Перейти к публикации

иером. Даниил

Модераторы
 Просмотреть профиль  Активность

  • Публикации

    1 299

  • Зарегистрирован

  • Посещение

  • Дней в лидерах

    11

Записи блога, опубликованные пользователем иером. Даниил

  1. иером. Даниил
    Раскопки древнего христианского города Сусита

     
     
     
     
    Пещера десяти прокаженных

     
    Восхождение на Фавор

     
    Песнь о Святой Земле (видеоответ о. Никона )

     
     
     
     
     
     
    Гефсимания. Гробница Божией Матери


     
     
    Галилейское озеро. Капернаум. Вифсаида


     
     
    Сутки в монастыре преподобного Саввы Освященного


     
     
    Незабываемый пеший переход от Эйн-Фары до монастыря св. Георгия Хозевита


     
     
    Продолжение следует
  2. иером. Даниил
    "Простираясь к вящему подвигу, он возымел ревность стоять на камне, в подражание преподобному Симеону Столпнику. Камней, на которых он стоял, было два. Один находился в самой келлии (который по кончине его положен по словесному его завещанию на его могиле), другой — в лесу, на половинном расстоянии от обители к его келлии. Образ стояния его был таковой: на одном камне, что был у него в келлии, стоял он с утра до вечера, сходя с него только для принятия пищи, какую приносил ему усердствовавший к нему брат из монастыря. На другом же стоял с вечера до утра и с воздетыми горе руками, взывая к Господу Богу мытаревым гласом: Боже, милостив буди мне, грешному (Лк. 18, 13).
     
    В таковом подвиге он находился тысячу дней и тысячу ночей (о сем подвиге он сказывал многим из братий), от чего и получил в ногах болезнь, которая продолжалась до самой его кончины. Подвиг сей проходил он так тайно, что в продолжении его стояния никто не мог знать о сем. В последствии же времени открыл это он некоторым из братий. Один брат возразил старцу, будучи удивлен таковым подвигом, что это превосходит силы человеческие. Отец Серафим, указав на пример Симеона Столпника, присовокупил: «Сей подвижник благочестия лет стоял на столпе, а мои труды похожи ли на его подвиг?» Тогда тот же брат спросил старца: «Конечно, в этом подвиге для него ощутительна была помощь укрепляющей благодати, иначе не достало бы сил человеческих?» На сие старец отвечал: «Точно так, внутренно подкреплялся и утешался я тем небесным даром, который снисходит свыше от Отца светов, — и помолчав, присовокупил. — Когда умиление есть, то с нами Бог»". 
     
    Примечание:
     
    Повествование о стоянии на камнях принадлежит Иоасафу (Тихонову), который сообщал, что старец Серафим ему «открыл дивный свой подвиг» за несколько месяцев до кончины и «попросил найти тот камень, на котором он бдел 1000 ночей» (Иоасаф, 1849, с. 70-74).
     
    Однако из сохранившихся материалов следует, что настоятели Саровской пустыни ничего не знали об этом подвиге. В архиве Саровского монастыря находится черновик ответа игумена Нифонта на запрос Тамбовского преосвященного о старце Серафиме, в котором отмечено, что «те обстоятельства из жизни его, кои могли быть видимы, я не отвергаю, а о невидимых бывших ему духовных видениях и о том, как он в пустыньке якобы тысячу дней и нощей на камнях молился, неизвестен» (Степашкин, 2002, с. 40. Ср.: Житие, 1863, с. 71 — Чичагов, 1903, с. 82).
     
    Более подробно об этом пишет настоятель Исайя (Путилов)* в своем письме иеромонаху Авелю (Ванюкову) от 7 декабря 1849 г., который называет повествование «о камне на коем будто стоял Серафим 1001 ночь», которое в 1849 году было опубликовано Иоасафом (Иоанном) Тихоновым в составе других сказаний, «выдумкой» автора и поясняет: «Истинное понятие о камне (которой можно назвать камнем претыкания, по причине неправой разгласки Иваном Тихоновым, будто на этом камне о<тец> Серафим стоял тысячу и более дней и ночей на молитве) следующее: о<тец> Серафим, когда только начал пустынную отшельническую жизнь в отдаленной от монастыря келлии, то имел правило молитвенное чрезвычайно продолжительное (по его словам, одному близкому тогда монаху Авелю сказанных, именно: стоял неподвижно по 17 часов). И в таком положении подвизался более 3-х лет неизменно, с 1804 по 1808 год. А когда от напряжения ноги его отекли, сделались в ранах, то он такое правило уменьшил. Вот, впоследствии, и повторял старец в своей беседе: «Было время, Серафим стоял в своем правиле более тысячи ночей, как камень неподвижно». Эти слова и теперь у некоторых на памяти. Но ложный ученик иначе о камне разъяснил. Теперешний камень для Ивана превратился в бриллиант.» (ОР РГБ, ф. 213, к. 96 (материалы Моисея Путилова), ед. 5, л. 1 об., 2).
     
    "Преподобный Серафим Саровский. Жизнь и подвиги". Москва, 2004 г.
     
    * Саровский настоятель Исайя (Путилов) - родной брат оптинского старца преподобного Моисея (Путилова)
  3. иером. Даниил
    ... Если вы пишете, то много читаете, потому что написанное - это тоже новость, поскольку вы должны привносить нечто новое, а не повторять уже обнародованное и заезженное. Если вы готовитесь к проповеди, выступлению, беседам, дискуссиям с верующими и неверующими, то тоже много читаете. А если не пишете и не готовитесь, то и в чтении нет необходимости. Вот старшее поколение архиереев - пишущее, у каждого изданы книги, библиотеки собрали такие, что глаза разбегаются. Это люди мудрости и мысли, очень дисциплинированного самообразования. А вот у нового поколения, как правило, не то что книги, ни одной статьи отыскать невозможно. Что вообще-то нонсенс. И пишущий священник - тоже редкость.


     
    - Но Церковь - не "Союз писателей".
     

    - Конечно. Но владение письменной речью - первый признак образованности, культуры, интеллекта. У такого человека и проповедь, и выступление, и беседа совершенно другого уровня. Вот мы, так называемая православная общественность, уже почти четверть века пишем о Церкви, о ее непреходящем значении, огромном духовном наследии. А когда с конкретным олицетворением всего этого - с нашим священником - встречаешься, слушаешь его, то не знаешь, что и думать. У меня есть знакомая, известная писательница, у нее издано книг 30 или 40, поэтических, прозаических, детских, она со своей подругой-профессоршей, тоже старушкой, решила посетить службы в разных храмах Киева. Потом у меня спрашивает: а почему так много сельских батюшек в наших храмах? Она полагала, что раз священник плохо говорит, не может связать слова с мыслями, невразумителен, то он непременно приехал в столицу из глухомани и еще не отесался. Хотя это многоученые и вполне продвинутые священники. По этой же причине у нас много противников того, чтобы священники преподавали в школах. Я говорил об этом с двумя министрами образования - с нынешним и из предыдущего правительства. У них хорошее отношение к нашей Церкви и знают о ней не меньше нашего. Они рассказывали, что пробовали экспериментировать, привлекая священников к преподаванию, и пришли к выводу: пока уровень образованности священнослужителей не приблизиться к учительскому, в школы пускать их не стоит. ...


     
    http://www.interfax-religion.ru/?act=interview&div=367
  4. иером. Даниил
    Если избегаешь греха и ведешь нравственную жизнь, так что Бог все равно благословит и спасет тебя, тогда, как ни парадоксально, можно воспринимать Иисуса как учителя, образец для подражания и помощника, но избегать Его как Спасителя. При этом полагаешься на свои добродетели, а не на Иисуса, чтобы предстать перед Богом, пытаешься спастись своими силами, а не следовать Иисусу.
     
    Парадокс, но это и есть неприятие благой вести Иисуса. Это христианизированная форма религии. Сторониться Иисуса как Спасителя можно как соблюдая все библейские заповеди, так и нарушая их. И религия (при которой мы строим свою идентичность на собственных нравственных достижениях), и неверие (при котором мы строим свою идентичность на других нерелигиозных стремлениях или отношениях) в итоге – духовно совпадающие траектории. Обе «греховны». Спасение своими силами добрых дел порождает явно высоконравственное поведение, но внутри человек наполнен самодовольством, жестокостью, фанатизмом и становится несчастным.
     
