Перейти к публикации

Рекомендованные сообщения

Праздник первого снега

 

В календарь загляни

Не поверишь глазам!

Нет его… Ведь число

Выбирает он сам.

 

И о месяце нам

Лишь гадать остаётся.

В октябре ли придёт?

Декабря ли дождётся?..

 

Но известен, однако,

Непреложный закон:

Не с пустыми руками

Появляется он.

 

Одарит, как всегда,

Всех! И полною мерой.

Погляди-ка вокруг!

День уж больше не серый.

 

Праздник, точно маляр,

Белоснежною краской

Всем в окошко плеснул,

Всех порадовал сказкой.

 

Распахнул нам глаза,

Дал надежду на чудо

И ушёл в никуда,

Взявшись из ниоткуда.

 

Удивительный день!

В нём и свежесть, и нега…

Лучший праздник из всех

Праздник первого снега!

 

Маша Лукашкина

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

Рождественская звезда

 

Стояла зима.

Дул ветер из степи.

И холодно было Младенцу в вертепе

На склоне холма.

Его согревало дыханье вола.

Домашние звери

Стояли в пещере,

Над яслями теплая дымка плыла.

Доху отряхнув от постельной трухи

И зернышек проса,

Смотрели с утеса

Спросонья в полночную даль пастухи,

А рядом, неведомая перед тем,

Застенчивей плошки

В оконце сторожки

Мерцала звезда по пути в Вифлеем.

Растущее зарево рдело над ней

И значило что-то,

И три звездочета

Спешили на зов небывалых огней.

За ними везли на верблюдах дары.

И ослики в сбруе, один малорослей

Другого, шажками спускались с горы.

Светало. Рассвет, как пылинки золы,

Последние звезды сметал с небосвода,

И только волхвов из несметного сброда

Впустила Мария в отверстье скалы.

Он спал, весь сияющий, в яслях из дуба,

Как месяца луч в углубленье дупла.

Ему заменяли овчинную шубу

Ослиные губы и ноздри вола.

Стояли в тени, словно в сумраке хлева,

Шептались, едва подбирая слова.

Вдруг кто-то в потемках, немного налево

От яслей рукой отодвинул волхва,

И тот оглянулся: с порога на Деву,

Как гостья, смотрела звезда Рождества.

 

Б. Пастернак

(Отрывок)

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

Саша Черный (нравится детишкам)

 

 

В яслях спал на свежем сене

Тихий крошечный Христос.

Месяц, вынырнув из тени,

Гладил лен Его волос…

 

Бык дохнул в лицо Младенца

И, соломою шурша,

На упругое коленце

Засмотрелся, чуть дыша.

 

Воробьи сквозь жерди крыши

К яслям хлынули гурьбой,

А бычок, прижавшись к нише,

Одеяльце мял губой.

 

Пес, прокравшись к теплой ножке,

Полизал ее тайком.

Всех уютней было кошке

В яслях греть Дитя бочком…

 

Присмиревший белый козлик

На чело Его дышал,

Только глупый серый ослик

Всех беспомощно толкал:

 

«Посмотреть бы на Ребенка

Хоть минуточку и мне!»

И заплакал звонко-звонко

В предрассветной тишине…

 

А Христос, раскрывши глазки,

Вдруг раздвинул круг зверей

И с улыбкой, полной ласки,

Прошептал: «Смотри скорей!»

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

Ночь догорает. Молись же о том,

Кто изнывает в страданьях.

Кто лишь с нуждою да с горем знаком,

Чьи не смолкают рыданья.

 

Молись за того, кто в работе ночей

Много проводит бессонных;

И за несчастных сироток-детей,

Маминой ласки лишенных.

 

Близится утро. Вот сумрак ночной

Обнял нас тихо крылами…

Солнце восходит. Немного постой -

Ангелы молятся с нами.

 

 

 

Ирина Киселева,

педагог воскресной школы храма Рождества Богородицы г. Уфы.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

Георгий МАЛКОВ

 

ЗАВЕТА ПРЕМУДРЫЕ КАМНИ

 

 

 

В Страстной Четверг

 

А. Рогову

 

Отцы-пустынники нам руку подают,

Среди безвременья — во времени едином,

И снова слов единственных поют

Простой напев — забытым нами чином.

 

Где давних слез иссякнувший родник?

Прибоя речь на скалах четверговых? —

Когда и я, прозревший ученик,

Вдруг был омыт ко мне сошедшим Словом?

 

...Такая ширь не терпит пелены,

И сей огонь не держится под спудом,

Но все, как прежде, мы удивлены

И жаждем вновь — пред налитым сосудом!

 

1976

 

 

 

В Страстную Субботу

 

Когда в тиши позванивает строго

Кадило легкое и тает спелый дым,

И певчие толпятся у порога

Под фонарем и стягом золотым,

 

У Всех Святых весь век ли свой оплакать

И память жечь — как пальцы о свечу?

И вновь очнуться, воском пол закапав,

Едва заденет кто-то по плечу?

 

Опять не там, не так и не по чину —

Какой судьбой в субботу занесло

Бессмертия угадывать причину

Сквозь пурпурное темное стекло?

 

Но, как и прежде, горько благодарен

Я всей нелепице своих календарей

И свечке тоненькой, чей сладок и угарен

Последний вздох великопостных дней.

 

1977

 

 

 

Зрея речью

 

За окном все та же слякоть,

Долгих сумерек настой, —

Не устанут капли капать,

Мерзлой крадучись листвой.

 

Только в полночь в перелесках

Ледяной прольется звон, —

Чуть колыша занавески,

По стеклу стекает он.

