Перейти к публикации
Татиана.

О пользе и вреде общения

Рекомендованные сообщения

Старец Паисий Святогорец

 

Осмотрительность в общении

 

В армии, в войсках связи, у нас была таблица распознавания, указывавшая некоторые конкретные признаки, по которым было понятно, какая радиостанция наша, а какая чужая; свои радиостанции мы знали. Какое-то время на специальных занятиях по технике радиоприема мы устанавливали промежуточную радиостанцию и старались распознать принадлежность чужой станции — спрашивали: "Что это?" или говорили: "Раз!" и слушали, какой будет ответ, чтобы поймать их на этом. Иными словами, если мы не могли с уверенностью определить радиостанцию, то мы ей не доверяли и старались ее распознать. Так и в жизни духовной: видя, что какая-то "радиостанция" не наша, мы должны сказать самим себе: "К чему мне с этой станцией работать? Еще чего!" Когда радист, понимая, что радиостанция чужая, хочет с ней работать — это серьезный проступок. Но насколько серьезнее его вина, когда он знает, что радиостанция не только чужая, но к тому же вражеская — и хочет работать с врагом! Я хочу сказать, что в вопросах, касающихся наших связей с другими людьми, необходимо рассуждение и осмотрительность. А самое надежное — это каждому советоваться со своим духовником.

В разговорах также следует быть внимательным, потому что зачастую начинается с духовного предмета, а заканчивается пересудами. Человек не только теряет время, но и душу свою убивает осуждением, поскольку у нас нет права никого осуждать. Мы не имеем права осуждать даже того, что происходит в мире. Если можем, то, с болью поговорив о чем-то, постараемся посодействовать в исправлении дурного положения дел. И умерших осуждать тоже не должно, ибо, к счастью, души всех людей находятся в руках Божиих.

Я вижу, что часто у многих людей помысл повреждается от одного невнимательного слова. Знаете, какими мы были бы внимательными, если бы с произносимых нами слов брали налог? Если бы нам говорили: "Столько-то слов скажешь, столько-то заплатишь", то мы бы считали свои слова. По телефону-то мы думаем, что говорить и сколько говорить, потому что платим за разговоры. Много времени теряется сейчас на слова.

— Геронда, в Лествице пишется, что осуждение есть порождение ненависти. А простые пересуды могут иметь в себе любовь?

— Да. Сильно любя какую-то душу и видя, что другие завидуют ей, можно сказать что-нибудь на ее счет, чтобы другие ей не завидовали. Все надо испытывать. Однако человек ущербный или поврежденный, считающий, что с ним поступают несправедливо, по этой причине огорченный или раздраженный и выражающий по какому-нибудь поводу свое возмущение, может принести другим душам такой вред, который не в состоянии сделать даже диавол. Иуда возмутился растратой излитого мироносицей мира и сказал, что это миро можно было продать, а деньги раздать нищим. Под влияние Иуды попали и другие апостолы, имевшие Благодать [1]. Они увидели внешнюю правильность того, что сказал Иуда, и попали под его влияние, ибо не ведали его сребролюбивого сердца. А Христос даже денежный ящик поручил Иуде, чтобы насытить его страсть, и тот "вметаемая ношаше" [2].

— Геронда, когда два человека не согласны между собой и спрашивают мнения третьего, то какую позицию следует занять ему?

— Если он имеет дело с людьми, несогласие которых касается чего-то личного, то ему лучше сказать свое мнение в присутствии обоих. Иначе каждый использует его слова так, как ему выгодно. Если же слово человека, у которого спросили о его мнении, имеет вес, то противники будут использовать сказанное им как тяжелую артиллерию и начнут безжалостно обстреливать друг друга. И в самого сказавшего эти снаряды попадут, а он не будет этого ожидать. Поэтому ему следует, насколько возможно, избегать подобных людей, чтобы хранить в себе мир и быть способным молиться о мире между этими людьми — и вообще о мире [всего] мира. Если он не может совсем избежать таких любителей создавать соблазны, то пусть, по крайней мере, избегает многих слов, чтобы иметь соблазнов поменьше. То, что у некоторых нет злобы, но есть просто поверхностность, значения не имеет, ведь соблазны-то своей поверхностностью они тоже создают.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

О духовном родстве

 

— Геронда, вчера вы сказали нам, что ощущали всех людей, с которыми встречались в прошедшие дни, своими братьями. Что такое духовное родство?

— Со всеми людьми мы братья по плоти. Все мы братья, и все мы рабы Бога. Мы же, верующие, кроме того и по Благодати дети Божии, искупленные божественною Кровию нашего Христа. В жизни духовной мы плотски являемся родственниками по Адаму и духовно — родственниками по Христу. Люди, живущие духовно, ощущают между собой это духовное родство. Они думают об одном, они стремятся к одному, они преследуют единую цель. А если бы, к примеру, у тебя была сестра по плоти, жившая, как ей заблагорассудится, по-мирски, то никакого духовного родства с ней ты бы не ощущала.

— А может ли распасться духовное родство?

— Когда один из людей прекращает жить духовно, то и его родство с другим, духовно живущим, прекращается. Не другой, духовно живущий, удаляется, а прекративший духовно жить отделяет себя от него; так же как насколько живет человек по Богу, настолько он к Богу и приближается, насколько же удаляется он от жизни по Богу, настолько дальше от Него уходит. И как Божественная Благодать является силой, действующей на расстоянии и передаваемой людям, так и лукавая энергия диавола есть действующая на расстоянии и передаваемая сила. Если, к примеру, две души находятся в состоянии духовном и одна из них думает о другой, то между ними есть духовное соединение и одна душа передает божественную силу другой. Также и две души, живущие греховно и имеющие между собой некое общение: одна из них на расстоянии принимает от другой бесовское воздействие, от одной идет телеграмма к другой.

— Геронда, а когда один из двух людей, имевших между собой такую бесовскую связь, изменяется в добрую сторону, то помогает ли это другому?

— Да. Он не получает ответа, потому что тот, кто изменился к лучшему, как бы не поднимает "трубку" [своего духовного] "телефона". Обрывается линия, и связи уже нет. Таким образом, есть вероятность, что человек, оставшийся без ответа, задумается, и, если он захочет, это может ему помочь.

— Когда мы общаемся с человеком, имеющим страсти, и эти страсти не имеют на нас вредного влияния, то [значит ли это, что] мы влияем на его характер?

— Если мы имеем духовное состояние, святость, то мы оказываем на него большое влияние, поскольку [тогда] на него влияет Благодать Божия, и таким образом наш ближний получает пользу. Когда мы от любви терпим нашего брата, то он это понимает. Так же и злоба: если она в нас есть, то он ее тоже понимает, даже если она не проявляется внешне. Что душа имеет, то она и передает [другой душе]. Страсть передает страсть, раздражение передает раздражение, гнев передает гнев. Благодатный же дар облагодатствованной души передаст ближнему благодатный дар.

— Помогает, стало быть, общение с людьми добродетельными?

— Конечно помогает. Если пойти в келью, где постоянно кадят ладаном, то, выйдя из нее, ты и сам будешь пахнуть ладаном. Пойдешь в хлев — пропахнешь запахом хлева. После мирского дома будешь пахнуть мирскими ароматами. [Помню], в оккупацию мы посадили пять гектаров дынь разных сортов: американский сорт из сельскохозяйственной школы — белые дыни во-от такие здоровые и очень сладкие, а также "аргские" дыни местного сорта и другие. Если случалось, что рядом с американскими дынями росли кабачки, то сладость из дыни уходила в кабачок. Кабачок становился слаще, а дыня безвкусней. Такое происходит от опыления, от пчел, которые перелетают с цветка на цветок. Если увидишь дыню с большим "пупком", то знай, что она выросла рядом с кабачками.

Если "аргская" дыня будет расти рядом с хорошей дыней, то она заберет у хорошей сладость. Хорошая дыня сладость потеряет, но, по крайней мере, в этом случае она тоже пойдет в дыню. Но если рядом с хорошей дыней окажется кабачок, то он станет слаще, и потом при его готовке понадобится целая пригоршня соли. И дыня теряет, и кабачку это не на пользу. Если же дыня рядом с дыней, то хорошая теряет, но другая становится слаще. Я хочу сказать, что если христианин, не очень преуспевший духовно, будет находиться возле духовно преуспевшего человека, то последний может утомиться, может немного повредиться, но зато первый получит пользу. Если же близ человека духовного будет человек мирской, неверующий, то и труд и время первого будут потрачены зря. Если человека мирского тронет что-то из сказанного другим, то это будет самое большее из того, что возможно. Но истолкует он сказанное в понятиях [своей] мирской философии, то есть воспримет это духом мирским, и пользы не получит. То есть останется он кабачком, хотя и станет послаще на вкус

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

Братские отношения

 

— Геонда, я тревожусь, когда вы говорите, что нам предстоят нелегкие годы.

— Будьте между собой дружны и согласны, будьте духовно подготовлены и отважны, будьте единым телом и ничего не бойтесь. Помогает и Бог. Возделайте духовную любовь, имейте ее такой, какую питает мать к своему ребенку. Пусть отношения между вами будут братскими, пусть живет среди вас жертвенность. А трудные дни мы потихонечку переживем.

Мы, монахи, понятно, уходим из мира и оставляем знакомых и родных ради того, чтобы войти в великую семью Адама и Бога. Но миряне должны поддерживать отношения с живущими духовно родственниками и знакомыми для того, чтобы помогать друг другу. Если христианин, подвизающийся среди мира, поддерживает связь с людьми духовными, то ему есть на кого опереться. Как бы духовно ты ни жил, добрый круг общения (особенно в наше время) необходим. Связь с людьми духовными очень (даже больше чем духовное чтение) помогает христианину, потому что эта радость духовного союза пробуждает в нем сильное рвение к духовным подвигам. Хорошо также, если и на работе, на службе духовные люди знакомы друг с другом для того, чтобы они могли друг другу помогать. Например, среди сотрудников может возникнуть какая-то проблема, и понадобится взаимная поддержка. Если люди духовные не знают друг друга, то они могут и не решиться заговорить между собой.

— Геронда, допустим кто-то [однажды] отказался помочь нам в чем-то, и теперь мы не решаемся снова попросить его о помощи. Правильно ли это?

 

— Нет-нет. Может быть, раньше он не имел возможности помочь. Все равно, что ты у меня просишь крестик, и я тебе его даю. В другой раз ты попросишь, а у меня нет, и [понятно, что] я тебе его не даю. Потом я покупаю крестики, чтобы было что раздавать, а ты подходишь и не просишь, тогда как я жду случая, чтобы их раздать.

Сегодня люди живут в одной многоэтажке и не знакомы между собой. А раньше существовало соседство, помогавшее людям узнать друг друга, и при нужде один другого поддерживал. Ехал, например, кто-то куда-то на телеге, встречал на дороге знакомого, спрашивал: "Откуда идешь, куда путь держишь? Туда же и я еду. Садись, вместе поедем". Или если человек хотел куда-то ехать на лошади, шел к соседу и спрашивал его: "Собираешься куда? Если можешь обождать, я через три часа еду на лошади и могу взять тебя с собой". Или говорил: "Завтра еду туда-то. Приходи, переночуешь у нас, чтобы порану вместе выехать". Люди думали о ближнем и, когда могли в чем-то помочь, не уклонялись от этого. У людей был добрый интерес, и спрашивали они на всякий случай, чтобы выручить. Даже и по другим деревням имели хороших знакомых.

— Геронда, какая польза от того, что люди духовно связаны между собой?

— В наши дни, если даже духовные люди и не хотят быть связанными между собой, их принудит к этой связанности диавол. Сегодня диавол многой своей злобой делает людям величайшее благо. Если, к примеру, верующий отец хочет найти для своих детей домашнего учителя, то он вынужден будет найти учителя хорошего и верующего, потому что он собирается ввести его в свой дом. С другой стороны, верующий учитель, не получивший еще места и желающий давать детям частные уроки, будет искать хорошую семью, чтобы чувствовать себя в безопасности. Или какой-то мастер, живущий духовной жизнью, будь то маляр или электрик, станет искать работу в хорошей семье, чтобы чувствовать себя легко, потому что в доме мирском он наживет себе неприятности. Хозяин-христианин тоже будет искать для работы у себя в доме хорошего мастера и верующего человека. Как один, так и другой будут искать человека духовного, с которым можно сотрудничать. И так, потихонечку, духовные люди всех ремесел и всех наук познакомятся между собой.

В конечном итоге диавол, не желая того, делает своей злобой добро: отделяет овец от козлищ. Овцы отделятся от козлищ и станут жить единым стадом и с Единым Пастырем [1]. Раньше в деревнях крестьяне давали овец и коз пастуху — кто пять, кто десять, и овцы паслись с козами вместе, потому что козы в то время были разумны и не бодали овец своими рогами. Сейчас козлища ожесточились и больно бодают овец Христовых. Овцы ждут доброго пастуха и хотят себе стадо, состоящее из одних лишь овец. Ибо то, во что превратился мир, годится лишь для живущих во грехе. Поэтому люди разделятся. И овцы, и козлища будут сами по себе. Желающие жить духовной жизнью постепенно не смогут жить в этом мире, они постараются найти подобных себе людей Божиих, найти духовника и еще больше удалиться от греха. Вот это-то добро и делает сейчас диавол, сам того не желая. И сейчас не только в городах, но и в деревнях видишь, что одни спешат в развлекательные центры и живут безразлично, другие же спешат на бдения, на молебны, на духовные собрания, и эти люди спаяны между собой.

Очень сильные братские отношения рождаются в тяжелые годы. На войне мы, солдаты одного полубатальона, два года прожили вместе и были спаяны между собой больше, чем братья, потому что трудности и опасности мы переживали вместе. Мы были настолько спаяны, что звали друг друга "брат". Мирские были люди, с мирским образом мыслей, ни Евангелия не читали, ни духовных книг, а тем не менее один с другим не хотел расставаться. У людей было обычное мирское, в хорошем смысле этого слова, образование, но они имели то, что всего выше — любовь, братство. Недавно скончался один из наших сослуживцев, и остальные однополчане приехали на его похороны со всех концов страны. И сюда несколько дней назад приехал повидаться со мной один мой однополчанин. Как же он меня стиснул в своих объятиях! Я не мог из них вырваться!

Сейчас мы воюем с диаволом. Поэтому постарайтесь еще больше сродниться друг с другом, еще больше стать друг другу братьями. Так все вместе мы будем идти по избранному нами пути, вместе подниматься по крутой тропе на сладкую Голгофу.

 

 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

Материнская любовь

 

— Геронда, а если человек отличается и любовью и предупредительными манерами, то это значит, что у него есть душевная чистота?

