилась и книга Бытия.

Andrei250.jpg

Можно, конечно, удивляться, почему о Библии греки и римляне впервые заговорили с точки зрения стиля, а не содержания, но ведь это не так уж и странно, если разобраться. Вникнуть с суть этой книги, услышать весть о Едином Боге и о сотворенном Им мире – это достаточно сложно и ответственно. А вот оценить стиль, его величавость и красоту – для этого не нужно особого труда, да и не обязывает такое признание ни к чему.

 

Сказать «книга Бытия проповедует нам Единого Бога» значит встать перед самым серьезным выбором: поверить в этого Бога и изменить свою жизнь, или отвергнуть эту весть. А вот сказать «ее язык возвышен» можно без таких серьезных последствий.

Нечто подобное происходит и сегодня. Нередко люди ценят в Церкви и во всем, что к ней относится, прежде всего возвышенность, неотмирность.

 

Когда заходит речь о возможности перевода богослужения на русский язык, единственный, по сути, аргумент, который выдвигается против – это как раз необходимость сохранять для общения с Богом особый язык, который само по себе включал бы молящихся в церковную традицию и не был бы «испорчен» повседневным употреблением. Аргумент всего один, но для тех, кто его выдвигает, он побеждает и любые другие соображения.

 

Примерно то же самое касается и переводов Библии на русский и другие языки: их допустимость признают сегодня все (еще полтора-два века назад это было не так), но главная и зачастую единственная претензия, которая выдвигается ко многим новым переводом, касается как раз обыденности языка. Писание не должно звучать как обычное художественное произведение, ему подобает свой, священный стиль, – говорят критики.

 

Насколько справедливы подобные утверждения? Трудно сказать однозначно. читать далее : http://www.pravmir.ru/vozvyshennost/

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

КАМО ГРЯДЕШИ или КУДА ИДЕШЬ?

О церковно-славянском языке и Православии

 

Вопрос о переводе православного богослужения на русский язык в последнее время обсуждается особенно энергично. Приход в храмы сотен тысяч новых прихожан, выросших вне церковной традиции, действительно создает определенные проблемы. Выстоять долгую православную службу, не понимая, что происходит и о чем речь, довольно сложно, а для многих мучительно. Некоторых это настолько пугает и отталкивает, что едва лишь приоткрыв дверь к спасению, они захлопывают ее и больше не предпринимают попыток.

 

Что же мешает, в самом деле, взять и перевести все богослужебные тексты на простой и понятный каждому русский язык, облегчив тем самым путь к Богу тысячам своих соотечественников?

 

Говорят же баптисты: "Хлеб наш насущный подавай нам на каждый день" (А.В.Карев. О молитве. "Избранные статьи" Изд. Всесоюзного совета евангельских христиан-баптистов. М., 1977)... "Насущный" - это, впрочем, тоже по-славянски. Если уж быть последовательным, надо бы говорить "Хлеб наш питательный..."

 

Самый яростный противник "архаики" и "славянщины", на практике сравнив оригинал с переводом, не может не согласиться, что смысл при переводе искажается и поэзия из текста уходит.

 

"Промысел Божий" - совсем не то, что "Божий план", который так любят американские протестанты. "Камо грядеши?" и "куда идешь?" - не взаимозаменяемы, и едва ли русский вариант вдохновил бы знаменитого романиста в качестве заглавия его не менее знаменитого романа.

 

Но оставим на время сравнения и объяснения и рассмотрим внимательно само требование: откуда оно берется и насколько оно оправдано?

 

Когда ребенок впервые приходит в храм, ему все ново и непонятно. Возмущает ли это его? Устрашает? Нет, скорее внушает почтение. И уж конечно вызывает любопытство.

 

Что делает ребенок? Он наблюдает, задает вопросы, пытается постепенно понять происходящее. Ловит в потоке знакомые слова - и радуется узнаванию. Меньше всего он чувствует себя ущемленным.

Когда в храм впервые приходит взрослый, он в таком же положении. Ему не только язык - ему ВСЕ непонятно. И многие реагируют так же, как дети, то есть нормально загораются желанием понять - и постепенно, шаг за шагом, двигаются к своей цели.

