Как провести день по Божьи

[Татиана. 1 981]

Как провести день по Божьи.

 

 

Как скоро проснешься, тотчас вознеси мысль свою к Богу и осени себя с благоговением крестным знамением, помышляя о распятом Господе Иисусе Христе, Который для нашего спасения умер на Кресте.

 

Немедленно встань с постели, оденься и не позволяй себе долго нежиться и оставаться неодетым. Одеваясь, помни, что ты находишься в присутствии Господа Бога и Ангела Хранителя, и вспоминай о падении Адама, который грехом лишил себя одежды невинности, и смиренно проси у Господа Иисуса благодати — облечься в Него и так мыслить, чувствовать, говорить и делать, как Он Сам и мыслил, и чувствовал, и говорил, и делал.

 

Потом умойся и немедленно начни молитвы утренние: молись тихо, внимательно и благоговейно, с глубочайшим смирением, как должно перед взором Всемогущего; испрашивай у Него меры, надежды, любви и благословения к занятиям того дня: проси себе сил к благодушному принятию всего того, что Ему будет благоугодно в тот день послать или попустить, к перенесению всех тяготей, трудностей, бедствий, смущений, напастей, скорбей и болезней души и тела, с твердостью и спокойствием, и с любовью к Иисусу Христу. Твердо решись все делать для Господа Бога, все принимать от отеческой руки Его, и приноси всего себя в живую жертву Богу. Размышляй так: может быть, этот день есть последний день моей жизни, — и все так делай, как бы готовясь теперь же предстать на суд Божий.

 

Благодари Господа Бога за сохранение тебя в прошедшую ночь и за то, что ты еще жив и не умер во грехах. Сколько людей в прошедшую ночь смерть представила пред страшное судище Господа! Также возблагодари Бога, что еще есть для тебя время и средства для покаяния.

 

Каждое утро думай о себе, что только теперь начинаешь и хочешь быть Христианином, а прошедшее время напрасно погибло.

 

Хотя бы четверть часа каждое утро посвящай на краткое размышление об истинах веры, особенно о непостижимом таинстве воплощения Сына Божия, о втором пришествии Его, страшном суде, муке и рае.

 

После молитвы и размышления, если позволяет время, прочитай дневное зачало из Апостола и Евангелия и почитай какую-нибудь книгу духовную, например: святого Димитрия «Алфавит Духовный» или свт. Тихона Задонского «Сокровище Духовное», и читай до тех пор, пока сердце твое придет в умиление.

 

После сего займись делами твоими, и все занятия и дела твои да будут во славу Божию. Помни, что Бог везде видит тебя, видит все твои действия, занятия, чувствования, помышления и желания твои, и щедро воздаст тебе за твои добрые дела. Не начинай ни одного дела, не помолясь Господу Богу: то, что мы делаем или говорим без молитвы, после оказывается или погрешительным или вредным. Сам Господь сказал: «без Меня не можете творити нечесоже».

 

Среди трудов твоих всегда будь весел и спокоен, успех оных поручай благословению Господа, и будь доволен тем, что ты сделал свое дело. Исполняй все для тебя тяжкое — как епитимию за грехи твои, в духе послушания и смирения; во время трудов произноси краткие молитвы особенно молитву Иисусову, и представляй себе Иисуса Христа, Который в поте лица Своего ел хлеб свой, трудясь с Иосифом.

 

Если твои труды идут успешно, по желанию сердца твоего, то благодари Бога; если неуспешно, то помни, что и это Бог попускает, а Бог делает все хорошо.

 

Если останется время перед обедом, то рассмотри, как ты исполнил то, на что решился поутру, или во время благочестивого чтения, или размышления.

 

Во время обеда представляй Отца Небесного, отверзающего руку свою, чтобы напитать тебя; никогда не забывай помолиться перед обедом, и во время обеда представляй, что Иисус Христос обедает с тобой; удели от своего стола и нищим.

 

После стола считай себя как бы одним из тех, коих в числе пяти тысяч напитал чудесно Иисус Христос; и благодари Его от сердца, и моли, чтобы Он не лишил тебя небесной пищи — слова Своего и святых Тела и Крови Христовых.

 

Если желаешь жизни мирной, то предай всего себя Богу. До тех пор ты не найдешь душевного мира, пока не успокоишься в едином Боге, любя Его единого. Всегда и во всем поминай Господа Бога и святую любовь Его к нам грешным.

 

Во всем старайся исполнять волю Божию и угождать только единому Богу.

 

Не делай ничего противного заповедям Божиим; не домогайся не ищи ничего, кроме Бога, делай и терпи все для Бога. Не заботься о том, чтобы уважали и любили тебя люди, но о том, чтобы угодить Господу Богу, и чтобы совесть твоя не обличала тебя во грехах. Если хочешь непрестанно помнить о Боге, то скорби и несчастия переноси как справедливо тебя постигающие. Наблюдай тщательно над самим собой, над чувствами, помышлениями, движениями сердца и страстями; ничего не почитай маловажным, когда дело идет о твоем спасении вечном.