    Итак, существует великая пропасть между представлениями о том, что Бог принимает нас за наши усилия, и о том, что Бог принимает нас благодаря тому, что совершил Иисус.
    Религия действует по принципу «я повинуюсь – поэтому Бог меня принимает». Но принцип действия Благой вести иной – «Бог принимает меня благодаря тому, что совершил Христос – поэтому я повинуюсь». На одной и той же церковной скамье могут сидеть два человека, руководствующихся разными принципами. Оба молятся, оба щедро жертвуют деньги, оба преданы своим ближним и церкви, оба пытаются вести достойную жизнь. Но при этом они исходят из двух принципиально разных мотиваций, совершенно различных идентичностей, в итоге кардинальные отличия прослеживаются в их жизни.Первое различие – в мотивации. В религии мы стараемся подчиняться божественным правилам из страха. Мы верим, что если мы ослушаемся, то лишимся благословения Божьего и в этом, и в ином мире. Евангелие же побуждает нас подчиняться из благодарности за ту милость, которую мы уже получили благодаря Христу. Если моралиста принуждают к послушанию, вызывая у него боязнь стать отвергнутым, христиане стремятся к этому послушанию, мотивированные желанием доставить радость и уподобиться Тому, кто отдал за нас жизнь.
     
    Впервые услышав об отличии религии от благой вести, многие считают, что слишком уж просто все это звучит. «А что, неплохо! – заявляют они. – Если в этом и заключается христианство, от меня требуется только вступить в личные отношения с Богом – и делать все, чего я только пожелаю!» Но так может говорить лишь тот, кто не имеет опыта приобщения к великой благодати. Из тех, кто соприкоснулся к ней, так не скажет никто. В сущности, благодать может носить довольно грозный характер.
     
    Несколько лет назад я познакомился с женщиной, которая начала посещать церковь Искупителя. Она объяснила, что выросла в религиозной семье, но никогда прежде не слышала о различиях между благой вестью и религией. Зато она часто слышала, что Бог принимает нас, только если мы достаточно добродетельны. Она призналась, что новое откровение пугает ее. Я спросил, почему, и она объяснила: Если меня спасает собственная добродетель, значит, должен быть и предел тому, чего может потребовать от меня Бог – или предел тому, через что мне придется пройти. Я вроде налогоплательщика, у которого есть «права»: если я выполнила свои обязанности, то заслужила определенный уровень жизни. Но если я грешница, спасенная исключительно благодатью, значит, нет ничего такого, чего Он не мог бы потребовать от меня.
    Она поняла динамику благодати и благодарности. Если вместе с боязнью наказания теряешь и стимул вести добродетельную, бескорыстную жизнь, тогда единственным стимулом, побуждающим жить такой жизнью, у тебя был только страх. Эта женщина сразу уловила, что у чудесного учения о спасении и благодати есть оборотная сторона. Если она грешница, спасенная благодатью, значит, она в большей степени подчинена верховной власти Бога. Если Иисус действительно так много сделал для нее, она не может быть предоставлена самой себе. Она должна радостно и благодарно принадлежать Иисусу, который обеспечил ей спасение, заплатив за него непомерно дорого – собственной жизнью.
    Со стороны происходящее может показаться суровым принуждением, жестким обязательством. Но на самом деле единственная мотивация здесь – радость. Вспомните о том, что происходит, когда мы влюблены. Любовь заставляет нас охотно подчиняться любимому человеку. Допустим, вы спрашиваете: «Может, встретимся?» – или даже: «Ты выйдешь за меня?» Что произойдет дальше, когда вы услышите утвердительный ответ? Неужели вы скажете: «Отлично! Договорились! Теперь я могу поступать так, как мне заблагорассудится!»? Разумеется, нет. Теперь вы даже не ждете, когда предмет ваших чувств напрямую попросит вас о чем-нибудь: вы предугадываете его желания и спешите порадовать его. В этом нет никакого принуждения и обязательства, тем не менее ваше поведение кардинально меняется в зависимости от мыслей и чувств человека, которого вы любите.
     
    Этот парадокс может показаться самым невероятным из всех. Освобождающий акт безусловной благодати требует, чтобы тот, на кого он направлен, отказался от права распоряжаться собственной жизнью.
     
    Но есть ли здесь противоречие? Нет, если вспомнить, о чем говорилось в третьей и девятой главе. Мы в любом случае не распоряжаемся своей жизнью. Все мы живем ради чего-то и подчиняемся этому истинному повелителю своей жизни. Если этот «повелитель» – не Бог, нас ждет бесконечное угнетение. Только благодать освобождает нас из рабства нашего «Я», которое таится даже в морали и религии. Благодать является угрозой лишь для иллюзии нашей свободы, независимости, возможности жить так, как нам заблагорассудится.
    Благая весть дает возможность вести принципиально иную жизнь. Но христианам зачастую не удается воспользоваться ресурсами Евангелия, чтобы прожить жизнь, какой она может быть во Христе. Каждому читателю этой книги важно понять фундаментальное различие между благой вестью и религией. Основная идея христианства в корне отличается от допущений традиционной религии. Основатели других религий – преимущественно учителя, а не спасители. Они приходили, чтобы сказать: «Поступайте так, и вы приобщитесь к божественному». А Иисус явился как Спаситель, хотя и был также Учителем. Иисус говорит: «Я – божественность, явившаяся к вам, чтобы совершить то, что вы не в силах сделать сами». Идея христианства заключается в том, что наше спасение – не наши заслуги, а заслуги Христа. Следовательно, христианство – не религия и не неверие. Это нечто совершенно иное.
     
    Тимоти Келлер "Разум за Бога"
  6. иером. Даниил
    «Я, ваше Боголюбие, плохо учен грамоте, так что с трудом подписываю мое имя, а грамматике и вовсе не учился, однако же читаю не только по церковной, но и по гражданской печати борзо и так скоро, что книги по две или по три мог прочитывать и прочитывал в сутки. А память такую имею, от Господа мне данную, что, пожалуй, могу вам от доски до доски все наизусть прочитать — такую сильную память Господь Бог мне изволил пожаловать. Так я хотя и плохо учился грамоте, а грамматике и вовсе не учился, но знаю очень много и более многих ученых людей, потому что много тысяч книг содержу в свежей памяти, да и даром премудрости и рассуждения, свыше от Него подаваемого, Господь Бог после всех страданий, что я ради имени Его Святого в жизни моей претерпел, меня обильным благословить изволил. Я вашему Боголюбию скажу просто, почти наперечет, сколько и где я книг перечитал, чтобы вы и сами видеть могли, что я в Писании Церковном и светском силен таки довольно. В нашей саровской библиотеке, мню я, тысяч пять с половиною будет экземпляров, а в иных, как, например, в Ролленевой Истории, перевод Третьяковского тридцать томов. И я всю нашу библиотеку прочитал, так что даже и книгу о системах миров, и даже Алкаран Магометов, и другие подобные книги читал. В иных книгах, вот, например, у Третьяковского, тяжел язык, но я смысла добивался, мне хотелось все узнать, что на земле делается и что человеку Бог на веку своем узнать допустил, потому что подобает и ереси знать, да их не творить, и Сам Господь говорит в Библии: Егда умножится ведение, тогда откроются тайны; у господина Соловцева — две тысячи пятьсот книг русских, и их прочитал все до одной; у Аргамакова господина — тысячи полторы книг, и его библиотеку всю прочитал; у княжен Бибичевых — они благодетельствуют же Саровской пустыни — и их книги все прочитал; у братии и отцов святых нашей обители у кого тридцать, у кого семьдесят все брал на прочтение и все прочитал. Неудержимая, ваше Боголюбие, была у меня охота к чтению, и все эти книги прочитал, духовные и светские, и все хорошо обсудил, потому что я не столько читал, сколько рассуждал о прочитанном и все соображал, что и как получше бы для Богоугождения сделать. Ну, так вот я вам в подробности сказываю, что уже не знаю, кто еще на русском языке, по церковной и гражданской печати, так много читал. И это не велехвалясь говорю, а чтобы вы знали твердо, что я много на земле сущего знаю, а Бог и недоведомые тайны Свои сверх того открывает ...»
     