— Бывает по-всякому. Часто это бывает мирской вежливостью. Да, у многих людей есть доброта, они вежливы, но это не значит, что они имеют духовное благородство, жертвенность. Добрые задатки у них есть, но речь сейчас идет не об этом. Тот, кто имеет мирскую вежливость и лицемерит, может натворить много зла. Потому что другой человек обманывается, раскрывает [перед ним] свое сердце и в конечном итоге транжирит свое благоговение на человека мирского, не знающего, что значит благоговение. Это все равно, что давать золотые лиры тем, кому знакомы одни лишь бронзовые монеты. Не следует также бесцельно тратить свое время и духовно увещевать людей, которые находят удовольствие в мирских разговорах и в эгоистичном высказывании собственных мнений.

— Геронда, а если у кого-то есть какая-то проблема, он приходит и без конца говорит о ней, причем к тому времени проблема уже в какой-то мере улажена, то как нужно поступать?

— Когда он приходит в первый раз, у него есть оправдание: он должен выговориться и имеет право отнять у тебя много времени. В этом случае ты должен его выслушать. Если не выслушаешь, то человек станет думать, что он тебе надоел или что ты его не понимаешь. Однако, если после этого он продолжает повторять все время одно и тоже, скажем ему: "Дело не в том, что я не могу тебя слушать, а в том, что тебе это не на пользу. Ты и из лета делаешь зиму. Но сейчас-то уже дела идут получше, сейчас весна. Скоро и лето наступит. А ты летом думаешь о зимних холодах и зябнешь [от собственных помыслов]". Однако иногда даже в отношениях между людьми духовными наблюдается следующее: один идет рассказать о своей боли другому, а тот не хочет его слушать, чтобы не лишиться своей радости. Он может притвориться спешащим или сменить тему беседы для того, чтобы пребывать в спокойствии. Это совершенно по-сатанински. Все равно что кто-то возле меня умирает, а я отхожу чуть подальше и распеваю песенки. А как же "плачьте с плачущими" [1]? Тем более когда речь идет о серьезных церковных вопросах. Если христианин [и тогда] не сочувствует чужой тревоге, то он не причастен [и] Телу Церкви.

— А если я не нахожу для других людей оправдания в каком-то их проступке, то это значит, что у меня есть жестокосердие?

— Не находишь оправдания другим, но находишь себе самой? Тогда пройдет совсем немного времени, и Христос не найдет оправдания для тебя. Если человек невнимателен, то его сердце может в одного мгновение стать жестким, как камень. И в одно мгновение оно может [опять] стать нежным. Стяжи материнское сердце. Знаешь, как чувствует мать: она все прощает и иногда делает вид, что каких-то шалостей не замечает. Терпи и оправдывай, снисходи к другим, чтобы и Христос снисходил к тебе.

— Геронда, а как расширяется сердце?

— Оно расширяется, когда ты все время оправдываешь непорядки, несовершенства, упущения других и смотришься в них, как в зеркало. Конечно, лукавый иногда может приносить помыслы о других, тем более когда существует какая-то действительная причина. Однако принятие или отвержение этих помыслов зависит от нас. Поставив себя на место другого человека, мы отнесемся к нему с сочувствием и оправдаем его. Кроме того, если что-то совершается не от злобы, а от легкомыслия, то это бывает понятно и отрицательной реакции [в нас] не вызывает. То, что существуют человеческие слабости, это естественно и свойственно всем людям. Злом является наличие в людях злого расположения.

— Если кто-то находится в плохом состоянии, а я в хорошем, то могу ли я оказывать на него влияние?

— А если это искуситель представляет тебе дело таким образом? С чего ты взяла, что находишься в лучшем состоянии? С того момента, как я начинаю верить, что я лучше другого, и жалеть его, мне должно жалеть уже не его, а самого себя. Даже когда [христианин] видит, что его ближний действительно не в порядке, он оправдывает его и находит для него смягчающие вину обстоятельства. Он не ищет смягчающих обстоятельств только для самого себя, он находит себя худшим других, ему больно за свою скверну. Он признает, что за все, данное ему Богом, он не воздал ничем, и говорит "Боже мой, не считайся со мной, отбрось меня в сторону. Я не сделал ничего. Помоги другому". Те, кто действительно преуспевают, не ощущают своего большого продвижения вперед, но одно лишь великое сокрушение, смирение и божественную любовь с неизреченной радостью.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

Схииигумен Савва.

 

АНАЛИЗ РАЗГОВОРА

 

Трудно спасти душу тому, кто не хранит молчание, кто во всякое время занимается пустыми разговорами о земном и суетном, особенно кто осуждает других. Недаром говорят: "Кто многоречив, тот и многогрешен". Какая глубокая истина в этих словах!

Попробуй, Д., обычный разговор свой проана­лизировать, как говорится, разобрать по косто­чкам, и ты убедишься, что чуть ли не каждое слово — грех: то жалоба, то упрек, то ропот, то спор, а то и вовсе брань или осуждение и клевета. Вот возьми и даже тот случай, когда мы друг друга спрашиваем: "Как здоровье?" — ну, как по-твоему: хорошо это или плохо? На пользу души такой вопрос или во вред?

Чтобы правильно ответить на эти вопросы, надо знать намерение вопрошающего. Если чело­век спрашивает с намерением помочь болящему: принести лекарство, купить необходимые продук­ты и вещи, сделать уборку в помещении и т. д., то это хорошо; а если спрашивают только с тем намерением, чтобы показать свою любовь и заботу о ближнем, но кроме ахов, охов и покачивания головой ничем не помогает болящему, то это очень плохо. Такое лицемерие противно и Богу, и людям. Сам грешит празднословием и других наводит на грех. А самое главное то, что он, как разбойник, обкрадывает болящего, похищает ту награду, которую Господь приготовил болящему за его терпение. Пороптал на свою болезнь — ли­шился награды. А кто навел на это горе, тот и в ус не дует. Он весел, радуется: "Вот какой я внима­тельный! Про меня не скажут, как говорят про Т. и А., что я бессердечный, что мне только до себя, я и о других забочусь!" Кто ко всем прочим грехам приложил свою мнимую праведность и, как фари­сей, кичится и превозносится над другими.

Если человек спрашивает о здоровье с намере­нием начать на эту тему разговор, чтобы потом самому пожаловаться на свою болезнь, то это тоже очень плохо по тем же причинам, только в данном случае он становится разбойником сам для себя и сам себя окрадывает.

Очень часто этот вопрос задают в церкви. Если принять во внимание то, что в церкви разговари­вать тяжкий грех и великий, то можешь себе представить, какому осуждению подвергают себя те, кто бесцельно задает такой вопрос.

Возьми себе за правило ежедневно разбирать вот так же, по косточкам свой разговор, какой случится за день. И ты, как огня, будешь избегать сообществ и бесед, научишься молчать и привык­нешь не осуждать даже в помыслах своих.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

Схииигумен Савва

 

ПРАЗДНОСЛОВИЕ

Так вот, друг мой Д., попросим у всех проще­ния и покаемся. Горячо, искренне покаемся, чтобы сбросить с себя греховный груз, а то иногда страшно становится...

Ты никогда не задумывался: а вдруг Христос сегодня придет судить нас? А вдруг я сегодня умру? Что тогда? Как оправдаюсь на Страшном Суде? Как пройду мытарства?... Я часто думаю об этом. Ведь по сути дела нет такого греха, за который не пришлось бы нам отвечать на мытарствах, каким бы маловажным ни казался нам грех. Вот, например, празднословие! Кто всерьез принимает праздный разговор за грех! Мы так привыкли много говорить без нужды и пользы, что даже не отдаем себе отчета в своих словах и думаем: "А — ничего! Не велик грех!" А некоторые вовсе никак не могут согласиться, что грешно даже говорить простые, незлые слова. Но Господь Иисус Хри­стос прямо сказал: "За всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда" (Мф. 12, 36).

Видишь? Не за какое-нибудь злое, худое, вред­ное слово, а за простое, обыкновенное, но празд­ное слово дадим ответ.

Какие же это праздные слова? А это такие слова, которые мы произносим, как говорится, от нечего делать; слова пустые, без всякого внутрен­него достоинства и смысла; слова, ничего не зна­чащие и бесцельные, которые не вызывают ника­кой необходимости, не имеют никакого полез­ного употребления. Так... говорим, лишь бы что-нибудь сказать. Вся наша жизнь проходит в празднословии и пустословии: и в личной семей­ной жизни, и в общественных местах, — везде и всюду, где бы мы ни находились. В разговорах наших и беседах едва ли встретится разумное, полезное, душеспасительное слово, а, как прави­ло, весь разговор наш состоит из набора празд­ных слов.

Как страшно, Д.! Давай оглянемся на свою жизнь и ясно представим себе, к чему мы идем и что ожидает нас в будущей вечной жизни, хотя бы за один только грех праз­днословия.

 

Чтобы яснее представить себе всю тяжесть это­го, как всем кажется, "маловажного" греха, по­пробуем произвести небольшой математический подсчет: для того, чтобы трижды прочитать мо­литву "Отче наш", причем не спеша, требуется всего-навсего одна минута, то есть за одну мину­ту мы произносим полторы сотни слов. Значит, за один час мы произносим девять тысяч слов. Но кто из нас такой подвижник, разговор которого за двадцать четыре часа в сутки исчислялся бы одним часом? Конечно, в жизни каждого чело­века бывают дни, которые он проводит в мо­лчании по нужде, когда не с кем разговаривать, но... не в этом подвиг! Хорошо один поэт ска­зал:

И как ни подвиг немота,

Все ж лучше вольное молчанье!

В самом деле, если человек вынужденно мол­чит, а мыслями везде блуждает и празднословит умом и сердцем сам с собой и с тем, о ком думает, то какая ему польза от его молчания? Лучше бы он вслух наедине славил Бога!

В этом и заключается цель воздержания от праздных слов, чтобы легче усвоить непрестан­ную молитву.

Вот у меня есть такие духовные чада, которые любят поговорить. А ты ведь знаешь, как трудно в разговоре удержаться от осуждения. С такими приходится строго поступать, накладываю епитимию: читать молитву Ефрема Сирина: "Господи и Владыко живота моего, дух праздности, уны­ния, любоначалия и празднословия не даждь ми (поклон земной)", "Дух же целомудрия, смирен­номудрия, терпения и любве даруй ми, рабу Тво­ему (поклон земной)", "Ей, Господи, Царю, даруй ми зрети моя прегрешения и не осуждати брата моего, яко благословен еси веки веков. Аминь (поклон земной). Затем двенадцать малых покло­нов. На каждый поклон говорить: "Боже, очисти мя, грешнаго". После этого повторить всю моли­тву: "Господи и Владыко живота моего... (по­клон земной) и иметь лишь душеспасительные беседы, а на бытовое употребление разговор должен быть в тридцать три слова за сутки. Выполняют — молодцы! Конечно, бывают ино­гда срывы, не без этого, но в основном придер­живаются благословения. А некоторые даже сами просят: "Батюшка, дайте епитимию на тридцать три слова, а то я много празднослов­лю".

Так вот, друг мой, продолжим наш подсчет. Значит, за один час мы можем произнести девять тысяч слов, полезных или праздных. А если мы в сутки разговариваем в общей сложности по десять часов, то значит, что за день мы произ­носим девяносто тысяч слов; за неделю — шесть­сот тридцать тысяч; за месяц — два миллиона семьсот тысяч, а за год — тридцать два миллиона с лишним.

Если каждое слово сравним с песчинкой, то за один год нашей жизни на чашу весов будет поло­жено более тридцати миллионов песчинок. Пред­ставляешь себе? Это целый мешок! И, конечно, чаша весов сразу опустит нас на дно ада за один только грех празднословия.

Тяжелые грехи мы не забываем, сокрушаемся, нудим себя к исправлению, а вот такие мелкие словесные грехи, на которые мы не обращаем внимания, могут без всяких греховных дел неза­метно свести нас в преисподнюю.

Говорят так: "Неосуждение — без труда спасе­ние". Можно добавить: "Празднословие — не­приметная погуба".

Всякое слово, как бы оно ни было мало или ничтожно, в день Страшного Суда предстанет с нами на Суд и будет свидетельствовать или за нас, или против нас.

Видишь, друг мой, как не полезен и даже вре­ден пустой, праздный разговор. Думаю, теперь, ты будешь осторожнее в словах, особенно когда разберем грех осуждения.

 

 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

Священник Артемий Владимиров

Учебник жизни

 

Наш язык и наше слово

Личность каждого из нас своеобразна и, более того, неповторима. Казалось бы, все имеют душу и тело, сыщется немало схожих друг с другом людей, но все-таки... Внешность, осанка, манера одеваться всегда индивидуальны, а особенно - наш язык, речь, слово.

Скажи мне несколько слов, и я многое расскажу тебе о твоей душе. Действительно, наше слово волей-неволей обнаруживает то, что сокрыто глубоко в сердце, или, как сказано в Евангелии, "от избытка сердца говорят уста". В чем же здесь загадка?

Давайте попытаемся исследовать, где рождается в человеке слово. Принято считать таким родоначальником ум, хотя Библия свидетельствует о тесной связи ума с сердцем и не сводит первый лишь к деятельности рассудка. Порожденная умом мысль соприсутствует ему; всякому ведомо, что мысли живут в нас, рождаясь и сменяя одна другую, побуждают ум к внутренней деятельности. Но вот мысль становится словом. Мысль воплощенная, облачившаяся в звуковые или буквенные одежды, есть слово. Слово, исходя из нас и входя в сердце слушающего или читающего, продолжает жить в нас. Сказав или написав, мы ничего не теряем, в то время как воспринимающий наше слово, очевидно, приобретает. При этом слово исполнено некоей духовной силы, источник которой - наше сердце. Эту силу всякий внимающий слову ощущает и осознает. Говорят, что дар слова особенно уподобляет человека своему Создателю Богу. Тайна Божественной Троицы находит свое отражение в человеческой душе. Безначальный Отец (Ум) от вечности порождает Сына (Мысль), который стал человеком, воплотился и именуется в Библии Словом. Третье же Лицо Троицы - Дух Святой. Он исходит от Отца и почивает на Сыне. Наподобие этого и наш ум, конечно, ограниченный и слабый, рождает мысль, которая по воплощении именуется словом. Каждому слову соответствует духовная сила, что исходит от ума, тесно связанного, по Библии, с этим сердцем.

Кратко сказать, слово обнаруживает тайны ума и сердца. Слово раскрывает образ мыслей человека. Слово свидетельствует о том, какая сила, добрая или злая, живет в человеческой душе.

