О монашестве с любовью

[Татиана. 1 983]

Что в имени?... О монашестве, с любовью

 

 

По мере того, как прибавляется на Руси монастырей, скитов и подворий, прибавляется и критических голосов о монашестве и монашеской жизни. Критикуют нас и люди малосведущие, и попросту враждебно настроенные, но критикуют нас и опытнейшие церковные авторитеты, и сами мы себя критикуем более других. Особенно достается женскому монашеству: иные пастыри вообще "не благословляют" девушек и женщин искать монашеского пути, присоединяться к монашеским общинам… Что ответим на критику?

 

Кто бывал на Кавказе, в Карачаево-Черкессии, у того в душе остается неизгладимый образ: над буйной щедростью красок и форм горного ландшафта - над всеми хребтами, пиками, ледниками, перевалами, осыпями и моренами, над ущельями, реками и озерами, лесами всех видов и скалами всех пород, над землей и водой, словно надо всем миром, - уходят в синеву сияющие белоснежные склоны. Это Эльбрус.

 

Впрочем, у тех, кто всерьез смотрит на жизнь, захватывающая красота Эльбруса не вызывает удивления. Они понимают, что гора-исполин создана Господом для нас с вами - не просто напомнить нам о генеральном направлении нашего земного пути, но и зримо, наглядно убедить нас в достижимости нашей цели. Восхождение к небу - ногами, с рюкзаком и ледорубом, или хотя бы глазами, - служит образом нашего реального восхождения к Небу.

 

Издали Эльбрус видится единым монолитом, но вблизи заметно, что у горы две вершины. Обе ведут в небо, но одна повыше, а другая пониже. На обе сразу подняться невозможно: в некоторой точке надо сделать выбор - куда идти. Если будешь топтаться в сомнениях и нерешительности, не попадешь ни туда, ни сюда, так и останешься внизу.

 

Чудны дела Твои, Господи! Можно ли с большей ясностью показать нам наши земные судьбы?... Вначале мы все вместе движемся вверх, преодолевая собственную слабость и сопротивление грехов, но наступает момент, когда наши пути расходятся. Кто-то держит путь на Восточную вершину, кто-то - на Западную: кто-то выбирает брак и семью, кто-то - безбрачие и монашество. Для одних этот жизненно важный выбор очевиден с молодых лет в силу их физического и эмоционального устроения, а для других становится итогом многолетних мучительных поисков.

 

Сразу возникает вопрос: разве нет третьего пути? Разве нельзя быть православным и двигаться к небу, не вступая ни в брак, ни в монастырь?

 

Можно. Мы видим вокруг себя множество людей, не имеющих семьи (или потерявших ее), и не присоединившихся к монашеским общинам, которые дают нам образцы истинного Православия - и да благословит их Господь! И тем не менее наша аналогия остается справедливой: ведь она показывает нам именно судьбу в православном ее понимании, то есть план, замысел нормальной жизни человека. Ну а жизнь вне брака и вне монашества оказывается тем или иным отступлением от нормы, от стандарта.

 

Речь идет не о "дефекте" или "ущербности", а об особенных, неблагоприятных условиях жизни в результате гибели семьи (развода, раннего вдовства) или болезни, травмы. Господь помогает таким людям найти "нестандартное" решение для их жизненной ситуации, но это вовсе не значит, что все прочие могут следовать подобным примерам.

 

Жизнь вне брака и вне монашества по самой своей природе оказывается неустойчивой. Человек постоянно испытывает сомнения и недоумения: не открывается ли ему в очередном знакомстве шанс для создания семьи? не ведет его ли очередной житейский поворот к монашеству? В результате, по слову Писания, он "нетверд в путях своих". Задумал некто, например, деловое предприятие - и остановился в нерешительности: зачем мне материальное благополучие, если я буду монахом? Или взялась девушка помогать монастырю или приходу, а церковной жизни сторонится: я-де скоро выйду замуж, мне будет не до того...

 

Устойчивость же порождается верностью (а верность, заметьте, тождественна вере, и лингвистически, и по существу). Как бракосочетание, так и монашеский постриг, - это прежде всего и главным образом обет верности. Мы обязуемся хранить верность либо супругу, либо монашеской общине, но само обязательство дается не людям, а Господу. Христос лично присутствует при совершении таинства брака или пострижения (которое недаром также относят к числу церковных таинств) как гарант нерушимости нового союза. С Ним начинаем мы восхождение на вершину, одну из двух.

 

"Чем отличается ваше сестричество от женского монастыря?" -- спросили как-то о. Сергия (Рыбко). "Названием", - ответил он. "Нет, нет, шучу, конечно!.. У нас не производятся постриги - вот, наверное, главное отличие. А в остальном жизнь у нас вполне монашеская…" Получается, однако, что это не совсем шутка: ведь имя монастыря присваивается общине, члены которой пострижены в монашество... Характерно, что другой выдающийся автор, подписывающий свои работы инициалом "Игумен N.", тоже говорит о принципиальной разнице между монастырем и "православным общежитием для незамужних".

 

Надо ясно представлять себе это поистине главное отличие: ведь внешняя "вполне монашеская жизнь", вообще говоря, подходит для очень широкого диапазона жизненных условий, включая - с очевидной поправкой - и жизнь семейную. И недаром. Христос, Его благовестие, Его заповеди и Его спасение остаются теми же самыми как в монастыре, так и в семье.

 

Однажды наш Свято-Введенский монастырь в Иванове посетила некая важная дама по какому-то чисто хозяйственному делу. Провожая ее по территории, привратник коротко познакомил ее с монашеским укладом. "Да-а…" - со значением протянула она, демонстрируя свое глубокое понимание предмета, - "У вас тут монастырь, у вас грешить нельзя…" - "А что, разве у вас можно?" - отозвался привратник. Вышел конфуз.

 

Грешить нельзя нигде, никому, никогда. Это очень легко сказать и очень трудно выполнить. Если вы забыли, насколько это трудно, посмотрите на свой нательный (или монашеский, или священнический) крест: Бог, Творец и Судия вселенной принял ради этого от нас - своих созданий - позорную смерть. Освобождение от греха - сложный, долгий путь, который мы совершаем под Его водительством; именно он называется жизнь.

 

Направление жизненного пути одинаково для всех, но монашеские тропы проложены по-другому: где-то легче, где-то прямее, где-то короче… Бывает, впрочем, и наоборот: где монаху труднее всего, там мирянин (а вернее сказать, семьянин) пройдет без задержки. Много горького и грустного говорится в наше время о монастырях, но скажите, разве меньше претензий к современной семье? Как по вашему, что сегодня в лучшей форме - монашество или брак?? Не будем сводить счетов, а вспомним, что качество нашей жизни определяется тем, в какой мере мы следуем за Христом - в семье ли, в монастыре ли, безразлично.

 

Быть может, вы думаете, что критики монашества нарочито сгущают краски, говоря, например, о "насаждении дедовщины"? Для справки процитируем доклад о монастырской жизни на последнем Архиерейском Соборе (октябрь 2004 г.):

 

"Хочется обратить внимание на отношения старших и младших, и особенно в женских монастырях. Нередко это отношения не христианского единения и любви, а разобщенности по принципу - кто кем командует. Приводит это к нарочитому унижению младших, к возложению на них тяжелых физических трудов, никак не сообразуемых ни с возрастом, ни с телесной крепостью. Подобные отношения напоминают пресловутую армейскую 'дедовщину' и непременно должны вызывать незамедлительное вмешательство…"

 

Вмешательство, в самом деле, требуется повсюду: вразумить неразумных, неисправимым самодурам указать на дверь, наладить режим молитвы, труда и отдыха, сбалансировать самостоятельность, послушание и ответственность, перенести точку отсчета с настоятельской на храм, с кухни на библиотеку, а более всего ликвидировать пропасть между словом и делом - иными словами, уничтожить тяжелое, липкое и гнусное наследие лжи и лицемерия. Все это безусловно необходимо, но увы, не достаточно. Недостаточно для того, чтобы "православное общежитие для незамужних" стало святой обителью.

 

Монашеская вершина выше, а тропа круче. Хорошо бы, конечно, устроить идеальные условия жизни - да надежды на это немного. А нам надо следовать за Христом здесь и сейчас. Повторяя тему частых проповедей о. Амвросия (Юрасова) - как и о. Сергий (Рыбко), он возглавляет женскую общину, - Господь навряд ли спросит с нас за пересоленный суп, пропущенный поклон, недочитанный акафист или съеденную в среду сардинку. Но Он строго спросит за высокомерие и равнодушие к ближнему, за зло на языке и в сердце.

 

Чтобы избавиться от этого нашего "багажа", нам и приходится переносить всё то скверное и негодное, что не без нашей собственной вины происходит вокруг нас… Ничего особо удивительного в этом нет: следуя за Христом, мы из любого зла способны извлечь пользу - и наоборот, любое добро мы обращаем себе во вред, если следуем сатане.

 

Нам нравится - никуда от этого не денешься! - чтобы нас любили. Мы склонны всю нашу жизнь измерять такой меркой. Но евангельская мерка другая. Бог стал Человеком не для того, чтобы Его любили. Он пришел в наш мир чтобы любить нас, погибнуть за нас и даровать нам Воскресение. И если мы следуем Его путем, мы с неизбежностью должны уподобиться Ему и в этом.

 

Итак, внешние условия для монастыря хоть и важны, но второстепенны. Второстепенны, поскольку не служат самодовлеющей целью, и мы должны быть готовы к любым условиям. И важны в той мере, в какой они воздействуют на наше внутреннее устроение, на наше продвижение по маршруту в небо.

 

Интересно, что несколько десятилетий тому назад на другом конце земли внимательный и чуткий православный автор писал о том же самом в буквально тех же словах: "Православному монашеству по существу его чуждо такое понятие, как комфорт. Дело монаха - не давать себе послабления, жертвовать собой, и душою, и телом, ради чего-то высшего; но это в корне противоположно главному принципу современности, проистекающему из фантазии о легкой жизни на земле… Возможно перенять все внешние признаки самого чистого и возвышенного иночества… - причем исполнять это с ощущением внутреннего мира и гармонии - и при всем том не двигаться вперед ни на шаг. Возможно скрыть все свои неисцеленные страсти за фасадом формальных правил, не имея подлинной любви ко Христу и к ближнему. Это, пожалуй, самое коварное искушение для современного монаха, по вине холодного сердца и разума всего нашего поколения" (Иеромонах Серафим (Роуз). Предисловие к "Житиям Отцов" св. Григория Турского).

 

Нет сомнения, что мужская природа отличается от женской, что существует известное внутреннее различие между полами, в полном согласии с Писанием. Но можно ли видеть в женщине некую ущербность? Разумеется, нет. Каждому из двух полов свойственны свои особые дары, и женскому Господь сообщает их не в меньшей, а наверное в большей мере, чем мужскому: помимо жизненного опыта и данных антропологии, об этом свидетельствует наше почитание Пресвятой Богородицы. Надо надеяться, что Она поможет закусить язык хулителям женской природы.

 

Почему среди святых известно больше мужчин? По той простой причине, что их жизнь виднее, заметнее: цари, князья, воины, святители, пресвитеры, ученые, миссионеры… Женщина же проводит свой земной подвиг в тени, будь то семейный дом или монашеская келья. Я убежден, что святые жены и девы встречаются гораздо чаще мужчин, если учесть непрославленных святых, ихже имена весть Господь.

