Поиск по сайту
Результаты поиска по тегам 'страстная неделя стефанович'.
Найдено 1 результат
-
СТРАСТНАЯ НЕДЕЛЯ (поэма) Он отказался без противоборства, Как от вещей, полученных взаймы, От всемогущества и чудотворства, И был теперь, как смертные, как мы. Б.Пастернак Не о тех ли, которые выбыли Переулки рыдают навзрыд? Горьким запахом вечной погибели От заборов дощатых разит. Но на камне сидящего ангела, Но Петра, что не смог устоять, - В этот вечер Двенадцать Евангелий Возвращают на землю опять. 1 Рассвет какой-то необычный, Озноб, растерянность развал. Простился с матерью вторично, Сестер опять поцеловал. Зачем идти на этот праздник В совсем чужой Ерусалим, Где насмеются и задразнят, Где надругаются над ним? Всё было странно и нервозно… И думал он, что грязен путь, Что даль черна и небо грозно, Что, может быть, еще не поздно Ему обратно повернуть. 2 Дома и лужи Назарета, Труды и тесные врата. И вдруг разнузданная эта Столичной давки пестрота. Среди толпы в парче и в злате Он только чувствовал одно, Что здесь грядущий на осляти, Пожалуй, выглядит смешно. 3 Они с горы спускались вниз, И кто-то в давке многолюдной Спросил: не трудно ли спастись? И он ответил: - Нет не трудно. Тогда Иуда произнес, Усмешку судорожно пряча: - А мне на этот же вопрос Ты отвечал совсем иначе. 4 Уж день четвертый, или пятый, Уж тот распался, может быть, А он с улыбкой виноватой Все просит камень отвалить. Или от плесени безглазой Он ждет неслыханных чудес? И камень сдвинули не сразу. - И се, из гроба вышел Лазарь Самой земле наперерез. 5 Так вешним вечером в Вифанье, Спустясь в удушливый подвал, Еще одно существованье У смерти он отвоевал. Был черный дым, и тень большая, И зуд назойливый в мозгу: - Других зачем-то воскрешаю, А сам воскреснусь не смогу. 6 Ворвалась в горницу Мария, Пред ним склонилась у стола, И ароматы дорогие Ему на ноги возлила. И думал он потом об этом И в синагоге, и везде - Что тут какая-то примета, Какой-то знак и быть беде. 7 Спросил Петра: - А ты заметил, Как ощущаются грехи, Когда с тревогой на рассвете Кричат о чем-то петухи? И замолчал и плечи поднял, И думал, голову склоня, И вдруг сказал: - А ведь сегодня Ты отречешься от меня. 8 От страхов его и смятений, От мыслей о судьбах земли - Огромные черные тени На белую скатерть легли. Нервировал денежный ящик И профиль на фоне дверей… И голос дрожал, говорящий: - Что делаешь, делай скорей! 9 Иуда вышел ночь и тьма, И видит он в окно снаружи, Как подошел к Петру Фома, Как Иоанн подсел к нему же. И он решил, что этот стол Излишне праздничен и светел: Иуда мрачен был и зол, - Того, что он сейчас ушел, Никто из них и не заметил… 10 Ни шум толпы, ни топот конский С горы не слышен Елеонской, И здесь он вновь заговорил Про тьму кромешную могил. Он повторял: - Слепую глину Я непременно опрокину, И землю мокрую в гробу Локтями сразу разгребу. Он говорил легко и просто, Порой немного нараспев, - Как упадут на землю звезды, Пространство вдруг преодолев. И всё сольется, наконец-то, - Огни, и музыка, и детство, И Бог, и лужи у ворот, И небо травы обовьет, И будут ангелы на страже… - Когда же Господи, когда же? 11 Ужель подрублен самый корень И гибнут ветви и плоды? Храпят апостолы: снотворен Был запах дыма и воды. Весь мир во мраке и в унывньи, А ночь могилы холодней… Такой же взор, сквозной и синий, Его преследовал в пустыне, Где он постился сорок дней. 12 Упал в траву, прижался к дереву, Но тут же, выбившись из сил - Петра и сына Заведеева Он лихорадочно будил. И, объяснившись с Богом начисто, Опять будил их, потому Что было просто по-ребячески Безумно страшно одному. 