Воздвижение Честного и Животворящего Креста Господня

[О_К (fakel) 1 360]

Церковь > Богословие > Толкования

Воздвижение Креста Господня: Крестный путь — наивысшая радость для христианина

 

27 сентября, 2012 • Священник Константин Кравцов

• Воздвижение Креста Господня: Сим победиши!
  
• Крест Христов: радость всему миру
  
• Крест пастыря
  
• Воздвижение Креста Господня: ИКОНЫ
  
• Воздвижение Креста — что поется на службе
  
• Как разобраться в изображениях Креста?
  
• Протоиерей Павел Великанов: Школа веры (+Видео)
  
• Как принимать скорби?
  
• Радуйся Живоносный Кресте: Песнопения Кресту Господню
  
• Несение креста
  

 

Воздвижение Креста – 27 сентября в 2012 году • Главная тема • Толкования

Теги: Воздвижение Креста – 27 сентября в 2012 году • Евангелие • Крест • Смирение • страдание

 

 

 

 

Евангельские чтения трех осенних дней, напоминающих о Кресте Господнем – Недели перед Воздвижением, Крестовоздвижения и Недели по Воздвижении – составляют цельную богословскую композицию из пролога, кульминации и эпилога, обращенного непосредственно к каждому из нас.

НЕДЕЛЯ ПЕРЕД ВОЗДВИЖЕНИЕМ (ИН. 3, 9-17)

 

Начинается все с пророчества Христа о Его распятии, для чего в ночном разговоре с осторожным Никодимом Он использует известный ему образ из священной истории. Никто не восходил на небо, как только сшедший с небес Сын Человеческий, сущий на небесах, – говорит Спаситель Никодиму. – И как Моисей вознес змию в пустыне, так должно вознесену быть Сыну Человеческому, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную. Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную. Ибо не послал Бог Сына Своего в мир, чтобы судить мир, но чтобы мир спасен был чрез Него.

Змей на шесте и распятый Сын Человеческий, «червь, а не человек», Которого фарисеи и первосвященники считали искусителем, традиционно символизируемым змеем из сада Эдемского…

Никодим, конечно же, помнил эту историю: От горы Ор отправились они [израильтяне] путем Чермного моря, чтобы миновать землю Едома. И стал малодушествовать народ на пути, и говорил народ против Бога и против Моисея: зачем вывели вы нас из Египта, чтоб умереть [нам] в пустыне, ибо [здесь] нет ни хлеба, ни воды, и душе нашей опротивела эта негодная пища. И послал Господь на народ ядовитых змеев, которые жалили народ, и умерло множество народа из [сынов] Израилевых. И пришел народ к Моисею и сказал: согрешили мы, что говорили против Господа и против тебя; помолись Господу, чтоб Он удалил от нас змеев. И помолился Моисей о народе. И сказал Господь Моисею: сделай себе змея и выставь его на знамя, и ужаленный, взглянув на него, останется жив.

Образно говоря, все мы, называющие себя христианами, проходим через пустыню (пустыня притиснута к нам в вагоне метро, как писал Элиот) и все ужалены змеем, все умираем от яда, называемого на языке восточнохристианской традиции семенем тли (тления).

И всем нам дан знак, взгляд на который нейтрализует яд. Однако едва ли мы сознаем все безумие и соблазн этого знака – безумие для эллинов и соблазн для иудеев по слову апостола Павла. Также вряд ли нам дано почувствовать хоть в малой степени весь ужас этой самой отвратительной и позорной казни, само упоминание о котором в римском обществе считалось неприличным. И, вероятно, не только в римском.

Черное от мух кровоточащее мясо, растянутое на виселице, обнаженное тело проклятого, ибо проклят всякий, висящий на древе… Помыслить Бога таким – немыслимо, но это – единственно возможный, без обиняков, ответ Иову и всем, кто предъявляет счет Творцу за человеческие страдания, страдания детей, страдания невинных.

В противном случае, если Богу нет дела до наших мук, то и мы имеем полное моральное право устраивать свою жизнь сами, платя Ему той же монетой равнодушия. И никакие богословские уловку тут не помогут.

