Как бороться с человеческими страстями и пороками..

[Гость 1 058]

Все о человеческих страстях, пороках и борьбе с ними: выписки и цитаты Святых Отцов, их наставления; вопросы и ответы участников форума.

[Гость 1 058]

Свт. Игнатий Брянчанинов.

Восемь главных страстей с их подразделениями и отраслями

1. Чревообъядение

Объядение, пьянство, нехранение и разрешение постов, тайноядение, лакомство, вообще нарушение воздержания. Неправильное и излишнее любление плоти, ее живота и покоя, из чего составляется самолюбие, от которого нехранение верности к Богу, Церкви, добродетели и людям.

 

2. Любодеяние

Блудное разжение, блудные ощущения и положения души и сердца. Принятие нечистых помыслов, беседа с ними, услаждение ими, соизволение им, медление в них. Блудные мечтания и пленения. Нехранение чувств, в особенности осязания, в чем дерзость, погубляющая все добродетели. Сквернословие и чтение сладострастных книг. Грехи блудные естественные: блуд и прелюбодеяние. Грехи блудные противоестественные.

 

3. Сребролюбие

Любление денег, вообще любление имущества движимого и недвижимого. Желание обогатиться. Размышление о средствах обогащению. Мечтание богатства. Опасения старости, нечаянной нищеты, болезненности, изгнания. Скупость. Корыстолюбие. Неверие Богу, неупование на его промысл. Пристрастия или болезненная излишняя любовь к разным тленным предметам, лишающая душу свободы. Увлечение суетными попечениями. Любления подарков. Присвоение чужого. Лихва. Жестокосердие к нищей братии и ко всем нуждающимся. Воровство. Разбой.

 

4. Гнев

Вспыльчивость, принятие гневных помыслов: мечтание гнева и отмщения, возмущение сердца яростью, помрачение ею ума: непристойный крик, спор, бранные, жестокие и колкие слова, ударение, толкание, убийство. Памятозлобие, ненависть, вражда, мщение, оклеветание, осуждение, возмущение и обида ближнего.

 

5. Печаль

Огорчение, тоска, отсечение надежды на Бога, сомнение в обетованиях Божиих, неблагодарение Богу за все случающееся, малодушие, нетерпеливость, несамоукорение, скорбь на ближнего, ропот, отречение от креста, покушение сойти с него.

 

6.Уныние

Леность ко всякому доброму делу, в особенности к молитвенному. Оставление церковного и келейного правила. Оставление непрестанной молитвы и душеполезного чтения. Невнимание и поспешность в молитве. Небрежение. Неблагоговение. Праздность. Излишнее успокоение сном, лежанием и всякого рода негою. Перехождение с места на место. Частые выходы из келий, прогулки и посещения друзей. Празднословие. Шутки. Кощуны. Оставление поклонов и прочих подвигов телесных. Забвение грехов своих. Забвение заповедей Христовых. Нерадение. Пленение. Лишение страха Божия. Ожесточение. Нечувствие. Отчаяние.

 

7. Тщеславие

Искание славы человеческой. Хвастовство. Желание и искание земных и суетных почестей. Любление красивых одежд, экипажей, прислуги и келейных вещей. Внимание к красоте своего лица, приятности голоса и прочим качествам тела. Расположение к наукам и искусствам гибнущим сего века, искание успеть в них для приобретения временной, земной славы. Стыд исповедовать грехи свои. Скрытие их перед людьми и отцом духовным. Лукавство. Самооправдание. Прекословие. Составление своего разума. Лицемерие. Ложь. Лесть. Человекоугодие. Зависть. Уничижение ближнего. Переменчивость нрава. Потворство. Бессовестность. Нрав и жизнь бесовские.

 

8. Гордость

Презрение ближнего. Предпочтение себя всем. Дерзость. Омрачение, дебелость ума и сердца. Пригвождение их к земному. Хула. Неверие. Лжеименитый разум. Непокорность Закону Божию и Церкви. Последование своей плотской воле. Чтение книг еретических, развратных и суетных. Неповиновение властям. Колкое насмешничество. Оставление христоподражательного смирения и молчания. Потеря простоты. Потеря любви к Богу и ближнему. Ложная философия. Ересь. Безбожие. Невежество. Смерть души.

 

Таковы недуги, таковы язвы, составляющие собою великую язву ветхость ветхого Адама, которая образовалась из его падения. Об этой великой язве говорит святой пророк Исайя: от ног даже до головы несть в нем целости: ни струп, ни язва, ни рана палящаяся несть пластыря приложите, ниже елея, ниже обвязания (Ис. 1, 6). Это значит, по изъяснению Отцов, что язва – грех – не частная, и не на одном каком-нибудь члене, но на всем существе: объяла тело, объяла душу, овладела всеми свойствами, всеми силами человека. Эту великую язву Бог назвал смертью, когда воспрещая Адаму и Еве вкушение от древа познания добра и зла, сказал: «Воньже аще день снесте от него, смертию умрете». (Быт. 2, 17). Тотчас по вкушению плода запрещенного, праотцы почувствовали вечную смерть; во взорах их явилось ощущение плотское; они увидели, что они наги. В познании наготы тела отразилось обнажение души, потерявшей красоту непорочности, на которой почивал Дух Святый. Действует в глазах плотское ощущение, а в душе стыд, в котором совокупление всех греховных и всех постыдных ощущений: и гордости, и нечистоты, и печали, и уныния, и отчаяния. Великая язва – смерть душевная; неисправима ветхость, происшедшая после потери Божественного подобия! Великую язву Апостол называет законом греховным, телом смерти (Рим. 5, 23-24), потому что умерщвленные ум и сердце вполне обратились к земле, служат раболепно тленным пожеланиям плоти, омрачились, отяготели, сами соделались плоть. Эта плоть уже неспособна к общению с Богом! (Быт. 6, 3). Эта плоть не способна наследовать блаженство вечное, небесное! (1 Кор. 4, 50). Великая язва разлилась на весь род человеческий, соделалась достоянием злосчастным каждого человека.

Рассматривая великую мою язву, взирая на умерщвление мое, исполняюсь горькой печали! Недоумеваю, что мне делать? Последую ли примеру ветхого Адама, который, увидев наготу свою, спешит скрыться от Бога? Стану ли подобно ему оправдываться, возлагая вину на вины греха? Напрасно – скрываться от Всевидящего! Напрасно – оправдываться перед Тем, Кто всегда побеждает, всегда судити Ему (Пс. 30, 6).

Облекусь же вместо смоковичных листьев в слезы покаяния; вместо оправдания принесу искреннее сознание. Облеченный в покаяние и слезы, предстану перед лицом Бога моего? В раю ли? Я изгнан оттуда, и херувим, стоящий при входе, не впустит меня! Самою тягостию моей плоти я пригвожден к земле, моей темнице!

Грешный потомок Адама, ободрись! Воссиял свет в темнице твоей: Бог низшел в дольнюю страну твоего изгнания, чтоб возвести тебя в потерянное тобою твое горнее отечество. Ты хотел знать добро и зло: Он оставляет тебе это знание. Ты хотел сделаться яко Бог, и от этого сделался по душе подобным диаволу, по телу подобным скотам и зверям; Бог, соединяя тебя с Собою, соделывает тебя Богом по благодати. Он прощает тебе грехи. Этого мало! Он изъемлет корень зла из души твоей, самую заразу греховную, ад, ввергнутый в душу диаволом, и дарует тебе врачество на весь путь твоей земной жизни для исцеления от греха, сколь бы раз ты ни заразился им, по немощи твоей. Это врачество – исповедание грехов. Хочешь ли совлечься ветхого Адама, ты, который святым крещением уже облечен в Нового Адама, но собственными беззакониями успел оживить в себе ветхость и смерть, заглушить жизнь, соделать ее полумертвою? Хочешь ли ты, поработившийся греху, влекомый к нему насилием навыка, возвратить себе свободу и праведность? Погрузись в смирение! Победи тщеславный стыд, научающий тебя лицемерно и лукаво притворяться праведным и тем хранить, укреплять в себе смерть душевную. Извергни грех, вступи во вражду со грехом искреннею исповедью греха. Это врачевание должно предварять все прочие; без него врачевание молитвою, слезами, постом и всеми другими средствами будет недостаточным, неудовлетворительным, непрочным. Поди, горделивый, к духовному отцу твоему, у ног его найди милосердие Отца Небесного! Одна, одна исповедь искренняя и частая может освободить от греховных навыков, соделать покаяние плодоносным, исправление прочным и истинным.

В краткую минуту умиления, в которую открываются очи ума для самопознания, которая приходит так редко, написал я это в обличение себе, в увещание, напоминание, наставление. А ты, кто с верою и любовью о Христе прочитаешь эти строки и, может быть, найдешь в них что-нибудь полезное себе, принеси сердечный вздох и молитву о душе, много пострадавшей от волн греховных, видевшей часто перед собою потопление и погибель, находившей отдохновение в одном пристанище: в исповедании своих грехопадений.

 

О добродетелях, противоположных восьми главным греховным страстям

1. Воздержание

Удержание от излишнего употребления пищи и питания, в особенности от употребления в излишестве вина. Хранение точное постов, установленных Церковью, Обуздание плоти умеренным и постоянно одинаковым употреблением пищи, от чего начинают ослабевать вообще все страсти, а в особенности самолюбие, которое состоит в бессловесном люблении плоти, жизни и покоя ее.

 

2. Целомудрие

Уклонение от всякого рода блудных дел. Уклонение от сладострастных бесед и чтения, от произношения сладострастных, скверных и двусмысленных слов. Хранение чувств, особенно зрения и слуха, и еще более осязания. Скромность. Отвержение помышлений и мечтаний блудных. Молчание. Безмолвие. Служение больным и увечным. Воспоминание о смерти и аде. Начало целомудрия – ум, не колеблющийся от блудных помыслов и мечтаний; совершенство целомудрия – чистота, зрящая Бога.

 

3. Нестяжание

Удовлетворение себя одним необходимым. Ненависть к роскоши и неге. Милосердие к нищим. Любление нищеты евангельской. Упование на промысл Божий. Последование Христовым заповедям. Спокойствие и свобода духа и беспопечительность. Мягкость сердца.

 

4. Кротость

Уклонение от гневливых помыслов и от возмущения сердца яростию. Терпение. Последование Христу, призывающему ученика Своего на крест. Мир сердечный. Тишина ума. Твердость и мужество христианские. Неощущение оскорблений. Незлобие.

 

5. Блаженный плач

Ощущение падения, общего всем человекам, и собственной нищеты душевной. Сетование о них. Плач ума. Болезненное сокрушение сердца. Прозябающая от их легкость совести, благодатное утешение и радование. Надежда на милосердие Божие. Благодарение Богу в скорбях, покорное их переношение от зрения множества грехов их. Готовность терпеть. Очищение ума. Облегчение от страстей. Умерщвление миру. Желание молитвы, уединения, послушания, смирения, исповедания грехов своих.

 

6. Трезвение

Усердие ко всякому доброму делу. Неленостное исправление церковного и келейного правила. Внимание при молитве. Тщательное наблюдение за всеми делами, словами и помышлениями и чувствами своими. Крайняя недоверчивость к себе. Непрестанное пребывание в молитве и Слове Божием. Благоговение. Постоянное бодрствование над собою. Хранение себя от многого сна и изнеженности, празднословия, шуток и острых слов. Любление нощных бдений, поклонов и прочих подвигов, доставляющих бодрость душе. Редкое, по возможности, исхождение из келий. Воспоминание о вечных благах, желание и ожидание их.

