Поиск по сайту
Результаты поиска по тегам 'Освящение'.
Найдено 2 результата
-
Здравствуйте! У меня такой вопрос - можно ли освятить икону, которую я вышивала сама? Лик у иконы вышит. Благословения на вышивание иконы я не брала. Вышивала полгода. В это время соблюдала Великий пост, ездила в Оптину пустынь. Икона Николая Чудотворца. Эта икона очень значима для меня, но не могу в открытую написать причины. Икону подарила свекрови на День Рождения. Чуть больше чем через полгода приснились старец Амвросий и старец Лев. Пьют чай в красивой березовой роще, стол накрыт шикарный, еще кто-то за столом сидит, а моя икона рядышком с ними на дереве прикреплена. Я спрашиваю, почему так. А Амвросий только мило улыбается в ответ, по доброму, и пьет чай в прихлебку из блюдечка, да ногами босыми болтает. Мне сказали, что, видимо икона твоя пришлась ко двору, но освятить ее надо. А как это сделать - не знаю. В субботу поеду вместе с иконой, но путь порядка 7-8 ми часов занимает, не на машине, своим ходом. Дорога не пугает, пугает то, что в наших храмах такие иконы могут освятить, а могут и не освятить. У каждого батюшки по разному... Скажите, пожалуйста, можно ли приехать, в какое лучше время это сделать? И к кому обратиться нужно? Если в субботу приеду (накануне Красной Горки), мне не откажут? Мною старец Амвросий особо почитаем, поэтому и тянет именно в Оптину Пустынь. Спасибо заранее за ответ. -
http://www.pravmir.ru/zachem-osvyashhat-kvartiry-i-mashiny/ Зачем освящать квартиры и машины? 12 мая, 2012 • Священник Алексий Тимаков Протоиерей Владислав Цыпин: Осквернение храма и кощунство — в чем разница? Освящение места под храм во имя Патриарха Гермогена (+ ФОТО) 1 сентября священник, учителя и первоклассники молились вместе (+ фото) Освятить и скушать Под крышей дома твоего Освящение серверов RuTube — банальная пиар-кампания Освятить что-либо не значит «взять над этим контроль» Сайты, подобные RuTube, можно освящать только под гарантию покаяния Стараюсь ничего никому не освящать Вверх! Альфа и Омега • Главная тема • Первые шаги в Храме • Церковь Теги: Закхей • Мессия • Освящение Пять-шесть лет назад, когда я только начинал свое священническое служение, в малотиражке одного из южных московских округов мне попалось интервью с молодым священником из города Видное — отцом Дионисием Золотухиным. Текст был довольно любопытным. Перед читателем возникал образ ревностно окормлявшего свою паству священника, человека, преодолевшего массу трудностей и противоречий, связанных с театральной средой, его воспитавшей и вырастившей, и пришедшего к вере и Церкви после сложного поиска Бога. При этом, однако, отец Дионисий сумел своею кротостью и твердостью сохранить прекрасные отношения с родителями и друзьями. Но все-таки одна деталь меня смутила. В самом заключении разговора корреспондент задал вполне резонный вопрос о том, что ходят в Церковь одни люди, а те, кто не ходит, но по традиции считает себя православным, ограничивается свечками, освящением квартир, машин, то есть какими-то очень формальными вещами. И вот ответ батюшки меня очень не удовлетворил. Отец Дионисий согласился с журналистом, ограничившись выражением сожаления по поводу того, что в Церковь ходят одни, а освящают машины и квартиры — другие . Но как призывать Того, в Кого не уверовали? как веровать в Того, о Ком не слыхали? как слышать без проповедующего?(Рим 10:14), — взывает апостол Павел. Православную Церковь часто обвиняют в том, что она не идет в народ, на стадионы, площади, как это принято в некоторых протестантских конфессиях. Но именно такое шоуподобное проповедование претит самому духу Православия, ибо посягает на человеческую свободу. Наша вера предусматривает бережное отношение к личности и по крайней мере хотя бы желание неправославного что-либо услышать, что-либо понять, то есть личную активность вопрошающего, слушающего. Но ведь те люди, которые приходят в храм по какому бы то ни было формальному поводу, ощущают себя православными. Что они вкладывают в это понимание — вопрос другой. Но задача священника, по-моему, как раз и заключается в том, чтобы сему заблудшему чаду Христова стада указать путь воссоединения с Церковью. Безусловно, за то время, которое потребно для освящения машины или квартиры, невозможно объяснить основы православного вероучения человеку, оторванному