Перейти к публикации

Апрель

Пользователи
 Просмотреть профиль  Активность

  • Публикации

    3 182

  • Зарегистрирован

  • Посещение

  • Дней в лидерах

    142

Записи блога, опубликованные пользователем Апрель

  1. Апрель

    Плач покаянный

    Автор: Апрель,

    ПЛАЧ ПОКАЯННЫЙ
     
    Святителя Тихона Задонского
     
    Глаголы моя внуши, Господи, разумей зва­ние мое. Вонми гласу моления моего, Царю мой и Боже мой, яко к Тебе помолюся, Госпо­ди. Заутра услыши глас мой, заутра предстану Ти, и узриши мя. (Пс 5:2-4.)
    Припев: Помилуй мя, Боже, помилуй мя.
    Господи, да не яростию Твоею обличиши мене, ниже гневом Твоим накажеши мене. Помилуй мя, Господи, яко немощен есмь, ис­цели мя, Господи, яко смятошася кости моя. И душа моя смятеся зело; и Ты, Господи, до­коле? Обратися, Господи, избави душу мою; спаси мя ради милости Твоея. Яко несть в смерти поминаяй Тебе; во аде же кто исповестся Тебе? (Пс.6:2-6.)
    Воскресни, Господи, Боже мой, да возне­сется рука Твоя, не забуди убогих Твоих до конца (Пс.9:33.)
    Ты, Господи, сохраниши ны и соблюдеши ны от рода сего и во век (Пс.11:8).
    Призри, услыши мя, Господи, Боже мой, просвети очи мои, да не когда усну в смерть, да не когда речет враг мой: укрепихся на него. Стужающии ми возрадуются, аще подвижуся. Аз же на милость Твою уповах. Возрадуется сердце мое о спасении Твоем, воспою Господеви, благодеявшему мне, и пою имени Гос­пода Вышняго (Пс.12:4-7).
    Соверши стопы моя во стезях Твоих, да не подвижутся стопы моя (Пс.16:5).
    Удиви милости Твоя, спасаяй уповающыя на Тя от противящихся деснице Твоей. Сохра­ни мя, Господи, яко зеницу ока, в крове крилу Твоею покрыеши мя, от лица нечестивых, острастших мя. Врази мои душу мою одержаша, тук свой затвориша, уста их глаголаша горды­ню. Изгонящии мя ныне обыдоша мя, очи свои возложиша уклонити на землю. Объяша мя, яко лев готов на лов, и яко скимен, обитаяй в тайных. Воскресни, Господи, предвари я, и запни им, избави душу мою от нечестиваго, оружие Твое от враг руки Твоея (Пс.16:7-13).
    Грехопадения кто разумеет? От тайных моих очисти мя, и от чуждих пощади раба Твоего (Пс.18:13).
    Ты же во Святем живеши, хвало Израилева. На Тя уповаша отцы наши, уповаша и избавил еси я. К Тебе воззваша, и спасошася, на Тя уповаша, и не постыдешася (Пс.21:4-6).
    Да не отступиши от мене, яко скорбь близ, яко несть помогаяй ми (Пс.21:12).
    Господи, не удали помощь Твою от мене, на заступление мое вонми. Избави от оружия душу мою, и из руки песии единородную мою. Спаси мя от уст Львовых и от рог едино-рожь смирение мое (Пс.21:20-22).
    Помяни щедроты Твоя, Господи, и милос­ти Твоя, яко от века суть. Грех юности моея и неведения моего не помяни, по милости Тво­ей помяни мя Ты, ради благости Твоея, Госпо­ди (Пс.24:6-7).
    Скорби сердца моего умножишася, от нужд моих изведи мя. Виждь смирение мое и труд мой, и остави вся грехи моя. Виждь вра­га моя, яко умнбжишася (Пс.24:17-19).
    Сохрани душу мою, и избави мя, да не постыжуся, яко уповах на Тя (Пс.24:20).
    Услыши, Господи, глас мой, имже воззвах: помилуй мя и услыши мя. Тебе рече сердце мое: Господа взыщу. Взыска Тебе лице мое, лица Твоего, Господи, взыщу. Не отврати лица Твоего от мене и не уклонися гневом от раба Твоего; помощник мой буди, не отрини мене, и не остави мене, Боже, Спасителю мой. Яко отец мой и мати моя остависта мя, Господь же восприят мя. Законоположи ми, Господи, в пути Твоем, и настави мя на стезю правую враг моих ради. Не предаждь мене в душы стужающих ми: яко воссташа на мя свидетеле неправеднии, и солга неправда себе. Верую видети благая Господня на земли живых. По­терпи Господа, мужайся, и да крепится сердце твое, и потерпи Господа (Пс.26:7-14).
    На Тя, Господи, уповах, да не постыжуся во век: правдою Твоею избави мя и изми мя. При­клони ко мне ухо Твое, ускори изъяти мя: буди ми в Бога Защитителя и в дом прибежища, еже спасти мя. Яко держава моя и прибежище мое еси Ты, и имене Твоего ради наставиши мя и препитаеши мя. Изведеши мя от сети сея, юже скрыша ми: яко Ты еси Защититель мой, Гос­поди. В руце Твои предложу дух мой: избавил мя еси, Господи Боже истины. Возненавидел еси хранящыя суеты вотще; аз же на Господа уповах. Возрадуюся и возвеселюся о милости Твоей, яко призрел еси на смирение мое, спасл еси от нужд душу мою (Пс.30:1-8).
    К Тебе, Господи, воззову, Боже мой, да не премолчиши от мене, да не когда премолчиши от мене, и уподоблюся низходящым в ров. Услыши, Господи, глас моления моего, внегда молити ми ся к Тебе, внегда воздети ми руце мои к храму святому Твоему. Не привлецы ме­не со грешники и с делающими неправду не погуби мене, глаголющими мир с ближними своими, злая же в сердцах своих (Пс.27:1-3).
    Просвети лице Твое на раба Твоего, спаси мя милостию Твоею. Господи, да не постыжуся, яко призвах Тя (Пс.30:17-18).
    Ты еси прибежище мое от скорби, обдержащия мя: радосте моя, избави мя от обышедших мя (Пс.31:7).
    Яко беззакония моя превзыдоша главу мою, яко бремя тяжкое отяготеша на мне.
    Возсмердеша и согниша раны моя от лица безумия моего. Пострадах и слякохся до кон­ца, весь день сетуя хождах (Пс.37:5-7).
    Господи, пред Тобою все желание мое, и воздыхание мое от Тебе не утаися. Сердце мое смятеся, остави мя сила моя, и свет очию мо­ею, и той несть со мною (Пс.37:10-11).
    Не остави мене, Господи Боже мой, не от­ступи от мене. Вонмй в помощь мою, Господи спасения моего (Пс 37:22).
    Одержаша мя злая, имже несть числа, постигоша мя беззакония моя, и не возмогох зрети, умножишася паче влас главы моея, и сердце мое остави мя. Благоволи, Господи, избавити мя: Господи, во еже помощи ми вонми. Да постыдятся и посрамятся вкупе ищущии душу мою изъяти ю, да возвратятся вспять и постыдятся хотящий ми злая. Да приимут абие студ свой глаголющии ми: бла-гоже, благоже. Да возрадуются и возвеселятся о Тебе вси ищущии Тебе, Господи, и да рекут выну: да возвеличится Господь, любящии спасение Твое. Аз же нищ есмь и убог, Господь попечется о мне. Помощник мой и Защититель мой еси Ты, Боже мой, не закосни (Пс.39:13-18).
    Услыши ны, Боже, Спасителю наш, упо­вание всех концев земли, и сущих в мори да­лече (Пс.64:6).
    Боже, ущедри ны и благослови ны, просве­ти лице Твое на ны и помилуй ны (Пс.66:2).
    Спаси, мя, Боже, яко внидоша воды до ду­ши моея. Углебох в тимении глубины, и несть постояния. Приидох во глубины морския, и буря потопи мя (Пс.68:2-3).
    Услыши мя, Господи, яко блага милость Твоя: по множеству щедрот Твоих призри на мя. Не отврати лица Твоего от отрока Твоего, яко скорблю, скоро услыши мя. Вонми души моей, и избави ю (Пс.68:17-19).
    Не отвержи мене во время старости: вне-гда оскудевати крепости моей, не остави ме­не. Яко реша врази мои мне, и стрегущии ду­шу мою совещаша вкупе, глаголюще: Бог ос­тавил есть его, пожените и имите его, яко несть избавляяй. Боже мой, не удалися от ме­не, Боже мой, в помощь мою вонми. Да по­стыдятся и исчезнут оклеветающии душу мою, да облекутся в студ и срам ищущии злая мне (Пс.70:9-13).
    Что бо ми есть на небеси? И от Тебе что восхотех на земли? Исчезе сердце мое и плоть моя, Боже сердца моего, и часть моя, Боже, во век (Пс.72:25-26).
    Да не возвратится смиренный посрамлен, нищ и убог восхвалита имя Твое. Востани, Бо­же, суди прю Твою, помяни поношение Твое, еже от безумнаго весь день. Не забуди гласа молитвенник Твоих, гордыня ненавидящих Тя взыде выну (Пс.73:21-23).
    Не помяни наших беззаконий первых: скоро да предварят ны щедроты Твоя, Госпо­ди, яко обнищахом зело. Помози нам, Боже, Спасителю наш, славы ради имени Твоего, Господи, избави ны, и очисти грехи наша имене ради Твоего (Пс.78:8-9).
    Воздвигни силу Твою и прииди во еже спасти нас. Боже, обрати ны и просвети лице Твое, и спасемся (Пс.79:3-4).
    Благоволил еси, Господи, землю Твою, возвратил еси плен Иаковль, оставил еси без­закония людей Твоих, покрыл еси вся грехи их. Укротил еси весь гнев Твой, возвратился еси от гнева ярости Твоея. Возврати нас, Боже спасений наших, и отврати ярость Твою от нас. Еда во веки прогневаешися на ны? Или простреши гнев Твой от рода в род? Боже, Ты, обращься, оживиши ны, и людие Твои возве­селятся о Тебе. Яви нам, Господи, милость Твою, и спасение Твое даждь нам. Услышу, что речет о мне Господь Бог: яко речет мир на люди Своя и на преподобныя Своя, и на об-ращающыя сердца к Нему (Пс.84:2-9).
    Господи Боже спасения моего, во дни воззвах и в нощи пред Тобою: да внидет пред Тя молитва моя, приклони ухо Твое к молению моему. Яко исполнися зол душа моя, и живот мой аду приближися (Пс.87:2-3).
    Приклони, Господи, ухо Твое, и услыши мя, яко нищ и убог есмь аз (Пс.85:1).
    Кто весть державу гнева Твоего, и от стра­ха Твоего ярость Твою исчести? Десницу Твою тако скажи ми, и окованныя сердцем в мудро­сти. Обратися, Господи, доколе? И умолен бу­ди на рабы Твоя (Пс.89:11-13).
    Господи, услыши молитву мою, и вопль мой к Тебе да приидет. Не отврати лица Твое­го от мене; воньже аще день скорблю, при­клони ко мне ухо Твое; воньже аще день при­зову Тя, скоро услыши мя. Яко исчезоша яко дым дние мои, и кости моя яко сушило сосхошася (Пс.101:2-4).
    Открый очи мои, и уразумею чудеса от за­кона Твоего. Пришлец аз есмь на земли, не скрый от мене заповеди Твоя (Пс.118:18-19).
    Воздрема душа моя от уныния, утверди мя в словесех Твоих. Путь неправды отстави от мене, и законом Твоим помилуй мя (Пс.118:28-29).
    Путь оправданий Твоих вразуми ми, и поглумлюся в чудесех Твоих (Пс.118:27).
    Вразуми мя, и испытаю закон Твой, и со­храню и всем сердцем моим. Настави мя на стезю заповедей Твоих, яко тую восхотех. Приклони сердце мое во свидения Твоя, а не в лихоимство. Отврати очи мои, еже не видети суеты, в пути Твоем живи мя. Постави рабу Твоему слово Твое в страх Твой. И да приидет на мя милость Твоя, Господи, спасение Твое по словеси Твоему (Пс.118:34-37, 41).
    Помолихся лицу Твоему всем сердцем мо­им: помилуй мя по словеси Твоему. Милости Твоея, Господи, исполнь земля, оправданием Твоим научи мя (Пс.118:58, 64).
    Благости и наказанию, и разуму научи мя, яко заповедем Твоим веровах (Пс.118:66).
    Благ еси Ты, Господи, и благостию Твоею научи мя оправданием Твоим (Пс.118:68).
    Руце Твои сотвористе мя, и создасте мя: вразуми мя, и научуся заповедем Твоим (Пс.118:73).
    Буди же милость Твоя да утешит мя по словеси Твоему рабу Твоему. Да приидут мне щедроты Твоя, и жив буду, яко закон Твой по­учение мое есть (Пс.118:76-77).
    Буди сердце мое непорочно во оправданиих Твоих, яко да не постыжуся (Пс.118:80).
    Твой есмь аз, спаси мя, яко оправданий Твоих взысках (Пс.118:94).
    Заступи мя по словеси Твоему, и жив буду, и не посрами мене от чаяния моего; помози ми, и спасуся, и поучуся во оправданиях Тво­их выну (Пс.118:116-117).
    Призри на мя и помилуй мя, по суду лю­бящих имя Твое. Стопы моя направи по сло­веси Твоему, и да не обладает мною всякое беззаконие. Избави мя от клеветы человеческия, и сохраню заповеди Твоя. Лице Твое про­свети на раба Твоего и научи мя оправданием Твоим (Пс.118:132-135).
    Воззвах всем сердцем моим, услыши мя, Господи, оправдания Твоя взыщу. Воззвах Ти, спаси мя, и сохраню свидения Твоя. Глас мой услыши, Господи, по милости Твоей, по судь­бе Твоей живи мя (Пс.118:145-146, 149).
    Да приближится моление мое пред Тя, Господи, по словеси Твоему вразуми мя. Да внидет прошение мое пред Тя, Господи, по словеси Твоему избави мя. Отрыгнут устне мои пение, егда научиши мя оправданием Твоим. Провещает язык мой словеса Твоя, яко вся заповеди Твоя правда. Да будет рука Твоя еже спасти мя, яко заповеди Твоя изволих. Возжелах спасение Твое, Господи, и закон Твой поучение мое есть. Жива будет душа моя, и восхвалит Тя, и судьбы Твоя помогут мне. Заблудих, яко овча погибшее: взыщи раба Твоего, яко заповедей Твоих не забых (Пс.118:169-176).
    К Тебе возведох очи мои, живущему на не­беси (Пс.122:1).
    Возврати, Господи, пленение наше, яко потоки югом (Пс.125:4).
    Из глубины воззвах к Тебе, Господи, Гос­поди, услыши глас мой. Да будут уши Твои внемлюще гласу моления моего. Аще беззако­ния назриши, Господи, Господи, кто постоит? Яко у Тебе очищение есть (Пс.129:1-3).
    Помяни, Господи, Давида, и всю кротость его (Пс.131:1).
    Господи, воззвах к Тебе, услыши мя: вон-ми гласу моления моего, внегда воззвати ми к Тебе. Да исправится молитва моя, яко кадило пред Тобою, воздеяние руку моею, жертва ве­черняя. Положи, Господи, хранение устом моим, и дверь ограждения о устнах моих. Не уклони сердце мое в словеса лукавствия, непщевати вины о гресех, с человеки делающими беззаконие (Пс.140:1-4).
    Сохрани мя от сети, юже составиша ми, и от соблазн делающих беззаконие (Пс.140:9).
    Гласом моим ко Господу воззвах, гласом моим ко Господу помолихся. Пролию пред Ним моление мое, печаль мою пред Ним воз­вещу (Пс.141:2-3).
    Господи, услыши молитву мою, внуши моление мое во истине Твоей, услыши мя в правде Твоей, и не вниди в суд с рабом Твоим, яко не оправдится пред Тобою всяк живый. Яко погна враг душу мою, смирил есть в зем­лю живот мой, посадил мя есть в тёмных, яко мертвыя века. И уны во мне дух мой, во мне смятеся сердце мое. Помянух дни древния, поучихся во всех делех Твоих, в творениих ру­ку Твоею поучахся. Воздех к Тебе руце мои, душа моя, яко земля безводная Тебе. Скоро услыши мя, Господи, исчезе дух мой; не от­врати лица Твоего от мене, и уподоблюся низходящым в ров. Слышану сотвори мне заутра милость Твою, яко на Тя уповах. Скажи мне, Господи, путь, воньже пойду, яко к Тебе взях душу мою. Изми мя от враг моих, Господи, к Тебе прибегох. Научи мя творити волю Твою, яко Ты еси Бог мой. Дух Твой Благий наставит мя на землю праву. Имене Твоего ради, Госпо­ди, живиши мя; правдою Твоею изведеши от печали душу мою. И милостию Твоею потре-биши враги моя, и погубиши вся стужающыя души моей; яко аз раб Твой есмь (Пс. 142).
    Услыши, Господи, очисти, Господи, вонми, Господи, и сотвори, и не закосни Тебе ра­ди (Дан.9:19).
  2. Апрель
    Священник Александр Ельчанинов
     
    Демонская твердыня(о гордости)
     
    Величайший знаток глубин человеческого духа, преподобный Исаак Сирин, в своем 41-м слове говорит: «Восчувствовавший свой грех выше того, кто молитвою своею воскрешает мертвых; кто сподобился видеть самого себя, тот выше сподобившегося видеть ангелов».
    Вот к этому познанию самого себя и ведет рассмотрение вопроса, который мы поставили в заголовке.
    И гордость, и самолюбие, и тщеславие, сюда можно прибавить — высокомерие, надменность, чванство, — все это разные виды одного основного явления — «обращенности на себя»; оставим его как общий термин, покрывающий все вышеперечисленные термины.
    Из всех этих слов наиболее твердым смыслом отличаются два: тщеславие и гордость; они, по «Лествице», как отрок и муж, как зерно и хлеб, начало и конец.
    Симптомы тщеславия, этого начального греха: нетерпение упреков, жажда похвал, искание легких путей, непрерывное ориентирование на других — что они скажут? как это покажется? что подумают? «Тщеславие издали видит приближающегося зрителя и гневливых делает ласковыми, легкомысленных — серьезными, рассеянных — сосредоточенными, обжорливых — воздержанными и т.д.» — все это, пока есть зрители.
    Детская и юношеская застенчивость часто ни что иное, как то же скрытое самолюбие и тщеславие.
    Той же ориентировкой на зрителя объясняется грех самооправдания, который часто вкрадывается незаметно даже в нашу исповедь: «грешен как и все», «только мелкие грехи — никого не убил, не украл». В дневниках графини Софьи Андреевны Толстой есть такое характерное место: «И то, что я не умела воспитать детей (вышедши замуж девочкой и запертая на 18 лет в деревне), меня часто мучает». Главная покаянная фраза совершенно отменяется самооправданием в скобках.
    «Бес тщеславия радуется, — говорит прп. Иоанн Лествичник, — видя умножение наших добродетелей: чем больше у нас успехов, тем больше пищи для тщеславия». «Когда я храню пост, я тщеславлюсь; когда же, для утаения подвига моего, скрываю его — тщеславлюсь о своем благоразумии. Если я красиво одеваюсь, я тщеславлюсь, а переодевшись в худую одежду, тщеславлюсь еще больше. Говорить ли стану — тщеславием облекаюсь; соблюдаю молчание — паки оному предаюсь. Куда сие терние ни поверни, все станет оно вверх своими спицами».
    Ядовитую сущность тщеславия хорошо знал Лев Толстой. В своих ранних дневниках он жестоко обличает себя за тщеславие. В одном из дневников 50-х годов он горько жалуется, что стоит появиться в его душе доброму чувству, непосредственному душевному движению, как сейчас же появляется оглядка на себя, тщеславное ощупывание себя, и вот — драгоценнейшие движения души исчезают, тают, как снег на солнце. Тают — значит, умирают; значит — благодаря тщеславию умирает лучшее, что есть в вас, значит, — мы убиваем себя тщеславием. Реальную, простую, добрую жизнь заменяем призраками. Тщеславный стремится к смерти и ее получает.
    «Я редко видел, — пишет один из современных писателей, — чтобы великая немая радость страдания проходила далями человеческих душ, не сопровождаемая своим отвратительным спутником — суетным, болтливым кокетством (тщеславием). В чем сущность кокетства? По-моему, в неспособности к бытию. Кокетливые люди — люди, в сущности, не существующие, ибо бытие свое они сами приравнивают к мнению о них других людей. Испытывая величайшие страдания, кокетливые люди органически стремятся к тому, чтобы показать их другим, ибо посторонний взгляд для них то же, что огни рампы для театральных декораций» (Степун, «Николай Переслегин», с. 24).
    Усилившееся тщеславие рождает гордость.
    Гордость есть крайняя самоуверенность, с отвержением всего, что не мое, источник гнева, жестокости и злобы, отказ от Божией помощи, «демонская твердыня». Она — «медная стена» между нами и Богом (Авва Пимен); она — вражда к Богу, начало всякого греха, она — во всяком грехе. Ведь всякий грех есть вольная отдача себя своей страсти, сознательное попрание Божьего закона, дерзость против Бога, хотя «гордости подверженный как раз имеет крайнюю нужду в Боге, ибо люди спасти такого не могут» (Лествица).
    Откуда же берется эта страсть? Как она начинается? Чем питается? Какие степени проходит в своем развитии? По каким признакам можно узнать ее?
    Последнее особенно важно, так как гордый обычно не видит своего греха. «Некий разумный старец увещал на духу одного брата, чтобы тот не гордился: а тот, ослепленный умом своим отвечал ему: «Прости меня, отче, во мне нет гордости». Мудрый старец ему ответил: «Да чем же ты, чадо, мог лучше доказать свою гордость, как ни этим ответом!»
    Во всяком случае, если человеку трудно просить прощения, если он обидчив и мнителен, если помнит зло и осуждает других, то это все — несомненно признаки гордости.
    Об этом прекрасно пишет Симеон Новый Богослов:
    «Кто, будучи безчестим или досаждаем, сильно болеет от этого сердцем, о том человеке ведомо да будет, что он носит древнего змия (гордость) в недрах своих. Если он станет молча переносить обиды, то сделает змия этого немощным и расслабленным. А если будет противоречить с горечью и говорить с дерзостью, то придаст силы змию изливать яд в сердце его и немилосердно пожирать внутренности его».
    В «Слове на язычников» святого Афанасия Великого есть такое место: «Люди впали в самовожделение, предпочтя собственное созерцанию божественному» (Творения. М., 1851 г., т. 1, с. 8). В этом кратком определении вскрыта самая сущность гордости: человек, для которого доселе центром и предметом вожделения был Бог, отвернулся от Него, «впал в самовожделение», восхотел и возлюбил себя больше Бога, предпочел божественному созерцанию — созерцание самого себя.
    В нашей жизни это обращение к «самосозерцанию» и «самовожделению» сделалось нашей природой и проявляется хотя бы в виде могучего инстинкта самосохранения, как в телесной, так и в душевной нашей жизни.
    Как злокачественная опухоль часто начинается с ушиба или продолжительного раздражения определенного места, так и болезнь гордости часто начинается или от внезапного потрясения души (например, большим горем), или от продолжительного личного самочувствия, вследствие, например, успеха, удачи, постоянного проявления своего таланта.
    Часто это — так называемый «темпераментный» человек, «увлекающийся», «страстный», талантливый. Это — своего рода извергающийся гейзер, своей непрерывной активностью мешающий и Богу, и людям подойти к нему. Он полон, поглощен, упоен собой. Он ничего не видит и не чувствует, кроме своего горения, таланта, которым наслаждается, от которого получает полное счастье и удовлетворение. Едва ли можно сделать что-нибудь с такими людьми, пока они сами не выдохнутся, пока вулкан не погаснет. В этом опасность всякой одаренности, всякого таланта. Эти качества должны быть уравновешены полной, глубокой духовностью.
    В случаях обратных — в переживаниях горя — тот же результат: человек «поглощен» своим горем, окружающий мир тускнеет и меркнет в его глазах; он ни о чем не может ни думать, ни говорить, кроме как о своем горе; он живет им, он держится за него, в конце концов, как за единственное, что у него осталось, как за единственный смысл своей жизни. Ведь есть же люди, «которые в самом чувстве собственного унижения посягнули отыскать наслаждение» (Достоевский «Записки из подполья»).
    Часто эта обращенность на себя развивается у людей тихих, покорных, молчаливых, у которых с детства подавлялась их личная жизнь, и эта «подавленная субъективность порождает как компенсацию эгоцентрическую тенденцию» (Юнг. «Психологические типы»), в самых разнообразных проявлениях: обидчивость, мнительность, кокетство, желание обратить на себя внимание даже поддерживанием и раздуванием дурных о себе слухов, наконец, даже в виде прямых психозов характера, навязчивых идей, манией преследования или манией величия (Поприщин у Гоголя).
    Итак, сосредоточенность на себе уводит человека от мира и от Бога; он, так сказать, отщепляется от общего ствола мироздания и обращается в стружку, завитую вокруг пустого места.
    Попробуем наметить главные этапы развития гордости от легкого самодовольства до крайнего душевного омрачения и полной гибели.
    Вначале это только занятость собой, почти нормальная, сопровождаемая хорошим настроением, переходящим часто в легкомыслие. Человек доволен собой, часто хохочет, посвистывает, напевает, прищелкивает пальцами. Любит казаться оригинальным, поражать парадоксами, острить; проявляет особые вкусы, капризен в еде. Охотно дает советы и вмешивается по-дружески в чужие дела; невольно обнаруживает свой исключительный интерес к себе такими фразами (перебивая чужую речь): «Нет, что я вам расскажу», или «нет, я знаю лучше случай», или «у меня есть обыкновение...», или «я придерживаюсь правила...», «я имею привычку предпочитать» (последнее — у Тургенева).
    Говоря о чужом горе, безсознательно говорят о себе: «Я так была потрясена, до сих пор не могу прийти в себя». Одновременно огромная зависимость от чужого одобрения, в зависимости от которого человек то внезапно расцветает, то вянет и «скисает». Но в общем в этой стадии настроение остается светлым. Этот вид эгоцентризма очень свойственен юности, хотя встречается и в зрелом возрасте.
    Счастье человеку, если на этой стадии встретят его серьезные заботы, особенно о других (женитьба, семья), работа, труд. Или пленит его религиозный путь, и он, привлеченный красотой духовного подвига, увидит свою нищету и убожество и возжелает благодатной помощи. Если этого не случится, болезнь развивается дальше.
    Является искренняя уверенность в своем превосходстве. Часто это выражается в неудержимом многословии. Ведь что такое болтливость, как, с одной стороны, отсутствие скромности, а с другой — самоуслаждение примитивным процессом самообнаружения. Эгоистическая природа многословия ничуть не уменьшается оттого, что это многословие иногда на серьезную тему: гордый человек может толковать о смирении и молчании, прославлять пост, дебатировать вопрос, что выше — добрые дела или молитва.
    Уверенность в себе быстро переходит в страсть командования; он посягает на чужую волю (не вынося ни малейшего посягания на свою), распоряжается чужим вниманием, временем, силами, становится нагл и нахален. Свое дело — важно, чужое — пустяки. Он берется за все, во все вмешивается.
    На этой стадии настроение гордого портится. В своей агрессивности он, естественно, встречает противодействие и отпор; является раздражительность, упрямство, сварливость; он убежден, что его никто не понимает, даже его духовник; столкновения с «миром» обостряются, и гордец окончательно делает выбор: «я» против людей, но еще не против Бога.
    Душа становится темной и холодной, в ней поселяется надменность, презрение, злоба, ненависть. Помрачается ум, различение добра и зла делается спутанным, так как оно заменяется различением «моего» и «не моего». Он выходит из всякого повиновения, невыносим во всяком обществе; его цель — вести свою линию, посрамить, поразить других; он жадно ищет известности, хотя бы скандальной, мстя этим миру, за непризнание и беря у него реванш. Если он монах, то бросает монастырь, где ему все невыносимо, и ищет собственных путей. Иногда эта сила самоутверждения направлена на материальное стяжание, карьеру, общественную и политическую деятельность, иногда, если есть талант — на творчество, и тут гордец может иметь, благодаря своему напору, некоторые победы. На этой же почве создаются расколы и ереси.
    Наконец на последней ступеньке человек разрывает и с Богом. Если выше он делал грех из озорства и бунта, то теперь разрешает себе все: грех его не мучит, он делается его привычкой; если в этой стадии ему может быть легко, то ему легко с дьяволом и на темных путях. Состояние души мрачное, безпросветное, одиночество полное, но вместе с тем искреннее убеждение в правоте своего пути и чувство полной безопасности, в то время как черные крылья мчат его к гибели.
    Собственно говоря, такое состояние мало чем отличается от помешательства.
    Гордый — и в этой жизни пребывает в состоянии полной изоляции (тьма кромешная). Посмотрите, как он беседует и спорит: он или вовсе не слышит того, что ему говорят, или слышит только то, что совпадает с его взглядами; если же ему говорят что-либо несогласное с его мнениями, он злится, как от личной обиды, издевается и яростно отрицает. В окружающих он видит только те свойства, которые он сам им навязал, так что даже в похвалах своих он остается гордым, в себе замкнутым, непроницаемым для объективного. Характерно, что наиболее распространенные формы душевной болезни — мания величия и мания преследования — прямо вытекают из «повышенного самоощущения» и совершенно немыслимы для смиренных, простых, забывающих себя людей. Ведь и психиатры считают, что к душевной болезни (паранойя) ведут, главным образом, преувеличенное чувство собственной личности, враждебное отношение к людям, потеря нормальной способности приспособления, извращенность суждений. Классический параноик никогда не атакует себя, он всегда прав в своих глазах и остро недоволен окружающими людьми и условиями своей жизни.
    Вот где выясняется глубина определения прп. Иоанна Лествичника: «Гордость есть крайнее души убожество».
    Гордый терпит поражение на всех фронтах.
    Психологически — тоска, мрак, бесплодие.
    Морально — одиночество, иссякание любви, злоба.
    С богословской точки зрения — смерть души, предваряющая смерть телесную, геенна еще при жизни.
    Физиологически и патологически — нервная и душевная болезнь.
    В заключение естественно поставить вопрос: как бороться с болезнью, что противопоставить гибели, угрожающей идущим по этому пути? Ответ вытекает из сущности вопроса — смирение, послушание объективному; послушание по ступенькам — любимым людям, близким, законам мира, объективной правде, красоте, всему доброму в нас и вне нас, послушание Закону Божию, наконец — послушание Церкви, ее уставам, ее заповедям, ее таинственным воздействиям.
    А для этого — то, что стоит в начале христианского пути: Кто хочет идти за Мною, пусть отвержется себя.
    Да отвержется, ...да отвергается каждый день; пусть каждый день — как сказано в древнейших рукописях — берет человек свой крест — крест терпения обид, поставления себя на последнее место, перенесения огорчений и болезней и молчаливого принятия поношения, полного безоговорочного послушания — немедленного, добровольного, радостного, безстрашного, постоянного.
    И тогда ему откроется путь в царство покоя, «глубочайшего смиренномудрия, все страсти истребляющего».
    Богу нашему, Который гордым противится, а смиренным дает благодать, — слава.
  3. Апрель
    ТРУДНОСТИ МОНАШЕСКОЙ ЖИЗНИ
     
    Монашество принимают с одной целью, но по разным причинам. Существует три образа призвания в монашество:
    Первое призвание непосредственно от Бога.
    Второе призвание - через людей.
    Третье призвание - по нужде.
     
     
    http://misioner.ru/publ/16-1-0-18
  4. Апрель
    Что важнее – ходить в церковь или быть хорошим человеком?
     
    Зачем ходить в церковь, если Бог в душе? Не важнее ли быть хорошим человеком? Сегодня часто можно услышать эти вопросы. А может ли и должна ли Церковь делать людей хорошими? В чем истинный смысл церковной жизни? О «хороших людях» в церкви и вне ее мы поговорили со священником московского подворья Троице-Сергиевой лавры Сергием Фейзулиным.
     
    Сегодня многие люди хотя и не отрицают веру, хотя и признают Бога, но с церковной жизнью не имеют ничего общего, считая, что Бог у них в душе, и искать Его нужно именно там, а не в построенном человеческими руками храме.
     
    Сразу вспоминается один эпизод из моей священнической практики. Жена одного человека решила привести его в церковь. Она ходила уже сама несколько раз, была на исповеди, причащалась, а муж ее отказывался. И вот она как-то расстроенная стоит – муж рядом с храмом, но не заходит. Я предложил пойти познакомиться с ним. Очень хороший, приятный человек, но отказывался зайти, потому что у него «Бог в душе». Я помолился про себя, думаю, ну что ему сейчас сказать, и вдруг меня осенило, я говорю: «Скажите, а завтракаете вы тоже в душе?» Он как-то так смешался, задумался и так смущенно говорит: «Нет». Так вот, подумайте над этим, вера – это то, что должно быть осуществляемо практически, вера не может быть теоретическая, она должна быть живая, подтвержденная жизнью, непосредственно, нашими поступками.
     
    Но почему нельзя осуществлять веру практически, просто живя по совести, стараясь исполнять заповеди, творить добрые дела? Многие считают, что гораздо важнее быть хорошим человеком, чем регулярно ходить в церковь.
     
    Что такое быть хорошим человеком? Это настолько относительное понятие, все люди хорошие. Бог создал все свое творение хорошим, и человек есть венец творения, самая совершенная его часть. Человек может быть подобен Богу, он есть образ Божий – каждый человек! Независимо от того, знает он об этом или не знает, пытается ли он найти в себе этот образ Божий и осуществить его, приблизиться к Богу, стать похожим на Него, стать Ему родным. Этого Господь ждет от нас – чтобы мы уподобились Ему. А в этом смысле – каждый человек хорош, и не просто хорош, каждый человек прекрасен, человек – это совершенство.
     
    Но в обыденном смысле хороший человек, говорят еще “порядочный человек”, — это очень относительная вещь, все мы для кого-то хороши, а для кого-то не очень хороши. Можно быть, скажем, замечательным врачом и скверным семьянином, невыносимым в личных отношениях. Можно быть готовым на самопожертвование ради своей Родины, и в то же время, жестоким, беспощадным и не иметь милосердия к врагу. Это хороший человек? Для кого хороший? Церковь не призывает нас быть хорошими, более того, желание «быть хорошим» — это очень опасно. Желание быть с каждым человеком хорошим – это не любовь к человеку, а человекоугодие и лицемерие. Об этом говорит сам Господь в Евангелии: «Горе вам, когда все люди будут говорить о вас хорошо». Человек приспосабливается к другому, чтобы произвести на него впечатление, таким образом вызвать о себе доброе мнение, на это затрачивается очень много душевных усилий, и это страшная вещь. Христос в Евангелии таких людей называет унылыми лицемерами.
     
    Мы призваны не к тому, чтобы быть хорошими, а мы призваны быть святыми, это совсем другое измерение человеческого духа. Паскаль, французский философ и ученый, говорит, что условно можно разделить всех людей на праведников и грешников. Праведники, говорит Паскаль – это те, кто считает себя грешниками, а истинные грешники – это те, кто считает себя праведниками, чувствуют себя хорошими людьми. Именно поэтому они не видят своих недостатков, не чувствуют, как далеки они от Бога, от любви. Потому что любви всегда должно быть мало, должна быть великая жажда. Любовь – это когда я всегда во всем ищу собственную вину, в каких-то обстоятельствах, в общении с людьми, в семейных, в профессиональных отношениях. Я чувствую, что у меня всегда не хватает любви. Мы призваны – «Будьте святы, как Я свят». И в этом смысле хороший – это тот, кто постоянно чувствует себя, условно говоря, плохим, недостаточным, чувствует свои недостатки – недостаток веры, надежды, и конечно, любви, недостаток благочестия, молитвенности. В общем-то, это в любом творческом деле так – как только человек начинает удовлетворяться, возникает самодовольство, которое ограничивает его творческие импульсы, и человек замирает, остывает, его творческий огонь не освещает больше его жизнь.
     
    Это как раз очень страшная мысль и очень обывательское представление, что достаточно быть хорошим человеком. Но, слава Богу, Господь помогает нам почувствовать эту свою недостаточность через какие-то обстоятельства, когда мы видим, что у нас нет любви к людям, что мы не можем устоять перед какими-то соблазнами, падаем,– это тоже милость Божья, таким образом самый главный грех обнаруживается – это самодовольство, это себялюбие. Оно противоположно любви. Любовь – это недовольство собой, это сознание собственной ничтожности, малости, и святые – это люди, которые всю жизнь живут в сознании собственной малости, именно поэтому им становится доступно величие Божие. Церковь не призывает нас быть хорошими, это глубочайшее заблуждение. Церковь помогает человеку почувствовать как раз свою греховность, почувствовать глубокую нарушенность личности, глубокую болезнь личности. И Церковь, одновременно обнаруживая эту болезнь, ее и исцеляет.
     
    Почему же только Церковь может исцелить человека? Почему он не может спасаться сам по себе, зачем обязательно быть частью Церкви?
     
    Надо для себя осмыслить, что такое Церковь вообще. Вопрос мирского человека, для которого Церковь – это что-то непонятное, чуждое, отвлеченное, далекое от его реальной жизни, поэтому он и не входит в нее. Апостол Павел отвечает на него так, как никто больше не смог ответить за всю историю человечества: «Церковь есть тело Христово», при этом добавляет – «столп и утверждение истины». И дальше добавляет, что мы все «уди от части», то есть члены этого организма, частички, клеточки, можно сказать. Здесь уже чувствуешь какую-то очень глубокую тайну, это уже не может быть чем-то отвлеченным – организм, тело, кровь, душа, работа всего тела и соподчиненность, соорганизованность этих клеточек. Мы подходим к вопросу отношения к вере в Бога мирского человека и церковного. Церковь – это не столько юридический институт и общественная организация, но, прежде всего, это то, о чем говорит апостол Павел – некое таинственное явление, общность людей, Тело Христово.
     
    Человек не может быть один. Он должен принадлежать какому-то направлению, философии, взглядам, мировоззрению, и если в какое-то время ощущение свободы, внутреннего выбора, оно – особенно в молодости – интересно для человека, то опыт жизни показывает, что человек не может добиться ничего в жизни один, ему нужно иметь какой-то круг, какую-то социальную общность. На мой взгляд, чисто индивидуалистичен такой мирской подход к «личному» Богу вне церкви, это просто иллюзия человеческая, это невозможно. Человек принадлежит человечеству. И та часть человечества, верующая в то, что Христос воскрес, и свидетельствующая об этом – это и есть Церковь. «Будете Мне свидетелями», — говорит Христос апостолам – «даже до края земли». Православная церковь это свидетельство свое осуществляет, и во время гонений осуществляла, и эта традиция сохранилась поколениями людей в разных обстоятельствах.
     
    В православии, в церкви есть очень важная вещь – есть реальность, есть трезвость. Человек постоянно вглядывается в себя и не своим собственным зрением исследует что-то в себе и в окружающей жизни, а просит помощи и участия в своей жизни благодати Божией, которая как бы просвечивает всю его жизнь. И здесь очень важен становится как раз авторитет традиции, тысячелетний опыт церкви. Опыт живой, действенный и действующий в нас через благодать Духа Святаго. Вот это дает другие плоды и другие результаты.
     