 

Если слово твое льстиво и обманчиво, проникнуто духом гордыни, досады или раздражительности, если слово исполнено ядом осуждения, то кольми паче сердце, от избытка которого ты говоришь, открывая лишь малое из того, что прячешь в несчастной душе твоей. И напротив, когда слышим слово правдивое и ясное, слово доброе и бодрое, утешающее и примиряющее, нам остается лишь догадаться о том сокровище духовном, каким является душа говорящего. Впрочем, Христос Спаситель велит нам распознавать человека не по словам только, но и по делам. "От плодов их узнаете их".

Наш образ мысли, или мировоззрение, равно как и язык, находятся в великой зависимости от образа жизни. Человек, ведущий жизнь предосудительную, зазорную, поступающий бесчестно и бессовестно, и философию изберет себе во всем согласную испорченному нраву. И как бы он ни старался замаскировать себя словом елейным и напыщенным - шила в мешке не утаишь. Жестокое или нечистое сердце себя всегда выскажет и нехотя раскроется, поразив и ужалив вдруг простодушного слушателя каким-нибудь едким, циничным или срамным словечком, как бы невзначай сорвавшимся с льстивого и выспреннего языка.

А знаете ли вы, любезные наши читатели, что можно посредством слова вылечить и, более того, воспитать, взрастить душу чистую и прекрасную? Прежде всего должно удалить из своего языка (или, как говорят, лексикона) все слова, задевающие и ущербляющие наше нравственное чувство. "Никакое гнилое слово да не исходит из уст ваших..." - дает нам завет святой Апостол Христов. Покуда мы попускаем подобным словечкам осквернять наш собственный и чужой слух, не может быть и речи ни о какой нравственной, богоугодной жизни. "Говорю же вам, что за всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда; ибо от слов своих оправдаешься и от слов своих осудишься", - предупреждает нас Евангелие.

Когда же мы, хорошенько потрудившись над собой и своей жизнью, введем в наше сознание, ум и сердце слова воистину святые и нетленные: Бог, Господь, милосердие, целомудрие, невинность, вера, правда, мир, радость и прочие - тогда изменится наш образ мысли и сердце станет доступным для воздействия иной силы, благодати Божией, которая укрепляет христианина в его стремлении исполнять заповеди Евангельские. Но как, спросите вы, ввести в сознание эти дивные слова, как очистить ими ум, дабы Дух Святой освятил и наше сердце, мысли, желания, и поступки? Ответ простой: молитесь. Все молитвы Православной Церкви, начиная от молитвы Господней ("Отче наш"), и являются тем святым звеном, которое соединяет словесное разумное создание, человека, с Богом Словом.

Между прочим, потому Иван Сергеевич Тургенев, великий писатель великой земли, назвал наш язык могучим и прекрасным, что он соединяет в себе, как в едином потоке, две живые струи - стихию священного церковно-славянского языка и стихию меткого, выразительного, емкого и мудрого народного, разговорного, из сплава которых и сформировался не без пушкинского гения русский литературный язык. Еще Михайло Васильевич Ломоносов писал о пользе чтения юношеством церковных книг, а в Древней Руси Часослов и Псалтирь были пособиями для начинающих осваивать грамоту и приобретающих практические навыки чтения.

Убежден, что, если хотя бы у одного из наших читателей имеется личный молитвослов (именно так называется сборник с утренними, вечерними и прочими молитвами), он уже никогда не позволит себе не то что употребить бранное слово, но не сможет всуе, напрасно, произнести имя Божие, что в устах современных людей, к сожалению, слышишь сплошь и рядом.

С детства все мы с вами помним наставления взрослых о так называемых волшебных словах: здравствуйте, пожалуйста, спасибо. Но не все, быть может, вникали в их внутренний смысл. Произнося приветствие, раньше сердечно желали собеседнику долгих лет жизни во здравии и благополучии; употребляя слово "пожалуйста", выражали почтительное отношение к человеку, старшему возрастом и умудренному жизненным опытом. Именно с этими словами "пожалуй, старче" в старину приглашали в свой дом путника, утомленного дорогой, или просили сесть приглашенного на более почетное место, поближе ко главе семьи. "Спаси тебя Христос, спаси тебя Господь, спаси тебя Бог" - вот что наполняет нынешнее "спасибо" - не простую словесную благодарность, не формулу вежливости, но молитву о спасении, обретении милости у Господа в день Суда. Не ясно ли становится, что, употребляя "со смыслом" эти слова, мы согреваем нашу речь дыханием Божией благодати, делаем наше общение с людьми воистину теплым и сердечным, привлекаем и на собственную душу милость Божию.

Насколько велик дар слова, настолько печальны последствия злоупотребления этим даром. Язык, дарованный нам Создателем для прославления Его имени и умножения добра в общении друг с другом, может быть причиной осуждения на вечную гибель нераскаявшегося грешника! Подумать только, правда Божия, как обещано в Евангелии, взыщет с нас за каждое праздное слово! А ведь любое слово, пустое, бессодержательное, сказанное без смысла и без пользы, может быть занесено в разряд праздных. Что говорить о прочих - острых, колких, скабрезных, пошлых, лукавых?! Вот почему сложилась поговорка: "Язык мой - враг мой". По счастью, наши читатели знают, что в Таинстве исповеди Милосердный Господь все прощает, если каешься с твердым намерением исправиться.

В заключение мне хотелось бы предложить вам три малых золотых правила языка. Кто исполнит их, перестанет грешить языком, что, согласитесь, вещь немаловажная.

Правило первое. "Думай, что говоришь". Иными словами, взвесь в уме то слово, которое находится на кончике твоего языка. Подумай как следует, а потом лишь говори. И никогда об этом не пожалеешь.

Правило второе. "Не говори того, чего не думаешь". Не лукавь, не криви душой. Лучше промолчать, нежели сказать неправду.

Правило третье. "Не все, что думаешь, говори". Это правило не призывает нас, как, может быть, некоторым показалось, к лицемерию и приспособленчеству. Но оно советует правильно оценивать собеседника и его душевное расположение. А готов ли он сегодня услышать от тебя те слова, которые мирно лягут на его сердце три дня спустя? А принесет ли ему пользу то, что ты намереваешься сказать? А нужно ли ему слышать твое мнение по этому вопросу? А не подведешь ли ты кого, не выдашь ли чужую тайну своим неосторожным словом? И десятки других "А" могут оправдать это правило. Словом, не все, что думаешь, говори.

Некоторые сводили три упомянутых правила в одну золотую формулу мудрой речи: "Думай, что говоришь, кому говоришь, зачем говоришь, где говоришь и какие из этого будут последствия".

Закончим пространную главу о языке и слове простым пожеланием: друзья, больше читайте добрых, умных, хороших, и в первую очередь, "святых" книг! "С кем поведешься -, от того и наберешься", - говорит не напрасно русская пословица. Пусть вашим девизом отныне будет древнее: "Ни дня без строчки". Хотя бы прочитанной строчки, которая отойдет в золотой запас вашей памяти.

 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

"Не начинай говорить, пока тебя не спросят"

 

Наше общение с людьми чаще всего осуществляется через беседы с ними. Однако надо отметить, что при этом могут возникнуть условия для зарождения в нас гордости. Если мы только учимся смирению, то наши беседы могут уничтожить все, что нами достигнуто в этой области. Многие святые начинали путь спасения именно со строгого контроля над своими разговорами.

Так, известный египетский подвижник авва Евпрепий в молодости пришел к одному старцу и спросил его:

- Авва! Дай наставление, как мне спастись.

- Если ты хочешь спастись, - ответил ему старец, - то когда придешь к кому, не начинай говорить, пока тебя не спросят.

Евпрепий, пораженный этими словами, поклонился старцу и сказал:

- Много читал я книг, но такого наставления я еще не знал.

Исполняя совет старца, авва Евпрепий получил большую пользу для своей души.

Простой, на первый взгляд, совет позволил молодому подвижнику в зародыше уничтожить в своем сердце семена тщеславия. Наше сознание находится в таком падшем состоянии, что при беседах с людьми нам неудержимо хочется говорить о своих талантах, добродетелях, заслугах и подвигах. Мы делаем это подчас подсознательно, почти полностью теряя над собой духовный контроль. Результаты таких монологов для души бывают печальны. Поэтому совет - не начинать говорить прежде, чем тебя спросят - очень мудр, ведь наши собеседники обычно желают говорить с нами об интересующих их вопросах и никогда не просят, чтобы мы похвалили сами себя.

Праведники, даже достигнув бесстрастия, не любили в беседах выказывать перед людьми свои знания и мудрость. Преподобный Пимен Великий считался среди подвижников египетской пустыни одним из самых опытных духовных наставников, но когда к нему приходили за советом, он посылал посетителей к своему старшему брату авве Анувию. Зная смирение брата, авва Анувий посылал гостей обратно к преподобному Пимену, который только после этого соглашался давать необходимые им советы. Если же авва Пимен где-нибудь находился вместе с аввой Анувием, то совсем не говорил в его присутствии.

Святые говорили мало и только любовь к людям вынуждала их произносить пространные речи. Когда же им приходилось для назидания ближних рассказывать о фактах из собственной жизни, они часто сообщали о них в прикровенной форме.

Так, скромность и смирение старца Иакова Эвбейского удивляли его духовных чад. Он очень часто с искренней верой говорил: "Я - земля и прах". Рассказывая же о чудесных событиях своей жизни, старец излагал их так, как будто они происходили не с ним лично, а с неким другим лицом.

Наши уста могут расстроить смиренное состояние души, но они же могут стать и стражами смирения. Все зависит от нас самих. Как написано в Священном Писании:

"В устах глупого - бич гордости; уста же мудрых охраняют их" (Притч. 14, 3).

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Гость Гость

«Культура общения произрастает из настоящей христианской жизни»

 

Протоиерей Александр Торик: Увы, проблемы со взаимопониманием есть как в среде «неправославных», так и в среде «православных». Такие уж мы «православные»! Хотя, собственно, в чем суть проблемы? Что такое вообще взаимопонимание, что означает этот слово и как оно применимо к Православию?

«Большой толковый словарь русского языка» раскрывает это понятие так: «Обоюдное понимание и согласие сторон». То есть предполагается наличие как минимум двух личностей, понимающих друг друга по одному или большему количеству вопросов и соглашающихся с мнением друг друга как с достойным уважения и принятия.

В чем же заключается смысл этого обоюдного понимания и согласия, независимо от предмета взаимоотношений? Конечно же, в признании права своего ближнего (или ближних) на… счастье! Да, да, да! Именно это – отстаивание своего права на счастье, естественно, в той форме, в какой его понимает каждый из вступивших в общение, – является первопричиной отсутствия того, что «Большой толковый словарь русского языка» называет «обоюдным пониманием и согласием сторон». Каждая «сторона» хочет счастья, и если понимание того, что есть счастье, у «сторон» разнится, то… Тут-то и начинаются проблемы!

Но возникает вопрос: что такое счастье? Может ли понимание счастья быть таким, чтобы его смогли принять для себя все «стороны» без исключения и строить на нем свои взаимоотношения?

Может! Но для этого надо начать говорить «на одном языке», понятном каждому. Именно так оно и было в глубокой библейской древности, до того как люди начали строить Вавилонскую башню – человеческой гордыни и самости, чем и отторгли себя от Божественной любви и потеряли способность понимать друг друга.

Что же это за язык, способный объединить всех и каждого в едином понимании счастья? Это язык Евангелия, язык заповедей Божиих, язык Нагорной проповеди! Ведь о чем говорил к народу Христос? Переводя на понятный современному человеку язык, это можно выразить так:

«Кто хочет быть счастливым (церковнославянское «блаженство» – это «счастье»), слушайте Меня!

Счастливы (блаженны) смиренные – не почитающие себя лучшими кого бы то ни было и не превозносящиеся ни над кем, ибо в их душах воцарится любовь!

Счастливы плачущие слезами покаяния о своем греховном состоянии, препятствующем им вместить в себя Божественную любовь, ибо эти слезы омоют их от греховной нечистоты, и они сподобятся Божественного утешения вселившейся в их души Божией любовью!

Счастливы…»

Думаю, нет смысла подробно разбирать все девять новозаветных заповедей блаженств. Но мы видим из самой сути Нагорной проповеди, что Господь предлагает нам единый путь к обретению высшего счастья – приготовление себя к соединению с Богом, Который, как говорит евангелист Иоанн, есть любовь!

Только любовь, причем любовь совершенная, очищенная от самости и своекорыстия, может дать человеку высшее ощущение радости – «блаженство»-счастье!

Там, на горе, Христос указал всему человечеству те стандарты отношения к себе самому и окружающему миру, следуя которым человечество способно превратиться в одну большую счастливую семью, состоящую из любящего Отца Небесного и любящих Отца и друг друга Его возлюбленных чад. Собственно, это и называется Царством Божиим или Царством Небесным – Царством любви.

Соответственно, мы «православны» настолько, насколько эти новозаветные заповеди являются главным законом нашей жизни, мерилом, с которым мы подходим к попытке понимания самого себя и окружающих людей – наших «ближних». Чем больше места в нашем сердце занимает стремление реализовать в своей душе и жизни заповеди блаженств, тем более мы становимся способны понимать и принимать в общение других людей, невзирая на их недостатки и слабости.

Тогда-то и возникает то самое «взаимное понимание и согласие сторон»: когда мы понимаем, что все мы дети одного любящего Отца, создавшего нас как объект излияния Своей любви и желающего, чтобы все Его дети обрели непрекращающееся счастье в соединении с Ним.

Но так как есть православные (точнее – стремящиеся такими стать), а есть «православные» – абсолютно уверенные в правомерности принадлежности им этого звания, то… возникает и вопрос: почему среди православных часто нет взаимопонимания? Именно поэтому. По аналогичной причине два тысячелетия назад тогдашние «православные» фарисеи стали христоубийцами – из-за подмены реальной жизни в Боге некоей виртуальной «православностью», удовлетворяющей лишь тешущую самое себя человеческую гордыню.

– Как же решить эту проблему?

– Только правильной духовной и церковной жизнью, построенной на искреннем покаянии (покаяние, по-гречески «метанойя», – это «изменение ума»), на старании в исполнении заповедей Божиих, на следовании за Христом, опираясь на двухтысячелетний опыт святоотеческой школы молитвы и стяжания добродетелей.

– Что влияет на выстраивание отношений между верующими?

– На выстраивание межличностных отношений что только не влияет! Точнее – пытается влиять. Все силы бесовские обрушиваются на верующих с целью не допустить между ними правильных христианских – основанных на взаимной любви – взаимоотношений. Здесь и лжесмирение, и прочие лжедобродетели. Но против этих бесовских атак нам даны благодатные средства церковных таинств и весь опыт святых отцов, запечатленный в их трудах. «Невидимая брань», например.

– Но почему многим так трудно молчать, слушать и слышать?