 

И звучаньем незнакомым

Льется с ним, едва слышна,

В тишину уснувших комнат

Всей вселенной тишина.

 

Что сказать и что ответить

На вопрос ее немой? —

На ресницах виснет, светел,

Отблеск тайны мировой.

 

Подними мне веки круче,

Ночи жаркая рука —

Вечным Вием очи мучит

Речь, незрячая пока.

 

Истин высохшие русла

Оживит ли жизни ток?

Он опять ломает с хрустом

Полуистин всех ледок.

 

И опять рассвет колышет

Неуступчивую тьму —

Человечье ль слово ищет,

Словно истину саму?

 

Твари ль сызнова названья

Прорастают из щелей?

Копошится мирозданье

В жадной памяти своей.

 

В ней ли смысл могучей ночи

Точным звуком облачен?

В умолчаньях многоточий —

Мир еще едва прочтен.

 

С ним еще куда как трудно, —

Зрея речью до зари,

И слова, зардевшись чудно,

Озаряют словари!

 

1978, 1986

 

 

 

Там, внизу...

 

Заблудились и ангелы

в полночь в небесных стропилах —

здесь под гулкою кровлей

и щебета звездного нет,

и послушные крылья

на миг шевельнуться не в силах,

вдруг застыв на мгновенье —

как будто на тысячу лет.

 

То ли в сутолке лиц

вдруг почудится кто-то знакомый,

то ли кто-то зовет,

чьим призывам покорны они —

необъятною бездной

все глубже и глубже влекомы,

где в пещере, как в чаще,

то вспыхнут, то гаснут огни.

 

Там, внизу — голоса,

и проста суета человечья;

пахнет хлебом и хлевом,

и плотничий слышится стук;

и, вздыхая во сне,

копошится отара овечья,

и расходятся тени,

и снова все сходятся в круг.

 

До рассвета дожить —

словно взор распахнуть с перевала

и натруженной грудью, — как воздух, —

пространство вдохнуть.

Вол солому в закуте жует

так блаженно-устало,

и торопится ночь

после долгого дня отдохнуть.

 

...Вдруг, — как будто в ожоге, —

вся тьма устремилась к застрехам:

из окна протянулся

расщелиной светлою луч,

рассчитавший себя по часам и векам,

как по вехам,

чтобы вспыхнуть звездой

средь волхвами распахнутых туч.

 

И в прекрасном смешеньи

зверинца и рая земного, —

как во сне, улыбаясь

над чудными яслями, Мать

видит вдруг пред собою

Дитя Человечье и Слово —

так исполнена слов,

что и слова не смеет сказать.

 

Лишь крылатому клиру

без меры даруя прозренье,

чуть сияет пещера,

и тварь, узнавая творца,

вся — пока лишь испуг,

вся без звука пока, без движенья,

и лишь всходят волхвы

по скрипучим ступеням крыльца.

 

1981, 1982

 

 

 

На погосте

 

Словно в душу хлынул алый холод,

Но еще не гаснет небосвод —

Для заката тоже нужен повод,

Тайный смысл и точный жизни ход.

 

На закате — чище жить и проще,

И стократ прекраснее черты

Дрожью листьев шевелящей рощи,

Где правдиво ляжем — я и ты...

 

1984

 

 

 

Псалом

 

слово ль измучит? заблудишься ль в строчках ночных?

ах, пастушок мой, погонщик отары словесной, —

слышишь, Давид, этот цокот глаголов ручных

над пустотою безгласной, на скалах отвесных?

в ночь ли такую любая овчарня годна —

чтоб, вдруг проснувшись, услышать, как кто-то у входа

только и скажет: "Еще покатилась одна

чья-то звезда — словно плошка с замшелого свода..."

только и ждешь — вот опять колокольчик замрет,

чтоб, чуть помедлив, в испуге поведать нам снова

то, как на травы иссохшие с шелестом льет

свет свой луна да на сердце шевелится слово;

или напрасно — в отместку крылатой тоске —

вновь серафим псалмопевцу дарует прозренье:

в полуслепом человечьем нелепом ростке —

благословить эту жаркую тяжесть творенья?

благословить эту душ наболевшую тишь

средь соловьиных Двуречий дремучего свиста —

только бы музыки ливень над стойбищем крыш

хлынул из бездны в пещеру пастушью арфиста!

о, как невмочь еще слуху словесный разлом,

и не найти на небесного стража управы:

по сердцу — как против шерсти — проводит крылом,

и — как косою — звенит среди строчек кудрявых;

смертный ли звук — так прижизненно красноречив —

заживо словом ложится в посмертные руны,

клинопись глин — с глинобитною песней сличив,

с трелью курчавою — простоволосые струны?

или и впрямь лишь правдивее то — что немей?

 

и непомерно — сиянье незримое мрака?

пусть полуправдою — правда незримых корней —

но прорастает тростинкой упрямого злака!

может и нам — где Евфратом полощет кусты —

за руки взявшись в святой наготе мирозданья,

в пышные кущи, в звенящего лета листы —

всей немотою упасть в Пятикнижий сказанья?

может и нам — эта слова сладчайшая дрожь?

чтоб возопили Завета премудрые камни —

поодиночке мы ляжем под песнь, как под нож,

словно на плахи — скрижали: о, Господи, дай нам!