 

"Известно, что женщины плохо уживается друг с другом", - утверждает критики женского монашества, и совершенно зря. По опыту жизни, и в миру и в монастыре, мне известно противоположное. И наши монахини и послушницы, которых целый день не разлить водой, служат мне, священнику, молчаливым укором. А если кто-то ищет более объективных данных о мере добра в мужском и женском сердце, тот пускай ознакомится с уголовной статистикой и населением исправительных учреждений.

 

Кому много дано, с того многое спросится. С женщины многое спрашивается в жизни вообще, и в монашеской жизни особенно. Женская душа, нежная, впечатлительная и ранимая, больше страдает от зла, разлитого в мире. Она дальше стоит от святого алтаря Господня, а хозяйственно-административные упущения причиняют ей больше вреда и боли. Удивительно ли, что женские обители испытывают особенно острые болезни роста?...

 

Но не надо унывать. Ведь женщине - преимущественно по сравнению с мужчиной - дается тот дар, без которого невозможно восхождение ни на ту, ни на другую вершину небесного Эльбруса. Этот дар - любовь. Те, что забывают о нем, или пытаются без него обойтись, или даже просто не ценят этот дар, неизменно падают вниз, "и бысть падение их с шумом". Дай только Бог, чтобы они не увлекли за собой всех тех, кто был ими соблазнен и обманут.

 

В подтверждение тому - еще одна цитата из упомянутого доклада о монастырской жизни, подводящая итог нашему разговору: "Если к послушанию принуждают - это не может быть согласным с монашеской и церковной традицией. Насильно в Царство Небесное не затащишь. Не дисциплиной и даже не соблюдением устава созидается монастырское братство, а только любовью…"

 

Иеромонах Макарий, гор. Иваново

[Татиана. 1 983]

Как приходят в монастырь

 

Лучший вариант для вас - приехать в монастырь без формальностей, безо всяких драматических решений, на некоторое время (неделю, две, три, месяц...) пожить, помолиться, регулярно исповедоваться, причащаться Св. Даров, познакомиться с монастырской жизнью. Но надо правильно подготовиться к такому делу, иначе вас неизбежно ждут конфликты и разочарования. Потом можно повторить то же самое в другом монастыре, или там же, в другое время года. Тем самым вы приобретете бесценный опыт, и духовный, и практический, который поможет вам определить ваш дальнейший жизненный путь. Помните, что жизнь богаче написанных слов.

 

С собой обычно нужен только паспорт, одежда по погоде и немного денег. Вы едете в монастырь по существу в гости (или, понимая это внутри себя, на разведку): надо настроиться соответствующим образом, быть готовой ко всяким бытовым неудобствам. Попадется какая-нибудь "странная" соседка по гостинице или сотрудница по послушанию, скажут что-нибудь неуместное, обидят... Если человек уже мысленно "отдал" себя данному конкретному монастырю, для него это болезненный удар. А если он ощущает себя гостем (а ведь все мы в этой жизни, на этой земле, гости...), то ему всё гораздо проще.

 

Отсюда вывод, довольно простой, но для некоторых из нас трудновыполнимый: как можно меньше говорить (особенно о себе), как можно больше смотреть, слушать, думать и сопоставлять. Будут спрашивать: "Хотите ли быть монахиней?" - отвечайте всегда одно и то же: "Как Бог даст", - чтобы никто не ловил вас на слове и своя совесть была спокойна. Не исключено, что вас будут "агитировать" за монастырь, буквально "тащить", нажимая на болевые точки, - хотя это категорически запрещено Определением Синода от 28 декабря 1998 г... Что поделаешь? Просто надо быть к этому готовой.

 

Из брака - в монашество?

 

После 25 лет в браке я начал думать, не принять ли мне монашеский постриг. Моя жена несчастлива со мной - это твёрдо осознанный и принятый мною факт. Причина? Их тысячи! Да, я - несовершенен. Но что же поделаешь? Для чего-то Господь дал мне все мои качества?! Нельзя же прибавить своими усилиями себе росту на локоть.

 

Не надо прибавлять себе росту. Не для этого Господь дал вам жизнь, жену, детей. Едва ли не самая гнусная и губительная ложь безбожного мира - это "Какой я есть, таким я и буду". Какой я есть - таким я не буду никогда. Жизнь - не состояние, а процесс. Восхождение в гору, или соскальзывание с нее, смотря по направлению моей воли. Что во мне есть доброго и светлого, то я, благодаря Господа, буду в себе укреплять и развивать. Что есть во мне злого и темного, то я, с Божией помощью, буду в себе искоренять и уничтожать. Это называется покаяние. Это называется жизнь.

 

Не надо прибавлять себе росту. Надо прибавить в себе добра и убавить в себе греха. Этим все главное сказано. А выводы очень простые. Начиная с сегодняшнего дня посмотрите на себя другими глазами, глазами Христа. И исполняйте Его волю, здесь и сейчас, а не в фантастическом "постриге" или еще какой-то выдумке. Рядом с вами - живые люди, ваша жена и дети, которым вы можете сделать добро. Сделать их счастливыми: это, опять же, не состояние, а процесс. Каждый день, каждый час, посвятите тому, чтобы в чем-то, хотя бы в чем-то, сделать их счастливее, радостнее, ближе ко Христу. Дети, в силу их возраста, будут постепенно отходить от вас ("Оставит человек отца и мать...."), а жена, наоборот, приближаться к вам, по мере того, как вы будете преодолевать ошибки, грехи и заблуждения прошлого. Не останавливайтесь в этом благодатном подвиге!

 

Путей и способов - тысячи! Употребите здравый смысл и жизненный опыт, молитву и христианскую мудрость, чтобы выбрать наилучшие для вас, здесь и сейчас. Начинаем с себя самого. Начинаем сегодня же.

[Татиана. 1 983]

Самые простые

 

Это была настоящая редакция, со стеклянными дверями и перегородками, с постоянно гудящим принтером и разбросанными повсюду распечатками текстов, верстки, макетов книг и т. д. Необычным было одно: видеть в этой обстановке сестер в монашеских облачениях. Дело происходило в издательстве Свято-Елисаветинского монастыря в Минске. «Будь они без облачений, решил бы, что это обычные журналисты...» - пронеслось в голове. Но следующая мысль: «Нет-нет, они другие. По поведению на работе, может быть, и похожи на всех остальных, но внутренне - другие, особенные...» Вот только какие?

 

Мы вышли на улицу и сели в машину, чтобы ехать из издательства в монастырь. Старенькая иномарка темно-зеленого цвета - привет из середины 90-х, явно кем-то пожертвованная. Я, пожалуй впервые в жизни, ехал в машине с водителем-монахиней. Странное ощущение.

 

У матушки Иларии время от времени звонил мобильный телефон. «Как и у всякого нормального человека», - подумал я. Мать Илария - благочинная монастыря. Если пытаться искать мирскую аналогию - «главный администратор». Монахиня посетовала, что когда сторонние люди видят ее с мобильным телефоном, у них нередко возникает вопросы: мол, какие же вы тогда монахини, если пользуетесь мобильниками - как все? Вы же должны быть сосредоточены (читай - угрюмы), все время молиться (не поднимать глаз от пола), посвящать себя Богу (бегать от людей) и т. д.

- А как Вы относитесь к такого рода «претензиям»? - спросил я.

 

 

 

 

- Это своего рода стереотип. - ответила мать Илария. - Знаете, бывают искаженные представления о духовности. Некоторые почему-то думают, что чем выше и глуше монастырская стена, тем более духовны те, кто за ней прячутся. И чем более они нелюдимы и хмуры, тем сильнее их вера. Странно. Самые высокодуховные люди из тех, кого я встречала, были самыми простыми и самыми открытыми. Нормальными.

 

Монастырь в больнице

 

В маленькой деревянной церкви в честь свт. Нектария Эгинского на территории интерната для детей с особенностями психофизического развития еще не успели провести электричество. Мы пришли сюда вечером, когда было уже темно. Пришлось на ощупь искать свечи.

 

- Я часто с большой радостью вспоминаю нашу первую Литургию в этом храме с больными детишками из интерната, - рассказывает мать Иоанна. - Было утро, еще темновато, свечи держали сами дети. Поэтому всю службу свет в храме как будто дрожал...

 

 

 

 

В храмах Свято-Елисаветинской обители все - от росписи до скамеек - сделано «своими руками»: работниками мастерских монастыря

Вообще Свято-Елисаветинский монастырь «вырос» из сестричества милосердия, которое с конца 80-х под руководством протоиерея Андрея Лемешонка работало с больными в Республиканской клинической психиатрической больнице (РКПБ), психоневрологическом интернате № 3 (учреждения находятся по соседству). В 1998 году одна из сестер приняла монашеский постриг. А днем рождения монастыря считается 22 августа 1999 года, когда митрополит Филарет совершил постриг еще трех послушниц. Началось строительство храма в том же месте, рядом с РКПБ. Нечастый пример: монастырь появился, в сущности, на территории больницы. До сих пор у них есть общая стена.

 

Монахини никогда не переставали окормлять больных. И сестричество милосердия по-прежнему действует, в нем сегодня двести сестер. Их называют «белыми сестрами», а монахинь - «черными». И те, и другие бывают в отделениях чуть ли не каждый день. Журналистов туда, к сожалению, не пустили.

 

- Каково работать с больными детьми, которые вас, в сущности, не понимают? - спросил я.

- А с чего Вы взяли, что не понимают? - удивилась монахиня Марфа, старшая сестра по детскому интернату. - Они как раз понимают лучше остальных. Иногда понимают даже то, чего мне бы не хотелось...

- Это как?

- У меня был такой случай. Я шла по коридору в отделение и почему-то никак не могла сосредоточиться, прийти в нужное настроение. Отчего-то в голове крутились мысли о предстоящем ужине. Тут навстречу из палаты вышел мальчик и прямо ко мне обратился: «Обжора! Только о еде и думаешь...»

Матушка на секунду остановилась и добавила:

- Не случайно говорят, что такие люди ближе к Богу. Мы все только пытаемся туда двигаться, а их Господь уже к себе приблизил - и лишил их сердц? зла. Вдумайтесь, ведь именно таких людей часто называют убогими...

 

 

 

 

 

 

 

Идея создать подворье с обширным хозяйством выросла из необходимости дать работу бездомным

 

«То-то-шка!»

 

...А еще эти дети играют в спектаклях, которые с ними ставят сестры и братия монастыря под руководством заслуженного артиста Белоруссии Александра Ждановича..

 

- Однажды девочка, которая играла Тотошку в «Волшебнике Изумрудного города», совсем разболелась и не могла принять участие в очередном спектакле, - рассказал Александр. - На ее место пришлось поставить мальчика, который раньше не играл, но смотрел наши спектакли много раз и знал их наизусть. Правда, у него были проблемы с речью, поэтому мы договорились, что он будет просто выполнять все движения, без слов. Но девочка, с которой он играл сценку, во время спектакля по привычке обратилась к нему: «Как тебя зовут?» Мы ожидали неловкой паузы, но вдруг мальчик, который обычно говорил с большим трудом, очень четко и даже с интонацией ответил: «То-то-шка...»

 

Александр Жданович - один из ведущих актеров Национального академического драматического театра им. Горького. В его репертуаре сегодня одиннадцать спектаклей, в большинстве из них - центральные роли (например, Голубков в «Беге» Михаила Булгакова). А работа на телевидении в передаче «Калыханка», белорусском аналоге программы «Спокойной ночи, малыши», само собой, делает его любимцем детской аудитории. Вместе с супругой Людмилой он навещает больных детей в интернате и ставит с ними спектакли. Я не смог не спросить:

 

- Каково Вам заниматься «больничной самодеятельностью»?

