Перейти к публикации

OptinaRU

Модераторы
 Просмотреть профиль  Активность

  • Публикации

    3 316

  • Зарегистрирован

  • Посещение

  • Дней в лидерах

    277

Записи блога, опубликованные пользователем OptinaRU

  1. OptinaRU
    В Оптину Пустынь поступил в 1832 году. Проводя не только дни, но и почти все ночи без сна, он в церкви всегда почти боролся со сном, особенно под старость.
     
    Бдительность его была неимоверна: если кому из братии нужно было встать в самую глухую пору ночи, то обращались к отцу Карпу, и в час, в два, в три ли кто попросит разбудить его, – ложись и спи спокойно: в назначенный срок отец Карп тихо творит уже молитву и не отойдет пока не разбудит.
     
    Постоянное самовнимание и понуждение себя на все благое были отличительными чертами отца Карпа. Самоукорение как бы срослось с ним. Нравом он был кроток и молчалив; в обращении с братиею ласков, приветлив и любовен.
     
    Еще покойный старец отец Леонид любил его и говаривал о нем: «Карп слеп, но видит свет», разумеется тот свет, который и зрячим недоступен.
     
    Слепотою своею он не только не тяготился, но и дорожил ею как средством ко своему спасению, и с любовию нес этот крест, возложенный на него Господом.
     
    Валаамский игумен Варлаам, живший в оптинском скиту на покое, однажды, испытывая его, сказал: «Отец Карп! не хочешь ли поехать в Москву? там есть искусные доктора; они бы сделали тебе операцию, и ты бы стал видеть». Отец Карп испугался этого предложения. «Что вы, что вы, батюшка, – отвечал он, – я этого вовсе не хочу, я спасаюсь своею слепотой».
     
    Архимандрит Леонид (Кавелин)
    Фрагмент жизнеописания Схимонаха Карпа (Алексеева)
    из книги «Подвижники благочестия Оптиной Пустыни»
  2. OptinaRU

    Уголок рая

    Автор: OptinaRU,

    Скит Иоанна Предтечи полон благодатной жизни, отрады и утешения. Это чувствует всякий человек, приходящий сюда.
     
    Где-то людские толпы удивляются великолепным дворцам, построенным знаменитыми архитекторами, расписанным великими художниками, но нет большего благоговения и сердечного умиления для православного человека, чем при взгляде на небольшие домики Скита, где жили преподобные старцы: это и домик скитоначальников, где жили святые отцы наши Макарий, Анатолий (старший), Варсонофий и «хибарка» старца Амвросия, приютившая после него преподобного Иосифа, а затем преподобного Нектария. Сколько здесь перебывало жаждущих вечного спасения людей всех сословий… Сколько здесь было пролито слез, сколько прозвучало чистосердечных исповедных признаний, сколько разорвано было бесовских пут, сколько надежд возродилось!
     
    В разное время в прошлом среди гостей Скита были Гоголь, тайная мечта которого о монашестве, о жизни в смирении возле старца Макария, не исполнилась. Иван Васильевич Киреевский, православный философ, много помогавший старцу Макарию, своему духовному отцу, в издании святоотеческих творений. Великий князь Константин Константинович Романов с детьми; писатели, сановники, благочестивые купцы…
     
    В храме, как и в былые времена, идут тихие, размеренные службы, читаются скитские правила. Шумит вокруг таинственный сосновый бор. Отражаются ночные звезды в маленьком пруду. Здесь – сердце Оптиной Пустыни.
     
    Легко вырубить плодоносный сад, но много надо положить трудов на то, чтобы снова заблагоухали цветы. Еще труднее взрастить сад духовный – сад души.
     
    Земные цветы, столь нарядно одетые Господом, и вся цветущая красота прежнего <при старцах> Скита – все это было как бы зримой притчей, иносказанием о саде духовном. Это красота прежде всего духовная, овеянная молитвой. Недаром посетители Скита или впервые вошедшие сюда будущие его насельники не столько глазами, сколько душой воспринимали открывшуюся им райскую, по словам старца Варсонофия, красоту. Поэтому даже к простому яблочку из Скита отношение было особенное. «Посылаю тебе три заветных яблока, – пишет преподобный Анатолий (Зерцалов), – больше недели они лежали у меня за стеклом и глядели на Скит, и на птичек, и на все скитское»…
     
    Молитвенная тишина не покидает этого удивительного места.
     
     
    Из книги В.Афанасьева «Оптинские были»
     

  3. OptinaRU
    Собственным искусом я отчасти узнал, что из всех чинов иноческих нет тягостнее, нет бедственнее и горестнее как быть начальником над братиею! Я в скитской убогой обители хотя и не уполномочен, но первый год провел с довольною горестию и хлипанием, и едва ли который день прошел без уныния, но и ныне если бы не духовная любовь ко мне батюшки отца строителя <архимандрита Моисея> удерживала меня в пределах терпения, то паки возвратился бы в пустынную землю, которая оставила в сердце моем неизгладимое впечатление премногих духовных неизглаголанных удовольствий, бывших некогда там. Но видно и я, не еже хощу, но и что не хощу – то соделать соделаю. 
    Воле Божией кто противиться может? Батюшка отец Моисей бремя на себе несет самое тяжкое, я – полегче, а Вы <Cаровский игумен Исаия> чуть не более обоих, ибо когда-то сказали: "Cтолько мне хлопот по должностям и неприятных случаев было, что я от печали едва жив остался". Вот выгода начальства! Пусть честолюбцы послушают. Я не могу довольно надивиться безумию тех, кои всяким образом даже и предосудительным проискивают себе чинов и высоких престолов; в том ли наше утешение, когда во храмах возглашают и всечестнаго отца нашего, или в том, когда колена пред нами преклоняют и лобызают десницу, или в том еще, если сажен за двадцать и более не доходя до нас, благоговейно покланяются? Есть, правда интерес и от начальства, когда кто захочет нажить себе дебелое брюхо, то лучшей оказии найти к тому нельзя, как быть штатным игумном, но с такою постыдною толстотою не только пред Богом в молитве, но и пред людьми явиться крайне стыдно, ибо это украшение не монашеское.
     
    Я Вам, батюшка, тяжесть начальника представил только по одному телу и то кратко, а сколько Он <отец Моисей> по душе бедствует, того и изъяснить никак неудобно.
     
    Батюшка отец строитель наш имеет у себя братии в монастыре 60 человек, да в скиту поболее 20-ти, а всего слишком 80 человек; при том кроме управления еще он же и общий всем духовник, должность казначея, благочинного и письмоводителя исправляет сам; закупкою разных потреб для обители занимается по большей части сам; имеет монастырь три водяные мельницы расстоянием от обители в верстах осьми и менее, над которыми почти еженедельный надсмотр имеет сам, посетители обоего пола и благодетели, хотя изредка бывают, но по обычаю здешнего края принимаются и угощаются в келлиях настоятельских, чем он также сам занимается; экономией и постройками с большою охотою занимается сам, но скудость обители не попускает распространяться, ибо доходу церковного от мельниц и от доброхотов не более всего бывает в год 10 т. р. Письма просительные и благодарные, хотя не часто, но сам пишет. А потому, видя его такой труд, Вы не будете на него негодовать, что нечасто к Вам пишет, если бы мне досталась такая тягота, то давно бы я тогда ушел где бы меня никто не нашел, да и Он от многих забот и неприятностей имеет у себя довольно поседевшую браду.
     
    Из письма прп. Антония Оптинского брату, Саровскому игумену Исайе (Путилову)
  4. OptinaRU
    Я присматривался ко всем ивидел: хотя были разные степени, но все они по духу были равны между собою, никто не был ни больше, ни меньше, а были все — одно, одна душа и одна воля — в Боге. Источник — Бог, а проводником, объединяющим и направляющим все силы братства, был старец. И этот Евангельский «квас» любы Христовой заквашивал все «тесто» их.
     
    Загораясь духом от таких примеров, и сам юный подвижник Гавриил стал стремиться к достижению любви благодатной.
     
    — Кто как, а я взял себе,что полегче,— скромно говаривал Батюшка.
     
    <img src=http://www.optina.ru//photos/Skit/skitg3.jpg width=400 hspace=10 vspace=10 align=left>— Кому пост, кому молитва, кому затвор по душе: а я облюбовал себе вот это,— т. е. любовь,— бывало скажет Батюшка. Любовь же, по Апостолу, есть — «союз совершенства», «царица добродетелей». Ибо для этой благодатной любви требуется великое мужество, смирение, беспри- страстность, разумение, рассудительность, благодатная чистота, целомудрие, вообще житие по воле Божией, из любви же к Богу и безо всякой корыстной цели: любовь ко всем — (из любви) к Богу. Ведь не даром же Апостол Павел сказал: «Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви неимею, то я — медь звенящая или кимвал бряцаюший. Если я имею дар пророчестваи знаю все тайны, и имею всякое познание, всю веру, так что могу горы переставлять, а не имею любви, то я—ничто. И если я раздам все имение свое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею — нет мне в том никакой пользы» <a href="http://bible.optina.ru/new:1kor:13:01" target="_blank">(Кор.13:1-3)</a>.
     
    К этой любви благодатнойвлекли старца Гавриила и Все прошлые воспоминания: о родителях и их святой жизни, о чудных видениях, исцелениях, чудесном урожае пшеницы, и более всего — голос Божий: « ты — Мой!».
     
    И он старался привить к себе любовь, влагая се всюду, в трудах послушания, в молитве, в отношениях к братиии настоятелю. Но особенно дышало ею благоговейное его отношение к Старцу. Тут душа его, все помыслы его, движения и намерения открывались старцу, как любимому и любящему отцу-авве, который разъяснял ему все сплетения мыслей, указывал выход из искушения и предупреждал от будущих опасностей. Сердце брата Гавриила загоралось духовным умилением и свет надежды на Божию помощь давал всегда ясную бодрящую цель для каждого дела, для каждого дня, в то же время связывая их в одну цель — стяжанию любви о Духе Святе.
     
