св.Феофан Затворник

О необходимости и пользе частого причащения

Пречистых

Тайн Христовых

и подготовительном к нему покаянии.

• Вместо предисловия
  
• ОБ ИСТИННОМ ПОКАЯНИИ
  
• О ПРИЧАЩЕНИИ ПРЕЧИСТЫХ ХРИСТОВЫХ ТАЙН
  
• Вместо заключения
  

Вместо предисловия

Святейшее Таинство Причащения есть один из величайших даров бесконечной любви Божией к человеку, искупленному Господом Иисусом Христом, но не все, именующие себя христианами, пользуются этим даром как должно; многие, не имея надлежащего понятия о величии этого Таинства и о богатстве благ, даруемых через него, приступают к нему очень редко и без должного приготовления; а есть, к сожалению, и такие христиане, которые, по маловерию или безверию, и вовсе чуждаются сего Таинства, лишая себя через то соединения с Господом и общения с Ним в этой и будущей жизни, по слову Его: если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни (Ин. 6, 53).

Холодность к принятию великого дара, нам подаваемого в Таинстве Причащения, происходит преимущественно от неведения этого высокого дара. Чего не знаем или о чем не имеем должного понятия - того и не желаем; младенцы не заботятся о богатстве, не ищут славы, как не имеющие о них никакого понятия. Но неведением никто да не мнит оправдаться, ибо закон Божий всем известен, храмы Божии для всех всегда открыты.

Есть и такие христиане, которые хотя и понимают важность и пользу, происходящие от причащения Святых Тайн, но остаются холодными к принятию их, по привычке к худой жизни, к лености, нерадению, или потому, что слишком озабочены суетами житейскими, так что они и самое малое приготовление себя, потребное к принятию Святых Христовых Тайн, считают трудом неодолимым и на краткое время не хотят уменьшить свою мирскую деятельность. Все таковые уподобляются званным на вечерю Христову и отказавшимся от нее; всех их позовет к Себе Господь, но уже не на вечерю, а на страшный Свой суд, на коем отринет их, как чуждых Ему. Но что скажем о христианах только по имени, утративших веру в Божественного Искупителя? Они, как сухие ветви, как бесплодная смоковница, будут в день суда Божия посечены и ввержены в геенну огненную, где будет вечный плачь и скрежет зубов, где конца не будет адским мучениям, о коих упоминается в Апокалипсисе святого Иоанна Богослова, что грешники будут мучимы день и ночь, не будет им никакой отрады, и дым мучения их восходить будет до небес (Апок. 19,3; 20, 10).

Изобразив в кратких словах бедственную участь отчуждающих себя от источника жизни - Господа, скажем и о блаженстве тех, кои с истинным покаянием, смирением и сокрушением сердечным приступают к Божественной трапезе. Они, по неизреченной благости Божией, бывают едино с Ним, по реченному: Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем (Ин. 6, 56). Они сподобляются отпущения всех своих согрешений и соделываются по милости Божией наследниками вечных небесных благ, которых око не виде, ухо не слыша, и на сердце человека не взыдоша.

Так как цель настоящего нашего сочинения состоит в том, дабы по возможности объяснить значение высокого дара причащения Святых Христовых Тайн, то, приступая к созерцанию великой этой тайны и принятию небесного дара, очистим сердца наши Богоприятным покаянием, и оно введет нас в чертог Царя славы. Неизреченно велико милосердие Божие, даруемое нам в Таинстве Покаяния. Господь отпускает нам бесчисленные наши согрешения, когда истинное приносим покаяние. О нем теперь слово наше.

в начало

ОБ ИСТИННОМ ПОКАЯНИИ

Покаяние, по учению Церкви, есть возвращение Крещения, вторая благодать, очищение совести, обещание Богу нового жития, примирение с Богом посредством добрых дел, противоположных грехопадениям. Кто не притекает к спасительному Таинству Покаяния, о таковых слышим страшное изречение Божие: если не покаетесь, все погибнете (Лк. 13, 3). Но и притекающие к Таинству Покаяния, не все очищаются, потому что не все соблюдают те условия, какие необходимы для истинного покаяния.

