Перейти к публикации

Татьяна72's блог

  • записи
    4
  • комментариев
    0
  • просмотра
    4 344

Белые крылья молитвы

Татьяна72

849 просмотров

http://www.pravmir.r...krylya-molitvy/

 

 

 

 

 

Бабушка Анна научила меня, некрещеную тогда еще маленькую девочку, молитве: «Пресвятая Троице, помилуй нас, Господи, очисти грехи наша, Владыко, прости беззакония наша, Святый, посети и исцели немощи наша — имени Твоего ради…» Она наказала мне читать эту молитву по три раза утром и вечером, и первое время, когда мы еще жили с ней вместе, укладываясь рядышком спать, всегда напоминала: «Ну-ко, молитовку-то… Не забыла?»

И эта краткая, в три строчки молитва, повторяемая изо дня в день, постепенно угнездилась где-то очень глубоко и сама начинала звучать, как только голова касалась подушки вечером, или утром, вместе с первой проснувшейся мыслью. Я не понимала тогда, что такое есть Пресвятая Троица, мне представлялось некое очень большое, доброе существо, которое все может. И вот к нему обращены были эти слова, произносимые иногда шепотом, иногда, и чаще всего, про себя: «Пресвятая Троице…» Всегда вверх, повыше земли, и даже повыше деревьев, и казалось, что там тотчас встрепенулись на этот тихий зов и склонились ко мне два больших белых крыла.

troica-alsvir.jpg

Явление Пресвятой Троицы преподобному Александру Свирскому

 

Детство — пора очень нелегкая. Это потом кажется, что было оно счастливым, такой оттуда струится свет, а на самом деле проживать каждый день, когда ты про эту жизнь ничего не знаешь, очень тяжело. Особенно если почти все, кто рядом, заняты каждый своей жизнью, а ты вроде где-то тут, под ногами, но как-то больше сама по себе… И бабушка это знала, потому и дала мне в этот трудный путь молитовку в несколько строк, чтобы каждый день, только открыв глаза, могла я тихо позвать: «Пресвятая Троице…»

Я и звала — когда надо было решить контрольную, написать сочинение, когда обижали мальчишки, когда искала примирения после ссоры с подружкой, когда стояла за кулисами сцены и ведущий уже шел объявлять мою песню… Да мало ли что еще! Так мы как-то и пережили эти годы.

Бабушка все собиралась отвезти меня в Шарангу и окрестить — это соседняя область, там был действующий храм. А у нас на сто километров в округе не было ни одной церкви. А в нашей был школьный спортзал, мы там прыгали, бегали, кувыркались на брусьях. Совсем уже не похоже было на церковь, так все переделали, и крышу перекрыли, и стены перекрасили, и на полу разлиновали разметку для волейбола. Да к тому же до спортзала там уже был еще раньше клуб, так что ничего уже не напоминало в этом здании о прошлом.

Но жизнь так складывалась, что никак нам с бабушкой не было пути в Шарангу. Да вскоре она уже и вовсе уехала к другой родне, а я осталась некрещеная, но — с молитвой, которая тайно от всех вокруг жила на самом донышке сердца.

И вот какое дело. Она там жила вроде бы тихонько, но она мне так мешала порой! Я смотрела на других — мне казалось, они такие беззаботные, они делают, что хотят, веселые, раскованные, и только мне нельзя то одно, то другое. Это большое, белое, с крыльями, трепетавшими навстречу после первого же моего жалобного зова, — оно все время меня обличало. Вернее, меня все время было за что обличать, я сама это чувствовала. И бывали дни, когда я не смела поднять глаза туда, выше земли и даже выше деревьев, потому что стыдно было не то что прошептать, а помыслить только: «Пресвятая Троице…» И не слышно было шелеста белых крыльев.

Да что там — «бывали дни»! Да не счесть было таких дней. Почти каждое первое сентября отравлено было ожиданием заслуженного возмездия. Вот, например. Уже куплены новенькие учебники, уложены в портфель чистые тетрадки, которым мысленно было обещано, что уж вот теперь-то, в этом-то году ни единая троечка не посмеет затесаться в стройные ряды пятерок!.. И пришла соседская девчонка — мы с ней не очень и дружили, нет, так — но она пришла и предложила: пойдем в школьный сад, нарвем георгинов. Тут бы и возопить: «Пресвятая Троице!..» Да где там. И слов таких не вспомнить. Все забыто, все научения бабушкины. Пойдем! В школьный сад, своруем там георгинов!