    А помощь Божия действительнобыла близка. Всякое послушание спорилось, дело шло хорошо и обогащало брата Гавриила знаниями и опытом. Потому-то и было ему так радостно и легко жить в Оптиной, все для него было — Бог и любовь Божия! Но вот постигло брата Гавриила испытание. По обязанности звонаря он в какой-то большой праздник поднялся на колокольню, а сам был потный после работы в хлебной. Его сильно там продуло. На другой же день открылся тиф. Кое-как эту болезнь прекратили, но вместо нее привязалась перемежающаяся лихорадка и мучила бедного Гавриила целых пять лет.
     
    <img src=http://www.optina.ru/photos/albums/1008.jpg width=300 hspace=10 vspace=10 align=right>Весь он измучился, совершенно лишился аппетита и высох. Силы оставили его... В таком положении, почти без сна, тянулись длинные дни, месяцы, годы, и при этом тяжелые мысли мучили его хуже самой болезни. Ему казалось, что и поступление в монастырь неугодно Богу, что и в монастыре он всем в тягость, и что даже себе не приносит никакой пользы.
     
    А все это за то, что ты оставил престарелых родителей,— шептал ему помысел: — а они у тебя святые! Невыдержал Гавриил... Собрал остаток сил, взял палочку и пользуясь послеобеденным временем, когда в Оптиной все отдыхают, кое-как побрел к старцу <a href="http://www.optina.ru/starets/amvrosiy_life_short/">о. Амвросию</a> поведать о себе... Ноги еле движутся... и не дойти бы ему, как вдруг бежит келейник о. Амвросия — о. Иоанн (впоследствии — <a href="http://www.optina.ru/starets/iosif_life_short/">иеросхимонах о. Иосиф</a>, скончавшийся 9 мая 1911 года) и уже издали приветливо кричит: «Батюшка послал меня помочь тебе дойти!» Подхватил его под левую руку и довел до о. Амвросия. Астарец увидел ковыляющего Гавриила и, смеясь, приветствует: — Эй, милый беглец!зачем ты не спросясь ушел? — Батюшка простите... Как мне не пойти сказать вам, батюшка... Помыслы меня замучили... Вот и болею — никакой пользы обители не приношу, все лежу и лихорадка замучила... и думаю, что Богу не угодно мое поступление в обитель... Оскорбил и Бога и родителей своих оскорбил... А теперь и пользы не приношу никакой... да еще за мной же ухаживают..
     
    — А умрем, — тоже не принесем пользы никому никакой! — говорит батюшка о. Амвросий.
     
    — Тут как быть?... А Иов терпел? Терпел, брат, Моисей, терпел Елисей, терпел Илия, терплю теперь и я!.
     
    Терпи и ты! А помыслов не слушай, они — от беса! — и немного погодя, прибавил: — Думается мне, что ты при поступлении в обитель не во всем раскаялся, оставил грех — оставил лазейку для бесовских помыслов.
     
    Думает Гавриил, припоминает,— ничего не вспомнит.
     
    А батюшка о. Амвросий как шлепнет его ладонью по лбу,— а сам такой веселый! — Ну вылезай!..— говорит.
     
    И вспомнил Ганя, как еще дома в Страстной Четверг наговором под пояском и хлебом он достигал того, чтоих коровы сами, без пастуха, возвращались домой. Он этого не считал за грех и не исповедывал. Слушая об этом наговоре, удивился о. Амвросий, пошутил немного,пожурил и все же наложил небольшую епитимью — на небольшое время по несколько поклонов: да кстати благословил Гавриила спокойно принять новое назначение на рыбные ловли ( в 50 верстах от Оптиной ) — на охрану пруда.
     
    — Бог благословит, поезжай туда! За послушание Бог исцелит тебя. Поезжай с Богом! Приняв благословение старца, Гавриил опять побрел в свою больницу. О. Иоанн также бережно помог ему пройти от Скита до обители. Едва вернулся Гавриил, — лихорадка набросилась на него снова и, точно желая отомстить за посещение старца, принялась трясти с ужасающей силой и без того уставшего страдальца. Зубы лязгали, все тело прыгало на койке в потрясающем ознобе. И в это время входит казначей обители о. Флавиан,— большой постник и труженик,— объявить Гавриилу о назначении его на рыбную ловлю, где у того же пруда стоял чугуннолитейный, так называемый «Митин завод».
     
    — Ты, братик, долго уж захирел... А мы надумали послать тебя на «Митин завод», на рыбную ловлю
     
    Попытался было Гавриил сказать: «благословите»—да трясучка переделала посвоему: — «Бла-ла-ла...го-го... сссло-о-вите-те, ба-ба-ба.. тю-тю-шка-ка...», и осекся в изнеможении.
     
    А о. Флавиан, при всей своей строгости в жизни, не выдержал — сам затрясся от внутреннего смеха и, усиливаясь сдержать себя, сказал: — «Хе-хе-ко... Вот еще искушение-то, братик!.. Прости ты меня ради Господа!..» Немного погодя явилась лошадь с телегой. На телегу уложили Кое-какие вещи Гавриила, и самого его посадили, одетого в теплую шубу и шапку. А жара была страшная! Не мудрено, что когда косцы на лугу, увидав трясущегося монаха в таком наряде,— так и грянули со смеху, а их было человек 300!
    На 7-ой версте был монастырский хутор. Остановились для ночлега, тем более и пассажир был так слаб, что его пришлось на руках отнести прямо на постель. Однако ночь прошла спокойно. Лихорадки не было. А утром явился даже аппетит. Закусили, чем Богпослал и отправились дальше — на Митин завод, все на той же телеге.
     
     

    Глава из книги Архимандрита Симеона (Холмогорова) "Един от древних"
     




    другие части

  5. OptinaRU
    Уподобляется твоя жизнь довольно глубокому рву, который в дождливое время наполняется так, что и переезду не бывает, в другое же время иссыхает так, что нисколько по нем не течет вода. Святыми же отцами похваляется такая жизнь, которая проходит, подобно малому ручейку, постоянно текущему и никогда не иссыхающему. Ручеек этот удобен: во-первых, к переходу, во-вторых, приятен и полезен всем проходящим, потому что вода его бывает пригодна для питья, так как тихо текущая, и потому никогда не бывающая мутною. У тебя всегда было заметно стремление только к исполнению молитвенного правила, а к исполнению заповедей Божиих, называемых от Господа малыми, у тебя не доставало и охоты, и усердия, и понуждения, и внимания, а первая без второго никогда не бывает прочна. Во всяком пребывании старайся пребывать благоугодно, т. е. в мирном и смиренном духе, никого не осуждай и никому не досаждай, стараясь, чтобы слово наше, по апостольской заповеди, было растворено духовною солию.
     
    Каждая вещь и дело не вдруг совершаются, а мало-помалу, по мере старания и внимания, а иногда и понуждения, и с ошибками и неприятностями, которые по времени все пройдут, а дело останется и возвеселит человека.
     
    Человек, как жук. Когда теплый день и играет солнце, летит он, гордится собою и жужжит: все мои леса, все мои луга! Все мои луга, все мои леса! — А как солнце скроется, дохнет холодом и загуляет ветер, — забудет жук свою удаль, прижмется к листку и только пищит: не спихни!
     
    Из поучений прп. Амвросия Оптинского
  6. OptinaRU
    Получила я письмо от батюшки, писанное им в марте сего года <1931>, в котором он, между прочим, сообщал, что заболел и доктор нашел туберкулез, далеко зашедший. Когда я прочла эти строки, мне пришла мысль, что батюшка уже не поправится. В это время начала думать о поездке к болящему, о чем и написала ему, прося сообщить о состоянии здоровья. Получив по телеграфу ответ, что здоровье его в прежнем состоянии, я решила немедленно ехать к батюшке, чтобы застать его в живых. <…>
     

    Батюшку я застала уже лежащим на жесткой постели. Он встретил меня с отеческой любовью и благодарил, что приехала… 
    Кровать заменяли доски. Соломенный матрац был скомкан. Вместо подушки лежала скомканная одежда. Когда доски были заменены кроватью, переменен матрац, сделана соломенная подушка, батюшка выразил удовольствие, поблагодарил меня, сказав: «Вот теперь хорошо!» Грустно было видеть и то, что батюшка лежал в ватошнике и валенках. Это – при температуре 40 градусов и в жаркие июльские дни!.. Батюшка все терпел и никому ни на что не выражал своего неудовольствия. Его очень беспокоил пролежень, и он очень страдал оттого, что легкие его сократились и ему нечем было дышать. В трудные минуты он метался, не находил места, то ляжет, то встанет. «Нечем, – говорит, – дышать. Дайте воздуху! Дайте хоть чуточку!..» Просил положить на пол. Когда ему становилось легче, он тихо молился: «Господи, помилуй! Господи, помилуй!..». <…>
     
    Время шло, а батюшка все слабел. Но, несмотря на это, когда он чувствовал себя лучше, собственноручно писал, хотя и с трудом, записки некоторым своим духовным детям… 20 июня попросил лист бумаги и хотел что-то написать, но слабость не позволила, написал лишь две строчки: «Какая красота в духовных книгах!..» 20-го или 21-го числа у батюшки прошла кровь через желудок, после чего он совершенно ослабел…
     
    Здесь нужно сказать, что батюшка причащался почти ежедневно. Когда был в силах, сам причащался. А когда совершенно ослабел, причащал духовник или кто-то из иеромонахов.
     
    В 2 часа дня того же 25 числа батюшка пил чай и в 7 часов вечера выпил немножко. В 9 часов вечера я спросила, не желает ли батюшка выпить чаю. В ответ на это батюшка отрицательно покачал головой и как бы стал засыпать. Глаза были закрыты, дыхание было тяжелое, слышен был стон. После 9 часов вечера я прилегла отдохнуть, а о.Петр <Драчев; впоследствии – схиигумен Павел, 1888-1981> сидел за столом и писал. Не помню, сколько я пролежала, но, когда встала, батюшка спокойно лежал на левом боку, редко дышал и тихо стонал… Мы вместе с о.Петром смотрели, как батюшка испускал дух. Тихо дыхнул он несколько раз – и душа разлучилась с телом… Было 10 часов 40 минут вечера. Батюшка, как лежал на левом боку с наклоненной к плечу головой, так и остался. Лицо было спокойное, белое, приятное, улыбающееся…
     
    На второй день, 26 июня, пришел о. архимандрит Никита, один протоиерей, игумен и четыре иеромонаха. Тихо положили батюшку в гроб, прочитали канон на исход души, а затем начали отпевать по чину монашескому. Достойно примечания то, что все эти лица находились на работе в 60 верстах от своих жилищ. И вдруг, за неделю до смерти батюшки, были отпущены домой. Точно на отпевание отпущены!!!
     