13 Увидел Иуду спросонья, Который припал горячо, Но кто же за ним посторонний, И кто же за этим еще? Возникла внезапная пауза… И вдруг, отшатнувшись назад, Иуда навзрыд засмеялся И что-то сострил невпопад. 14 Был во всех этот страх одинаков, Были звезды, обрыв и бурьян, И в солому забился Иаков, И в канаву заполз Иоанн. И, теснимый тоской отовсюду, Обезумев от страха совсем - Все равно, я пойду, как Иуда, И врагам его тайну повеем. 15 Гримасой лицо исковеркав, Считаю монеты в кармане. Огромная, душная церковь Едва переводит дыханье. Сквозь воздух тяжелый и жаркий, Сквозь запах каких-то растений Опять от Луки и от Марка Евангелий слышится чтение. 16 Крыльцо и несколько ступенек… Мелькнула мысль, что все, как дым, И что ему первосвященник Казался издали другим. Что скрылся Петр. Что отблеск алый Не может стену обогнуть, Что до рассвета срок немалый, Что всё уладится, пожалуй, И обойдется как-нибудь. 17 Двор Каиафы. Бревна и конюшни. С мыслями собраться не легко… Этот вечер, только что минувший, Вдруг отпрянул страшно далеко. - Ты молчишь? Так вот тебе за это! - И тогда в растоптанную грязь Струйка крови Нового Завета Из губы разбитой пролилась. 18 Лицо движеньем инстинктивным Он заслонил рукой своей, И быстро вздрагивал под ливнем Плевков, ударов и камней. - О, только б зубы не хрустели, О, только б дух перевести… Земля качалась, как качели… - О, Боже, Боже! Неужели Иного не было пути? 19 Глаза кусались, как крапива, - И серый, заспанный, шальной, Апостол Петр, смеясь визгливо, Отрекся, брызгая слюной. Был запах дыма и закута, Кустов шумела шелуха, А он болтал и что-то путал И все боялся почему-то Услышать пенье петуха. 20 Сверкают звезды. Кратки речи. Безумный ужас в горле сперт. Не может трижды не отречься В такую ночь апостол Петр. Кричать петух не перестанет, Иные звуки заглуша… - Иль на тебе и впрямь креста нет, Моя несчастная душа? 21 Иуда слушал за плетнем С какой-то жадностью безмерной, Как отрекался напролом Апостол преданный и верный. И он в корявую дыру Старался голову просунуть, - Чтобы апостолу Петру В лицо испуганное плюнуть. 22 Вдруг Иуда почувствовал с дрожью, Что без этих вчерашних монет - Был бы просто предутренний дождик, Был бы просто туманный рассвет. А вон тот, что избит, искалечен, Тот, над кем разразилась гроза, - Он теперь бы проснулся беспечно, Протирая ладонью глаза. 23 Огни запрыгали, как жабы, Пахнуло плесенью могил, - Не только немощный и слабый, Никто б не выдержал, когда бы Ту ночь Господь не сократил. Бессвязный мир пред нами вырос, Кричал петух, и до утра Синела мартовская сырость В глазах апостола Петра. Забыл он зори Назарета, Страшась побоев и обид… - С тех пор тоска повсюду эта, И потому в часы рассвета Всегда вселенную знобит. 24 Шел дождик с дымом вперемежку. Рассвет, и лужи, и разлад… Его допрашивал с усмешкой, Слегка прищурившись, Пилат. - Скажи, посланник высшей силы: Какая истина - не ложь? - Но тот молчал: его тошнило И спать хотелось невтерпеж… 25 Опять вели его куда-то, И думал он, что, может быть, Во всем усталось виновата, А он у Понтия Пилата Забыл и это объяснить. Иль Богу срам его неведом? От стужи, дыма и дождя Его охватывало бредом… - Иуда шел за ними следом, Поспешно лужи обходя. 