    Записки Николая Александровича Мотовилова, служки Божией Матери и преподобного Серафима
    Издательство: Отчий Дом, 2009 г., с. 244
     
    При всем моем негативном отношении к этой книге в целом, данное повествование считаю вполне правдоподобным, поскольку слышал о подобных примерах и в наши дни.
  7. иером. Даниил
    Участь, постигшая отцов и братий моих, постигнет и меня. Умерли они: умру и я. Оставлю келью мою, оставлю в ней и книги мои, и одежды мои, и письменный стол мой, за которым проводил я многие часы; оставлю все, в чем нуждался или думал нуждаться во время земной жизни. Вынесут мое тело из этих келий, в которых живу, как бы в преддверии к другой жизни и стране; вынесут мое тело и предадут земле, послужившей началом для тела человеческого. Точно то же постигнет и вас, братия, которые читаете эти строки. Умрете и вы: оставите на земле все земное; одними душами вашими вступите в вечность.
     
    Святитель Игнатий (Брянчанинов)
    † 12 мая 1867 г.
  8. иером. Даниил
    <iframe width="425" height="349" src="http://www.youtube.com/embed/lGqUn5KQ9kE" frameborder="0" allowfullscreen></iframe>
    В Требник нужно вписать новый чин: "О еже святити барабаны церковныя"

    Справка:

    Неканоническое православие появилось в Гане в 1925 году. Тогда «православную кафолическую церковь» организовал харизматичный африканец Бреси-Андо, но он сам и его последователи смутно понимали смысл термина «православие» и пытались найти истинную Церковь. В 1972 году Готфрид Мантей, один из служителей церкви и руководителей молодёжной паствы, ознакомился с книгой Тимоти Уэра «Православная церковь», что укрепило его в религиозных поисках.

    Двумя годами позднее Бреси-Андо и Мантей познакомились лично с представителями мирового православия, а 15 января 1978 года Архиепископ Ириней, управляющий архидиоцезом Западной Африки (Александрийская православная церковь), совершил свой первый визит к верующим Ганы. К сентябрю 1978 года неканоническая организация была принята в общение с престолом Александрии. Сейчас в этой стране идёт активная миссионерская работа, проживают тысячи православных христиан из числа местных жителей, которых окормляют 23 священника. Сейчас на территории страны действует Ганская епархия.

    В будущем в Гане ожидается открытие православной семинарии.
  9. иером. Даниил
    Одним из величайших достоинств полковод­ца в бранях мира сего признается то, когда он не упадает духом при всех превратностях счастья, но пребывает непоколебим, как бы каменосердечный, заимствуя из твердости своей самые ра­зумные и полезные распоряжения, приводя этою твердостью в недоумение врагов своих, ослабляя их дерзость, воодушевляя мужеством собствен­ное воинство. Такой характер полководца быва­ет причиною необыкновенных успехов, — и вне­запно целый ряд потерь и несчастий увенчивает­ся решительными победами и торжеством. Та­ким должен быть ум монаха, этот вождь в неви­димой борьбе против греха. Ничто, никакое искушение, нанесенное человеками и духами, возникшее из падшего естества, не должны смутить его. Источником непоколебимости и силы да будет вера в Бога, Которому мы предались в служе­ние, Который — всемогущ. Малодушие и смущение рождаются от неверия, но только что под­вижник прибегнет к вере, малодушие и смущение исчезают, как тьма ночи от возшедшего сол­нца. Если враг принесет тебе различные грехов­ные помыслы и ощущения или если они восста­нут из падшего естества твоего, не испугайся, не удивись этому как чему-либо необычайному. Ска­жи сам себе: «Я в беззакониях зачат и во грехах рожден: невозможно естеству моему, столько за­раженному греховным ядом, не обнаруживать из себя своей заразы». Точно: невозможно падше­му естеству не давать из себя плода своего, особ­ливо когда оно начнет возделываться евангельс­кими заповедями. Когда начнут перепахивать землю плугом, тогда выпахиваются наружу са­мые корни плевелов и при постоянной перепаш­ке постепенно истребляются, постепенно нива, достигает чистоты: так при возделывании серд­ца заповедями извлекаются из него наружу са­мые основные помышления и ощущения, от ко­торых произрастает всякого рода грех, и, таким образом, при постоянном и постепенном обнаружении, истребляются мало-помалу.
     
    Свт. Игнатий (Брянчанинов). Приношение современному монашеству
     
    --------
     
     
    Очень созвучен словам святителя ответ афонского игумена архим. Елисея на Симпозиуме, посвященному женскому монашеству
     
    Вопрос для о. Елисея:
    Женщины чувствительны, они требуют повышенного внимания к себе, они много о себе говорят. Каким образом нужно организовать исповедь помыслов, чтобы этот процесс не ушел в неправильном направлении, не превратился в многословие, например?
    Ответ:
    Это вопрос, скажем так, повседневной жизни и вопрос частный. Здесь нельзя определить одно-единственное правило, я не хотел бы теперь сравнивать, кто говорит меньше, кто больше: монахи или монахини. Сравнивать трудно, потому что мы имеем ту же самую человеческую природу и часто одни и те же немощи. Иногда проблемы более выражено проявляются у монахов, иногда у монахинь. И тема исповеди помыслов – это вопрос не процедуры, не процесса, не того, как сама эта исповедь проходит.
    Мы расскажем об одном маленьком опыте, который у нас остался от отца Емилиана. Он с большой ясностью об этом говорил, и у него есть целая глава о помыслах и их исповеди. Есть очень важный, исключительно важный момент — а что такое вообще помысел. Если мы не обратим внимания на этот пункт, он может без конца вызывать проблемы у монахини или у монаха. Поэтому старец говорит об «упразднении» помыслов, то есть о том, чтобы не обращать на них внимания, не придавать им значения. Способ мыслей монахов или монахинь нужно сделать более мужественным, так чтобы они вообще помыслами не занимались. Не «воспроизведение» собственных помыслов решает проблему, но их отбрасывание, отсечение. Если мы не обращаем на них внимания, это созидает в нас дух, который дает нам возможность преуспевать в духовном подвиге.
    Если мы будем заниматься этим вопросом в его корне, тогда будет гораздо легче подходить и к вопросу исповеди помыслов, и к самому процессу исповедания помыслов, который станет настоящей исповедью, а иначе просто имеет место вот что: человек хочет, чтобы на него обратили внимание. И поэтому суть, воспитание – это научить человека, дать ему этот дух – отбрасывать помыслы. Тогда мы найдем и способ исповеди.
    Мы не можем утверждать, что должно быть так или иначе, нельзя и ограничивать исповедь помыслов каким-то временем. Но нельзя и приучать монаха к такому поведению, потому что, конечно, это и приводит к утомлению, о котором вы говорите, и создает проблемы, а в итоге нет никакого продвижения вперед.
  10. иером. Даниил
    Меня можно легко обвинить в непоследовательности, если сравнить мой вчерашний пост с нынешним. И пусть. Самое главное - в другом. Знаете какие у меня возникли мысли после просмотра последнего выпуска нтв-шного "Честного понедельника"? Точно такие же мысли у меня были в тот момент, когда наш владыка взял меня, сопливого новорукоположенного диакона, на Архиерейский собор в 2004 году.
     
    Эта поездка пришлась на очень тяжелый момент в моей жизни, когда мне всюду мерещились апостасия, антиглобализм, масоны и прочие страсти... Некоторые люди мне пытались внушить, что Церковь возглавляют враждебные силы, которые мешают простым верующим бороться со злом.
     
