Перейти к публикации

ин. Василисса

Пользователи
 Просмотреть профиль  Активность

  • Публикации

    770

  • Зарегистрирован

  • Посещение

  • Дней в лидерах

    37

Записи блога, опубликованные пользователем ин. Василисса

  1. ин. Василисса
    Паче всего возлюби молчание, потому что приближает тебя к плоду; язык же немощен изобразить оное. Сперва будем принуждать себя к молчанию, и тогда от молчания родится для нас нечто, приводящее к самому молчанию. Если же начнешь сим житием, то не умею и сказать, сколько света воссияет тебе отсюда. От упражнения в сем делании со временем рождается какое-то удовольствие и насильно ведет тело к тому, чтобы пребывать в безмолвии. И множество слез рождается у нас в сем житии, и в чудном созерцании сердце раздельно ощущает в них что-то, в иное время с трудом, а в иное с удивлением; потому что сердце умаляется, делается подобно младенцу; и как скоро начнет молитву, льются слезы. Велик тот человек, который терпением членов своих приобрел внутренно в душе своей чудный сей навык. Когда на одну сторону положишь все дела жития сего, а на другую молчание, тогда найдешь, что оно перевешивает на весах.
    Когда приближаешься к постеле своей, скажи ей: "В эту ночь, может быть, ты будешь мне гробом, постеля, и не знаю, не придет ли на меня в эту ночь, вместо сна временного, вечный, будущий сон". Поэтому, пока есть у тебя ноги, иди вослед делания, прежде нежели связан ты узами, которых невозможно уже будет разрешить. Пока есть у тебя персты, распни себя в молитве, прежде нежели пришла смерть. Пока есть у тебя глаза, наполняй их слезами, прежде нежели покрыты они прахом.
    Кто любит собеседование со Христом, тот любит быть уединенным. А кто любит оставаться со многими, тот друг мира сего. Если любишь покаяние, возлюби и безмолвие. Ибо вне безмолвия покаяние не достигает совершенства. И если кто будет противоречить сему, не входи с ним в состязание. Если любишь безмолвие - матерь покаяния, то с удовольствием возлюби и малый телесный вред, и укоризны, и обиды, какие польются на тебя за безмолвие. Без этого предуготовления не возможешь жить в безмолвии свободно и невозмутимо. Если же будешь пренебрегать сказанным, то соделаешься причастником безмолвия, по воле Божией, и пребудешь на безмолвии, сколько благоугодно будет Богу. Приверженность к безмолвию есть непрестанное ожидание смерти. Кто без сего помышления вступает в безмолвие, тот не может понести того, что всеми мерами должны мы терпеть и сносить.
    Восчувствовавший грехи свои выше того, кто молитвою своею воскрешает мертвых, когда обитель его будет среди многолюдства. Кто один час провел воздыхая о душе своей, тот выше доставляющего пользу целому миру своим лицезрением. Кто сподобился увидеть самого себя, тот выше сподобившегося видеть Ангелов. Ибо последний входит в общение очами телесными, а первый очами душевными. Кто последует Христу в уединенном плаче, тот лучше похваляющегося собою в собраниях.
    Впрочем, будем мы, братия, любить безмолвие, пока мир не умерщвлен в сердцах наших. Будем всегда памятовать о смерти, и в сем помышлении приближаться к Богу сердцем своим, и пренебрегать суеты мира, и презренными соделаются в глазах наших мирские удовольствия, с приятностию в болезненном теле претерпим всегдашнюю праздность безмолвия, чтобы сподобиться наслаждения с теми, которые в вертепах и пропастях земных (Евр.11:38) чают славного откровения Господа нашего с Небеси.

    Преп. Исаак Сирин



    Слова подвижнические


  2. ин. Василисса
    Это мой постинг о св. Игнатии почти пятилетней давности, дерзну выложить его сюда, лишь немного изменив. Простите заранее, братие, если чем не впишусь в общий формат: у вас тут все так серьезно, а у меня будет сумбурно и по большей части эмоционально - делюсь, чем богат.
    Он был удивительный святой.
    Кажется, в нем сосуществовало несколько людей сразу. Подвижник и аскет, добрый наставник и отец монахам, мудрец, знавший многие языки и вместивший сотни книг, неутомимый и деятельный архипастырь, так много успевавший сделать в иной раз почти безнадежных ситуациях.
    Я очень люблю читать его книги.

    Слова его проникают мне в самое сердце, и я каждый раз чувствую себя изменившимся.... Оторвавшись от книги, иной раз после нескольких часов непрерывного чтения, чувствую некую тоску - так как по окончании Поста, когда как-то расслабляешься и начинаешь вести более свободный образ жизни, что вроде бы и радостно - но то и дело вспоминаются чудесные вечера, почти полностью посвященные беседам с книгами святых.И вот читаю... читаю, и теперь уже жалею, что не читаю с карандашом в руке; утешаюсь только тем, что, скорее всего еще вернусь не раз обязательно к чтению его творений. Но одно слово святителя Игнатия все-таки уже сейчас заставило меня остановиться и переписать его сюда. Это слово - о любви.
    Когда благодатное утешение действует при таинственном познании Христа и Его смотрении, тогда христианин не осуждает ни иудея, ни язычника, ни явного беззаконника, но пламенеет ко всем тихою, непорочную любовию.
    Есть также и продолжение этих мыслей - в слове о естествах человеческих, часть 7-я, об отношении обновленного естества ко злу. Эти мысли показались мне удивительно пожими на учение на святого Силуана Афонского.
    Так или иначе, вот именно такой - тихою, кроткою видится мне любовь святого Игнатия. Многие, как мне кажется, видят его исключительно строгим мудрецом, суровым аскетом, последовательным, уверенным, неутомимым и непримиримым борцом с грехом и прелестью... а по-моему, это не вполне так. Такой образ был бы слишком неполным, однобоким, на самом же деле, стоит лишь всмотреться, вчитаться, вдуматься - и в каждом его слове можно увидеть того тихого и доброго старца, в изобилии стяжавшего мир и любовь в душе своей, того старца с белоснежными волосами и младенческим взором, каким он предстал своим духовным детям в последние годы своей жизни.
    Удивительно, но святого Игнатия продолжают недолюбливать и сейчас, как недолюбливали при жизни. Почему так - не знаю, может быть, конечно, в радуге святителей, где каждый просиял своим цветом, его цвет - не самый энергичный, не самый яркий... но без него не получится радуги, не получится целостного сияния всех. Так, наверное.
    А еще - мне кажется, его просто нужно читать внимательнее. Тягостное ощущение от его книг, о котором приходилось слышать - оно если и появляется, то только поначалу, чем ближе знакомишься с ними (и с ним!), тем живее и интереснее становится сперва вроде бы суровое, сухое, аскетичное слово. Мне его книги всегда придавали и сил, снимали ощущение тяжести, вдохновляли, укрепляли.
    И вот еще... святого Игнатия редко представляют улыбающимся, наверное. Но мне кажется, и это не невозможно - при его невероятной разносторонности.
    Святой Игнатий, моли Бога о нас, грешных.
     
    Источник
  3. ин. Василисса
    Когда человек смотрит на себя и на минувшие годы, когда видит свои неудачи, грехи, внутренние раны, неверие, видит, что он весь сплошные развалины, когда он видит, что много раз каялся и ничего при этом не сделал, то им овладевает печаль. Эта печаль может происходить еще и от нашего подсознательного "я", то есть от эгоизма, гордости, потому что мы хотели бы быть великими, не иметь помыслов, грехов, никогда не терпеть неудач. Наши бесконечные неисполненные желания ввергают нас в печаль.
    Демон печали охотится на тебя, расставляет свои ловушки одну за другой. Ты грешишь? Тогда он ставит тебе западню, говоря: "Ты согрешил, что ты теперь можешь сделать? Плачь о своем грехе, рыдай, бейся головой оземь". И чего он только не придумает, пока не добьется того, чтобы привести тебя в смятение, отчаяние, обессилить тебя.
    Напротив если тебе сопутствует удача, он подбрасывает тебе помысел гордости или другой страсти, так чтобы отовсюду окружить тебя и суметь захватить.
    Предположим, я согрешил как преподобная Мария Египетская, до сих пор я сорок семь лет жил в разврате, но в эту минуту я говорю: "Согрешил, Господи, я исправлюсь". Как я пойму, есть ли у меня печаль? Если я продолжаю думать о своем грехе, то моя мысль от демона. Если я думаю о покаянии, это означает, что я желаю воли Божией, и тут же у меня появляется радость в предвкушении воли Божией, тут же я помещаю себя среди тех, которые непорочны, чисты, вхожу в сонм святых.
    Так что не путай сатанинскую, демонскую печаль с печалью о Боге. Печаль по Богу - это радость, потому что ты видишь пред собою Бога, ради Которого живет твое сердце, и, значит, в тебе царствует Господь Иисус Христос. Вот это - печаль истинная.
    Мы разговариваем с каким-нибудь братом, потом идем в свою келью и говорим себе: "Ох, негодный ты человек, опять болтал!" Такой подход бесплоден, безрезультатен. Если кто-то постоянно так себя ругает и осуждает, это значит, что завтра он будет делать то же самое, за что себя осуждал, но в двойном или тройном размере. Совесть может обличать нас: вот, все твои братья совершают ночное правило, а ты лежишь да спишь, но мы поворачиваемся на другой бок и снова засыпаем.
    Упреки, вызывающие у человека чувство одиночества и разочарования, все обличения совести по поводу нашей жизни и грехов в действительности от бесов, потому что печаль по Богу не подавляет человека, не бранит его, не бьет, не мечет в него громы и молнии, не низводит его в ад. Она дает ему утешение, дерзновение, мир, мужество, возвращает на правый путь. Она говорит ему: Не бойся, снова иди - вперед, начни с начала. Ее не интересует падение, она забывает о нем и побуждает душу снова устремляться ко Христу. Ведь она знает, что человек немощен и не может делать ничего другого, кроме как грешить, и потому укрепляет его.
    Сатанинский дух печали вызывает в человеке тревогу, тоску, огорчение, подавленность и заставляет впадать в те же грехи. Демонская печаль - это результат и признак нераскаянности, ужасного эгоизма, проявление демона, скрывающегося в нас. Напротив, печаль по Богу приходит как роса, как дружеское участие, как улыбка, как отдохновение, дает нам силы, радость, подбадривает нас. Мы чувствуем себя так, будто ничего не сделали, будто только сейчас начинаем свою жизнь. И потому авва говорит: "Смотри, не поддавайся печали". Предавайся только духовной печали по Богу, а это - торжество сердца, радующегося покаянию и Божественной жизни.
     
    архим. Эмилиан
    Толкование на подвижнические слова аввы Исаии
  4. ин. Василисса

