Search the Community
Showing results for tags 'синема душа'.
Found 1 result
-
Один из фильмов детства, который можно назвать «зарубка на всю жизнь», «Фильм оказавший влияние на…» Сложно поверить, фильму уже 30 с лишним лет, а он смотрится и сегодня как современный, снятый в наши дни. Еще одно моё, среди немногих, «снимаю шляпу» перед советским кино. Молодой Губенко – это не поздний Губенко, не Губенко-политик... Помню я плакал и в кино и после него, мама успокаивала или даже не успокаивала, а просто следила за процессом. Было мне тогда сколько, 7, может 8 лет, не помню, да это и неважно. Плакал без слов, объяснений, просто говорить было не о чем, просто произошла встреча с чем-то, что так глубоко проникало вглубь детского сердца, так глубоко, что… осталось там очень надолго. Плакал еще задолго до кадров со взрывом Вальки,.. музыка Марчелло-Вивальди-Корелли и неторопливое повествование, старое заброшенное поместье с парковыми скульптурами 19 века создавали атмосферу полного погружения, присутствия. Адажио Марчелло тогда я наверно услышал в первый раз, не баловало советское время возможностями не поднимая одного места от кресла перед компом найти что угодно и где угодно (музыку-кино), найти и приобрести - во всем был сами знаете кто на букву "д". Такие «музыкальные встречи» происходили редко или вот так в кино, или в редких музыкальных программах радио, ТВ. Адажио было из ряда определивших мое страстное желание заниматься музыкой (не учится играть на гобое, к тому времени я уже был фанатом ударно-клавишных - пианино), а вообще - просто для себя. Основное достоинство гобоя в кантилене – пении, имхо ни один другой инструмент не может пропеть так. Адажио Марчелло – это плач израненной души, души подранка. Тема гобоя из Адажио Марчелло - рефрен всего фильма, оно и понятно отчасти еще по названию. Но главное не это, в фильме дважды происходит встреча с чем-то, что не было видно раньше, ускользало от взгляда и зрения. Взгляд Вальки обращенный к Небу за секунды до взрыва и собственной смерти, Алешка увидевший это что-то, глядя на плачущего воспитателя с изуродованными руками, руками, которые раньше он не видел, преподаватель носил перчатки. И в первом и во втором случае именно в моменты этих встреч начинает звучать тема гобоя, тот самый плач. И встреча эта - с такой же, как твоя собственная, израненной душой, которую не всегда можно увидеть сосредоточившихся лишь на своих собственных ранах, своих страданиях.
