Для нас говорят и пишут священники

[Апрель 9 365]

Сегодня Алексей выложил в чате ссылку с замечательным,на мой взгляд,рассказом одного,не известного мне батюшки.Мне подумалось,что может быть есть смысл открыть тему,в которой можно будет размещать то,что говорят и пишут для нас наши священники...

 

обними меня

 

Так сложились обстоятельства, что эта тема последний месяц - полтора, для меня одна из главных. Конечно, она содержит в себе мало позитива. Но это тоже жизнь, и этого этапа никто из нас, увы, не минует.

«Обними меня».

Утро понедельника. Веду машину, а перед глазами всё стоит вчерашний день. После литургии ездил причащать умирающих. Сперва отправился к Алексею. На днях в храм приходила его жена. В угол забилась и плачет, боится и не знает как подойти к священнику. А я её помню, мы с ней когда-то на заводе вместе работали.

- Таня, что случилось?

- Батюшка, Алексей, мой муж, умирает. Из областного онкоцентра нас выписали ещё в конце того года. Доктора руками развели, мол, простите, мы ничем не можем вам помочь. С тех пор так и живём. Алёша угасает, а я с ним рядом. Мне о моей беде не с кем и поделиться, мы приезжие, родные далеко. И хочется душу с кем – нибудь отвести, да только люди меня чураются. Бояться мою беду в свой дом пускать. Лёша забудется, а я выйду вечером и брожу по улицам одна. Хожу и плачу и только слежу, что бы мне как той собаке на луну не завыть.

 

Сейчас уже запах от него идёт невозможный, изнутри разлагается человек. Я что хочу, Алёша просит его причастить, и вообще сделать всё что положено, говорит, по-человечески уходить надо, как деды и прадеды.

Я пришёл, и мы долго с ним разговаривали. Потом соборовал. Двери к нему в комнату и на лоджию была раскрыты, и если стоять от него метра за два, то терпимо. Но как только принимая исповедь, я закрыл дверь в комнату, сразу почувствовал тошнотворный запах гниющей человеческой плоти. Он такой специфически сладковатый, его ни с чем не спутаешь. Человек плохо пахнет.

Я причастил его и сказал:

- Алексей, умирать не бойся, теперь ты не один, теперь ты с Богом. С этого дня я буду молиться о тебе, и ты тоже молись.

Он тянется к тумбочке, берёт листок бумаги и подаёт мне. На нём неровным почерком человека, больше привыкшего сжимать в руках баранку тяжёлого «Камаза», чем держать авторучку, была записана молитва Господня.

- Я и не боюсь. Вот, это я сам написал и теперь читаю. С Богом на самом деле, не страшно.

 

Затем я сел на велосипед и отправился к своему другу. Он болеет уже несколько лет, делали две операции, но коварная болезнь пробралась в кости позвоночника и теперь он медленно уходит. Уже несколько месяцев его не покидают тяжелейшие боли. Сперва он прекратил спать лёжа, бодрствуя ночи напролёт. Под утро забудется на пару часов, тем и обходился. Теперь у него нет и этих часов. Боль с неумолимой периодичностью пронзает тело, точно шпагой, испытывая его на прочность. Поначалу боль глушили болеутоляющими, сперва менее сильными, потом уколами промедола. Но вот уже больше недели боль не умолкает ни на минуту. Не помогает и промедол.

Наконец сделали укол морфина.

- Как ты, всё так же больно?

- Нет, боль отошла, но далеко не уходит. Стоит в полуметре от меня и смотрит. Вот, теперь наконец ушла, я её больше не вижу. Можно я немного посплю?

Каждое воскресенье я прихожу к нему домой и причащаю. Раньше мы о чём-то разговаривали, теперь нет. Причащаю и ухожу. Ухожу с чувством глубокой вины перед ним, перед его болью, и тем что не могу помочь.

Вчера собираюсь уходить, а он зовёт меня и протягивает деньги. А я за причастие денег не беру.

- Возьми, не отказывай. Я знаю, ты можешь помолиться, чтобы я наконец умер. Попроси, сил больше нет.

Еду и вспоминаю вчерашний день. Вроде день как день, их много таких встреч. Когда человеку хорошо, он священника не зовёт. Когда с тобой всё в порядке, Бог не нужен. Тогда почему так тяжело на душе? Может от того, что за последних два месяца я проводил в последний путь так много тех, кого знал долгие годы, с кем дружил и вместе растил детей. Думаешь, ладно, они ушли, и тут же на тебе, сразу без передышки узнаёшь о новых страдальцах.

 

Матушка недовольна. Когда ещё она просила куда-нибудь заехать выпить кофе. А я возвращаюсь в свои мысли и забываю. Наконец уже перед въездом в столицу мы остановились у маленького придорожного ресторанчика «Бургер кинг». Сегодня таких кафешек, торгующих пластиковой едой, полно, зато здесь на одном из прилавков в свободном доступе лежало штук двадцать жёлтых бумажных корон. Я догадался, всё-таки «кинг». Такой неожиданный подарочек для детей.

- Возьми пару штук для девчонок.

Сидим за столиком, пьём кофе. Матушка всё ещё продолжает бурчать. Выждав момент, когда она отвернулась, я незаметно надел на себя корону. Увидев меня с атрибутом абсолютной власти на голове, матушка была вынуждена смириться и замолчать. С королями не поспоришь.

Я протянул ей вторую корону:

- Если хочешь, у тебя есть шанс стать моей королевой.

- Ты знаешь, нет, я уже не ребёнок и в детские игры не играю.

 

У наших девочек, а конкретнее у Елисаветы, наступил ответственный жизненный этап. Лиса пошла в детский сад, да ещё и на полный рабочий день. Мы успели как раз вовремя, Лиза с мамой только – только вернулись из садика и вышли погулять на детскую площадку.

Я не видел их больше месяца. Малышка вытянулась и, по-моему, похудела. Личико бледное, никак не привыкнет к садиковской каше. Обнял, прижал дитя к себе, и слышу как быстро стучит её сердечко.

Вечером мама укладывает старшенькую, а та её просит:

- Мама, обними меня.

Я слушаю дочку и смотрю в окно дома напротив. В нём горит свет, и я вижу людей сидящих за столом. Как и мы, они ужинают и о чём-то говорят друг с другом. О чём?

Наверно о том же что и мы.

- Она просит, мама, обними меня.

Я продолжаю смотреть в окно дома напротив, оно дрожит и начинает расплываться. Закрываю глаза. Пишут, маленького человечка необходимо своевременно отлучать от груди и приучать к самостоятельности. Может, они и правы, только на самом деле мы приучаем его к одиночеству.

 

На следующий день я должен был ехать записываться на одном из православных телеканалов. Дело для меня это новое, и потому немного волнительное. Выехал заранее, хотелось погулять по Москве. И ещё я собирался заехать в Новоспасский монастырь, помолиться об Алексее и моём друге, да и не только о них.

Москва мой город, когда-то много лет назад я здесь родился, и первые годы моей жизни прошли в Лефортово. Наверно поэтому я всегда его любил. Москва мне часто снилась, и в моих снах представлялась одним большим Поленовским двориком. Сегодня я редко бываю в столице, теперь это уже не тот город, который я знал и любил.

Долго живя в провинции, в каком-нибудь крошечном посёлке, наподобие нашего, привыкаешь к тому, что все друг дружку знают и при встрече друг друга приветствуют. В Москве никто никого не видит. Я специально всматривался в их лица. В метро, так там вообще все или читают или спят. Конечно, я не Ален Делон, но чтобы вот на тебя смотрели, словно ты прозрачная стена, давно такого не помню.

Я сижу, рядом со мной стоит парень, лет тридцати, и читает что-то из классики. Что именно я никак не мог понять, но обложку этой книги я прекрасно помню по той ещё прежней жизни. Тогда мы ещё ценили книги.

«Граждане пассажиры, просьба уступать места инвалидам и беременным женщинам”. Неожиданно он посмотрел на меня, наверно краем глаза заметив, что я пытаюсь разглядеть название его книги. Первый человек, который за весь день посмотрел мне в глаза. Я спросил его:

- Ты не инвалид?

- Нет.

- Хочешь, я уступлю тебе место?

- Нет.

- Тогда извини.

Люди, живущие в когда-то моём городе, совсем не улыбаются. И даже больше, мне показалось, они друг друга боятся.

Иду по переходу и вижу девушку. Она вместе со всеми спешит в общем людском потоке и разговаривает по телефону. Она идёт и не видит, что сумочка у неё открыта. Любой профессиональный вор при желании в считанные секунды способен изучить её содержимое и утащить всё ценное. Ему достаточно просто пройти мимо, и всё. Потому я и помчался ей вслед:

- Девушка, у вас сумочка открыта!

Я подумал, она сейчас мне улыбнётся в ответ и скажет спасибо, или хотя бы благодарно кивнёт головой. Но девушка, мельком окинув меня тревожным взглядом, прижимает сумочку к груди и бросается бегом по направлению к эскалатору.

Хотя я её понимаю, достаточно просто посмотреть на своё отражение вон, на той же сверкающей в электрическом свете металлической колонне.

Сбавив скорость, чтобы та девочка не подумало будто её преследуют, я тоже ступил на эскалаторную ленту. Воспользовавшись заминкой, какая-то женщина с большим чемоданом успела протиснуться и встать передо мной. Я увидел как по её виску стекает маленькая капелька пота, и подумал, что надо бы помочь.

Внизу, сойдя с эскалатора, женщина что стояла передо мной, обеими руками ухватившись за чемодан, оттащила его в сторону от людского потока.

- Давайте я вам помогу.

Она удивлённо смотрит мне в глаза:

- Не надо.

- Не бойтесь, я просто помогу вам сесть в вагон. Вам же тяжело.

- Не надо, я во всём привыкла полагаться только на себя.

И я отправился дальше. Впереди меня и сзади в разных направлениях движется множество людей. У каждого своё дело, своя проблема и своя беда. И каждый из нас свою беду переживает в одиночку. Почему-то в метро одиночество ощущается особенно остро.

А что делать? Не станешь же о своих проблемах кричать на весь мир. Хотя нет, вон, стоит человек и просит милостыню. На груди у него кусок картона с просьбой о помощи. И я замечаю как не останавливаясь и не сбавляя скорости из общего потока высовывается рука и что-то бросает в его полиэтиленовый стаканчик.

С озабоченными лицами, уставившись в пол, с телефонами в руках и с наушниками в ушах спешит толпа, хотя нет, наверно не толпа. Помню, один из отцов, говоря о множестве людей, называет всех нас просто Адамом.

Перед моими глазами продолжает бежать многоликий Адам. Адам, однажды призванный стать другом Богу. Изгнанный из рая и загнавший себя в преисподнюю метро, он даже неспособен на жалость к самому себе. Спешит несчастный Адам и не понимает, как он несчастен и ещё одинок.

Блудные дети, настрадавшись от страха, боли и одиночества, мы каждый в своё время возвращаемся к Отцу.

 

Иду по переходу и вспоминаю, что не принял таблетку. Только как её примешь, когда у тебя нет воды. На моё счастье в одном из уголков замечаю крошечное бистро. Отлично, подхожу к продавщице, молодой женщине лет тридцати с европейскими чертами лица.

- Девушка, мне нужно запить таблетку, продайте мне тёплой воды.

Та не отрываясь смотрит мимо меня:

- Не положено.

- Тогда продайте мне его за стоимость стаканчика чая. Только пакетик туда не опускайте.

- Не положено.

- Тогда дайте мне пакетик отдельно, а в стаканчик налейте немножко воды.

- Не положено.

Она всё так же, словно завороженная, продолжает смотреть на бегущую мимо толпу.

Подошла другая продавщица и подала мне полный стакан горячей воды. Меньше не положено. Я расплатился за чай и стал ждать пока вода остынет.

Наконец я приехал на «Пролетарскую» и вышел в город. Однажды я здесь уже был и достаточно хорошо ориентируюсь, чтобы не теряя времени отправиться в Новоспасский монастырь. Да отсюда и идти – то всего два шага. Спускаешься в подземный переход и вот он монастырь.

Иду по переходу, никого. Только на той стороне, почти возле самого выхода лежит большая лохматая собака. Лежит и спит. Я иду, а она не обращает на меня ни малейшего внимания. Подошёл ближе, пригляделся, совсем старая и больная. На шее широкий ошейник. Ого, ошейник в мегаполисе, это такая же охранная грамота что и американский паспорт. Хотя и без ошейника такую никто не тронет, подымать ногу на старика, это же себя не уважать. Я прошёл дальше, тут же забыв про пса.

Войдя в монастырь, немедленно направился в храм. Поднимаюсь по лестнице вверх, и здесь же в притворе вижу чудотворный образ Божией Матери «Всецарица». Прежде я её никогда не видел, потому поразился необычному окладу искусной работы. И ещё удивило, что возле чудотворного образа никого не было. Только одна единственная женщина стояла немного в стороне и читала акафист. Я тоже пристроился у самой стенки напротив образа и стал молиться.

Я просил об Алексее, и конечно о моём друге, и о его просьбе. Вспоминал и других болящих, молился о них. Потом подал записки на литургию и молебен, зажёг свечу и поставил на подсвечник рядом со «Всецарицей». Этим летом мы написал такой же образ для нашей больничной часовни. Вот достроим часовенку и образ Пресвятой в ней поставим.

Хотелось поговорить с кем-нибудь из отцов, попросить их совета, как быть с просьбой моего друга, но никого не встретил. Время поджимало, нужно было идти, я вновь подошёл к иконе, приложился и снова попросил.