Начало покаяния есть сознание грехов своих, сокрушение о них: егда возвратився от пути беззакония, воздохнеши, тогда спасешися (Ис. 30, 15). Иные по неведению или по невниманию к делу своего спасения Таинство Покаяния полагают в одной лишь исповеди; они думают, что устным исповеданием грехов духовному отцу они совершенно очищаются от них: но напрасна их надежда; не такого покаяния ожидает от нас Господь - Он хочет, чтобы мы, восчувствовав всю тяжесть грехов своих, возболезновали о них, омыли их слезами сокрушения сердечного и дали в сердце своем твердое обещание исправить жизнь свою; тогда только покаяние наше действительно и Богу приятно. Образцами такого покаяния служат нам упоминаемые в святом Евангелии: блудный сын, мытарь и многие иные. С глубокой скорбью должно сказать, что большая часть нынешних христиан не приносят должного покаяния, и от того не исправляется жизнь их, грех обладает ими, страсти не укрощаются в них, и они, не очищенные от этих внутренних язв, совершают поприще своего земного существования, работая греху, живущему в них, и если не покаются как должно, не принесут плодов достойных покаяния, т.е. не оставят греховные навыки свои и не совершат добродетелей, противоположных согрешениям их (как, например, упоминаемый в Евангелии Закхей мытарь, который не только оставил сребролюбие, но и четверицею возвратил всем, кого обидел); если не будет таких плодов покаяния, то оное суетно. Что одно устное исповедание в грехах пред духовным отцом недостаточно, это подтверждается учением о покаянии, изложенным в 1-й части собрания поучений, изданных Святейшим Синодом на воскресные и праздничные дни. В поучении на пяток первой недели Великого Поста говорится о исповеди следующее: "при сем ведать надобно всякому, что не всякая исповедь составляет истинное покаяние: едина только за состав его принимается, которая сопряжена бывает с неложным обещанием, чтоб на прежние грехи уже не возвращаться и всячески жизнь исправить тщиться; без сего же никакой силы исповедь не имеет, ниже возможет когда кто с таковым покаянием войти в приближившееся к нам Царствие Небесное".

Грешник, на скверну дел своих по бани покаяния возвращающийся, уподобляется (как говорится в Писании) псу, возвратившемуся на свою блевотину, или свинье, омытой и потом снова влезшей в кал тинный. Так если кто в каком грехе кается, но отстать от него не хочет, например: кается, что он блудник, а блудницы оставить не желает; кается, что имеет с братом зло, а примирения не ищет; кается, что обидел ближнего своего, а вознаградить его не хочет, хотя бы и мог, а равно и в прочих подобных грехах кающийся и не желающий оставить их и загладить добрыми делами, совершает одну только внешнюю сторону покаяния, а потому и не приобретает никакой пользы от такого покаяния. Исповедание грехов должно быть чистосердечное, без малейшего утаивания или оправдания себя; а кто что скроет на исповеди, тот сугубый грех приимет на душу свою. Не будем стыдиться открывать духовному отцу своему, хотя бы имели мы и очень великие грехи, потому что он такой же человек, с такими же слабостями как и все. Постоянно должно соболезновать о своих грехах и всегда как бы иметь их перед своими глазами, пороченному Псалмопевцем: грех мой всегда предо мною (Пс. 50, 5). Святой Царепророк всегда сохранял в памяти грех свой, через что возбуждал себя к постоянному покаянию, охраняющему от повторения греха. Есть два недуга, или два рода болезни, которые служат причиною нераскаянности, неоставления некоторыми своих грехов. Первый недуг есть совершенное отчаяние в своем спасении, второй - излишнее упование на милосердие Божие. Отчаяние состоит в том, что человек, сознавая за собой множество грехов, уже не надеется получить в них прощение от Бога и потому дозволяет себе еще более и более впадать в бездну беззаконий, а злые духи этим пользуются, чтобы довести грешника до совершенной погибели. "До падения нашего, - говорит святой Иоанн Лествичник, - демоны представляют нам Бога человеколюбивым, а по падении - неумолимым". Этот лукавый помысел отчаяния Святые Отцы советуют отражать крепкой надеждой на милосердие Божие. Побежден ты, встань и начни снова борьбу с противниками, так продолжай до конца твоей жизни, имея в уме пророческое слово: Не радуйся ради меня, неприятельница моя! хотя я упал, но встану; хотя я во мраке, но Господь свет для меня (Мих. 7,8). "Давние навыки, - говорит святой Иоанн Лествичник, - мучительствуют нередко и над плачущим об избавлении от них". Демоны при этом случае наводят на душу кающегося печаль и внушают безнадежность покаяния. Злую мысль эту отразим воспоминанием о согрешивших и потом покаявшихся. Бесчисленные сонмы грешников и грешниц, припадая к Божественным стопам Спасителя, исповедывали грехи свои и сподоблялись приять разрешительное отпущение. Ктому не согрешай, да не горше ти что будет, сказал Жизнодавец притекшему к покаянию. Отпущаются тебе грехи твои, воззвал Он, воздвигая грешницу, орошавшую слезами покаяния пречистые ноги Его.