дай — о припасть к тем истокам могучим, где ночь

исподволь жаждет зачатья и звука и цвета,

и в слепоте оставаться вселенной невмочь —

наедине со всевидящим оком поэта;

пусть лишь на миг, но средь райской еще тишины,

где — ни свирели, ни лиры, ни трубного зова,

так беззащитны, так хрупких имен лишены

травы и твари — о даруй же снова и снова! —

то, как с улыбкой младенца блаженно-чужой

сладостно уст чуть коснуться хоть призраком речи —

там, где у вод первозданных, не тронутых ржой,

хищных хвощей распрямляются нежные плечи;

то, как еще с пуповиной божественных пут

первопроходцы любого глухого Эдема

с чудного древа впервые украдкою рвут

яблоки слов — в ожиданьи грядущего Брэма...

 

1986, 1988

 

© Ю. Г. Малков, 1996

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

Рождественская песня.

 

Снег сияет серебристый.

На дворе мороз.

А в душе тепло и чисто-

В мир пришёл Христос.

Припев:

Рождество, Рождество,

Пусть звонят колокола!

Рождество, Рождество,

В мир любовь пришла!

 

В небе ангелы запели ,

И взошла звезда,

Чтоб увидеть все сумели

Рождество Христа.

 

Припев.

 

Матерь Божья с умиленьем

Смотрит на Христа.

Начал век своё движенье

С чистого листа.

 

Припев.

 

quote name='SergNata' timestamp='1294924590' post='5463']

Георгий МАЛКОВ

 

ЗАВЕТА ПРЕМУДРЫЕ КАМНИ

 

 

 

В Страстной Четверг

 

А. Рогову

 

Отцы-пустынники нам руку подают,

Среди безвременья — во времени едином,

И снова слов единственных поют

Простой напев — забытым нами чином.

 

Где давних слез иссякнувший родник?

Прибоя речь на скалах четверговых? —

Когда и я, прозревший ученик,

Вдруг был омыт ко мне сошедшим Словом?

 

...Такая ширь не терпит пелены,

И сей огонь не держится под спудом,

Но все, как прежде, мы удивлены

И жаждем вновь — пред налитым сосудом!

 

1976

 

 

 

В Страстную Субботу

 

Когда в тиши позванивает строго

Кадило легкое и тает спелый дым,

И певчие толпятся у порога

Под фонарем и стягом золотым,

 

У Всех Святых весь век ли свой оплакать

И память жечь — как пальцы о свечу?

И вновь очнуться, воском пол закапав,

Едва заденет кто-то по плечу?

 

Опять не там, не так и не по чину —

Какой судьбой в субботу занесло

Бессмертия угадывать причину

Сквозь пурпурное темное стекло?

 

Но, как и прежде, горько благодарен

Я всей нелепице своих календарей

И свечке тоненькой, чей сладок и угарен

Последний вздох великопостных дней.

 

1977

 

 

 

Зрея речью

 

За окном все та же слякоть,

Долгих сумерек настой, —

Не устанут капли капать,

Мерзлой крадучись листвой.

 

Только в полночь в перелесках

Ледяной прольется звон, —

Чуть колыша занавески,

По стеклу стекает он.

 

И звучаньем незнакомым

Льется с ним, едва слышна,

В тишину уснувших комнат

Всей вселенной тишина.

 

Что сказать и что ответить

На вопрос ее немой? —

На ресницах виснет, светел,

Отблеск тайны мировой.

 

Подними мне веки круче,

Ночи жаркая рука —

Вечным Вием очи мучит

Речь, незрячая пока.

 

Истин высохшие русла

Оживит ли жизни ток?

Он опять ломает с хрустом

Полуистин всех ледок.

 

И опять рассвет колышет

Неуступчивую тьму —

Человечье ль слово ищет,

Словно истину саму?

 

Твари ль сызнова названья

Прорастают из щелей?

Копошится мирозданье

В жадной памяти своей.

 

В ней ли смысл могучей ночи

Точным звуком облачен?

В умолчаньях многоточий —

Мир еще едва прочтен.

 

С ним еще куда как трудно, —

Зрея речью до зари,

И слова, зардевшись чудно,

Озаряют словари!

 

1978, 1986

 

 

 

Там, внизу...

 

Заблудились и ангелы

в полночь в небесных стропилах —

здесь под гулкою кровлей

и щебета звездного нет,

и послушные крылья

на миг шевельнуться не в силах,

вдруг застыв на мгновенье —

как будто на тысячу лет.

 

То ли в сутолке лиц

вдруг почудится кто-то знакомый,

то ли кто-то зовет,

чьим призывам покорны они —

необъятною бездной

все глубже и глубже влекомы,

где в пещере, как в чаще,

то вспыхнут, то гаснут огни.

 

Там, внизу — голоса,

и проста суета человечья;

пахнет хлебом и хлевом,

и плотничий слышится стук;

и, вздыхая во сне,

копошится отара овечья,

и расходятся тени,

и снова все сходятся в круг.

 

До рассвета дожить —

словно взор распахнуть с перевала

и натруженной грудью, — как воздух, —

пространство вдохнуть.

Вол солому в закуте жует

так блаженно-устало,

и торопится ночь

после долгого дня отдохнуть.

 

...Вдруг, — как будто в ожоге, —

вся тьма устремилась к застрехам:

из окна протянулся

расщелиной светлою луч,

рассчитавший себя по часам и векам,

как по вехам,

чтобы вспыхнуть звездой

средь волхвами распахнутых туч.

 

И в прекрасном смешеньи

зверинца и рая земного, —

как во сне, улыбаясь

над чудными яслями, Мать

видит вдруг пред собою

Дитя Человечье и Слово —

так исполнена слов,

что и слова не смеет сказать.