Возвращаюсь той же дорогой и вновь спускаюсь в подземный переход. И вновь никого. Пёс всё на том же месте, но уже не спит. Лежит и наблюдает за мной. Я перехватил его взгляд и поразился. На меня смотрела не собака, нет, совсем не собака, а старый мудрый человек. И смотрит он не на меня, а в меня. Да, такой не поведётся на корочку хлеба. Разве что на сосиску, но на сосиску и я бы повёлся. И вообще, порой мне кажется, что я сам похож на такую же собаку, старую опытную, и меня тоже трудно пнуть ногой.

- Понимаешь, друг у меня умирает. Страдает очень, и никак не умрёт. Вчера у меня смерти просил, но ведь я же не Бог, и не решаю кому и когда уходить. А он верит, что я могу помочь. Вот, приезжал к Пречистой, просил молитв.

Я рассказал собаке о последних неделях, о том как терял друзей одного за одним от одной и той же болезни, как всё это время умирал вместе с ними. И ещё о том, что очень устал. А пёс лежал и внимательно слушал. Я ещё подумал, сколько таких историй он выслушивает каждый день, здесь лёжа на полу в подземном переходе, у тех кто, в последней надежде идёт ко «Всецарице».

Рассказал и почувствовал облегчение. Спасибо собака, ты делаешь большое дело.

 

В здание, где размещается телестудии, я вошёл без опоздания, и поднялся на лифте на пятый этаж. Наверху меня уже встречали. Милая девушка провела в небольшую комнатку и попросила подождать, а чтобы мне не было скучно, предложила кофе с пирогами. Я ел пирожки и ощущал как тревога от предстоящих съёмок постепенно улетучивается.

Вскоре в комнату вошёл человек, с которым мы и должны были вести экранный диалог. Я часто видел его по телевизору, читал его книги, но так вот в живую, ещё не встречался. Он улыбался и очень по-доброму на меня смотрел, и эти глаза мне нравились.

- Как вы находите столицу?

- Замечательно, жизнь бурлит.

Успели где-нибудь побывать?

- Да, в Новоспасском у «Всецарицы». Друг у меня умирает, страдает очень.

Мы помолчали, и он понимающе вздохнул:

- Сегодня рай наполняется онкологическими больными.

Потом продолжил:

- Батюшка, в нашем предварительном разговоре по телефону, когда я спросил, о чём будет наш диалог, вы сказали, что хотите поговорить о маленьком человеке. Я потом думал над вашими словами, маленький человек, это жалкий человек?

- Нет, маленький человек совсем не жалок, просто всякий из нас человек маленький и нуждается в том, чтобы его пожалели. Даже те, кого мы привыкли считать большими, однажды в какой-то момент вновь становятся маленькими, если и нужными, так только своим близким, и тогда они тоже нуждаются в поддержке и сочувствии. Большие люди, даже больше чем маленькие, нуждаются в нашей жалости. Просто об этом они не задумываются.

Когда-то, очень давно, будучи молодым священником, принимал исповедь у одного человека. И чем больше я его слушал, тем больше росло желание взять палку и хорошенько этой палкой его отходить. Время жизни течёт, стареешь и понимаешь, людей не надо ни ругать, ни наказывать, их надо жалеть. Сегодня я просто бы его обнял и пожалел. Такого предназначение священника – жалеть людей.

Порой приходит кто-нибудь к покаянию и просит, батюшка, назначь мне епитимию. А я понимаю, не надо его наказывать, он и так уже себя наказал.

Я что-то такое продолжал ему говорить, а потом вдруг посмотрел на моего собеседника и вдруг увидел в его больших восточных глазах слёзы. Сегодня я уже видел похожий взгляд в подземном переходе недалеко от станции метро «Пролетарская».

Двое прежде незнакомых мне, собака и человек, сегодня выслушали меня и пожалели. А это совсем немало для такого огромного города.

Вечером выхожу из метро и поднимаюсь в автобус. В салоне ещё остаются свободные места, но я не сажусь. Они для тех, кто сегодня целый день работал, и сейчас уставший без ног возвращается домой. Звонок, беру трубку.

- Батюшка, Алёша умер.

- Когда?

- Только что. Весь день он дремал. Потом слышу проснулся и зовёт. Попросил сесть рядом и взял меня за руку. Говорит: «Я сейчас умру. Пожалуйста, не уходи, побудь со мной».

Я слушаю голос в трубке, и на память приходит моя маленькая Лизавета: «Мама, обними меня».

 

Уже поздно. Сидим с матушкой за столом и пьём чай. Она интересуется, как прошла встреча?

- Прекрасно, хотя поначалу я волновался, всё-таки, не каждый день общаешься с таким человеком. Всё думал, как ко мне отнесутся.

- А он?

- Ты знаешь, в какой-то момент я посмотрел ему в глаза и увидел слёзы.

Матушка понимающе улыбается:

- Ты у меня ещё тот артист, кого хочешь разжалобишь.

 

Когда я вернулся, Лиса уже спала. Я не успел её поцеловать, а завтра уже ехать домой. Решил встать пораньше и проводить её в садик, когда ещё увидимся. Утром сижу на кухне жду когда она встанет. Тишина, все спят, вставать явно никто не собирается. Вдруг вижу дочку:

- Папуль, ты чего не спишь?

- С Лисой хочу попрощаться. Вчера не получилось.

- Мы сегодня решили сделать ей выходной, какая-то она у нас бледненькая. А ты не сиди, поди подреми ещё немного. Мы скоро встанем и тебя позовём.

 

Провожали меня всем семейством, правда Лиса с Полинкой деда целовать отказались категорически. Зато как они махали мне в окошко:

- Пока, пока, дедушка! Приезжай!

Две мои маленькие принцессы в смешных бумажных коронах от «Бургер кинг».

 

http://alex-the-priest.livejournal.com/164800.html#comments

[Апрель 9 365]

КОММУНИКАБЕЛЬНОСТЬ И ПРЕПОДОБНЫЙ АГАФОН

 

Почти всё в жизни происходит постепенно. Постепенно складывается наше мировоззрение. Постепенно оно меняется. Постепенно мы приучаемся к добру или злу. Постепенно мы привыкаем к новой обстановке и новым людям.

В наше время коммуникабельность считается хорошим и полезным качеством для человека любой профессии. Как здорово – не теряться и чувствовать себя как рыба в воде в любом окружении! Как здорово – с любым человеком быстро находить общий язык и темы для общения! И в принципе все мы более или менее коммуникабельны.

 

Всем знакомо ощущение неловкости, когда первый раз приходишь на работу в незнакомый коллектив. Потом потихоньку начинаешь узнавать сотрудников и налаживать контакты. И с каким облегчением находишь общие точки соприкосновения. Как приятно, когда кто-то в незнакомом коллективе протягивает руку и помогает освоиться, первый заводит беседу и непринужденно знакомит со всеми. Бывает, вчера еще стеснялся спросить, сколько времени, а сегодня – и шутишь, и угощаешь обедом, а завтра – уже друзья. Бывает, еще вчера извинялся, что дотронулся рукавом до рукава, а сегодня уже пьем на брудершафт, а завтра игриво похлопываем друг друга по плечам (и другим местам) и подшучиваем друг над другом.

Коммуникабельность, и вправду, прекрасная вещь. Вот человек уверовал в Бога. Приходит в храм «с нуля». Первым делом учится изображать крестное знамение, писать записочки и ставить свечки. Общительный вне храма человек и в храме быстро узнает, что в свечном киоске работает матушка Зинаида, что у батюшки трое детей, что регента зовут Игорь и т.д. и т.п. Общительный человек быстро узнает, когда в храме престольный праздник и что это такое, какую книжку надо читать в первую очередь, где и когда и какие поклоны совершать, что есть и что не есть в пост. Общительный человек в храме быстро знакомится с постоянными прихожанами и становится своим – в «доску» православным. Через полгода поклоны перед иконами становятся не такими глубокими, а улыбки при встрече со знакомыми – гораздо более широкими. Казалось бы, еще недавно извинялся перед всеми за какие-то пустяки, но теперь мы – братья и сестры, а поэтому можно, как и на работе, игриво похлопывать друг друга по плечам и подшучивать друг над другом.

Когда же мы перестанем тащить в храм наши дурные светские привычки? Если мы не чувствуем в себе, что умерли для мира, то должны почувствовать хотя бы, что Церковь – мертва для мира, и мы должны оставить мир за церковной оградой, при входе в храм. Храм – не офис и не цех, а отношения духовной близости – это отношения совсем не светского раута и не панибратского неформального общения. Почему мы уверены, что если мы вместе ходим в один храм, то можно подшучивать друг над другом или друг друга обличать и наставлять? Обязанность обличать и наставлять в Церкви принадлежит священству. Причем принадлежит благодатно, наитием Духа Святого, ибо не человеческое это дело.

Во-первых, мы ошибаемся, когда думаем, что отношения людей в Церкви должны быть похожи на хорошие отношения вне ее. Отношения в Церкви – совершенноиные. Во-вторых, мы ошибаемся, когда думаем, что чем больше мы ходим в храм, тем более свободно можем себя там вести. Чем больше мы ходим в храм – тем меньше нас там должно быть видно и слышно – вследствие крайнего смирения перед святыней Божией.

Мне кажется, во многих отношениях между верующими должна сохраняться дистанция. Это не значит, что мы должны быть чужими друг другу, а значит, что должны с таким почтением относиться к «брату», как будто встретили его только что, как будто это малознакомый нам человек. Вот как иллюстрирует это патерик:

«Спросил брат у аввы Агафона: я хочу жить с братиями – скажи мне, как жить с ними? Старец отвечал ему: как в первый день, когда придешь к ним, так и во все дни твои веди себя пред ними как странник и не будь вольным в обращении. Авва Макарий спросил его: что же бывает от вольного обращения? Старец отвечал ему: вольность подобна сильному жгучему ветру, который если подует, то все бегут от него, он портит и плод на деревах. Нет другой страсти вреднее вольности – она мать всем страстям. Потому подвижнику не должно быть вольным, хотя бы он и один был в келье».

Часто мы путаем духовную любовь с фамильярностью, и кажется, что короткое обращение – от любви. Как раз от этого и предостерегает преподобный Агафон. Его совет превосходен. Незнакомцу практически никогда не ответишь нагло, резко, не пренебрежешь его словами, всегда будешь вести себя учтиво и обходительно. Реальность жизни такова, что больше всего мы грубим тех, с кем находимся в наиболее близких отношениях. В первую очередь – это супруги, родители, дети. Потом – друзья, коллеги.

Деревенские люди еще середины прошлого века чувствовали необходимость такой дистанции генетически. Как рассказывала мне одна бабушка, моя прихожанка, даже в ее семье ХХ века было принято, что дети называли мать с отцом на «вы». Когда она выросла и сама стала матерью, ее мама разрешила обращаться к ней на «ты», но братья называли маму на «вы» до самой смерти. К ее чести сказать, она так воспитала своих детей, что ее взрослый сын, сам уже отец троих детей, образованный москвич, до сих пор называет свою престарелую маму на «вы». Есть в этом нечто трогательное… Но и не только. Еще в этом – некая торжественность, почтительность и трепет. Недаром этой же дистанции в какой-то мере требует Священное Писание, в особенности в отношениях родителей к детям. Вспомним эти золотые слова, которые склонны забывать в первую очередь бабушки: «Лелей дитя, и оно устрашит тебя; играй с ним, и оно опечалит тебя. Не смейся с ним, чтобы не горевать с ним и после не скрежетать зубами своими» (Сир. 30: 9–10). Вообще Книга Иисуса, сына Сирахова, – кладезь премудрости, а стихи 1–13 главы 30-й нужно заучивать наизусть всем родителям. Идея этих строк не в том, чтобы воспитывать ребенка, как в колонии строгого режима, а в том именно, чтобы ребенок никогда не забывался, кто – он, а кто – мама и папа. Конечно, можно и поиграть с ребенком, и посмеяться. Опасно, когда родитель только играет и смеется с дитятей, так что ребенок уже воспринимает родителя не как авторитет власти, а как своего приятеля-сверстника.

Однако от этой прекрасной картины я хочу перевести ваш взгляд на еще более превосходную. Обратим взоры к XIX и XVIII векам и даже более ранним. Посмотрим на взаимное общение не только отцов и детей, но даже – мужа и жены. Во многих семьях супруги называли друг друга по имени и отчеству, причем не только в присутствии других людей, но и наедине. Об этом свидетельствуют многие русские писатели – как светские, так и церковные. Конечно, это не говорит о том, что во всех этих семьях были идеальные отношения. Но всё же обращение к родному человеку на «вы» имеет цель именно образования почтительной дистанции. Не эта ли дистанция была в отношениях Авраама и Сарры, когда они называли друг друга «господин» и «госпожа» (см.: Быт. 18: 12)? Так же называли друг друга святые благоверные супруги князья Петр и Феврония, святые князь-мученик Михаил Тверской и его супруга преподобная Анна Кашинская (см. их жития) и другие. Казалось бы, как можно «плоть от плоти» своей называть на «вы»? Но с другой стороны, если мы называем на «вы» какую-нибудь незнакомую Марью Ивановну, то не тем ли более должны уважать собственную жену (или мужа)?

