Таблица лидеров

Всякая душа имеет, в большей или меньшей степени, стремление к уединению, к пребыванию внутри себя. Только низменные души удовлетворяются блеском и треском суетной жизни и полагают все свое удовольствие в несмолкаемых разговорах, смехе и во всевозможных развлечениях. Господь Иисус Христос был истинным Богом, но и человеком, а потому, воздавая должное человечеству, естеству, и Он по временам уединялся от окружающего шума и суеты. В Евангелии сказано, как Господь «... взыде на гору един, – для чего? – помолитися...» (Мф. 14, 23; Мк. 6, 46; Лк. 6, 12; 9, 28), и если нуждался в уединении Господь, тем более нуждаются в нем люди. Все святые стремились к уединению. Некоторые из них оставляли всех и вся и уходили в непроходимые дебри и пустыни, чтобы быть наедине с Богом и очищая свое сердце от всяких привязанностей и страстей, готовить себе блаженную вечность. Ученые для отдыха уезжают за границу, под южное небо Сицилии, а мы углубляемся в свое сердце, в коем заключен целый чудный мир, может быть, многим неизвестный. Но как войти в него? Единственный ключ – Иисусова молитва, которая открывает нам дверь в этот мир. Но чтобы углубиться во внутренний мир, необходимо уединение. Некоторые святые бежали для этого в глубочайшие пустыни и оставляли всех и вся, чтобы только упражняться в Иисусовой молитве. Известный подвижник Лука Элладский бежал в пустыню для усовершенствования в молитве, т.к. постоянные толпы народа, приходившие за советом и утешением, мешали ему сосредоточиться. Поступил он подобно Арсению Великому, который был научен Самим Господом: "Бегай людей и спасешься". Является вопрос: законно ли поступил Лука, оставив народные массы для спасения своей собственной души? Вполне законно. Ученые, чтобы издать какой-нибудь научный труд, удаляются от общества и углубляются в свою работу. Ученик, приготовляясь к экзамену, уходит в отдельную комнату, а если нет таковой, то часто, закрыв уши, чтобы не слышать чего-либо постороннего, зубрит свои предметы. Не тем ли более святой для приготовления себя к вечной жизни имеет право на уединение. И удаляется от людей не по ненависти к ним, не в силу своего эгоизма, но и там, в пустыне, служит тому же миру молитвой о нас ко Господу. Из бесед прп. Варсонофия Оптинского

Я вот все думаю, а правда есть ли дружба и если она есть, то куда она девается потом? Вот оказавшись в очередной жизненной проблеме, я начинаю понимать что у меня никогда не было друзей... Нет, вы не подумайте, я не жалуюсь... Просто хочу разобраться в себе и понять что и где я делаю не так... Всю свою грешную жизнь у меня всегда было очень много народа вокруг. Все они кричали что они друзья. Хотя я никогда не ставила кого-то во главу угла. Хотя нет, вру (в чем прошу у Господа прощения), ставила, девять лет ставила во главу свою на тот момент как мне казалось ДРУГА! Девять лет я жила ее проблемами, решала их, всегда защищала ее мужа чтобы они не ругались. Стала крестной матерью их младшего сына. Да не просто так стала, а очень тяжело мне дался этот крестник. Сначала узнав о беременности мне сказали что будут делать аборт. Там уже было четверо детей. Но я плакала и просила подумать. Я пыталась доказать что где есть кусок хлеба для четверых, там и пятому найдется... Потом мне сказали что аборт дело решенное. Как я горевала, как я плакала... Но Господь решил эту ситуацию и мой Максимка появился на свет. И знаете, я все время думала что люди придумывают что муж может испытывать токсикоз вместе с женой... Я конечно не муж, но всю беременность своей подруги проходила как будто сама была беременной. А уж рожать заставила ехать через храм, чтобы у батюшки благословение на роды взять. Сама, трижды рожавшая, не брала ни разу, не было рядом людей ктобы научил. А вот с Максимом как будто мне сказал кто что надо брать. И вот представьте, Вербное воскресенье, народу в храме тьмя-тьмущая... Я к матушке, говорю :"Матушка, так и так, батюшка срочно нужен!" Она мне сказала куда идти. Подхожу к батюшке, говорю... Он говорит:"Я после службы могу придти!". А я ему в ответ:" Батюшка она здесь в машине, можно я её приведу?" У батюшки "глаза на лоб полезли". "Она что здесь? Вы ее мне на скорой привезли?" Я в ответ нет мол, муж на машине ее везет в роддом и я попросила завести в храм. А у кумы схватки вовсю... Батюшка говорит "Видите ее быстрей!" Потом сам вышел и молитву читал на улице чтоб в храм не заводить, народу то много. А ещё через три часа у меня родился крестник. Огромный крепыш. И всегда я была рядом какая бы беда не стряслась... Мужа могло не быть рядом, а я была... А когда у меня случались беды, она молча отходила. Всегда была "уверена" в моих способностях. И так было ровно до того года, пока ее муж не поднял на меня руку... Ни за что, я не была виновата, просто они ругались а я не хотела чтобы они детей напугали. Он хотел ее ударить, но этот удар и не один я приняла как обычно на себя... Но что Бог не делает все к лучшему. Дальше у них были еще хуже проблемы в семье и тогда мы с ее бы мужем точно уже поубивали друг друга. мы с ним не очень тепло друг к другу относились... И так всегда. Мои друзья могли позвонить мне в два-три часа ночи и криком кричать что я им срочно нужна, у них беда-несчастье... И я шла, бежала. ехала... Если кому-то надо было ехать ко врачу, меня брали с собой, потому что кроме меня никто не мог. Если надо было решить вопрос об устройстве ребенка в школу-сад, опять я... А если вдруг не дай Бог я говорила что у меня проблемы. мне отвечали :"Ты сильная, справишься!" И вот оно. то горе-беда, в котором виновата только я и никто другой. А рядом пустота... Полный вакуум!!! Опять неправда... Рядом три человека которые поддерживают меня, своими молитвами и просто стоят рядом... Но это все! На мою дочь "орут", на сына "плюют"... А когда одна из моих стоявших рядом позвонила одной моей ПОДРУГЕ. та ответила:"Куда делась наша дружба? Почему она мне даже не позвонит?" Прошел месяц, она даже не сделала попытки со мной как то соеденится. зато сходила в милицию и написала на меня заявление даже не дав мне объясниться... Куда делась наша дружба?