 

- Вряд ли скажу что-то новое, но больные дети нужны нам, здоровым, не меньше, чем мы им. Это воспитание в себе любви и жертвенности. Да, со стороны это звучит сухо, но все меняется, когда в реальности погружаешься в общение с ними. Я поначалу сетовал (видимо, сказывалась привычка работы в профессиональном театре), что в детском интернате всё происходит неорганизованно: то репетиции есть, то нет, никогда не можешь быть уверенным, что получится сделать спектакль хорошо и в срок. Но со временем я стал понимать: чем хуже, тем лучше. В том смысле, что Господь управит сам, наша задача - честно выполнять свою работу. И когда в день премьеры ожидаешь провала, а спектакль вопреки всему проходит хорошо - вот тут-то и учишься по-настоящему доверять Богу.

 

 

 

 

 

 

 

Бомж - это образ мышления

 

На трудной заснеженной трассе старенький фыркающий «фольксваген» слушался сестру Ирину беспрекословно. Черные монашеские одеяния и тут плохо гармонировали с непринужденностью опытного водителя. Сестра везла нас из монастыря в деревню Лысая Гора, где находится монастырское подворье. По дороге рассказывала:

- Когда я стала нести послушание на подворье, было очень тяжело. Я даже плакала поначалу. Всё не понимала, как я буду управляться с такими сложными людьми?

«Сложные люди» - это бомжи, бывшие заключенные, наркоманы, алкоголики. Здесь их называют «братья». Они тут работают - занимаются обыкновенным физическим трудом. На подворье есть свое хозяйство: ферма, пасека и питомник для собак.

 

- Но постепенно я начала понимать, - продолжала сестра Ирина, - если пытаться из себя кого-то строить, что называется «ставить себя», они очень быстро тебя раскусывают. Особенно освободившиеся из тюрьмы: общаясь с надзирателями, они становятся очень тонкими психологами. С ними нужно быть просто нормальным человеком. Это действует, хоть и не сразу. Большинство из них вообще никогда не знали, каково это, когда к тебе относятся без злобы...

 

 

 

 

 

«Бомж - это не социальный статус, это образ жизни и образ мысли. Есть только один способ с этим бороться: приучать к труду. Долго и терпеливо. Этим мы и занимаемся»

 

Братья попадают на подворье через монастырь. Когда они приходят (а идти им обычно больше некуда), батюшка с ними беседует и предлагает им пожить на монастырском подворье. Там братья трудятся, молятся, исповедуются, причащаются. Собственно идея создать подворье с обширным хозяйством и выросла из необходимости как-то социализировать таких людей.

 

- Конечно, братья «срываются», - рассказывает сестра Ирина. - А бывает, что и просто уходят, кричат: «Отдайте мне мои вещи. Я сам буду жить, без вас!» Мне сразу хочется спросить: «Какие вещи? Ты же к нам весь оборванный пришел...» Но человек уходит бродяжничать, пить, а потом возвращается. Просит прощения, хочет обратно. Мы берем. И они потихоньку перевоспитываются.

Каждую субботу на подворье служится Литургия. Круглые сутки читается Псалтирь - каждый брат по часу. Устав тут, конечно, не монастырский, но утреннее и вечернее молитвенное правило - обязательно, а среда и пятница - постные дни.

 

 

 

 

- Бомж - это не социальный статус, это образ жизни и образ мышления. Вот с ним-то мы и боремся, - добавляет сестра Ирина.

- Как?

- Тут есть только один способ: приучать к труду. Долго и терпеливо.

Румяный мужчина лет тридцати, высокий и крепкий, с добрыми приветливыми глазами - это главный из братьев по ферме, где разводят свиней, коров, коз, лошадей. В брате чувствуется знание собственного дела. И нетрудно догадаться: чтобы следить за большим хозяйством, нужна железная хватка руководителя и, что уж говорить, «авторитет среди мужиков». А иные мужики, в силу «образа мысли», не самые надежные. Глядя на этого хозяйственника, я было подумал, что для устроения фермы решили позвать просто опытного руководителя со стороны.

 

 

 

 

 

Каждую субботу на подворье служится Литургия.

Круглые сутки читается псалтирь - каждый брат по часу.

Устав тут, конечно, не монастырский, но утреннее и вечернее молитвенное правило - обязательно, среда и пятница - постные дни

 

- Как он попал сюда? - спрашиваю мать Ирину.

- Он бывший наркоман.

В питомнике для собак трудится брат Александр. На первый взгляд, хмурый, неприветливый и малоразговорчивый. По рассказам, в пятнадцать лет ушел из дома и больше там не появлялся. Каким-то образом попал в Афганистан. После армии снились страшные сны: пошел на операцию взвод из двадцати человек, вернулись пятеро. Запил. Однажды оказался на подворье. Саше дали послушание следить за собаками, которых монахини к тому моменту завели для охраны подворья. Саша занялся по-мужски серьезно - и через несколько лет на подворье возник собственный питомник, где разводят азиатских овчарок. Три стены Сашиной комнаты заняты дипломами и медалями, которые монастырские собаки заняли на международных конкурсах. Глаза хмурого Саши загорелись, когда разговор зашел о его питомцах:

- У нас тут четыре интерчемпиона, то есть четыре овчарки, занявшие первые места на нескольких чемпионатах в разных странах.

Сегодня на подворье живут более ста братьев, но с виду оно кажется безлюдным. И не только потому что территория большая. Просто братья все постоянно «на послушаниях» - заняты работой на своих местах. Праздношатающимися их не увидишь. Чтобы как-то разнообразить жизнь на подворье, монахини с братьями ставят спектакли. Для постановки в этом году выбрали «Маленького принца».

 

 

 

 

Питомник, в котором сегодня разводят азиатских овчарок, когда-то начался с покупки одной собаки для охраны монастыря

 

Все свое

 

Эти фрески сделаны нашими мастерами... - рассказывала мать Илария, благочинная монастыря, в храме Державной иконы Божьей Матери.

- В смысле - вашими? - удивился я. Фрески были и вправду необычно красивые - чувствовалось, что работали профессионалы.

- Работниками нашей стенописной мастерской...

В другом храме монастыря похожий диалог повторился.

- Иконостас сделан нашими мастерами.

- То есть из вашей собственной мастерской?

- Да. Обратите внимание на лики первого иконостаса нашего монастыря. Можно видеть с какой простотой и даже детскостью выполнены иконы. Если сравнивать первые работы с иконами, которые пишутся сейчас в мастерской, то видно как совершенствуется труд наших иконописцев.

 

 

 

 

 

В монастырских делах принимают участие около двух тысяч человек. Монахинь из них - всего девяносто

Оказалось, что на сегодняшний день «свое» в монастыре действительно всё - здесь больше двадцати мастерских. Огромные паникадила для всех храмов обители сделали в монастырской кузнице и мастерской цветных металлов. Облачения для священников - совместная работа швейной, золотошвейной и вышивальной мастерских. Там же шьют и просто одежду для мирян - элегантную и одновременно подходящую для храма. Мастерская резьбы по дереву, столярная мастерская и позолотная мастерская делают иконостасы. Названия керамической, иконоокладной, переплетной и свечной мастерских говорят сами за себя. Стулья, столы, табуретки, скамейки, шкафы - словом, любая мебель в монастыре - продукты мебельной мастерской.

 

Рядом с воротами монастыря стоит деревянное двухэтажное кафе, по форме напоминающее мельницу. Я в шутку спросил:

- А этот теремок тоже ваши мастера построили своими руками?

Мне ответили совершенно серьезно:

- Конечно. Это чтобы паломники могли зайти перекусить...

Большинство продуктов в этом кафе - тоже собственного производства. Рядом - магазин. Там продается монастырское мясо, молоко, сало и т. д. Хотя тут и «все свое», сестры говорят, что смысл создания мастерских в помощи людям, а не в самообеспечении.

- Многие, кто трудятся в мастерских, не могут найти себе работу в современном обществе, - рассказала сестра Иоанна. - Некоторые из них находятся на реабилитации после длительного пребывания в психиатрической больнице. Именно с целью социальной адаптации людей и появился Дом трудолюбия - отдельный корпус, где сосредоточена основная часть мастерских. Примером тут послужил Дом трудолюбия, который создал святой праведный Иоанн Кронштадтский.

 

 

 

 

На подворье монастыря есть место и для культурной жизни

Начали с кассет

 

Несколько комнат под самой крышей, низкий потолок, деревянные стены, много компьютеров, железные кружки с горячим кофе на столе - в студии во имя святого исповедника Иоанна Воина царит атмосфера творческой лаборатории. Рабочий день - с десяти, но сотрудники приходят в девять - каждое утро начинается с акафиста небесному покровителю. Здесь производят аудиозаписи, снимают документальные и художественные фильмы и недавно начали рисовать мультфильмы.

 

- Будем стараться делать душеполезные мультфильмы для детей, - рассказал один из сотрудников.

- Главное, не переборщить с назидательностью, - аккуратно заметил я.

- Это точно. Когда мы обсуждали в своем коллективе сценарий нашего первого мультфильма, кто-то сказал, что получается даже «слишком не-назидательно». И слава Богу!

Первая аудиопродукция собственного производства появилась в Свято-Елисаветинском монастыре еще в эпоху аудиокассет. Вышло вот как. Уже много лет в обители еженедельно проходят беседы отца Андрея Лемешонка с прихожанами. В притворе выставляются скамейки, он превращается фактически в лекторий со всеми необходимыми атрибутами популярной лекции: записки с вопросами, опоздавшие гости, не успевшие занять сидячие места, но готовые три часа провести на ногах, лишь бы слышать, о чем сегодня будет говорить батюшка. Тему беседы выбирает сам отец Андрей. Публика здесь своя, и начинает отец Андрей без предисловия:

- Как человеку понять другого человека? Это не так-то просто...

Видно, что прихожане включаются в его ритм моментально.

- И все же в храме помещается ограниченное количество людей, - рассказывают сотрудники монастырской студии. - А сестрам очень хотелось делиться проповедями своего духовника с как можно большим количеством людей. Решили записывать их на кассеты, а затем тиражировать и распространять.

 

Эта практика существует по сей день. Только теперь вместо кассет - компакт-диски в красивой упаковке, а вместо небольшого аудиопроигрывателя с функцией записи - целая студия. И помимо проповедей и аудиокниг духовного содержания, в ней озвучивают мультики, пишут радиоспектакли, недавно записали большой монастырский хор. Про его руководителя, знаменитого регента Ирину Денисову (с 2009 года - монахиня Иулиания), силами той же студии сняли документальный фильм «Инокиня». Картина получил премию на Минском кинофестивале «Листопад-2010».

 

 

 

 

«...Часто думают, что чем более верующие люди нелюдимы и хмуры, тем сильнее их вера. Странно.Самые высокодуховные люди из тех, кого я встречала, были самыми простыми и самыми открытыми»

Без бизнес-плана

 

Пример студии во имя св. Иоанна Воина - показательный. В том смысле, что студия возникла сама собой, по обстоятельствам. Никто не садился прописывать концепцию и бизнес-план, не искал спонсоров и не изучал целевую аудиторию. «Просто нельзя не заниматься просвещением», - решили сестры. Начали с малого, выросли до большого. По той же матрице возникало и росло каждое монастырское дело. Эта матрица именно такая: «Есть вещи, которые нельзя не делать». Монахини рассуждают так:

- Никто не планировал создавать православную общину для бомжей, зэков и алкоголиков на подворье монастыря. Но эти люди есть, и они приходят в монастырь за помощью. Если Бог привел такого человека на порог храма, то как же мы можем его прогонять? Значит, нельзя не помочь.