Человек может обойтись и без религии, довольствуясь, скажем, философией, но философия не дает ответа на вопрос о смысле страдания, точнее, любой ответ здесь – ответ страдающему на гноище, в ГУЛАГе или в Беслане человеку – такое же «надутое пустословие», как и богословствование «друзей Иова». Ответ дает только Крест. И его уподобление медному змию, конечно, не просто сравнение.

Господь дает понять Никодиму, что Он, казненный как совратитель, как лжепророк, как богохульник, как воплощенное зло, казненный самой чудовищной и унизительной из казней, придуманных людьми, – Единородный Сын Божий и то, что произойдет с Ним, произойдет для того, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную.

Верить в распятого Богочеловека – этот абсурд уже нечто большее, чем религия, философия, чем что бы то ни было. Соблазн и безумие. И лишь преодолев изнутри этот соблазн и это безумие можно войти в жизнь вечную как ветхозаветному иудею или древнему эллину, так и человеку сегодняшнего дня.

Говоря словами Артюра Рембо, «любовь необходимо выдумать заново». Заново открыть для себя и открывать постоянно, избавляясь от всей той слащавой сентиментальщины и недомыслия, на которые провоцирует это заезженное, девальвированное едва ли не больше всех других слово. Избавиться от инерции и автоматизма, от привычных стереотипов, от «священных коров».

Воссоздать любовь, любовь Христову, что, понятно, выше человеческих сил, но Христос, если внимательно читать Евангелие, требует от Своих учеников то и дело именно то, что непосильно ни для какого человека. Потому что лишь сверхчеловеческое усилие осеняет благодать жизни вечной. К этому мы вернемся, рассматривая евангельский отрывок, читаемый в Неделю по Воздвижении.

КРЕСТОВОЗДВИЖЕНИЕ (ИН. XIX. 6-11, 13-20, 25-28, 30-35)

 

Евангельское чтение на Крестовоздвижение, как и в Страстную Пятницу, называвшуюся в древности Пасхой Распятья или Пасхой Страстей, так же, как и чтение в Неделю перед Воздвижением, взято из Евангелия от Иоанна, апостола любви.

Оно начинается с 6-го стиха 19-й главы, и мы, вместе с иудеями и солдатней из Севастийской когорты, набиравшейся из самарян и сирийцев и вволю наиздевавшихся над «Царем Иудейским», видим Христа в шутовской царской порфире – красном плаще легионера – и царской митре из терновника.

Туринская Плащаница дает наглядное представление о том, как Он был избит и обезображен. Проломили нос, лицо превратили в сплошной кровоподтек с заплывшим глазом, рвали волосы из бороды…

Когда же увидели Его первосвященники и служители, то закричали: распни, распни Его! Пилат говорит им: возьмите Его вы, и распните; ибо я не нахожу в Нем вины. Иудеи отвечали ему: мы имеем закон, и по закону нашему Он должен умереть, потому что сделал Себя Сыном Божиим. Пилат, услышав это слово, больше убоялся.

Страх Пилата вполне объясним: это суеверный страх «агностика» перед выбором, который, каким бы он ни был, поставит его в уже другие, имеющие далеко идущие последствия отношения со «сверхъестественным», «мистическим», «трансцендентным». Выбором, которого агностик всю свою жизнь тщательно избегает, прячась в свой комфортный, ни к чему не обязывающий «агностицизм» или, говоря по-русски, невежество, понимаемое как достоинство. Как «интеллектуальную честность».

Пилату не хочется связываться с «богами», кто бы они ни были. К тому же в Иисусе – зверски избитом, едва держащимся на ногах в своем карнавальном, как даже сказал бы Бахтин, наряде, – он чувствует нечто царственное. Сын Божий! Что бы ни подразумевалось под этим, лучше не вторгаться в эту область. Тем более, что Он явно не из повстанцев. Но кто же Он? Прокуратор (если быть исторически точным – префект) опять вошел в преторию и сказал Иисусу: откуда Ты? Но Иисус не дал ему ответа.

Что Он мог ответить? Сказать, что Он действительно Сын Божий и Царь Израилев, но вовсе не в том смысле, который вкладывает в эти титулы Пилат, да и Его соплеменники? Это оскорбительное молчание, ставящее спрашиваемого выше спрашивающего, несколько выводит наместника из себя. Пилат говорит Ему: мне ли не отвечаешь? не знаешь ли, что я имею власть распять Тебя и власть имею отпустить Тебя?

