Жил-был дядька и, все в жизни у него было замечательно.

Была у него хорошая работа – он инженером на «почтовом яшике» трудился, - любимая и любящая жена, двое прекрасных сыновей, машина, квартира, дача. Что еще для полного счастья нужно? И была у него мечта – он хотел стать священником.

В лихие 90-е контроль за сотрудниками «оборонки» несколько ослаб, и наш дядька заочно поступил в Духовную семинарию.

Так что к неполным 50-ти годам он имел пенсионное удостоверение и диплом о «специальном» образовании.

Были проводы на почетную пенсию и необыкновенное душевное ликование – наконец-то исполнится давняя мечта!

После Рукоположения он отправился в Епархию получать приход.

Владыка радушно принял его, но посетовал, что свободных мест в городе нет. Поэтому предложил поискать себе храм в Н-ском районе:

- Какой храм Вам на душу ляжет, в тот и благословлю настоятелем. – и перекрестил на дорожку.

Сел новоиспеченный батюшка с матушкой в машину и поехал храм выбирать.

Едут они, оглядываются. Храмов – сколько хочешь, почитай, в каждой деревне, а выбрать нечего. У каких крыши нет, а где и стены не в комплекте.

Супруга вздыхает:

- Как же тут служить?

- Терпи. Владыка благословил, значит, найдем. – и держит свою «ниву» вперед по шоссе.

И вдруг видят они за лесом купол с крестом.

Подъехали.

Стоит маленькая церквушка на высокой каменистой осыпи. Внизу речка течет, по обоим берегам – деревня. А через речку – узенький подвесной мостик – ну прям как на детской картинке.

- Мать! Ты глянь! Вот же она, наша церковь на камне!

- Ага. Только в ней ни окон, ни дверей… - скептически отозвалась жена.

- Поставим!

Снова пришел наш герой к Владыке, о церкви на камне рассказал. Тот обрадовался, благословил в настоятели и даже наперсным крестом одарил, добавив:

- Денег на восстановление храма дать не могу. Сами бедствуем…

И поехал наш батюшка в свою церковь.

Сняли они с женой две комнатки у одинокой бабульки. Та, как узнала, что ее квартирант приехал в их церкви настоятелем служить, деньги за жилье брать наотрез отказалась.

- Живите, - говорит, - сколько пожелаете. Мне вас Господь послал.

В воскресенье служили Литургию, а все остальные дни батюшка с матушкой плотничали, штукатурили и вывозили мусор.

Все деньги, вырученные за свечи и записки, плюс их пенсии, уходили на кирпич, стекло и доски.

Образование инженера здорово помогало священнику – человек, всю жизнь строивший ракеты, теперь по книжке учился стеклить окна и натягивать полы.

Так прошла весна, лето и половина осени.

Однажды возвращаются они с матушкой со службы, а батюшка и говорит:

- А ведь я сегодня на Литургии не был…

Жена глаза вытаращила – ну все, думает, от непосильных трудов муж с ума съехал.

- Да как же не был? Ты ж ее служил!

- Ее Господь служил, а я там даже не был… Зима скоро, храм придется закрывать. Печки-то у нас нет.

- Ну нет и нет. Ты ж «трубу» собрал. Разве она храм не нагреет?

- Это ж сколько она электричества сожрет! Чем платить будем? Нужна печка. Я уж и так, и эдак прикидывал, но не хватает у нас денег на кирпич. Придется храм закрывать…

- Ну и закроем. Ты ж можешь и дома служить, Ильиничне только радость будет. Кто захочет, тот и домой к нам придет.

- Не дело это – храм жить должен. А денег нет…

Прошло несколько дней.

Идет на батюшка утром в храм – там в алтаре что-то доделать надо было. Подошел к церкви и глазам не поверил – прямо на паперти лежат заводские паллеты с отличным печным кирпичом.

Побежал к ним, потрогал – настоящие! Огляделся вокруг. Ну не на «жигулях» же их сюда привезли, а тяжелый грузовик должен был следы на влажном от росы песке оставить – так нет же ничего, будто кирпич с неба свалился.