    И не зря меня мой архиерей взял в ту поездку. Моя жизнь после этого можно сказать разделилась на "до" и "после". Я понял одну очень простую, и вместе с тем, очень важную вещь: в Церкви - все на своем месте. Архиереи поднимали, тревожащие церковный народ вопросы, об ИНН и прочих процессах глобализации. Тогда будто пелена спала с глаз - до меня дошло, что Церковь это не только "ревнители чистоты веры" - это огромный живой организм, который болеет, но стремится к здоровью. Тогда я реально почувствовал себя частью одной большой семьи, которая пытается решать возникшие проблемы.
     
    И после просмотра очередной передачи с отцом Всеволодом Чаплиным я понял ту же самую вещь. Этот священник находится на своем месте и служит Господу своим участием в подобных ток-шоу. Знаю, что в церковной ограде множество противников "шумной" миссии. Но если в медиапространстве не будет таких как батюшка Всеволод и его сподвижники, то на экранах и в радиодинамиках будут звучать голоса людей, озлобленных на Христа. Ведь то, что делает председатель Синодального отдела по связи с обществом - в своем роде является исповедничеством. Под злобный хохот невзоровых, никоновых (и имя им легион) невольно приходят на ум слова Христа: "Если мир вас ненавидит, знайте, что Меня прежде вас возненавидел." [Ин.15:18]
     


     
    Помогай вам Господь отец Всеволод! Только позвольте вас иногда критиковать )))
     
    Из ЖЖ diak_svyatoslav
  11. иером. Даниил
    Вопрос: Как прийти к истинному послушанию?
     
    Ответ: Это очень большая область, это целое море, но я пролью лишь одну каплю. Все старцы, все старцы требуют послушание, послушание, послушание, послушание от всех своих послушников. Хорошо, это правильно. Но я хочу сначала объяснить эти понятия. Берем пример от Самого Христа. Сначала старец должен принести себя в жертву за послушников, сначала он должен помочь им во всём и совершенно возлюбить их. Сначала послушники должны увидеть в старце образец послушания. Они должны увидеть, что старец ради них постоянно жертвует собой и что он с ними всегда рядом, поддерживает их во всех малейших трудностях и постоянно, постоянно рядом на каждом шагу (именно в трудностях, а не только в радостях). Послушник должен увидеть, что он имеет человека, который его поддерживает, защищает от напастей. Иначе его замучают помыслы недоверия. Красивые слова, образцовые наставления будут пищей без соли, если старец не показывает должного примера. Послушник всегда будет сомневаться: верить старцу или не верить. Недостаточно иметь старца, который бы только благословлял и которого бы только поминали. Ему необходимо быть всегда рядом на каждом шагу, делить с послушником радость и печаль. Должно быть такое единение старца с послушником, как тела и души. Это служение и обязанность старца (всех старцев), а не послушника. Старец — это тот, кто жертвует собой и не ждёт благодарности, полного понимания и взаимности от послушника, а делает это только ради любви Христовой. И если послушник поймёт любовь старца (в той степени в какой может понять,по мере благодати, какую имеет) и будет сотрудничатьсо старцем и воздаст ему должное уважение и поможет ему, то слава Богу! Мы (старцы) не выше послушников, и послушники нам не слуги (не ниже нас), все во Христе братья перед Святой Чашей. Сейчас старцы постоянно требуют от послушников множество вещей, а сами совсем не исполняют того, что требуют от других. Даже перстом не хотят пошевелить. Кричит епископ, что его не слушаются священники. Но иереи хотят сначала увидеть его жертвенную любовь, хотят, чтобы он огненным жезлом сокрушал демонов, а не бил по головам священников. Мы (священники) с ним сотрудники, имеем служение любви и смирения. Священники и епископы не различаются по достоинству как низшие и высшие (мне это совершенно не нравится), это толькл разные служения.
     
    Всё вышеизложенное некоторым не понравится, они сочтут это странным пустословием. Однако таково Православное учение. Христос принёс себя в жертву, распялся, чтобы всех привлечь к Себе. Труд духовника очень большой. Необходимо личное общение с каждым послушником отдельно, индивидуальный подход. Конечно, это очень утомляет, потому что характеры послушников неодинаковы. Некоторые думают, что послушники — твёрдые орешки, имеют седдце твёрже гранита и крепче железа и должны всё выдерживать. Это не так, и не виноват человек с мягким сердцем, может и он иметь многие духовные дарования. Надо смотреть на дарования человека, а не уповать, что он имеет твёрдое сердце и всё перенесёт. И для старца полезно переносить немощи послушника — этим испытывается степень его терпения и любви. Один послушник научается с первого слова, другому требуется большое время. Это я понял из своего опыта на Святой Горе Афон и советую всем духовникам. Послушники сначала хотят видеть в старце пример послушания, жертвенную любовь и самоотречение и только в таком случае ему откроются и будут с ним сотрудничать в той степени, в какой хотят. Нехорошо, если старца считают великим святым и превозносят его. Получается служение не Богу, а старцу.
     
    Полный текст
  12. иером. Даниил
    http://dl.dropbox.com/u/14775724/forum/utro_-_2_-_8-9_-_sayt2.mp3
     

