Я присматривался ко всем ивидел: хотя были разные степени, но все они по духу были равны между собою, никто не был ни больше, ни меньше, а были все — одно, одна душа и одна воля — в Боге. Источник — Бог, а проводником, объединяющим и направляющим все силы братства, был старец. И этот Евангельский «квас» любы Христовой заквашивал все «тесто» их.

Загораясь духом от таких примеров, и сам юный подвижник Гавриил стал стремиться к достижению любви благодатной.

— Кто как, а я взял себе,что полегче,— скромно говаривал Батюшка.

<img src=http://www.optina.ru//photos/Skit/skitg3.jpg width=400 hspace=10 vspace=10 align=left>— Кому пост, кому молитва, кому затвор по душе: а я облюбовал себе вот это,— т. е. любовь,— бывало скажет Батюшка. Любовь же, по Апостолу, есть — «союз совершенства», «царица добродетелей». Ибо для этой благодатной любви требуется великое мужество, смирение, беспри- страстность, разумение, рассудительность, благодатная чистота, целомудрие, вообще житие по воле Божией, из любви же к Богу и безо всякой корыстной цели: любовь ко всем — (из любви) к Богу. Ведь не даром же Апостол Павел сказал: «Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви неимею, то я — медь звенящая или кимвал бряцаюший. Если я имею дар пророчестваи знаю все тайны, и имею всякое познание, всю веру, так что могу горы переставлять, а не имею любви, то я—ничто. И если я раздам все имение свое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею — нет мне в том никакой пользы» <a href="http://bible.optina.ru/new:1kor:13:01" target="_blank">(Кор.13:1-3)</a>.

К этой любви благодатнойвлекли старца Гавриила и Все прошлые воспоминания: о родителях и их святой жизни, о чудных видениях, исцелениях, чудесном урожае пшеницы, и более всего — голос Божий: « ты — Мой!».

И он старался привить к себе любовь, влагая се всюду, в трудах послушания, в молитве, в отношениях к братиии настоятелю. Но особенно дышало ею благоговейное его отношение к Старцу. Тут душа его, все помыслы его, движения и намерения открывались старцу, как любимому и любящему отцу-авве, который разъяснял ему все сплетения мыслей, указывал выход из искушения и предупреждал от будущих опасностей. Сердце брата Гавриила загоралось духовным умилением и свет надежды на Божию помощь давал всегда ясную бодрящую цель для каждого дела, для каждого дня, в то же время связывая их в одну цель — стяжанию любви о Духе Святе.

А помощь Божия действительнобыла близка. Всякое послушание спорилось, дело шло хорошо и обогащало брата Гавриила знаниями и опытом. Потому-то и было ему так радостно и легко жить в Оптиной, все для него было — Бог и любовь Божия! Но вот постигло брата Гавриила испытание. По обязанности звонаря он в какой-то большой праздник поднялся на колокольню, а сам был потный после работы в хлебной. Его сильно там продуло. На другой же день открылся тиф. Кое-как эту болезнь прекратили, но вместо нее привязалась перемежающаяся лихорадка и мучила бедного Гавриила целых пять лет.

<img src=http://www.optina.ru/photos/albums/1008.jpg width=300 hspace=10 vspace=10 align=right>Весь он измучился, совершенно лишился аппетита и высох. Силы оставили его... В таком положении, почти без сна, тянулись длинные дни, месяцы, годы, и при этом тяжелые мысли мучили его хуже самой болезни. Ему казалось, что и поступление в монастырь неугодно Богу, что и в монастыре он всем в тягость, и что даже себе не приносит никакой пользы.