от традиции историческим путем коммунистического периода раз-вития нашей страны, когда все основы миросозерцания были поставлены с ног на голову, да и последние полтора десятилетия не многих приблизили к храму. Но заронить некое зерно в человеческую душу все же возможно. И, памятуя наставления своего отца, протоиерея Владимира Тимакова, я всегда старался использовать возможность сердечного общения с человеком, “случайно” переступившим порог храма, для того, чтобы хоть чуть-чуть приоткрыть ему завесу церковную, и, как мог, разъяснял ему то, что, как мне казалось, наиболее важно в Церкви а, следовательно, в жизни. Безусловно, случались очень корявые попытки, бывало, что совершенно невозможно было “докричаться” до человека, когда встречал категорическое противление тому, что говорил, но нередко на исповеди ко мне подходили и говорили: “Батюшка, а вы у нас месяц (а иногда и полгода) назад квартиру освящали”. Такие ситуации вызывали и вызывают неизменную радость. Дело в том, что в последованиях освящения колесницы и жилища существует то, что можно было бы назвать оголенным нервом, то есть то, что внятно всякому человеку, мало-мальски соприкасающемуся с русской культурой, и, соответственно, этим можно всколыхнуть у человека интерес к русской православной традиции. Разумеется, в наше неоязыческое время, когда столь популярны всякие целители и экстрасенсы, люди, просящие освятить машину или квартиру, прежде всего ждут некоего магического действия: сейчас-де священник “побрызгает” святой водой и будет все прекрасно и замечательно. Я тоже очень хочу, чтобы все было прекрасно и замечательно, чтобы машина не попадала в аварии и не ломалась, чтобы в семье царили мир и покой, чтобы никакие соседи не заливали водой с верхних этажей освященную квартиру и т. д. Но при этом я все же не забываю, что Православие и житейское благополучие — вещи далеко не всегда совместимые, — и нерв проходит несколько в иной плоскости . И в том, и в другом чине освящения одним из узлов является чтение 90-го псалма. Этот псалом называют охранительным. Он действительно здесь очень кстати: ведь люди же решили поставить под охрану Неба свое жилище или свое средство передвижения — то есть то, что им и очень дорого, и важно, и то, с чем сопряжены самые неожиданные опасности и неприятности, преодоление которых и встреча с которыми зависят далеко не только от тебя одного. И, приглашая своих посетителей к сотрудничеству в молитвенном делании, я для начала прошу их попросту перевести на современный русский язык первую фразу этого самого псалма, которая у большинства русских людей, даже очень далеких от Церкви, все же на слуху (хотя бы первые три слова слышали практически все): Живый в помощи Вышняго, в крове Бога Небеснаго водворится. До боли знакомый текст требуется перевести с церковнославянского на русский. И это чаще всего встречает непреодолимые препятствия. Слово живый обычно пытаются перевести как прилагательное, то есть живой, но ведь это не прилагательное, а причастие. И, следовательно, переводить это слово надо как живущий. И тогда первая половина фразы приобретает абсолютно понятный вид (только от перевода одного-единственного слова, а мы говорим о трудностях восприятия славянского текста на богослужениях!): живущий в помощи Вышнего, то есть тот, кто хочет жить в помощи Божией, кто рассчитывает на Его защиту. И далее следуют конкретные практические рекомендации для человека, прибегающего к этой поддержке: в крове Бога Небесного водворится. Сразу обычно эта вторая половина фразы тоже не воспринимается, поэтому приходится дробить. Слово водворится понимается достаточно адекватно: войдет, окажется в том или ином месте. А в каком месте-то? Куда ему необходимо войти? Чаще всего слышится лепет о причастии, так как на слух путаются предложные падежи слов кровЪ и кровЬ. При уяснении и этого смысла возникает вопрос: а что же это такое — кровЪ Бога Небесного? Что это за крыша? Где этот дом? Безусловно, — это рай, небеса. Ну а здесь-то на земле? Где этот Дом Божий на нашей планете? Конечно — Церковь! И тогда, как откровение, поражает нас своей безмерной простотой силлогизм: хочешь жить в помощи Вышнего? — войди в храм. Только войди весь, всем своим существом, а не частично ; сам стань частицей, живым камнем (см. 1 Пет 2:5) Тела Христова . Ведь это — путь