    Однако, как часто мы видим одну только внешнюю «церковность», но на деле – отсутствие любви и какую-то закостенелость. Сколько людей исправно посещают церковь, но живут совсем не по Евангелию. И исповедь их нередко формальна, и причастие – «привычно». И в то же время, встречаются потрясающие люди, совсем далекие от церкви, даже убежденные атеисты, но живущие – на деле, а не на словах – истинно христианской жизнью.
     
    Да, такое возможно, но это недоразумение, как в том, так и в другом случае. То есть человек чего-то недопонял в своей жизни. «По плодам их узнаете их», «Не всякий, говорящий Мне: «Господи! Господи!», войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного»,– говорит Христос. Когда человек пытается воцерковиться, он как бы меняет оболочку, надевает длинную юбку, отращивает бороду или еще что-то такое, а сущность, внутренность его, она в каком-то замороженном состоянии пребывает. Он сохраняет себялюбие, сохраняет отчужденность от людей.
     
    Если человек формально относится к себе, он поверхностно воспринимает и мало значения придает своему внутреннему миру (таких людей тоже много, к сожалению), то для него и исповедь формальна – перечисление, наименование грехов. Человек не сознает самое опасное как раз – он хочет быть «хорошим». Хочет быть хорошим в собственных глазах, быть в ладу со своей совестью, в ладу с людьми. Для него это страшное разочарование – оказаться ничтожным, пустым, далеким от великих каких-то вещей. И человек внутренне бессознательно сопротивляется такому страшному знанию, он выстраивает психологические защиты, он пытается спрятаться от самого себя, от Бога, в какую-то тень уйти. Поэтому для него проще назвать какие-то грехи, чем попытаться понять, в чем же он виноват на самом деле.
     
    Ну, а если человек пришел в церковь только потому, что ему кто-то посоветовал – у тебя плохое самочувствие, ты болеешь, ты вот сходи, и у тебя все наладится в жизни – это глубоко противно христианскому отношению вообще к жизни, такая модель восприятия себя и своего места в жизни. Может быть, с этим, конечно, он и останется, к сожалению.
     
    И атеист, который по сути своей христианин и по сути своей несет в себе любовь, радость – это тоже недоразумение, то есть недопонимание, недодуманность какая-то. Это атеизм иллюзии, когда человек не понимает, о чем он говорит. Когда начинаешь с таким человеком общаться, выясняешь, что он верующий человек, и жизнь его, по сути, церковна, то есть он любовью связан с другими людьми. Но он не додумал самую важную мысль. Он живет, подчиняясь не мысли, а своему сердцу, интуиции. Такие люди часто очень страдают в жизни, потому что многие вещи не могут принять, они пытаются отделить свет от тьмы, зерна от плевел, любовь от лицемерия и не могут этого сделать, очень часто ощущая тщету всего того, что они делают. Им недоступно Богообщение, поэтому полноты бытия у них все равно нет. У них есть любовь как деятельность, но любовь как полнота жизни для них недоступна.
     
    А так ли доступно Богообщение в церкви? Ведь там мы встречаем так много несовершенного, неправильного, отвлекающего, множество людей, со всеми их недостатками. Чтобы общаться с Богом, люди ищут уединения, зачем же нужно это разноречивое скопление людей?
     
    Первая церковь – это Адам и Ева, а вообще первая Церковь – это Троица. Ведь если мы говорим о любви, а Бог есть любовь, сказано в Евангелии, значит, любовь должна накого-то изливаться. Любовь – это когда ради кого-то я готов даже жизнь свою отдать, я готов умереть ради этого человека. Поэтому не может человек, находясь один, находясь в одиночестве, осуществить высший смысл. Конечно, подвижники-пустынники являются в этом смысле исключением. У подвижников это особый дар Божий – находясь в одиночестве, точнее, в уединении, осуществлять высший смысл. А высший смысл – это любовь. Она неосуществима в одиночестве. Человек должен выйти за пределы, за собственную оболочку, чтобы разрешить проблему любви. Любовь – это когда кого-тоты любишь. Поэтому Бог – это Святая Троица. Как сказал один богослов, если мы понимаем Троицу, мы понимаем, что такое любовь. И напротив, если мы чувствуем любовь, то для нас тайна Святой Троицы становится очевидной. Потому что любовь – это когда ты стремишься отдать кому-то что-то. Когда ты любишь сам себя, то это не любовь, это замыкание в самом себе, это уже почти болезнь. Поэтому в наше время, когда многие люди думают, что можно прожить без Церкви, мы видим, я думаю, такую пандемию психических патологий. Особенно в странах, где религия совершенно четко отделена от государства, где у людей разрушена традиция общежития, где нарушено бытие народа, и люди разделены на островки индивидуальной жизни. Что интересно, после Реформации, когда в протестантских храмах люди перестали исповедоваться, через какое-то время психология становится самостоятельной наукой, и возникает психоанализ как попытка хоть какого-то исцеления. Возвращается языческое отношение к человеку как к мере всех вещей. Возникает сначала антропоцентризм – вокруг человека начинает вращаться вселенная, и потом это приводит уже через какое-то время к разным патологиям в области душевной жизни.
     
    У человека должна быть ответственность и за себя, и за других. Отвечать за себя только перед самим собой – это трагизм, потому что рано или поздно мы чувствуем свою ограниченность и недостаточность, свою немощь и какую-то слабость. И любой человек чувствует потребность в прощении, потому что у каждого, каким бы прекрасным он ни был, все равно в тайниках души возникают какие-то помыслы, человек никакой не может быть идеален. А мы призваны к святости: «Будьте совершенны как Отец ваш Небесный», — говорит Христос. Поэтому святость непременно включает в себя чувство своей недостаточности, глубокое сознание своей греховности, но это одновременно и вера в то, что великий Бог, Владыка мира, тем не менее, любит меня вот таким, какой я есть. Это примиряет. Не я сам себе судья, а Бог мне Судья. Бог, распятый на кресте за меня – вот суд Божий. Взять мой грех на себя, взять мою боль, умереть за меня. Когда это чувствуешь, когда невинный Бог берет нашу вину на себя, что может быть кроме благодарности? Любовь – это когда человеку стыдно за себя и за других людей, он чувствует зло, которое они совершают, как свое собственное. Чувствует, что другой человек совершил нечто, но меня это касается, потому что я тоже человек. Это и есть полнота церковности, это и есть жизнь в Церкви.
     
    Священник Сергий Фейзулин
    источник: Православие и Мир
  5. Апрель
    САМООТРЕЧЕНИЕ
     
    ЖЕРТВА БОГУ
     
    "Жертва Богу - дух сокрушен" (Пс. 50, 19)
     
    В жертву Богу преимущественно перед всем прочим приноси душу .
    Перед Богом ничто не имеет такого достоинства, как слово очищенное и душа совершенная в учении истины. Святитель Григорий Богослов.
    В какой мере будешь подвизаться и терпеть, работая Господу, в такой будут очищаться и ум твой, и помышления твои .
    Вступившему в духовную жизнь надлежит бодрствовать, трезвиться, и охранять божественное семя для Бога, и не уклоняться от цели любви, пока не принесут Господу совершенного плода и тело не будет сопровождено во гроб. Ибо тогда плод будет вере и совершенно вне опасности похищения.
    Если отрезвимся, трудолюбием утончим грубость страстных риз, то, окрылившись, будем парить высоко, как орлы, и станем духовными.Преподобный Ефрем Сирин .
    Не смотри на внешнее, но устремляй взор во внутреннее, целый мир собери в мысленную клеть души, приготовь Господу храм, не имеющий в себе кумиров. Преподобный Нил Синайский .
    Бог обоняет не вещество, не чувственное благоухание, а мысленное, душевное; самый приятный фимиам - душа приносящего. Духовными жертвами признаем не только умерщвление страстей... но посвящение всех естественных сил Богу, принесение их во всесожжение Богу в огне благодати.Преподобный Максим Исповедник.
    Если желаешь принести дары Богу, принеси от вдовствующей души своей две лепты - смирение и любовь. Преподобный Феогност .
    Благодатью Святого Духа совершается в сердце жертва хваления и созидается сердце самое чистое, сокрушенное и смиренное, которое, зная, что не имеет ничего собственного, не может вознестись гордостью. Это смирение сердца сокрушенного и самоуничиженного - истинное, а не показное из тщеславия - и есть жертва хваления, приносимая Богу... Преподобный Симеон Новый Богослов.
    Иудеи приносили в жертву Богу различных животных, как о том пишется в книгах Моисеевых и пророческих. И эта их жертва прообразовала смерть Христа, Сына Божия, Который, как Агнец непорочный, был заклан на Древе Крестном за спасение мира. Но когда эта святейшая жертва была принесена, она, как тень, прообразовавшая Истину, прекратилась. В новой благодати духовную жертву, без которой и иудеям эта жертва была не полезна, христиане должны приносить Богу верою. Святитель Тихон Задонский.
    Народ взывает: "Осанна!", а Господь плачет (Мф. 21, 9). Не совершается ли нечто подобное и при наших церковных торжествах? Тогда видимость была торжественна, но Господь смотрел на то, что было в душах невидимо, и видел достойное плача. И у нас видимость на праздниках всегда празднична, но таково ли бывает внутреннее настроение всех? Иной не понимает совсем силы и значения праздников; иной темно ощущает нечто, а ясно ничего не видит; и редко кто и видит, и чувствует, и располагается достойно празднеству. Жертв праздники наши берут много, но сколько из них отделяется Господу и братиям? Или ничего, или самая незначительная малость; все почти берет чрево и суетность. От Господа укрыться это не может, и не дивно, если Он, говоря по-человечески, плачет, когда мы издаем торжественные возгласы. Таковы-то искупленные, оправданные, усыновленные!.. Дали обет, приняли обязательство - духом ходить и похотей плотских не совершать, а тут у них что делается? Сыны Царствия хуже последних рабов!.. Епископ Феофан Затворник.
    Одна жертва, принимаемая Богом от падшего человеческого естества,- это сокрушение духа. Епископ Игнатий (Брянчанинов) .
    "Представьте тела ваши в жертву живую, святую, благоугодную Богу" (Рим.12,1)
     
    В Ветхом Завете Бог повелел приносить Ему жертвы от плодов земных и первородных от стад, приносить все лучшее, а не худшее, здоровое, а не гнилое или больное, первое, а не последнее, молодое, а не старое.
    ...Юные годы твои, молодой человек,- это дни первоплодные; ты должен отдать их в жертву Господу Богу Твоему. То есть ты должен в юности твоей научиться работать Господу, соблюдать Его заповеди, не прогневать Творца твоего каким-либо смертным грехом, жить в целомудрии чисто и честно, ходя путем закона Божия. Это и будет приятная жертва Богу от твоих первых плодов. Если же юность свою ты проводишь в жизни развращенной, а покаяние, исправление и добродетели откладываешь на старость, то ты хочешь принести в жертву Богу хромое, слепое, больное и покрытое язвами. Постигнет тебя, с одной стороны, телесная немощь во всех твоих членах, которыми тебе хотелось бы поработать Богу, и ты не будешь в состоянии совершить такого подвига, который в юности мог бы совершить. С другой же стороны, состарившиеся в тебе греховные нравы отяготят твою душу и сделают ее как бы слепой, хромой и расслабленной, так что она уже не будет в состоянии легко совершать богоугодные дела. Не услышишь ли ты тогда от Бога то, что услышали приведшие в жертву Богу хромое, слепое и больное. (Втор. 15, 21): "Не приму такие жертвы от рук ваших". Хорошо увещевает апостол: "Умоляю вас, братия, милосердием Божиим, представьте тела ваши в жертву живую, святую, благоугодную Богу" (Рим. 12, 1). Он велит представлять живую жертву, а не мертвую, то есть пока ты, человек, здоров телом, молод, чист и крепок, будь жертвой Богу, не откладывая до того времени, когда, состарившись, ослабеешь и будешь как бы мертвым и бессильным. Или же так скажу: пока ты жив, пока ты не умер душой через смертный грех, будь жертвой Богу, то есть живи по-Божьему. Когда же тело твое, ослабленное старостью, будет как бы полумертвым, а душа твоя наполнится греховной мертвостью, тогда ты уже не будешь благоприятной жертвой Богу, как мог бы быть прежде, ибо не принимает Бог в жертву мертвечины, да и где и когда кто приносил в жертву мертвечину? .
    Кто же из иереев, приносивших жертвы Богу, был первым? Праведный Авель. Он первый начал чтить Бога благоугодными жертвами, он был первым иереем в поднебесной. Если не верите мне, поверьте святому Амвросию, который говорит: "Первым по преступлении Адамовом носил образ Спасителя нашего Авель, который был девственником, священником и мучеником: девственником как несупружный, священником как приносивший жертвы Богу, мучеником как неповинно убиенный братом".
    Внемлите словам этого учителя! Первым священником, то есть иереем, он называет Авеля, ибо он первый начал приносить жертвы. Но кто поставил или посвятил Авеля в это иерейство, в жречество? Вера. Так говорит апостол: "Верою Авель принес Богу жертву лучшую, нежели Каин" (Евр. 11, 4). И на этом поставлении, по словам того же апостола. Сам Бог пел "Аксиос" - достоин. Святитель Димитрий Ростовский ,
    О жертвах на храм и милостыне
     
    Бог измеряет подаяние не достоинством подаваемого, но силами и расположением дающего. Святитель Григорий Богослов .
    Что имеешь у себя и чем наделил тебя Бог, то и приноси Ему, ибо и двух лепт вдовицы не отверг Христос. Преподобный Ефрем Сирин.
    Бог принимает наши приношения не потому, что нуждается в них, но чтобы и через них выражалась наша благодарность .
    Бог требует от нас не значительности дара, а сердечного благорасположения.
    Обращай внимание не на трату денег, но на пользу от этой траты. Если сеятель радуется, хотя и сеет в неизвестности на будущее, тем более должен радоваться возделывающий Небо. Если ты мало дал, но с радостью, то дал много; равным образом - если ты и много дал, но с прискорбием, то из многого сделал малое .
    Мы не должны говорить, что Царство Небесное покупается за деньги; не за деньги, а за свободное решение, обнаруживаемое через деньги. Деньги, однако, нужны, скажешь? Не деньги нужны, а решение (делать добро). Имея это последнее, ты можешь и за две лепты купить Небо, а без него и за тысячу золотых не купить того, что можешь купить за две лепты .
    Если ты не хочешь подать столько, сколько евангельская вдова... то отдай нуждающемуся по крайней мере лишнее. Святитель Иоанн Златоуст.
    Если и двух лепт не имеешь - имеешь силу и можешь служением оказать милость немощному брату. Не можешь и того? Можешь словом утешить брата своего. Итак, окажи ему милосердие словом и услышишь: "не выше ли доброго даяния слово?" (Сир. 18, 17). Если же и словом не можешь помочь ему, то можешь, когда огорчится на тебя брат твой, оказать ему милость и потерпеть во время его смущения, видя его искушенным от общего врага, и вместо того, чтобы сказать ему одно слово и тем еще более смутить его, ты можешь промолчать; этим окажешь ему милость, избавляя душу его от врага. Можешь также, когда согрешит перед тобою брат твой, помиловать его и простить грех его, чтобы ты получил прощение от Бога... и так ты окажешь душе брата милость, прощая то, в чем он согрешил против тебя, ибо Бог дал нам власть, если хотим, прощать друг другу согрешения, случающиеся между нами. Таким образом, не имея чем оказать милосердие телу, ты помилуешь душу его. А какая милость более той, чтобы помиловать душу? Как душа драгоценнее тела, так милость, оказанная душе, больше милости, оказанной телу. Преподобный авва Дорофей .
    В направленности воли вся сила. Горячее произволение в один час может принести Богу более угодного Ему, нежели труды долгого времени без него.Авва Зосима .
    (Каждый должен) миловать ближнего тем, что сам получает от Бога: или деньгами, или пищею, или солью, или полезным словом, или молитвой, если появилась у него возможность помиловать просящего у него, считая себя должником, ибо он получил больше того, что от него требуется, помышляя, что он удостоится, подобно Богу, называться милостивым - и это от Христа - и в нынешнем веке, и в будущем, перед всею тварью - и что через брата Бог у него просит и делается его должником. Бедный может быть жив и без того, чего просит у кого-либо, но без того, чтобы быть по возможности милостивым, не может быть жив или спастись никто... Размышляя об этом и многом ином, исполняющий заповеди отдает не только то, что имеет, но и душу свою за ближнего, ибо в этом состоит истинная (жертва Богу),- как и Христос претерпел смерть ради нас, всем показав образ и пример, чтобы и мы умирали друг за друга, и не только за друзей, но при необходимости и за врагов. Преподобный Петр Дамаскин .
    Не сочтем достаточным для спасения, если, ограбив вдов и сирот, принесем золотой и украшенный драгоценными камнями сосуд для Святой Троицы. Если ты хочешь почтить Жертву, то принеси душу свою, за которую принесена Жертва; душу свою сделай золотою. Если же она хуже свинца и глины, а ты приносишь золотой сосуд, какая из этого польза?.. Церковь не затем существует, чтобы в ней плавить золото, ковать серебро; она есть торжественное собрание Ангелов. Поэтому мы требуем в дар ваши души, ведь ради душ принимает Бог и прочие дары. Не серебряная была тогда Трапеза и не из золотого сосуда давал Христос пить Кровь Свою ученикам. Однако же там все было драгоценно, все возбуждало благоговение, потому что все исполнено было Духа... Хочешь почтить Тело Христово? Не презирай, когда видишь Христа нагим. И что пользы, если здесь почтишь Его шелковыми покровами, а вне храма - оставишь терпеть холод и наготу?.. Говоря это, не запрещаю делать богатые вклады; требую только, чтобы вы вместе со вкладами, и даже прежде них, творили милостыню. Хотя Бог приемлет и вклады, гораздо лучше - милостыню. Там один только приносящий получает пользу, а здесь - и приемлющий. Там дар бывает иногда поводом к тщеславию, а здесь все делается по одному милосердию и человеколюбию. Что пользы, если Трапеза Христова полна золотых сосудов, а сам Христос томится голодом? Сперва напитай Его, алчущего, и тогда уже употреби остальное на украшение Трапезы Его... Скажи мне: если ты увидишь человека, не имеющего у себя необходимой пищи, и вместо того, чтобы утолить его голод, обложишь только стол серебром, поблагодарит ли он тебя за это или скорее огорчится? Еще: ты видишь человека, покрытого рубищем и окоченевшего от холода, и вместо того, чтобы дать ему одежду, ставишь золотые столбы, говоря, что делаешь это в его честь, не скажет ли он, что ты над ним насмехаешься, и не почтет ли это крайней обидой? То же представь и о Христе, когда Он, как бесприютный странник, ходит и просит крова, а ты вместо того, чтобы принять Его, украшаешь пол, стены, верхи столбов, привязываешь к лампадам серебряные цепи, а на Христа, связанного в темнице, и взглянуть не хочешь. Говоря это, не запрещаю и в том быть щедрым, но советую также не оставлять другого или даже и предпочитать последнее. За неисполнение первого никто никогда не был осужден, а за неисполнение последнего угрожает гееяна и огонь неугасимый и мучение вместе с демонами. Итак, украшая дом Божий, не презирай скорбящего брата - этот храм превосходнее первого. Ту утварь могут похитить и неверные цари, и тираны, и разбойники, а что сделаешь для брата, алчущего, бездомного и нагого, того и сам диавол не может похитить; оно сберегается в неприступном хранилище. Святитель Иоанн Златоуст .
    САМООТВЕРЖЕНИЕ
     
    "Кто хочет идти за Мною, отвертись себя" (Мф. 16, 24)
     
    Если виновник зла находит кого-нибудь, кто не отдает всю душу Богу и не полностью раскрывает ее для любви к Нему, он овладевает таким человеком, обольщая его лукавыми помыслами. То представляет он трудными заповеди Писания и тягостным служение братьям, то посредством самого служения... надмевает высокомерием и гордостью, как бы внушая искать славы у людей и требовать чести от братии и таким образом поступать и действовать подобно неверным. Святитель Григорий Нисский.
    Авву Аммона спросили: "Какой путь тесный и прискорбный?" Он ответил: "Путь тесный и прискорбный есть обуздание своих помыслов и отсечение собственных пожеланий для исполнения воли Божией. Это и значит: "вот, мы оставили всё и последовали за Тобою" (Мф. 19, 27). Авва Аммон.
    Кто отсекает свою волю перед ближним, тот доказывает этим, что ум его - служитель добродетели. Обнаруживает неразумие тот, кто упорствует в исполнении своей прихоти с оскорблением ближнего.
    Когда человек отречется от своей воли, тогда добродетели вступают в священный союз между собой, тогда приходит ум в устроение, непоколеблемое возмущениями. Преподобный авва Исаия.
    Молитва есть умерщвление мысли о похотях плотского жития. Прилежно молящийся равен умершему для мира. Ибо отречься от себя - значит терпеливо пребывать в молитве. Из этого следует, что любовь Божия обретается в отречении от своей души. Преподобный Исаак Сирин .
    Кто не возненавидит своего имения, тот не сможет возненавидеть свою душу. Изречения безымянных старцев .
    "Кто станет сберегать душу свою, тот погубит ее; а кто погубит ее, тот оживит ее" (Лк. 17, 33). Нужно понимать так: сберегать душу свою значит жалеть себя, а губить душу - не жалеть себя; надо только подразумевать: на пути заповедей Господних, или в служении Господу. И выйдет так: кто работает Господу в исполнение Его заповедей, не жалея себя, тот спасается, а кто жалеет себя, тот погибает. Станешь жалеть себя, непременно уж окажешься нарушителем заповедей и, следовательно, рабом неключимым, а неключимому рабу какой приговор? "Негодного раба выбросьте во тьму внешнюю: там будет плач и скрежет зубов" (Мф. 25, 30). Потрудитесь наблюдать за собою хоть в продолжение одного дня и увидите, что саможаление искривляет все наши дела и отбивает охоту делать их. Без труда и напряжения ничего не сделаешь, а понудить себя жаль, вот и остановка. Есть дела, которые, хочешь не хочешь, надо делать. Такие дела делаются неопустительно, хоть и трудновато. Но тут саможаление побеждается саможалением. Не станешь делать - есть будет нечего. А так как дела заповедей не такого рода, то при саможалении они всегда опускаются. И на плохие дела поблажка тоже делается из саможаления. Жаль отказать себе в том, чего захотелось, желание и исполняется, а оно или прямо грешно или ведет ко греху. Так жалеющий себя всегда - не делает того, что должно, а что не должно, в том себе поблажает и выходит никуда не гожим. Какое же тут спасение?.
    Пригласив следовать за собою с крестом, Господь указывает и способы устранения главных препятствий на этом пути, не внешних, а внутренних, коренящихся в сердце человеческом. Хочешь, как бы говорит Он, идти за Мной,- во-первых, не жалей себя, ибо кто будет жалеть себя, тот погубит себя; во-вторых, не связывай себя любовью к имению, "ибо какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?" (Мк. 8, 36). В-третьих, не стесняйся тем, что скажут или как будут смотреть на тебя другие: "Ибо кто постыдится Меня и Моих слов в роде сем прелюбодейном и грешном, того постыдится и Сын Человеческий, когда приидет в славе Отца Своего со святыми Ангелами" (Мк. 8, 38). Саможаление, любовь к имению и стыд перед людьми - это главные цепи, которыми держится человек в жизни небогоугодной, на пути страстей и греха. Они - главные препятствия к обращению грешника, они же - главный предмет духовной брани в человеке кающемся и уже начавшем приносить плоды покаяния. Пока эти нити не отрезаны, христианская жизнь в нас ненадежна, полна преткновений и падений, если не всегда внешних, то внутренних. Вот и присмотрись всякий хорошенько к себе, и если есть в тебе что-нибудь из названного, позаботься освободиться от этого, иначе не надейся взойти к совершенству во Христе, хоть внешне будешь и очень исправен.
    Одному из хотевших идти за Господом Он сказал: "Сын Человеческий не имеет, где приклонить голову" (Мф. 8, 20); а другому, хотевшему прежде похоронить отца, сказал: оставь мертвого, его похоронят другие, а ты иди за Мной (Мф. 8, 21-22). Это значит, что тот, кто хочет идти за Господом, не должен ожидать от этого следования на земле никакого утешения, а одних лишений, нужд и скорбей, и что житейские заботы, даже самые законные, несовместимы с этим следованием. Надо отречься от всего решительно, чтобы уже ничто не привязывало к земле; затем обречь себя на всесторонние страдания, или крест; и, снарядившись таким образом, идти за Господом. Такова прямая воля Господня! Но кому дана эта заповедь - только апостолам или и всем христианам? Рассуди всякий сам. Отвергнуть себя и взять крест - всем ли сказано? Потом - возлюбить Господа больше отца и матери, братьев и сестер, жены и детей - всем ли сказано? Вывод ясен. Как же быть? Однажды и апостолы предлагали такой вопрос Господу, и Он ответил им: "невозможное человекам возможно Богу" (Лк. 18, 27). Епископ Феофан Затворник.
    Мы от природы нашей злы, все рождаемся от грешника Адама грешниками и грехолюбивыми и не иное что замышляем, как злое и суетное. Христос же есть самая чистейшая благость и святыня, есть свет, не причастный никакой тьме (Ин. 8, 12; 1 Ин. 1, 5). Поэтому мы и не можем Ему следовать, пока от себя, как злых, не отречемся. Поэтому и Сам Он говорит: "если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя" (Мф. 16, 24).
    Известно, что плоть и кровь ужасается нищеты, бесчестия, поругания, поношения и прочих скорбей, которые случаются с христианами в этом мире. И оттого многие удаляются от истинного христианства. Такие, как видно, хотят и здесь с миром, и в будущем веке со Христом царствовать, чему быть невозможно, как они себе ни льстят. Нужно непременно отречься от плоти, то есть плотских похотей, если хотят быть Христовыми, и не бояться ненависти злого мира, который христиан, как не своих чад, ненавидит и гонит. Крест и различные скорби - это знамя христианское, под которым христиане за своего Царя, распятого на Кресте, воюют. Крест предлагается всем ученикам Христовым - христианам.
    Нам нужно отречься и следовать за Христом: отречься от нашей воли и следовать воле Христовой; отречься злонравия нашего и следовать благонравию Христову; отречься от гордости, злобы, зависти, ненависти, нетерпения, сребролюбия, самолюбия, славолюбия и прочего злонравия ветхого Адама и следовать Христову смирению, кротости, любви, терпению, нищете и прочим божественным свойствам. Никто не может одновременно быть гордым и смиренным, злобным и кротким, склонным к ропоту и терпеливым, сребролюбцем и нестяжательным, завистливым и любящим, похотливым и целомудренным, скупым и щедрым. Ибо порок и противоположная ему добродетель в одном сердце поместиться не'могут, но одно другое изгоняет. Когда какой порок из сердца исходит, тогда входит противоположная ему добродетель; когда исходит гордость, приходит смирение; когда отступает злоба, в нас падением, и умерщвлять его отвержением поведения по своим разумениям, по своей воле... .
    Только те, которые свергли с себя узы мира и предали себя в истинное и исключительное служение Богу, могут открыть в себе плен свой... свою вечную смерть.
    Для спасения души сделалось совершенной необходимостью погубление души; для спасения себя сделалось совершенной необходимостью отречение от себя, от своего падшего "я", не сознающегося в падении .
    Облекаться в образ Небесного Человека, облекаться в Господа Иисуса Христа, всегда носить в теле мертвость Господа Иисуса Христа - значит не что иное, как постоянно умерщвлять в себе плотское состояние постоянным пребыванием в евангельских заповедях .
    Грех, при посредстве которого совершилось наше падение, так объял все естество наше, что сделался для нас как бы природным; отречение от греха сделалось отречением от естества; отречение от естества есть отречение от себя .
    Кто хочет быть истинным христианином, то есть уверовать во Христа, усвоить себе Христа и быть усвоенным Христом, тот должен отречься от себя.
    Начало самоотвержения - в уме: покорившись Христу, он постепенно приведет к этой блаженной покорности и сердце, и тело.
    По умерщвлении безумной, мечтательной, на самом деле несуществующей жизни может явиться истинная жизнь с преизобильным ощущением существования - жизнь в Боге .
    Господь возводит нас к высшему преуспеянию по тесному пути самоотвержения и смирения... Епископ Игнатий (Брянчанинов) .
    "Услышав это, Иисус сказал ему: еще одного недостает тебе: все, что имеешь, продай и раздай нищим, и будешь иметь сокровище на небесах, и приходи, следуй за Мною" (Лк. 18, 22). Известно, что это изречение богословы обыкновенно толкуют в смысле так называемых евангельских советов или предписаний для отдельных лиц, способных к высшим подвигам самоотвержения и милосердия ("Кто может вместить, да вместит" (Мф. 19, 12). Соглашаясь с этим толкованием, как вполне правильным, мы, очевидно, не можем найти в данном месте даже намека на принудительное предписание Христа. Правда, есть еще другое толкование упомянутого места, но и оно ничего не говорит о безусловной обязанности христиан, налагаемой Христом, отрекаться от всего своего имущества в пользу бедных. Именно, объясняют так, как Господь не мог признать буквально истинными слова юноши, что он все заповеди исполнил, точно так же не в буквальном смысле требует от юноши, чтобы он продал все свое имущество и раздал нищим. Слова Христовы служат выражением мудрой педагогической цели довести самонадеянного юношу до внутреннего понимания заповедей и истинного самопознания. Господь никогда не полагал главной цели для Своих последователей в чисто внешнем исполнении Закона, но всегда обращался к первоисточнику всякого дела, к чувству сердца, и его старался возвысить, очистить, просветить. Ту же самую цель имел в виду Христос и в настоящем случае. Юноша, как видно, считал себя безукоризненным исполнителем . Закона,праведным перед Законом ввиду соответствия его дел букве Закона. Для того чтобы привести его к сознанию противоположного, то есть внутреннего несовершенства,Господь указывает на исполнение наивысшей внешней заповеди и тем открывает перед его собственной совестью и перед другими главнейший недуг его сердца - корыстолюбие или вообще самолюбие. Это толкование нашего места, с которым можно не соглашаться, но против которого нельзя возразить ничего особенно важного, еще менее, чем предыдущее, дает место в словах Христа безусловно обязательному предписанию для всех христиан продавать свои имущества в пользу неимущих ближних.
    "Продавайте имения ваши и давайте милостыню. Приготовляйте себе влагалища не ветшающие,сокровище неоскудевающее на небесах" (Лк.12,33). - Эти изречения отнють не заключают в себе формальных предписаний христианского нравственного законодательства, но только выражают собой идеальные требования высшего нравственного совершенства в новом, благодатном Царстве Божием. В противоположность внешнему благочестию фарисеев, полагавших все дело добра в точном исполнении Закона перед народом,Спаситель имеет целью раскрыть перед апостолами и народом самое существо благочестия, пробудить в них внутреннее,- сердечное участие в благочестии, вызвать в них стремление прежде всего к Царству Небесному, сравнительно с которым все другое должно казаться малозначащим,и эту основную цель и мысль выражает в ярких чертах идеального самоотречения от всего земного в пользу Царства Небесного, или сокровищ на Небесах. Барсов М. В. .
    Преподобный отец наш Виталий, после шестидесятилетних подвигов в келлии святого Спиридона, пришел в Александрию и начал там жить, как сказано в житии его, "людям на соблазн". Желая избежать славы человеческой, он поступал так. Днем нанимался на работу и получал за свои труды по сребренику.Из этих денег он покупал себе в пищу на самую ничтожную сумму бобов, а вечером уходил в дома падших женщин. Там, отдав им заработанные деньги, он умолял женщин бросить порочную жизнь, а потом все ночи проводил у них в пении псалмов и молитве.Уходя же, он всегда брал с падших слово никому не говорить о том, зачем он ходил к ним. Между тем жители города, не знавшие настоящей цели его посещений, повседневно укоряли его и говорили: "Ступай, окаянный, тебя ждут твои блудницы".Или: "Уж лучше бы ты женился, чем срамить чин монашеский!" Виталий не оправдывался и, утаив добродетель, продолжал свой подвиг до конца и спас многих падших. Его дело открылось только после его смерти, когда от прикосновения к его телу исцелилась бесноватая "и многие хромые и слепые исцелились". Пролог в получениях.
  6. Апрель
    Преподобный Ефрем Сирин
    Слово на пришествие Господне, на скончание мира и на пришествие антихристово
     