Размышляя о таком безмерном милосердии Божием к кающимся, прибегнем с сердечным покаянием к Нему, искупившему нас честною Своею кровью, и Он, Всеблагий, примет нас радостно в отеческие объятия Свои, как некогда блудного сына, как заблудшую овцу, о коей более возрадуется, нежели о ста благоугождающих Ему (Лк. 15,7). Если Он заповедал ученикам своим отпутать согрешения семьдесят крат седмерицею (Мф. 18,22), то во сколько же крат более Сам отпустит Он? Все грехи рода человеческого имеют предел и границу, как человеческие, но милосердию Божию нет предела; кающимся все грехи прощает Господь, ибо нет греха непрощаемого, кроме греха нераскаянного. По мнению Св. Отцев, и Иуда предатель был бы прощен, если б покаялся. Ничто не равняется Божиим щедротам, взывает св. Лествичник, ничто не превышает их - посему, кто отчаивается, тот самоубийца! Ты грешник? Не отчаивайся, убеждает святой Иоанн Златоуст, "никогда не престану умащать тебя этим врачевством. Много имеешь грехов - не отчаивайся, никогда не престану повторять тебе это. Если ежедневно грешишь, ежедневно приноси покаяние... Ибо человеколюбию Божию нет меры, благость Божия не может быть выражена словом. Грех твой имеет меру, а врачевству нет меры". "Не приходи в удивление, что ежедневно падаешь, - говорит св. Лествичник, - не отступай, но стой мужественно, и Ангел хранитель твои, без сомнения, уважит терпение твое". " Кто искренно приходит к Богу, - уверяет преподобный Симеон Новый Богослов, - тому не попускает Он вовсе пасть, но видя его немощь, содействует и помогает явно и сокровенно, подавая ему свыше руку помощи. Но не будем употреблять во зло, в поблажку своим грехам бесконечное милосердие Божие к грешнику. Не переставать грешить в надежде, что милосердый Господь простит нам все грехи наши, как бы их ни было много и как бы они ни были велики, - есть другой, противоположный отчаянию недуг". "Скверный недуг сей, - говорит св. Лествичник, - ограждаясь Божиим человеколюбием, делается весьма приятным для сластолюбцев". Для освобождения от этого недуга довольно убедиться в той несомненной истине, что Бог сколько милосерд, столько же и правосуден, а потому всем и каждому необходимо покаяние, ибо ничем иным, как сокрушением сердечным и твердою решимостью не грешить впредь, врачуются греховные раны.

Некоторые из верующих, вполне сознавая важность покаяния и необходимость его для спасения души, отлагают покаяние на последние дни своей жизни; но как неразумно поступают они, как легко относятся к делу спасения своего и как рискуют этим спасением!

Не видим ли почти ежедневно, что пользующиеся совершенным здоровьем и рассчитывающие на долговечность внезапно похищаются неумолимою смертью! Каяться должно не медля по согрешении, ибо пока язва еще свежа, то легко исцеляется, застарелые же и оставленные в небрежении язвы с большим трудом врачуются.

Если желаем мы получить прощение, то и сами должны прощать: если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный (Мф. 6,14). Грехи, не очищенные покаянием, - это черные пятна на душе; отмываются они ничем иным, как только слезами сердечного покаяния. Согрешил Давид и столь великое принес покаяние, что даже кости его иссыхали от скорби и туги сердечной; а как он оплакивал свой грех! Каждую ночь омываю ложе мое, слезами моими омочаю постель мою (Пс. 6,7), вещает он в исповедании своем. Отрекся учителя своего Петр в грозную ночь страстей Христовых, и плакал горько о минутном отпадении своем; проводила блудно житие свое Мария Египетская, и какое суровое принесла покаяние - лишила себя всего, даже самого необходимого, день и ночь болезновала, стенала о своих грехах, в продолжение 17 лет боролась с бесовскими помыслами, понуждавшими ее возвратиться на прежнее житие, и за такое многоскорбное, досточудное терпение, столь великой благодати удостоилась, что реку Иордан переходила, как по суху, а когда молилась, то видима была стоящей не на земле, а на воздухе! Вот какое покаяние есть истинное покаяние, и за оное прощает Господь все грехи наши, по реченному: омой меня, и буду белее снега (Пс. 50,9).

