Полной радости не бывает в этой жизни, где мы зрим Бога, яко зерцалом в гадании. Настанет эта радость там, за гробом, когда мы увидим Господа лицом к лицу. Не все одинаково будут зреть Бога, но по мере восприимчивости каждого; ведь и зрение серафимов отличается от зрения простых ангелов. Одно можно сказать: кто не видел Христа здесь, в этой жизни, тот не увидит Его и там. Способность зреть Бога достигается работой над собой в этой жизни. Жизнь всякого человека-христианина можно изобразить графически в виде непрерывно восходящей линии, восходящей хотя бы и цыплячьими шагами. Только видеть это восхождение не дает Господь человеку, скрывает его, ведая немощь человеческую и зная, что, наблюдая за своим улучшением, человеку недолго и возгордиться, а где гордость, там и падение в бездну.

Когда я еще был мирским, даже, когда я еще не читал еп. Игнатия «Слово о смерти», которое многое открывает, я сказал одному Игумену, внимательно живущему:

— Я видел сон, что Вы мне относительно этого скажете? Вижу я необозримые, беспредельные степи. Я стою среди этих снежных степей и они окружают меня со всех сторон и простираются на беспредельное пространство. Вдали на горизонте подымаются громадные высокие ледяные горы, уходящие вершинами в небеса. И я стою в каких-то легких лохмотьях. Я испытываю такой холод, что это словами передать нельзя, такого мороза на самом деле на земле и быть не может. Кажется, сталь и та может замерзнуть. Одним словом, такой мороз может только присниться. При этом дует ветер, пронизывающий до боли не только мое тело, но даже и кости. Я совершенно не знаю, куда деваться от этого холода. И вдруг слышу ужасный лай. Тот лай приводит в содрогание все мое существо, этот лай более всего походил на лай пса. И я чувствую, что это чудовище, хотя его и не вижу, должно броситься на меня и сделать со мной что-то неизъяснимое, ужасное. Куда мне укрыться от этого чудища и ужаса? Я смотрю по сторонам, – и всюду эти беспредельные ледяные степи.

Вдруг замечаю я какой-то скат, не то бугорок. Я делаю несколько шагов и вижу: я на краю глубокой пропасти. Берег обрывается все равно, что стена, и на дне этой пропасти течет река с ужасной быстротой. Река не замерзла, она течет и пенится от волны... И я на скользком ледяном краю босыми ногами... Я чувствую, что не могу удержаться, начинаю падать, тщетно стараюсь ухватиться за ледяные края пропасти своими окоченевшими пальцами, ноги скользят, – и я падаю, испытывая весь ужас падения... и просыпаюсь.

— Да. Картина, – говорит он.

— Ну, что же Вы мне скажете? Может быть подобное мучение?.

— Да, может быть, это один из видов адских мук и, притом, еще самых легких.

— Да неужели? Тогда лучше не родиться человеку...

— Да, неизглаголанные муки ждут грешников во аде, все равно как неизглаголанное блаженство ожидает праведников... Слова Апостола: «Око не виде, и ухо не слыша...», (1 Кор. 2, 9) одинаково можно отнести как к блаженству, так и к мукам...

И будут муки испытывать тела грешников. Огонь будет вещественный, а не то, что это будут только угрызения совести, и т.п. нет, это действительно чувственный огонь. То само собой, а это само собой. Только как самые тела, так и огонь будут гораздо тоньше, все будет носить только некоторое подобие земного.

Когда я прочел «Слово о смерти» еп. Игнатия (Брянчанинова), многое уяснилось мне, чего я прежде совершенно не понимал. Эта книга незаменима в своем роде... Вот и теперь я вижу во сне различные муки, например, сегодня... Господи, Господи, накажи здесь как хочешь, только избавь от вечных мучений. Вот, может быть, келейники замечают, что иногда я встаю какой-то раздраженный. Я им об этом не говорю, а право, иногда полдня сам не свой ходишь...

Замечательно, что люди неверующие или маловерующие, например, материалисты и др. далее тела, далее видимого не идут, отвергая существование души, ангелов, бесов, даже Бога, но когда говорят о вечных муках, то они никак не хотят допустить здесь что-либо вещественное, чувственное, относя муки к угрызениям совести и т.п. Это противоречие в них замечали великие люди, замечал его, кажется, и митрополит Филарет... Иногда снам надо верить. Это сны, главным образом, изображающие вечные адские муки, когда мы от таких снов содрогаемся, приходим в чувство сокрушения о грехах, раскаяния и покаяния. Но, когда и эти сны зачастят и будут приводить нас в отчаяние о своем спасении, то они от диавола. Но я не прихожу в отчаяние. Да, я себя считаю, конечно, величайшим грешником и по своим делам достоин всяких мук, но надеюсь я на милосердие Божие, ибо Господь по милосердию может простить мне все мои грехи...

Из бесед прп. Варсонофия Оптинского