    По слав. пер. Ч.I. Сл.106.
    Я, наималейший, грешный, исполненный проступков, Ефрем, в состоянии ли буду выговорить, что выше сил моих? Но поелику Спаситель по благоутробию Своему и некнижных научил премудрости, а чрез них повсюду озарил верных; то и мой язык соделает. Он без недостатка ясным к пользе и назиданию как меня самого, который говорю, так и всех слушателей. Но с болезнию начну речь, и с воздыханиями буду говорить о скончании настоящего мира и о том бесстыднейшем и ужасном змие, который приведет в смятение всю поднебесную, и в сердца человеческие вложит боязнь, малодушие и страшное неверие, и произведет чудеса, знамения и страхования, яко же прельстити, аще возможно, и избранныя (Мф.24:24), всех обмануть ложными знамениями и признаками чудес им совершаемых. Ибо попущением Святого Бога получит он власть обольщать мир; потому что исполнилось нечестие мира, и повсюду совершаются всякого рода ужасы. Посему-то Пречистый Владыка за нечестие людей попустил, чтобы мир был искушен духом льсти, потому что так восхотели человеки - отступить от Бога и возлюбить лукавого.
    Велик подвиг, братия, в те времена, особливо для верных, когда самим змием с великою властию совершаемы будут знамения и чудеса, когда в страшных призраках покажет он себя подобным Богу, будет летать по воздуху, и все бесы, подобно Ангелам, вознесутся пред мучителем. Ибо с крепостию возопиет, изменяя свой вид и безмерно устрашая всех людей. Кто тогда, братия, окажется огражденным, непоколебимым, имеющим в душе верный знак - святое пришествие Единородного Сына, Бога нашего, как скоро увидит сию неизреченную скорбь, отовсюду приходящую на всякую душу; потому что совершенно ни откуда нет у ней ни на земле, ни на море никакого утешения, ни покоя; - как скоро увидит, что весь мир в смятении, что каждый бежит укрыться в горах, и одни умирают от голода, другие истаивают, как воск, от жажды, и нет милующего; - как скоро увидит, что всякое лице проливает слезы и с сильным желанием спрашивает: "есть ли где на земле слово Божие?" и слышит в ответ: "нигде". Кто перенесет дни сии, кто стерпит невыносимую скорбь, как скоро увидит смешение народов, которые от концов земли идут увидеть мучителя, и многие поклоняются мучителю, с трепетом взывая: "ты - наш спаситель"? Море мятется, земля иссыхает, небеса не дождят, растения увядают, и все живущие на востоке земли от великого страха бегут на запад, а также живущие на западе солнца с трепетом бегут на восток. Бесстыдный же, прияв тогда власть, пошлет бесов во все концы смело проповедовать: "великий царь явился во славе, идите и видите его". У кого же будет такая адамантовая душа, чтобы мужественно перенести ему все сии соблазны? Где, как сказал я, такой человек, которого бы ублажали все Ангелы?
    А я, христолюбивые и совершенные братия, прихожу в ужас при одном воспоминании о змие, помышляя в себе о той скорби, какая постигнет людей в сии времена, помышляя о том, сколько жестоким к человеческому роду окажется сей скверный змий, и еще более злобы будет иметь на святых, которые могут преодолеть его мечтательные чудеса. Ибо много найдется тогда людей благоугодивших Богу, которым в горах и в местах пустынных можно будет спастись многими молитвами и невыносимым плачем. Ибо Святый Бог, видя их несказанные слезы и искреннюю веру, умилосердится над ними, как нежный отец и соблюдет их там, где они укроются; между тем как всескверный змий не перестанет отыскивать святых и на земле и на море, рассуждая, что уже воцарился он на земле, и все ему подчинены. И не сознавая своей немощи и той гордыни, от которой пал, замыслит несчастный воспротивиться в тот страшный час, когда Господь придет с небес. Впрочем, приведет в смятение землю, устрашит всех ложными чародейными знамениями.
    В то время, когда придет змий, не будет покоя на земле, будут же великая скорбь, смятение, замешательство, смерти и глады во всех концах. Ибо сам Господь наш Божественными устами изрек, что таковая скорбь не бысть от начала создания (Мк.13:19). Как же мы грешные изобразим сию чрезмерную, даже несказанную скорбь, когда так наименовал ее Бог? Да остановит каждый со вниманием ум свой на святых речениях Господа и Спасителя, как Он, по Своему благоутробию, ради чрезмерной нужды и скорби, желает сократить дни скорби, увещевая нас и говоря: молитеся, да не будет бегство ваше в зиме, ни в субботу (Мф.24:20); и еще: бдите на всяко время , непрестанно молящеся, да сподобитеся убежати скорби и стати пред Богом (Лк.21:36); потому, что время близко. И все мы подвержены сему бедствию, но не верим. Будем же непрестанно просить в слезах и молитвах, день и ночь припадая к Богу, чтобы спастись нам грешным. У кого есть слезы и сокрушение, да просит Господа, чтобы избавиться нам от скорби, какая придет на землю, чтобы вовсе не видеть сего зверя и не слышать страхований его. Ибо будут по местом глади и труси (Мф.24:7), и различные смерти на земле. Мужественная нужна будет душа, которая бы могла сохранить жизнь свою среди соблазнов. Ибо, если человек окажется хотя несколько беспечным, то легко подвергается нападениям и будет пленен знамениями змия лукавого и хитрого. И таковой не найдет себе пощады на суде; там откроется, что добровольно поверил он мучителю.
    Много молитв и слез нужно нам, возлюбленные, чтобы кто-либо из нас оказался твердым в искушениях; потому что много будет мечтаний, совершаемых зверем. Он сам богоборец, и всех хочет погубить. Ибо такой способ употребит мучитель, что все должны будут носить на себе печать зверя, когда во время свое, то есть, при исполнении времен, придет он обольстить всех знамениями; и в таком только случае можно им будет покупать себе снеди и все потребное; и поставит надзирателей исполнять его повеления. Заметьте, братия мои, чрезмерную злокозненность зверя и ухищрения его лукавства, каким образом начинает он с чрева, чтобы человек, когда приведен будет в крайность недостатком пищи, вынужден был принять печать его, то есть, злочестивые начертания, не на каком-либо члене тела, но на правой руке, а также на челе, чтобы человеку не было уже возможности правою рукою напечатлеть крестное знамение и также на челе назнаменовать святое имя Господне или славный и честный крест Христа и Спасителя нашего. Ибо знает несчастный, что напечатленный крест Господень разрушает всю силу его; и потому кладет свою печать на правую руку человеку, потому что она запечатлевает крестом все члены наши; а подобно и чело, как свещник, носит на высоте светильник света - знамение Спасителя нашего. Посему, братия мои, страшный предложит подвиг всем христолюбивым людям, чтобы до часа смертного не приходить в боязнь и не оставаться в бездействии, когда змий будет начертывать печать свою вместо креста Спасителева. Ибо для того, без сомнения, употребляет таковой способ, чтобы имя Господа и Спасителя даже и не именуемо было в то время; делает же сие бессильный, боясь и трепеща святой силы Спасителя нашего. Ибо если кто не будет запечатлен печатию зверя, то не пленится и мечтательными его знамениями. Притом и Господь не отступает от таковых, но просвещает и привлекает их к Себе.
    По всей точности должны мы, братия, уразумевать неприязненные мечтательные знамения врага. Господь же наш в тишине придет ко всем нам, отразит ради нас ухищрения зверя. В чистоте соблюдая неуклонную веру Христову, соделаем шаткою силу мучителя. Приобретем непреложный и твердый рассудок, и отступит от нас бессильный, не имея возможности что-либо сделать нам.
    Умоляю вас, братия, я, малейший из вас, не будем ленивыми, христолюбцы, но станем паче возмогать силою крестною. Неотвратимый подвиг при дверях. Восприимем все щит веры. Будьте же готовы, как верные рабы, не принимающее иного. Ибо злочестивый и жестокий тать придет прежде, в свое время, с намерением окрасть, закласть и погубить избранное стадо истинного Пастыря. Постараемся узнать, о други, в каком виде придет на землю бесстыдный змий.
    Поелику Спаситель, вознамерившись спасти род человеческий, родился от Девы и в образе человеческом попрал врага святою силою Божества Своего; то и он умыслил восприять образ Его пришествия и прельстить нас. Господь наш на светоносных облаках, подобно страшной молнии, приидет на землю: но не так придет враг; потому что он отступник. Действительно, от оскверненной девы родится его орудие: но сие не значит, что он воплотится; придет же всескверный, как тать, в таком образе, чтобы прельстить всех, придет смиренный, кроткий, ненавистник, как скажет о себе, неправды, отвращающийся идолов, предпочитающий благочестие, добрый, нищелюбивый, в высокой степени благообразный, постоянный, ко всем ласковый; уважающий особенно народ иудейский, потому что иудеи будут ожидать его пришествия. А при всем этом, с великою властию совершит он знамения, чудеса и страхования; и примет хитрые меры всем угодить, чтобы в скором времени полюбил его народ. Не будет брать даров, говорить гневно, показывать пасмурного вида, но благочинною наружностию станет обольщать мир, пока не воцарится. Поэтому, когда многие сословия и народы увидят такие добродетели и силы, все вдруг возымеют одну мысль, и с великою радостно провозгласят его царем, говоря друг другу: "найдется ли еще человек столько добрый и правдивый?" И скоро утвердится царство его, и в гневе поразит он трех великих царей. Потом вознесется сердцем и изрыгнет горечь свою этот змий, смятет вселенную, подвигнет концы ее, всех притеснит и станет осквернять души, не благоговение уже в себе показывая, но при всяком случае поступая, как человек суровый, жестокий, гневливый, раздражительный, стремительный, беспорядочный, страшный, отвратительный, ненавистный, мерзкий, лютый, губительный, бесстыдный, который старается весь род человеческий вринуть в пучину нечестия. Многочисленные произведет он знамения, но ложно, а не действительно. И в присутствии многолюдной толпы, которая будет восхвалять его за мечтательные чудеса, издаст он крепкий глас, от которого поколеблется место, где собраны предстоящие ему толпы, и скажет: "все народы, познайте мою силу и власть!" В виду зрителей будет переставлять горы и вызывать острова из моря, но все это обманом и мечтательно, а не действительно; впрочем, прельстит мир, обманет взоры всех; многие поверят и прославят его, как крепкого Бога.
    Тогда сильно восплачет и воздохнет всякая душа; тогда все увидят, что несказанная скорбь гнетет их день и ночь, и нигде не найдут пищи, чтобы утолить голод. Ибо жестокие надзиратели будут поставлены на место, и кто только имеет у себя на челе или на правой руке печать мучителя, тому позволено будет купить немного пищи, какая найдется. Тогда младенцы будут умирать на лоне матерей, умрет и матерь над своим детищем, умрет также и отец с женою и детьми среди торжища, и некому похоронить и положить их во гроб. От множества трупов, поверженных на улицах, везде зловоние, сильно поражающее живых. С болезнию и воздыханиями скажет всякий поутру: "когда наступит вечер, чтобы иметь нам отдых?" Когда настигнет вечер, с самыми горькими слезами будут говорить сами в себе: "скоро ли рассвет, чтобы избежать нам постигшей скорби?" Но некуда бежать или скрыться, потому что все в смятении, и море и суша. Посему-то сказал нам Господь: бодрствуйте, неотступно молясь о том, чтоб избежать скорби. Зловоние на море, зловоние на суше; глады, землетрясения; смущение на море, смущение на суше; страхования на море, страхования на суше. Множество золота и сребра и шелковые одежды не принесут никому пользы во время сей скорби, но все люди будут называть блаженными мертвецов, преданных погребению прежде, нежели пришла на землю эта великая скорбь. И золото и серебро рассыпаны на улицах, и никто до них не касается, потому что все омерзело. Но все поспешают бежать и скрыться, и негде им укрыться от скорби; напротив того, при голоде, скорби и страхе, будут угрызать плотоядные звери и пресмыкающиеся. Страх внутри, извне трепет; день и ночь трупы на улицах. Зловоние на стогнах, зловоние в домах; голод и жажда на стогнах, голод и жажда в домах; глас рыдания на стогнах, глас рыдания в домах; шум на стогнах, шум в домах. С рыданием встречаются все друг с другом, - отец с сыном, и сын с отцом, и матерь с дочерью. Друзья на улицах, обнимаясь с друзьями, кончают жизнь; братья, обнимаясь с братьями, умирают. Увядает красота лица у всякой плоти, и вид у людей как у мертвецов. Омерзела и ненавистною стала красота женская. Увянут всякая плоть и вожделение человеческое. Все же поверившие лютому зверю и принявшие на себя печать его, злочестивое начертание оскверненного, приступят к нему вдруг, и с болезнию скажут: "дай нам есть и пить, потому что все мы истаиваем томимые голодом, и отгони от нас ядоносных зверей". И этот бедный, не имея к тому средств, с великою жестокостию даст ответ, говоря: "откуда, люди, дам вам есть и пить? Небо не хочет дать земле дождя, и земля также вовсе не дает ни жатвы, ни плодов". Народы слыша это восплачут и прольют слезы, не имея утешения в скорби; напротив того, другая неизреченная скорбь приложится к их скорби, а именно, что так поспешно поверили мучителю. Ибо он бедный не в силах помочь себе самому, как же окажет милость им? В те дни великая будет нужда от многой скорби, причиненной змием, от страха и землетрясения и шума морского, от голода и жажды и угрызения зверей. И все принявшие печать антихристову и поклонявшиеся антихристу, как благому Богу, не будут иметь никакой части в царстве Христовом, но вместе с змием будут ввержены в геенну. Блажен, кто окажется всецело святым и верным, у кого сердце несомненно предано Богу; потому что бесстрашно отринет он все предложения змия, пренебрегая и истязаниями и мечтаниями его:
    Но прежде нежели будет сие, Господь, по милосердию Своему, пошлет Илию Фесвитянина и Еноха, чтобы они возвестили человеческому роду богочестие, дерзновенно проповедали всем благоведение, научили не верить мучителю из страха, вопия и говоря: "это лесть, о человеки! никто да не верит ей нисколько, никто да не повинуется богоборцу; никто из вас да не приходит в страх; потому что он скоро будет приведен в бездействие. Вот, святый Господь идет с неба судить всех поверивших знамениям его". Впрочем, немногие тогда захотят послушать и поверить сей проповеди Пророков. Спаситель же делает сие, чтобы показать неизреченное Свое человеколюбие; потому что и в это время не оставляет род человеческий без проповеди, да будут все безответными на суде.
    Многие из святых, какие только найдутся тогда, в пришествие оскверненного, реками будут проливать слезы к святому Богу, чтобы избавиться им от змия, с великою поспешностию побегут в пустыни, и со страхом будут укрываться в горах и пещерах, и посыплют землю и пепел на главы свои, в великом смирении молясь день и ночь. И будет им сие даровано от святого Бога; благодать Его отведет их в определенные для сего места, и спасутся, укрываясь в пропастях и пещерах, не видя знамений и страхований антихристовых; потому что имеющим ведение без труда сделается известным пришествие антихриста. А кто имеет ум на дела житейские и любит земное, тому не будет сие ясно; ибо привязанный всегда к делам житейским, хотя и услышит, не будет верить и погнушается тем, кто говорит. А святые укрепятся; потому что отринули всякое попечение о сей жизни.
    Восплачут тогда вся земля и море, восплачет воздух, а вместе восплачут дикие звери и птицы небесные; восплачут горы и холмы и дерева на равнинах; восплачут и светила небесные о роде человеческом; потому что все уклонились от святого Бога и поверили лести, приняв на себя, вместо Животворящего Спасителева креста, начертание скверного и богоборного. Восплачут земля и море, потому что в устах человеческих прекратится вдруг глас псалма и молитвы; восплачут великим плачем все церкви Христовы, потому что не будет священнослужения и приношения.
    По исполнении же трех с половиною лет власти и действий нечистого, и когда исполнятся все соблазны всей земли, придет, наконец, по сказанному, Господь, подобно молнии блещущей с неба, приидет святый, пречистый, страшный и славный Бог наш, с несравненною славою, в предшествии Его славе чинов ангельских и архангельских; все же они - пламень огненный; и река в страшном клокотании полная огня, Херувимы с поникшими долу очами и Серафимы летающие и закрывающие лица и ноги крылами огненными и с трепетом взывающие: "возстаньте почившие, се пришел Жених!" Отверзутся же гробы, и во мгновение ока пробудятся все колена и воззрят на святую лепоту Жениха; и тьмы тем и тысящи тысящ Ангелов и Архангелов, безчисленные воинства, возрадуются великою радостию; святые и праведные и все не принявшие печати змия и нечестивца возвеселятся. Мучитель со всеми демонами связанный Ангелами, также все принявшие печать его, все нечестивые и грешники, связанные будут приведены пред судилище. И Царь даст на них приговор вечного осуждения в огнь неугасимый. Все же не принявшие печати антихристовой и все скрывавшееся в пещерах возвеселятся с Женихом в вечном и небесном чертоге со всеми святыми в безпредельные века веков. Аминь.
    Святой Ефрем Сирин. Творения. Т.2. Репринтное издание. - М.: Издательский отдел Московского Патриархата, 1993, сс. 250-260. // Творения иже во святых Отца нашего Ефрема Сирина. Писания духовно-нравственные. - Сергиев Посад. Типография Св.-Тр. Сергиевой Лавры, 1907.
     
     
  7. Апрель
    СЛОВО НА ОБРЕЗАНИЕ ГОСПОДНЕ.
    Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

    Обрезание Господне. Сверху образ свт. Василия Великого, память которого празднуется 14 января (н.с.)
    По закону Моисееву, закону, данному Самим Господом еще Аврааму, всякий, кто хотел быть членом народа Израильского, избранного Богом народа, должен был подвергнуться особой кровавой операции. Это распространялось на все лица мужского пола. Совершалось так называемое обрезание. Знак обрезования оставался на всю жизнь. Он был напоминанием того, что этот человек является членом народа Израильского.
    Но почти все, что совершалось в Ветхом Завете, являлось лишь тенью, указывавшей на предмет, который должен вот-вот появиться. Ветхий Завет все время говорит о грядущем Новом Завете. Многое, происходившее в В. Завете, иногда явно, иногда прикровенно указывало на события, которые должны были совершиться в пришествие Спасителя нашего Господа Иисуса Христа и после Него. Так и обрезание телесное служило знаком нового обрезания в Новом Завете, обрезания уже не телесного, а духовного. В чем состоит это духовное обрезание? Господь Иисус Христос неоднократно говорил: "Кто хочет идти по Мне, - т.е. за Господом Иисусом Христом в Царствие Божие, в славу Божию, - тот должен отвергнуться себя, и, взяв свой крест, следовать за Мной". Вот это отвержение себя и есть духовное обрезание. Но что значит отвергнуться себя? - Это значит отвергнуться греха, который так проник в душу и тело каждого человека, что отвергнуть грех равносильно тому, как будто человек должен самого себя отвергнуться.
    Человек преисполнен всяких страстей, которые въелись в него, как рак - болезнь въедается в тело человека, растет за счет его и лишь тяжелая и болезненная операция может спасти человека. Так и грех необходимо как бы оперировать, обрезать, то есть отрезать от себя, вырезать его, чтобы человек остался здоровым.
    Ибо, как без обрезания, которое совершалось в Ветхом Завете на 8-ой день после рождения младенца, человек не мог войти в общество избранного народа, так и без духовного обрезания христианин не может войти в Царствие Божие.
    Мы должны постоянно, ежедневно, можно сказать ежеминутно, совершать над собой эту духовную операцию. Приведу вам ряд примеров, показывающих, как мы можем совершать над собою духовное обрезание. Вот человек сел за стол, разыгрывается аппетит, и хотя он уже давно сыт, но все набивает себе желудок, если можно и выпивает, и, в конце концов, превращается из человека в какое-то животное. Еще хуже обстоит дело с всякими плотскими, блудными ощущениями и пожеланиями. Так и в других грехах.
    Человек должен осознать эти свои болезни и как бы обрезать их от себя, воздерживаться от объедения, от пьянства, от всяких блудных дел, - отрезать их от себя. Большей частью, однако, человек сам не может этого сделать над собой, ибо он сделался рабом греха, рабом дьявола, который к каждому греху обязательно присасывается и разжигает человека, касается его нервов, тела, и, если Господь позволяет, касается и ума, извращает его так, что человек может, например, объесться до такой степени, что потом очень тяжело страдает.
    Еще пример. Вот пришел помысл в праздник куда-нибудь пойти. Ясно, что если человек пойдет куда-либо: к соседу или в другое место, то он там обязательно наговорит, осудит, пересудит, а то и напьется и т.д. И если он был в этот день в церкви, получил несколько благодати и облегчение душевное, то пойдя к другим, он все растеряет и приобретет там бесовское состояние.
    Поэтому человек должен обрезать все эти греховные помыслы, желания и намерения в самом начале. "Шесть дней делай и сотвориши в них все дела твои, - говорит Господь, - день же седьмый праздник, Господу Богу твоему". Поэтому старайтесь не ходить в этот день никуда, сидите дома, читайте Слово Божие, встав помолитесь, если есть возможность и обстановка позволяет, или про себя помолитесь, поддержите то духовное настроение, какое вы получили в храме, а не бегайте куда-нибудь, на празднословьте, не осуждайте и прочее.
    Вот мы вышли из храма, помолились как будто, но идем по улице и что делаем? - Смотрим: этот такой-то, тот идет оттуда-то, разглядываем какой у кого нос, какое лицо, кто красивый, а то и в окно заглянем. И так, пока человек дойдет до дома, он тысячу грехов сделает. Вот этот помысл, который рассеивает человека, заставляет нас смотреть, слушать и видеть то, чего не следует, нужно отсечь от себя, отрезать.
    А зависть, а ложь, а обман, а тщеславие и прочее, и прочее! Сколько грехов прицепилось и присосалось к человеку, сделалось как бы его частью, и лишь с большой болью, с большим трудом, призывая на помощь имя Божие: "Господи Иисусе Христе Сыне Божий, помилуй, помоги мне", только с молитвою, напряжением, усилием можно отсечь их от себя.
    Вот почему Евангелие часто говорит: Царствие Божие силою, усилием, напряжением берется. Человек все время должен находиться во внимании, взывать: "Господи, помилуй". Что значит говорить "Господи, помилуй"? Значит бодрствовать, т.е. следить за собой, бороться с всяким греховным, не только делом, но и словом, и помыслом, и ощущением, отсекать их от себя, отрезать. Не можешь сам - большей частью мы этого не можем сделать, настолько мы уже погрязли в грехах, - так призови имя Божие: "Господи Иисусе Христе Сыне Божий, помоги мне". Так человек должен всю жизнь от юности до смерти ежедневно, ежеминутно следить за собой, не давать воли ни глазам, ни ушам, ни особенно языку, никаким влечениям, не позволять себе никаких мечтаний, а все дурное отвергать от себя, отсекать, уничтожать с помощью призывания имени Божия, имени Господа Иисуса Христа.
    С великим сожалением нужно сказать, что люди как будто бы разумные, люди стоящие в глазах многих как бы впереди, не понимают того, о чем я вам говорю.
    Считают так, что если она побывает иногда в церкви, если дома еще акафист почитает и псалтирь, да домашние дела выполняет, то она уже все сделала и лучше ее и нет, а если еще поклончики когда-нибудь сделает, или полунощницу прочитает, то уж выше ее и нет никого. Она всех осуждает и не видит того, что сама полна всех грехов, что за всю жизнь никогда не боролась, никогда не следила за собой, не очищала себя, не трудилась над этим. А поэтому и остается полна всех грехов: и чревоугодия, и пьянства, и блуда, нечистоты всяческой, и зависти, гордости, осуждения, празднословия, ненависти, вражды, злопомнения. Так часто человек, будучи весь исполнен всех грехов, всякой мерзости, будучи отвратителен для Господа, считает себя праведником, потому что он в церковь ходит, иногда псалтирь читает, акафисты. Но разве в этом дело? И акафисты, и богослужения, и молитвы, и посты - все дано для того, чтобы помочь человеку выкинуть из себя всякую мерзость, помочь ему обрезать себя, взять на себя крест борьбы с грехом. И Господь помогает в этом, посылая помощь в виде невольной скорби. Не может человек, например, побороть чревоугодие, или пьянство, или блудодеяние - Господь посылает болезнь. Гордится человек, тщеславится, - Господь унизит его пред всеми так, что он делается в глазах людей последним человеком. Если человек - христианин привязан к земному и все свои силы, все свои желания все мечты направляет к тому, как бы приобрести правдою или неправдою, воровством, обманом - любыми средствами приобрести земное благополучие, то Господь возьмет и отымает, и все то, что он имеет. Так к нашим трудам в нашей собственной борьбе с грехом посылает Господь нам еще и невольные скорби, как помощь в этой борьбе. Из этой постоянной борьбы с грехом и невольных скорбей и складывается крест для каждого христианина.
    Если христианин действительно понимает свое назначение и значение скорбей, то он безропотно понесет свой крест. А если он не понимает этого, то начинает роптать, начинает судить Самого Господа: за что мне Господь скорби посылает, болезни и тому подобное, разве я хуже других - и остается вне Царствия Божия.
    Так и Евангелие - вы видите, что Господь постоянно говорит о том, чтобы мы бодрствовали, следили за собой, несли свой крест борьбы с грехом и терпения скорбей, чтобы мы отвергались себя. Если Сам Господь ради нас был распят на кресте, сделался Агнцем Божиим, вземлющим грехи мира, если Он за нас пострадал, то и мы, христиане, должны же свой маленький крест понести и пострадать в борьбе с грехом для очищения себя, чтобы сделаться достойными войти не в какое-нибудь место, подобное земному, а войти в само Царство Божие, в общение с Господом, сделаться детьми Божиими. Но для этого нужно понести труд, нужно возлюбить Господа, необходимо благодарить Его, умолять Его, чтобы Он помог нам очиститься от своих грехов, дал бы нам силы понести свой крест до конца жизни. И подобно тому, как Господь с креста сошел во гроб, а затем воскрес, так и нам всем предстоит с креста пойти в гроб, чтобы перейти к Господу в вечное воскресение. Так должны мы в течение своей земной жизни отвергаться себя, обрезать от себя всякий грех, нести без ропота, с благодарностью, крест, который возложил на нас Господь, умолять Его, чтобы Он помог нам провести жизнь по-христиански, по-христиански умереть и наследовать Царствие Божие, уготованное всем истинным последователям Христа от создания мира, где все просветятся как солнце, неизреченной радостью Божественного Света.
    Аминь.
    1963г.


    Игумен Никон (Воробьев)

  8. Апрель
    Святитель Игнатий Брянчанинов
    О ЧТЕНИИ СВЯТЫХ ОТЦОВ
     
    Беседа и общество ближних очень действует на человека. Беседа и знакомство с ученым сообщает много сведений, с поэтом — много возвышенных мыслей и чувствований, с путешественником — много познаний о странах, о нравах и обычаях народных. очевидно: беседа и знакомство со святыми сообщают святость. С преподобным преподобен будеши, и с мужем неповинным неповинен будеши, и с избранным избран будеши (Пс. 17, 26, 27).
    Отныне, во время краткой земной жизни, которую Писание не назвало даже жизнию, а странствованием, познакомься со святыми. Ты хочешь принадлежать на небе к их обществу, хочешь быть участником их блаженства? отныне поступи в общение с ними. Когда выйдешь из храмины тела,— они примут тебя к себе, как своего знакомого, как своего друга (Лк. 16, 9)
    Нет ближе знакомства, нет теснее связи, как связь единством мыслей, единством чувствований, единством цели (1 Кор. 1, 10).
    Где единомыслие, там непременно и единодушие, там непременно одна цель, одинаковый успех в достижении цели.
    Усвой себе мысли и дух святых Отцов чтением их писаний. Святые Отцы достигли цели: спасения. И ты достигнешь этой цели по естественному ходу вещей. Как единомысленный и единодушный святым Отцам, ты спасешься.
    Небо приняло в свое блаженное недро святых Отцов. Этим оно засвидетельствовало, что мысли, чувствования, деяния святых Отцов благоугодны ему. Святые Отцы изложили свои мысли, свое сердце, образ своих действий в своих писаниях. Значит: какое верное руководство к небу, засвидетельствованное самим небом,— писания Отцов.
    Писания святых Отцов все составлены по внушению или под влиянием Святого Духа. Чудное в них согласие, чудное помазание! Руководствующийся ими имеет, без всякого сомнения, руководителем Святого Духа.
    Все воды земли стекаются в океан, и, может быть, океан служит началом для всех вод земных. Писания Отцов соединяются все в Евангелии; все клонятся к тому, чтоб научить нас точному исполнению заповеданий Господа нашего Иисуса Христа; всех их и источник и конец — святое Евангелие.
    Святые Отцы научают, как приступать к Евангелию, как читать его, как правильно понимать его, что содействует, что препятствует к уразумению его. И потому сначала более занимайся чтением святых отцов. Когда же они научат тебя читать Евангелие: тогда уже преимущественно читай Евангелие.
    Не сочти для себя достаточным чтение одного Евангелия, без чтения святых отцов! Это — мысль гордая, опасная. Лучше пусть приведут тебя к Евангелию святые Отцы, как возлюбленное свое дитя, получившее предварительно воспитание и образование посредством их писаний.
    Многие, все, отвергшие безумно, кичливо святых Отцов, приступившие непосредственно, с слепою дерзостию, с нечистым умом и сердцем к Евангелию, впали в гибельное заблуждение. Их отвергло Евангелие: оно допускает к себе одних смиренных.
    Чтение писаний отеческих — родитель и царь всех добродетелей. Из чтения отеческих писания научаемся истинному разумению Священного Писания, вере правой, жительству по заповедям евангельскому, глубокому уважению, которое должно иметь к евангельским заповедям. Словом сказать,— спасению и христианскому совершенству.
    Чтение отеческих писаний, по умалении Духоносных наставников, соделалось главным руководителем для желающих спастись и даже достигнуть христианского совершенства (Преп. Нил Сорский. Правила.) .
    Книги святых Отцов, по выражению одного из них, подобны зеркалу: смотрясь в них внимательно и часто, душа может увидеть все свои недостатки.
    Опять — эти книги подобны богатому собранию врачебных средств: в нем душа может приискать для каждого из своих недугов спасительное врачевство.
    Говорил святый Епифаний Кипрский: «Один взор на священные книги возбуждает к благочестивой жизни» (Алфавитный патерик). Чтение святых Отцов должно быть тщательное, внимательное и постоянное: невидимый враг наш, ненавидящий глас утверждения, ненавидит в особенности, когда этот глас исходит от святых Отцов. Этот глас обличает козни нашего врага, его лукавство, открывает его сети, его образ действий: и потому враг вооружается против чтения Отцов различными гордыми и хульными помыслами, старается ввергнуть подвижника в суетные попечения, чтобы отвлечь его от спасительного чтения, борет его унынием, скукою, забывчивостью. Из этой брани против чтения святых Отцов, мы должны заключить, как спасительно для нас оружие, столько ненавидимое врагом. Усильно заботится враг о том, чтобы исторгнуть его из рук наших.
    Каждый избери себе чтение Отцов, соответствующее своему образу жизни. Отшельник пусть читает Отцов, писавших о безмолвии; инок живущий в общежитии,— Отцов, написавших наставления для монашеских общежитий; христианин, живущий посреди мира,— святых Отцов, произнесших свои поучения вообще для всего христианства. Каждый, в каком бы звании ни был, почерпай обильное наставление в писаниях Отцов.
    Непременно нужно чтение, соответствующее образу жизни. Иначе будешь наполняться мыслями, хотя и святыми, но неисполненными самым делом, возбуждающими бесплодную деятельность только в воображении и желании; дела благочестия, приличествующие твоему образу жизни, будут ускользать из рук твоих. Мало того, что ты сделаешься бесплодным мечтателем,— мысли твои, находясь в беспрестанном противоречии с кругом действий, будут непременно рождать в твоем сердце смущение, а в поведении неопределенность, тягостные, вредные для тебя и для ближних. При неправильном чтении Священного Писания и святых Отцов, легко можно уклониться с спасительного пути в непроходимые дебри и глубокие пропасти, что и случилось со многими. Аминь.

    Об удалении от книг, содержащих в себе лжеучение


     
    Опять приношу тебе, верный сын Восточной Церкви, слово совета искреннего, благого. Это слово не мне принадлежит: оно — святых Отцов. Оттуда все мои советы.
    Храни ум и сердце от учения лжи. Не беседуй о христианстве с людьми, зараженными ложными мыслями; не читай книг о христианстве, написанных лжеучителями.
    Истине соприсутствует Дух Святый: Он — Дух Истины. Лжи соприсутствует и содействует дух диавола, который — ложь и отец лжи.
    Читающий книги лжеучителей, приобщается непременно лукавому, темному духу лжи. Это да не покажется тебе странным, невероятным: так утверждают светила Церковные — святые Отцы[1].
    Если ум твой и сердце ничем не исписаны,— пусть Истина и Дух напишут на них заповеди Божии и Его учение духовное.
    Если же ты позволил исписать и исчеркать скрижали души разнообразными понятиями и впечатлениями, не разбирая благоразумно и осторожно — кто писатель, что он пишет: то вычисти написанное писателями чуждыми, вычисти покаянием и отвержением всего богопротивного.
    Писателем на твоих скрижалях да будет един перст Божий.
    Приготовь для этого писателя чистоту ума и сердца благочестивою, целомудренною жизнию: тогда при молитвах твоих и при чтении священных книг, неприметно, таинственно будет начертываться на скрижалях души закон Духа.
    Только те книги о религии позволено тебе читать, которые написаны святыми Отцами вселенской Восточной Церкви. Этого требует восточная Церковь от чад своих[2].
    Если же ты рассуждаешь иначе, и находишь повеление Церкви менее основательным, нежели рассуждение твое и других, согласных с тобою: то ты уже не сын Церкви, а судия ее.
    Ты назовешь меня односторонним, не довольно просвещенным, ригористом? — Оставь мне односторонность мою и все прочие недостатки: желаю лучше при этих недостатках быть послушным Восточной Церкви, нежели при всех мнимых совершенствах быть умнее ее, и потому позволять себе непослушание ей, и отделение от нее. Истинным чадам Восточной Церкви приятен будет голос мой.
    Они знают, что хотящий получить небесную премудрость, должен оставить свою собственную, земную, как бы она велика ни была, отречься от нее, признать ее, какова она и есть, буйством (Кор. 3, 19).
    Земная мудрость — вражда на Бога: она Закону Божию не покоряется, и не может покоряться (Рим. 8, 7). От начала таково ее свойство; такою останется она до конца своего,— когда земля и яже на ней дела, а с ними и земная мудрость, сгорят (2 Пет. 3, 10).
    Святая Церковь позволяет читать книги лжеучителей только тем своим членам, которых мысль и сердечные чувства исцелены и просвещены Святым Духом, которые могут всегда отличить от истинного добра зло, притворяющееся добром и прикрытое личиною добра.
    Великие угодники Божии, познавшие немощь общую всем человекам, страшились яда ереси и лжи, и потому со всевозможным тщанием убегали бесед с людьми, зараженными лжеучением и чтения еретических книг (Житие Пахомия. Patrologiae Tomus. 73, cap. 44.). Имея пред очами падение ученнейшего Оригена, искусного в любопрении Ария, красноречивого Нестория и других богатых мудростию мира, погибших от самонадеянности и самомнения, они искали спасения и обрели его в бегстве от лжеучения, в точнейшем послушении Церкви.
    Духоносные, святые пастыри и учителя Церковные читали писания богохульных еретиков, вынуждаемые к такому чтению необходимою нуждою всего христианского общества. Они словом сильным, словом духовным обличали заблуждения, возвестили всем чадам Церкви скрытую опасность в еретических писаниях, прикрытую великолепными наименованиями святости и благочестия.
    Но мне и тебе необходимо охраняться от чтения книг, сочиненных лжеучителями. Всякому, не принадлежащему Восточной церкви, единой святой, писавшему о Христе, о христианской вере и нравственности, принадлежит имя лжеучителя.
    Скажи: как возможно позволить тебе чтение всякой книги, когда каждая, читаемая тобою книга, ведет тебя куда хочет,— убеждает соглашаться на все, на что нужно ей твое согласие, отвергать все, что ей нужно, чтоб ты отвергал?
    Опыт доказывает, как гибельны последствия безразборчивого чтения. Сколько можно встретить между чадами Восточной
    Церкви понятий о христианстве самых сбивчивых, неправильных, противоречащих учению Церкви, порицающих это святое учение,— понятий, усвоенных чтением книг еретических!
    Не оскорбись, друг мой, на мои предостережения, внушаемые желанием тебе истинного блага. Отец, мать, добрый воспитатель не будут ли страшиться за невинного, неопытного младенца, когда он захочет невозбранно входить в комнату, где между съестными припасами множество яду?
    Смерть души бедственнее смерти тела: умершее тело воскреснет, и часто смерть тела бывает причиною жизни для души; напротив того душа, умерщвленная злом — жертва вечной смерти. Душу может убить одна мысль, содержащая в себе какой-нибудь вид богохульства, тонкий, вовсе не приметный для незнающих.
    Будет время, предвозвещал святый Апостол, егда здраваго учения не послушают, но по своих похотных изберут себе учителем, чещеми слухом: и от истины слух отвратят и к баснем уклонятся (2 Тим. 4. 3, 4).
    Не прельщайся громким заглавием книги, обещающим предать христианское совершенство тому, кому нужна еще пища младенцев: не прельщайся ни великолепным изданием, ни живописию, силою, красотою слога, ни тем, что писатель — будто святый, будто доказавший свою святость многочисленными чудесами.
    Лжеучение не останавливается ни пред каким вымыслом, ни пред каким обманом, чтоб басням своим дать вид истины, и тем удобнее отравить ими душу.
    Лжеучение само по себе — уже обман. Им обманут прежде читателя писатель (Фомы Кемпийского о «Подражании Иисусу Христу», книга 1. гл. 3, кн. 3, гл. 2.).
    Признак книги истинно, существенно душеполезный — святый Писатель, член Восточной Церкви, одобренный, признанный святою Церковию. Аминь.

    Истина и дух


     
    Не обольщайся самомнением и учением тех, обольщенных самомнений, которые, пренебрегая истиною Церкви и Божественным откровением, утверждают, что истина может вещать в тебе самом без звуков слова, и наставлять тебя сама собою, каким-то неопределенным и неясным действием. Это — учение лжи и ее наперсников.
    Признаки учения лжи: темнота, неопределительность, мнение[3] и следующее за ним, рождаемое им мечтательное, кровяное и нервное наслаждение. Оно доставляется тонким действием тщеславия и сладострастия.
    Падшее человечество приступает к святой истине верою; другого пути к ней нет. Вера от слуха, слух же глаголом Божиим (Рим. 10, 17), научает нас Апостол.
    Слово Божие — истина (Ин. 17, 17); заповеди евангельские — истина (Пс. 118, 86), а всякий человек — ложь (Пс. 115, 2). Все это засвидетельствовано Божественным Писанием. Как же из того, кто — ложь, думает услышать голос святой истины?
    Хочешь ли услышать его,— услышать духовный голос святой истины? — Научись читать Евангелие: от него услышишь истину, в нем увидишь истину. Истина откроет тебе падение твое и узы лжи, узы самообольщения, которыми невидимо связана душа всякого человека, не обновленного Святым Духом.
    Тебе стыдно сознаться, падший горделивец, гордый в самом падении своем, что ты должен искать истины вне себя, что вход для нее в твою душу — чрез слух и другие телесные чувства! Но это — неоспоримая правда, обличающая, как глубоко наше ниспадение.
    Так глубоко, так страшно ниспадение наше, что для извлечения нас из гибельной пропасти, Бог — Слово принял на себя человечество, чтоб человеки из учеников диавола и лжи соделались учениками Бога и Истины, или посредством Слова и Духа Истины освободились от греховного рабства, и научились всякой истине (Ин. 8, 31, 32; слич. Ин. 16, 13).
    Мы так грубы, так чувственны, что нужно было, чтоб Святая Истина подверглась нашим телесным чувствам; нужны были не только звуки слова, но и исцеления недужных, ощутительные знамения на водах, древах, хлебах, чтоб мы, убеждаемые телесными очами, могли сколько-нибудь усмотреть Истину. Так омрачились наши очи душевные!
    Аще знамений и чудес не видите, не имате веровати (Ин. 4, 48), упрекал Господь людей чувственных, просивших у Него исцеления телу, и не подозревавших даже, что души их находятся в несравненно ужаснейшем недуге, и потому нуждаются несравненно более в исцелении и небесном Враче, нежели тела.
    И человек сознался пред Господом, что знамения, зримые телесными очами, привели его к вере, привели к зрению умом. Вем говорил он Господу, яко от Бога пришел еси учитель: никто же бо может знамений сих творити, аще не будет Бог с ним (Ин. 3, 2). А человек этот имел ученость земную.
    Многие очами видели Спасителя, видели его Божественную власть над всею тварию в творимых Им Чудесах; многие ушами своими слышали Его святое учение, слышали самих бесов, свидетельствующих о Нем; но не познали Его, возненавидели Его, посягнули на ужаснейшее злодеяние — на богоубийство. Так глубоко, так страшно наша падение, наше омрачение.
    Кажется: достаточно прочитать одну главу Евангелия, чтоб познать говорящего в нем Бога. Глаголы живота вечного имаши, Господь и Бог наш, явившийся нам в смиренном виде человека, и мы веровахом, и познахом, яко Ты еси Христос, Сын Бога живаго (Ин. 6, 68, 69).
    Вещает Само — истина: Аще вы пребудете в словеси Моем, воистину ученицы Мои будете. И уразумеете истину, и истина свободит вы(Ин. 8, 31, 32). Изучай Евангелие, и будет из него вещать тебе неподдельная, святая истина.
    Может вещать истина и внутри человека. Но когда это? Тогда, когда, по слову Спасителя, человек облечется силою свыше (Лк. 24, 49): егда приидет Он, Дух Истины, наставит вы на всяку истину (Ин. 16, 13).
    Если же прежде явственного пришествия Святого духа — удела святых Божиих — кто возмнит слышать внутри себя вещающую истину, тот льстит только своей гордости, обманывает себя; он скорее слышит голос того, кто говорил в раю: будете яко бози (Быт. 3, 5). И этот-то голос кажется ему голосом истины!
    Познавать истину из Евангелия и святых Отцов, посредством чтения причащаться живущему в Евангелии и святых Отцах Святому Духу — великое счастие.
    Высшего счастия,— счастия слышать истину от самого Пресвятого Духа я не достоин! я не способен к нему! не способен выдержать его, сохранить его: сосуд мой не готов, не окончен и не укреплен. Вино Духа, если б было влито в него, расторгло бы его, и само пролилось(Мф. 9, 17), а потому всеблагий Господь мой, щадя немощь мою, долготерпит о мне (Лк. 18, 7). И не представляет мне в снедь сильного духовного брашна (Кор 3, 2).
    Сотник признал себя недостойным принять Господа в дом свой, а просил, чтоб пришло в этот дом всемогущее слово Господа, и исцелило отрока. Оно пришло; совершилось знамение, совершилось исцеление отрока. Господь похвалил веру и смирение сотника (Мф. 8, зач. 25).
    Говорили сыны Израиля святому вождю своему и законодателю, говорили из правильного понятия о величии Божества, из понятия, от которого раждается в человеке сознание и познание ничтожества человеческого: Глаголи ты с нами, и да не глаголет к нам Бог, да не умрем (Исх. 20, 19). Смиренные и спасительные слова эти свойственны каждому истинному христианину: предохраняется христианин таким сердечным залогом от душевной смерти, которою поражает самообольщенных гордость и дерзость их. В притивоположность истинному христианину, этому духовному израильтянину, вопиет в исступлении самообольщенный: «Сыны Израиля говорили некогда Моисею: говори ты к нам, и мы будем слушать; Господь же да не говорит к нам, чтоб нам не умереть. Не так, Господи, не так молю я! Да не говорит мне Моисей, или другой кто из пророков: говори Ты, Господи Боже, дарующий вдохновение всем пророкам. Ты один, без них, можешь совершенно научить меня» (Подражание, кн. 3, гл. 2).
    Недостоин Господа, недостоин подражания тот, кто весь в сквернах и нечистотах, а глупым, гордостным, мечтательным мнением думает быть в объятиях пречистого, Пресвятого Господа, думает иметь Его в себе и с Ним беседовать, как с другом (Подражание, кн 3, гл 1). Бог прославляем в совете святых, велий и страшен есть над всеми окрестными Его (Пс. 88, 8), говорит Писание; Он страшен для самых высших небесных Сил. Шестокрылатые Серафимы парят вокруг Его престола, в исступлении и ужасе от величия Божия произносят неумолкающее славословие, огненными крылами закрывают огненные лица: видел это тайнозритель Исаия(Ис. 6). Человек! благоговейно прикройся смирением.
    Довольно, довольно, если Слово Божие, истина взойдет в дом души при посредстве слышания, или чтения, и исцели отрока, то есть, тебя, находящегося еще в младенческом возрасте по отношению к Христу, хотя по возрасту плотскому ты, может быть, уже украшен сединами.
    Нет другого доступа к Истине! Како уверуют, говорит Апостол, его-же не услышаша? како же услышат без проповедующаго? Вера от слуха, слух же галголом Божиим (Рим. 10, 14, 17). Замолкли живые ограны Святого духа: проповедует истину — изреченное Святым Духом — Писание.
    Верный Сын Восточной Церкви! Послушай совета дружеского, совета спасительного. Ты хочешь познать основательно путь Божий, придти по этому пути к спасению вечному? — Изучай святую истину в Священном Писании, преимущественно же в Новом Завете, и в писаниях святых Отцов. Непременно нужна при этом упражнении и чистота жизни: потому что только чистые сердцем могут зреть Бога. Тогда сделаешься, в свое время, в мере известной и угодной Богу, учеником и наперсником святой Истины, причастником неразлучного с Нею, преподаемого Ею, Святого духа. Аминь.
     