В наш век тотальной коммуникабельности всё это просто немыслимо. В советском фильме «Ключ без права передачи» учитель литературы спрашивает у детей, что бы они сказали всему человечеству, если бы имели возможность сделать объявлениевсем. И дети начинают фантазировать. Сегодня не надо фантазировать. Нажал кнопки – и весь мир слышит и видит всё, что ты хочешь сказать. А особенный «драйв» создает возможность сказать всё это анонимно. Это стало уже просто манией какой-то – похулиганить, написать гениальное «здесь был Вася» на форуме и отключиться с чувством выполненного долга. Тут рушатся вообще все мыслимые дистанции. Зачастую тем людям, при встрече с которыми на улице молчали бы в тряпочку, в интернет-пространстве мы готовы «бесстрашно» сказать всё. Трудно диагностировать эту болезненную склонность. Это такое хамство? Или трусость? Или мания величия?

Меня забавляет: читаешь проповедь священника, спускаешься на комментарии – и, о чудо! Миряне (а может, вообще люди, далекие от Церкви?) под статьей пишут священнику, что нужно начинать с себя всё это исполнять или вовсе наставляют священнослужителя, как правильно жить по-христиански. Это, конечно же, всегда свидетельствует о «подлинном» смирении. Почему мы и в храме так не делаем? Произносит священник проповедь после Литургии, тут нам пришла в голову светлая мысль – и бегом на амвон: озвучить свой «пост». Может, смущает сакральное пространство храма?

Некоторых из моих прихожан отнюдь не смущает. И когда им на исповеди делаешь замечание или наставление, бывает, что не в меру смиренный ученик Христов с кротким видом перебивает пастыря и говорит, что нужно исполнять ему, священнику. Тогда, естественно, напрашивается вопрос: кто к кому пришел на исповедь?

Век коммуникабельности вынуждает нас забывать или игнорировать слова Священного Писания. Давайте вместе вспомним хорошо забытое. «Братия мои! не многие делайтесь учителями, зная, что мы подвергнемся большему осуждению, ибо все мы много согрешаем» (Иак. 3: 1–2). Я благовествую только лишь потому, что на то поставлен. Я – священник. И если бы не был им, то не дерзал бы свое человеческое слово обращать для назидания других.

Есть, видимо, некая мера церковности, которая заставляет человека умолкать в присутствии священника, а священника – в присутствии епископа. Это чувство плохо поддается определению, но оно существует. Именно оно заставляет после хиротонии обращаться к новопоставленному только с наименованием «отец» или «батюшка», а к его супруге со словом «матушка». И меня смущают люди, которые спрашивают у меня, как ко мне обращаться вне храма. Как будто священный сан снимается и одевается, как рубашка! Но еще более меня смущают священнослужители, которые сами просят называть их просто по имени, когда они без подрясника. И когда кто-то, особенно верующие люди, меня называют просто «Сергей», я чувствую себя оплеванным. Точнее – даже не себя, а священнический сан. И это действительно плевок – в Таинство Священства, в мистическое апостольское рукоположение. Когда Дух Святой сходит на хиротонисуемого, упраздняется всё просто человеческое. Больше это уже не просто мужчина, но носитель благодати. И с этих пор нет уже ни приятелей и подружек, ни сыновей и дочерей, ни братьев и сестер, ни зятьев и невесток, а «батюшка» и «матушка». Только для их малолетних детей они – папа и мама, да и то пока не придут в совершенный возраст. Я подозреваю, что мои слова многих смутят, но так должно быть. Как прекрасно говорит преподобный Ефрем Сирин: «Почти иерея, исполняя заповедь Христову, в которой сказано: кто принимает пророка с радостью, во имя пророка, получит награду пророка (Мф. 10: 41)».

Должно быть, я не в меру стеснительный, но, хоть я и сам священник, для меня – великая проблема обращаться к другому собрату-священнику на «ты», даже если я его хорошо знаю. И свою супругу я хоть и не называю на «вы» (виноват все-таки век коммуникабельности!), но величаю «матушкой» даже дома. И она в ответ также называет меня «батюшка»…

Я не призываю вас, дорогие читатели, после прочтения этой статьи под каждым словом священника писать «одобрямс!» Так можно одобрить и откровенную ересь. Я, как всегда, призываю к рассуждению: каждое слово священнослужителя должно проверяться разумом Священного Писания и святых отцов. Но если уж нам приходится общаться в интернет-пространстве, то, по слову преподобного Агафона, не будем чувствовать себя вольным, даже когда в одиночестве своей «кельи» склонились над клавиатурой. Веди себя как в первый день знакомства – как перед реальными людьми, так и перед виртуальными. А если уж приходится сказать кому-то слово обличения, то будем стараться говорить его так, как советует апостол Павел своему ученику Титу: «Во всем показывай в себе образец добрых дел, в учительстве чистоту, степенность, неповрежденность, слово здравое, неукоризненное, чтобы противник был посрамлен, не имея ничего сказать о нас худого» (Тит. 2: 7–8). Аминь.

 

Священник Сергий Бегиян

 

12 сентября 2013 года

 

http://www.pravoslav...u/put/64014.htm

[Апрель 9 365]

Православный в соцсетях. Опыт священника Святослава Шевченко

 

Куда уходит время в социальных сетях? Банить кого-то в фейсбуке — это грех? А если ли вообще какие-то специфические «интернетные» грехи? Можно ли воспринимать фейсбук как платформу для проповеди? О своем опыте общения в интернете рассказывает руководитель отдела по связям с общественностью Благовещенской епархии священник Святослав Шевченко.

В интернете я начал активно присутствовать с 2002 года. Сначала освоил региональные ресурсы в виде различных форумов, а затем принялся за блогосферу российского масштаба. И пошло-поехало…

— В каких социальных сетях у вас есть аккаунты?

— У меня открыты аккаунты во всех популярных социальных сетях. Это Фейсбук, Твиттер, Вконтакте, Одноклассники, Мой мир, Я.ру, Гугл-плюс и Живой журнал. Не случайно включил блогоплатформу Livejournal в список соцсетей, поскольку она в полной мере выполняет функции социальных связей. Каждая из перечисленных площадок имеет свою специфику. Например, в Одноклассниках общаюсь в основном с одноклассниками и однокашниками по университету. Кстати, это первая соцсеть, в которой у меня появилась своя страница. Остальные платформы, честно признаюсь, открыл, чтобы через них посредством кросспостинга транслировать свои записи из ЖЖ.

В Живой журнал я пришел делиться своими мыслями, которые буквально разрывали меня изнутри. Страницу в ЖЖ открыл после опыта форумной жизни на портале kuraev.ru, где являюсь глобальным модератором. Там отец Андрей Кураев доверил мне реализовать на его форуме проект «Бюро православных идей». Постепенно появилась внутренняя потребность открытия своего блога. Тем более, коллеги по модераторскому корпусу в ЖЖ таковые уже имели.

Затем, обосновавшись в «уютной жэжэшечке», узнал о массовом исходе православных блогеров в Фейсбук. Мне ничего не оставалось, как только усилить там свое личное присутствие. Ведь для меня главное в интернете — живое общение, обмен мыслями с близкими по духу людьми.

Твиттер начал осваивать, как только понял, что в нем сидит львиная доля амурских журналистов, а мне, как руководителю епархиальной пресс-службы грех было не воспользоваться этой трибуной. Вконтакте стал для меня ближе совсем недавно.

— Много говорится об Интернете как месте проповеди. Используют ли православные священники свои аккаунты для проповеди?

— О том, что присутствие православных священников в сети очень востребовано, узнал очень скоро. Как только у меня появился Мэйл.Агент с привязкой к мэйловской соцсети «Мой мир» — ко мне стали стучаться пользователи, прознав, что я священнослужитель. Хотя тогда был еще диаконом. Мне стали задавать различные жизненные вопросы: по темам от «парень в армию ушел» до «меня бросил муж». По мере своего духовного разумения старался всем отвечать.

А также через систему личных сообщений ко мне посыпались вопросы в Одноклассниках. Кого-то мирил с парнем, кого-то отговаривал от аборта, суицида. Честно признаться, доподлинно не знаю результатов моих потуг.

Мое интернет-общение вышло на новый уровень, когда в ЖЖ у меня стало прибавляться читателей. Главной целью моего там пребывания стало желание показать, как работает мысль православного христианина, а также была и подспудная задача: представить альтернативную точку зрения на события, происходящие в России и мире. Хотелось разбавить похабщину и нецензурщину, распространенные в сети, духовно-нравственной тематикой.

Позже до меня дошло, что Живой журнал давно превратился в социальные средства массовой информации. Это случилось, когда мои посты в блоге стали сначала публиковать местные СМИ, а затем такие электронные таблоиды, как Лента.ру, Взгляд.ру, Аргументы и факты, Дейта.ру, Город 812, SmartNews, Грани.ру и другие

А однажды я опубликовался в сообществе «Один мой день», где рассказал об одном своем богослужебном дне. Запись вышла в топ рейтинга Livejournal. И что удивительно, в большинстве своем комментарии были положительные. Многие из прочитавших мой пост добавили меня в друзья и стали обращаться с жизненными проблемами в личку.

На V фестивале православных СМИ

«Вера и Слово» познакомился с руководителем проекта «Батюшки онлайн» в соцсети Вконтакте Надеждой Земсковой. Она пригласила меня принять в нем участие. Теперь для меня еще и Вконтакте стала реальной площадкой для проповеди. А недавно оказался приглашенным тренером в социальном сообществе «Марта-клуб», где вместе с коллегами имею честь вести проект «Воскресная школа онлайн».

— Надо ли вводить интернет-грехи в общий чин исповеди? Если да — то какие?

— Грехов, которые появились с развитием интернета, действительно, немало. В первую очередь, это тщеславие, которое обуревает любого блогера или пользователя соцсетей, когда он высказывает свои мысли на широкую аудиторию.

В отдельную категорию нужно выделить

интернет-зависимость, которая приравнивается к праздному времяпрепровождению. Эта зараза как снежный ком наматывает на себя невнимание к воспитанию детей, неисполнение обязанностей по дому и даже семейные скандалы на этой почве. Плюс ко всему, просиживание часами за компьютером влечет за собой хронический недосып, и как последствие — раздражительность и быструю утомляемость на работе.

gettyimages.com

Кроме этого, почему-то некоторые не считают грехом оскорбительные слова в виртуальном пространстве. Полная безнаказанность пользователя, скрывающегося за ником и аватаром, порождает иллюзию вседозволенности. Увы, к сожалению, такое случается и с православными людьми.

Нередко мы можем и нечаянно обидеть человека своими высказываниями. Это обусловлено еще и тем, что собеседник не видит нашего лица и не слышит тональности нашего голоса. К сожалению, смайлики тоже не всегда решают эту проблему. Двоеточие и закрывающую скобочку оппонент может воспринять как насмешку, издевательство.

В связи с этим, пытаюсь пользоваться правилами, которые для себя определил при общении в интернете:

1. Перед написанием важных сообщений или комментариев стараюсь прочитать краткую молитву и перекреститься;

2. В интернет-пространстве пытаюсь писать только то, что смогу сказать человеку лично в глаза при встрече;

3. Стараюсь общаться в интернете максимально искренно, насколько это возможно. Поскольку любая фальшь сведет на нет доверие собеседника;

4. Пытаюсь не отвечать сразу на оскорбительные выпады. Даю время своим эмоциям остынуть, и только спустя какой-то период пишу спокойный и взвешенный ответ. Нередко выпады и вовсе стоит проигнорировать;

5. В случае, если мое мнение по какому-то вопросу изменилось — не стесняюсь это признать. Людям свойственно взрослеть не только телом, но и мировоззрением;

6. Если чувствую, что в чем-то был неправ, то стараюсь заставить себя в этом признаться. Ведь человеку свойственно ошибаться;

7. Если чувствую, что кого-то в сети явно обидел, то пытаюсь найти в себе силы попросить прощения. Пусть не сразу, но обязательно примириться.

— Банить человека — грех? Просить ли у него прощения?

— Вообще, сам редко отправляю в бан-лист. Только в случае, если пользователь перешел границы дозволенного. Для меня это — откровенное хамство, нецензурщина и оскорбление того, что для меня свято. В этом случаю баню без угрызений совести. На мой взгляд, это тоже самое, что закрыть дверь в свой дом перед носом наглого грубияна. И нет в этом никакого греха.

Желание прекратить общение с неприятным человеком, для которого нет ничего святого, вполне естественно. А вот вопрос относительно того, чтобы просить прощения в таких ситуациях нужно целиком доверять своей совести. И не нужно исключать возможность того, что благородный порыв может превратиться в евангельский «бисер», при метании которого перед «свиньями» может их разозлить.

— Куда уходит время в фейсбуке? И как лично Вы с этим боретесь?

— Время в социальных сетях, в том же Фейсбуке, уходит на чтение километровой ленты своих друзей. Потребление многотонного объема информации занимает основное время. Начинаешь прыгать по многочисленным ссылкам и уходишь в непрекрасное далеко действительности.

Кто-то купил туфли, кто-то варит борщ, кто-то умер, кто-то родился… Приходится пропускать через себя сотни чужих жизней. Ощущение после чтения френд-лент выразил в фантасмагории, которую выложил в Твиттере в уходящем 2012-м году:

«2092 год. Люди сходят с ума от биотвиттеров, вживленных в мозг. В живых остаются носители биогаджетов с наименьшим количеством фолловеров».

