Белый остров  ромашек

  

Одуванчик светился, краснел  сочный клевер трехлистный,

подорожник  вплетал свою зелень в полоску тропы,

и беззвучно звенел среди сорной колючей травы

колокольчиков  голос, и нежный, и серебристый.

 

По  июньской   траве рассыпались росистые капли

и на нити  былинок нанизывались   как жемчуга.

Но с зарей засверкала косы неуклюжей дуга,

наготове уперлись в порог  многоперстные грабли.

 

Быстро  сохнут на утреннем  солнце  остатки  росы.

Но   поляна  ромашек  сияет  и  БЕЗ украшений.

Как спасти горемычных от  гибельных грубых движений -

 уберечь  красоту от бездушной   железной косы?

 

Утопающий  в травах  старинный родительский дом...

И ромашки - нимб святости НА головах детворы.

Робкий скромный цветок незабвенной счастливой поры,

в глубине у  которой  любовь, доброта и тепло.

 

Приуныв, я ушла. Затянулся покос до темна.

Только утром открылось -  на скошенной  свежей  стерне

был оставлен цветущим букетом, подаренным  мне,

белый остров ромашек,  проросших  напротив окна.

      

                Тихий отзвук  бесед

  

В  час летний благодатный облака,

как витражи венецианского   стекла,

рассеивают алый луч закатный.

Все громче птах концерт  бесплатный

звучит в  честь запоздалого тепла.

Багровое мерцание  зарницы

преображает отсветом листву,

в свой тон окрашивает  тени, блузы, лица...

Чуть розовеют перья  налету

у серокрылой  длиннохвостой птицы,

и старой яблони корявый ствол,

и длинный деревянный стол.

Как  часто вечерами слышит он

рулады дивные  и  скромный шелест слов

в беседах наших о друзьях, родне,

о все еще блуждающей  стране

среди  чужих  обманчивых огней.

Об   истине, не зараженной тленьем...

Как распознать  ее  в  тумане  мутных дней.

Узнав - как научиться  жить по ней?

 

          Августовский зной 

  

Огонь, тихо   спящий , укрытый золой,

но не укрощенный  - неистовый, злой,

оставив  свое раскаленное ложе,

наружу в мгновение   вырваться  может.

Угасшее  пламя  из   вороха пепла,

от дуновения  ветра  окрепнув,

деревьям живым вдруг  сжигает  кору...

 

В тревоге сонм птичий  кружится вокруг,

боясь прикоснуться  к железу на крыше -

дни  августа  жарки - под  тридцать и выше.

Пустынный сухой изнуряющий зной

внезапно  вторгается в кроткий настрой

спокойного зрелого позднего  лета.

 

Домашние  звери  таились от  света

из жгучего солнца. От жара  болея,

слонялись в  тенистой   садовой аллее -

скрывались от ярого  пекла, от ада.

 

В  высоких кормушках, где тень и прохлада,

всегда есть для птиц  и  вода, и зерно.

Стучат они  клювами  часто в окно,

лишь только на небе зардеет заря -

за  крохи  добра звучно  благодарят.

 

 

Раскрыться  предсказано  злу  до  конца...

  

Лукавые  силы подкрались, как   звери,

вошли в отворенные  вЕтрами  двери.

И выбили б  почву у  нас из-под ног,

когда  бы  их  нрав  не  обуздывал Бог.

 

Своя  и чужая  враждебная  рать

все  тщится  ослабить,  унизить, урвать...

По  нормам  коварным, но в маске добра

войны пострашнее  ведется  игра.

 

И души, и тленные   наши  тела

все тягостней  бедствия  терпят   от зла.

Оно  растлевает, пленяет. калечит...

Повсюду  горят  поминальные свечи.

 

Расстрелы в  подвалах уходят  в   преданье,

в  ходу "мягкий"  способ  убийств  и  страданья...

И  бесы  искусства  бесстыдством, глумленьем

способны   сразить  не  одно поколенье.

 

Россия,  всегда в окруженьи  угроз,

пьет  чашу  скорбей, испытаний  и слез.

Спасительный Крест нам  оставил Христос,

терновый венец - после  славы  и  роз.

 

Но  творческой  тайной Его вдохновенья

и  нас , вслед за  Ним,  озарит  воскресенье.

Раскрыться предсказано злу  до  конца -

нам  к  мужеству надо готовить сердца. 

 

 

       Тридцатое  сентября

  

                                           "... вашу память празднуем в  веселии,

                                              девы Богомудрые."

                                              (из Канона  мученицам Вере, Надежде,

                                                Любови и  материи их Софии).

 

 

Когда осыпали свою листву кусты,

пожухли  травы, истончились  тени

от веток  яблонь , стебельков  растений, -

сад стал понурым, сирым  и  пустым.