Власть? Ты имеешь власть? Но любая земная власть временна и относительна. Иисус отвечал: ты не имел бы надо Мною никакой власти, если бы не было дано тебе свыше; посему более греха на том, кто предал Меня тебе. На первосвященниках народа, бывшего одновременно и народом, и Церковью.

Впрочем, нельзя забывать, что и они, и Пилат, при всей своей относительной «свободе воли», вряд ли могли поступить иначе, разрушив божественный план спасения, возникший до сложения мира. «Слепые вожди слепых», немощные, слабые, маловерные…

Пилат, услышав это слово, вывел вон Иисуса и сел на судилище, на месте, называемом Лифостротон, а по-еврейски Гаввафа. Тогда была пятница перед Пасхою, и час шестый. И сказал [Пилат] Иудеям: се, Царь ваш! Но они закричали: возьми, возьми, распни Его! Пилат говорит им: Царя ли вашего распну? Первосвященники отвечали: нет у нас царя, кроме кесаря.

Отречение от Мессии. Не только стоящего перед ними, но и того, кого они вроде бы должны были ждать как все иудеи. И – от Бога, о Котором Писание, псалмы и пророки говорят как о единственном подлинном Царе. Тайна спасения и тайна беззакония – как они неразрывны!

Власть светская и власть духовная, народ, кричащий «распни!», и – избитый, отправляемый на крест Сын Человеческий…

Тогда наконец он предал Его им на распятие. И взяли Иисуса и повели.

Западное предание говорит о Веронике, отершей изнемогающему под тяжестью привязанной к рукам крестовины Страдальцу лицо своим платком, но, возможно, эта история придумана лишь для объяснения нерукотворного образа на ткани, и не было никакой Вероники, хотя женщины – пишет Лука – плакали…

И, неся крест Свой, Он вышел на место, называемое Лобное, по-еврейски Голгофа; там распяли Его и с Ним двух других, по ту и по другую сторону, а посреди Иисуса. Пилат же написал и надпись, и поставил на кресте. Написано было: Иисус Назорей, Царь Иудейский. Эту надпись читали многие из Иудеев, потому что место, где был распят Иисус, было недалеко от города, и написано было по-еврейски, по-гречески, по-римски.

Евангельское чтение опускает некоторые стихи, говорящие о препирательстве Пилата с иудеями по поводу надписи, о том, как солдатня, играя в кости, делила одежды, и переводит внимание с палачей Иисуса на тех, кто Ему сострадал: При кресте Иисуса стояли Матерь Его и сестра Матери Его, Мария Клеопова, и Мария Магдалина. Почему только женщины и Иоанн? Потому что в женщинах не видели никакой угрозы. Ну, а Иоанн? Он, по преданию, был еще слишком молод – безусый мальчишка, пусть себе стоит, если хочет.

Иисус, увидев Матерь и ученика тут стоящего, которого любил, говорит Матери Своей: Жено! се, сын Твой. Потом говорит ученику: се, Матерь твоя! И с этого времени ученик сей взял Ее к себе. Кто-то из древних святых сказал, что Бог стал Человеком для того, чтобы обрести Мать. Можно прибавить, что и еще и для того, чтобы мы также обрели Ее, Заступницу усердную рода христианского…

Но можно ли еще в наше насквозь циничное время говорить об этом? И какими словами? Удивительно, однако, что Иоанн приводит этот эпизод, отсутствующий у других евангелистов. Поистине, апостол любви.

Иисус, зная, что уже все совершилось, да сбудется Писание, говорит: жажду. Дальше снова пропущенный стих: Тут стоял сосуд, полный уксуса. Воины, напоив уксусом губку и наложив на иссоп, поднесли к устам Его.

Некоторые из комментаторов полагают, что это было дешевое кислое вино, которое и сейчас иногда называют уксусом. Если так, то это придает дополнительный смысл: вино, впервые появляющееся у Иоанна в рассказе о свадебном пире в Кане, вино, а не уксус делается крестным питьем Того, Кто претворил в него – но другое, лучшее, – простую воду.

Но и вода у Иоанна – не просто вода, а библейский символ благодати, милости Божьей, она течет в жизнь вечную, она – вода живая, стихия Святого Духа. «Кто жаждет – иди ко Мне и пей», – обращается Иисус к иудеям, здесь же Он жаждет Сам и утоляет эту жажду «уксусом», пропитавшим губу, протянутую Ему на острие копья.

