Из далекого прошлого передо мной встает образ одного из моих хороших знакомых, музыканта и композитора Пасхалова. Он обладал огромным талантом, на концертах, которые он давал, собирались тысячи народа.

В миру я был большим любителем музыки, и сам играл на фисгармонии. Чтобы усовершенствоваться в игре, я начал брать уроки у Пасхалова. Он потребовал большую плату за уроки, но деньги у меня были, и я согласился; потом он полюбил меня, недостойного, и предлагал заниматься бесплатно, но от этого я, разумеется, отказался. Наши занятия шли успешно, но мне было очень печально, что Пасхалов совсем отошел от Церкви. По поводу этого мне не раз приходилось вести с ним беседу.

— Без Церкви невозможно спастись, – говорил я ему. – Ведь вы в Бога-то веруете, зачем же отвергаете средство к спасению?

— Что же я такого делаю? Живу, как и все, или большинство, к чему нужны обряды? Разве без хождения в церковь уж и спастись нельзя?

— Невозможно, – отвечаю, – есть семь дверей для спасения; в одну вы уже вошли, но надо войти и в другие.

— Какие семь дверей? Ничего подобного не слыхал.

— Семь дверей – это семь таинств; святое крещение над вами совершено, следовательно, одни двери пройдены, но необходимо войти в двери покаяния, соединиться со Христом в Таинстве Причащения...

— Ну что вы мне говорите, Павел Иванович, каждый служит Богу, как умеет, как, наконец, считает нужным; вы вот в церковь ходите, посты соблюдаете и т.д., а я служу Богу музыкой – не все ли равно? – и, не дожидаясь ответа, Пасхалов заиграл.

Никогда я не слышал такой музыки, неподражаемо играл он в тот вечер. Я жил в меблированных комнатах, и вот все коридоры наполнились народом, двери всех комнат открылись, все стремились послушать гениального композитора. Наконец, он кончил.

— Удивительно хорошо, – заметил я, – но музыка музыкой, а церковь она все-таки заменить не может, всему свое время.

Наша беседа с ним затянулась в тот вечер далеко за полночь. Ушел он в особенном настроении, умиротворенный и радостный. На другой день пришел он ко мне снова.

— Знаете ли, Павел Иванович, всю-то ночь я продумал, какой я великий грешник, сколько лет уже не говел. Вот скоро наступит Великий пост, непременно буду говеть и причащаться.

— Зачем же ждать поста? Говейте теперь.

— Нет, теперь неудобно, ведь и пост не за горами.

Хорошо думал Пасхалов, только он забыл, что есть враг, которому неприятна такая перемена в нем, и что нужно подготовиться к борьбе – все это он упустил из вида. Однажды поздно вечером он приехал домой и велел горничной расплатиться с извозчиком; та вышла на улицу, но вместо извозчика увидела на облучке какое-то чудовище. Вид его был так страшен, что горничная упала в обморок. Куда враг возил Пасхалова, неизвестно, только на другой день он скоропостижно скончался. И погибла душа навеки. Сердечно мне его жаль. Враг всюду расставляет свои сети, желая погубить человека, и губит неосторожных.

Из бесед прп. Варсонофия Оптинского