– Молчание предполагает осознание молчащим своей недостаточности и желание научиться чему-либо душеполезному (мы не берем, конечно, молчание гордеца, считающего недостойным себя «разоряться» для «этих»…). Напротив, гордыня и тщеславие, жаждущие признания самоценности их носителя, чаще всего подталкивают его к «говорливости».

Вопрос все тот же: какова наша реальная христианская жизнь?

– Каким образом православный должен взращивать в себе культуру общения?

– Культура христианского общения естественно произрастает из настоящей христианской жизни. А так… Все уже сказано в Евангелии: «Как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними». Для начала надо учиться жить так. А там, глядишь, и дорастем до заповеди: «Возлюби ближнего как самого себя»!

***

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Гость Гость

«Все православные, а единства нет…»

 

Священник Владимир Войтов:Почему среди православных часто нет взаимопонимания? Не только среди православных зачастую нет взаимопонимания, но и среди русских людей, если говорить о нашем народе в целом. Очевидно, наше общество сейчас находится в состоянии некоего надлома: у нас очень ослабли дружеские связи между людьми. Мы не чувствуем, что связаны общей судьбой. Виной этому во многом является пропаганда индивидуализма, эгоизма и паразитизма в масштабах страны. У многих людей сейчас хищнический взгляд: как бы я мог попользоваться этим человеком? Если никак, то он вообще мне не интересен. А уж если могу чем-то воспользоваться, то вытяну это из него любым способом. Речь не обязательно может идти о деньгах, дело в корыстном отношении к людям.

Очевидно, что это не наше мировоззрение. Для русской культуры оно не традиционно, даже для советского безбожного периода. Старые люди до сих пор не придерживаются этой идеологии, не живут по современным «волчьим» законам. В основном только от них можно ожидать бескорыстного поступка, доброго слова, внимательного к себе отношения.

Это та наша культура, которую мы потеряли.

Изучать надо нашу богатейшую культуру, зиждущуюся на заповедях Евангелия, пропитываться ее духом. Тогда не только среди православных, а вообще в современном русском народе появится желание понимать друг друга.

– Как решить эту проблему?

– Конечно, можно ответить общими словами: проявить волю, решимость и начать изменяться. Но если оценивать создавшееся бедственное положение с общественной позиции, то на ум мне приходит такой образ: вижу себя и людей, понимающих эту проблему, находящимися в скором поезде, который мчится на огромной скорости. И вот мы видим, что за окном происходит какое-то страшное преступление: убивают человека, например. Естественно, возникает мысль: «Что мы можем сделать?» Аналогично и в нашем обществе. Думаю, что-то кардинально изменить вряд ли возможно. Единственный выход – начать с себя: «Давайте не будем убивать друг друга, пожирать в этом поезде, как произошло там, за окном…» А изменить ту ситуацию в обществе, которая там, «за окном», мне кажется, мы не в силах…

Но Церковь обязательно должна давать оценку событиям, процессам, происходящим в нашем обществе. Церковь имеет самые высокие критерии оценки. Допустим, общественное устроение, какое оно: духовное или бездуховное, нравственное или безнравственное. Мы имеем полное право дать такую оценку. Но у нас это не очень распространено (улыбается).

– Понимаете, что получается – по приведенному вами образу: мы едем в поезде и наблюдаем за внешним миром, но ведь внешних судит Бог, а в поезде – наши братья и сестры во Христе, часто не желающие даже рядом сидеть. Если мы не в состоянии друг с другом договориться, то вряд ли сможем совместно что-либо решать. Может ли православная вера объединить людей?

– Года полтора мы собирались с молодежью при храме. Человек 10–15 ходило постоянно. Молодежь была в возрасте от 20 до 30 лет. Причем все были воцерковленные (исповедовались, причащались), поэтому с самого начала я был уверен: Православие станет крепкой основой нашего объединения. К сожалению, практика показала, что общая вера почему-то не смогла нас сплотить. То ли она у нас слабенькая, то ли в недостаточной мере мы православны, но разобщенность преодолеть не смогли: так и остались чужими людьми.

– Прежде чем обожиться, сначала надо очеловечиться. Может, не став нравственными, мы сразу решили стать «духовными»? Некоторые воцерковленные православные не то что не любят, даже не уважают друг друга…

– Это свидетельство того, что все-таки номинальные мы православные. Если у нас нет элементарной этики поведения, которая даже до духовности не дотягивает, то это говорит о том, что мы православные только на словах.

– Может быть, прихожанам надо сделать упор на социальную работу, чтобы люди сплотились?

– Мне кажется, общее социальное дело не объединит. Смотрю на многих православных и понимаю: никто не хочет себя ничем закабалять и жертвовать личным комфортом. Кстати, гражданские браки возникают по этой же причине. А что такое социальное служение? Нужно не просто сходить в больницу один раз, а надо уже серьезно браться: впрягаться и тащить эту лямку, посещая больных регулярно, а не иногда навещать страждущих для своего удовольствия. А таким образом жертвовать собой мало кто хочет.

Хочу привести слова игуменьи Арсении (Серебряковой): «Я люблю поспорить, когда дело идет о различии мнений. Но при различии духа спор не возможен, и лучше молчать». Такое впечатление складывается, что у нас разный дух. А может, мы на разных языках говорим? Вроде, действительно, все православные, а единства нет. Воистину, «при различии духа…» объединение невозможно. Видно, в разных плоскостях мы зачастую находимся.

– Может быть, разобщенность от того, что у нас утеряны традиции? В храме мы одни, а дома – другие.

– Нет у нас уклада церковной жизни, мы даже не знаем, каким он должен быть. После богослужения пришли домой – там все другое, и домашняя атмосфера часто бывает совсем не духовная. Еще, конечно, мир заражает. Как ни говори, сложно быть белой вороной в этом черном мире, трудно плыть против течения. Совершенно очевидно, что в обществе господствуют антихристианские настроения, хотя и нет открытой пропаганды против Православия. Сужу по своему ребенку. Из школы приносит он то, чего дома не бывает. Например, недавно заявил: «Не хочу учить стихотворение про Рождество», а объяснить почему не может. «Не хочу» – и все. Раньше таких проблем не было.

Нам бы, православным, ощутить себя духовным оазисом, единым целым, сплотиться и держать «круговую оборону», раз такой мир агрессивный. Но этого, к сожалению, не происходит, нет объединяющего начала.

– У нас и совместной молитвы, по большому счету, нет. У каждого из мирян свой индивидуальный религиозный опыт, и мы вроде приходим на богослужение как на общее дело, но по сути молимся только за себя.

– Да, мы разобщены. Часто даже не знаем проблем того, кто стоит рядом за богослужением. К примеру, кто-то из прихожан болен, а мы и не знаем, что за него нужна сугубая молитва. Даже сектанты молятся о нуждах конкретных людей. У нас, конечно, тоже есть молебен, но для мирян порой он превращается в формальность: все подали записки, а что там за нужды у других, никто из молящихся обычно не знает. Каждый сам за себя.

От настоятеля, конечно, многое зависит: священник, понимая, что именно объединяет общину, должен тем и заниматься.

Вообще замечал, что образ поведения священника передается и прихожанам. Например, когда я встречаю православных на улице, то сразу определяю, кто в какой храм ходит. Стиль и манера настоятеля четко передается прихожанами; можно сказать, они копируют священника. И если батюшка несдержанный, то и его паства будет вести себя так же: покрикивать друг на друга, например. А в таком случае о дружелюбии и доброжелательности вряд ли можно говорить.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Гость Гость

«Православие всегда было основой общего языка…»

 

Иеромонах Макарий (Маркиш): Во-первых, я не могу согласиться с тем, что для православных характерно отсутствие взаимопонимания. В течение тех десяти лет, что я провел в России, сначала как мирянин, потом как священнослужитель, именно Православие всегда было основой общего языка, который я находил с людьми. То же самое, разумеется, могу сказать и про общение с большинством православных за рубежом.

Во-вторых, если Православие, как и религия вообще, становится предметом межличностного общения, это значит, что разговор идет от самой глубины души, захватывает нечто очень важное (именно поэтому в США, в отличие от государства Израиль, малознакомые люди практически не обсуждают религиозную тематику). Следовательно, и ожидать противоречий, недоумений и несогласия следует гораздо скорей на религиозной почве, чем на почве погоды, еды или тряпок.

Кроме того, Православие в России сегодня очень далеко от стабильного состояния: типичные неофитские болезни, о которых сказано столь много, вылезают на поверхность едва ли не постоянно и создают некий нервозный фон общения.

И, наконец, чисто технический фактор: открытые интернет-форумы, дискуссии и социальные сети фильтруют и выносят на поверхность самое скверное, что есть в людях. Недаром патриарх Кирилл недавно заметил, что с тех пор, как такие форумы приобрели популярность, заборы стали гораздо чище: зачем писать на заборе, когда можно на форуме или «Вконтакте», и весь мир увидит, какие я знаю слова! И православную среду эта зараза не минует.

– При каких же условиях православная вера сможет объединять людей?

– Здесь тоже две стороны вопроса. Объединяет нас истина и добро, разъединяет ложь и грех; значит, объединение достигается в ту меру, как мы стремимся к первым и противостоим вторым. Однако единство и согласие молчаливы и незаметны, в то время как спор всем виден и слышен. Причем не надо думать, что всякий спор плох; говорит ведь апостол, что разномыслия между нами должны быть.

Более того, думаю, социальное и материальное положение православных на их отношения не влияет – пока и поскольку люди остаются православными и не подчиняются сатане в чванстве, тщеславии, снобизме.

– А влияет ли «пораженческое сознание», ложно понимаемое «смирение» (мол, мы ничего не можем, ни на что не способны) на выстраивание межличностных отношений среди верующих?

– Разумеется, влияет: оно препятствует человеку быть православным и тем самым отгораживает его от церковной общности.

– Почему сейчас мало тех, кто умеет слушать и слышать?

– Совсем не мало… Иллюзия создается за счет кучки больных людей, которым больше нечем заняться, как сутками и месяцами просиживать за экраном компьютеров и заваливать форумы и дискуссии тоннами всяческого вздора.

Культура общения взращивается заботой о ближнем, вниманием к нему. Любовью к Богу и к ближнему.

***

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

Умеем ли мы слышать и любить ближних?

 

 

boy.jpg

«Господи, научи правильно, просто, разумно обращаться со всеми домашними и окружающими меня, старшими и младшими, чтобы мне никого не огорчить, но всем содействовать ко благу» (Из молитвы Оптинских старцев).

 

В наше время взаимопонимание даже среди близких людей становится большой редкостью. К сожалению, и воцерковленные люди часто не могут договориться друг с другом.

Святитель Иоанн Златоуст, обращаясь к мирянам, говорит, что евангельские заповеди нужно начинать исполнять с дома, со своей семьи. Вся жизнь человека проходит, в общем-то, в сравнительно узком кругу людей. Круг этот обычно составляют семья, сотрудники, соседи. В конечном счете человек общается постоянно всего лишь с несколькими десятками знакомых, включая родственников, и именно по отношению к этим людям он исполняет или, наоборот, нарушает заповеди.

Есть такое изречение Спасителя в Нагорной проповеди: "Кто будет учить других и сам исполнять эти малые заповеди, тот наречется великим в Царствии Небесном. А кто нарушит одну из малых сих заповедей, тот меньшим наречется в Царствии Небесном" (Мф.5:19).

Всякий христианин по собственному опыту знает, как трудно бывает исполнить евангельские предписания, евангельские заповеди. Малыми они называются из-за нашего отношения к ним, потому, что мы их презираем, считаем ничтожными, и это чаще всего случается именно в повседневной жизни. Теоретически, путем умозаключений мы понимаем их величие и значение, даже устрашаемся, но когда доходит до дела, мы почитаем их ничтожными и малыми и потому ими пренебрегаем. Возьмем заповедь из Нагорной проповеди: "Всякий гневающийся на брата своего всуе повинен есть суду. И всякий сказавший брату "рака", повинен есть сонмищу, а кто скажет "безумный", повинен есть геенне огненной" (Мф.5:22).

Но мы эту заповедь презираем, почитаем ее ничтожной, поэтому в отношениях между собой позволяем себе всевозможные неподобающие вещи, такие как гнев, раздражение. Для нас это что-то само собой разумеющееся. Мы находим много разных причин и оправданий для того, чтобы позволить себе действовать по страсти гнева и никак ее не останавливать, не сдерживать. То есть считаем, что причина, разрешающая нам гневаться, больше, чем заповедь. Заповедь, таким образом, кажется нам малой, а причина серьезной, большой, великой.

Так, почти о любой заповеди, касающейся отношений друг к другу, можно было бы сказать: мы ее презираем, почитаем малой и потому пренебрегаем ею.

В повседневной жизни мы должны "спуститься с небес на землю" и начать смотреть себе под ноги, чтобы не преткнуться, не упасть и не расшибиться. В повседневной жизни мы пренебрегаем отношением друг к другу, и у нас получается так: допустим, кто-то хлопнул дверью нечаянно - мы раздражаемся, делаем замечание и считаем, что в этом нет ничего страшного. Или кто-то попросил помочь, скажем, какую-нибудь мелочь сделать, например, помочь донести тяжелую сумку. Человек отказывается, потому что донести сумку - это ничтожно: где ж тут заповедь? Заповеди такой нет: подумаешь, сумка какая-то. И под предлогом пренебрежения подобными "малозначащими" поступками мы на самом деле нарушаем заповедь.

Получается, что когда мы находимся в уединении, тогда мы еще способны мечтать о том, что мы любим ближнего, а когда начинаем общаться с людьми, то различными мелкими проявлениями страстей: раздражением, осуждением, ленью, эгоизмом (может быть, это нехристианский термин, но всем понятный), себялюбием (более точное слово) мы показываем, что эти заповеди для нас ничего не значат, что они для нас малые. И становится ясно, что любви к ближнему у нас нет.

Как правило, для многих «общаться» — значит "говорить самому". Но для достижения взаимопонимания важнее уметь слушать и слышать собеседника. Внимательное слушание — это проявление уважения и любви к ближнему. Действительно, о каком уважении к человеку может идти речь, если во время разговора его постоянно перебивают и не дают высказаться. И здесь мы приходим к интересному наблюдению: оказывается, «смиренно и кротко» выслушать близких, детей или тех, кто ниже тебя «по рангу» — очень-очень тяжело. Виной тому наше эго, которое так и рвется вмешаться в речь собеседника (особенно, если его слова нас задевают), вставить что-то свое, заставить замолчать.