 

Лишь крылатому клиру

без меры даруя прозренье,

чуть сияет пещера,

и тварь, узнавая творца,

вся — пока лишь испуг,

вся без звука пока, без движенья,

и лишь всходят волхвы

по скрипучим ступеням крыльца.

 

1981, 1982

 

 

 

На погосте

 

Словно в душу хлынул алый холод,

Но еще не гаснет небосвод —

Для заката тоже нужен повод,

Тайный смысл и точный жизни ход.

 

На закате — чище жить и проще,

И стократ прекраснее черты

Дрожью листьев шевелящей рощи,

Где правдиво ляжем — я и ты...

 

1984

 

 

 

Псалом

 

слово ль измучит? заблудишься ль в строчках ночных?

ах, пастушок мой, погонщик отары словесной, —

слышишь, Давид, этот цокот глаголов ручных

над пустотою безгласной, на скалах отвесных?

в ночь ли такую любая овчарня годна —

чтоб, вдруг проснувшись, услышать, как кто-то у входа

только и скажет: "Еще покатилась одна

чья-то звезда — словно плошка с замшелого свода..."

только и ждешь — вот опять колокольчик замрет,

чтоб, чуть помедлив, в испуге поведать нам снова

то, как на травы иссохшие с шелестом льет

свет свой луна да на сердце шевелится слово;

или напрасно — в отместку крылатой тоске —

вновь серафим псалмопевцу дарует прозренье:

в полуслепом человечьем нелепом ростке —

благословить эту жаркую тяжесть творенья?

благословить эту душ наболевшую тишь

средь соловьиных Двуречий дремучего свиста —

только бы музыки ливень над стойбищем крыш

хлынул из бездны в пещеру пастушью арфиста!

о, как невмочь еще слуху словесный разлом,

и не найти на небесного стража управы:

по сердцу — как против шерсти — проводит крылом,

и — как косою — звенит среди строчек кудрявых;

смертный ли звук — так прижизненно красноречив —

заживо словом ложится в посмертные руны,

клинопись глин — с глинобитною песней сличив,

с трелью курчавою — простоволосые струны?

или и впрямь лишь правдивее то — что немей?

 

и непомерно — сиянье незримое мрака?

пусть полуправдою — правда незримых корней —

но прорастает тростинкой упрямого злака!

может и нам — где Евфратом полощет кусты —

за руки взявшись в святой наготе мирозданья,

в пышные кущи, в звенящего лета листы —

всей немотою упасть в Пятикнижий сказанья?

может и нам — эта слова сладчайшая дрожь?

чтоб возопили Завета премудрые камни —

поодиночке мы ляжем под песнь, как под нож,

словно на плахи — скрижали: о, Господи, дай нам!

дай — о припасть к тем истокам могучим, где ночь

исподволь жаждет зачатья и звука и цвета,

и в слепоте оставаться вселенной невмочь —

наедине со всевидящим оком поэта;

пусть лишь на миг, но средь райской еще тишины,

где — ни свирели, ни лиры, ни трубного зова,

так беззащитны, так хрупких имен лишены

травы и твари — о даруй же снова и снова! —

то, как с улыбкой младенца блаженно-чужой

сладостно уст чуть коснуться хоть призраком речи —

там, где у вод первозданных, не тронутых ржой,

хищных хвощей распрямляются нежные плечи;

то, как еще с пуповиной божественных пут

первопроходцы любого глухого Эдема

с чудного древа впервые украдкою рвут

яблоки слов — в ожиданьи грядущего Брэма...

 

1986, 1988

 

© Ю. Г. Малков, 1996

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

Наш щит-молитва, и меч- молитва,

И сколькоб не прошло веков-

Кровавой и безкровной будет битва

До поражения и до любви врагов.

 

Авторское.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

Обо всём молчать. О постороннем,

Несущественном, случайном, лишнем

Или криком закричать вороньим

Или соловьём запеть на вишне

 

Всё равно – кукушкой заводною,

Сломанной шарманкою хрипящей,

Оглушая нотою одною

Может быть лишь это – настоящее ……

 

 

одуванчики жёлтоволосы

и не верят что станут седыми

у скамейки где и сидим мы

задают друг другу вопросы

 

лепестки отцветающих вишен

под ногами взывают о помощи

вы взгляните на мир попроще

что случится – решают свыше

 

каждый день облетают чувства

и уходят за двери мысли

это время проносят мимо

в дом где будущее заночует

 

Михаил Флорианович Турчинский

……………

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

Утро

Сейчас в заборах ни одной доски

Не назовешь по-прежнему доскою,

И не уймешь крестящейся руки —

Так утренние улицы легки

И небо православное такое.

 

Познай же Бога, ясного насквозь,

Пока портфелям, тезисам и книжкам,

Пока вещам закрыть не удалось

Лицо Его, открывшееся слишком.

(Н.В. Стефанович 1912-1979)

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

(Н.В. Стефанович)

В дни войны

1

Как безошибочно и точно,

Когда бомбят неделю сплошь,

К трубе прижавшись водосточной,

Внезапно Бога познаешь!

Дома от ужаса косые,

Озноб и обморочный зуд,

И пальцы скользкие…

- Россия!

Ты слышишь - ангелы поют?

 

2

Сейчас разрывает кого-то снаряд,

И так не легко и не просто,

И так неуютно на небе горят

Сухие, морозные звезды.

 

И так отвратительно счастье вдвоем,

И так ничего не простится,

Когда, монотонно стуча костылем,

Бредет человека частица.

 

***

Казалось, душу исковеркаю,

И страшен груз, и нет пути,

Но крест сверкнул над старой церковью,

Во мгле невидимой почти.