И побежали. Вот и клумба необъятная, вся в предосеннем разноцветьи. Шустро принялись мы заламывать хрусткие ветки с тяжелыми шапками цветов. И вдруг — как ветром сдунуло мою подельницу! Нету ее — одна я на клумбе. Оглянулась — не вижу никого, а только тревога какая-то, воздух ею полон. Метнулась к забору, кое-как вскарабкалась на перекладину и — прыгнула… прямо в объятия директора школы. Прямо с букетом общественных георгинов. «Оп-па! — воскликнул он и поставил меня на землю перед собой. — Домрачева! Вот уж не ожидал от кого!»

Разве я сама ожидала? Меня же вон Верка… Да где она? И нет никого вокруг, только я с букетом ворованных георгинов стою против директора, онемев от горя. Надо ли описывать, как ждала я обещанной им линейки, перед которой меня выставят вместе с разными отпетыми хулиганами. Это была настоящая пытка! И ни разу глаза не посмели подняться поверх деревьев, не разу не шелохнулись оттуда белые крылья…

Эх! Минули эти годы, и сладким, и горьким полны. Вот я уже сама, хоть и очень молодая, но уже мама. И ночью, разбуженная детским плачем, прижимаю к себе теплый кулечек, покачиваясь вместе с ним, сидя на кровати, и шепчу в орущий ротишко: «Пресвятая Троице, помилуй нас…» И все повторяю и повторяю раз за разом молитовку свою. И уплываю, уплываю куда-то, цепляясь за слова, которые звучат уже сами. И вдруг вздрагиваю, как от толчка, и слышу этот шепот свой, но слова не узнаю, что-то не то совсем бормочу, другое: «…четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать…» Да и кулек-то мой укатился из разжавшихся рук, лежит на самом краешке кровати, еще бы чуть — и на полу… Что-то не дало ему скатиться с высокой кровати. Белые крылья, склонившиеся с недосягаемой своей высоты?..

wings.jpg

И еще много лет прошло, прежде чем вошла я впервые в храм. И первый раз увидела живого священника. Он шел энергичным шагом, едва поспевала за ним о чем-то спрашивающая его женщина. Был он уже пожилой, с очень густыми длинными волосами и широкой темной бородой с проседью. Я прямо хлынула к нему, когда он закончил разговор. Ни минутки не раздумывая — и вот уже, слышу, говорю ему: «Батюшка! Мне бабушка рассказывала, что я только погруженая, а не крещеная. Что это значит?» Он внимательно посмотрел на меня из-под густых бровей и спросил: «Хотите покреститься? Давайте, я покрещу вас!»

И выкатили купель, и налили воды, и нашли мне тут же в храме бабушку в воспреемницы, которая мое имя повторила несколько раз и обещала молиться. Наверно, она была мне хорошей крестной, эта незнакомая бабушка из храма, прилежно исполняя единое на потребу. Я думаю, что именно так и было. Не зря же потекла моя жизнь по-другому после этого дня. Было это в конце восьмидесятых…

Священник стал читать молитвы — и вдруг выпорхнула она, моя, родная, детская, что все эти годы тихонько жила в сердце: «Пресвятая Троице, помилуй нас!..» Ох, как стало радостно! Вот, и батюшка знает эту молитву! И меня сейчас покрестят, и я буду… и мы вместе… и священник, и бабушка-крестная, и все… как одно, в церкви… Что-то еще не оформленное до конца, не осознанное, забилось, зарадовалось, от причастности к большому, сильному, непоколебимому, что всегда было, есть, будет и никогда не прейдет. Бабушка Анна не дожила, она бы порадовалась теперь. Но и она, казалось, недалеко где-то сейчас. И всплеск белых крыльев будто метнулся к играющей в солнечном свете водице моей крещальной купели, и отразился в ней на миг…

Спустя какое-то время появился у меня первый молитвослов, и узнала я, как много есть на свете молитв, и что та, детская, бабушкина «Пресвятая Троица» — звучит в храме, предваряя любое, большое и малое моленье. А в моем сердце она так и живет тихонько где-то очень глубоко, в детском еще местечке. И как тревога — так вот она уже, тут как тут.

trd-580x388.jpg

Источник: OrthPhoto.net

И — как не вспомнить еще один случай. Их много было. Но вот один из них. Кто проводил когда-нибудь электричество в свежепостроенный дом, тот знает, что это такое. Страшнее, быть может, — только проведение газа.