элементарного, прежде всего духовного (но и не только) самосохранения. Чин благословения колесницы (машины) сам по себе не очень велик. И единственное существенное дополнение к вышесказанному может быть основано лишь на тексте самой молитвы освящения, где применяется принцип аналогии: Ты Сам, Господи, восседаешь на серафимах и ездишь на херувимах, и посему приставь к этой колеснице Своего ангела, чтобы все, кто в ней едет, были им хранимы и наставляемы. То есть сделай так, чтобы как можно меньше безумных людей за рулем попадалось нам на встречном пути и чтобы мы сами не теряли голову при управлении нашим автомобилем и, забыв о самолюбии, первыми уступали им дорогу . Фото: bmw-love, photosight.ru Но это возможно лишь тогда, когда мы путь свой совершаем в молитве: …да шествующии в ней (машине) им (ангелом) храними и наставляеми, в мире и благополучии путь свой совершивше, Тебе славу и благодарение возсылают, хваляще Отца, и Сына, и Святаго Духа . При этом не следует забывать, что подлинным благодарением является Евхаристия , или иначе Литургия, — основополагающее таинство Церкви, а славословие — самая бескорыстная молитва, когда я ничего не прошу, но лишь славлю Бога. В тексте же освящения жилища есть еще пара-тройка узлов, на которые следует обратить внимание. Во-первых, принципиальной целью освящения квартиры, о которой люди чаще всего просто не подозревают, является превращение этого жилища в малую Церковь . И из многих хрестоматийных определений Церкви в данном случае наиболее подходит следующее: Церковь есть Небо на земле . То есть жильцы, зовя священника, быть может, не отдавая себе отчета, поставили перед собой задачу немного пожить на Небе, взобраться на Небо, устроить себе рай на конкретных квадратных метрах. А возможно ли это? Ответ я бы сформулировал так: это невозможно, но иногда бывает. В Церкви всегда именно так и никак иначе, потому что Церковь — это реальность невозможного. В одном Евангельском фрагменте (Мк 10:17–27) ко Христу подошел человек с самым насущным вопросом: что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную? — и получил довольно стандартный ответ о необходимости соблюдения заповедей. В этом отрывке перечисляются только несколько заповедей из Декалога. Но вообще-то в той еврейской среде, где жил Господь, принципом спасения было именно соблюдение закона, которое не ограничивалось лишь исполнением десяти заповедей. Этих заповедей было более шестисот: по числу дней в году и по числу костей человеческого организма . И когда этот человек ответил, что все это он сохранил от юности, то скорее это касалось более широкого исполнения Закона. Ведь вопрос о спасении был для него отнюдь не праздным, а очень даже животрепещущим, то есть перед Христом стоял настоящий ветхозаветный праведник, и Евангельская ремарка о том, что Иисус, взглянув на него, полюбил его, свидетельствует об искренности ответа этого человека. Но тогда тот самый первоначальный вопрос, заданный этим человеком, вырастает уже в совершенно другое измерение и требует уже не поверхностного, а глубинного ответа. Тогда Царство Небесное может быть сравнимо только с великолепной жемчужиной, для приобретения которой необходимо отдать все, что имеешь (Мф 13:45–46), — здесь не может быть никакой теплохладности (Откр 3:15–16). Одного тебе недостает: пойди, все, что имеешь, продай и раздай нищим и приходи, последуй за Мною, взяв крест (Мк 10:21). Но к такому повороту этот человек оказывается еще не готов. И Христос, с грустным сожалением провожая его, говорит Своим ученикам, что трудно такому человеку войти в Царствие Божие. Легче верблюду пролезть сквозь иглиные уши, чем богатому войти в Царство Небесное . А ведь ученики прекрасно видят, какой человек только что стоял пред Господом. И они в оторопи вопрошают Учителя: если такие не спасаются, то кто же тогда может спастись? И получают очень спокойный и ясный ответ: человекам это невозможно. То есть непосредственно человеческих сил никогда не хватит для спасения. Богу же возможно все. Для этого Бог и становится человеком, чтобы в Богочеловеческом сотрудничестве (синергии) были преодолены узы ада. Именно это я и имею в виду, когда утверждаю, что невозможно своими силами устроить домашнюю церковь, но что иногда это все же случается, ибо все могу в укрепляющем меня Иисусе Христе, как утверждал