... Вечером мы обязательно пьем чай. Баба Вера и бабушка наливают чай из чашки в блюдечко. И еще размачивают печенье и баранки в чае. Размокшее печенье мне не нравится – ведь оно тогда не хрустит. А вот чай из блюдца – это очень вкусно! Бабушка держит блюдце одной рукой. Меня это не получается, и я, низко наклоняясь над столом, пью чай, наклоняя блюдечко к себе. Бабе Вере это не очень нравится, но мне весело, и я не замечаю ее недовольства.

За окнами стало совсем темно и пора ложиться спать. Мы с бабушкой спим на диване в большой комнате. Бабушка читает мне книжку, а я играю с машинкой.

- Все. Давай спать. У меня уже глаза закрываются.

- Не, еще маленько!

Ну зачем спать, если совсем не хочется! На стене висит ковер, и его рисунок похож на дорогу, подходящую для моей машинки. Я начинаю придумывать, как еду по этой дороге на своей машине, еду мимо лесов, полей и рек… Прям как в замечательной песне, которую я знаю почти наизусть!

- Ты спать собираешься? – бабушка делает строгое лицо.

Спать я не собираюсь. В стене раздается шорох.

- Бабуль, что это такое?

- Мыши. Все, спать.

Бабушка гасит лампу.

- Спокойной ночи, мое солнышко, - она прижимает меня к себе и целует в макушку.

- Спокойной ночи, бабулечка, - я выпутываюсь из бабушкиных объятий, прячу машинку под подушку и смотрю на ковер.

В лунном свете он еще больше напоминает горы. Какие они, горы…

Я падаю в сладкие детские сны.

Солнечный луч скользит по дощатому крашеному полу. В комнату входит бабушка. Поверх платья на ней надет полинявший, старенький, но очень чистый фартук, на голове – платок, завязанный сзади.

- Вставай! Уже солнышко в попу уперлось!

Бабушка просыпается очень рано, и, пока я сплю, успевает переделать кучу дел. Я не понимаю, зачем вставать так рано, если весь день впереди? Ведь так хочется поспать подольше, потом поваляться в кровати. Бабушка встает сразу, как только проснулась – не лежит ни минуты. Я до сих пор так не могу, хотя мне уже…

Я мышкой пробегаю по кухне. Баба Вера что-то готовит на маленькой электрической плитке. Я стараюсь быть незаметной, но баба Вера все-таки недовольно вздыхает мне вслед.

Прямо от крыльца узкая дорожка ведет к сараю, а вдоль нее – высокие кусты с синими цветами. Эти цветы называются сапожкИ. В них с утра до вечера жужжат шмели и пчелы. Я ужасно боюсь, что они меня укусят! Пулей пролетая мимо сапожков, я бегу к бабушке в сарай:

- Я проснулась!

- Очень хорошо. Сейчас пойдем блинкИ кушать.

Блинки я готова есть сколько угодно! Это самая настоящая игра. Бабушка печет малюсенькие поджаристые блинки, ловко перекидывая их ножиком на мою тарелку.

- Эва, какие прыгучие! – кладет на каждый блин маленький кусочек сливочного масла, который сразу тает.

- Прыгучие! Даже в животе прыгают! – я проглатываю блин и подскакиваю на стуле.

Теперь нужно шустро съесть оставшиеся на тарелке четыре блина. Я должна это сделать быстрее, чем бабушка напечет новых!

Наверно, до смерти я буду помнить эти самые вкусные на свете блинки. Ни в одном ресторане мира не готовят ничего подобного. Я готовлю блины строго по бабушкиному рецепту, но очень редко у меня получается хоть что-то похожее на бабулины блинки...