 

Умножай молитвы твои, чтобы Господь помянул тебя тогда, когда ты забудешь о Нем.

 

Во всем да будет твоим Учителем Господь Иисус Христос, на Которого взирая оком ума своего, спрашивай себя самого чаще: что в этом случае помыслил бы, сказал и сделал Иисус Христос? Приучись во всем, что ни видишь, представлять что-нибудь доброе. Будь кроток, тих, смирен, молчи и терпи по примеру Иисуса Христа. Он не возложит на тебя креста, которого ты не можешь понести; Он Сам поможет тебе нести твои крест. Не думай приобрести какую-либо добродетель без скорби и болезней души.

 

Проси у Господа Бога благодати исполнять, как можно лучше, Его святейшие заповеди. А когда исполнишь какую-либо заповедь Божию, то ожидай искушения, ибо любовь ко Христу испытывается через преодоление препятствий. И на малое время не оставайся в праздности. Во время тягости душевной или охлаждения к молитве и ко всем благочестивым занятиям не оставляй дела благочестия: Господь Иисус Христос трижды молился, когда душа Его была прискорбна даже до смерти.

 

Более слушай, нежели говори: во многоглаголании не спасешься от греха. Заграждай слух, чтобы не слушать противного Господу Богу. Не любопытствуй о новостях: они развлекают дух; с охотой рассуждай о добрых делах.

 

Убегай даже от самых малых грехов: кто не удаляется от малых, тот непременно впадет и большие и тяжкие.

 

Если хочешь, чтобы не тревожили тебя злые помыслы, то со смирением принимай уничижение души и скорбь телесную. Всякий помысел, удаляющий тебя от Господа, особенно скверный плотский помысел, изгоняй из сердца как можно скорее, как сбрасываешь с одежды и одну искру, попавшую на нее. Когда приходит такой помысел, то молись крепко: Господи помилуй! Господи помоги мне! Господи, не оставь меня, избавь от искушений! — или иначе как. Но среди искушений не смущайся. Уповай на Бога: если Бог за тебя, то кто против тебя? Проси у Бога, чтобы Он отнял у тебя все, что питает твое самолюбие, хотя бы это было для тебя очень горько.

 

Желай жить для Него одного и умереть, и всецело принадлежать Ему. Когда претерпишь какое-либо бесчестие от людей, то разумей, что это послано от Бога. Если имеешь пищу и одежду, то сим будь доволен, по примеру Иисуса Христа, нас ради обнищавшего.

 

Никогда не спорь и слишком не защищай себя и не извиняй, ничего не говори против начальников или ближних без нужды или обязанности. Будь искренен и прост сердцем; с любовью принимай наставления, увещания и обличения от других, хотя бы ты был и очень мудр.

 

Чего не хочешь себе, того не делай другим. В беседе с другими будь кроток, ласков, благоразумен; помышляй, что Иисус Христос находится среди тех, с кем ты беседуешь. Твердо помни, что время кратко, что человек должен дать отчет во всяком бесполезном слове. Если согрешишь, то немедленно проси прощения у Бога со смирением, сокрушением и упованием на Его благость, и поспеши принесть покаяние пред отцом духовным. Если не будешь сокрушаться о грехе, соделанном тобой, то опять в него скоро впадешь.

 

Старайся делать всякому добро, какое и когда только можешь, не думая о том, будет или не будет он тебе благодарен. И радуйся не тогда, когда сделаешь кому-либо добро, но когда без злопамятства перенесешь оскорбление от другого, особенно от того, кому ты же сделал добро.

 

Во время ужина вспоминай о последней вечере Иисуса Христа и моли Его, чтобы Он удостоил тебя вечери небесной.

 

Прежде, нежели ляжешь спать, испытай твою совесть, проси света к познанию грехов твоих, кайся в них, обещай Богу исправиться. Потом передай себя Богу, как будто тебе должно в сию ночь явиться перед Ним; поручай себя Божией Матери, Ангелу Хранителю, тому святому, имя которого ты носить. Представляй постель как бы гробом твоим, и одеяло как бы саваном. Сделав крестное знамение и облобызав крест, который на себе носишь, усни под защитой Господа Бога, иже храняй не воздремлет, иже уснет.

 

Если же не можешь спать во время ночи, то вспоминай слово: среди полунощи бысть вопль: ей Жених грядет... или вспоминай о той последней ночи, в которую Иисус Христос молился Отцу Своему до пота кровавого; молись за тех, кто в эту ночь тяжко страдает в смертном томлении, кто подвергается опасности от бури на море, за усопших, и моли Господа, чтобы не покрыла тебя вечная тьма.

 

Во время болезни, прежде всего, возложи упование твое на Бога и занимай себя частым размышлением о страданиях и смерти Иисуса Христа, чтобы более и более укреплялось твое сердце. Непрестанно твори, какие знаешь и можешь молитвы; проси у Господа Бога прощения во грехах и терпения во время болезни. Всячески воздерживайся от ропота и раздражительности, которые так обычны во время болезни. Если Господь Иисус Христос потерпел ради нашего спасения самые тяжкие страдания и болезни, а мы что сделали или потерпели ради нашего спасения?