Когда же Иисус вкусил уксуса, сказал: совершилось! И, преклонив главу, предал дух. Но так как [тогда] была пятница, то Иудеи, дабы не оставить тел на кресте в субботу, — ибо та суббота была день великий, — просили Пилата, чтобы перебить у них голени и снять их. Итак пришли воины, и у первого перебили голени, и у другого, распятого с Ним. Но, придя к Иисусу, как увидели Его уже умершим, не перебили у Него голеней, но один из воинов копьем пронзил Ему ребра, и тотчас истекла кровь и вода. И видевший засвидетельствовал, и истинно свидетельство его; он знает, что говорит истину, дабы вы поверили.

Можно было бы долго рассуждать о символике крови и воды, столь важной для четвертого евангелиста, но лучше обойтись без комментариев. Сын Человеческий сходит во ад, в последнюю бездну человеческого страдания. Быть Его учеником – значит следовать в этом за Ним, и все это очень конкретно, это называется «социальным служением», однако, у нас оно не считается первостепенно значимым.

Церковные приюты для бомжей, например, защита от несправедливости, от насилия, от растления – действенное сострадание, где оно? Но если нет дел любви, то, что такое христианство, как не «медь звенящая или кимвал бряцающий»? И здесь мы подходим к евангельскому отрывку следующего воскресения, связанного с Воздвижением Креста Господня.

НЕДЕЛЯ ПО ВОЗДВИЖЕНИИ (МК. 8.34 – 9,1)

 

Последнее евангельское чтение, завершающее наше осеннее поклонение обретенному святой Еленой Кресту Хрстову – короткий отрывок из Евангелия от Марка.

И, подозвав народ с учениками Своими, сказал им: кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною. Ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня и Евангелия, тот сбережет ее. Ибо какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? Или какой выкуп даст человек за душу свою? Ибо кто постыдится Меня и Моих слов в роде сем прелюбодейном и грешном, того постыдится и Сын Человеческий, когда приидет в славе Отца Своего со святыми Ангелами.

Господь говорит парадоксами: кто хочет спастись – тот погибнет, а кто погибнет ради Него и принесенной Им Благой Вести – тот спасется. Важна также последовательность: сначала – отвергнись себя. Но что это значит?

Речь идет об отвержении того, что святитель Феофан Затворник называет «самостью». О смирении. Но не игре в смирение, подменяющей его сплошь и рядом. О покаянии как перемене ума, что дословно и означает это понятие. Ницше назвал бы это «переоценкой всех ценностей».

Богу приносят в жертву самое ценное, а самое ценное – это так называемый «ум». Или «плотское мудрование», говоря словами апостола Павла. И он же, обращаясь к христианам, пишет «а вы имеете ум Христов». Отказаться от своего «ума», чтобы иметь ум Христов. Что невозможно. Но невозможное человекам возможно Богу.

Важно лишь упорное желания отказа от «своего», вменение его ни во что по примеру того же апостола. При принятии своей судьбы (взятии креста), а с ней и всего ужаса этого мира, что и будет означать наше следование за Христом. Спасение только в этом.

История каждого – каждая история – может стать историей спасения, священной историей, но может и оказаться всего лишь одним из бесчисленных сериалов с бездарным сценарием, бездарной режиссурой и бездарными актерами. Ничем.

Как когда-то заметил А. Ф. Лосев: «Жизнь или бессмыслица, или жертва». Разумеется, эта позиция – крайняя. Но разве не таковы требования Христа, если читать их незамыленным взглядом, не сводя Его учение к благостной мыльной опере с религиозным антуражем?

Если мы действительно веруем в распятого Бога, то взять крест свой и идти позорным, страшным путем на Голгофу для нас не только естественно – это наша потребность. Крестный путь – наивысшая радость для христианина, радость о том, что он не забыт у Бога, коль скоро удостоен соучастия в Его самоотречении, Его пути.

Апокалиптический ХХ век разрушения «христианского мира» и возникновения на его руинах «постхристианской», т.е. антихристианской цивилизации заставляет звучать сегодняшние евангельские слова Христа со всей их изначальной остротой и бескомпромиссностью. Мы стоим на пороге новой эпохи, жизнь в которой будет строиться не на Евангелии, а вопреки ему, равно как и вопреки всем традиционным основам любой из культур прошлого.

