http://www.pravoslavie.ru/jurnal/62649.htm

Папа, будь мужчиной!

1 июня, в Международный день защиты детей, на портале Православие.Ru была опубликована моя статья под названием «Мама, не надо!». Материал посвящен действующей на сегодняшний день глобальной индустрии детоубийства. Говорилось в нем о том, что аборт — эта зверская казнь нерожденного малыша — превратилась в сознании многих людей в простую акушерскую операцию, что материнская утроба стала для человека самым опасным местом во вселенной, местом, по сравнению с которым даже фронты Великой Отечественной кажутся детской колыбелью. Статья вызвала бурную реакцию в основном со стороны представительниц прекрасного пола. Главный упрек автору состоял в том, что в происходящем он обвиняет одних лишь женщин, забыв о том, что на мужчинах лежит не меньшая вина, если семья или молодая пара совершили аборт. Вот несколько таких комментариев: «Я не знаю ни одной женщины, которая хотела бы сделать аборт. Но я знаю много плачущих женщин, которых заставляют сделать аборт их мужья, мужчины. Так почему же обвиняют женщин, а не мужчин?», «…Считаю мнение автора однобоким — опять обвиняем одних женщин, а где же ответственность мужчины в подобных трагедиях?», «Мусульмане знают, что не девственница воинов не рожает. И своих девочек их отцы берегут. Так где же ты, Святая Русь, почему отдала свои дочерей на поругание? Мужчины! Ау! Отзовитесь!» Упреки эти и оправданны и не оправданны одновременно. — Оправданны потому, что я, действительно, не сказал ни слова об ответственности мужчин за аборты, а не оправданны потому, что я вообще никого не обвинял, а хотел, чтобы хоть кто-нибудь из читательниц (и, конечно же, читателей!) осознал происходящее и остановился перед совершением страшного шага.

А вот теперь поговорим о мужской ответственности.

Недавно с одним очень близким мне человеком мы разговорились о проблеме абортов.

— Ты знаешь, — сказала она, — а ведь моя мама родилась только благодаря своей старшей сестре, моей тете. Мамы еще не было, и вот однажды тетя Надя (тогда еще четырехлетняя девочка) забежала с улицы на кухню, где сидели ее родители. Они решали что-то серьезное. «Дочка, — спросили ее, — ты хочешь, чтобы у тебя был братик или сестренка?» «Хочу!» — не задумываясь, ответила тетя Надя. Вскоре родилась моя мама. Тетя Надя разрешила ей жить. Как потом выяснилось, мои дедушка и бабушка решали, делать ли аборт.

Вот такой страшный семейный совет. Жутко представить, сколько детей подобным образом были приговорены к смерти, когда на вопрос родителей ребенок, не понимая, что делает, отвечал: «Нет! Не хочу!» Помню из своего детства, как мы завидовали ребятам, которые были у родителей единственными детьми, ведь все подарки, конфеты, любовь и внимание доставались им и только им. А ведь подобного рода вопросов не то что детям нельзя задавать, их вообще не должно возникать.

Из описанного случая мы видим, что, действительно, решение о том, сохранить ли ребенку жизнь, принимают зачастую оба родителя и ответственность за решение несут вдвоем. А с ответственностью у мужчин сейчас большие проблемы.

Однажды, лет двенадцать назад, когда я еще учился в университете, наш профессор завел такой разговор:

— В бытность мою студентом у нас в университете было так, — чеканя слова, в числе прочего сказал он. — Если девушка вдруг забеременела, то у ее молодого человека были два пути: либо он женился на ней, либо шел в деканат за документами — его отчисляли. Сделать вид, что тебя это не касается, у него просто не получилось бы. А сейчас считается, что «нежелательная беременность» — это проблема молодой женщины, и только ее.

Минувшей весной мы проводили мероприятия противоабортной тематики в одном саратовском вузе. Экспонировались стенды, рассказывающие о том, что такое аборт и каковы его последствия. Мы — то есть я, священник, и доктор из общества православных врачей — организовывали нечто вроде лекций-выставок, сопровождая показ стендов нашими комментариями.