 

А над церковную оградою

Летят большие облака,

И окрыляя вдруг, и радуя,

И ноша тяжкая легка...

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

***

Хорошо сказать: "Прости",

И самой принять прощенье,

Разорвать греха прельщенье,

Милость Бога обрести.

Пусть обид ненужных дым

Раствориться в небе звёздном,

Пусть же сердце станет взрослым

Примирением одним.

 

***

Приложиться к иконе,

И стоять вдалеке:

Кто–то слезку уронит

И оставит в руке.

В этой капле смиренной

Тяжесть боли одной –

Чей–то вздох во вселенной

Между светом и тьмой.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Гость Галина Грошева

Детям блокадного Ленинграда посвящается:

 

"Колыбельная блокадного Ленинграда"

 

Дверь открыта, не скрипит-

В доме тишина.

Ленинград как будто спит-

В дом пришла война.

Спит прощальный санок путь,

Утонув в снегу,

Только я никак уснуть

Больше не могу.

Я теперь совсем одна,

Всех похоронив,

В мамину постель легла,

Слез не проронив.

Стоит лишь глаза закрыть-

Тени по стене.

Это снова, может быть,

Смерть идет ко мне.

Подожди, еще не срок,

Рано умирать,

Дай последний мне разок

С куклой поиграть.

Я из старого платка

Куклу смастерю.

-Выпей, дочка молока,-

Я ей говорю,-

Съешшь-ка хлеба,спать ложись

И увидешь сны...

Пусть тебе приснится ЖИЗНЬ,

жизнь, где нет войны!

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

Ленинградец

 

 

Сегодня не бомбили, и с ласкового неба

Вдруг музыкой упала тишина,

Да только не согреться, и нет ни крошки хлеба.

Блокада. Бесконечная зима.

 

Карандаша огрызок беру из-под подушки,

Он, неприметный, в печке лишь чудом не сгорел,

И на листке последнем рисую я осьмушку..

Нет, полбуханки хлеба – уж очень есть хотел.

 

Хотя, наверно, мог бы и целую буханку

Нарисовать украдкой, но страх меня берет.

Куда мне, первоклашке, с гранатою под танки,

А значит – иждивенец я, а, значит – лишний рот.

 

А хлеб-то получился почти как настоящий,

Я даже запах чую с морозом пополам.

Нет ничего вкуснее, и ничего нет слаще,

Чем он ржаной, промерзший кусок на двадцать грамм!

 

Но, что же я любуюсь один таким богатством?

С сестренкою и мамой разделим мы обед.

Я в валенках, шатаясь, иду к большой кровати

По голому бетону, где раньше был паркет.

 

А на кровати этой, под рваным одеялом,

Они спят крепко-крепко уже…четыре дня.

 

Я прислонился к спинке, и хлебную бумагу

Делю на маму с Катькой, а так же на меня.

 

Все поровну, все честно, я на кровать их доли,

Законные их доли тихонько положил…

Но мама ведь большая, и ей бы дать поболе,

А маленькая Катька совсем лишилась сил.

 

И, треть свою, помешкав, я снова разрываю

Напополам, хоть это мне душу бередит,

Потом к ним забираюсь, и долго засыпаю,

Боясь пошевелиться, и Катьку разбудить…

 

©Сергей Сухонин

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

Сретенье

Анне Ахматовой

 

Когда она в церковь впервые внесла

дитя, находились внутри из числа

людей, находившихся там постоянно,

Святой Симеон и пророчица Анна.

 

И старец воспринял младенца из рук

Марии; и три человека вокруг

младенца стояли, как зыбкая рама,

в то утро затеряны в сумраке храма.

 

Тот храм обступал их, как замерший лес.

От взглядов людей и от взора небес

вершины скрывали, сумев распластаться,

в то утро Марию, пророчицу, старца.

 

И только на темя случайным лучом

свет падал младенцу; но он ни о чем

не ведал еще и посапывал сонно,

покоясь на крепких руках Симеона.

 

А было поведано старцу сему

о том, что увидит он смертную тьму

не прежде, чем Сына увидит Господня.

Свершилось. И старец промолвил: "Сегодня,

 

реченное некогда слово храня,

Ты с миром. Господь, отпускаешь меня,

затем, что глаза мои видели это

дитя: он — Твое продолженье и света

 

источник для идолов чтящих племен,

и слава Израиля в нем". — Симеон

умолкнул. Их всех тишина обступила.

Лишь эхо тех слов, задевая стропила,

 

кружилось какое-то время спустя

над их головами, слегка шелестя

под сводами храма, как некая птица,

что в силах взлететь, но не в силах спустя.

 

И странно им было. Была тишина

не менее странной, чем речь. Смущена,

Мария молчала. "Слова-то какие..."

И старец сказал, повернувшись к Марии:

 

"В лежащем сейчас на раменах твоих

паденье одних, возвышенье других,

предмет пререканий и повод к раздорам.

И тем же оружьем, Мария, которым

 

терзаема плоть его будет, твоя

душа будет ранена. Рана сия

даст видеть тебе, что сокрыто глубоко

в сердцах человеков, как некое око".

 

Он кончил и двинулся к выходу. Вслед

Мария, сутулясь, и тяжестью лет

согбенная Анна безмолвно глядели.

Он шел, уменьшаясь в значенье и в теле

 

для двух этих женщин под сенью колонн.

Почти подгоняем их взглядами, он

шагал по застывшему храму пустому

к белевшему смутно дверному проему.

 

И поступь была стариковски тверда.

Лишь голос пророчицы сзади когда

раздался, он шаг придержал свой немного:

но там не его окликали, а Бога

 

пророчица славить уже начала.

