Летопись Оптиной Пустыни

Преподобне отче наш Никоне, моли Бога о нас! Почему-то именно он так близок сердцу,.. надо сегодня акафист почитать, отметить его день памяти.

 

в кратком его житии написано:

 

Святые мощи преподобноисповедника Никона не обретены

а почему мощи не обретены?

Мощи преподобноисповедника Никона покоятся на кладбище города Пинега Архангельской области, в могиле, точное местоположение которой неизвестно.

Моя ссылка

Спасибо, Юлия

Попыталась найти в инете акафист или канон прп. Никону, а их нет..он же Святой....а что, канона или акафиста вообще нет или просто не опубликованы ещё?

Преподобне отче наш Никоне, моли Бога о нас!

Ка­кие див­ные сло­ва в Еван­ге­лии... Ка­кую бы ни взять дру­гую кни­гу, да­же са­мо­го луч­ше­го пи­са­те­ля, но ес­ли ее мно­го раз чи­тать, она мо­жет на­до­есть. А Еван­ге­лие – чем боль­ше его чи­та­ешь, тем боль­ше по­лу­ча­ешь уте­ше­ния и вся­ких бла­гих чувств.

 

преп. Никон

 

Попыталась найти в инете акафист или канон прп. Никону, а их нет..он же Святой....а что, канона или акафиста вообще нет или просто не опубликованы ещё?

Читайте акафист Преподобным Оптинским старцам.

 

 

Читайте акафист Преподобным Оптинским старцам.

 

спасибо

вроде была информация что братия Оптиной Пустыни ездили во Владокурье - нет ли возможности опубликовать рассказ о том паломничестве?

 

в последние дни с преп. Никоном был и иеродьякон Петр (Драчев), позже - схиигумен Павел... воспоминания о нем и его о том времени тут http://pstgu.ru/news/martir/2011/03/29/28989/ - выдержка:

 

О жизни в Пинежском районе схиигумен Павел вспоминать не любил. «Какой там народ нелюбовный был», - обронил он как-то. Но Пинега в его памяти связана с именем преподобного Никона, исповедника. В его жизнеописании есть упоминание об о. Петре и других насельниках Оптиной пустыни, оказавшихся по неисповедимым путям Божиим в ссылке вместе. Здесь встретились оптинцы: иеромонах Никон, иеромонах Парфений (Крутиков), трудившийся на послушании в монастырской канцелярии, и скитской иеродиакон-садовник и канонарх о. Петр, а также его родная сестра и духовная дочь о. Никона инокиня Валентина (Устюша Драчева) - из Шамордино.

 

Когда незадолго до смерти о. Павлу привезли карточку о. Никона, он поцеловал ее и заплакал. Он вообще без слез не мог вспоминать те последние месяцы и дни жизни умирающего батюшки, что провели они вместе в Пинеге.

 

С наступлением зимы 1930 года преп. Никон почувствовал резкое ухудшение здоровья. Он поселился в деревне Воепола, в 3-х километрах от Пинеги, куда ссыльные ходили «отмечаться». Очень быстро он убедился, что хозяйка его квартиры - женщина с характером исключительно жестоким и сварливым. Она помыкала им, как своим рабом, заставляя делать самую тяжелую работу, хотя по состоянию здоровья он даже в концлагере был освобожден от таких работ. Отец Петр жил в соседней деревне Козловке, за 3 км от Воеполы, и знал по рассказам других о злом нраве хозяйки. Он не один раз предлагал о. Никону перебраться к нему и жить вдвоем. Но, верный своему намерению жить только по воле Божией, а «не самому, по своему смышлению располагать свою жизнь», старец от этих предложений молча уклонялся. «Верую, - писал он из ссылки, - что Господь пошлет мне именно то, что нужно и полезно мне». В начале Великого поста врач Пинежской районной больницы подтвердил, что у о. Никона далеко зашедший туберкулез легких. Хозяйка, узнав об этом, разволновалась и потребовала, чтобы он немедленно убирался из ее дома (болезнь действительно была очень опасной). «Иди куда хочешь,- кричала она, сбрасывая на пол его вещи, тюфяк и одежду. - Ты мне больной не нужен. Еще заразишься от тебя, чахоточного!» И тут вспомнилось ему, как в тихом и благодатном скиту, когда он был еще послушником Николаем, преп. Варсонофий молитвенно произнес над ним пророческие слова: «Господи! Спаси раба Твоего сего Николая! Буди ему помощник! Защити его, когда он не будет иметь ни крова, ни приюта!» И Господь не оставил Своего избранника. В Лазареву субботу, 22 марта/4 апреля 1931 года, к нему пришел о. Петр. Войдя в комнату, он увидел такую картину: больной лежит на 2-х сдвинутых табуретках, в шапке, в ватном подряснике и валенках. В изголовье стоит вещевой мешок со всеми пожитками.

