Таблица лидеров

День 4. Старый город. Храм Воскресения. Четвертый день нашего пребывания в монастыре был субботним (у евреев – шаббат). Утром мы с одной из сестер монастыря – Ниной, направились на экскурсию в старый город. К сожалению, весь Старый город сегодня - это сплошной рынок. И местное арабское население приходит сюда именно с целью отовариться. В тот день мы не успели пройти по крестному пути, а только лишь побывали у Порога судных врат и в Храме Воскресения. Так называемый «Порог судных врат» (порог ворот старого города, через которые вели Господа на казнь) находится на территории Александровского подворья Императорского Православного Палестинского общества, которое со времен его основателя императора Александра III активно содействовало православному паломничеству на Святую Землю. Теперь там находится Русское православное общество Святой Земли. Насколько я поняла, это общество типа наших сестричеств, оно объединяет женщин и девушек, которые не принимая монашества, занимаются делами милосердия. На территории храма в честь св. Александра Невского (небесного покровителя императора) помимо порога судных врат также находится «игольное ушко» и часть голгофского камня. Кроме этого храма, на территории есть еще маленькая часовня в честь Федоровской иконы Божией Матери, считавшейся покровительницей царской династии, а также небольшая комната с разными старинными вещами царских времен. Далее мы направились в Храм Воскресения Господня. Перед самым входом в Храм Воскресения есть одно удивительное чудесное свидетельство истинности Православия: это треснувшая колонна, трещина на которой появилась в Великую субботу 1579 г. По преданию, в тот год армяне подкупом добились у иерусалимского паши позволения им одним быть в храме Воскресения Христова в Великую субботу. Поэтому православный Патриарх вместе с народом не были допущены внутрь и вынужденно молились перед входом в храм. Ожидание уже сильно затянулось по сравнению с обычным временем и вдруг раздался громовой удар, одна из колонн храма треснула и оттуда брызнул Огонь. Патриарх зажег свои свечи, от него зажгли все православные и все пришедшие в храм. Сразу при входе в Храм – Камень Помазания, на который праведный Иосиф с Никодимом положили бездыханное Тело Иисуса по снятии со Креста, помазали благовониями, обвили Плащаницей. Тут же рядом находится место, называемое «не рыдай Мене, Мати», на котором стояла Богородица, наблюдавшая за распятием Сына. После этого мы проследовали к Кувуклии. Она состоит из двух пределов (Предела Ангела) и собственно предела Гроба Господня. Когда подошла наша очередь, и я уже должна была войти в это святое место, схимонах, сидевший у входа, стал активно размахивать руками со словами «takeout!». С трудом я сообразила, что он требует, чтобы я сняла с головы платок и накинула его на плечи, поскольку у меня была одежда с короткими рукавами, а грекам это очень не нравится: они полагают, что руки должны быть полностью закрыты до кистей, а вот платок вовсе необязателен (может, в этом и есть здравое зерно). С обратной стороны входа в Кувуклию находится коптский предел, где также можно приложиться к части Гроба Господня. Главный предел Храма Воскресения располагается напротив Кувуклии, посреди него обозначено место, почему-то именуемое в простонародии «пупом земли». По всему диаметру Храма Воскресения расположены разные пределы, напоминающие о евангельских событиях, которые принадлежат той или иной христианской конфессии: предел Разделения риз, предел Тернового венца, предел Лонгина сотника – их названия говорят сами за себя. В пределе Животворящего Креста мы увидели место Его обретения, а также балкончик, с которого св. царица Елена наблюдала за ведущимися раскопками. Также мы посетили гробницу св. Иосифа Аримафейского (после снятия со Креста тело Спасителя положили в новый гроб, принадлежавший Иосифу, а сам Иосиф был погребен в другой, более скромной гробнице). На втором этаже Храма находится вершина горы Голгофы, где произошло Распятие. Рядом с Храмом Воскресения находится небольшой православный арабский храм, где обозначено место явления воскресшего Спасителя св. Марии Магдалине. Еженедельно ночью с субботы на воскресенье в Храме Воскресения проходит православная Литургия. В эту ночь и мы сподобились там побывать и причаститься Святых Христовых Таин. Как оказалось, нам очень повезло – служили сразу 5 архиереев (2 греческих, сербский, каирский и украинский), около 30 священников и нескольку диаконов. Хор пел просто замечательно. У греков есть один интересный обычай – великий вход они совершают вокруг храма: и вот во время пения Херувимской вся эта величественная процессия несколько раз обошла Кувуклию. В общем, служба прошла очень радостно и торжественно. Обратно в монастырь мы возвращались с сестрами на такси (впрочем, так же, как и в на Литургию), было уже около 3 часов ночи – как раз понеслась мусульманская молитва из близлежащего минарета (каждые 5 часов они включают запись «Аллах акбар…», которая транслируется через колонки, располагающиеся на всех минаретах. А поскольку один из них дислоцируется в непосредственной близости от Елеонского монастыря, мы каждую ночь просыпались от этих не самых благозвучных мелодий). Но уставшие и счастливые, мы очень быстро уснули, не обращая внимания на эту пластинку. ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...