 

Как можно чаше ходи в храм к Божественной службе, особенно старайся как можно чаще быть во время литургии. А воскресные и праздничные дни непременно посвящай делам благочестия. Всегда, когда бываешь в церкви, представляй, что ты находишься в присутствии Бога, Ангелов и святых Божиих.

 

День рождения твоего особенно посвящай делам благочестия. Исповедуйся и приобщайся Святых Тайн как можно чаще. К приобщению Святых Тайн всегда приступай с сокрушением сердца, с благоговением, смирением, верою, упованием и любовью.

 

Как можно чаще размышляй о страданиях и смерти Иисуса Христа и умоляй Его ризою заслуг Своих покрыть все грехи твои и принять тебя в царство Свое. Имя Иисуса всегда имей в устах и в сердце.

 

Как можно чаще размышляй о великой любви Господа к тебе, чтобы и самому тебе возлюбить Его всем сердцем своим, всей душой твоей и всеми силами твоими, и таким образом будешь вести мирную жизнь на сей земле и блаженную на небе во веки веков. Благодать Господа нашего Иисуса Христа да будет с тобой.

 

Аминь!

[Гость yanata]

Русская Православная Церковь.Портал "Дивное Дивеево"

Женский монастырь Дивеево. Нижегородская Епархия.раздел "Новости".

[Гость yanata]

Заголовок не мною придуман,конечно так прожить нужно иметь высоту духовную,а я человек грешный.Но Господа прошу научить меня так жить и поступать.А наставления нам даны,что бы учиться так жить.Святое Евангелие то же читаем,а вот жить по Евангелию и исполнять заповеди тяжело.

[Гость yanata]

Как провести день по Божьи.

 

Сей листок содержит в себе наставление духовного отца своему духовному сыну после таинства Исповеди. Оно взято из книги покойного Костромского архиепископа Платона: «Напоминание священнику при совершении им таинства Исповеди»

[Татиана. 1 981]

Непосильных подвигов брать на себя не должно… Советы старца Алексия Мечева

Будь во всем как дитя: и в вопросах веры, и в вопросах жизни.

 

Следи за собой. Хочешь жить духовной жизнью, — следи за собой. Каждый вечер просматривай, что сделал хорошего и что плохого, за хорошее благодари Бога, а в плохом кайся.

 

Когда тебя хвалят, а ты замечаешь за собой разные недостатки, то эти похвалы должны ножом резать по сердцу и возбуждать стремление к исправлению.

 

Относительно нечистых помыслов будь осторожнее.

 

Замечаешь поползновение к греху, положи два поклона Владычице с молитвой: «Пресвятая Богородице, молитвами родителей моих спаси меня грешного». Дух родителей твоих сольется в молитве с духом твоим.

 

Евангелие надо читать внимательнее.

 

Так как молитва «Отче наш» есть сокращенное Евангелие, то и подходить к ней нужно с должным приготовлением.

 

Постясь телесно, постись и духовно, не дерзи никому, а особенно старшим, этот пост будет выше телесного.

 

Трудись над воспитанием своих младших братьев и сестер; влияй на них примером, и помни, что если в тебе есть какие недостатки, они их легко могут перенять. А Господь потребует отчета в этом деле.

 

Делать добро есть наш долг (против тщеславия).

 

Непосильных подвигов брать на себя не должно, но если на что решился, то должен исполнять во что бы то ни стало. В противном случае раз не исполнишь, другой, третий, а там будешь думать: зачем ты и делал-то это, так как это совершенно напрасно. (Стойкость в добром, без чего невозможно возрастание духовное).

 

Никогда не обращайся с Евангелием так, как с гадательной книгой; а если явятся какие-нибудь важные вопросы, посоветуйся с более сведущими людьми.

 

К чтению Евангелия надо подходить с молитвенным настроением.

 

Построже, построже в духовном посте; т.е. учись владеть собой, смиряйся, будь кроток.

 

Когда видишь вокруг себя что-нибудь нехорошее, посмотри сейчас же на себя, не ты ли этому причина. Когда нападуют на тебя нехорошие мысли, особенно в храме, представь себе, пред Кем ты предстоишь, или открой свою душу и скажи: «Владычице, помоги мне».

 

Если, прикладываясь к образу, смущаешься какими-нибудь (маловерными и др.) помыслами, молись до тех пор, пока они исчезнут.

 

Надо считать себя хуже всех. Хочешь раздражиться, отомстить или другое что сделать, скорее смирись. Мы должны спасать себя и других. Строже следить за собой, а к другим быть снисходительнее, изучать их, чтобы и относиться к ним так, как требует того их положение, характер, настроение; например: нервный человек, необразованный, а будет требовать от одного спокойствия, от другого — деликатности, или еще чего-нибудь, так это будет безрассудно; и мы должны строго следить за собой.