Значит, тот, кто старается «самоотверженно» (забыв о себе) слушать ближних, самым естественным образом вырабатывает в себе мужество, терпение, выдержку, самообладание, а главное — сопереживание и сострадание. «Творческое» слушание сродни чтению увлекательной книги жизни человека, позволяющему понять и прочувствовать ее главного героя. К тому же тот, кто с неподдельным интересом слушает ближнего, сам растет духовно и нравственно, так как от любого человека можно научиться чему-то доброму и полезному. Для христианина каждый человек ценен и интересен.

Неспособность «сердцем» выслушать другого происходит, с одной стороны, из-за нежелания сопереживать, сочувствовать, а с другой — из-за недооценки, уничижения окружающих. В этом смысле православное вероучение весьма способствует тому, чтобы во время общения мы внимательно слушали ближних, ибо живущему по Евангелию необходимо:

1) всю ответственность за события, происходящие с ним в жизни, брать на себя.

Стало быть, если я не могу с братом или сестрой во Христе найти общий язык, то кто в этом виноват в первую очередь? Ответ очевиден.

2) почитать другого выше себя, умнее, лучше, а значит, уважать мнение другого, его инаковость.

3) думать о человеке хорошо, видеть его в положительном свете и ни в коем случае не осуждать.

 

Нетрудно представить, насколько может измениться наше общение, если к каждому человеку мы будем относиться как к уникальной личности, единственной в своем роде.

Апостол Иоанн Богослов говорит, что мы не можем любить Бога, которого не видим, если не любим ближнего, которого видим. Потому что наш ближний - это образ Божий. Тогда просто возникает в душе естественное желание чем-то угодить человеку, с которым ты сталкиваешься постоянно или нечаянно время от времени: желание сделать ему что-то доброе, в чем-то помочь, снизойти в тех случаях, когда он нас как-то обижает или в чем-то ущемляет. А если у нас нет такого великодушия, терпения, участливости, снисхождения к нашим ближним, то есть к тем, кто нас окружает, к ближним в самом буквальном смысле слова, физически близким, потому что они близко возле нас находятся, то в таком случае у нас и любви нет.

В чем эта любовь должна проявляться? Опять же не в том, чтобы совершать что-либо выдающееся, экстраординарное, неповторимое и удивительное. Она может проявляться и не только в какой-либо помощи, но даже в приветливом слове, взгляде или кивке головой. Не нужно думать, что это мало значит, ведь от нашего настроения (в особенности когда мы его выражаем) часто зависит настроение людей, которые с нами общаются.

Митрополит Антоний Сурожский замечательно сказал: «Для того, чтобы душевно подойти к человеку, нужно громадное внутреннее целомудрие, нужно быть в состоянии посмотреть на человека как на икону, на живую икону, к которой ты подходишь с глубоким уважением, с благоговением, и по отношению к которой ты будешь действовать, как действовал бы в храме по отношению к писаной иконе. То есть — молитвенно, благоговейно, чутко, смиренно, трепетно, прислушиваясь изо всех сил к тому, что в человеке есть, что он может сам сказать; но и к тому, что Дух Святой в нем совершает...» Как глубоко и гениально просто!

Конечно, здесь нужно сделать некоторую оговорку: очень важно под предлогом любви не впасть в человекоугодие. Об этом говорит святитель Игнатий в своей проповеди (О заповеди любви к ближнему), где он замечательно истолковывает заповедь и говорит, что не нужно под предлогом любви к ближнему потакать человеческим страстям. Тут должно быть некоторое рассуждение. Человекоугодие может проявляться, допустим, так: человек от скуки шатается всюду, ему хочется поболтать, просто почесать языком и вот он встречает приятеля, который, как ему кажется, проявляет любовь к ближнему, и начинает помогать чесать языком и свой заодно чешет. И хотя кажется, что это любовь к ближнему, но на самом деле это, конечно же, человекоугодие. Такое праздное времяпрепровождение, пустословие, часто сопровождается осуждением.

Мы часто ищем именно такой любви, и если кто-то не одобряет нашу страсть, нам кажется, что это враг, просто настоящий враг, ненавистник и убийца .

Взаимопонимание с ближними начинается с умения понять и принять себя, быть терпимым к самому себе, но не к своим грехам. Воистину, «первый предмет терпения есть — терпение себя, хотя никто почти не обращает на это внимания...» (свт. Феофан Затворник). Разве может человек кого-то спокойно слушать, если сам находится в депрессии или переживает внутренний конфликт?

Итак, выполнение этих принципов помогает христианину проявлять свою веру в делах, а также способствует эффективному, полноценному общению и взаимопониманию между людьми.

Видя в ближнем только хорошее, мы с удовольствием будем слушать такого человека, чтобы понять его внутренний мир. Разговор — это не просто обмен информацией, а желание выразить свои чувства словами. Даже пассивное слушание помогает лучше понять другого. Один мужчина поведал такую историю: когда у него с сыном-подростком начались проблемы «переходного возраста», он вообще перестал понимать ребенка. Как-то раз к сыну в гости пришла компания ребят, и они стали что-то свое обсуждать. Отец, никому не мешая, просто сел в уголочек и стал слушать, о чем говорит его сын... После отец признался: за два часа я узнал о ребенке больше, чем за несколько лет. Более того, отец осознал и свои ошибки, за которые потом попросил у сына прощения.

Чтобы научиться общаться, нужно не бояться изменяться, то есть быть готовым бороться с горделивым самомнением, превозношением, самоуверенностью, амбициями, эгоизмом.

«По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Иоан.13:35), — говорит Господь. Если мы научимся понимать и слышать друг друга, то приблизимся к исполнению этих слов Спасителя.

Спаситель сказал, что тот, кто принимает одного из малых сих, Его принимает (см. Мф. 18:5, Лк. 9:48). Значит, принимая любого человека, который пришел к нам, пусть малого, то есть ничтожного в наших глазах, мы принимаем Христа, мы делаем добро Самому Христу. Пусть даже человек будет неверующий, нас это не касается, это его внутреннее состояние, и он за него сам перед Богом отвечает, к тому же благодаря нашей доброте он может обратиться к вере.

Расскажу такой случай: один интеллигентный человек, которого пытались обратить в христианство (вообще все это происходило в интеллигентской среде), увлекался античной философией, различными индийскими учениями, как в наше время принято среди людей интеллигентных. И никто не мог ему доказать истинность Православия. И вот после очередной такой беседы один из участников спора, прощаясь с ним, поскольку тот все-таки называл себя христианином, хотя на самом деле у него в голове была путаница, по христианскому обычаю его троекратно поцеловал. Собственно, лести не было, это была просто вежливость, приветливость, а на того человека она оказала потрясающее действие и послужила тем окончательным моментом, который сделал его православным человеком. Мария Пронина

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

протоиерей Михаил Дронов

Вести беседу или контролировать разговор?

 

И вот Карнеги учит, как надо обращаться с такими "объектами", желающими быть значительными, чтобы завоевать их дружбу: "Поэтому, если вы стремитесь быть хорошим собеседником, будьте внимательным слушателем. Как утверждает супруга Чарльза Нортхема Ли, "чтобы быть интересным, нужно быть заинтересованным"". Но что же в этом плохого? - возразит всякий и будет совершенно прав. Умение слушать, быть "внимательным слушателем" действительно необходимо для подлинного межличностного контакта. В какой же момент Карнеги с этой бесспорно правильной позиции соскальзывает на путь манипуляций, препятствующих искреннему общению людей?

"Задавайте вопросы, на которые другому человеку приятно будет отвечать, - продолжает он. - Поощряйте его к тому, чтобы он рассказывал о себе и о своих достижениях". А эта корректировка беседы, которую учит делать Карнеги, чтобы "понравиться людям", - уже прямая манипуляция! Да это и никакая не беседа! Это - подзадориваемый манипулятором монолог лишь ее одного участника, который упоен собой и слышит одного себя. А сам манипулятор в глубине души может потирать руки от удовольствия и потихоньку над ним посмеивается. Ведь не для того он "разогрел" своего собеседника, чтобы действительно слушать его самовлюбленный бред - он просто "завоевывает" себе очередного "друга", который ему может пригодиться.

Ну а после этого Карнеги с еще большей откровенностью сознается, что, собственно, он думает о тех, с кем приходится вести такого рода беседы. Кому-то, безусловно, его откровенность покажется граничащей с цинизмом: "Помните, что человека, с которым вы разговариваете, в сто раз больше интересует он сам, его нужды и его проблемы, чем вы и ваши проблемы. Его зубная боль имеет для него большее значение, чем голода Китае, от которого умирает миллион людей. Фурункул у него на шее интересует его больше, чем сорок землетрясений в Африке. Подумайте об этом в следующий раз, когда вы вступите в беседу. Итак, если вы хотите понравиться людям, соблюдайте правило: будьте хорошим слушателем. Поощряйте других говорить о самих себе".

Это - наиболее уязвимый момент в "наставлениях" Дейла Карнеги: критики его, как правило, замечают в первую очередь. Российские психологи В. П. Зинченко и Ю. М. Жуков, представляя соотечественникам книгу американского "знатока человеческих отношений", позволили себе заметить: "Система "правил Карнеги" содержит в себе неувязки, а иной раз самые настоящие противоречия. Попытка следовать всем правилам сразу может оказаться неудачной. Попробуйте одновременно реализовать принцип "будь искренен в выражении своих чувств" и принцип "веди разговор в русле интересов собеседника" в случае, когда интересы собеседника вам неинтересны, здесь явное противоречие".

Эверетт Шостром в отличие от них критикует не формальные противоречия в правилах Карнеги, а то, к чему ведут его советы. А ведут они к замене личностного контакта его бессмысленной имитацией, которая на деле еще глубже отчуждает людей друг от друга. "Истинный личностный контакт невозможен без риска" - заявляет Шостром.

Чем же "рискует" человек, когда сознательно в свою душу допускает другого и ожидает взаимности? Он знает, что другой, будучи свободной личностью, может принять, а может отвергнуть его и глубоко ранить его незащищенное, исполненное открытости сердце. Манипулятор, напротив, боясь риска, даже и не пытается вступить в межличностное общение, но обходится поверхностным разговором "о погоде". Он уходит от риска быть отринутым, но одновременно лишает себя встречи с другим лицом к лицу. Едва ли мелкое самодовольство манипулятора может быть полноценной заменой радости, которую приносит взаимное глубоко личностное узнавание людей друг другом, условие которого - полностью открытый контакт.

Шостром поэтому и говорит, что "манипулятор, который предпочитает не рисковать, вполне обходится полуконтактами. Куда удобнее, думается ему, контролировать окружающих, чем взаимодействовать с ними. Поэтому он не вступает в беседу, а контролирует ее". Шостром очень точно подмечает, чем, собственно, занят манипулятор, когда ведет разговор: "Он должен выбрать тему разговора, потом оценить расклад сил, то есть в процессе беседы он скорее оценивает происходящее, чем слушает. Он не пытается понять, зато всеми силами стремится убедить. Если аудитория по каким-либо причинам ему не подходит, он уйдет от контакта веками протоптанной дорожкой, то есть ограничит разговор общепринятыми фразами на "безопасные темы", например замечаниями о погоде".

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

О культуре общения

 

Одним из важных аспектов религиозной нравственности является культура общения. Это умение спокойно выслушать другого, хотя бы его мнение не совпадало с твоим или даже противоречило ему. Присутствие благодати Божией в душе человека делает для него невозможным оскорбить или унизить ближнего. Этика проявляется в уважении друг к другу. Слово "культура" происходит от слова "культ", что значит "уважаю" и "почитаю". В данном случае высота культуры, в том числе духовной культуры, заключается в умении видеть в каждом человеке образ и подобие Божие - личность, которая обладает своим мировоззрением, своими нравственными критериями, своим духовным миром.

Когда два собеседника говорят о религии и мировоззрение их не совпадает, разговор должен принять форму совместного поиска истины: сначала выяснить, в чем они соглашаются во взглядах и в чем расходятся. Затем должен быть найден общий критерий истины и спокойно рассмотрены недоумения, вопросы, проблемы, пункт за пунктом, не сходя с этой платформы. Такой платформой могут быть все учение Церкви, текст Библии или только Новый Завет. Если религиозные убеждения основываются на разных книгах Библии, ведах, Коране, то следует выявить основные признаки истинности, каковыми, очевидно, должны служить: внутренняя непротиворечивость текста, высокое учение о Божестве и соответствующая этому учению мораль; следует рассмотреть историю создания этих книг и т.д.

Чтобы ответить своему собеседнику должным образом, надо уметь выслушать его спокойно, понять, что он хочет, выявить главное положение его мировоззрения. Затем спросить, правильно ли он понят, не приписываем ли мы ему того, чего он не думал и вовсе не хотел говорить. А если он подтвердит, что мы поняли его правильно, то должны вначале отметить, в чем мы согласны с ним, что мы одобряем в его позиции.

Пожалуй, нет человека, который был бы во всем не прав (преподобный Макарий Египетский похвалил за трудолюбие идольского жреца, когда увидел, что тот куда-то несет на своих плечах тяжелое бревно). Отметив точки сближения, то есть создав определенную психологическую связь, когда собеседник воспринимает нас не как противника, а как дружественное лицо, стремящееся понять его, надо очень корректно коснуться пунктов расхождения и предложить вместе рассмотреть первоисточники.

Большой этической и психологической ошибкой является вывод априори, прежде доказательств, когда место доказательств занимает собственный авторитет, вовсе не обязательный для других. Затем сам собеседник должен сделать вывод, а если он затрудняется, то не следует настаивать: человек сам вернется впоследствии к тем же проблемам. Если даже под действием неопровержимых фактов оппонент будет вынужден согласиться, как бы выбитый на турнире из седла, то это согласие обычно бывает непрочно, и он захочет взять реванш за поражение и найти (после беседы) новые доводы и факты, опровергающие ваше мнение. Сила Сократа была не только в его уме, но и в методе. Он не говорил за собеседника, а, предоставляя ему свободу делать собственные выводы, задавал наводящие вопросы и приводил соответствующие примеры.

Критические замечания собеседника надо принимать спокойно, и если они справедливы, тотчас соглашаться.

Беседа становится бессмысленной, если мы позволяем ей превратиться в спор, в своеобразный словесный поединок, в котором мы наносим и получаем удары, не приобретая ничего. Тогда диалог превращается в два монолога - каждый говорит, не слушая собеседника, а если слушает, то с одной установкой: во что бы то ни стало опровергнуть его. Свидетельством духовной и нравственной неразвитости человека служит его неправильная позиция, или, проще, "поза" в беседе.