Связанные узами сластолюбия скажут: мы не можем так каяться, нам не по силам такое покаяние. На это ответим им словами Божественного учителя: просите и дастся вам (Мф. 7,7). Вот нам путь к покаянию: просить Господа даровать нам оное и вместе с тем понуждать себя к сокрушению и болезнованию сердечному, вспоминать грехи свои и уготованное за них наказание, чаще приводить себе на память час смерти, нередко постигающий нас внезапно, как говорит св. Евангелие: бдите, не весте ни дня, ни часа.

Если не озаботимся своевременно о покаянии, то будем безответны на страшном суде Божием, где никто и ничто не избавит нас от гнева Божия, где нераскаянным грешникам произнесется навеки смертный приговор.

Несомненный признак оставления прежних грехов есть не только уклонение от них на самом деле, но и непрерывное противоборство пожеланиям их, соединенное со страхом, чтобы опять не впасть под власть греха и сатаны, совершенная ненависть к грехам. Мы должны грехи свои непрестанно вспоминать, дабы тем самым удерживать себя от повторения их, но при памятований о грехах не должно напоминать себе в подробности совершение их, это не полезно, а памятовать лишь то, что мы великие грешники пред Богом.

Покаяние праздник творит Богу, потому что и небо призывает на пир. Ангелы радуются, когда покаяние приглашает их на вечерю. Все небесные чины пиршествуют, возбуждаемые к веселию покаянием. Не тельцов, не овец закалает для них покаяние; но предлагает для радования спасение людей грешных.

Покаяние, вполне достигшее своей цели, т.е. отпущения всех грехов, низводит в душу человека Пресвятаго Духа Божия и в нем дает верующему залог вечного спасения о Христе Иисусе.

Омыв слезами покаяния душу свою, убелив данную нам от Бога брачную одежду, со страхом Божиим, глубоким смирением и любовью приступим к Источнику жизни, к трапезе бессмертной, да причастницы жизни вечныя будем, да не в суд, или в осуждение будет нам причастие Святых Христовых Тайн, но в оставление грехов и жизнь вечную.

в начало

О ПРИЧАЩЕНИИ

ПРЕЧИСТЫХ ХРИСТОВЫХ ТАЙН

Верую, Господи, и исповедую, яко Ты еси воистину Христос, Сын Бога живого, пришедый в мир грешныя спасти, от нихже первый есмь аз. Еще верую, яко сие есть самое пречистое Тело Твое, и сия есть самая честная Кровь Твоя. Молюся убо Тебе: помилуй мя, и прости ми прегрешения моя вольная и невольная, яже словом, яже делом, яже ведением и неведением, и сподоби мя неосужденно причаститися пречистых Твоих Таинств, во оставление грехов, и в жизнь вечную, аминь.

Вечери Твоея тайныя днесь. Сыне Божий, причастника мя приими; небо врагом Твоим тайну повем, ни лобзания Ти дам, яко Иуда, но яко разбойник исповедаю Тя: помяни мя, Господи, во царствии Твоем.

Стихи эти Церковь наша православная влагает в уста каждому христианину, приближающемуся приобщиться Святейших Тела и Крови Господа нашего Иисуса Христа, но не всякому, может быть, понятно, почему Церковь наша так делает. Скажем об этом хотя немного.

Церковь православная обычай этот усвоила благоразумно, на пользу многим, потому что не все христиане имеют достаточное познание великой тайны искупления нашего Сыном Божиим; многие даже не знают хорошо и символа веры, и вот Церковь стихами этими помогает малознающим детям своим, поучает их, как должно правильно приступать к приобщению Святых Христовых Тайн; вместе с тем этими же стихами благовременно напоминается и многознающим о смиренномудрии, ибо простецы христиане имеют нужду более в кратком и простом объяснении порядка домостроительства Божия, как слово Божие поучает нас: что первый человек, созданный по образу Божию и по подобию, был свят и имел полное единение с Богом, жил в раю сладости, а потому вполне блаженствовал там, и после падения в грех преслушания, по совету змия, он лишился того блаженного единения с Богом, за то был изгнан из рая сладости и через то подпал под влияние обольстившего его врага, который вовлек как его самого, так и все потомство его во все бедствия и злострадания мира сего. Но Бог любовь не оставил любимого создания Своего погибать до конца, ибо еще прежде сотворения мира Он предвидел событие это и из любви к миру определил послать в погибающий мир Единородного Сына Своего, дабы через Него установить падший образ Свой и опять воссоединить Его с Собою, даровать верующим благодатное усыновление на вечное с ним блаженство, в похвалу славы Своей - в этом заключается вся сущность Божественной цели великой тайны воплощения Господня. Об этом Божественном единении Господь многократно говорил всем, и особенно ученикам своим на тайной вечери, в прощальной Своей беседе. И в высочайшей Своей молитве Он выразительно молил Отца Своего о единении с Ним верующих в Него. При слышании этих Его выражений, у слушающих христиан восторгаются все чувства душевные, особенно когда слышатся Его поражающие слух слова: "Отче, которых Ты дал Мне, да будут едино, как мы едино. И за них я посвящаю Себя, чтобы и они были освящены истиною, да будут все едино, как Ты, Отче, во мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино, Я в них. Ты во Мне. Отче, которых Ты дал Мне, хочу, чтобы там, где Я, и они были со Мною, да видят славу Мою, которую ты дал мне. Да любовь, которою Ты возлюбил Меня, в них будет, и Я в них". Этими словами Господь закончил превысочайшую молитву Свою к Отцу Своему (Ин. 17,19-26). Все это показывает, что Спаситель наш имел безмерное и единственное желание пострадать и умереть за спасение погибающего мира, рассеянные чада Божии собрать воедино, соединить их с Богом; что Он и исполнил: пострадал и умер на кресте, воскрес и вознесся на небо, через Апостолов основал на земле Церковь Свою, учредив в ней Святые Таинства, посредством принятия которых уверовавший удобно приобретает спасение души своей, достигши единения с Богом.