- Никто не планировал, что у православной общины на подворье появится ферма. Просто люди стали приходить чаще, община росла. Значит, им нельзя не предложить работу. Так появилась ферма.

- Никто не планировал создавать мастерские. Но это неплохой способ трудоустроить тех, кто не хочет или не смог найти себя в светских компаниях и фирмах. Значит, мастерские нельзя не создавать.

 

И тут я понял: ритм жизни монахини в монастыре может совпадать с ритмом жизни сотрудника какой-нибудь светской компании - большая ответственность, много обязанностей, постоянно возникающие новые задачи... Но это только внешнее сходство. Потому что содержательно это две жизни - принципиально разные. То, что я увидел в Свято-Елисаветинской обители, убедило меня вот в чем: если менеджер обычной светской компании работает для себя, то сестры - существуя в том же ритме - для других. И, возможно, только когда пытаешься системно - как в монастыре - ставить на первое место не себя, начинаешь понимать: есть вещи, которые нельзя не делать.

 

http://www.foma.ru/article/index.php?news=5280

[Татиана. 1 983]

"Никогда никого не зли, и никогда ни на кого не злись!"

 

 

 

При храме Покрова Пресвятой Богородицы в Дедовичах вместе с отцом-настоятелем архимандритом Павлом служат несемейные священники, проживают и несут различные послушания в храме и по хозяйству старицы-монахини, послушники и послушницы, труженики и труженицы, общим числом более тридцати человек. Это настоящая Покровская обитель.

 

Монахини - старицы Покровской обители архимандрита Павла живут в обычных квартирах коммунального дома рядом с церковью. На двери их келий приклеена бумажка с текстом: "Никогда никого не зли, и никогда ни на кого не злись!" И правда, в матушках было много-много доброты, что редко встретишь в обычных женских монастырях. Самой молодой монахине, наверное, лет восемьдесят. Тогда в наш приезд тяжело отходила монахиня Нонна, ей было за девяносто, она и преставилась ко Господу на Светлой седмице. Поговорили мы немного и со схимонахиней Антонией, она отошла ко Господу пред своим отцом-настоятелем. Мне же остается только поминать этих удивительных наших православных.

р.Б. Наталья

 

О схимонахине обители Антонии отец Павел рассказал: "Она родом из глубоко верующей семьи тружеников, ставропольских казаков, за что отец был выслан вместе с семьей и в жутких условиях, в ссылке, помер от голода. Мать Антония тогда была девушкой Матреной. Вернулась она вместе с мамой в Ставрополье, тянула своих сестер и братьев, поступила в монастырь и воспитывалась затем под влиянием тетки-монахини. Я встретился с матушкой Антонией, когда был солдатом и служил в Новосибирске. Тогда приехал на Новосибирскую кафедру архиепископ Павел (Голышев), и вместе с Владыкой приехала повариха, которая перешла к нему от покойного митрополита Антония из Ставрополя. Была она высокого роста, с такой казацкой здоровой выпрямкой, труженица, многие вспоминают до сих пор ее красивые вкусные столы.

 

Она сама говорит, что любовь к людям можно передать и через обед. Она всех любит. Помню, моя мама, когда я стал монахом, очень отрицательно относилась к монашествующим, считая, что они ввели меня в заблуждение, она хотела иметь внуков, но когда она познакомилась с матушкой Антонией, то сказала: "Я видела истинную монахиню" - так у моей мамы изменилось в корне отношение к монашествующим. Когда Владыка Павел уехал за границу, матушка Антония переехала ко мне в Белую, и с тех пор она со мной. Вокруг нее стали собираться старые девы, потом появились монахини не из дев, а из вдов, и в настоящее время у меня около десяти монашествующих матушек. У нас не зарегистрирован официально монастырь, пусть его Господь регистрирует, а не органы власти. Но наш приход Дедовичский носит обительный характер, потому что у нас нет белого духовенства, нет женатых батюшек - все безбрачные".

 

Схимонахине Антонии 93 года. Она уверена, что путь монашества - спасительный, потому что это прямой путь к Господу. Мать Антония немного поговорила с нами, и в ее словах чувствовалась огромная сила, которая все еще есть в этой старой монахине:

 

"Господь даже намерения принимает. В монашестве трудятся для души, но это великий труд. Трудно себя обуздывать, смиряться и все принимать. Чтобы не говорили тебе, ответ может быть только один - "простите меня, я такая есть". Никакой гордости быть не должно - в этом и спасение, это и есть путь монашенки. Старались спастись, поэтому все терпели и биения, и гонения. И больше молчания, сокрушаться о себе. Трудиться надо, не лениться, я вот сейчас такая стала, ничего не делаю.

 

Моих отца с матерью выслали в 30-е годы из Ставрополья на Урал, потом вернулись, ничего не было, и мы стали домработницами. Владыка у нас был Ставропольский Антоний, я у него двадцать лет прожила с 1943 года. Мне тогда было около тридцати лет. А когда Владыка Павел (Голышев) постригал меня в монашество, дал мне имя Владыки - Антония. Вот так всю жизнь я и не выходила из ворот архиерейских, всю жизнь у Архиереев прожила, день и ночь трудилась. Служила у Владыки Павла в Новосибирске девять лет, потом в Вологде, оттуда он ушел на покой. Любила трудиться, любила чистоту и порядок. У Владыки надо много работать. У нас сейчас в храме порядок, нигде такого порядка нет. Спасибо отцу Димитрию и архимандриту Павлу.

 

Владыка Павел очень благородный, чтобы он накричал - этого никогда не было. Большие гонения выдержал. Ни один святитель не миновал скорбей: святитель Иоанн Златоуст, Василий Великий, Григорий Богослов - все они страдали. Когда нападет на меня уныние, терпение кончается, думаю, Господи, а ведь они же как страдали! Найди такого человека, чтобы он не переживал, это только безбожник так может жить, и то они переживают по-своему.

 

С отцом Павлом мы рядом более сорока лет, он еще в армии был, когда я у Владыки Павла служила, служил в Академгородке, под Новосибирском, в воинской части, а в воскресение приезжал в город, в церковь, читал Шестопсалмие. Владыка заметил, что мальчонка к Церкви прибивается, и его приголубил. Он, как закончил службу, прямо к Владыке Павлу пришел, и вот мы всю жизнь дальше вместе с отцом Павлом, с архимандритом.

 

Брань духовная сильная, даже у старцев, поэтому надо безпрестанно просить и молиться: "Матерь Божия, дай терпения!" Без искушений нельзя, Господь их посылает для нашего спасения. Не будет искушений, будет все благо - мы не спасемся. Иисусова молитва - самая великая. Все мы читаем и Евангелие, и Псалтирь, и правило, и канончики вычитываем, а пока ходишь, все время с "Господи, помилуй!" - враг этого особенно не любит, отскакивает, когда ее читаешь.

 

Раньше все в комсомол спешили, все, а ко Господу не идем. Как так? В комсомол - все, а к Господу?"

 

Матушка Евфросиния из Великих Лук, пострижена три года назад в Покровской обители, постригал отец Павел. Говорит: "Рада, что я теперь здесь. А жизнь прошлую вспоминать страшно: столько работала в колхозе, что сейчас сама себе удивляюсь, как так можно было. Помню, была в Себеже на Покров Божией Матери, у меня там внучка живет, и тут меня как кто-то толкнул, думаю, надо сюда ехать в Дедовичи в Покровский храм. Приехала, так тут и осталась, потому что сына похоронила, дочка была - утонула в семь лет. Мне здесь очень хорошо, работы много, но по грехам своим, я должна еще больше трудиться".

 

Навестили мы и монахиню Херувиму из Болчино, матушке 91 год. Она, в основном, лежит, но нам сказала несколько слов: "Когда ушла на пенсию, говорю: "Господи! Помоги мне, день и ночь работала, больше не хочу". И Господь дал при храме Троицком работать в Болчино. Слава Богу за все!" Здесь, в Покровской обители мать Херувима на покое, есть уход, ее тут любят, она может прийти в храм и помолиться. У каждой монахини своя келья-комната. Очень помогает старицам певчая Ирина, и как все успевает эта добрая женщина!

 

Матушка Евпраксия тоже еще работает: сыр делает, творог, просфоры печет. У нее много работы, но большая печаль о детях и внуках: не ходят в храм. Матушка плачет.

 

О монашествующих архимандрит Павел сказал: "Я знал монахинь из закрытых властью монастырей, которые жили в миру и совершали полный круг монашеского правила со всеми вычитками, у них были книги. Знал своего дедушку, который жил с бабушкой, у него была дочь, моя мама, но как только он вышел на пенсию, ежедневно выполнял все правило: утром рано вставал, совершал полунощницу, потом вычитывал утреню, вычитывал часы, справлялся с домашними делами, далее вычитывал несколько кафизм Псалтири, обязательно читал один - два акафиста - и это ежедневно.

 

Есть "молитва воли", когда человек себя заставляет молиться и воспитывает себя в молитвенном духе, а есть молитва любви. В теперешнее время современные монахини совершают молитву воли, боясь пропустить хотя бы один тропарь. Она закончит молитвенное правило, но никто и близко не подойди, потому что там такое зло, такое самомнение, что она святая, а все вокруг нее грешные, ведь они не молятся так, как она.

 

И есть другие, которые трудятся и совершают молитву любви. Вот матушка Антония рассказывала: "бывало, один поклон через всю койку", потому что не хватало на большее сил. Но то, что она делала, работая для Владыки и монахинь - это и выше поста, и молитвы. Мать Антония у нас личность, наш Владыка Евсевий ее любит и почитает. Когда Архиерей наш приезжает в Дедовичи, все монашенки выстраиваются, и он с каждой поговорит. Владыка понимает, что у нас здесь пристань для людей, жаждущих спасения. У нас есть планы расширяться, а для спасения возраста не существуют, и я знаю, что есть молодые лучше старых, и есть старые лучше молодых. Есть девственницы гордые и злые, а есть несчастливые в семейной жизни, но добрые и милостивые к людям. Самое главное: милости хочу, а не жертвы".

[Татиана. 1 983]

"Люта зима, но сладок Рай"

 

 

Всему Православному миру известен Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь, не перестающий творить молитву почти шестьсот лет. Ныне в Псковской епархии восстанавливаются сразу несколько монастырей: открыты Успенский Святогорский, Рождества Богородицы Снетогорский монастырь, Спасо-Преображенский Мирожский, Свято-Введенский монастырь, Спасо-Казанский в Острове, Благовещенская Никандрова пустынь, Спасо-Елеазаровская обитель, возрождается Свято-Троицкий Творожковский женский монастырь.

Монастырские трудники, путешествующие по российским монастырям в поисках своего места для молитвы, на вопрос "Почему в монастырь?" обычно отвечают: "Спасаться." Это слово "спасаться" произносится сейчас часто, но не все понимают его смысл. Спасаться - значит, освобождаться от своих грехов в сугубой молитве и посте, жить по Закону в надежде "на добрый ответ на Страшном Суде". Спасение есть жизнь вечная, и эта вечность наступит для каждого из нас по физической смерти, но не все встанут одесную Господа нашего, кто-то обречет себя на вечные муки. А спроси любого: хочешь вечно мучиться? Никто не ответит утвердительно, кроме неумного шутника и неверующего человека, для которого нет ни Рая, ни ада. Спрашиваем ли мы себя, куда был изгнан из Рая первый Человек, и где мы оказались после грехопадения? И почему нас так тянет в потерянный Рай, который у каждого свой: у кого монастырская ограда, а у кого - Канарские острова.