И дверь приближалась. Одежд и чела

уж ветер коснулся, и в уши упрямо

врывался шум жизни за стенами храма.

 

Он шел умирать. И не в уличный гул

он, дверь отворивши руками, шагнул,

но в глухонемые владения смерти.

Он шел по пространству, лишенному тверди,

 

он слышал, что время утратило звук.

И образ Младенца с сияньем вокруг

пушистого темени смертной тропою

душа Симеона несла пред собою

 

как некий светильник, в ту черную тьму,

в которой дотоле еще никому

дорогу себе озарять не случалось.

Светильник светил, и тропа расширялась.

 

Иосиф Бродский (март 1972)

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

Я возложу печаль свою на Бога.

Молчит душа, но путь неутомим.

Ложится снег. Печалится дорога.

Вот мой погост: я скоро буду с ним.

 

Мне дней число, как четки, Бог отмерил.

Не знаю лишь, предрек ли всякий миг...

Я не ищу. Хоть в многом не уверен –

Иду своей тропою напрямик!

 

Ты вышей мне льняною нитью ворот,

Открой псалтирь, поставив аналой.

Кто в дни свои ковал добро как молот,

Тот принимал благословенный бой.

 

Бывает так, что темень в переулке

Тулится* день, встречая смело ночь.

Так человек дневает на прогулке

Свой праздный век, да исчезает прочь.

 

Ты ярче всякой радости, о Боже.

Я так дневал!.. Плутался в забытьи,

Не сотворив благого ничесоже…

Прости меня! Помилуй и прости.

 

Я возложил печаль свою на Бога.

Молчит душа, как будто о своем.

Ты помолись, как можешь, хоть немного,

Чтоб я успел раскаяться во всем.

 

--------------------------------------------------

*Тулится (диал.) - хоронится, прячется, скрывается

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

Ангел Сентября:

 

Если все, что после лета – это лишь в тетради точка,

если думаешь, что осень заявилась в гости зря,

из тетрадного листочка, из кленового листочка

сделай крылышки однажды в первых числах сентября.

Ангел вечером прозрачным поиграет на рояле,

и за чаем с калачами скоротает эту ночь,

посидит в твоей качалке на лоскутном одеяле,

а потом, пожав плечами, улетит куда-то прочь.

Ну а утром ты проснешься: где-то тренькают трамваи,

мамы дочкам заплетают косы в школу или сад…

А над городом порхают перламутровые стаи:

то ли листья облетают, то ли ангелы кружат.

 

(с) Наталья Волкова

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

Подражание псалму

 

Блажен, кто мудрости высокой

Послушен сердцем и умом,

Кто при лампаде одинокой

И при сиянии дневном

Читает книгу ту святую,

Где явен божеский закон:

Он не пойдет в беседу злую,

На путь греха не ступит он.

 

Ему не нужен путь разврата;

Он лишний гость на том пиру,

Где брат обманывает брата,

Сестра клевещет на сестру;

Ему не нужен праздник шумной,

Куда не входят стыд и честь,

Где суесловят вольнодумно

Хула, злоречие и лесть.

 

Блажен!.. как древо у потока

Прозрачных, чистых, светлых вод

Стоит,- и тень его широка

Прохладу страннику дает,

И зеленеет величаво

Оно, красуяся плодом,

И своевременно и здраво

Растет и зреет плод на нем,-

 

Таков он, муж боголюбивый;

Всегда, во всех его делах

Ему успех, а злочестивый...

Тот не таков; он словно прах!..

Но злочестивый прав не будет

Он на суде не устоит,

Зане господь не лестно судит

И беззаконного казнит.

 

Николай Языков (ноябрь 1844)

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

ПРОТОИЕРЕЙ АНДРЕЙ ЛОГВИНОВ

 

 

«Так дано много! Так легка трата: возлюби Бога, полюби брата, накорми пташку, пожалей кошку, дай больным чашку, а другим — ложку. Так уж Всевышний создал: мы — люди не когда дышим, а пока — любим…»

 

Великая Русская Повесть!..

Крушение ей суждено,

Когда Императорский поезд

Добрался до станции Дно.

 

Уже не оценят потомки

И наши враги заодно –

Какого величья обломки

Тонули на станции Дно!

 

И мучает личная совесть...

И жжёт среди мыслей одно:

Я помню, к исходу готовясь,

Про станцию с именем Дно…

07.02.05

 

Он входил причащаться в алтарь

И глядел на людей не сурово -

Как Защитник, Отец, Государь -

На известном портрете Серова.

По-военному был на ногах,

Ехал - чаще верхом, не в карете, -

Всё в походе и всё в сапогах,

Как на репинском славном портрете.

 

Но пробил Его огненный час,

Захлестнуло Россию ненастье.

Он с портретов - в иконостас

Перешёл, как в алтарь на Причастье.

 

Но при виде российских невзгод

В Царстве Божием как усидится? –

Без замка - расшаталась граница,

Без Хозяина - гибнет народ.

 

Что ни год, совершает обход,

К вере души людей пробуждая -

Там слезу незаметно сотрёт,

Там поправит, плечом подопрёт, -

Благодарности не ожидая,

Государь по России идёт.

09.05.05

 

Государыня Императрица

 

Государыня Императрица

Величайшей на земле страны

Стала - милосердия сестрица

От начала мировой войны.

 

Словно кровь, спекались дни и ночи

На дежурствах сутками подряд.

Сколько повидали эти очи

Смертно изувеченных ребят!

 

Сколько бинтовали эти руки

Офицеров из России всей,

Сколько уши выслушали муки

И предсмертных исповедей - Ей!