  1. Поза "учителя" - человек говорит с другими с чувством превосходства. Он не сомневается в том, что знает больше своих собеседников, что умнее их, что лучше знает то, что нужно человеку. Ему кажется, что его обязанность учить, а других - учиться. Такие люди говорят со странной самоуверенностью, даже не понимая, что апломб, который звучит в их словах, отталкивает от них сердце собеседника.
  2. Поза "прокурора" - человек считает себя высшей инстанцией в судьбе другого. Он постоянно указывает на недостатки собеседника, ловит его на противоречиях, как вора, который залез в чужой карман, обличает, негодует и выносит "приговор", совершенно не сознавая, что тот ему не подвластен. Думает, что приносит благо человеку, открывая ему глаза на самого себя. Он считает, что бедный грешник должен только благодарить его за нравоучение. Желание исправлять других часто принимает характер устойчивого зуда, как при мучительной накожной болезни.
  3. Поза "всезнайки" и "советчика" - человек готов дать совет и "рецепт" на все случаи жизни. Обычно это очень недалекие люди, которые много говорят потому, что мало знают и еще меньше думают. Они готовы давать советы, так как не чувствуют ответственности за свои слова. Эти люди вмешиваются в чужие дела, мешают другим в полной уверенности, что оказывают им большую помощь. Сами они чужих советов не воспринимают. Когда их собственные дела заканчиваются неудачей (а это бывает часто), то они обвиняют всех, кроме самих себя.
  4. Поза "начальника" - человек говорит так, как будто дает приказы своим подчиненным. Он хочет быть маленьким "царьком" в своей семье, среди друзей или просто с собеседником. Такие люди не терпят противоречий. Этих людей характеризует уважение к своей собственной персоне и неуважение ко всем остальным. Они бесстыдно хвалят самих себя, рассказывают о своих собственных добродетелях, чаще всего несуществующих. Одну и ту же фразу повторяют несколько раз для того, чтобы запечатлеть ее в памяти собеседника. В отношении к другим они проявляют черствость и неблагодарность. Они, кажется, искренне считают, что для прочих людей дышать с ними одним воздухом - великое счастье. Собеседника они не слушают и могут перебить его вопросом, совершенно не относящимся к делу.

Я остановился на этих нескольких психологических типах только потому, что мы сами нередко, не контролируя себя, проделываем то же самое. Поэтому в беседе необходимо помнить, каким не надо быть и чего не надо делать. Гордыня способна разрушить все психологические мосты между беседующими и разбить их как бы на враждебные лагеря.

Человек должен быть корректным, тем более - при беседах на религиозную тему. Наша ревность о Божественной славе должна выражаться в нашей жизни посредством исполнения воли Божией, то есть заповедей, а не через нетерпимость к инакомыслящим и инаковерующим. Грубость часто скрывает под собой слабость или отсутствие аргументов, а гордость и высокомерие - низкий интеллектуальный уровень. Есть английская пословица, в которой говорится о том, что пустоты, образовавшиеся в черепной коробке, заполняет гордость.

Если беседа принимает некорректные формы по вине собеседника, надо сделать замечание, что о серьезных предметах необходимо говорить серьезно, а если оно не будет принято, то отказаться от беседы, потому что некорректность в таких случаях часто переходит в непристойность и может кончиться взаимной обидой и разрывом.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

Больше думать и меньше говорить

 

Премудрый Соломон в одной из своих притч сказал: При многословии не миновать греха (Притч. 10, 19). Здесь дело не только в том, что неуправляемый язык обязательно допускает ошибки и ляпсусы, но еще и в другом: многословие - это порождение гордости и незнания.

Человек гордый умственно ограничен. Для него вся мудрость мира заключается в его собственной черепной коробке. Поэтому он считает своим долгом одарить и осчастливить окружающих его людей щедрой россыпью, разумеется, не золота, а слов. Гордый человек не представляет, что за пределами его малого и кичливого рассудка простирается необъятная область невидимого и непознанного, как за пределами островка - простор океана. Высокая культура мысли доходит до границ самоотрицания, не как скепсис и агностицизм, а как реальное видение своих возможностей. Поэтому чем более культурен человек, тем осторожнее обращается он со словом, тем яснее видит всю шаткость и условность наших обобщений и заключений, всю ограниченность и неточность получаемой нами информации. Поэтому он сначала думает и уже потом - говорит. А так как думать тяжелее, чем говорить, то для обдумывания и предварительной мысленной проверки своих суждений необходимо время. Поэтому в разговоре такой человек делает паузу, прежде чем ответить, и вообще в беседе более старается узнать что-то новое, нежели переубедить другого.

Человеку гордому кажется, что узнавать ему нечего, он уверен в непогрешимости своих мнений, он негодует в душе, что ему смеют возражать, и обычно продолжает развивать свою мысль, даже не стараясь понять оппонента, поминутно перебивая его.

Обычно у таких людей твердая логика отсутствует. Они не стремятся к ней, и им кажется, что их личное превосходство над другими дает им право говорить автократически. Здесь место логики занимает уверенность в своей правоте, которая выражается эмоционально в неком театральном тоне. Так что кажется, что человек декламирует стихотворение Брюсова "Ассаргадон": "Я - вождь земных царей и царь, Ассаргадон. Кто превзойдет меня? Кто будет равен мне? И вот стою один, величьем упоен, я, вождь земных царей и царь - Ассаргадон".

Для обдумывания, как мы сказали, необходимо время, то есть молчание. Слово, сказанное прежде времени, подобно кислому винограду, который не дает ничего, кроме оскомины. Поэтому наблюдается парадокс: кто много думает - мало говорит, кто мало думает - говорит много. Один обрабатывает слово, как металл. Другой пускает слова, как мыльные пузыри, никакого труда - была бы трубка и мыльная пена. Слово обобщает. Чем большей информацией обладает человек, тем больше времени нужно для ее обобщения. А чем меньше он знает, тем меньше у него тормозящих моментов. Человек, который много и постоянно говорит, постепенно разучивается думать. У Крылова есть басня "Две бочки". Одна катится по мостовой тихо, потому что наполнена до краев вином; другая громыхает, ударяясь о камни, потому что пустая. Эту басню болтуны считают личным оскорблением и вообще не особенно жалуют Крылова.

Уже Кант с иронией говорил: "Самое большое изобретение XIX века - это умение рассуждать о книгах, не читая их". Болтун может не только рассуждать о чем угодно, но и спорить и доказывать, вполне полагаясь на свою проницательность. Если факты противоречат ему, то тем хуже для фактов… Говорят, что граф Хвостов не только издавал на свои средства обширные сборники своих же стихов, но и сам же их покупал.

Все великое совершается в молчании. Молчание - это благоговение перед тайной. Религия как внутренняя жизнь - область безмолвия. Но даже в науке великим открытиям предшествовало молчание. Ньютон и Кеплер проводили отшельнический образ жизни. Менделеев на целые недели запирался в своей квартире и никого не принимал. Эйнштейн говорил, что создавал свою теорию, плавая в одиночестве на лодке по озеру.

Люди, которые проводили свою жизнь в дебатах и спорах, по сути дела не совершали ничего. В лучшем случае они могли стать эпигонами и популяризаторами чужих мыслей и идей. Нам могут указать на пример античных философов, которые встречались для бесед у афинского Акрополя или устраивали публичные диспуты. Однако пифагорейцы и платоники учились не только говорить, но и молчать. Более того, у пифагорейцев трехлетнее молчание служило обязательным условием для вступления в их союз.

Умный человек избегает споров. Он понимает, что идеи аксиоматичны, и человек должен быть внутренне подготовлен, чтобы воспринять их. Мудрый обдумывает слова, а говорливый сыпет их, как песок из мешка. Уже древний поэт сказал: "Бой барабана заглушает звуки флейты, а крики петухов - песни соловья". Не будем уточнять, из чего сделан барабан и из чего флейта…

Многословие отнимает силы у молитвы, лишает мышление сосредоточенности и концентрации, надмевает душу человека. Часто необдуманные слова и насмешки лишают его друзей. Многословие опустошает душу, и, по выражению святых отцов, благодать покидает такого человека, как голубь улетает от жилища, где топится печь, чтобы не запачкать свои крылья в копоти и саже. А потеря благодати - самая большая из всех потерь. Святые отцы говорят: "Молчание собирает, а слова расточают". Молчание - тайна будущего века. В молчании происходит встреча души с Богом.

Господь сказал: за всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ (Мф. 12, 36), то есть за каждое лишнее и пустое слово, а в многословии сколько злых и лживых слов! Поэтому обличением человека на Страшном Суде станут его собственные слова. Святые отцы говорят: "Молчи о том, чего не знаешь. Не утверждай того, в чем не уверен. А о том, что знаешь, говори кратко. Даже мед вкусен в малом количестве, а в большом вызывает тошноту".

Если бы мы знали, что слова возвращаются к нам, образно говоря, как пущенный бумеранг, то мы бы помнили, что человеку дан не только язык, чтобы говорить, но также и губы, чтобы сдерживать словесный поток. Молчать не легко. Один из святых говорит: "Несколько лет надобно человеку, чтобы научиться говорить. Но несколько десятилетий я учусь молчать. И еще не до конца освоил это искусство".

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

Праздное и доброе слово

Что такое «праздное» слово? «Праздное» — это значит лишнее, ненужное, не вызванное нуждой. Почему же так строго говорит Господь об ответственности за праздное слово? Нам оно кажется таким пустяком!

Но дело в том, что в положении и состоянии христианина нет как бы серединного, безразличного состояния. Одно из двух: или он в Духе Святом — в святости и творит дела и говорит по воле Божией; или наоборот, он в рабстве у своего врага и послушно выполняет его волю в делах и в словах.

Если внимательно разобрать эти «праздные» слова в наших беседах, то в них всегда можно найти закваски страстей — тщеславия, гордости, неприязни, осуждения ближнего, проявления маловерия, зависти. Таким образом, всякое такое слово противно Богу и поэтому является грехом. При этом можно заметить, что безполезная трата времени в разговорах сильнее проявляется, если в разговоре участвует много лиц. Разговоры задушевные, утешающие, ободряющие и питающие душу — это обычно диалоги. Уже третий собеседник чаще всего мешает в таких случаях откровенности и стесняет.

По наставлениям святых отцов, во всяком разговоре с людьми мы должны соблюдать краткость и уклоняться от безполезного многословия. Как пишет О.Александр Ельчанинов: «Между духовным ростом и многословием — обратная пропорциональность. Легка и соблазнительна замена духовного напряжения болтливостью. В этом — соблазн всякого «учительства». Поэтому до того, как что-либо рассказывать ближнему, надо подумать о том, обогатит ли ближнего этот рассказ духовно и действительно ли ему надо его знать по какой-либо серьезной причине?»

Рассказывая, нужно выбросить все ненужные подробности и стараться занять у собеседника как можно меньше времени и внимания. Лаконичность в словах — великое достоинство слова. Как говорил старец Парфений Киевский: «Многоречие отгоняет благодать и погубляет теплоту души». Шутка уместна лишь тогда, когда она будет поддерживать бодрость ближних и предохранять их от уныния, тоски, усталости. Так же надо стараться в беседах переводить темы из греховных или пустых — на темы духовные или хотя бы полезные.

В беседах с ближним важно не только то, что нами было сказано, но также и то, как, с каким чувством вы с ним говорили. Ближнего можно обидеть не только словами, но также тоном голоса, манерой произнесения слов. За последними кроется то чувство, которое диктовало слова. Это чувство идет от сердца и может или согревать любовью, лаской, нежностью или, наоборот, бить ближнего без удара, унижать и оскорблять без пощечины.

А старец Амвросий Оптинский некоторых из своих близких духовных детей называл иногда «дураком». Но это название, оскорбительное по существу, не только не оскорбляло, но согревало и радовало сердца слышавших его. Они слышали в нем ту любовь, которой наполнено было к ним сердце старца и которая светилась в его очах.

По словам святителя Тихона Задонского — «Любовь сыщет слова, которыми можно созидать ближнего. Она представит способ, ум и язык твой направит, и дело это не требует красных речей». Итак, основным требованием к слову в беседах является то, чтобы оно шло от сердца, исполненного любовью к ближнему. И когда слово «осолено» любовью, то человек не может погрешить, хотя бы с внешней стороны оно и было небезупречно.

Наоборот, можно обидеть, оскорбить или унизить ближнего при внешней видимости порядочности и безобидности слова, если в душе будет превозношение над ближним или желание обезчестить или унизить его.

Не только любовью должно быть проникнуто слово, но также смирением перед ближним, глубокой верой в Бога, надеждой на Его промысел, мудростью, рассудительностью и другими добродетелями. Такое слово будет привлекать ближнего, смягчать его сердце, вселять в него веру и надежду на Бога — будет очищать и возвышать его душу.

В привычку должна войти и наша склонность в беседах с ближними говорить не о своих, а об их делах и интересах. Этим мы исполним заветы ап.Павла: «Радуйтесь с радующимися и плачьте с плачущими» (Рим. 12, 15) и «Мы, сильные, должны сносить немощи безсильных и не себе угождать» (Рим.15, 1).

Праздные рассказы о себе и своих делах свидетельствуют о нашем самомнении, тщеславии и эгоистической установке нашего духа с фиксацией внимания на себе и своих интересах («эгоцентризм» или «автоэротизм»).

Это не относится, однако, к тем случаям, когда мы сами нуждаемся в совете или ищем утешения и ободрения у сильнейших нас духом.

Очевидно, что при разговорах нам надо помнить и указание Господа: «... не бросайте жемчуга вашего перед свиньями...» (Мф. 7,6). Отсюда следует, что при беседах надо учитывать духовный возраст, духовное состояние и все душевные особенности собеседника. Старцы Варсонофий Великий и Иоанн говорят: «Ты должен рассмотреть, кому говоришь. Когда ты знаешь, что слушающий получает пользу, тогда побеседуй с ним, а иначе не нужно беседовать». На то же указывал и преподобный Серафим Саровский: «С человеком душевным надобно говорить о человеческих вещах; с человеком же, имеющим разум духовный, надобно говорить о небесных. В мире о духовных вещах говорить не должно, особенно когда в человеке не примечается и желания к слушанию.»

Но вместе с тем, как пишет отец Александр Ельчанинов, «Не особенно скрывайте от товарищей свою религиозность. Неожиданно вы можете встретить людей сочувствующих, вопрошающих, заинтересованных. Одним словом, не старайтесь скрывать перед людьми свою истинную сущность под общей маской легкомыслия и пустоты».

Кроме того, нам нельзя, зная что-либо предосудительное о ближнем, отворачиваться от него. Приветливость со всеми — обязанность христианина. Архиепископ Арсений (Чудовской) говорит так: «Когда ты видишь несчастного падшего человека, не питай к нему брезгливости, а лучше в это время пылай гневом на врага человеческого рода, одержащего человека той или иной страстью, на самого же человека смотри с любовию, ласкою, умилением и так думай: ведь и я могу очутиться в таком состоянии, если и меня враг сею страстию полонит».