 

Если появятся маловерные помыслы, особенно перед причащением, скажи сейчас: «Верую, Господи, помоги моему неверию».

 

Относительно письменной исповеди. Недостаточно того — перечислил все грехи и конец, и ничего не получилось; а нужно, чтобы грехи опротивели, чтобы все это перегорело внутри, в сердце, когда начнешь вспоминать… и вот тогда-то уж грех будет противен, и мы уже не вернемся к нему, а то тут же и опять за то же. — А если забудешь? — А если что больно, того не забудешь, где у меня болит, тут я и укажу.

 

Всегда надо говорить правду, а если принуждают сказать ложь, то надо поговорить с человеком и повернуть дело так, чтобы спасти того, кто заблуждается, заставляя это делать; например: я никогда не лгал и лгать не буду, а если тебе так нужно, то я, пожалуй, сделаю это, только если возьмешь это на себя, и т.п.

 

Не надо осуждать других; в чужом доме, если подадут скоромное в постный день не надо пренебрегать и отказываться. А дома можно восполнить этот пробел усилением либо телесного поста, а главное — духовного: т.е. не раздражаться, не осуждать и пр.

 

Во всем надо так поступать: вот что-нибудь нужно сделать — сейчас вспомни, как бы тут поступил Иисус Христос, пусть это будет для тебя руководством во всем. Так постепенно все нехорошее, греховное будет отступать от тебя.

 

Ничего не благословляю говорить о других такого, что может о других распустить нехорошую молву; а назидательное, полезное — долг наш говорить.

 

Живешь больше умом, мыслию, плохо развито сердце, нужно развивать его: представляй себя на месте других.

 

Если бы так легко было спасаться, так давно мы все были бы святыми.

 

К окружающим нас мы должны относиться со всяким вниманием, а не небрежно, тогда и Господь, видя наше внимание, и нам окажет внимание.

 

В храме подальше становись от тех, кто любит разговаривать.

 

Воскресший Господь требует нашего воскресения.

 

Не смей, не смей гордиться, гордиться нечем, 1/100 долю видишь за собой, а 99 не видишь.

[Юлия 530]

испрашивай у Него меры, надежды, любви и благословения к занятиям того дня: проси себе сил к благодушному принятию всего того, что Ему будет благоугодно в тот день послать или попустить, к перенесению всех тяготей, трудностей, бедствий, смущений, напастей, скорбей и болезней души и тела, с твердостью и спокойствием,

К этому подойдет молитва Оптинских старцев.

 

Да... я не одного дня по Божьи не прожила. Не думаю, что у меня получиться...

[р.б.Елена 803]

Сегодня ехала на встречу с неприятными людьми и задавалась тем же вопросом: "Как сделать правильно, чтобы по Закону Бога все было?"

Вдруг именно в этот момент приходит СМС из Оптиной :"Старайся жить , как Бог велит , а не как „ все живут ", потому что весь мир во зле лежит" .

Преподобный Иосиф.

 

 

Вот и ответ последовал.

Слава Богу за все! Вразумил и уберег от греха.

[Татиана. 1 981]

Фаворский свет

 

 

Однажды мы с друзьями рассуждали о том, как является на Пасху Благодатный Огонь. Откуда, где источник, на Гробе Господнем? Пока один наш собеседник не сказал: "Огонь в Храме Воскресения Господа всегда пребывает, но являет нам Господь его видимым по милости Своей только на Пасху." Фаворский свет - та же благодать, явленная апостолам на горе Фавор. Автором учения о Фаворском свете стал святитель Григорий Палама. В большинстве своем православные мало знают этого святого и мало понимают его учение о Фаворском свете, но среди монашествующих Григорий Палама - учитель, научающий духовной практике Иисусовой молитвы.

 

Григорий Палама, афонский монах (1296-1359), был одним из основателей исихазма, мистического учения о слияния человека с Богом. По учению Паламы, человек, достигший совершенства в любви, возлюбив Бога без всякого эгоизма и корысти, может посредством молитвы приобщиться к Божественной энергии, то есть живой и повсеместно действующей благодати Бога (с греч. еnergia - действенность) и возвыситься до самого Бога, увидев воочию Свет Его предвечной Славы - обожиться. Слава Божия - ослепительный свет, который видели апостолы на горе Фавор.

Само же слово "исихазм" происходит от греческого "исихия" - молчание, т.к. для достижения необходимого состояния духа исихасты практиковали длительную, уединенную "умную" молитву, то есть " в уме", без слов молились, особо предпочитая Иисусову молитву: "Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя!" К этому они часто, чтобы целиком сосредоточиться в молитве, добавляли и определенные телесные усилия. Молясь, сидели на низких скамейках или ступеньках, согнув спину и дыша в особом ритме. Исихазм можно было бы назвать европейским дзэном, очень похож, если бы дзэн не сформировался на полтора столетия позже исихазма.