 

Некоторых, кто хочет начать монастырскую жизнь, останавливает известная истина: не все в миру могут пропасть, и не все в монастырях спасутся. Принять подвиг иночества - выбор сложный, да и не для всех этот Ангельский чин монашества. В Творожковский монастырь, как и в любой другой во время Великого поста, хотелось съездить помолиться. В городе это сложнее, город отвлекает и соблазняет, поэтому выбор пал на маленький псковский монастырь, восстающий из пепла в стругокрасненской глуши Псковской земли. Творожковская обитель, когда я там трудилась несколько дней Великого поста, была общиной, в которой жили послушницы под руководством своей матушки Варвары. После моего отъезда состоялся постриг, появились в Творожкове монахини и инокини, а затем Владыка Евевий благословил быть монастырю. Собственно, и в XIX столетии этот монастырь начинался как женская община, основанная трудами Ангелины фон Розен.

 

Хотелось тогда спросить про многое и узнать у начальницы общины матушки Варвары, зная, что не все вопросы имеют ответ и тайны монастырской жизни - не для всех. Но я спрашивала монахиню для того, чтобы дать хоть некоторое понимание монастырской жизни будущим трудникам, как можно потрудиться в монастыре, молиться и работать без принятия пострига и обета послушничества.

 

Но случилось недоразумение, одна православная с ревностью не по разуму, передала матушке Варваре наш текст, видимо, с определенными комментариями и настроением, и монахиня приехала ко мне в очень болезненном состоянии, переживая за написанное мной. Но такие тексты пишутся не для священства, не для духовенства, не для монашествующих, а для тех, кто только делает первые шаги в вере, в этом безграничном пространстве, которое являет собой Православие. Этот текст, составленный из разговоров с матушкой Варварой, дай Бог ей милости Божьей, если жива, и личными наблюдениями я и представляю на ваш суд. Только замечу, что Творожковский монастырь восстанавливался из руин, сейчас это прекрасная обитель. Если приедете туда поработать во Славу Божию, не пожалеете, как не пожалела и я, несмотря на такое искушение.

р.Б. Наталья

 

 

О трудниках и послушниках

Некоторые считают, что хорошо начинать монастырскую жизнь там, где еще ничего нет. А другие по-другому думают: поживут недельку - другую у нас и говорят: "Матушка, я поеду, здесь мне не нравится, нет никаких условий" - и уезжают. И я всегда печалились, но когда рассказала об этом батюшке отцу Вениамину, что горюю - матушки уезжают, то он мне сказал: "Так нужно. Сквозь сито будут проходить, и останутся только те, которые придут в монастырь, зная зачем. Не просто так, а знают, останутся те, кто пришли спасать свою душу. Так что не печальтесь, придут и останутся".

 

И, слава Богу, вот уже четырнадцать сестер. Господь Сам приводит в монастырь того, кого нужно. И я теперь не печалуюсь, а просто жду: проходит какое-то время, и говорят: "Матушка, я приехала к вам и хочу пожить". Самое главное - надо приехать сюда с чистым сердцем и желанием помочь монастырю, чем можно помочь по силе возможности. Если хорошее здоровье, летом нам очень нужен труд физический, на огороде, покопать, пополоть, посадить, поработать на земле. Если человек не может по состоянию здоровья, можно на кухне поработать, у нас не всегда повар постоянный, а там всегда нужна помощь: монастырь восстанавливается - надо кормить рабочих.

 

Есть уборка, мы много стираем, люди приезжают, белье приходится менять часто - работа есть всегда. Нам нужен водитель, транспорт есть, а шофера не найти. Матушки наши трудятся: одна с курочками, надо кормить их, убирать, чтобы все было сухо, иначе яиц нам к Пасхе не видать. На скотном дворе у нас три телки, корова, две козы, тоже надо присматривать, убирать, доить и там помогать надо нашей матушке Наташе. Она очень хорошая, трудолюбивая, все на ней: и работа в хлеву, и дойка, и переработка. Успевает только на утреннее и вечернее правило: уходит доить - идет молитва или нет, и потом сама молится.

 

 

В монастыре такой закон, если человек приехал к нам потрудиться, он не должен гнушаться никакой работы. Не выбирать, не отказываться от работы. В монастырь приезжают, чтобы что-то сделать доброе для монастыря, а, значит, для Господа Бога. Если дал человек копейку в монастырь - это все ему засчитается, так же и труд, если потрудились во славу Божию - ведь в монастыре нет платы за труд. У Господа Бога ничего не пропадает, вот будем отвечать на том Суде, и это зачтется. Наш Ангел - хранитель все доброе учитывает, как и все плохое учитывает враг рода человеческого. Если кто-то приезжает, мы всегда принимаем с радостью.

 

 

Стройка

Идут работы в восстановленном Свято-Троицком храме. Строится келейный корпус на 60 монахинь, и наши матушки переселятся туда, а домики, где они сейчас живут, освободятся, и мы сможем их использовать только под жилье для трудниц. У нас и гостиница строится монастырская на берегу озера. Мы бы в прошлом году закончили келейный корпус, но туго пока с деньгами: ждем, кто-то поможет, чтобы мы могли это дело до конца довести, уже все основные дорогие работы сделаны, отопление проведено. Пока мы обходимся своими силами, но матушки должны молиться, а приходиться много работать, так что надеемся, что в будущем у нас будет больше паломников, и они смогут нам помочь.

 

 

Монастырские правила

Когда человек приезжает в монастырь потрудиться, ему нужно благословиться у настоятельницы, чтобы получить благословение на работу. Без Божьего благословения в монастыре ничего не делается. В монастыре нет своей воли: мало ли чего вы хотите сделать, вы должны делать только то, на что вас благословили, остальное все не ваше дело. Каждому дается послушание, и оно выполняется, поэтому все четко делается и есть порядок: кто-то молится, кто-то идет на послушание, но надо знать, что послушание выше поста и молитвы. И если не были на службе, но были на послушании, то не меньше заработали тех, кто был на службе. Это монастырь, и если каждый будет делать по своей воле, не будет порядка, не будет ничего. Молитва без благословения, работа без благословения - Господь не принимает такого подвига. Если вы, например, пойдете копать, чтобы что-то посадить без благословения - это никому не пойдет на пользу: ни вам, ни монастырю. В монастырях все имеют свои послушания, а своя воля остается за воротами монастыря.

 

 

О молитве

Есть келейное правило, которое дает батюшка, разное - послушнице, инокине и монахине. Правило в течение дня должно быть выполнено, кроме этого, есть общая молитва - утром в семь часов мы должны быть на молитве в храме и до часу дня, иногда до двух. В пять ужин, в шесть стоим на молитве. Вечером - малое повечерие в будние дни, в выходные и праздничные - Великое повечерие до девяти вечера. Каждый день, кроме Великого поста, мы в храме иконы Божией Матери "Всех скорбящих радость" читаем акафист по благословению нашего духовника батюшки Вениамина. На акафисте молимся за тех, кто нас просит поминать. Читается Псалтырь после утренней молитвы, у нас тетради помянников: всех поминаем, кто заказывает монастырское поминание, и не только. Вечерняя молитва заканчивается Крестным ходом, каждый вечер мы идем с иконами вокруг наших храмов, потом совершаем Чин прощения и расходимся по кельям. Кто-то еще молится, а кто устанет - ляжет спать. Летом мы только в двенадцать приходим домой, трудимся, ложимся поздно.

 

 

О монастырском труде

Самое главное, когда человек трудится в монастыре, чтобы не было никакого ропота. А если трудится и ропщет: то не так, это не эдак, тяжело, устала - от такой работы один грех. Трудиться надо без ропота, и благодарить Господа за все: Слава Богу, я выполняю работу, которая нужна Господу, и я с радостью ее выполняю. Чтобы не было никакой обиды в душе. Этим работа в монастыре отличается от мирской, ее нельзя бросить, на нее нельзя роптать, ее нужно делать с радостью и молитвой.

 

 

Тонкости брани

Лукавый в монастырской жизни очень мучает: жил человек в миру, как хотел, а потом пришел в монастырь молиться, и враг рода человеческого старается вывести из монастыря помыслами: "И зачем мне это надо? зачем я сюда приехала?" И в этом борьба наша внутренняя, молитвенное сопротивление. Не будет внутренней борьбы, он выведет из монастыря и победит человека. Цель лукавого - только бы лишь человек ушел из монастыря.

 

Поэтому, если пришел в монастырь, надо очень следить за своим сердцем - что там. И если там брань, и ты не можешь ее перебороть, то лучше уйти, потому что греха будет больше. Но если не уходить из монастыря и оставаться в печали, роптать и жаловаться, то пользы не будет человеку в монастыре, а душу погубить можно. Все здесь надо делать с радостью, все в монастыре не просто, поэтому важно понимать, что монастырь общежительный, сюда пришли разные люди, с мира, с разными характерами, с разными взглядами на жизнь - на все, и важно найти общий язык с чужими людьми, чтобы стать родными.

 

Есть такой момент: люди приезжают, казалось бы, верующие и знают, зачем приехали, но характеры разные, да еще в каждом из нас сидит маленький бесенок, а, может, и большой, только у одного он молчит, а у другого выступает. Поэтому в монастыре надо принимать людей такими, какие они есть, к ним надо приспосабливаться, даже если это тяжело, надо всех принимать и любить. А ведь у нас у каждого гордыня, самолюбие, замечаний не переносим, поэтому надо самому себе говорить: я еще хуже, Слава Богу. И чтобы люди здесь вместе трудились, жили, молились, славили Бога - нужен мир - вот вся суть монастыря. Без мира ничего не получится, если мы начнем творить свою волю и доказывать свою правду, никакого монастыря, а будет базар.

 

 

Особенности поведения

В монастыре есть только два слова: "простите" и "благословите", в монастыре очень важно молчание. Когда матушки новые приходят к нам, я сразу предупреждаю: никому ничего о себе не рассказывать. Если ты не будешь рассказывать, тебе не будут задавать никаких вопросов, а начнешь рассказывать, посыпятся вопросы: а как, а почему - вот уже и разговоры начались, личные отношения, потом ссоры. Как можно больше надо молчать, молчание в монастыре - золото.

 

Если в миру молчаливых людей опасаются, то в монастыре, когда человек молчит - это правильно. Нам полезно послушание и смирение, надо меньше разговаривать, интересоваться чужими делами. Любопытство в монастыре исключено: зачем она пришла, почему она пришла? - это ее личное дело, об этом знает батюшка, если она ему рассказала, а послушницам не надо рассказывать, что будет лучше для всех. В монастыре надо творить постоянно Иисусову молитву, а если человек будет занят разговором, какая может быть молитва? Личного времени на молитву мало, и ее нужно всегда творить во время работы: делаешь дело и читай молитву про себя, а если мы будем говорить, разговаривать, день прошел - молитвы нет. Когда мы вместе делаем работу, мы читаем вслух по очереди молитвы, а когда работаешь один - читаешь про себя. За трапезой в монастырях принято читать Жития, или проповедь на праздник, и мы подбираем для этого ту литературу, которая полезна для нас в настоящее время.