 

Когда на этом пути они обнаруживают все новые тайны и понимают, что познанию не будет конца, это их пугает. Потому что скоро выясняется, что это именно то дело, для которого мы, собственно, и предназначены. Именно труд богопознания составляет смысл и ради нашей жизни, а все остальные занятия служат лишь для того, чтобы жизнь не прерывалась и процесс познания продолжался.

 

Можно сетовать на то, что какой-то вспомогательный процесс, служащий для поддержания жизни, слишком сложен и громоздок, и ратовать за его упрощение в целях экономии драгоценного времени. Зачем, к примеру, так усложнять процесс питания, когда все, что нужно человеку, это хлеб, чистая вода или молоко? Кров и одежда - такие простые вещи, к чему вся эта колоссальная индустрия со всей этой химией и рекламой?

читать далее: http://www.foma.ru/a...x.php?news=3330

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

Слово

Протоиерей Андрей Ткачев

 

Откройте любую книгу с церковнославянским текстом. Например, Часослов или Октоих. В случае, если названия эти вам ничего не говорят, – потрудитесь заполнить брешь в образовании.

(От подобной бреши корабли тонут.)

 

Там вместо номеров страниц, данных в привычной арабской цифири, вы увидите буквы. Да-да, буквы. Привычные «К» там соседствуют с непривычными «S». Встречаются, по мере нарастания количества страниц, комбинации из нескольких букв. Все буквы даны под неким крючочком, который называется «титлом». Целая таинственная система знаков. По крайней мере, так кажется непосвященному. Есть и церковнослужители, поседевшие в алтаре за многие лета исправной службы, но толком в этих букво-цифрах не разбирающиеся. Так и пишут для удобства карандашиком подле славянских загогулин арабские соответствия.

46383.p.jpg

Можно было бы давно упроститься и выбросить эти архаизмы из церковной жизни, как предлагали когда-то выбросить Пушкина с парохода истории, если бы не одно «но». Этот благоуханный нюанс – начертание цифр и чисел при помощи букв, а не автономных знаков – сохраняет для церковного сознания идею чрезвычайной важности. А именно: слово и буква первичны, цифра – вторична. Можно и так сказать: человек, научившийся читать, научится и считать, а считать, отдельно от чтения, научиться по-славянски невозможно.

 

Вдумайтесь, ради Христа, в эту органическую цельность. Она противостоит современному мировоззрению так, как небо отстоит от земли. Современный человек (все образование нынешнее ведет его к этому) выучивается считать гораздо раньше и лучше, нежели выучивается читать. Да и потом, оставив парту, во взрослой жизни человек охотно калькулирует и весьма неохотно погружается в тексты.

 

Научиться считать, ничего не читая, в современном мире не то что можно, а часто даже нужно. И на фоне этого любящего цифру и не любящего слово человечества древняя мудрость выглядит как «золотое сечение», как цельная истина, чуждая всякому дроблению.

Это не есть уникальное свойство одной лишь церковной кириллицы. Точно так же относились к буквам и цифрам евреи, арабы, греки, армяне. Все культуры, в основе своей содержащие Священный текст, цифру подчиняли букве и не позволяли цифре вести отдельное и независимое существование. Внутри этих культур человек вначале учился читать, потом ему давали в руки то, что единственно достойно «таинства чтения», – Писание, а затем умение считать прилагалось уже как вспомогательное.

 

Конечно, при современном развитии точных наук, при той высокой зауми, которая связана с миром алгебры и ее дочек, мы уже никогда не вернемся к вспомогательному и служебному использованию чисел. Ведь одно дело связки сушеных смокв считать (тут и малыми числами обойдешься, даже без дробей), а другое – рассчитывать траекторию выхода спутника на орбиту. Так что иллюзий у нас нет, как нет и призывов к отказу от точных наук. Но есть и сейчас прикладные области, где непонимание библейской первичности буквы перед цифрой рождает странные явления. Я имею сейчас в виду пресловутые три шестерки, о которых только глухой не слышал и только немой не говорил.

 

Как известно, Откровение говорит о начертании, которое будет свидетельствовать о рабстве зверю. Само же начертание будет заключаться в «имени зверя или в числе имени его» (См.: Откр.16: 17).

Как видим, страшны не сами цифры или образуемые ими числа. Речь идет об имени или числе имени. Первична, таким образом, личность зверя и его имя, а три шестерки являются числовым выражением имени. Что же такое число имени?