 

Раненого крик: «Сюда, Царица,

Рядом будь, чтоб я смелее был!»

За руку возьмёт, начнёт молиться -

Тот как будто и про боль забыл.

 

Сколько сердце обливалось кровью!

Скольким стала кровною сестрой!

С величайшей жертвенной любовью

Шла сквозь коек лазаретных строй.

 

Будни фронту сделались подобны,

Не снимался сестринский наряд...

На Царицу клеветали злобно,

И газеты изливали яд.

 

Как шрапнель, хлестали злые строчки –

Нет, не пожалели, не спасли...

А с Царицей рядом были дочки,

Вместе подвиг сестринский несли...

 

С той поры без малого столетье

В русских жилах лжи смертельный яд.

Словно мы в походном лазарете -

Души как у раненых кричат.

 

Но не устаёт за нас молиться -

И бинты Её на нас видны, -

Государыня Императрица

Величайшей на земле страны.

10.02.05

 

Лодка «Курск» лежит на дне

 

Лодка «Курск» лежит на дне,

Просит помощи.

Но в затопленной стране

Каждый - тонущий.

 

Просит помощи Кавказ,

Крым утраченный...

За утопленных за нас

Предоплачено.

 

Топят русских как котят

С наглым вызовом.

Отвлекают как хотят -

Телевизором.

 

Чтобы в мыслях пузыри

Только булькали -

На экранах упыри

Да с бирюльками.

 

Нет ни ада, ни Суда -

Власть не морщится.

Власть сольёт потом вода,

Как уборщица!

 

А пока орёт народ,

В банк заложенный,

Только SOS не подаёт:

Не положено...

8.12.04

 

Люди селятся в Чернобыле

 

Люди селятся в Чернобыле

на отравленной земле -

лишь бы душу не угробили

те, кто держит мир во зле.

 

Верою да Божьим знанием

гонят горесть из воды,

осеняют крестным знаменьем

с радиацией плоды.

 

Лучше логово прокрустово

на забытых островах,

чем огурчиком похрустывать

на антихриста зубах.

 

Ведь от зависти, от злобы ли,

в осуждательстве бегом

мы здесь сами, как чернобыли,

отравили жизнь кругом.

 

Воле дьявола не сдаться и

не принять его печать!

Пострашнее радиации -

на него служить начать.

 

Власть при злате и при соболе,

да конец её в золе...

Со Христом живут в Чернобыле

как на небе - на земле.

13.11-9.12.04

 

Моя ссылка

Моя ссылка

 

Здесь напечатаны стихотворения

 

 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

Вечером на кладбище слышно соловья,

Где лежит под камушком мамушка моя.

 

Небо с переливами дивной красоты,

Кажутся счастливыми травы и цветы.

 

Только что соловушка, что в цветах кусты! –

Клонится головушка: матушка, как ты?

 

Где там твоя душенька – в радости ль, в огне?..

Что ж ты, как отдушинка, не приснишься мне?

 

Ландыши ль не нравятся?.. Трели соловья?..

Плачет-надрывается лишь душа моя…

 

Дел казалось множество, бед, бесед и книг…

Всё судьбы художество пронеслось, как миг…

 

Но горит закат еще, и в любви своей

До чего ж на кладбище звонок соловей!..

3.06.04

 

 

По лунным да по звездным дорожкам

Сбежала – до того все знакомо…

Стояла Матерь Божья под окошком

В высоте многоэтажного дома,

Слушала жителей речи.

Болтающим до Ней дела мало...

А сколько, как платком Свои плечи,

Она их от бед укрывала!

Тянула ради них Свои жилы...

А мысли у них о безделушках,

Хотели б, чтоб Она им служила,

Да был у них Бог на побегушках...

Почти уж к ним руки протянула –

Вдруг мат в Нее – зловонная жижа...

Привычно Матерь Божья вздохнула,

Перешла этажом пониже...

 

Протоиерей Андрей ЛОГВИНОВ

 

В Латвии

 

Я вижу русские глаза,

Какими Латвия богата.

Они теперь — границей за —

Ещё роднее, чем когда-то.

 

И я, приехавший сюда

С молитвой русской, русским словом,

Куда насущней, чем когда

Средь храма — родненьким… христовым!..

 

Почти ведь носят на руках!

И все несут, несут записки,

Чтоб на родимых берегах

Их помянул… до боли близких…

 

Я заново от слёз утрусь,

Едва начну за всех молиться…

Великую Святую Русь

Разрезать не смогли границы.

 

Воскресное утро в Москве

 

Смолкнут ненужные разговоры,

Чуть колоколен грянет молва.

Дышат покоем наши соборы.

Дышит простором утром Москва.

Кто даровал мне высшее право

Выпорхнуть в Вечность, выдохнуть: “ах!”

Сколь величава Божья Держава!

Свет её славы на куполах.

Звон к Литургии… Книги и святцы…

Тает на солнце дым голубой…

Боже, позволь мне тоже распяться,

Лишь бы остаться рядом с Тобой!..

Фресок старинных строгие лики…

Светлые лица… Сердце в пути…

Вечность создавший, Боже Великий,

Мощной десницей нас защити!

Чтоб не пропали жизни просторы,

Чтоб не увяли главы Кремля…

Дышат покоем наши соборы.

Дышит надеждой наша земля.

 

 

 

 

 

+ + +

НА РАЗВАЛИНАХ ТРЕТЬЕГО РИМА

 

На развалинах Третьего Рима

Бывший ангел глядит упырем.

Далеко, из столицы незримо,

Поле жизни лежит пустырем.