Всепремудрый Бог наш, как пророк о Нем выразился, изобрел всяк путь художества, для нашего спасения. Он знал и прежде, что люди, и уверовавшие в таинство искупления, и по принятии Святого Крещения, будут грешить и через то терять свое спасение; потому, дабы предохранить их от гибели, Он изобрел особые для этого два дивные Таинства: Покаяние и Приобщение Святых Христовых Тайн, правильное употребление которых очищает все грехи, и после крещения сделанные.

Таинство Покаяния, как возвращение Крещения и вторая благодать, прощает все грехи кающемуся грешнику, а Святое Таинство Евхаристии (приобщения) усовершает кающегося грешника и вполне соединяет его с Богом. Потому-то Господь наш Иисус Христос перед Своими спасительными страданиями, возлежа за вечерею пасхальною с учениками, и уже в последний раз совершая сию вечерю, сказал им: Очень желал Я есть с вами сию пасху прежде Моего страдания (Лк. 22,15), и не должно удивляться таковому безмерному желанию Спасителя нашего, потому что Он восхотел собрать в этом святейшем Таинстве всякое благо и всякую красоту даров Своих и соединить в нем все лучи любви Своей, как бы в некоем чистейшем кристалле. Посему, когда наступил благословенный сей час, Он предал нам всего Себя, да приемлем Его со всей любовью и готовностью. Придите, ядите, говорит Он, сие есть Тело Мое (Мф. 26,26), и по слову Всемогущего хлеб перестал быть хлебом, но сделался истинным Телом Христовым, и ученики приняли и вкушали не хлеб, но Божественное тело Господа Иисуса. Потом Господь взял чашу и, хвалу воздав, подал ее ученикам Своим, говоря: пейте из нее все, ибо сие есть Кровь Моя (Мф. 26, 27-28), и вино в чаше перестало быть вином, но сделалось истинной Кровью Христовой, и ученики пили из чаши не вино, но Божественную Кровь Господа Иисуса Христа. Господь и до ныне зовет всех нас, чтобы мы текли к Нему и вкушали от собственного Его Тела и Крови, чтобы освятить несчастное состояние растленной нашей природы, чтобы нам преобразиться в собственную Его славу и святость по реченному Им: идите, ешьте хлеб мой и пейте вино, мною растворенное; оставьте неразумие, и живите, и ходите путем разума (Притч. 9, 5-6). Человек, сколько бы ни был милосерд и благотворителен, но как человек, он подлежит немощам и погрешностям и в самом деле благотворительности; тогда как человеколюбие и благоутробие Господа Иисуса есть беспредельное и святейшее, и там, где Господь любит и благодетельствует, то любит и благодетельствует всесовершенно. Возлюбив Своих сущих в мире, до конца возлюбил их (Ин. 13, 1). Господь дарует нам великий дар Святейшего Причастия, дабы нас облагодетельствовать совершенно, обогатить и душу и тело наше Своею Божественною славой и светлостью, ибо с даром этим обильно изливаются блага Господни на все душевные и телесные силы наши. Он, как имеющий в Себе жизнь, сообщает жизненность и нашему бренному телу, посеявая в нем семя бессмертия; Он как истинный свет, просвещает все наши душевные и телесные чувства, обуздывая в нас греховные пожелания и возбуждая в сердце нашем стремление к добродетели и чистоте. Кто с чистым покаянием и сокрушением сердечным причащается Тела и Крови Господа, тому злые духи, при всем коварстве своем, не только не могут сделать никакого вреда, но даже и близко не смеют приступить к нему. В ком