    Похороны были в пятницу, 27 июля. Гроб до деревни несли на руках, а через деревню провезли на санях по глубокому песку. О.Петр вел лошадь, а я поддерживала гроб. В 2 часа дня опустили в могилу. На могиле поставили большой крест. После похорон была устроена поминальная трапеза…
     
    <…> Господь все устрояет на пользу людей, для вечного блага. Так и о.Никону были попущены немалые испытания, чтобы он в молодых годах земной жизни созрел для доброй вечности. «Блажен путь, в оньже идеши, душе, яко уготовася тебе место упокоения».
     
    Вечная тебе память, дорогой отец и благодетель души моей! Глубока рана, нанесенная моему сердцу кончиною твоею! Рана так глубока, что малейшее прикосновение к ней производит болезненное ощущение.
     
     
    Ирина Б<обкова> (впоследствии схимонахиня Серафима, 1884-1990)
     
    12/25 августа 1931 г.
  7. OptinaRU
    Желаешь поговеть и неосужденно причаститься Святых Христовых Таин: самое нужнейшее к оным приуготовление – оставлять ближним согрешения их, по слову Господню: аще оставляете ближним согрешения их, и Отец ваш небесный отпустит вам согрешения ваша; аще ли не оставляете им согрешения их, то ни Отец ваш Небесный отпустит вам согрешений ваших (Мф. 6, 14-15), и иметь мытарево смирение, так бывает истинное покаяние, и во смирении нашем помянет нас Господь и пошлет Свою помощь в делах наших, при нашем благом произволении.
     
    При сознании своего недостоинства и покаяния в грехах Бог прощает грехи наши, и таинства бывают нам в очищение грехов, но кто же будет настолько безумен, что сочтет себя достойным таинства Причащения? Когда и святые, Великий Василий и Иоанн Златоуст, считали себя недостойными, то мы посмеем ли считать себя когда достойными? Тогда недостоинство осуждает нас, когда мы, валяясь в тине грехов и в злобе, тако дерзаем, но с покаянием и смирением приступая, получаем прощение.
     
    Из писем прп. Макария Оптинского
     

  8. OptinaRU
    – Почему, в течение пятилетнего жительства в пустынной здешней обители, стараясь сколько-нибудь о собственном назидании, я чувствую, напротив, что действительно сделался хуже, о чем свидетельствуют неосмотрительные мои поступки, хладность сердца и недостаток великодушия?
     
    – Весьма редкие в столь короткое время возлетали крилами веры и добродетелей на духовное небо, ощущали в себе нелестные залоги упований, обручение будущей славы. Весьма не многие, после продолжительных трудов, ощущали таинственно утешительную награду или цветы искренней деятельности о Господе, обещающие собрание плодов в вышнем вертограде Иисуса Христа; а иные и во всю жизнь свою на земли не ощущали того, и не ощутят, по смотрению небесного Покровителя – Бога, Который всегда лучше о нас промышляет; ибо мы, как бы младенцы в рассуждении судеб Мироправителя, нередко у Него просим таких орудий, кои по достоинству своему и силе спасительны, но по нашему неискуству могут быть употреблены нами в совершенный вред; почему любвеобильный Отец-Светов скрывает от некоторых благочестивых дары, которые одним спасительны, других приближают к погибели.
     
    Что бы было, если бы Бог-Всеведец совершенно исполнял все наши желания?.. Я думаю, хотя и не утверждаю, что все бы земнородные погибли. Бог, хотя не презирает молитвы избраннейших своих, но желаний их иногда не исполняет, и единственно для того, чтобы по Божественному своему намерению устроить все лучше. При сем можно заметить, что живущие без внимания к самим себе никогда не удостоятся посещения благодати; а если по единственной благости Божией и удостаиваются, то уже пред кончиною.
     
    Но видеть себя вне преспеяния не есть еще совершенное непреспеяние. Таковые чувства могут насаждать в сердце искреннее смирение; а когда ты подлинно имеешь сознание, что лишен плодов духовных, то старайся неослабно усиливать стремление свое к Богу. Когда мы находим себя лишенными добродетелей, и потому не имеем о себе мнения, то сие самое может привлекать Божественное призрение, которое укрепит нас надеждою противу смертного духа отчаяния. Когда мы не успели в добродетелях, то нет ближайшего средства ко спасению как смиренномудрие. Высокомерие и при добродетелях богопротивно: но кроткая мысль пред Богом забвена не будет.
     
    Из келейных записок Павла Петровича Тамбовцева
  9. OptinaRU
    Итак, Церковь вступила в особенное, глубокое, таинственное пространство. Пространство Поста. И пост этот называется Великим. Великим - не только потому, что он особенно строгий, продолжительный, напряженный....
     
    Великий - потому, что велика его цель! Пасха Христова! Пасха красная!
     
    И все наше великопостное собирание: земные поклоны, отказ от курицы и кефира, продолжительные церковные молитвы, воздержание чувств, более частое и более ответственное участие в Церковных Таинствах, неустанное покаянное делание, борьба с самим собой - все это и еще многое и многое другое, ничто иное как приготовление к этому дню, этому Вселенскому Пиру нашей Веры!
     
    Цель великопостного претрудного духовного путешествия - это очищение сердца для встречи с Христом Воскресшим! Поэтому Пост должен помочь нам отстраниться, избавиться от того, что нас разрушает, что вносит в наше сердце хаос, нелюбовь, мрак.
     
    Кого-то разрушают наркотики. Кого-то разрушает гнев. Чье-то сердце разрывается от злобы, неудовольствия, ропота. А чья-то душа страдает от эгоизма и гордости. Коррозия самомнения, плесень зависти, метастазы тщеславия....
     

    Но самая главная опасность заключается в том, что грех - это не просто отступление от каких-то общепринятых установлений, нравственных правил, заповедей и законов. Грех - это отступление, капитуляция человека от своей глубинной бытийной сущности. 
    Проблема не в том, что человек прогневался, объелся, позавидовал, обидел, посмеялся над кем-то - это, безусловно, плохо, некрасиво, низко.... Суть в том, что, если человек не живет в благодатном, глубоком, таинственном потоке Промысла Божия, если он не желает исполнять волю Творца, пренебрегает Небесными заповедями, как чем-то маловажным и несущественным - то такой человек разрушает, разоряет и убивает сам себя.
     
    Если мы не встретимся со Христом, живя на земле, если мы не обожимся, если сердце наше покроется могильным пеплом суеты, праздности, поиска наслаждений, то вся наша жизнь будет одной огромной страшной неудачей! Провалом и катастрофой!
     
    Преподобный Иустин Сербский говорит: «Тайна человека заключается не в том, чтобы только жить, но в том - для чего жить!!»
     
    Великий Пост должен помочь нам внутренне встрепенуться, вспомнить о великом предназначении человеческой жизни, о ее глубоком и непреходящем Божественном Смысле.
     
    Современная жизнь очень сложна, неоднозначна, запутанна.... Мир с его ложными идеалами просто вгрызается в душу человека. Мир пытается абсолютизировать человека. Сегодня очень много говорится о свободе человека, о его многочисленных правах, о разнообразии его жизненных ориентаций... Но желая быть мерилом всех вещей и бросаясь камнями в Бога, человек неизбежно теряет свое великое достоинство, заменяя Небесное Отечество жалким, покосившимся земным пьедесталом!
     
    Без Бога вся жизнь человека соткана из мгновений смерти! А верующий человек воспринимает свою жизнь, как служение. Поэтому каждое мгновение его жизни должно быть наполнено ответственностью и любовью!
     
    Апостол Иоанн Богослов восклицает: «Смотрите, какую любовь дал нам Отец, чтобы называться и быть детьми Божиими!» Как это возвышенно, глубоко, радостно. Не только называться, а именно быть детьми Божиими!
     
    Румынский старец Клеопа, которого за его самоотвержение и любовь к ближним называли «человеком для других», говорил приходящим к нему за советом: «Имейте к Богу сердце сына. К ближнему - сердце матери. А к себе - ум судьи!»
     
    Великий Пост это и есть суд. Суд человека по отношению к самому себе. Благодатная возможность за множеством масок увидеть, рассмотреть себя настоящего. Увидеть и осознать, что очень «мало в нас огня, - как говорит преп. Силуан Афонский, - чтобы пламенно любить Господа!»
     
    «Когда человек искренне придет в сознание, что он - ничто, - напоминал своим чадам старец Нектарий Оптинский, - тогда Бог начинает творить из него великое». Господь ждет, чтобы человек смирился, покаялся, искренне увидел себя хуже всех. «Бог гордым противится, а смиренным дает благодать».
     
    Господь не только апостола, но и каждого из нас спрашивает: «Любиши ли Мя?» И ждет ответа: «Господи, Ты вся веси: Ты веси, яко люблю Тя». Вся наша духовная борьба - это борьба за любовь! За любовь ко Христу и к нашим ближним. Ради этого - все наши труды, молитвы, бдения, поклоны, пост. Чтобы мы попытались стяжать в себе к Богу - сердце сына, а к ближним - сердце матери!
     
    ...У одного подвижника спросили: «Скажи, авва, когда будет конец света?»
     
    «Конец света? - ответил подвижник. - Конец света наступит тогда, когда больше не будет тропинки от соседа к соседу!» То есть когда прекратится любовь между людьми.
     
    Пост - это время пропалывания тропинок от одного сердца к другому! Очень важно, чтобы в нашей душе не заросло... Чтобы мы не разучились сопереживать, и чувствовать боль другого. Чтобы не теряли духовного вдохновения! «Всегда радуйтесь, - напоминает нам апостол Павел, - непрестанно молитесь, за все благодарите».
     
    ...Итак, все мы, вся Церковь вступила в особенное, глубокое, покаянное, трепетное, напряженное пространство. Пространство Великого Поста. «Тело вместе с душой, - по словам святителя Григория Паламы, - будет проходить духовное поприще».
     