    Я скажу вам то, что никто и никогда еще не говорил. Простите меня за это, граждане. Предлагаю 5 минут подумать: почему все говорят только о Русской Православной Церкви, почему сконцентрировались в своих атаках на Святейшего Патриарха Кирилла, сконцентрировались в атаках на Храм Христа Спасителя? Откуда это все? Почему никто не атакует нас, евреев? Почему нет общественного наезда на братьев мусульман? Ведь и раввины и муфтии поддержали Путина. На том же самом совещании, где Патриарх Кирилл высказывал свое отношение к выборам, ту же самую консолидированную позицию выразили представители всех остальных монотеистических религий. Но никто не публикует разоблачительные статьи об образе жизни Берл Лазара и Шаевича, никто не публикует разоблачительные статьи о муфтиях: какие у них часы, на чем они ездят, какие бизнес-схемы вращаются? Какие дивиденды от этих бизнес схем в виде пожертвований попадают к религиозным структурам, не имеющим отношения к Православию? Почему так интеллигентно молчим? А потому что попробовали бы Адагамов и Рынска, попробовали бы Гельман и Гозман сказать что-нибудь по поводу иудеев и по поводу мусульман. Вот хоть бы что-то попробовали… И вот тогда бы выяснилось, что международное влияние как иудейских, так и мусульманских организаций настолько велико, что и деньги из-за границы перестали бы идти, и тихо-вежливо политические контакты куда-нибудь испарились, потому что попробуй пойти против замечательно работающей системы взаимопомощи иудейских сообществ, знаю не понаслышке, о чем говорю, и правильно делают. Поробовали бы хоть что-нибудь, вот, например, в хоральную мечеть заскочить, устроить в главной мечети Москвы – концерт Pussy Riot. Страшно. Хотя что, разве чем-то отличается позиции по отношению к светской власти мусульманства, православных христиан и иудаизма в России? Нет, все поддерживают, никто не находится в оппозиции. Но почему никто об этом не говорит?
    В том-то и дело. Потому что оказалось, что РПЦ самая беззащитная структура, у которой нет мощной лоббистской сети за рубежом, как у нас, иудеев, у которой нет более чем пугающего международного опыта борьбы за чистоту убеждений против наездов, который есть у наших братьев-мусульман, что я не поддерживаю в их проявлениях. Но после истории с карикатурами и многих других, хочу я посмотреть на людей, которые попытаются что-то квакнуть. А на РПЦ можно! Можно! Несмотря на свое этническое происхождение, несмотря ни на что, на источники получения денег, РПЦ – можно. Ату! По башке-то ведь не получат, в том числе и заказчики. А попробовали бы кто-нибудь из «болотной» от Мамута до Капкова, да кто угодно, попробовал бы кто-нибудь из издателей разнообразных журналов только чего-нибудь…
    Попробовали бы кто-нибудь из «Эха Москвы» - от Альбац и до Сорокиной что-нибудь квакнуть протии иудеев и иудаизма…
    Так вот, попробовали бы они хоть что-то сказать… Я еврей и я иудей, и я хорошо знаю многое и многое и о деятельности многих, очень хорошо знаю. Но я что-то ни разу не видел, чтобы наша прогрессивная общественность где-нибудь бы что-нибудь написала. Ни разу не видел, чтобы что-нибудь написала о мусульманах, я имею в виду о муфтиях. То есть так очень аккуратненько… Что такое, ребята? Пришла статистика, по которой (кстати, немногие это понимают) количество религиозных учреждений на душу населения меньше всего у христиан в России. Не у иудеев, у нас, по-моему, синагог больше чем ортодоксальных иудеев. Не у мусульман – а у православных. Москва, которая когда-то была городом сорока сороков и над которой малиновый звон стелился, плыл… Сейчас вот принят программа, которой сопротивляются как только могут, о строительстве двух сотен церквей. Без копейки государственных денег. Вы не представляете, какое дикое сопротивление этому идет, какая дикая ненависть. То есть борются как могут.
    Когда у себя Гозман размещает размещает: а вы знаете, что по данным ВЦИОМа, на самом деле людей, которые посещают церковь и которые соблюдают пост, крайне мало. Ну, так, конечно. В этом и трагедия. Ни одна религия не пострадала так страшно, как православие русское. Почему? Сначала 300 лет уничтожали православие цари, начну с момента, когда Петр I запретил выборы патриарха, и де-факто православие превратилось в такую хитрую форму англиканской церкви, когда управлял синод и обер-прокурор, а главой церкви – предстоятелем – был государь-император. То есть, конечно, это не русская православная традиция. После этого, только восстановили – пришли большевики, которые уничтожали все, каленым железом пытались выжечь веру, дискредитировать служащих, уничтожить их. Притом большевики действовали хитро: ведь тогда же появились параллельные структуры к РПЦ, ну, много чего было. То есть активная работа КГБ - уничтожение непосредственно священнослужителей, и дикая пропаганда антирелигиозная, и разрушение храмов, было же все. И создание квазиверы, которым был коммунизм. Все было, чтобы разрушить у русского человека представление о его душе.
    Вот совратить душу. Иудеи, которые страшно пострадали от советской власти, притом больше всего они пострадали от тех евреев, которые отказались от иудаизма и стали большевиками. Немногие знают, что первые при советской власти еврейские погромы были инициированы вчерашними выходцами из местечек, которые ненавидели своих стариков и ненавидели свои традиции. Но евреям повезло больше потому, что иудаизм не был территориально привязан к России. Поэтому он ушел за границу, выжил за границей, расцвел и потом вернулся в Россию. Мусульманство – тоже отдельная тема. Мусульманство не было и не есть привязано исключительно к России. А с православием не так. А русское православие тем и отличается и от иудаизма, и от мусульманства, что оно коренится именно здесь. И поэтому все 90-е годы шли попытки уничтожения русского православия уже другим путем, через внедрение сюда чуждых сект и религий псевдохристианских или реально христианских. Активное привнесение.
    Ведь де-факто мы сейчас являемся с вами свидетелями очередного "крестового похода" против русской души, русской веры. Только в отличие от времени крестоносцев… Напомню, что часть этого похода это было противостояние с Александром Невским, если кто-то забыл, то напомню, что когда псы-рыцари, когда тевтонцы шли на земли наших предков (я имею в виду не себя – еврея, а Россию), то здесь надо очень четко учитывать, что тогда была Папская булла, объявлявшая это крестовым походом. Так вот, тогда Александр Невский отстоял Русь и отстоял русскую веру. И сейчас же происходит то же самое. Идет тяжелейший, массированный, мощнейший крестовый поход против сути русского человека, русской веры.
    При этом как ни странно ощущение русского понимания бога, ощущение веры во многом в России, хотя и в отраженном виде, существовало в образовании. Интеллигентные люди несли этот свет, яркий пример – отец Александр Мень, который, кстати тоже был евреем по национальности, он, унаследовал религиозное чувство благодаря русской литературе: Достоевскому и даже богоборцу Толстому, не говоря уже о Лескове. Но тут приходят Фурсенко сотоварищи и уничтожают вот эту традицию. Поэтому и образование ушло, и рухнул один из столпов русской ментальности. Поэтому я считаю, что все это неслучайно, да, ряд людей просто искренне распространяют ложь и клевещут или пытаются свои, крайне наивные представления о вере о Боге, о сути учения распространить на весь мир, потому что у нас победило описанное у Достоевского «тварь я дрожащая или право имею». Поэтому когда Марат Гельман спрашивает у меня в твиттере: «И что это получается, что им нельзя спорить, дискутировать с Патриархом? Кому «им»? Тварям дрожащим? Да до всего в жизни надо дойти, надо просто соответствовать. Исповедоваться, конечно, можно, просить совета можно, а вот дискутировать подразумевает, что ты равен, хотя бы в интеллектуальном плане. Иначе нет дискуссии. Может ли пятилетний ребенок дискутировать с академиком? Дискуссии не получится, ответов не поймет. Беседовать может, а дискуссии не будет.
    Не на Патриарха идет удар, и не агнцы небесные предъявляют ему претензии. Но заметьте, как грамотно действовали с позиции PR. Пытались приклеить ему все подряд, пытались приклеить табачные акцизы – а не он этим занимался, он как раз с этим бороться. Пытались приклеить к нему блуд, и то не угадали: вот не блудник он, сестры… Нет на нем блуда, хотя все эти намеки… Пытаются приклеить: «А фамилия у него Гундяев!». Не, ну у вас-то конечно у всех благозвучные светские фамилии, вам-то не страшно, главное, нашли, в чем обвинить человека… «А вот квартира у него – Пентхауз!». Серьезно? Это Пентхауз? Ну-ну, Видели бы вы эту настройку и то состояние, в которое ее привели. Грязь, грязь, грязь. Ссылки, ссылки, ссылки. Можно сказать всегда: «ну я-то что, вот же ссылки». И тут же фраза: «Ну дыма-то без огня не бывает». Еще как бываает...
     
    Полная версия передачи - на сайте ВестиFM


  13. иером. Даниил
    Это прощение грехов, прощение истинное и несомненное, имеет четыре признака. Каждый последующий выше предыдущего.
     
    а) первым признаком является то, чтобы человек от всего сердца ненавидел грех при одном лишь воспоминании о нем от страха, чтобы не случилось ему еще раз впасть в него. При этом человек не наслаждается им и не склоняется к нему. 
    б) выше этого то, чтобы человек бесстрастно вспоминал о своих грехах, то есть без услаждения, скорби или ненависти.
     
    в) еще выше то, чтобы, вспоминая о своих грехах, он радовался и славил Бога за то множество добродетелей, которое он стяжал по причине своих грехов, стяжал при помощи благодати Божией и покаяния.
     
    г) признаком, который выше всех прочих, является то, когда человек исторгнет совершенно из своего сердца страстные помыслы греха, и столь крепко забудет о них, что они уже и не приступают к нему.
     
    О первом признаке нам говорит Великий Василий. Когда его спросили, как узнать душе, что Бог простил ей грехи, он ответил, что узнает об этом, «если кающийся усмотрит себя в расположении сказавшего: неправду возненавидех и омерзих» (Правила, кратко изложенныя в вопросах и ответах; ответ 12). Спрошенный о том же самом, авва Исаак ответил, что тогда узнает кто-либо, что получил прощение грехов, «когда восчувствует в душе своей, что совершенно и от сердца возненавидел их» (Слово 84).
     
    О втором признаке нас уверяет Никита Ираклийский, Серрон. Он сделал схолию на сказанное Григорием Богословом из слова на Пасху: «Если как Фома не будешь вместе с собранными учениками... уверься язвами гвоздинными». На это он говорит: «Если не ими, то памятью о прежних грехах, памятью, запечатлившейся в уме бесстрастно, уверься (что воскресло в тебе слово добродетели). Бесстрастным же воспоминанием является отпечаток бывшего, без сладости и скорби, отпечаток, не имеющий ноющих от боли ран по причине пришедшего бесстрастия, как будто человек и не имел страстей. Как Фома, иному ничему не верь. Потому что воспоминания о грехах – это раны, а сами грехи – это гвозди, пронзающие падающих. Итак, когда сможешь вспомнить о них бесстрастно, тогда поверь, что воскресло в тебе это слово».
     