апостол Павел (Флп 4:13). Но для того, чтобы взобраться на это Небо, необходимо воспользоваться лестницей. А лестницей этой становится Евангелие, которое, как всякая книга, является письмом . Но есть письма, написанные мне, а есть — не мне. То есть мне, например, совершенно не обязательно читать учебник по высшей математике, а кому-то не нужна анатомия. Но вот Евангелие — всегда лично мне, каждому из нас, то есть все мы являемся адресатами этого послания, и не читать корреспонденцию, тебе направленную, по крайней мере невежливо. Если же мы хоть раз в жизни держали в руках эту книгу, то наверняка заметили, что Христос там практи-чески никогда не бывает один. Более того, Он почти всегда — в толпе. А эта толпа вот уже почти две тысячи лет только нарастает. И я, и каждый из нас, — один из этой толпы. В таком смысле Церковь определяется как Евангельское пространство. И когда я читаю Евангелие, то одним из основных методологических принципов прочтения является задача определить, на чьем месте среди этих людей, рядом с кем я стою. Ведь все, кто пришел туда, пришли по конкретному, только им ведомому поводу. Кто-то просто проходил мимо, кто-то — потому что все пришли, кто-то от то-го, что нечего делать, кого-то принесли друзья (Мк 2:3), кого-то привели родители (Мф 17:14–18) или, наоборот, дети, кто-то замерз или перегрелся, кто-то с голоду или объелся, кто-то от горя, кто-то от радости, — и каждый занимает свое особое место в этой толпе. Но есть и такие, как апостол Петр. Когда от Христа отошли многие, Он предложил и Своим ученикам покинуть Его, но старейший Апостол, отвечая за всех, сказал: Господи! к кому нам идти? Ты имеешь глаголы вечной жизни (Ин 6:68), — и это уже совершенно другой ответ, иное стояние пред лицем Божиим. А есть и такие, которые пришли с камнем за пазухой, чтобы швырнуть его в Христа. Ведь сколько раз повествуется в Евангелии, как Господь уклонялся и проходил невредимым меж теми, кто готовил Ему зло . Я, например, очень хорошо помню переживание из своего раннего детства. Воспитанный сызмальства в доверии к Священному Писанию, я где-то в четырехлетнем возрасте впервые услышал, что в Евангелии написано: ударившему тебя по щеке подставь и другую (Лк 6:29). Буре моего возмущения границ не было. Как же это так — я буду подставлять свою милую, пухлую щечку какому-то мерзавцу. Я никак не мог понять и постичь той правды Божией, которая содержалась в этом отрывке. И я воспринимаю это свое переживание как стояние с камнем, зажатым в руке… Прошло с тех пор довольно много времени. Я стал взрослым человеком, но не так уж много изменилось в моем мироощущении. Я и сейчас вряд ли подставлю кому-нибудь свою левую щеку — это можно проверить только на практике. Но если в тот момент я рассматривал эти открытые мне Евангельские слова как величайшую глупость, то сейчас эту свою неспособность применять их в жизни я отношу к своему недостоинству и неспособности вырасти хоть в какое-то подобие христианина, — все-таки что-то меняется, и камень из руки, по крайней мере, я выронил… Более того, один и тот же отрывок мы каждый раз прочитываем по-разному, — отсюда и рекомендации читать Евангелие, точнее, жить Евангелием непрерывно. Почему я об этом говорю? — Потому что Евангелие является центральным событием практически любого богослужения и вносит в него основополагающее содержание, объясняя его. И во время молебна, когда освящается жилище, тоже читается Евангельский фрагмент. И если бы не этот отрывок, то весь текст богослужения можно было бы воспринимать не иначе как заклинания, особенно исходя из того, что славянский текст далеко не всеми и не всегда легко воспринимается, особенно если учесть, что квартиры свои, как уже было сказано, освящают далеко не только церковные люди. Фото: Al_Niko, photosight.ru Там какой-то Закхей, какой-то мытарь… Какое он имеет отношение ко мне? И действительно, если все просто оттарабанить, получится заклинание. И я для себя положил обязательно, хотя бы в тех случаях, когда могу быть услышан, комментировать то, что повествуется у евангелиста Луки , объясняя и переводя ключевые слова на русский язык. А повествуется там следующее: некий Закхей мытарь решил увидеть Христа. А кто такой мытарь? У людей обычно это слово ассоциируется со словом мыкаться, то есть с какой-то неприкаянностью. Но вообще-то — это