Так вот, были выправлены все документы, целая пухлая папка бумаг с подписями и печатями, и осталось сдать все это уже в последнюю инстанцию. И вдруг в этой последней инстанции говорят, что среди всех этих многочисленных подписей нет одной, практически самой важной. И надо ехать в соседний город, чтобы ее заполучить. Еду, сижу в очереди полдня, достаю свою пухлую папку. Строгая тетка смотрит бумаги и говорит: «Весь этот ваш проект — это филькина грамота. Все не так и неправильно». А незадолго до этого скоропостижно умер начальник организации, исполнявшей этот проект. И там все теперь по-другому — реорганизация, перерегистрация и прочее. Поэтому то, что раньше было нормально, теперь никуда не годится, все по-новому. «И лучше вы не ходите за подписью к начальнику, потому что он только рассердится. И никогда ничего не подпишет». Какой кошмар. Что же делать? Дом стоит, электричество в нем проведено. А бумаги, выходит, надо делать заново? Кто хоть когда-то был с этим делом связан, знает, что это такое… «Не верите? — презрительно смотрит на меня тетка. — Хотите — попытайтесь сходить к начальнику, но я вас предупреждаю, что ничего хорошего из этого не выйдет. Он не станет подписывать ваши бумаги».

Поднимаюсь наверх, сажусь против кабинета, где начальник пока занят, и начинаю молиться. Взлетает моя молитовка, услышав панический зов. Одну только ее и повторяю бесчетно, умирая от ужаса.

И вот начальник. Лепечу ему жалобно, что вот тут, в этих бумагах, не хватает одной его подписи. Он весело смотрит на меня. «Так в чем же дело — давайте поставим!» Он сам выходит в приемную, приносит оттуда и выдает мне какой-то бланк, который надо заполнить. А потом — ставит свою подпись! И велит идти к теткам закрепить ее печатью. Тетки не верят своим глазам. А одна из них даже идет к начальнику, чтобы удостовериться — действительно ли он сам, по доброй воле, в здравом уме и твердой памяти… Да, да, именно, что по доброй воле, радостно и со всей приятностию, легко и непринужденно поставил он в моих бумагах свою драгоценную подпись! А?

И я бегу на улицу, оставив в кабинете обескураженных теток. И летит высоко над землей, и даже выше деревьев и облаков — мой безмолвный ликующий и благодарный вопль, туда, где снисходительно и ласково трепещут опять два всемогущих белых крыла…

И еще я хочу рассказать про одну молитву. Она состоит в своде утренних молитв, и не раз к тому времени была читана. Но вот однажды — в очень нужный момент явилась непостижимым, живым, почти осязаемым образом и спасла. Порой ведь и не заметишь, как в твою жизнь входит страсть, которую бы обходить за километр и дальше. И вот уже — тут она, сначала озарила-ослепила, наполнила жизнь небывалой радостью, застила глаза, а потом ввергла в такую боль, что хоть кричи. И остаток здравого смысла из угла своего маячит: прочь, вон из сердца, каленым железом!.. А как? Она же проросла уже в плоть и кровь, болит нестерпимо.

Куда не идешь — все он с тобой, котел кипящий, адский. В храм приползешь — сквозь дым кадильный тебе блазнятся неотступные глаза, сквозь пение хора — совсем другой голос и другие слова. Стоишь у иконы Пресвятой Богородицы — взгляда поднять не смеешь. Пречистая! Да и Тебе ли понять, непорочной, страстей не знавшей, эту душу больную, во грехе изнывающую! Не могу я Тебе молиться…

И вот в молитвослове, в череде не раз читанных молитв, вдруг и воссияло! Просто красными буквами — на черно-белой странице: «Пресвятая Владычице моя Богородице, святыми Твоими и всесильными мольбами отжени от мене… уныние…неразумие… все скверные и лукавые помышления от окаянного моего сердца и от помраченного ума моего…»

И вот этими-то словами, обращенными к Ней Самой, Она вдруг словно заговорила со мной. Все эти слова были про меня и для меня. Потому что это я была — «окаянное сердце и помраченный ум» во плоти.

«И погаси пламень страстей моих…» А уж это и вовсе было именно то, о чем взывала душа, не умея сказать. И вот он стал потихоньку опадать, пламень страстей моих. Я еще немалое время припадала к этой молитве как спасительному и прохладному источнику. А потом она опять встала в череде утренних молитв. Одна среди многих других. Но я до сих пор помню — этот ослепительный свет среди обычных черных букв и строчек.