    Третий признак мы находим в Лавсаике, в житии Макария Юнейшего. Он, быв спрошен как-то раз о том, скорбит ли он, когда вспоминает невольное убийство, сделанное им в юности, ответил, что не скорбит, а даже радуется, не по причине самого греха убийства, но потому что убийство стало причиной покаяния и стяжания столь великого множества добродетелей. Он сказал, что прославляет и благодарит благость Божию, потому что она и злое по природе часто превращает и делает причиной блага. Так благость Божия превратила убийство, соделанное Моисеем в Египте, и сделало его причиной блага. Моисей, ушедший по причине убийства в пустыню, удостоился стать Богозрителем. Поэтому и сказал Апостол: «любящим Бога все содействует ко благу» (Рим. 8, 28). Истолковывая это, священный Августин сказал, что любящим Бога часто в добродетели содействуют даже зло и грехи: «Написанные же в книге жизни не могут погибнуть. Им все содействует ко благу, даже сами грехи. Когда падут, они не проклинаются» (Молитва 28).
     
    О четвертом признаке нам рассказывает святой Феодор Эдесский. Он в 11 главе говорит: «Воспоминание о страстных делах, сотворенных нами, мучают душу. Когда же в сердце изгладятся совершенно страстные воспоминания и уже не будут приражаться ему, то это – знамение прощения прежних грехов» (Добротолюбие). Почти тоже самое говорит и преподобный Максим: «Лжепророки – это помыслы, умаляющие прегрешения и предрекающие их прощение. Помыслы эти – хищные волки в овечьих одеждах, которых мы познаем по плодам. Ибо доколе ум наш подвержен досаждению грехов, мы еще не сподобились прощения их, и не сотворили достойных плодов покаяния, потому что плодом покаяния является бесстрастие души. Бесстрастие же есть изглаждение греха. Не имея же совершенного бесстрастия, но иногда обуреваемые страстями, а иногда – нет, не будем терпеть помыслов, прорекающих нам прощение» (На Евангелиста Матфея, глава 7).
     
    Видишь, брате, как приобретается истинное покаяние? Видишь каким трудом, потом и кровью заслуживается истинное прощение грехов? Как же ты говоришь: «Согрешу, а потом поисповедаюсь и покаюсь», - как будто истинное покаяние – легкое дело? Посему отныне и впредь смотри, ради любви Божией, когда диавол будет побуждать тебя к тому, чтобы низвергнуться в какой-либо грех, ты не облегчай себя это низвержение и не говори: «Я поисповедуюсь, я покаюсь». Утверди в своей душе недвижимую крепость и скажи: «Кто знает, хорошо ли я поисповедуюсь? Кто знает, этот грех, о котором я думаю, не последний ли мой грех, который Бог не станет терпеть, чтобы меня простить, но пресечет нить своего терпения и попустит мне впасть в гибель? Кто знает, даст ли мне Бог дар истинного покаяния, которого Он не дал подобным мне грешникам, горящим теперь в аду? Кто знает, благодаря своему навыку бесстрашия пред Богом не предам ли я себя понемногу греховной жизни и последнему отчаянию?». «Сердце разумиваго уразумеет притчу» (Сирах 3, 29). И ты, возлюбленный, если разумен и мудр сердцем, не предавай дело своего спасения столь явной опасности. Не уповай на бесплодную исповедь и ложное покаяние. Имея возможность повесить надежду своего спасения на крепкий канат, не вешай ее на гнилую нить. Если она порвется, ты погрузишься в море безграничного и вечного огня. Крепкий канат – это воздержание от греховного дела, сражение за то, чтобы при помощи действенной боли искоренить в своем сердце злые наклонности, стяжать истинное покаяние и прощение своих грехов при помощи дел добродетели и исполнения заповедей Божиих. Потому что не воздерживаться от грехов – это все равно, что глотать зло, не прожевывая. Этим человек показывает, что он совершенно безумен подобно тому человеку, который сознательно совершает огромное зло, предполагая для самого себя то, что состоит лишь в руке Божией, то есть предполагает время для покаяния и помощи Божией в том, чтобы истинно покаяться. Как будто Бог – друг грешников, а не самый большой и страшный их Враг, могущий отомстить им, как будто Он не Тот, Кто безмерно ненавидит любое зло.
  14. иером. Даниил
    Особенное внимание должно обратить на действие в нас тщеславия, которого действие на кровь очень трудно усмотреть и понять. Тщеславие почти всегда действует вместе с утонченным сладострастием и доставляет человеку самое тонкое греховное наслаждение. Яд этого наслаждения так тонок, что многие признают наслаждение тщеславием и сладострастием за утешение совести, даже за действие Божественной благодати. Обольщаемый этим наслаждением подвижник мало-помалу приходит в состояние самообольщения, признавая самообольщение состоянием благодатным, он постепенно поступает в полную власть падшего ангела, постоянно принимающего вид Ангела светлого, делается орудием, апостолом отверженных духов.
     
    Из этого состояния написаны целые книги, восхваляемые слепотствующим миром и читаемые не очистившимися от страстей людьми с наслаждением и восхищением. Это мнимо духовное наслаждение есть не что иное, как наслаждение утонченными тщеславием, высокоумием и сладострастием.
     
    Не наслаждение - удел грешника: удел его - плач и покаяние. Тщеславие растлевает душу точно так же, как блудная страсть растлевает душу и тело. Тщеславие делает душу не способной для духовных движений, которые тогда начинаются, когда умолкнуть движения душевных страстей, будучи остановлены смирением. Потому-то святыми Отцами предлагается в общее делание всем инокам, в особенности занимающимся молитвой и желающим преуспеть в ней, святое покаяние, которое действует прямо против тщеславия, доставляя душе нищету духовную.
     
    Уже при значительном упражнении в покаянии усматривается действие тщеславия на душу, весьма сходное с действием блудной страсти. Блудная страсть научает стремиться к непозволительному совокуплению с постороннею плотью, и в повинующихся ей, даже одним услаждением нечистыми помыслами и мечтаниями, изменяет все сердечные чувствования, изменяет устроение души и тела; тщеславие влечет к противозаконному приобщению славе человеческой, и, прикасаясь к сердцу, приводить в нестройное сладостное движение кровь - этим движением изменяет все растворение (расположение) человека, вводя в него соединение с дебелым и мрачным духом мира, и таким образом отчуждая его от Духа Божия. Тщеславие в отношении к истинной славе есть блуд. “Оно, - говорит святой Исаак Сирин, - на естества вещей блудным видением взирает”. Сколько оно омрачает человека, как делает для него приближение и усвоение Богу затруднительным, это засвидетельствовал Спаситель: Како вы можете веровати, сказал Он тщеславным фарисеям, искавшим похвалы и одобрения друг от друга, и от слепотствующего человеческого общества, славу друг от друга приемлюще, и славы, яже от единого Бога, не ищете?
     
    Так называемое преподобными Иоанном Лествичником и Нилом Сорским гордостное усердие к преждевременному исканию того, что приходит в свое время, можно непогрешительно отнести к страсти тщеславия при непременном содействии крови; кровь разгорячают и приводят в движение тщеславные помыслы, а тщеславие, обратно, растит и размножает обольстительные мечты и напыщенное мнение о себе, именуемое Апостолом дмением плотскаго ума, без ума дмящагося.
     
    Свт. Игнатий (Брянчанинов). Аскетические опыты. Том II
  17. иером. Даниил
    Но надобно знать, что те, которые прежде имели Духа Святого, для того, чтобы и сами жили невинно, и для других были полезны проповедью, открыто получили Его после воскресения Господня для того, чтобы могли быть полезными не для немногих, а для многих. Поэтому и при этом самом даровании Духа говорится: имже отпустите грехи, отпустятся им, и имже держите, держатся. Можно видеть, что эти ученики призваны к таким тягостям смирения, к какой должны быть доведены великой славе. Вот они не только безопасны за самих себя, но и получают власть отпущения чужой виновности, делаются участниками во власти Верховного Судии, чтобы, вместо Бога, вязать грехи некоторым, а некоторым разрешать. Так, так надлежало быть возлюбленным от Бога тем, которые решились на такое смирение для Бога. Вот те, которые боятся праведного Судии - Бога, делаются судьями душ; и осуждают или оправдывают других те, которые боялись сами быть осужденными.
     