сборщик налогов (вспомним Мытищи — таможенный терминал Москвы). По-нашему — налоговый инспектор. Как у нас относятся к людям этой профессии, особенно на фоне повального взяточничества, напоминать не приходится. Когда едешь в автобусе и туда входит контролер, даже если у тебя есть билет, — все равно противно. Но с нашим инспектором зачастую удается договориться — ведь он государственный служащий и может пойти на уступки, особенно если будет в этом заинтересован. В древнем Израиле, где происходит все Евангельское действие, дело обстояло несколько иначе. Отношение к этим людям было страшно негативным. Хуже грешника, чем мытарь (или проститутка), для правоверного иудея не существовало, и отношение к ним местного населения тонко передано в ряде Евангельских моментов . Принцип их работы сильно отличался от методов современной налоговой службы. Эти люди платили огромную мзду в казну, выкупая мытное место (судя по всему — место по отмыванию денег), и лишь затем собирали налоги, но уже лично себе, и никаких поблажек здесь ждать не приходилось, скорее наоборот, брали больше, чем возможно. То есть это были крахоборы из крахоборов. Но для понимания всей меры ненависти местного населения к этим людям необходимо помнить, что место-то это они выкупали не у Израиля, а у Рима, который завоевал всю вселенную и, в частности, Палестину. Понятно, что иноземное господство всегда ощущается как тяжкое бремя . Но для иудейского менталитета с его самосознанием богоизбранности такое зависимое состояние воспринималось как катастрофически тягостное. То есть эти мытари для всякого еврея были не только крохоборами, но еще и жуткими предателями, и не только нации, но и веры. А что это такое — богоизбранный народ в третьем десятилетии первого века по Рождеству Христову? А это означает то, что это единственный народ во всем мире, который исповедует Единого Бога! Все остальные народы — без исключения! — язычники, и за множеством богов Сам Бог оказался для них потерян. И любой еврей в то время совершенно не понимает, за что Господь так пренебрег Своим уделом и предал его в руки этих забывших Бога людей. Да, конечно, понятно, что народ Божий оступается, грешит и именно за это терпит лишения, но в целом-то он верен. А римляне-то — полные богоотступники, но при этом преуспевают. И вся эта ситуация воспринимается как тягчайшее недоразумение, которое разрешит Сам Господь. Он должен прислать в мир Своего Мессию, Который и избавит Свой избранный народ от всего этого несправедливого ужаса и кошмара. Мессия по-еврейски — Машиах, по-гречески — Христос, по-русски — Помазанник. То есть придет отмеченный Богом человек и все уладит. И ждут Его прихода евреи в эти тридцатые годы первого века с особым напряжением , но ждут несколько своеобразно: вот сейчас придет Мессия Божий, а раз Божий, значит, все может, все Ему под силу, Он возьмет шашку в руки, пару раз ей махнет — и всех римлян положит. Я, безусловно, утрирую, но, вообще-то не очень сильно. Вот приблизительно так на самом деле и ожидалось во время оно Христово пришествие. Главное — нельзя сказать, чтобы для такого ожидания не было никаких оснований. Ведь во времена Иисуса Навина Бог именно так помогал Своим избранникам в завоевании Обетованной Земли, что все враги либо покорялись верным Божиим, либо рассеивались от их лица. И когда появляется Иисус из Назарета, то все начинают указывать на Него: вот Он — Мессия. И Христос отвечает: да, Я — Царь (Помазанник), обетованный Израилю . Правда тут же добавляет: Царство Мое не от мира сего (Ин 18:36) . То есть Он пришел в мир не для того, чтобы шашкой махать, а для иного, куда более важного дела. Но вот этого уже никто не слышит. Раз Ты — Мессия, мы сей же час посадим Тебя на осла, приведем в Иерусалим, возведем на трон царя Давида, и Тебе волей-неволей придется как предводителю народа вести его на войну с Римом. А так как Ты Помазанник Божий, то у Тебя все получится, и вожделенная свобода найдет своих избранников. Вот она, внешняя логика Вербного Воскресения! Я не говорю о внутренней, мистической причине входа Господня в Иерусалим и крестных страданий — это отдельная тема, — но именно внешняя, которая и приведет к хорошо нам всем известному финалу, когда народная толпа, преисполненная ощущением грядущей победы евреев в борьбе с римским владычеством, будет вопить: осанна! Благословен Грядущий во имя Господне! благословенно грядущее во имя Господа царство отца нашего Давида! осанна в вышних! (Мк 11:9–10). Вход Господень в Иерусалим И с этого момента народ в течение четырех дней будет ждать от своего избранника чудесного и спасительного водительства к торжеству славы израильской государст-венности, которая по сути своей ничем не хочет отличаться от мировой римской имперской славы. Но не дождется, потому что в очах Божиих слава Израиля иная: такая, какая не может вместиться в обычных челове-ческих измерениях, которая может быть присуща только истинному народу Божию, способному отвергнуться от соблазна мирского владычества. Именно в этом, на мой взгляд, и кроется причина трагедии народа Израилева, который проходит мимо своего предназначения и, поддавшись соблазну мирового владычества, вымещает всю свою досаду, распиная Того, Кто и не претендовал на мировое величие. Но повторю еще раз, что это только внешняя, я бы даже сказал, политическая сторона трагедии. Истинная причина происшедшего — в непостижимости путей Господних, в Божественном домостроительстве спасения мира и человека . Но в этом отрывке (Мк 11:1–11) до нас очень хорошо доносится и тот настрой, то ожидание, с которым народ Божий встречал Спасителя, и сколь важно было для этого народа Христово пришествие. Но мы несколько забежали вперед. Христос по Евангельскому повествованию, читаемому при освящении жилища, еще не вошел в Иерусалим. Он только подходит к городу Иерихону, который на пути к израильской столице. Слава о приближении Мессии достигает города, но какие гарантии, что это Тот Самый предвозвещенный пророками Спаситель Израилев? Ведь нет никаких внешних отличительных признаков в облике Этого Проповедника, что Он и есть исполнение того самого обетования. И убедиться в этом нет никакого иного способа, кроме как выйти и посмотреть, и самому лично, вприглядку, удостовериться, и через свой внутренний взор получить ответ на свое упование: “Да — Он!” или “Нет — не Он!”, — поэтому, кстати, где бы ни появился Христос — Он всегда в толпе. Каждый иудей считает своим долгом лично для себя решить вопрос об исполнении пророчества, которое на протяжении всей истории творило детей Израиля уделом Божиим: Не отойдет скипетр от Иуды и законодатель от чресл его, доколе не приидет Примиритель, и Ему покорность народов (Быт 49:10) . И вот все жители Иерихона высыпают навстречу идущему Христу. И Закхей мытарь тоже выходит; несмотря на то, что он — грешник, прежде всего он — правоверный иудей, и ему также важно самому убедиться в пришествии Спасителя. Но он не просто мытарь. Как сказано в Евангелии: и сей бе старей мытарем (Лк 19:2), старейшина мытарей, то есть был начальником налоговой полиции города Иерихона — очень крупный чиновник, имеющий большую власть в городе (я для наглядности люблю сравнивать с Чубайсом или Березовским, то есть все его ненавидят и боятся одновременно). И вот такой наделенный значительными полномочиями человек выходит навстречу Христу и вдруг понимает, что неспособен Его увидеть, ибо возрастом мал бе (Лк 19:3), то есть был мал ростом и за толпой просто ничего не мог разглядеть. А в Священном Писании если человек слеп, то это прежде всего означает, что он неспособен увидеть Бога, если глух, то не может воспринять Слово Божие, а в данном случае — возрастом мал бе, то есть неспособен приподняться над своею обыденностью. И тут случается великое чудо: этот высокопоставленный чиновник плюет на всю свою значимость, на все то, что могут подумать о нем его налогоплательщики, забегает вперед движения Христа и лезет на дерево, на ягодичину (Лк 19:4). Попробуем представить себе висящих на ветках Чубайса или Березовского! Причем ведь нет никаких гарантий в том, что проходящий мимо проповедник — действительно Мессия. При этом все отлично видят, кто именно забрался на дерево . И Христос, заметив сквозь листву смоковницы этого человека, прекрасно понимает, какой порыв веры его туда зашвырнул. И Он обращается к нему: “Закхей, а, собственно говоря, что ты делаешь на дереве?”