Постоял наш герой, дух перевел. «Нет, - говорит сам себе, - таких чудес не бывает. Просто кто-то из наших новых русских заказал себе кирпич, рабочие приехали, а хозяина дома не оказалось. Вот и сгрузили возле церкви. Уж тут-то точно не украдут. И хозяин обязательно объявится.» Подумал так и пошел своими делами заниматься.

До самого вечера священник украдкой поглядывал в окошко – на месте ли кирпич. Вечером надел облачение и отслужил молебен Божией Матери с акафистом, да и пошел домой.

Почти у самой калитки окрикнул его сосед:

- Эй, бать, подь сюды.

Батюшка подошел.

- Я тут давича на чердак лазал и вон чего нашел. – раскрыв мешок, сосед достал из него новенькую печную решетку. – Мне-то оно без надобности, а тебе, глядишь, пригодится. Бери!

Глянул батюшка в мешок и обомлел – тускло поблескивая чугуном, в нем лежало все, что нужно для хорошей русской печи.

- Сколько я тебе должен?

- Ты с ума сошел! Спрячь свои гроши. А то я не знаю, что ежели б не Манька, померли бы вы с женой с голодухи. А я помру – помолись за меня…

Я приехала в тот храм по своим церковным делам накануне Крещения.

Зашла в церковь. На беленных стенах – иконы в вышитых рушниках, амвон застелен домоткаными половиками, уютно потрескивает большущая русская печка, пахнет ладаном, дымом, елками и чем-то теплым и родным.

Из алтаря вышел отец Сергий:

- Приехала! Ну, слава Богу. Как дорога?

- Скользкая, - улыбнулась я. Было такое ощущение, что мы знакомы целую жизнь, хотя я видела отца Сергия впервые.

Закончив дела, я засобиралась домой.

- Нет-нет, - отрезал батюшка, - куда ж я тебя голодную отпущу? Вот сейчас чаю у нас попьешь, согреешься и поедешь.

Мы сидели в доме священника и пили чай с сушками и матушкиными пирогами.

- Пейте чай. Он очень вкусный, с мятой, - улыбается матушка, - Я ее специально рассаживаю и подкармливаю, чтоб лучше росла. Батюшка мой его очень уважает.

И своей маленькой ладошкой накрывает руку священника. Он смотрит на жену добрыми, лучистыми глазами.

В сером, ручной вязки, свитере и цигейковой жилетке отец Сергий похож на доброго, бородатого гнома.

«А ведь я из древнего священнического рода. Все мои прадеды Богу служили, и дед был попом. Его расстреляли перед войной, а мой отец попал в штрафбат. Получил ранение и почти год лежал в госпитале. Перед самой его выпиской на госпиталь упала бомба, все документы сгорели. Мой отец чудом спасся. Снова вернувшись на фронт, он закончил войну в Чехословакии. После войны родился я. Отец умер рано – я только в институт поступил. Перед смертью он рассказал мне про деда.

Я очень переживал, когда мне, как лучшему студенту, предложили проходить практику на оборонном предприятии – ведь КГБ не дремал, и моя родословная могла стать серьезным препятствием для такой работы. Но ничего не нашли – Господь управил.

Еще отец сказал мне, что крестил меня, совсем маленького, тайно. С тех пор я и крестик носить стал, но так, чтоб не видел никто.

А когда наш сын тяжело заболел, я взял отпуск и поехал в Лавру к старцу. Подошел к нему, а чего сказать, не знаю. Он мне в глаза посмотрел и говорит:

- А ведь твой дед – мученик. И ты должен семейное дело продолжить. А мальчишечка твой поправится – за него дедушка пред престолом Царицы Небесной молится…

Вернулся я домой и твердо решил – буду я священником.

А тут старший сын ко мне приехал и попросил благословить на поступление в Богословский институт. Зачем тебе это, говорю.

Сын сразу после института в Москву уехал, женился там, работал в хорошей фирме – он по компьютерам спец.

- Так как же? Ты ж не вечный. А кто будет в нашей церкви служить? Ведь за меня же дедушка молится!

Ну что тут скажешь!

Так что спокоен я – будет стоять наша церковь на камне!»