В какой бы мере духовной мы ни находились, имеем нужду во всегдашнем покаянии, присно исповедаясь Богу и духовному отцу в своих согрешениях, немощах и недостатках. Глаголет бо св. Лествичник: "Аще и на всю лествицу совершения наступиши, о оставлении грехов молися". И св. Иаков, брат Божий: исповедайте друг другу согрешения, и молитеся друг за друга, яко да исцелеете (Иак. 5, 16). При покаянии же и всяком исправлении должно помнить, что мняйся любити Бога, не любяй же ближняго своего, ложь есть (1 Ин. 4, 20), и еще: всяк ненавидяй брата своего, человекоубийца есть (1 Ин. 3, 15). Нам, по слову св. Исаака Сирина, всегда необходимо покаяние, в котором имеют нужду до самой смерти и грешные и праведные, ибо совершенства на земле нет. Главные же признаки искреннего покаяния суть: неосуждение других и обуздание гнева. Святой Иоанн Лествичник говорит, что покаяние требует многого смирения, гнев же есть признак великой гордости. А кто осуждает других, того Господь называет в Евангелии лицемером, не чующим бревна своих грехов и недостатков и блазнящимся сучком ближнего. И покаяние, и исполнение заповедей Божиих начинаются с терпения находящих скорбей, как говорит преподобный Петр Дамаскин, и Сам Господь глаголет в Евангелии: в терпении вашем стяжите души ваша (Лк. 21, 19). Терпения же сего нельзя приобрести без смирения и самоукорения, то есть, во всяком случае, обвинения себя, а не других. С покаянием милость Божия сопряжена есть, а человеколюбие Божие безмерно и благость Его словом изрещи невозможно. Из писем прп. Макария Оптинского

Митрополит Вениамин (Федченков) оставил чудесные воспоминания об исповеди у старца Нектария: «Прождали мы в комнате минут десять молча: вероятно, старец был занят с кем-нибудь в другой половине домика. Потом неслышно отворилась дверь из его помещения в приемную комнату, и он вошел... Нет, не вошел, а как бы вплыл тихо... В темном подряснике, подпоясанный широким ремнем, в мягкой камилавке, отец Нектарий осторожно шел прямо к переднему углу с иконами. И медленно-медленно и истово крестился... мне казалось, будто он нес какую-то святую чашу, наполненную драгоценной жидкостью и крайне опасался: как бы не пролить ни одной капли из нее? И тоже мне пришла мысль: святые хранят в себе благодать Божию; и боятся нарушить ее каким бы то ни было неблагоговейным душевным движением: поспешностью, фальшивой человеческой лаской и другим. Отец Нектарий смотрел все время внутрь себя, предстоя сердцем перед Богом. Так советует и Епископ Феофан Затворник: сидя ли или делая что, будь непрестанно пред лицом Божиим. Лицо старца было чистое, розовое; небольшая борода с проседью. Стан тонкий, худой. Голова его была немного склонена к низу, глаза — полузакрыты. Все поведение старца произвело на меня благоговейное впечатление, как бывает в храме перед святынями, перед иконою, перед исповедью, перед Причастием. Отпустив мирян, батюшка подошел ко мне, к последнему. Или я тут отрекомендовался ему, как ректор семинарии; или прежде сказал об этом через келейника, но он знал, что я — архимандрит. Я сразу попросил его принять меня на исповедь. — Нет, я не могу исповедовать вас, — ответил он. — Вы человек ученый. Вот идите к отцу скитоначальнику нашему, отцу Феодосию, он — образованный. Мне горько было слышать это: значит, я недостоин исповедаться у святого старца. Стал я защищать себя, что образованность наша не имеет важности. Но отец Нектарий твердо остался при своем и опять повторил совет — идти через дорожку налево к отцу Феодосию. Спорить было бесполезно, и я с большой грустью простился со старцем и вышел в дверь. Придя к скитоначальнику, я сообщил ему об отказе отца Нектария исповедовать меня и о совете старца идти за этим к образованному отцу Феодосию. — Ну, какой же я образованный?! — спокойно ответил он мне. — Кончил всего лишь второклассную школу. И какой я духовник?! Правда, когда у старцев много народа, принимаю иных и я. Да ведь что же я говорю им, Больше из книжек наших же старцев или из святых отцов, что-нибудь вычитаю оттуда и скажу. Ну, а отец Нектарий — старец по благодати и от своего опыта. Нет, уж вы идите к нему и скажите, что я благословляю его исповедать вас. Я простился с ним и пошел опять в хибарку. Келейник с моих слов все доложил батюшке; и тот попросил меня к себе в келью. — Ну, вот и хорошо, слава Богу! — сказал старец совершенно спокойно, точно он и не отказывался прежде. Послушание старшим в монастыре — обязательно и для старцев; и может быть, даже в первую очередь, как святое дело и как пример для других. И началась исповедь... Одно лишь осталось в душе, что после этого мы стали точно родными по душе. На память батюшка подарил мне маленькую иконочку из кипарисового дерева с выточенным внутри распятием». Из жития прп. Нектария Оптинского