И потому кажется, что слова Христа обращены больше к людям нашего времени, чем того, когда Он странствовал на лодке по Генисаретскому морю и проповедовал галилейским крестьянам. Обращены, как и тогда, ко всем, но расслышать их могут лишь имеющие уши. И не ожесточившие сердца, когда ожесточиться ему есть от чего, как есть от чего отчаяться.

Единственный способ избежать этой «болезни к смерти» — взирать на крест, чем нейтрализуется яд смертельных змеиных укусов «века сего». На крест как на конечную точку нашего земного пути и как на символ победы, за которой – Воскресение и вечная жизнь в Царстве будущаго века.

[Вечно в пути (Светлана) 1 924]

В чем разница между нами и первыми христианами? Что Христос обещает тем, кто последовал за Ним? Кто сейчас представляет реальную угрозу Церкви? На эти и другие вопросы отвечает архиепископ Гродненский Артемий.

Архиепископ Гродненский Артемий

- Ваше Высокопреосвященство, вся Церковь недавно отмечала день Крещения Руси. Что получили наши народы, решившись более чем 1000 лет назад следовать за Христом?

Мы все получили возможность усыновления Богу. Другими словами, мы получили возможность спасения. Но спасение сегодня часто понимается совсем не по-христиански. Крещение отнюдь не сулит избавление от трудностей, неприятностей, не обещает государственное процветание. Христос нигде в Евангелии не обещает нам комфорта, сытости, стабильности и спокойствия.

Парадокс, но самым верным Своим ученикам Он обещает самые страшные мучения. Он говорит, что всех, решившихся следовать за Ним, ждут проблемы. Поэтому все те, кто надеются с принятием Христа начать жить как в сказке, вынуждены будут разочароваться. Христианство — это самая дискомфортная, самая неудобная для человека религия.

Но в этом нет ничего печального или мрачного. Мрачным все это кажется только для тех, кто хоть и крестился, но все еще остался в прежней системе ценностей. Настоящие же христиане никогда не испытывали горя от всех тех гонений, которые на них обрушивались. Наоборот, они шли на них как на праздник, с улыбкой и сердечным весельем.

Казнят одного христианина – прибегает другой и просит его тоже казнить. Удивительно! Для обычного сознания это невероятно, это вопиющий абсурд. Но христианство как раз таки и принесло это новое сознание. Христианство принесло в мир невероятную свободу.

Тот комфорт, который все так ищут сегодня, в конечном счете, превращает человека в раба. Он ужасно боится с ним расстаться и пойдет на все, чтобы этого не случилось. Христианина же невозможно ничем напугать. Это самый неуправляемый человек в хорошем смысле этого слова. Людьми обычно управляют, играя на их ценностях. Но у христиан только одна Ценность, которую никто у них не отнимет – это Сам Христос.

В моей жизни было множество паломнических поездок, но самое глубокое впечатление оставил Рим. Правда, не собор св. Петра, а древние римские катакомбы. Помню, как гид говорил, что эти пещеры простираются на расстояние 600 километров. Только представьте: 600 километров гробов всех тех, кто отдал свои жизни за Христа!

А сегодня христиане, наоборот, очень часто ищут какого-то земного благополучия, требуют к себе уважения и почета. Мы ставим свечи, вычитываем целиком молитвословы, чтобы «все было хорошо». Вся эта атрибутика, исполнение всех этих предписаний видится нами как некий гарант защищенности от жизненных проблем.

Это очень успокаивает, я бы даже сказал, убаюкивает. И под эти елейно-заунывные песнопения наша совесть потихоньку засыпает и забывает, что христианство — это постоянное напряжение, постоянная работа над собой, за которую никто внешний не похвалит.

С этой ситуацией нужно что-то делать. Конечно, второго крещения, как и второго рождения, не бывает. Зато бывает реанимация, когда человек оказывается в критической ситуации между жизни и смертью и в ходе оперативных действий врачей вновь возвращается к нормальному состоянию.

- А как Вы оцениваете жизнь Церкви последних 20-ти лет? Реанимация после серьезной болезни общества коммунизмом удалась?

