Думать ли о себе «по-свински»?
Этой статьёй, всем известного русского писателя С. Нилуса, взятой, как фрагмент из его предисловия к недавно вышедшей в свет книги издательства «Оптиной Пустыни», — «Записки игумена Феодосия», — мы начинаем небольшую серию публикаций-фрагментов. Они будут содержать некоторые увлекательные, интересные современному читателю, эпизоды во многом назидательной жизни о. Феодосия (в миру Феодора Афанасьевича Попова).
«В одну из поездок моих в Оптину пустынь, за беседами с богомудрыми старцами довелось мне услыхать об одном из членов этого святого братства, игумене Феодосии, скончавшемся в 1903 году и последние годы своей жизни приютившимся на покой под тихую сень скита великой духом Оптинской обители. И все, что рассказывали мне об этом старце, до того было близко моему сердцу, так трогательны были о нем еще живые воспоминания, что я невольно им заинтересовался. Богу угодно было раскрыть мне душу этого молитвенника и дать мне в руки такое сокровище, которому равного я еще не встречал в грешном своем общении со святыми подвижниками, работающими Господу в тиши современных нам православных монастырей.
Сокровище это — автобиографические заметки в Бозе почившего игумена, которые он составил незадолго до своей праведной кончины. Со времени учреждения православных монастырей не было примера, чтобы кто-либо из их насельников и подвижников оставил о себе воспоминания, касающиеся самой интимной стороны жизни монашеского духа, сохранил бы подробную историю своей души, стремящейся к Богу, своих падений и восстаний, и поведал бы о силе Божией, в его немощи совершавшейся и неуклонно руководившей им на пути к земному совершенствованию в благодати и истине и к Царству Света невечернего.
Тем и драгоценны эти заметки, что они с необыкновенно правдивой ясностью указывают нам, что и в наше время, и в ослабевшем нашем христианском духе, возможен и всякому доступен, с Божией помощью, путь спасения и соединения с Господом Иисусом, Который все Тот же, что был от создания человека, и останется Тем же вовеки.
С необычайной живостью и с неослабевающим интересом ведется эта летопись сердца почившего игумена и раскрывается история земного испытания этой христианской души. С редкой правдивостью, с какой автобиограф не щадит и самого себя, повествуется им и о той мирской и монастырской обстановке, в которой трудилось его сердце в искании Бога и Его вечной правды: как живые, воскресают перед читателем тени недавнего прошлого, тени тех средних русских людей, из которых одни работали над созданием храма Божьего в сердце Православной России, а другие — по слабости своей и неведению — над его разрушением. С редкой силой, с летописной простотой ведется удивительное повествование это о людях, о событиях, о душе человеческой и о силе Божией, над всей их немощью совершавшейся, и сам игумен восстает перед читателем во всей яркости своего духовного облика.
Уверенный в особой назидательности этих заметок почившего игумена как для верующего православного люда, так и для монашествующей современной братии, я разобрал их, связал их по силе своего разумения в одно целое, не убавив и не прибавив в них ничего своего, самоизмышленного, и даже по возможности сохранив слог и способ выражения мыслей самого автора. Покойный, не получив законченного образования, не мог создать и обработать цельного литературного произведения, но природное дарование его было не из заурядных, и оно дало в его заметках такой богатый и яркий литературный, бытовой и психологический материал, что легок был мой труд, который я теперь и предлагаю вниманию и назиданию моего дорогого читателя.
В напутствии к биографии игумена Феодосия сообщу характерную черту прозорливости великого старца и наставника монашествующей братии Оптиной пустыни и всего православно верующего мира, отца Амвросия Оптинского, под чьим духовным крылом воспитывался и отец Феодосии.
Жил игумен Феодосии уже на покое в скиту Оптиной пустыни и, несмотря на известную только одному Богу степень своей духовной высоты, нередко подвергался искушению от духа уныния, столь знакомого всем, кто внимал своей духовной жизни. В одно из таких искушений прибегает старец игумен к старцу Амвросию и почти с отчаянием плачет к нему:
— Батюшка, спаси: погибаю! Свинья я, а не монах: сколько лет ношу мантию, и нет во мне ничего монашеского. Только и имени мне что — свинья!
Улыбнулся старец своей кроткой улыбкой, положил свою руку на плечо склонившегося перед ним плачущего игумена и сказал:
— Так и думай, так и думай о себе, отец игумен, до самой твоей смерти. А придет время — о нас с тобой, свиньях, еще и писать будут.
Это мне рассказывал один из сотаинников жизни покойного игумена, ныне здравствующий отшельник оптинский.
Лет двадцать прошло с этих знаменательных слов блаженного старца, и суждено было им исполниться через мои грешные руки...»
Сергей Нилус
Из книги «Записки игумена Феодосия»
3 комментария
Рекомендованные комментарии
Join the conversation
You can post now and register later. If you have an account, sign in now to post with your account.
Note: Your post will require moderator approval before it will be visible.