обитает Всесвятейший Господь, тот не может быть рабом греха. Как древле нисходила с неба для народа Божия манна, так и ныне для нас, в Таинстве Причащения, преподается небесный хлеб, без сравнения превосходящий древнюю манну. потому что хлеб этот есть самое святейшее Тело Господа и пречестная животворящая Кровь Его. Приобщаясь Самому Господу, ум наш делается способным к пониманию высоких небесных истин; наша воля укрепляется в добре, и в сердце нашем возбуждаются святые чувства. Можно ли желать нам чего-либо более сего? В Таинстве Причащения Господь даровал нам то, что выше всех благ, - даровал Самого Себя: Свое пречистое Тело и пречистую Кровь, и тем самым даровал нам несомненный залог нашего вечного спасения, по слову Его: если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную (Ин. 6,53-54). Вот почему Спаситель так пламенно желал преподать ученикам Своим, и через них всем верующим в Него, таинство Причащения! К этому побуждала Его бесконечная любовь к роду человеческому, Его пламенное желание открыть нам вход в Царство Небесное, ради чего Он оставил недра Отча и облекся в нашу нищету, понес на Себе грехи всего мира и всю тяжесть правосудия Божия. Спаситель наш, выражая обилие любви Своей к нам в сих приточных словах: идите, ибо уже все готово (Лк. 14, 17), вместе с тем с гневом говорит о небрегущих об этом Божественном даре: сказываю вам, что никто из тех званных не вкусит Моего ужина (Лк. 14, 24). Нельзя изобразить яснее любовь, оказываемую нам Спасителем, как уподобив Его чадолюбивой Матери. Вот представим себе: эта нежная мать видит, что дитя ее, уклонившись, удаляется от нее и, ползая, приближается к некоей стремнине, и готово уже упасть в нее: с каким трепетом сердца смотрит чадолюбивая мать на опасность, в которой находится ее дитя! При таком страшном зрелище, что должна делать любящая и мудрая мать? Звать дитя свое? Но она думает: "Услышит ли оно голос мой? Громко позвать его и пригрозить? Но это едва ли спасет его, ибо я испугаю его, и тогда не я ли сама брошу в него как бы стрелу, от которой он тотчас низринется в пропасть?" Что же делает мудрая мать в таком затруднительном положении для избавления дитяти своего от беды? Тихо, молча подошедши, она становится на пути его к стремнине и, оставаясь неподвижною на месте, раскрывает сосцы свои младенцу, и тот, видя сосцы матери, отвращается от стремнины и спешит в объятия матери! Нечто подобное сему творит и Господь Иисус в Таинстве Причащения: как утешает кого-либо мать, так утешу Я вас (Ис. 66,13). Видит Христос раба Своего, который, как несмысленный младенец, выходит из объятии отеческой Его благодати и, живя греховно, достигает края погибели. Если Он станет звать его, чтобы воротился, тот или не услышит, или не послушает голоса Его! Если будет устрашать его, то устрашенный грешник может пасть в стремнину отчаяния и погибнуть. И Господь поступает, как чадолюбивая мать: молча и незримо сретает его на путях погибельного блуждания, раскрывает лоно человеколюбия своего, представляет сии Божественные сосцы - Тело и Кровь Свою, коих сладость ненасытимо желанна для чистых душ, и таким образом уловляет сего заблудшего и возвращает его снова в лоно Божественной Своей благодати. Ибо ласки Твои лучше вина. Влеки меня, мы побежим за тобою (Песн. 1: 1,3).