Хотя, бывает, попадается и полезная информация, из которой словно из отдельных пазлов складывается твое мировоззрение, точка зрения на то или иное событие. Наверное, не будет большим преувеличением, если скажу, что сегодня социальные сети нас формируют. Именно поэтому так важна проповедь в сетях.

Бороться с «зависанием» в соцсетях нужно таким же способом, как с любой другой страстью — через личный подвиг. Определить себе время пребывания в интернете и заставить себя по истечении этого периода выключить компьютер. Ну, и конечно, просить у Бога помощи в этом.

[Nadegda 2 748]

Для меня вообще больной вопрос,зачем Церкви этот интернет(.Как мне сказали нет на епархиальном сайте новостей с прихода,значит нет прихода,нет нашей работы,нет настоятеля...Моя душа бунтует,но приходится смиряться,не хочется подводить приход и настоятеля.И новость им не просто обывательскую,а крутую.Вот и приходится сидеть в инете мне большую часть времени,учусь журналистике,как статьи писать и как фотографировать красиво,да плюс еще социальное служение и сестричество,тоже все в интернет,не успел помощь оказать,уже должен выложить на сайты,кошмар!!!Простите что все это пишу,но накипело.Такое ощущение что мир проник в Церковь и рушит ее из нутри...,молиться некогда,главное пиар...,простите.

[ОльгаО 2 274]

Наденька, я с тобой согласна. И эти требования противоречат библейскому : " Пусть левая рука не знает, что делает правая..."

[Апрель 9 365]

Из ДОКЛАДа СВЯТЕЙШЕГО ПАТРИАРХА КИРИЛЛА НА АРХИЕРЕЙСКОМ СОБОРЕ

 

Миссия Церкви может и должна быть широко распространена в интернет-пространстве. Блоги, социальные сети — все это дает новые возможности для христианского свидетельства. Не присутствовать там — значит, расписаться в собственной беспомощности и нерадении о спасении собратьев. Сейчас, когда к церковной жизни в социальных медиа проявляется огромный интерес, пусть и не всегда здоровый, наш долг — обратить его во благо, создать условия для того, чтобы молодежь знала о Христе, знала правду о жизни людей Церкви. Это большая и кропотливая работа, к которой мы все призваны. Вместе с тем Церковь живет не в виртуальном, а в реальном мире, в котором творятся добрые дела, проявляется пастырское участие и любовь, в котором, наконец, совершается Божественная литургия. Образ человека, который живет преимущественно в медийном пространстве, — далек от христианского идеала. Красоту Божьего мира не может заменить искусственно созданное людьми пространство для коммуникаций. Это замечание я обращаю и к пастырям, которым Интернет подчас заменяет реальное общение с паствой. Виртуальная миссия не может подменять собой приходскую работу, но должна лишь ее дополнять.

http://www.pravoslav.../news/59206.htm

[раб Божий Алексей 1 106]

Nadegda Если так рассуждать, (как мне грешному кажется) так можно договориться и додуматься до того, что зачем заниматься мессионерством? или даже больше зачем Господь Сына своего в мир послал? ведь тут всё грех. т.е. устраниться от спасения заблудших душ. Без церкви интернет стал бы пристанищем сами знаете кого.

Уж простите меня.

[Иулиания 6 270]

Интернет - инструмент, которым можно пользоваться во благо или во вред своей души и другим. Об этом уже много писалось и говорилось. Благодаря этой современной технологии страждущим людям по всему миру по нитке оказывают финансовую поддержку и не только. Если зло аккумулировалось в виртуальной сети, значит надо идти туда с добром. И Патриарх прав, призывая священство проповедовать и в этой части быстро меняющегося мира.

[Nadegda 2 748]

Алексей понимаю я все,но так все это тяжело...

[Nadegda 2 748]

Юль,я не против интернета),и согласна с Патриархом.Но как объяснить больным для чего их фотографируют когда причащают,крестят,этого мы перестали делать,так это Таинство,а в больнице все чувства обострены,люди против этого.Вот и получается служение в больнце идет,но на сайт не выкладываем,значит мы не трудимся ,раз фото нет...Ладно,простите меня грешную что подняла эту тему,Будем молиться и трудиться на благо Церкви,Господь не оставит)

[Апрель 9 365]

СПАСИТЕЛЬНАЯ НАСТОЙЧИВОСТЬ РЕТРОГРАДОВ-ЦЕРКОВНИКОВ

 

О новом дне памяти святых Петра и Февронии

 

Священный Синод Русской Православной Церкви установил дополнительный день празднования памяти святых благоверных князя Петра, в иночестве Давида, и княгини Февронии, в иночестве Евфросинии, Муромских чудотворцев, – в воскресный день, предшествующий 19 сентября (6 сентября по ст.ст.). Мы обратились к протоиерею Александру Лебедеву, настоятелю вологодского храма Покрова Пресвятой Богородицы (что «на Торгу»), с некоторыми вопросами, касающимися такого – повышенного – внимания Русской Церкви к почитанию этих святых – покровителей семьи.

Святые Петр и Феврония. Художник: Александр Простев

 

– Отец Александр, чем вызвано установление второго праздника в честь святых покровителей семьи? Одного праздника мало, или все дело в том, что приходится он на пост?

– В общем, да, всё примерно так и есть. Архиерейский Собор Русской Православной Церкви 2–4 февраля 2011 года поручил Синодальной богослужебной комиссии «рассмотреть вопрос о дополнительной дате празднования памяти святых благоверных князя Петра и княгини Февронии Муромских, имея в виду желание многих христиан вступить в церковный брак в день почитания этих покровителей супружества». Так что можно с уверенностью сказать, что, устанавливая это празднование, Церковь пошла навстречу желанию церковного народа. Дело в том, что во время постов венчание, по церковному уставу, не совершается. Справедливо считается, что аскетические усилия и воздержание от увеселений в постное время не очень согласуются со свадебными радостями.

Люди, создавая семью, осознают, что идут на очень важный шаг, отдают себе отчет, что брак – дело не только радостное, но и трудное; люди ищут помощи в своей семейной жизни, в построении правильных отношений. Именно отсюда возникает желание вступить в брак в день памяти святых покровителей брака – молиться в этот день святым Петру и Февронии. Своей благочестивой жизнью они показали образец таких семейных отношений, которые даже в самых тяжелых обстоятельствах делают возможным мир, спокойствие и супружеское счастье. Они пронесли любовь друг к другу через все жизненные испытания. Поэтому к этим святым супругам обращаются с молитвой о семейном благополучии, взаимопонимании между супругами и о покровительстве в семейной жизни.

– Почему, кстати, именно 19 сентября, а не в другой какой-то день?

– Синодальное решение говорит не о 19-м числе, а о воскресном дне, предшествующем ему. Воскресенье, конечно, выбрано не случайно. Венчание не совершается не только во время многодневных постов, но и накануне постных дней (среда и пятница), а также накануне воскресных и праздничных дней, в которые нужно дать место радости духовной, а не телесной. Так как 19 сентября может выпадать и на предвоскресные, и на предпостные дни, выбран стопроцентно венчальный вариант – воскресенье. А дата привлекла внимание тем, что в этот день в 1992 году состоялось перенесение мощей святых Петра и Февронии. После революции мощи этих святых постигла участь многих святынь: в 1921 году они были изъяты и перевезены в местный краеведческий музей, где были выставлены в антирелигиозном отделе для всеобщего обозрения. В 1970-х годах гробница с мощами святых Петра и Февронии вместе с гробницами других муромских святых была убрана в хранилище, где и находилась до начала 1989 года. Затем гробницы с мощами Муромских чудотворцев были возвращены Русской Православной Церкви. Тогда в Муроме был открыт лишь один православный храм – Благовещенский собор бывшего мужского монастыря, в котором и были положены мощи. В 1992 году мощи муромских святых были торжественно перенесены из Благовещенского храма в первый возрожденный во Владимиро-Суздальской епархии Свято-Троицкий женский епархиальный монастырь, где находятся и поныне.

– Да что вы, христиане, все о семье да о семье! Сейчас прогрессивные люди за права гомо-, лесби-, транс- и прочих ущемленных борются, а вы, отсталые церковники, в позавчерашнем веке живете, всё о семье талдычите. Смысл вашей настойчивости в чем?

– Настойчивость христиан объясняется неизменностью нашей веры. Мы талдычили, талдычим и будем талдычить одно и то же: заповедь Божия – путь к жизни, а нарушение заповеди, грех, извращение – путь к смерти. Неважно, какой век на дворе, неважно, что считают прогрессивным, а что – «отстойным», вообще ничто не важно, кроме одного: заповедь Божия – истина. История учит (конечно, тех, кто способен воспринять ее уроки), что расцвет извращений, толерантное отношение к тому, что сейчас объединяет гомо-, лесби- и трансменьшинства, – предвестники близкой гибели цивилизации. Это не прогресс, это уже было, это уже проходили, достаточно вспомнить конец Римской империи, который сопровождался расцветом и гомо-, и лесби-. К чему это привело? Пришли примитивные варвары и вырезали утонченных, прогрессивных и толерантных римлян. Уничтожили как государство и как культурную традицию. И если цивилизационные основы Римской империи возродились в Европе, то только благодаря христианству, которое легло на души варваров – франков, германцев, англов и прочих – и сделало их способными воспринять принципы человеческого общежития, основанного на понятии закона. Давнишние варвары, а ныне просвещенные европейцы в силу своей толерантности могут повторить путь когда-то поверженных ими римлян – они будут вытеснены на обочину жизни какими-нибудь варварами наших дней. Вытеснены и цивилизационно, и физически. Это если говорить глобально. А если переходить на личности, то всякий творящий «прогрессивные» мерзости сеет смерть в свою душу и тело, а всякий пропагандирующий эти мерзости – сеет смерть еще и вокруг себя. Семена эти прорастают, разлагая человека еще прижизненно и готовя вечную муку посмертно. Христиане настаивают, что не в этом состоит счастье человеческой жизни. Есть смысл в такой настойчивости? Думаю, да!

– Думаете, хоть чего-нибудь добьетесь?

– Конечно, добьемся. Тот, кто способен воспринять смысл христианского послания, будет предупрежден об опасности и, возможно, сможет ее избежать, а это уже полпути к настоящему человеческому счастью: любить ближнего настолько, чтобы быть с ним одним целым. Такое возможно только в семье, в которой, по слову Христа, «уже не двое, но одна плоть» (Мф. 19: 6).

 

Со священником Александром Лебедевым

беседовал Петр Давыдов

13 сентября 2013 года

[раб Божий Алексей 1 106]

Алексей понимаю я все,но так все это тяжело...

 

А никто и не обещал нам на земле легкой жизни.

[Nadegda 2 748]

А никто и не обещал нам на земле легкой жизни.

Ну да

[Татиана. 1 983]

Надежда,Господь все по силам дает.По мере духовного мужества и испытания.Делайте и трудитесь во Славу Божию.

[Nadegda 2 748]

Татьяна Спаси Господи!Простите за мое нытье,временная слабость(.Все во Славу Бога!

[О_К (fakel) 1 360]

Юль,я не против интернета),и согласна с Патриархом.Но как объяснить больным для чего их фотографируют когда причащают,крестят,этого мы перестали делать,так это Таинство,а в больнице все чувства обострены,люди против этого.Вот и получается служение в больнце идет,но на сайт не выкладываем,значит мы не трудимся ,раз фото нет...Ладно,простите меня грешную что подняла эту тему,Будем молиться и трудиться на благо Церкви,Господь не оставит)

Надежда , ты что то не о том . Зачем снимать и выставлять фото того или иного священнодействия ? Надо главное знать , что вы трудитесь не ради славы среди людей , а ради помощи ближнему и ради ХРИСТА . Мф.6:2. Итак, когда творишь милостыню, не труби перед собою, как делают лицемеры в синагогах и на улицах, чтобы прославляли их люди. Лицемеры не имели труб, но Господь осмеивает здесь их намерение, так как они желали, чтобы об их милостыне трубили......Наденька всем не угодить ,поверьте .Даже предоставив доказательства своего труда , найдутся те кто осмеют и предадут сомнению все доказательства . Служите БОГУ .Вы занимаетесь очень добрым ,но тяжелым ремеслом . Дай БОГ вам терпения и сил !

[Татиана. 1 983]

Надежда ваши труды обязательно будут полезны.Помощи Божией.

[Nadegda 2 748]

Ольга я знаю что пишу,но это не важно...Спаси Господи!

[Апрель 9 365]

Служение ближнему — это лучшая проповедь

 

 

Часто ли мы замечаем рядом с собой людей, нуждающихся в помощи? Не стоит опускать глаза. Действительно, наши сердца очерствели от безразличия. И если о нас судить по поступкам, то не всегда мы достойны называться христианами. но никогда не поздно научиться состраданию и любви. о том, как женщина может послужить ближнему и стать проповедницей веры христовой, мы побеседовали с председателем синодального отдела по церковной благотворительности и социальному служению епископом Смоленским и Вяземским Пантелеимоном.

— Владыка Пантелеимон, православные сестричества в России имеют глубокие корни. Расскажите, пожалуйста, как они возрождается сегодня.

— Наша Церковь объединяет людей разного возраста, разного социального положения и разного пола. Церковь едина. Но все-таки внутри Церкви есть объединения людей, принадлежащих к одному полу, например, мужские и женские монастыри. Издревле в Церкви существовали такие объединения женщин, которые помогали им выполнять церковное служение. Сначала были диаконисы, которые помогали священникам или архиереям в совершении Таинств, занимались социальным служением. А в середине XIX века в России появились «Общины сердобольных вдов», которые позднее переросли в «Общество сестер милосердия». Сестрами милосердия были женщины, которые имели возможность и время для служения ближнему. Они помогали раненым, больным во время эпидемий и войн, в прифронтовых госпиталях и в тылу. Так было в Крымскую и Русско-японскую войны.