 

7. Смирение

Страх Божий. Ощущение его при молитве. Боязнь, рождающаяся при особенно чистой молитве, когда особенно сильно ощущаются присутствие и величие Божие, чтоб не исчезнуть и не обратиться в ничто. Глубокое познание своего ничтожества. Изменение взора на ближних, причем они, без всякого принуждения, кажутся так смирившемуся превосходнее его по всем отношениям. Явление простодушия от живой веры. Ненависть к похвале человеческой. Постоянное обвинение и укорение себя. Правота и прямота. Беспристрастие. Мертвость ко всему. Умиление. Познание таинства, сокровенного в Кресте Христовом. Желание распять себя миру и страстям, стремление к этому распятию. Отвержение и забвение льстивых обычаев и слов, скромных по принуждению или умыслу, или навыку притворяться. Восприятие буйства евангельского. Отвержение премудрости земной, как непотребной перед Богом (Лк. 16, 15). Оставление словооправдания. Молчание перед обижающими, изученное в Евангелии. Отложение всех собственных умствований и приятие разума евангельского. Низложение всякого помысла, взимающегося на разум Христов. Смиренномудрие или духовное рассуждение. Сознательное во всем послушание Церкви.

 

8. Любовь

Изменение во время молитвы страха Божия в любовь Божию. Верность Господу, доказываемая постоянным отвержением всякого греховного помысла и ощущения. Несказанное, сладостное влечение всего человека любовию к Господу Иисусу Христу и к поклоняемой Святой Троице. Зрение в ближних образа Божия и Христа; проистекающее от этого духовного видения предпочтение себе всех ближних, благоговейное почитание их о Господе. Любовь к ближним братская, чистая, ко всем равная, радостная, беспристрастная, пламенеющая одинаково к друзьям и врагам. Восхищение в молитву и любовь ума, сердца и всего тела. Несказанное наслаждение тела радостию духовною. Упоение духовное. Расслабление телесных членов при духовном утешении (Св. Исаак Сирский. Слово 44). Бездействие телесных чувств при молитве. Разрешение от немоты сердечного языка. Прекращение молитвы от духовной сладости. Молчание ума. Просвещение ума и сердца. Молитвенная сила, побеждающая грех. Мир Христов. Отступление всех страстей. Поглощение всех разумений превосходящим разумом Христовым. Богословие. Познание существ бестелесных. Немощь греховных помыслов, не могущих изобразиться в уме.

Сладость и обильное утешение при скорбях. Зрение устроений человеческих. Глубина смирения и уничиженнейшего о себе мнения... Конец бесконечен!

 

http://www.12urokovpravoslavia.ru/

[Гость 1 058]

гордость:

 

А вот это самая любимая статья..каждая строчка потрясает глубины души и совести:

 

 

Священник Александр Ельчанинов

 

Записи

 

 

Демонская твердыня (О гордости)

Величайший знаток глубин человеческого духа, преп. Исаак Сирин в своем 41-м слове говорит: "Восчувствовавший свой грех выше того, кто молитвою своею воскрешает мертвых; кто сподобился видеть самого себя, тот выше сподобившегося видеть Ангелов".

 

Вот к этому познанию самого себя и ведет рассмотрение вопроса, который мы поставили в заголовке.

 

И гордость, и самолюбие, и тщеславие, сюда можно прибавить — высокомерие, надменность, чванство, — все это разные виды одного основного явления — "обращенности на себя", — оставим его как общий термин, покрывающий все вышеперечисленные термины. Из всех этих слов наиболее твердым смыслом отличаются два: тщеславие и гордость; они, по "Лествице", как отрок и муж, как зерно и хлеб, начало и конец.

 

Симптомы тщеславия, этого начального греха: нетерпение упреков, жажда похвал, искание легких путей, непрерывное ориентирование на других — что они скажут? как это покажется? что подумают? "Тщеславие издали видит приближающегося зрителя и гневливых делает ласковыми, легкомысленных — серьезными, рассеянных — сосредоточенными, обжорливых — воздержанными и т.д. " — все это, пока есть зрители.

 

Детская и юношеская застенчивость часто ни что иное, как то же скрытое самолюбие и тщеславие.

 

Той же ориентировкой на зрителя объясняется грех самооправдания, который часто вкрадывается незаметно даже в нашу исповедь: "грешен как и все". — "только мелкие грехи — никого не убил, не украл". В дневниках гр. С. А. Толстой есть такое характерное место: "И то, что я не умела воспитать детей (вышедши замуж девочкой и запертая на 18 лет в деревне), меня часто мучает". Главная покаянная фраза совершенно отменяется самооправданием в скобках.

 

Бес тщеславия радуется, говорит преп. Иоанн Лествичник, видя умножение наших добродетелей: чем больше у нас успехов, тем больше пищи для тщеславия. "Когда я храню пост, я тщеславлюсь; когда же, для утаения подвига моего, скрываю его — тщеславлюсь о своем благоразумии. Если я красиво одеваюсь, я тщеславлюсь, а переодевшись в худую одежду, тщеславлюсь еще больше. Говорить ли стану — тщеславием обладаюсь; соблюдаю молчание — паки оному предаюсь. Куда сие терние ни поверни, все станет оно вверх своими спицами".

 

Ядовитую сущность тщеславия хорошо знал Лев Толстой. В своих ранних дневниках он жестоко обличает себя за тщеславие. В одном из дневников 50-х годов он горько жалуется, что стоит появиться в его душе доброму чувству, непосредственному душевному движению, как сейчас же появляется оглядка на себя, тщеславное ощупывание себя, и вот — драгоценнейшие движения души исчезают, тают, как снег на солнце. Тают, значит, умирают; значит — благодаря тщеславию — умирает лучшее, что есть в вас, значит, — мы убиваем себя тщеславием; реальную, простую, добрую жизнь заменяем призраками. Тщеславный стремится к смерти и ее получает.

 

"Я редко видел, — пишет один из современных писателей, — чтобы великая немая радость страдания проходила далями человеческих душ, не сопровождаемая своим отвратительным спутником — суетным, болтливым кокетством (тщеславием). В чем сущность кокетства? По моему, в неспособности к бытию. Кокетливые люди — люди, в сущности, не существующие, ибо бытие свое они сами приравнивают к мнению о них других людей. Испытывая величайшие страдания, кокетливые люди органически стремятся к тому, чтобы показать их другим, ибо посторонний взгляд для них то же, что огни рампы для театральных декораций" (Степун, "Николай Переслегин", стр. 24).

 

Усилившееся тщеславие рождает гордость.

 

Гордость есть крайняя самоуверенность, с отвержением всего, что не мое, источник гнева, жестокости и злобы, отказ от Божией помощи, "демонская твердыня". Она — "медная стена" между нами и Богом (Авва Пимен); она — вражда к Богу, начало всякого греха, она — во всяком грехе. Ведь всякий грех есть вольная отдача себя своей страсти, сознательное попрание Божьего закона, дерзость против Бога, хотя "гордости подверженный как раз имеет крайнюю нужду в Боге, ибо люди спасти такого не могут". ("Леств. ").

 

Откуда же берется эта страсть? Как она начинается? Чем питается? Какие степени проходит в своем развитии? По каким признакам можно узнать ее?

 

Последнее особенно важно, так как гордый обычно не видит своего греха. Некий разумный старец увещал на душу одного брата, чтобы тот не гордился: а тот, ослепленный умом своим, отвечал ему: "Прости меня, отче, во мне нет гордости". Мудрый старец ему ответил: "да чем же ты, чадо, мог лучше доказать свою гордость, как не этим ответом!"

 

Во всяком случае, если человеку трудно просить прощения, если он обидчив и мнителен, если помнит зло и осуждает других, то это все — несомненно признаки гордости.

 

Об этом прекрасно пишет Симеон Новый Богослов: "Кто, будучи бесчестим или досаждаем, сильно болеет от этого сердцем, о том человеке ведомо да будет, что он носит древнего змия (гордость) в недрах своих. Если он станет молча переносить обиды, то сделает змия этого немощным и расслабленным. А если будет противоречить с горечью и говорить с дерзостью, то придаст силы змию изливать яд в сердце его и немилосердно пожирать внутренности его".

 

В "Слове на язычников" Св. Афанасия Великого есть такое место: "Люди впали в самовожделение, предпочтя собственное созерцанию божественному" (Творения, т. 1, стр. 8, М., изд. 1851 г.). В этом кратком определении вскрыта самая сущность гордости: человек, для которого доселе центром и предметом вожделения был Бог, отвернулся от Него, "впал в само-вожделение", восхотел и возлюбил себя больше Бога, предпочел божественному созерцанию — созерцание самого себя.

 

В нашей жизни это обращение к "самосозерцанию" и "самовожделению" сделалось нашей природой и проявляется хотя бы в виде могучего инстинкта самосохранения, как в телесной, так и в душевной нашей жизни.

 

Как злокачественная опухоль часто начинается с ушиба или продолжительного раздражения определенного места, так и болезнь гордости часто начинается или от внезапного потрясения души (например, большим горем), или от продолжительного личного самочувствия, вследствие, например, успеха, удачи, постоянного упражнения своего таланта.

 

Часто это — так называемый "темпераментный" человек, "увлекающийся", "страстный", талантливый. Это — своего рода извергающийся гейзер, своей непрерывной активностью мешающий и Богу, и людям подойти к нему. Он полон, поглощен, упоен собой. Он ничего не видит и не чувствует, кроме своего горения, таланта, которым наслаждается, от которого получает полное счастье и удовлетворение. Едва ли можно сделать что-нибудь с такими людьми, пока они сами не выдохнутся, пока вулкан не погаснет. В этом опасность всякой одаренности, всякого таланта. Эти качества должны быть уравновешены полной, глубокой духовностью.

 

В случаях обратных, в переживаниях горя — тот же результат: человек "поглощен" своим горем, окружающий мир тускнеет и меркнет в его глазах; он ни о чем не может ни думать, ни говорить, кроме, как о своем горе; он живет им, он держится за него, в конце концов, как за единственное, что у него осталось, как за единственный смысл своей жизни. Ведь есть же люди. "которые в самом чувстве собственного унижения посягнули отыскать наслаждение" (Достоевский, "Записки из подполья").

 

Часто эта обращенность на себя развивается у людей тихих, покорных, молчаливых, у которых с детства подавлялась их личная жизнь, и эта "подавленная субъективность порождает, как компенсацию, эгоцентрическую тенденцию (Юнг, "Психологические типы"), в самых разнообразных проявлениях: обидчивость, мнительность, кокетство, желание обратить на себя внимание даже поддерживанием и раздуванием дурных о себе слухов, наконец, даже в виде прямых психозов характера навязчивых идей, манией преследования или манией величия (Поприщин у Гоголя).

 

Итак, сосредоточенность на себе уводит человека от мира и от Бога; он, так сказать, отщепляется от общего ствола мироздания и обращается в стружку, завитую вокруг пустого места.

 

Попробуем наметить главные этапы развития гордости от легкого самодовольства до крайнего душевного омрачения и полной гибели.

 

Вначале это только занятость собой, почти нормальная, сопровождаемая хорошим настроением, переходящим часто в легкомыслие. Человек доволен собой, часто хохочет, посвистывает, напевает, прищелкивает пальцами. Любит казаться оригинальным, поражать парадоксами, острить; проявляет особые вкусы, капризен' в еде. Охотно дает советы и вмешивается по-дружески в чужие дела; невольно обнаруживает свой исключительный интерес к себе такими фразами (перебивая чужую речь): "нет, что я вам расскажу", или "нет, я знаю лучше случай", или "у меня обыкновение... ", или "я придерживаюсь правила... ", "я имею привычку предпочитать" (у Тургенева).

 

Говоря о чужом горе, бессознательно говорят о себе: "Я так была потрясена, до сих пор не могу прийти в себя". Одновременно, огромная зависимость от чужого одобрения, в зависимости от которого человек то внезапно расцветает, то вянет и "скисает". Но в общем, в этой стадии настроение остается светлым. Этот вид эгоцентризма очень свойственен юности, хотя встречается и в зрелом возрасте.

 

Счастье человеку, если на этой стадии встретят его серьезные заботы, особенно о других (женитьба, семья), работа, труд. Или пленит его религиозный путь, и он, привлеченный красотой духовного подвига, увидит свою нищету и убожество и возжелает благодатной помощи. Если этого не случится, болезнь развивается дальше.

 

Является искренняя уверенность в своем превосходстве. Часто это выражается в неудержимом многословии. Ведь что такое болтливость, как, с одной стороны, отсутствие скромности, а с другой -самоуслаждение примитивным процессом самообнаружения. Эгоистическая природа многословия ничуть не уменьшается от того, что это многословие иногда на серьезную тему: гордый человек может толковать о смирении и молчании, прославлять пост, дебатировать вопрос — что выше — добрые дела или молитва.