После сего захотим ли мы оставаться столько неразумными, чтобы любить греховную нечистоту и стоять на стремнинах погибели, не заботясь о своем спасении, отвергая отеческую любовь к нам Господа? Приидите вернии, приидите, ядим Его хлеб, и пием вино, еже Он раствори нам. Оставим безумие да поживем и во веки воцаримся. Когда какой-нибудь друг зовет нас к себе для угощения, то он сначала приглашает сам лично, а потом с приближением обеда посылает слуг своих для напоминания; - то же делает и Христос: Он не только сам лично приглашает всех Своих верных приобщаться часто Своей Божественной трапезы, но побуждает еще особыми призваниями через Церковь Свою, в лице учителей и иереев церковных. И послал рабов своих звать званых (Мф. 22,3). Правда, Святая Церковь по видимому довольствуется и нечастым с нашей стороны приобщением: она заповедует своим чадам исповедываться пред духовным отцом и приобщаться Тела и Крови Христовой четыре раза в год в посты или, по крайней мере и уже непременно, однажды в год; но что означает это? Означает ли это действительно довольство Церкви нашей? Нет! Церковь поступаете с нами в этом случае точно так, как поступает обыкновенно добрая и благоразумная мать со своим дитятей. Когда она видит, что дитя ее, по неразумию, капризам или болезни, не принимает пищи и тем подвергает себя изнурению сил, то она упрашивает его вкусить хотя немного пищи, в надежде, что приятность пищи возбудит в нем аппетит, и подкрепленный организм понудит его к большему и частому употреблению ее; так поступила с нами и Церковь наша, когда увидела, как огонь плотских страстей попалил в нас духовные стремления, как, подобно повальной болезни, возобладало нами пристрастие к земным благам, как озабочивает нас беспрестанно служение чреву и как все эти душевные недуги охладили сердце наше к Святейшему Таинству Причастия. Что же делает Церковь, когда видит, что холодность наша к Святому Причастию может довести нас до вечной погибели и приготовить нам ад со всеми его ужасами? Она проникается к нам снисхождением и говорит голосом любвеобильной матери. "Сын мой, удержись от страсти, овладевшей душею твоею, подумай о себе самом, позаботься о спасении своем, постарайся приобщиться небесного сокровища, хотя однажды в год, ради любви к тебе небесного Отца твоею и ради моего желания видеть твое спасение более, чем желает родная мать твоя, приближься к священной трапезе, приготовленной тебе Спасителем мира, чтобы укрепить душу твою, просветить ум твой, очистить чувства твои". Святая Церковь допускает такое снисхождение к немощам нашим именно в той надежде, что христианин, усладившись духовно хотя однажды в год принятием Тела и Крови Христовых, быть может, восчувстует потребность и нужду в более частом причащении, хотя в то же время она желает и молит Господа, чтобы ее чада жили в такой христианской чистоте, которая бы давала им возможность и делала бы их достойными приобщаться не только каждый пост и месяц, но и всякую седмицу и даже каждый день, как было в начале христианства. Посему-то Церковь каждый раз, как совершается Божественная литургия, через своих служителей взывает к нам словами Господа: Приимите, ядите, сие есть Тело Мое, еже за вы ломимое во оставление грехов, пиите от нея вси, сия есть Кровь Моя нового завета, яже за вы и за многия изливаемая во оставление грехов. За тем, после приобщения Священнодействующих, выносятся Святые Дары и к нам, и мы слышим приглашение: со страхом Божиим и верою приступите! Что же! Спешим ли мы ответить на это любвеобильное призвание Церкви своим деятельным участием в принятии Святых Даров? Нет. А было время, когда христиане с радостью спешили соединиться с источником жизни, спешили к слушанию слова Божия: молитва и приобщение Тела и Крови Господних составляли самое главное дело их жизни. Они же, говорит святой Евангелист Лука о христианах своего времени, постоянно пребывали в учении Апостолов, в общении, и в преломлении хлеба и в молитвах (...) каждый день единодушно пребывали в храме (Деян. 2: 42,46). Зато посмотрите, как святые нравы первенствующих христиан далеко отстоят от растленных нравов нашего времени! Если древние христиане постоянно жили и действовали в непосредственном соединении со Христом, то естественно, что вся жизнь их и дела проникнуты были благочестием и чистотою. И что странного, если наша жизнь оказывается жалкою, суетною, греховною, когда мы живем и действуем в удалении от Христа? Древние христиане предпочитали лучше впасть в когти льва или в зубы дикого зверя, чем отступить от Христа; охотнее соглашались быть брошенными в пламень разожженной печи, чем воздать честь языческим богам. А мы, никем не гонимые, сами добровольно удаляемся от Христа, и каждая страсть становится нашим идолом. Отсюда греховные нечистоты, осуждаемые законом Божиим, гнусные по самой природе, увы, являются с дерзновением в христианских домах. А между тем жизнь наша потекла бы иным путем, пороки не овладели бы нашим сердцем, мы не были бы рабами греха, если бы