ПОСЛЕ РОЖДЕСТВА БОГОРОДИЦЫ

Если мы вспомним только что прошедший праздник Рождества Божией Матери, в который только ещё засветилась «заря» христианства и до полной радости «солнца правды» ещё далеко, то прямо ПОТРЕБУЕТСЯ именно «крестный праздник».

Воздвижение как бы так говорит:

— Да, радость принесена будет на землю; можно сказать, она уже «пришла» в зачатии, в явлении Матери Спасения… Можно быть надёжным (обнадёженным. Прим.ред.), что всё прочее произрастёт из этого цветка. Но знайте, что это всё дастся через тяжкий КРЕСТ ИСКУПИТЕЛЯ…

Не думайте, что Он придёт в торжествующем виде Раздаятелем потерянных благ. Нет. Ему «ДОЛЖНО МНОГО ПОСТРАДАТЬ» ради нас; Его убьют… И только после этого Он воскреснет (Мк. 8, 31).

…Как две стороны одной и той же медали: на одной стороне — сияющая радость… Переверните: и вы увидите — тяжёлые страдания… Одно с другим совершенно неразрывно.

И было бы чрезвычайно ошибочно представлять себе христианство сплошным радостным праздником… Нет, далеко нет! От радостной надежды — к совершенному блаженству: да, это — верно! НО НЕПРЕМЕННО — ЧЕРЕЗ СТРАДАНИЯ. Начало и конец — ликующие. А середина — кресто-скорбная. Это нужно очень твёрдо усвоить христианину.

И начинается это страдание и подвиг креста с Самой «Матери Радости». Она первая посвятит Себя всецело Богу — отдаст Ему Себя в жертву с трёх лет… Уйдёт от родителей на аскетическое воспитание в храм; подготовится в Матерь Искупителя.

А после и Он начнёт Свой «крестный» подвиг: прежде всего, самым «умалением» в воплощении… А дойдёт и до Голгофского распятия.

Но и всякому ученику Своему Он скажет: «Кто хочет за Мною идти, тот пусть отвержется себя, ВОЗЬМЁТ КРЕСТ свой и тогда лишь последует за Мною. Кто хочет душу свою спасти — тот пусть погубит её» (мФ. 16, 24—25).

…Это нужно ясно услышать хотящему вступить в христианские ряды, услышать сразу же, с самого начала. А церковный год только начался с сентября.

Радость и крест…

Крест и радость…

И тогда поймёшь и примешь обе половины тропаря: «Кресту Твоему покланяемся, Христе; и святое Воскресение Твоё славим…» Тогда откроется смысл и воскресного длинного тропаря: «Воскресение Христово видевше… Прииде КРЕСТОМ радость…»

Да, радость придёт! Несомненно, придёт. Надеждою на неё нужно жить, и из этой надежды — исходить. Но самая жизнь должна окраситься страданиями, крестом. О первом нечего беспокоиться: Бог не отречётся от Свой милости! А второе нужно принять всею душою: нужно ВЗЯТЬ крест. Каждому — свой. Это говорит Воздвижение.

Крестоборчество

И вспоминается мне мысль, давно и после часто приходившая в сердце…

Люди всегда заражены были духом (или «ересью») «крестоборчества»…

Не желает человек страданий, хотя только и живёт тем, что всю жизнь страдает. И это начинается с рождения. Но какие отцы, какие матери с детства приучали своих детей к мысли о кресте всей жизни? Почти никакие! Наоборот, все внушали нам, что нас ожидает счастье, веселье, радость, богатство. К этому готовили; так воспитывали. И в школах говорили обо всём, — но не о кресте.

И юноша вырастал в мечтах о себе как о герое, победоносно шествующем по арене жизни. Кто говорил, что предстоит страшная борьба с самим собою, со своими грехами, «не на живот, а на смерть»?! Наоборот, всё представлялось лёгким; а грехи?.. Ну, что же? «Молодость…» «Кто не грешит?!» А вечные муки? А погибель вечная? «Э-э» — отмахивались люди…

— Жизнь — лови! Лови мгновения!

— А как же несчастья в мире? Всюду страдания…

— Поправим! Всё идёт в прогресс — верь этому!.. Неизбежно придёт! Не при нас, так через тысячу лет… А может быть, и раньше… Вот нужно перестроить нечто, и тогда всё будет хорошо. Насадим рай на земле!

И решили делать опыт «всемирного рая». И соблазнили даже тех, которые практически знали истину «крестопоклонения», то есть простой народ. Несомненно, он носил имя «крестьянина» или христианина не напрасно… Подумаем: единственный в мире народ решил назваться этим святым именем: ни англичане, ни немцы, ни французы — не осмелились… А русские сказали о себе: «Мы — христиане». И были ими… Какая же крестная доля была у них всегда!.. Русь была сплошным монастырём, тайными скитами… Труд, пот, недоедание, посты, терпение крепостного «права», всегдашнее смирение — всё это был крест Христов!

