Источник: Журнал "Фома"

Практически почти вся эта глава состоит из эпизодов, построенных по модели: Спаситель творит благо — фарисеи идут в атаку. Иногда они идут в атаку даже сами по себе, не дожидаясь повода.

Вот один из моих любимых сюжетов, отображенный в свое время немецким художником: Христос с учениками идет по полю, и они, проголодавшись, срывают колосья и едят зерно. Помню, мы в детстве тоже это делали. Но: суббота, а сорвать колос и отшелушить зерно — это работа. Поэтому фарисеи против. А что люди голодают — так пусть. Логика до боли знакомая. Но Христос напоминает, как проголодавшийся Давид со спутниками вошел в дом Божий, и ели они хлебы предложения — жертвенную пищу, которую можно есть только священникам. И конца света не произошло.

Слова Спасителя заставляют вспомнить фрагмент из воспоминаний духовной дочери отца Алексия Мечева, муж которой был профессором и набожностью не отличался. Она любила жаловаться батюшке на мужа, а тот ей говорил, что Ваня хороший, и регулярно передавал ему привет. А однажды просфору послал. Дама решила, что тут-то муж и проникнется. А он уже обедал, когда она просфору принесла (еще хорошо, что прислуга была, а сейчас ведь и этого нет, и благочестивицы считают, что лучший способ привлечения к вере — это забросить дом и заморить мужа голодом). Да и ел он мясной суп, невзирая на пост. За просфору поблагодарил и тут же ее с супом съел. Жена света не взвидела и при ближайшей возможности обличила мужа перед батюшкой. А тот как закричит: «Вот ты и постись, раз ты такая набожная, а мы с Ваней будем просфоры с мясным супом кушать!». И это при том, что, наверное, к тому времени уже давно забыл вкус мяса. Между прочим, «Ваня» со временем стал священником, но скорее всего по молитвам отца Алексия, исполненным любви, а не благодаря женской пропаганде и агитации.

Но ведь вот в чем дело: она была хорошей, верующий женщиной и несомненно сподобилась рая. Да ведь и про фарисеев сказано, что какую-то долю оправдания они получают. Господь устроил мир не как черно-белую схематическую иллюстрацию к уставу внутренней службы, а посложнее. И поинтереснее. Но что-то подсказывает, что Он не очень хочет фарисейства. Да и Сам неоднократно говорил.

И тут же, напомнив про Давида, Христос переходит к тому, что ведь и священники в храме в субботу нарушают субботу, однако невиновны. Следующие Его слова исполнены смысла и несут радость всякому верному: «Здесь Тот, Кто больше храма; если бы вы знали, что значит: милости хочу, а не жертвы, то не осудили бы невиновных, ибо Сын Человеческий есть господин и субботы». Слова про милость и жертву — из пророка Осии, так что наверняка слышали и читали неоднократно, но слышать и читать — еще не значит знать; такова слабость человеческая. Если бы все мы знали, что говорится и делается на литургии (на которой присутствовали сотни и тысячи раз), то как хорошо было бы нам жить — и как хорошо было бы жить с нами! Но еще важнее, пожалуй, слова про «господина субботы», про Того, Кто больше храма. Веками ждали, дождались — и выясняется, что это фарисеям в сущности не нужно, что как-то по-старому привычнее: можно учить народ соблюдать множество мелких требований и не очень напрягаться, не меняться самим и не менять жизнь. А для самооправдания изобретаются всяческие придирки…

Ах, как это знакомо, как современно. С тем еще уточнением, что люди, палец о палец не ударяющие, все свои силы направляют в два русла: отстаивают незыблемость положения дел — да так, что скажи им, что из-за отсутствия ремонтных работ полгорода провалилось, они и здесь найдут положительный аспект. А попробуй сказать, что нужно что-то делать — вот тут-то и начнется оживление: а вы уверены, что делать — это лучше, чем не делать? а кто будет делать? а у него достаточная квалификация? а он справится? а хуже не будет? а вдруг все-таки будет? а вот мы экспертизу проведем… Вот это и есть фарисейство.

Кстати об экспертизе: в ХХ уже веке в Канаде небольшая православная община, лишенная крова над головой, попросила некого пастора пускать их в здание хоть раз в месяц. Пастор важно сказал, что ему необходимо убедиться в том, что просители — христиане, а не язычники. С историей Церкви у него было плохо, поэтому он затребовал документацию. Собрали для него книжки о Православии, и он удалился проводить экспертизу. Провел — и пришел к выводу, что язычники, поэтому пускать не следует. И не возразишь: истина в последней инстанции.

Вот мы привыкли, что фарисеи — это когда было. А оно есть. И судя по всему, еще будет.

А дальше — серия провокаций: в синагоге Христа спрашивают, считает ли Он возможным исцелять в субботу (там был сухорукий). В ответ Господь сказал: «Кто из вас, имея одну овцу, если она в субботу упадет в яму, не возьмет ее и не вытащит? Сколько же лучше человек овцы! Итак можно в субботы делать добро». И исцелил сухорукого.