    Пища души

    Автор: ин. Василисса,

    He замечал ли ты, что и из телесных очей, если они постоянно бывают в дыму, всегда текут слезы, а на свежем воздухе, на лугу, при источниках и в садах они становятся и здоровее и острее. То же бывает и с оком душевным. Если оно питается на лугу духовных учений, то бывает чистым, ясным и проницательным, а если погружается в дым житейских попечений, то непрестанно будет точить и проливать слезы и в этой, и в будущей жизни.
    Если бы кому-нибудь вздумалось на верных весах взвесить наши слова, то в тысяче талантов житейских разговоров он едва ли найдет и сто динариев духовных слов, а вернее сказать - не найдет и десяти оволов. Не стыдно ли, не смешно ли до последней степени, что мы, имея слугу, употребляем его обычно на дела нужные, а владея языком, с собственным нашим членом не обходимся даже так, как с слугою, а употребляем его, напротив, на дела бесполезные и напрасные? Да если бы только на напрасные! Если бы для нас было полезно то, что мы говорим, то наши речи были бы, конечно, угодны и Богу.
    А между тем, мы только и говорим, что внушит дьявол: то насмехаемся, то острословим; то проклинаем и обижаем, то клянемся, лжем и преступаем клятвы; то с досады не хотим вымолвить и слова, то пустословим и болтаем хуже старух, говоря о том, что до нас вовсе не касается. Кто из вас, здесь присутствующих, скажите мне, если спросить, может прочитать хотя один псалом или какое-нибудь другое место из Священного Писания? Ни один! И не это только удивительно, а и то, что вы, будучи так ленивы на дела духовные, на дела сатанинские оказываетесь быстрее огня. Если кто вздумает спросить вас о песнях дьявольских, о напевах распутных и сладострастных, то найдет, что многие знают их прекрасно и пропоют с полным удовольствием. И чем оправдываются, если станешь в том обвинять? Я, говорят, не монах, а имею жену и детей, хлопочу о доме. От этого-то именно и происходит весь вред, что вы думаете, будто чтение божественного Писания подобает одним только монахам, тогда как сами вы нуждаетесь в нем гораздо более их. Кто живет в мире и каждый день получает новые раны, для того особенно и нужно врачество. Поэтому считать излишним чтение Писания гораздо хуже, чем не читать его. Такая мысль - сатанинское внушение.
    Если тебе хочется узнать, как велика польза от Писания, понаблюди за собой, что с тобою бывает, когда ты слушаешь псалмы, и что - когда слушаешь сатанинскую песню; в каком расположении ты проводишь время в церкви, и в каком сидишь в театре. Тогда ты увидишь разницу между тем и другим состоянием души, хотя душа одна и та же. Вот почему нам и нужны постоянно духовные песнопения. Это - пища души, это - ее украшение, это - ее ограждение; наоборот, не слушать Писания - для души голод и пагуба. Дам им, говорит Господь, не глад хлеба, ни жажду воды, но глад слышания слова Господня (Амос. VIII, 11). Может ли быть что бедственнее, когда ты сам на собственную свою голову навлекаешь то зло, которым Бог угрожает как наказанием, томишь душу ужасным голодом и делаешь ее слабейшею всего на свете? Обыкновенно слово и портит душу, и исцеляет ее; слово и возбуждает в ней гнев, и оно же опять укрощает ее; срамное слово разжигает похоть, слово пристойное располагает к целомудрию. Если же слово вообще имеет такую силу, то как же ты, скажи мне, пренебрегаешь Писание? Если простое увещание так сильно действует, то гораздо более увещания, сопровождаемые действием Духа. Слово, произнесенное от божественного Писания, сильнее огня умягчает ожесточенную душу и делает ее способною на все прекрасное.
    Но что, скажешь, за польза, когда иной слушает, а не исполняет того, о чем говорят ему? Не малая польза будет и от одного слушания. По крайней мере человек узнает себя, поскорбит, а когда-нибудь дойдет и до того, что будет исполнять слышанное. А кто не знает даже, что грешит, перестанет ли когда грешить? Может ли придти в познание самого себя? Итак, не будем пренебрегать слушанием Священного Писания. Это - умысел дьявола - не дозволить нам видеть сокровища, чтобы мы не обогатились. Он боится, чтобы слушание у нас не перешло в дело; потому и внушает нам, что одно слушание не имеет никакого значения.

    Свт. Иоанн Златоуст



    Толкование на Матфея



    Беседа II


  5. ин. Василисса

    Плач

    Автор: ин. Василисса,

    ... Наступило время скорбное, время тяжкое, время твоего уничижения и бесславия, время, в которое ты отринут от лица Гос­подня. Лишенный помощи Вышнего, как бы забытый Богом. оставленный в руках супостатов, ты служишь для них игралищем и посмешищем. Падение инока и всякого христианина — предмет плача для святых Ангелов; оно — предмет радости для злобных демонов.
    На краю падения твоего, на краю греховной пропасти не вспомнилось тебе, что тесный гроб и могила темная соделываются рано или поздно, соделываются непременно, жилищем вся­кой плоти. Забыл ты суд Божий, терпеливо ожидающий обращения грешников, но долженствующий постигнуть их.
    Исполняюсь воздыханий! гнездится во мне скорбь, точит сердце как червь, терзает его как змей. Ищу утешения, ищу отрады, ищу пищи духовной, никогда опытно знакомой мне, — и не обретаю! Пища эта питает, и услаждает. Иную пищу предлагают мне, влагают в меня насильственно: пищу греховную, которая льстит насыщением, — не только не насыщает, производит еще больший голод, производит страшное томление, изнеможение, расстройство.Господь, Господь мой! пред лицом Твоим, пред Твоими очами согрешил я. Ты взираешь на уничижение мое; пред Тво­ими всесвятыми очами злодействуют надо мною разбойники. Я оставлен Тобою, потому что я оставил Тебя. Нахожусь в руках у тех, которых я предпочел Тебе. Не смею воззреть к Тебе, не смею воздеть рук к Тебе, не смею произнести пред Тобою ни одного слова. Согрешение мое, предательство мое отняли у меня дерзновение. Я пал, я соделался жертвою моего безумия, жертвою лукавства и ненависти демонов. Близок я к безнадежию: оно дает весть сердцу моему, что стоит при дверях его.
    Преисполнен я мрака, преисполнен смущения. Молитва моя расхищается рассеянностью; оскверняется, уничто­жается она мечтаниями сладострастными. Страшно усилился надо мною враг: пожирает он меня. Проливаю потоки слез, подобно источникам вод, и не совершают они того, что совершали прежде немногие слезные капли: не водворяют в сердце сладостного спо­койствия. Горьки слезы мои. Горькими слезами должно оплакать утраченную непорочность; горькими слезами должно омыть с души нечистоту, эту печать, всегда оставляемую на ней грехопадением; горькими слезами должно изгладить смертный грех, записанный в книгах воздушного князя: слезы сладостные проливает невин­ность и святая любовь. Горькие слезы, сердечное сокрушение, нищету мою, бедствие мое приношу к стопам распявшегося за меня Гос­пода.
    Возвожу ум мой к Богу; но ум не имеет силы подняться и вознестись от земли. Все попытки его оказывались доселе тщет­ными. Он лишь приподымется от земли, как и падает на землю, низвергается на нее невидимою, железною рукою. Оставил меня Господь, и обступили со всех сторон ищущие погибели душе моей. Собственными силами не могу восстать из падения, освободиться из плена. Господь, един Господь восстановляет падших, оживотворяет умерщвленных. О мне Господь определил иное. Он взирает на уничижение мое, а помощи не ниспосылает мне; Он слышит мой стон, мой вопль, в не восхищает меня из плена, из плена лютого, из челюстей ада. Враг торжествует, празднует победу, признает мою погибель верною.
    Достоин я оставления, достоин томления, которым подвергся: пожинаю плоды согрешения моего. Произвольно преступил я закон Божий, про­извольно пренебрег словом Божиим. Сошел я с пути запове­дей Господних на путь воли растленного естества моего.
    Воздыхаю я, — враги мои утешаются воздыханиями моими; скорблю я, — они радуются скорби моей; стону, рыдаю, вопию я, — между ими раздаются громкие рукоплескания, клики и песни буйного веселия; я томлюсь, как бы исчезаю в постигшем меня искушении, — они торжествуют, светло празднуют победу надо мною.
    Истощились очи от пролитых потоков слезных. Остано­вить слез не имею возможности. Лютою скорбью изгнетаются слезы из очей, изгнетаются слезы скудные, слезы мучительные, изгне­таются слезы, подобные каплям крови: с таким страданием исходят слезы из очей, истомленных пролитыми слезными пото­ками. Болезнует сердце, раздирается горестью...
     

    Свт. Игнатий Брянчанинов



    Плач инока о брате его, впадшем в искушение греховное


  6. ин. Василисса

    Плач Адама

    Автор: ин. Василисса,

    Мое самое любимое стихотворение у Батюшки и вообще самое-самое любимое стихотворение. )
     
    "В начале было Слово..."
    Посвящается о. Рафаилу
    Впервые плачу. Кто понять бы мог?
    Кто эти слезы сделал бы словами?
    Что значит: жить, всегда идти вперед,
    Когда я всё оставил за плечами?
     
    Kaк отойти от запертой двери
    И как не целовать теперь порога,
    Когда отсюда только увести, а не впустить
    Могли бы все дороги.
     
    Я видел то, что потерял навек,
    Блаженны те, кому потом расскажут,
    Они уж могут верить или нет
    И скинуть с сердца горькую поклажу.
     
    А первому как быть: я видел свет,
    И тьма его не свергла, не объяла.
    И как смогу, пусть через сотни лет,
    Сказать себе, что это показалось,
     
    За все я сам впервые виноват,
    Пусть выплакать я буду это в силах,
    Пусть не по капле, пусть как водопад,
    Все горе из души на землю хлынет.
     
    На время пусть заглушит боль во мне,
    Чтоб я не знал, что эти слезы значат,
    Чтоб я как пес, тоскуя в темноте,
    Хотя бы солнцу радоваться начал.
     
    Но нет, в ладонь уткну лицо.
    Как жаль, что я чего-то не предвижу.
    Пойму, взглянув назад через плечо,
    Что гордостью до праха я унижен.
     
    Другому мою скорбь не передать,
    Она в душе как долгий жгучий ветер,
    И мне с коленей, кажется, не встать,
    И щеки в кровь истерли слезы эти.
     
    И что теперь: лишь он помочь бы мог,
    Он горечь сердца вырвал бы с корнями,
    Что значит: жить, всегда идти вперед -
    Когда я все оставил за плечами?
     
    иером. Василий Росляков
  7. ин. Василисса
    Если услышим, что кто-либо указывает на апостолов и говорит об их подвигах, мы вместо того, чтобы тотчас заплакать о себе, что мы так отстали от них, не считаем и за грех эту (отсталость), но ведем себя так, как будто и невозможно взойти на такую высоту. А если кто-нибудь спросит о причине, мы тотчас представляем такое неразумное оправдание: то был Павел, то был Петр, то Иоанн. Что значит: то был Павел, то был Петр? Не ту же ли природу, скажи мне, имели и они? Не тем же ли, как и мы, путем пришли они в жизнь? Не тою-же ли питались пищею? Не тем же ли дышали воздухом? Не теми же ли пользовались вещами? Не имели ли одни из них жен и детей, другие - и житейския ремесла, а иные даже не низвергались ли в самую бездну зла? Но они, скажет кто-нибудь, пользовались великою благодатию Божиею! Так, если бы нам повелевалось воскрешать мертвых, или отверзать очи слепых, или очищать прокаженных, или исправлять хромых, или изгонять демонов и врачевать другия подобныя болезни: тогда уместно было бы такое наше оправдание. Но если теперь требуется строгость жизни и изъявление послушания (закону Христову), то как идет к этому такое оправдание? И ты при крещении получил благодать Божию и стал причастником Духа, если и не столько, чтобы творить чудеса, то сколько нужно иметь для правильной и благоустроенной жизни; таким образом наше развращение происходит единственно от нашей безпечности.
    Не будем же, возлюбленные, обманывать себя и говорить, что никому невозможно быть подобным Павлу. Другого Павла, по благодати и чудесам, конечно уже не будет никогда, но по строгой жизни может быть таким каждый желающий; а если нет таких, то единственно потому, что не хотят. Впрочем не знаю, как я дошел до такого неразумия, что ищу между нынешними людьми подобных Павлу, когда не могу видеть и таких, которые были бы подобны третьим или четвертым после него. Об этом должно скорбеть, и плакать, и рыдать, не один и не два только дня, но во всю жизнь; потому что кто приведет себя в такое состояние, тот впоследствии не скоро будет грешить.
     

    Свт. Иоанн Златоуст



    О сокрушении. Слово 1-е


  9. ин. Василисса
    Описание самого назначения епитимии в номоканоне настолько характерно, что не нуждается ни в каких комментариях. Вот это описание в переводе с греческого. "И тогда восставляет его, целует как собственную душу, если можно, возлагает руку на его шею, говоря ему что пусть все это, брате, будет отныне на мне, и особенно если увидит его погруженным в великую печаль, и после этого садится с ним и спрашивает его с ласковым видом, какую из трех родов хотел бы он взять епитимию. Но прежде всего быть ему в благой надежде по всему, и дать ему прежде всего завещание: если что отныне случится тебе сделать злое, все мне с радостной душой исповедуй, где бы я ни был".
    Когда читаешь древнерусскую покаянную литературу, в сознании всплывает прямо благодатный образ "отца духовного". Как смотрит на свое дело древнерусский духовник? В древних рукописных сборниках нередко встречается "послание некоего отца к сыну духовному", и вот как сам древнерусский духовник говорит о своем призвании. "Веси, сыну, еже дал ми есть Бог талант, аще и недостоин есмь; его же таланта хощет истязати от мене грешного на суде Его страшном. То же талант еже пещися вашими душами, всеяти в ваша сердца семя божественное и искоренити из вас терние греховное. Егда бо вижу вы в законе Господни ходяща, радуется сердце мое. Егда бо вижу вы повеления Господня преступающа, тогда печаль снедает мя". "Не хвалы себе ищу глаголя вам, но да есте спасени были и мне в том великая радость была. Како печалуюсь о вас по вся дни, токмо един Бог свесть. Имите ми веру, не пекусь тако о своем спасении, яко же о вашем. Когда вы вижду во зле живуща, тогда своя радости забуду о вас плачась; а когда вы услышу добре творяща, тогда своего зла забуду, зане ми есте друзи милии. Весел есмь о вашем добре; уныл же есмь о вашем зле". А кто столь жесток сердцем, что способен не умилиться от следующих излияний духовника в поучении под именем Иоанна Златоуста в "Златой Чепи" XIV века из библиотеки Троицкой Лавры? "Мы Божиею благодатью учим вы не престающе слез проливанием за вы и сердце ны болит по вас; аще и не являем, но обаче в сердце болезнь ту имам... Веру же имейте ми, яко же своего спасения отчаялся есмь и зле живущих вас плачу, и неупразднихся своего зла желети и плакати, толма ми есте дрази. Аще ли слышу вы добро творяща, то не помню своего зла сластью и радостью и имам много зла своего. Дряхл же бываю о вашем зле... Отцы велику болезнь имут о детях своих и жалость и печаль... и не весте, кольми хотел бы родитель духовный на многи части рассечен быти, неже видети сыны своя погибающа злы делы... Аще бо бы льзе (можно) сердце мое раздравше, ти покаяния показати вам, то видели ся бысте вси вы внутрь седяще во мне и с женами и с детьми. Тако бо сила есть любовная небес ширшю творить душу и утробу вместить в ны". Вот он древнерусский духовник, болеющий сердцем о духовном совершенстве своих духовных чад! Его образ – образ любвеобильного отца. В исповедном поучении он обращается: "чада моя милая духовная". Вполне понятно, что исповедь древнерусского духовника была делом нежно любящего отца. Он мог быть строгим. Один из Московских князей признавался, что, когда шел он к своему духовнику Пафнутию Боровскому, – у него дрожали колени. Но и эта строгость вытекала из заботы духовника о спасении своего сына.
     