В Греции исихазм сохранился на Афоне. Есть греческий монастырь молчальников св. Георгия Хозевита в Иудейской пустыне. На Руси последователем исихазма был прп. Сергий Радонежский. Лучшие подвижники православного мира прп. Серафим Саровский, св. прав. Иоанн Кронштадтский и прп. Амвросий Оптинский мыслили и чувствовали во многом так же, как и святитель Григорий Палама, который верил в то, что человек может взойти к Богу, верил в то, что человек не должен смиряться с собственным несовершенством, а должен преодолевать его. Опыт исихастов - это, прежде всего, монастырский опыт. Григорий Палама пережил гонения за свое учение о Фаворском свете, но затем оно было признано истинно православным, а Григорий Палама через семь лет после смерти был канонизирован. Во второе воскресенье поста Русская Православная Церковь вспоминает Григория Паламу, искателя Бога.

 

Нам, мирянам, молитва исихастов недоступна, но молиться " про себя" беспрестанно "Господи, помилуй!" думаю, очень полезно и для ума, и для сердца, и для всей нашей сути. В свое время, мы задавали наши простые вопросы о Фаворском свете Григория Паламы настоятелю псковского храма свт. Василия Великого (на Горке) протоиерею Андрею Большанину.

р.Б. Наталья

 

- Почему РПЦ отмечает память свт. Григория Паламы, архиепископа Фессалонитского, отец Андрей?

 

- Надо обратиться к истории: в 14 веке возникла ересь Варлаама, и велись паламистские споры. Святитель Григорий Палама был иноком на святой горе Афон, позже - архиепископом в городе Фессалоники, одном из самых значительных городов Византийской империи. И во времена его жизни появилось на Западе схоластическое (схоли - школа) богословие. Т.е. все объяснялось логически, с точки зрения разума, рационально. В Фессалоники прибыл монах Варлаам, который не подвизался в православных монастырях, но западное богословие знал. Здесь и произошло, в контексте ереси Варлаама, столкновение между Востоком и Западом. Восток рассматривает богословскую проблему с точки зрения ума и духовной внутренней жизни. Потому что ум всего постичь в духовной жизни не может. А Варлаам к духовным вещам подошел с точки зрения разума, и в итоге он не понял, чем занимаются монахи на Афоне и многое другое. Варлаам также смеялся над афонскими монахами, которым являлся Божественный Свет - сам Бог, когда они занимались Иисусовой молитвой. Он утверждал, что это не Бог, а иллюзия, или что-то тварное. Сама ересь Варлаама была новой формой иконоборчества. Иконоборцы в свое время отвергли тот факт, что можно через образ поклоняться Первообразу. Следующая стадия развития этого иконоборчества перешла в другую плоскость: как мог Бог явиться в виде Света, когда Бог непостижим.

 

Григорий Палама выступил на защиту именно умного православного делания. Весь спор и был основан на том: Божественный это Свет не тварный, или это тварный свет, как утверждал Варалаам. Григорий Палама объяснял, что монахи сосредотачиваются на своем сердце, как источнике духовных движений. Иисус Христос говорил в Евангелии: "Ибо из сердца исходят злые помыслы, убийства, прелюбодеяния, любодеяния, кражи, лжесвидетельства, хуления." (Мф. 15:19)

 

Все это зарождается в сердце человека. Искони в Православии было такое, что всякий православный человек, который хочет заниматься духовной жизнью, должен следить за своим сердцем, что там в нем происходит. Если человек следит, то он может в самом начале предотвратить все свои греховные падения. А для того, чтобы предотвращать злые помыслы, надо с благоговением произносить Имя Божие. И силой имени Божьего все они разрушаются, силой Иисусовой молитвы. Те монахи, которые преуспели в духовном делании обязательно под опытным духовным руководством, начинали действительно видеть Бога в своем сердце в виде Неизреченного Света. Григорий Палама встал на защиту православного учения о Неизреченном Свете, и ересь Варлаама была им побеждена. Апостолы видели Божественный свет, когда им явился Господь на горе Фавор в сиянии, такой же Свет видели и афонские монахи-исихасты.

 

- Почему именно в посту совершается память свт. Григория Паламы?

 

- Пост - одно из необходимых условий духовного делания.

 

- Чтобы увидеть "Фаворский свет" в сердце?

 

- Ну, нам до этого далеко, его просто так не почувствуешь. Долгая духовная работа. Без духовного руководства таких вещей видеть нельзя. Особенно таким, как западный богослов Варлаам и его последователи, которые считали, что Бог трансцендентен миру.

 

- То есть никак не проявляется?

 

- Да. Он не может себя показать, а мы говорим, что может. И эти энергии, через которые Господь действует, это не тварное, а Сам Бог, то есть энергии принадлежат Самому Богу.

 

- Тот же пасхальный Огонь, являющийся в субботу в Храме Гроба Господня?

 

- На Гробе Господа постоянно происходят вспышки нетварного Света. Потом они становятся сильнее, и в Великую субботу от этого Огня загораются свечи. Это одно из проявлений Бога. Господь дает такое чудо нам, то есть Господь Себя в этом мире являет. И люди, которые себя очистили, видят Фаворский свет, а мы этого не видим по своей греховности.