 

На развалинах Третьего Рима

Контрабандой воссел Вавилон.

Только с помощью яркого грима

Прикрывает безумие он.

 

Но налопался крови по брови,

И стесняться ему не с руки:

Он рабов своих ловит на слове,

Прибивает на лбы номерки.

 

Тут слиянием необоримо –

С Вавилоном в обнимку Содом…

И развалины Третьего Рима

В позолоте стоят со стыдом.

16.10.04

 

 

+ + +

Всех, Россию любящих,

За нее радеющих,

Сердцем пламенеющих –

Сохрани Господь!

 

Всех, спасенья жаждущих,

Всех болящих, страждущих,

Плачущих, горюющих –

Укрепи Господь!

 

Всех, обидой дышащих

Или злобой пышущих,

Радости не слышащих –

Просвети Господь!

 

Всех, нас ненавидящих,

Смысла в нас не видящих,

Губящих, обидящих –

Вразуми Господь!

10.10.04

Источник

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

Церковнославянская вязь

 

Раскрылась Великая Книга.

 

На Небо душа собралась.

 

Как Божьего хлеба коврига - Церковнославянская вязь.

 

 

Душа - на вершине Синая,

 

Иная зовет ипостась...

 

Какая небесно-земная Церковнославянская вязь!

 

 

Как будто из райских угодий

 

По буквице, каждой дивясь,

 

Собрали Кирилл и Мефодий Церковнославянскую вязь.

 

 

О, Русь моя - храм белоснежный!

 

О, дух мой - сиятельный князь!

 

Покрыла нас брачной одеждой Церковнославянская вязь.

 

 

Рассыплется мира интрига

 

И будней забудется грязь.

 

Останется - Вечная Книга, Живая славянская вязь.

 

2.02.06

 

Моя ссылка

 

 

Святые равноапостольные первоучители и просветители славянские, братья Кирилл и Мефодий. Памятник в Москве на Славянской площади.

003a254162ac.jpg

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

Памятник святым Кириллу и Мефодию на Соборной площади в Коломне.

post-13-0-02689200-1297700805_thumb.jpeg

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

С праздником!

***************************

Несет Пречистая в храм Божий

В объятьях сердца Своего,

Того, Кто всех богатств дороже -

Творца и Сына Своего!

 

 

Несет Пречистая в смиренье

В Своих объятиях Творца,

Чтоб получил благословенье

Он от Небесного Отца!

 

Грядет Пречистая, чтоб миру

Спасенье от грехов вручить,

Чтоб род людей убогих, сирых

Навеки с Богом обручить.

 

Навстречу Господу выходит

Блаженный старец Симеон,

К Младенцу очи он возводит -

Создателя в Нем видит он!

 

Он взял Его в свои объятья,

В любви прижал к груди своей:

"Пришел сюда, чтобы узнать я,

В Тебе спасение людей.

 

Меня Ты ныне отпускаешь,

Владыко, волею Своей,

В Себе спасенье предрекаешь

Ты для Израиля людей.

 

Ты будешь, Господи, предметом

Для споров множества людей

И просветишь Ты многих светом

Великой истины Своей!

 

Ты же, Пречистая, узнаешь

Души израненной томленья,

Но род людской Ты не оставишь,

Его спасая от паденья!"

 

 

И. Бродский

********************************

sretenie.jpg

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

Елена, это не Бродский, Бродский не мог так написать. Стихотворение Бродского о Сретении см. выше.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

Русский поклон

Случилось то в селе далеком,

Куда я, праздный отпускник,

Попал однажды ненароком —

Искал попутный грузовик.

Был полдень. Время золотое —

Сады в черемушном дыму.

Шагаю тихо. Кто я, что я —

Здесь неизвестно никому.

И удивился я, не скрою,

Когда степенный встречный дед

Вдруг снял картуз передо мною,

Как мой знакомец с давних лет.

Иду. Старушка мне навстречу.

И вновь — почтительный поклон.

Мол, кто б ты ни был, человече.

Живи и здравствуй, в мир влюблен.

И вроде больше стало света,

И зацвели сады пышней

От задушевного привета

Проживших долгий век людей.

Запомнив их простые лица,

Я шел и сам себя стыдил:

«Не ты ли первым поклониться

Обоим им обязан был?»

Тут не приличие, не мода,

А чуткость вместе с добротой —

Душа российского народа,

Его характер золотой.

 

Михаил Небогатов.

 

Как сейчас нам этого не хватает...

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

Ой, Юличка, спаси Боже! Так и стоит перед глазами матушка на пороге церковном с поклом до земли - нам, сидящим в автобусе. Щелковский район, село Рязанцы. Настоятель приболел, не мог прийти и рассказать, так вот матушка его все нам рассказала о храме, об источнике целительном - тихий голос, простые слова и любовь. А потом, когда мы уезжали, вот так прощалась, как близкий родной человек. А на самом деле это нам бы всем с ней так прощаться.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

Join the conversation

You can post now and register later. If you have an account, sign in now to post with your account.
Note: Your post will require moderator approval before it will be visible.

Гость
Ответить в тему...

×   Вставлено в виде отформатированного текста.   Восстановить форматирование

  Разрешено не более 75 смайлов.

×   Ваша ссылка была автоматически встроена.   Отобразить как ссылку

×   Ваш предыдущий контент был восстановлен.   Очистить редактор

×   Вы не можете вставить изображения напрямую. Загрузите или вставьте изображения по ссылке.


  • Сейчас на странице   0 пользователей

    Нет пользователей, просматривающих эту страницу.

×
×
  • Создать...