 

Сентябрь. В тридцатый день сквозь просинь,

легко воздушные преодолев стихии,

Любовь, Надежда, Вера  и  София

в весенний свет вошли из мрака осени.

Не пожелали  идолам  служить -

гордыне, похоти  плотской, лукавству, лжи -

и чистым сердцем не коснулись  скверны,

Христу до смерти оставаясь  верными.

 

Три девы - Мудрости смиренной чада,

и воспитавшая их  в благочестьи  мать

недетским мужеством снискали благодать

и строй души Божественного лада.

 

Небесные взошли  в  них семена,

плод принесли святой... Века не тлея,

он сделал мир земной светлее...

Основам жизни свои дали имена.

И русским женщинам с их добротой безмерной.

И  добродетелям...Любовь, надежда, вера -

цветы сердечные и в стынь, и в дождь и в зной,

благоухающие вечною весной.

 

 

      В осенний  день

 

В осенний  день иду  лесной  тропой,

смотрю, как редкая листва  колышется.

Близ  никого -  молчи,  молись  иль пой...

Легко  и  весело  шагается  и  дышится.

 

И  все ж  всплывает  давняя забота-

не   позабыть   о  собственной  вине

и  невзначай не  осудить  кого-то -

 чужие промахи  всегда  видней.

 

Но  как  от  страстного  очистить   замутнения

сердечно-сокровенные  глубины

и,  гордости сломив  сопротивление,

привлечь  смирение и кротость голубиные?            

 

Пасутся облака  безгрешным  стадом

на пажитях   небесного  покоя.

Природа  одаряет  душу  ладом,

как Бог  на исповеди  у  аналоя.                            

 

        Отречение

 

В  тот   окаянный предрассветный час,

когда последний звездный луч погас,

Апостол  у костра стоял в смятении.

Вокруг него  мелькали люди, тени,

летали с искрами обрывки фраз.

Но он не  поднимал тревожных  глаз.

Служанка появилась вдруг из дома,

заметила Петра в потоке света

и бросила сердито: " с Ним был  этот".

Что стало с твердостью?.. Истома

предательски расслабила в нем душу,

или испуг  ее настрой  разрушил?..

Стена надежды рассыпалась  в  прах.

Ее крушил, усиливаясь, страх -

Петра  трехкратно  обличали вслух.

В холодной  тьме заголосил петух,

когда Апостол отрекался в третий раз.

В слезах  Петр  уходил    поспешно...

Всю жизнь   до  старости безгрешной

он плакал, слыша петушиный глас.

 

Суть бытия  нам долго искажали.

Мы ветры сеяли  и бури жали,

забыв о Небе  в тьме земных забот.

Без глубины была река житейских вод.

Во времена лукавые  и зыбкие

бесцельности, разброда, расточения -

затменье сердца и ума ошибки

мешали видеть  низость отречения...

Сердечно кающихся Бог всегда прощает,

как некогда Петра, как наш народ -

свет благодатной жизни возвращает,

для вечности выпестывая плод...

Как  мы  слабы с опорой на себя! -

легко  впадаем в  малодушие  и  робость.

Лишь с  даром Духа обретается  способность

сопротивляться - веря  и любя.

 

        Просинь радости

 

Чернеют листья под черемухой опалые,

к  земле склоняет ветер георгины,

и в крапинку   -  зеленые и алые -

кусты боярышника и калины.

 

Уже  октябрь. День  ясный и сухой.

Иду, пока  тепло, в лесную даль.

Береза  машет веткой, как  рукой.

Овраг, лужайка, птицы  -  пастораль!

 

Еще  без грусти песни осени звучали.

Еще  пленял ее наряд из желтых кружев.

И радость - просинью  сквозь облако   печали-

незримым светом наполняла  душу.

 

 

Творец  все также щедр к земле, как    встарь.

Какая  роскошь звука, формы, цвета!

И светит, словно  в  сумерках   фонарь,

улыбкой  и   слезами бабье  лето.

 

        Разрушительная сила

 

Окрепла сила  разрушительная, злая.

Ее сторонники  уже отлили "пули".

И целясь  снова в Государя Николая,

террор духовный в нашу  жизнь вернули.

 

Снабжает кто-то щедро их  деньгами.

Они на  сцене,  в  телевиденье,  в  кино,

а  надо б - в омут и на шею  - камень

за  то, что в  бездну   прорубают нам  окно.

 

Клеветников  и развратителей   долой! -

страна гудит, как  колокола  медь.

К себе вернуться б - к верности  былой -

и святость русскую восславить  и воспеть.

 

Народный дух убить  старались зря.

Наш нрав загадочен, Боголюбив  и прост...

Зарею свечи пред иконами  горят .

Мы  подымаемся  в  свой богатырский  рост.