Таблица лидеров

Мы сейчас не можем нести тех подвигов, которые несли древние отцы, но все равно мое сердце на стороне того монашества. (иером. Василий Росляков) Когда они соберутся на молитву, то в церквах царствует такое молчание, что, несмотря на бесчисленное множество присутствующих, будто нет никого, кроме читающего псалмы, а особенно когда совершается молитва, то не слышно не только харканья, кашля, зевоты, вздохов, но даже никаких слов, кроме священнических, и кроме тех, которые сами собою непостижимым образом вырываются у молящихся от сердечного избытка. А того, кто вслух молится или во время молитвы кашляет, зевает, вздыхает и прочее, они почитают вдвойне виновным. Во-первых, он виноват тем, что сам небрежно приносит молитву Богу и, во-вторых, — что мешает другому молиться с усердием. Потому-то они считают более полезным совершать молитвы хотя и короче, но чаще, чтобы через частые молитвы пребывать в постоянном союзе с Богом, а через краткие — избежать стрел дьявола, нападающего на нас особенно во время молитвы. По окончании псалмопения в общем собрании никто даже на короткое время не останавливается и не разговаривает с другим, также никто не выходит из кельи весь день и не оставляет дела, которым занимается, кроме тех, которые будут позваны на какое-либо необходимое дело. Выйдя из кельи, они ни с кем не разговаривают; но, исполняя порученное дело, твердят на память псалом или какое-либо место из Св. Писания; и таким образом, постоянно занимая ум и уста, не пристают не только к вредным заговорам, худым советам, но и к бесполезным разговорам.У них строго наблюдается, чтобы никто, а особенно младшие, ни с кем не останавливались и на короткое время, не выходили куда-нибудь и не брали друг друга за руки. Замеченные в нарушении этих правил почитаются людьми упрямыми, нарушителями заповедей, виновными, подвергаются подозрению в злоумышлении; и если в присутствии всех братьев не раскаются, то не допускаются к участию в общей молитве. Кто на дневную молитву не придет до окончания первого псалма, тому не позволено даже входить в церковь. Если кто во время богослужения в третий, шестой и девятый часы придет после окончания начатого псалма, тот не смеет войти в церковь и соединиться с молящимися, а остается за дверьми до окончания службы и при выходе, всем кланяясь до земли, просит прощения в своей нерадивости или медлительности; а если не покается и не поспешит испросить прощения, то его не допускают и к следующему богослужению.Желающий, чтобы приняли его в общежитие, допускается в него после того, как в продолжение десяти дней или более покажет еще вне монастыря неизменность своего желания, смирения и терпения. Здесь он должен повергаться на землю перед проходящими братьями, которые подозревают его в неискренности, будто он не по набожности, а по нужде хочет вступить в монастырь; он должен терпеть разные обиды и поношения. Только после многих опытов, которыми он должен доказать свое постоянство, свою готовность терпеть искушения и поношения, его принимают. Принятый, после достаточного испытания, в монастырь и облеченный в монастырское одеяние, не допускается сразу же в сообщество братьев, а отдается под наблюдение старцу, который отдельно живет недалеко от монастыря, занимаясь принятием странников и услужением им. Если в продолжение целого года он безропотно будет услуживать странникам, через это получит наставление в смирении и терпении и долгим упражнением докажет их, то его допускают в сообщество братьев и поручают другому старцу, который начальствует над десятью младшими. Старец тот, прежде всего, старается научить его побеждать свою волю, желания, чтобы он мог постепенно восходить к высшему совершенству; а для этого намеренно приказывает ему делать то, что противно ему. Многими опытами доказано, что не может обуздать своих похотей тот монах (особенно из молодых), который не научился послушанием умерщвлять свою волю. Поэтому они говорят, что тот, кто не научился сначала побеждать свою волю, тот никак не может подавлять гнев, уныние, блудную похоть; не может иметь истинного смирения, постоянного единения и согласия с братьями и долго пребывать в общежитии. Младшим приказывается не скрывать своих помыслов от старца. Преподав новичкам первоначальные наставления, стараются вести их к большему совершенству, при этом лучше узнавая — истинное или притворное у них смирение. А для более удобного достижения этого учат их не скрывать из-за ложного стыда никаких сердечных помыслов, а тотчас, по возникновении их, открывать старцу своему и в суждении о них не доверять своему мнению, а считать худым или добрым только то, что старец признает таким. Иначе хитрый дьявол никак не может обольстить и низложить молодого монаха, если не убедит его — по гордости или стыдливости — скрывать свои помыслы от старца. Это общий и ясный признак дьявольского внушения, если мы стыдимся открыть его старцу. преп. Иоанн Кассиан Римлянин Писания