    У каждого из нас впереди - много борьбы, много трудностей, скорбей, пота, крови.... Много падений и восстаний. Но пусть нас не пугает ни дальность пути, ни сопротивные ветры, ни неожиданные препятствия. Ведь впереди - прекрасная цель нашего великопостного духовного путешествия - встреча со ХРИСТОМ ВОСКРЕСШИМ!
     
     
    Проповеди в Оптиной Пустыни
  10. OptinaRU

    Путь духовной жизни

    Автор: OptinaRU,

    Духовная жизнь не в том только состоит, чтобы вкушать внутренние ее сладости и утешения, но в том более, чтобы терпеть благодушно лишение их и прочие скорби. От всех сих познается наша к Богу любовь, когда несем их благодушно. 
    Опасно входить в духовность прежде времени, то есть рассуждать о высоких вещах духовного умозрения <…>, а надобно видеть свои грехи и стараться побеждать и искоренять страсти, в этом состоит и цель нашего намерения, ибо по очищении от страстей само о себе откроется духовное чувство, а любовь к Богу выражается в исполнении заповедей Божиих: любяй Мя заповеди Моя соблюдет (Ин. 14, 21).
     
    Духовная жизнь не в том состоит, чтобы видеть свои исправления, а в том, чтобы зрети своя согрешения; первое приводит к гордости, а последнее к смирению, от которого и добродетели тверды, и не возвышаемся умом о них. Враг борет нас различно: если не может вовлечь в пороки, то внушает мысль о своих исправлениях и тем помрачает ум наш и отводит от Бога.
     
    … В духовной жизни всегда так бывает: или предваряет скорбь утешение, или сие скорбь предваряет. Сии перемены рождают надежду и смирение. Только скорби бывают различные, и мирские, и духовные <…>, принимай то, что пошлет Бог, с благодарением…
     
    Бога ради, молю вас, смиряйтесь во всем и мир имейте между собою, и благодать Божия покроет вас от всего сопротивного.
     
    Из писем прп. Макария Оптинского
  11. OptinaRU
    Получил ваши письма, но отвечать не мог: то недосуг, то забудешь, а то еще и по природной немощи – лености. Прошу прощения за неисправность мою.
     
    Здоровье мое, слава Богу, обычное. Занимаюсь каждый день с утра до поздняго вечера.
     
    Екатерина Карловна желает устроиться в Вашей обители со взносом, но так, чтобы жить мирянкой. Ну что ж, пусть пока поживет мирскою. Такие примеры по обителям бывают. И у нас в Оптиной жили некоторыя мирския лица, не одеваясь в монастырское платье, а пред смертию пожелали принять постриг в мантию и таким образом скончались монахами.
     
    Пишете, что безпокойное настроение монахини Амвросии разрастается все шире и шире, что в храме Божием она, как нарочно, сказывается неспокойною, а в храм ходит почти неопустительно и любит причащаться Св. Христовых Таин. Но, кажется, по правилам св. Церкви допускать умалишенных до причастия Св. Таин не дозволяется. Вам должно пообстоятельнее разузнать о сем от кого-либо, хоть бы спросить своего Владыку. А что м. Амвросия в храм ходит и там балагурит, то явно, что она ходит не для молитвы – сама не молится и другим мешает. Какой же из этого толк? Потому, хотя вам и жаль ее, но, кажется, лучше бы отправить ее в дом душевнобольных, ибо там умеют их вылечивать.
     
    Еще писали Вы, что недавно похоронили Вы юную монахиню Алексию, у которой в день кончины вышла изо рта обильная мокрота, между тем как она в тот же день утром сообщилась Св. Христовых Таин. Подобным образом в день ея пострижения в 6 часов вечера ее причастили, а после полуночи ее стало рвать. – В том и другом случае времени от Причащения прошло много, и тут укорнаго ничего нет. А впрочем, нелишне было бы сорванное отнести в проточную воду или там к стороне, где не было бы нечистоты.
     
    Испрашивая на Вас и на вверенную Вам обитель мир и Божие благословение, остаюсь с искренним благожеланием.
     
    P.S. Для Причащения Св. Таин должно исповедоваться. А лишенный ума как исповедоваться будет?
     
    Из писем прп. Иосифа Оптинского
  12. OptinaRU
    Намерение твое было попроситься к родным, оттуда к нам поехать. Если это можно еще сделать - Бог благословит тебя исполнить. Приезжай. С любовию тебе будем рады.
     
    Писала, что понуждаешь себя на призывание имени Иисусова, чувствуешь пользу, хотя и не имеешь того сокрушения, какое бы хотела иметь. Думаешь, не враг ли тебе представляет пользу молитвы? - Молитва всегда полезна и может всякие помыслы прогонять. А если когда против желания ум пленится, тогда надо продолжить молитву.
     
    Желаешь исполнять волю и заповеди Божии, а на деле видишь, как исполнение далеко отстоит от желания. Спрашиваешь, можно ли достигнуть свободы духовной или это не всем дается? - Кто просит - всякому дастся: “просите и дастся вам” (Мф., VII, 7). Как евангельская вдовица алкала защитить ее от соперника, так и нам должно просить.
     
    Горевала ты о книге Варсанофия Великого, не имея ее. Посылаю тебе эту необходимую книгу. С помощию Божию руководствуйся ею, да будет тебе ко спасению.
     
    Жалуешься на тщеславие. Говоришь, что это - первый твой мучитель, который более других борет тебя и, чтобы ты ни делала, во всем преследует тебя. Спрашиваешь, не природное ли это твое свойство? - Мы должны не по природным своим свойствам жить, а по заповедям Божиим... и, прежде всего, бороться со страстью, которая более других в тебе существует.
     
    О повседневной своей исповеди пишешь, что чувствуешь в себе большую перемену и большую пользу. Пиши о себе каждый день, и на сердце у тебя будет легко и хорошо. Просишь объяснить твое недоумение, отчего с тобою так? - В этом действует таинство откровения или исповеди, которую ты пишешь объясняя все о себе как на духу. И сама на опыте ты видишь, что после написания томившая тебя страшная тоска оставляет. Это всегда так бывает от откровения.
     
    Писала ты мне о знакомстве своем с Анной Андреевной. Из разговоров ее с тобою заметны в ней признаки прелести. Слова ее: “Зачем избирать в руководителя человека? Разве Дух Святой не может без посредства людей поучать всему нас?” - показывают мудрование лютеранское. Слова же о том, что руководствует ее во всем Царица Небесная - это признаки прелести и показывают в ней самонадеянность. Бывать тебе у нее не мешает и, чем можно, при помощи Божией, постараться помочь ей следует. Дай прочесть ей в первой части Добротолюбия “О трех образах молитвы” и 5-е поучение аввы Дорофея. Посмотри, как она поймет. А лучше бы всего ее к нам направить.
     
    Приближается праздник Рождества Господа нашего Иисуса Христа. Желаю тебе встретить этот праздник в добром здравии и духовной радости. Приветствую тебя с сим радостным праздником и следующим за тем Новым годом.
     
    Из писем прп. Илариона Оптинского
  13. OptinaRU
    Может быть, спросит здесь кто, отчего святые Отцы делали большие подвиги, как например: постились, безмолвствовали, носили вериги (последнее хотя и редкие), – отвечается: всякому духовному возрасту сообразна пища духовная.
     
    Святые Отцы прежде исполнением заповедей очищались от страстей; и когда очистились, сделались так духовны, что иногда забывали, аще в теле суть, или вне тела, не ощущая его потребностей, как говорит св. Макарий Александрийский: «Вы еще плоть, и требуете пищи, а я не требую ныне»; ибо он был духовен и оправдывал на себе сказанное: Не о единем хлебе жив будет человек, но о всяком глаголе Божием, из уст Его исходящем (Мф. 4, 4). Ибо Бог, как Господь естества, соделывает человека, в коем обитает, превыше естества, коим мы, плотяные, яко страстные и немощные, необходимо покоряемся. И каково было их притом смиренномудрие, когда, и достигнув совершенного бесстрастия через непрерывное понуждение себя к добродетелям, все еще почитали себя страстными и, не преставая в сем подозревать себя, продолжали удручать тело свое подвигами? По сей-то причине и муж «в себе Христа имевший» говорил: Умерщвляю тело мое и порабощаю, да не како, иным проповедуя, сам неключим буду (1Кор. 9, 27).
     
    Теперь видно, кажется, почему святые Отцы предпринимали великие подвиги, хотя также в иных излишних подвигах неприметно. Сими словами никак не намерены мы сказать, что большие посты, молитвы, коленопреклонения и прочие подвиги, коими тело удручается, вовсе не нужны, но желаем только склонить вас к благоразумной умеренности в них, которую и святые Отцы восхваляют, называя ее «царским путем», и притом хотим обратить ваше главнейшее внимание на исполнение животворящих и необходимейших заповедей Иисусовых.
     
    Из писем прп. Льва Оптинского
  14. OptinaRU
    Когда я вернулся после первого учебного года на лето домой, моя мать сказала мне: «Едем к старцу!» С этого лета и до кончины старца Амвросия я побывал в Оптиной Пустыни раз пять. Эти поездки с матерью я очень любил. Поля, луга, цветы, монастырская гостиница… все меня развлекало.
     
    Когда я приезжал к о. Амвросию девятилетним мальчиком, старец со мной шутил: поставит на колени и, бывало, скажет: «Ну, рассказывай грехи». Меня это смущало. А когда я стал постарше, старец Амвросий сам меня исповедовал.
     
    Лишь эти светлые воспоминания и освещают школьный период моей жизни. Я окончил духовное училище в 1882 году первым учеником. Мне было 14 лет.
     
    Во время моей отроческой беспризорности главное, что меня спасло, это духовное влияние и руководство старца о. Амвросия. Теперь, когда я, будучи семинаристом, приезжал в Оптину Пустынь, я каялся о. Амвросию в семинарских грехах, а он меня журил и ставил на поклоны. Его благодетельная рука хранила меня от дурных путей, чудесно оберегала от всякой нечистоты… да и до сих пор я живу его святыми молитвами. Я в это верю.
     