Каждое имя или слово может быть превращено в соответствующее ему число при помощи так называемой гематрии, то есть числовых соответствий между буквами и цифрами. Так, к примеру, имя «Алла» состоит из двух «а» и двух «л». Букве «а» соответствует цифра 1, а букве «л» – число 30. Два раза по 30 плюс два раза по единице в сумме дают число 62. Это и есть числовое выражение имени «Алла», или – число имени на церковнославянском языке.

 

Так можно подойти к любому имени. В ту же меру можно будет отнестись со временем и к имени зверя. Не всем, правда, ибо сказано: «Здесь мудрость. Кто имеет ум, тот сочти число зверя» и проч.

Каждому из нас кажется, что мы «имеем ум». Вот многие и бросились со своим умом в толкование самой таинственной книги Нового Завета, как правило – одной единственной главы из нее, и в этих толкованиях додумались единственно до панического страха перед невинными числами как таковыми. А числа невинны воистину. В Библии есть 666-я страница. В разных изданиях в зависимости от качества бумаги и величины шрифта на нее попадает разный текст. Но хотел бы я видеть того чудака, который бы предложил вырвать эту страницу из Писания.

 

Итак, слово первично, оно важнее, да и по времени идет впереди цифр и чисел.

В человеческом мире все должно быть вначале поименовано, а лишь затем посчитано. Никогда иначе. Прежде чем считать, нужно знать, кого или что ты собственно считаешь. Когда вопрос «что?» имеет ответ, тогда считай, будь то годы плена, или тучные года перед наступлением голодных, или солдаты в строю, или люди в покоренном городе.

Точно так же и с числом имени. Покажи мне личность и скажи, как ее зовут, и тогда, если у нас есть разум, мы найдем «число имени» этой личности. Причем искать придется, быть может, на греческом языке или на еврейском.

 

Вообще гематрия не создана и не найдена для обслуживания одних лишь апокалипсических страхов. Ею по временам можно наслаждаться и утверждаться в Христовой вере.

Все мы слышали накануне Рождественских праздников евангельское чтение с длинным перечнем имен, вошедших в родословие Спасителя. Когда все имена прочитаны, евангелист подводит итог: от Авраама до Давида – четырнадцать родов; от Давида до Вавилонского переселения – четырнадцать родов и от Вавилонского переселения до Христа – четырнадцать родов. Трижды по четырнадцать. И вот почему.

Начиная родословие, Матфей пишет: «Родословие Иисуса Христа, Сына Давидова, Сына Аврамова». Давида ставит раньше Авраама, хотя тот и жил позже. Уж очень было важно для евреев, чтобы Мессия был сыном Давида, отсюда и особенность речи евангелиста.

Так вот, гематрия слова «Давид» в еврейском языке – 14!

Кричите «Аллилуйя!»

«Далет», «вав» и еще раз «далет» – так пишется имя Давида. 4+6+4=14.

Таким образом, на языке гематрии Иисус Христос – «трижды сын Давида», то есть Мессия истинный. Слава Святой Троице!

 

За подобными изысками еврейские книжники проводили долгие годы и слепли, склоняясь над книгами и вычислениями. Нам Господь эту тяжесть на плечи не кладет. Избавляя нас от ярма закона, Господь ждет от нас усилий в достижении святости и хочет, чтобы наша праведность превзошла праведность книжников и фарисеев. Но это вовсе не значит, что мы должны быть невежественны и пугливы. Чтобы вместо апостольского «всегда радуйтесь, непрестанно молитесь» мы изобрели для себя свои правила, вроде «всегда бойтесь, от всех шарахайтесь».

 

Слово, драгоценное Слово, которое стало плотью и обитало с нами, Оно было вначале. Тому поклонимся.

Оно в воплощении – Эммануил, то есть «с нами Бог». Уместно вспомнить постовое песнопение, позаимствованное у Исаии: «С нами Бог. Разумейте языцы и покоряйтеся, яко с нами Бог». Там есть такие слова: «Страха же вашего не убоимся и не смутимся. Господа Бога нашего, Того освятим, и Той будет нам в страх. Яко с нами Бог».

 

Нам нужно полюбить чтение больше счета. Слово важнее. Бессловесный, непоименованный мир – это мрак, в котором шевелятся чудовища. Человек осмысливает мир, давая вещам и явлениям имена, и освящает мир, молясь и прославляя Бога.