26 Как томительно в царство небесное Сквозь ушко продираться иглы… Что за площадь, косая и тесная, Где с углами смешались углы, Где вороны орут бестолковые, Где в канавах растет лебеда… Говорят, это место Голгофою Называли евреи тогда. 27 Во всем усталость виновата… Но это лучше, как-никак, Что вместе с ним ведут куда-то Еще каких-то двух бродяг. И ноги вдруг отяжелели. Сейчас порвется эта нить… - О, Боже, Боже! Неужели Никак нельзя повременить? 28 Их распяли и всё осталось ниже. Один мычал сквозь пену и слюну: - Разбойника, воскреснув, помяни же! - И тот ответил: - Помяну. Сегодня же услышишь перезвоны, Когда в раю появимся вдвоем… И захрипел. И мрак сомкнулся оный. И поминали, каркая, вороны Их до утра во царствии своем. 29 Проснулась стража. Гром и гул. Гробницы вдруг раскрылись сами, И небо кто-то зачеркнул Тремя огромными крестами. И сотник тут же у стены Упал бы с воплем и с молитвой, Когда б узнал - какою битвой Они теперь окружены. 30 Всю ночь мелькали непрестанно Повсюду пятна фонарей. Быть может, это Иоанна Опять разыскивал Андрей. В стекле закопченном и плоском Дрожал колеблемый огонь, Текло по пальцам и по доскам… - Не потому ль горячим воском Моя закапана ладонь? 31 Кого же матери оплакать? Ведь обернули в белый плат Неузнаваемую слякоть, Безостановочный распад. Каких-то клочьев размягченье, Чего-то мутного разлив… И все вздохнули с облегченьем, Ко гробу камень привалив. 32 Изнемогая от ужимок, Иуда, в давке, в тесноте Все заговаривал с чужими О том, погибшем на кресте. И людям, виденным впервые, Твердил, удерживая дрожь, - Что он на матерь, на Марию Был удивительно похож. 33 Хотел сорваться и затопать, Кусая камни и дома, И что-то липкое, как копоть, Хотел откашлянуть Фома. Была листва нежнее кружев, Был отблеск вечера в воде… - Легко ли жить, не обнаружив Тебя, о Господи, нигде? 34 К стене рыданьями приперт В каком-то пасмурном закуте, Одежды все апостол Петр Порвал на мелкие лоскутья. - О, позабудь мои грехи, О, утоли мои печали, О, сделай так, чтоб петухи Хоть на секунду замолчали. 35 Всю ночь после дела нечистого Иуда, блуждая во тьме, Веселое что-то насвистывал И складывал числа в уме. И было скрипенье всегдашнее Тяжелых сандалий его… И понял он самое страшное, - Что страшного нет ничего. 36 Чьи-то тени и матери проседь, Кто-то плачет, кусая губу… Это несколько жен-мироносиц Собираются камень отбросить, Чтобы стало не душно в гробу. Почему же бежит Магдалина И врывается в дом со двора, Что-то сбросив, сорвав, опрокинув, И кричит, и ударами в спину, Как безумная, будит Петра? 37 Легко свершилось воскресенье: Синела ночь со всех сторон, В какой-то лужице весенней Был угол дома отражен. Он видел сад и чьи-то двери, И сердце чувствовал в груди, И все никак не мог поверить, Что смерть осталась позади. 38 Чернел забор, был март сырой и терпкий, И много тьмы, и вздувшихся желёз, Но свечку я горящую из церкви Сквозь этот мрак по улицам пронес. И с той поры подъезды и заборы, И оттепель, и окон огоньки Участвуют в событьях, о которых Рассказано у Марка и Луки. И снова тот же дым великопостный, И досок отсыревших аромат, И вывески, и плачущий апостол, И руки умывающий Пилат… И эта ночь, бульвары и аптеки - Теперь они останутся навеки. 39 Повторяется всё каждый год теперь: Где-то камень отбросили прочь - И опять воспаленную оттепель Охватила зеркальная ночь. Разомкнулись широты и градусы, Натыкалась на звезды душа, И вороны кричали от радости - К опустевшему гробу спеша.