И была «Русь Святая»!

Вот разве там и учили кресту… Если не словом, то (а это — много сильнее) опытом…

В то время, когда с них лился градом пот, и жилистые спины, не разгибаясь, косили хлеб; в это время, на «вакациях» учащиеся и господа устраивали пикники, веселились.

И ученики восприняли… Кресты с себя посорвали. Но и вновь надетый нам крест мы опять хотим сорвать… Всё спрашиваем: да когда же? Когда кончится это страдание?

И Господь, видимо, всё хочет учить нас кресту: как можно сильнее, глубже вкоренить его в нас. Мы же остаёмся старыми крестоборцами…

И не мы лишь одни. А и весь мир… Пока Господь творил чудеса, исцелял больных, насыщал хлебами, ученики и народ шли за Ним. А когда Он стал говорить им о Своём кресте, сразу «первый» же из апостолов, Пётр, начал противоречить:

— Пожалей Себя, Господи! Да не будет этого с Тобой.

А Господь строго ответил:

— Отойди, не соблазняй, сатана!

И добавил:

— И не Мне лишь, а и вам всем нужно страдать, взять крест свой и нести его (Мф. 16, 22—24).

Пётр уже молчал… Истина была утверждена… А для облегчения приятия её — лучшим показана была.

«Но сначала Сыну Человеческому нужно пострадать» (Мф. 17, 12). За Петром соблазнились Иаков и Иоанн с матерью Саломией, прося «первых мест» в Царстве Мессии. А в ответ услышали от Христа о крещении «чашею страданий» (Мф. 20, 20—23)… За это учение о кресте и предал Его Иуда: не захотел нести крест…

И евреи возненавидели Господа за этот «соблазн»: ждали славного Мессию — Освободителя… Бросились к Нему навстречу… «Осанна» уже кричали… А когда окончательно убедились, что Он к другому Царству не от мира влечёт, то распяли… Мессия земной явился Спасителем Небесным.

И с той поры и доселе евреи всё соблазняются этим крестным ликом Христа и христианства. А когда первое же поколение христиан из евреев смутились отлучениями, гонениями, отнятием имущества, хотя они ещё страдали не до крови (Евр. 12, 4), и соблазнились мыслью: «Не обманулись ли и мы? Мессия ли Он?» — то апостолу Павлу пришлось писать целое послание («К евреям») по этому поводу, — в «оправдание» Мессии распятого и «креста веры» для всех.

И доселе евреи не хотят принять крестного христианства… Им хочется благоденствия… А ЗА ЧТО? — спросить бы их?.. Но их ли одних спросить?.. Не соблазнились ли и многие миллионы «христиан»?.. Не живёт ли и в них это исконное крестоборчество, начавшееся ещё с Адама и Евы?! И они не захотели тогда подвига послушания.

Также и язычники, особенно «господствующие» классы, почитали «безумием» самую мысль о распятом Боге и об обязательном приятии креста страданий. Жить для удовольствий — вот что было общим правилом жизни… Современному человечеству эта психология очень близка: пойдите проповедовать «идею креста» — вас засмеют, назовут «чудаком» или, что тоже, — безумным, скажут: «Мы ещё с ума не сошли!» Следовательно, проповедующий «сошёл с ума». Но Церковь твердит это!

«Судьи же дивились желанию христиан идти на всевозможные страдания за Христа».

…И кто же принял Христово крестное учение?

Не много из вас учёных. Не много власть имущих. Не много знатных (1 Кор. 1, 26). А больше — простецы, «униженные и оскорблённые», труждающиеся и обременённые; очень часто — рабы, реже — господа. Впрочем, и царицы скоро пойдут за ними, и судьи (Адриан и Наталия; 26 августа) будут заявлять: «И я — христианин!»

…И начался период трёхсотлетних гонений! Учение Христово о кресте сразу же проявилось на деле… И гонения не являются чем-то «страшным» для христианства или — «новостью»: это должно было быть.

Наоборот, было бы странно, если этого не было бы: тогда слова Христа были бы не истинны.

Но человечество всю историю только и делает, что борется против крестов… Впрочем, всё это было доселе, скорее, плодом человеческой немощи, восстания… Теперь же крестоборчество поставлено как принцип, как мировоззрение, противопоставляемое христианству.

Впрочем, и в КАЖДОМ из нас глубочайшим образом внедрилось это крестоборческое настроение: не хотим, не хотим страдать. Хотим без страданий спастись.

«Но, — приведу слова своего духовника, праведного старца, — Бог и не хотел бы давать нам скорбей; да беда в том, что без них мы не умеем спасаться».