Одними только ласковыми, милыми словами по отношению к ближним можно нажить себе духовный «капитал». Отец одной христианки отличался необычайной добротой в жизни и вместе с тем свою помощь людям всегда сопровождал необходимой ласковостью к ним. Уйдя на тот свет, он в одном сне явился дочери и сказал ей: «Знаешь ли ты, что каждое ласковое слово при жизни служит вечности?»

К ряду слов христианину надо себя приучить и употреблять эти слова в разговоре как можно чаще. К таким словам относится прежде всего «прости». Оно сразу смиряет нас перед Богом и ближними, говорит о сознании своей вины, сожалении, раскаянии в ней. При этом очень важно то чувство, с которым говорится слово «прости». Его можно произнести холодно, как бы вынужденно и без чувства вины и раскаяния. Тогда оно не имеет силы, не примиряет, не соединяет сердец, не очищает души. Поэтому оно должно быть непременно «осолено», то есть растворено любовью, смирением и кротостью. Тогда оно имеет полноту духовной силы.

Слово «прости» должно быть произносимо всегда, когда мы видим хотя бы малейший оттенок недовольства по отношению к себе, начало зарождения обиды, дымку нерасположения. Опасность по отношению ко взаимной любви надо устранять в самом начале и самому искать сближения и искренно просить прощения даже тогда, когда нет сознания своей вины: вины можно и не заметить за собой, хотя бы она и была.

Надо приучить себя и к слову «пожалуйста». С этим словом наши просьбы делаются смиренными, вежливыми, лишаются оттенка требовательности и поэтому располагают ближнего к исполнению нашего желания.

Нам необходимо приучить себя и к наиболее почтительным и ласковым именам. Пусть слышат родители любовь к ним детей при словах «папочка» или «мамочка», а дети ответную ласку при словах «сынок», «дочка» и нежных названиях «Колюшка», «Наташенька». Очевидно, что слова христианина должны быть правдивыми, отражать лишь истину и вызывать к себе полное доверие собеседников. По словам Господа — ложь от лукавого, «...ибо он лжец и отец лжи» (Ин. 8,44). Сам же Христос есть воплощение истины (Ин. 14,6). Поэтому ложь не свойственна душе человеческой как образу Божию. Ребенок, пока он не испорчен, не может и не умеет лгать. И если он сделает это, он покраснеет от стыда, как сделавший что-то в высшей степени скверное и пачкающее его душу. Так же будет реагировать всякая чистая душа, которой ложь претит. Но если открытая ложь претит многим, то различные виды тонкой, прикрытой лжи, распространены всюду, и их не избегают и многие христиане.

Такой мало заметной ложью является склонность прикрашивания в разговоре, преувеличение, предвзятая неточность в изложении фактов, одностороннее освещение вопроса. Пусть это не яркие черные пятна на нашей духовной одежде, а серые, но по большому количеству своему они также лишают чистоты одежду нашей души.

Разновидностью лжи является притворство, которое противоположно добродетели искренности. Последняя будет прочно усвоена нами, если наше сердце будет открыто для всех и всем будет искренно желать добра, никого не станет судить и осуждать.

Сильно распространена легкомысленная дача обещаний с последующим их невыполнением. Невыполнение обещания считается каким-то пустяком, в то время как это является настоящим обманом.

Христианин должен очень осторожно давать обещания, и то в условной форме с оговоркой — «если Бог даст», то есть, если не помешает что-либо, от человека независящее. Но уже если дано обещание, то все должно быть сделано, чтобы выполнить обещание точно и в срок: христианин должен быть духовно чистоплотным и щепетильным и в мелочах, ибо «в малом ты был верен, над многим тебя поставлю» (Мф. 25,23).

Самым тяжелым грехом против правды является нарушение клятвы — обещания, сделанного пред лицом святыни — креста и Евангелия. Страшно бывает наказание от Бога за этот грех и иногда падает не только на самого клятвопреступника, но даже и на его потомков.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

«Гнилые» слова и насмешки

«Никакое гнилое слово да не исходит из уст ваших» (Еф. 4,29). Всякое осуждение ближнего следует, конечно, отнести к словам «гнилым». Но кроме осуждения еще многие слова являются «гнилыми».

Можно ли спорить при разногласиях в чем-либо с ближними? Святые отцы Варсонофий Великий и Иоанн предлагают держаться в этом случае следующего порядка: «Три раза говори другому свое предложение, и если не захочет, оставь его, потому что спорить — худое дело». Поэтому никогда нельзя себе позволять спорить с ближними. Спор в обычной его форме несет раздражение и поэтому бывает вреден, как лишающий душу мирного устроения и сопребывания в ней Духа Св. Божия. Вместе с тем, спор бывает безрезультатен, если спорящим руководит желание настоять на своем, как это большею частью бывает, а не найти истину.

Святые отцы велят даже не только не участвовать в споре, но и уходить из того места, где спорят. Поэтому не следует в чем-либо настойчиво убеждать ближнего. Лучшее средство убедить ближнего в какой-либо истине — это сохранить с ним и при разности мнений полноту любви в отношениях и усердно помолиться о нем Богу о просвещении его разума.

Чтобы избегать пререканий и споров с ближними, старцы предлагают не оправдываться даже тогда, когда христианин не чувствует за собой вины. Старец Оптинский Варсонофий говорил так своему духовному сыну: «Самооправдание — не христианское дело. Не надо настаивать на своем. Все равно, прав или неправ, промолчи, когда обличают, а потом скажи: «Прости, виноват...» И за то, что ты скажешь, Господь тебе впоследствии откроет, что ты, действительно, был виноват».

И не только спор, но и всякий разговор в раздражении недопустим для христианина. Наличие раздражения свидетельствует о том, что с человеком нет Духа Божия. Раздражение — это начало гнева и говорит о власти над раздраженной душой лукавого духа. Поэтому от разговоров в состоянии раздражения можно ждать только злого. Поэтому святые отцы предлагают беседовать с ближними лишь при полном спокойствии духа.

Преподобный Варсонофий Великий дает по этому поводу такой совет: «Когда беседуешь с ближним, рассуждай: если говоришь с ним со смирением, рассудительно и безмятежно, то продолжай разговор; если же что-то не так, то удержи свой помысел; со смущением ничего не говори, потому что зло добра не рождает. Но потерпи, пока помысел твой успокоится и тогда скажешь мирно».

Христианину надо бояться и тех слов, которые могут свидетельствовать о его превосходстве над ближними и, может быть, в какой-то мере о презрении к ним. Такими словами будут имена, оканчивающиеся на «-ка»: «бабка», «Танька», «Юрка»... Кто привык называть так своих ближних, тот сам свидетельствует о наличии у него гордости — наиболее страшного душевного порока.

Надо ли говорить о том, что христианин никогда не должен говорить бранных или неприличных слов, не иметь привычки в раздражении произносить «черное» имя, дразнить кого-либо.

Смех вообще не согласуется с состоянием души в Духе Святом. Предосудительность смеха видна уже и: того, насколько смех типичен и любим в безбожном миру. Здесь его культ, здесь любят, ищут, возвышают его жрецов — юмористов, сатириков и комиков и преклоняются перед ними. Если слезы ведут христианина по пути спасения, то, очевидно, смех ведет его в противоположную сторону. Христианин должен помнить слова Господа: «Горе вам, смеющиеся ныне» (Лк. 6,25).

Как пишет преподобный Исаак Сириянин: «Ничто не делает настолько сообщниками мира и тех, которые мире преданы пьянству и блуду, и не удаляет нас столько от сокровищ премудрости и познания тайн Божиих, как смехотворство и дерзновенное парение мыслей». Часто смех бывает над кем-либо, и тогда он не отличается от насмешки — тяжкой формы греха осуждения. А «сатирическое» отношение к жизни и людям от легкой, шутливой насмешки над мелкими слабостями и недостатками ближних может перейти в постоянное ядовито-издевательское осмеяние творения Божия.

В качестве образца беседы с ближним можно взять старца Силуана. Схиархимандрит Софроний так пишет о его манере разговора: «Он никогда не смеялся до звука, никогда не говорил двусмысленно, не насмехался над людьми. На обычно серьезном, спокойном лице его иногда намечалась едва уловимая улыбка, не раскрывавшая губ, если только при этом он не произносил слова».

От смеха надо отличать веселость и безобидные шутки, которые помогают сохранять бодрость и предохранять от уныния. Однако при шутках нужна большая осторожность, чтобы ими кого-либо не обидеть. «Остерегайтесь шуток и неосторожных слов», — говорил своим духовным детям Оптинский старец Варсонофий.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

Похвала

Оченьмудрую и интересную формулировку нашего поведения в отношении окружающих дает прподобный Исаак Сириянин: «Когда встретишься с ближним своим, принуждай себя оказывать ему честь выше меры его.

А когда разлучишься с ним, говори о нем все хорошее, и что ни есть досточестного. Ибо этим привлечением его к добру, заставишь его стыдиться от той чести, которую ты оказываешь ему и посеешь в нем семена добродетели. От такой приобретенной тобою привычки, на тебе отпечатается добрый образ, ты приобретешь в себе высокое смирение и без труда преуспеешь в великом. А сверх того, если чествуемый тобой и имеет какой недостаток, то легко примет от тебя исправление, пристыженный той честью, какую ты оказал ему.

Пусть всегда будет у тебя этот нрав — ко всем быть благоприветливым и почтительным. Никого не огорчай по причине злых дел и никому не завидуй. Не берись кого-либо и в чем-либо порицать и обличать».

Следует учесть, что те, кто нас окружает, в громадном большинстве духовно больны (грехом) и нуждаются в лечении. Нелегко найти путь к их сердцу. А без этого ни наши слова, ни наш пример не будут на них действовать. И только стяжав их глубокое расположение к себе, мы получим возможность влияния на них и через это достигнем и их исправления. Вот ради такой великой цели, следуя добродетели рассудительности, и рекомендует преподобный Исаак и преувеличение, и потворство тщеславию. Об этом свидетельствует и игумения Арсения, исходя из своего собственного опыта: «Похвала, иногда и просто по-человечески приятная и ласкающая самость, бывает полезна, как ободряющая унывающий дух.»

Здесь следует, однако, оговориться. Применять в жизни указание о пользе похвалы преподобного Исаака Сириянина и матушки Арсении целесообразно лишь для духовно немощных христиан, требующих ободрения и поощрения на узком пути ко спасению. В том же случае, когда христианин идет ко спасению достаточно твердыми шагами и не нуждается в костылях, то слова похвалы могут быть ему и во вред, всевая в него прилоги гордости и тщеславия. Схиархимандрит Софроний так пишет об этом: «Благодать Божия не допускает истинного христианина говорить своему собрату похвалу, которую даже совершенные нередко не могут понести без вреда. Похвалы говорятся только в том случае, когда кто-либо изнемогает от отчаяния». Поэтому подвижники благочестия боялись похвалы, боясь превозношения и потери смирения, а с этим и благодати Господней.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

Общаться можно по разному и на разные темы .

Предлогаю страшную тему .

Встретить смерть как старого друга

Этой весной Анна Сонькина получит диплом по детской паллиативной медицине. В Университете города Кардифф (Великобритания) в течение двух лет ее учили, как помогать неизлечимо больным детям. У Анны есть опыт работы и во взрослом хосписе, и в первом детском хосписном отделении НПЦ Медпомощи детям в Солнцево, и несколько стажировок в детских паллиативных программах США и Англии. Теперь она – медицинский директор недавно созданного Фонда развития паллиативной помощи детям.

Можно ли помочь умирающему? Как говорить с детьми о смерти? Всегда ли нужно облегчать страдания? Зачем Голландия легализовала эвтаназию, и что из этого вышло? Об этом мы говорим с Анной Сонькиной.

20120305-IMG_8062-.jpg

Анна Сонькина

«Хорошая смерть»

 

- Анна, когда поступают в медицинский, идут помогать людям: спасать, лечить, бороться. Есть такой романтический пафос. Вы, получается, стали врачом, который не лечит?

- Да, Гиппократ велел только лечить и вообще не подходить к умирающим. Заниматься умирающими неизлечимыми больными считалось для врача вообще недостойным делом. Но медицина развивалась и пришла в 20-м веке к тому, что поскольку все равно стабильно остаются те, кого вылечить нельзя, у медицины есть ответственность и перед ними.

Ведь медицина должна во всех случаях бороться за здоровье, если взять самое глобальное определение здоровья — как максимально возможное физическое, социальное, психологическое благополучие. Она ответственна и за неизлечимо больных, и за умирающих.....................

 

.................Никогда ни один родитель в исследованиях не сказал, что он пожалел, что решился на то, чтобы открыто говорить с ребенком о смерти. Но многие, когда ребенок умер, жалели, что не поговорили. Открытый разговор создает пространство для прощания.

 

 

Всё можно прочитать выйдя на страничку по ссылке .

А ведь тема то повседневная.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

Тема важная, очень интересная, особенно в то время, когда вокруг нас культура насильственной смерти. В статье подняты довольно любопытные аспекты.

Единственное, что мне не понравилось - это упоминание Гарри Поттера. Одно время был вынужден просмотреть фильмы и изучить всю полемику вокруг книг и фильмов. Могу сказать, что обсуждать мир Гарри Поттера однозначно душевредно, что бы ни говорил глубокоуважаемый и любимый мною протодиакон Андрей Кураев. Так что приведенный пример о "встрече со смертью" некорректен в православно-медицинском контексте. И в педагогическом. Он уместен в культурологическом. Но это мой взгляд, конечно.

А в целом статья очень понравилась. Спасибо!

 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

Н.Е.Пестов

ЗНАЧЕНИЕ СЛОВА

 

От слов своих оправдаешься и от слов своих осудишъся.

Мф. 12, 37

 

Да будут слова уст моих... благоугодны пред Тобою.

Пс. 18, 15

 

Злое слово и добрых делает злыми, а доброе и злых превращает в добрых. Прп. Макарий Великий

Наше общение с ближними осуществляется более всего в словах и беседах с ними.

 

Понимаем ли мы всю меру нашей ответственности перед Богом за произносимые слова?

Слово — это проводник, через который вливаются в душу не только мысли и образы, но и поток ощущений, переживаний, чувств и пожеланий.

 

Как пишет о. Иоанн С: «Из существа мыслящего духа рождается слово, присущее ему, в себе показующее мысль и равное ей; от мысли и с мыслию исходит дух, почивающий в слове и в слове сообщающийся слушающим; этот дух вполне равен и мысли, и слову и присущ им. Например, в слове люблю видишь и любящее начало и слово, от него рожденное, и ощущаешь какое-то приятное дыхание любви».

 

 

А вот как говорит о слове о. Павел Флоренский: «Слово есть эманация воли человека; это выделение души его, самостоятельный центр сил — как бы живое существо, с телом, сотканным из воздуха, и внутренней структурой — формой звуковой волны».

