Красота  и мы

 

Есть Красоты Небесной     образ зримый -

храм, во вселенной  ничего прекрасней нет.

Не  угасает в нем духовный свет.

И  мы –  как есть здесь: без  игры и грима.

 

Исходят  волны Благодати от икон.

Сквозь полумрак точат  лучи лампады.

Сияющих подсвечников армады.

И рвется в двери колокольный звон.

 

Выходит молча дьякон на амвон,

кадит дымком с афонским ароматом

на образ Божий в нас, закрытый платом

пустых пристрастий – миру в унисон.

 

Кадильный дым полоской светло-серой

благоуханием пронизывает зал.

Смиренно в нем стоят и стар, и мал,

вглубь  Жизни взоры устремляя с верой.

 

Распятие… Христос с народом  рядом.

Он  укоряет  всех нас кротким взглядом…

Мы – «род  неверный и прелюбодейный».

И мир наш-легковесный, безыдейный,

 изгнавший дух и смысл новозаветный.

 

Стремится в рост сквозь слой страстей и хлама

в нас вложенное красоты святое семя.

Чтоб вызрел плод нужны труды и время

и светлый духоносный воздух храма. 

 

Печально на душе, как в дни поста…

Для нас, беспечных и  неблагодарных,

звучат слова из  тайных недр алтарных

о Боге, вечности и  Красоте Креста.

 

Эпизод из провинциальной жизни.

 

В оконных отсветах багрового заката

шла к  дому медленно я не одна –

в пути, пугливая как малое дитя,

меня сопровождала тишина,

исчезнувшая вмиг от взрыва мата.

Я слышала( о лучше б не внимать!),

как взрослый сын злословил свою мать…

Разволновавшись, Господа просила,

чтоб снизошла Его благая сила

и примирительная Благодать.

 

Как удержать в узде шальные нервы,

нам Небо подсказать всегда готово.

Услышать Божий глас была  бы воля

(сигналы совести, евангельское слово),

и вечной Правде оставаться верным…

В водоворотах зла кружится ныне

ладья народа. Разъедает ржа –

желанье  адской моде подражать,

бунтуя против добрых уз святыни.

 

Извечно русские себя в руках держали,

терпеньем славились в миру и на войне.

Смысл видели в земном текущем дне

и в бесконечности небесной дали.

Их нервы были крепче стали.

 

Сегодня ж   нет покоя и во сне.

Зарплаты  низкие, кредитная петля…

И плОхи  власти, Церковь, мать, семья…

Без пятен видим только  лишь себя.

Всех обличаем и клеймим надсадно -

всегда ведь в людях  что-нибудь неладно.

                               

Израненной казалась плоть заката.

С тяжелым сердцем возвращалась я домой…

В ответе все мы друг за друга, как за брата

и как  за  сына, даже если он чужой.

 

     Отталкиваясь от земного…

 

Сначала я врастала в мир земной –

душа и плоть накапливали силы.

Был ласков ветер времени со мной,

и бытия ручьи меня поили…

Когда  ж «натягивала удила»

судьба, свет заслоняя тучей неудачи,

казалась жизнь бессмысленной и мрачной.

Бог  помогал  держать удары зла.

 

Смысл жизни временной - земной и личной-

все больше проступал и все яснее…

С пленительною роскошью столичной

безмолвно расставалась,  как во сне я.

Оставив вольно мир обжитый свой,

земному  поклоняться перестала,

 отталкиваясь  от него,  взлетала

душой, причастной  вечности живой.

 

Луч закатный чуть тлеет…

 

Луч закатный чуть тлеет. И вечер,

зажигая лампады светил,

взгляд души приглашает в вечность –

в сферы светлых таинственных сил…

Там восходит звезда Вифлеема,

там Фаворский струится свет

и оттуда бессмертная тема -

жизнь  и Новый Священный Завет.

 

Блещут   ризы подмены и фальши,

в  мягкий шелк обряжается грех…

Мир от Неба все  дальше и дальше –

в нем все  больше  земных утех.

Дар призванья иль суп  чечевичный?..

Повторим  ли  мы выбор Исава –

приземлённое и привычное

вместо крестной судьбы и славы?

 

 

             Жасмин крестообразный

 

Цветы жасмина звОнки, свЕжи, нЕжны,

сияющего радостного тона –

жемчужины из раковин бутона-

открыли очарованные вежды.

 

И в сумерках, и лунными ночами,

когда все обволакивает сном,

жасмин белеет под  моим окном,

из тьмы взирая светлыми очами.

 

Благоуханно облако куста,

хоть лепестков в  цветке  всего  четыре…

Нет  ничего прекрасней  в мире

живого отражения Креста.

 

Все наполняется жасминным ароматом.

Дни лета раннего цветеньем хороши,

невозмущаемой гармонией души,

небесным  тонким светоносным ладом.