. Момент очень тонкий: вряд ли Спаситель когда-либо ранее встречался с этим человеком , — но называет его по имени. Это безусловно говорит о том, что каждого из нас Господь знает лично, по имени. Мы Его можем не знать, но Он нас знает всегда ! “Закхей, а что ты делаешь на дереве? — Я у тебя сегодня должен быть в гостях”. Понятно, что это поощрение, понятно, что это аванс — не мог Христос пройти мимо такого порыва веры. В большинстве своем мы только понаслышке знаем, что это такое — восточное гостеприимство. Говорят, что оно ничего общего не имеет с нашим, далеко не последним в мире, российским гостеприимством. Это всегда — дар, это всегда — праздник. И Заккхей, естественно, кубарем скатывается с этой смоковницы, устраивает пир горой и встречает Христа. Но тут — толпа. А, как мы уже говорили выше, одним из принципов прочтения Евангельского текста является как раз попытка обнаружить себя в этой толпе. Но вот именно здесь было бы хорошо себя не найти, ибо тут попросту начинается откровенное перемывание костей. — Это кто? Закхей? — Да. — Мытарь? — Да. — Значит, грешник? — По определению. — А это Кто? Иисус из Назарета? — Да. — Христос? — Да. — Простите, какой же Он Мессия, если идет в дом к такому грешнику? Что Он, не разбирает, к кому идет? Что Он, не мог найти никого получше? Ну, вот хоть, например, меня! Увы, но в большинстве случаев нам гораздо легче бывает утешить человека, посочувствовать ему, когда его Господь посещает скорбью. Но вот когда радостью… обычно уж больно мучает нас вопрос: “А почему не меня?”. Закхей вряд ли слышит эти пересуды. Он в доме, он принимает Христа и посередь пира встает и говорит: “Господи, я понял, Кто Ты. Я понял, что Ты Тот Самый обещанный Израилю Мессия. Но самое удивительное, что я для себя понял, так это то (и этого я никак не ожидал!), что Ты пришел не шашкой махать, а для куда более важного дела, — для того, чтобы поставить человека один на один с Богом! И так поставить, что заканчивается всякая ложь. А я ведь прекрасно понимаю, в какой лжи я живу и какой ценой, оплаченной другими, достигнуто мое процветание. И, встретив Тебя, я понимаю, что дальше так не могу. Поэтому я все раздаю и иду за Тобой” . И Господь благословляет этот дом, которому сегодня наступило спасение, ибо и этот грешник является сыном Авраама, того самого Авраама, который первым по вере пошел за Богом. Но спасение это связано отнюдь не с процветанием, а с тем, что каждый, кто составляет этот дом, нашел для себя путь соединения с Богом. И теперь все в молебне может восприниматься совершенно иначе. Господи, если Ты не возгнушался и зашел в дом страшного грешника Закхея, — а ведь Ты это прекрасно знал, но все-таки зашел, — то, может быть, Ты войдешь теперь вместе со священниками и ангелами Твоими в мой дом. Я вряд ли лучше этого мытаря, скорее всего я во сто крат более грешный человек, но, может быть, Ты проявишь Свою милость и войдешь и благословишь и весь этот дом, и всех живущих в нем. Но тогда я понимаю, к какой мере ответственности должно привести это посещение, — я должен стать другим, я должен заново родиться, как это произошло с Закхеем, более того, я каждый день должен рождаться заново, чтобы не прекращалось мое обновление Тобою, — а это и есть путь покаяния, к которому зовет Святая Церковь. И в таком случае потребность в освящении мы можем расценить не как ожидание магического действия, а как тяготение человека к святыне, которой люди нашей страны были лишены в поколениях. Сам факт прихода священника в дом или молебна, совершаемого около машины в при-сутствии членов семьи (а чаще всего именно так — собирается вся семья), является соприкосновением, приобщением благодати, и ни в коем случае не стоит недооценивать эту человеческую тягу к святости, особенно если учесть, что соприкосновение с ней осуществляется посредством соборной молитвы семьи как малой Церкви, где двое или трое собраны во имя Христово (см. Мф 18:20). Тогда становится более значимой и роль священника не только как требоисправителя, но и как проповедника, призванного собирать, увы, рассеянное Христово стадо. Тем более, что в новых постсоветских условиях нашей жизни множество “волков” вполне по-хозяйски ощущает себя в роли “овчарок”. Понятно, что коэффициент полезного действия такой проповеди вряд ли будет велик. Но не наше священническое дело обращать внимание на затраченные нами усилия. Наше дело возвещать Слово Божие и сеять семена (Мф 13:3), чтобы спасти по крайней мере некоторых (1 Кор 9:22). Читайте также: Дом Закхея Непридуманные истории. Освящение «порченого автомобиля» Под крышей дома твоего