    Летние каникулы, которые я ежегодно проводил дома, в родном с. Сомове, а затем в с. Апухтине, куда перевели моего отца, в кругу моей семьи, оказывали на меня тоже самое благотворное влияние. Благодаря мистической настроенности моей матери жизнь в нашем семейном гнезде дышала простой, но горячей верой, упованием на Промысл Божий, на Божье милосердие…
     
    О такой вере не спорят, ее не обсуждают — ею живут. В обстановке крепкого, благочестивого строя с меня быстро сбегало все наносное, налипшее за зиму в семинарии, и я возвращался к бесхитростной, живой вере моего детства.
     
    Из книги Митрополита Евлогия Георгиевского «Путь моей жизни»
  15. OptinaRU
    Что и как говорить посетителям, о. Леонид о том не заботился и действовал по внушению Божию.
     
    Чтоб не смущать духовною высотою своею приходящих к нему, о. Леонид прикрывался шутливым обращением. Самая его речь, состоя из слов Писания и выразительного меткого народного наречия, была особенная. Старец был неизменно и безусловно прямодушен, представляя полную противоположность тем, о ком сказано: «Умякнуша словеса их паче елея, и та суть стрелы» (Пс. 54, 22).
     
    «Свой своего всегда найдет», — говорил он, — т. е. всякий поймет нужное ему наставление, как бы оно ни было выражено. Не любил старец «ученого штиля политику и душевного человечества художественное соображение». «Ребята, за что купил, за то и продавай!» — наставлял он учеников.
     
    Простота о. Леонида доходила иногда до полуюродства, и некоторые не могли понять таких действий старцева смирения, и осуждали его, как осуждали за тучность, происходившую от болезни. Но прозорливый старец исправлял таких людей, открывая им их помыслы и напоминая им грехи, которые должны бы больше их касаться, чем тучность о. Леонида.
     
    Внешних изъявлений привязанности о. Леонид не любил, называя их «химерою». «Я был при о. Феодоре без фанатизма, — говорил он, — мысленно же готов был кланяться ему в ноги».
     
    Внутренний мир, успокоение сердечное и радость ощущались в присутствии старца; помыслы исчезали, горе утихало при виде его…
     
    Болея о ближних, старец не отказывался от помощи им и в телесных болезнях. Много раздавал он «горькой воды» (особый состав), которая по кончине его не имела уже той целебной силы; помазывал елеем от неугасимой лампады, теплившейся перед келейной его иконою Владимирской Божией Матери, посылая часто к святителю Митрофану, и иногда больные возвращались к старцу, получив исцеление на пути…
     
    Все человеческие беды, которых зрителем был о. Леонид, извлекали у него глубокие вздохи, слезы и потрясали всю внутренность его. Тогда за облегчением обращал он взор на лик Владычицы. Оставаясь же один, до того углублялся в молитву, что не слышал ничего, происходившего вокруг.
     
    Из книги Е.Поселянина «Русские подвижники XIX века»
  16. OptinaRU
    Вы недоумеваете, как там поступать, если бы начались разговоры, особенно о Церкви; и желали бы знать наше о сем грешное мнение. Поэтому, среди недосугов и недугов, нахожу опять нужным писать к вам вскоре, и объяснить, как я о сем думаю… Если бы по какому-нибудь случаю, паче же по смотрению Божию, начались разговоры о Церкви, особенно же о предложении каких-либо перемен в ней, или нововведений, тогда должно говорить истину, по соображению, как требует того Истина, Которой именует Себя Сын Божий, Господь наш Иисус Христос, глаголя во Евангелии (Ин. 14: 6): Аз есмь путь и истина и живот. Держась этой истины, можете сказать не обинуясь: «Судьбы Церкви земной воинствующей и Небесной торжествующей объявлены в Откровении Иоанна Богослова. Обо всем, что говорится в этом Откровении, говорить я не могу, потому что не понимаю всего таинственного смысла, там содержащегося. А что понимаю, то скажу».
     
    Тут можете потребовать Новый Завет, и прочтите подлинником 18-й и 19-й стихи 22-й главы Откровения: Сосвидетельствую бо всякому слышащему словеса пророчества книги сея: аще кто приложит к сим, наложит Бог на него язв написанных в книге сей: и аще кто отъимет от словес книги пророчествия сего, отъимет Бог часть его от книги животныя, и от града святаго, и написанных в книзе сей. Что Дух Святый через истинных рабов Своих и служителей, угодников Божиих, постановил и узаконил в Церкви, то изменять людям обыкновенным невозможно и страшно, потому что страшно впасти в руки Бога жива. Ежедневно в церкви повторяются Богодухновенные слова Псалмопевца: Не уклони сердце мое в словеса лукавствия, непщевати вины о гресех (Пс. 140: 4).
     
    Если грешны мы и немощны, то должно себя за таких и признавать, а не искать извинения и самооправдания в каких-либо недозволенных послаблениях. Господь, в Откровении Иоанна Богослова, во 2-й главе, говорит к семи Асийским церквам, обличает прямо и строго, что Он ненавидит и не терпит в Церкви дел Николаитских, то есть каких-либо благовидных послаблений, носящих печать язычества. Впрочем, об этом великом и важном предмете должно быть осторожным, и умерять свои убеждения опасением, как бы в чем-нибудь и нам не согрешить, особенно неуместным обвинением других.
     
    …Доказательств ваших о Вселенской Церкви, кажется, не поймут и не примут, тем более, что в откровении к семи Асийским церквам, ни одна из них за другую не упрекается, а упрекается только каждая, за собственные недостатки. Действительно, хорошо и полезно вселенское единение Церкви, но это возможно только при внешних условиях; не говорю уже - при духовном согласии и единомыслии. Прибавляю еще. Положим, что у кого-либо мать не так хороша, как бабушка, и он более преклоняется уважать и почитать бабушку за ее достоинства, нежели матерь свою. Но если это рассмотрите поближе и повнимательнее, тогда окажется, что бабушку он должен почитать по собственному сознательному долгу; но и матерью не должен пренебрегать, а обязан почитать, по заповеди Божией, глаголющей: Чти отца твоего и матерь твою, да благо ти будет, и да долголетен будеши на земли (Исх. 20: 12).
     
    На исполнение заповедей Божиих должно понуждать себя и вопреки нехотению, так как в Евангелии сказано: Царство Небесное нудится и нуждницы восхищают е (Мф. 11: 12).Сокращенно скажу: прежде, нежели начнете свои доказательства о Церкви, должно поверить свои мнения и убеждения со словом Божиим и с учением православных и духовных отцов Церкви; а на что не найдете такого свидетельства, о том полезнее умолчать. Иное есть, что нам кажется по нашему умозаключению; и иное есть самая истина, непреложная, подтверждаемая Священным Писанием.
     
    Из писем прп. Амвросия Оптинского
  17. OptinaRU
    По обычаю своему желаю предложить на общее рассмотрение Рождественский ирмос:
     
    «Христос раждается, славите, Христос с небес, срящите. Христос на земли, возноситеся. Пойте Господеви вся земля, и веселием воспойте людие, яко прославися».
     
    Прародителям нашим, изгнанным за преступление из рая, милосердый Господь обещал послать Избавителя, Которого древние называли Мессией и Христом. Избавителя Сего люди ожидали пять тысяч с половиной лет. И когда Он родился, Церковь торжественно побуждает всех прославлять Его: «Христос раждается, славите».
     
    А что значит: «Христос с небес, срящите»? Христами, то есть помазанниками Божиими, древние называли царей, первосвященников и пророков. Поэтому Церковь торжественно и объявляет, что родился не простой Христос, а Христос с небес, то есть Бог и Человек, как сказано в псалмах: Бог Господь, и явися нам. Благословен грядый во имя Господне (Пс. 117: 27, 26).
     
    «Христос на земли, возноситеся», то есть торжествуйте внутренно и внешне. «Пойте Господеви вся земля, и веселием воспойте людие, яко прославися». Как прославился? Только что родился Христос, и тотчас вся воинства Небесная в полуночи, ввиду бдящих пастырей, прославляет Его:Слава в вышних Богу, и на земли мир, во человецех благоволение (Лк. 2: 14). И восточные мудрецы, или волхвы, пришли из далеких стран на поклонение Рождшемуся Христу, и принесли Ему дары — злато, ливан и смирну. Прославился Христос и несказанным смирением: родился в убогом вертепе, и в пеленах положен был в скотиих яслях, будучи Единородным Сыном Божим и Богом всех.
     
    «Таинство странное вижу и преславное: небо, вертеп: престол Херувимский — Деву: ясли — вместилище, в нихже возлеже невместимый Христос Бог, Егоже воспевающе величаем».
     
    «Небо, вертеп». Воистину чудо преславное слышать, что вертеп, который обыкновенно бывает жилищем разбойников, сделался небом. «Небо, вертеп», потому что в вертепе этом вселился Бог, а где Бог, там и небо. И христианские души, пока добровольно предаются страстям — славолюбию, сребролюбию, гневу, зависти, ненависти, памятозлобию, мщению и подобному сему, бывают вертепом мысленных разбойников — бесов. А когда принесут смиренное и искреннее покаяние и будут проводить жизнь благочестивую, согласно заповедям Божиим, понуждая себя к смирению, кротости и любви, тогда бывают как бы другое небо, потому что вселяется в них благодать Божия или и Сам Бог благодатью Своею, по сказанному: вселюся в них и похожду, и буду им Бог, и тии будут Мне людие (2 Кор. 6: 16).
     
    «Престол Херувимский – Дева». Потому что носимый Херувимами и певаемый от Серафим теперь носится на руках Девы, от Нея рожденный Богочеловек. За что такой чести сподобилась Дева Сия? Во-первых, за совершенное целомудрие и чистейшее девство. Многие девы имеют и хранят только телесное девство, в душе же не девы. А Дева Богородица была девой по телу и душе в чистейшем совершенстве, и потому называется Пречистой и Пресвятой Девой. Во-вторых, за глубочайшее Свое смирение Пресвятая Дева, когда прочитала в книге пророка Исаии: Се, Дева во чреве зачнет и родит Сына, и наречеши имя Ему Еммануил (Ис. 7: 14), то возымела сильнейшее желание быть рабой Сей Девы, чтобы сподобиться хоть послужить Ей, и за такое глубокое смирение сподобилась быть Сама Богоматерью. Но и тогда не превознеслась мыслью, когда услышала о сем благовествование Ангела, а смиренно отвечала: Се, Раба Господня: буди Мне по глаголу твоему (Лк. 1: 38). Напротив, люди гордые, всеми мерами гоняясь за славой и честью, не сподобляются получить оных, потому что Господь гордым противится, и только смиренным... дает благодать Свою (Иак. 4: 6).
     