В 90-е годы ХХ столетия, после того как церковная жизнь в стране начала возрождаться, вновь появились сестричества, их число растет до сих пор. Эти сестричества объединяют женщин, не принявших монашеские обеты, но желающих послужить ближнему. Существуют разные формы сестричеств, и уставы этих общин отличаются друг от друга. В некоторых есть посвящение в сестры милосердия, в большинстве есть своя форма одежды, где-то существуют свои обучающие курсы. Вид служения сестер милосердия тоже может быть разным: кто-то из женщин ухаживает за детьми-сиротами, кто-то за больными, кто-то за бездомными, а кто-то — за людьми, страдающими разными зависимостями. Большинство сестричеств милосердия возникают по инициативе «снизу», бывает, что их организует правящий архиерей в своей епархии. Например, так возникли сестричества в Воронежской и Смоленской епархиях.

 

— Как родилась идея создать Свято-Димитриевское училище при Первой градской больнице?

— В 1990 году три врача: Александр Флинт (который впоследствии стал первым директором училища), Борис Соленко и Алексей Мастеропуло решили создать вечерние курсы для сестер милосердия при первом медицинском училище. Там студентки изучали основную программу училища, и дополнительно им преподавали духовные предметы. Первый набор в училище насчитывал около 50 женщин. Среди них были женщины с высшим образованием и даже с ученой степенью. Вечерами они учились, а днем многие из них работали в Первой градской больнице. Со временем эти вечерние курсы получили статус самостоятельного училища, а их студентки стали первым выпуском этого училища. И многие из них со временем вступили в Свято-Димитриевское сестричество милосердия.

— По каким критериям происходит отбор абитуриенток?

— Основной критерий — это православная вера. Причем мы принимаем и невоцерковленных людей, если они позиционируют себя как православные и у них есть желание познакомиться с жизнью Церкви, участвовать в этой жизни, исповедоваться и причащаться. Также девушка, желающая учиться у нас, должна обладать хорошим здоровьем, потому что работа в больнице требует много сил. И, конечно же, девушка должна участвовать в жизни училища, потому что наши студентки проводят время не только в учебных аудиториях, но и трудятся в больнице, занимаются социальным служением. Свято-Димитриевское училище — это учебное заведение открытого типа, наши девочки живут дома и приходят на занятия. Но среди москвичек профессия медицинской сестры считается «немодной». Больше половины наших студенток из других городов, они живут в Марфо-Мариинской обители или устраиваются на частных квартирах в Москве.

К нам приходят девушки, которые хотят обучаться в православной среде, которые хотят научиться служить ближнему и, конечно же, нашедшие свое призвание в медицине. Некоторые из наших выпускниц становятся врачами и выходят замуж, некоторые становятся монахинями, судьбы у всех разные. У всех у них доброе сердце. Эти девочки не могут равнодушно смотреть на страдания других людей и хотят принять участие в судьбе несчастных.

Абитуриентками нашего училища могут стать девушки после 9-го и 11-го класса. Но к нам может поступить и взрослая женщина, имеющая высшее образование. В училище есть дневное и вечернее отделения. Мы принимаем всех.

— Нужно ли подталкивать человека к благотворительности, или он должен прийти к этому сам?

— К благотворительности нужно призывать, потому что благотворительность — это форма, в которой проявляется любовь. А без любви человек теряет смысл своей жизни, утрачивает связь с Богом — источником Любви. Человек создан для того, чтобы жить для другого, и если он этого не делает, то перестает быть человеком. Он становится больше похож на врага человеческого рода, потому что замыкается на себе, в то время как должен жить для других. В этом-то и есть смысл благотворительности: являть любовь другим людям.

— Может ли благотворительность навредить?

— Конечно, если человек делает это напоказ, с гордостью, если он делает это с выгодой для себя. Благотворительность очень часто вредит, если человек делает что-то, на первый взгляд, благое, но при этом забывает, что источником всего доброго является Бог.

— Владыка, многих смущает насущный вопрос о просящих милостыню у храмов, в переходах метро и на улицах города. Нужно ли подавать милостыню, если заранее знаешь, что эти деньги пойдут на выпивку или вовсе не попадут в карман к просящему?

— Я думаю, что давать таким людям деньги нельзя. Но можно им помогать по-другому. Знаю людей, которые нашли выход из такого положения. Когда к вам подходит человек и просит подать на хлеб, то нужно предложить ему сходить в магазин и купить то, в чем он нуждается. Принести просящему какие-то вещи тоже было бы очень хорошим делом. Говорят, сейчас существует «нищенский» бизнес. Несчастны люди, которые этим занимаются. Но те, кто занимается попрошайничеством, пришли к этому не от хорошей жизни. Они страдают от холода, голода, им ведь очень тяжело. Надо помнить, что все люди, хорошие и плохие, честные и обманщики, достойны жалости, сострадания, и всем нужно помогать!

— Владыка, расскажите, пожалуйста, о православной службе «Милосердие», которую Вы возглавляете. Чем она занимается?

— Служба «Милосердие» — это благотворительная организация, которая реализует 18 проектов, направленных на помощь нуждающимся людям. Наши проекты — это Свято-Софийский и Свято-Димитриевский детские дома, Димитриевская школа и многие другие. Сейчас к старым присоединились и новые проекты. К ним относится «Дом для мамы» — кризисный центр для беременных женщин и матерей с младенцами, которым некуда пойти. С 2011 года при Марфо-Мариинской обители работает Православный центр семейного устройства, главной задачей которого является возвращение ребенка в семью — кровную или приемную. Подробнее о наших проектах можно узнать на сайте www.miloserdie.ru.

— Как и чем можно помочь службе «Милосердие»?

— Финансовый кризис подтолкнул нас к созданию программы «Друзья милосердия». Основная ее идея в том, что человек жертвует небольшую сумму — сотую часть от своей зарплаты — но делает это регулярно. Нам помогает большое количество анонимных жертвователей, среди которых есть и крупные благотворители. Однажды к нам пришел человек, принес 5 миллионов рублей, сказал, что его зовут Сергей, и ушел. Больше мы о нем ничего не знаем. Еще, правда, он озвучил пожелания, как расходовать эти деньги. А есть и пенсионеры, которые жертвуют по сто рублей в месяц от своей пенсии, или наши студенты, жертвующие от стипендии. Словом, в этой программе участвуют самые разные люди.

Мне бы хотелось обратиться к читателям «Славянки» с тем, чтобы они поняли, что в этой программе неважно количество денег. Не нужно думать, что если уж жертвовать, то какую-то ощутимую сумму. Нет! Нам важно постоянное участие! Наш лозунг: «Понемногу от многих — это спасает жизни». Жертвовать какую-то часть денег может каждый человек, и каждый сам для себя определяет размер этой жертвы. Конечно, если человек сам участвует в социальном служении, ухаживает за больными, помогает бездомным, навещает сирот — это радость для нас, но не у всех есть такая возможность, поэтому для некоторых людей больше подходит денежная форма участия в благотворительности. Каждый рубль для нас — это спасение, потому что количество нуждающихся людей постоянно растет, люди обращаются за помощью из разных городов. И, конечно, для нас важна и ценна любая помощь. У нас очень низкие зарплаты, пожалуй, в два раза ниже, чем у работников государственных структур. По этой причине мы не имеем возможности расширяться, мы не можем расширить патронажную и другие наши службы, хотя нуждающихся людей очень много.

— С какими словами Вы бы обратились к человеку, чтобы разбудить в нем чувство милосердия и сострадания к ближнему?

— Обращаясь к читателям «Славянки», я, прежде всего, хочу сказать, что журнал «Славянка» — это самый популярный женский православный журнал. С ним в сравнение не идет ни «Нескучный сад», ни «Фома», ни какие-либо другие издания. Вы нашли такую форму журнала, которая близка очень многим православным женщинам. У вас много читательниц среди наших прихожанок. Посредством журнала я обращусь к женщинам с такими словами. В современном мире женщины живут почти как мужчины: участвуют в политике, в экономике, на равных с мужчинами выступают в спорте. Но у женщины есть своя прямая обязанность, о которой она совершенно забыла в наши дни. Женщина должна быть, прежде всего, матерью, воспитательницей своих детей, источником любви, милосердия, сострадания и сочувствия. И если женщины забудут об этом, то мужчины будут ненавидеть и убивать друг друга. Ведь мужчина — это воин, охотник и добытчик. А женщина является хранительницей мирного очага. Она всегда более сострадательна, чем мужчина, и всегда может помочь нуждающимся больше, чем мужчина. Она создана для того, чтобы родить ребенка, отдать ему свою любовь и научить его любить. Первая задача женщины — сделать свою семью источником любви. Мужчина должен приходить из страшного воинствующего мира и оттаивать в семье, там он должен согреваться любовью. Вот самое главное служение женщины, и переоценить это служение невозможно.

В семье появляются дети, формируются будущие президенты, и воспитывают их именно женщины. Сейчас, действительно, мало нормальных мужчин, но женщина не должна занимать их место и становиться мужеподобной. Ее задача воспитать достойного мужчину. Но если есть возможность, женщина может участвовать и в общественной деятельности, но не бороться за власть, не становиться железной бизнес-леди, а являться светом, который умиряет, лечит раны, делает этот мир добрее. Примером таких женщин являются для нас наша святая царица Александра Феодоровна, преподобномученица Елисавета.

Еще одна грань дел милосердия заключается в следующем. К женщине в форме сестры милосердия очень большое доверие среди людей. О священниках в последнее время говорят по-разному. Иногда некоторые люди воспринимают их не очень доброжелательно. А вот образ сестры милосердия не запятнан, к нему велико уважение. Поэтому женщина, участвующая в делах милосердия, участвующая в социальном служении, — это свидетельство истинности Православия, это лучшая проповедь.

Многие люди не верят в слова, но они еще чувствуют любовь, еще чувствуют сострадание, чувствуют, когда им хотят помочь. Люди на это отзываются. И женщины через свое служение очень многих людей могут привести к вере, они являются миссионерами и являют ту любовь, которую Господь принес на землю. «По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Ин. 13:35). К сожалению, в наших церковных общинах не хватает любви.

Сейчас можно не только ходить в храм, но можно еще и активно участвовать в церковной жизни. У нас в Синодальном отделе по церковной благотворительности и социальному служению женщина является моим заместителем, ее кандидатура утверждена Священным Синодом. Она оставила престижную работу и трудится на благо ближних, она фактически руководит всем процессом. У Святейшего Патриарха в семинарии была помощница по воспитательной части, она отлично справлялась со своими обязанностями. Так что социальное служение женщины возможно! Надо сказать, что работа в периодических изданиях тоже является служением. Ведь женщине нужно рассказывать о том, где и как она может проявить свои таланты: нежность, заботу, доброту и любовь. Ее нужно вдохновить на это. Ведь если женщина потеряет свое предназначение, то мир погибнет.

— Владыка, раз уж мы заговорили об общецерковной жизни, позвольте задать Вам такой вопрос. Как Вы смотрите на появляющиеся предложения модернизации богослужения: введение русского языка, упрощение Таинства исповеди, сокращение богослужений и постов?

— Мне думается, что модернизировать нужно не внешнюю сторону церковной жизни, а нужно преображать ее внутреннюю составляющую. Каждый приход должен быть не просто закрытым собранием этнокультурной группы, которая хранит некие древние обычаи и обряды. Каждый приход должен стать центром любви. Он должен быть открыт для всех людей, которые ищут Бога, для тех, кому неуютно в этом мире и кто нуждается в поддержке и помощи. Приход должен быть открыт для всех, кто хочет сделать что-то доброе. Вот к чему, на мой взгляд, нужно стремиться. При этом, бесспорно, охраняя от искажений догматы Церкви и ее святые традиции.

— Какие наиболее сильные искушения, на Ваш взгляд, испытывают современные христиане?

— Те же искушения, которыми дьявол соблазнял Господа в пустыне. Искушения деньгами, славой, властью и различными удовольствиями. Эти удовольствия кажутся приятными, но в действительности являются убийственным злом для человека. Сейчас эти искушения обострились потому, что современный человек окружен не только людьми, но еще и средствами массовой информации, которые транслируют совсем не то, что требуется человеку для спасения души. Человек живет в окружении бесконечных образов и звуков. Нынешняя реклама использует низменные приемы для совращения души, поэтому человеку тяжело устоять в современном мире, ему действительно тяжело жить.

— Как можно оградить себя от этого тлетворного влияния?

— Только одним способом: отдать свое сердце Богу. Быть с Ним. Ведь Он и пришел на землю для того, чтобы спасти нас от этих искушений. Только личное общение с Богом через молитву и участие в церковных Таинствах может оградить нас от беды. Заметьте, не общение с духовником, не общение со старцем, а именно общение со Христом. Вот что может спасти человека.

— Владыка, как Вы оцениваете духовный потенциал современной молодежи?