    [1] «Никто да не читает, сказал священномученик Петр Дамаскин, не служащего к угождению Божию. Если же и прочтет когда что таковое в неведении: то да подвизается скорее изгладить его из памяти чтением Божественных Писаний и из них именно тех, которые наиболее служат ко спасению души его, по состоянию, которого он достиг... Противных же сему книг никак да не читает. Какая нужда принять духа нечистого, вместо Духа Святого? Кто в каком слове упражняется, тот получает свойство того слова, хотя этого и не видят неопытные, как видят имеющие духовную опытность». Святого Петра Дамаскина книга первая, статья о рассуждении. Доброт. ч. 3.
    [2] При совершении таинства исповеди положено спрашивать кающегося, не читает ли он книг еретических? Требник.
    [3] Выше сказано, что так назван святыми Отцами извечный вид самообольщения, почему и мы удерживаем это название.
  9. Апрель
    О понятии "счастье" по христианскому учению
    Глава 1. О стремлении людей к счастью и что оно означает
    Некоторые общепринятые мнения о счастье
    О естественном стремлении людей к счастью и о гонке людей за земным счастьем
    О мирских понятиях естественного «счастья» и что об этом говорят святые отцы
    О существовании различных значений понятия «счастье»
    О значении «счастье» как удачи и что об этом говорит христианское учение
    О значении «внешнего» счастья, как внешнего благоденствия в различных проявлениях
    О значении «внутреннего счастья» как приятных эмоциональных переживаний и чувства удовлетворенности
    У грешного человека внутреннее счастье происходит от страстей и является губительным
    В христианском учении понятие «счастье» делится на мирское и духовное
    О том, что многие христиане имеют мирское представление о счастье и ожидают его от Бога
     
    Глава 2. О мирском, внешнем, душевном счастье, или о благоденствии
    От кого может происходить земное счастье
    Внешнее счастье и несчастье дается людям Богом для блага, но при этом земное благополучие может не иметь благословения Божьего
    Земное благополучие может обещать враг рода человеческого
    Люди сами хотят построить рай на земле
    Что говорит христианское учение о людях, которые цель жизни видят в благоденствии
    Человек, стремящийся только к земному благоденствию – душевен и плотян
    Людьми, которые стремятся к земному благоденствию, правит дух мира сего
    Как душевность, дух мира сего и миролюбие властвует и в сердцах христиан
    Почему земное благоденствие неистинно и, как правило, неполезно для грешного человека
    Люди определяют внешним счастьем то, что не является таковым
    Земное счастье мимолетно и несет временную сладость и пустоту
    Радости о внешнем счастье сопряжены со скорбными чувствами
    Грех искажает понимание того, что добро и сладость, а что есть зло и горечь
    Мирское, душевное счастье связано со всеми страстями и пороками
    В благоденствии человек часто забывает о Боге и предстоящей смерти
    Земное счастье лишает духовного счастья и вечных благ
    Стремление к земному счастью не дает исполнить заповедь Христову о скорбном пути, ведущем в Царствие Небесное
    О должном христианском отношении к благоденствию и скорбям
    Какое место в жизни христиан должно занимать внешнее благополучие в сравнении с внутренним
    В благоденствии необходимо благодарить Бога, и быть готовым благодарить Его и в скорбях
    Время благоденствия христианин обязан использовать для духовной пользы и подготовки к будущей жизни
    Человек создан для блаженства с Богом и в вечности, а сейчас – более труды и скорбь
    Чтобы быть истинно духовно счастливым необходимо поменять свое отношение к скорбям и земному счастью
    Правильное перенесение скорбей бывает полезнее, чем благополучие
    Христианин должен спокойно принимать и радости, и скорби, для того чтобы быть духовно счастливым
    Дух Христов противоположен духу века сего и как он действует в христианах
     
    Глава 3. О христианском «внутреннем счастье» и его источниках
    В Евангелии много говорится о счастье, как о блаженствах
    В чем есть духовное счастье христианина1
    а) В Боге и в православном познании Бога
    б) В принадлежности к Церкви Христовой и насыщении словом Божьим и учениями христианской мудрости
    в) В исполнении заповедей Божиих
    г) В здравии души и чистой совести
    д) В победе над своими страстями, в духовной брани против греха и освобождении от него
    е) В богатстве добрых дел и христианских добродетелей
    ж) В радости и печали о Господе, покаянии и молитве
    з) В познании себя и своей духовной нищеты, в ведении духовной жизни и надежде на блаженную вечность и др.
    и) Во вручении себя в промысл Божий, что несет покой и радость как при благополучии и так при неблагополучии
    к) В преобладании не душевной мирской радости, а духовной
    К духовной радости и счастью христианина относятся различные состояния
    Источником радости и счастья христиан есть благодать Духа Святого
    О различных состояниях духовного счастья
    а) Чувство любви к Богу
    б) Чувство радости
    в) Внутренний покой
    г) Печаль по Богу, плач, умиление и покаяние
    Положительные эмоции могут происходить и при бесовском воздействии, и от страстей
    У некоторых христиан могут быть ошибки по поводу ожидания духовной радости
    Путь христианина к истинному счастью состоит в постижении истины о духовном счастье, отречении от мирских радостей и борьбе со своими страстями
  10. Апрель
    архиепископ Максимилиан. Учение святителя Игнатия о послушании в свете творений святых отцов //Журнал Московской патриархии. – 2009. - №6
     
    архиепископ Максимилиан
     
    УЧЕНИЕ СВЯТИТЕЛЯ ИГНАТИЯ О ПОСЛУШАНИИ В СВЕТЕ ТВОРЕНИЙ СВЯТЫХ ОТЦОВ
     
    Догорает теперь старчество. Везде уже нет старчества, у нас в Оптиной догорают огарочки.
    Прп. Варсонофий Оптинский
    Мудрая русская пословица говорит, что для того чтобы узнать человека, необходимо вместе с ним съесть три пуда соли, то есть необходимо прожить с ним бок о бок почти десять лет, и только после этого можно составить о нем представление и можно характеризовать его более или менее правдиво. Иначе можно наговорить о нем много неверного, ошибочного и ложного. Не следует ли из этого то, что о духовной жизни, которая названа Святыми Отцами "наукой из наук", имеет право говорить только тот, кто изучал эту высочайшую науку как теоретически, так и практически, посвятив ей одной все свое время на протяжении не одного десятка лет? А тому, кто мало знаком с наукой из наук, благоразумнее молчать и слушать, что говорят или пишу
  11. Апрель

    Радость духовная

    Автор: Апрель,

    РАДОСТЬ ДУХОВНАЯ
     
    Радость о Господе
     
    Когда после долгого времени уединения в келлии твоей, среди дел, и труда, и хранения того, что сокровенно, и при воздержании от всякого повода для чувств осенит тебя сила безмолвия, ты встретишь сперва радость, по временам без причины овладевающую душою твоею, и потом отверзутся очи твои, чтобы по мере чистоты твоей видеть крепость твари Божией и красоту создания. И когда ум путеводится чудом этого видения, тогда и ночь и день будут для него едино в славных чудесах созданий Божиих. И с этого времени страстные чувства в самой душе похищаются приятностью этого видения; и в нем-то, в следующем за ним порядке, начиная с чистоты и выше, восходит ум еще на две ступени мысленных откровений .
    Возгорается ли в тебе внезапно радость, ни с чем не сравнимым наслаждением своим заставляющая умолкнуть язык? Источается ли непрестанно из сердца некое удовольствие, увлекая всецело ум?
    По временам неощутимо во все тело входит какое-то услаждение и радость, и плотский язык не может выразить этого, пока все земное не будет при этом памятовании почитаться прахом и тщетою. Ибо это истекающее из сердца услаждение иногда в час молитвы, иногда во время чтения, а иногда также вследствие непрестанного занятия и продолжительности мысли согревает ум. А эта радость чаще всего бывает без этих поводов, и очень часто во время простой работы, и так же часто по ночам, когда находишься между сном и пробуждением, как бы во сне и не во сне, бодрствуя и не бодрствуя. Но когда найдет на человека это услаждение, бьющееся во всем теле его, в этот час думает он, что и Царство Небесное не что иное есть, а это же самое .
    Когда по действию благодати внезапно бывают в нас великие помыслы и, как сказал святой Марк, бываем в изумлении при мысленном созерцании высшего естества, когда приближаются к нам Ангелы, исполняют нас созерцания, тогда все противное удаляется, и во все то время, в которое человек бывает в подобном состоянии, продолжаются мир и несказанная тишина. Но когда приосенит тебя благодать и приблизятся к тебе святые Ангелы, ограждающие тебя, и при этом приближении отступят все искушающие, ты не превозносись и не помышляй в душе, что достиг тихой пристани и неизменяемого воздуха, и совершенно вышел из этого недра противных дуновений, и нет уже более врага, и злой встречи, потому что многие возмечтали это и подверглись опасности, как сказал блаженный Нил. Или не думай также, что ты выше других, и ты достоин такого состояния, а другие нисколько не достойны по житию их; или, поскольку не имеют они достаточного знания, то и лишаются подобных дарований, а ты имеешь на это право, потому что достиг совершенства святости, и духовной степени, и неизменяемой радости. Напротив, рассмотри лучше в себе нечистые помыслы и те неблагоприличные образы, какие утвердились в уме твоем во время обуревания, в час смятения и беспорядочности помыслов, незадолго до этого восстававших против тебя в слепом омрачении. Подумай, как быстро и уклонился ты в страсти, и беседовал с ними в омрачении ума, не устыдился и не ужаснулся Божественного видения, дарований и даров, какие ты принял. И знай, что все это к смирению нашему навел на нас Божий Промысл, который о каждом из нас промышляет и устраивает, что кому полезно. А если превознесешься дарованиями его, оставит тебя и совершенно падешь в том, в чем будешь искушаем одними помыслами.
    Наконец, знай, что устоять - не твое и не добродетели твоей дело, совершит же это благодать, которая носит тебя в ладонях своих, чтобы ты не приходил в боязнь. Это вложи себе в мысль во время радости, чтобы не превознесся помысел, как сказал наш святой отец. И плачь, и проливай слезы, и припадай при воспоминании о своих грехопадениях во время попущения, чтобы избавиться этим и так приобрести смирение. Впрочем, не отчаивайся, и помыслами смирения умилостивив Бога, сделай простительными грехи свои.
    Смотри, какие блага порождаются от подвигов. Нередко бывает, что человек преклонил колени к молитве, и руки его воздеты к небесам, лицо устремлено на крест Христов, и все помышления свои собирает он воедино в молитве к Богу. И пока человек молится к Богу со слезами и умилением, в тот самый час вдруг внезапно вскипает в сердце его источник, изливающий услаждение, тело его расслабляется, закрываются глаза, лицо поникает к земле, и помышления его изменяются, так что не может он сделать поклона от радости, возбуждающейся во всем теле его. Обрати внимание, человек, на то, что читаешь. Ибо если ты не будешь подвизаться, то не обретешь, и если не будешь с горячностью стучать в двери и непрестанно пребывать при них в бдении, то не будешь услышан.
    Когда приблизится время воскреснуть в тебе духовному человеку, тогда возбуждается в тебе омертвение для всего, возгорается радость в душе твоей, не уподобляющейся тварям, и помыслы твои заключаются внутри тебя тою сладостью, какая в сердце твоем.
    Бывает смирение по страху Божию, и бывает смирение из любви к Богу. Иной смирен по страху Божию, другой смирен по радости, а смиренного по радости сопровождают великая простота, сердце возрастающее и неудержимое. Преподобный Исаак Сирин .
    Истинная радость христиан состоит в Боге. Это их сокровище, утешение, радость и увеселение. Они тому радоваться должны, что веруют и работают Богу не такому, каковы были и есть боги языческие, бездушные, глухие, немые, слепые, "серебро и золото, дело рук человеческих" (Пс. 113, 12-15), но работают Богу живому, бессмертному, присносущному, премудрому, всемогущему, все в руке Своей содержащему, о всех промышляющему, благому и милостивому Создателю и Промыслителю своему. Об этом радоваться велит им Дух Святой: "Радуйтесь, праведные, о Господе" (Пс. 32, 1) и через апостола повелевает всегда радоваться: "Радуйтесь всегда в Господе; и еще говорю: радуйтесь" (Флп. 4, 4) .
    Не может там не быть радости, где любовь, ибо любовь порождает радость, а "Бог есть любовь" (1 Ин. 4, 8, 16); и потому где Бог со Своею благодатью, там и радость. А поскольку это сокровище, радость духовную, имеют внутри себя и всегда и везде носят ее в себе, то ничто ее отнять не может: ни счастье и несчастье мира сего, ни честь, ни бесчестие, ни богатство, ни нищета, ни болезнь, ни раны, ни скорбь, ни узы, ни темницы, ни сама смерть. Истинно же любящему Бога и страдать ради Любимого радостно... Так святые мученики с радостью себя предавали на мучение и на смерть за имя сладчайшего Господа Иисуса, как на сладкий духовный пир. И чем большую кто имеет любовь, тем большую чувствует в себе радость, тем безбоязненнее подвизается за имя Христа .
    Вера порождает радость и веселье в сердце верующего. Радость эта не о пище и питии, не о чести, не о богатстве, золоте, серебре, не о прочем, чему сыны века сего радуются, ибо эта радость плотская. Но есть радость духовная, радость о Господе Спасе, о благости и человеколюбии Его, утешение и спокойствие в совести, как учит апостол: "оправдавшись верою, мы имеем мир с Богом через Господа нашего Иисуса Христа" (Рим. гл. 5). Ибо святое Евангелие есть радостная весть, и вера есть сердечное принятие Евангелия, поэтому приемлющие его непременно приемлют и духовную радость в сердцах, как написано о страже темничном, упоминаемом в Деяниях апостольских: "и возрадовался со всем домом своим, что уверовал в Бога" (Деян. 16, 34). Потому эта радость во многих местах святого Писания предлагается верным, как сладостная духовная пища, что и в Псалмах, Евангелии и апостольских посланиях заметить можно. Святитель Тихон Задонский .
    Сердечная радость о Боге - предвкушение вечной радости
     
    Эта радость есть предвкушение вечной радости, некоторую часть которой истинные христиане чувствуют уже теперь. Тогда же совершенно насытятся "от тука дома Твоего, и из потока сладостей Твоих" (Пс. 35, 9)... когда "возлягут с Авраамом, Исааком и Иаковом" и прочими патриархами, пророками, апостолами, мучениками и всеми благословенными "в Царстве Небесном" (Мф. 8, 11). Этого сладчайшего и совершеннейшего пира желают с Давидом: "когда приду и явлюсь пред лице Божие" (Пс. 41, 3) .
    Явный знак любви Божией есть сердечная радость о Боге. Ибо что любим, о том и радуемся. Так и Божия любовь без радости быть не может. И насколько человек чувствует в сердце своем сладость любви Божией, настолько и радуется о Боге. Ибо любовь, как сладчайшая добродетель, без радости ощущаться не может. Как мед услаждает гортань нашу, когда вкушаем его, так увеселяет сердце наше любовь Божия, когда вкушаем и видим, "как благ Господь!" (Пс. 33, 9). Такая радость о Боге изображается во многих местах святого Писания, и особенно в святых псалмах. Эта радость духовная, небесная и есть предвкушение сладости Вечной Жизни .
    Божия благодать учит человека радоваться о Боге Спасе своем и порождает в сердце его истинную радость, духовную, небесную, и некое восхищение, и играние, и покой, и мир в совести его: все это - предвкушение Вечной Жизни, крупицы от Небесной Трапезы, падающие на сердце человеческое .
    Радость эта станет совершенной в Будущем Веке, где откроется прекрасное и вечное Солнце и неизреченно увеселит любящих и видящих Его, когда увидят Его не "как бы сквозь тусклое стекло", но "лицем к лицу" (1 Кор. 13, 12) и будут насыщаться этим сладким лицезрением без конца и сытости, и наследуют все блага, ибо "не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его" (1 Кор. 2, 9).Святитель Тихон Задонский .
    Ты знаешь во мне, о Христе, делателя всякого беззакония и поистине сосуд всевозможных пороков; это знаю и я, и исполнен позора и стыда; мною овладела гнетущая печаль и сердце мое одержимо непереносимой скорбью. Но таинственно воссиявший мне свет лица Твоего прогнал помыслы, изгладил скорбь и низвел радость в смиренную душу мою. Итак, я и хотел бы, Христе, печалиться, но печаль не пристает ко мне. Печалюсь же я скорее о том, чтобы за эту радость не погибнуть и не лишиться мне, несчастному, будущей радости. Но не лиши меня ее, Владыко, никогда - ни ныне, ни в Будущем Веке, Царь мой! Ибо созерцание лица Твоего есть радость: не Ты ли. Боже мой, являешься всяким и единственным благом? Но, доставляя видящим Тебя всякое благо. Ты исполняешь им по причастию и общению тех, на которых взираешь, не тех, которые говорят об этом, увы! как только о будущем, но тех, которые и ныне, находясь в теле, являются достойными Тебя, то есть очистившихся через покаяние. Ты и Сам видишь их, и им даешь ясно видеть Тебя, отнюдь не в привидении или воображении ума, и не одной только памятью, как думают некоторые, но самою истиною божественного и страшного дела, во исполнение поистине божественного Домостроительства. Ибо Ты тогда соединяешь разделенное, будучи Богом спасения для всех грешников.
    Ибо принявшие Крещение Твое от младенчества и недостойно его прожившие всю жизнь будут иметь большее осуждение, нежели не крещеные, ибо они поругали, по словам Твоим (Евр. 10, 29), святую одежду Твою. И Ты, Спаситель, хорошо зная это, даровал нам для вторичного очищения покаяние, запечатлев его благодатию Духа, которую впервые мы получаем от Крещения. Так как Ты не сказал, что благодать подается только через воду, но скорее через Духа и призывание Троицы. Итак, когда мы крещаемся, будучи не сознающими себя детьми, как несовершенные, мы и благодать принимаем несовершенным образом, получая только разрешение от первого преступления. Ради этого одного, думаю, Ты и повелел, Владыко, совершать эту божественную купель, через которую крещаемые входят внутрь виноградника, получая искупление от тьмы, ада и смерти и совершенно освобождаясь от тления. Виноградник же, думается мне, есть рай, из которого ниспали мы, опять воззванные в него. И каким был тогда Адам до грехопадения, такими делаются и все сознательно крестившиеся, кроме тех, которые по нечувствию не приняли умного чувства, производимого действием нисходящего Духа. Подобным же образом все мы, как Адам, получаем и заповеди для делания и хранения их. Эти заповеди, понимаемые духовно, составляют духовный и божественный закон, который посредством тела через делание исполняется телесно. Так как человек двояк, то он нуждается и в двояком законе. Если бы он не вознерадел, то и от добра не отпал бы. Ибо душа одна не может делать добра, но и тело, если оно совершает дела без божественного ведения, не лучше рабочего вола или вьючного животного.
    Итак, призванные через Крещение Твое в виноградник Твой, то есть в рай, и вступив в него, сделавшиеся совершенно безгрешными и святыми, подобно тому, каким был первозданный Адам, затем вознерадевшие об этом спасении и несказанном Промышлении Твоем, сделавшие дела худшие, нежели Адам, презрев человеколюбие Твое и не рассуждая о купели Крещения через Божественного Духа - этом деле страшного Домостроительства Твоего, как могут они вместе с грехами своими удержать за собою и пребывание внутри рая, что по мнению многих возможно? Как будут допущены в него те святые, которые вновь осквернились*, осквернив, Христе мой, хитон Твой пороками? Да и возможно ли допустить, чтобы Ты, Чистый и Святой, хоть сколько-нибудь мог обитать внутри их грязных сердец? Прочь, сказал Бог, да не будет он** чадом Моим.
    Ибо тебе известно***, что и ты крестился, но потом осквернился, как грешил ты, будучи отроком, как неразумно заблуждался. Ты знаешь, сколько ты плакал, сколько сокрушался, как ты отрекся затем от всего мира, будучи едва отмолен отцом твоим Симеоном ****. Сначала умным только образом через умное чувство Я удостоил тебя голоса, а потом и луча и после этого человеколюбиво явился тебе, как Свет. Затем, приняв вид малого огневидного облака, сидящего вверху на голове твоей, Я доставил тебе одно только созерцание образа и слезы от изумления с великим умилением. Я попалил страсть плоти и мрак головы твоей, так что от них произошел, как ты знаешь, запах сожженного в огне мяса ее. Ты совершенно забыл о тех бедствиях после этого и о той скорби, какую пришлось тебе претерпеть тогда. Но Я, как Бог Всеведущий, знаю ту веру и то смирение, какие ты имел к отцу твоему, и то совершенное отречение воли твоей, которое вменяется у Меня в мученичество. Ибо не имеющий собственной воли совершенно умирает и обретается в Моей воле, потому что он живет во Мне. Итак, вследствие того, что ты был почти таковым, и он ***** ежедневно понуждал Меня, благого по природе, своими слезами, Я начал, как ты знаешь, чаще являться тебе, мало-помалу очищая душу твою покаянием и сжигая находящееся в тебе вещество страстей - эти не плотские или вещественные, но незримые терния, как бы мрачные тучи, как бы густую мглу и тьму. После того как ты просветился, разумеется, постом и трудами бдения, молитвы и всякого злострадания и омылся беспрестанными горячими слезами в молитве, в пище и еще более в питии, Я едва сделал тебя удобовместимым сосудом; и не только удобовместимым, но и очищенным в огне, чтобы пребывать тебе в нем (внимай) неопалимым. Сделав тебя таким образом таковым, как ты видел тогда, летавший вокруг тебя и окружавший тебя Свет, будучи сам по природе неприступен, весь вошел в тебя и чудным образом изменил тебя прекрасным изменением.
    Итак, если ты не всеми твоими делами будешь служить Ему (т. е. Мне), но под некоторым предлогом или без предлога допустишь в сердце хотя малый неприязненный помысел против кого-либо и выскажешь его словом или только худо подумаешь о нем, и если при этом горячо, со слезами не раскаешься, удалив от себя покаянием неприязненный помысел, а равно и всякое дурное расположение сердца, то этот Свет не будет пребывать в тебе, потому что Он есть Божественный Дух, сопребывающий со Мною и Отцом, как Мне единосущный, но тайно и внезапно улетит от тебя, как зашедшее солнце, и, скрывшись как бы во мгновение ока, перестанет быть видимым. Как, в самом деле, может Он пребывать в душе совершенно не очищенной и не пришедшей в чувство покаяния? Или как могла бы снести природу нестерпимого огня та душа, которая исполнена терния страстей и греха? Как бы она вместила сущность совершенно невместимую? Как, будучи тьмою, она соединилась бы со Светом неприступным и не исчезла бы от Его присутствия? Нет, чадо, это никоим образом и совершенно невозможно, потому что Я удален от всех тварей.
    Когда же Я - Творец всего - сделался тварью, то Я только по плоти стал подобен людям, восприняв также, подобно им, и душу и ум. Сделавшись же Сам человеком, Я не сделал тогда через это всех людей богами, но только через веру и соблюдение Моих заповедей, через Крещение и божественное Причастие Страшных Таин Моих, Я всем даю жизнь. Говоря: жизнь, Я разумею Божественного Духа Моего. Однако пусть знают и то имеющие в сердцах своих Духа Моего сияющего, что они имеют, по словам апостола Павла, Того, Кто взывает к Отцу Моему и ко Мне, говоря через них: "Авва, Отче!" (Рим. 8, 14-15). Ибо так как они сделались чадами Божиими, то, познавая Меня, с дерзновением взирают на Меня и называют Меня Отцом. Божественный же Дух к каждому из них, имеющих Его ныне, совершенно истинно говорит в них: о чада, не бойтесь! Вот Я, как видите, внутри вас нахожусь и сопребываю. Раз навсегда Я освобождаю вас от тления и смерти и делаю вас чадами и друзьями Божиими. Вот кем Я вас сделал! Радуйтесь о Господе!
    Итак, пусть это будет у людей истинным признаком тех, которые соделались сынами Божиими и наследниками и имеют воспринятого ими Божественного Духа Моего. Отсюда они и христианами называются не по имени, но действительно, делом и истиной. Это достоверное и вожделенное дело бывает с теми, которых Ты, Христе мой, ясно предведал и через Божественного Духа дал им быть сообразными Твоему образу. Для таковых, как для званных Тобою в неизреченную радость, это всегда и везде бывает возможно вовеки. Для всех же прочих это кажется невозможным, для тех, которые, клевеща, совершенно не верят этому и, обольщаясь в собственных мыслях, думают успокоиться, безумные, на пустых надеждах. Говоря свысока и тонко, выражаясь изысканными словами и толкуя все это в отношении к тому, что им любезно, они совершенно небрегут о Твоих страшных заповедях. Не желая искать Тебя, они мнят, что имеют Тебя, если же признаются, что не имеют Тебя, то проповедуют, что Ты совершенно неуловим для всех, и как будто никто из людей не может видеть Тебя, и что нет никого, кто превосходил бы их знанием. Поэтому они учат, что Ты либо для всех людей доступен и уловим, либо совершенно неуловим и недоступен. Но, как омраченные, они и в том и в другом случае ошибаются, не разумея вещей Божеских и человеческих.
    Даруй им свет ведения, пошли в помощь божественный страх, дай восстать из глубины зломудрия и прийти в сознание и чувство того, что они находятся в яме, сидят во тьме, не видя Божественного Света, о котором они берутся говорить и свидетельствовать, не веря тому, что и ныне есть видящие Тебя. Если Ты не озаришь их Светом Твоим и если они сознательно не увидят его, то как они вполне поверят тому, что Ты являешься достойным, собеседуешь с ними и живешь в них ныне и вовеки, как в друзьях и верных рабах Твоих, по слову Твоему. Но Ты Бог верных, а не неверных. Поэтому Ты совершенно не взираешь на них, ибо как Ты, Спаситель, покажешь им Свет лица Твоего, когда они, отрекаясь от Тебя, утверждают, что вечный Свет Твой не светит в душах святых? Никак, если они не приобретут, по слову Твоему, великой веры и не станут усердно хранить Твоего Божественного закона, отдавшись ради Тебя даже до смерти на истинное делание Твоих премудрых заповедей. Итак, это - спасение всех спасающихся, и нет иного пути спасения, как сказал Ты, о Боже мой! Подай милость, подай милость. Спасе, тем, которые нуждаются в Тебе ныне и присно и во веки веков. Аминь ******.
    * И не покаялись, разумеется. Ведь раньше св. отец упоминал о покаянии, которое дано нам для вторичного очищения. - Примеч. пер.
    ** Из дальнейших слов видно, что Симеон говорит здесь о себе самом. -Примеч. пер.
    *** Продолжая и далее вести речь как бы от лица Божия, преп. Симеон припоминает здесь важнейшие события из своей жизни. - Примеч. пер.
    **** Преп. Симеон разумеет в данном случае своего духовного отца - Симеона Благоговейного. - Примеч. пер.
    ***** Т. е. Симеон Благоговейный. - Примеч. пер.
    ****** Гимн 3. О том, что Святой Дух пребывает в тех, которые сохранили чистым Святое Крещение; от осквернивших же его Он отступает.
    Плачу и сокрушаюсь я, когда меня озаряет Свет, и я вижу нищету свою и познаю, где нахожусь, и в каком бренном мире я, смертный, обитаю. Веселюсь же и радуюсь, когда помышляю о данном мне от Бога назначении и славе, видя всего себя украшенным невещественным одеянием, как бы Ангела Господня. Итак, радость эта возжигает во мне любовь к Тому, Кто подает ее и изменяет меня,- Богу. Любовь же источает слезные потоки и еще более просвещает меня. Послушайте вы, согрешившие, как и я, против Бога, постарайтесь ревностно подвизаться в делах (благих), чтобы получить вам и удержать вещество невещественного огня (говоря: вещество, я показал Божественную сущность) и возжечь умный светильник души, дабы сделаться солнцами, светящими в мире и совсем невидимыми для живущих в мире, чтобы стать как бы богами, содержащими внутри себя всю славу Божию, в двух сущностях, то есть в двух природах, двух энергиях и двух волях, как говорит Павел (Рим. 7, 14-25). Ибо одна воля - скоропреходящей плоти, другая - Духа и иная - души моей. Однако я не трояк, но двояк, как человек: душа моя неизъяснимо связана с плотью. И все же каждая (из частей) требует свойственного себе, как тело еды, питья, сна, что я называю земными желаниями плоти. Когда же тело отделится от души, то ничего этого не ищет, но бывает мертвым и бесчувственным, наподобие глины. Всякое же желание (воля) души человеческой, мне думается, едино. Поэтому кто сочетал свою волю с Божественным Духом, тот сделался богоподобным; восприняв в сердце Христа, он (поистине) стал христианином от Христа, имея в себе вообразившимся единого Христа, совершенно неуловимого и поистине неприступного для всех тварей. Но, о природа непорочная! Сущность сокрытая, человеколюбие для многих неведомое, милосердие для неразумно живущих невидимое, существо неизменное, нераздельное, трисвятое, свет простой и безвидный, совершенно несложный, бестелесный, нераздельный и никакою природой неуловимый, каким образом Ты, о Царь, был видим, как и я, познаваем сидящими во тьме, носим на руках Твоей Святой Матери, связываем, как убийца, телесно страдал, как злодей, желая, конечно, меня спасти и опять возвести в рай славы? Таково Твое Домостроительство, Слово, таково пришествие, таково благоутробие Твое и человеколюбие, бывшее ради всех нас людей - верных и неверных, язычников, грешников и святых. Ибо явление Твое сделалось общим для всех спасением и искуплением.
    Происходящее же сокровенно во мне, блудном, и частным образом совершающееся в известной неизвестности, то есть ведомо для меня, неведомо же для других, какой язык изречет? Какой ум изъяснит? Какое слово выразит, чтобы и рука моя могла написать это? Ибо поистине, Владыко, страшно и ужасно, и превосходит слово то, что мне видится Свет, Которого мир не имеет, и меня любит Тот, Кто не пребывает в этом мире, и я люблю Того, Которого отнюдь нет среди видимого. Сидя на ложе, я нахожусь вне мира, и, пребывая в своей келлии, вижу Того, Кто вечно пребывает вне мира и Кто соделался человеком в мире, с Которым я и беседую, дерзко же будет сказать - Которого и люблю*, и Он меня любит*. Одно созерцание Его служит для меня пищей и прекрасным питанием; соединяясь же с Ним, я восхожу превыше небес и знаю, что это истинно и достоверно бывает. Где же тогда находится это тело - не знаю. Знаю, что пребывающий недвижимым нисходит ко мне. Знаю, что по природе невидимый - видится мне. Знаю, что далеко отстоящий от всей твари воспринимает меня внутрь Себя и скрывает в объятиях, и я нахожусь тогда вне всего мира. С другой стороны, и я, смертный и ничтожный, среди мира внутри себя созерцаю всего Творца мира, и знаю, что не умру, пребывая внутри самой Жизни и имея всецелую, внутри меня возрастающую Жизнь. Она и в сердце моем находится, и на Небе пребывает; здесь и там Она видится мне в равной мере блистающей. Но могу ли я хорошо уразуметь, каким образом это бывает? И в состоянии ли я высказать тебе хотя бы то, что понимаю и вижу? Ибо поистине совершенно невыразимо то, чего око не видело, ухо не слышало, и что на сердце плотское никогда не приходило (Ис. 64, 4; 1 Кор. 2, 9). Благодарю Тебя, Владыко, что Ты помиловал меня и дал мне видеть это и таким образом записать, и потомкам моим поведать о Твоем человеколюбии, дабы и ныне этим тайнам научались народы, племена и языки, что всех горячо кающихся Ты милуешь, как помиловал апостолов Твоих и всех святых, благодетельствуешь им, почитаешь их и прославляешь. Боже мой, как взыскующих Тебя с великой любовью и страхом, и к Тебе единому взирающих - Творцу мира, Которому подобает слава и честь, держава и величие, как Царю и Богу и Владыке всего (мира), ныне и всегда непрестанно во веки веков. Аминь. Преподобный Симеон Новый Богослов **
    * Понятие "любить" в греческ. языке выражается глаголами: агапао, эрао, филео и др. И каждый из них имеет свой оттенок: агапи указывает на любовь главным образом как на добродетель; эрос - на любовь как на страстное влечение, страсть; филео же означает любить в смысле вести дружбу, иметь взаимное уважение. Здесь в обоих случаях употреблен глагол "филео". -Примеч. пер.
    ** Гимн 6. Увещание к покаянию и о том, каким образом воля плоти, сочетавшись с волей Духа, соделывает человека богоподобным.
    На лицах иноков обители аввы Аполлония сияла дивная радость, некий божественный восторг, какого не увидишь у других людей на земле... Если же кто-либо иногда казался омраченным скорбью, авва Аполлоний немедленно спрашивал о причине печали. Часто, если брат не говорил о причине скорби, авва сам открывал, что таилось у того на душе...
    Авва Аполлоний говорил, что не должны предаваться скорби те, для кого спасение - в Боге и надежда - в Царстве Небесном. Пусть скорбят язычники, пусть плачут иудеи, пусть рыдают грешные - праведным прилична радость! Если уж те, кто любит все земное, радуются тленным и ненадежным предметам,- нам ли не гореть восторгом, если мы только подлинно ожидаем небесной славы и вечного блаженства? Не этому ли учит нас апостол: "Всегда радуйтесь. Непрестанно молитесь. За все благодарите" (1 Фее. 5, 16-18).Жизнь пустынных отцов .
    Однажды, увидев преподобного Григория Синаита, выходящего из келлии с радостным лицом, я (жизнеописатель святого) в простоте сердца спросил его, чему он радуется. Он ответил: "Душа, прилепившаяся к Богу и снедаемая любовью к Нему, восходит выше творения, живет выше видимых вещей и, наполнившись желанием Божиим, никак не может укрыться". Ведь и Господь сказал: "Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно" (Мф. 6, 6); и еще: Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного" (Мф. 5, 16). Ибо когда сердце ликует и веселится, ум в приятном волнении, то и лицо радостно, по поговорке: "Сердце веселится - лицо цветет". Афонский Патерик .
    Преподобный Серафим Саровский говорил: "Однажды я молил Господа, чтобы Он ввел меня в общение с Ним и показал мне Свои небесные обители. И Господь не лишил меня Своей милости. Он исполнил мое желание и прошение. Вот я был восхищен в эти обители, только не знаю, с телом или кроме тела. Бог знает - это непостижимо. А о той радости и сладости небесной, которую я вкушал там, сказать невозможно". После продолжительного молчания, вздохнув от глубины души, преподобный Серафим сказал своему ученику еще: "Ах, если бы ты знал, какая радость, какая сладость ожидает душу праведного на Небе, то ты решился бы во временной жизни переносить всякие скорби, гонения и клевету с благодарением... Там нет ни болезни, ни печали, ни воздыхания... Там радость и сладость неизглаголанные, там праведники просветятся, как солнце. Но если такой небесной славы не мог изъяснить и сам апостол Павел, то какой же другой язык человеческий может изъяснить славу и красоту горнего селения, в котором водворяются праведные души". Пролог в поучениях .
    Радость в скорбях
     
    Христианам посылаются многие скорби, как говорит пророк: "Много скорбей у праведного" (Пс. 33, 20). Правда, но эти скорби извне им посылаются и не отнимают душевной радости. Тело и плоть их оскорбляется, но душа в них веселится, поскольку скорби эти им посланы не как злодеям, но как христианам (1 Пет. 4, 15-16). И потому этими скорбями не погружаются, но еще более возносятся и хвалятся "скорбями, зная, что от скорби происходит терпение, от терпения опытность, от опытности надежда, а надежда не постыжает" (Рим. 5, 3-5). К тому же и скорбь терпеть ради Любимого радостно, как читаем о святых апостолах, которые "пошли из синедриона, радуясь, что за имя Господа Иисуса удостоились принять бесчестие" (Деян. 5, 41). То же читаем и о святых мучениках. И хотя случается и христианам в духовном искушении печалиться, но они эту печаль побеждают надеждой на Благость Божию, и эта скорбь им обращается в большее утешение, когда проходит то непогодное и бурное время.
    Радость эту духовную христиане должны иметь в благополучии и неблагополучии, ибо радость эта проистекает от любви Божией, которую они всегда должны иметь. Бог, как неизменная Благость и Любовь, всегда достоин любви. Он и тогда благ и милостив и нам благодетельствует, когда отнимает у нас благополучие временное; и тогда нас милует, когда бьет нас; тогда нас щадит, когда наказывает; тогда нас любит, когда опечаливает; тогда нам благотворит, когда блага Свои отнимает у нас. "Ибо Господь, кого любит, того наказывает; бьет же всякого сына, которого принимает" (Евр. 12, 6; Апок. 3, 19). Поэтому как любовь к Богу, так и последующая ей духовная радость не только в благополучии, но и в злополучии должна быть у христиан. Ибо как по радости о Боге познается истинная любовь к Богу, так та же любовь познается и в неблагополучии .
    В благополучии и лицемеры, и злые люди радуются, любят Бога и благодарят Бога. Но когда отнимется благополучие, тогда ропщут, негодуют, печалятся, а часто и хулят и тем показывают, что они устами, а не сердцем любят Бога, как написано об израильтянах: "льстили Ему устами своими и языком своим лгали пред Ним; сердце же их было неправо пред Ним" (Пс. 77, 36-37), и тем свидетельствуют о себе, что они любят блага Божии, а не Самого Бога. Не так правое и боголюбивое сердце, которое Богу во всем покоряется и следует, не так поступает: оно и в благоденствии Бога, как благодетеля своего, благодарит и поет; и в злополучии, как благодетеля своего, признает и хвалит, и исповедуется с Давидом: "Благо мне, что я пострадал" (Пс. 118, 71); и во всякое время, веселое и печальное, с тем же псалмопевцем благословляет Его: "Благословлю Господа во всякое время; хвала Ему непрестанно в устах моих" (Пс. 33, 2). Святитель Тихон Задонский .
    Радость о Боге сильнее здешней жизни. И кто обрел ее, тот не только не посмотрит на страдания, но даже не оглянется на жизнь свою, и не будет там других чувств, если действительно была эта радость. Любовь сладостнее жизни, и разумение по Богу, от которого рождается любовь, сладостнее меда и сота. Любовь не пожалеет принять тяжкую смерть за любящих. Любовь есть порождение познания. Преподобный Исаак Сирин .
    Плотские радости - подлог, подмена радости духовной
     
    Как боголюбие рождает истинную сердечную и неотъемлемую радость, так самолюбие рождает ложную, прелестную и мнимую утеху, которая подобна сновидению, явившемуся и исчезнувшему, оставившему истинную сердечную печаль, угрызение совести, а в будущем веке - адское мучение, тем более жестокое и страшное, чем более грешник здесь себя любил и угождал себе.Святитель Тихон Задонский.
  12. Апрель

    Промысел Божий

    Автор: Апрель,

    Промысел Божий
     
     
     
     
    Промышление есть Божие попечение о существующем. Другими словами: "промышление есть воля Божия, которой все существующее надлежащим образом управляется" (преп. Иоанн Дамаскин).
     
    Более подробное определение промысла находим в «Пространном христианском катехизисе» святителя Филарета Московского:
     
    «Промысл Божий есть непрестанное действие всемогущества, премудрости и благости Божией, которым Бог сохраняет бытие и силы тварей, направляет их к благим целям, всякому добру вспомоществует, а возникающее чрез удаление от добра зло пресекает и обращает к добрым последствиям».
     