 

Уверенность в себе быстро переходит в страсть командования; он посягает на чужую волю (не вынося ни малейшего посягания на свою) распоряжается чужим вниманием, временем, силами, становится нагл и нахален. Свое дело — важно, чужое — пустяки. Он берется за все, во все вмешивается.

 

На этой стадии настроение гордого портится. В своей агрессивности он, естественно, встречает противодействие и отпор; является раздражительность, упрямство, сварливость; он убежден, что его никто не понимает, даже его духовник; столкновения с "миром" обостряются, и гордец окончательно делает выбор: "я" против людей, но еще не против Бога.

 

Душа становится темной и холодной, в ней поселяется надменность, презрение, злоба, ненависть. Помрачается ум, различение добра и зла делается спутанным, так как оно заменяется различением "моего" и "не моего". Он выходит из всякого повиновения, невыносим во всяком обществе; его цель — вести свою линию, посрамить, поразить других; он жадно ищет известности, хотя бы скандальной, мстя этим миру за непризнание и беря у него реванш. Если он монах, то бросает монастырь, где ему все невыносимо, и ищет собственных путей. Иногда эта сила самоутверждения направлена на материальное стяжание, карьеру, общественную и политическую деятельность, иногда, если есть талант — на творчество, и тут гордец может иметь, благодаря своему напору, некоторые победы. На этой же почве создаются расколы и ереси.

 

Наконец, на последней ступеньке, человек разрывает и с Богом. Если раньше он делал грех из озорства и бунта, то теперь разрешает себе все: грех его не мучит, он делается его привычкой; если в этой стадии ему может быть легко, то ему легко с диаволом и на темных путях. Состояние души мрачное, беспросветное, одиночество полное, но вместе с тем искреннее убеждение в правоте своего пути и чувство полной безопасности, в то время как черные крылья мчат его к гибели.

 

Собственно говоря, такое состояние мало чем отличается от помешательства.

 

Гордый — и в этой жизни пребывает в состоянии полной изоляции (тьма кромешная). Посмотреть, как он беседует, спорит: он или вовсе не слышит того, что ему говорят, или слышит только то, что совпадаете его взглядами; если же ему говорят что-либо, несогласное с его мнениями, он злится, как от личной обиды, издевается и яростно отрицает. В окружающих он видит только те свойства, которые он сам им навязал, так что даже в похвалах своих он остается гордым, в себе замкнутым, непроницаемым для объективного.

 

Характерно, что наиболее распространенные формы душевной болезни — мания величия и мания преследования — прямо вытекают из "повышенного самоощущения" и совершенно немыслимы для смиренных, простых, забывающих себя людей. Ведь и психиатры считают, что к душевной болезни (паранойя) ведут, главным образом, преувеличенное чувство собственной личности, враждебное отношение к людям, потеря нормальной способности приспособления, извращенность суждений. Классический параноик никогда не критикует себя, он всегда прав в своих глазах и остро недоволен окружающими людьми и условиями своей жизни.

 

Вот где выясняется глубина определения преп. Иоанна Лествичника: "Гордость есть крайнее души убожество". Гордый терпит поражение на всех фронтах:

 

• Психологически — тоска, мрак, бесплодие.
• Морально — одиночество, иссякание любви, злоба.
• С богословской точки зрения — смерть души, предваряющая смерть телесную, геенна еще при жизни.
• Гносеологически — солипсизм.
• Физиологически и патологически — нервная и душевная болезнь.

В заключение естественно поставить вопрос: как бороться с болезнью, что противопоставить гибели, угрожающей идущим по этому пути?

 

Ответ вытекает из сущности вопроса — смирение, послушание объективному; послушание, по ступенькам — любимым людям, близким, законам мира, объективной правде, красоте, всему доброму в нас и вне нас, послушание Закону Божию, наконец — послушание Церкви, ее уставам, ее заповедям, ее таинственным воздействиям.

 

А для этого-то, что стоит в начале христианского пути: "Кто хочет идти за Мною, пусть отвержется себя".

 

Да отвержется, ... да отвергается каждый день; пусть каждый день — как стоит в древнейших рукописях — берет человек свой крест — крест терпения обид, поставления себя на последнее место, пронесения огорчений и болезней и молчаливого принятия поношения, полного безоговорочного послушания — немедленного, добровольного, радостного, бесстрашного, постоянного.

 

И тогда ему откроется путь в царство покоя, "глубочайшего смиренномудрия, все страсти истребляющего".

 

Богу нашему, "Который гордым противится, а смиренным дает благодать", — слава.

 

[Гость 1 058]

гордость:

 

Как распознать в себе гордость?

На вопрос: «Как распознать в себе гордость?» - Иаков, архиепископ Нижегородский, пишет следующее:

 

«Чтобы понять, ощутить ее, замечай, как ты будешь себя чувствовать, когда окружающие тебя сделают что-либо не по-твоему, вопреки твоей воле. Если в тебе рождается прежде всего не мысль кротко исправить ошибку, другими допущенную, а неудовольствие и гневливость, то знай, что ты горд и горд глубоко. Если и малейшие неуспехи в твоих делах тебя опечаливают и наводят скуку и тягость, т.ч. и мысль о Промысле Божием, участвующем в делах наших, тебя не веселит, то знай, что ты горд и горд глубоко. Если ты горяч к собственным нуждам и холоден к нуждам других, то знай, что ты горд и горд глубоко. Если при виде неблагополучия других, хотя бы то врагов твоих, тебе весело, а при виде неожиданного счастья ближних твоих грустно, то знай, что ты горд и горд глубоко. Если для тебя оскорбительны и скромные замечания о твоих недостатках, а похвалы о небывалых в тебе достоинствах для тебя приятны, восхитительны, то знай, что ты горд и горд глубоко».

 

Что еще можно добавить к этим признакам для распознания в себе гордости? Разве только то, что если на человека нападает страх, то это тоже признак гордости. Святой Иоанн Лествичник пишет об этом так:

 

 

 

«Гордая душа есть раба страха; уповая на себя, она боится слабого звука тварей, и самих теней. Страшливые часто лишаются ума, и по справедливости. Ибо праведно Господь оставляет гордых, чтобы и прочих научить не возноситься».

И еще он же пишет: «Образ крайней гордости состоит в том, что человек ради славы лицемерно показывает добродетели, каких в нем нет».

[Гость 1 058]

О грехе, страстях и борьбе с ними

Отец Серафим (Розенберг)

 

 

Спроси себя: есть ли вся жизнь твоя — предстояние Богу?

 

Будь правдив к себе. Бездна грехов совершается тобой в неведении, волею злой, в слепоте. Слеп, кто в страсти, во грехе.

 

Вся твоя внутренняя жизнь открыта и ясна Богу — Создателю Твоему. Любой грех не скрыт, но явен Богу и Ангелам и Святым. Постыдись в помыслах Бога и Святых, коим все видно как на ладони. Но ты не стыдишься, услаждаясь в мыслях блудом, злобою, тщеславием, осуждением, сластьми. Помни: грех не насытим. Молись Богу: «Господи, научи! Дай зреть и познать грехи моя мне — гору их, постоянно растущую; они целы, реальны — эти преступления воли Божией. Хочу видеть их, но не вижу, обманываюсь собою — самомнением, и посему не терпелив, осуждаю других, смущаюсь. Самолюбие меня слепит. Даруй мне, Господи, всегда по­мнить о них, о грехах моих и каяться в них всегда, яко беззаконие мое аз знаю, и грех мой предо мною есть выну (Пс 50, 5). Господи и Владыко, избавь меня от бесчестных страстей — гордости, лени, осуждения, блуда, уныния, раздражительности, смущения сердца (смущение — это мост бесовский), нетрезвенности ума, лжи, маловерия, чревоугодия, любостяжания, скупости и прочих грехов».

 

Знай: грехи против Духа Святаго таковы: 1) отчаяние, в котором не надеешься на милосердие Божие;

 

2) излишнее упование на это милосердие; 3) сопротивление познанной Истине Священного Писания и догматов веры, Апостолами и Святыми Отцами утвержденной; 4) зависть к духовным благам, которые твой ближний приемлет от Бога; 5) пребывание во грехах и состарение в злобе; 6) нерадение о душевном Спасении до конца своей жизни.

 

Блажен не видевший Ангелов, а кто всегда видит грехи свои. Знай лишь свои грехи. Оплачь их, моли Господа избавить от них и омыть тебя. Скажи: «Грешен я; не могу воззрети на небеса». Даже если бы ты постоянно зрел Ангелов, жил во гробе Христовом и прочее — все равно не спасешься, если заповеди Божии не соблюдешь и себя не очистишь от страстей.

 

Также и если живешь в нищете, да желаешь покоя и наслаждения — не спасешься; лучше, все имея, быть сердцем ни к чему не привязанным, быть нищим духом. Помни: Близ Господь сокрушенных сердцем, и смиренныя духом спасет (Пс 33, 19). Видящий свои грехи не осудит никого, не вознесется, не нерадит о Спасении.

 

Единственно милосердие Божие спасает нас, его и призывай на себя — всем существом. И само покаяние — также вечный дар милосердия Бога.

 

Оставишь сию плоть, душе; гора грехов моих предо мною; значимо одно: я и Бог — в сердце ищу Его.

 

Неверие есть грех, служба диаволу. Верь: Бог умер за тя, явил так любовь к тебе, врагу Его. Что воздам Богу за все Его благодеяния (Что воздам Господеви о всех, яже воздаде ми? (Пс 115, 3))? Апостол Павел учит: держи в уме — Христос Иисус прииде в мир грешники спасти, от нихже первый есмь аз (1 Тим 1, 15). Я — первый из грешников. Надеюсь на одно милосердие великое Божие (несть грех, побеждающий человеколюбие Его, хочет Он всем спастися, пришел грешных спасти) и на заступление Богородицы и Святых Его Угодников.

 

Не знаешь Бога, Его свойств — тут причина нерадения и бесстрашия. Помни свойства Божии — Он премудр, свят, благ; а ты грешишь, волю Его, противясь святой благодати, дерзко не исполняешь, делаешь запрещенное и не боишься Бога!

 

От осознания Божественных всеведения и вездесущия рождается страх Божий, рождаются смирение и мужество (в отношениях с людьми).

 

Не уповай излишне на милосердие Божие — ведь Бог не только милосерд, но и правосуден.

 

Господь говорит Апостолу: сила… Моя в немощи совершается (2 Кор 12, 9). Ты думаешь: «я немощен, значит, могу и не бороться с грехом, с искушениями, но надеяться только на Господа, Господь же мне благодать при этом все равно дарует». Заблуждаешься; это — лишь отговорка. Искушениями возбуждаемся к собственному труду — к борьбе во Спасение. Господь не упоминал ничего про какие?либо удовольствия в деле Спасения, но сказал, что оно достигается узким путем, с трудом; чем же прельщается сердце твое — то ложь есть, обман сатаны, отца лжи, завистника.

 

Борись за Спасение: Царствие Божие Небесное — великое благо, оно даром не дается; радуйся, что не совсем ослеплен грехом, пав — восставай, крепись, веруй в Бога и Богу.

 

Как говорит Апостол, аще и внешний наш человек тлеет, обаче внутренний обновляется по вся дни (2 Кор 4, 16). Насколько тлеет внешне ветхий наш человек, настолько внутренний обновляется.

 

Отталкиваешь совесть ради передачи себя греховной сладости? Убойся, судить-то как раз и будет тебя твоя совесть; слушайся ее.

 

Если ты вступил во тьму греха, то тьме наказания и повинен — смерть вечная ждет.

 

Согрешив, я виноват, потому что так велел не поступать мой Господь. Изучи! Какие грехи, как сильны, как являются, каков способ борьбы с ними. Помни о главных путях защиты от греха: самоукорение, страх Божий, память смерти.

 

Сколько раз ты уже прельстился мечтою — обманом врага, опять ли так поступишь? Лучше умереть в борьбе с грехом, чем вновь и вновь грешить.