 

- Отец Андрей, есть помышления сердца, есть помыслы ума. И если человек может уговорить свое сердце, то над умом, над мыслью он не властен?

 

- Есть просто разные грехи: грехи сердца и грехи ума. Последние более страшные: это отречение от Бога и др. Ум холодный.

 

- С сердцем можно договориться?

 

- Вообще надо договориться со всем. Но после грехопадения природа Адама как бы была расщеплена. До греха человек был целостен: ум, сердце и воля - все вместе целостно действовали, заодно, а после грехопадения грех все расколол. И теперь у нас, как лебедь, рак и щука - ум в одну строну, сердце - в другую, воля - в третью, или плоть, как считают некоторые св. отцы. Целомудрие ведь подразумевает целостность. Смысл православного подвижничества - все вернуть к согласию. Поэтому, когда человек пытается уследить за своими мыслями, то там - постоянный сквозняк - помыслы не остановить, мечты, мечты, помыслы. И на молитве, сколько не стой, они у тебя будут в голове постоянно, будут сбивать, а если умом спуститься в сердце, как учил свт. Григорий Палама и его ученики, как делает православное монашество, то уже помыслы теряют свою силу, человек может сосредоточиться на молитве.

[Гость YANATA]

Духовная сокровищница. Наставления старцев.

[Татиана. 1 981]

Письма Валаамского старца

 

 

Старец Иоанн - в миру Иван Алексеевич Алексеев - родился 14 февраля 1873 года в крестьянской семье. Уроженец Тверской губернии, Иван Алексеев шестнадцатилетним юношей попал на Валаам и остался в Спасо-Преображенском монастыре. К братии причислен в 1907 году, через три года пострижен в монашество с именем Иакинф. В 1921 году рукоположен во иеродиакона, затем в иеромонаха; тогда же его возвели в сан игумена и назначили настоятелем Печенегского монастыря. Через десять лет игумен Иакинф снова вернулся в Спасо-Преображенский монастырь, вел хозяйство Предтеченского скита. В 1933 году принял схиму с именем Иоанн, однако в затвор не ушел: был монастырским духовником, окормлял всех валаамских монахов и многих мирских. Скончался схиигумен Иоанн в Ново-Валаамском монастыре в Финляндии 5 июня 1958 года.Письма валаамского старца

[Татиана. 1 981]

 

Православие и современность. Электронная библиотека.

 

Православие и современность. Информационно-аналитический портал

Саратовской епархии Русской Православной Церкви

 

Святоотеческие творения

 

Святитель Феофан Затворник

 

 

 

[Татиана. 1 981]

Раздражительная, гневная страсть терзает практически каждого. Как бороться с ней? Можно ли использовать гнев во благо, для своего духовного преуспеяния и преображения, и получить большую душевную и духовную пользу? Как сказать «три простых слова смирения»? Как устоять, если по окончании поста иногда нападают сильнейшие гнев и раздражение? Духовные советы по этим и другим вопросам для тех, кто стремится жить духовной жизнью в Церкви Христовой, вы найдете в нашей книге. Ее вторая часть, «За помощью к Святым Отцам», составлена протоиереем Сергием Филимоновым на основе «Добротолюбия».

КАК ПРЕОДОЛЕТЬ РАЗДРАЖЕНИЕ И ГНЕВ: СОВЕТЫ ДУХОВНИКА

[Татиана. 1 981]

Митрополит Сурожский Антоний

ЧЕЛОВЕК ПЕРЕД БОГОМ

ИТОГИ ЖИЗНИ

Живое сердце. Изживание зла. Званые и избранные

Я хотел бы теперь затронуть две или три темы, которые, может быть, я не сумею связать, но которые мы рассмотрим порознь. Первая тема о том, что, когда ослабел ум, одряхлела плоть, воля уже бессильна овладеть всем существом человека, все, что в человеке остается, в конечном итоге, - это живое сердце. И это живое сердце надо в себе воспитывать с очень ранних лет; надо заботиться, чтобы сердце осталось отзывчивым, несмотря на то, что отзывчивость приносит с собой не только радость общения, но и боль общения; и не только общения, но и боль разобщенности, оставленности и отверженности. Мы все рады бы иметь сердце чуткое и радостное, но нам страшно бывает, чтобы сердце наше осталось чутким, когда платишь за эту чуткость болью, которую иначе можно было бы не испытывать. И вот тут нужно очень много мужества, очень много решительности, чтобы сказать: пусть мое сердце, коль это будет нужно, раздирается болью, но я его не закрою, я его не защищу... Сердце подобно музыкальному инструменту: струны в нем звучат богато, но надо быть готовым к тому, что иногда эти струны и стонать будут, и разорвутся с болезненным криком; и тогда приходится их восстанавливать, и тогда из самой боли, из самого страдания вырастает новая чуткость, более глубокая и более самоотверженная, если только мы идем на то, чтобы, как апостол Павел говорит, с каждым, кто нас окружает, делить всю его радость и все его горе, нести на себе всю боль земли и разделить с Богом всю радость о ней.