    Свщмч. Иларион (Троицкий)
  10. ин. Василисса

    Понравилось

    Автор: ин. Василисса,

    1.Истинный духовник приводит людей ко Христу; неистинные духовники привязывают людей к самим себе.
    2.Истинный духовник учит людей жить со Христом; неистинные духовники учат людей жить с духовниками.
    3.Истинный духовник полон Христом; неистинные духовники полны цитат и многознания.
    4.Истинный духовник открывает людям, как возлюбить Христа всем сердцем и всею душою; неистинные духовники учат как устроится в этом мире.
    5.Истинный духовник живет по воле Божией и все вокруг следуют его примеру; неистинные духовники доказывают и убеждают, но никто вокруг не понимает как жить во Христе.
    6.Истинный духовник всецело утвердил ум во Христе, и всем вокруг ясно, как это делать; неистинные духовники учат и наставляют, но сердца ближних остаются пустыми.
    7.Истинный духовник незаметен и прост, но все вокруг мирны и спокойны; неистинные духовники руководят и приказывают, но рядом с ними – разброд и шатание.
    8.Истинный духовник учит своим примером стоять ближних в благодати; неистинные духовники учат достижению преходящих земных целей и после их ухода все разваливается.
    9.Истинный духовник учит жить Царством Небесным; неистинные духовники учат жить царством земным.
    10.Истинный духовник смотрит в сердца ближних; неистинные духовники смотрят в их карманы.
    11.Как смиренный не может начальствовать в миру, так и тщеславный не может быть Старцем.
    12.Старец, прогоняющий нерадивых послушников, подобен Моисею в Египте; Старец, терпящий их – подобен Христу на кресте.
    13.Умение найти достойного Старца – это способность самому быть достойным послушником.
    14.Старец – не помощник в браках и разводах, а помощник в Спасении
    15.Старец – не политик и не любитель знакомств с князьями мира сего, а наперстник Царя Небесного.
    16.Старец – не предсказатель и гадатель, но тот, кто умудрен Святым Духом жить по воле Божией.
    17.Старец – не тот, кто во плоти, но тот, кто безплотен.
    18.Старец – не тот, кто в страстях, но тот, кто безстрастен.
    19.Старец – не тот, кто на земле, но тот, чье сердце в Царстве Небесном.
    20.Старец – не тот, кто величав и учителен, но тот, кто прост и уничижен.
    21.Трудно несведущему определить достоинства драгоценного камня; трудно неведающему определить достоинства духовника.
    22.Трудно в горах найти редкий минерал; трудно среди множества духовников найти истинного духовника.
    23.Как бы мы ни старались найти самого лучшего духовника, наши наклонности и страсти выберут его без нас.
    24.Как подобное притягивается подобным, так и Бог определяет каждой душе своего духовника.
    25.Лучшее к лучшему, худшее к худшему – трудно обойти этот закон в духовном мире.
    26.Сердце выбирает сердце – таковы сокровенные духовные отношения на пути Спасения.
    27.Истинный Старец ценен своим постижением, а истинный послушник – своим смирением.
    28.Истинный Старец не стремится старчествовать, истинный послушник не стремится своевольничать.
    29.Истинный Старец не считает себя святым, ибо он отдал сердце Богу; истинный послушник не считает себя имеющим тело и душу, ибо он отдал их Старцу.
    30.Хочешь найти истинного Старца? Смирись, насколько можешь...
    31.Кто нашел истинного послушника? Тот, кто отказался от своей воли.
    32.Истинный Старец – Христос во плоти, истинный послушник – Лазарь во гробе.

    Моя ссылка


    Монах Симеон Афонский


  12. ин. Василисса
    В познании греховности своей душа верою познает Господа. А в самости, что она будет видеть и знать, кроме себя? А свое "я", как бы оно ни было хорошо и украшено добром, - что оно может дать? Ни света, ни жизни. В нем есть сила, страшная, воюющая против всех заповедей Божиих, против ближних, против Самого Бога, сила, убивающая самую душу, лишающая ее добра, жизни, Бога. В минуты покоя трудно усмотреть, какой дух движет всеми действиями человека, даже добрыми, даже стремлением ко спасению, к добру, к Богу. Но во время искушений обнаруживается то, что было неясно. Если Господь управлял душою, то время искушений будет для души временем побед и венцов, временем сильного преуспения. Если же самость управляла действиями человека, то во время искушений сила ее на нее же обращается и мучит бедную душу, как пленницу, отводя ее в самую глубь ада.
    Но все-таки эти минуты лучше воображаемого покоя. В эти минуты душа может правильно понять свое состояние, не обманывается воображаемым добром своим, и понятий ума не сочтет своим достоянием. В это время, если только правильно отнесется ко всему, в это благословенное время, может низко, низко сойти душа. И если она согласится полюбить свою низость, свою полную нищету, если отдаст предпочтение ближним и Господу, - порадуется, что Он Один высоко и что есть приближающиеся к Нему из моего естества, тогда вкусит утешение от того добра, которое не самость создает, но ее умерщвление. Говоря вам о том, что я считаю полезным немоществовать иногда, я говорю вообще; вашего же теперешнего состояния я не знаю и, признаюсь, даже не понимаю, отчего могло произойти такое сильное немоществование.
    ***

    Ближнего надо поставить на то место, где сам стоишь, значит, прежде надо сойти с того места, где стоишь. Где же это то место, где стоишь? Это весь мир, видимый и невидимый. Везде самость захватила все себе, ничего не хочет уступить ближнему, и как же может любить душа ближнего, когда чувствует, что он у нее все отнимает, имея на все такие же права, как и она. Вот она и видит его врагом своим и ненавидит его. Надо все у себя отнять, чтобы уступить все ближнему, и тогда-то, вместе с ближним, душа обретет и Господа.***
    ..Как видно, вы немного унываете. И, действительно, как не унывать душе, когда она останется одна со своими грехами, страстями и немощами? Как ей не унывать, когда она видит в себе только одно зло, одну нечистоту, а сил не имеет выйти из своего состояния гибели и даже не видит исхода, не видит пути, по которому могла бы выйти? Но когда она обратится к Богу, когда откроется ей бездна милосердия Божия к людям, - пути Его благого промысла, спасающего человека погибшего, когда она начнет искать свое спасение в этой бездне милосердия, когда верою в пути Его промысла, неизреченно спасающего нас, уничтожит в себе всякое сомнение, - тогда почувствует и силу, и покой, и утешение. Тогда отойдет от души мрачное уныние, отвалится камень бесчувствия.
    Мир и радость - это плод смирения. Вот пристань, где находили свой покой все добрые подвижники, все скорбящие душою, все жаждущие спасения. Не бойтесь потерять все для получения смирения, не бойтесь проходить по пустыне уныния, в которой душа все теряет и, неимущая, бесчувственная, - не в силах двигаться. С этого пути скорей всего прийти к смирению отрешением от себя.
     

    "Игумения Арсения"


  13. ин. Василисса
    Милая Оптина... Все тяжелее и тяжелее с тобой расставаться... И даже не верится, что вот сегодня утром я была еще ТАМ, просыпалась от звона колоколов и летала на послушании...
    Очень переживала в этот раз, что не будет мест, новогодние выходные, много людей, два свободных дня 29 и 30 декабря ходила к старцам, к новомученикам и молилась, чтобы они для меня припасли одно местечко на послушании. Ехала я с двумя мыслями в голове: "Только бы не в трапезную, не хочу пахнуть кухней" и "Что же я там буду есть? Ведь эта монастырская еда абсолютно не для меня" )))) Поэтому, думаю, неудивительно, что попала я именно в паломническую трапезную, где запах кухни и много-много той самой еды, при воспоминании о которой меня раньше передергивало. Теперь я готова ее есть, есть и есть, насколько же она вкусная!!!! Я уже скучаю по этим кашам, салатам, компотам!!! А чай!!! Я никогда не пила чай, а в этот раз я дня не могла прожить без чая!!!
    Помню, когда меня поселили в вагончик, я пошла поблагодарить старчиков и новомученников за то, что место все же нашлось, хотя и народу было много. Зашла в часовню, поблагодарила о. Василия за то, что он как обычно в Оптиной меня привел туда, куда нужно и в душе такое ликование началось, внутри все кричало: "Я ДОМА!!!" Так и стояла я в часовенке, не в силах подавить эту радость от того, что я снова в родных стенах.
    На следующий день началось послушание, я сразу же поняла, что после прачечной для меня трапезная это отпуск))) Два дня я мыла посуду, паломников было очень много, и работали мы в таком бешенном темпе, что порой мне все это напоминало Макдональдс. Только там работники кричат "Фри стандарт!" или "Свободная касса!", а у нас "Сестры, стаканы!" или "Хлеб в большой зал!!" ))) Самые приятные воспоминания остались от мытья посуды, стоишь себе тихонечко, никто тебя не видит, ты тоже практически никого не видишь, уткнувшись в таз с водой и как в прачечной отмываешь свои грехи, только уже другим способом.
    31 декабря мы решили отметить новый год, собрались после послушания в родной трапезной, приготовили чай, купили постных сладостей и стали ждать 00.00. Провожали старый год, рассказывая друг другу о том, чем он каждому из нас запомнился. И это удивительно, насколько разными путями Господь ведет к Себе людей. У каждого из тех, с кем я познакомилась в трапезной, своя история, свои скорби, свои радости, но итог от всего этого один - они всей душой полюбили Оптину Пустынь. Все было очень тепло и по-домашнему и мы все смеялись над тем, что еще никто из нас не отмечал новый год чаем))))
    Затем меня перевели на сервировку столов. Очень скучала я по мытью посуды, потому что сервировка столов так и осталась в моем сознании связанной с кучей искушений.
    Рождество мы встречали тоже все вместе, сначала после ночной службы накормили народ, при этом сами не поели, и кто причащался на ночной литургии практически были без сознания в тот момент, когда стол для послушающихся на трапезной наконец-то был накрыт. В Рождественскую ночь мы легли спать в 5 утра, а с утра снова надо было кормить народ, радовать всех рыбкой и молочком)))
    После Рождества наплыв паломников уменьшился, послушающихся тоже, в последний день моего послушания на трапезной, нам даже пришлось просить паломников помочь помыть посуду, ибо мыть ее было практически некому. В общем, думаю, лучше всего о послушании расскажет мой фоторепортаж, в возможности осуществления которого, я сомневалась, честно сказать, до последнего момента. Но так как уже прочувствовала на себе тот факт, что благословение имеет великую силу, способную разрушить все преграды, все же взяла с собой фотоаппарат ))))
    Я уже и не помню то время, когда я уезжала из Оптиной с такими крокодильими слезами, как в этот раз, как сегодня... Пошла прощаться с старцами и новомучениками, попрощалась с о. Василием, вышла из часовенки, и окинув на крыльце взглядом Оптину (Вы не замечали, что именно на крыльце часовни на Оптину открывается удивительный вид? Все храмы, некрополь, оттуда видно все. Я открыла для себя это только сегодня) не могла сдержать слез. Так я и стояла на крыльце, плача о том, что скоро этой всей красоты уже не будет, а будет бешеный мир, со своей суетой, в котором ты такой чужой с недавнего времени. Понимая, что успокоиться мне не удастся, я вернулась к о. Василию в часовню, потому что в Оптиной так, как успокаивает он, меня не успокаивает никто. Стоит прийти к нему, проплакать минут 15 и в душе водворяется такой мир и тишина, что все наболевшее уходит... В этот раз, правда, я стояла дольше... Понимала, что надо уже идти, надо еще попрощаться со всеми в трапезной, еще собрать вещи, а ноги как слились с полом часовни и отказывались слушать голос разума... Представляла, что вот сейчас через некоторое время я выйду из оптинского леса и там начнется уже совсем иной мир, чужой, холодный... и снова слезы, снова "Батюшка, помоги..."
    Хотелось бы попросить всех форумчан помянуть в своих святых молитвах тех, с кем я послушалась эти 11 дней, тех, кто стали мне родной семьей: Петра, Григория, Александра, Рафаила, Ксению, Елену, Иулию, Татиану, Ирину, Татиану, Анну, Надежду, Нину, Ларису.
     