 

 

Об Уставе

В каждом монастыре свой монастырский Устав, у нас Устав матушки Ангелины. Вносим какие-то свои изменения, но придерживаемся ее Устава: сколько молиться, сколько работать. В монастыре главное - молиться за весь мир, и без молитвы нельзя. Монастыри - последняя преграда злу на земле, они удерживают мир. Духовная работа в монастыре - на священнике. Наш батюшка отец Вениамин сейчас болеет, и мы просто страдаем, когда его нет. У матушек накапливаются духовные проблемы, и важно с батюшкой поговорить, чтобы он разрешил. Я зачастую с ним советуюсь, и он помогает мне в решении моих трудных вопросов, и не только духовной жизни, я получаю от него хороший положительный или отрицательный ответ. Без батюшки в монастыре нельзя. А отца Вениамина нам отец Николай с Залита напророчил, когда отец Вениамин у него бывал, батюшка однажды почему-то сказал о Творожковском монастыре: "Будут звонить колокола. - А отец Вениамин ему и говорит: "Батюшка, да Вы что, там одни развалины, откуда там монастырь? - И он ответил: Будет, будет". Вот теперь у нас возрождается монастырь, и отец Вениамин здесь служит, как и говорил отец Николай.

 

 

Матушка Варвара

 

Как пришла в монастырь? Господь привел. Отец, сколько помню, за стол без "Отче наш" не садился, в доме жили с Богом. Но у меня была трудная и долгая дорога, и только потом поняла, к чему все это было, вся моя жизнь, а страха и сомнения не испытывала: идти или не идти в монастырь. Идти. Господь Сам ведет всех разными путями, кого-то тяжелой дорогой, кого-то легкой. Но не бывает так - сел в автобус и приехал в монастырь: "Возьмите меня" - трудный путь сейчас до монастыря.

 

Когда меня Господь привел, во мне не было ни на йоту никакого сомнения. Сейчас я прихожу к нашему храму и у меня одна мысль: "Господи, какое счастье, что я могу каждый день и каждый вечер приложиться к святыньке, к иконочкам, услышать молитву. Как меня Господь такую грешницу привел, как мне Его благодарить? Какое счастье, что я ушла из мира." И с такой мыслью я живу в монастыре. Господь помогает спасаться, нам надо просто самим хотеть и верить, что Он нас спасет и с этой мыслью жить. Но думать о смерти надо каждый день: а что, если я сегодня умру, каким предстану пред Господом? Надо все время Господа просить о прощении наших грехов и с этим жить, и с этим умирать".

 

Вместо болящего отца Вениамина вел службы в Творожковском монастыре иеромонах Псково-Печерского монастыря отец Феофил, постриженный десять лет назад на Сорок мучеников (один из Сорока звался Феофилом). В солнечной тишине храма вслушиваешься в тихие слова проповеди монаха. Отец Феофил говорит о замерзших на льду озера в Севастии мучениках, поставленных перед выбором: угодить телу, отказавшись от Бога, или угодить душе.

 

Каждый человек стоит перед этим выбором, но часто делает его в пользу той бани, которая ждала капподокийцев - христиан на берегу озера. Этот выбор между душой и телом всегда внутри тебя, и в монастыре он незримо и твердо руководит твоей жизнью. Монастырские послушницы с разными судьбами, но при всей внешней благости, тихой и долгой молитве, общем труде, бывает такое состояние, как призналась одна сестра, когда будто с тебя живой сдирают кожу. Лед севастийского озера с ними, и выбор постоянен: люта зима, но сладок Рай.

 

Сегодня Творожково хранит свои предания и творит новые. Рассказывают о ревностном служении основательницы Творожковской обители матушке Ангелине, которая вела абсолютно аскетический образ жизни и спала не раздеваясь. Мать игуменья Ангелина упокоилась у стен Свято-Троицкого Собора. Ныне стругокрасненцы рассказывают, как видели три золотых луча на небе, которые слились в один и взмыли вверх, видели и крест, сияющий в монастырском небе, а старая учительница рассказывала, как пришла однажды со своими учениками в разрушенный Свято-Троицкий Собор и явственно все услышали, доносившееся из подцерковья печальное пение, будто стонал и плакал кто-то. Пришлось уговаривать детей, чтобы никому не рассказывали, а то уволят с работы учительницу за такое путешествие по монастырским развалинам. Монастырь был закрыт коммунистами в конце двадцатых годов, а его насельницы, кто - высланы в Сибирь, кто - замучены. И вот возрождается Свято-Троицкая обитель, которой немногим больше ста лет, с Божией помощью и людской, по благословению Архиепископа Псковского и Великолукского Евсевия.

 

 

Вместе с матушкой Варварой и сестрами мы идем в Крестном ходу после повечерия по тропинке в снегу, средь монастырской тишины и безмолвных ярких звезд ночного неба, а впереди тихонько с крестом следует отец Феофил. Мы идем с сестрами в морозный вечер вокруг монастырских храмов с иконами и молитвенным песнопением Божией Матери "Всех скорбящих Радосте, обидимых заступнице, алчущих питательнице, странных утешение, обуреваемых пристанище, больных посещение, немощных покрове и заступнице" и поем: "Радуйся, Радосте наша! Покрый нас от всякого зла честным твоим омофором".

Однажды, как рассказали сестры, пришли после Крестного хода и увидели, как просветлела темная икона "Всех скорбящих Радосте", подаренная монастырю Владыкой Евсевием.

 

В Творожковском монастыре синеют сугробы, воздух чист и звонок, то тут, то там мелькают черные одежды сестер, а небо синее - синее. Март на дворе, сестры, по традиции, пекут "жаворонков" на Сорок мучеников. Отец Феофил тоже попытался слепить птичку, но вместо жаворонка у батюшки получился голубь.

 

А как красиво в этих местах, если бы вы только видели!

[sasha 3 426]

Архиепископ Марк о жизни, Церкви и пастырстве цитата: " – Возможно ли мирянину жить сегодня строгой аскетической жизнью?– Я убежден, все всегда возможно: если человек хочет, то он может жить аскетической жизнью. Но если он считает любое напряжение тяжелым, он просто будет подавлен любой попыткой аскетического подхода к жизни. Каноны и правила Церкви не были составлены для какого-то ограниченного отрезка времени. Они не имеют исторических пределов. А значит, в любых условиях можно найти уголок, в котором можно или подвизаться, или потерять все. Можно быть христианином, а можно и впасть в ересь, если не подходить к своему призванию сознательно и целенаправленно."

 

Уважаемые форумчане, а что думаете вы о возможности мирянину жить строгой аскетической жизнью в миру? какие могут быть сложности? и какая по вашему мера этой строгой аскетичности?

 

 

[Гость 1 058]

Уважаемые форумчане, а что думаете вы о возможности мирянину жить строгой аскетической жизнью в миру? какие могут быть сложности? и какая по вашему мера этой строгой аскетичности?

 

можно ли жить - наверное нет, хотя наверняка есть исключения; почему нельзя - слишком велика зависимость от мира: пропитание, одежда, дом где жить...за все нужно платить деньги, а достать их можно только работая..то есть мы зависим от мира, а аскетизм требует отречения от него...отрекшись мы просто не выживем..хотя это не значит, что мы не можем подвизаться и делать усилия, к чему мы, в принципе, все и призваны.

 

 

[sasha 3 426]

почему нельзя - слишком велика зависимость от мира: пропитание, одежда, дом где жить...за все нужно платить деньги, а достать их можно только работая..то есть мы зависим от мира, а аскетизм требует отречения от него...отрекшись мы просто не выживем..хотя это не значит, что мы не можем подвизаться и делать усилия, к чему мы, в принципе, все и призваны.

 

а взять современные монастыри - они тоже и материю на рясы покупают (если не сами рясы) и клобуки шьют наверное - то есть тоже нужны деньги и строительство - рабочих нанимать и т.п... а потом - вот послушание казначея или эконома - это ж постоянная связь с миром ... особенно если монастырь в городе ... + трудники и паломники, и постоянные богомольцы - для которых монастырь уже и приход почти... и завязывается круг знакомств и общения вокруг любого монастыря (и духовнических, и житейских) ... то есть как-то вопрос отрешения от мира в монастырях решается - даже при очень "контактных с миром" послушаниях... и думается - что и в миру можно попробовать (не настаиваю впрочем)

[Гость 1 058]

а взять современные монастыри - они тоже и материю на рясы покупают (если не сами рясы) и клобуки шьют наверное - то есть тоже нужны деньги и строительство - рабочих нанимать и т.п... а потом - вот послушание казначея или эконома - это ж постоянная связь с миром ... особенно если монастырь в городе ... + трудники и паломники, и постоянные богомольцы - для которых монастырь уже и приход почти... и завязывается круг знакомств и общения вокруг любого монастыря (и духовнических, и житейских) ... то есть как-то вопрос отрешения от мира в монастырях решается - даже при очень "контактных с миром" послушаниях... и думается - что и в миру можно попробовать (не настаиваю впрочем)

 

мы наверное с вами под аскетизмом понимаем разные вещи? Как вы понимаете (и представляете себе) строгую аскетическую жизнь?

[fezalis 66]

Уважаемые форумчане, а что думаете вы о возможности мирянину жить строгой аскетической жизнью в миру? какие могут быть сложности? и какая по вашему мера этой строгой аскетичности?

 

 

[/font]

 

 

Мера, я думаю каждому вырисовывается своя ... а на счет возможности ... наверное, кто не хочет - ищет причины, а кто хочет - ищет возможности ... и находят!

 

возможно ,ведь , наверное, надеть платье от ARMANI и прийти на работу на вечеринку ...( хотя душе-то милей роба холщевая ! )

[fezalis 66]

мы наверное с вами под аскетизмом понимаем разные вещи? Как вы понимаете (и представляете себе) строгую аскетическую жизнь?

 

 

А аскетизм в переводе - упражнение ! поэтому , аскетами многих можно назвать - и спортсменов и блудников и математиков ...

[sasha 3 426]

мы наверное с вами под аскетизмом понимаем разные вещи? Как вы понимаете (и представляете себе) строгую аскетическую жизнь?

 

 

ну если в миру (про монастырь писать не буду - не в курсе вообще) - это стремление обходится самым-самым необходимым во всех сферах своей жизни - еде, общении, одежде и т.п., для того чтобы высвободилось место, чтобы сердце, ум, душа были сфокусированы на общении с Богом и на том, чтобы это общение постоянно углублялось и разрасталось и занимало все больше и больше места... вот как-то так...

[sasha 3 426]

А аскетизм в переводе - упражнение ! поэтому , аскетами многих можно назвать - и спортсменов и блудников и математиков ...

 

ну уж не преувеличивайте

[sasha 3 426]

Мера, я думаю каждому вырисовывается своя ... а на счет возможности ... наверное, кто не хочет - ищет причины, а кто хочет - ищет возможности ... и находят!

 

возможно ,ведь , наверное, надеть платье от ARMANI и прийти на работу на вечеринку ...( хотя душе-то милей роба холщевая ! )

 

ну lamborghini - это lamborghini, а вериги - это вериги ... как не крути и вместе им не сойтись и одно за другое не выдать

[fezalis 66]

ну уж не преувеличивайте

 

 

Каждый упражняется в чем-то ...у кого на что хватает фантазии ...

[fezalis 66]

ну lamborghini - это lamborghini, а вериги - это вериги ... как не крути и вместе им не сойтись и одно за другое не выдать

 

 

Металл и то и другое - как не крути ...

[Гость 1 058]

ну если в миру (про монастырь писать не буду - не в курсе вообще) - это стремление обходится самым-самым необходимым во всех сферах своей жизни - еде, общении, одежде и т.п., для того чтобы высвободилось место, чтобы сердце, ум, душа были сфокусированы на общении с Богом и на том, чтобы это общение постоянно углублялось и разрасталось и занимало все больше и больше места... вот как-то так...

Покопалась в инете и вот что нашла:

 

Аскетизм - устремление человеческой воли посредством подвигов к стяжанию Божественной благодати, спасающей, исцеляющей, преображающей и обновляющей человеческое естество, подвергшееся грехопадению. Аскетизм есть напряженное усилие человека в стяжании благодати Святого Духа как залога спасения и Царствия Небесного.