 

Поэтому первое, на что надо решиться, это - на беззащитность, на то, чтобы открыть себя радости и горю, ласке и ударам жизни, и все претворить в углубляющуюся, ширящуюся чуткость души, никогда не дать сердцу сжаться, а если оно сожмется, сказать: нет! Распустись, откройся; тебе дано было сейчас пострадать, но это страдание тебя сделало участником Божественной скорби, Божественного страдания о мире: откройся! Этим ты делаешься участником святыни.

 

Но этого недостаточно, хотя это требует очень, очень много решимости, мужества и отречения от себя самого, отказа сохранить себя в целости, пусть и ценой окаменения. В одном из своих стихотворений Мережковский говорит о кораллах, дивных кораллах, которые растут во глубине морской: каждый из этих кораллов - создание беззащитного, хрупкого существа; чтобы защититься от смерти, от опасности извне, оно окружает себя твердой стеной, за которой оно уже недосягаемо для врага; но зато за этой стеной, в той малой темнице защищенности, которую оно создало, оно умирает; остается темница, остается богатое, прекрасное здание - но жизни в нем нет. И это мы делаем тоже, когда свое сердце делаем неприступным к горю или к радости других ради того, чтобы себя защитить, чтобы быть спокойными в своем замке, в своей тюрьме. Об этом надо постоянно думать, потому что постоянно перед нами человек, и он нам приносит или радость, которую мы можем разделить, или горе, которое мы можем разделить, и мы должны быть готовы разделить и то, и другое, перелить из собственной души в другую - кровь, жизнь. Русская пословица говорит: где есть любовь, там радость вдвойне, а горе - пополам. Вот так надо жить - но это страшно, это опасно. Мы должны быть готовы преодолеть страх и встретить опасность; и преодолеть то и другое мы можем, только отказавшись от самих себя: отойди с моего пути, ты - трус, ты себялюбец, ты сластолюбец, ты, который думаешь о себе самом, - отойди, не закрывай мне возможность видеть, слышать и соучаствовать...

 

Второе, чего надо искать, - это чистоты сердца. Христос говорит: чистые сердцем узрят Бога (Мф. 5, 8); и не только в молитве, не только в божественном созерцании, но чистые сердцем Бога узрят и вокруг себя; и вглядываясь в каждого человека, который есть образ Божий, сумеют различить в изуродованности этой иконы, этого образа первоначальную красоту, которую Бог вписал в этот человеческий образ. Поэтому чистота сердца не только нам раскрывает глубины Божии, дает нам созерцать Живого Бога, поклоняться Ему духом и истиной, любить Его; чистота сердца позволяет нам, как митрополит Филарет Московский в одной из своих проповедей на Рождество пишет, видеть благодать Божию, разлитую по всей твари, искрящуюся, сияющую на всем и во всем. Если мы к этому слепы, если мы в человеке, который перед нами, видим только его изуродованность и не видим вложенного в него Царства Божия, черты образа Божия, то мы, значит, слепы и наше сердце темно. Такая слепота говорит не об изуродованности человека, который перед нами, а о потемнении нашего сердца, об окружающих его стенах, о том, что оно больше не хрустально -прозрачно; и вот это сердце нам надо очищать. И опять, первое дело в этом очищении - отвернуться от себя самих и искать иного, чем себя. Сосредоточенность на себе и себялюбие нам закрывают сердце; искание сладости бытия делает это сердце бесчувственным: сытому голодного не понять. Кто-то из афонских старцев говорил: вкуси малый кусочек сладости, и твое сердце уже не чутко к твоему ближнему и к Богу... Для того, чтобы очистить сердце, надо строго-строго относиться к тому, что его оскверняет, от чего оно темнеет, от чего оно делается тусклым, от всего того, что не есть Божие в нас. Когда я говорю "Божие", я не говорю "религиозное", я не говорю об обрядовом благочестии; я говорю о глубинном и основном: о том, что мы созданы для того, чтобы так соединиться с Богом, так быть с Ним едиными, так с Ним сродниться, чтобы, по слову апостола Петра, быть причастниками Божественной природы (2 Пет. 1,4).

 

И вот для этого нам надо учиться готовиться к исповеди. Подготовка к исповеди, может быть, гораздо важнее, чем самая исповедь. Самая исповедь может, порой, выразиться в нескольких словах, но подготовка должна быть глубочайшей вспашкой души, это должно быть проникновение в самые ее темные глубины, смелое, мужественное, беспощадное проникновение взора в эти глубины. В эти глубины можно опуститься только с Богом; это подобно сошествию Христа во ад; подобно тому, как Христос ушел в пустыню после Своего крещения, ведомый туда Духом, с тем чтобы быть испытанным сатаной. Только потому, что свет Христов будет с нами, мы можем увидеть сокрытое в этих темных тайниках нашей души.