Тут фарисеи отправились на оперативку, чтобы решить, как погубить Христа, но Он узнал об этом их плане и ускользнул. За Ним последовало множество народа, и Он всех исцелил, но запретил о Себе говорить, по пророчеству Исайи (Ис 42: 1-4).

Когда к Христу привели бесноватого слепого и немого, Он исцелил его. Взволнованные люди подумали, что наверное это и есть Мессия, сын Давидов. Но тут же фарисеи постановили, что не иначе как силой князя бесовского был изгнан бес. Происки коварного зарубежа, короче. Логика и правда Иисуса просто поражают: «Всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет; и всякий город или дом, разделившийся в себе, не устоит. И если сатана сатану изгоняет, то он разделился сам с собою: как же устоит царство его? И если Я силою веельзевула изгоняю бесов, то сыновья ваши чьею силою изгоняют? Посему они будут вам судьями. Если же Я Духом Божьим изгоняю бесов, то конечно достигло до нас Царствие Божие. Итак, как может кто войти в дом сильного и расхитить вещи его, если прежде не свяжет сильного? и тогда расхитит дом его».

Кто не со Мною, тот против Меня, и кто не собирает со Мною, тот расточает».

Да, мы как-то мало об этом задумываемся, но если мы просто не участвуем в том, как Христос собирает (а собирает Он прежде всего людей, чтобы объединялись в добре), то мы расточаем, — расточаем мир и добро, расточаем человечество, расточаем, короче говоря, дело Христово. А уж если мы вносим в мир разделение (а мы его вносим: те спасутся, эти не спасутся, эти антинародные, этих на войну погнать, чтоб поубивали — что, нет войны? начнем, дело нехитрое, — этих вообще растереть об асфальт, этих в тюрьму, этих в тайгу и тундру… лепота, одним словом), то, называя вещи своими именами, мы действуем против Христа. А говоря языком богословия, препятствуем теозису, обожению мира.

А Господь продолжает свои речи: «Всякий грех и хула простится человекам, а хула на Духа не простится человекам; если кто скажет слово на Сына Человеческого, простится ему; если же кто скажет на Духа Святаго, не простится ему ни в сем веке, ни в будущем». Да и апостол и евангелист Иоанн Богослов говорил, что есть грех к смерти, и за таких грешников и молиться не стоит. Посмотрев этот текст с параллельными местами, можно догадаться, что речь идет о хуле на Духа. Что же такое хула на Духа, каждый должен понять сам (решают же граждане сами, за кого можно молиться, а за кого нельзя, причем без малейших обоснований, а просто «ящетаю»). Но полезно запомнить, что Господь прощает хулу на Себя. А у нас как-то так выходит, что оскорбление людей приравнивают к непростимым грехам, а о Духе вовсе и не думается. И опять-таки фарисеи — большие мастера по держанию и не пущанию, по разделению и опрометчивым решениям о том, прощать или нет.

А вот и явная апелляция к здравомыслию: «Или признайте дерево хорошим, и плод его хорошим; или признайте дерево худым и плод его худым, ибо дерево познается по плоду». Так вот, непонятно, как можно объявлять себя верующим и при этом хулить то, о чем Господь сказал, что это хорошо? А уже встречается хула на дар свободы, причем исходящая от священнослужителя. Ему что, никто так и не сказал, что свобода от Бога, если уж сам не понимает?

Развивая этот тезис, Христос прибегает к словам скорее энергичным, нежели всепрощающим: «Порождения ехиднины! (в одном из новых переводов — «гадючьи дети!») как вы можете говорить доброе, будучи злы? Ибо от избытка сердца говорят уста. Добрый человек из доброго сокровища выносит доброе, а злой человек из злого сокровища выносит злое». А вот мы видим всяких проповедников: яростных, суровых, важных, да и высокомерных тоже. Вот только добрые редко встречаются…

А вот и дальше: «За всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда: ибо от слов своих оправдаешься, и от слов своих осудишься». С этим у всех плохо. Но почему-то считается, что если человек в сане сказал что-то, не подумав («всю зарплату нужно отдавать на церковь»), то он пошутил и все должны скромно и почтительно хихикать. А за ним, естественно, и миряне: «Ой, ну мало ли что я сказал, ну, бывает, ну, забудем…» — потом выясняется, что человек искренне считает, что принес извинения.

И вот с извинениями-то у нас уж совсем плохо. Не умеют православные извиняться. Почти поголовно. Горе одно. Хорошо хоть, в прощеное воскресенье не принято уточнять, за что прощения просим, но все же просим. А довелось слышать от батюшки: «простите, что не привел вас к спасению». Это как следует понимать?.. Если учесть, что некая игуменья, запретив послушнице операцию, отчего та и умерла, постригла ее в реанимации, а после похорон сказала: «Еще одну душеньку в рай проводила», то эта фраза наводит на размышления.