Бог же, как написано, творит не иначе, как Словом. И когда впоследствии наука внедряется в глубины словом сотворенного и словом содержимого мира, то она – наука – находит там тончайшие и точнейшие закономерности, для выражения которых служит математика и язык цифр.

Но это все потом, потом. Ведь цифра служебна. Она всегда после слова или внутри его, но никогда – над ним.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

Отзыв Епархиального совета Псковской епархии Русской Православной Церкви на проект документа «Церковнославянский язык в жизни Русской Православной Церкви XXI века»

 

МОСКОВСКАЯ ПАТРИАРХИЯ

ПСКОВСКОЕ ЕПАРХИАЛЬНОЕ УПРАВЛЕНИЕ

ПСКОВ, ул.Леона Поземского, 83 –а

72-38-90 № 52

"04" октября 2011 года.

 

Обсуждая проект документа «Церковнославянский язык в жизни Русской Православной Церкви XXI века», Епархиальный Совет Псковской епархии на своем заседании 4 октября 2011 года выразил свое отношение к процессу реформирования православной традиции в богослужебном языке.

 

Изучив документ, мы пришли к выводу, что основной причиной, побуждающей к исправлению богослужебных текстов, является проблема «непонимания» некоторыми людьми церковнославянского языка. На наш взгляд, богослужебные молитвы и песнопения вообще не требуют никакого перевода или упрощения, но требуют объяснения и толкования их содержания, используя труды святых отцов. Поэтому проблема «непонимания» церковнославянского языка считаем преувеличена.

47770.p.jpg

Ссылка на иерархов Русской Православной Церкви XIX - XX веков выражает не всю полноту мнений Русской Православной Церкви, о чем свидетельствуют обновленческий раскол, и верность народа Божия церковнославянскому языку. По этому вопросу приводим слова Святейшего Патриарха Алексия II: «Богослужебный язык Церкви делается вполне понятным и легко доступным всякому, кто решил серьезно отнестись к делу собственного воцерковления. А вот если такой серьезности нет, то никакие переводы не увеличат численности людей в храмах. И ведь подразумевается, что православный человек приобщается к церковнославянскому языку с детства. То, что несколько поколений были в детском возрасте отчуждены от нормальной богослужебной практики и теперь испытывают трудности с языком, является трагедией, а не правилом. Церковнославянский язык - язык глубокий, емкий, возвышенный. Любые естественные изменения в языке происходят органично и медленно. В этом процессе сотворчески учавствует весь народ. Потери и искажения от такой насильственной акции будут неимоверными и катастрофическими не только для Церкви, но и для всей национальной культуры».

 

В 3-ем пункте вызывает сомнение тезис, что через исправление богослужебных книг возможно решить проблему непонимания богослужебных текстов. Мы знаем, что многие народности, утратившие свою государственность, сохранили свой язык, язык своих предков. Например, израильский народ, пребывавший около 2000 лет в рассеянии, сохранял свою культуру и свой язык. Как только он обрел свое государство в 1948 году, тут же принялся за возрождение своего родного древнееврейского языка - Иврит, отказавшись от нового «Идиш». Иврит и теперь считается как язык Священного Писания, как его первоисточник.

 

Поскольку наша Русская Православная Церковь обрела свободу и идет ее возрождение, то следовало бы нашим духовным школам больше обратить внимание на изучение славянского языка, на его красоту и глубокую духовность и прививать студентам духовных школ особую любовь к церковнославянскому, своему - родному языку, не считая его как нечто второстепенное. Нам и так неловко, что и русский то язык ныне теряется в тернии других языков западного мира. Славянский язык - это наш язык, это язык наших предков. Он является той самой духовной скрепой, связующей наши славянские народы в единстве Православной Веры.

 

Мы вполне согласны с 5-м пунктом проекта документа, где говорится о необходимости подготовки новых пособий и изданий по церковнославянскому языку разной степени сложности и детализации, а также учебных материалов в современных медиаформатах. Необходимо позаботиться об издании молитвословов с последованием Чина Вечернего Богослужения и Чина Божественной Литургии, а также последованием Православных Таинств. Всякий приходящий в храм мог бы воспользоваться такими молитвословами с изложением чина церковной службы. При этом малопонятные славянские слова сносить в подстрочники с кратким объяснением на русском языке, а в целом церковнославянские богослужебные тексты оставить такими, как они есть.