А все это за то, что ты оставил престарелых родителей,— шептал ему помысел: — а они у тебя святые! Невыдержал Гавриил... Собрал остаток сил, взял палочку и пользуясь послеобеденным временем, когда в Оптиной все отдыхают, кое-как побрел к старцу <a href="http://www.optina.ru/starets/amvrosiy_life_short/">о. Амвросию</a> поведать о себе... Ноги еле движутся... и не дойти бы ему, как вдруг бежит келейник о. Амвросия — о. Иоанн (впоследствии — <a href="http://www.optina.ru/starets/iosif_life_short/">иеросхимонах о. Иосиф</a>, скончавшийся 9 мая 1911 года) и уже издали приветливо кричит: «Батюшка послал меня помочь тебе дойти!» Подхватил его под левую руку и довел до о. Амвросия. Астарец увидел ковыляющего Гавриила и, смеясь, приветствует: — Эй, милый беглец!зачем ты не спросясь ушел? — Батюшка простите... Как мне не пойти сказать вам, батюшка... Помыслы меня замучили... Вот и болею — никакой пользы обители не приношу, все лежу и лихорадка замучила... и думаю, что Богу не угодно мое поступление в обитель... Оскорбил и Бога и родителей своих оскорбил... А теперь и пользы не приношу никакой... да еще за мной же ухаживают..

— А умрем, — тоже не принесем пользы никому никакой! — говорит батюшка о. Амвросий.

— Тут как быть?... А Иов терпел? Терпел, брат, Моисей, терпел Елисей, терпел Илия, терплю теперь и я!.

Терпи и ты! А помыслов не слушай, они — от беса! — и немного погодя, прибавил: — Думается мне, что ты при поступлении в обитель не во всем раскаялся, оставил грех — оставил лазейку для бесовских помыслов.

Думает Гавриил, припоминает,— ничего не вспомнит.

А батюшка о. Амвросий как шлепнет его ладонью по лбу,— а сам такой веселый! — Ну вылезай!..— говорит.

И вспомнил Ганя, как еще дома в Страстной Четверг наговором под пояском и хлебом он достигал того, чтоих коровы сами, без пастуха, возвращались домой. Он этого не считал за грех и не исповедывал. Слушая об этом наговоре, удивился о. Амвросий, пошутил немного,пожурил и все же наложил небольшую епитимью — на небольшое время по несколько поклонов: да кстати благословил Гавриила спокойно принять новое назначение на рыбные ловли ( в 50 верстах от Оптиной ) — на охрану пруда.

— Бог благословит, поезжай туда! За послушание Бог исцелит тебя. Поезжай с Богом! Приняв благословение старца, Гавриил опять побрел в свою больницу. О. Иоанн также бережно помог ему пройти от Скита до обители. Едва вернулся Гавриил, — лихорадка набросилась на него снова и, точно желая отомстить за посещение старца, принялась трясти с ужасающей силой и без того уставшего страдальца. Зубы лязгали, все тело прыгало на койке в потрясающем ознобе. И в это время входит казначей обители о. Флавиан,— большой постник и труженик,— объявить Гавриилу о назначении его на рыбную ловлю, где у того же пруда стоял чугуннолитейный, так называемый «Митин завод».

— Ты, братик, долго уж захирел... А мы надумали послать тебя на «Митин завод», на рыбную ловлю

Попытался было Гавриил сказать: «благословите»—да трясучка переделала посвоему: — «Бла-ла-ла...го-го... сссло-о-вите-те, ба-ба-ба.. тю-тю-шка-ка...», и осекся в изнеможении.

А о. Флавиан, при всей своей строгости в жизни, не выдержал — сам затрясся от внутреннего смеха и, усиливаясь сдержать себя, сказал: — «Хе-хе-ко... Вот еще искушение-то, братик!.. Прости ты меня ради Господа!..» Немного погодя явилась лошадь с телегой. На телегу уложили Кое-какие вещи Гавриила, и самого его посадили, одетого в теплую шубу и шапку. А жара была страшная! Не мудрено, что когда косцы на лугу, увидав трясущегося монаха в таком наряде,— так и грянули со смеху, а их было человек 300!

На 7-ой версте был монастырский хутор. Остановились для ночлега, тем более и пассажир был так слаб, что его пришлось на руках отнести прямо на постель. Однако ночь прошла спокойно. Лихорадки не было. А утром явился даже аппетит. Закусили, чем Богпослал и отправились дальше — на Митин завод, все на той же телеге.