 

Как сладок грех в устах, и как он горек во чреве! Согрешил — пережил момент наслаждения, а чрез минуту уже приходят тяжесть, вздохи, слезы, молитвы, омерзение, презрение себя; хранись от греха. Скоты тоже творят, что и ты. Молись выну. Во всю жизнь не оплакать тебе содеянных грехов — тьма их, всегда помни их — и плач; заповеди преступил все, все виды греха соделал; если не совершаем некоторых грехов делом, то уж в мысли их точно осуществляем (что одно и то же пред Богом): всяк, иже воззрит на жену ко еже вожделети ея, уже любодействова с нею в сердцы своем (Мф 5, 28).

 

Помни всегда — и за греховные помышления дам ответ. Грех в мыслях, если не воспротивишься ему, равносилен греху в действиях (быть может, твоя застенчивость и не дозволяла ему проявиться во вне, но он был в мыслях даже большим, чем наружный); если же борешься с ним, то награду получишь.

 

Отец Сергий Четвериков говорит о том, что мысленный грех даже хуже сделанного, ибо, в отличие от поступка, он неограничен в мыслях.

 

Богу ты не послушлив. Слушайся опытных, доверяй им — Отцам, тем более Богу — и приобретешь чистоту. Помни: Блажени чистии сердцем: яко тии Бога узрят (Мф 5, 8). Терпи, не осуждай, не злобься…

 

Как мне пред лицом Божиим принять врага Божия — противное воле Его помышление, помысл блудный или суетный, гордый? Это для меня безнаказанно не пройдет. Страшно преступить волю Божию; за это — вечная мука. Вечная мука!!! Как страшно нарушать волю Бога! Ни один грех у Бога не забывается, записываются они — дашь за них ответ. И у врагов-демонов не забыто ни одно твое преступление заповеди Божией. Что стоит моего внимания: краткое, связанное с горечью, земное наслаждение, которое исчезнет со смертью, или вечное блаженство? Разумный изберет второе, отвергая всегда первое.

 

Всегда и во всем искренне сознавай себя виновным. Необходимо самоукорение. Вопи, взывай, кайся (нет добродетели выше покаяния), плачь (потеря невинности души всегда достойна слез), борись, трудись, ревнуй, понуждайся — до самой смерти.

 

Чего при смерти следует возжелать из мира сего? Ничего, лишь совести чистой. Вот заповедь Апостола: Не любите мира, ни яже в мире (1 Ин 2, 15). И потому все­гда отвращайся мирского, земного, будь непрестанно — как при смерти. Это и означает слово Спасителя: бдите и молитеся, да не внидете в напасть (Мф 26, 41).

 

Может, и совсем мало времени осталось тебе на покаяние — до смертного часа твоего. Молись: «Даруй, Господи, мне время покаяния (помни: каждый новый день — дар Божий), даруй всегдашнее покаяние, дабы не отыти мне на Суд Твой Страшный в нерадении. Время покаяния истекает, приближается конец, даруй, Господи, не забывать грехов, зреть их все, не обманываться касательно себя и братий, плакать о грехах». Потерянный день — в который ты не оплакивал грехи свои.

 

Следует держать всегдашнее покаяние (монахи — это просто монастырские рабочие, если они не держатся покаяния), к которому прилепляется благодать Божия. Нужно постоянно болезновать о своих грехах; как говорит Псалмопевец: яко беззаконие мое аз знаю, и грех мой предо мною есть выну (Пс 50, 5).

 

Мы же — словно ночью — не видим пятен на себе, пребываем в окамененном нечувствии. Но чем ближе христианин к Богу, тем виднее ему собственная греховность. И великие подвижники представляли себя во грехе, как по горло в тине — вот-вот захлебнусь, помоги мне, Господи, на Страшном Суде. Сисой Великий, умирая, обращался к Ангелам: дайте мне время покаяться, не знаю — начинал ли я покаяние?

 

На Исповеди мы порой бываем немы — значит мы праведны? Если мы немы, то дай, Господи, зреть наши грехи (да сделаемся мы нищими духом (ср. Мф 5, 3), да приобретем мы сердце сокрушенно и смиренно, которое Бог не уничижит (ср. Пс 50, 19)). И помни: исповеданный грех становится внешним по отношению к тебе.

 

Ненавистен Богу самодовольный праведник, но близ Он сокрушающегося грешника. Где Бог, там и рай, — и в чистой душе тоже делается рай.

 

Куча грехов у нас еще не раскопана — почему и не рыдаем подобно святым Угодникам о них. Нечистая сила, как невидимый воздух, окружает нас; так побежим в страхе от нее, что засвистит в ушах. Одним лишь страшным именем Божиим можем бороться с бесами и грехом, очищать сердце, в коем сей источник зла.

 

Борись с парением мыслей — собирай ум. Мечтам не внимай — они отвне. Мечты — это задние мысли. Суетные помыслы оскверняют (чти, когда одолевают тебя, акафист Иисусу Сладчайшему).

 

Не следует внимать помыслам; они — чужие, от диавола. Мысли хульные, нечистые, неверие — от него. Если они приходят без твоего соизволения, то они — ничто, не обращай на них внимания, презирай их, не возбуждаясь ими, не смущаясь по прельщению диавола и маловерию. Молись об избавлении от них.

 

Здесь и ненависть к демонам нужна: Совершенною ненавистию возненавидех я: во враги быша ми (Пс 138, 22).

 

Познавай действия врага и не внемли, откинь помысл. Его тщание против тебя: отнять твою веру, надежду, любовь, вринуть в отчаяние, в грехи, в нераскаянное чувство — в богопротивление, погубить навечно. Первым делом — следует отревать помыслы, не внимать им, не сочувствовать, распознать — чьи они. Внимание не следует обращать на духовно вредное, но на молитву, заповеди Божии. Помысл встречаю, как огнь, со слезами — и исчезает.

 

Существуют три источника греховных помыслов — память, сердце (как источник зла), диавол. Святые Отцы называют средства против помыслов: 1) память Божия; 2) память смертная: поминай последняя твоя, и во веки не согрешиши (Сир 7, 39); 3) память Страшного Суда, на котором откроются тайная согрешения твоя.

 

В монастыре следует совершать вечером откровение помыслов старцу; для этого можно записывать в книжку то, что нужно сказать ему; чтобы не забыть этого — вести самонаблюдение.

 

Все это гоже и духовно настроенным мирянам: три первых средства хороши им, когда борются они с помыслами изо всех сил.

 

Не принимай прилоги, то есть вражии мысли, а помолись: и мысль будет уже не крепка; если же примешь ее, то согласишься со врагом и согрешишь; старайся же иметь в мыслях Бога и думать всегда: «Господи, помилуй» или: «Господи Иисусе Христе Сыне Божий, помилуй мя грешнаго». Иисусова молитва — как солнце против помыслов и греха — все в тебе оживает в ее лучах; она, как лев, — все враги скроются от нее в страхе.

 

С помыслами бороться не легко: ум привык ко всему прислушиваться, все знать, видеть; следует его понуждать против этого. И все же и это в твоей воле: всем, противным воле Божией, не интересоваться, ему не внимать, не сочувствовать, не желать. Здесь необходимо трезвение, и тогда, через богоугодную жизнь, тебе откроется «яже вещей истина» — самая действительность вещей. Помыслу следует давать отпор с гневом и молитвою, гнать немилосердно — до своего отрезвления. Тем самым, с трезвением сочетай молитву; не понадейся на себя. Знай: нужна нам постоянная непрестанная молитва.

 

Больше трудись. Трудящемуся некогда грешить.

 

Страшно поблажать разленению. Если одолевают душевная праздность, косность — следует нудить себя бороться с ними; если тяготеешь к любоначалию — научись в первую очередь господствовать над своими страстями.

 

Не кричи и не говори громко и скоро. Не будь упрям и не настаивай на своем слове, чтоб не вошло в тебя зло (злость, серчание). Сам по себе гнев сдерживать бесполезно; не плод, но корни его вырывай.

 

Грех убивает и душу, и тело. Тело блюди — как храм Божий. Помни: тело — храм Святого Духа. Воздержание приносит облегчение и для тела, и для духа.

 

И в то же время отторгни душу от всякого сострастия телу. С душею и тело должно смиряться, не желать утехи. Пусть великие подвиги и непосильны, но воздержание обязательно. Беги приятного плоти: еды, сна, хвалы, почета, всего, что по твоей греховной воле.

 

Следует презирать плоть, ибо она преходит: не обращать внимание на ее желания, заниматься богомыслием, противостоять ей мужественным и твердым серд­цем. Как сказано, нужно «презирати убо плоть, преходит бо, прилежати же о душе, вещи безсмертней». И это возможно только с помощью Божией: «имущее бо крепость Твою… сокрушиша… демонов немощныя дерзости… ».

 

Знай: и большая, и малая страсть (например, курение), злоба, похоть — есть один и тот же огонь. Берегись их, пусть и кажутся они тебе незначительными: от сытости бывает распутство; грех даже и слушать худой разговор; и пренебрегать деньгами также безрассудно — это от бесов… Потакая таким и многим другим страстям, усыпляешь, заглушаешь совесть. Перестань оправдывать свою похоть, даже и малейшую, осуди ю пред Богом и собою. Взмолись об избавлении, Спасении к Спасителю. Один Он исцеляет, что означает то же самое, что и прощает. Жаждай этого. Тебе кажется, что курение помогает успокоить нервы: это распущенность, ложь, мираж, страсть. Успокаивать себя удовлетворением страсти нельзя; ее нужно лишь побеждать, противостав ей, удержавшись от нея, понеся крест борьбы против нея — крест ея неприятия в своем сердце. Всякое утешение вне Духа Святаго Утешителя (если этого ложного утешения ждет твое сердце, если оно его любит, если оно ему радуется) есть тот безумный соблазн, на котором строят свои мечты устроители так называемого «человеческого рая». Молиться духом, куря папиросу, невозможно: душа утонула в папиросе, души почти нет, как блудный сын скитаешься в сей момент. Приди вновь к Отцу твоему — Богу, верни себе прежнее достояние твое. Главное же богатство, расточенное блудным сыном, — это чистота его души в детстве, молитва ребенка, вера, любовь.

 

Борись с душевным в себе, поступай — как духовный. Нуждающемуся давай не из душевной жалостливости, но по христианской заповеди. Отношение к мелкой душевности в себе, ее преодоление — термометр горячности веры человека и его любви к Богу.

 

Так, греша, человек может потерять свою душу, всегда теряет, и хорошо — если находит опять ее всегда и борется, чтоб опять не терять, дрожит над душою своею, как над любимым младенцем своим. Душа — младенец бессмертия, беззащитный и жалкий в условиях окружающего нас мира. Как нужно прижимать к груди своей, к сердцу своему — собственную душу, как нужно любить ее, предназначенную для вечной жизни.

 

О, как нужно очищать даже малейшее пятнышко с нее. Бывает: вознеслось сердце, разгневалось, ожесточилось, сладостно возмечтало при взгляде на женщину, оскорбилось, обиделось, предпочло праздность, «утешение» в виде сласти, похвалы, погружения в мягкое кресло. Потом больно душе, духовная ревность снедает, каешься — и бываешь прощен. Но в худшем случае, если далеко зайдешь в услаждении, оказываешься изранен, лежишь в рове нечувствия, нераскаянности, хлада. Сластолюбивое сердце свое очищай, храни чувства. Только так Бога узришь.

 

Но ты и не вспоминаешь Бога в момент победы в тебе греха, в состоянии духовной распущенности; в этот миг сказать о Боге — то же самое, что обличить себя и весь мир: стыдно, трудно. Юноша богатый тотчас поспешил отступить от Христа — с печалию или чтоб просто «покурить».

 

Кто задумает сам по себе, без помощи Божией, обуздать океан ветхой жизни, тот погибнет в его волнах. Цепок враг и лукаво действует, человек же ленив и быстро отступает. Призвать помощь Божию, обратиться к Богу — значит, прежде всего, покориться Его воле, и уже покорившись Богу, — молиться Ему. Ты не молился — если непокорно, несмиренно обращался к Нему — как к виновнику твоих страданий или как к равнодушному их зрителю.