    1. Промысл Божий охватывает всю вселенную
     
    2. Непостижимость промысла
     
    3. Благоизволение и попущение
     
    4. Никогда Бог не допустил бы зла, если бы Он не был столь силен и добр, чтобы из всякаго злого дела производить доброе последствие Бог все обращает к благу - даже наши грехи
     
    5. Как следует думать о болезнях и несчастиях
     
    6. Зло, причиняемое нам людьми, не вне воли Божией
     
    7. Надо различать грех человека и его ответственность за его зло, - и благую волю Божию
     
    8. Непосильных искушений не попускает Бог
     
    9. Случайность
     
    10. Судьба, рок
     
    11. Свобода воли человека и промысл Божий
     
    12. Синергия
     
    13. Промысл Божий и благодать
  13. Апрель

    О любви

    Автор: Апрель,

    Любовь – Божественное имя, отражающее Божественное свойство, и основополагающая христианская добродетель. «Более же всего облекитесь в любовь, которая есть совокупность совершенств» (Кол.3:14).
    Любовь — одно из самых главных имен Божьих. В своем Первом соборном послании евангелист Иоанн Богослов дважды повторяет, что «Бог есть любовь». Имя Любовь отражает одно из самых главных и существенных для человека свойств Бога. По слову св. Григория Богослова, если у христиан кто-нибудь спросит, что они чествуют и чему поклоняются, то их ответ будет готов: мы чтим Любовь.
    Божественная любовь проявляется в творении мира. Бог не творит мир по необходимости, а творит его по Своей высочайшей, свободной и благой любви. По Своей любви Он дарует Своим разумным созданиям возможность познания Себя вплоть до соединения с Собой, обо́жения. Бог не оставляет Своей любовью человеческой род после грехопадения прародителей и распространения греха по всей Земле, подготавливая человечество ко спасению. Наконец, Бог Сам вочеловечивается ради спасения людей, освобождает и искупает их от власти греха через Свои добровольные крестные страдания, смерть и Воскресение: «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную» (Ин. 16:17).
    Человек создан по образу Божьему и должен уподобляться свойствам своего Создателя. Именно поэтому человеку заповедана любовь к Богу и созданному по образу Божьему ближнему. Заповеди любви названы Спасителем наибольшими заповедями: «возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя» (Мф. 22:36-40). Любовь к Богу и ближнему в христианстве достигается через соединение с Богом. Она названа плодом действия Самого Бога в человеке: «Бог есть Любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем» (1Ин. 4:16). Любовь — плод действия Святого Духа в человеческом сердце. Поскольку любовь предполагает живое соединение человека и Бога, то она ведет к Богопознанию и называется богословской добродетелью.
    Любовь – основание христианской жизни. Без нее христианский подвиг и все добродетели лишаются смысла: «Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, - то я ничто. И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы» (1Кор.13:2-3).
    Основные признаки христианской любви определены апостолом: «Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит» (1Кор.13:4-7). Кратко можно сказать, что христианская любовь деятельная и жертвенная.
    Христианская любовь (как добродетель) по происхождению есть дар Духа Святого, по своей сущности - обо́жение человека, по форме - жертвенное служение.
    Четыре глагола существует в греческом языке для запечатления в слове различных сторон чувства любви: Στοργη (сторги), έ̉ρος (эрос), φιλίa (фили́я),aγάπη (агапи). (См. подробнее «Столп и утверждение истины» Флоренский П.А.).
    С. Аверинцев (из статьи «Любовь»):
    «Разработанная терминология различных типов любви существовала в древне-греческом языке. Эрос — это стихийная и страстная самоотдача, восторженная влюбленность, направленная на плотское или духовное, но всегда смотрящая на свой предмет "снизу вверх" и не оставляющая места для жалости или снисхождения. Филиа — это любовь-дружба, любовь-приязнь индивида к индивиду, обусловленная социальными связями и личным выбором. Сторгэ — это любовь-нежность, особенно семейная. Агапэ — жертвенная и снисходящая любовь "к ближнему"».
    Божественная любовь неразрывно связана с Божественной справедливостью (Правдой Божией), поскольку Бог не приемлет зла.
     

    ***


    Евангелие по Матфею (5:43-48):
    43 Вы слышали, что сказано: люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего.
    44 А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас,
    45 да будете сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных.
    46 Ибо если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают и мытари?
    47 И если вы приветствуете только братьев ваших, что особенного делаете? Не так же ли поступают и язычники?
    48 Итак будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный.

    ***


    преподобный авва Дорофей:
    …не требуй любви от ближнего, ибо требующий (её) смущается, если её не встретит; но лучше ты сам покажи любовь к ближнему, и успокоишься, и таким образом приведёшь и ближнего к любви.
    преподобный Амвросий Оптинский:
    Если ты находишь, что в тебе нет любви, а желаешь иметь ее, то делай дела любви, хотя сначала без любви. Господь увидит твое желание и старание и вложит в сердце твое любовь.
    иеромонах Макарий (Маркиш):
    Любовь - это внутренний принцип христианской жизни, неотделимый от неё самой. В аналогии со строительством здания любовь следовало бы уподобить кирпичам или цементу.
    протоиерей Димитрий Смирнов:
    Если мы не научимся любить, то все наше христианство мнимое и дутое, это есть самообман и глупость, такое же иудейство. Я, говорит, в храм хожу. И буддист ходит в храм. Я, говорит, молюсь. Но и мусульманин молится. Я милостыню подаю. Но и баптист подает. Я вежливый. Ну и японцы вежливые, язычники, и еще повежливее в тысячу раз. У них это вообще в абсолют возведено. Так в чем твое христианство? Покажи. Христианство только в одном, чего нет нигде: истинное христианство заключается в любви.
    Нигде такой заповеди нет, потому что люди всегда воспринимают любовь как некое чувство. А как можно заповедать чувство? Оно либо есть, либо нет. Сегодня проснулся с одним чувством, завтра — с другим. И как можно себя заставить любить? Никак нельзя, это задача совершенно невыполнимая. А Христос говорит: «Сие заповедаю вам» — Он дал нам такую заповедь. И Он дал нам этот путь: «Как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними». Если все время это золотое правило применять в жизни, мы постепенно поймем, что же, собственно, от нас требуется и в словах, и в мыслях, и в чувствах. А все, что в нас сопротивляется этому, надо отметать, как это ни трудно. Трудность состоит в том, что грех стал нашим существом. Он стал свойственен нам, стал нашей второй натурой. Поэтому все в нас сопротивляется благодати Божией. Но все равно надо нам стараться не дьявола слушаться, а Бога. Конечно, очень трудно под действием одной только веры все свое естество переменить на новое. Если бы не Господь, это было бы вообще невозможно. Но Он пришел на землю, основал Церковь, которая питает нас своими таинствами — от них мы получаем силу Божию, и с помощью силы Божией это все совершить можно.
    В.Н.Лосский:
    Любовь Бога к человеку так велика, что она не может принуждать, ибо нет любви без уважения… Таков Божественный Промысл, и классический образпедагога покажется весьма слабым каждому, кто почувствовал в Боге просящего подаяния любви нищего, ждущего у дверей души и никогда не дерзающего их взломать.
     
    О любви
     

    митрополит Сурожский Антоний


    Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
    Христос в Своем Евангелии говорит: не слушатели, а творцы Евангелия унаследуют Царствие Божие. Не те, кто только слышит Христово благовестие, но те, кто его принимает к сердцу и для кого слышанное делается жизнью и творчеством.
    И вот перед нами слово Христово, слово о любви и о мере любви христианской. Любить любящих нас мы все умеем, благотворить тем, от кого мы ожидаем ответной любви и благих дел, мы тоже умеем. Это умеют все, и не Христовы ученики. То, что отличает Христова ученика от язычника, от человека, чуждого Евангелию, - это способность любить, не ожидая взаимности, благотворить, не ожидая себе ничего в ответ, любить не только любящих, но и врагов, т.е. тех, кто нас ненавидит, кто творит нам зло, кто желает зла. Это самая низшая грань христианской любви: кто любит меньше, тот еще по-евангельски не научился любить. И это слово Христово неумолимо.
    А теперь обратимся к себе: как мы умеем любить тех, которые нас любят? Все забывающей, щедрой, радующей, освобождающей их любовью, или наоборот - любовью, которая накладывает на них цепь, удручает их жизнь, суживает все их существование и бытие, любовью себялюбивой, хищной? Чаще всего мы любим тех, кто нас любит и о ком мы готовы сказать «этого человека я люблю»; любим, подчеркивая, что я люблю и он -предмет моей любви. Но как редко бывает, что наша любовь такова, что любимый нами является предметом нашего служения и благоговения, как редко бывает, что наша любовь для него бывает свободой, расширением сердца, простором, и радостью, и становлением...
    Это все еще не евангельская любовь. Только когда любовь настолько глубока, огненна, светла, полна такой радости и простора, что может включить и ненавидящих нас - активно, деятельно, зло нас ненавидящих, - тогда наша любовь становится Христовой, Христос пришел в мир грешных спасти, т.е. именно тех, кто если не словом, то жизнью отвернулся от Бога и возненавидел Его. И Он продолжал любить их, когда на проповедь Его они ответили насмешкой и злобой. Он продолжал их любить в саду Гефсиманском, в эту страшную ночь искупления, когда Он стоял перед смертью Своей, которую принимал именно ради этих ненавидящих Его людей. И Он не поколебался в любви, когда, умирая на кресте, окруженный злобой и насмешками, оставленный, молился Отцу: «Прости им, они не знают, что творят!» Это не только любовь Христова, Его собственная любовь; это любовь, которую Он нам заповедал, иначе сказать, по наследству оставил: умереть ради того, чтобы другие поверили и в эту любовь, и в ее непобедимую силу.
    Вот перед чем мы стоим: не слушатели, а творцы закона унаследует жизнь вечную. Каждый из нас должен стать перед этой заповедью Христовой, должен произнести суд над каждой своей дружбой, над каждой своей любовью, над каждой своей враждой, над каждой своей отчужденностью, произнести суд евангельский и, себя осудив, разобравшись в себе, должен приступить к тому, чтобы жить евангельски, а не лжесвидетельствовать жизнью на Христа.
    Вот перед чем мы стоим и перед чем мы станем когда-нибудь, когда встанем перед лицом Господним и увидим, какой любовью Он нас возлюбил и чем мы Ему ответили, какой любовью Он любил и как мы дорогих Ему, любимых, родных отстраняли и втаптывали в землю. Тогда будет поздно любить, а теперь перед нами вся жизнь, потому что одного мгновения достаточно, чтобы эта жизнь стала Христовой. Но для этого надо произнести суд над собой и положить начало неумолимой жестокости к себе и бесконечного милосердия к другим. Аминь.
     

    ***



    1. СПРАВЕДЛИВОСТЬ без Любви делает человека ЖЕСТОКИМ.
    2. ПРАВДА без Любви делает человека КРИТИКАНОМ.
    3. ВОСПИТАНИЕ без Любви делает человека ДВУЛИКИМ.
    4. УМ без Любви делает человека ХИТРЫМ.
    5. ПРИВЕТЛИВОСТЬ без Любви делает человека ЛИЦЕМЕРНЫМ.
    6. КОМПЕТЕНТНОСТЬ без Любви делает человека НЕУСТУПЧИВЫМ.
    7. ВЛАСТЬ без Любви делает человека НАСИЛЬНИКОМ.
    8. ЧЕСТЬ без Любви делает человека ВЫСОКОМЕРНЫМ.
    9. БОГАТСТВО без Любви делает человека ЖАДНЫМ.
    10. ВЕРА без Любви делает человека ФАНАТИКОМ.
    11. ОБЯЗАННОСТЬ без Любви делает человека РАЗДРАЖИТЕЛЬНЫМ
    12. ОТВЕТСТВЕННОСТЬ без Любви делает человека БЕСЦЕРЕМОННЫМ


  14. Апрель
    <p>
     

    Исцеление согбенной женщины



     
     
    Исцеление Спасителем Христом в субботний день женщины, которая 18 лет была согнута болезнью, – один из многих примеров подобных исцелений именно в день субботний, то есть в день, когда по израильскому закону человеку не полагалось совершать никаких дел: полагалось отдыхать. Этот отдых был установлен как бы символом того, что в седьмой день Господь почил от дел Своих, когда сотворил мир. Этот день субботний, этот седьмой день был днем, когда человек должен был отдохнуть: то есть не только отвернуться от тех трудов, которые приносили ему наживу или были всецело обращены к земле, но собрать в себе новые силы жизни. Такое же установление было и о земле: седьмой год был годом отдыха земли; поле, которое пахали шесть лет, на седьмой год не пахали, давали ему отдохнуть, и только на восьмой год, то есть в первый год новой седмицы, его вновь вспахивали. И опять: центр тяжести этого закона в том, чтобы собрались новые жизненные силы в этот год и могли бы расцвести. И те исключения, относящиеся к отдыху седьмого дня, которые мы находим в Ветхом Завете, именно те, которые упоминает Спаситель, направлены к тому же: в день субботний разрешалось отвязать своего осла, своего вола, вести свой скот на водопой, потому что это был день, когда жизнь должна была восторжествовать над трудом: не праздный отдых, а собирание жизненных сил. И Христос так часто совершает чудо в этот седьмой день, как бы подчеркивая, что в седьмой день должна вернуться жизнь, должна вернуться сила всем, кто ее утратил, всем, в ком она начинала погасать. Но есть еще и другое значение, как мне кажется, этому чудотворению Христову в седьмой день. Когда Бог почил от дел Своих, Он не оставил сотворенную Им землю, сотворенный Им космос на произвол судьбы: Он продолжал окружать его заботой и любовью. Но конкретную заботу о земле Он вручил человеку, который принадлежит как бы двум мирам. С одной стороны, он от земли, он принадлежит всему ряду живых существ, которые Бог сотворил. А с другой стороны, человек принадлежит миру духовному; он не только создан по образу и подобию Божию, но в нем живет дух, который делает его своим и родным Самому Богу. И призвание человека было в том, как говорит святой Максим Исповедник, чтобы, будучи одновременно гражданином Царства Духа и гражданином земли, соединить землю и Небо так, чтобы земля была пронизана Божественным присутствием, пронизана была духом жизни. Седьмой день – это вся история, во главе которой должен был стоять человек, как бы путеводя весь мир в Царство Божие. Но человек своего призвания не исполнил; он изменил и Богу, и земле, и своему ближнему; он предал землю под власть темных сил, он совершил предательство. И земля, и исторические судьбы ее, и личная судьба человека уже под властью сил зла. И когда родился Христос, единственный безгрешный, единственный подлинный, истинный Человек, Он стал средоточием истории, Он стал главой сотворенного мира, Он стал его путеводителем. И поэтому столько чудес совершается Им именно в субботний день, тот день, который есть символ всей человеческой истории. Этими чудесами Он говорит о том, что порядок подлинной истории в Нем восстановлен и Им восстанавливается везде, где человек отвернется от зла, перестанет быть предателем и войдет в труд Божий о претворении земного мира в мир небесный. Аминь.
    Митрополит Антоний Сурожский
  15. Апрель
    О самомнении и смиренномудрии
     
    Св. Игнатий Брянчанинов
     

    Поучение в неделю о слепорожденном.


    Возлюбленные братия! Господь наш Иисус Христос по исцелении слепорожденного, о чем мы слышали сегодня в святом Евангелии, сказал: На суд Аз в мир сей приидох, да невидящии видят, и видящии слепи будут [1].Этих слов Господа не могли равнодушно выслушать гордые мудрецы и праведники мира, каковыми были иудейские фарисеи. Самолюбие их и высокое мнение о себе признали себя оскорбленными. На слова Господа они отвечали вопросом, в котором выразились вместе и негодование, и самомнение, и насмешка, и ненависть к Господу, соединенные с презрением к Нему. Егда и мы слепи есмы? — сказали они. Ответом на вопрос фарисеев Господь изобразил им душевное состояние их, служившее начальною причиною вопроса. Аще бысте слепи были, сказал Он им, не бысте имели греха, ныне же глаголете, яко видим: грех убо ваш пребывает [2].
    Какой страшный недуг душевный — самомнение! Оно в делах человеческих лишает гордого помощи и совета ближних, а в деле Божием, в деле спасения, оно лишило и лишает надменных фарисеев драгоценнейшего сокровища — дара Божия, принесенного с неба Сыном Божиим, лишило и лишает Божественного Откровения и соединенного с принятием этого Откровения блаженнейшего общения с Богом.
    Фарисеи признавали себя видящими, то есть удовлетворительно и в высшей степени знакомыми с истинным богопознанием, не нуждающимися ни в каком дальнейшем преуспеянии и учении, и на этом основании отвергли то учение о Боге, которое преподавалось непосредственно Богом.
    Добродетель, противоположная гордости и особенному выражению ее в самом духе человеческом — самомнению, — есть смирение. Как гордыня есть по преимуществу недуг нашего духа, грех ума, так и смирение есть благое и блаженное состояние духа, есть по преимуществу добродетель ума. По этой причине она весьма часто именуется в Священном Писании и в писаниях святых отцов смиренномудрием. Что такое смиренномудрие? Смиренномудрие есть правильное понятие человека о человечестве, следовательно, оно есть правильное понятие человека о самом себе. Прямое действие смирения, или смиренномудрия, заключается в том, что правильное понятие человека о человечестве и о самом себе примиряет человека с собою, с человеческим обществом, с его страстями, недостатками, злоупотреблениями, с обстоятельствами частными и общественными, — примиряет с землею и небом. Добродетель — смирение — получила свое наименование от рождаемого ею внутреннего сердечного мира. Когда имеем в виду одно успокоительное, радостное, блаженное состояние, производимое в нас добродетелью, то называем ее смирением. Когда же намереваемся вместе с состоянием указать и на источник состояния, тогда именуем ее смиренномудрием.
    Не подумайте, возлюбленные братия, чтоб данное нами определение, в котором смиренномудрие названо правильным образом мыслей человека вообще о человечестве и в частности о самом себе, было определением произвольным. Такое определение смирению и смиренномудрию указано Самим Господом. Он сказал: Аще уразумеете истину: то истина свободит вы [3]. Но что такое духовная свобода, преподаваемая Истиною, как не святой благодатный мир души, как не святое смирение, как не евангельское смиренномудрие? Божественная Истина — Господь наш Иисус Христос [4]. Он возвестил: Научитеся от Мене, от Божественной Истины, яко кроток есмь и смирен сердцем, и обрящете покой душам вашим [5]. Смиренномудрие есть образ мыслей человека о себе и о человечестве, внушенный и внушаемый Божественною Истиною [6]. Самомнение есть горестное и пагубное самообольщение, есть убийственный обман, которым обманывает себя ослепленное человечество и которым обманывают его демоны.
    Ложны взгляды и основания человеческой гордыни, человеческого самомнения. Гордый смотрит на себя как на самобытное существо, а не как на создание Божие; земная жизнь представляется ему бесконечною, смерть и вечность — несуществующими. Промысла Божия нет для него: он признает правителем мира разум человеческий. Все помышления его пресмыкаются по земле; жизнь его принесена всецело в жертву земле, на которой хотелось бы ему учредить непрестанное наслаждение грехом. И к этой-то безумной, несбыточной цели стремятся со всем усилием слепотствующие фарисей и саддукей.
    Напротив того, воспоминание о смерти сопутствует смиренномудрому на пути земной жизни, наставляет его действовать на земле для вечности и, что чудно, самые действия его воодушевляет особенною благотворностью. Смиренномудрый действует для добродетели, а не по побуждению страстей и не для удовлетворения страстям; следовательно, действия его не могут не быть благодетельными для общества человеческого. Смиренномудрый видит себя ничтожною пылинкою среди громадного мироздания, среди времен, поколений и событий человеческих, протекших и грядущих. Ум и сердце смиренномудрого способны принять Божественное христианское учение и непрестанно преуспевать в христианских добродетелях; ум и сердце смиренномудрого видят и ощущают падение природы человеческой и потому способны признать и принять Искупителя.
    Смиренномудрие не видит достоинств в падшей природе человеческой; оно созерцает человечество как превосходное создание Божие, но вместе созерцает и грех, проникший во все существо человека, отравивший это существо; смиренномудрие, признавая великолепие создания Божия, признает вместе и безобразие создания, искаженного грехом; оно постоянно сетует об этом бедствии. Оно смотрит на землю, как на страну своего изгнания, стремится покаянием возвратить себе Небо, утраченное самомнением. Но гордость и самомнение, исходатайствовав падение и погибель человечеству, не видят и не сознают падения в природе человеческой: они видят в ней одни достоинства, одни совершенства и изящества; самые недуги душевные, самые страсти почитают доблестями. Такой взгляд на человечество делает мысль об Искупителе совершенно излишнею и чуждою. Видение гордых есть ужасная слепота; а невидение смиренных есть способность к видению Истины. К сему-то и относятся слова Господа: На суд Аз в мир сей приидох, да невидящий видят, и видящий слепи будут. Приняли Господа смиренные, и просветились Божественным Светом; отвергли его гордецы, довольные собою, и еще более омрачились отвержением и хулою Бога.
    Ярко светятся на чистом небе ночною порою бесчисленные звезды, препираясь одна с другою обилием света; но при появлении солнца звезды исчезают, — исчезают, как бы делаясь вовсе несуществующими, хотя в сущности все они остаются на своих местах. Так и добродетели человеческие, когда сличаются одни с другими, имеют свой свет; при появлении же добра Божественного они исчезают пред Светом Божества. Апостол, беседуя о добродетелях патриарха Авраама, сказал, что Авраам имать похвалу, но не у Бога; относительно же Бога, верова же Авраам Богови, и вменися ему в правду[7]. Так следовало бы поступить фарисеям, хвалившимся своим происхождением по плоти от Авраама, но отчуждавшимся от него по духу. В противоположность образу действий Авраама они захотели удержать за собою мнимые достоинства ветхого человека и чрез это соделались неспособными к самопознанию и богопознанию; они услышали страшный приговор Господа:Аще бысте слепи были, то есть если б вы признали слепоту свою, не бысте имели греха, ныне же, будучи слепыми, глаголете, яко видим: грех убо ваш пребывает. Вы усвоили его себе и запечатлели в себе вашим самомнением.
    Был в юности своей воспитанником фарисеев святой апостол Павел; но он не последовал ожесточению и самомнению фарисеев. Был он, как поведает сам о себе в назидание наше, евреин от еврей, по закону фарисей, по правде законней быв непорочен. Но еже ми бяху приобретения сия, говорит он,вмених Христа ради тщету. Но убо вменяю вся тщету быти за превосходящее разумение Христа Иисуса Господа моего [8].
    Возлюбленные братия! Будем подражать святому апостолу Павлу и прочим святым угодникам Божиим: приступим к Богу, вполне отвергнув пагубное самомнение, при посредстве смирения. При посредстве смирения прилепимся к Богу; привлечем к себе посредством смирения внимание и милосердие Бога нашего, Который сказал: На кого воззрю, точию на кроткого и смиренного и трепещущаго словес Моих [9]. Видением и сознанием грехов своих включим себя в число грешников, возлюбленных Богу; отвержением самомнения исключим себя из числа ложных праведников, иначе отречется от нас Бог, сказавший: Не приидох бо призвати праведники, но грешники на покаяние [10].
    Сердце наше да будет наздано смирением в духовный жертвенник Богу [11], и жрец Бога Вышнего — ум наш — да возносит Ему духовные жертвы, да возносит жертву умиления, жертву покаяния, жертву исповедания, жертву молитвы, жертву милости, преисполняя всякую жертву смиренномудрием: якосердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит [12]. Аминь.
     
    [1] Ин. 9:39
    [2] Ин. 9:40-41
    [3] Ин. 8:31-32
    [4] Ин. 14:6
    [5] Мф. 11:29
    [6] "Уста смиренномудрого глаголют истину", — сказал пр. Марк Подвижник. См. Слово о Законе Духовном, гл. 9
    [7] Рим. 4:2-3
    [8] Флп. 3:5, 8
    [9] Ис. 66:2
    [10] Мф. 9:13
    [11] Преподобный Пимен Великий говорил: "На одном только месте дозволено было израильтянам приносить жертвы и отправлять общественное богослужение. В духовном смысле это место — смирение". Алфавитный Патерик
    [12] Пс. 50:19
     

    Аскетическая проповедь
    Поучение в неделю о слепорожденном.
    О самомнении и смиренномудрии


  16. Апрель
    Беседа на праздник введения Пренепорочной Владычицы нашей Богородицы во Святое Святых
     
    Святой Григорий Палама, архиепископ Фессалоникийский
    Если древо от плода своего познается, и древо доброе плоды добры творит (Мф. 7, 17; Лк. 6, 44), то Матери Самой Благости и Родительнице Вечной Красоты как не быть несравненно превосходнее, чем всякое благо, находящееся в мире естественном и сверхъестественном? Ибо Совечный и Неизменный Образ благости Превышнего Отца, Предвечное, Пресущее и Преблагое Слово, по неизреченному человеколюбию и состраданию к нам, возжелавши принять на Себя образ наш, дабы из ада преисподнейшего отозвать наше естество к Себе, дабы обновить это обветшавшее естество и возвести его на высоту пренебесную, - для всего этого находит самую добрую Служительницу, Приснодеву, Которую мы прославляем и чудесное Введение Которой во храм - во Святое святых ныне празднуем. Ее прежде веков Бог предназначает ко спасению и воззванию рода нашего: Она избирается из числа избранных от века и славных как по своему благочестию и благоразумию, так и по Богоугодным словам и делам.
    Некогда виновник зла - змий превознесся над нами и увлек нас в свою пропасть. Много причин побуждало восстать его против нас и порабощать наше естество: зависть, соперничество, ненависть, несправедливость, коварство, хитрость и, в добавление ко всему этому, и смертоносная сила в нем, которую он сам породил для себя, как первый отступник от истинной жизни. Виновник зла позавидовал Адаму, увидев его стремящимся от земли к небу, откуда по справедливости он сам был низвержен и, позавидовавши, с страшной яростью напал на Адама, даже восхотел облечь его смертью. Ведь зависть - родительница не только ненависти, но и убийства, которое совершил над нами сей, воистину, человеконенавистник, лукаво пристав к нам, ибо он крайне несправедливо пожелал быть властелином над земнородными для погибели создания, сотворенного по образу и подобию Божию. И так как он не имел достаточно смелости, чтобы напасть самому лично, то он прибегнул к хитрости и лукавству и, приняв вид чувственного змия, обратившись к земнородному, как друг и полезный советник, этот, поистине, страшный враг и злоумышленник, незаметно переходит к действию и своим богопротивным советом свою собственную смертоносную силу, как яд, вливает в человека.
    Если бы Адам возможно крепко держался Божественной заповеди, то он оказался бы победителем своего врага и стал бы выше смертоносного осквернения; но так как, с одной стороны, добровольно поддавшись греху, он потерпел поражение и сделался грешником, а с другой стороны, будучи корнем нашего рода, рождал нас уже смертоносными отпрысками, то, чтобы нам уничтожить в себе смертоносный яд душевный и телесный и снова приобрести себе жизнь вечную, для нашего рода совершенно необходимо было иметь новый корень. Нам необходимо было иметь нового Адама, который не только был бы безгрешен и совершенно оставался бы непобедимым, но мог бы прощать грехи и избавлять от наказания подверженных ему, - и не только обладал бы жизнью, но и способностью оживотворять, чтобы сделать участниками жизни тех, которые прилепляются к Нему и принадлежат к Его роду, и не только представителей последующего за Ним поколения, а и тех, которые уже умерли до Него. Поэтому святой Павел, эта великая труба Святого Духа, восклицает: бысть первый человек в душу живу, а второй Человек в дух животворящ (1 Кор. 15, 45).
    Но, кроме Бога, никто не безгрешен, не животворит и не может отпускать грехи. Поэтому новому Адаму надлежало быть не только Человеком, а и Богом, чтобы Он Сам по Себе был и жизнью, и премудростью, и правдой, и любовью, и милосердием, и вообще всяким благом для того, чтобы привести ветхого Адама в обновление и оживотворение милостью, премудростью, правдой, противоположными коим средствами виновник зла причинил нам смерть.
    Таким образом, подобно тому, как этот исконный человекоубийца превознесся над нами завистью и ненавистью, и Начальник жизни был воздвигнут ради нас безмерным Своим человеколюбием и Своей благостью. Воистину, Он сильно возжелал спасения создания Своего, каковое спасение состояло в том, чтобы снова покорить его Себе так, как и виновник зла хотел погибели создания Божия, состоящей в том, чтобы поставить человека под свою власть, а самому с тиранством тяготеть над ним. И как тот доставил себе победу и человеку падение несправедливостью, коварством, обманом, хитростью своей, так и Освободитель стяжал Себе поражение виновника зла и обновил Свое создание правдой, премудростью, истиной.
    Было делом совершенной справедливости, чтобы естество наше, которое добровольно было порабощено и поражено, само же снова вступило в борьбу за победу и свергло с себя добровольное рабство. Потому-то Богу и угодно было принять на Себя от нас наше естество, чудесным образом соединившись с ним Ипостасно. Но соединение Высочайшего Естества, чистота которого непостижима для нашего разума, с греховным естеством было невозможно прежде, чем оно очистит себя. Поэтому, для зачатия и рождения Подателя чистоты необходима была Дева совершенно Непорочная и Пречистая.
    Ныне мы и празднуем память того, что некогда содействовало этому воплощению. Ибо сущий от Бога, Бог Слова и Сын Собезначальньш и Совечный Всевышнему Отцу, соделывается Сыном Человеческим, сыном Приснодевы. "Иисус Христос вчера и днесь,Той же и во веки" (Евр. 13, 8), неизменяемый по Божеству и непорочный по человечеству, Он один только, как о Нем предрек пророк Исаия, "беззакония не сотвори, ниже обретеся лесть во устех его" (Ис. 53, 9), - Он один зачался не в беззакониях, и рождение Его было не во грехах, в противоположность тому, как о себе и о всяком другом человеке свидетельствует пророк Давид (Пс. 50, 7). Он один был совершенно чист и даже не нуждался в очищении для Себя: ради нас Он принял на Себя страдание, смерть и воскресение.
    Бог рождается от Непорочной и Святой Девы или, лучше, от Всепречистой и Всесвятой. Сия Дева не только выше всякого плотского осквернения, но даже выше и всяких нечистых помыслов, и зачатие Ее обусловливалось не похотением плоти, а осенением Пресвятого Духа. Когда Дева жила совершенно вдали от людей и пребывала в молитвенном настроении и духовном веселии, то Она изрекла Ангелу благовестившему: "се раба Господня: буди Мне по глаголу твоему" (Лк. 1, 38) и, зачав, родила. Итак, для того, чтобы оказаться Девой достойной для этой высшей цели, Бог прежде веков предназначает и из числа избранных от начала века избирает Сию, ныне восхваляемую нами, Приснодеву. Обратите внимание и на то, откуда началось это избрание. Из сынов Адамовых был избран Богом чудный Сиф, который по благоприличию нравов, по благолепию чувствований, по высоте добродетелей явил себя одушевленным небом, почему и удостоился избрания, из которого Дева - Боголепная колесница Пренебесного Бога - должна была родиться и воззвать земнородных к небесному усыновлению. По причине сего и весь род Сифа именовался "сынами Божиими": ибо из этого поколения имел родиться Сын Божий, так как и имя Сифа означает восстание или воскресение (из мертвых), которое, собственно говоря, и есть Господь, обещающий и дарующий жизнь бессмертную верующим во Имя Его. И какая строгая точность этого прообраза! Сиф рожден был Евой, как она сама говорила, вместо Авеля, которого по зависти убил Каин (Быт. 4, 25), а Сын Девы, Христос, родился для нас вместо Адама, которого из зависти умертвил виновник и покровитель зла. Но Сиф не воскресил Авеля: ибо он служил лишь прообразом воскресения, а Господь наш Иисус Христос воскресил Адама, поскольку Он для земнородных есть Жизнь и Воскресение, для какового и потомки Сифа удостоились, по упованию, Божеского усыновления, быв названы чадами Божиими. А что вследствие этого упования они были наименованы сынами Божиими, это показывает первый так названный и по преемству получивший это избрание сын Сифа - Енос, который, по свидетельству Моисея, первый уповал на то, чтобы называться по имени Господа (Быт. 4, 26).
    Таким образом, избрание будущей Матери Божией, начиная от самых сыновей Адамовых и проходя через все поколения времен, по предведению Божию, доходит до царя и пророка Давида и преемников его царства и рода. Когда же наступило время избрания, то из дома и отечества Давидова были избраны Богом Иоаким и Анна, которые, хотя были бездетны, но по своей добродетельной жизни и добрым нравам были лучше всех, происходивших из колена Давидова. И когда они в молитве просили у Бога разрешения бесчадства и обещали Рожденное, с самого Его детства, посвятить Богу, им возвещается Богоматерь и даруется от Бога, как Чадо, - чтобы от таких многодобродетельных была зачата Предобродетельная и Пречистая Дева, чтобы, таким образом, и целомудрие в соединении с молитвой оплодотворилось, и Пречистая соделалась Родительницею девства, по плоти нетленно родивши Того, Кто по Божеству прежде веков рожден от Бога Отца. И вот, когда праведные Иоаким и Анна узрели, что они были удостоены своего желания и Божие обетование им осуществилось на деле, тогда они, как истинные Боголюбцы, с своей стороны, поспешили исполнить свой обет, данный Богу: привели ныне в храм Божий Это, воистину, Святое и Божественное Дитя-Богоматерь Деву, лишь только Она перестала питаться млеком. А Она, невзирая на столь малый возраст, была полна Божественных дарований и более других понимала, что совершается над Ней, и всеми Своими качествами являла, что не вводят Ее в храм, но что Она Сама по собственному побуждению приходит на служение Богу, как бы на самородных крыльях стремясь к священной и Божественной любви, будучи убеждена, что введение Ее в храм - во Святое святых и пребывание в нем есть желанная для Нее вещь. Поэтому-то и первосвященник, увидев, что на Отроковице паче всех пребывает Божественная благодать, пожелал вселить Ее во Святое святых и убедил всех охотно согласиться с этим. И Бог содействовал Деве и посылал Ей через Своего Ангела таинственную пищу, благодаря которой Она укреплялась по природе и соделалась чище ангелов, имея при этом в служении Небесных духов. И не только однажды Она была введена во Святое святых, но была принята Богом для пребывания с Ним в течение немалых лет: ибо через Нее в свое время имели открыться Небесные Обители и быть дарованы для вечного жительства верующим в чудесное Ее Рождение. Вот, значит, почему Избранная с начала века среди избранных оказалась Святою из святых. Имевшая Свое тело чище самих очищенных добродетелью духов, так что оно могло принять Само Ипостасное Слово Пребезначального Отца, - Приснодева Мария, как Сокровище Божие, по достоянию ныне помещена была во Святое святых, чтобы в надлежащее время, как и было, послужить к обогащению и к премирному украшению. Поэтому Христос Бог и прославляет Свою Матерь, как до рождения, так и по рождении.
    Мы же, помышляя о соделанном ради нас через Пресвятую Деву спасении, воздадим Ей всеми силами благодарение и хвалу. И поистине, если благодарная жена (о которой повествует нам Евангелие), услышавшая немного спасительных слов Господа, воздала Его Матери благодарение, возвысив из толпы глас и сказавши Христу: "блажено чрево носившее Тя, и сосцы, Тебя питавшие" (Лк. 11, 27), то тем паче мы, христиане, которые имеем начертанными в сердцах словеса вечной жизни и не только словеса, а и чудеса и страдания, и через них восстановление из мертвых естества нашего, и вознесение от земли на небо, и обетованную нам бессмертную жизнь, и непреложное спасение, тем паче мы после всего этого не можем не прославлять и неустанно не ублажать Матери Начальника спасения и Подателя жизни, празднуя зачатие и рождение Ее и ныне Введение Ее в храм - во Святое святых. Переселим себя, братия, от земли горе, перенесемся от плоти к духу, предпочтем желание постоянного, а не временного. Предадим должному презрению плотские наслаждения, которые служат приманкой против души и скоро проходят. Возжелаем дарований духовных, как нетленно пребывающих. Отвлечем свой разум и свое внимание от житейских попечении и возвысим его в Небесные глубины - в то Святое Святых, где обитает ныне Богородица. Ибо таким образом и наши песнопения и молитвы с Богоугодным дерзновением и пользой будут доходить до Нее, и мы благодаря Ее предстательству, вместе с настоящими благами соделаемся наследниками будущих, нескончаемых благ, благодатью и человеколюбием нас ради родившегося от Нее Господа нашего Иисуса Христа, Ему же подобает слава, держава, честь и поклонение со Безначальным Его Отцем и с Вечным и Животворящим Его Духом ныне, и присно, и во веки веков. Аминь.
  17. Апрель

    Маловерие людей.

    Автор: Апрель,

    Творение Митрополита Тобольского и всей Сибири
    Иоанна Максимовича
    Илиотропион
    Маловерие людей.
    Ни об одном предмете так часто не напоминал Христос Господь своим ученикам как о маловерии. Он предостерегал всех от маловерия не только словами, но и множеством фактов, удивительно доказывающих силу веры и бессилие недоверия или сомнения в Божьем покровительстве и спасении от опасностей.
    Для чего иного, как не для наглядного удостоверения в вездесущей помощи Божьей верующим и надеющимся на Единого Бога во Святой Троице, совершены были Христом утишение бури на корабле, чудное насыщение пятью и четырьмя хлебами многих тысяч народа в пустыне? Что означало Петрово погружение в волнах морских? Всеми этими чудными делами наставлял Христос не быть маловерныии, и потому возгласил: маловере! зачем сомневаешся? как бы говоря: неужели вы так неразумны, что не можете понять единственного первоначального и весьма необходимого учения?
    Малове/p>
  18. Апрель

    Как осудить осуждение

    Автор: Апрель,

    Как осудить осуждение
     
    Грех осуждения — один из самых коварных, вкрадчивых, незамечаемых и потому наиболее распространенных грехов. Он легко маскируется: осуждая, мы видим в этом проявление нашей собственной моральности, справедливости, а также ума, проницательности: «Я вижу, кто он есть, меня не проведешь». В отличие от грехов, совершаемых действием, грех словесного осуждения в большинстве случаев не несет непосредственно наблюдаемых практических последствий: сказал — и что? Можно считать, что не говорил. Что же до осуждения мысленного — это постоянная непроизвольная работа мозга, над которой мало кто из нас может рефлексировать, и хроническое воспаление нервов, которого тоже мало кто избегает. Многие из нас привыкли произносить на исповеди «грешу осуждением» как нечто дежурно-формальное — ясное дело, кто этим не грешит!
     
    Однако мы должны задуматься: почему такое внимание уделяли этому греху святые отцы, учители Церкви? Что именно мы делаем, осуждая других? И как нам если не избавиться, то хотя бы начать бороться с этим злом в наших душах?
     
    Об осуждении — очередная беседа с главным редактором нашего журнала игуменом Нектарием (Морозовым).
     
    — Отец Нектарий, мы уже попытались здесь определить причины распространенности этого греха — а есть ли иные?
     
    — Грех осуждения распространен, как и грех лжи, как и все грехи, которые мы совершаем исключительно словом. Эти грехи удобны, удобосовершаемы, потому что, в отличие от грехов, совершаемых делом, не требуют каких-то особых условий, обстоятельств — наш язык всегда при нас. Мне представляется, что есть две главные причины осуждения: во-первых, что бы мы сами о себе ни думали, ни говорили, мы на самом деле очень хорошо чувствуем свое несовершенство, понимаем, что не дотягиваем до того, чем хотели бы быть. Для неверующего это чувство собственного несовершенства лежит в одной плоскости, для верующего, воцерковленного человека — в другой: мы понимаем, что живем не так, как должны жить хрис-тиане, наша христианская совесть нас в этом обличает. И здесь есть два пути: или самоотверженно трудиться над собой, дабы достигнуть мира со своей совестью, либо осуждать других, чтобы на их фоне выглядеть хотя бы чуть-чуть получше; чтобы таким образом самоутвердиться за счет ближнего. Но тут вступает в действие тот духовный закон, о котором много писали святые отцы: глядя на грехи других, мы перестаем замечать собственные. А перестав замечать собственные грехи и недостатки, становимся особенно безжалостными к грехам и недостаткам других.
     
