Таблица лидеров

Приступая к Таинству исповеди, должно представлять себя со страхом, смирением и надеждою. Со страхом – как Богу, прогневанному грешником. В смирении – чрез сознание своей греховности. С надеждою – ибо приступаем к Чадолюбивому Отцу, пославшему для нашего искупления Сына Своего, Который взял грехи наши, пригвоздил их на кресте и омыл пречистою Своею кровию…В случае смущения и забвения грехов своих можно, идя к Таинству, записать оные для памяти и при забвении посмотреть в записку и объяснить духовнику. Подобные примеры встречаются в житиях и учениях святых отцев. Изъяснив перед духовником свою совесть, не надобно уже смущаться, что не все сказано – это от врага; а надо успокоиться, взирая на намерение свое ничего не утаить и на милосердие Божие, а смущение отвергать. Бояться стыда при исповеди – тоже от гордости; обличив себя пред Богом при свидетеле, получают успокоение и прощение. При исповеди надо пояснить все свои грехи, кроме разве когда забудешь, а не поверхностно говорить, ибо не исповеданный грех и не разрешается, разве что по забвению не изъяснишь. После исповеди надо блюсти себя от греховных действий. Но если и случится на кого оскорбиться или зазреть (осудить) кого: в этом, примиряясь с оскорбившим, быть спокойным, а за зазрение – самого себя зазреть и укорить. Главное, в исповеди надобно иметь сердце сокрушенно и смиренно, которое Бог не уничижит, и ежедневно надо иметь испытание самих себя и укорять себя, за содеянное нами приносить пред Богом покаяние. Из писем прп. Макария Оптинского

"Разве Бог плохо слышит?" Я имел счастье не только видеть Святейшего, но и прислуживать ему во время Литургии на Сербском подворье в Москве (я ещё не был в сане). Святейший приезжал без иподиаконов, и их обязанности выполняли мы, обычные алтарники. Само собой, ошибка была на ошибке. Тем не менее, это ничуть ему не мешало: не дадут дикирий с трикирием вовремя - так благословит, неправильно подадут облачение (облачение старенькое, поношенное) - сам всё поправит. Немного, правда, поворчал, когда по неаккуратности облили его при умовении рук. Гораздо больше его раздражали разговоры в алтаре: "Вы трижды грешите: сами не молитесь, другим мешаете и мне не разрешаете!". А во время своего первого визита он подосадовал на хор, который был прислан нашим благочинным - слишком громко пели: "Разве Бог плохо слышит?". К рассказам о нём можно добавить историю о том, как он поехал на трамвае исповедовать и напутствовать заключённого, который заявил, что покается только в том случае, если его посетит Патриарх.... (диакон Олег Вышинский) http://www.miloserdie.ru/index.php?ss=2&s=12&id=9083) PS оригинал текста оставлен без изменения, за исключением орфографических и пунктуационных ошибок. Очень рекомендую прочесть блог о Церковном Пении, тогда этот рассказ удается осмыслить более глубоко.

В Евангелии скрыт глубокий смысл, который постепенно проясняется для человека, внимательно читающего Писание. И по этой неисчерпаемой глубине содержания узнаем мы о Божественном происхождении Книги, потому что всегда можно отличить дело рук человеческих от творения Божия.Видели ли вы искусственные цветы прекрасной французской работы? Сделаны они так хорошо, что, пожалуй, не уступят по красоте живому растению. Но это — пока рассматриваем оба цветка невооруженным глазом. Возьмем увеличительное стекло и что же увидим? Вместо одного цветка — нагромождение ниток, грубых и некрасивых узлов; вместо другого — пречудное по красоте и изяществу создание. И чем мощнее увеличение, тем яснее проступает разница между прекрасным творением рук Божиих и жалким ему подражанием. Чем больше вчитываемся мы в Евангелие, тем явственнее разница между ним и лучшими произведениями величайших человеческих умов. Как бы ни было прекрасно и глубоко любое знаменитое сочинение — научное или художественное, но всякое из них можно понять до конца. Глубоко-то оно глубоко, но в нем есть дно. В Евангелии дна нет. Чем больше всматриваешься в него, тем шире раскрывается его смысл, неисчерпаемый ни для какого гениального ума. Из бесед прп. Варсонофия Оптинского

Для преподобного Амвросия не существовало незначительного. Он знал, что все в жизни имеет свою цену и свои последствия, и потому не было вопроса, на который бы он не отвечал с участием и желанием добра. Но, преподавая советы, Старец не имел обыкновения настойчиво требовать, чтобы они непременно исполнялись, и никогда не связывал относившихся к нему каким-либо запрещением. И если видел, что совет кому-либо не по сердцу, всегда прибавлял, как при личных разговорах, так и в письмах: «Впрочем, смотрите сами, и как найдете для себя более удобным, так и поступайте». Так всегда снисходительно относился Старец к немощам человеческим. Однако иногда прибавлял в назидание просившим у него советов: «Когда я говорю, надобно слушать с первого слова, тогда будет послушание воле Божией. Я мягкого характера, уступлю, но не будет пользы для души». Но так как, по пословице, «своя воля царя боле», и для всех она одинаково дорога, то Старцу, понятно, часто приходилось уступать. В таком случае он говорил: «как хочешь» или «можешь так поступить», но никогда не давал на дело благословение.Находились же такие люди, которые и дела желали вести по своей воле, и вместе просили на это у Старца благословение и все приставали: как же вы мне, Батюшка, благословите? Что же вы мне скажете?». Старец с огорчением в шутливом тоне отвечал иногда так: «Что реку человеку чудаку, или что возглаголю творящему свою волю?». Такими и подобными шуточными ответами он кое-как отделывался от настойчивых требований его благословения. А иному настойчивому своевольнику скажет: «Так-то, брат, обычай-то у нас бычий, а ум-то телячий». Тут он и сам посмеется и посетитель вместе с ним, может быть даже и не замечая того, что получил от Старца и выговор, и наставление; и только уже после поймет старческие слова и не оскорбится на Старца. Из книги архим. Агапита (Беловидова) «Житие прп. Амвросия старца Оптинского»