 

Бывает, что борясь с искушением, ты боишься не волю Божию преступить, а страшишься самого искушения; молишь о смирении лишь ради избавления от неприятного смущения. Это неправильно.

 

Боюсь показаться перед другими грешным, а Бога не боюсь. Самооправдание и человекоугодие борют, и при этом сам себе объясняешь, что не виноват ни в чем, что — святой совсем, что умен, а не глуп совсем. Даруй, Господи, трезвение.

 

Ни за что не следует огорчаться, сердиться, смущаться, обижаться на грешащих — они лишь несчастные люди, водимые диаволом.

 

Чужие слабости и недостатки виднее своих — самолюбие скрывает свои несовершенства от себя самого. Учись их видеть и познавать. Думай так: «Нет хуже меня никого пред Богом, хотя и пред людьми я кажусь лучше некоторых». Бог один «зрит тайная» сердца.

 

Я грешен и потому обязан все от других терпеть и всех почитать. От осуждения же других происходит плотская брань.

 

Великодушным, а не мелочным надо быть; отказать просящему, когда у тебя что-либо есть или требовать что-либо обратно — дурно. Но при этом проведи границу — не касайся чужой личности, не укоряй другого (но одного лишь себя), в своем деле будь тверд. Не следует при общении с другими вдаваться в смущение, но внимать лишь себе, знать свои грехи, тогда и не станешь излишне печься о чужом благе.

 

Помни: покаяние в том, чтоб не только раскаяться в грехе, но и не повторять его.

 

Надо подобно апостолу Петру (который, слыша петуха, рыдал) и, будучи прощенным, не забывать прежнего греха — смиряясь, зазирая себя, плача, — и не впадем опять в него.

 

И в то же время, чтобы возвратиться на путь добродетели, надо быть деятельным, а не мучить себя только бесплодными укорами и слезами; помни свое дурное дело, жалей об этом и старайся загладить его, а не увеличивай вины своим малодушием. Не напоминай себе в подробности совершенных грехов — но лишь то, что ты — великий грешник.

 

Помни, что демоны — перед твоим падением представляют Бога человеколюбивым, после же падения — представляют неумолимым.

 

Оплачь грех и прославь Бога, восстань и паки борись.

 

(православие.ру)

[Гость 1 058]

Суеверие - это грех...

 

.....рассмотрим христианскую трактовку понятия «суеверие». Как было сказано выше, суеверие есть пустая вера, ложная вера. Одно из его определений может звучать так: «Суеверие – грех, состоящий в том, что чисто естественным вещам придается значение сверхъестественное. Оно плод невежества и развращения и строго осуждается словом Божьим». Суеверие есть грех отступления от веры, отсутствие ее, ложное понимание веры, принятие лжи за истину, потому что «всякая неправда есть грех…» (1Ин.5:17). Грех есть отступление от Божьей Воли, нарушение Его Заповедей. Суеверие выводит человека за пределы Церкви Христовой, так как заставляет его искать в Ней то, чего там нет. В принципе нет такого понятия как «церковные суеверия», любое суеверие есть отхождение человека от Церкви, поэтому правильнее их назвать около-церковными, псевдо-церковными или даже антицерковными, или антихристианскими. Суеверия приносят много вреда, так как они уводят людей от истинного богопознания, от благочестивого образа жизни, а также от правильного участия в Православном Богослужении.

 

...Откуда берутся суеверия? Суеверными люди становятся из-за своего невежества, из-за того, что, придя в Церковь, они ищут в Ней не Христа, а удовлетворения своих материальных, эмоциональных и иных достаточно приземленных потребностей. Незнание и непонимание христианского вероучения толкает людей к суевериям, а те, в свою очередь, могут быть первой ступенью к оккультизации их сознания и трамплином к оккультизму. Ученые провели социологическое исследование отношения современных православных к таким оккультным практикам, как гадание, колдовство, астрология, экстрасенсорика, и вот что оказалось. Восемь процентов православных верят в гадание, пять процентов в экстрасенсорику, четыре процента в колдовство. К счастью, в большинстве случаев православные, даже те, которые верят в экстрасенсов и колдунов, все же не обращаются к ним. Однако наличие доверия к подобного рода вещам заставляет задуматься о том, все ли в порядке в самом христианстве, и не нужно ли усилить просветительскую деятельность наших пастырей, чтобы максимально исключить всякий оккультизм из жизни христиан. Что можно сказать в завершение этой статьи? Суеверия уводят людей от Бога. Священное Писание однозначно негативно говорит о них: «Негодных же и бабьих басен отвращайся, а упражняй себя в благочестии» (1Тим.4:7). Лучший путь к преодолению суеверий - это просвещение людей в христианском вероучении и налаживание здоровой церковной жизни. К тому же, именно этого требует Священное Писание от христиан: «…идите, научите все народы…» (Мф.28:19). И будет вполне логичным для всех христиан откликнуться на этот призыв Христа и воплотить его в жизнь.

 

Автор: Виталий Юрьевич Питанов

******

"Господи Иисусе Христе Боже мой, молитвами Пречистыя Твоея Матери, угодницы Твоея Блаженныя Матроны Московския и всех святых Твоих, свободи мя от безбожнаго обрядоверия, душепагубнаго формализма, языческия льсти, предрассудков и суеверий, да не буду ктому посмеяние диаволу, да не возомню Тя, Творца, Спасителя и Судию моего, подобием некоего бесовскаго идола, от негоже колдуны и ведьмы посредством чародейских обрядов суетную выгоду на погибель себе и ближним улучают, обаче научи мя зрети моя прегрешения, исправляти таковыя без промедления и лености, и любити Тя всеми силами души моея, якоже и ближняго моего, да во Святых Таинствах Православныя Церкви сподобиши мя обрести дары Твоея благодати во избавление от зол, бед, вражды, тревог и напастей, во оставление грехов, в радость, просвещение и жизнь вечную. Аминь". [Земной поклон]

[Гость 1 058]

(от себя добавлю, что суеверие - это бич русского человека, который, как червь, подтачивает человеческую душу, ведя её к погибели; как жаль что не многие осознают и замечают омервщление души, предаваясь этому пороку....здесь будет уместным и своевременным привести житие Святых Киприана и Иустины, которое да вразумит нас, грешных и да заставит одуматься)

 

Житие и страдание святого священномученика Киприана

и святой мученицы Иустины

Память 2 / 15 октября

царствование Декия жил в Антиохии некий философ и знаменитых волхвователь, по имени Киприан, родом из Карфагена. Происходя от нечестивых родителей, он еще в детстве посвящен был ими на служение языческому богу Аполлону. Семи лет он был отдан чародеям для научения волхвованию и бесовской мудрости. По достижении десятилетнего возраста, он был послан родителями для приготовления к жреческому служению, на гору Олимп, которую язычники называли жилищем богов; там было бесчисленное множество идолов, в коих обитали бесы. На этой горе Киприан научился всем диавольским хитростям: он постиг различные бесовские превращения, научился изменять свойства воздуха, наводить ветры, производить гром и дождь, возмущать морские волны, причинять вред садам, виноградниками и полям, насылать болезни и язвы на людей, и вообще научился пагубной мудрости и исполненной зла диавольской деятельности. Он видел там бесчисленные полчища бесов с князем тьмы во главе, которому одни предстояли, другие служили, иные восклицали, восхваляя своего князя, а иные были посылаемы в мир для совращения людей. Там видел он также в мнимых образах языческих богов и богинь, а равно различные призраки и привидения, вызыванию коих он учился в строгом сорокадневном посте; ел же он по захождении солнца, и то не хлеб и не какую-либо иную пищу, а дубовые желуди. Когда ему минуло пятнадцать лет, он стал слушать уроки семи великих жрецов, от которых уведал многие бесовские тайны. Затем он пошел в город Аргос, где, послуживши некоторое время богине Гере, научился многим обольщениям у жреца ее. Пожил он и в Таврополе, служа Артемиде, а оттуда пошел в Лакедемон, где и научился разными волхвованиями и наваждением вызывать мертвецов из могил и заставлял их говорить. Двадцати лет от роду Киприан пришел в Египет, и в городе Мемфисе обучался еще большим чародействам и волшебствам. На тридцатом году он пошел к халдеям( )и, научившись там звездочетству, закончил свое учение, после чего возвратился в Антиохию, будучи совершенным во всяком злодеянии. Так он стал волхвователем, чародеем и душегубцем, великим другом и верным рабом адского князя, с коим беседовал лицом к лицу, удостоившись от него великой чести, как о том он сам открыто засвидетельствовал.

– Поверьте мне, – говорил он, – что я видел самого князя тьмы, ибо я умилостивил его жертвами; я приветствовал его и говорил с ним и с его старейшинами; он полюбил меня, хвалил мой разум и пред всеми сказал: “вот новый Замврий, всегда готовый к послушанию и достойный общения с нами! И обещал он мне поставить меня князем, по исхождении моем из тела, а в течение земной жизни – во всем помогать мне; при сем он дал мне полк бесов в услужение. Когда же я уходил от него, он обратился ко мне со словами: “Мужайся, усердный Киприан, встань и сопровождай меня: пусть все старейшины бесовские удивляются тебе”. Вследствие сего, и все его князья были внимательны ко мне, видя оказанную мне честь. Внешний вид его был подобен цветку; голова его была увенчана венцом, сделанным (не в действительности, а призрачно) из золота и блестящих камней, вследствие чего и все пространство то освещалось, – а одежда его была изумительна. Когда же он обращался в ту, или другую сторону, все место то содрогалось; множество злых духов различных степеней покорно стояли у престола его. Ему и я всего себя отдал тогда в услужение, повинуясь всякому его велению.

Так рассказывал о себе сам Киприан после своего обращения.

Отсюда ясно, каким человеком был Киприан: как друг бесов, совершал он все их дела, причиняя вред людям и обольщая их. Живя в Антиохии, он много людей совратил ко всяким беззакониям, многих погубил отравами и чародейством, а юношей и девиц закалал в жертву бесам. Многих он научил своему гибельному волхвованию: одних – летать по воздуху, других – плавать в ладьях по облакам, а иных ходить по водам. Всеми язычниками он был почитаем и прославляем, как главнейший жрец и мудрейший слуга их мерзких богов. Многие обращались к нему в своих нуждах, и он помогал им бесовскою силою, которой был исполнен: одним содействовал он в любодеянии, другим во гневе, вражде, мщении, зависти. Уже весь он находился в глубинах ада и в пасти диавольской, был сыном геенны, участником бесовского наследия и их вечной гибели. Господь же, не хотящий смерти грешника, по Своей неизреченно благости и не побеждаемому людскими грехами милосердию, соизволил взыскать сего погибшего человека, извлечь из пропасти погрязшего в адской глубине и спасти его, чтобы показать всем людям Свое милосердие, ибо нет греха, могущего победить Его человеколюбие. Спас же Он Киприана от гибели следующим образом.

Жила в то время там же, в Антиохии, некая девица, по имени Иустина. Она происходила от языческих родителей: отцом ее был идольский жрец, по имени Едесий, а мать ее звали Клеодонией. Однажды, сидя у окна в своем доме, девица сия, тогда уже пришедшая в совершенный возраст, случайно услышала слова спасения из уст проходившего мимо диакона, по имени Праилия. Он говорил о вочеловечении Господа нашего Иисуса Христа, – о том, что Он родился от Пречистой Девы и, сотворив многие чудеса, благоизволил пострадать ради нашего спасения, воскрес из мертвых со славою, вознесся на небеса, воссел одесную Отца и царствует вечно. Сия проповедь диакона пала на добрую почву, в сердце Иустины, и начала скоро приносить плоды, искореняя в ней терния неверия. Иустина захотела лучше и совершеннее научиться вере у диакона, но не осмелилась искать его, удерживаемая девическою скромностью Однако, она тайно ходила в церковь Христову и, часто слушая слово Божие, при воздействии на ее сердце Святого Духа, уверовала во Христа. В скором времени она убедила в сем и свою мать, а затем привела к вере и своего престарелого отца. Видя разум своей дочери и слыша ее мудрые слова, Едесий рассуждал сам с собою: “Идолы сделаны руками человеческими и не имеют ни души, ни дыхания, а потому – каким образом они могут быть богами”. Размышляя о сем, однажды ночью он увидел во сне, по Божественному соизволению, чудесное видение: видел он великий сонм светоносных ангелов, а среди них был Спаситель мира Христос, Который сказал ему:

– Приидите ко Мне, и Я дам вам царствие небесное.