    Почему святые были так сострадательны к немощам ближних? Не только потому, что в их сердцах жила Божественная любовь, но и потому, что они сами, на собственном опыте познали, как трудно победить грех в себе. Пройдя через эту страшную внутреннюю борьбу, они уже не могли осудить кого-то, кто упал: они понимали, что сами могли бы упасть или падали, может быть, в прошлом точно так же. Авва Агафон, когда видел человека согрешившего, всегда говорил себе: «Смотри, как он пал: ты так же падешь завтра. Но он, скорее всего, покается, а вот будет ли время на покаяние у тебя?».
     
    Это одна причина осуждения, а другая — обилие совершенно реальных поводов для осуждения. Человек — существо падшее, поврежденное грехом, и примеров поведения, заслуживающего осуждения, всегда достаточно. Другой вопрос — заслуживающих чьего осуждения? Божественного осуждения — да. А мы — имеем ли мы право осуждать?
     
    — Но как не осудить, когда сталкиваешься с низостью, подлостью, хамством, изуверской жестокостью?.. В таких случаях осуждение — это естественная самозащита человеческого существа.
     
    — Вот именно — естественная. А чтобы быть христианином, нужно свое естество превозмочь. И жить неким сверхъестественным образом. У нас самих это не получится, но с Божией помощью все возможно.
     
    — И справиться с осуждением тоже, конечно; но что для этого должны делать мы сами?
     
    — Прежде всего — не давать себе права кого-то судить, помнить, что суд принадлежит Богу. Это очень трудно на самом деле, каждый из нас знает, насколько это сложно — не давать себе права судить. Помнить евангельскую заповедь: не судите, да не судимы будете (Мф. 7, 1). Известен такой пример из патерика: монах, который считался самым нерадивым в монастыре, умирал в такой тишине сердечной, в таком мире с Богом, в такой радости, что братия пришла в недоумение: как же так, ведь ты совсем не подвижнически жил, почему ты так умираешь? Он ответил: да, я не очень хорошо жил, но я никогда не осуждал никого. Страх быть осужденным — это та преграда, которую можно поставить себе для того, чтобы не грешить осуждением.
     
    Но лично мне близок тот способ борьбы с осуждением, о котором говорил преподобный Анатолий Оптинский. Он облекал его в такую краткую формулу: пожалей — и не осудишь. Как только начинаешь жалеть людей, желание их осуждать пропадает. Да, жалеть не всегда легко, но без этого нельзя жить по-христиански. Вы говорите о естественной самозащите человека от зла; да, мы страдаем от зла, от чужого греха, нам жалко самих себя, нам страшно, и мы хотим защититься. Но если мы христиане, мы должны понимать — в данном случае не столько мы, сколько тот, кто творит зло, несчастен. Ведь ему придется за это зло отвечать неким страшным, может быть, образом. Когда рождается эта подлинно христианская жалость к согрешающему человеку — пропадает желание осуждать. А для того, чтобы научиться жалеть, чтобы понудить свое сердце к этой жалости, надо молиться об этом человеке. Это давно известно: начинаешь молиться — и пропадает желание осуждать. Слова, которые, может быть, по-прежнему еще говоришь, не наполнены уже такой разрушительной силой, которой они были наполнены прежде, а потом ты вообще говорить их перестаешь. Но стоит забыть о молитве — и осуждение, погрузившееся уже вглубь, вновь вырывается на поверхность.
     
    — А что еще нужно, кроме молитвы за врагов — чтобы агрессию, злость переплавить в жалость к ним? Может быть, видение собственной греховности?
     
    — Другой оптинский старец, преподобный Амвросий, любивший облекать свои духовные уроки в полушутливую форму, говорил так: «Знай себя — и будет с тебя». В душе, в сердце каждого из нас — такой необъятный мир, мир, с которым нужно успеть разобраться за земную жизнь. Нам столько всего нужно успеть сделать с собою, и как часто мы не находим на это ни времени, ни сил. Но когда мы принимаемся за других людей, за разбор их грехов — время и силы почему-то находятся. Судить других — это лучший способ отвлечься от себя, от работы над собой, которая на самом деле должна быть самым главным нашим делом.
     
    Читая о святых, часто думаешь: как же он, этот святой, жил в самом горниле искушений, в самой гуще людского греха, к тому же ему исповедовались сотни, тысячи людей, совершавших, может быть, страшные грехи — а он будто не замечал всего этого, жил так, словно этого нет? А он был занят тем, чтобы исправить, очистить от греха крохотную частицу этого мира — самого себя. И поэтому не был расположен заниматься грехами и немощами других людей. А молиться — да, молился о них и потому жалел. Для меня видимым образцом такой жизни всегда будет оставаться архимандрит Кирилл (Павлов) — человек, от которого услышать слово осуждения было практически невозможно. Он просто не оценивал никого никогда! Хотя у него исповедовалось огромное количество архиереев, духовенства, монашествующих, просто православных мирян. Он никого не судил, во-первых, потому что жалел, а во-вторых, потому что всегда был занят оплакиванием собственных грехов. Грехов, которые нам-то и заметны не были, но ему самому были заметны.
     
    — Однако все мы вынуждены рассуждать об окружающих нас людях, судить о них, разбираться в них, наконец — это необходимо и в личной жизни (чтобы не наломать в ней дров, не сделать себя и близких своих несчастными), и на работе (чтобы, например, не доверить дело человеку, которому нельзя его доверять). Нам приходится говорить о чьих-то качествах вслух, обсуждать их — опять же, и на работе, и дома, от этого никуда не денешься. Где грань между необходимым и адекватным обсуждением — и осуждением человека?
     
    — Святитель Василий Великий сформулировал замечательный принцип, определяющий, когда мы имеем право сказать о человеке что-то негативное и не впасть при этом в грех осуждения. Это возможно в трех случаях: во-первых, когда мы видим необходимость сказать ближнему нашему о его недостатке или грехе для его же блага, для того, чтобы ему помочь. Во-вторых, когда нужно сказать о его немощах кому-то, кто может его исправить. И в-третьих, когда нужно предупредить о его недостатках того, кто может от них пострадать. Когда мы говорим о приеме на работу, о назначении на должность или же о вступлении в брак — это подпадает под третий пункт данного «правила». Решая эти вопросы, мы думаем не только о себе, но и о деле и о других людях, о том, какой вред может им причинить наша ошибка в человеке. Но что касается работы — здесь особенно важно быть максимально объективным, беспристрастным, чтобы к нашей оценке человека не примешивались наши личные, эгоистические мотивы. Насколько мы можем здесь быть справедливыми? Насколько вообще может быть справедливым человек? Как говорил авва Дорофей, кривое прав`ило и прямое кривит. Всегда есть возможность ошибки. Но даже если мы максимально объективны и справедливы, даже если наше суждение о человеке совершенно правильно — у нас все равно остается масса возможностей согрешить. Например, мы можем говорить о человеке справедливо, но со страстью, с гневом. Мы можем быть совершенно правы, но в какой-то критической ситуации оказаться абсолютно немилосердными к виноватому человеку, и это тоже будет грехом. Практически не бывает так, чтобы мы высказали о человеке свое мнение — пусть непредвзятое, справедливое, объективное — и у нас не было бы нужды вернуться к этим нашим словам, когда мы придем в храм на исповедь.
     
    Не могу не сказать еще раз об отце Кирилле. Когда ему задавали вопросы о конкретных людях (например, о сложных ситуациях, связанных с другими людьми) — он никогда не отвечал сразу, между вопросом и ответом всегда была дистанция. Отец Кирилл не просто обдумывал ответ, он молился, чтоб ответ был правильным, он давал себе время, чтоб утишились его собственные чувства, чтобы отвечать не из собственного душевного движения исходя, а именно по Божией воле. Есть пословица: «Слово — серебро, а молчание — золото». Но отец Кирилл на таких весах взвешивал свои слова о людях, что они исходили из молчания и оставались золотом. Вот если любой из нас попытается говорить о других исключительно так, с такой мерой ответственности — тогда его слово будет очищено от человеческих страстей, и он, может быть, не согрешит осуждением, немилосердием, гневом, тем, чем обычно мы в таких случаях согрешаем.
     
    — А бывает ли праведный гнев?
     
    — Пример праведного гнева дает нам Третья книга Царств, это гнев святого пророка Божия Илии. Однако мы видим: Господь — хотя Он и затворил по молитвам пророка небо и не было дождя — хотел иного: хотел, чтобы Его пророк научился любви. Милосердие и любовь Богу угоднее, чем праведный гнев. Преподобный Исаак Сирин пишет: «Никогда не называй Бога справедливым, Он не справедлив, Он милостив». И мы, чувствуя подступивший гнев, должны вспоминать об этом. К сожалению, мы периодически встречаем людей — искренне верующих, православных, но убежденных, что Православие должно быть с кулаками. Эти люди ссылаются, как правило, на Иосифа Волоцкого, на его взгляды на борьбу с ересями, которые привели даже к казням еретиков на Руси (слава Богу, что это не вошло в систему, осталось лишь отдельно взятым эпизодом, ибо существовал противовес — точка зрения преподобного Нила Сорского), на святителя Николая, якобы ударившего по щеке еретика Ария (хотя исторически этот эпизод сомнителен), и, наконец, на Иоанна Златоуста, призывавшего заградить ударом уста богохульствующего. Но ведь все эти примеры являют собой исключение, а не правило. И если мы помним согласное учение святых отцов, помним Евангелие, мы знаем, что все, взявшие меч, мечом погибнут (Мф. 26, 52). Если удар по щеке Ария действительно был нанесен, это было, возможно, проявлением ревности со стороны архиепископа Ликийских Мир — но откуда в современном человеке, усиленно призывающем «освятить руку ударом», такая уверенность — будто он обладает добродетелями святителя Николая? Откуда мы взяли, что для святителя Иоанна Златоуста это было нормой, а не исключением — «заграждать уста ударом»? Поэтому не надо нам «освящать руки» и заграждать чужие уста ударами. Не надо никого бить «за православную веру». За православную веру нужно бить только собственный грех. Это очень большой соблазн — направить гнев не на борьбу с самим собой, а на борьбу с другими. Если мы будем не с другими, а с собственным грехом бороться, мы разомкнем цепочку зла, ненависти, страха, не продолжим, а разомкнем. Господи, хочешь ли, мы скажем, чтобы огонь сошел с неба и истребил их, как и Илия сделал? Но Он, обратившись к ним, запретил им и сказал: не знаете, какого вы духа (Лк. 9, 54–55).
     
    — Может быть, можно сказать так: на праведный гнев имеет право только святой?
     
    — Паисий Святогорец говорил: «Чем духовней человек, тем меньше у него прав». Это мы со своей точки зрения можем говорить о каких-то особых правах святого человека по отношению к другим, а сами святые никаких особых прав за собою не числили. Напротив, в житиях мы читаем, как святой, едва произнеся какое-то слово, осуждающее другого человека, тут же падал на колени и каялся в невольном грехе.
     
    — Если ближний наш обижает нас, причиняет нам боль или какой-то ущерб — нужно ли сказать ему об этом, и если нужно, то как при этом не допустить его осуждения?
     
    — Я не думаю, что в подобных ситуациях нужно терпеть молча. Потому что бессловесное, безропотное терпение скорбей, приносимых ближними, под силу только людям совершенной жизни. Если ближний причиняет нам боль — почему бы не предложить ему поговорить, разобраться, не спросить его, не считает ли он нас в чем-то неправыми, не обидели ли мы его чем-то сами? Когда оба человека благонамеренны — ситуация разрешится. Но если человек уязвляет нас сознательно и злонамеренно — здесь два пути: попытаться нейтрализовать его или, может быть, потерпеть, если это по силам. Если нет, выйти из-под удара — в этом никакого греха нет. Сам Спаситель заповедовал: Когда же будут гнать вас в одном городе, бегите в другой (Мф. 10, 23). Нам же для того, чтобы защититься от причиняемого человеком зла, нужно порой просто перестать перед ним открываться. Опустить забрало, дабы оно помешало ему нанести нам тот удар, который принесет зло — не только нашей, но и его душе.
     
    — С грехом осуждения непосредственно связан грех лжи и клеветы. Меня поразило то, что авва Дорофей и другие духовные писатели использовали слово «ложь» в несколько ином значении, не в том, к которому привыкли мы. Для нас ложь — это предпринимаемый с какой-либо (когда-то даже и благой) целью сознательный обман. Для них — то, что мы очень редко за собою замечаем: безответственное произнесение, говорение неких слов, то ли соответствующих истине, то ли нет; произнося это в обычном потоке нашего празднословия, мы даже не задумываемся о том, соответствуют ли наши слова о других людях реальности. Злословие, сплетничанье, «перемывание косточек» — все из этой оперы. Как от этого отстать?
     
    — Это вопрос о внимательности нашей жизни, о том, как мы внимаем себе. У внимательного человека пропадает склонность к легкомысленным, скоропалительным суждениям. Если человек живет не задумываясь, он переходит от одного смятения к другому. А смятение преподобный Исаак Сирин назвал колесницей диавола: на смятении, как на колеснице, враг въезжает в наши души и переворачивает в них все вверх дном. И перевернутый человек судит других по первому своему побуждению, не давая себе труда поразмыслить о справедливости своих суждений.
     
    Мы часто начинаем судить других от собственной немощи — одолевает нас усталость от обид, от ударов, от боли, и мы срываемся и начинаем эти свои раны с кем-то обсуждать. Перетерпи какое-то время, не рассказывай никому о своей обиде — и, может быть, умрет в тебе осуждение. И наступит ослаба, отдохновение для души. Но мы не находим в себе сил потерпеть, и здесь срабатывает еще один духовный закон, о котором говорят святые отцы: осуждая, ты лишаешься помощи Божией, благодатного покрова. И практически всегда сам совершаешь тот грех, за который осуждал другого человека. Страх лишиться Божией помощи — это еще один наш помощник в преодолении греха осуждения. Замечательный старец Ефрем Катунакский служил Божественную литургию в течение всей своей жизни каждый день и каждый раз переживал ее как неповторимое радостное событие для себя и всего мира. Но как-то раз не почувствовал божественной радости — отчего же? «Приходил ко мне брат один, мы с ним обсудили поступки архиереев и кого-то осудили» — так он это объяснил. Он стал молиться, почувствовал, что Господь его прощает, и сказал себе: «Хочешь снова потерять Литургию — осуждай».
     
    — Вы сказали уже об обилии поводов для осуждения. Как избежать сердечного гнева, наблюдая то, что происходит с нашим обществом, со страной, зная о колоссальной коррупции, наблюдая деморализацию общества, намеренное, в коммерческих целях, развращение молодежи? Это гражданская боль, гражданский протест, но ведь это и гнев тоже — мы им согрешаем?
     
    — Чувство, о котором вы говорите, очень близко и понятно мне. И я ищу для себя ответ на этот вопрос. Причина нравственного состояния нашего общества — она ведь и в нас самих тоже. Но если бы мы принимали неправедную жизнь как нормальную, если бы нам сейчас было хорошо — у нас вообще не было бы никакого оправдания. Мы привыкли разделять историю нашей страны на две части: до катастрофы 1917 года (это как бы хорошая жизнь) и после — это наша жизнь, плохая. Но давайте зададим себе вопрос: а что, до революции религиозная жизнь народа — всего, сверху донизу — была идеальной? Народ сам отходил от живой веры, его никто не оттаскивал за руку. Значит, народ сам сделал выбор и получил то, что выбирал. И пример израильского народа говорит нам об этом: когда евреи предавали Бога Единого, они терпели бедствия, притеснения, оказывались в рабстве; когда они отвергли Сына Его, они рассеялись по миру. Представьте себе, если бы у нас была сейчас идеальная власть, она продуманно заботилась бы о народе, настало бы процветание… Мы стали бы от этого чище, праведнее, ближе к Богу? Нет. Но, если бы мы оказались настолько далеки от Бога в условиях хотя бы относительного благополучия — суд Его был бы суровее к нам. Господь, может быть, посылает нам все это, всю нашу жизнь для того, чтобы мы поняли наконец, что не надо надеяться «на князи, на сыны человеческия» — надеяться надо только на Него. Чтобы мы от этой мысли к Нему обратились и изменились к лучшему. Осуждает тот, кто считает, что достоин лучшей жизни, лучшего народа, лучшей власти, кто думает: со мной-то все в порядке, а вот они… Но на самом деле начинать надо с себя. Потому что ничего в этом мире не исправишь, пока не исправишь себя самого.
     
    Журнал "Православие и современность", №23 (39), 2012 г.
  19. Апрель

    БОЯТЬСЯ ПОДМЕНЫ

    Автор: Апрель,

    Протоиерей Владимир ВОРОБЬЕВ,
    ректор Православного Свято-Тихоновского Богословского института
     
     
    Без преувеличения можно сказать, что мы живем в новую эпоху, эпоху информационной революции и новых технологий, небывалых демократических свобод и небывалого духовного рабства, когда грех и преступление не только не встречают должного сопротивления, но, пользуясь демократической системой, захватывают власть во всем мире. Это эпоха невиданных переселений народов во всем мире, эпоха новых войн и небывалой доселе власти денег. Наконец, это эпоха новой морали, потому что на наших глазах исчезают понятия о совести, чести, стыде, верности, любви. А то, что в христианстве называется грехом и преступлением, теперь - естественная норма жизни, «реализация прав человека».
     
    Вся эта новая жизнь становится полем деятельности современного пастыря. Еще одна характерная черта современного пастырского служения - это тяжелейший разрыв преемства. Конечно, не благодатного преемства - оно, по милости Божией, сохраняется. Но в результате долгих гонений, целой эпохи воинствующего безбожия в значительной степени утрачены многие обычаи, традиции духовной школы, сам образ пастыря прежнего времени теперь мало кому знаком. Ни для кого не секрет, что сейчас подавляющее большинство наших прихожан - неофиты. И огромная часть духовенства также новоначальны в вере.
     
    На пути пастырского служения особенно опасными представляются соблазны обмирщения и политизации, увлечение внешним строительством земной жизни Церкви в ущерб ее духовному благополучию, подмена личного пастырского подвига, в котором осуществляется благодатный дар священства, попытка опереться на административный авторитет власти, вытекающий из высокого положения в церковной иерархии и обществе. Очевидной бедой некоторой части современного духовенства являются духовная безграмотность, теплохладность в вере, сребролюбие, любостяжание, отсутствие стремления к самосовершенствованию, безразличие к духовному состоянию паствы, непонимание того, в чем состоит главный долг и подвиг пастыря, какими способами он исполняется и совершается.
     
    Либеральное пастырство
    Современного начинающего священника, кроме обычных искушений, подстерегают и новые соблазны. Одно искушение мы назовем либеральным пастырством. Оно проявляется в излишне вольных отношениях с пасомыми. Понятие о послушании духовнику, о смирении перед ним в этом случае почти полностью отсутствует. Вокруг подобного духовника складывается сообщество, похожее на протестантское... Христианство понимается здесь более рационально, подчеркивается его социальное значение, экуменическая направленность, терпимость к инакомыслящим. Часто встречается весьма свободное отношение к догматам, канонам, традициям, постам. В такой общине постоянно ищут новые формы церковной жизни, подвергая резкой критике недавнее прошлое, хотя при этом нередко ссылаются на древнее предание. Характерно также напряженно-недоверчивое или даже отрицательное отношение к монашеству. Национальная русская традиция воспринимается здесь только как ретроградство и провинциализм. Образцом, как правило, служит Запад, интеллигентское диссидентство считается хорошим тоном или даже нормой. Священники этого направления имеют обычно весьма светский вид, носят штатскую одежду, ведут светскую жизнь.
     
    Духовная тирания
    Другой соблазн - это направление, которое можно было бы назвать духовной тиранией, основанной на властолюбии и духовной неграмотности. Пастырь такого типа становится диктатором для пасомых, выдавая себя за того, кем на самом деле не является. На этой почве возникает распространенный в наше время феномен младостарчества, опасно подменяющий духовное руководство и духовную жизнь психологической зависимостью от духовника.
     
    Не каждый священник ощущает в себе призвание к духовничеству. С другой стороны, не каждый священник, желающий быть духовником, может действительно им стать, особенно в короткое время после рукоположения. Необходимо отличать духовническое служение от старчества, которое является особым харизматическим даром и не может быть присуще каждому желающему. Тем не менее пастыри такого направления очень часто считают себя старцами. К сожалению, такой лжепастырь приводит человека не ко Христу, а к себе. Вокруг него образуется группировка, похожая на секту с мистической направленностью. Характерным является нетерпимость к инакомыслящим. Формализм и буквоедство в соблюдении уставов и правил, противопоставление себя «интеллигентным умникам», которые объявляются обычно евреями, масонами, обновленцами и т.п. Традиции и правила, в которых воспитан такой «пастырь», считаются его паствой чуть ли не Священным Преданием. Всякое иное устроение церковной жизни рассматривается как модернизм, обновленчество. «Никогда такого не было», - звучит в качестве окончательного довода, хотя на самом деле этот довод означает только то, что для произносящего эту формулу не имеет права на существование все та, чего он не знает, не встречал. Утверждается такое направление порой на почве ложно понятого патриотизма, национальной идеи, характер истолкования которых вызывает серьезные сомнения в своей согласованности с Евангелием Христовым.
     
    Главное - подлинность жизни во Христе
    Период гонений XX века вернул и прояснил для нас образ доброго пастыря и духовничества, явленного великими примерами святого праведного отца Иоанна Кронштадтского, оптинских старцев, святого старца в миру о. Алексия Мечева и многих других. Во время гонений была воссоздана духовная община как необходимая и почти единственно способная к выживанию форма церковной жизни, имеющая духовное преемство с евхаристической общиной первых веков христианства. Такая община, возглавляемая духовным отцом, во многом напоминает монашескую общину по своей преданности Церкви и строгости жизни. В ней, конечно, не произносятся монашеские обеты, не требуется безбрачие, но считается необходимым полное доверие своему пастырю, смирение, готовность к самоотверженному служению, сыновняя любовь к пастырю и братская - к членам общины, духовным братьям и сестрам. Такие общины смогли выдержать самые страшные гонения, поддерживали своих пастырей в лагерях и ссылках, воспитали новое поколение ревностных священнослужителей. Кроме общин о. Алексия Мечева и о. Сергия Мечева, можно назвать братство о. Романа Медведя, общину о. Владимира Богданова.
     
    Подобные общины и сейчас являются основой и подлинным ядром благополучных приходов, необходимым условием осуществления многих церковных начинаний и дел. Они оказывают наибольшее сопротивление наступлению зла, деятельно противостоят соблазну внутреннего разложения, возрождают подлинную христианскую церковную жизнь. Эти духовные общины образуются около священников, сохранивших духовную преемственность с теми пастырями, которые в своем исповедническом подвиге смогли найти путь праведного пастырского служения Христу, созидая в своем сердце любовь, мир, смирение, кротость, чистоту, верность до смерти. Главным в пастырском служении всегда остается вопрос о подлинности жизни пастыря и его общины во Христе Иисусе.
     
    Соблазн теплохладности
    Одним из особенно опасных искушений нашего времени является соблазн либерального христианства, конформизма, соглашательства, теплохладности, которые богословски и теоретически обосновываются и оправдываются. Здесь предается забвению важнейший принцип христианского устроения сердца, высказанный Самим Господом Иисусом Христом: «Кто не берет креста своего и следует за Мною, не достоин Меня» (Мф. 10, 38). Это означает, что быть христианином невозможно без крестного подвига, без готовности распять себя со «страстьми и похотьми». Исповедническое настроение объявляется либералами фанатизмом, но именно оно имеет настоящую притягательную силу. Только за подвижниками идут люди, ищущие добра и истины. Страшно, если в погоне за молодежью пастырь отказывается от нравственных норм христианской жизни. Напрасен расчет такой ценой привлечь молодежь, сохранить ее для блага. Может быть, кого-то и удастся привлечь, но это будут вовсе не те люди, которые могут быть солью мира. Тех, кто действительно имеет устремление к христианскому устроению сердца, может привлечь только подвиг, исполненный духовной красоты и силы, подвиг стояния в вере, жизни в Духе Святом, любви к Богу и ближним в чистоте и правде. Не по течению, а против течения пролегает подлинный христианский путь. Добрый пастырь познается по готовности идти против течения мира сего и «душу свою полагать за овцы» (Ин. 10, 11).
     
    Для современного пастыря как никогда важны образованность, широта взгляда, внутренняя свобода и духовная красота. Ныне нельзя формально применять те канонические и дисциплинарные нормы, которые были установлены Церковью в далекой древности в совершенно иных обстоятельствах. Но духовный смысл этих норм всегда остается неизменным. Пастырь должен со всей любовью и снисходительностью, которые требуются нынешним временем, звать и вести свою паству ко Христу и той духовной жизни в Духе Святом, которую принес на землю Господь Иисус Христос.
     
    Важная задача Русской Церкви проявляется в совершенствовании пастырского служения, очищении его от всевозможных искажений, приобретенных И приобретаемых в историческом бытии Церкви в этом мире. Спасительная пастырская миссия является призванием земной Церкви в целом. В ней можно различить две составляющие. Первая - это преобразование всего строя церковной жизни и жизни православного общества, что является по преимуществу делом соборного церковного разума и архипастырского возглавления Церкви, Вторая - это духовное преображение каждого отдельного человека, что достигается личным примером подвижнической жизни пастыря и его душепопечительской деятельности. В наше время для нее требуется, конечно, особая подготовка, школа воспитания современных священников и духовников. Нужно учить современных пастырей тому, что только духовный подвиг, подвиг любви настоящей, подвиг пастырского милосердия, жертвенности может противостоять морю зла, готовому поглотить современную жизнь.
     
    Сейчас очень часто в храм приходят люди, ничего не знающие о христианстве или с самыми дикими представлениями о нем. Люди, по большей части прошедшие, как говорится, огонь, воду и медные трубы, т.е. прошедшие все степени греха. Это напоминает нам первые века христианства, когда язычники приходили в Церковь. Но те язычники были малыми детьми по сравнению с современными грешниками. Церковь тогда была иной, Церковь встречала их подвигом мучеников. Это были времена гонений, и Церковь была удивительно чистой, удивительно прекрасной. Эта красота христианской жизни преображала тот мир и привлекала к себе язычников. Они каялись и становились христианами. Сейчас, к сожалению, чаще всего мы не умеем явить миру эту красоту, эту любовь, этот подвиг, эту верность и веру.
     
    Опора для одиноких душ
    Следующая патология имеет место преимущественно среди женщин. Это подмена духовной жизни жизнью душевной. Мужчины и женщины так созданы Господом, что они друг другу нужны. Мужскому сердцу необходимы женская любовь, женская ласка, женская мягкость, понимание. Именно женское. Никто не может так разделить скорби, трудности, как любящая женщина. Поэтому и существует брак. Точно так же и женщине нужна опора в мужчине. Нужны мужские свойства души - мужество, твердость, крепость, сила, мощь, независимость, бесстрашие. И поэтому закономерно, что мужчина всегда ищет спутницу жизни, а женщина ищет себе спутника. Это так устроено Богом. Но жизнь такова, что мужчине найти себе спутницу легче, чем женщине спутника. И многие из них не вышли замуж и не имеют настоящей семейной жизни, а если даже и вышли замуж, в семейной жизни получают одни только беды, страдания, обиды и еще больше нуждаются в мужской поддержке, потому что муж стал мучителем, а не любящим помощником, не стал более сильной половиной, а стал тираном.
     
    Такие женщины очень часто приходят в церковь и в священнике ищут опору, компенсацию мужского начала. Это вполне законно, естественно, в этом нет ничего неправильного, плохого. Священник может и должен дать женщине эту опору и может около себя приютить таких людей, помочь им жить, устроить их церковную жизнь.
     
    Но здесь возможна неправильность. Священник не может быть мужем ни для кого, кроме своей матушки. И не только в смысле плотском, но и в смысле душевном. Он может быть отцом, и это очень много. Часто женщины в отце получают опору мужского сердца. А в духовном отце гораздо больше, чем в отце по крови. Но непременно должно быть такое отношение, как у дочери к отцу. Это необходимо. Только такое отношение может быть законным. Но женщины очень часто этого не улавливают или, не имея духовной осторожности, правильного понимания, движимые естеством, стремятся получить нечто большее, то, чего им не хватает в жизни. Они хотят, чтобы священник для них был не просто отцом, не просто духовником, а чем-то другим. Чтобы он восполнил в их жизни то, чего им не хватает. Здесь не имеется в виду тот крайний патологический случай, когда женщины просто влюбляются в священника. Такое тоже, к сожалению, бывает. Но это случай совершенно патологический, который не хочется даже рассматривать. Он требует самого резкого отпора со стороны священника. Это просто тяжкий грех. Это принесение в церковь прелюбодейных, даже страшнее чем прелюбодейных, страстей.
     
    Когда женщина влюбляется в чужого мужа, это плохо. Но если она влюбляется в священника или в монаха, т.е. в того, кто обещал себя Богу, это гораздо хуже. В таких тяжелых случаях священнику нужно просто гнать от себя таких женщин. Но иногда можно объяснить, вразумить, поставить на место и помочь справиться с этим, так как это часто случается неосознанно, не вполне серьезно.
     
    В поискал душевного комфорта
    Но я не об этом хочу сказать, а о том, что, не доходя до таких крайностей, женщины очень часто стремятся устроить со священником такие душевные отношения, которые будут имитировать некую общую жизнь. Это не обязательно влюбленность, но это некоторый душевный комфорт. Они начинают требовать, чтобы священник обязательно уделял им внимание, чтобы с ними разговаривал, общался:
     
    - А почему вы не спросили меня о чем-то, а почему вы мимо меня прошли, почему вы вот с той говорите долго, а со мной коротко? А почему вы так со мной суровы, я вам безразлична?..
     
    Подобного рода переживания и чувства всегда означают, что у женщины к священнику отношения душевные, а не духовные. Она ищет в нем не духовника, а компенсацию своей неустроенной душевной жизни. Тут еще может не быть влюбленности, но всегда есть какая-то пристрастность.
     
    Привязанность, вообще говоря, - это неплохо, вполне естественно любить своего духовного отца, это нормально. Это даже должно быть, и такая любовь может быть очень сильной, даже самой сильной в жизни человека - любовь к духовному отцу. Но важен характер этой любви. Нужно, чтобы это была любовь дочери к отцу. Нужно, чтобы это была любовь духовная, ради Христа. Любовь, которая видит в священнике посланного Богом учителя духовной жизни. Когда хочется смиряться, учиться, слушаться, когда есть готовность потерпеть даже суровое научение, строгий выговор, когда есть вера в то, что духовник тебя любит, о тебе молится, думает и совершенно при этом не обязан тебе ничем, не обязан вести с тобой «приятные» беседы или что-то еще в этом роде.
     
    Такая любовь будет и хорошей, и плодотворной. А душевные отношения, особенно там, где начинаются обиды на священника, духовно бесплодны и вредны, они означают прелесть. Прелесть - это славянское слово, «лесть» переводится на русский язык словом «ложь». Прелесть означает самообман. Человек думает, что он идет по правильному пути, а на самом деле идет по ложному. Если его оставить на этом ложном пути, он может уйти и заблудится обязательно, погибнет. Священнику здесь бывает очень трудно. Потому что долг подсказывает, что он должен одернуть человека, должен сказать:
     
    - Нет, это совсем не то, что нужно. Ты должна совершенно иначе жить. И отношения должны быть совершенно другими.
     
    Он говорит, а она обижается:
     
    - Ну да, вот ей вы этого не говорите. Ее вы любите, а меня нет. Она не требует, чтобы была влюбленность, но ей просто нужна
     
    душевная ласка, душевная любовь. Само по себе душевное - это не есть какая-то проказа, это не есть что-то такое скверное, обязательно плохое, вовсе нет. Человек имеет душу и тело. И эта душа может потом соединиться с духом Божиим, может начаться духовная жизнь в этой душе. Духовное очень часто начинается с душевного. Но начинается это именно в душе, в душевной жизни. Так что, как говорят духовники, душевное должно сочетаться с духовным, должно происходить преображение душевного в духовное. А священник должен суметь перевести человека на правильные рельсы. Приходит человек и плачет, ему просто нужно душевное тепло. Ему нужно сказать:
     
    - Ну, что ты, так огорчаешься, приходи, я тебе помогу, скажу тебе что-нибудь...
     
    И одно такое душевное слово человека преображает, меняет его жизнь, привлекает его. Оно нужно человеку, это законная потребность человека. Поэтому не надо думать, что плохо, если священник с таким душевным теплом обратился к кому-то. И если священник суровый и холодный, который только «духовно» любит и никогда до душевного не опускается, то это некий манекен, в жизни этого не бывает. И преподобный Серафим, и преподобный Сергий, и старец Амвросий - они всегда умели это душевное тепло показать, сказать: «радость моя», могли дать конфетку или там еще что-нибудь, ласково посмотреть на человека. Но это должно быть только началом. А дальше от душевной жизни, от душевных отношений, от душевной любви должен быть обязательно переход к жизни духовной. Когда пришел человек, движимый душевным чувством или душевной потребностью, то очень скоро нужно ему сказать:
     
    - Ну, а теперь ты смиряйся, вот теперь ты увидела, нашла Церковь, нашла церковную жизнь, новый путь. Теперь давай смиряться, трудиться, жить подвигом. Теперь я буду тебя не по головке гладить, а требовать, чтобы ты исправлялась.
     
    И вот тут-то бывает, что человек доходит до какого-то рубикона и дальше идти не хочет. Особенно женщины часто дальше не хотят идти. Им нужна душевность и больше ничего, и они начинают коснеть в этом. Священника это начинает тревожить, он начинает требовать, объяснять:
     
    - Так бессмысленно, бесполезно, это бесплодный путь.
     
    А в ответ - одни обиды. В ответ - слезы, истерики, упреки, скандалы, иногда неприличные. Есть много случаев, когда духовник не умеет выйти из этого положения, даже опытный, хороший. Если духовные силы безграничны, потому что они даются Богом, питаются благодатью Святого Духа, и чем больше потребность, тем больше дается от Бога этих сил по принципу «рука дающего не оскудеет», то душевные силы священника ограниченны. Он начинает изнемогать, не может больше так, наконец, сорвется и скажет:
     
    - Убирайся вон. Больше не могу и не хочу, сколько это может продолжаться!
     
    Требуется много мудрости, терпения, любви, подвига, чтобы не оказаться в плену душевных отношений, чтобы никого не прельстить, не обмануть, не потакать обману, но и не оттолкнуть человека так, что он уйдет в отчаянии и в церковь больше не придет.
     
    Умеем ли мы быть духовными детьми?
    Очень часто случается, что духовные чада начинают разочаровываться в чем-то, они тоже жить подвигом не умеют, не хотят. Они не ищут духовной жизни, духовного подвига, они ищут какого-то комфорта, каких-то особых отношений. Они перестают искать смирения, послушания, а начинают требовать от своего духовника, чтобы он их понимал, чтобы он уделял им время, чтобы он их слушал, чтобы он с ними беседовал без конца, чтобы он к ним как-то относился, начинают хамить, дерзить своим духовникам. В наше время это очень-очень часто бывает.
     
    По существу, нужно признать, что духовных детей очень мало. Их почти что нет. Возможно, есть огромная толпа народу, но это все не духовные дети. Душевные дети, которые духовною жизнью жить даже не собираются. Если так называемое духовное чадо хамит своему духовнику, то это не духовное чадо, уверяю вас. Точно так же, если духовное чадо не желает слушаться, ему говоришь раз, два, три, а оно не слушается, то это, конечно, не духовное чадо, только название одно осталось. И вот здесь священнику нужно прозреть и со всей очевидностью признать, что чего-то высокого не вышло, не выходит у него, и смело сказать этим своим так называемым духовным детям:
     
    - Не надо обманывать друг друга. Не хочешь так, иди куда-нибудь в другое место, и все. Зачем играть в послушание, в какие-то отношения. Зачем это делать? Это будет гораздо лучше, гораздо честнее.
     
    Обычно священник к этому приходит, в конце концов. Он начинает избегать этих бесплодных отношений, отношений, которые оставляют только одну тяжесть на душе. И поэтому мы очень часто видим пожилых священников, очень хороших, у которых духовных чад почти что нет. Когда-то были приходы, а на старости лет никого не осталось. Может, есть два-три человека, а может, пять. Почему? Потому что не стало сил у этого батюшки исповедовать без конца, и беседовать он не может уже, душевного интереса он не представляет больше для этих душевных чад. А людей, которые действительно хотят его слушаться, которые верят ему, оказывается очень-очень мало. Может, была община человек 500, а осталось, может быть, пять. Остальные все куда-то разбрелись.
     
    Людей, по-настоящему желающих искать подвига духовной жизни, очень мало. Подавляющее большинство ищет жизни душевной, душевного комфорта, душевных отношений, жизни земной, а не небесной, не хочет освобождаться от своих страстей, не хочет отказываться от своей воли, не хочет ничем существенны жертвовать. Людей, желающих отказаться от своей воли, стать послушными, искать волю Божию, очень мало.
     
    И поэтому священнику нужно не давать ввести себя в заблуждение. Кипит деятельность, все оживает, все растет, строятся храмы, вроде все плодоносит, священнику дают награды, повышают его в чинах, все образцово, все прекрасно. Он может поверить в то, что все действительно прекрасно... Нужно помнить обязательно всякому пастырю, что прекрасно будет только тогда, когда он будет приближаться к Богу и когда его паства тоже будет идти к! Богу, к духовной жизни, к жизни благодатной. Тогда только будет прекрасно, когда все лучше и лучше будет совершаться Божественная литургия, когда на совести, на душе, появится благодатный свет, когда все меньше будут иметь значение всякое земное благополучие, земные достижения, награды. Все это будет он ни во что вменять, если прикоснется к жизни благодатной, к жизни с Богом. Вот если так он будет жить, то к нему постепенно будут собираться духовные чада, которые будут иметь такое же устроение. Если же он, в основном, погружен в земную деятельность, то и чада его будут такими же, земными, а не духовными.
     
    Более всего священнику должно бояться подмены, потому что подмена несет в себе дух антихриста вместо Духа Христа. Он должен смотреть - а он не заблудился, сам-то он не забыл единственно правильную цель? Ко Христу ли он идет и готов ли он пожертвовать всем ради того, чтобы остаться со Христом? И должен смело признавать, что мало он умеет, мало получается, и среди тех, кто идет за ним, очень мало настоящих духовных чад. И занимаясь всевозможной деятельностью - и благотворительной, и преподавательской, и организаторской, и строительной, и просто отправлением служб и треб, - священник должен помнить о едином на потребу: о том, что самое главное, чем никогда нельзя пожертвовать, нельзя поступиться, - реальная жизнь с Богом, жизнь благодатная. Все остальное без благодатной жизни не имеет никакой цены, никакого смысла и будет давать только обратный результат.
    (Из статей «Покаяние, исповедь, духовное руководство»
    и «Являть верность и веру»)
  20. Апрель
    Флоровский Г.В.


