Таблица лидеров

Преподобный Марк Подвижник выставляет три особенные силы вражии, которые, подобно трем великим исполинам, ратуют как живущих в монастырях, так равно и всех, хотящих приблизиться к Богу. Эти три исполина суть: уныние, забвение и неведение, а по другим отцам — невежество и неразумие, которые предъидут всем другим страстям и пролагают удобный путь темному полчищу оных. Бывает, что часто мы не знаем, что нам делать, а если знаем, то часто забываем нужное и полезное для нас; а если помним, то часто от уныния ленимся исполнять должное и, таким образом, путаемся в сетях вражиих. И наоборот: унывает человек, и от уныния ленится исполнять свои обязанности; от такового уныния и разленения нередко предается он забвению, а находясь в забвении и самозабвении, человек иногда предается такому невежеству, что после, когда опомнится, сам стыдится своих невежественных и неприличных действий и неразумных и безрассудных слов. Чтобы оградить человека от нападений трех означенных исполинов, преподобный Марк предлагает три средства: ведение, получаемое от чтения Божественных и духовных книг, от слышания слова Божия и от вопрошения опытных; благое памятование: памятование Бога и Его вездеприсутствия, по сказанному в слове Божием; памятование Божественных Его заповедей и всего того, что, по слову апостола, честно, прелюбезно и достохвально, и особенно памятование смерти, суда Божия, ада и Царствия Небесного, по сказанному: поминай последняя твоя, и во веки не согрешиши (Сир. 7: 39); прилежное исполнение своих обязанностей относительно того, чтобы удерживать тело свое от излишнего сна, чрево от излишней пищи и пития, язык от празднословия и осуждения, ум от помыслов и попечений суетных, а сердце от похотей лукавых, чему содействует прежде всего трезвенное внимание и смиренное исполнение молитвенного правила, как церковного, так и келейного, и особенно частое с благоговением произношение молитвы Иисусовой, которую неопытным и начинающим должно первоначально иметь устную, как предписывает святой апостол Павел: Тем убо приносим жертву хваления выну Богу, сиречь плод устен исповедающихся имени Его (Евр. 13: 15). Так как я сам присно содержим есмь сими страстями, то и рассудил поделиться с вами беседой о них, по старинной пословице: "Чем богат, тем и рад". Из писем прп. Амвросия Оптинского

Огромные труды по управлению обителью отец Моисей нес как послушание, не оставляя духовных подвигов, никогда не забывая, что монастырь, в первую очередь, держится молитвой и духовным подвигом. Во всех хозяйственных делах он уповал на волю Божию. Те, кто долгое время знали архимандрита Моисея, вспоминают, какие труды он положил, чтобы при постоянном общении с людьми сохранять мир и терпение: «От природы горячий по характеру, многовременным подвигом понуждения себя он приобрел замечательную тихость и кротость в обращении. Но не вдруг и не легко досталась ему такая победа над гневом». Знавшие отца Моисея отмечали его мудрость, добродушие и незаурядное чувство юмора, хотя он мог быть и строгим: «Он бывал и весел без нарушения своего кроткого духовного величия; всегда сосредоточенный в себе, но ласковый в обхождении с ближними, невольно внушал к себе уважение». Какой высоты в смирении достиг отец Моисей свидетельствуют его слова, сохранившиеся в воспоминаниях: «Сам-то я хуже всех, другие, может быть, только думают, что они хуже всех, а я на самом деле дознал, что я хуже всех». Поскольку архимандрит Моисей был очень прост в обращении со всеми, это располагало братию при любых недоумениях в отношении его слов и дел, обидах или недовольствах, безо всякой боязни обращаться к нему. Вот какой случай сохранился в воспоминаниях: «Одному монаху из оптинских старожилов некоторые распоряжения настоятеля показались неосновательными; долго он боролся с самим собою, желая объяснить это настоятелю, но боялся его расстроить; наконец решился высказать свои мысли. "А там, — подумал он, — пусть уж будет, что будет!" Пришел к отцу архимандриту и сказал ему: "Батюшка, меня один помысл очень беспокоит". — "Что же тебе, брат, помысл говорит?" — "А вот, батюшка, помысл мне говорит, что вы не так делаете то и то",— и высказал все, что было у него на уме. Отец архимандрит выслушал все молча и внимательно, а потом тихо, с улыбкою, отвечал: "Скажи, брат, твоему помыслу, что это не его дело". С тем и отпустил этого монаха, так что он, обезоруженный кротостью настоятеля, удалился совершенно успокоенный и после сам смеялся над собою, как просто разрешились все его мысленные колебания». Старая братия Оптиной не сразу приняла настоятеля, особенно пожилые монахи высказывали недовольство его деятельностью. Был среди них и отец Вассиан, по годам и времени пребывания в обители считавший себя старше настоятеля и вправе советовать ему. Он часто приходил к отцу Моисею с критикой его действий: «Бывало и соберется, придет из cкита в монастырь и, с свойственной ему простотой, начнет выговаривать отцу архимандриту и делать ему замечания. Тот принимал его всегда с обычной своей любовью, молча выслушивал его, давал ему наговориться вдоволь, и потом, уходя в свою келью, возвращался оттуда со связкой баранок или чем-нибудь подобным и, благодаря своего обличителя, отдавал ему гостинец, приговаривая: "Ну, отец Вассиан, спаси тебя Господи, что потрудился посетить меня грешного, вот тебе за это и гостинец". Бывало, братия увидят, что схимник возвращается в скит со связкой баранок и, улыбаясь, догадывались, что он приходил учить или обличать архимандрита»… Очевидное бескорыстие и нестяжательность настоятеля привлекали в Оптину многочисленных благотворителей. Оказывая им должное уважение, архимандрит Моисей никогда не имел лицемерия или человекоугодия. Одно семейство, много жертвовавшее Оптиной, как-то предъявило жалобы на гостинника, упомянув свои благодеяния. На этот старец ответил: «Мы думали, что вы благотворите ради Бога и от Него ждете награды, а мы, убогие и неисправные, чем воздадим?» И хотя в последние годы жизни архимандрита Моисея за обителью числился довольно большой долг (он со временем был уплачен), при налаженном хозяйстве, обширных угодьях и множестве благотворителей, это уже была совсем другая ситуация, по сравнению с тем, что было в Оптиной, когда отец Моисей принял ее под свое управление. Благодаря его трудам Оптина Пустынь к середине XIX столетия стала крупнейшим монастырем, духовным центром России. Из жития прп. Моисея Оптинского