Встав утром, Едесий пошел с женою и дочерью к христианскому епископу, по имени Онтату, прося его научить их Христовой вере и совершить над ними святое крещение. При сем он поведал слова дочери своей и виденное им самим ангельское видение. Услышав сие, епископ возрадовался обращению их и, наставив их в вере Христовой, крестил Едесия, жену его Клеодонию и дочь Иустину, а затем, причастив их Святых Таин, отпустил с миром. Когда же Едесий укрепился в Христовой вере, то епископ, видя его благочестие, поставил его пресвитером. После сего, пожив добродетельно и в страхе Божием год и шесть месяцев, Едесий во святой вере окончил свою жизнь. Иустина же доблестно подвизалась в соблюдении заповедей Господних и, возлюбив Жениха своего Христа, служила Ему прилежными молитвами, девством и целомудрием, постом и воздержанием великим. Но враг, ненавистник человеческого рода, видя такую ее жизнь, позавидовал ее добродетелям и начал вредить ей, причиняя различные бедствия и скорби.

В то время жил в Антиохии некий юноша, по имени Аглаид, сын богатых и знатных родителей. Он жил роскошно, весь отдаваясь суете мира сего. Однажды он увидел Иустину, когда она шла в церковь, и поразился ее красотой. диавол же внушил дурные намерения в его сердце. Распалившись вожделением, Аглаид всеми мерами стал стараться снискать расположение и любовь Иустины и, посредством обольщения, привести чистую агницу Христову к задуманной им скверне. Он наблюдал за всеми путями, по которым девица должна была идти, и, встречаясь с нею, говорил ей льстивые речи, восхваляя ее красоту и прославляя ее; показывая свою любовь к ней. он старался увлечь ее к любодеянию хитросплетенною сетью обольщений. девица же отворачивалась и избегала его, гнушаясь им и не желая даже слушать его льстивых и лукавых речей. Не охладевая в своем вожделении к ее красоте, юноша послал к ней с просьбою, чтобы она согласилась стать его женою.

Она же отвечала ему:

– Жених мой – Христос; Ему я служу и ради Него храню мою чистоту. Он и душу и тело мое охраняет от всякой скверны.

Слыша такой ответ целомудренной девицы, Аглаид, подстрекаемый диаволом, еще более распалился страстью. Не будучи в состоянии обольстить ее, он замыслил похитить ее насильно. Собрав на помощь подобных себе безрассудных юношей, он подстерег девицу на пути, по которому она обычно ходила в церковь на молитву; там он встретил ее и, схватив, набила его по лицу и плевала на него. Услышав ее вопли, соседи выбежали из домов и отняли непорочную агницу, святую Иустину, из рук нечестивого юноши, как из волчьей пасти. Бесчинники разбежались, а Аглаид возвратился со стыдом в дом свой. Не зная, что делать далее, он, с усилением в нем нечистой похоти, решился на новое злое дело: он пошел к великому волхву и чародею – Киприану, жрецу идольскому и, поведав ему свою скорбь, просил у него помощи, обещая дать ему много золота и серебра. Выслушав Аглаида, Киприан утешал его, обещая исполнить его желание.

– Я, – сказал он, – сделаю так, что сама девица будет искать твоей любви и почувствует к тебе страсть даже более сильную, чем ты к ней.

Так утешив юношу, Киприан отпустил его обнадеженным. Взяв затем книги по своему тайному искусству, он призвал одного из нечистых духов, в коем был уверен, что он скоро может распалить страстью к этому юноше сердце Иустины. Бес охотно обещал ему исполнить сие и горделиво говорил:

– Нетрудное это для меня дело, ибо я много раз потрясал города, разорял стены, разрушал дома, производил кровопролития и отцеубийства, поселял вражду и великий гнев между братьями и супругами, и многих, давших обет девства, доводил до греха; инокам, поселявшимся в горах и привычным к строгому посту, даже никогда и не помышлявшим о плоти, я внушал блудное похотение и научал их служить плотским страстям; людей раскаявшихся и отвратившихся от греха я снова обратил к делам злым; многих целомудренных я ввергнул в любодеяние. Неужели же не сумею я девицу сию склонить к любви Аглаида? Да что я говорю? Я самым делом скоро покажу свою силу. Вот возьми это снадобье (он подал наполненный чем-то сосуд) и отдай тому юноше: пусть он окропит им дом Иустины, и увидишь, что сказанное мною сбудется.

Сказав это, бес исчез. Киприан призвал Аглаида и послал его окропить тайно из дьявольского сосуда дом Иустины. Когда это было сделано, блудный бес вошел туда с разожженными стрелами плотской похоти, чтобы уязвить сердце девицы любодеянием, а плоть ее разжечь нечистою похотью.

Иустина имела обычай каждую ночь возносить молитвы ко Господу. И вот, когда она, по обычаю, вставши в третьем часу ночи, молилась Богу, то ощутила внезапно в своем теле волнение , бурю телесной похоти и пламя геенского огня. В таком волнении и внутренней борьбе она оставалась довольно продолжительное время: ей пришел на память юноша Аглаид, и у нее родились дурные мысли. Девица удивлялась и сама себя стыдилась, ощущая, что кровь ее кипит как в котле; она теперь помышляла о том, чего всегда гнушалась как скверны. Но, по благоразумию своему, Иустина поняла, что эта борьба возникла в ней от диавола; тотчас она обратилась к оружию крестного знамения, прибегла к Богу с теплою молитвою и из глубины сердца взывала ко Христу, Жениху своему:

– Господи Боже мой, Иисусе Христе! – вот враги мои восстали на меня, приготовили сеть для уловления меня и истощили мою душу. Но я вспомнила в ночи имя Твое и возвеселилась, и теперь когда они теснят меня, я прибегаю к Тебе и надеюсь, что враг мой не восторжествует надо мною Ибо Ты знаешь, Господи Боже мой, что я, Твоя раба, сохранила для Тебя чистоту тела моего и душу мою вручила Тебе. Сохрани же овцу Твою, добрый Пастырь, не предай на съедение зверю, ищущему поглотить меня; даруй мне победу на злое вожделение моей плоти.

Долго и усердно помолившись, святая дева посрамила врага. Побежденный ее молитвою, он бежал от нее со стыдом, и снова настало спокойствие в теле и сердце Иустины; пламя вожделения погасло, борьба прекратилась, кипящая кровь успокоилась. Иустина прославила Бога и воспела победную песнь. Бес же возвратился к Киприану с печальною вестью, что он ничего не достиг.

Киприан спросил его, почему он не мог победить девицу.

Бес, хотя и неохотно, открыл правду:

– Я потому не мог одолеть ее, что видел на ней некое знамение, коего устрашился.

Тогда Киприан призвал более злобного беса и послал его соблазнить Иустину. Тот пошел и сделал гораздо больше первого, напав на девицу с большею яростью. Но она вооружилась теплою молитвою и возложила на себя еще сильнейший подвиг: она облеклась во власяницу и умерщвляла свою плоть воздержанием и постом, вкушая только хлеб с водою. Укротив таким образом страсти своей плоти, Иустина победила диавола и прогнала его с позором. Он же, подобно первому, ничего не успев, возвратился к Киприану. Тогда Киприан призвал одного из князей бесовских, поведал ему о слабости посланных бесов, которые не могли победить одной девицы, и просил у него помощи. Тот строго укорял прежних бесов за неискусность их в сем деле и за неуменье воспламенить страсть в сердце девицы. Обнадежив Киприана и обещав иными способами соблазнить девицу, князь бесовский принял вид женщины и вошел к Иустине. И начал он благочестиво беседовать с нею, как будто желая последовать примеру ее добродетельной жизни и целомудрия. Так беседуя, он спросил девицу, какая может быть награда за столь строгую жизнь и за соблюдение чистоты.

Иустина ответила, что награда для живущих целомудренно велика и неизреченна, и весьма удивительно, что люди ни мало не заботятся о столь великом сокровище, как ангельская чистота. Тогда диавол, обнаруживая свое бесстыдство, начал хитрыми речами соблазнять ее:

– Каким же образом мог бы существовать мир? как рождались бы люди? Ведь, если бы Ева сохранила чистоту, то как происходило бы умножение человеческого рода? Поистине доброе дело – супружество, которое установил Сам Бог; его и Священное Писание похваляет, говоря: “Брак у всех [да будет] честен и ложе непорочно” (Евр.13:4). Да и многие святые Божии разве не состояли в браке, который Господь дал людям в утешение, чтобы они радовались на детей своих и восхваляли Бога?

Слушая сии слова, Иустина узнала хитрого обольстителя – диавола и искуснее, нежели Ева, победила его. Не продолжая беседы, она тотчас прибегла к защите Креста Господня и положила честное его знамение на своем лице, а сердце свое обратила ко Христу, Жениху своему. И диавол тотчас исчез с еще большим позором, чем первые два беса.

В большом смущении возвратился к Киприану гордый князь бесовский. Киприан же, узнав, что и он ничего не успел, сказал диаволу:

– Ужели и ты, князь сильный и более других искусный в таком деле, не мог победить девицы? Кто же из вас может что-либо сделать с этим непобедимым девическим сердцем? Скажи мне, каким оружием она борется с вами, и как она делает немощною вашу крепкую силу.

Побежденный силою Божией, диавол неохотно сознался:

– Мы не можем смотреть на крестное знамение, но бежим от него, потому что оно как огонь опаляет нас и прогоняет далеко.

Киприан вознегодовал на диавола за то, что он посрамил его и, понося беса, сказал:

– Такова-то ваша сила, что и слабая дева побеждает вас!

Тогда диавол, желая утешить Киприана, предпринял еще одну попытку: он принял образ Иустины и пошел к Аглаиду в той надежде, что, приняв его за настоящую Иустину, юноша удовлетворит свое желание, и, таким образом, ни его бесовская слабость не обнаружится, ни Киприан не будет посрамлен. И вот, когда бес вошел к Аглаиду в образе Иустин, тот в несказанной радости вскочил, подбежал к мнимой деве, обнял ее и стал лобызать, говоря:

– Хорошо, что пришла ты ко мне, прекрасная Иустина!

Но лишь только юноша произнес слово “Иустина”, как бес тотчас исчез, не будучи в состоянии вынести даже имени Иустины. Юноша сильно испугался и, прибежав к Киприану, рассказал ему о случившемся. Тогда Киприан волхвованием своим придал ему образ птицы и, сделав его способным летать по воздуху, послал к дому Иустины, посоветовав ему влететь к ней в комнату чрез окно. Носимый бесом по воздуху Аглаид прилетел в образе птицы к дому Иустины и хотел сесть на крыше. В это время случилось Иустине посмотреть в окно своей комнаты. Увидев ее, бес оставил Аглаида и бежал. Вместе с тем исчез и призрачный облик Аглаида, в котором он казался птицею, и юноша едва не расшибся, летя вниз. Он ухватился руками за край крыши и, держась за нее, повис, и, если бы не был спущен оттуда на землю молитвою святой Иустины, то упал бы, нечестивый, и разбился. Так, ничего не достигши, возвратился юноша к Киприану и рассказал ему про свое горе. Видя себя посрамленным, Киприан сильно опечалился и сам задумал пойти к Иустине, надеясь на силу своего волшебства. Он превращался и в женщину и в птицу, но еще не успевал дойти до дверей дома Иустины, как уже призрачное подобие красивой женщины, и равно и птицы, исчезало, и он возвращался со скорбью.