    Фоторепортаж
     

    Боевой ассортимент
     

    Орудия труда
     

     

    Все время задавалась вопросом, зачем он там висит??? Теперь знаю...)))
     

    Наш новогодний стол
     

    Работаем до ночи
     

    Встреча 2012го
     

    Так и осталось загадкой, почему фотография получилась черно-белой)
     

    Нерабочий процесс
     

    Рабочий процесс
     

    Паломники
     

    Молитва трапезников))
     

    Работа кипит
     

    Ах, этот монастырский салат "Оливье"!!!
     

    Сервировка столов
     

    Порой нормально поесть не удавалось совсем!
     

    Трапеза трапезников)
     

    Подмога пришла!
     

    Уникальная картина, братия за мытьем посуды!!
     

    Ну а так, собственно, заканчивается послушание на трапезной
  14. ин. Василисса
    Первый и единственный выпуск передачи «В мире живых православных»
     
    Сегодня мы расскажем вам о таком подвиде православных как послушник обыкновенный. Послушник Обыкновенный (лат.- ryasoforus normalis) – сокращ. ПО.
    ПО довольно редкий и ценный вид православных. В нашей стране представители ПО обитают в основном в центрально-европейской части. Это обусловленно историческим фактом - строительством монастырей на территории Древней Руси. Как вы уже поняли, чаще всего ПО обитает в монастырях. ВНИМАНИЕ! Если вы встретили ПО, пожалуйста, не пытайтесь его приручить. Этим вы подвергаете опасности его и свою жизни. Отведите его в ближайший монастырь. Там знают , как о нем позаботиться.
    Я расскажу вам о ПО на примере конкретного представителя, который знаком мне как я самой себе.
    Обычно ПО поселяются в монастыре после получения образования. Диплом специалиста прибавляет баллы к гордыньке ПО, однако в монастыре довольно быстро выясняется, что свой диплом (если он не врач, не ветеринар или на худой конец не бухгалтер) он может засунуть в подмышку или отгонять им мух. В результате этого открытия баллы гордыньки уменьшаются. Молодые представители ПО обычно хороши собой, ну или прямо скажем, что уж тут, красивы. Это тоже прибавляет к гордыньке, поэтому миловидность ПО скорее минус, чем плюс. Среди исследователей ходят споры о том, каким ПО должен быть внешне: высоким или низким, толстым или худым, светлым или темным или с пятнистым окрасом...единого мнения нет. По моим наблюдениям, лучшего всего быть низеньким и пухленьким.
    Как правило ПО поселяется в монастыре здоровым. Но через некоторое время особи, гордынька которых очень завышена, приобретает какую-либо болезнь. Болезный ПО – это самая бесполезная единица монастыря, поэтому болезнь автоматически прибавляет к смирению. В древней Спарте болезного ПО скинули бы со скалы, но православные знакомы с Евангелием, поэтому вынуждены терпеть БПО.
    Обычно поступивший в монастырь ПО ожидает стать вскорости подвижником, но спустя какое-то время понимает, что для этого он слишком любит макароны и конфеты.
    Поступает ПО в монастырь с качествами, которые очень ценятся в миру – гордость, тщеславие, дерзость, веселость, общительность. Однако вскоре обнаруживается, что в монастыре ценятся совсем другие качества, те над которыми ПО раньше только мог насмехаться. Итак, необходимые для ПО качества: смирение, послушание, самоосуждение, скромность, молчаливость. Как вы понимаете, нашему ПО приходится переосмысливать все свои представления о мире и это занимает не один год. Трансформация ветхого ПО происходит довольно болезненно, сопровождается обильным слезоистечением и переодическим впаданием в уныние. Лечение таких состояний заключается в принятии епитимий от матушки игумении ну и конечно чая с конфетами (5 раз в день). Несмотря на все трудности, после успешной метаморфозы ПО может расчитывать на спасение своей вечной души.
    В питании ПО неприхотлив. Большую часть года он обходится постной пищей. Предпочитает макаронные изделия, жареную картошку, кофе и конфеты. Алкоголь в месте селения ПО не приветствуется. Раз в год допускается непродолжительное отлучение ПО из места заключ….простите, поселения.
    Пожалуй, в этом выпуске обойдемся представленной информацией. Возможно продолжение)) (с)
  15. ин. Василисса
    Иже хощет по Мне ити, да отвержется себе, и возмет крест свой, и по Мне грядет, сказал Господь ученикам Своим, призвав их пред Себя, как сегодня слышали мы в Евангелии.
    Возлюбленные братия! И мы — ученики Господа нашего Иисуса Христа, потому что мы — христиане. И мы призваны пред лице Господа во святой храм сей для слышания учения Его. Мы стоим пред лицем Господа; взоры Его устремлены на нас. Пред Ним обнажены наши души; тайные мысли и сокровенные ощущения наши явны Ему. Он видит все намерения наши; Он видит правды и согрешения, содеянные нами от юности нашей; видит всю жизнь нашу и прошедшую и будущую; несодеянное еще нами, уже написано в книзе Его. Он презирает час перехода нашего в неизмеримую вечность и возвещает нам для спасения нашего Свое всесвятое заповедание: Иже хощет по Мне ити, да отвержется себе, и возмет крест свой, и по Мне грядет.
    Силою живой веры возведем к Господу мысленное око наше, — и мы узрим Его, узрим Его, Вездесущего, присутствующего здесь с нами! Отверзем наше сердце, отвалив от входа в него тяжкий камень ожесточения; услышим, рассмотрим, примем, усвоим себе учение Господа нашего.
    Что значит — отречься себя? Отречься себя — значит оставить греховную жизнь. Грех, при посредстве которого совершилось наше падение, так объял все естество наше, что сделался для нас как бы природным: отречение от греха сделалось отречением от естества; отречение от естества есть отречение от себя. Вечная смерть, поразившая нашу душу, обратилась для нас в жизнь. Она требует пищи своей — греха, своего наслаждения — греха; при посредстве такой пищи и такого наслаждения вечная смерть поддерживает и сохраняет свое владычество над человеком. Указывая на весь мир, предстоящий нашим взорам, со всеми его красотами и прелестями, Господь говорит: Кая польза человеку, аще приобрящет мир весь, и отщетит душу свою? Какая польза для человека, какое приобретение, если б он возобладал не чем-либо маловажным, но даже всем видимым миром? Этот видимый мир — только кратковременная гостиница человека! Нет никакого предмета на земле, нет на земле ни одного преимущества, которое мы могли бы признать нашею собственностью. Все отнимает у нас неумолимая и неминуемая смерть, а часто и прежде смерти отнимают их непредвидимые обстоятельства и перевороты. Самое тело наше мы слагаем с себя на заветном праге в вечность. Собственность наша, наше имущество и сокровище — это наша душа, одна наша душа.

    Что значит взять крест свой? Взять крест свой — значит великодушно переносить те насмешки и поношения, которыми мир осыпает последователя Христова, те скорби и гонения, которыми грехолюбивый и слепотствующий мир преследует последователя Христова. Сие бо есть угодно пред Богом, говорит святой апостол Петр, аще совести ради Божия терпит кто скорби, стражда без правды. На сие бо и звани бысте Господом, Который известия Своим возлюбленным: в мире скорбни будете: но дерзайте, яко Аз победих мир.
    Взять крест свой — значит доблестно претерпевать тяжкий невидимый труд, невидимое томление и мученичество ради Евангелия при борьбе с собственными страстями, с живущим внутри нас грехом, с духами злобы, которые с яростию восстанут против нас и с ожесточением воспротивятся нам, когда мы вознамеримся свергнуть с себя иго греха и подчиниться игу Христову. Несть наша брань — сказал святой апостол Павел — к крови и плоти, но к началом, и ко властем, и к миродержителям тмы века сего, к духовом злобы поднебесным.
    Взять крест свой — значит с покорностью и смирением подчиниться тем временным скорбям и бедствиям, которые благоугодно Божественному Промыслу попустить нам в очищение наших согрешений. Тогда крест служит для человека лествицею от земли к небу. Востек по этой лествице упоминаемый в Евангелии разбойник, востек из среды ужаснейших преступлений в светлейшие обители рая: он с креста своего произнес исполненные смиренномудрия глаголы; смиренномудрием вступил в богопознание, богопознанием приобрел небо. Достойная по делом наю восприемлева, сказал он; помяни мя, Господи, егда приидеши во царствии си. И мы, возлюбленные братия, когда окружат нас скорби, будем повторять слова разбойника, слова, цена которых — рай! или, подобно Иову, благословим карающего нас правосудного и вместе милосердого Господа. Благая, говорил этот страдалец, прияхом от руки Господни, злых ли не стерпим? яко Господеви изволися, тако и быстъ: буди имя Господне благословенно во веки.
    Что значит взять крест, и взять крест именно свой? Это значит, что каждый христианин должен терпеливо переносить именно те оскорбления и те гонения от мира, которые его постигают, а не какие-либо другие. Это значит, что каждый христианин должен с мужеством и постоянством бороться именно с теми страстями и с теми греховными помыслами, которые возникают в нем. Это значит, что каждый христианин должен с покорностью, с преданностью воле Божией, с исповеданием правосудия и милосердия Божия, с благодарением Богу переносить те именно скорби и лишения, какие попустит ему Божественный Промысл, а не другие какие-либо, рисуемые и предлагаемые гордостным мечтанием. Это значит — довольствоваться именно теми телесными подвигами, которые соответственны нашим телесным силам, в которых именно нуждается плоть наша для содержания ее в порядке, а отнюдь не стремиться, увлекаясь тщеславным усердием, по выражению святого Иоанна Лествичника, к усиленному посту, к усиленному бдению и прочему безмерию в подвигах, разрушающему телесное здравие и направляющему дух к самомнению и самообольщению. Все человечество трудится и страждет на земле; но как разнообразны эти страдания; как разнообразны страсти, которые нас борют; как разнообразны те скорби и искушения, которые посылает нам Бог для врачевания нашего, для очищения наших согрешений; какое различие у человеков в самых телесных силах, в самом здравии! Точно: у каждого человека — крест свой. И этот-то крест свой заповедано каждому христианину принять с самоотвержением и последовать Христу. Кто принял крест свой, отвергшись себя, тот примирился с самим собою, с обстоятельствами своими, с положением своим, внешним и внутренним, тот только может разумно и правильно последовать Христу.
    Что значит — последовать Христу? Значит: изучать Евангелие, иметь Евангелие единственным руководителем деятельности ума, деятельности сердца, деятельности тела. Значит: заимствовать свой образ мыслей из Евангелия, настроить сердечные чувства по Евангелию и служить выражением Евангелия всеми поступками, всеми движениями, тайными и явными. К такому последованию Христу способен, повторяем, только тот, кто, избежав обольщения изволенным ему смиренномудрием, восхотел обрести истинное смиренномудрие там, где оно почивает, — в послушании и покорности Богу. Вступивши в повиновение Богу, в повиновение, соединенное с полным самоотвержением, взял крест свой, признал и исповедал этот крест своим.
    Возлюбленные братия! Воздавая сегодня, по уставу святой Церкви, поклонение честному Кресту Господню телами нашими, воздадим ему поклонение и духом! Почтим честный Крест Христов — орудие победы и знамя славы Христовой, — исповедав каждый с креста своего: "Достойное по делам моим восприемлю! Помяни мя, Господи, во царствии Твоем!" Сознанием своей греховности, благодарением Богу, покорностью воле Божией соделаем крест свой — орудие казни и знамя бесчестия — орудием победы и знаменем славы, подобно Кресту Господню. Отверзем себе крестом рай. Не позволим себе зловредного ропота, в особенности не позволим себе душепагубной хулы, которые часто слышатся из уст ослепленного, ожесточенного грешника, терзающегося и бьющегося на кресте своем, тщетно порывающегося избавиться от креста. При ропоте и хуле крест делается невыносимою тяжестью, увлекающею во ад распятого на нем. "Что я сделал?" — вопиет несознающийся грешник и укоряет в неправосудии и немилосердии правосудного и милосердого Бога, порицает и отвергает Промысл Божий; увидев распятым Сына Божия, насмешливо и лукаво требует от Него: аще Ты ecu Христос, спаси Себе и наю, сниди со креста. Но Господь наш Иисус Христос волею благоволи плотию взыти на крест и смерть претерпети, чтоб крестом примирить с Богом человечество, смертью спасти человечество от вечной смерти. Приуготовляя святых апостолов к великому событию — к имеющему совершиться искуплению рода человеческого страданиями и поносною смертию вочеловечившегося Богочеловека, Господь благовременно поведал апостолам, что Ему надлежит быть предану в руки грешников, много пострадать, быть убитым и воскреснуть. Такое предсказание показалось некоторым из святых апостолов странным и несбыточным. Тогда Господь призвал пред Себя учеников Своих и сказал им: Иже хощет по Мне ити, да отвержется себе, и возмет крест свой, и по Мне грядет. Аминь.
     