подобно древним христианам чаще принимали в себя Христа в Таинстве Причащения. Идя тем путем, каким шествовали они, мы обрели бы освящение и покой душам нашим. Вопросите о стезях Господних вечных, и видите, какой путь благ, и ходите по нему и обрящете очищение душам вашим! Но если пример древних христиан кажется для нас слишком удаленным и не производит в сердце нашем чувства ревности и подражания, то посмотрим повнимательнее на самих себя: что же мы видим? Мы постоянно жалуемся на немощь нашей природы, нашу удобопреклонность к греху, наше бессилие и слабость против греха. А если это так, то для чего же мы удаляемся от трапезы Господней, могущей укрепить немощи нашей природы и дать нам силу для борьбы с грехом? Если и обыкновенная здоровая пища, принимаемая телом, питает его, подкрепляет и врачует его ослабевшие силы, сообщает ему новые соки и содействует к дальнейшему возрастанию и продолжению его жизни, тем более должно ожидать подобных спасительных плодов не только для тела, но и преимущественно для души, от пищи Божественной, приемлемой нами достойно в Таинстве Евхаристии. Питаясь этой Божественной пищей, мы непосредственно соединяемся со Христом, источником всякого живота и благодати и раздаятелем всех духовных дарований, яже к животу и благочестию. Святое Причастие есть Божественный угль, от которого разгораются все наши телесные и душевные силы, подобно тому как разжигается золото в пламени огня. Огонь этот показал Бог образно Пророку Исаии, когда через одного из Серафимов поднес к устам его в клещах горящий угль: и в руке у него горячий уголь, который он взял клещами с жертвенника (Ис. 6,6). Святое Причастие, по выражению Церкви, есть огнь. В приступающих достойно к сему святейшему Таинству, огнь этот попаляет терние грехов, очищает душу, освящает помышления, утверждает мысли, просвещает все чувства, покрывает, сохраняет и соблюдает от всякого дела и слова душевредного. Святое Причащение есть пища и врачевство; оно врачует все недуги душевные, утишает бесчинные страсти, возбуждает святые помышления, укрепляет душу и хранит в ней силу. Но должно сказать с прискорбием, что таинство Тела и Крови Христовых не для всех приемлющих бывает благодетельно; некоторым оно служит не в спасение, а в осуждение и погибель. Это тем, которые дерзают приступать к Таинству с душою нечистою и оскверненною, не приготовив себя к принятию этого небесного дара. Как позванный на царский пир тяжко оскорбил бы и прогневал царя, если бы явился на пир в своей всегдашней раздранной и запятнанной одежде, - он не только был бы прогнан с пира, но и понес бы достойное наказание за свою дерзость; так равно прогневает царя и Владыку всех Господа Иисуса Христа тот, кто дерзает являться к Его Пречистой и Божественной вечери с своею всегдашнею душевною нечистотою и скверностью, не омытыми и не очищенными слезами покаяния. Такой не только лишается благодатных даров причащения, хотя и приступает к нему; но и готовит себе наказание за свою дерзость - неуважение к святости и величию Таинства. Причащение для таковаго есть огнь опаляющий недостойныя [1]. И Иуда Искариотский вместе с другими Апостолами причастился на тайной вечери от Самого Господа пречистых Тела и Крови Его, но так как он дерзнул принять оныя, не оставив своего коварного намерения предать Господа, то принял Святые Дары в суд себе и вечную погибель. Тогда диавол вполне уже овладел его умом, сердцем и волею, и он, как предсказал ему Господь, сотворил скоро (Ин. 13,27) - в ту же ночь привел он свой коварный замысел в исполнение. Посему-то святой апостол Павел, научая Коринфян достойно приступать к принятию Святых Тайн, открывал им, что если они после приобщения не укреплялись, а расслаблялись душою и телом и недуговали, если некоторые из них вскоре после приобщения умирали, то это происходило оттого, что они принимали Святое Причастие не с подобающей чистотою совести, не довольно рассуждая о величии дара благодати и о своем душевном расположении. Ибо кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе, не рассуждая о Теле Господнем (1 Кор. 11,29).

Святое обыкновение ежедневного причащения Святых Христовых Тайн продолжалось в первые века христианства без нарушения: но далее горячность и усердие в христианах начали охладевать. Многие желали только присутствовать при совершении литургии и слушать ее, но не приобщаться Святых Христовых Тайн. Против такой холодности к Таинству Причащения св. Иоанн Златоуст сильно вооружался, называя ее бесстудной [2] и не достойной христианина. Сетуя о таком обычае и укоряя подобных христиан, он восклицает: "Оле обычая, оле предприятия дерзости, туне жертва повседневная, туне предстоим жертвеннику, никто же есть причащайся! Неси ли достоин жертвы, ниже причащения? (Это было общим извинением у тогдашних христиан, равно как и у нынешних.) Слышиши стоящаго проповедника (Диакона), чего убо ради глаголет (оглашенным) "отыдите не могущие молитися"! Ты же ли стоиши бесстудно? Но ты неси от сих, а от могущих причасти