Всё, что в жизни – всё на время, Нам на краткий миг дано: Счастья сладость, горя бремя – Всё мгновение одно. Жизнь сама – одно мгновенье, Радость – светлая мечта, Скорби – призрак сновиденья, Все заботы – суета! Подождите, потерпите, – Есть награда тем, кто ждёт; Не печальтесь, не грустите; Время мчится – всё пройдёт. (отец Николай Гурьянов)

"Он искренно ищет спасения, да хочет все сразу понять умом, хочет без практики постигнуть одним умом, приобрести голословные знания. <...> Ложный путь, если мы будем стараться постигнуть все одним умом, будем обращать внимание на разные сомнения да вопросы, стараясь сразу уяснить себе их, - враг закидает тогда совсем, забьет. <...> Чем более живет монах в монастыре, тем более узнает, тем большему научается. Это происходит постепенно. Конечно, Бог может сразу обогатить нищего. Бывали случаи, что сразу просвещался ум свыше. Возьмите в пример земного царя. Ведь он может, встретив нищего дать ему несколько тысяч или даже десятков тысяч рублей, - и нищий стал богат, хотя до сих пор самый большой капитал его был 40 копеек. Так же и Господь может просветить разум человека...Одно дело - ум, другое - рассуждение. Рассуждение есть дар Божий, как и все вообще у нас есть дар Божий. Но рассуждение выше других даров и приобретается не сразу. Человек может быть очень умным, но совершенно нерассудительным, может удовлетворять самым низменным скотским потребностям, иметь любовниц и даже совершенно не признавать Бога. Есть люди плотские, которые только и живут для чрева, для блуда. Есть люди душевные - это повыше плотских. И наконец, есть люди духовные. Разница между душевными людьми и духовными громадная. Ибо, как говорит Апостол, душевный человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает это безумием. Он может познать всякую человеческую мудрость, всякую философию, одним словом, но духовного рассуждения не иметь." ( из дневник послушника Николая Беляева (преподобного Оптинского старца Никона))

Скрывай свое духовное богатство и не обнаруживай его без нужды. Посмотри, как люди скрывают свои материальные сокровища и как — если принуждают их сказать, сколько они имеют, — всегда утаивают основные суммы, заявляя лишь о незначительных. Очень мало таких, кто желает публично представить всё, что имеет, и еще меньше тех, кто завышает размеры своего состояния, причем сих последних мир считает несерьезными и безрассудными. Это для тебя ясное указание к тому, что и ты должен скрывать свои духовные стяжания, то есть твои добродетели и подвиги: твои посты, и бдения, и молитвы. Почему мудрые чада века сего не выставляют напоказ свои материальные богатства? По двум причинам: чтобы не проведали о том жулики и чтобы не вызвать зависть у злобных людей. Но и в отношении к благам духовным есть свои воры и завистники. Это духи злобы. Стоит тебе только объявить о каком-нибудь духовном прибытке — они тут же постараются уменьшить его или расточить. Собственно, как только раструбил ты о нем безо всякой нужды (скажем, из тщеславия, чтобы похвалиться) — считай, что они уже отняли его у тебя и пустили по ветру. И ты, с преизбытком богатый духовными благами, внезапно и неощутимо делаешься нищим и убогим. Многие духовные богачи, святые, были в глазах мира юродивыми, чтобы за мнимым безумством скрыть свою великую мудрость и свойственную им душевную силу. Авва Исайя пишет; «Те добродетели приятны Богу, которые совершаются втайне». А преподобный Нил Синайский говорит: «Покрытая кожа на теле белая, а открытая - опаленная и черная». Так обстоит дело и с нашими сокрытыми либо обнародованными добрыми делами. Святитель Николай Сербский