Оптинское старчество — явление совершенно исключительное в жизни Церкви. Уникально оно тем, что продолжалось свыше ста лет, с начала XIX века, когда на пасеке близ Иоанно-Предтеченского скита поселился старец Лев, и до самого разорения обители, когда «красные» увезли на санях по раннему снегу больного и немощного старца Нектария. В Церкви всегда были старцы, и они занимали важнейшее место в духовной жизни православного народа. Из наиболее близких по времени к последним оптинским старцам мы знаем преподобного Варнаву Гефсиманского, святого праведного Иоанна Кронштадтского, праведного Алексия Мечева, блаженную Параскеву Дивеевскую. Но, пожалуй, не было нигде такого духовного созвездия, собранного в одном месте, целое столетие освящавшего русскую жизнь. В любое время страдающий, томимый грехами человек мог приехать в Опитину и получить совет и окормление. Старцы были великими утешителями и печальниками русского народа. Они выпрямляли скорченную, покрытую греховной коростой душу, читая людские сердца, как раскрытую книгу. Каждый день с раннего утра в Иоанно-Предтеченском скиту, который называли «сердцем Оптиной Пустыни», келейники говорили старцу Амвросию: «Батюшка! Вас уже ждут!» — «Кто там? Народы московские, тульские, орловские, нижегородские»... Как писал живший при обители Константин Леонтьев, «здесь можно познакомиться с людьми всякого рода — начиная от сановников и придворных до юродивых и калик-перехожих. Только, разумеется, надо поить здесь, а не мелькнуть на недельку. В Оптиной видишь в сокращении целую современную Россию и понимаешь, как она богата!» Сюда поклониться оптинским святыням приезжала святая великая княгиня Елизавета Феодоровна. Это было в 1914 году, всего за четыре года до мученической кончины. И даже обычно затворенные для женщин ворота Предтеченского скита открылись перед ней. Как на крыльях мчался в скит Великий князь Константин Константинович Романов, знаменитый поэт К.Р., и Оптина всегда вдохновляла его. Сюда приходила простая крестьянка со своей бедой, переживая, что у нее умирают индюшата, и тоже получала совет и утешение. Николай Васильевич Гоголь восхищался Оптинским духом: «Нигде не видел я таких монахов, с каждым из них, мне казалось, говорит все небесное! Я не расспрашивал, кто из них как живет: их лица сказывали все! За несколько верст, подъезжая к обители, уже слышишь ее благоухание: все становится приветливее, поклоны ниже и участия к человеку больше». Кстати, Гоголя поначалу долго уговаривали поехать в Оптину. Он отказывался, потому что несколько лет прожил в Италии, и там католические монахи не произвели на него впечатления. И вот он переступил порог кельи старца Макария, и произошло неожиданное. Воистину нечаянная радость посетила его сердце. Так и вся Россия выходила из кельи старцев иной: утешенной, обновленной, радостной... Великий писатель и ересиарх Лев Толстой, уничижавший веру отцов, спрашивал у Константина Леонтьева, подолгу жившего в Оптиной: «Как ты, образованный человек, мог стать верующим, православным?» А тот отвечал: «Поживи здесь немного, так и сам уверуешь!» После встречи со старцем Амвросием Толстой говорил: «Когда с таким человеком беседуешь, то явственно чувствуешь близость Бога». Федор Михайлович Достоевский, приехав сюда совершенно разбитым после смерти любимого сына Алеши, вышел из кельи старца Амвросия обновленным и утешенным. Старец сказал про него: «Это кающийся!»... Словно свеча от свечи, духовно возгорались старцы друг от друга. Им было присуще удивительное взаимное согласие — настоящая соборность. О преподобных Льве и Макарии рассказывала игумения Павлина, их духовная дочь: «Бывало, говоришь с о. Леонидом, и вдруг входит о. Макарий, и о. Леонид говорит ему: «Батюшка! Поговори с ней!» И сидят они, словно ангелы Божии рядом, а мы стоим перед ними на коленях и двум открываем душу как бы одному». Старцы Анатолий (Потапов) и Нектарий были глубокими сотаинниками. Их связывала неразрывная духовная дружба. Преподобный Анатолий говорил про старца Нектария: «Это великий муж!» А преподобный Нектарий говорил про старца Анатолия: «Что я значу? Я кормлю лишь крохами, а батюшка Анатолий — целыми хлебами!» Почитание оптинских старцев не прекращалось и по их кончине. Даже когда русский корабль был повержен, хотя по милости Божией и не затонул, когда сброшенный с колокольни девятисотпудовый монастырский колокол, голос которого будил всю Россию, замолчал на 70 лет, когда «Золотую чашу» стараниями строителей «светлого будущего» пытались превратить сначала в овощное хранилище, затем в музей и, наконец, в концлагерь, даже тогда невидимая духовная тропинка вела сюда небезразличные верующие сердца. На могилке преподобного Амвросия стоял простой крест из двух перекладин, связанный между собой проволокой. Богоборцы постоянно ломали его, но на следующий день он опять возвышался на своем обычном месте. Отец Леонтий, который до сих пор, уже более 50 лет, служит в храме Преображения Господня в Нижних Прысках, — в те страшные времена гонений на веру неукоснительно возил верующих в Холмищи, на могилку старца Нектария. Мы должны непрестанно молиться за наше Отечество! «Везде спастись можно, только не оставляйте Спасителя! Цепляйтесь за ризу Христову — и Он не оставит вас», — учит нас преподобный Варсонофий Оптинский. Главное, чтобы наш народ уцепился за ризу Христову, а не за маленькую жалкую земную правду, и понял, что «жизнь на земле, — по словам преподобного Нектария Оптинского, — есть послушание Богу». И сегодня ни зловещий ветер безбожия, который сквозняком пронизывает наш мир, ни унылый дождь суетливой жизни не погасят верующих сердец, которые притекают в благословенную Оптину, чтобы надышаться благоуханием ее святыни и поклониться святым мощам великих подвижников духа. Из книги «За живой водой. Оптинские встречи»