— Вы знаете, когда рождается ребенок, то мы всегда видим в нем некий потенциал. Господь ставит нам ребенка в пример, и мы всегда любим детей, тянемся к ним. Господь, создавая человека, вкладывает в него некие потенциальные свойства: любить, быть добрым, сочувствовать. И в молодежи очень многие из этих качеств сохраняются. Меня больше пугают зрелые люди, потому что они не могут воспитать ту самую молодежь, они не знают, что ей нужно и можно преподать. И вопрос тут не в том, какая молодежь, а в том, кто ею занимается. Молодежь — это некий неустоявшийся неперебродивший материал. Конечно, молодые люди проходят через искушения, конечно, они проходят через трудности, но если их любить, если с ними заниматься, то мы не потеряем тот самый вложенный Богом потенциал. Не надо забывать, что сегодняшние повзрослевшие дети росли во времена, когда все активно менялось, во времена, когда утратились традиции, не было ориентиров. Нынешние соблазны расставлены на каждом шагу живыми людьми. Если раньше это делал дьявол, то сейчас люди занимаются растлением по доброй воле. Оставаться чистым молодому человеку сейчас очень трудно. Поэтому молодежь нуждается в помощи, поддержке, заботе.

— А как, на Ваш взгляд, можно положительно повлиять на молодого человека и заинтересовать его церковной жизнью?

— Мне думается, человеку нужно помочь найти радость в жизни, помочь найти счастье. А счастье это не удовольствие, не удовлетворение своих желаний, это что-то другое. Служение добротой и милосердием, в частности, тоже привлекает молодых людей. К нам часто приходят люди, которые не знают, что такое богослужение, не знают молитв, бывают даже некрещеные, но у них сохранилась доброта в сердце и они хотят кому-нибудь помогать. И когда Церковь занимается этими делами, то они приобщаются к ней и находят в этом утешение, радость. Очень точно писал архиепископу Никону (Рождественскому) святитель Николай Японский: «Чтобы проповедать Христа, сначала надо полюбить того, кому хочешь говорить о Нем, потом добиться, чтобы он полюбил тебя и лишь потом говорить ему о Христе».

А если просто с высоты своего знания и «избранничества» учить человека каким-то истинам, то произойдет лишь отторжение, и ничего больше. Нельзя морализаторствовать с молодыми людьми — «пойди туда, не делай этого». Это же не армия, это живой человек. Ему осторожно надо показать красоту богослужения. Если он ищет любви, пусть участвует в делах милосердия, если он ищет острых ощущений, пусть помогает бездомным, отправляется в походы, если он интеллектуал и жаждет знаний, пусть познакомится с православной догматикой, с трудами святителя Григория Богослова. Богословие — это великая наука, великая. Нужно приобщить человека к высотам православной мысли. Если человек творческий, пусть пишет стихи, статьи о нуждающихся, если он человек искусства, пусть изучает иконопись, церковную архитектуру. Можно показать человеку красоту богослужебных текстов, они же прекрасны, их просто нужно помочь понять. Если человек музыкально одарен, нужно приобщить его к духовной музыке, уверен, он будет сильно увлечен ей, нужно поставить его на клирос, и человек полюбит это делание. Ко всему нужен подход, и этот подход должен быть с любовью и разумением.

— Что бы Вы посоветовали современным молодым семьям?

— Я бы посоветовал им не бояться рожать побольше детей. Не нужно бояться многодетности, потому что это счастье! А если им нужна помощь, то пусть обращаются к нам в службу «Милосердие», мы готовы помогать семьям, которые испытывают трудности. Многодетность — это трудная, но радость! Если в семье будет много детей, то, конечно, будет трудно, но обязательно будет и хорошо, и счастливо!

 

Беседовала Елена Волкова

[раб Божий Алексей 1 106]

Надежда уж простите меня, но завершая дискуссию приведу вам пример, на одном из наших городских сайтов запущена голосовалка с вопросом - Как часто вы посещаете церковь? Подавляющее большинство вообще не посещают, другие от случая к случаю. Как же можно этих людей оставлять без назидания!?

вот ссылка - http://pervo66.ru/vote/

[ОльгаО 2 274]

Наденька! Ты умница и очень хорошая!!! Ну пришла минутка слабости...И что? Пара добрых слов в поддержку и снова "солнце светит". Не переживай.

Надюша, помощи тебе Божией во всем. :80:

[Nadegda 2 748]

Апрель Спаси Господи!И еще пршу у всех прощение за нытье,что-то не туда меня понесло,слабая я и немощная...Простите братья и сестры меня грешную!

[О_К (fakel) 1 360]

Наденька , СПАСИ и УКРЕПИ тебя ГОСПОДЬ ! Моя сестра лежала в отделение куда не пускали священников вообще . Это отделение относится к университету который раньше назывался Патриса Лумумбы и конечно медики там соответственные , которые считают , что священники в больницах и их пособники , это инфекция и сумашествие тех кто хотел бы пригласить их . Мне сказали в морге священник есть , вот там и встретитесь . Наденька , милая , ты просто устала . Но если по телеку , радиоэфире и интернете будет лишь мракобесие и похвала другим религиям , то о том Что такое ПРАВОСЛАВИЕ и чем занимаются люди крещённые во ХРИСТА , совсем не где будет узнать .Ведь и сейчас чаще слышишь , что в церковь ходят психически больные люди и колдуны . Вы нужны тем кто не может выйти из дома по причине болезней , или тем кто прикован к кроватям , тем кто решил хотя бы почитать что то о ПРАВОСЛАВИИ , что бы знать о ВЕРЕ наших предков . Маленький ребёнок знает кто такие Фиксики и Лунтики , а о БОГЕ ребёнок не задумывался .Я говорю о детях которые проходят мимо церкви и спрашивают родителей "А здесь живут рыцари ? Это замок ?" Я не буду писать те ответы , что слышала , но поверь они неприятны . "

Об истинном христианстве Книга 2, 1, 1 – Святитель Тихон Задонский

 

И как закон всем дан, и всех обязывает к совершенному послушанию, так и Евангелие всем проповедать повелено, как написано: «Проповедуйте Евангелие всей твари» (Мк.16:15).azbyka.ru/otechnik/…

[Апрель 9 365]

БУДЬТЕ ДРУЖЕЛЮБНЫ!

 

По слову апостола Павла, вражда, ссоры, распри, разногласия – это дела плоти (см.: Гал. 5: 19–20). Неудивительно, что эти проявления ветхой природы человека так обычны в мире сем, лежащем во зле. Удивительно другое: почему же мы, православные, призванные быть сынами Божией любви и света, допускаем в наши отношения с братьями и сестрами во Христе это зло разобщенности и недружелюбия? Отчего среди православных часто нет взаимопонимания? О причинах этой беды и путях преодоления недоброжелательности в отношениях мы попросили высказаться писателя протоиерея Александра Торика, руководителя службы коммуникации Иваново-Вознесенской епархии иеромонаха Макария (Маркиша), клирика храма Рождества Христова (г. Обнинск)священника Владимира Войтова, преподавателя Калужской духовной семинарии священника Виталия Шатохина и секретаря Сумской епархии Украинской Православной Церкви протоиерея Георгия Тарабана,принявших участие в работеМеждународного Сретенского православного кинофестиваля «Встреча», который в этом году уже в шестой раз прошел в Обнинске.

 

«Культура общения произрастает из настоящей христианской жизни»

Протоиерей Александр Торик: Увы, проблемы со взаимопониманием есть как в среде «неправославных», так и в среде «православных». Такие уж мы «православные»! Хотя, собственно, в чем суть проблемы? Что такое вообще взаимопонимание, что означает этот слово и как оно применимо к Православию?

«Большой толковый словарь русского языка» раскрывает это понятие так: «Обоюдное понимание и согласие сторон». То есть предполагается наличие как минимум двух личностей, понимающих друг друга по одному или большему количеству вопросов и соглашающихся с мнением друг друга как с достойным уважения и принятия.

В чем же заключается смысл этого обоюдного понимания и согласия, независимо от предмета взаимоотношений? Конечно же, в признании права своего ближнего (или ближних) на… счастье! Да, да, да! Именно это – отстаивание своего права на счастье, естественно, в той форме, в какой его понимает каждый из вступивших в общение, – является первопричиной отсутствия того, что «Большой толковый словарь русского языка» называет «обоюдным пониманием и согласием сторон». Каждая «сторона» хочет счастья, и если понимание того, что есть счастье, у «сторон» разнится, то… Тут-то и начинаются проблемы!

Но возникает вопрос: что такое счастье? Может ли понимание счастья быть таким, чтобы его смогли принять для себя все «стороны» без исключения и строить на нем свои взаимоотношения?

Может! Но для этого надо начать говорить «на одном языке», понятном каждому. Именно так оно и было в глубокой библейской древности, до того как люди начали строить Вавилонскую башню – человеческой гордыни и самости, чем и отторгли себя от Божественной любви и потеряли способность понимать друг друга.

Что же это за язык, способный объединить всех и каждого в едином понимании счастья? Это язык Евангелия, язык заповедей Божиих, язык Нагорной проповеди! Ведь о чем говорил к народу Христос? Переводя на понятный современному человеку язык, это можно выразить так:

«Кто хочет быть счастливым (церковнославянское «блаженство» – это «счастье»), слушайте Меня!

Счастливы (блаженны) смиренные – не почитающие себя лучшими кого бы то ни было и не превозносящиеся ни над кем, ибо в их душах воцарится любовь!

Счастливы плачущие слезами покаяния о своем греховном состоянии, препятствующем им вместить в себя Божественную любовь, ибо эти слезы омоют их от греховной нечистоты, и они сподобятся Божественного утешения вселившейся в их души Божией любовью!

Счастливы…»

Думаю, нет смысла подробно разбирать все девять новозаветных заповедей блаженств. Но мы видим из самой сути Нагорной проповеди, что Господь предлагает нам единый путь к обретению высшего счастья – приготовление себя к соединению с Богом, Который, как говорит евангелист Иоанн, есть любовь!

Только любовь, причем любовь совершенная, очищенная от самости и своекорыстия, может дать человеку высшее ощущение радости – «блаженство»-счастье!

Там, на горе, Христос указал всему человечеству те стандарты отношения к себе самому и окружающему миру, следуя которым человечество способно превратиться в одну большую счастливую семью, состоящую из любящего Отца Небесного и любящих Отца и друг друга Его возлюбленных чад. Собственно, это и называется Царством Божиим или Царством Небесным – Царством любви.

Соответственно, мы «православны» настолько, насколько эти новозаветные заповеди являются главным законом нашей жизни, мерилом, с которым мы подходим к попытке понимания самого себя и окружающих людей – наших «ближних». Чем больше места в нашем сердце занимает стремление реализовать в своей душе и жизни заповеди блаженств, тем более мы становимся способны понимать и принимать в общение других людей, невзирая на их недостатки и слабости.

Тогда-то и возникает то самое «взаимное понимание и согласие сторон»: когда мы понимаем, что все мы дети одного любящего Отца, создавшего нас как объект излияния Своей любви и желающего, чтобы все Его дети обрели непрекращающееся счастье в соединении с Ним.

Но так как есть православные (точнее – стремящиеся такими стать), а есть «православные» – абсолютно уверенные в правомерности принадлежности им этого звания, то… возникает и вопрос: почему среди православных часто нет взаимопонимания? Именно поэтому. По аналогичной причине два тысячелетия назад тогдашние «православные» фарисеи стали христоубийцами – из-за подмены реальной жизни в Боге некоей виртуальной «православностью», удовлетворяющей лишь тешущую самое себя человеческую гордыню.

– Как же решить эту проблему?

– Только правильной духовной и церковной жизнью, построенной на искреннем покаянии (покаяние, по-гречески «метанойя», – это «изменение ума»), на старании в исполнении заповедей Божиих, на следовании за Христом, опираясь на двухтысячелетний опыт святоотеческой школы молитвы и стяжания добродетелей.

– Что влияет на выстраивание отношений между верующими?

– На выстраивание межличностных отношений что только не влияет! Точнее – пытается влиять. Все силы бесовские обрушиваются на верующих с целью не допустить между ними правильных христианских – основанных на взаимной любви – взаимоотношений. Здесь и лжесмирение, и прочие лжедобродетели. Но против этих бесовских атак нам даны благодатные средства церковных таинств и весь опыт святых отцов, запечатленный в их трудах. «Невидимая брань», например.

– Но почему многим так трудно молчать, слушать и слышать?

– Молчание предполагает осознание молчащим своей недостаточности и желание научиться чему-либо душеполезному (мы не берем, конечно, молчание гордеца, считающего недостойным себя «разоряться» для «этих»…). Напротив, гордыня и тщеславие, жаждущие признания самоценности их носителя, чаще всего подталкивают его к «говорливости».

Вопрос все тот же: какова наша реальная христианская жизнь?

– Каким образом православный должен взращивать в себе культуру общения?

– Культура христианского общения естественно произрастает из настоящей христианской жизни. А так… Все уже сказано в Евангелии: «Как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними». Для начала надо учиться жить так. А там, глядишь, и дорастем до заповеди: «Возлюби ближнего как самого себя»!

***

«Православие всегда было основой общего языка…» Иеромонах Макарий (Маркиш)

Иеромонах Макарий (Маркиш): Во-первых, я не могу согласиться с тем, что для православных характерно отсутствие взаимопонимания. В течение тех десяти лет, что я провел в России, сначала как мирянин, потом как священнослужитель, именно Православие всегда было основой общего языка, который я находил с людьми. То же самое, разумеется, могу сказать и про общение с большинством православных за рубежом.