 

Церковный верующий человек сроднился с церковнославянским языком. Для более глубокого понимания церковных текстов необходимо на приходах Русской Православной Церкви упорядочить само богослужение, чтец должен быть «учиненный», с надлежащим голосом и имеющий опыт церковного чтения.

 

Наше церковное Православное Богослужение ни с чем несравнимо по своей музыкальной красоте и своему возвышенному, глубокому содержанию. Оно раскрывает всю полноту нашего вероучения догматического, исторического и нравственного значения, необходимого для нашего спасения. Славянский язык - это наш язык, язык наших предков славян. Мы русские - славяне, и наш язык - славяно-русский, он еще и церковнославянский, способствующий уже более тысячи лет делу нашего спасения. Русская Православная Церковь, наш народ приобщился к святому Православию и получил учение от Восточной Православной Кафолической Церкви посредством церковнославянского языка через святых братьев Кирилла и Мефодия, а они - особо чтимые святые Христовой Церкви. Просветители славян своей молитвой, богоугодной жизнью освятили славянскую письменность, поэтому нужно признать, что славянский язык - это не только церковнославянский язык, но он язык Святой Церкви нашей, он святой и потому, что он составлен, рожден от святых святителей и учителей Православной Церкви Христовой.

 

Церковнославянский язык более понятен сердцу и душе, может быть не всегда понятен нашему разумению, как и многое другое из нашего вероучительного содержания, как например Единица в Троице и Троица во Единице. Но мы веруем, что это истина. Так исповедует Святая Православная Церковь Христова. Поэтому для понимания Православного Церковного Богослужения необходимо верующему человеку приобщиться и сердцем, и душой, и разумом к его содержанию, проявив усердие, настойчивость и труд к его изучению. Наш славянский язык требует относиться к нему с благоговением и любовью. Церковное Православное Богослужение и церковный язык имеют притягательную жизненную силу и благодатно действуют на душу и разум церковного православного человека, в отличие от языка, который он использует в своей повседневной жизни.

 

Необходимо учесть и то обстоятельство, что наш народ взволнован, так как сегодня непростое время, в связи с всякого рода брожениями, связанными с ИНН, чипами, пластиковыми паспортами. И на этом тревожном фоне начинать реформы с церковнославянского богослужебного языка или церковно-календарного стиля считаем крайне опасной затеей. Этой реформой мы не привлечем народ в храмы Божии, мы сможем только оттолкнуть от храма наш церковный народ, по крайней мере, многих верующих людей. Мы убеждены, что этим церковным народным смущением воспользуются наши недруги, и пойдет неразбериха, которой не будет конца.

 

Нужно учесть и то обстоятельство, что некоторые славянские слова при переводе на русский язык теряют свое смысловое значение. «Страх и трепет прииде на мя и покрый мя тьма» (Пс. 54:6); «Сердце мое смятеся во мне...» (Пс. 54: 5), совсем по иному будут звучать при переводе на русский язык и многое другое. А как перевести «Ложесна бо Твоя Престол сотвори и Чрево Твое пространнее небес содела» («О Тебе радуется...»)? Это то, что при переводе на русский язык вызовет иное понимание. Можно лишь осторожно заменить некоторые старые слова на современные, как например: «напрасно» - «внезапно Судия придет», «бабы» - «жены», «выну» - «всегда». Но и это можно выделить в отдельное приложение к богослужебным книгам, как словарь пояснительных слов или в самом богослужебном тексте в подстрочниках.