    Свт. Игнатий Брянчанинов


  16. ин. Василисса
    Стив Джобс - человек,



    изменивший мир...


     
    Признаться честно, не читаю православный интернет. Вообще. Ибо не знаю, чему в этом океане мыслей верить, а чему нет. Но наткнувшись на эти статьи стало интересно: во-первых сам факт того, что моя любимая речь моего любимого Стива Джобса перед выпускниками Стенфордского университета опубликована на Правмире, во-вторых, отношение правмира к Стиву. Здорово, что наши мнения совпали. Гений, он и на правмире, гений
     


     
    Речь на Правмире
     
    И статья как раз о речи Стива
     
    Эта вещь требует прочтения, и я не буду ее пересказывать. Это слова человека, про которого мне совершенно не известно, христианин ли он, и известно совершенно точно, что если и христианин, то — не православный. И это безусловно слова, из которых, по заповеди моего чудаковатого крестного, можно – нет, необходимо – взять хорошее. И в случае со Стивом Джобсом это совершенно не сложно.
     

    свящ. Димитрий Свердлов


     
    Мир меняют не люди, а идеи. Феномен Стива Джобса в том, что он мастерски уловил идею создания дружественной по отношению к человеку механической среды. Причём такой среды, которой можно не только пользоваться, но и даже ее любить. То, что при высоко развитой функциональности всей продукции Apple она неизменно сохраняет открытость и дружелюбность по отношению к пользователю, по сей день отличает этот бренд от других.
    Если говорить конкретно об этом подходе – он абсолютно правильный: идеальная техника вообще не должна быть заметной, точно так же, как работает любой живой организм: мы обращаем внимание на ту или иную часть тела или орган, когда с ним случаются проблемы.
    В этом – кардинальное отличие гаджетов «от Джобса»: это не «романтизация» технологического уродства, а ярко выраженное стремление, как это ни парадоксально звучит, «очеловечить» и облагородить инструмент. Довести его совершенство до очередного предела, почти до абсолюта.
    Другое дело, что как ни совершенствуй, как ни оптимизируй дизайн и юзабилити очередной технической новинки, сама по себе она не сделает человека счастливее, не изменит качества жизни в самой сути. Истина Господня одна: жизнь человека не зависит ни от изобилия, ни от качества его имения. Разумный, любящий Бога и ближнего человек найдёт применение во славу Божию любому изобретению, и чем выше его качество и удобство, тем больше радости оно принесёт в работе. Но для того, чтобы сделать очень хорошую вещь, надо не только полюбить саму идею этой вещи и правильно её воплотить. Надо гораздо больше сил потратить, чтобы полюбить того человека, который будет ей пользоваться. А любовь именно в мелочах и скрывается. Я думаю, именно в этом – загадка привлекательности и Стива Джобса как личности, и продукции его компании: здесь нет «мелочей», с которыми в принципе можно было бы и смириться, и человек подсознательно ощущает, что кто-то о нём позаботился, он кому-то нужен: ведь кто-то уже подумал, как сделать, чтобы всё, что связано с этим предметом, приносило радость. За ваш счет, естественно!…
    На мой взгляд, самый главный вклад, который сделал Стив Джобс в нынешнем историческом периоде, в том, что он заставил всех задуматься: а почему вещи, окружающие нас, должны быть уродскими – лишь бы работали? По своей сути, разве это не окончательный приговор индустриальной, механистической идеологии, или даже вообще – модерну?
     

    прот. Павел Великанов


    Источник
  17. ин. Василисса
    Блаженная Синклитикия родилась в Александрии. Семейство, к которому  она принадлежала, вело свой род из Македонии, было уважаемо и богато. В родительском доме святая получала все, что только может именоваться  превосходным и полезным в мире сем. Но блаженная тяготилась этим,  потому что сердце ее уже пламенело желанием к горнему и любовью к Богу.   Самым опасным врагом она считала свое прекрасное молодое  тело и всячески утесняла его, смиряя постом, трудами и бдением.
    Прекрасная  лицом и знатная, она рано увидела женихов, домогавшихся ее руки.  Родители Синклитикии немало тому радовались и всячески приготовляли ее  замужество. Но благоразумную и мужемудрую деву нисколько не убеждали  слова родителей, напротив, когда она слышала о плотском супружестве, то  всем естеством своим отвращалась от него, возносясь мысленно к  Божественному браку.
    Она настолько любила воздержание, что не считала никакую другую  добродетель равной посту, который, как она полагала, является основой и  хранителем всех добродетелей. Пищу она вкушала в строго установленное  время и, если по какой-то причине приходилось отступать от правила, она  томилась всею душой, бледнела и недомогала, то есть чувствовала  совершенно противоположное тому, что испытывают невоздержники.
    Смерть родителей освободила ее от всех земных обязательств, и  преподобная, раздав свое имение нищим, вместе со слепой сестрой поселилась в гробнице одного из своих родственников. Душа ее искала полного отречения от мира, и, следуя за этим желанием,  Синклитикия совершила то, что даже внешне отделило ее от прежней жизни.  Женщины того времени считали волосы главным украшением и достоинством их  пола, а пострижение волос было знаком позора и крайнего бесчестия. Зная  это, преподобная призвала пресвитера, и он, по просьбе ее, остриг ей  волосы. Сей постриг знаменовал полное освобождение души от мирского. И раньше, живя в родительском доме, она подвизалась подвигом добрым,  но, став монахиней, еще более усугубила свои труды.
    С ранней юности до зрелого возраста преподобная Синклитикия избегала  бесед не только с мужчинами, но и с женщинами, чтобы они не прославляли  ее за чрезмерные подвиги и чтобы общение с сестрами и телесные нужды не  помешали ей в доброделании и тишине.  И если какая-либо страсть укоренялась и  возрастала, блаженная вырывала ее с корнем безжалостными к себе  злостраданиями и трудами, усмиряющими тело, и мучила себя не только  голодом, но и жаждой. Преподобная не только изнуряла себя постом, но и не  позволяла себе подумать о приятных кушаньях, питаясь хлебом из отрубей и  часто вообще не употребляя воды, а спала она на земле.
    Шло время,  ее добродетели расцвели, и благоухание ее дивных подвигов достигло  многих. Тогда, по вразумлению  Божию, стали приходить к Синклитикии монахини ради пользы душевной и,  получая большую пользу, приходили все чаще. Однажды они спросили ее, как  им получить спасение. Преподобная тяжело вздохнула и, пролив много  слез, хранила молчание. Но сестры принуждали ее рассказать о величии  Божием, будучи поражены и одной ее внешностью. Блаженная, чувствуя к ним  сострадание и зная, что то, что она скажет, не введет ее в гордость, но  поможет сестрам, начала говорить им следующее:
    "Дети мои, все мы знаем, как спастись, но по нашему нерадению теряем  спасение, ведь мы прежде всего должны соблюдать заповеданное Господом: возлюбиши Господа Бога твоего всею душою, и ближнего якоже себе. В этих двух заповедях содержится весь закон, и в  них упокоевается полнота благодати. Поэтому какие бы премудрые слова ни говорили люди по  благодати Духа Святого, все они начинаются любовью и кончаются ею. Но  мне следует добавить и то, что проистекает из любви: то, чтобы каждый из  нас стремился к большему".
    Сестры были удивлены этими словами и спросили, что они значат, на что святая ответила:
    "Разве не знаете вы притчи о сеятеле, сказанной Господом, как одно  семя принесло урожай в сто крат, другое в шестьдесят крат, иное в  тридцать крат? Сто крат - это наш монашеский чин,  шестьдесят крат - это живущие в воздержании и не женатые, а тридцать  крат - это женатые, но живущие в целомудрии. От тридцати хорошо  подняться к шестидесяти и от шестидесяти к ста, поскольку полезно  восходить от меньшего к большему. Но спускаться от большего к меньшему  опасно, поскольку тот, кто однажды склонился к худшему, не остановится  на малом, но ниспадет в бездну погибели. Так те, кто обещался сохранить  девство, но слабы в намерении, говорят сами себе (или, точнее сказать,  не сами, а вместе с диаволом): "Если мы женимся и будем жить  целомудренно, то сподобимся того, чтобы быть причисленными к чину  тридцати крат, ведь и Ветхий Завет не отвергает деторождения, но даже  поощряет его". Те, кто так мыслит, должны знать, что это от диавола,  поскольку нисходящие от высшего к низшему одержимы диаволом.
    Потому мы, принадлежащие к чину сто крат, должны всегда помнить о  нашем звании и стремиться к высшему, никогда не полагая пределов  достижения. Итак, мы, избравшие девство, должны соблюдать особую  бдительность. Вот женщины, живущие в миру, внешне стараются вести себя  сдержанно, хотя вместе с предусмотрительностью в них есть и глупость, и  невежество, из-за которых они блудодействуют мысленно всеми своими  чувствами, подчас и не замечая этого: они и взирают бесчинно, и смеются  неподобающим образом, и слушают скверные речи. Но мы, монашествующие,  должны отвергнуть все неуместное даже в мыслях и преуспевать в  добродетелях, и хранить свои глаза от лишних взглядов, ведь Священное  Писание говорит: очи твои право да зрят. Мы  должны удерживать язык от постыдных бесед, поскольку не подобает нашему  языку, песнопоющему и славословящему Бога, произносить бесстыдные  слова. И нам нужно не только не говорить такого, но и не слушать других  говорящих.
    Но невозможно исполнить это, если часто выходить из келлии. Ведь если мы  считаем неприличным смотреть на обнаженные тела наших братьев и  родителей, то насколько более вредно и неуместно для души видеть на  улице и на торжищах нескромно одетых людей и слышать их бесстыдные и  непристойные беседы. От видения и слышания таких вещей в нашу душу  входят постыдные, сквернящие образы.
    Подумайте, как далеки вы от настоящего целомудрия, и вы не будете  нерадеть о брани с врагом. Ведь если вы и преодолели телесное  блудодействие и не творите блуда телом, то сатана склоняет вас к тому,  чтобы соблудить посредством чувств. И если, затворившись в келлии и  удалившись от слышания и видения неподобных вещей, вы победите тот блуд,  какой совершается через услаждение чувств, то опять сатана будет  склонять вас к блудодеянию посредством воображения, возбуждая скверные  образы и во время бодрствования, и во сне. Не принимайте этого диавольского действа, поскольку одно  сочетание с такими фантазиями у девственников равносильно блудодеянию у  мирян, ведь сильнии сильне истязани будут, как говорит Писание.
    Что же нам необходимо в этой брани? Очевидно, нам нужны настоящий  подвиг и чистая молитва. Эти два средства являются общими и  всеохватывающими лекарствами, которые мы должны использовать против  каждой пагубной мысли. Но нам нужно употреблять и другие, особые приемы в  плотской брани. Так, когда какой-нибудь бесстыдный помысл приходит, мы  должны противопоставить ему другой, сильный до жестокости, и когда враг  рисует в нашем воображении прекрасное лицо, мы должны побороть его  определенным образом: мы должны мысленно выдавить глаза у этого лица,  содрать кожу со щек и отрезать губы, тогда лицо станет голым черепом,  отвратительным и страшным. Рассмотрим то, что в нас вызывало ранее  похоть, таким образом, и мы сможем сохраниться от злостного вражия  хохота, уяснив, что мы питали похоть не к чему иному, как к смрадному  месиву крови и мокроты. Подобными мыслями мы должны изгнать из нашего  ума постыдный образ греха. Более того, мы должны представить тело того,  кем прельстились, полностью, вообразить его исполненным гнили и  зловония, короче, мы должны увидеть его трупом, и так мы изгоним из  наших сердец страстное чувство. Но самое могущественное оружие, какое мы  можем применить в плотской брани, это утеснение желудка, поскольку,  умертвив его, мы усмирим и те страсти, которые действуют под ним".
    ... Диавол побеждается нестяжателями быстрее, поскольку он не может столь  сильно вредить им. Большинство искушений и бедствий, случающихся с  людьми, происходит с ними от недостатка и поиска материального. Но какое  бедствие может случиться с тем, у кого ничего нет? Никакого, конечно.  Что может сделать враг? Спалить их поля? У них нет ни одного. Уничтожить  их скот? Повредить другие их вещи? Но они все это оставили. Поэтому  нестяжательность является великим препятствием для диавола и драгоценным  сокровищем для души.
    Нам, монашествующим, принесло бы большую пользу, если бы мы, желая  обрести драгоценную жемчужину - Царство Небесное, - переносили бы такие  же невыносимые труды, как те, кто ищет мирских богатств: они терпят  кораблекрушения, сталкиваются с пиратами, встречаются с разбойниками на  суше, переносят бури и ураганы. И когда они что-нибудь приобретут, то  называют себя бедными, чтобы другие им не завидовали. Но мы,  монашествующие, не претерпеваем ни одной из этих опасностей ради  стяжания истины и небесных сокровищ. И когда мы приобретем какую-нибудь  незначительную добродетель, то тотчас возвеличиваем себя и рисуемся  перед людьми добродетельными.
    Часто мы разглашаем славу не только о тех добродетелях, какие имеем,  но и о тех, каких не стяжали, и тотчас враг крадет у нас и то малое, что  мы имели. Мирские же корыстолюбцы, когда много получают, то желают еще  большего, и ни во что вменяют то, что уже имеют, простирая свое  стремление к еще не приобретенному и прилагая все усилия, чтобы никто не  знал, сколько они уже имеют. Но мы, монашествующие, делаем все  наоборот: мы не владеем ничем хорошим, но ленимся приобретать что-либо, и  бедны в добродетели, хотя и говорим, что богаты. Поэтому хорошо бы было  преуспевающему в доброделании не позволять кому-нибудь узнать об этом,  иначе он понесет большой ущерб, поскольку и то, что он думает, что  имеет, отнимется у него.
    Итак, мы, насколько это возможно, должны скрывать свои добродетели.  Те, кто хочет показать другим свои добродетели, пусть показывают свои  недостатки и страсти, ведь если они прячут недостатки, чтобы не быть  осмеянными, тем паче должны они прятать добродетели.
    Но те, кто истинно добродетелен, делают все наоборот: они выставляют  перед людьми и свои малейшие недостатки вместе с теми проступками, каких  они и не совершали, чтобы избежать славы людской, и одновременно с этим  они скрывают, как только могут, свои добродетели. Ведь подобно тому,  как найденное сокровище крадется и теряется, так исчезает добродетель,  когда она становится известной другим. И как воск плавится от огня, так  душа плавится от похвал и теряет свою крепость. И опять: как тепло  умягчает воск, а холод делает его тверже, так похвалы расслабляют душу, а  упреки и оскорбления укрепляют ее и подводят к большей добродетели.