 

- Что это значит? - спросил ошеломленный о. Петр. <br style="font-size: 12px; color: rgb(74, 89, 92); font-family: Verdana, Arial, Helvetica, sans-serif; margin-top: 0px; margin-right: 0px; margin-bottom: 0px; margin-left: 0px; padding-top: 0px; padding-right: 0px; padding-bottom: 0px; padding-left: 0px; text-align: justify; line-height: 18px; ">- А это значит - вылетай, куда хочешь, - ответил преподобный Никон и сам стал просить о. Петра о переезде к нему.

 

Тот спешно пошел обратно в свою деревню, взял лошадь и перевез батюшку к себе. Новая квартира стала последним пристанищем преп. Никона.

 

Вскоре, окруженный попечениями и заботами собрата, о. Никон стал чувствовать себя немного лучше. Он повеселел и охотно беседовал с о. Петром, вспоминая милую Оптину, этот потерянный рай, и беседы со старцем Варсонофием. Квартира, в которой они жили, была спокойная, ничто не нарушало тишины, столь необходимой для тяжело больного человека. О. Петр по мере своих сил самоотверженно ухаживал за старцем. Стараясь улучшить его стол, изобретал более вкусные кушанья, выменивал молоко и яйца, приносил рыбу. Он читал батюшке молитвенное правило и письма его духовных чад, предварительно отмечая в них карандашом наиболее существенное, писал под диктовку ответы.

 

Он очень привязался и искренне полюбил о. Никона за время совместной с ним жизни. Молитвенное настроение преподобного передавалось; ему, и чувствовал себя о. Петр, как когда-то в далеком, теперь недосягаемом Оптинском скиту, как около своего любимого учителя и старца. Все они были единого духа - Оптинского.

 

До последнего дня и часа о. Петр был рядом с преподобным старцем. Он вспоминал, как в июне 1931 года, истощенный до крайности, о. Никон едва слышным голосом попросил дать ему лист бумаги и карандаш - хотел что-то написать. «Какая красота в духовных книгах», - начал он, и карандаш выпал из его ослабевшей руки. Видя его тяжелое состояние, о. Петр поспешил пригласить архимандрита Никиту (Курочкина; †1937), насельника Зосимовой пустыни, родного брата одной из духовных дочерей о. Никона, который не замедлил прийти к умирающему и причастить его Св. Христовых Тайн и тут же после причащения прочитал над ним канон на исход души. В 10 часов 40 минут вечера 8 июля о. Никон отошел ко Господу, к Которому так стремился всю свою жизнь. Его духовная дочь сестра Ирина (Бобкова; схимонахиня Серафима; †3 ноября 1990) и о. Петр со страхом и трепетом видели, как душа преподобного покидала тело. Гроб для него был заранее заказан тоже о. Петром.

 

часть 2 см здесь http://pstgu.ru/news/martir/2011/07/08/30964/ - выдержка:

 

К середине мая болезнь преп. Никона приняла мучительную форму: высокая температура, жар, озноб, сменяющийся изнурительным потом, ужасающая слабость, отдышка и пролежни. Ему нечем было дышать: легкие его сократились. Все это время отец Петр самоотверженно ухаживал за ним. В последние два месяца болезни преподобный почти ежедневно причащался Святых Тайн. Молитвенное настроение преп. Никона передавалось и его сожителю, и чувствовал себя отец Петр, как когда-то в Оптинском скиту, а не в ссылке.

 

В конце апреля одна из его духовных дочерей видела сон, поразивший ее своей отчетливостью. Она описала его в письме преп. Никону. Виделось ей, что оптинский старец Варсонофий пришел на квартиру преподобного в Козельске и начал выносить вещи из комнаты. Когда же он взял кровать, чтобы ее вынести, она сказала: «Батюшка, зачем кровать-то выносить? Ведь отцу Никону негде будет спать». Старец на это ответил: «Он собирается ко мне, и ему кровать не нужна. Я ему свою дам кровать».