После сего Киприан начал мстить за свой позор и наводил своим волхвованием разные бедствия на дом Иустины и на дома всех сродников ее, соседей и знакомых, как некогда диавол на праведного Иова (Иов.1:15-19; 2:7). Он убивал скот их, поражал рабов их язвами, и таким образом ввергал их в чрезмерную печаль. Он поразил болезнью и саму Иустину, так что она лежала в постели, а мать ее плакала о ней. Иустина же утешала мать сою словами пророка Давида: “Не умру, но буду жить и возвещать дела Господни” (Пс.117:17).

Не только на Иустину и ее сродников, но и на весь город, по Божию попущению, навел Киприан бедствия, вследствие своей неукротимой ярости и большого посрамления. Появились язвы на животных и различные болезни среди людей; и прошел, по бесовскому действию, слух, что великий жрец Киприан казнить город за сопротивление ему Иустины. Тогда почетнейшие граждане пришли к Иустине и с гневом побуждали ее, чтобы она не печалила более Киприана и выходила замуж за Аглаида, во избежание еще больших бедствий из-за нее для всего города. Она же всех успокаивала, говоря, что скоро все бедствия, причиняемые при помощи бесов Киприаном, прекратятся. Так и случилось. Когда святая Иустина помолилась усердно Богу, тотчас все бесовское наваждение прекратилось; все исцелились от язв и выздоровели от болезней. Когда совершилась такая перемена, люди прославляли Христа, а над Киприаном и его волшебною хитростью издевались, так что он от стыда не мог уже показаться среди людей и избегал встречаться даже с знакомыми. Убедившись, что силы крестного знамения и Христова Имени ничто не может победить, Киприан пришел в себя и сказал диаволу:

– О, губитель и обольститель всех, источник всякой нечистоты и скверны! Ныне я узнал твою немощь. Ибо если ты боишься даже тени креста и трепещешь Имени Христова, то что ты будешь делать, когда Сам Христос придет на тебя? Если ты не можешь победить осеняющих себя крестом, то кого ты исторгнешь из рук Христовых? Ныне я уразумел, какое ты ничтожество; ты не в силах даже отомстить! Послушавшись тебя, я, несчастный, прельстился, и поверил твоей хитрости. Отступи от меня, проклятый отступи, – ибо мне следует умолять христиан, чтобы они помиловали меня. Следует мне обратиться к благочестивым людям. чтобы они избавили меня от гибели и позаботились о моем спасении. Отойди, отойди от меня, беззаконник, враг истины, противник и ненавистник всякого добра.

Услышав сие, диавол бросился на Киприана, чтобы убить его, и, напав, начал бить и давить его. Не находя нигде защиты и не зная, как помочь себе и избавиться от лютых бесовских рук, Киприан, уже едва живой, вспомнил знамение святого креста, силою которого противилась Иустина всей бесовской силе, и воскликнул:

– Боже Иустины, помоги мне!

Затем, подняв руку, перекрестился, и диавол тотчас отскочил от него, как стрела, пущенная из лука. Собравшись с духом, Киприан стал смелее и, призывая имя Христово, осенял себя крестным знамением и упорно противился бесу. проклиная его и укоряя. Диавол же, стоя вдали от него и не смея приблизиться, из боязни крестного знамения и Христова Имени, всячески угрожал Киприану, говоря:

– Не избавит тебя Христос от рук моих!

Затем, после долгих и яростных нападений на Киприана бес зарычал, как лев, и удалился.

Тогда Киприан взял все свои чародейские книги и пошел к христианскому епископу Анфиму. Упав к ногам епископа, он умолял оказать ему милость и совершить над ним святое крещение. Зная, что Киприан – великий и для всех страшный волхвователь, епископ подумал, что он пришел к нему с какой-либо хитростью, и потому отказывал ему, говоря:

– Много зла творишь ты между язычниками; оставь же в покое христиан, чтобы тебе не погибнуть в скором времени.

Тогда Киприан со слезами исповедал все епископу и отдал ему свои книги на сожжение. Видя его смирение, епископ научил его и наставил святой вере, а затем повелел ему готовиться к крещению; книги же его сжег пред всеми верующими гражданами.

Удалившись от епископа с сокрушенным сердцем, Киприан плакал о грехах своих, посыпал пеплом голову и искренно каялся, взывая к истинному Богу об очищении своих беззаконий. Пришедши на другой день в церковь, он слушал слово Божие с радостным умилением, стоя среди верующих. Когда же диакон повелел оглашенным выйти вон, возглашая: “елицы оглашеннии изыдите”, – некоторые уже выходили, Киприан не хотел выйти, говоря диакону:

– Я – раб Христов; не изгоняй меня отсюда.

Диакон же сказал ему:

– Так как над тобою еще не совершено святое крещение, то ты должен выйти из храма.

На сие Киприан ответил:

– Жив Христос, Бог мой, избавивший меня от диавола, сохранивший девицу Иустину чистою и помиловавший меня; не изгонишь меня из церкви, пока я стану совершенным христианином.

Диакон сказал о сем епископу, а епископ, видя усердие Киприана и преданность к Христовой вере, призвал его к себе и немедленно крестил его во имя Отца, и Сына, и Святого Духа.

Узнав о сем, святая Иустина возблагодарила Бога, раздала много милостыни нищим и сделала в церковь приношение. Киприана же на восьмой день епископ поставил в чтеца, на двадцатый в иподиакона, на тридцатый в диакона, а чрез год рукоположил во иереи.. Киприан вполне изменил свою жизнь, с каждым днем увеличивал он свои подвиги и, постоянно оплакивая прежние злые деяния, совершенствовался и восходил от добродетели к добродетели. Скоро он был поставлен епископом и в этом сане проводил такую святую жизнь, что сравнялся со многими великими святыми; при сем, он ревностно заботился о вверенном ему Христовом стаде. Святую Иустину девицу он поставил диакониссою, а затем поручил ей девичий монастырь, сделав ее игумениею над другими девицами христианскими. Своим поведением и наставлением он обратил многих язычников и приобрел их для церкви Христовой. Таким образом, идолослужение стало прекращаться в той стране, и слава Христова увеличивалась.

Видя строгую жизнь святого Киприана, заботы его о вере Христовой и о спасении душ человеческих, диавол скрежетал на него зубами и побудил язычников оклеветать его пред правителем восточной страны в том, что он богов посрамил, многих людей отвратил от них, а Христа, враждебного богам их, прославляет. И вот многие нечестивцы пришли к правителю Евтолмию, владевшему теми странами, и клеветали на Киприана и Иустину, обвиняя их в том, что они враждебны и богам, и царю, и всяким властям, – что они смущают народ, обольщают его и ведут вслед за собою, располагая к поклонению распятому Христу. При сем они просили правителя, чтобы он за сие предал Киприана и Иустину смертной казни. Выслушав просьбу, Евтолмий велел схватить Киприана и Иустину и посадить их в темницу. Затем, отправляясь в Дамаск, он и их взял с собою, для суда над ними. Когда же привели ему на суд узников христовых, Киприана и Иустину, то он спросил Киприана:

– Зачем ты изменил своей прежней славной деятельности, когда ты был знаменитым слугою богов и многих людей приводил к ним?

Святой Киприан рассказал правителю, как узнал немощь и обольщение бесов и уразумел силу Христову, которой бесы боятся и трепещут, исчезая от знамения честного креста, а равно изъяснил причину своего обращения ко Христу, за Которого обнаруживал готовность умереть. Мучитель не воспринял слов Киприана в свое сердце, но, не будучи в состоянии отвечать на них, велел повесить святого и строгать его тело, а святую Иустину бить по устам и очам. Во все время долгих мучений, они непрестанно исповедовали Христа и с благодарением претерпевали все. Затем мучитель заключил их в темницу и пробовал ласковым увещанием вернуть их к идолопоклонству. Когда же он оказался не в силах убедить их, то повелел бросить их в котел; но кипящий котел не причинял им никакого вреда, и они, как бы в прохладном месте, прославляли Бога. Видя сие, один идольский жрец, по имени Афанасий, сказал:

– Во имя бога Асклипия, я тоже брошусь в сей огонь и посрамлю тех волшебников.

Но едва только огонь коснулся его, он тотчас умер. Видя сие, мучитель испугался и, не желая более судить их, послал мучеников к правителю Клавдию в Никомидию, описав все, случившееся с ними. Сей правитель осудил их на усечение мечом. Тогда они были приведены на место казни, то Киприан попросил себе несколько времени для молитвы, ради того, чтобы прежде была казнена Иустина: он опасался, чтобы Иустина не испугалась, при виде его смерти. Она же радостно склонила свою голову под меч и преставилась к Жениху своему, Христу. Видя неповинную смерть сих мучеников, некто Феоктист, присутствовавший там, очень сожалел о них и, воспылав сердцем к Богу, припал к святому Киприану и, лобызая его, объявил себя христианином. Вместе с Киприаном и он тотчас был осужден на усечение. Так они предали свои души в руки Божии; тела же их лежали шесть дней не погребенными. Некоторые из бывших там странников тайно взяли их и отвезли в Рим, где и отдали одной добродетельной и святой женщине, по имени Руфине, родственнице Клавдия кесаря. Она похоронила с честью тела святых Христовых мучеников: Киприана, Иустины и Феоктиста. При гробах же их происходили многие исцеления притекавшим к ним с верою Молитвами их да исцелит Господь и наши болезни телесные и душевные!

 

Кондак, глас 1:

От художества волшебного обратився богомудре к познанию божественному, показался еси миру врачь мудрейший, исцеления даруя чествующым тя, Киприане со Иустиною: с нею же молися человеколюбцу Владыце, спасти душы наша.

 

http://theme.orthodo..._i_iustina.html

[Таня 425]

Уважаемые форумчане! Подскажите, как научиться считать себя хуже всех? Может, есть у кого-нибудь совет дельный. Я уже в нужный момент самые гадкие грехи свои вспоминаю, а толку - ноль. В итоге - тщеславие процветает... И ещё: как научиться делать любое доброе дело без мысли: вот я какая хорошая. А то грустно...

[Гость BackToLife]

Уважаемые форумчане! Подскажите, как научиться считать себя хуже всех?

Святые отцы говорят, что самое лучшее для смирения - претерпевать поношения от других людей. Например, облила вас проезжающая мимо машина из лужи от дождя, да еще остановилась и мужик - водила кричит : "Куда ты коро*а прёшь? Не видишь что ли красный свет?", а ты в ответ укори себя: "Ну и правда, куда я смотрю? Слава Богу жива осталась!". Ну это я для примера, про самоукорение ...

[Таня 425]

Благодарю Вас, BackToLife! Будем учиться претерпевать. Самое главное, к примеру, в тот момент, когда тебя машина из лужи обрызгает да когда мужик-водила что-нибудь "ласковое" крикнет, не забыть (!), что как раз сейчас претерпевать надо, укорять себя и в ответ этому мужику постараться ничего не сказать и не подумать! Спаси Господи за ответ, прямо в точку попали!

[Гость 1 058]

О блуде.

 

 

Дела плоти известны; они суть: прелюбодеяние, блуд, нечистота, непотребство, идолослужение, волшебство, вражда, ссоры, зависть, гнев, распри, разногласия, соблазны, ереси, ненависть, убийства, пьянство, бесчинство и тому подобное. (Гал.5, 19-21)

Любая душа, так же как и любая семья, всегда подвергается испытанию и атаке со стороны сил деструктивных, разрушительных. И это разрушение идет от греха в целом, но прямой удар, направленный прямо против семьи, ее чистоты и единства — всегда ожидается со стороны страсти блуда.

Узнал я, что бес уныния предшествует бесу блуда и уготовляет ему путь, — пишет преподобный Иоанн Лествичник. И как не согласиться с этим утверждением, ибо дурное привыкание, ощущение потери новизны встречи — все это порождается, в частности, унынием. Смешным теперь уже кажутся нам увещевания в адрес человека, который бросил ради другой или другого свою семью, — увещевания типа: «Ты поступаешь непорядочно, у тебя же дети...?» Подобные моральные взывания,как правило,бессмысленны.За этого человека можно было бы ответить так: «Я ничего не могу с собой поделать — то, что мной владеет, сильнее меня...» И он будет прав! Надо понять, что блуд или уныние — следствие воздействия демонических сил. И проблема блуда — это вовсе не моральная проблема, а аскетологическая. Залогом, основой целомудрия является стыд. И одно дело, когда стыд — это невроз, мучающий человека, а другое дело — стыд, скажем, у благовоспитанной девушки, где стыд — это и целомудрие, и хранение чистоты и женского достоинства, это и нравственное начало. Невроза при этом нет. Напротив, есть та твердость и известная неподатливость на «уговоры», которые и отличают истинную благовоспитанность от фальшивой.