    Святитель Афанасий Великий "Жизнь и наставления преподобной Синклитикии Александрийской,


    подвизавшейся в IV веке"


  18. ин. Василисса
    "Мы плывем по изменчивому морю: море это - наша душевная жизнь, и в  некоторых частях его скрываются подводные камни, в других - морские  звери, а местами оно тихо и спокойно. Явно, что мы, монашествующие,  плывем по тихим и спокойным местам в жизни сей, а миряне - по опасным.  Мы плывем днем под светом мысленного Солнца Правды - Христа, а миряне -  ночью, ведомые неведением. Но несмотря на все это, часто случается, что  плывущие в темноте и по опасным местам бодрствуют и молят Бога спасти  судно души; а мы, монашествующие, плывем в тишине и, тем не менее,  тонем, по нашей нерадивости выпуская из рук кормило правды.
    Итак, тот, кто стоит, да бережется, чтобы не упасть; упавший занят  только тем, чтобы подняться, а стоящий должен блюстись от падений,  поскольку их очень много. Те, кто упал, хотя и лежат ничком, но не так  сильно ушиблись. Но пусть тот, кто стоит, не осуждает упавшего, более  того, пусть боится за себя, чтобы не упасть и не разбиться совершенно и  не ниспасть в глубины пропасти, ведь тогда его голос поглотят глубины, и  он не обретет помощи.
    Эти слова полезны тем, кто стоит, чтобы не превозносились. Ведь тот, кто  пал, когда обратится и восплачет, спасется; но стоящий да внемлет себе  тщательно, ведь у него двойной страх - чтобы он не вернулся к своим  прежним страстям, предавшись малодушию во время брани вражеской, и чтобы  он не прельстился и не впал в гордость от преуспеяния в добродетелях.  Враг наш, диавол, или извне привлекает к себе, если видит человека  ленивого и нерадивого, или, когда видит тщательного человека и  преуспевающего в подвиге, входит в его душу гордостью и коварно и  страстно совершенно ее губит.
    Те же души, которые побеждаются гордостью, нужно исправлять и лечить  следующим образом: им нужно сказать прямо - что превозносишься,  несчастная душа, тем, что не ешь мяса? - Другие и рыбы не видят. Что не  пьешь вина? - Другие и масло не вкушают. Что ты гордишься тем, что  постишься до вечера? - Другие по два и по три дня держат пост. Что ты  высокомудрствуешь о себе, что не моешься? - Многие и ради телесной  немощи не моются. Но ты дивишься себе, что спишь на твердой кровати,  покрытой власяницей? - Другие спят на голой земле; если же и ты спишь на  земле, в этом нет ничего значительного, ведь некоторые подкладывают  камни, чтобы не спать с услаждением, а есть и такие, кто подвешивает  себя на веревке на всю ночь. Если же и ты делаешь все это и совершаешь  величайшие подвиги, не высокомудрствуй о себе, ведь демоны делали и  делают и большее, чем ты: они вовсе не спят, не едят и никогда не пьют,  не женятся и пребывают в пустынях. - Так что если ты и живешь в пещере,  не думай, что делаешь нечто великое.

    Любовь - это большое добро, а гнев - это большое зло, которое помрачает  душу и делает ее звериной и безумной. Господь, заботясь о нашем  спасении, не оставил ни одной части нашей души без защиты; так, если  враг борет нас блудом, Господь нас вооружает целомудрием, если борет  гордостью, то недалеко смиренномудрие, если восстает ненависть, любовь  находится рядом, и хотя враг использует против нас много разных браней,  Господь нас оградил большим числом орудий, как для нашего спасения, так и  для победы над врагом. Воистину тяжел грех злословия, но для некоторых он является пищей и  отдыхом. А ты не внимай пустым речам, как то заповедует Господь, и не  слушай о чужих грехах, но береги душу свою от этого, ведь если ты  вонмешь мерзкой нечистоте слов, то осквернишь душу свою и возненавидишь  без всякой причины тех, кто с тобой общается. Когда твой слух  осквернится осуждением злословов, ты не сможешь здраво рассуждать, но  всех людей будешь считать скверными; так глаз, когда долго видит один и  тот же цвет и привыкает к нему, потом уже не различает других цветов, но  все видимое представляет в одном цвете. Поэтому надо беречь язык свой и  слух, чтобы не осудить другого и не слушать страстно злословие,  произносимое другими.
    Три вида расположения есть в людях: одни совершенно погрязли во зле,  вторые - в среднем состоянии и склоняются и к добру и к злу, третьи  вознеслись к великой добродетели и не только сами подвизаются в добре,  но ищут любого случая, чтобы привести к добру и тех, кто совершенно  погряз во зле.
    Итак, если пребывающие во зле будут общаться с худшими себя, то и зло в  них возрастет; средние стремятся избежать злых, поскольку боятся и сами  сделаться злыми от общения с ними; третьи же, имея прочно утвердившееся в  добре расположение, общаются со злыми с целью спасти их. И хотя их  презирают и высмеивают те, кто видит их общающимися со злыми и  нерадивыми, они принимают эти поношения человеческие как похвалу и  бесстрашно совершают дело Божие - спасение братий. О них и Господь  говорит: радуйтесь и веселитесь, когда всяк зол глагол рекут на вас люди. Средние же, когда видят брата, снедаемого огнем греха, бегут, поскольку  боятся, чтобы и их не пожег греховный пламень. А первые, как плохие  соседи, когда видят своих братьев в огне, сильнее раздувают его,  принося, как дрова, свое собственное зло, чтобы совершенно погубить их, и  вместо того, чтобы залить водой греховный пламень, подбрасывают дрова,  то есть дают им грешить еще больше. Но третьи, добрые люди, своему  личному благу предпочитают спасение братий, что является свидетельством  их истинной любви.
    Мы удостоились большей чести,  чем миряне, ведь как мирские господа имеют разную прислугу, и одних  посылают возделывать землю, других, лучших, удерживают дома, чтобы они  им служили, так и Господь всех женатых направил в мир, а тех, кто лучше и  имеет доброе расположение, оставил при Себе, чтобы Ему служили. Они  чужды всему земному, поскольку удостоились есть с Господского стола, они  не заботятся об одежде, поскольку облеклись во Христа, но над этими  двумя сонмами владычествует один Хозяин, Господь. Как из пшеницы  получаются и солома, и листья, и семена, так от Бога - и миряне, и  монахи, и вместе они необходимы, ведь листья служат сохранению семян, а  семена необходимы для посадки и будущего урожая. И как невозможно, чтобы  были одновременно зрелы и листья и плоды, так же не сможем и мы  принести какого-нибудь плода небесного, если печемся о мирском.
    Постригли мы волосы на головах своих? Отвергнем же с ними и червей,  кроющихся в головах, ведь они, оставаясь без волос, будут нас грызть еще  больше: волосы головы, которые мы обрезали, означают мирскую жизнь с ее  почестями, деньгами, нарядными одеждами, банями, вкусными кушаньями -  все это мы внешне отвергли. Но да отбросим и душегубительных червей:  осуждение, сребролюбие, ложь, божбы и другие страсти, находящиеся в  душе; они, пока были скрыты под волосами - под покровом мирских вещей -  были не видны, теперь же, обнажившись от мирской материи, они стали  явны. Как в чистом доме, как только появится где-нибудь мышь или мелкая  букашка - видно всем, так каждой монахине или монаху видны и самые  мельчайшие прегрешения. У мирян же обитают, как в грязных сараях,  большие и ядовитые змеи, и они не видны, поскольку покрыты множеством  материи.
    Мы, приблизившиеся к истинному Жениху Христу, должны украсить себя еще  лучше; и если мирские невесты, которым предстоит иметь смертного мужа,  стараются умыться и намаститься ароматами, используют разные украшения,  чтобы понравиться своим мужьям, то насколько более должны украситься мы,  уневестившиеся Небесному Жениху, и измыться от греховной грязи  посредством подвигов, и облечься в духовные одежды. Те украшают свои  тела земными цветами, мы же да просветим души наши добродетелями и да  возложим на главы наши венец, свитый из веры, надежды и любви, вместо  драгоценных каменьев да украсим шею смиренномудрием, как дорогим  ожерельем, и вместо пояса опояшемся целомудрием, и да носим  нестяжательность, как светлые одежды, на трапезе же да предложим  нетленную пищу, состоящую из молитв и псалмов; но как заповедует  апостол, да не двигаем только языком, но да разумеем и умом то, что  произносим, ведь очень часто, когда молятся уста, сердце и ум помышляют о  другом.
    Не будем печалиться, что по немощи тела не можем пребывать в молитве или  гласно читать псалмы, поскольку и стояние, и пост, и долулежание, и  любое другое ожесточение тела предпринимаются из-за скверных похотений и  наслаждений: если болезнь их убила, то труд поста и другие подвиги  излишни. Но что говорить - излишни? Губительные страсти исчезают от  болезни, как от сильнейшего лекарства, и немощь является величайшим  подвигом, и необходимо ее терпеть и славить, и благодарить Бога. Если мы  лишились глаз, не будем унывать, ведь мы избавились от органов  ненасытного похотения видимых вещей и видим духовными очами славу  Господню. Если мы стали глухими, да благодарим Бога, ведь мы  освободились от слышания тщеты. Если и парализованы наши руки по  болезни, то наши внутренние руки души уготованы к борьбе с врагом; если  болезнь возобладала всем нашим телом, тем не менее, здравие душевное  возрастает все более."
    ***
    Ненавистник добра диавол, не вынося такого обилия добра, был снедаем  желанием затмить светлость ее подвигов. И наконец, по Божественному  попущению, он восстал на сию мужественнейшую девственницу с такой силой,  что не просто стал уязвлять ее тело, но, уязвляя, причинял ей сильную  внутреннюю боль, которую не могли облегчить человеческие средства. И  сперва он повредил ее легкие - нужнейший орган жизни. Немного спустя он  излил свою злобу на преподобную через такие гибельные болезни, что они  могли в короткое время вызвать смерть, но проклятый кровопийца  злобствовал, продлевая болезни и увеличивая язвы. Он понемногу извел ее  легкие, так что она выплевывала их наружу с кровью. Она страдала и от  сильного жара, который иссушил все ее тело. Ей было восемьдесят лет,  когда она перенесла страдания Иова, но за более короткий срок, и ей  тяжелей было их переносить.
    Враг мучил ее изнутри, через ее собственное тело,  постепенно, понемногу он увеличивал температуру в ее внутренностях,  сжигая ее на медленном огне, терзая ее непрерывно днем и ночью. Святая  же переносила великодушно эти страдания, не колеблясь и не унывая, но  боря борющего ее врага и душеполезными учениями врачуя тех, кто был им  уязвлен, так что она избавляла их души как бы из пасти льва. И многие  сохранились неуязвленными, поскольку она указала им на ловушки врага и  сделала их свободными от греха.
    Блаженная говорила, что никогда не должны быть в нерадении те души,  которые посвящены Богу, ведь когда они пребывают в уединении, враг  скрежещет зубами, и, побежденный ими, сетует, и немного отступает, но  следит за ними, и если они когда-нибудь вознерадят о чем-либо, он  приходит и прельщает их как раз через то, о чем они и не беспокоились.
    И как невозможно, чтобы не было малых проблесков добра в злых людях,  так и добрые имеют некоторые изъяны, и всегда в злых есть добрая часть, а  в добрых - злая, и часто бывает так, что исполненный всякой скверной  страстью человек при этом милосерден, а пребывающий в посте, целомудрии и  подвижничестве находится и в осуждении, и в сребролюбии. Поэтому нельзя  никому нерадеть и пренебрегать малым, как не могущим ему повредить,  ведь и малая капля при постоянстве стачивает камень. Великие блага  приходят к людям через Божественную благодать, а явные мелкие страсти мы  научены бороть своими силами. Тот, кто сопротивляется большому злу  благодатью Божией, но небрежет о малом, получит большой вред; ведь  Господь наш, как истинный наш Отец, когда мы, Его духовные дети,  начинаем ходить, дает нам Свою руку, чтобы нам не упасть, и, избавляя  нас от великих искушений, оставляет нас в малых, чтобы и мы показали  свое свободное произволение и ходили собственными ногами. Ведь тот, кто  побеждается малым, как может уберечь себя от великого?
    Ненавистник добра, видя, что опять преподобная ополчилась на него,  был недоволен и уязвил органы речи святой, чтобы воспрепятствовать ей  говорить на пользу сестрам и оставить их без слышания слова Божия. Но  этим он доставил им большую пользу, поскольку, видя язвы преподобной,  они укреплялись в добродетели, и телесные язвы преподобной исцеляли  уязвленные души.
    Сатана же уязвил ее следующим образом: у святой заболел зуб, из-за  него сразу загнила десна, зуб выпал, и гниение охватило всю челюсть, так  что в сорок дней прогнила кость и через два месяца образовалась дыра и  почернело все вокруг, а от всего тела стало исходить сильное зловоние,  так что сестры, служившие преподобной, страдали от него более, чем она  сама, и большую часть времени скрывались от нее, не перенося этого  смрада. Когда же по необходимости им надо было подойти к преподобной,  они зажигали множество ладана и так приближались, а послужив ей, тотчас  уходили.
    Преподобная же Синклитикия явно видела борющего ее врага, а потому не  позволяла оказывать себе какую-либо человеческую врачебную помощь,  чтобы и в этом показать свое мужество. Сестры просили разрешения  помазать больные места елеем, но она не хотела, поскольку считала, что  из-за этого может лишится той славной борьбы, какую вела с врагом.  Сестры послали за врачом, чтобы он убедил ее принять некоторые  лекарства, но святая не соглашалась, говоря: "Зачем вы препятствуете мне  в этой доброй борьбе, какую я веду с врагом? Почему вы смотрите на  явное и не видите сокровенного? Что вы изучаете случившееся и не видите  того, кто сделал это?" Врач ей сказал: "Мы не ищем твоего уврачевания  или утешения, но только того, чтобы похоронить, как установлено, тот  член, который отделился от остального твоего тела и прогнил, став  мертвым, для того, чтобы не страдали от зловония те сестры, которые тебе  служат. Ведь то, что делают мертвым, то и делаю я сейчас: я подливаю в  вино алоэ, и смирну, и мирсину и наношу их на прогнивший член". Слыша  это, преподобная последовала его совету и согласилась, поскольку  служившие ей сестры были опечалены.
    Три месяца провела  преподобная в этой борьбе, укрепляемая Божественной силой, поскольку  здесь любые естественные силы иссякли бы, ведь она ни есть не могла  из-за сильного нагноения и зловония, ни спать - из-за невыносимой боли. И когда приблизился конец ее борьбы и победные венцы, она увидела  Божественное видение: Ангелов, святых девственниц, которые убеждали ее  вознестись на небеса, она видела и озарения Божественного света, и место  райское, и это она рассказала сестрам, завещая им мужественно терпеть  временные скорби и не малодушествовать. Она также сказала им, что через  три дня разлучится с телом, и не только предсказала день, но и час  своего отшествия.
    И когда пришло время, блаженная Синклитикия отошла ко Господу,  получив в награду за подвиги Царство Небесное, во славу и хваление  Господа нашего Иисуса Христа, Коему со Отцем и Святым Духом подобает  слава, честь и поклонение ныне и присно и во веки веков. Аминь.