 

Страдания отца Никона к последним дням жизни уменьшились. Оставалась только слабость. Вспоминал он оптинских старцев и братий, называл по именам духовных детей, крестил воздух, как бы благословляя кого-то. Однажды увидел он почившего оптинского старца Макария: «А, всечестнейший батюшка, отец Макарий. Ирина, подай стул… К нам пришел старец Макарий, а ты не видишь». Сестра Ирина медлила исполнить приказание, думая, что преп. Никон бредит. «Простите, батюшка, ведь она неопытная», – тихо произнес преп. Никон и затих. До последних дней он едва слышным голосом диктовал отцу Петру ответы на письма. 25 июня он ослабел до такой степени, что и говорить не мог. Видя его тяжелое состояние, отец Петр поспешил пригласить архимандрита Никиту, который причастил его Святых Тайн и прочитал канон на исход души. Вечером того же дня отец Никон мирно почил о Господе в возрасте 43-х лет. В последние дни своей жизни он часто молил Господа о ниспослании ему христианской кончины, и Господь услышал его молитву и даровал ему кончину праведника, безболезненную, тихую, непостыдную, мирную. Казалось, что он не умер, а заснул спокойным сном до общего воскресения.

 

 

часть 3 - еще свидетельства о последних днях преп. Никона Оптинского, исповедника - см здесь http://www.rusvera.mrezha.ru/556/4.htm - выдержка:

 

В 1927 году о.Никона сослали на Соловецкие острова, до которых он не доехал из-за разыгравшегося на море шторма. После отбытия срока в Кемском концлагере его отправили в ссылку в село Пинега Архангельской области. Матушка Амвросия, узнав из переписки, что её духовный отец находится там при смерти, также приехала в Пинегу и наравне с другой шамординской послушницей, сестрой Ириной (Бобковой), оставалась близ старца до самой кончины.

 

Несмотря на тяжёлую, затянувшуюся болезнь, отец Никон отошёл в вечность тихо и спокойно, с улыбкой на устах. Последние два месяца он постоянно исповедовался и почти каждый день причащался Святых Христовых Таин. До самой кончины он диктовал письма своим чадам, не оставляя их без духовного руководства и молитвенной помощи, – донёс тяжёлый крест старчества до самого конца.

 

Свою последнюю исповедь о.Никон принёс глубоко почитавшемуся им оптинскому старцу Макарию, умершему за 190 лет до этого. За четыре дня до кончины он услышал стук в дверь и сказал: «Да-да, войдите. О, какое посещение...» В это время рядом с ним находилась сиделка, оптинская сестра Ирина. Отца Никона удивило, что обычно услужливая и спешащая по первому зову духовная дочь мешкает. «Ирина, что же ты? – спросил батюшка. – Пришёл старец Макарий меня исповедовать, а ты не даёшь ему стула?» Ирина обмерла, не зная, как поступить. Ведь о.Никон находился в полном духовном здравии, не в бреду, но вот разговаривал с кем-то... «Не обижайтесь на неё, – сказал о.Никон невидимому гостю, – неопытная она. Выйди-ка на пять минут, сестра Ирина, я поисповедуюсь...» Не зная, что и думать, Ирина ушла на вторую половину дома и слышала, как долго кому-то неведомому исповедуется батюшка.

 

За три дня до кончины о.Никон снял с себя и подарил Ирине двухстороннюю серебряную иконочку великомученицы Варвары и святителя Николая, благословлённую ему перед началом монашества епископом Трифоном (Туркестановым), а также надел на неё свой нательный крестик. Может быть, благодаря этим великим дарам и молитвенному заступничеству старца Господь продлил жизнь послушницы Ирины (в будущем схимонахини Серафимы) до возрождения Оптиной пустыни и Шамординского монастыря. Она, в свои 105 лет, стала одной из первых насельниц возрождённой Свято-Амвросиевой обители.

 

Удивительно и то, что отпет был о.Никон по монашескому чину собором священнослужителей из семи отцов. Это в ссылке, под строжайшим надзором! Подобное своеволие могло печально окончиться для каждого из отпевающих, как минимум дополнительным сроком. Господь словно специально устроил так, что священники были отпущены в Пинегу за неделю до кончины старца с работ на лесозаготовках, которые находились за десятки километров от города. При отпевании батюшку облачили в полумантию, холщовые поручи, епитрахиль из белого полотенца, которую сделал сам о.Никон перед смертью. В руки вложили свечу и кипарисовый крест. На шее остался большой медный крест – материнское благословение.

 

Проводить старца до кладбища пришло ещё несколько ссыльных священников, хорошо знавших и почитавших его. Летний июльский день 1931 года выдался ясным и солнечным. Вдруг откуда ни возьмись набежала тучка и пролилась серебряным дождиком – словно сама природа оплакала батюшку...