 

В христианство слово аскетизм и его формы "аскеза", "аскет" пришло из античной культуры. Слово аскетика восходит к глаголу аскео (греч. ), который в античной культуре обозначал искусное и старательное обрабатывание грубого материала, украшение или обустройство жилища или упражнение, развивающее телесные и душевные силы. Христианство сохранило для себя это слово в значении напряжения, труда, усилия и упражнения. Вместе с этим оно добавило к этому слову новый смысл, которого не знал языческий мир.

 

Христианский аскетизм стал усилием по приобретению неизвестных языческому миру добродетелей, выраженных в заповедях любви к Богу и ближнему. Христианский аскетизм стал означать особое волевое действие. Это волевое действие человека, поддерживаемое действием Бога, Который желает внутреннего преображения и изменения человека, помогает ему Своей благодатью на пути исполнения заповедей. Именно в синергизме (сотрудничестве, согласовании) двух воль, Божественной и человеческой, заключается основополагающий принцип христианского аскетизма.

читать дальше

 

а мое представление строгого аскетизма заключалось в частой молитве, воздержании, строгом посте.. если взять мир, то молитва - это ежедневное (утром и вечером) посещение Богослужения, соблюдение всех постов как положено, сосредоточенность, упражнение в непрестанной молитве и т.д. в миру хотя бы эти критерии выполнить практически невозможно...даже если просто взять сосредоточенность...утро, идешь на работу и ум расплылся как каша на тарелке...на работу пришел - помышляешь о Боге, а от тебя требуют провести анализ каких - нибудь финансовых операций...вот и конец богомыслию ...

 

...я как-то спросила на форуме батюшку Даниила о том, можно ли стать монахом (монашкой) в миру, он мне ответил вопросом на вопрос - "а как вы (то есть я ) это представляете?" ...мысли о монашестве в миру отпали сами собой, увидела насколько мой вопрос был глупый и бессмысленный.

 

 

[sasha 3 426]

...я как-то спросила на форуме батюшку Даниила о том, можно ли стать монахом (монашкой) в миру, он мне ответил вопросом на вопрос - "а как вы (то есть я ) это представляете?" ...мысли о монашестве в миру отпали сами собой, увидела насколько мой вопрос был глупый и бессмысленный

 

 

 

вопросбыл задан более потому, что волнует возможность «третьего пути» - не монашество, не брак – а условно выражаясь « монашество в миру» - аскетичная жизнь безбрачных мирян

 

то как высказался о Даниил понятно :-) но заставило где-то сомневаться – потому как мнение разошлось с тем, чему лично я свидетель – а именно - жизни очень многих людей, которые обособляются внутренне от мира, ведут себя очень аскетично и – не побоюсь этого слова –подвижнически … в обычной жизни – даже думается, что это своего рода защитнаяреакция на все то, что вокруг

 

поэтому мнение Владыки Марка мне как-то ближе – ведь не все приходят в монастырь, не все идут на брак, но и «таким» тоже жизнь надо прожитьJ и подумалось, что отвечая на вопрос Владыка и «таких» имел ввиду

 

опять же, не только монахи молятся и аскетствуют, очень много мирян – и брачных и безбрачных, - которые молятся много и внутренне уходят от мира.. (это не про «не смотрение» телека – его и так сознательное человечество не смотрит, безотносительно конфессий, «не модно»)

 

Насчет современной жизни в миру, приведу только примеры православных, воцерковленных людей которых знаю лично:

 

вотживет кто-то, к примеру в центре города, и офис тоже в центре… на работу чапатьгде-то 45 мин – ну и молится «Господи Иисусе Христе Сыне Божий помилуй нас грешных», кто на машине – тот обычно акафисты или Псалтирь слушает (утренние/ вечерниемолитвы народ обычно дома читает)

 

на работе есть обеденный перерыв – можно взять какое-нибудь «устройство» J (iPad, e-book, - монахи стакими “железкамии” тоже ходят, и это здорово, или что-то еще – хоть простой мобильник, и пойти почитать Псалтирь – кафизмы 3 точно можно успеть)

 

кушатьможно 1 раз в день – это при современной загрузке вообще нормально, так очень многие живут (и неверующие тоже, а вегетарианцев вообще тьма, голодающих лечебно по 40 дней - тоже J) – и не считают себя «подвижниками»

 

Вечером можно на службу, но вот тут проблема от мирян не зависящая… службы в храмах начинаются обычно в 9-00 утра а вечером – в 17-00 а в некоторых и в 16-00 порабочим дням и не каждый день, что странно… но есть где и в 6 утра и в 18-00 (обычно это монастыри) – поэтому можно на работе договориться приходить на час раньше и работать без обеда – и успевать на службу… у многих плавающий график – из-за пробок,так что руководство идет на встречу без проблем

 

очень многие все чаще и чаще берут отпуск на 1-ю седмицу Великого Поста и Страстную (храмы полны и утром и вечером). Многие из «таких» вернулись к тому, что отдаютдо трети доходов «на храм», поют в церковном хоре и становятся донорами – кровь по 5 раз в год сдают J так как не все могут ухаживать за больными и ездить в детские дома, или там посещать тюрьмы – но народ активно подходит к проблеме поиска – и находит чем конкретно он может помочь или что сделать

 

у народа получается Псалтирь полностью за неделю вычитывать по 3-4 кафизмы вдень, молитвы утренние/ вечерние и по Евангелию в неделю… и они живут жизнью Церкви, воцекорвлены, участвуют в таинствах (в среднем причащаются по 3 раза вмесяц – о чем тоже Владыка говорил), молятся в храме и работают (чтобы отдавать часть заработанного Церкви) – на мой взгляд такие очень даже аскеты и подвижники J но в миру - от монахов отличаются только тем, что в костюмах – а не в рясах и клобуках… и обетов не давали но активно ищут как исполнить и стараются изо всех сил жить по заповедям – ну и конечно для них, монахи пример J

[sasha 3 426]

Саша, порадовалась вашему сообщению (зря удалили)

 

это там редактор съехал - пришлось поправлять

[Гость 1 058]

это там редактор съехал - пришлось поправлять

понятно....я свое удалила и отправила после вашего чтобы сохранить логическую последовательность ответов

 

Саша, порадовалась вашему сообщению Слава Богу, что все вами написанное существует и дай Бог, чтобы приумножалось с годами.

 

Хотя опять же...все, о чем вы рассказали, для меня (и это сугубо личная точка зрения) является нормой христианина, которую мы все, живущие в миру, обязаны выполнять...не знаю, правильно ли так думать с моей стороны, но именно относительно таких критериев я себя всегда сужу - выполняю ли я долг христианина или нет.....может быть я не права, но примера перед глазами у меня нет, с чем можно было бы сравнить. Мне всегда казалось, что строгий аскетизм обязательно приведет к святости, а выполнение христианского долга - к благочестию, что в обоих случаях является для человека спасением и разнится лишь в мере чистоты душевной и телесной. Но опять же..я не знаю, правильно ли так думать или нет...

[sasha 3 426]

Мне всегда казалось, что строгий аскетизм обязательно приведет к святости, а выполнение христианского долга - к благочестию, что в обоих случаях является для человека спасением и разнится лишь в мере чистоты душевной и телесной

 

пожалуй что и соглашусь - но (!) Владыка Марк говорил именно об аскетизме в миру (жаль конечно нельзя у него уточнить ) - и ответил "возможно" вот это по-хорошему настораживает - ну может кто из монашествующих тут подскажет

[Гость 1 058]

вот это по-хорошему настораживает - ну может кто из монашествующих тут подскажет

и то правда..

может быть о. Даниил что скажет относительно строгого аскетизма в миру...

[Татиана. 1 983]

Беседа архимандрита Ефрема Ватопедского

в Ново-Тихвинском монастыре

Я приехал по благословению Владыки в Екатеринбургскую епархию и рад посетить ваш монастырь, приветствовать отца Авраама, матушку Домнику. Я всегда с радостью бываю в монастырях, потому что монашество – это нервы Церкви, монашество – это сила Церкви, монашество – это слава Церкви… И поэтому, как говорил преподобный Иустин (Попович), если хочешь понять, любит ли человек Православие – узнай, любит ли он монашество.

Великое благословение, сестры, что Бог нас призвал в монашеское житие.

И наш блаженный старец Иосиф Ватопедский говорил даже, что нас повлекла за собой, притянула благодать, то есть мы привлечены благодатью в благословенное ангельское монашеское житие, и ссылался на цитату из Евангелия, на слова Христа: «Никто не может придти ко Мне, если не привлечет его Отец, пославший Меня». И если человек почувствовал эту тягу к ангельскому житию, то самое лучшее, что он может сделать, это покориться во всем Божественной благодати.

Жизнь наша – святая, но очень многие претыкались на этом пути, потому что дьявол очень сильно борет монахов. Мы здесь должны стать из грешников праведниками. И это путь не короткий и не легкий, потому что монах – это человек, который пришел из мира, и у него есть остатки нерадения и греха. По этой причине послушание – то, без чего нельзя обойтись в монашестве. Старец Иосиф Исихаст, который для нас сокровище и наша хвала, хотя и был совершенным безмолвником, но делал большой акцент на послушании. Потому что послушание – тот фундамент, на котором монах строит свое обожение. Поэтому молюсь, чтобы вы следовали истинному святоотеческому преданию и в таком случае ваш монастырь мог стать маяком для всей Церкви, чтобы те, которые посещают вашу обитель, уходили отсюда изменившимися к лучшему.

У вас немало сестер, и это – благословение Божие. Как было бы прекрасно, если монахини преуспевали бы в смирении и в послушании. Монах – это настоящий человек, который живет истинной жизнью.

И я от нашей Ватопедской обители хочу преподнести вашему монастырю дискос как символ того, что нас объединяет жизнь во Христе.

Если у вас есть вопросы, я с радостью постараюсь на них ответить.

 

 

Вопрос: Я читала Ваши беседы, и Вы говорили о том, что Святая Гора – это не просто место, но образ мысли, и я хотела бы попросить Вас объяснить, что это значит, чем отличается именно святогорский образ мышления, образ жизни?

Ответ: Конечно, и место имеет значение для монахов, поэтому отцы отдалялись от мира и находили безмолвные тихие места, чтобы всецело посвятить себя Богу. Но все-таки место остается второстепенным фактором. Первое на что мы, монахи, должны обращать внимание – это образ жизни. Мы должны всегда жить по преданию святых отцов и не придумывать самим чего-то нового. Хочу сказать, что главное – найти человека, который передал бы вам из первых рук святоотеческую традицию и научил бы вас духовной жизни. И поэтому много игуменов и игумений из России связались с греческими монахами, и это приносит им духовную пользу. Одному игумену, греку, который только читал святых отцов, я сказал, что, читая святых отцов, очень хорошо делаешь, но ты поступаешь как больной, который хочет вылечиться, только читая медицинские книги. Очень большое значение имеет живое общение духовных людей. И поэтому у Святой Горы есть одно большое преимущество, как у единственного действующего монашеского государства: Святая Гора ни на минуту не прекращала своего существования. Это очень важно.

 

Вопрос: Геронда, стариц Иосиф Исихаст сразу обучал Иисусовой молитве или сначала другим каким-то добродетелям?

Ответ: В первую очередь он учил монахов послушанию и потом молитве. Сестры должны хорошо понять, что православное монашество не йога, сперва человек должен умертвить греховные свои желания, и затем молитва рождается сама – молитва как дар Божий, как говорится в Священном Писании: «Господь дает молитву молящемуся». То есть мы-то трудимся, сколько можем, но Бог дает молитву как дар, это не результат только наших трудов.