    Святитель Афанасий Великий "Жизнь и наставления преподобной Синклитикии Александрийской,


    подвизавшейся в IV веке"
  20. ин. Василисса
    Приди Ты, которого возлюбила и любит несчастная душа моя.
    Приди один к одному, потому что я один, как Ты видишь.
    Приди, отделивший меня от всех и сделавший на земле одиноким.
    Приди, сам соделавшийся желанием во мне и сделавший, чтобы я желал Тебя, совершенно неприступного.
    Приди, дыхание и жизнь моя.
    Приди, утешение смиренной души моей.
    Приди, радость и слава и беспрестанное блаженство мое.

    Благодарю Тебя, что Ты, сущий над всеми Бог, сделался единым духом со мною неслитно, непреложно, неизменно, и Сам стал для меня всем во всем: пищей неизреченной, совершенно даром доставляемой, постоянно преизливающейся в устах души моей и обильно текущей в источнике сердца моего, одеянием блистающим и попаляющим демонов, очищением, омывающим меня непрестанными и святыми слезами, которые присутствие Твое дарует тем, к кому Ты приходишь.Благодарю Тебя, что Ты сделался для меня днем невечерним и солнцем незаходимым - Ты, не имеющий, где сокрыться, и все вместе наполняющий славою Твоею. Ведь Ты никогда ни от кого не скрывался, но мы, не желая прийти к Тебе, сами скрываемся от Тебя. Да и где Ты сокроешься, нигде не имеющий места упокоения Твоего? или зачем бы Ты скрылся, никого решительно не отвращающийся, никем не гнушающийся?
    Останься, Владыка, и не оставь меня одного, чтобы враги мои, всегда ищущие поглотить душу мою, придя и найдя Тебя пребывающим во мне, совершенно убежали и не укрепились против меня, увидев Тебя, крепчайшего всех, упокоевающимся внутри, в доме смиренной души моей.
    О, Владыка, как вспомнил Ты меня, когда я был в мире, и не знавшего Тебя Сам избрал меня, отделив от мира и пред лицом славы Твоей поставив, так и ныне обитанием Твоим во мне соблюди меня всегда внутри стоящим и неподвижным. Чтобы, непрерывно созерцая Тебя, я, мертвый, жил и, имея Тебя, я, всегда бедный, был богат и богаче всех царей и, вкушая и пия Тебя и ежечасно облекаясь в Тебя, я ныне и в будущем наслаждался неизреченными благами.
     

    преп. Симеон Новый Богослов


  21. ин. Василисса
    Мне открылось, что реальность — это не только нечто, что стало вдруг внеположно мне и чему стал внеположен я, но еще и нечто, что стареет, дряхлеет и деградирует у меня на глазах. Подобная мысль пришла мне в голову как-то раз в
    скиту Саввино-Сторожевского монастыря, куда мы часто ходили гулять с родителями, а потом и самостоятельными мальчишескими компаниями. Скит находился у подножия крутого склона, спускавшегося к долине Сторожи и
    поросшего вековыми соснами и елями. С трех сторон скит окружал густой лес, полный малины и земляники, а одна его сторона выходила на луга, по которым протекала Сторожа и за которыми плавно вздымались лесистые холмы. Сам скит
    состоял из полуразрушенной церкви преподобного Саввы Сторожевского и таких же полуразрушенных келейного и хозяйственного корпусов. Окна были частично выбиты, частично заколочены, стены выщерблены, купола и кресты сбиты, все поросло лопухами и крапивой, небольшие деревца росли прямо из кирпичных стен зданий. Если келейные корпуса монастыря использовались как помещения санатория и там всегда бывало более или менее людно, то скитские здания никак не использовались и там, во всяком случае при нас, никогда никого не было. Это сообщало скиту атмосферу какой-то таинственности, усугублявшейся для нас тем, что со слов взрослых мы знали о находящейся где-то здесь пещере, в которой жил и молился преподобный Савва. В поисках этой пещеры мы — дети — лазили по всему
    скиту и, конечно же, ничего не находили. Как-то, когда в очередной раз я забрался через окно в церковь и бродил там среди груд строительного мусора и щебня, через то же окно за мной вдруг влетел павлиний глаз, и это произвело на меня в тот момент какое-то оглушающее впечатление. Я почувствовал, что в том, что такое роскошное существо залетело в такое обезображенное пространство, кроется некая фундаментальная ошибка, какая-то фундаментальная неправильность. Павлиний глаз не ошибался, когда влетал в церковное окошко, — он просто не мог и не должен был знать, что время коренным образом меняет природу пространства. Он не мог знать, что пространство, некогда наполненное ароматом ладана, теплым мерцанием свечей и лампад, пронизанное таинственным молитвенным шепотом, велением времени превратилось в темное сумрачное пространство, заполненное беспорядочными кучами мусора и пахнущее сыростью, мочой и калом. Природный инстинкт влек его к святому месту, но этот природный инстинкт не мог подсказать ему, что в мире произошли фундаментальные изменения и что время превратило святое место в место мерзости запустения. Глядя, как павлиний глаз порхает над кучами мусора, я вдруг почувствовал, что мало чем отличаюсь от него, ибо я, как и он, оказался в этом обезображенном пространстве, я, как и он, надеялся найти здесь что-то, и я, как и он, толком не знал, что и зачем я собираюсь здесь отыскать.
     
    Детская история, произошедшая со мной под сенью полуразрушенной скитской церкви, получила продолжение через сорок лет, когда в конце 1990-х годов я, движимый ностальгическими чувствами, несколько раз наезжал в Звенигород, где подолгу бродил по местам своего детства и отрочества. Саввино-Сторожевский монастырь к тому времени уже был возвращен церкви. Там вновь стали хозяйничать монахи, в храме Рождества Богородицы возобновились службы, но самое главное — туда вернулись чудом сохранившееся и чудом вновь обретенные мощи преподобного Саввы. Помню, как в первый свой приезд в монастырь я, отстояв акафист у раки преподобного, сразу направился в скит, и то, что я там увидел, поразило мое воображение, наверное, в неменьшей степени, чем павлиний глаз, увиденный здесь же мной в детстве. Скит был тщательно отреставрирован и напоминал елочную игрушку. Он весь сверкал позолотой, ярко-красными и белыми красками. В храме преподобного Саввы не было никого, но везде горели лампады, пахло ладаном, перед иконами можно было ставить свечи. Однако меня поразило не то, что я увидел в ските, но то, что я увидел вокруг него. А вокруг скита все было как-то фантастически загажено. Весь луг перед скитом на сотню метров был перерыт, перепахан и изрезан какими-то колеями и ямами. От густой высокой травы не осталось и следа, а вместо нее из грязной глинистой почвы торчали куски ржавой арматуры и обломки погнутых рельсов. Везде были разбросаны колотые кирпичи, а чуть подальше валялась огромная пустая катушка из-под кабеля. Лес, окружавший некогда скит с трех сторон, был вытоптан, часть деревьев зачем-то спилена, а от малинников и земляничных полян не осталось и следа. В таком ландшафте вряд ли можно было рассчитывать на встречу с павлиньим глазом, и, стало быть, «диспут старца с мотыльком о вере» в таких условиях вряд ли мог состояться.
     
