... много ли таких семейств в отечестве нашем, где и доныне не считают за стыд учить детей с самого начала Псалтирь Давида? Вы молчите, – так я скажу, что их слишком мало. Зато француза или немца в редком дворянском доме не встретишь. А что напечатано церковной печатью, не дозволяется иногда детям брать и в руки – боясь, что испортят выговор французский и будут говорить дурно. Но Павел наш был воспитан не по моде, а по правилам христианской нравственности, и был слишком счастлив; не читавши никогда сочинений Вольтера, Фоблаза и русского развратника Боркова, которых едва ли знал по слуху; имен сих я никогда от него и не слыхал, следовательно, будучи чист душою и от колыбели до могилы девственник – в полном смысле этого слова, – мог чистым сердцем возносить молитвы к чистому Богу, и душа его не могла обуреваться порочными помыслами и воспоминаниями скверными. Он не знал их, он далек был от всего порочного и близок был к одному благочестию.

Судьба меня из шумного света, перебросив в стены монастырские, сроднила душою с Павлом, он узнал меня, а я постиг его. Часто рассказывал мне все, что случалось с ним от юности, требовал от меня той же откровенности, но я, видя его чистую душу, боялся возмутить рассказами совершенно для него новыми и непонятными для простого и доброго сердца; молчал ему о том, что поколебало б его, и он иногда бывал за мою недоверчивость в негодовании; но я считал лучше переносить оное, нежели напоить его ядом тяжких рассказов, которые, ежели начать описывать, то потребны стопы бумаги...

Много ли найдется молодежи всех состояний, сохранивших себя в девстве посреди соблазнов мира? Много ли? – спрашиваю вас, воспитанников моды – насчитаете в богатых гостиных? Не вы ли полуфранцузским языком защищаете свои наглости; но Павел был не таков; по рождению – дворянин, по духу – христианин, и со словом «атеист» был незнаком...

Павел пешком, с котомкой за плечами, опираясь на палку, едва тащится от усталости, но дух его парит в обитель давно желанную. Вечерело, когда Павел доходил до знакомого нам соснового бора, окружающего Пустынь, повернул направо в чащу леса, и, не зная дороги, блуждал в лесу по различным направлениям; вдруг слышит благовест в большой колокол монастырский – звон сей созывал братию Оптиной Пустыни и верных христиан на всенощное бдение в храм Казанской Божией Матери, на канун ее торжества. Павел перекрестился, поблагодарил Бога, так чудесно показавшего ему дорогу в обитель, и пошел на гул колокола. Подходит к Пустыне. Высокая колокольня указала путь святых врат монастырских, и Павел с молитвою и радостным сердцем забыл усталость, идет прямо в храм Казанской Богоматери. Едва переступил он за порог дверей церковных, как видит брата своего Ермогена с книгою в руках, идущего, как нарочно, к нему навстречу, за ним чинно по обеим сторонам с правого и левого клиросов тянулись певчие. Павел недоумевал, но вдруг лития началась, канонарх, брат его, громко воскликнул: «яко воистину древняго кивота пречестнее». Певчие повторили сии слова стройными напевом. Павел был в восхищении, его пленила огромностью своею церковь Казанской Богоматери и стройный голос поющих. «Я думал, – говорил он, – что нахожусь на небе и в лике Ангелов, слушаю похвальную песнь Преблагословенной Богородице». Отслушав всенощную, кончившуюся в полночь, Павел отправляется на монастырскую гостиницу для ночлега. Заметить надобно, что у Павла дорогою от жара и пыли разболелся глаз сильнее прежнего, и в тот день, когда пришел в монастырь, болел сильно, и он стоял в церкви с завязанным глазом. Здесь сбылись слова Спасителя: аще забудет жена исчадие чрева своего, но Аз не забуду тебе (Ис. 49, 15). Сотворилось чудо, Павел проснулся утром здрав, Пресвятая Богородица исцелила его. Утром на Казанскую Павел повидался с братом Ермогеном и гостил около двух недель, осматривая обитель. Наконец, со слезами на глазах вместе с братом своим Семеном поклонились до лица земли отцу Строителю (прп. Моисей (Путилов) - настоятель монастыря с 1826 года до своей кончины в 1862 году) и просят его включить их в число братства Богоспасаемой Обители. Строитель ответствует словами рекшего: грядущаго ко Мне не изжену (Ин. 6, 37), принимает их в обитель.

Монах Порфирий (Григоров)

Из книги «Подвижники благочестия Оптиной Пустыни». Жизнеописание монаха Павла (Трунова)