Я не думаю, что этот процесс завершен, и сегодня уже можно давать какие-то глобальные оценки этим двум десятилетиям как пройденному этапу возрождения. Мы скорее находимся в ситуации, когда для анализа следует собирать оперативную информацию, чтобы скорректировать свой план действий. Ведь, если уж оставаться в рамках этой метафоры, то, несмотря на множество положительных моментов, на сегодняшний день у «пациента» наблюдается и ряд осложнений.

И, в первую очередь, они связаны все с той же блаженной успокоенностью христиан, о которой я уже говорил. Прекращение гонений на Церковь, ее выход из подполья ее же во многом и расслабил. Многие священники забыли, что они являются в первую очередь пастырями, а не требоисполнителями.

Многие миряне забыли, что Церковь — это нечто большее, чем «бюро ритуальных услуг», что все то, о чем мы так усердно ставим свечи — здоровье, благополучие, деньги, успех и т.д. – все это не является ценностью для христианина, и ничего из этого нам не обещал Христос.

В конечном итоге это способствует тому, что религия уже воспринимается не как живое общение с Богом, но либо как часть культуры, либо как национальная идея. Нечто подобное было накануне революции. Если христиане не могут сами поддерживать себя в трезвении, им это помогают сделать более радикальными способами.

Вот об этой трезвости нам следует позаботиться. А точнее, уже новому поколению священников и самих христиан. Пусть их будет немного, пусть в каждом городе их будет хотя бы 12, но настоящих христиан, и этой закваски будет достаточно чтобы поднять все тесто.

- Владыка, не секрет, что в обществе сегодня развернута широкая антицерковная кампания. Как на это реагировать? Как с этим бороться христианам?

Во-первых, не секрет, что эта кампания развернута далеко не сегодня, а с самого момента рождения Церкви. И масштаб ее намного более эпичен, нежели беснование у алтаря четырех девиц.

У нас в Церкви своих проблем хватает помимо плясок на амвоне. Эти девочки просто пустое место по сравнению с нашими собственными церковными кликушами. И вот как раз о них никто не говорит, хотя они разрушают Церковь изнутри.

Они приходят и говорят, что архиерей — это никто, что он не настоящий, батюшка тоже не такой, и вообще в церковь нельзя ходить. В конечном итоге они находят себе «старичка» и вместе с ним смущают нормальных, адекватных верующих.

Вот это проблема. А с этими девушками нет проблем. Здесь все ясно, все на ладони. Они просто хотели показать себя. Герострат тоже сжег храм Артемиды, но не потому, что он был ярым противником язычества, а ради славы. Мне даже самого себя порой приходится одергивать, когда я пытаюсь что-либо сделать для Церкви: главная мысль у меня какая — самовыражение или реальная польза моей Церкви?

И этим девочкам таким специфическим способом тоже захотелось самовыразиться. Поэтому и реакция на них однозначная – отрицательная. А вот с этими кликушами не все так просто. Они все-таки действуют от имени Церкви, как бы во благо. И этот подвох не каждый разгадает.

Что же касается информационной шумихи последних месяцев, то всем нужно помнить, что Церковь — это не только епископы и священники. Церковь — это все христиане. Поэтому когда ругают Церковь, ругают не просто бородатых людей в рясах, а каждого христианина. И, следовательно, ответственны за это тоже все вместе.

Будет весьма удивительным, если те, кто называют себя православными, станут просто сидеть перед телевизором и сетовать: «Где же наша иерархия? Пускай бы хоть кто-нибудь высказался».

Кто такой епископ? Это просто надзиратель, не более. Он может как-то тактически управлять ситуацией, но сами христиане должны быть активны. Ну а то, каким образом мы должны отвечать на все эти выпады, хорошо известно всем нам из Евангелия. И мне к этому нечего добавить.

 

 

http://www.pravmir.ru/arxiepiskop-grodnenskij-artemij-xristianstvo-eto-samaya-diskomfortnaya-samaya-neudobnaya-dlya-cheloveka-religiya/

[Гость Nataliya]

Может быть кто-то из форумчан знает, зачем во время Чина Воздвижения священнослужители поливают Крест водой из чайников(см. оптинские фото с Крестовоздвижения)? В интернете не нашла ничего на этот счет.