Сочетание святоотеческих богослужебных текстов и святоотеческих славянских слов и предложений, возвышенных церковных музыкальных произведений в совокупности слилось во единый гимнографический строй создало неземную красоту надмирную гармонию, которая умиляет и поднимает душу до небесных высот. Это поистине дар Божий. Надмирное, Небесное, неземное - все это сочетание в совокупности являет богатство нашей Церкви, что духовно обогащает дух, душу и тело христианина. «О Тебе радуется, Благодатная, всякая тварь, Ангельский собор и человеческий род...», «Ныне силы Небесныя с нами невидимо служат. Се бо входит Царь Славы, се жертва тайная совершенна дориносится...», или же ирмосы Пасхи Христовой, Рождеству Христову исполняемые на музыку Бортнянского Д.С., Турчанинова П.И., Веделя А.Л., Аллеманова Д.В. - это же торжество нашей святой Русской Православной Церкви, которое удивляет всех, кто посещает наши храмы в эти великие праздники. Церковнославянский язык, богослужебные тексты святых подвижников и музыкальные произведения церковных композиторов при хорошем их исполнении никого не оставляют равнодушными. Эта благодатная сила, которая трогает наше сердце и душу вызывает в нас дух сокрушения о грехах, умиление в молитве, радость в торжестве и печаль в покаянии. Это все слилось во единую сокровищницу Православного Церковного нетленного богатства. Откуда черпает православная душа все необходимое и спасительное для своей земной и небесной жизни. Церковнославянский язык сроднился с текстом церковных святоотеческих канонов, ирмосов и стихир, он вошел в саму природу церковных музыкальных произведений. Язык, текст и музыка нашей РПЦ стали одним организмом и эти три отдельные природы стали одной душей.

 

Сегодня важно не смутить, не отторгнуть от Церкви верующих людей. И в стремлении исторгнуть «мнимые» плевелы есть опасность «восторгнуть» вместе с ними и пшеницу. Поэтому вопрос исправления богослужебных текстов необходимо снять с повестки обсуждения и «оставить расти обое купно до жатвы» (Мф. 13:30).

 

Наш известный старец Псково-Печерского монастыря архимандрит Иоанн (Крестьянкин) в своей проповеди 10 июня 1990 года в день интронизации на первосвятительский престол Святейшего Патриарха Алексия II донес до нас завещание Святейшего Патриарха Пимена. Вот слова старца Иоанна:

«...И вместе с жезлом патриаршим новому Патриарху вручается и завет его предшественников и заветы, хранящиеся Церковью уже на протяжении тысячелетия. И так случилось, дорогие мои, что я могу высказать эти заветы не из книг, но слышанные мной лично из уст Патриарха Пимена. Они прозвучали в частной беседе моей с Патриархом, но сказаны были так значительно, так категорично и со властью. Вот что было сказано милостью Божией Святейшим Патриархом Российским Пименом.

 

Первое. Русская Православная Церковь неукоснительно должна сохранять старый стиль - Юлианский календарь, по которому преемственно молилась тысячелетие Русская Церковь.

Второе. Россия как зеницу ока призвана хранить Святое Православие во всей чистоте, завещанное нам святыми нашими предками.

Третье. Свято хранить церковнославянский язык - святой язык молитвенного обращения к Богу.

Четвертое. Церковь зиждется на семи столпах - семи Вселенских Соборах. Грядущий VIII Собор страшит многих, да не смущаемся этим, а только спокойно веруем в Бога. Ибо если будет в нем что-либо несогласное с семью предшествующими Вселенскими Соборами, мы вправе его постановления не принять».

 

МИТРОПОЛИТ ПСКОВСКИЙ И ВЕЛИКОЛУКСКИЙ ЕВСЕВИЙ

Члены Епархиального совета:

Наместник Свято-Успенского Псково-Печерского монастыря АРХИМАНДРИТ ТИХОН (СЕКРЕТАРЕВ)

Настоятель Свято-Троицкого кафедрального собора г. Пскова ПРОТОИЕРЕЙ ИОАНН МУХАНОВ

Ректор Псковского Духовного училища ПРОТОИЕРЕЙ ВИТАЛИЙ ГЕРУСОВ

Проректор Псковского Духовного училища ПРОТОИЕРЕЙ АНДРЕЙ ВАХРУШЕВ

Секретарь Псковского Епархиального управления СВЯЩЕННИК ВЛАДИМИР МИРОНОВ

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

Join the conversation

You can post now and register later. If you have an account, sign in now to post with your account.
Note: Your post will require moderator approval before it will be visible.

Гость
Ответить в тему...

×   Вставлено в виде отформатированного текста.   Восстановить форматирование

  Разрешено не более 75 смайлов.

×   Ваша ссылка была автоматически встроена.   Отобразить как ссылку

×   Ваш предыдущий контент был восстановлен.   Очистить редактор

×   Вы не можете вставить изображения напрямую. Загрузите или вставьте изображения по ссылке.


  • Сейчас на странице   0 пользователей

    Нет пользователей, просматривающих эту страницу.

×
×
  • Создать...