    «Ясли, вместилище, в нихже возлеже невместимый Христос Бог». Опять странное и предивное чудо — слышать, что невместимый небесами Бог возлежит и вмещается в скотских яслях. Сказано, что это таинство. Христианские души, пока добровольно предаются сластолюбию и другим телесным страстям, бывают подобны скотским яслям, заботятся только о корме и питании и ином телесном угождении; а когда обратятся к Богу с искренним покаянием и будут заботиться о воздержании и проводить жизнь благочестивую, тогда уподобляются небесному вместилищу, в котором обитает невместимый небесами Христос Бог.
     
    «Егоже воспевающе величаем». Принося славословие Рождшемуся от Девы в песнех церковных и пениих духовных, мы и вне церкви должны непрестанно хвалить Его, и прославлять, и воздавать Ему благодарение за неизреченное милосердие к нам, грешным, искупленным честной Его Кровью, и получившим чрез сие обетование жизни вечной, блаженной, и нескончаемой.
     
    «Жезл из корене Иессеова, и цвет от него Христе, от Девы прозябл еси, из горы Хвальный, приосененныя чащи, пришел еси воплощся, от Неискусомужныя Невещественный и Боже. Слава силе Твоей, Господи».
     
    Думаю, что немногие из относящихся к моей худости вполне понимают смысл этого ирмоса. Для непонимающих вполне хочу написать малое пояснение.
     
    «Жезл из корене Иессеова, и цвет от него Христе, от Девы прозябл еси».
    В ковчеге Завета, по Божию повелению, в память будущим родам, был положен чудесно прозябший и процветший жезл Аарона. Жезл этот был прообразованием другого жезла от корене Иессеова, то есть Пресвятой Девы Богородицы, Она, от неплодных родителей, как от сухого жезла, прозябла живая ветвь, а от сей Девственной ветви, как цвет, прозябл Христос Богочеловек.
     
    «Из горы Хвальный, приосененныя чащи, пришел еси воплощся, от Неискусомужныя Невещественный и Боже. Слава силе Твоей, Господи». Хвалимый на небесах невидимый Бог видимо пришел на землю, как от горы и приосененныя чащи, воплотившись Невещественный от Неискусомужныя Девы. Как на горе, в тени чащи лесной, неудобно видеть, так неудобно разумом понимать непостижимое таинство воплощения Сына Божия от Пресвятыя Девы. Непостижимое приемлется токмо верою. Поэтому пророк Аввакум, духом провидя непостижимое таинство воплощения, взывал: «Слава силе Твоей, Господи».
     
    Не неуместно здесь объяснить и недоумение некоторых, почему сказано: «Бог от юга приидет», а не от востока. Так сказано по отношению Назарета к Вифлеему, потому что Назарет, где было благовещение Божией Матери, по отношению к Вифлеему, где родился Христос, стоит на юге.
     
    В словах: «Бог от юга приидет», можно найти и нравственное назидание. Ибо как видимое солнце, когда бывает в полдень на юге, более согревает и более озаряет лучами своего света, так и Солнце Правды — Христос Господь — благочестиво подвизающихся в крепости сил своих, в полдень жизни своей, более озаряет и более просвещает лучами благодати Своея, по сказанному: «в юге сеющии слезами, радостию пожнут».
     
    Из писем прп. Амвросия Оптинского
  18. OptinaRU
    Насколько важно для души человеческой хотя по временам отрываться от будничной обстановки и переноситься душой в иной, лучший мир, возносить свой ум и сердце к Богу, – сознавали не только святые и праведные люди, но и светские писатели. Все лучшие люди всегда стремятся к Богу, Источнику истины. И писатели наши тоже искали Его, но не все нашли. Я уже говорил вам про Гоголя, которого историк Погодин направил в Оптину, где тот и возродился духовно – обрел Бога. Другой наш великий писатель Белинский, имевший высокую душу, тоже искал Бога, но не там, где нужно, гордость не позволила ему искать Его в Церкви, и Белинский погиб.
     
    В 60-х годах, приблизительно в 1866–1867 году, я читал стихотворение одного американского писателя под заглавием «Песня Гаяваты» (Лонгфелло), в котором поэт говорит, что во все времена и лета человек был человеком, и даже варвар чувствовал спасающую руку Божию. Вообще, в этом стихотворении есть и много вздорного, но зато есть и верные высокие мысли, мысли о Боге. Поэзия и художество отрывают душу от житейских мелочей и доставляют человеку эстетическое наслаждение.
     
    В XVIII веке, при распространении материалистического направления, создался такой взгляд на поэтов и художников, будто это ненужные люди – сидят и ничего не делают. Виктор Гюго в защиту сказал: «Взгляд на небо – это уже дело». Но есть художники внешние и внутренние. Внешний художник изображает на полотне то, что наполняет его душу, внутренний – созидает самую душу свою, делая ее, действительно, художественным произведением по красоте добродетелей, которыми она украшена. Монах – есть внутренний художник (я, конечно, говорю здесь о настоящем монахе, а не о таком, который только носит это название).
     
    Все ищут Бога. Вот и художники в области поэзии, живописи, особенно музыки, – все желают найти Бога. Да не так искали. Как искать Бога? – Соблюдением заповедей, особенно смирением, поступить в монастырь. А они не хотели соблюдать заповеди, особенно не хотели смиряться, хотели пройти как-либо переулками, поближе, покороче. О целомудрии они весьма скудного понятия. Вот, например, Байрон, Рафаэль, – развратнее его трудно было быть, а писал Мадонну. Знаете стихотворение Пушкина «Пророк», там он говорит: «В пустыне мрачной я влачился». Пустыня – это жизнь, он так понимал, что жизнь – пустыня. «Влачился», да прямо ползал всем телом. Далее: «И шестокрылый Серафим на перепутье мне явился». Здесь он, может быть, имел в виду себя: не знаю, явился ли ему он или нет. Затем Пушкин рисует картину посвящения ветхозаветного пророка. Кажется, говорится так, что он постиг и «херувимов горнее стремление, и гад морских подводный ход». Ангелы чисты, они только «горняя мудрствуют», а у нас есть и гад морских подводный ход.
     
    Эти два течения идут в нас параллельно. Но должно стараться только «горняя мудрствовать». Это не сразу достигается, а только ход гад морских будет все тише, и можно достигнуть того, что будет только одно горнее стремление, а те гады нырнут в бездну и исчезнут. Да, этого можно достигнуть. Вот я вам и говорю: смиряйтесь и смиряйтесь. Помоги вам, Господи.
     
    Из бесед прп. Варсонофия Оптинского
  19. OptinaRU
    Сладко мне жилось в то время в Оптиной — это было в 1845 году, и жутко было подумать, что придется-таки мне дать о себе знать на роди­ну, когда истечет срок паспорту; надо было дать весточку о себе родителям, которые обо мне ровно ничего не знали.
     
    Хотя любовь к Богу и побеждает любовь естественную, но не могу и не хочу скрыть, что, живя в обители, я часто вспоминал скорбь своей матери и нередко со слезами па­дал на колени перед чудотворным образом Казанской Бо-жией Матери, что в Казанской церкви, и молил Преблагословенную, чтобы Она утешила Своей благодатной силой горе моей дорогой родительницы.
     
    А все-таки мне было жутко открыть свое блаженное пре­бывание в Оптиной. И мудрено ли то было, когда Оптина была не только для меня, убогого разумом, но и для высоких людей уголком рая, точно забытым ненавистью врага рода человеческого или, вернее, огражденным от нее всесильной властью Царицы неба и земли, Приснодевы Богородицы? Благолепие храмов и священнодействий; стройное пение; примерная жизнь в духе благонравной и преуспевающей духовно под богомудрым водительством старца Макария и игумена Моисея братии; дивные службы церковные, окры­ляющие дух пренебесной радостью...
     
    Могло ли что на зем­ле сравниться с дивной Оптиной!.. А отдельные подвиж­ники Оптиной, эти земные небожители! Старец Макарий; игумен Моисей; иеросхимонах Иоанн, обличитель и гроза раскола; Варлаам, бывший игумен Валаамский, с тяжелым сосновым отрубком на плече: «Томлю томящаго мя», — ответил он, когда нечаянно был застигнут одним из братии за тайным своим подвигом — безмолвник и созерцатель, делатель умной молитвы...
     
    А Петр Александрович Григоров, оставивший вся красная мира, о котором я уже ска­зывал! А многие другие, явные и тайные подвижники духа, известные или только одному Господу доведомые, кото­рыми изобиловала тогда Оптина! Богом моим свидетель­ствую, что при игумене Моисее обитель Оптинская цвела такой высокой нравственностью, что каждый мальчик-послушник был как старец. Я видел там в полном смысле слова земных ангелов и небесных жителей. Что это было за примерное благочиние, послушание, терпение, смиренно­мудрие, кротость, смирение! Оптина была школой для рос­сийского монашества.
     
    Вспоминая любовь старца Макария, не могу не упомя­нуть об одном помысле, вошедшем мне в сердце, когда я раз пришел к нему в келью пить чай с его келейниками. Само­вар еще не становили. Был жаркий июльский день. Сидя на крыльце кельи, я услышал стук топора за кельей. Я пошел на этот стук и застал келейника, иеродиакона Амвросия, трудящимся до поту за одного больного брата, послушника Василия Я смотрел на его ревность из любви к больному брату и молился мысленно, чтобы Господь призрел на дело любви и благословил дни его жизни. И в это время я услы­шал в себе внутренний голос, мне говорящий: «Этот отец будет во времени старцем в обители вместо отца Макария». Впоследствии помыслу этому суждено было сбыться: иеро­диакон Амвросий стал по смерти отца Макария великим оптинским старцем.
     
