От разрушения к созиданию ( 14 апреля 2013 г.)

В 1912 году Святейший Синод принял решение перевести Старца Варсонофия настоятелем в Богоявленский Старо-Голутвин монастырь города Коломны с возведением в сан архимандрита.

 

"В день отъезда Батюшка служил в Скиту Литургию и затем прощался с братией у себя", - сообщает священник Василий Шустин, духовный сын Старца. - Прощание было трогательное, почти всем он кланялся в ноги, а некоторым, поклонившись, не хотел и вставать. Много было слез. В три часа совершил напутственный молебен и отправился на вокзал: вещей у него было - один маленький ручной саквояжик. По приезде в Москву Батюшка направился на подворье, в котором жил еписком Трифон (Туркестанов). При встрече с еписопом Батюшка поклонился ему в ноги. В этом подворье Батюшка жил 6-7 дней, пока епископ не возвел его в сан архимандрита".

 

"Как под терновый венец приклонил я главу свою под золотую митру", - говорил впоследствии Старец.

 

6 апреля во втором часу дня архимандрит Варсонофий прибыл в Коломну....Облекшись в архимандричью мантию, отец Варсонофий отслужил благодарственный молебен в Богоявленском соборе, приложился к престолу, иконам и чудотворному образу Преподобного Сергия Радонежского, небесного покровителя Старо-Голутвина монастыря. С трепетным волнением Старец принял настоятельский посох Преподобного, оставленный им своему ученику прп.Григорию, первому Голутвинскому игумену, и хранящийся в монастыре более пятисот лет. С настоятельского места о.Варсонофий благословил братию обители и в своем слове заверил, что вся его деятельность будет основана на любви. Любовью же он просил покрывать все недостатки его управления и попросил общих святых молитв.

Снова вспоминает о.Василий: "Сразу после молебна батюшка начал осмотр вверенной ему обители. Гостиница была неустроена, и почти во всем нашел Старец упущение и разруху.

 

- Что же мне делать, - говорил Батюшка, - где же я помещу приезжающих богомольцев?

 

И вот он велел мне и келейникам ехать в город и купить кроватей, материал для матрацев и подушек и сшить их.

 

- Денег, - говорит Батюшка, - у меня нет, но найдутся добрые люди, поезжайте.

 

И вот - дивное дело. Мне, человеку в студенческой форме, дают и кровати и материал без всякого разговора, с полной готовностью и без копейки денег. Правда, был со мной келейник батюшки, но его и меня никто не знал."

 

С первых дней Старец принялся за наведение истинно монастырского порядка: потребовал от насельников обязательного посещения всех служб и особенно - неукоснительного хождения к утрене, чему сам первый показывал пример, запретил им самовольно, без благословения, отлучение из монастыря. Не позволялось и готовить пищу в своих келлиях, все были призваны приходить в общую трапезную. О.Василий Шустин вспоминал: "Когда Батюшка пришел по звону в трапезную, все простые монахи удивились, что он так близок к ним. Пища была невозможная. Щи были из прелой капусты и рыбы с запахом. Эконом не пришел в трапезную, но батюшка послал за ним и заставил его есть обед из тех продуктов, которые он закупал. Эконом отварачивался, а батюшка его уличал. Недаром эконом носил шелковые рясы, и в его комнате можно было увидеть золотых рыбок. "Как можно, - говорил батюшка, - давать такую пищу, такую заразу..."

 

"Ужасный человек этот казначей, никого признавать не хочет, полный самочинник, - так охарактеризовал о.Варсонофий своего помощника. - От дел я его уже отстранил, так он хочет переводиться в другой монастырь - дорога скатертью".

Вслед за уходом казначея (эконома) началось постепенное обновление монастырского братства: "Когда я сюда приехал, - рассказывал батюшка, - меня встретили очень недружелюбно, а теперь, Слава Богу, все улаживается, и монашеская жизнь несколько настраивается. Некоторые монахи, не пожелавшие подчиниться новым порядкам, ушли, другие смирились. Поступили новые иноки, так что состав братии обновился. Господь даст, все придет в порядок.

 

Старец начал преобразовывать порядки в монастыре, воспитывать иноческое благочестие в его насельниках, приучать их к исполнению уставов и послушаний. Новый настоятель начал работать и над душами, положив начало внутреннему обновлению старо-голутвинских иноков. Каждый, кто желал спасения, нашел в Старце любящего и заботливого отца, который мог не только требовать, но и утешать.

 

"Монахи, - говорил о.Василий, - увидя такое отеческое отношение настоятеля, не чуждались его, но приходили и с любовию и доверим открывали ему свои души, а он начал их врачевать. Был там один алкоголик, иеродиакон; благодаря любви и стараниям Батюшки, он умер, как великий христианин. Батюшка своим смирением его возродил. И вообще, через два месяца монастырь стал неузнаваем."