     
     
    Святой Иоанн Златоуст
     
    I. Жизнь и творения
     
    1. Жизнь Златоуста была трудной и бурной. Это - жизнь подвижника и мученика. Но подвизался Златоуст не в затворе и не в пустыне, а в житейской суете, среди мира, на епископском Престоле, на кафедре проповедника. И мучеником был он бескровным. Он был гоним не от внешних, но от лжебратий, и кончил жизнь в узах, в изгнании, под отлучением, гонимый христианами за Христа и за Евангелие, которое он благовествовал как Откровение и как закон жизни. Златоуст был прежде всего благовестником, проповедником Евангелия. И вместе с тем он был всегда очень современным и даже злободневным учителем. Последний смысл его учительства понятен только из живого исторического контекста. Это был евангельский суд над современностью, над тем мнимым воцерковлением жизни, в котором, по свидетельству Златоуста, слишком многие находили преждевременное успокоение в христианском обществе IV-го века. В этом объяснение той резкости и суровости, с какой учил этот вселенский проповедник любви. Ему казалось, что он проповедует и свидетельствует пред мертвыми. Неправда и нелюбовь христианского мира открывалась для него в катастрофических, почти апокалиптических чертах... «Мы погасили ревность, и тело Христово стало мертвым»... И легкое иго любви для нелюбящего мира оказывалось бременем неудобоносимым. Этим объясняется и скорбная судьба Златоуста, изгнанного правды ради... «Сего ради ненавидит вас мир».
     
    2. Св. Иоанн был родом из Антиохии, и по своему духовному складу, по своему религиозному мировоззрению он был типическим антиохийцем. Год его рождения в точности не известен, приблизительно сороковые годы IV-го века, между 344 и 354 годами. Происходил святой Иоанн из богатой и знатной христианской семьи, по рождению и по воспитанию принадлежал к эллинистическим культурным кругам малоазийского общества. Этим объясняется его высокая личная культурность, аристократическое благородство его облика, известная светскость его обхождения. От культурности Златоуст не отказывался и тогда, когда отрекался от мира и от всего, что в мире. О Златоусте можно говорить, как об истом эллине. Он получил блестящее и широкое образование. Он учился у знаменитого Ливания. Мыслителем или философом Златоуст не был. В категориях античного мира его можно определить как оратора или ритора. Античный ритор - это учитель, моралист, проповедник. Таким учителем был и Златоуст.
     
    Эллинизм Златоуста сказывается прежде всего в его языке и стиле. Как оратора и стилиста его можно сравнивать с Демосфеном и даже с Ксенофонтом и Платоном, в стиле Златоуста оживают вновь сила и блеск классических Афин. Аттициста видели в нем и его современники. Нельзя сказать, что эллинизм Златоуста был только формальным и внешним - это не только форма, но стиль... То верно, что Златоуст никогда не был, по-видимому, взволнован внутренней и философской проблематикой эллинизма и никогда ему не приходилось мирить в себе эллина и христианина. Но это характерно для всего антиохийского культурного типа, для «исторической» культуры Малой Азии, это была скорее «филологическая», нежели «философская» культура... Во всяком случае эллином Златоуст всегда оставался... Это чувствуется уже в его морализме. Морализм был как бы естественной правдой античного мира. Этим объясняется и оправдывается преображающая рецепция стоицизма христианской этикой, сублимация естественной правды до благодатных высот. И у Златоуста очень ярки черты такого преображенного стоицизма. Он учил всегда о нравственной мудрости, о моральном благородстве. Он мыслил всегда в категориях нравственной оценки. Но исполнение естественной правды он видел только в откровенном евангельском идеале. Неверно думать, будто Златоуст не был мистиком. «Морализм» не исключает «мистицизма». И самый мистицизм Златоуста имел прежде всего моральный смысл. Это - мистика совести, мистика добра, мистика доброделания и добродетели...
     
    Гораздо слабее выражены у Златоуста эстетические мотивы. И прекрасное было для него скорее этической, чем эстетической категорией. Красоту видел он прежде всего в деятельном добре. Евангелие было для него книгою о красоте добра, явленного в образе Богочеловека. Этим определилась тема его жизни... Моральный характер Златоуста сложился очень рано, уже в юные годы. Пример и уроки матери были закреплены и усилены уроками священных наставников - Мелетия Антиохийского, Диодора, аскета Картерия... Светское призвание не удовлетворяло Златоуста. И прежде, чем он смог уйти из мира, он в самом родительском доме предается аскетическим подвигам. Только по смерти матери, в 374 или в 375 году, св. Иоанн получил возможность удалиться в монастырь неподалеку от Антиохии и провел здесь четыре года, а потом еще два года в пустыне... Это был для Златоуста временный искус.
     
    Он возвращается в мир, чтобы подвизаться среди мира. Аскетизм для Златоуста означал скорее духовную установку, нежели определенные внешние и бытовые формы. Аскетизм для Златоуста означал прежде всего отречение, т.е. внутреннюю свободу и независимость от мира, от внешней обстановки и условий жизни. В этом смысле аскетом он остался на всю жизнь. В мир он вернулся проповедником аскетизма. Не для того, чтобы призывать к внешнему уходу из мира, из городов, в этом уходе он видел только временную меру... «Я часто молил, - говорит Златоуст в эти годы, - чтоб миновалась нужда в монастырях, и настал и в городах такой добрый порядок, чтобы никому никогда не нужно было убегать в пустыню»... Златоуст стремился преобразовать и жизнь городов на евангельских началах, в духе «высшей философии», ради этого стал он пастырем и проповедником.
     
    3. Диаконское посвящение св. Иоанн принял в 381 году от Мелетия Антиохийского, пресвитерское - от его преемника Флавиана в 386 году. О своем новом призвании Златоуст говорил в знаменитых книгах «О священстве» (в действительности об епископском служении). Трудно сказать, когда он писал их, но не позже пресвитерского рукоположения. Он исходил из идей св. Григория Богослова. Два основных мотива Златоуст подчеркивал. Во-первых, говорил о высоте священного звания, как призвания к тайнодействию. «Священное служение проходится на этой земле, но занимает место среди властей небесных»... Ибо священство установлено Самим Утешителем. И разве на земле мы остаемся, когда видим снова Господа, приносимого и мертвого, и как бы обагряемся Его кровью. А священник предстоит у жертвенной трапезы... Престол священника поставлен на небесах. Ему дана небесная власть ключей, которая не дана и ангелам...
     
    Во-вторых, в священнике Златоуст видит, прежде всего, учителя, наставника, проповедника, пастыря душ. И об учительном служении священства он говорит всего больше. В этом отношении он ставит священника выше монаха - в пастырском служении больше любви, чем в монастырском уединении, и пастырство есть служение деятельной любви, служение ближним... «То именно и извратило всю вселенную, что мы думаем, будто только монашествующим нужна большая строгость жизни, а прочим можно жить беспечно», - замечал Златоуст... - Сам Златоуст как пастырь и пресвитер был прежде всего проповедником. Трудно перечислить те темы, которых он касался. Из Антиохийских проповедей особо следует отметить знаменитые беседы «о статуях» и затем длинный ряд экзегетических бесед на Матфея и на Иоанна, на Послание к коринфянам, к галатам, к Титу, может быть, к ефесянам и к римлянам, вероятно, и на Бытие. К этому же времени относятся слова против иудеев, против аномиев... Златоуст никогда не говорил на отвлеченные темы. Его беседы всегда жизненны и живы, он говорит всегда к живым людям. По его беседам можно как бы наблюдать за его слушателями и за самим проповедником. Свою речь он всегда ведет к волевым выводам, к практическим призывам и прежде всего учит любви. Вместе с тем всегда требует цельности, призывает к ответственности. Златоуст говорил со властью, но это была власть веры и убежденности. И он сам подчеркивал, что это есть преображающая власть, сила духа. Но более всего это была власть любви. И любовь связала Златоуста с его паствою.
     
    4. В 398 году Златоуст был призван на Константинопольскую кафедру. И был призван именно как признанный пастырь и учитель. Такова была воля и клира, и церковного народа, и двора. В Константинополе Златоуст продолжал проповедовать. Созомен отмечает, что Златоуст имел обыкновение садиться среди народа на амвоне чтеца, и слушатели теснились вокруг него. Это были беседы скорее, чем речи... К этому времени относятся толкования Златоуста на Деяния, на псалмы, на многие Послания апостола Павла. Многие из его бесед были стенографически записаны за ним, это сохранило всю живость устного слова. Задача нравственного перевоспитания общества и народа встали перед Златоустом в это время с особою силою. У него было впечатление, что он проповедует людям, для которых христианство стало лишь модной одеждой. «Из числа столь многих тысяч, - говорил он, - нельзя найти больше ста спасаемых, да и в этом сомневаюсь»...
     
    Самая многочисленность христиан его смущала, - «тем больше пищи для огня»... И с горечью говорил он о наступившем благополучии: «Безопасность есть величайшее из гонений на благочестие, - хуже всякого гонения. Никто не понимает, не чувствует опасности, - безопасность рождает беспечность, расслабляет и усыпляет души, а диавол умерщвляет спящих. И голос проповедника становился суровым и обличающим, - кругом себя он видел сено, годное только для огня... Златоуста смущал нравственный упадок - не только разврат, но больше всего молчаливое снижение требований и идеалов не только среди мирян, но и в клире... Златоуст боролся не только словом обличения, но и делом, делами любви... «Никто не остался бы язычником, если бы мы были действительными христианами», - говорил он... Он заботился о благотворительности, учреждал больницы и убежища. Он старался привлечь все силы к созидательной работе, требовал подвига ото всех. Это вызывало противодействие и недовольство не только в Константинополе, но и в других диоцезах. Вражда к св. Иоанну прорывалась не раз. И столкновение с императрицею Евдоксией было только последним поводом для взрыва.
     
    Враги у Златоуста были везде. Прежде всего в среде клира, особенно среди бродячих монахов. Затем при дворе и среди богатых. Слишком сложно рассказывать всю мрачную историю низложения и осуждения Златоуста на позорном соборе «под Дубом». Нашлись предатели среди епископата, во главе их стоял Феофил Александрийский. Среди других активно враждовали оскорбленные Златоустом Акакий Верийский, Севериан Гавальский, Антиох Птолемаидский. Обвинений против Златоуста было много, среди них и подозрение в оригенизме. Златоуст был низложен, и император утвердил приговор. Ссылка Златоуста была недолгой. Очень скоро был он возвращен и встречен народом с ликованием. Однако, вражда не улеглась. И против Златоуста был обращен самый факт его возвращения без отмены соборного приговора. За это по IV-му правилу Антиохийского собора следует лишение прав, если бы даже приговор был несправедлив. Златоуста не признавал судивший его собор законным, не признавал (и не он один) и Антиохийского правила, но требовал собора для оправдания. Епископы вторично осудили Златоуста. Он продолжал свое служение.
     
    Волнение возрастало. И в июне 404 года Златоуст был изгнан вторично и отправлен сперва в Кукуз в Малой Армении, затем в Пициунт. Он не вынес тяжести пути и в дороге почил 14-го сентября 407 года. Очень скоро открылась вся неправда осуждения Златоуста. В 417 году Константинопольский епископ Аттик восстановил его имя в диптихах, ссылаясь на голос народа. Кирилл Александрийский резко протестовал: «Если Иоанн в епископстве, почему Иуда не с апостолами. И если есть место для Иуды, то где Матфей»... В 419 году уступили и в Александрии. А в 438 году останки Златоуста были перенесены в Константинополь и положены в храме св. Апостолов. Приговор собора «под Дубом» был отменен общим свидетельством церкви.
     
    5. Литературное наследие Златоуста громадно. Нелегко определить его точный объем. Со временем имя Златоуста стало настолько славно, что им надписывали и чужие беседы и слова. Можно выделить бесспорные творения Златоуста, иные заведомо ему не принадлежат, но многие остаются под вопросом, особенно тогда, когда не удается установить точно другого автора. Большая часть творений Златоуста, это - беседы или слова, гомилии. Среди них особенно важны экзегетические. Остальные беседы имеют самое разнообразное содержание. Особо нужно назвать слова на праздничные дни и в память святых. Все это - сказанные слова. Другой разряд творений Златоуста - это наставления, предназначенные для чтения.
     
    Особо нужно назвать сочинения на аскетические темы и книги о священстве, относящиеся к ранним годам. Кроме того, сохранилось около 240 писем, все из второй ссылки. Они очень важны, как материал для характеристики святой личности Златоуста. Очень сложен вопрос о Литургии Златоуста. В древнейшем списке, в Барбериновом Евхологии (VIII в.), нет его имени, хотя о Литургии Златоуста есть уже упоминание в VI веке. И нелегко выделить, что именно может быть усвоено Златоусту в позднейшем чине, связанном с его именем. В этом отношении очень поучительно сопоставление литургических данных из его бесед, особенно ранних. Но решения вопроса и это не дает. Однако не может подлежать спору самый факт его забот об упорядочении Богослужения, в частности евхаристического. Влияние Златоуста было громадным. Он очень скоро стал «вселенским учителем и святителем», на деле раньше, чем по имени. С VI-го века его называют Златоустом, в VIII-ом это имя становится общепринятым. В особенности в экзегетике Златоуст стал навсегда образцом и авторитетом. За ним именно шли почти все позднейшие византийские толковники, в особенности Феофилакт болгарский. История литературного влияния Златоуста - это одна из самых ярких глав в истории христианской письменности и отеческого предания.
     
    II. Златоуст как учитель
     
    1. Златоусту был дан дар слова, дар живого и властного слова. У него был темперамент оратора, в этом разгадка его покоряющей силы. Он любил проповедовать: «Я убедил душу свою исполнять служение проповедника и творить заповеди, доколе буду дышать, и Богу будет угодно продлить эту мою жизнь - будет ли кто меня слушать или не будет». Пастырское служение Златоуст понимал прежде всего как учительное служение, как служение слова. Пастырство есть власть, но власть слова и убеждения - и в этом коренное различие власти духовной от власти мирской. «Царь принуждает, священник убеждает. Один действует повелением, другой советом»... Пастырь должен обращаться к свободе и к воле человека, «нам заповедано совершать спасение людей словом, кротостью и убеждением», - говорил Златоуст. Ибо весь смысл христианской жизни для Златоуста был в том, что это жизнь в свободе, а потому - в подвигах и делах.
     
    О свободе и о самодеятельности человека он говорил и напоминал по
  21. Апрель
    Преподобный иеросхимонах Макарий (Иванов)

    День рождения — 20 ноября /3 декабря 1788
    Мирские именины — 22 ноября /5 декабря
    Постриг в мантию — 7/20 марта 1815
    День тезоименитства — 19 января /1 февраля
    Иерейская хиротония — 27 мая /9 июня 1817
    Постриг в схиму — 1858
    Кончина (день памяти) — 7/20 сентября 1860
    Обретение мощей — 27 июня /10 июля 1998

    Преподобный Макарий Оптинский родился 20 ноября 1788 года и в Святом Крещении был назван Михаилом в честь святого благоверного князя Михаила Тверского. Михаил Николаевич Иванов происходил из дворян Дмитровского уезда Орловской губернии. Рождение его произошло в одном из имений его родителей близ Калуги, в селе Железники, недалеко от Лаврентиева монастыря. Настоятель монастыря архимандрит Феофан был дружен с благочестивым семейством Ивановых и даже был восприемником от купели некоторых из их детей. Однажды маленький Михаил во время обедни увидал в алтаре любимого им отца Феофана, к которому с радостью и устремился прямо через раскрытые царские врата. Мать Михаила говорила о своем любимом старшем сыне: "Сердце мое чувствует, что из этого ребенка выйдет что-нибудь необыкновенное!".
    Михаил отличался тихостью и кротостью нрава, молчаливостью; он даже не участвовал в детских играх своих братьев и сверстников. Когда отроку было 8 лет, скончалась его горячо любимая мать. Семейство вернулось в свое имение в город Карачев Орловской губернии, где Михаил поступил в приходское училище и окончил его, а с 1801 года занимался с домашним учителем. В 14 лет Михаил и его два брата поступили на должности бухгалтера и помощников в Льговское уездное казначейство: "Три нас малолетка,— вспоминал позже двоюродный брат будущего старца,— управляли канцеляриею казначейства с особенною исправностию". В 1805 году Михаил был вызван в Курск, где занял предложенную ему должность начальника стола счетной экспедиции в Казенной палате, где и трудился три года.
    В 1806 году умер отец семейства, и Михаил по просьбе братьев вышел в отставку с чином губернского секретаря, занявшись управлением имением, а в сущности, уединившись от житейских дел и предавшись своим любимым занятиям: музыке и чтению. Имением он управлял, несмотря на свои способности, плохо, так что в короткое время оно чуть было не разорилось. Однажды мужики украли у него большое количество гречихи. Он призвал их к себе и долго уговаривал, вразумляя словами из Священного Писания. Мужики втихомолку смеялись над ним, но, к их общему удивлению и стыду, эти увещания кончились тем, что виновные пали на колени, чистосердечно признались, как было дело, и были прощены.
    Не раз братья уговаривали Михаила жениться, но, уклонившись от их предложений, в 1810 году Михаил поехал на богомолье в Площанскую пустынь, где и остался.
    Слабость здоровья проявлялась в нем с самого малолетства: он был очень худощав и с юных лет страдал бессонницей. Многие знакомые, по скромности и стыдливости Михаила Николаевича, называли его в шутку "монахом" еще до поступления его в монастырь.
    В том же 1810 году послушник Михаил был пострижен в рясофор с именем Мелхиседек. Первые шесть лет жизни в Площанской пустыни он находился в послушании у духовника обители отца Ионы. Отец Мелхиседек легко обучился нотному пению и церковному уставу. В ближайших окрестностях Площанской пустыни, Свенском монастыре и в пустыни Белобережской, в те времена жительствовало множество великих подвижников — учеников преподобного старца Паисия (Величковского), мужей духовных и мудрых. Среди них были известные старцы Василий (Кишкин), иеросхимонах Клеопа и схимонах Феодор, иеромонах Леонид, схимонах Афанасий (Захаров) и другой схимонах Афанасий. Чем больше отец Мелхиседек преуспевал в духовном делании, тем больше ощущал он потребность в духовно-опытном старце-руководителе, коим и стал для него вышеупомянутый схимонах Афанасий (Захаров), который в 1815 году перешел на жительство в Площанскую пустынь и окормлял ревностного молодого подвижника вплоть до своей кончины.
    В том же 1815 году 7 марта инок Мелхиседек был пострижен в мантию с именем Макарий в честь преподобного Макария Египетского и рукоположен в диаконский сан. С 1817 году монах Макарий перешел на жительство в келлию старца схимонаха Афанасия, ученика преподобного Паисия Нямецкого, и под его руководством стал углубляться в изучение святоотеческих творений, которые имелись у старца Афанасия на церковнославянском языке в переводе преподобного Паисия. По благословению старца отец Макарий читал и переписывал рукописи преподобного Паисия и его учеников, в первую очередь их переводы с греческого творений святых отцов.
    В 1817 году иеродиакон Макарий получил священство, а место настоятеля занял воспитанник старца Василия (ученика преподобного Паисия), бывший строитель Белобережской пустыни иеромонах Серафим, который усердно заботился о внутреннем устроении обители, в частности ввел в употребление киевский напев. Отец Макарий по слабости здоровья сложил с себя должность ризничего, но продолжал помогать обители то в письмоводстве, то опытными советами; в церкви помогал в пении и чтении и, будучи хорошо знаком с киевским пением, находил его вполне соответствующим своему пустыннолюбивому духу и так сроднился с ним, что позже, управляя Оптинским скитом, ввел там некоторые его элементы — такие, как, например, пение на подобны. В 1826 году отец Макарий был назначен благочинным монастыря.
    В 1824 году он впервые посетил Оптину пустынь, а в 1827 году отец Макарий был назначен духовником Севского Троицкого девичьего монастыря. В 1828 году в Площанскую пустынь прибыл преподобный Леонид (в схиме Лев) вместе со своими учениками и, пожив здесь около полугода, перебрался в место своих последних подвигов — в Оптинский скит. Сближение с этим великим старцем оказало большое влияние на отца Макария, который спешил как можно больше воспользоваться его духовными дарованиями, советом, наставлением и утешением. После отбытия преподобного Льва отец Макарий продолжал сним духовное общение посредством переписки. В Площанской же обители окончил свои дни и старец Василий (Кишкин). В 1834 году преподобный Макарий слезно простился с обителью, в которой подвизался 23 года, и отправился в Оптину пустынь к своему новому руководителю, преподобному старцу Льву Оптинскому.
    В 1836 году преподобный Макарий был назначен духовником Оптиной пустыни, а в 1839 году — скитоначальником.
    Как уже было сказано выше, духовным наставником преподобного Макария стал преподобный Лев, которому он полностью вверял свою волю, не дерзая предпринимать что-либо без его благословения. Семь лет преподобные Лев и Макарий руководили духовной жизнью братии и многих тысяч людей. Интересный случай находим мы в жизнеописании старца Макария, из которого видно трогательные отношения двух преподобных — ученика и учителя.
    Однажды отец Моисей позвал к себе отца Макария (уже после его назначения духовником обители) и просил его принять от мантии готовившихся к пострижению братий. Отец Макарий, вменяя просьбу начальника в приказание, отвечал на нее смиренным поклоном. Придя к старцу Льву, он застал сего духовного вождя, как обычно, окруженного множеством вопрошавших о своих нуждах и недоумениях. Отец Макарий кратко поведал ему, зачем звал его настоятель. Опытный старец, пользуясь случаем доставить подвижнику-иноку венец терпения, а других воспользовать примером его смирения, с видом строгости спросил у отца Макария:
    — Что же, ты и согласился?
    — Да, почти согласился, или, лучше сказать, не смел отказаться,— отвечал отец Макарий.
    — Да, это свойственно твоей гордости…— сказал старец Лев, возвысив голос, и, притворяясь гневающимся, довольно долго укорял отца Макария. А тот стоял с поникшей головой, смиренно кланяясь и повторяя время от времени:
    — Виноват, простите Бога ради, батюшка!
    Все присутствовавшие, уважавшие отца Макария наравне со старцем Львом, смотрели на эту сцену — одни с недоумением, другие с благоговейным удивлением. Когда же старец умолк, отец Макарий, поклонившись ему в ноги, кротко спросил:
    — Простите, батюшка, благословите отказаться?
    — Как отказаться? Сам напросился — да и отказаться? Нет, теперь уже нельзя отказаться, дело сделано,— сказал отец Лев, вовсе не имевший в виду лишать духовной пользы тех, которые вверялись духовному руководству опытного наставника. Цель выговора была иная — испытать смирение преуспевающего в оном старца-ученика и воспользовать через то других,— и она была достигнута.
    Став скитоначальником, преподобный Макарий обратил особенное внимание на чтение, пение и вообще порядок церковной службы и, будучи сам знатоком церковного устава, проходя порядно должности канонарха и уставщика (еще в Площанской обители), любя и зная твердо нотное церковное пение, личным руководством, трудом и терпением постепенно ввел порядок и точность в отправлении церковных служб, ровное чтение без ложной чувствительности и тщеславия голосом; им же введена была в скиту должность канонарха и пение на подобны, которое отсюда перешло в монастырь. Он обратил внимание скитской братии на изучение церковного пения по нотам и ввел пение по обиходу: догматиков, славников и антифонов. Во время великопостных служений, преимущественно первой и Страстной седмиц, когда вся скитская братия готовилась к причащению Святых Таин, установлено было старцем на шестом часе чтение из творений преподобного Иоанна Лествичника с таким расчетом, чтобы вся книга была прочтена в течение Великого поста: для чего он сам размечал ее и назначал, сколько именно в какой день прочесть. Но и после введения вышеозначенного порядка по церкви старец постоянно наблюдал за поддержанием оного, никогда не оставлял без замечания в отношении церковного устава чтения или пения не только важной ошибки, но и малейшего опущения: разделит ли канонарх не на месте церковную стихиру (с нарушением смысла), ошибутся ли в чем-нибудь певчие на клиросе, чтец суток или канона — старец не оставлял их без вразумления. Если нужно поправить тон или напомнить забытый напев, сам запевает ирмос или указывает чтецу, где он ошибся и как надобно поправиться. А канонарха по окончании стихир зовет к себе с книгою и указывает, как надо правильно разделить ту или иную стихиру. И все это — с любовью, кротко, тихо, вразумительно. Вместо всяких оправданий сделавший ошибку обыкновенно говорил: "Простите, батюшка", на что старец отвечал: "Бог простит!" — и благословением оканчивалось дело.
    Семь лет прожил отец Макарий со своим учителем, а по его кончине самостоятельно выступил на подвиг старчества. Еще при жизни старца Льва все относящиеся к нему ученики привыкли смотреть на преподобного Макария как на его духовного друга и сотаинника. А потому после кончины преподобного Льва они, нимало не колеблясь, обратились за духовным окормлением к отцу Макарию. Одаренный духовным рассуждением и обладавший твердой памятью, старец наставлял своих учеников словами Священного Писания и отеческих поучений, глубоко укоренившихся в чистоте его ума и сердца. Доколе позволяли ему силы, он старался прежде всего поддерживать в монастырском братстве, так же как и в скитском, заведенное его предшественником отцом Львом откровение помыслов, от которого проистекает хранение совести, справедливо признавая сие делание основанием внутреннего благоустройства и порядка, а следовательно, и процветания обители.
    Усвоив себе, по слову преподобного Иоанна Лествичника, матерь дарований — смирение, старец поставил ее на страже прочих дарований, которые даны были ему на общую пользу.
    Известен такой случай: к преподобному Макарию привели одного бесноватого, который ничего ранее не знал о старце и никогда его не видел. Бесноватый, бросившись к приближающемуся старцу с криком: "Макарий идет, Макарий идет!" — ударил его по щеке. Преподобный тут же подставил и другую щеку, а больной рухнул на пол без чувств. Очнулся он исцеленным: бес не смог перенести великого смирения старца.
    Наделил Господь преподобного Макария и даром духовного рассуждения. Каждому приходящему к нему на откровение помыслов он подавал приличное немощи врачевство, предлагая всем, требующим от него духовного совета, наставление правое и истинное, по учению святых и богоносных отцов.
    Его смиренное слово было словом действенным, словом со властью, ибо оно заставляло повиноваться и верить неверующего. Смирение проявлялось и во внешности преподобного, в его одежде, в поведении, в каждом жесте. Лицо его было светло от постоянной Иисусовой молитвы, творимой им, оно сияло духовной радостью и любовью к ближнему.
    Любовь старца, какой он возлюбил от юности всей душой Господа Бога, была поистине пламенная и деятельная. Исполненный такой любви, старец обильно проливал милость на духовных своих детей, объемля их всех душой своей и вмещая в своем сердце. По примеру нашего Создателя и Искупителя он не отвращался ни от кого, приходящего к нему и требующего милости душевной или телесной, и никого не отпускал от себя, не оказав чем мог внимания его нужде.
    Долготерпение и кротость также были украшением старца, ибо никто не видел в нем гнева или смущения за что-либо, разве за преступление заповеди Божией; но, напротив, кротость и терпение его были видны всем окружающим. Обличая кого-либо, он запрещал с тихостью, наставлял и поучал с любовью, миловал и долготерпел с надеждой исправления согрешающих. Незлобие и простота в нем были поистине младенческие. По временам старец приходил в состояние духовного восторга, особенно при размышлении и беседе о неизреченных судьбах Промысла Божия, Его великой и присносущной силе и Божестве. Тогда запевал он одно из своих любимых песнопений, как, например: "Покрываяй водами превыспренняя Своя, полагаяй морю предел песок…", или песнь, в которой с такой глубокой силой и вместе краткостью выражено Таинство Святой Троицы: "Приидите, людие, Триипостасному Божеству поклонимся…", или один из догматиков, коим воспевается неизреченное и недоуменное таинство воплощения, и послужившая этому Божия Матерь, как, например: "Кто Тебе не ублажит, Пресвятая Дево…", "Царь Небесный…" и прочее. А иногда, выйдя из келлии с костылем в руке, прохаживался по скитским дорожкам и, переходя от цветка к цветку, молча погружался в созерцание премудрости Творца, от творений познаваемого.
    Также и в то время, когда находило на душу облачко скорби, или являлось чувство томности в духе, ибо, как известно, и совершенные мужи не могут быть всегда в неизменном устроении духа, старец также любил утешать себя в сей духовной брани церковными песнопениями.
    Лицо его было бело и светло, как лицо Ангела Божия, взор тих, слово смиренно; ум же его, как делателя Иисусовой молитвы, всегда был соединен с Богом, от какового делания лицо его цвело духовной радостью и сияло любовью и умилением.
    Распорядок дня старца был чрезвычайно насыщен: богослужения, келейное правило, ежедневная переписка, прием мирян и братии, как скитской, так и монастырской, труды по управлению скитом и изданию святоотеческой литературы, посещение гостиницы для паломников — и все это при необычайно слабом здоровье и сильной бессоннице…
    В годы старчества отца Макария пробуждается интерес к Оптиной пустыни у русской интеллигенции. В 1850–1851 годах в монастыре трижды побывал и посетил старца Н. В. Гоголь. Духовными чадами преподобного Макария были мыслитель И. В. Киреевский и его жена Наталья Петровна. На исповедь и благословение к старцу приезжали А. К. Толстой, И. С. Хомяков, А. Н. Муравьев.
    При ближайшем содействии супругов Киреевских старец Макарий положил начало книгоиздательской деятельности монастыря. На издание творений святых отцов в переводах Паисия (Величковского) и его учеников, а также исправленных преподобным Паисием списков прежних славянских переводов святоотеческих книг было получено благословение святителя Филарета (Дроздова), митрополита Московского. Супруги Киреевские передали профессору Московского университета С. П. Шевыреву текст, который в 1847 году был издан под заглавием "Житие и писания Молдавского старца Паисия Величковского". Митрополит Филарет в 1852 году принял приехавшего в Москву по делам издательства старца Макария и оказал высокое покровительство оптинскому книгоизданию. Заботу о всей материальной стороне издательского дела приняли на себя супруги Киреевские.
    Всей работой по приготовлению славянских переводов преподобного Паисия и по переводу некоторых из них на русский язык непосредственно руководил старец Макарий. Помогали ему преподобный Амвросий, отцы Ювеналий (Половцев) и Леонид (Кавелин). Большую помощь в качестве знатока греческого и латинского языков оказал К. К. Зедергольм (впоследствии иеромонах Климент). Среди других лиц, оказавших ценные услуги в этом деле, был цензор и профессор Московской Духовной Академии протоиерей Ф. А. Голубинский. Всего при жизни старца было издано 16 книг.
    С 1853 года преподобный Макарий более не исповедовал, а только принимал (лично или по переписке) откровение помыслов, а исповедоваться посылал к духовникам обители иеромонахам Пафнутию, Амвросию и Илариону.
    За два года до своей кончины преподобный Макарий принял великую схиму. До самой смерти он принимал духовных чад и богомольцев, наставляя и благословляя их. Духовная деятельность старца расширялась год от года через умножающееся стечение к нему народа и увеличение числа писем, но зато здоровье видимо ослабевало и силы умалялись: дух был бодр, но плоть немощна (ср.: Мф. 26, 41; Мк. 14, 38). Старец часто страдал занятием духа, внезапным упадком сил вследствие геморроидальных припадков. Дней за 10 до кончины обострилась тяжелая изнурительная болезнь ишурия [1], вызывавшая сильнейшие боли и страдания. От лекарственных пособий особенного облегчения не наблюдалось. Во все время болезни братия неопустительно вычитывали для старца келейное правило, неоднократно старец причащался Святых Таин. В последние дни болезнь усилилась, участились занятия духа; старца даже по его просьбе положили на пол для облегчения дыхания и более свободного к нему доступа воздуха. Страдания свои старец переносил необычайно терпеливо и кротко, с умилением благодарил всех, ухаживавших за ним.
    7/20 сентября 1860 года, через час после принятия Святых Таин, преподобный отец Макарий мирно отошел ко Господу.
    Вскоре по смерти старца его духовными детьми были собраны и опубликованы письма преподобного, составившие шеститомное издание [2], наибольшую ценность из которых представляют 2-й и 3-й тома — письма к монашествующим и к мирским особам.
    В 1998 году 27 июня /17 июля святые мощи преподобного Макария были обретены вместе с мощами других шести старцев и ныне покоятся с правой стороны на солее храма-усыпальницы Владимирской иконы Божией Матери.
    Преподобне отче наш Макарие, моли Бога о нас!
    http://azbyka.ru/tserkov/svyatye/svyatye_i_podvizhniki_2/optinskiy_paterik_019-all.shtml
  22. Апрель
    О ЛЮБВИ К БОГУ И К БЛИЖНИМ
     
     
    Святой праведный Иоанн Кронштадтский
    В читанном сегодня Евангелии (Лк. 10, 25-37) решен Спа­сителем нашим - Богом весьма важный для всех нас во­прос: что делать нам,чтобы наследовать жизнь вечную? Этот вопрос предложен был Господу каким-то законоведом иудей­ским, который сказал: «Что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную»? Господь указал ему на закон, данный евреям от Бога через Моисея: «В законе что написано? Как чита­ешь?» Он сказал в ответ: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всей душой твоей, и всей крепостью твоей, и всем разумением твоим и ближнего твоего, как самого себя». Иисус сказал ему: «Правильно ты отвечал; так поступай, и бу­дешь жить», т. е. вечно. Но он, желая оправдать себя, т. е. по­читая себя, подобно прочим фарисеям, праведником, испол­нившим закон так, как он его понимал, односторонне, непра­вильно, сказал Иисусу: «А кто мой ближний?» — полагая, что ближним должно считать только еврея, а не всякого человека. Притчей об израненном разбойниками человеке и мило­сердом самарянине, принявшем в нем самое сердечное и дея­тельное участие, Господь показал, что ближним должно счи­тать всякого человека, кто бы он ни был, будь он хоть враг наш, и особенно когда он нуждается в помощи.
    Итак, значит, для получения живота вечного нужно усердное исполнение двух главных заповедей: любить Бога всем сердцем и ближне­го, как самого себя. Но так как в этих двух заповедях состоит весь закон, то необходимо нужно разъяснить их, чтобы мы хо­рошо знали, в чем заключается любовь к Богу и ближнему? Итак, с Божией помощью приступим к объяснению.
    Возлюбиљ Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всею крепостию твоею, и всем разумением твоим, т. е. всем существом твоим, всеми силами предай себя Богу, всего себя посвяти Ему без всякого недостатка, не дели себя между Бо­гом и миром; не живи частью только для Бога и закона Его и частью для мира, для плоти многострастной, для греха и диавола, но всего себя посвяти Богу, будь весь Божий, весь свят, во всей жизни твоей. По примеру призвавшаго вас Святаго (Бога) и сами будьте святы во всех поступках, - говорит свя­той апостол Петр (1 Пет. 1, 15).
    Объясним эту заповедь примерами. Положим, что ты мо­лишься Богу. Если ты любишь Бога всем сердцем, то ты бу­дешь молиться Ему всегда всем сердцем, всей душой, всей си­лой, всем разумением, не будешь никогда рассеян, ленив, не­брежен, холоден в молитве; не будешь давать во время молит­вы в сердце места никаким житейским заботам и попечени­ям, всякое попечение житейское отложишь, всю печаль возверзешь на Господа, ибо Он печется о тебе, как говорит апос­тол. Старайся вразуметь молитву, службу Божию вполне, во всей глубине. Если ты любишь Бога всей душой, то ты будешь каяться Богу искренне в грехах своих, будешь приносить Ему всякий день глубокое покаяние, ибо всякий день грешишь много. Будешь каяться, т. е. осуждать себя за грехи всем серд­цем, всей силой, всем разумением; будешь обличать себя со всей беспощадной строгостью, со всей искренностью; будешь приносить Богу полную исповедь, жертву полного всесожже­ния грехов, чтобы ни один грех не остался нераскаянным, не­оплаканным.
    Таким образом, любить Бога всем сердцем - значит любить всем сердцем и всей силой правду Его, закон Его и всем сердцем ненавидеть всякую неправду, всякий грех; всем сердцем и всей силой исполнять правду, творить добро и всем сердцем, всей силой удаляться зла, т. е. всякого греха, не давать в сердце места никакому греху ни на одну минуту, ни на одно мгновение, т. е. не соглашаться на него, не сочувст­вовать ему, не мириться с ним, но постоянно, вечно враждо­вать с грехом, воевать с ним и, таким образом, быть храбрым и победоносным воином Христа Бога.
    Или еще возьмем при­мер: положим, что вас гонят за благочестие, за правду, за доб­родетель; если вы любите Бога, то вы ни на минуту не отсту­пите от благочестия, от правды, от добродетели, хотя бы эта преданность правде и влекла за собой потерю каких-либо вы­год; так как сама правда, или верность Богу и правде Его, есть величайшая для нас выгода и Бог может наградить за вер­ность Его правде сторицей и в этом, и в будущем веке. Пример тому - Иосиф праведный, сын патриарха ветхозаветного Иа­кова, и многие праведные люди в Новом Завете. Итак, любить Бога всем сердцем - значит поборатьљ по Боге, по правде Его всем сердцем, всей душой, всей силой, всем разумением. Так поборали по Боге, по правде Его святые отцы и святые муче­ники, особенно в борьбе с ересями и расколами. Это ревность по Боге. Еще любить Бога всем сердцем - значит всеми сила­ми устремлять всех людей к Богу, к любви Его, к славословию Его, к вечному царствию Его, чтобы все познали Его, возлю­били Его, прославляли Его. Это тоже ревность по Боге!
    Объяснив по силам первую заповедь, объясним теперь вто­рую: Люби ближнего, как себя. Что значит любить ближнего, т. е. всякого человека, как себя самого? Значит, почитать дру­гого так, как желаешь, чтобы почитали тебя, не считать нико­го чужим, а своим, своим братом, своим членом, а христиани­на и членом Христовым; его благо, его спасение считать своим благом, своим спасением; радоваться его благополучию, как своему, скорбеть о его несчастии, как о своем; стараться об из­бавлении его от беды, напасти, бедности, греха так, как я по­старался бы о своем избавлении. Радоваться с радующимися, плакать с плачущими, - говорит апостол (Рим. 12, 1). Должни есмы мы сильный немощи немощных носити, не себе угождати; кийждо же вас ближнему да угождает во благое к созида­нию (Рим. 15, 1-2). Молитеся друг за друга, яко да исцелеете (Иак. 5, 16).
    љЛюбить ближнего, как себя, - значит уважать его, как себя, если он, впрочем, того достоин; не думать о нем не­достойно, низко, без причины к тому с его стороны, не иметь на него никакого зла; не завидовать ему, а всегда доброжела­тельствовать, снисходить к его недостаткам, слабостям, по­крывать его грехи любовью, как желаем, чтобы снисходили к нашим недостаткам.Друг друга терпите любовью, - говорит апостол (Еф. 4, 2), - не воздающе зла за зло, или досаждения за досаждение (1 Пет. 3, 9). Любите враги ваша, благословите кленущыя вы, добро творите ненавидящим вас (Мф. 5, 44). Аще алчет враг твой, ухлеби его; аще ли жаждет, напой его, - говорит ветхозаветное Писание (Притч. 25, 22; Рим. 12, 20).
    Любить ближнего, как себя самого, - значит молиться за жи­вых и умерших, родных и неродных, знакомых и незнакомых, за друзей и врагов все равно как за себя и желать им столько же добра, спасения души, сколько себе. Этому и научает свя­тая Церковь в своих ежедневных молитвах.
    Любить ближне­го, как себя, - значит еще любить всякого без лицеприятия, несмотря на то, беден он или богат, хорош собой или нет, стар или юн, знатный или простой, здоровый или больной; полезен нам или нет, приятель или враг, потому что все равно Божий, все по образу Божию, все - чада Божий, члены Христовы (ес­ли православные христиане), все члены наши, ибо мы все - одно тело, один дух (Еф. 4, 4), всем одна Глава - Христос Бог. Так будем разуметь и так постараемся исполнить две главные заповеди закона Божия - и мы наследуем благодатью Христа Бога живот вечный. Аминь.