… Конечно, это неправильно, но после долгого предпасхального поста и строгих бдений в светлой радости дней Пасхальных как-то отходит усердие молитвенное — уже который год я это замечаю в своей жизни, ну, вот летит весеннее солнечное время в какой-то быстрой круговерти, и в долгих ясных днях совсем мало остается времени для молитвенного сосредоточения. Сорок дней — полное ощущение, что Господь где-то совсем рядом, ходит с нами по земле, и мы — в облаке Его благодати, защищенные от зла. Отсюда и послабление самовольное, ведь кажется, что одного твоего вздоха вечернего, усталого: «Господи, милостив буди мне…» достаточно для того, чтобы Он услышал и снизошел к немощам…

И вот — Вознесение. Сразу внутри что-то подтягивается, строжится, сосредотачивается: хватит уж послабляться и лениться, трезвись, вокруг много опасностей, молись, да не внидеши в напасть.

В этот день читается в храме Евангелие о том, как Господь вошел к апостолам и, встав посреди их, сказал: «Мир вам». Они перепугались, подумав, что это дух явился пред ними. И Он говорит: что же вы смущаетесь, посмотрите — вот руки, вот ноги Мои, вот раны. Потрогайте — это все живое. А дух не имеет костей и плоти. Более того, Он просит дать Ему что-нибудь поесть, и они приносят — немного печеной рыбы и сотового меда. И Он вкушает все это, чтобы показать им, что Он и есть тот самый Иисус Христос, который ходил вместе с ними, и который был распят и теперь воскрес, как и было обещано в Писании.

Он настойчиво повторяет апостолам: не дух перед вами, осяжите — это живая плоть, вот, я ем рыбу и мед, которые вы мне дали…

В Евангелии нет ни одного слова неважного, второстепенного. И, видимо, совсем не зря так настойчиво говорится в этой главе о плоти. Она, плоть, в нашей жизни человеческой играет очень большую роль. Через нее приходит множество соблазнов — мы то пропадаем в похоти, то обжираемся без всякой меры, то принимаемся украшать ее, одержимые гордым помыслом. Много уловок приготовлено в этом мире для немощной плоти. Но, осиянная духом, вознесенным к Богу, и бренная плоть с ее желаниями может стать поистине прекрасной и послужить нашим духовным трудам. Сами-то по себе мы можем не много. Но Господь ведь, перед тем как вознестись в небеса, осеняя апостолов крестом на прощание, сказал: «Аз есмь с вами и никто же на вы». Я с вами и кто против вас? И Он сказал это не только апостолам, Он и нам это повторяет: «Я с вами и никто против вас».

Еще Он сказал: ухожу, но пришлю вам Утешителя, Духа Истины. И мы, как тогда апостолы — ждем Утешителя. И одна молитва давно уже исключена до времени из нашего ежедневного правила. Мы уже стосковались по ней. И вот на Троицу, в храме, наполненном запахами привявших трав и цветов, которыми устланы полы, наконец зазвучит ликующее: «Царю Небесный, Утешителю, Душе Истины… прииди и вселися в ны, и очисти ны от всякия скверны, и спаси, Блаже, души наша!»

Как волнующе это возвращение молитвы, как радостна эта встреча! Из года в год повторяется она в круге лета Господня, и всякий раз по-новому веселится душа.

«Пресвятая Троице, помилуй нас!…» «Пресвятая Владычице Богородице, святыми Твоими и всесильными мольбами…» «Царю Небесный, Утешителю, Душе Истины!..»

Как радостно повторять это вновь и вновь, чтобы услышать-почувствовать сказанное сквозь века и на века: «Я с вами — и никто против вас!»



0 комментариев


Рекомендованные комментарии

Нет комментариев для отображения

Join the conversation

You can post now and register later. If you have an account, sign in now to post with your account.
Note: Your post will require moderator approval before it will be visible.

Гость
Добавить комментарий...

×   Вставлено в виде отформатированного текста.   Восстановить форматирование

  Разрешено не более 75 смайлов.

×   Ваша ссылка была автоматически встроена.   Отобразить как ссылку

×   Ваш предыдущий контент был восстановлен.   Очистить редактор

×   Вы не можете вставить изображения напрямую. Загрузите или вставьте изображения по ссылке.

  • Сейчас на странице   0 пользователей

    Нет пользователей, просматривающих эту страницу.

×
×
  • Создать...