Таблица лидеров

В Евангелии сказано: Кая бо польза человеку, аще приобрящет мир весь, и отщетит душу свою? (Мк. 8: 36). Вот как драгоценна душа человеческая! Она дороже всего мира, со всеми его сокровищами и благами. Но страшно подумать, как мало понимаем мы достоинство бессмертной души своей. На тело обращаются все наши мысли, от утра до вечера, а на бессмертную душу, на драгоценнейшее и любимейшее творение Божие, на образ Его славы и величия, едва обращается одна мысль во всю неделю. Служению тела посвящаются самые цветущие годы нашей жизни, а вечному спасению души — только последние минуты дряхлой старости. Тело ежедневно упивается, как на пиру богача, полными чашами и роскошными блюдами; а душа едва собирает крохи Божественного слова на пороге дома Божия. Ничтожное тело омывают, одевают, чистят, украшают всеми сокровищами природы и искусства; а дорогая душа, невеста Иисуса Христа, наследница неба, бродит шагом изнуренным, облеченная в одежду убогого странника, не имея милостыни. Тело не терпит ни одного пятна на лице, никакой нечистоты на руках, никакой заплаты на одежде; а душа, от главы до ног покрытая сквернами, только и делает, что переходит из одной греховной тины в другую, и своей ежегодной, но часто лицемерной исповедью только умножает заплаты на одежде своей, а не обновляет ее. Для благосостояния тела требуются разного рода забавы и удовольствия; оно истощает нередко целые семейства, для него люди готовы иногда на труды всякого рода; а бедная душа едва имеет один час в воскресные дни для слушания Божественной литургии, едва несколько минут для утренней и вечерней молитвы, насилу собирает одну горсть медных монет для подаяния милостыни, и довольна бывает, когда выразит холодным вздохом памятование о смерти. Для здравия и сохранения тела переменяют воздух и жилище, призывают искуснейших и отдаленнейших врачей, воздерживаются от пищи и пития, принимают самые горькие лекарства, позволяют себя и жечь и резать; а для здравия души, для избежания соблазнов, для удаления от греховной заразы не делают ни одного шага, но остаются в том же самом воздухе, в том же самом недобром обществе, в том же самом порочном доме, и не ищут никакого врача душ, или избирают врача незнакомого и неопытного, и скрывают перед ним то, что уже известно и небу и аду, и чем они сами хвастают в обществах. Когда умирает тело, тогда слышится скорбь и отчаяние; а когда умирает душа от смертного греха, тогда часто и не думают об этом. Так мы не знаем достоинства души своей, и, подобно Адаму и Еве, отдаем свою душу за красный по виду плод. Почему же мы, по крайней мере, не плачем, подобно Адаму и Еве? Плач потерявших душу должен быть горестнее плача Иеремии, который, оплакивая бедствия отечества, взывал: Кто даст главе моей воду и очесем моим источник слез? (Иер. 9: 1). У нас же, большей частью, забота о стяжании благ, только, к сожалению, часто земных и временных, а не небесных. Забываем мы, что земные блага скоропреходящи и неудержимы, тогда как блага небесные — вечны, безконечны и неотъемлемы. Всеблагий Господи! Помози нам презирать все скоропреходящее и пещися о едином на потребу спасении душ наших. Из писем прп. Амвросия Оптинского

В пятнадцатом веке, в одном поселке близ Нюрнберга жила семья, в которой подрастало восемнадцать детей. Чтобы накормить всех хотя бы хлебом, отцу семейства приходилось работать по восемнадцать часов в день в шахтах по добыче золота и еще подрабатывать где придется. Несмотря на отчаянную бедность, двое из сыновей Альбрехта Дюрера смели мечтать, и мечта у них была одна — оба хотели стать на художниками. Они прекрасно понимали, что их отец никогда не сможет ни одному из них собрать средства на учебу в Художественной академии. Много бессонных ночей провели братья, перешептываясь под одеялом, и нашли выход. Договорились подбросить в воздух монетку, проигравший должен будет пойти работать в шахты и оплачивать обучение победившего. А по окончании учебы выигравший оплатит занятия другому, выручив деньги за проданные работы. В одно из воскресений, выходя из церкви, они подбросили в воздух монетку. Альбрехту Дюреру-младшему повезло в этот день, и он уехал учиться в Нюрнберг. Альберт Дюрер пошел в шахты, где его ожидал опасный и тяжелый труд, и проработал там последующие четыре года для того, чтобы брат мог реализовать свою мечту. С первых дней учебы Альбрехт стал самым талантливым учеником во всей Академии. Его гравюры, резьба, рисунки, выполненные масляными красками, были намного лучше, чем работы его преподавателей, и к окончанию Академии он уже начал зарабатывать немалые деньги от продажи своих произведений. Когда молодой художник вернулся к себе домой, семья Дюрер устроила праздничный ужин в его честь. В конце семейного торжества Альбрехт встал и произнес тост за любимого брата, который ради него пожертвовал своим талантом и превратил его мечту в реальность. Альбрехт закончил свой тост так: — И сейчас, Альберт, брат мой, твоя очередь. Теперь ты можешь отправиться в Нюрнберг и осуществить свою мечту, теперь я позабочусь о тебе. Все взгляды обратились в сторону того угла стола, сидел Альберт. Его лицо было залито слезами, он качал головой и шептал: «Нет... нет... нет...» Наконец он пришел в себя, поднялся, утерев слезы, обвел взглядом всех родственников и, повернувшись к брату, приложил свою руку к его щеке, погладил и ласково сказал: — Нет, брат, я не могу поехать в Нюрнберг, слишком поздно для меня, слишком поздно. Посмотри, что за эти четыре года работы на шахте стало с моими руками! Каждый палец хотя бы один раз сломан, артрит на правой руке развился настолько, что мне стоило большого труда удерживать бокал, пока ты произносил свой тост... Мои пальцы не смогут справиться с деликатной работой художника, не смогут точно двигать карандашом или кистью. Нет, брат, для меня уже поздно... С того дня прошло уже более четырехсот пятидесяти лет. Сегодня гравюры, акварели, картины, написанные маслом, резьба и другие работы Альбрехта Дюрера можно увидеть в музеях всего мира, но большинству из нас хорошо известна только одна из них, — картина художника, которую он посвятил брату. Та, на которой Альбрехт Дюрер в память о жертве, принесенной Альбертом, и в его честь, запечатлел его изувеченные тяжкой работой руки с соединенными ладонями и пальцами, устремленными в небо. Он назвал эту великолепную картину «Руки», но весь мир, открывший сердце этому шедевру, «переименовал» картину в «Молящиеся руки»

Мы говорим: Унылая погода! Заволокло, не видно ничего… Унылый дух клевещет на природу, Которая не мыслит своего. Нам не чета — всегда в повиновенье, В любое время, осенью, весной. И долгий дождь, и ветра дуновенье Нужны земле, как солнце с тишиной. Благословенно всё на белом свете! Благословен и ты, коль всё приял. И серости унылой не приметит, Кто серость из души своей изгнал. 2007 г. Скит Ветрово Стихотворение про нас. Шедевр. Что тут ещё добавишь? Вся философия жизни...