[О_К (fakel) 1 360]

http://azbyka.ru/days/prazdniki_dvunadesiatie/vozdvizhenie_kresta.shtml

 

"..........По преданию [8], в деле обретения Честного Креста Господня оказал помощь один еврей, по имени Иуда. К евреям, жившим в Иерусалиме, царица Елена обратилась с просьбой указать ей место, где скрыт Крест Господень. Они отказались сделать это, ссылаясь на свое незнание, и только после угроз царицы мучениями и смертью указали на некоего старца Иуду как могущего указать царице это место. Но и Иуда долго не соглашался исполнить требование царицы и только после истязаний привел ее к тому месту, где был насыпан большой холм из земли, мусора и камней и где некогда римский царь Адриан построил капище в честь языческой богини Венеры. Когда разрушили идольский храм, разбросали мусор и раскопали землю, были обретены место Гроба Господня и Воскресения, а также Лобное место — место распятия Христа. Чудесное благоухание указало рывшим землю и присутствовавшим эти места. Вблизи Лобного места нашли три креста, гвозди и ту дощечку с надписью на трех языках, которая была прибита над головой распятого Спасителя.

Однако теперь она лежала отдельно от крестов, и поэтому не было возможности узнать, на котором из трех крестов был распят Спаситель. Велика была радость царицы Елены и патриарха, когда они увидели священнейшие для христианина места и предметы. Но для полноты этой радости не доставало знания, какому из трех крестов воздать благоговейное поклонение, как Кресту нашего Спасителя. Тогда патриарх Макарий предложил произвести испытание: была принесена на место обретения крестов одна находившаяся при смерти женщина; присутствовавшие, с Макарием во главе, вознесли молитвы, чтобы Крест Христов был указан через исцеление этой женщины, — и после этого сначала два креста без успеха были приложены к болящей, а при прикосновении третьего совершилось исцеление больной [9].

В полноте благоговейной радости и духовного умиления царица и все бывшие с ней воздали поклонение и целование Кресту. А так как, вследствие множества народа, не все могли поклониться честному древу Креста Господня и даже не все могли видеть его, то патриарх Макарий, став на высоком месте, поднимал — воздвизал св. Крест, показывая его народу. Народ поклонялся Кресту, восклицая: «Господи, помилуй!» Отсюда и получил свое начало и название праздник Воздвижения Честного и Животворящего Креста Господня. Это событие обретения Честного Креста Господня и чудеса, сопровождавшие его, произвели великое впечатление не только на христиан, но и на иудеев............................." Это то что касается самого праздника .

 

 

Может быть кто-то из форумчан знает, зачем во время Чина Воздвижения священнослужители поливают Крест водой из чайников(см. оптинские фото с Крестовоздвижения)? В интернете не нашла ничего на этот счет.

 

Я попробую своими словами описать то , что вы увидели на фото .Как я это понимаю .Может кто то и поправит .Крест был найден на большой глубине ямы под многослойной "грязи".Его скорее всего омыли от всего того, что было на нём ........Возможно то что вы видели на фото и есть чин очищения креста , перед воздвижением его над народом .

Возможно я не права . кто то поправит .Хорошо если из священников.....

[Вечно в пути (Светлана) 1 924]

ВОЗДВИЖЕНИЕ КРЕСТА ГОСПОДНЯ. Митрополит Антоний Сурожский (Блум)

 

 

С трепетом и с глубоким сознанием священного ужаса мы поклоняемся сегодня перед Крестом Господним. И вместе с этим мы празднуем победу Божию над грехом, над злом, надо всем, что разделяет человека и мир от Него...

Художественные изображения Креста часто заслоняют в нашем сознании тот крест, каким Спаситель нес его на Голгофу, Крест, на котором умирал Господь. В те далекие времена Крест значил смерть преступника; смерть такого преступника, перед которым содрогалось ужасом человеческое сознание; преступника, который людьми, народом, градом был извержен вон, которому места не было среди людей, и путь его, через жестокую смерть, лежал во дно адово. Таким видели Спасителя предавшие Его на смерть, осудившие Его на распятие, пригвоздившие Его ко Кресту, глумившиеся над Ним в часы Его умирания. Он был для них преступником, который заслуживал последнего извержения из среды людей и смерти, то есть исключения из среды живых.