 

Вопрос: Сколько времени на послушания отводится в Вашем монастыре?

Ответ: Приблизительно четыре часа в день. В четыре ночи мы начинаем службу, к восьми заканчиваем, сразу идем в трапезную, где-то с пол девятого до часа мы на послушаниях, с часа до пяти отдыхаем, в пять служим вечерню, затем ужин и потом сразу повечерие. Часто, особенно летом, после трапезы бывают общие работы. Например, вся братия идет на кухню рыбу чистить – у нас есть рыбаки, которые ловят для нас рыбу. И уже после общих работ повечерие. После повечерия по послушанию делают только самое обязательное – например, садовники идут поливать огород и цветы. В 12 часов по византийскому времени, то есть где-то в девять часов вечера, бьет «колокол молчания». С этого времени и до полуночи – у монахов духовные занятия в келье, потом три с половиной часа спим и в четыре – служба. Конечно, монахи могут отдыхать и днем.

 

Вопрос: Сестры нашего монастыря довольно хорошо знают биографию старца Иосифа Исихаста, но гораздо меньше нам известно о старце Иосифе младшем. Не могли бы Вы рассказать нам о нем кратко.

Ответ: Старец с шестнадцати лет был в монашестве. Такую деталь рассказывал, кстати: когда ему было 16 лет, посмотрел он один фильм и увидел, как там убивают людей. Тогда он подумал: как же легко человека убить и уйти из жизни. И так без наставника пришло к нему желание позаботиться о своей душе больше, чем о своем теле. Он ушел в монастырь на Кипре, и там постригли его в рясофор, назвали Софронием. Но, к сожалению, тогда был период, когда Кипрская Церковь переменила календарь на новый стиль. Монастырь разделился, так что даже служили две службы: по новому стилю и по старому, разделилась братия, и старостильники с новостильниками не здоровались. Понимаете, какая в нем была атмосфера. В то время жил там один старец – человек Божий, иеромонах Киприан. Этот старец однажды сказал ему: «Подойди ко мне. У тебя есть будущее в духовной жизни, есть тебе мое благословение поехать на Святую Гору». И так он пришел на Святую Гору. Кстати, когда он ехал на Святую Гору, то приехал в Афины. И когда он с несколькими монахами был на пристани, им сказали, что скоро отправляется корабль в Салоники. А там, где они должны были проходить контроль, главный проверяющий был коммунист, он монахов обругал, всячески обозвал их, что-то еще из своей идеологии высказал и не пустил на корабль. Его стали просить, но он их не пустил и выругал еще больше. Других людей, мирян он пропускал спокойно, даже без паспорта. Братья, которые были со старцем, стали негодовать и хотели пожаловаться начальнику пристани, но старец говорил им: «Нет, никуда не пойдем, мы дважды пытались и ничего не вышло, каждое препятствие нам во благо». Они настаивали, но старец им не уступил. Если бы они пожаловались, то их, конечно, посадили бы на борт, потому что они были правы. Так корабль отплыл, но по дороге он потонул, и никто не выжил. Это нам часто напоминал старец и говорил: «Когда стараетесь открыть какую-то дверь, если она не открывается, не взламывайте ее, а то пожалеете». И еще говорил, что часто даже за страстями людей для нас непонятным образом скрывается Промысл Божий.

На Святой Горе старец не мог сначала найти единодушных братьев и духовного наставника и очень молился, чтобы Господь послал ему старца. И когда наш старец встретился с великим старцем Иосифом Исихастом, то сразу понял: «Вот кого я искал». И просил оставить его в скиту Малой Анны. Старец Иосиф Исихаст ответил, что он никого без молитвы, без извещения свыше не оставляет. Помолимся, говорит, если Бог пожелает, то мы тебя оставим. «Когда мне подойти, чтобы узнать?» «Давай через неделю». И, в конце концов, его приняли. Наш старец говорил, что самое великое благословение в его жизни, что он нашел этого великого старца и жил с ним. Старец Иосиф Исихаст учил их сперва послушанию, потом Иисусовой молитве и особенно обращал внимание на самоукорение и плач как духовное состояние.

 

Вопрос: Святые отцы говорят, что в монастыре между насельниками должно быть такое единство, как между членами одного тела. Но в то же время монахам заповедуется быть странниками, ни к чему на земле сердцем не прилепляться. Как возможно это сочетать?

Ответ: И странничество, и воздержание, и молчание – все это очень хорошо, но монах должен сам понять и своим сердцем искать эти добродетели. Видите ли, послушание также и в армии есть, дисциплина, лучше сказать, и все слушаются. Внешне-то слушаются, но внутри могут и грубыми словами ругать лейтенанта, который приказывает. Но в монастыре не дисциплина, а послушание – это очень отличается.

К нам пришел один келиот, монах. И сказал, что начальник их келии хочет, чтобы братья не говорили между собой, а молились. Монах говорил: «Я просто не умею много молчать». И он был прав, потому что мера в этом зависит от того, какие силы, вера, добродетели есть у каждого человека. Духовнику на исповеди никогда не предписывается накладывать епитимью из-за того, что кто-то не видит нетварного света, не обожился и так далее. Он наложит епитимью, если ему исповедуют какой-то серьезный грех. У каждого своя мера. Мы должны просто стараться постоянно стяжевать благодать Божию.

Странничество означает, что чем больше мы отстраняемся, отдаляемся от мира, тем большую дружбу завязываем с Богом. И чем ближе мы становимся к Богу, тем больше приобретаем дух единства и между собой. Монах должен очень внимательно относиться к сентиментальности и к душевным отношениям. Вы здесь не подруги, вы здесь сестры. Одно дело – подруга, другое – сестра. И игумению мы слушаемся не потому, что любим ее по-человечески, а потому что игумения – «законодательный орган» благодати, и, угождая ей, мы угождаем Богу. Наша жизнь должна быть абсолютно христоцентричной, не антропоцентричной.

 

Вопрос: В наше время много говорят о немощи современного человека, о том, что он не может подвизаться так, как древние отцы. И вот с одной стороны человек старается себя беречь, то есть подвизаться по силам, но с другой стороны есть опасность впасть в другую крайность – саможаление. Как узнать свою меру подвига?

Ответ: Как святые отцы сказали, и недостаток, и избыток – от дьявола. Во-первых, каждый должен понять, какие у него физические, душевные силы, какие у него умственные способности. Сегодня встретил одного мальчика, у которого больная нервная система. Почему так случилось? Он хотел стать круглым отличником, понуждал себя учиться только на пятерки, и, в конце концов, произошло нарушение в его нервной системе. Поэтому правильно осведомляйте своих духовных руководителей о своем состоянии, чтобы они давали вам правильные указания в духовной жизни.

Ко всему надо подходить с рассуждением. Одного брата послал привратник монастыря, чтобы он принес мешок муки братьям в пекарню. Но мешок был очень тяжелый. Брат говорит: «Чтобы не преслушаться, отнесу». Другой брат ему говорит: «Если не можешь, скажи отцу игумену, что не можешь». «Это же преслушание, как не взять». «Нет, это не преслушание». И, к счастью, тот, другой брат позвонил мне и сказал: «Если он этот мешок сейчас поднимет, у него сразу будет грыжа». И, к счастью, не позволил ему это сделать, а то потом нужно было бы оказывать медицинскую помощь. У этого монаха была ревность не по разуму, как мы говорим, благоговение с неполадкой (здесь игра слов на греческом языке).

 

Вопрос: Посоветуйте, пожалуйста, как бороться с рассеянностью при молитве.

Ответ: Все рассеиваемся. Ум – это бродяга. Будьте особенно осторожны, иногда неопытные новоначальные пытаются сверх сил понуждать себя к чистой нерассеянной молитве. Понуждают, понуждают, и потом уже не могут больше вынести и совсем оставляют молитву. Молитесь спокойно, мирно, старайтесь, чтобы ум был в словах молитвы. Вот и всё. Я и по своим монахам вижу, что у современного человека нет таких духовных сил, какие были у древних отцов. Ослабели силы у человека. Очень быстро братья устают, даже и очень ревностные – «дух бодр, плоть же немощна». Поэтому сейчас время икономии, снисхождения.

 

Вопрос: Расскажите, пожалуйста, о современных старцах Афона. К сожалению, мы знакомимся со старцами Святой Горы только после их смерти, через книги. Хотелось бы услышать что-либо о тех, кто еще жив.

Ответ: (отец Ефрем смеется) У монахов есть такое правило: не говорят о преуспеянии монаха, пока он жив. Старец Паисий говорил: «У меня один большой враг. Это мое имя». Не нравилось ему, что он был таким известным. И старец Ефрем Катунакский тоже говорил: «Молитвой дьявола и проклятием Бога у меня хорошее имя».

Добродетельные люди всегда есть на свете. Церковь – это фабрика по производству святых; как один святогорец говорил, фабрика по производству святых мощей. И монашество очень важно для мира, не потому, что мы хотим омонашить весь мир, но потому что современный человек так загружен, столько слышит и видит, что привести в храм его можно только через опытное духовное слово. А это достояние прежде всего монахов.

 

Вопрос: Есть ли у Ватопеда подворья в виде женских монастырей, как у монастыря Симона Петра?

Ответ: К счастью, нет (смеется). Вы, женщины, очень ревнивые. Есть один монастырь, в котором я исповедую и вижу, что женщины легче каются, но у них есть вот эта женская ревность. Десять монахинь – как один монах. Но если монахиня внимательно живет, то она очень утешительно действует на мир. У женщины есть врожденное материнство, оно остается и в монахине, только освящается и благодаря этому она может принести много пользы.

 

Вопрос: Как братья борются со сном во время богослужений и своего правила? Какие советы об этом давал Ваш старец, Иосиф младший?

Ответ: Один монах печалился из-за того, что спал в храме, пошел к своему старцу и говорит: «Я в отчаянии, всё время сплю». «Чадо, – сказал ему старец, – когда Христос плыл на корабле, была буря, мир рушился, а Он спал. А в храме печка есть, тепло, поют… Как же тут не заснуть?»

Иногда сонливость бывает от усталости, но бывает и от демонов. Если есть такая брань, выходите из храма, умойтесь, прогуляйтесь немножко во дворе – и назад.

 

Вопрос: Много ли паломников принимает Ваш монастырь? Общаются ли братья с паломниками?

Ответ: Паломников много, потому что монастырь большой. У нас и сто человек, и сто пятьдесят, и двести ежедневно остаются на ночь. И старец Иосиф хотел, чтобы мы заботились о паломниках. Знаете, когда паломник приходит в монастырь, он должен ободряться. Как понять, правильная ли атмосфера в монастыре? Если мирянин, посещая монастырь, уходит не с угрызением совести, что он не стал монахом, а с большей верой в свой брак.

Если к вам в монастырь приходят гости, с ними должны общаться сестры, которые назначены на это послушание. Мне иногда жалуются паломники, что они в какую-то каливу пошли, а их не принимают. Но они же члены Церкви. И я из своего маленького опыта скажу: хотя совершенство в добродетелях заповедуется монашеству, я видел много мирян, которые имели большее духовное преуспеяние, чем монахи. Поэтому нужно уважать и правильно общаться с мирянами, тогда они очень большую пользу получат.

Надеюсь, что наша встреча – не последняя, и прошу вас молиться обо мне, я нуждаюсь в этом.

 

 

[Татиана. 1 983]

Архив - монастыри храмы. Видео

[Татиана. 1 983]