Ждем начала первого мероприятия. В назначенное время в холл библиотеки, где и экспонировалась выставка, в сопровождении преподавателей приходит группа студентов. Всматриваемся — одни девушки.

— А где же ваши молодые люди? — спрашиваю я преподавателей.

— Так ведь выставка противоабортная, — отвечают мне. — Им-то что здесь делать?

Я говорю, что вообще-то «нежелательная» беременность сама по себе не возникает, рассказываю, что часть выставки касается молодых людей напрямую. Например, один из стендов так и называется: «Обращение к мужчине». На нем изображен молодой солдат в выцветшей гимнастерке, с ППШа за плечом. Текст стенда повествует о том, что фашистские аналитики в начале войны докладывали Гитлеру с оккупированных территорий СССР об исключительном значении семьи для русского человека, о высокой нравственности русских девушек. Большевикам, несмотря на все их старания, еще не удалось растлить молодежь, по крайней мере — массово. Гитлер понял, какую угрозу представляет традиционная русская семья и начал издавать всевозможные указы, чтобы на оккупированных территориях была налажена работа обширной сети абортариев, велась антисемейная пропаганда. У немцев тогда ничего не получилось по известным причинам — русский солдат сокрушил эти планы. И вот в середине стенда, после описания всех этих фактов, крупными буквами появлялась надпись: «Сегодня внуки героев, победивших фашизм, живут по заветам Гитлера!» И ниже шло обращение к мужчине, напоминавшее ему о долге и ответственности.

Преподаватели просмотрели стенд, согласились, что молодым людям поприсутствовать здесь тоже будет нелишне. Договорились, что в следующий раз они приведут и ребят.

Проводим очередную лекцию-выставку. Небольшая группа молодых людей мнется где-то в сторонке. Снова девушки в большинстве.

Вот подошла очередь к плакату под названием «Обращение к мужчине».

— Информация, которую мы видим на этом стенде, рассчитана прежде всего на мужчин, — говорю я. — Подойдите, пожалуйста, поближе.

Вперед вышел лишь один молодой человек. Остальные, хихикая, так и остались сзади, за плотной стеной девушек…

Такая безответственность в сфере личных отношений со стороны мужчин — это одна из примет нашего времени. Когда-то, лет эдак сто-пятьдесят или двести назад такого не было. Мужчина считал своим долгом оберегать жену, дочерей или сестер не то что от прямого посягательства на их честь, а даже от предлога к этому. В высших кругах общества компрометирующее поведение со стороны молодого человека в адрес девушки могло стоить ему жизни. Правила хорошего тона в личных отношениях чаще всего объясняли на языке шпаг или пистолетов. Каждый мужчина понимал, что если он позволит себе хоть как-то бросить тень на честь девушки или чьей-то жены, то вполне вероятно, что его привезут домой с простреленной грудью после дуэли. Не только матери отвечали за честь своих дочерей, но в первую очередь отцы и братья. Это считалось их прямым мужским долгом.

Почему же сегодня мужчины при возникновении семейных трудностей занимают страусиную позицию — прячут голову в песок с единственной мыслью, чтобы их оставили в покое и не заставляли принимать никаких решений? Причин здесь много. И тяжелое историческое наследие, когда в течение семидесяти лет лучшие представители мужского населения планомерно уничтожались. В войну, например, в первую голову гибли самые смелые и инициативные — те, кто оказывался впереди. Причиной безответственности является и отсутствие мужского воспитания. Сейчас педагогика почти полностью женская. А для мальчика это противоестественно. Мужское, в частности, отцовское воспитание во все времена играло огромную роль в формировании личности будущего мужчины. Например, вплоть до середины XX века, когда секций боевых искусств просто не было, первые уроки рукопашного боя мальчик получал от собственного отца. Особенно богатые традиции в этом плане у казачества. Такой признанный мастер русского рукопашного боя, как А.А. Кадочников прямо говорит, что он ничего не изобретал, просто систематизировал то, чему научился от своих предков. Отец учил сына владеть саблей или шашкой, стрелять, ездить верхом, грамотно вести разведку. Сейчас отцовское воспитание почти оскудело за отсутствием во многих семьях отцов.