    Ныне их место в Церкви вполне занимают Епископы. Власть вязать или разрешать получают те, которые получают степень правления. Велика честь, но велика и тяжесть этой чести. Потому что немилосердо, чтобы судьей жизни других был тот, кто не умеет управлять своей жизнью. А часто случается, что место Судии занимает тот, у кого жизнь не согласуется с местом. И часто делается, что он или осуждает не заслуживших осуждения, или разрешает других, будучи сам связан. Часто в разрешении и вязании подчиненных он следует движениям своей воли, а не достаточным причинам, отчего происходит то, что самой этой власти - вязать и решить - лишается тот, кто употребляет ее по своим прихотям, а не сообразуясь с нравами подчиненных. Поэтому справедливо через Пророка говорится: еже избити души, имже не подобаше умрети, и оживити души, имже не подобаше жити (Иез.13:19). Потому что тот убивает не долженствующего умереть, кто осуждает праведного. И силится оживить не имеющего жизни тот, кто старается освободить виновного от наказания.
     
    Итак, надобно обсуживать вины и тогда употреблять власть вязать и решить. Надобно смотреть, какая вина предшествовала, или на то, какое после вины последовало покаяние, для того, чтобы мнение Пастыря разрешало тех, которых Всемогущий Бог посещает благодатью сокрушения. Ибо разрешение внешнего судии бывает истинным тогда, когда согласуется с мыслью внутреннего Судии. Это хорошо выражает под образом то воскресение четверодневного мертвеца, которое именно показывает, что умершего прежде Господь вызвал и оживил, говоря: Лазаре, гряди вон (Ин.11:43); а после уже тот, кто вышел живым, разрешен учениками, как написано: изыде умерый, обязан рукама и ногама укроем; глагола им Иисус: разрешите его и оставите ити (Ин.11:45). Вот ученики живого уже разрешают того, кого Учитель воскресил из мертвых. Ибо если бы ученики разрешили Лазаря мертвого, то открыли бы более зловония, нежели силы. Из этого размышления должно видеть, что мы пастырской властью должны разрешать тех, о которых знаем, что их оживотворяет Виновник наш восставляющею благодатью. Это оживотворение, прежде действия оправдания, познается уже в самом исповедании греха. Почему и этому самому умершему Лазарю отнюдь не говорится: оживи, но: гряди вон. Потому что всякий грешник, когда скрывает виновность свою внутри совести, тогда скрывается внутрь, кроется в своих потаенных местах. Но мертвый выходит вон, когда грешник добровольно исповедует грехи свои. Итак, Лазарю говорится: гряди вон. Ясно как бы так говорилось каждому, умершему во грехе: "Для чего ты скрываешь виновность свою в совести? Выходи уже вон через исповедание ты, который через запирательство скрываешься внутри себя". Итак, гряди вон, мертвый, т.е. грешник, исповедуй виновность свою. - Но выходящего вон разрешают ученики, дабы Пастыри Церкви отклоняли заслуженное наказание от того, кто не устыдился исповедать соделанное им. Это кратко я сказал о порядке разрешения для того, чтобы Пастыри Церкви с великой разборчивостью старались или разрешать, или вязать. Но справедливо ли или несправедливо Пастырь наложит запрещение, несмотря на это мнение Пастыря должно быть страшно для стада, дабы подчиненный, хотя бы, быть может, и несправедливо был связан, не заслуживал по другой вине самого мнения о своей связанности. Итак, Пастырь должен страшиться как разрешать, так и вязать без разбора. А подчиненный Пастырю должен страшиться быть связанным, хотя бы и несправедливо; не должен безрассудно порицать суд своего Пастыря, дабы для него, хотя бы он и несправедливо был связан, в самой гордости безрассудного порицания не было той виновности, которой доселе не было.
     
    Свт. Григорий Двоеслов
  18. иером. Даниил
    Свойственно человеку думать о ближнем так, как о нем думали или думают, поступать с ближним так, как с ним поступали или поступают. Особливо дитя смотрит почти всегда на своих воспитателей и учителей без анализа, с доверчивостию, и усваивает себе на всю жизнь их понятия и правила. По этой причине на начальнике Учебного заведения и его помощниках лежит важная обязанность стяжать христианские нравственные правила и со всею тщательностью наблюдать, во-первых, за собою, удерживая себя от увлечения страстями, в особенности удерживая себя от всякого действия в минуту увлечения страстию. Человек не может не иметь страстей: надо научиться владеть ими. Образ обращения и действия воспитателей по отношению к воспитанникам впоследствии будет служить руководством для воспитанников в обращении и образе действий их относительно человечества. Надо иметь убеждение, а оно очень скоро приобретается наблюдением за собою и за другими, что во время увлечения гневом человек говорит и делает одни глупости,— что в то время, когда он увлекается тщеславием, тогда он делается смешным и очень способным к обольщению. Начальники, предающиеся этим двум страстям пред своими подчиненными, теряют их уважение и уничтожают искренность в отношениях с собою. — Телесные наказания, жестокие выговоры, проявление страстей в воспитателе, проявление его эгоизма, действуют убийственно на нравственность воспитанников. Неправильный взгляд на человека видел в таком обращении необходимое условие подчиненности: опыт показывает совершенно противное. Нет ничего вреднее для подчиненности и вообще для нравственности человека, как лишение его прав, принадлежащих ему, может быть, не понимаемых им с отчетливостию, но непременно ощущаемых в духе. Человек, которого права попраны, теряет уважение к правам других. Воспитанник, дитя и юноша, имеет свои права, как человек и гражданин. Ему необходимо дать правильное понятие о этих правах, ввести его в правильное познание прав, принадлежащих его ближним, усвоить ему уважение прав. Чтоб он уважал права других, необходимо уважать его права. Как гражданское общество должно признать истинно свободным? то, которому доставлены все права, которыми только можно пользоваться на земле человеческому обществу, безвредно для себя, которого члены получили правильное понятие о правах своих и свято хранят эти права во всех своих взаимных отношениях. Такого состояния не может достичь общество иначе, как правильным воспитанием юношества в нравственном отношении. Воспитанный в таком направлении молодой человек сделается наилучшим подчиненным: понимая и уважая права гражданского общества, в том числе и свои, он будет понимать и уважать права своего начальника, он будет ненарушимо хранить их, исполнять его приказания одинаково и пред глазами его и вне его взоров. Такой образ воспитания формирует характеры благородные, с искренностию и прямотою, не способные к лести. Воспитатель имеет необходимую нужду научиться различению слова искреннего и прямого от слова дерзкого, различению уважения и вежливости от ласкательства, непременно соединенного с неблагонамеренностию. Всему этому может наставить наблюдение за собою при свете евангельского учения. Предпринявший изучение высокой науки в самом себе — христианской психологии — сколько ни будет усовершать себя, всегда найдет необходимым еще большее совершенствование и будет пользоваться всеми способами, доставляющими ему совершенное познание. Одним из важнейших средств к изучению человека в самом себе есть искренность с нами наших близких. Словом прямым никак нельзя оскорбляться, лишь бы оно не было вместе и дерзко. Отвергающий искренность и прямоту ближнего, отвергает свое нравственное совершенствование, и, как нравственность не может быть без движения, подвергается нравственному упадку. — Когда при воспитании, при неправильном понятии воспитателя о подчиненности, будут попраны все права воспитанника, будет стоптано в грязь то уважение, которое он должен иметь к себе, как к человеку, как к образу Божию, тогда в воспитаннике уничтожается чувство чести. Здесь говорится не о тщеславии и любви к почестям, но о сознании и чувстве своего назначения и достоинства, своих прав. С утратою чувства чести, с утратою сознания прав своих в молодом человеке уничтожается сознание прав всего человечества. Добросовестность, благонамеренность, стремление к общественному благу заменяются унизительным, мелким эгоизмом. Подчиненность заменяется одною человекоугодливостию, столько порицаемою в Священном Писании, состоящею в угождении страстям начальника при полном презрении к нему, ко всем его предначертаниям, распоряжениям и приказаниям. Человекоугодливость пресмыкается пред начальством в глазах его, льстит ему, лицемерствует и притворяется; за глазами она насмехается над ним, хвастается своим умением обманывать, дурачить его своими нарушениями его воли, своим искусным искажением и уничтожением его планов. Благополучие и достояние ближних, благополучие и достояние государства не составляют неприкосновенной святыни для потерявшего честь и совесть, для потерявшего понятие о правах. Он над всем смеется, как утративший уважение ко всему, и считает глупостию не принести в жертву, когда на то представляется случай и возможность, общественную пользу своим эгоистическим, гнусным по их низости и зловредности, видам. Вся забота утратившего честь заключается в том, чтобы соблюсти некоторую благовидность при помощи лжи, лицемерства, обмана, клеветы и прочих всех подлостей.
     