 

Всем известно могущество слова в устах выдающихся ораторов, трибунов и вождей народов. Сам Господь Иисус Христос, Сын Божий, назван Его ближним учеником евангелистом Иоанном как воплотившееся «Слово» — «Логос», которое «в начале было... у Бога» (Ин. 1, 1-2).

 

Слова Господа имели необыкновенную силу: «Никогда человек не говорил так» (Ин. 7, 46), говорили про Него иудеи, «слово Его было со властью» (Лк. 4, 32). Этим словом Господь воскрешал мертвых, творил чудеса и преображал души человеческие.

 

Так же действовали словом и св. апостолы, положившие начало Церкви Христовой, и весь бесчисленный сонм Его учеников во всех странах и во все времена.

 

По существу употребление слова не отличается от дела — действия.

 

Как пишет еп. Феофан Затворник: «Говоря, ты рождаешь слово. Ты произнес слово, и оно никогда уже не умрет, но будет жить до Страшного Суда. Оно станет с тобой на Страшном Суде и будет за тебя или против тебя».

 

А митрополит Московский Филарет говорит: «Слово человеческое может быть изострено, как меч, и тогда оно будет ранить и убивать; и может быть умягчено, как елей, и тогда будет врачевать».

 

Словами можно возвышать, очищать и облагораживать людей, прививать им веру, радость и бодрость, возрождать в них любовь и милосердие, сообщать душе мир и спокойствие.

 

И наоборот — скверными словами можно убивать и отравлять душу, можно заражать всеми видами страстей, греха и порока, можно растлевать невинные, чистые сердца, можно отравлять существование окружающих.

 

Ап. Иаков пишет:

 

«Если кто из вас думает, что он благочестив, и не обуздывает своего языка... у того пустое благочестие...

 

Язык — небольшой член, но много делает... язык — огонь, прикраса неправды; язык в таком положении находится между членами нашими, что оскверняет все тело... будучи сам воспаляем от геенны... Язык укротить никто из людей не может: это — неудержимое зло; он исполнен смертоносного яда. Им благословляем Бога и Отца, и им проклинаем человеков... Из тех же уст исходит благословение и проклятие» (Иак. 1, 26; 3, 5-10).

 

Но не только проклятие наносит вред ближнему.

 

Если бы мы имели духовные очи, то могли бы видеть, как из наших уст часто изливается яд при нашем разговоре.

 

Вот мы говорим обидное, колкое или грубое слово ближнему и этим наполняем его душу горечью, обидой, досадой, раздражением.

 

Вот мы передаем рассказ (часто ложный), порочащий ближнего, и яд, портящий его репутацию, разливается вокруг него, отравляет его жизнь, чернит в глазах ближних, ссорит с ними, создает ему неприятности в жизни.

 

Вред от подобных слов очевиден. А вот зло, которое мы, может быть, иногда не замечаем. В разговоре мы высказываем беспокойство и опасения о каких-либо житейских делах, и наш знакомый отходит от нас зараженным маловерием и опасением за свою судьбу, забывая о Промысле и милосердии Божием.

 

Мы рассказываем про знакомых — как они ловко умеют устроить житейские дела путем не совсем честных приемов, а наш ближний огорчен и соблазнен.

 

Он думает: «А я-то какой простак! Я так неумен и неопытен в жизни. Вот как надо жить! И что тут особенно стесняться? Велик ли тут грех? Ведь так делают все; разве не правильно, что "с волками жить — по-волчьи выть?"»

 

И зло — яд лукавства и пронырства — перешло через ваши уста в душу ближнего.

 

О том, как можно неосторожно словом погубить человека, так рассказывала одна старица:«Вы проходите по трамваю и неосторожно задеваете одного из пассажиров. Он делает вам резкое замечание. Вместо того, чтобы просто извиниться, вы сами раздраженно обвиняете его в неловкости. Происходит обычная трамвайная ссора. Но послушайте, что из этого вышло.

 

Этот пассажир был на грани психического расстройства и боролся с мыслью о самоубийстве. Трамвайная ссора еще больше усугубила мрачное состояние его души и, как последняя капля на чашу весов, нарушила его колебание в сторону самоубийства.

 

Он кончает с собой, а вы должны причислить себя к убийцам».

 

Вот универсальный совет архиепископа Иоанна об употреблении слова: «Хорошо ничего не говорить, чего нельзя было бы оставить навсегда в душе другого человека».

 

Обличая наше пустословие, он писал: «О пустом мы говорим глубоко (т. е. много), а о глубоком мы говорим пусто» (т. е. говорить не умеем).

 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

БЕСЕДА С БЛИЖНИМИ

 

За всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день Суда.

Мф. 12, 36

 

Что такое праздное слово? Праздное — это значит лишнее, ненужное, не вызванное нуждой.

Почему же так строго говорит Господь об ответственности за праздное слово? Нам оно кажется таким пустяком!

 

Но дело в том, что в положении и состоянии христианина нет как бы серединного, безразличного состояния. Одно из двух: или он в Духе Святом — в святости — и творит дела и говорит по воле Божией; или, наоборот, он в рабстве у своего врага и послушно выполняет его волю в делах и в словах.

 

А уж лукавый не упустит того, чтобы в наши слова вложить каплю своего змеиного яда, хотя на первый взгляд в этих словах и не было чего-либо предосудительного.

 

Но, если внимательно разобрать эти праздные слова в наших беседах, то в них всегда можно найти закваски страстей — тщеславия, гордости, неприязни и осуждения ближнего, проявления маловерия, зависти и т. д. И, таким образом, всякое такое слово противно Богу и поэтому является грехом.

Прп. Антоний Великий пишет, что «Святой Дух (в христианине) ничем так не погашается, как суетными беседами».

 

 

При этом можно заметить, что бесполезная трата времени в разговорах сильнее проявляется, если в разговоре участвует много лиц. Разговоры задушевные, утешающие, ободряющие и питающие душу — это обычно диалоги.

 

Уже третий собеседник чаще всего мешает в таких случаях откровенности и стесняет. Недаром у японцев сложилась поговорка: там, где беседуют более двух человек, там потерянное время.

 

Лишь при беседе вдвоем душа может всецело отдаться собеседнику, соприкоснуться тесно с его душой, согреть ее вниманием, любовью, участием, разделить с ним горе, перелить в него свою бодрость, веру и жизнерадостность.

 

Так служат миру старцы. Так должна подражать им и всякая христианская душа, стяжавшая в какой-то мере любовь, веру, мир и духовную бодрость.

 

А вот и еще обстоятельство, на которое мы обычно не обращаем внимания при разговорах.

 

Мы мирно беседуем с ближним, рассказываем ему про себя, сообщаем новости. Пусть в этом не было зла, но если в разговоре не было необходимости и нами не руководили благие чувства: утешить, посочувствовать ближнему, научить его чему-нибудь полезному, дать благой совет, сообщить необходимые ему сведения — если этого всего не было, то сколько времени мы погубили и у себя, и у ближнего, мы обокрали и его, и себя, растратили и его, и свои «таланты» (время) попусту.

 

Вот почему, по наставлениям св. отцов, во всяком необходимом разговоре с людьми мы должны соблюдать краткость и уклоняться от бесполезного многословия.

 

Как пишет о. Александр Ельчанинов: «Между духовным ростом и многословием — обратная пропорциональность».

 

Легка и соблазнительна замена духовного напряжения болтливостью. В этом — соблазн всякого «учительства». Поэтому до того, как что-либо рассказывать ближнему, надо подумать о том, обогатит ли ближнего этот рассказ духовно и действительно ли ему надо его знать по какой-либо серьезной причине.

 

Как говорил старец Варсонофий Оптинский: «В раю много покаявшихся грешников, но болтливых — ни одного ».

 

Рассказывая, нужно выбросить все ненужные подробности и стараться занять у собеседника как можно меньше времени и внимания. Лаконичность в словах — великое достоинство слова.

 

Как говорил старец Парфений Киевский: «Многоречие отгоняет благодать и погубляет теплоту души».

 

Как всем известно, длительные беседы могут сильно утомлять и их следует избегать. Но если уж они будут необходимы, то они должны вестись неторопливо, с постоянной памятью о Боге и с мирным состоянием души. Это предохранит от излишнего утомления.

 

Христианину надо осторожно относиться к рассказыванию анекдотов и избегать тех из них, которые кого-либо порочат, содержат насмешку над ближними и начальниками или грешат против целомудрия.

 

Шутка уместна лишь тогда, когда она будет поддерживать бодрость ближних и предохранять их от уныния, тоски, усталости.

 

Так же надо стараться в беседах переводить темы из греховных (например при осуждениях, при порочащих ближних рассказах и т. п.) или пустых — на темы духовные (с верующими людьми) или хотя бы полезные для ближних.

 

Про необходимость величайшей осторожности в беседах так говорит св. Нифонт Цареградский: «Тот, кто не хранит всегда уст, если и весь год постится, не получает никакой пользы».

 

В беседах с ближним важно не только то, что нами было сказано, но также и то, как, с каким чувством вы с ним говорили.

 

Ближнего можно обидеть не только словами, но также тоном голоса, манерой произнесения слов. За последними кроется то чувство, которое диктовало слова. Это чувство идет от сердца и может или согревать любовью, лаской, нежностью, или, наоборот, бить ближнего без удара, унижать и оскорблять без пощечины.

 

С другой стороны, одними только ласковыми, милыми словами по отношению к ближним можно нажить себе духовный «капитал».

 

Отец одной христианки отличался необычайной добротой в жизни и вместе с тем свою помощь к людям сопровождал необходимой ласковостью к ним.

 

Уйдя на тот свет, он в одном сне явился дочери и сказал ей: «Знаешь ли ты, что каждое ласковое слово при жизни служит вечности?»

 

Старец Амвросий Оптинский некоторых из своих близких духовных детей называл иногда «дураком». Но это название, оскорбительное по существу, не только не оскорбляло, но согревало и радовало сердца слышавших его. Они слышали в нем ту любовь, которой наполнено было к ним сердце старца и которая светилась в его очах. Вот почему ап. Павел писал: «Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я — медь звенящая или кимвал звучащий» (1 Кор. 13, 1). По словам св. Тихона Задонского: «Любовь сыщет слова, которыми можно созидать ближнего. Она представит способ, ум и язык твой направит, и дело это не требует красных речей».

 

Итак, основным требованием к слову в беседах является то, чтобы оно шло от сердца, исполненного любовью к ближнему. И когда слово «осолено» любовью, то человек не может погрешить, хотя бы с внешней стороны оно и было небезупречно.

 

Наоборот, можно обидеть, оскорбить или унизить ближнего при внешней видимости порядочности и безобидности слова, если в душе будет превозношение над ближним или желание обесчестить или унизить его.

 

Не только любовью должно быть проникнуто слово, но также смирением перед ближним, глубокой верой в Бога, надеждой на Его Промысл, мудростью, рассудительностью и другими добродетелями. Такое слово будет привлекать ближнего, смягчать его сердце, вселит в него веру и надежду на Бога — будет очищать и возвышать его душу.

 

Здесь мы приходим к уже ранее выведенному положению. При здоровье души, при чистоте сердца, при наличии в христианине Святого Духа Божия у него будет и благое доброе слово, которое будет служить на пользу людям.

 

В привычку должна войти и наша склонность в беседах с ближними говорить не о своих, а об их делах и интересах. Этим мы исполним заветы ап. Павла: «радуйтесь с радующимися и плачьте с плачущими» (Рим. 12, 15) и «мы должны сносить немощи бессильных и не себе угождать» (Рим. 15, 1).

 

Своим участием и сочувствием мы можем облегчить скорбь ближнего, можем помочь ему своим советом, поделиться опытом и знаниями.

 

Праздные же рассказы о себе и своих делах свидетельствуют о нашем самомнении, тщеславии и эгоистической установке нашего духа с фиксацией внимания на себе и своих интересах («эгоцентризм», или «автоэротизм»).

 

Это не относится, однако, к тем случаям, когда мы сами нуждаемся в совете или ищем утешения и ободрения у сильнейших нас духом.

 

Очевидно, что при разговорах нам надо помнить и указание Господа: «Не бросайте жемчуга вашего перед свиньями» (Мф. 7, 6).

 

Отсюда следует, что при беседах надо хорошо учитывать духовный возраст, духовное состояние и все душевные особенности собеседника.

 

Старцы Варсонофий Великий и Иоанн говорят: «Ты должен рассмотреть, кому говоришь. Когда ты знаешь, что слушающий получает пользу, тогда побеседуй с ним, а иначе не нужно беседовать».

 

На то же указывал и прп. Серафим Саровский, который говорил: «С человеком душевным надобно говорить о человеческих вещах; с человеком же, имеющим разум духовный, надобно говорить о небесных.

 

В мире о духовных вещах говорить не должно, особенно когда в человеке не примечается и желания к слушанию».

 

Этот совет надо помнить особенно нам, живущим в период массового отступления от веры.

 

Об этом так пишет архимандрит Иоанн:

 

«Иногда перед Богом стыдно бывает говорить о Нем людям.

 

Мир инстинктивно понимает, что в той обстановке, в которой он находится все время, — меньше греха молчать о Христе, чем говорить о Нем.

 

И вот люди молчат о Боге. Страшный симптом. Наводняется мир легионами слов, одержим язык человека этими пустыми легионами, и ни слова, почти ни слова о Боге — о Начале, Конце и Средоточии всего». Следует упомянуть также, что Оптинские старцы говорили, что о чудесах можно рассказывать только верующим людям.

 

Но вместе с тем, как пишет о. Александр Ельчанинов: «Не особенно скрывайте от товарищей свою религиозность. Неожиданно ты можешь встретить сочувствующих, вопрошающих, заинтересованных. Одним словом, не старайтесь скрывать перед людьми свою истинную сущность под общей маской легкомыслия и пустоты».

 

Кроме того, нам нельзя, зная что-либо предосудительное о ближнем, отворачиваться от него. Приветливость со всеми — обязанность христианина.

 

«Не говори бессердечных слов: "У меня нет с ним ничего общего", — пишет св. Иоанн Златоуст. — У нас нет ничего общего только с диаволом, со всеми же людьми мы имеем много общего».

 

А архиеп. Арсений (Чудовской) говорит так: «Когда ты видишь несчастного падшего человека, не питай к нему брезгливости, а лучше в это время пылай гневом на врага человеческого рода, одержащего человека той или иной страстью, на самого же человека смотри с любовию, ласкою, умилением и так думай: ведь и я могу очутиться в таком же состоянии, если и меня враг сею страстию полонит».

 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

  • Сейчас на странице   0 пользователей

    Нет пользователей, просматривающих эту страницу.

×
×
  • Создать...