Танюшка

Вернулась вчера из Оптины, до сих пор нахожусь под сильным впечатлением. Однажды уже приезжала в Оптину, попала на молебен у открытых мощей Преподобного Амвросия, времени тогда было не много, успевали только на молебен и автобус отправлялся дальше в Шамордино. Из той поездки у меня осталось знакомство с Преподобным Амвросием через слова проникновенного акафиста, я потом даже распечатала себе этот акафист. Ещё тогда успела заметить как красиво место. Про храм я даже ничего понять не успела, мне показалось, что он похож внутри на храм Сретинского монастыря. Помню подумала тогда, что нужно будет как нибудь сюда вернуться. Подумала и благополучно забыла, ведь в Москве так много храмов со святынями, думалось мне. И считала, что наверное как нибудь съезжу, потом, в будущем. Но тут как то случайно обмолвилась одной знакомой, безутешно страдающей в своем горе, что ей просто необходимо поехать в Оптину. Одна она ехать категорически отказалась и мне ничего больше не оставалось как организовать ей эту поездку. Слава Богу за то, что мне хватило ума рассудить, что нужно подбирать так поездку, что бы можно было приехать к ранней Литургии, что бы исповедаться и причаститься. Искать долго не пришлось, паломническая служба при нашем храме как раз предоставляла такую возможность. С нами захотел поехать ещё 25 летний паренёк Анатолий, он бывший одноклассник моего сына. Сказано-сделано. Поехали. За недельную подготовки к исповеди я вдруг смогла как то четко обозначить свою давнишнуюю проблему и мне хотелось спросить у кого то из оптинских батюшек о своей не стерпимо жгучей душевной болячке. Приехали в Оптину в 3 часа ночи, народ из автобуса пошел на источник, а я слабовольно продолжила дрыхнуть в автобусе. Когда меня разбудили нужно было уже идти на службу, и я спросонья по дороге в храм пыталась взбодрить себя, что бы ничего не упустить из того что скажет мне батюшка. Первое что меня сильно удивило, это то что в монастыре в такую рань уже во всю шла жизнь, словно это был уже полдень, а не раннее утро. Паломников в храме было ещё совсем мало, а вот священники уже ждали кающихся на исповедь. И никаких, уже ставших привычными в московских храмах, очередей на исповедь. Не потому что не было желающих покаяться, нет, просто все проходило так что каждый подходил в свое время и при этом очередь не образовывалась. Просто удивительно. Наконец я решилась и подошла на исповедь. Мне не пришлось долго объяснять про свою безуспешную борьбу со страстью, батюшка задав мне несколько вопросов каким то образом понял самое главное что меня беспокоило. Его ответ был настолько простым, понятным и объясняющим, что меня это поразило до глубины души. Понимаете, я четыре года мучительно пыталась найти ответ и помощь, но не могла, все выходило не то, не получалось даже внятно объянисть священнику о том что меня так гнетет, а тут так просто все вышло, что не перестаю удивляться и радоваться. Батюшка благословил меня причаститься. Не знаю как это объяснить, что то во мне изменилось, меня больше не гнетет этот ужасный страх. Время в монастыре идет как то по другому. Когда началась Литургия все посторонние мысли отодвинулись далеко, потекла молитва так естественно, сама собой. Молится вслед за монахами было легко и радостно. К этому хочется возвращаться снова и снова, хочется что бы это не заканчивалось. Когда закончился молебен я поняла, что не хочу уходить из храма. Но идти уже нужно было, Анатолий уже проголодался, переминаясь с ноги на ногу, ждал когда же уже пойдем завтракать. Нам нужно было ещё успеть сходить к скиту и оставалось совсем не много времени до отправления автобуса. Кстати, за день до отъезда в Оптину я совершенно случайно наткнулась у себя в бумагах на распечатанный несколько лет назад акафист Преподобному Амвросию, как же вовремя он нашелся. Оптина Пустынь особое место, как остров возвышающийся над землей. Как бы мне хотелось сохранить в сердце ту простоту оптинской молитвы.