     
    Из книги «Записки игумена Феодосия»
  20. OptinaRU
    В чем же состоит успеяние нашего спасения? как вы полагаете? В том ли, чтоб проходить большие подвиги и думать, что мы уже успели и находимся на пути спасения, и сим утешаться? Нет, успеяние нашего спасения состоит в смирении. Когда мы, и делая благо, не полагаем в оном надежды спасения, но считаем себя землю и пепел. Когда же мы, делая что благо, возмним о себе нечто, тогда отнимается от нас сила к творению благого и попускается побеждаться страстями, дабы смирили свое мудрование, почитая себя худше всякой твари. Или вы не знаете, что Господу Богу приятнее грешник с покаянием, нежели праведник с гордостью? Теперь понимаете ли вы, что обеты монашеские и самая одежда есть нам помощь к стяжанию смирения?
     
    Из писем преподобного Макария Оптинского
     

  21. OptinaRU

    Власть смирения

    Автор: OptinaRU,

    Старец Макарий в высшей степени обладал даром властного слова, и речи его имели огромное влияние на душу слушателей. Выйдя от старца, Гоголь говорил: «Да, мне сказали правду, это единственный из всех известных мне людей, кто имеет власть и силу повести на источники воды живой».
     
    Нашего великого старца батюшку Макария можно было в лицо ударить, и он не обиделся бы. Вот глубина смирения! Зато и прославлял его Бог. Великие чудеса совершал Господь через отца Макария. Однажды приехала в Оптину одна дама с сыном-студентом. Дама эта была духовной дочерью отца Макария. Приходит к нему на благословение и сообщает о своем горе:
     
    — Батюшка, что мне делать с сыном? Такой он стал кощунник, над всем святым издевается, просто неприятно, да и страшно за него.
    — Ничего, Бог даст, отстанет от этого, – сказал Батюшка, – я завтра часа в два приду к вам на гостиницу, только ему об этом не говорите.
     
    Успокоенная мать вернулась в номер, а сын ее на другой день перед приходом Батюшки начал обнаруживать беспокойство:
    — Видишь, идет старичишка. Да вы все против меня, что ж, я выйду.
    — Да кто против тебя, Вася, – сказала мать, – да и на улице не видно, чтобы кто-нибудь шел.
     
    Вдруг сын схватил шляпу и опрометью бросился из номера, в коридоре он встречается с о. Макарием.
    — А, идешь меня гнать?! – с яростью воскликнул он и со всей силы ударил Батюшку в щеку со словами: – ну, теперь в другую, диаволе, по слову Спасителя!
     
    Тогда студент весь задрожал и упал на пол, испуская пену. Сбежались все из номеров; больного вынесли на двор (это происходило в гостинице о. Пахомия). Вдруг из рта его вырвалось целое темное облако, точно из самоварной трубы. На глазах у всех оно высоко поднялось и исчезло. Отец Макарий взял за руку больного, тот встал и с удивлением смотрел на собравшийся народ. Видимо, он ничего не помнил, что с ним происходило. С тех пор он сделался религиозным человеком, поговел у Батюшки, причастился Св. Таин по собственному желанию, раньше же много лет ни за что не соглашался даже в церковь войти. И мать с сыном, счастливые, покинули святую Оптину обитель. Когда потом спрашивали о. Макария об этом бесноватом, то он ответил:
     
    — На этого юношу напал хульный дух, но теперь благодатию Божией он избавился от него; не думайте, что грешный Макарий изгнал злого духа, нет, это совершил Господь по Своей неизреченной благости через меня, недостойного.
     
    Из воспоминаний прп. Варсонофия Оптинского
  22. OptinaRU

    Об искусстве

    Автор: OptinaRU,

    Изящные произведения искусства услаждают не одною красотой внешней формы, но особенно – красотою внутреннего содержания, красотою умносозерцательною, идеальною. Откуда такие явления в душе? Это гости из другой области, из области духа. Дух, Бога ведущий, естественно постигает красоту Божию и ею единою ищет насладиться. Хотя не может он определенно указать, что она есть, но, предначертания ее нося сокровенно в себе, определенно указывает, что она не есть, выражая сие показание тем, что не довольствуется ничем тварным.
     
    Красоту Божию созерцать, вкушать и ею наслаждаться есть потребность духа, есть его жизнь и жизнь райская. Получив видение о ней через сочетание с духом, и душа увлекается вслед ее и, постигая ее своим душевным образом, то в радости бросается на то, что в ее круге представляется отражением духа (дилетанты), то сама придумывает и производит вещи (художники и артисты).
     
    Вот откуда эти гости <явления в душе>, сладостные, отрешенные от всего чувственного, возвышающие душу до духа и одухотворяющие ее! Замечу, что из произведений искусства я отношу к сему классу те только, содержанием которых служит красота незримых божественных вещей, а не те, которые хотя и красивы, но представляют тот же обычно-душевный телесный быт или полезные вещи, которые составляют всегдашнюю обстановку этого быта. Не красивости только ищет душа, духом водимая, но выражения в прекрасных формах невидимого прекрасного мира, куда манит ее своим воздействием дух.
     
    Прп. Варсонофий Оптинский. Келейные записки
     

  23. OptinaRU
    Однажды, когда я был еще послушником, вышел я из своей безмолвной келии теплою июльскою ночью. Луны не было, но бесчисленное множество звезд сияло на темном небе. Любил я ходить по уединенной аллее скитского сада в это позднее время, чтобы, оставшись наедине с Богом, оторваться от всего житейского. Подхожу к большому пруду и вдруг вижу одного нашего схимника, о. Геннадия, проведшего в Скиту уже 62 года. Последние годы он совсем не переступал за скитские ворота и позабыл про мир.
     
    Стоит неподвижно и смотрит на воду. Я тихо окликнул его, чтобы не испугать своим внезапным появлением. Подошел я к нему:
     
    - Что делаешь ты тут, отче?
     
    - А я вот смотрю на воду, - отвечает он.
     
    - Что же ты там видишь?
     
    - А ты ничего не видишь? – в свою очередь спросил о. Геннадий.
     
    - Ничего, - ответил я, - вода и вода.
     
    - А я, - сказал схимник, - созерцаю премудрость Божию. Я ведь полуграмотный, только и научился Псалтирь читать, а Господь возвещает мне, убогому, свою волю; и дивлюсь я: часто ученые люди не знают самого простого относительно веры. Видишь ли, все это звездное небо отражается в воде. Так и Господь вселяется в чистое сердце – следовательно, какое блаженство должны ощущать души, стяжавшие чистоту!
     
    Блажени чистии сердцем, яко тии Бога узрят.
     
    Из бесед прп. Варсонофия Оптинского
     

  24. OptinaRU
    Стоял я за ранней литур­гией у свечного ящика; смо­трю, вошел в церковь какой-то юродивый и стал скромненько в углу, у самой печки. Когда по окончании службы народ выходил из храма, шел и отец игумен. Юродивый этот вышел из своего угла, подошел к игумену и, показывая ему рукой на меня, громко сказал:
     
    — Смотри! Видишь ты вон энтого монаха, что стоит у свечного ящика? Смотри ж, помни, что я тебе скажу: ты его не трогай! А тронешь, то сам свои поручи с себя сро­нишь!
     
    Игумен ничего не нашел сказать ему в ответ. А юроди­вый этот, которого я прежде никогда не видал, пришел по­сле того ко мне в келью и объявил мне:
     
    — Хочу чай пить — напои меня чаем!
     
    И пока я ставил самовар, он все время ходил у меня по келье и что-то бормотал про себя невнятное, а затем подал мне образок святителя Афанасия Сидящего[1], что в Лубнах, и, давая мне его, сказал:
     
    — Вот тебе святитель Афанасий в помощники. Молись ему — он всё больше любит помогать дворянам. Он тебе поможет. Молись ты за меня, а я — за тебя, а он — за нас: вот и будет хорошо!
     
    Я спросил юродивого об его имени. Он мне ответил:
     
    — Я отцу Иоанну Сезеневскому брат, а о моем имени ты после от кого-нибудь узнаешь, а то я забыл, как меня звать.
     
    Сказывал я батюшке отцу Амвросию про этого юроди­вого, и батюшка мне говорил про него:
     
    — Я его знаю: это истинный раб Божий, и вот посмо­три: все его предсказания сбудутся.
     
    И точно, по времени они все сбылись, да так, что я о них невольно вспомнил.
     
    Вскоре после этого свидания меня рукоположил пре­освященный Феодосии во иеромонахи, и было мне великое утешение принимать самого владыку вместе с известными по жизни отца Амвросия и по истории устроения им Шамординской женской обители помещиком Феодором Заха­ровичем Ключаревым[2], тогда уже иноком, и бывшей в миру его супругой, тоже в то время уже инокиней Амвросией.
     
    И стал ко мне по рукоположении моем ходить народ для совета и благословения, и я говорил об этом великому мое­му старцу, батюшке Амвросию, спрашивая его, что делать с народом — вступать ли мне с ним в беседы или уклоняться.
     
    И батюшка мой ответил мне так:
     
    — Ведь ты за ними не посылаешь — они сами к тебе идут под благословение и просят твоего совета, так нечего тебе от них и отказываться. А преподавай им благослове­ние да и совет подай, что Господь внушит тебе отвечать на их вопросы, «Бог благословит» — говори им во утешение.
     
    И вот по благословению батюшки Амвросия и во испол­нение предсказания блаженного юродивого первыми мне пришлось принять двух женщин, из которых одна пришла ко мне за советом, а другая просто как ее спутница. Было это дело так.
     
    Шел я от ранней обедни. Подхожу к своей келье и вижу, что у крылечка стоят две женщины, и по обличью их видно, что они не из простонародья, хотя одеты были так просто, что не всякий бы узнал, что они из благородных. Эти жен­щины объяснили мне, что желают получить от меня совет по очень важному делу. Я поставил самоварчик и пригла­сил их в келью.
     
    И тут одна из них мне объяснила, что она родная сестра помещика Д. В. Наумова. Этого Наумова я знал еще тогда, когда служил в Лебедяни по откупу: у него в тридцати вер­стах от Лебедяни было имение — целая деревня крестьян и конный завод. Был он человек холостой и большой охот­ник до картежных собраний и женского пола, хотя мотом и кутилой не был.
     