В общем, причин много, а результат один — безответственность, неспособность принимать решения.

Я заметил такую закономерность: женщины на исповеди зачастую глубоко каются в грехе детоубийства, не могут себе этого простить, однако не припомню случая, чтобы мужчина исповедался в том, что подтолкнул жену к совершению аборта. Не берусь судить, почему это происходит. То ли от той же безответственности, непонимания, что ты тоже виновен в грехе детоубийства, если знал и не остановил, не удержал жену от страшного поступка. Не знаю.

Зато знаю наверняка, что за совершенный аборт несут ответственность оба. И мужчина, если он, конечно, знал об этом и не остановил супругу, — пожалуй, в большей степени, потому что он — глава семьи, священник в этой малой Церкви, а жена самим Богом поставлена ему в подчинение.

Меня иногда упрекают, что, обозначая какую-то болезненную тему, я не предлагаю решения этой проблемы. На подобные замечания всегда хочется ответить: если бы было все так просто, если бы нажатием нескольких десятков клавиш можно было разрешить ситуацию, я бы обязательно это сделал. Есть у Твардовского такие строки:

Серьезные вопросы не решаются написанием статей. Чтобы хотя бы частично изменить ситуацию, нужно положить много трудов. А в данном случае, нужно как минимум, — если уж сотворил тебя Бог мужчиной, — начать самому принимать решения за все, что происходит в твоей семье. Выдернуть голову из песка и разогнуться из страусиной позиции.

Вот мы, наконец, и разобрались, кто виноват.

Виновата мать, которую, как ни крути, в абортарий никто на аркане не тащит. Виноват отец, не сумевший организовать жизнь семьи так, чтобы вопросов о том, сохранить ребенку жизнь или нет, попросту не возникало. Виновато государство, не обеспечившее семью доступным жильем. Виноваты родители, воспитавшие своих детей не так, как надо. Виноваты все. Вопрос, наверное, лишь в том — кто больше.

Не виновен лишь малыш, которого растерзали по просьбе собственных мамы и папы.

Так, может быть, закроем тему «кто виноват» и начнем что-то делать?

Смотри также: Священник Дионисий Каменщиков. Мама, не надо!

Мама, что с тобой случилось? Ты рожала в войну, в разруху, в голод. Ты предпочитала погибнуть сама, лишь бы твой малыш жил. А сейчас? Священник Иоанн Валентин Истрати. Маски на лицах смерти

Нигде не слышно выражений вроде «мы плохие, убийцы, жаждем богатства, мы нетерпимы, мы насильники и воры». Всё больше говорят о свободе, справедливости, естественном отборе, рыночных ценностях. Антон Леонтьев. Разрушение семьи

«Ситуация беспрецедентна в истории нашей страны. Такого уменьшения числа молодых людей не было никогда, даже после Второй мировой войны. Этот процесс повлечет серьезные последствия для экономики страны». Светлана Дьяконова. Мой сыночек. Субъективные заметки об аборте и эвтаназии

— Беременная? — нахмурилась молоденькая врач. — Ну, это ничего. В понедельник пойдешь в соседнее здание, знаешь, где гинекология? Там сделаешь аборт быстренько, и — к нам. И тогда уже спокойно будешь лечиться, а то тебе непонятно сейчас, что можно. А за ребенка не волнуйся — гриппом болела, все равно урод будет. Протоиерей Андрей Ткачев. Размышления об ответственности

«Не лезьте ко мне и не учите меня. Я сам все знаю. Кому какое дело, как я себя веду? За собой смотрите» Эти последние речи звучат в мире все громче, но хорошо ли будет нам жить, если звук подобных речей заглушит все остальные звуки?