Многие думают, что Церковь запрещает блуд просто из принципов христианской морали. Но не в этом дело. В браке муж и жена образуют особое единство, а блуд создает трещину, раскол, черную дыру. А это, в свою очередь, тяжелейшим гнетом ложится на детей.

Подводя коротко итоги о пороке блуда, можно сказать, что блуд, помимо самого хотения, а точнее no-хотения, зиждется еще и на нескольких вполне наивных, но из" века в век повторяющихся аксиомах блуда. Блудник или прелюбодей говорит сам себе, что «никто не узнает» его похождений. Но ведь сердце чувствует, что мистически это не только не сокрыто ни от кого, но об этом знают вообще все: и небо, и земля, и дети, и жена или муж. И это сначала на неосознаваемом уровне, а затем откроется воочию. Эмоциональной индикацией блуда являются чувства уныния, витальной тоски и отчаяния. Сопутствующими страстями, которые поддерживают блуд и взаимно усиливают друг друга, являются уныние, тщеславие, объедение и пьянство.

Вторая иллюзия состоит в том, что в блуде, якобы, есть только телесное сочетание и нет духовной порочности. На это отвечает апостол Павел, который говорит: ничто не должно обладать мною... тело же не для блуда, но для Господа, и Господь для тела... Или не знает, что совокупляющийся с блудницей становится одно тело с нею? ибо сказано: два будут одна плоть... всякий грех, какой делает человек, есть вне тела, а блудник грешит против собственного тела. Не знаете ли, что тела ваши суть храм живущего в вас Святого Духа (1 Кор. 6, 12-19).

И в этом контексте следствием невероятной духовной и профессиональной деградации выглядят советы, увы. теперь уже многих горе-психотерапевтов о том, что если, мол, у вас половая несовместимость с мужем (женой) — найдите себе партнершу (партнера). Партнера!. Эти «специалисты» вообще ничего не смыслят в науке о человеке и вполне соответствуют евангельскому образу: Они слепые вожди слепых; а если слепой ведет слепого, то оба упадут в яму (Мф. 15, 14).

Меня могут спросить, а что все же делать, если действительно несовместимость. И я отвечу. Надо разбираться в каждом конкретном случае, но твердо знать, что нравственное падение не рождает ни душевного, ни физического комфорта. Напротив, такие советы порождают еще целый ряд проблем и переживаний.

Третье заблуждение. Дело в том, что половые отношения как в браке, так и в блуде в Священном Писании ассоциируются с понятием познания. Скажем, в книге Бытия говорится: Адам познал Еву, жену свою (Быт. 4, 1). Но и при описании в Книге судей изнасилования девушки говорится: Они познали ее и ругались над ней до утра (Суд. 19, 25). Познание такого рода сопряжено еще и с радостью победы и владения.

Если мы внимательно исследуем пушкинскую версию Дон Жуана, то увидим поистине жуткий исход его жизни. Конец, душевный исход блудника можно обозначить через два образа — евангельский и святоотеческий: это мерзость запустения и окамененное нечувствие. И действительно — это всегда некое омертвление, пугающая пустота одиночества. Блудник — это образ духовного странничества. Недаром блудные дела называются похождениями. Блуд, блуждания, заблудший, потерянный, богоставленный — все это один смысловой синонимический ряд.

И сказать просто, что Дон Жуан не прав, ибо в одной женщине — всеженщины мира — это ничего не сказать. Надо было бы сказать о той духовной борьбе, которую все мы должны вести за полноту вхождения в это знание. Это откровение о той самой неисчерпаемости образа Божия в человеке, о том, что откровение и познание в браке не имеет предела. Но это опытно можно знать только Духом Божиим.

В Апокалипсисе Иоанна Богослова есть два полярных образа, которые задают как бы нравственную вертикаль в отношении этой страсти.

И высшим предельным образом целомудрия является Божия Матерь. Она именуется в Откровении Женой, облеченной в солнце (От. 12, 1). Бездну и низ изображает жена-блудница. С нею, — говорится в Откровении, — блудодействовали цари земные и вином ее блудодеяния упивались живущие на земле... И на челе ее написано имя: тайна (От. 17. 2,5).

Как в браке есть своя тайна, тайна благочестия, Истины и Правды, так и в блуде — есть тоже тайна, но тайна беззакония и греха. Тайна благочестия не навязывает себя, а смиренно и кротко возвышается над нами, тайна же блуда — манит, заигрывает, прельщает, обманывает, липнет.

 

Б.В.Ничипоров

 

ЖЖ о. Павла Островского

[Гость 1 058]

Уважаемые мужчины, у меня к вам вопрос, вернее просьба...один человек, мужчина, задает следующий вопрос и ищет ответов, НО...от мужчин..я пыталась ему ответить, но ему хочется узнать мнение и ответы мужчин, ответов от женщин видимо ему хватает... чтобы вы ему ответили на следующий вопрос:

 

Но вот меня, например, очень интересует один вопрос. Как сохранить целомудрие в браке. Допустим, воцерковлённый человек, не женат, он тщательно старается стоять на страже своих чувств: зрение, слух, осязание и т.д. В меру своих сил контролирует свои помыслы, своё чрево, вобщем использует весь опыт православной аскетики, что бы держать свои страсти в узде. У него просто нет другого выхода, молитва и постоянная борьба с самим собой, а так же с демонами, которые тоже не оставляют его в покое.

И вот так случается, что Господь посылает ему жену. Люди оба церковные, мировоззрение и ценности одинаковые. Мужчина, который до этого по возможности всячески избегал общения с женским полом в силу известных причин (кто жил один тот поймёт), вдруг получает законное право не только смотреть на свою избранницу ,но и вступать с ней в более близкие отношения.

И вот тут возникает неожиданная проблема. Позволив себе любовные отношения и дав волю своему чувству, он постепенно теряет контроль над всеми остальными чувствами. В конечном итоге теряет молитву. В духовной жизни наступает хаос. Неужели любовь к Богу нельзя совместить с любовью к женщине? Почему тогда Господь благословил брак? Если уклоняться друг от друга во время постов, тоже выходит странная ситуация, большую часть жизни люди будут в разлуке и им придётся жить в разных комнатах. Но ведь когда муж и жена в месте близость не только физическая , но и духовная. Мы ведь соединяемся с Господом на Евхаристии не только духовно ,но и телесно. Если я не ошибаюсь, брак подразумевает тоже самое.

Почему тогда такое противоречие? Или это дело опыта семейной жизни? У меня есть знакомые, которые даже просили своих жён отпустить их в монастырь. Не могут найти этой гармонии и разорваться между женой и Богом. Женщины кстати, часто не понимают этих вещей, у них ,как показывает опыт несколько другое отношение к этому вопрсу.

 

если вы мужчина, то что бы вы посоветовали, он искренно ищет ответы на мучающие его вопросы, но не находит...если будут ответы я ему перешлю, думаю что он будет признателен.

[Гость 1 058]

Возвращались как-то старый и молодой монахи в свою обитель.

Путь их пересекала река, которая из-за дождей сильно разлилась.

На берегу стояла женщина,которой также нужно было перебраться на противоположный берег, но она не могла обойтись без посторонней помощи. Обет строго-настрого запрещал монахам прикасаться к женщинам. Молодой монах, заметив женщину демонстративно отвернулся, а старый подошел к ней, взял на руки и перенес её через речку.

 

Весь оставшийся путь монахи хранили молчание, но у самой обители молодой монах не выдержал:

- Как ты мог прикоснуться к женщине!? Ты же давал обет!

 

На что старый ответил:

- Я перенес её и оставил на берегу реки, а ты до сих пор её несешь.

***

Пришел однажды к старцу молодой послушник и говорит:

- Авва, я уже несколько лет соблюдаю строгий пост, ежедневно изучаю Ветхий и Новый Завет. Готов ли я стать монахом?

Старец спросил:

- стала ли для тебя скудость все равно что изобилие?

- нет.

- бесчестие как похвала?

- нет.

- враги как друзья?

- нет.

- тогда, - сказал старец, - иди трудись дальше, ты пока не готов.

(Жил человек...101 притча)

[Гость 1 058]

"Не судите, да не судимы будете"...

Осуждение исполнено несправедливости

 

- Геронда, я с лёгкостью сужу и осуждаю.

 

- Твоя способность суждения – это дар, данный тебе Богом, но пользуется им тангалашка, который заставляет тебя осуждать и грешить. Поэтому, пока твоя способность суждения не очистится и не освятится, пока не придёт Божественное просвещение, не доверяй собственному мнению. Если у человека не очистилась способность суждения, а он суётся в чужие дела и судит других, то постоянно впадает в осуждение.

 

- А как может освятиться способность суждения ?

 

- Нужно её очистить. У тебя может быть благое произволение и желание, но ты уверена, что всегда судишь правильно. Однако твой суд человеческий, мирской. Постарайся освободиться от человеческого, стяжать бескорыстие, с тем чтобы пришло Божественное просвещение и твой суд превратился в духовный, Божественный. Тогда твой суд будет отвечать Божественному, а не человеческому правосудию, будет в согласии с любовью и милосердием Божиим, а не с человеческой логикой. Только Бог судит праведно, потому что только Он знает сердца людей. Мы, не ведая праведного суда Божия, судим «по наружности», внешне, и потому осуждаем и несправедливо обвиняем других. Наш человеческий суд – это величайшая несправедливость. Помнишь, что сказал Христос: «Не судите на лица, но праведный суд судите».

 

далее...

[Romashka 1 250]

http://www.orthedu.ru/knigi/lestvitsa.htm

 

 

имею печатное издание,оченЬ укрепляет.

 

От себя скажу,что как толЬко я начинаю борЬбу с одной страстЬю-выползает другая,или одна какбы...порождает себе другую,схожую,но ешё силЬней,чем предыдушая.Помоги нам ,Господи!

[Гость 1 058]

Хорошее – от Бога. Глупости – собственные.

 

- Геронда, почему я легко впадаю в гордость?

 

 

 

- Если ты легко впадаешь в гордость, это означает, что имеешь высокое о себе мнение. Думаешь, что что-то из себя представляешь. Человек не стал бы гордиться, если бы не думал, что что-то из себя представляет. И поскольку ты считаешь себя человеком выдающимся, то и гордишься по малейшему поводу, как гипертоник, у которого мгновенно подскакивает давление, стоит ему немного поволноваться.

 

- Геронда, у меня опять охладело сердце. Почему со мной так происходит?

 

далее...

[Гость 1 058]

Что такое гордость и из чего она рождается

 

 

Брат: Преподобный отче, прошу вас, скажите мне, что такое гордыня и какой она бывает?

Старец: Знай, брат Иоанн, что гордыня — это начало, корень и источник всякого греха и всякого беззакония. И поскольку ты спросил, какой она бывает, то знай, что, как говорит святой Григорий Двоеслов, «у гордыни пять ступеней, а чтобы понять эти ступени, надо сначала понять, что блага, которыми гордится гордый, также бывают пяти видов, а именно:

 

блага природные, то есть сообразительность, красота, храбрость и тому подобное;

 

второй вид — блага приобретенные, каковы знание, мудрость, мастерство и подобное им;

 

третий — блага случайные, каковы богатство, слава, должность и тому подобное;

 

четвертый — блага волевые,

 

пятый — блага духовные, то есть дар пророчества, чудотворений и тому подобное».

 

Итак, брат Иоанн, на первой ступени гордости стоит тот человек, который, обладая какими-нибудь из этих благ, не признает, что он получил их от Бога, а считает, что имеет их сам по себе, естественным образом.

 

далее...

[Romashka 1 250]

Катя!то я искала!