Во-вторых, если Православие, как и религия вообще, становится предметом межличностного общения, это значит, что разговор идет от самой глубины души, захватывает нечто очень важное (именно поэтому в США, в отличие от государства Израиль, малознакомые люди практически не обсуждают религиозную тематику). Следовательно, и ожидать противоречий, недоумений и несогласия следует гораздо скорей на религиозной почве, чем на почве погоды, еды или тряпок.

Кроме того, Православие в России сегодня очень далеко от стабильного состояния: типичные неофитские болезни, о которых сказано столь много, вылезают на поверхность едва ли не постоянно и создают некий нервозный фон общения.

И, наконец, чисто технический фактор: открытые интернет-форумы, дискуссии и социальные сети фильтруют и выносят на поверхность самое скверное, что есть в людях. Недаром патриарх Кирилл недавно заметил, что с тех пор, как такие форумы приобрели популярность, заборы стали гораздо чище: зачем писать на заборе, когда можно на форуме или «Вконтакте», и весь мир увидит, какие я знаю слова! И православную среду эта зараза не минует.

– При каких же условиях православная вера сможет объединять людей?

– Здесь тоже две стороны вопроса. Объединяет нас истина и добро, разъединяет ложь и грех; значит, объединение достигается в ту меру, как мы стремимся к первым и противостоим вторым. Однако единство и согласие молчаливы и незаметны, в то время как спор всем виден и слышен. Причем не надо думать, что всякий спор плох; говорит ведь апостол, что разномыслия между нами должны быть.

Более того, думаю, социальное и материальное положение православных на их отношения не влияет – пока и поскольку люди остаются православными и не подчиняются сатане в чванстве, тщеславии, снобизме.

– А влияет ли «пораженческое сознание», ложно понимаемое «смирение» (мол, мы ничего не можем, ни на что не способны) на выстраивание межличностных отношений среди верующих?

– Разумеется, влияет: оно препятствует человеку быть православным и тем самым отгораживает его от церковной общности.

– Почему сейчас мало тех, кто умеет слушать и слышать?

– Совсем не мало… Иллюзия создается за счет кучки больных людей, которым больше нечем заняться, как сутками и месяцами просиживать за экраном компьютеров и заваливать форумы и дискуссии тоннами всяческого вздора.

Культура общения взращивается заботой о ближнем, вниманием к нему. Любовью к Богу и к ближнему.

***

«Все православные, а единства нет…» Священник Владимир Войтов

Священник Владимир Войтов: Почему среди православных часто нет взаимопонимания? Не только среди православных зачастую нет взаимопонимания, но и среди русских людей, если говорить о нашем народе в целом. Очевидно, наше общество сейчас находится в состоянии некоего надлома: у нас очень ослабли дружеские связи между людьми. Мы не чувствуем, что связаны общей судьбой. Виной этому во многом является пропаганда индивидуализма, эгоизма и паразитизма в масштабах страны. У многих людей сейчас хищнический взгляд: как бы я мог попользоваться этим человеком? Если никак, то он вообще мне не интересен. А уж если могу чем-то воспользоваться, то вытяну это из него любым способом. Речь не обязательно может идти о деньгах, дело в корыстном отношении к людям.

Очевидно, что это не наше мировоззрение. Для русской культуры оно не традиционно, даже для советского безбожного периода. Старые люди до сих пор не придерживаются этой идеологии, не живут по современным «волчьим» законам. В основном только от них можно ожидать бескорыстного поступка, доброго слова, внимательного к себе отношения.

Это та наша культура, которую мы потеряли.

Изучать надо нашу богатейшую культуру, зиждущуюся на заповедях Евангелия, пропитываться ее духом. Тогда не только среди православных, а вообще в современном русском народе появится желание понимать друг друга.

– Как решить эту проблему?

– Конечно, можно ответить общими словами: проявить волю, решимость и начать изменяться. Но если оценивать создавшееся бедственное положение с общественной позиции, то на ум мне приходит такой образ: вижу себя и людей, понимающих эту проблему, находящимися в скором поезде, который мчится на огромной скорости. И вот мы видим, что за окном происходит какое-то страшное преступление: убивают человека, например. Естественно, возникает мысль: «Что мы можем сделать?» Аналогично и в нашем обществе. Думаю, что-то кардинально изменить вряд ли возможно. Единственный выход – начать с себя: «Давайте не будем убивать друг друга, пожирать в этом поезде, как произошло там, за окном…» А изменить ту ситуацию в обществе, которая там, «за окном», мне кажется, мы не в силах…

Но Церковь обязательно должна давать оценку событиям, процессам, происходящим в нашем обществе. Церковь имеет самые высокие критерии оценки. Допустим, общественное устроение, какое оно: духовное или бездуховное, нравственное или безнравственное. Мы имеем полное право дать такую оценку. Но у нас это не очень распространено (улыбается).

– Понимаете, что получается – по приведенному вами образу: мы едем в поезде и наблюдаем за внешним миром, но ведь внешних судит Бог, а в поезде – наши братья и сестры во Христе, часто не желающие даже рядом сидеть. Если мы не в состоянии друг с другом договориться, то вряд ли сможем совместно что-либо решать. Может ли православная вера объединить людей?

– Года полтора мы собирались с молодежью при храме. Человек 10–15 ходило постоянно. Молодежь была в возрасте от 20 до 30 лет. Причем все были воцерковленные (исповедовались, причащались), поэтому с самого начала я был уверен: Православие станет крепкой основой нашего объединения. К сожалению, практика показала, что общая вера почему-то не смогла нас сплотить. То ли она у нас слабенькая, то ли в недостаточной мере мы православны, но разобщенность преодолеть не смогли: так и остались чужими людьми.

– Прежде чем обожиться, сначала надо очеловечиться. Может, не став нравственными, мы сразу решили стать «духовными»? Некоторые воцерковленные православные не то что не любят, даже не уважают друг друга…

– Это свидетельство того, что все-таки номинальные мы православные. Если у нас нет элементарной этики поведения, которая даже до духовности не дотягивает, то это говорит о том, что мы православные только на словах.

– Может быть, прихожанам надо сделать упор на социальную работу, чтобы люди сплотились?

– Мне кажется, общее социальное дело не объединит. Смотрю на многих православных и понимаю: никто не хочет себя ничем закабалять и жертвовать личным комфортом. Кстати, гражданские браки возникают по этой же причине. А что такое социальное служение? Нужно не просто сходить в больницу один раз, а надо уже серьезно браться: впрягаться и тащить эту лямку, посещая больных регулярно, а не иногда навещать страждущих для своего удовольствия. А таким образом жертвовать собой мало кто хочет.

Хочу привести слова игуменьи Арсении (Серебряковой): «Я люблю поспорить, когда дело идет о различии мнений. Но при различии духа спор не возможен, и лучше молчать». Такое впечатление складывается, что у нас разный дух. А может, мы на разных языках говорим? Вроде, действительно, все православные, а единства нет. Воистину, «при различии духа…» объединение невозможно. Видно, в разных плоскостях мы зачастую находимся.

– Может быть, разобщенность от того, что у нас утеряны традиции? В храме мы одни, а дома – другие.

– Нет у нас уклада церковной жизни, мы даже не знаем, каким он должен быть. После богослужения пришли домой – там все другое, и домашняя атмосфера часто бывает совсем не духовная. Еще, конечно, мир заражает. Как ни говори, сложно быть белой вороной в этом черном мире, трудно плыть против течения. Совершенно очевидно, что в обществе господствуют антихристианские настроения, хотя и нет открытой пропаганды против Православия. Сужу по своему ребенку. Из школы приносит он то, чего дома не бывает. Например, недавно заявил: «Не хочу учить стихотворение про Рождество», а объяснить почему не может. «Не хочу» – и все. Раньше таких проблем не было.

Нам бы, православным, ощутить себя духовным оазисом, единым целым, сплотиться и держать «круговую оборону», раз такой мир агрессивный. Но этого, к сожалению, не происходит, нет объединяющего начала.

– У нас и совместной молитвы, по большому счету, нет. У каждого из мирян свой индивидуальный религиозный опыт, и мы вроде приходим на богослужение как на общее дело, но по сути молимся только за себя.

– Да, мы разобщены. Часто даже не знаем проблем того, кто стоит рядом за богослужением. К примеру, кто-то из прихожан болен, а мы и не знаем, что за него нужна сугубая молитва. Даже сектанты молятся о нуждах конкретных людей. У нас, конечно, тоже есть молебен, но для мирян порой он превращается в формальность: все подали записки, а что там за нужды у других, никто из молящихся обычно не знает. Каждый сам за себя.

От настоятеля, конечно, многое зависит: священник, понимая, что именно объединяет общину, должен тем и заниматься.

Вообще замечал, что образ поведения священника передается и прихожанам. Например, когда я встречаю православных на улице, то сразу определяю, кто в какой храм ходит. Стиль и манера настоятеля четко передается прихожанами; можно сказать, они копируют священника. И если батюшка несдержанный, то и его паства будет вести себя так же: покрикивать друг на друга, например. А в таком случае о дружелюбии и доброжелательности вряд ли можно говорить.

***

«Без покаяния не может быть никакого объединения…» Священник Виталий Шатохин

Священник Виталий Шатохин: Мне кажется, на взаимопонимание как среди православных, так и среди представителей других вероисповеданий и даже атеистов оказывает большое влияние научно-технический прогресс: развитие интерактивного общения приводит к тому, что человек замыкается в себе. Телевизор, компьютер, телефон постепенно вытесняют из нашей жизни культуру непосредственного, живого общения. Порой из-за этого в одной квартире люди становятся чужими друг другу. Все социологи и психологи сейчас отмечают как факт: люди меньше стали общаться друг с другом лично и больше – виртуально.

Есть причина разобщенности и внутриправославная, внутрицерковная. В Русской Православной Церкви на современном этапе нет единого духовного вектора, которому следовали бы все. Одни говорят, что труды святителя Феофана Затворника читать не следует, надо читать творения святителя Игнатия (Брянчанинова), другие заявляют: нужно читать только наставления аввы Дорофея или кого-то еще из отцов. Одни ездят к одному старцу, другие – к другому, третьи вообще говорят, что нельзя к старцам ездит. И это противостояние разных направлений часто создает на приходе совершенное непонимание друг друга и даже вражду; возникают и подспудные взаимные обвинения в ереси, каких-то уклонениях. И действительно, уклонения эти есть.

Еще одна из причин отсутствия взаимопонимания в среде православных – неофитский пыл учить ближних, невидение и неведение своих недостатков, отсутствие христианского смирения. И просто недостаток элементарной культуры, как духовной, так и общечеловеческой.

Как решить эту проблему разобщенности и стать едиными в духовных ориентирах? Думаю, только духовным образованием. Пока люди не будут четко себе представлять, что есть духовная жизнь и как на нее настроиться, говоря словами святителя Феофана, разобщенность сложно будет преодолеть.

– Беда в том, что некоторые миряне сейчас очень начитанные, чуть ли не кандидаты богословия, а любви-то к ближним нет. Как говорится, «знание надмевает»…

– Как говорили святые отцы, гордость, надменность и самоуверенность присущи всем людям, независимо от образования. Нищий тщеславится своей нищетой, богатый – богатством; малограмотный тщеславится тем, что не получал образования, и даже может упрекнуть в этом образованного. Еще скажет: «Святые наши были простецами…» Такая полемика бывает независимо от интеллектуального уровня и эрудиции людей. Виной тому человеческая гордость.

– Как же все-таки решить проблему недостатка взаимопонимания между верующими?

– Проблема-то вселенского масштаба. Это вопрос, идентичный тому, «как людей научить уважать друг друга». С малолетства это должно прививаться. Если взрослый человек не привык уважать ближнего, то как этому его можно научить? Если же он, с Божией помощью, увидит свою греховность, научится искренне каяться, а значит, начнет себя менять, то само по себе все встанет на свои места.

Но есть всем известный светский способ свести к минимуму болезненные выпады друг против друга. Это так называемая культура поведения, которая была развита среди интеллигенции в XIX веке. Тогда было в порядке вещей произносить вежливые слова: «Не соблаговолите ли вы?.. Не соизволите вы?.. Дайте, пожалуйста! Спасибо! Всего вам доброго! Как мы рады вас видеть!..» Культура общения позволяет людям, как мне кажется, не ведя духовную жизнь и не будучи смиренными на самом деле, вести себя с ближним так, чтобы не задевать его самолюбие и сохранять с ним нормальные отношения. А сейчас нет ни того, ни другого: ни смирения, ни культуры, ни этикета. Хотя понятие «этикет» по своему лексическому значению близко к слову «этикетка»: что-то внешнее, совсем не обязательно соответствующее внутреннему содержанию. Тем не менее, это способ обезопасить ближнего от своих «иголок». В одном старом фильме герой делает любопытное наблюдение: если человек с детства не научился говорить слова «спасибо», «пожалуйста», «будьте здоровы», а также оказывать элементарные знаки внимания посредством таких слов, то потом он будет говорить только одно слово – «дай»! Если ребенок с детства приучен проявлять заботу о ближнем, о его состоянии души, здоровье, то впоследствии это поможет ему правильно выстроить отношения с любым человеком.

Взрослым же хорошо бы помнить о том, что все мы находимся в горделивом самообольщении. Священники должны чаще напоминать мирянам: ближнего нужно уважать, учить же надо самих себя, а не окружающих; необходимо скромнее думать о своих возможностях, дарованиях, знаниях и восстанавливать в семье культуру взаимоотношений.