Православные иконы и распятия являют нам покой смерти Христовой; западные распятия нам показывают мучительную смерть человека, но реальность сочетает и то и другое, являясь чем-то еще большим, нежели просто смерть человека, который сумел всей жизнью и всей смертью своей любить, до победы Божией. Христос перед Своим распятием говорил Своим ученикам: Никто не отнимает у Меня жизни - Я ее Сам отдаю... И в молитве перед освящением Святых Даров мы говорим, что Христос был предан - нет, не предан! Он Сам Себя отдал на крестную смерть нашего ради спасения...

Распятие Христово - это действие свободной Божественной любви, это действие свободной воли Спасителя Христа, отдающего Себя на смерть, чтобы другие могли жить - жить вечной жизнью, жить с Богом. Иуда Его предал; Петр от Него отрекся; трое из учеников спали в Гефсиманском саду: все бежали. Ирод цинично над Ним насмехался; Пилат от страха перед людьми предал Его на смерть; первосвященники, по слепой вере и зависти, требовали Его распятия - но в конечном итоге Христос стал человеком, жил, страдал и умер, потому что я, и ты, и каждый из нас в отдельности и все вместе мы потеряли Бога грехом, забывчивостью, себялюбием - каждый из нас. Потому что для каждого из нас, как Спаситель сказал в одном видении, Он претерпел бы весь ужас Гефсиманской ночи и весь ужас крестного умирания и смерти... Он свободно отдал Свою жизнь для тебя и для меня - не коллективно для нас, а ради каждого из нас, потому что каждый из нас Ему так дорог, так Им возлюблен, что цена ему - вся жизнь, и весь ужас, и все страдание, и вся смерть Христова.

И этому всему знаком является Крест, потому что, в конечном итоге, любовь, верность, преданность испытываются не словами, даже не жизнью, а отдачей своей жизни; не только смертью, а отречением от себя таким полным, таким совершенным, что от человека остается только любовь: крестная, жертвенная, отдающая себя любовь, умирание и смерть самому себе для того, чтобы жил другой.

И вот мы поклоняемся Кресту, который для нас означает все это, и победу Божию; и как благоговейно должны мы совершать крестное знамение, относиться к тому, что оно значит для нас. Когда мы кладем на себя крест, мы кладем на себя знак, перед которым дрожат все темные силы, раз сразившиеся с Богом - Крестом и побежденные этим Крестом. Мы этого не умеем ощутить, но темные силы трепещут и отходят от Креста Господня.

Но вместе с тем, когда мы совершаем крестное знамение, мы как бы на себя берем Крест Христов; мы решаемся следовать за Ним, а путь Христос нам указал: "Отвергнись себя, и возьми Крест свой, и следуй за Мною" (Матф. 16:24), чтобы никто у тебя не отнимал жизни, отдавай ее каждый день, каждый час, пока не придет время отдать ее раз и навсегда в руки Божии. И пусть вся твоя жизнь будет несением этого Креста - знамения победы и готовности твоей так жить и так умирать, как умирал Господь.

И как благоговейно должны мы совершать Крест, зная, помня, что Крестом мы исповедуем всю веру свою, складывая три пальца вместе, чем свидетельствуем нашу веру во Святую Троицу, и сгибая остальные два пальца, чем напоминаем самим себе, темным силам и каждому, что мы верим во Христа - и Бога, и Человека, сошедшего на землю и отдавшего Свою жизнь за нас.

Поэтому, когда будете подходить ко Кресту сегодня на прощание, - поклонитесь ему благоговейно, любовно, трепетно, но, приложившись к нему, отдавая ему поцелуй веры и поцелуй любви, примите заповедь Господню: "Отвергнись себя! Возьми свой Крест и последуй за Мной"- куда бы Я ни пошел... Аминь.

 

27 сентября 1981 г.

 

 

[Viacheslav Chulowsky 244]

Вот что подумалось сегодня.Нашли 3 креста,я вспомнил Голгофу и двух разбойников,распятых вместе Господом.Один не верующий,не раскаивающийся и ропщущий,а второй в раскаянии и в надежде. Просматривая свою жизнь ,намного чаще вижу себя на месте первого.А как хотелось бы услышать в час смерти:,,Ныне же будешь со Мной в раю."А для этого необходимо:по делам моим ,Господи,и помяни меня,Господи,в царствии Твоем.Раскаяние и вера.Крест.