Всякий подвиг человека, предпринимаемый им ради спасения своей души, приемлется Господом в умилостивительную жертву
Послушник Иаков Максимович Сущенко
Малоросс, из крестьян Харьковской губернии, Старобельского уезда, Городищевской волости, села Городища, земляк старца отца Иосифа, т. е. из одного села. По записям монастырским: родился 1882 года, поступил в скит 1900 года апреля 25 дня 18 лет от роду, а по собственным словам Иакова ему было в то время [только] 16 лет. Это был [молодой] подвижничек. Послушание его было помогать пасечникам ходить за пчелами. Он определил себе ежедневно, пред тем как идти в трапезу обедать, полагать несколько поклонов с условием, если он через это опоздает в свое время придти в трапезу, то за сие должны были ужалить его пятьдесят пчел. Вследствие сего видали его неоднократно ходящим по пасеке без сетки. Вероятно, ощущая в теле непристойные движения, он употреблял пищу в самом умеренном количестве, а для сего крепко препоясался по голому телу жестокой веревкой, которая, сжимая желудок и чрез то не давая ему принимать много пищи, в то же время служила вместо вериг. Веревка эта по времени так врезалась в его тело, что образовались на нем раны. Кроме того, летом в ночное время выходил наружу и спал на голой земле. Сказывали даже, [что] ложился в крапиву, говоря: «Недостоин я спать в келье». Естественно, что при таких подвигах силы его телесные ослабели. Между тем фельдшера больничные веревку с него сняли и раны на его теле заживили. К осени он переведен был с пасеки и определен помощником пономаря. В это время он ходил по церкви зажигать лампадки пред святыми иконами, слабенький, как тень. Встречаясь со служителем алтаря [Господня], низко ему кланялся и принимал благословение, смиренно приговаривая: «Прошу ваших святых молитв». Жаловался между прочим отцу Иосифу на слабость своих сил телесных. Сожалея о нем, старец, бывало, скажет ему: «Ты ешь больше». Иаков ответит по-малороссийски: «Та — никуды». Осенью, кажется в октябре, он простудился, пришел в больницу и говорит фельдшерам, что у него что-то «захололо», то есть холодно ему или его знобит. Ему дали каких-то порошков и сказали, чтобы отправлялся в келью и употреблял бы их с водой. Но Иаков так ослабел, что, отошедши немного, остановился и так жалобно смиренно проговорил: «Не могу идти». Тогда освидетельствовали температуру его тела. Оказалось, что температура очень повысилась, и потому оставили его в больнице, где он и пробыл с месяц, постепенно ослабевая в силах. В это время он особенно был тих, кроток и послушлив. Как-то в послеобеденное время он взял книгу и хотел было читать. Смотритель больницы заметил ему, чтобы он оставил чтение и для подкрепления сил отдыхал бы. Иаков беспрекословно свернул книгу и положил в стол. Никто из окружающих его, ни сам он не ожидали близкой его кончины, за несколько дней пред коей он между тем был исповедан и сообщен Святых Тайн. И вот в первый же год своего поступления в скит, 7 декабря, на память Святителя Амвросия Медиоланского (день Ангела Оптинского старца Амвросия) в полуденное время Иаков шел по больничному коридору. Вдруг сделалось ему дурно, и он был в опасности упасть, но случившийся тут смотритель больницы подхватил его. Затем он перенесен был в номер и положен на койку. И так как он был без чувств, то собравшиеся около него больничные фельдшера хотели было привести его к сознанию нашатырным спиртом, но Иаков оставался в бесчувственном положении. И долго-долго стояли они около него в недоумении: не то он умер, не то еще жив. Но душа его уже отошла в иной блаженный мир. Находясь в сомнении касательно смерти Иакова, хотя по обычаю опрятали его тело и положили в гроб, но вынесли его в теплую больничную церковь в ожидании, не очнется ли он. Других же покойников, несомненно умерших, выносят в холодную Владимирскую церковь. Часов через 12 после кончины Иакова тело его стало застывать, и тут только оказалось несомненным, что он скончался. Его перенесли в скитскую церковь, и там по совершении Божественной литургии отправлен был чин погребения. Покойник погребен был на скитском кладбище 9 декабря. В гробе он лежал как живой, лицо его несравненно было приятнее, чем у живого. И только запекшиеся уста свидетельствовали о его кончине, которая последовала вследствие воспаления легких. К нему можно отнести слова Премудраго Соломона: Восхищен бысть, да не злоба изменит разума его, или лесть прельстит душу его. Скончався вмале, исполни лета долга. Угодна бо бе Господеви душа его: сего ради потщася от среды лукавствия (Прем. 4, 11, 13—14).
[Можно бы] поставить в укор Иакову, что он проходил подвиги самочинно. Но, [думается]: как можно строго судить шестнадцатилетнего мальчика, безотчетно стремившегося ко спасению своей души? А покойный старец Амвросий имел обыкновение говорить в подобных случаях так: «Всякий подвиг человека, предпринимаемый им ради спасения своей души, приемлется Милосердым Господом в умилостивительную жертву».
Из книги "Жизнеописания почивших скитян"
1 комментарий
Рекомендованные комментарии
Join the conversation
You can post now and register later. If you have an account, sign in now to post with your account.
Note: Your post will require moderator approval before it will be visible.