И тут фарисеи выступают со своим коронным номером: требуют знамения. Дальнейшие события показывают. что знамение им нужно в основном для того, чтобы раскритиковать его в пух и прах, но дело даже не в этом. И Христос отвечает им с такой глубиной постижения, что эти Его слова нам следовало бы принять с глубиной, хотя бы сходной: «Род лукавый и прелюбодейный ищет знамения; и знамение не дастся ему, кроме знамения Иона пророка». Отметим, что «прелюбодейный» здесь отнюдь не означает половой распущенности, это — древняя сквозная библейская метафора отпадения от Бога и даже «просто» неверности Ему. А ведь мы назовем прелюбодеем того, кто изменил жене, но не того, кто прибег к экстрасенсам и прорицателям, меж тем как этот и есть настоящий прелюбодей.

Знамение Ионы пророка — это призыв к покаянию, и дальше развивается эта тема: «Как Иона был во чреве кита три дня и три ночи, так и Сын Человеческий будет в сердце земли три дня и три ночи. Ниневитяне восстанут на суд с родом сим и осудят его, ибо они покаялись от проповеди Иониной; и вот, здесь больше Ионы. Царица южная восстанет на суд с родом сим и осудит его, ибо она приходила от пределов земли послушать мудрости Соломоновой; и вот, здесь больше Соломона». А ведь на наших глазах люди, у которых глаза разбегаются от разных учений, как на дешевой распродаже, тоже могут получить укор от язычников, которых Иисус тем самым признал более праведными, нежели уклонившиеся от учения «верные» — вот где корень проповеди апостола Павла! — а уж верные-то… Кстати сказать, у верных появился стопроцентно действенный способ отфутболивать неверных с их неудобными вопросами: «Это наша Церковь, вы здесь не при чем, идите отсюда…» — при этом уже начинает беззвучно звучать продолжение: «…пока целы». Ай-яй-яй, как стыдно-то. Но распространяется со скоростью лесного пожара — грубость, озлобление, разделение.

А между тем — вот оно, наиважнейшее о покаянии: «Когда нечистый дух выйдет из человека, то ходит по безводным местам, ища покоя, и не находит; тогда говорит: возвращусь в дом мой, откуда я вышел. И, придя, находит его незанятым, выметенным и убранным; тогда идет и берет с собою семь других, злейших себя, и, войдя, живут там; и бывает для человека того последнее хуже первого. Так будет и с этим злым родом». Да, покаялись фарисеи (и мы тоже), очистились от греха. А дальше что? Исполняемся любовью к людям? Приобретаем друзей богатством неправедным? Всем, кого обидели, воздаем вчетверо? Короче, где плоды покаяния? Только гордость за прибранное помещение. Вот очень простая аналогия. На моих глазах в громадных коммуналках всехние дети играли в коридорах; бывало, что и на велосипедах ездили. Ну, конечно, и во дворах ошивались — со всеми вытекающими последствиями. А потом пошли отдельные крольчатники с циклеванными полами и рижской светлой мебелью. И детям там места уже не было. И уличное воспитание возобладало. И было последнее хуже первого.

Кто будет спорить, что грязь — это плохо, а чистота — хорошо? Но ведь чистота нужна не сама по себе, а для чего-то. И скорее всего для людей, из которых дети в некотором смысле главные.

Завершение главы тоже заставляет думать. Вот Иисус говорит в доме, а Его Мать и братья стоят вне дома и не могут войти. Об этом Ему сообщают. Казалось бы, в чем проблема? Всем расступиться, посторониться, лишние — вон, родные Учителя с почетом вводятся в дом. Все ведь близко, ни мигалок не нужно, ни оцепления… А Он на это говорит: «Кто матерь Моя? и кто братья Мои?» — и указывает на учеников: «Вот матерь Моя и братья Мои; ибо кто будет исполнять волю Отца Моего Небесного, тот Мне брат, и сестра, и матерь».

Зачастую на основании этого фрагмента пытаются отрицать почитание Богородицы. И совершенно зря. Здесь Христос разрушает стереотип главенства рода над прочими видами человеческих отношений. Он же говорил, что родных любят и добро им делают и язычники и что все дело в том, чтобы делать добро не по зову крови (слышала: «он мой родственник и тем самым уж точно хороший человек»), а исходя из того, кто в этом больше нуждается. Точно ли все мы всегда владеем этой мудростью Христовой? Ну, а о том, что негоже оказывать кому-то почет за счет утеснения, причиняемого другим людям, в христианской стране и говорить-то даже неудобно.

Равно как и о том, что для того, чтобы считаться христианами, нужно знать Благую Весть и все, что здесь говорится о Христе. Неудобно-то неудобно, а ведь приходится…

Марина Журинская