    Полное собрание сочинений. Том III
  19. иером. Даниил
    Наблюдал ли ты за умом твоим? Изучал ли — какое его свойство? — У тебя ум не аналитический, который все разбирает по частям, анатомирует и после этой работы выводит свое заключение. Большая часть умов человеческих имеют свойства анализа, и по этому свойству способны хитрить, ловко устроивать дела свои, строить козни. Твой ум без работы видит, обнимает предметы. Этот ум — для духовного видения. — Вот еще что заметь в нем: он с свободою, наслаждением может пасть в прах пред величием Божества; но чтоб смириться пред ближним, ему нужен труд над собою. Почему? — Потому что он по естеству своему имеет презрение ко всему подлому, пошлому, мелочному, — не способен к изгибам и изворотам. Видя эти недостатки в ближнем, он презирает ближнего вместе с его недостатками. Ум твой, наставленный Евангелием, тогда смирится пред каждым ближним, когда увидит в каждом ближнем Христа. Все, крестившиеся во Христа, облечены во Христа. Чем бы и как бы они ни оскверняли себя, риза Христова, до Суда Христова, — на них. Необходимо признать себя хуже всех человеков: этого требует святое смирение. Апостол не просто сказал, что он — первый из грешников; был убежден в этом. И нам надо убедить себя: здесь предлежит работа и труд. Бог да дарует и мне и тебе совершить его. По причине ума твоего, по причине его отдельного устройства от большей части других умов, тебе придется понести, и вероятно, несешь уже, некоторые скорби. Редкий поймет ум твой. Видя его сметливость и бойкость, кто поймет, кто поверит, что он прост! Большая часть будут признавать тебя хитрым, с замыслами, подозревать тебя, придумывать на тебя и за тебя. Это неизбежно: аналитические умы не могут предположить даже существование ума без анализа, смотрящего просто и ясно. Видя силу ума, они приписывают ее высшей степени анализа — признают глубокую, утонченную, обдуманную хитрость в том, кто никогда не думает, глядит с проницательною простотою на все, подлежащее взорам человеческим… Извини ближних. Мы все немощны. Исполнение закона Христова и состоит в том, чтоб носить великодушно, любовно и смиренно тяготы друг друга.
     
    Из письма святителя Игнатия к брату, занимающемуся умной молитвой
  20. иером. Даниил
    О решении вопроса, которое авва Феодор испросил молитвою
     
    Мы еще видели авву Феодора (Вероятно, это ученик Пахомия Великого, которому принадлежит 6 собеседование), отличавшегося святой жизнью и знаниями не только в деятельной жизни, но и в Св. Писании, которые он приобрел не через чтение или обучение, а лишь чистотою сердца, потому что он едва знал несколько греческих слов. Чтобы решить один темный вопрос, он в продолжение семи дней и ночей непрерывно молился, и Бог открыл ему, как решить вопрос.
     
     
    О мнении того же старца, который учил, что монах может приобрести знание священного писания не исследованием его, а молитвою и чистотою сердца.
     
    Когда некоторые братья удивлялись его ясным понятиям и просили пояснить некоторые места Св. Писания, то он сказал: монах, желающий понимать Св. Писание, должен заниматься не столько чтением толкователей, сколько очищением сердца от плотских пороков. Если эти пороки будут истреблены, то, сняв покрывала страстей, душевные очи будут созерцать тайны Св. Писания. Ибо оно не для того открыто от Св. Духа, чтобы мы его не знали; темно же оно потому, что душевные наши очи закрываются покровом пороков; а если им возвратить естественное их здоровье, то и одного чтения Св. Писания достаточно будет для понимания истинного его смысла, и не будет нужды в помощи толковников, подобно тому, как телесные глаза не нуждаются ни в какой науке для видения, если только они чисты и нет темноты. Оттого-то и у самих толкователей произошло столько различий и погрешностей, что, приступая к толкованию Св. Писания, не заботятся об очищении духа: по причине нечистоты сердечной они не только не видят света истины, но еще придумывают много противного вере.
     
    Иоанн Кассиан Римлянин. Писания
  21. иером. Даниил
    В промежуток времени между утреней и обедней юная подвижница любила читать Евангелие, которое было для нее не только руководством, но и отрадой и успокоением во время всей жизни. Уже в глубокой старости, обремененная многими заботами по управлению обители, матушка игумения выражалась так: "Некоторые любят читать акафисты, каноны, я же больше всего люблю Евангелие. При чтении Евангелия какое-то особенное познание открывается душе. Евангелие ведь это Сам Христос. И если случится смутиться душою, если внешние дела и заботы отяготят меня, я спешу, как выпадает свободная минута, раскрыть Евангелие и прочесть хоть слово какое... Сейчас же почувствуешь облегчение, успокоение души, точно омоешь в нем душу от всего, чем она отяготилась!"
     
    Из жизнеописания игумении Арсении (Себряковой)
  23. иером. Даниил
    «Изменился разум мой! утратилась в нем самостоятельность, которую доставляла ему вера; явилось в нем колебание. Он соделался хладным к слову Божию; не находит в нем того спасительного, просветительного назидания, которое находил прежде, которым питался и услаждался, которым не мог насытиться по причине преизобильного насыщения. Такое насыщение возбуждает ненасытную алчбу и неутолимую жажду Божией правды. Предо мною — Писание Святое. Оно соделалось чуждым мне. Ищу в нем питания, укрепления, утешения: не нахожу их. Закрылось оно, всесвятое слово Божие, закрылось от меня непроницаемым покрывалом: моею греховностию.»
     
    «Как в зеркале тихих, прозрачных вод отражается синее, чистое небо с светилами его, так в душе, благоустроенной миром Божиим, отражается слово Божие с соответствующими этому слову чудными ощущениями. Слово Божие — свет: свет — и ощущения, возбуждаемые словом Божиим. Изгладились во мне следы такого состояния: оно не существует для меня — представляется несуществовавшим никогда. »
     
    Святитель Игнатий (Брянчанинов)
  24. иером. Даниил
    «В молодости своей еще юнкером, инженерным офицером, находясь часто в кругу современных литераторов и пользуясь особым расположением одного из них, Гнедича, Преосвященный Игнатий принял за правило и часто повторял совет Гнедича: чтоб сочинения, писанные до сорока лет, без всякого исключения считать решительно неоконченными, в том убеждении, что с этих только лет в авторе может быть признаваема достаточная зрелость ума, опыта и вкуса, а потому все, вышедшее из-под пера до сорока лет, следует не издавать печатно, а оставлять до упомянутого периода жизни, в который, пересмотрев сочинение, переправить оное и тогда произнести о нем свой суд или отдавать в печать, или уничтожить. Это правило, которого держался Преосвященный Игнатий, служит объяснением того, почему он, говоря о своих сочинениях, считает все, написанное им до сорока лет, как бы несуществующими, а те, которые написаны им в сорокалетнем возрасте, он признает незрелыми относительно настоящей духовной высоты его понимания».
     
    Из предисловия к письмам свт. Игнатия (Брянчанинова)
×
×
  • Создать...