Давно не писал тебе, потому что переезжал опять на новое место. Такова моя жизнь… не имати зде пребывающего града, да взыщу грядущего, по слову святого апостола. Из Кирова выехал (по случаю ликвидации колонии) в Великую среду, – праздник Светлого Христова Воскресения встречал за замком и решеткой центральной пересылки в жуткой обстановке и в еще более жуткой человеческой среде: одних – не познавших благодатной радости Светоносных Пасхальных Дней, других – утративших это святое Животворное чувство, а порой как тех, так и других теряющих образ не только Божий, но и человеческий…

Но непреложна истина, что с Господом в душе и сердце и во аде – рай. Ибо Воскресый из мертвых Сын Божий, осветивый блистанием Своего Божества мрачные юдоли ада преисподнего, праотцем и всем праведным душам избавление даровавый, милостию Своею ниспослал и мне, грешному, в скорби сущу, Свое благодатное Пасхальное утешение, перед которым все сокровища земли и утехи мира сего меньше, чем ничто!

На днях видел себя во сне в подобающем иноческом виде, повержена долу пред могилками честных оптинских старцев, сокрушенно молился, умиленно лобызал надгробия их. Проснулся, радуясь, – Господи, не лиши мя, отрока Твоего последнего, от оной святой дружины! И их молитвенным заступлением спасение ми даруй!..

На новое место приехал 20 апреля нового стиля. Устал неимоверно, не только в тягость узел и палка, с которой не расстаюсь, но даже и бренное, грешное тело. Кто даст ми крыле, яко голубине, да полещу и почию в Господе и только для Господа!..

Преподобноисповедник Рафаил (Шейченко), письмо духовной дочери из заключения, 1955 год