    В житии преподобного Саввы Сторожевского говорится о том, что когда преподобный пришел на Сторожу, то «якоже небесный рай, благовонными насажден цветы, сие место обрет и зело возлюби». Это значит, что во времена преподобного Саввы любовь к Богу не противоречила любви к природе, и глубокая воцерковленность не противоречила глубокой вкорененности в жизнь природы. Я же живу, скорее всего, в таком мире, в которой воцерковленность несовместима с вкорененностью в жизнь природы, а вкорененность в жизнь природы несовместима с воцерковленностью. В детстве я был свидетелем того, как жизнь природы, олицетворенная буйной растительностью, поглощала разрушающийся скит. В зрелые годы я стал свидетелем того, как восстановление скита уничтожило жизнь
    окружающей природы. Не означает ли это, что современная причастность природе не может быть воцерковленной, а современная церковность лишена природного корня? Но если это так, то, скорее всего, это не столько моя личная проблема, сколько проблема мира, в котором я живу. Если раньше природа и церковь составляли единую нерасторжимую реальность, то теперь эта реальность распалась на две несоприкасающиеся друг с другом части, причем пребывание в одной части начало предполагать обязательное отсутствие в другой. Этот распад нерасторжимого
    единства реальности на части есть следствие дряхления и деградации мира. Подобно тому, как в жизни каждого человека можно выделить последовательные фазы выпадения из реальности, и этими фазами являются детство, отрочество и юность, так и в жизни мира можно выявить последовательные фазы дряхления и деградации.
     
    Я застал мир в той фазе его деградации, когда природа и церковь отпали друг от друга и начали хиреть и истончаться каждая по отдельности. И хотя, по видимости, я могу писать о самых разных вещах — о древнерусской богослужебно-певческой системе, о конце времени композиторов или о зоне opus posth, на самом деле, что бы я ни писал, я пишу об одном и том же. Я пишу о том мире, в котором мне довелось жить. Я пишу и свидетельствую о мире, в котором «диспут старца с мотыльком о вере» стал принципиально невозможен.
     

    Владимир Мартынов



    "Автоархеология (1952-1972 гг.)"


  22. ин. Василисса
    "В этом маленьком и умилительном храмике, — говорят некоторые, — я переживаю Божественную Литургию, а в большом храме — нет. Если церковь оштукатурена и побелена, то я не чувствую ничего, в расписанной же, с хорошим иконостасом и т.п. я переживаю Божественную Литургию". Это то же самое, что человеку, не хотящему есть, подсолить и поперчить пищу для того, чтобы у него появился аппетит.
    — То есть, Геронда, названное вами не имеет никакого значения? Не помогает?
    — Я такого не говорю. Помогает, но не надо застревать на этом. В противном случае человек будет стремиться ощутить Христа магическим способом, будет искать темную келью, тусклую лампадку, располагающий к умилению храм и без этого не сможет молиться. Но в любом месте должно чувствовать себя одинаково: в поезде ли, в пещере, в дороге. Бог сделал каждого человека малой церковкой, и ее можно всюду носить с собой.
    Все ищут покоя, но покой приходит к нам изнутри. И эти бедолажки, что паломничают от одной святыни к другой, хотят найти Христа, в то время как Христос находится возле них. Имея возможность найти Его без труда, они утомляются и в конечном итоге не находят Его. Человек по-настоящему духовный не получает покоя от шатаний и любований разными достопримечательностями. Они для тех, кто страдает, потому что помогают им немного забыть свое расстройство. Человек духовный, имеющий божественное утешение, не нуждается в подобных вещах. Если же он не имеет в себе божественного утешения, то ничем не отличается от мирских. Его устремления и интересы тоже будут не духовными, а мирскими. Такой человек будет стремиться достичь покоя с помощью чего-то мирского.
    Многие приезжают на Святую Гору, посещают разных отцов, воодушевляются тем, что слышат от каждого, по-своему истолковывают и путают смысл сказанного да вдобавок говорят. "Очень хорошо провели время!" Но если бы они посещали какого-то одного отца, советовались бы с ним и старались исполнить то, что он им сказал, то получали бы действительную помощь. То, чем они занимаются сейчас, называется "духовным туризмом". Они теряют время, без цели мучаются и пользы не получают. А как было бы легко, если бы они держались одного отца и исполняли бы то, что слышали!
    Есть и такие, что говорят: "Поеду к одной Матери Божией, к другой Матери Божией!" Матерь Божия одна. Они же занимаются этим не от благоговения, а от желания покататься, развлечься. Из этого видно, что у них неспокойно на душе.
    — То есть, Геронда, паломничества, например на Святую Землю, не идут на пользу?
    — Смотри: в наши дни, путешествуя для того, чтобы получить небольшую пользу, ты в поездах, самолетах, гостиницах получишь скорее большой вред. Все пришло к обмирщвлению. Какую пользу можно получить, направляясь в духовное место и видя там великое мирское бесчинство? Для того, чтобы все это пошло на пользу, надо быть очень сильным человеком. В старину бедняжки паломнички оставались у святынь и совершали там бдения для того, чтобы получить духовную пользу, а еще для того, чтобы не расходовать деньги на гостиницу и раздавать милостыню. Если же кто-то по возвращении из паломничества ни в чем не изменялся духовно, то ему говорили: "И пошел ты чесноком, и вернулся луком".
    — Геронда, а если нет желания паломничать, то это значит, что отсутствует благоговение?
    — Нет. Я вот был не во всех монастырях Святой Горы, не был у многих святынь. Например, к святому Иоанну Русскому я не ездил, но это не значит, что я не почитаю этого святого. Хорошо иметь благоговение к какому-то святому в каком-нибудь святом месте, но не надо гнаться за тем, чтобы поехать туда.
     
    Старец Паисий Святогорец
    Духовное пробуждение
  23. ин. Василисса
    Мы сами бываем виновниками собственной своей погибели, потому что не приступаем к Богу, не молимся Ему, не призываем Его подобающим образом. А если и приступаем, то делаем это так, как бы не думали получить, - не с подобающею верою все делаем, не с усильным молением, а нерадиво и беспечно. Между тем Бог хочет, чтобы мы Его просили, и если ты просишь, являет тебе великую милость. Это единственный Должник, Который, когда мы просим Его, оказывает нам милость и дает то, чего мы не давали Ему в заем. Но если просят Его с нерадением, то и Он медлит - не потому, что не расположен дать, но потому, что Ему угодно, чтобы мы Его умоляли. Хотя бы ты был пес, но если станешь неотступно просить, то будешь предпочтен беспечному чаду. В чем не успевает дружество, того достигает усиленная просьба. Итак, не говори, что Бог - мой враг, потому и не выслушает меня. Он, если неотступно будешь умолять Его, тотчас ответит тебе, если не по близости твоей к Нему, по крайней мере ради неотступной просьбы твоей. Не говори: я недостоин, и потому не прошу. И сирофиникиянка была такова. Не говори: я многогрешен, и потому не могу просить разгневанного; Бог не на достоинство смотрит, но на расположение. Пусть ты не друг Богу, пусть просишь недолжного, пусть ты расточил отеческое достояние и долгое время находился в отсутствии, пусть ты приходишь к Нему лишенным чести и как худший из всех, пусть являешься к разгневанному и негодующему; только возымей намерение молиться и возвратиться к Нему, - все получишь, и гнев и осуждение тотчас истребишь. Но вот, я молюсь, скажешь ты, - и нет никакого успеха! Это потому, что ты молишься не как сирофиникиянка, или друг, безвременно пришедший, - не как вдова, непрестанно нудящая судию, и сын, расточивший отцовское имущество. Если бы ты так же молился, то скоро бы получил. Хотя и раздражен Бог, но Он - Отец; хотя и разгневан, но чадолюбив, и одного только ищет - не того, чтобы наказать тебя за обиду, но того, чтобы видеть тебя обратившимся и умоляющим Его.
    О, если бы и мы так воспламенялись, как согрето благоутробие Божие любовью к нам! Огнь этой любви ожидает только случая, и если малую искру приложишь к нему, то возжжешь великий благодеющий тебе пламень. Господь болезнует не о том, что обижен, но о том, что ты дерзок и неистовствуешь подобно пьяному. Если мы, будучи злы, болезнуем о детях, не смотря на причиняемые нам от них обиды, то Бог ли, Которого нельзя обидеть, будет гневаться на тебя за то, что досаждаешь Ему? Если мы, любя любовью естественною, болезнуем о детях, то тем более и вполне естественно чадолюбивый болезнует о нас. И, чем больше ты приемлешь от Него, тем более Он радуется, и более обильные готовит нам новые благодеяния. Но когда мы не молим, тогда гневается; когда не просим, тогда отвращается. Для того Он и обнищал, чтобы нас сделать богатыми; для того все претерпел, чтобы нас побудить к молитвам.

    Свт. Иоанн Златоуст



    Толкование на Евангелие от Матфея



    Беседа ХXII


  24. ин. Василисса
    Не злословия надобно бояться, но того, чтобы не представить из себя лицемеров; в таком случае вы покажете себя неразумными и достойными презрения. Если же вы будете строги в обращении, и за это подвергнетесь злословию, радуйтесь. Таково именно свойство соли, что она едкостью остроты своей неприятна на вкус людей сластолюбивых. Если же вы, устрашась злословия, оставите подобающую вам твердость, то подвергнетесь тягчайшим бедствиям; вас все будут и злословить, и презирать.

    Каким же образом, скажешь ты, прославится чрез нас Бог, если люди будут злословить нас? Но не все; да и самые злословящие нас будут делать это по зависти, в сердце же своем они будут почитать и удивляться нам, подобно тому, как есть люди, которые явно льстят нечестивым, а в сердце своем обвиняют их. Я не сказал: старайтесь выставлять на вид добрые дела ваши, показывайте их; но сказал только: да просветится свет ваш, т. е. да будет добродетель ваша велика, огнь обилен, свет неизречен. Когда добродетель будет такова, то сокрыть ее невозможно, хотя бы тот, кто имеет ее, всячески старался укрывать. Итак, показывайте жизнь безукоризненную, и никто не будет иметь достаточной причины злословить вас. Пусть злословящих будет бесчисленное множество, никто однако же не сможет затмить славу вашу. Действительно, ничто так не распространяет славы о человеке, как блеск добродетели, хотя бы этот человек и старался всеми мерами скрыть его. Он как бы окружен солнечным лучом, и светит яснее самого луча, простирая свое сияние не на землю только, но и на самое небо. Итак, если мы знаем, какая польза происходит от упражнения в добродетели, и какая опасность от беспечности, то не будем подавать соблазна ни иудеям, ни язычникам, ни верным, а будем вести такую жизнь, которая бы сияла светлее солнца. Пусть кто-нибудь нас злословит; мы не тогда должны скорбеть, когда слышим это злословие, но тогда, когда оно справедливо. Если мы будем жить в нечестии, то хотя бы никто нас не злословил, мы всех несчастнее; напротив, если мы будем жить добродетельно, то хотя бы вся вселенная говорила о нас худое, и тогда мы будем счастливее всех, и привлечем к себе всех желающих спастись, потому что они будут обращать внимание не на злословия нечестивых, но на добродетельную жизнь. Подлинно, глас добродетели громче всякой трубы, и жизнь чистая светлее самого солнца, хотя бы злословящих было неисчислимое множество. Если же явятся и злословящие, не беспокойся этим; не смущайся, что тебя злословят пред людьми, но рассмотри совесть злословящих, и ты увидишь, что они рукоплещут тебе, удивляются и внутренно осыпают бесчисленными похвалами.
    Пусть же сияет твоя жизнь, и не обращай никакого внимания на тех, кто злословит тебя; невозможно ведь, совершенно невозможно, чтобы добродетельные не имели у себя многих врагов. Но от них ничего не потерпит добродетельный человек; напротив, он чрез это еще более прославится. Итак, размышляя об этом, будем иметь в виду одно - вести жизнь свою добродетельно. Ведя так жизнь, мы и сидящих во тьме будем руководить к небесной жизни. Такова сила этого света, что он не только здесь сияет, но и освещает путь идущим туда. Когда сидящие во тьме увидят, что мы презираем все настоящее и стремимся к будущему, тогда они и без слов, самыми делами нашими, убедятся в этом. Если же мы будем прилепляться к настоящему, и совершенно к нему пристрастимся, то поверят ли нам, что мы стремимся в другое отечество? Какое, наконец, будет у нас извинение, когда для нас страх Божий будет иметь меньше значения, чем даже слава человеческая имела для языческих философов? Не столько вреда приносит язычник, поступающий нечестиво, сколько христианин, так поступающий. И это вполне понятно. Учение язычников нелепо, наше же, по благодати Божией, досточтимо и славно у самих нечестивых. Вот почему, когда они хотят особенно упрекнуть нас, и усилить свое злословие, то говорят: христианин! Не сказали бы они этого, если бы не имели высокого мнения о нашем учении.
     

    Свт. Иоанн Златоуст



    Толкование на Евангелие от Матфея



    Беседа ХV


×
×
  • Создать...