    Святой праведный Иоанн Кронштадтский


  23. Апрель
    Предисловие
     
    Данная книга, является результатом системного анализа демагогических приемов.
    1. Демагогия гордыни
     
    Подавляющее большинство демагогических высказываний (софизмов) вводят читателя (слушателя) в заблуждение, обращаясь к его гордости (честолюбию, тщеславию, амбициозности).
    Всвязи с этим интересно отметить, что князь тьмы, отпавший от Бога именно из-за гордости, часто именуется в христианстве отцом лжи или лукавым.
    1.1. Демагогия гордыни - исключительности
     
    "Моральность есть стадный инстинкт в отдельном человеке". Ф.Ницше.
    Для гордости оскорбительно быть как все (членом стада), и если мораль по утверждению Ницше это стадное чувство, то гордыня исключительности делает закономерный вывод, что мораль не для нее, независимо от того, что за этим понятием стоит.
    Вот если бы Ницше определил мораль как качество исключительных личностей, тогда отношение гордости к понятию морали было бы прямо противоположным.
    "И остерегайтесь добрых и праведных! Они любят распинать тех, кто изобретает для себя свою собственную добродетель". Ф.Ницше.
    Семантическая подмена: самодовольную ханжескую жестокость Ницше определил как доброту и праведность.
    Добрые и праведные никогда и никого не распинали, распинали как раз те, кто изобретал для себя свою собственную добродетель.
    Далее Ницше представляет изобретателя своей собственной морали, как личность исключительную, тогда как в действительности, построение личной морали, является нормой, причем, чем порочней человек, тем более изобретательным ему приходится быть, дабы выглядеть благопристойно в своих собственных глазах.
    Но Ницше, в своей лести, идет еще дальше, он предлагает банальному самооправданию встать в один ряд с Богом, в этом случае при всяком столкновении с законом и обществом, человеческое самодовольство будет сладко преумножаться ореолом невинного мученичества.
    "Если тебе дадут линованную бумагу, пиши поперек". Х.Р.Хименес.
    Фраза достойная подростка исповедующего протест ради протеста, и не важно, что писать поперек не удобно, главное быть не как все.
    А ведь главное не как писать, а что писать.
    Подавляющее большинство человечества состоит из слабых духом и глупцов, массам нужна религия, что бы избегать порока и следовать путем добродетели". Д.Дидро.
    Разумеется, гордец считает себя сильным, добродетельным умником, а из этого следует, что религия не для него.
    "Религия пытается втиснуть человека в рамки своей морали". Ч.Амирэджиби.
    Гордыня исключительности с наслаждением отрицает любые рамки, даже если это рамки мира, добра и справедливости.
    1.2. Демагогия гордыни - значительности
     
    "Лучше царствовать в аду, чем прислуживать на небесах". Д.Мильтон.
    Гордость собственной значимости склоняет человека открыто примкнуть ко злу, что бы быть первым, пусть даже во зле.
    "Лучше быть тигром, которого боятся, чем собакой, которую любят". Вьетнамская пословица.
    Соблазн значимости, заставляет отказаться даже от любви, в пользу личного превосходства.
    "Одна лишь посредственность не имеет врагов". Ж.Даламбер.
    "Не иметь врагов, может лишь предельное ничтожество". А. Бужар.
    Склочники, скандалисты и прочие негодяи, прочитав эти фразы, несомненно почувствуют себя людьми значительными.
    "Все,что есть в мире прекрасного, красивого, идеального насаждено не Богом, а человеком". Г.Мопассан.
    Так хочется поверить в эту сладкую лесть, но если признать существование Бога, то следует признать и то, что Господь создал законы красоты, создал мир по этим законам, дал нам способность воспринимать прекрасное и творить по Его законам.
    Занимаясь творчеством, человек лишь использует божественные законы в меру своих весьма ограниченных возможностей.
    Но даже если не признавать существования Бога, то человек все равно остается в творчестве лишь примитивным подражателем природы, но ни как не первоисточником красоты.
    "Человек стоит столько, во сколько он сам себя ценит". Ф.Рабле.
    Честолюбие мучает гордеца своей зависимостью от мнения окружающих, Рабле в качестве выхода предлагает формулу надменности, которая презирает окружающих до полного безразличия. Однако в действительности, человек стоит столько, насколько он нужен окружающим.
    "Жертвуя собой, человек становится выше Бога". С.Моэм.
    Чтобы оценить нравственную высоту Бога, надо принести в жертву Бога-Сына, не ожидая за это ни чего кроме насмешек, со стороны ничтожеств, для которых эта жертва была принесена.
    "Религию можно сравнить с детским неврозом". З. Фрейд.
    Сравнение не логичное, и как следствие, не остроумное, псевдоироничность этой фразы заключена в лести атеизму, испытывающему высокомерно – снисходительное чувство превосходства над "наивным", религиозным мировоззрением.
    1.3. Демагогия гордыни - силы
     
    "Совесть – это сила, непобедимая лишь для слабых духом, сильные же быстро овладевают ею и порабощают ее своим желаниям". М.Горький.
    Гордыня силы настолько беззастенчива, что готова открыто отрицать даже совесть, если совесть становится предметом, который нужно сокрушить.
    "Самый слабый человек – самый лучший": так говорят проповедники морали". Ф.Ницше.
    Прочитав эту фразу, гордость силы отвергнет мораль незамедлительно. Однако, тут Ницше явно слукавил ради красного словца, на самом деле, проповедники морали говорят, что добродетелен неприменяющий силу, а лучший тот кто, обладая силой, не применяет ее.
    "Мораль – выдумка слабых, жалобный стон неудачников". Э.М.Ремарк.
    Еще одно лукавство, предлагающее гордыне силы отвергнуть мораль. "Жалобный стон неудачников" - это скорей всего ханжеский голос зависти, закамуфлированный под мораль.
    Мораль призвана ограждать человека лишь от своего собственного зла.
    "Мощь есть нечто прекрасное, а немощь - безобразное". Сократ.
    Если признать справедливость этого утверждения, то придется признать и то, что война, насилие и разрушение прекрасны, а культура, искусство и живая природа безобразны.
    Красота может определяться только красотой, а сила-силой.
    "Усомниться – значит утратить силу". О.Бальзак.
    Усомниться – значит осмотреться, а туда – ли ты прешь со своей силой.
    "Там где слабый молится, - сильный дерется". Э.Севрус.
    Ну еще бы, драться там, где молятся, гораздо безопасней.
    1.4. Демагогия гордыни ума.
     
    "Выражение удивления - этикет невежества". Б.Грасиан.
    Человек не может все знать, но для гордости ума, унизительно обнаруживать свое незнание, поэтому, сталкиваясь в присутствии других с неизвестным, гордец делает, многозначительно - осведомленное выражение лица, дабы не выглядеть невеждой, при этом гордец полагает, что это его лицемерие и является хорошим тоном.
    Выражение удивления - это этикет искренности и самоуважения.
    "Вы должны верить в Бога, несмотря на все, что о нем говорят церковники". Жоветт.
    Религиозная риторика, зачастую весьма неубедительна, в силу абстрактности рассматриваемых ею предметов, однако даже самая пустая богословская схоластика выглядит полемическим шедевром, в сравнении с тем, что говорят о Боге и вере "богоискатели – частники", для которых считать себя умнее многовековой богословской традиции так соблазнительно.
    "Мысль, которая не опасна, недостойна того, что бы называться мыслью". О.Уайлд.
    Ни что так не льстит интеллектуалу, как то, что его идеи раскачивают лодку социального равновесия, его честолюбию будет безразлично, даже если общество пойдет ко дну, лишь-бы это было результатом его идей.
    Если бы английский писатель знал, что очень скоро идеи социального равенства и национального превосходства зальют кровью полмира.
    "Искать мудрость вне себя-вот верх глупости". Китайское изречение.
    Глупости вокруг конечно хватает, но верх глупости - это искать мудрость исключительно в себе. Однако, для гордыни ума, китайское изречение просто бальзам на сердце.
    "Христианство и разум несовместимы". Ф.Вольтер.
    Это, совершенно бездоказательное утверждение декларирует: или ты умный, или ты верующий, а поскольку ум является предметом гордости, гордость выбирает именно его, что в данном случае становится автоматическим отрицанием христианства.
    "Каждый ученый изгоняет Бога из своей науки". П.Лафарг.
    Гордыня просвещенности отрицает Бога не потому, что богословие противоречит науке, (богословие пока противоречит только философии), а лишь потому, что отрицание Бога придает ученому самодовольству иллюзию собственного всемогущества.
    Например, для древней Греции умение делить было столь высоконаучным, что человек способный производить это нехитрое математическое действие, по утверждению Платона "Должен быть почитаем как Бог". То есть ученость нынешних школьников по Платону уже выше божественной.
    1.5. Демагогия гордыни - дерзости
     
    Для человеческой гордыни унизительно быть кроткой и смиренной, а потому она готова соглашаться с любой глупостью взывающей к ее воинственности. Причем, чем значительней объект или понятие попираемые гордыней, тем более лестно это для нее. Особенно приятно для гордости ниспровергать Бога, поскольку выше этого понятия уже ничего нет.
    "Бог есть, но я в него не верю". О.Брик.
    При чтении такого рода высказываний, вспоминается детское присловье: "Папы, мамы не боимся, писаем в штаны". Впрочем, в последней фразе, по крайней мере, есть логика.
    Или вот еще:
    "Греши отважней! - Пусть добродетель -
    уделом мумий
    В грехе забвенье! а там хоть пуля,
    А там хоть рельсы".
    И.Северянин.
    А это уже какая-то уголовная бравада романтизированная высокой поэзией. Вот только непонятно к чему именно так страстно призывал поэт, то ли к убийствам и воровству, то ли к мелким пакостям.
    "Борьба-вот радость жизни". Л.Андреев.
    Разумеется, романтик революции не имел в виду привычную борьбу за богатство, власть, славу и другие более мелкие предметы, но как показывает историческая практика, борьба за счастье народа приводит к необходимости одну половину населения уничтожить, а вторую заставить ходить строем и думать одинаково. Так за что же бороться?
    2. Демагогия цинизма и нигилизма
     
    "Родиться – страдание, жить – несчастье, умирать – горе". Б.Клервоский.
    Декларировать, что все плохо, (нигилизм) является приемом столь обыденным, что выглядит уже просто пошло.
    Нигилизм, никогда и ничего не предлагает взамен отрицаемого, дабы не обнаружить свою собственную интеллектуальную ущербность, тотальное же отрицание, автоматически возвышает нигилиста над всеми, это позиция трусливого интеллектуального честолюбия.
    "В тот самый момент, когда зло перестало бы существовать, общество должно было бы прийти в упадок". Б.Мандевиль.
    Сделать комплимент злу, для цинизма так приятно, что его не останавливает даже совершенная бездоказательность утверждения.
    "Каждый добрый поступок, более чем на три четверти зиждется на гордыне, а на четверть на соображениях выгоды". Г.Флобер.
    Лицемерного добра в мире, конечно хватает, но полное отрицание добра, это просто забава циников и нигилистов.
    "Разумность приближает нас к животному состоянию". Г.Лихтенберг.
    Вздор какой - то, но чего только не напишешь, дабы вызвать восхищение человеческого нигилизма.
    "Человек – животное, варящее или жарящее свою пищу". К.Берне.
    Цинизм сравнивал человека с животным бесчисленное количество раз, причем всегда, всех людей вместе взятых, и никогда себя лично.
    "Церковь всегда выражает готовность предоставить райские блага в обмен на наличные деньги". Р.Ингерсолл.
    Церковь всегда являлась, излюбленным объектом насмешек для циников, поскольку перенос пошлого мировоззрения на религию, автоматически дает остроумный результат.
    "Когда я слышу слово культура, я спускаю предохранитель своего револьвера". Х.Йост.
    Прогрессивная творческая интеллигенция, во все времена самоутверждалась, отрицая культурное наследие предшествующих поколений.
    Однако на примере данного высказывания хотелось бы отметить, что по - настоящему остроумные софизмы почти никогда не вызывают отторжения, ибо всегда содержат заряд самоиронии.
    "Что естественно, то не постыдно". Сенека Младший.
    Любимый постулат цинизма, поскольку понятие естественного можно трактовать сколь угодно широко.
    "В мире нет ничего, что следовало бы принимать всерьез". С.Батлер.
    Еще одно самопревозношение нигилизма, посредством голословного, тотального отрицания.
    "Мне нравится тот, кто умеет ненавидеть". С.Джонсон.
    Должно быть, английский лексикограф любил всех. Представляю, кто у него был в любимчиках.
    "Не верь человеку, который хорошо отзывается обо всех". Д.Коллинз.
    Интересно, где английский литературовед видел такого человека?
    Или что, следует верить человеку, который всех злословит?
    3. Демагогия самооправдания
     
    "Возможность творить зло предоставляется сто раз в день, а творить добро – раз в год". Ф.Вольтер.
    Совершенно голословное утверждение, однако так хочется верить, что просто нет никакой возможности делать добро.
    "Доброта не имеющая в себе зла, эгоистического начала – пустая, сонная доброта". Я.Беме.
    "Немножко ненависти очищает доброту". Ж.Ренар.
    Европейским мыслителям, как впрочем и другим людям, хочется считать себя моральными, и в то же время сохранить за собой право на применение зла, вот человек и пытается неуклюже доказать себе, будто бы немножко дерьма очищает мед.
    "Когда Добро бессильно, оно – Зло". О.Уайлд.
    Сила зла всегда находит себе оправдание, сила зла всегда мнит себя справедливой, дайте силу "добру" и оно тут же превратится во зло, и начнет своим железным кулаком наводить "новый", "добрый" порядок.
    Искушение свободой силы столь велико, что перед ним никакое добро не сможет остаться добром.
    Все величайшие злодеяния в истории человечества совершались под знаменами величайшего же добра.
    "Я еще не такой подлец, чтобы думать о морали". В.В.Розанов.
    То-то подлецы только и делают, что думают о морали. Чем порядочней человек, тем чаще он задумывается о морали, и наоборот. Согласиться же с философом хочется, что бы не думать о своем собственном моральном облике.
    "В общении все люди разделяются на тех, кого приходится терпеть, и на тех, кому приходится терпеть". Э.Севрус.
    Разделение людей на "хороших" и "плохих" непроизвольно предлагает читателю причислить себя к "хорошим", с благодарностью к автору за его поддержку в осуждении окружающих "тупиц и негодяев".
    "Когда морализируют добрые, они вызывают отвращение". Ф.Ницше.
    Нравоучительные традиции не блещут ни остроумием, ни новизной, ни глубокомыслием, но отвращение к ним порождается не этим, а нашим нежеланием честно оценивать себя. Ведь не вызывает же отвращения человек в тысячный раз заговаривающий с вами о погоде.
    "Первая твоя обязанность заключается в том, чтобы сделать счастливым самого себя. Если ты сам счастлив, то ты сделаешь счастливыми и других". Л.Фейербах.
    Отличная отговорка для эгоизма и бессердечности, но только как показывает практика, нет у них того предела довольства, за которым они начинают заботиться о счастье других.
    "Эгоизм развитого, мыслящего человека благороден, он – то и есть его любовь к науке, к искусству, к ближнему, к широкой жизни, к независимости". А.Герцен.
    Какой только несуразицы не придумает человек, дабы оправдать свое право на эгоизм и бессердечность.
    "Лишь только эгоизм станет выше, умнее, утонченнее, развитее, изобретательнее: мир станет менее себялюбив". Ф.Ницше.
    Ницше, как и Герцен, не предложил в качестве альтернативы эгоизму "невыгодный" альтруизм, а попытался эгоизм оправдать, получилось так же нелогично - беспомощно, как и у Герцена.
    "Лишь добродетельный человек имеет право быть атеистом". П.Марешаль.
    "Религия необходима только для тех, кто не способен испытывать чувство гуманности,...она бесполезна в отношении честных людей". Ж.Ламерти.
    Что - то я не замечал, что бы дурные, бессердечные и бесчестные люди стремились в церковь, это вероятно потому, что их мнение совпадает с мнением французских мыслителей.
    "Раскаиваться – значит прибавлять к совершенной глупости новую". Ф.Ницше.
    Назвал преступление глупостью, и это уже не преступление, назвал совесть глупостью и это уже не совесть. Для беспринципности очень удобно.
    "У необходимости нет законов". Американское изречение.
    Вероятно, речь идет о своей необходимости, но не о чужой.
    4. Синонимическая демагогия
     
    Синонимическая демагогия характеризуется использованием формально - близких понятий и определений, что может приводить к значительным искажениям правды.
    "Легче подражать святым, чем жить с ними". Ж.Вольфром.
    Со святошами жить просто невозможно, это да. Но со святыми, этот французский литератор, очевидно не был знаком.
    "Великая общая ненависть создает крепкую дружбу". Тацит.
    Союз основанный на ненависти – это не дружба, и вряд ли ею когда – нибудь станет.
    "Угрызения совести начинаются там, где кончается безнаказанность". К.Гельвеций.
    Там где кончается безнаказанность, начинаются сожаления о наказании, а совесть, если она и пробуждается, то гораздо раньше наказания.
    "Совесть действительно делает из всех нас трусов". У.Шекспир.
    Страх перед наказанием, это не совесть.
    Неспособность к совершению подлости, это не трусость.
    "Аскетизм – это осложнение от болезней, вызванных телесным или чувственным пресыщением". Э.Севрус.
    Неспособность и невозможность – это уже не аскетизм.
    "Всего меньше эгоизма у раба". А.Герцен
    У раба меньше всего прав, на то, чтобы быть эгоистом, а эгоизма у него скорей всего предостаточно. Но какой виртуозно - лукавый комплимент эгоизму!
    "Когда их (смиренных и кротких) превозносят, они перестают быть смиренными и кроткими". С.Батлер.
    Значит, они были не смиренными и кроткими, а лицемерными и трусливыми.
    "Человек, который много согрешил, всегда умен". М.Горький.
    Ловок, хитроумен, лукав, лицемерен, но не умен же.
    "Слабый поневоле добр". Абхазская пословица.
    Доброта поневоле, это не доброта, но лишь лицемерная трусость.
    "Глубочайшим свойством человеческой природы, является страстное стремление людей быть оцененными по достоинству". У.Джеймс.
    Ну зачем лукавить, "страстное стремление быть оцененным по достоинству", это всего лишь - тщеславие, честолюбие и гордыня.
    "Упорствовать в ошибке уже обнаруженной - признак слабохарактерности". К.Боуви.
    Не слабохарактерности, а опять – таки тщеславия, честолюбия и гордыни.
    5. Эмоциональная демагогия
     
    "Добродетель, сама по себе наказание". Законы Мерфи.
    Шутливое высказывание, шутка всегда настолько эмоциональна, что даже и не предполагает необходимости истинности высказывания, а это позволяет пошлости и неправде особенно легко проникать в сознание.
    Зло, в силу своей беспринципности более выгодно, нежели добродетель, но отсутствие эгоизма, алчности и наглости у человека вряд ли можно считать наказанием.
    "Единственный способ отделаться от искушения – уступить ему". О.Уайлд.
    Еще одна небезобидная шутка. Искушение никогда не устраняется уступками, но напротив, с каждой уступкой оно обретает все большую власть над человеком вплоть до полного его порабощения.
    "Бог – просто главный герой религиозного романа". Ллойд – Джордж.
    А так шутить, вообще не следует. На всякий случай.
    "Религии подобны светлячкам: для того, чтобы светить, им нужна темнота". А.Шопенгауэр.
    Красивые поэтические образы, как и шутки, воздействуют на человеческую эмоциональность, затмевая тем самым недостоверность содержания.
    Для ученого самодовольства эпохи Просвещения, утверждение Шопенгауэра может и было актуально, но как показало время, ученые прошлых веков сильно погорячились с утверждением: "Наука доказала, что Бога нет".
    "Кто спасает человека против его воли, тот не лучше убийцы". Гораций.
    "Убийство" - сильное, эмоционально – негативное понятие, его использование, негативно окрашивает даже сугубо положительные идеи.
    Минутное отчаяние проходит, а поступки совершенные в этом состоянии могут быть необратимы, поддержать отчаявшегося человека спасительно, но отнюдь не убийственно.
    "Религия – опиум для народа". К.Маркс.
    "Религия – род духовной сивухи". В.Ленин.
    "В словах "Бог" и "религия" вижу тьму, мрак, цепи и кнут". В.Белинский.
    "Религии – все до единой – нелепы, их мораль рассчитана на детей, их обещания эгоистичны и чудовищно глупы". Г.Мопассан.
    Негативация, (очернение) является настолько сильным демагогическим приемом, что и не предполагает наличия доказательств истинности.
    "Парадоксы – вот единственная правда". Б.Шоу.
    Парадоксы - излюбленная забава остроумных интеллектуалов. Парадоксальность, оригинальность мышления, игра ума, производят столь сильное впечатление на человеческие эмоции, что человеку уже становится не важно, насколько эти утверждения истинны.
    Разумеется, парадоксы не единственная правда, более того, правды в них не более чем в других типах суждений, то есть очень и очень мало.
    "Добро уныло и занудливо
    И постный вид и ходит боком,
    А зло обильно и причудливо,
    Со вкусом запахом и соком". И.Губерман.
    Поэтизация неправды. Разумеется, Игорь Губерман подразумевал под понятием зла вульгарный набор, состоящий из пьянства, обжорства и распутства, а вовсе не подлости и преступления.
    А высмеивая добро, подразумевал показную фарисейскую благочестивость, а вовсе не честность, искренность и доброту.
    Но это моя трактовка нравственной позиции поэта, некоторые же могут решить, что это гуманность "уныла и занудлива", а геноцид "со вкусом, запахом и соком".
    6. Демагогия абсолютизации частности
     
    "Если нет ада, то армия священников добывает деньги под лживым предлогом". У.Сандей.
    В силу объективных причин, деньги представляются предметом абсолютной важности, чуть ли не источником жизни, а потому не удивительно, что в атеистическом сознании, религия является исключительно коммерческим предприятием.
    Столь ограниченное (частное) представление о религии и приводит к искажению истины.
    "Единственное благо – знание, единственное зло – невежество". Диоген.
    "Образование – единственное, что божественно и бессмертно в нас". Плутарх.
    Гордыня учености бессознательно пренебрегает первенством нравственных качеств человека, видя в них достоинство доступное каждому, перед которым образование – ничто.
    С самых древних, непросвещенных времен самообольщение ученостью приводило к восхвалению всякого псевдонаучного вздора, к упорству в заблуждениях, ученый авторитет всегда служил препятствием для развития нового, более совершенного знания.
    "Неспособному мстить, остается только ненавидеть". Э.Севрус.
    На первый взгляд, может показаться, что это действительно единственный вариант, но у неспособного мстить есть еще возможность проявить великодушие по отношению к обидчику, встать на его место и понять его, найти ему оправдание, а себе долю вины, ответить на зло добром и простить.
    "Отнимите у христианства страх перед адом, и вы отнимите у него веру". Д.Дидро.
    В православной традиции принято считать, что отношение верующего человека к Богу бывает трех видов: отношение раба, который руководствуется в своих действиях страхом перед наказанием, отношение наемника, целью которого является обещанное вознаграждение, и отношение сына, для которого заповедь любви стала его естеством.
    Отнимите у христианства страх перед адом, и вы ничего у него не отнимите, христианство только очистится от лицемерия, но отнимите у христианства любовь, и христианство рухнет.
    7. Демагогия зависти и желаний
     
    "Главное средство уменьшить бедность народа, это сократить чрезмерный избыток богатых людей". Неизвестный автор.
    Сокращение количества богатых людей приводит только к сокращению количества богатых людей.
    Тем не менее, зависти очень хочется верить, что неизвестный автор все - таки прав.
    "Если бы боги заботились о людях, то хорошо жилось бы хорошим, а дурным плохо, но этого-то и нет". Энний.
    Римский поэт видимо хотел сказать, что если бы боги заботились о людях, то хорошо жилось бы моим близким, и мне - хорошему, а плохо, тем негодяям, которым я в тайне завидую, но такая откровенность не нашла бы поддержки во мнении читателей.
    "Ничему не научишь человека, не научив его хотеть". В.М.Борисов.
    Вот уж чему - чему, а хотению человека можно не учить, но поверить утверждению афориста все - таки хочется, хотя бы для того, чтобы оправдать свое право на непрестанное хотение.
    "Лучше самому согрешить, чем завидовать удовольствиям, которые получают от своих прегрешений другие". Э.Севрус.
    Чем завидовать негодяям, лучше самому стать негодяем, очень сомнительный тезис.
    "Назад оглянешься, досада
    Берет за прошлые года,
    Что не со всех деревьев сада
    Поел запретного плода". И.Губерман.
    Зато не наступала и расплата,
    Но это вроде бы, такая ерунда.
    8. Демагогия сравнения с абсолютом
     
    "Все религии спасли определенное количество душ, но ни одна из них, еще не оказалась способной одухотворить человечество". А.Гхош.
    Из этого высказывания следует, что ни одну религию нельзя считать истинной и совершенной.
    Но если у человечества нет сердца и воли обратиться к Богу, то даже Сам Бог ему в этом не поможет.
    Кстати, сравнивать бесчисленные религиозные теории с христианством, по количеству спасенных душ, по крайней мере, необъективно.
    9. Демагогия ложного противопоставления или сопоставления
     
    "Одна религия настолько же истинна, как и другая". Р.Бертон.
    Но если предположить, что какая – либо религия все – таки истинно отображает устроение мира, то в этом случае высказывание английского философа оборачивается совершенной глупостью.
    "Противоположностью истины, является другая истина". Ж.Вольфром.
    Совершенно очевидно, что одна из этих истин является ложью, истина не может противоречить самой себе.
    "Делайте различие между злым, бесчеловечным и бессердечным эгоизмом, и эгоизмом добрым, участливым, человечным". Л.Фейербах.
    Зачем оправдывать эгоизм, когда совершенно очевидно, что доброта, участливость и человечность относятся к прямо противоположной категории человеческих качеств?
    "Есть эгоизм узкий, животный, грязный, так есть и любовь узкая, животная, грязная". А.Герцен.
    Герцен, оправдывая эгоизм, выражается более лукаво. Он допускает, что любовь может определяться, как: распутство, блуд, непристойность, растленность, потом переносит понятийную двойственность на эгоизм, от чего возникает впечатление, что и эгоизм бывает "большим, светлым, и чистым".
    "Сказано, что мы должны прощать своих врагов, но ни где не сказано, что мы обязаны прощать своих друзей". К.Медичи.
    Очевидно, правитель Флоренции не читал Евангелия и судит о священном писании по расхожим цитатам.
    "Все справедливо в любви и на войне". Английская пословица.
    Война лишь "списывает" подлости и преступления, но становятся ли они от этого справедливыми?
    "Вера в Бога и знания – все равно, что две чаши весов: когда одна поднимается, другая опускается". А. Шопенгауэр.
    Знание не может противоречить вере в Бога, но вера в знания – может.
    10. Причинно – следственная демагогия
     
    "Возможность украсть создает вора". Ф.Бэкон.
    Возможность украсть, заключена в самом человеке, такой человек может обокрасть даже банк, обокрасть который просто не представляется возможным.
    "Религия – дочь невежества". Л.Фейербах.
    Происхождение религий, вопрос несравненно более сложный, чем это пытаются представить самоуверенные атеисты эпохи Просвещения.
    Глупость – дочь самодовольства.
    "Невежество – мать злобы, зависти, алчности и всех прочих грубых и низких пороков и грехов". Г.Галилей.
    Если бы это было так, мы бы уже жили в век праведности и святости.
    "Если Бог не мог сделать людей счастливее на земле, как можем мы надеяться на рай, где избранные будто – бы должны вечно наслаждаться каким - то неизъяснимым блаженством". П.Гольбах.
    Ну а почему собственно нет? А если учесть, что это будут не просто избранные, а честные, добрые, великодушные, чистосердечные, благородные люди, то тогда, христианская логика эволюции бытия становится довольно очевидной.
    "Религии, подобно хамелеонам, окрашиваются в цвет почвы на которой живут". А.Франс.
    Религии не меняются в угоду обстоятельствам, они в них рождаются.
    "Согрешив, человек избавляется от влечения к греху". О.Уайлд.
    Если бы это было так, мы бы все были святыми.
    "Нам была дана заповедь: "Люби ближнего своего, как самого себя", - но если правильно понять эту заповедь, то можно прочесть в ней и обратное утверждение: "Ты обязан любить себя должным образом". С.Кьеркегор.
    Если правильно понять эту заповедь, то можно прочесть в ней: "А как любить себя, Я думаю никому объяснять не надо".
    Старковский Владимир http://www.ateismy.net/index.php?option=com_content&view=article&id=786:2011-02-23-08-13-53&catid=40:2010-12-10-21-08-05&Itemid=116
  24. Апрель
    Святитель Иоанн Златоуст:
     
    Любовь есть основание всякой добродетели
     
     
    …" Заповедь новую даю вам " (ст.34). Так как они, слыша эти слова, естественно могли придти в смущение, как люди, которые будут лишены всякой помощи, то Он утешает их, ограждая любовью – этим корнем и утверждением всех благ . Он как бы так говорил: вы скорбите о том, что Я отхожу? Но если вы будете любить друг друга, то вы будете еще сильнее. Почему же Он не так сказал? Потому что сказал то, что было для них гораздо полезнее: " По тому узнают все, что вы Мои ученики ". Этим Он уже показал вместе и то, что лик их не разрушится, как скоро Он даровал им и отличительный признак. Это Он сказал уже тогда, когда предатель был отделен от них. Как же Он называет эту заповедь новою, когда она была и в ветхом завете? Он сделал ее новою по самому образу; поэтому присовокупил: " как Я возлюбил вас ". Я, говорит, не долг вам отдал за предшествовавшие ваши заслуги, а Сам начал (любить вас). Так и вы должны благотворить своим друзьям, хотя бы и ничем не были обязаны им. Таким образом, умалчивая о чудесах, которые они имели совершить, Он отличительным признаком их поставляет любовь. Почему же так? Потому что она-то в особенности означает святых людей, так как она есть основание всякой добродетели. Ею по преимуществу все мы и спасаемся . Она-то, говорит, и означает ученика. Тогда все похвалят вас, когда увидят, что вы подражаете моей любви.
    Что же? Не гораздо ли лучше показывают это чудеса? Нет. " Многие скажут: Господи! не Твоим ли именем бесов изгоняли? " (Матф.7, 22). И опять, когда апостолы радовались, что им повинуются бесы, сказал: " не радуйтесь, что духи вам повинуются, но радуйтесь тому, что имена ваши написаны на небесах " (Лук.10, 20). Правда, чудеса привели (ко Христу) вселенную, но это потому, что им предшествовала любовь . Если бы не было любви, не было бы и чудес. Она тотчас сделала апостолов людьми добрыми и прекрасными, так что у всех было одно сердце и одна душа. А если бы они были несогласны между собою, то погибло бы все. Но не к ним одним это сказано, а и ко всем имеющим уверовать в Него. Ведь и теперь не другое что соблазняет язычников, а именно то, что нет любви. Но они, скажешь, упрекают нас и в том, что не бывает чудес? Да, но не столько. В чем же апостолы показали любовь? Видишь, что Петр и Иоанн неразлучны друг с другом и вместе входят в храм? Видишь, что Павел также одушевлен любовью к ним, – и ужели еще сомневаешься? Если они стяжали другие добродетели, то тем более имели любовь, которая есть мать добра : она произрастает от души добродетельной, а где порок, там увядает это растение. Когда, сказано, умножится беззаконие, " во многих охладеет любовь " (Матф.24, 12). Да и язычников не столько обращают чудеса, сколько жизнь; жизни же ничто так не благоустрояет, как любовь . Тех, которые совершали знамения, язычники часто называли и обманщиками; но чистой жизни они не могут укорить. Поэтому, доколе проповедь не была еще распространена, – чудеса по справедливости были предметом удивления, а теперь нужно возбудить удивление жизнью. Действительно, ничто столько не соблазняет, как порок; да и справедливо. Ведь, кода язычник увидит, что тот, кому заповедано любить и врагов, лихоимствует, грабит, побуждает к вражде и обращается с одноплеменниками, как с дикими зверями, – он назовет наши слова пустыми бреднями. Когда увидит, что (христианин) трепещет смерти, – как примет слова о бессмертии? Когда увидит, что мы властолюбивы и раболепствуем другим страстям, – то еще больше будет привержен к своему учению, не думая о нас ничего великого. Мы, истинно мы, виновны в том, что язычники остаются в заблуждении. Свое учение они давно уже осудили и на наше смотрят с уважением; но жизнь наша их удерживает от обращения. На словах любомудрствовать легко, многие и из них это делали; но они требуют доказательства от дел. Пусть, скажешь, они подумают о наших древних мужах? Но они совсем не верят, а хотят видеть людей, живущих теперь. Покажи нам, говорят, веру от дел твоих; а дел нет. Напротив, они видят, что мы хуже зверей терзаем ближнего своего, и потому называют нас язвою вселенной. Вот что удерживает язычников и не дозволяет им присоединиться к нам. Поэтому мы будем наказаны и за них, – не только за то, что творим зло, но и за то, что чрез нас хулится имя Божие. Доколе мы будем привязаны к богатству, роскоши и другим страстям? Отстанем наконец от них. Послушай, что говорит пророк о некоторых безумцах: " будем есть и пить, ибо завтра умрем!" (Ис.22, 13). О нынешних же людях и этого нельзя сказать. Теперь многие присвояют себе достояние всех, за что и порицает их пророк, говоря: " как будто вы одни поселены на земле " (Ис.5, 8)? Потому-то я боюсь, чтобы не случилось чего-либо худого и чтобы нам не привлечь на себя никакого наказания Божия. А чтобы этого не было, будем упражняться во всякой добродетели, чтобы достигнуть и будущих благ, по благодати и человеколюбию Господа нашего Иисуса Христа, чрез Которого и с Которым Отцу со Святым Духом слава ныне, и присно, и во веки веков. Аминь.
     
    (Святого отца нашего Иоанна Златоуста архиепископа Константинопольского Толкование на Евангелие от Иоанна. Из Беседы 72)
  25. Апрель

    Войти в себя

    Автор: Апрель,

    Войти в себя

    Слава Тебе, Господи! Вот и пост подошел. И Вы доставили мне удовольствие, извещая, что решаетесь говеть поскорее…

    Благослови же, Господи, поговеть Вам как следует. Все, что Вы загадываете, так и должно делать всякому говеющему. И попоститься, и в церковь походить, и поуединиться, и почитать, и подумать, и собою заняться - все нужно. Но все эти дела надо направить к одной цели - достойному причащению Святых Христовых Таин. Чтобы достойно причаститься, надо душу очистить покаянием. Чтобы покаяние совершить как должно - с сокрушением искренним и твердою решимостью не оскорблять более Господа,- для этого назначаются все другие подвиги говенья: и хождение в церковь, и домашняя молитва, и пощение, и прочее все.
    Первое в производстве покаяния есть войти в себя. Не дают нам войти в себя и заняться собою житейские дела и заботы и мыслей блуждание по миру неудержимое. Потому говеющий на время говения, сколько кому возможно, прекращает свои хлопоты и вместо хождения по делам домосед-ствует. Это пресечение хлопот есть дело крайней важности в говении. Кто его не сделает, тот наверное проговеет кое-как. Вот и Вам надо сделать то же. Как ни малы у Вас хлопоты, но они есть и развлекают. Приступите же к говению, все отложше.
    Положим, бросили все и сели в своей комнатке. Что же тут-то делать? И наедине можно просидеть попусту. Надо взять занятия, идущие к говению. Какие же? Молитву, чтение, размышление.
    Молитва эта кроме церковной. Та уже сама собою разумеется. Как молиться в церкви, знаете, конечно. Вот что, однако ж, примите во внимание! Ходить в церковь охотно, как в дом Божий родной, не морщась и не скучая. Идти в церковь не затем, чтобы только простоять службу, а затем, чтобы от души помолиться - помолиться с теплотою сердечною, с излиянием пред Господом чувств сокрушения, смирения и благоговейного страха и с возношением усердных прошений о своих кровных духовных нуждах. Как в этом успеть, наперед надо сообразить и, в церковь пришедши, на то себя напрягать. Не пустым считать только то простояние на службе, в продолжение которого сердце согрелось и тепло к Богу взывало. Это главное. Слушать службу тоже надо и вслед за нею вести свои мысли и чувства. Разнообразие, к одному направленное, не развлекая, будет приятно держать внимание в напряжении питательном и созидательном. Вникать в то, что поется и читается, паче в ектении, ибо они суть сокращенное изложение всех наших нужд, с прошением о коих непостыдно обращаться к Богу.
    Но обычно мысли блуждают. Это от недостатка молитвенных чувств. Делайте, однако ж, с ними вот что: как только заметите, что мысли ушли из церкви, ворочайте их назад и сознательно мечтать или блуждать мыслями никогда себе не позволяйте - теперь, во время говения, и во всякое другое время. Когда мысли незаметно для Вас уходят, тут еще небольшой грех, но когда нарочно станете шататься мыслями там и сям, стоя в церкви, тут уже грех. Господь - посреде сущих в церкви. Кто не о Господе здесь думает, а мечтает, тот походит на того, кто, пришедши к царю, чтобы просить его о чем-либо, стал бы кривляться и вертеться в присутствии его, не обращая на него внимания. Совсем не блуждать мыслями и при всем напряжении Вашем, может быть, и не удастся Вам, но не позволять себе намеренно мечтать и можно, и должно. Относительно блуждания мыслей эти два правила и есть: 1) как только заметите сие блуждание, ворочайте мысли назад и 2) сознательно не позволяйте мыслям шататься.
    Средство против блуждания мыслей - внимание ума, внимание к тому, что Господь пред нами и мы пред Ним. В эту мысль надо вставить весь ум и не позволять ему отступать от сего. Внимание прикрепляется к Господу страхом Божиим и благоговеинством. От них приходит теплота сердечная, которая и стягивает внимание к Единому Господу. Потрудитесь расшевелить сердце - и сами увидите, как оно скует помышления. Надо нудить себя. Без труда и напряжения умного не достигнете ничего духовного. Много помогают согреянию сердца поклоны. Их и кладите почаще - и поясные, и земные.
    Дай, Господи, Вам ощутить сладость пребывания в церкви, чтобы Вы стремились туда, как стремятся в теплую комнату с холоду. В говении главнейший производитель дела, для которого говеют, есть пребывание в церкви достодолжное. Прочие дела суть подмоги и подспорья ему. Но о них до другого раза.
×
×
  • Создать...