    Так вот, оказалось из слов моей посетительницы, что она ему сестра родная и зовут ее Екатериной Васильевной Щербаковой. Умер у нее муж, и на руках ее осталось трое малолетних сыновей и две дочери, и всех их нужно учить, а у нее всего достояния — одно маленькое расстроенное имение по соседству с братом, и для воспитания детей средств у нее не хватает, а время уходит, и она не знает, что делать.
     
    Рассказала мне она о своем безвыходном положении и со слезами спрашивала моего убогого совета. И поставила она меня в крайне затруднительное положение, и не знал я, что и советовать ей...
     
    Только вдруг меня точно что осенило: я благословил ее образком святителя Афанасия Сидящего, который мне был дан юродивым, и сказал ей:
     
    — Вы теперь для воспитания детей живете в Ельце. Со­ветую вам в первое же воскресенье одеть ваших деток в праздничное, лучшее платье и пойти с ними в каменный храм, который от вас недалече, и когда войдете в храм, по­ставьте всех детей ваших перед местной иконой Божией Матери и научите их, чтобы они, когда запоют «Достойно есть яко воистину...», стали бы все на коленки, а вы — по­зади их, и все вы просите Матерь Божию, чтобы Она при­няла вас под покров Своего милосердия. Смею уверить вас, что Матерь Божия, увидав ваши слезы и смиренную молит­ву веры вашей, испросит вам милость от Господа и Спаса нашего Иисуса Христа, и вы безбедно проживете, и дети ваши получат желаемое вами воспитание.
     
    Совет этот, верую, внушенный мне свыше, г-жой Щер­баковой был исполнен в точности, и Матерь Божия вняла их сиротской молитве: вскоре заболел при смерти брат ее, Д. В. Наумов, и перед концом своим для всех неожиданно распорядился своим имением не в пользу братьев, людей состоятельных, а в пользу своей сестры-вдовы, и в этом смысле, не сказав никому из близких, он и оставил по себе духовное завещание. Вскорости тут он и умер, и г-жа Щер­бакова получила со своими детьми все его достояние.
     
    И вышло благословение святителя Афанасия Сидящего на помощь дворянке, и притом первой, которая пришла ко мне за духовным советом. Вот что значили слова блажен­ного: «Он всё больше любит помогать дворянам».
     
    Но тут вскоре начались для меня новые скорби от игу­мена, и в оправдание предсказания юродивого умер благодетель и верный защитник нашего настоятеля, благочин­ный архимандрит В., и как только началось на меня новое гонение от игумена, его и уволили от настоятельства на покой — и исполнились, таким образом, слова юродивого: «Как его тронешь, так и свои поручи сронишь!»
     
    [1] Святитель Афанасий Цареградский (Лубенский) (1597-1654) име­нуется Сидящим, т. к. был погребен необычным для России, но традицион­ным для восточных патриархов способом: его тело в полном облачении было помещено в кресло и опущено в каменную гробницу. Вскоре были обретены нетленные мощи святителя. Память — 2/15 мая.
     
    [2] Схимонах Феодор (в миру Фёдор Захарович Ключарёв) (16.01,1810 — 21.07,1872) — из дворян Тульской губ, В скиту Оптиной пустыни с 1860 г. Супруга поступила в Белёнский девичий монастырь. Келейно пострижен в мантию, за несколько дней до кончины — в схиму. Многолетний благотво­ритель обители.
     
    Из книги «Записки игумена Феодосия»
  25. OptinaRU
    Скончался преподобно и праведно иеродиакон Филарет, при жизни с необыкновенной любовью несший послушание в больнице, но немало страдавший от клеветы человеческой.
     
    Отец Савватий его очень любил и горевал, что лишился в нем сердечного себе друга. И вот занездоровилось как-то отцу Савватию; прилег он на скамеечке у себя в келье, заснул и видит такой сон: вошел он будто бы в святые ворота неизвестного ему монастыря, а в монастыре том три храма. Захотелось ему осмотреть этот монастырь.
     
    Сначала он направился в тот из храмов, который был от него направо, подошел к нему да у входа остановился, боясь войти туда, и стал прислушиваться. Вдруг слышит, что внутри храма кто-то разговаривает. Сотворил отец Савватий молитву; ему ответили: аминь! Он вошел, но очутился не в храме, как предполагал, судя по внешности, а в какой-то келье, в которой сидело три молодых монаха в подрясниках и шапочках наподобие афонских, каждый за маленьким столом с письменными принадлежностями. Комната имела вид канцелярии.
     
    Монахи разговаривали о том, какую пользу приносит усопшим поминовение, при этом они вспоминали некоторые места из Св. Писания, из св. Отцов, поминали они в разговоре и слово св. Григория Двоеслова, и других.
     
    — Какой это монастырь? – спросил отец Савватий.
     
    Ему ответили:
     
    — Симонов.
    — Что же это за храм направо стоит? – продолжал он спрашивать. – И почему около него такая зелень и деревья в цвету, тогда как везде зима?(Отец Савватий сон свой видел в ночь с 29-го на 30 января 1886 года.)
    — А в этом храме, – отвечают ему, – приносится Бескровная Жертва за души новопреставленных. Милосердием Божиим усопшие получают от поминовения великую пользу: грешникам прощаются грехи их, а праведники получают большую благодать.
     
    Такое рассуждение молодых монахов очень понравилось отцу Савватию, и он сказал им:
     
    — Вот у нас недавно умер очень хороший и близкий мне человек...
    — Это вы про отца Филарета говорите? – спросили они его.
    — Да, про него.
    — А не хотите ли вы его видеть?
     
    Сердце отца Савватия так и замерло от радости.
     
    — Да, я бы желал! – сказал он робко.
     
    Тогда тот из монахов, который казался постарше, сказал младшему:
     
    — Доложите, что желают видеть отца Филарета.
     
    Тот пошел и, возвратившись очень скоро, позвал отца Савватия следовать за ним. Ввел он его в соседнюю комнату, внутри которой находилась лестница, с которой как раз в это время сходил юноша лет восемнадцати, в светлом стихаре.
     
    — Вам отца Филарета? – спросил он отца Савватия. – Пожалуйте за мной!
     
    Они пошли вверх по очень крутой лестнице, и отец Савватий, несмотря на свою обычную боль в ноге, которой он страдал издавна, не чувствовал ни боли и ни малейшей усталости и шел, как будто по воздуху.
     
    Долго поднимались они, пока не достигли опять какого-то храма огромных размеров, с необыкновенно высоким куполом. Храм был круглый, и в нем иконостаса не было. Под куполом были видны лики святых, расположенные группами, как будто на облаках. Между ними отец Савватий рассмотрел лик мучеников, лик святителей, преподобных и других святых, от века благоугодивших Господу...
     
    Внизу под ними был виден ряд икон, а наверху, несмотря на отсутствие окон, изливался откуда-то необычайный свет. Отец Савватий остановился в немом восхищении перед этим дивным светом и видит, что все изображения святых внезапно ожили, начали двигаться и беседовать между собою. Это крайне поразило отца Савватия.
     
    — Вы отца Филарета ищете? – спросил его кто-то из них. – Его еще здесь нет. Ему готовится место с праведниками и юродивыми.
     
    Тогда отец Савватий, обратясь к своему спутнику, шепотом спросил его:
     
    — Разве он лишен монашества?
    — Не лишен, а еще повышен, – отвечал он.
     
    Пошли они дальше и, повернувши направо, вошли уже в настоящий храм, которому тот храм служил как бы преддверием. Оба храма эти были соединены аркою. Боковых приделов там не было. Везде горели лампады. Кругом храма шли хоры. Отец Савватий стал глядеть на иконостас, но, заметив, что проводник его смотрит кверху в противоположную сторону, быстро повернулся и, взглянув туда же, увидал на хорах отец Филарета.
     
    — Филарет, ты ли это? – воскликнул он.
    — Я, – ответил, кланяясь ему, отец Филарет.
     
    Лицо у отца Филарета было очень веселое; одет в светлый стихарь, перекрещенный орарем. Стоит, опершись обеими руками на перила хор, и, держа в руках бумажный свиток, ласково смотрит на отца Савватия.
     
    — Можно ли мне с тобой повидаться? — спросил отец Савватий.
    — Можно! — сказал, улыбаясь, отец Филарет.
     
    Стал искать отец Савватий лестницу, чтобы подняться на хоры, но лестницы не оказалось. И говорит он отцу Филарету:
     
    — Где ж к тебе войти?
    — Входи, – ответил отец Филарет, — я помогу тебе.
     
    Думая, что он ему подаст веревку, отец Савватий спросил его: «Почему же здесь нет лестницы? Как же ты-то взошел сюда?»
    — Меня вознесли сюда, — ответил отец Филарет, — клеветы человеческие. Прежде я стоял там же, где и ты теперь стоишь.
     
    И лицо отца Филарета из веселого вдруг сделалось печальным.
     
    И только отец Савватий успел помыслить в сердце своем: Филарет, ты был при жизни так милостив к клеветникам твоим! – а уже отец Филарет в ответ на эту мысль говорит:
     
    — Я всегда сожалел и прежде о тех, которые клевещут, а теперь и еще более того жалею о них. Теперь я на опыте узнал, что клевета на брата вменяется клеветнику в тот же самый грех, в котором он оклеветал брата. В этом же грехе он и осудится, если только не покается.
     
    И опять подумал отец Савватий: Филарет, у тебя столько было любви к ближнему!
    И на эту мысль опять Филарет ответил ему:
     
    — Только здесь и можно узнать, какое великое воздаяние бывает от Господа за любовь и милость к ближнему. Вам, сущим еще на земле, и понять этого невозможно!
    — Хорошо ли тебе? – хотел было спросить его отец Савватий.
     
    А тот молча уже развернул свиток, который держал в руках, и отец Савватий прочел написанное там большими блестящими буквами:
     
    «ПРАВЕДНИЦЫ ВО ВЕКИ ЖИВУТ, И В ГОСПОДЕ МЗДА ИХ»
     
    При конце каждой строчки божественных слов этих стояло по золотой, ярко сиявшей звездочке.
     
    Тут как будто на хорах отворилась дверь, и отца Филарета кто-то позвал, и он, поклонившись, удалился…
     
     
    С.А. Нилус
     
    Фрагмент жизнеописания иеросхидиакона Филарета (Беляева)
    Из книги «Подвижники благочестия Оптиной Пустыни»
×
×
  • Создать...