У святителя Игнатия (Брянчанинова) один томик посвящен внешнему поведению монахов. Там очень подробно все описано. Например, сказано, что если ты идешь по дорожке и впереди видишь пожилого монаха, не смей его обгонять; если встретишь кого на пути, поклонись первым, прежде, чем он с тобой поздоровается. Это тоже проявления вежливого поведения, необходимого, очевидно, даже таким духовным людям, как монашествующие. А мирянам оно и подавно требуется. Уважение к ближнему сейчас стало настолько большим дефицитом, что люди не могут найти общего языка, не способны поддерживать беседу. Выхолащивается элементарная культура человеческого общения, не говорю христианского, просто человеческого. Какие уж тут поиски духовных причин!..

Очень часто, не обладая элементарной культурой общения, не наладив человеческих отношений в семье, мы пытаемся сразу запрыгнуть на какую-то вершину христианского совершенства. Наша игра в духовную жизнь зачастую весьма примитивна: кто нам нравится, тому мы улыбаемся, кто нам не улыбается, тот нам не нравится.

Человеческое самолюбие сейчас достигло опасного предела. Общество разрушается, дробится на мелкие кусочки, и люди не хотят ни видеть, ни слышать друг друга. И, конечно, не желают вместе что-то делать, даже благие дела. На приходе как решить эту проблему? Главное, что нужно, – вместе, всем приходом, с детьми и родителями развивать активную совместную деятельность. Что можно делать? У кого-то дом сгорел – надо ему помочь дом построить, кому-то с ребенком некому посидеть – надо прийти на помощь, кому-то денег собрать, кому-то ремонт сделать… Да мало ли что! Помню, когда я пономарил в Новгородской области, один священник каждую субботу варил много гречневой каши – огромный чан – и еженедельно со своими прихожанами ездил по окрестным деревням. Там он раздавал кашу бабушкам, которые буквально голодали, потому что их пьющие дети продавали все, что можно, а их пенсии получали за них по доверенностям, которые вынуждали писать. Таких дел, которые можно было бы совместно делать, достаточно много, особо не нужно и фантазировать.

Надо искать, кому помочь, а такие люди всегда есть. И дети, и их родители просто привыкнут к новому мышлению, другому взгляду на мир: человек в беде – надо помочь, приняв для этого все меры.

– Если вернуться к вопросу о культуре общения, то нужно ли для полноценного общения почитать другого высшим себя?

– Конечно. Как-то мне пришлось разговаривать с одним прихожанином, который считал, что уважать человека можно только за его профессиональные качества и то лишь в том случае, если он достиг каких-то высот в профессиональной деятельности. Мне до сих пор непонятно, как это совместимо с христианским мировоззрением.

Святоотеческое отношение к человеку заключается в осознании того, что ближний, может быть, выше тебя перед Богом. Это основа правильных взаимоотношений между людьми. Если ты помнишь о своих недостатках, то должен хотя бы уважать собеседника, прислушиваться к его мнению, высоко ценить его слово и отношение к тебе. Но если ты заранее ставишь ближнего ни во что, то какое тут может быть христианство?

Повторюсь, святоотеческий взгляд на вещи – помнить о своих недостатках, почитать своего ближнего лучшим, чем ты сам. Если данная установка будет всегда присутствовать в сознании, то этого достаточно для того, чтобы люди нормально общались: просто не перебивали друг друга, не грубили и не учили друг друга. А вот об этом я бы сказал отдельно. Среди православных сейчас распространена жуткая болезнь – желание учить друг друга духовной жизни. Это настоящая беда, и конечно, она губит на корню ростки взаимопонимания между людьми. Когда кто-то влезает в мою душу, в мой внутренний мир, в интимные, личные отношения с Богом и при этом начинает меня учить, грубо, дерзко, то я, естественно, никогда не буду воспринимать такое «духовное руководство». В ответ на такое отношение ко мне может появиться только раздражение. Православные почему-то настолько ценят себя, свои знания, почерпнутые из книг и при этом не подтвержденные жизнью, что начинают легко учить друг друга: мужья – жен, жены – мужей, родители, к старости пришедшие в Церковь, начинают наставлять своих детей, которым уже по 45 лет. Причем делать это дерзко, как будто они уже достигли каких-то высот в духовной жизни. Это какая-то затянувшаяся «болезнь неофита», опьяненного открывшимися перед ним духовными просторами, с ревностью не по разуму желающего всех-всех затащить в Церковь. К сожалению, зачастую в таком состоянии люди пребывают десятилетиями. Нередко бывает так: видишь, человек кого-то все учит-учит. Думаешь: «Наверное, неофит, через годик это у него пройдет». А оказывается, «неофит»-то давно уже в Церкви. Почему же тогда он продолжает учить?.. Сел в такси – учит таксиста, пришел в гости – учит гостей, к нему кто-то подошел – опять учит, учит, учит…

– Это уже гордость какая-то: учить и смирять не себя, а ближнего.

– Как говорится в одной анекдотичной пословице: «Смиренным можешь ты не быть, но брата ты смирить обязан!..» Это «по-православному», и, к сожалению, так происходит у нас в Церкви ежедневно.

Разобщенность – это общемировая проблема: православные – те же самые люди. Мы живем в миру в основном, не так давно в Церкви, по крайней мере не с детства, не знаем, как правило, культуры духовной жизни. Пытаемся реконструировать ее по книжкам, по советам молодых священников, как и мы, еще недостаточно опытных. Получается так, что должно пройти время, чтобы мы могли побороть эту мирскую инерцию и настроить себя на истинно духовную жизнь. Страшно, конечно, что зачастую недостаток взаимоуважения в Церкви начинает приниматься за норму. Если же понимать, что виной всех разногласий наши греховность, самолюбие, отсутствие трезвого взгляда на себя, на свои недостатки и как следствие – недостаток покаяния, то мы легко придем к взаимопониманию. Кающийся человек не может не уважать других. Ведь если он кается в своих грехах, переживает свою греховность, то, конечно, будет воспринимать ближнего как хорошего человека, а себя – как последнего грешника. И все будет нормально.

– При каких условиях православная вера объединяет людей?

– Вопрос любопытный, потому что все мы – во Христе, а Церковь – единое тело Христово. Вера должна нас гармонично друг с другом воссоединять. Приближаясь к Богу, по слову аввы Дорофея, мы должны приближаться друг к другу. Но что-то пока это незаметно. Вероятно, оттого, что на самом деле мы не приближаемся к Богу. Воцерковившись, человек ведет невнимательную жизнь и поэтому не начинает приобщаться к настоящей духовной жизни. Он находит в Церкви свою нишу, его это вполне удовлетворяет, и он замирает, пребывая в каком-то неофитском состоянии иногда долгие десятилетия. У такого прихожанина даже не возникает желания что-то менять в своей жизни. Он может 20 лет ходить в церковь и, тем не менее, продолжать, например, курить, хотя отказаться от этой дурной привычки не та проблема, которую нельзя решить. Или бывает так, что прихожанин имеет зависимость от компьютерных игр. Ну, приди домой и сотри компьютерные игры раз и навсегда. Это же не так сложно. Однако даже желания порой не возникает хотя бы избавиться от вредных привычек, не то что побороть свои страсти и встать на путь духовного совершенствования. Человека вполне удовлетворяет бедственное состояние его души. А без работы над собой и стремления к духовной жизни никогда не достичь смирения и не научиться покаянию. Без покаяния же не может быть никакого объединения, которое достижимо лишь в евангельской любви. Если человек любит только себя, как он может другого любить? Для этого нужно, как минимум, забыть о себе.

– Почему немногие умеют молчать, слушать и слышать?

– Потому что многие считают, что обладают знанием того, о чем должны услышать все остальные. От самомнения, самодовольства, оттого, что мы любим послушать, как мы сами говорим и как нас слушают. Слишком высоко ценим себя, свои слова и свое понимание дела. Поменьше надо превозносить себя и побольше ценить ближнего – и все будет нормально. «Слышание и слушание» напрямую связаны с оценкой самого себя по отношению к ближним, если ты понимаешь: всегда есть чему поучиться у ближнего, не важно, кто он – министр или уличный оборванец. В любом человеке есть такие дары и способности или просто жизненный опыт, которые могут стать для тебя уроком. Прислушайся, серьезно отнесись к словам собеседника, задумайся. Повторюсь: всегда есть чему поучиться у любого ближнего, даже у ребенка и у человека, неравного тебе социально или материально. Это не имеет значения. В духовной жизни любой человек может стать для тебя голосом Божиим.

***

«Любовь преодолевает любые барьеры между людьми…» Священник Георгий Тарабан

Протоиерей Георгий Тарабан: Нам часто кажется, что сейчас мы пишем «черновик» нашей жизни, а вот как-нибудь соберемся с силами – и станем добрыми, приветливыми и вообще образцовыми христианами, но это случится когда-нибудь потом, когда появится больше времени, когда мы переделаем неотложные дела, которые нам кажутся такими важными. А пока – мы будем вздыхать о собственном недостоинстве и находить некое психологическое оправдание духовной бездеятельности, при этом получая навык пребывания в грехах.

Если бы мы всегда понимали, что переписать «начисто» не получится и что каждое мгновение нашей жизни проходит пред Лицом Божиим, то за порогом храма мы бы руководствовались теми же духовно-нравственными нормами, что и внутри храма. Понимание целостности нашей жизни (в том числе и в вопросах взаимоотношений с другими людьми) – это и есть предпосылка преодоления барьеров общения.

Иногда говорят, что люди ищут в других отличия, а не общие признаки, и это затрудняет взаимопонимание. Но я бы обратил внимание на следующее: гораздо больше мешает взаимопониманию отказ в праве другого отличаться от нас самих. Ведь мне интересен другой не только потому, что он имеет много сходного со мной, а и потому, что в другом я могу увидеть то, чего во мне нет. Но для этого нужно обладать мудростью видеть в другом личность, куда Сам Господь Вседержитель не входит без стука.

Церковь Христова за 2000 лет выработала такой уклад жизни, в котором есть место всякому стремящемуся к жизни во Христе и со Христом. Никакие отличия внешности и характера не являются препятствием ко спасению. Важна лишь решимость, преодолевая свои греховные навыки и недостатки, стремиться к обретению образа Божия, как об этом промыслил Творец. В этих обстоятельствах вера становится фактором объединения. Самое важное, что должен усвоить христианин – понимание, что Церковь – это единство христиан во Христе. Это сообщество немощных, грешных людей, которые стремятся к Источнику Жизни. Общий «диагноз» не дает повода для какого-либо преимущества, но создает основу для взаимной поддержки на жизненном пути.

Именно уклад церковной жизни позволяет «обуздать» греховные устремления человеческой души, которые мешают нам воспринимать и понимать друг друга. Главный враг – это эгоизм во всех его проявлениях (особое отношение к власти, деньгам, материальному достатку, стремление завоевать мнимое «право» на особенное отношение к себе со стороны других). И Церковь дает множество способов обуздать этого врага, выработав на своем историческом пути действенные способы борьбы. Главное – чтобы человек понял, что это именно ему нужно преодолеть собственный эгоизм, который еще именуется гордыней. Когда эта потребность становится самой важной – человек получает благодатную помощь в Церкви. Как мы помним у аввы Дорофея, становясь ближе к Богу, мы становимся ближе к другим людям.

«Пораженческое сознание», или ложное смирение, является порождением той же гордыни (многоопытные в духовной борьбе старцы утверждали, что мнительность происходит от гордыни). И переворачивает отношения между людьми. Формируется особая психология, которая в негативных результатах находит оправдание своей социальной пассивности, духовной беспечности и лени. Это тонкое лукавство, которое способно поглотить человека, давая взамен ложное ощущение принадлежности к благочестию. Мы ведь помним, как в притче Господь определил участь тех, кто закапывает свои таланты. К сожалению, иногда подобный способ социального поведения находит некое одобрение в церковной среде. Это может дезориентировать, особенно новоначальных.

Почему же так сложно найти взаимопонимание даже между верующими, между людьми, имеющими сходные жизненные ценности и устремления? Современное общество стремится вытеснить духовную жизнь в сферу личного, интимного. Современному человеку легче именно в таком качестве мыслить свою духовную жизнь. И тут его подстерегает парадокс: сосредоточенность на своих личных духовных вопросах не позволяет воспринимать, слушать и слышать другого (иногда – самых близких людей). Эта разновидность эгоизма подстерегает христианина после того, как он преодолеет иные его разновидности. Вспомним, что о фарисействе говорит Спаситель. А в общении с окружающими оно отнимает у нас самых дорогих и некогда близких людей, которых мы перестаем понимать.

Общение – это одна из важнейших составляющих человеческого общества, в котором проявляется его целостность и жизнеспособность. Взаимопонимание между людьми является важным признаком состояния общества. Христианину важно усвоить: препятствует этому процессу грех, а преодолевает трудности взаимопонимания благодать Божия и правильная духовная жизнь как путь преодоления греховной поврежденности человеческой природы. Культура общения вторична по отношению к духовной жизни и является ее производной. Но при этом те, кто не принадлежит к Церкви, могут судить о духовном состоянии православного христианина по культуре его взаимоотношений с другими людьми. Так что культура общения – немаловажный фактор христианского свидетельства. Будем же помнить слова Спасителя: «По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Ин. 13: 35). Любовь – это главное, что способно преодолеть любые барьеры взаимопонимания между людьми.

 

Беседовал

Андрей Сигутин

 

17 февраля 2011 года

[Nadegda 2 748]

Любовь – это главное, что способно преодолеть любые барьеры взаимопонимания между людьми.

Как верно сказано...