 

И для начала надо перед собой ставить вопрос со всей ясностью, со всей реальностью: случись теперь, вот в это мгновением, что пришел конец моей жизни и жизни всех вокруг меня, момент, когда уже будет поздно что бы то ни было менять, что бы то ни было оплакивать, что бы то ни было исправлять, момент, когда я стану - и Бог, ангелы, святые и все люди смогут меня увидеть, не каким я им стараюсь представиться, а каким я есть: о чем я буду жалеть, чего мне будет стыдно? Что родит во мне страх и ужас? Что есть такого в моей жизни, во всем моем прошлом, в моих чувствах и мыслях, в моих отношениях с людьми, в моем отношении к Богу, к себе самому, к твари Божией, от чего мне станет жутко, потому что я увижу, что это - гниль, мерзость, тьма, что этому нет места там, где есть Бог, нет места там, где есть и живет только любовь и чистота, и святость, и свет?

 

Каждая исповедь, вернее, каждая подготовка к исповеди, должна проходить в сознании, что я стою перед смертью; как человек, который сидит в камере смертников и знает, что не сегодня - так завтра, а может через день, но всегда в неожиданный момент вдруг загремят засовы, откроется дверь и вызовут его на смерть. Так надо готовиться к исповеди: не слегка, не думая: ну, я скажу кое-что, а другой раз, может, вспомнится что-нибудь иное... - нет! Так надо исповедоваться, как будто сейчас тебя расстреляют, сейчас тебя пожнет смерть, больше времени нет и никогда больше его не будет. Иначе исповедь не в исповедь; иначе это только поверхностное рассмотрение себя самого, без глубины, без ответственности и без плода.

 

Затем надо себе ставить вопрос о том, в чем меня упрекнут другие. Вот я стал перед Страшным судом, и Господь обратился ко всей вселенной и сказал: смотрите на него, смотрите на нее - кто имеет, что сказать? Кого он обездолил? Кого он унизил, кого он обошел, кого он забыл? Кого он осквернил, кого он ранил? - придите!.. И тогда мы будем смотреть вокруг себя в ужасе, потому что не будет тогда места что бы то ни было утаить, и каждый должен будет сказать правду о каждом. На земле мы уже многое можем сделать, когда нас порочат, злословят, укоряют, - а мы отворачиваемся гневно, нетерпеливо, вместо того чтобы прислушаться и спросить себя: сколько правды в том, что говорит мне или обо мне этот человек? А если все неправда, - что я ему сделал, каким образом я его ранил, каким образом он обманулся во мне, какова моя ответственность за то, что в его душе родилась из-за меня злоба, гнев?

 

И наконец, мы можем приступить к слову Самого Бога. Заповеди Божии ясны, слова Христа в Евангелии светозарно-ясны: что мы ответим, если станет перед нами вопрос о том, что никто настоящим человеком не может себя назвать, кто не является подобием Христа, то есть для кого эти заповеди только внешние, чуждые ему законы, для кого эти заповеди не являются раскрытием светлейших его глубин? И все это под знаком жизни и смерти; все друг за друга ответственны, все друг с другом связаны, не уйдет никто ни от кого - не потому, что кто-то будет в этот страшный день укорять другого, а потому что вся правда раскроется...

 

И эта правда может уже теперь перед нами раскрыться так, чтобы не нужно было перед ее ужасом стоять в День судный: стоит покаяться - и этого уже больше нет. Но покаяться не значит только слегка пожалеть о том, что это было! Покаяться значит понять всю смертоносную силу греха, всю отчуждающую власть греха, которая нас отделяет и от Бога, и от ближнего и вырывает нас из собственных глубин, чтобы сделать поверхностными и пустыми, - и изменить что-то.

 

Часто люди жалуются, что - во сне ли, наяву ли - предстают перед ними воспоминания прошлого - некрасивые, уродливые, терзающие воспоминания; и люди от них отмахиваются, стараются забыть, заглушить, стараются отвлечь себя от них. А они возвращаются, стучатся в дверь нашей памяти, сердца, а иногда вырастают своими последствиями и в жизни нашей: вдруг из какого-то прошлого, которое мы старались забыть, вырастает человек или событие. И это наша большая ошибка. Часто люди говорят: как можно достичь своей цели в течение одной такой короткой жизни? Пусть в ней будет и 70, и 80, и 100 лет, но что это по сравнению с вечностью? Как можно в один раз прожить и изжить все?.. И Бог нам дает, в каком-то переносном, может быть, смысле, всю свою жизнь пережить не один раз, а несколько раз; особенно когда наступает старость, когда у нас нет власти над своей памятью и воспоминаниями, над тем, как встают и исчезают образы, люди, события перед нашими глазами, большей частью ночью, когда мы не можем спать, или наяву, в полудремоте, или когда вдруг за сердце схватит какое-либо воспоминание. Бог нам дает и два, и три, и десять раз встретиться со всей нашей жизнью, со всем нашим прошлым, - а мы стараемся отойти, отстранить от себя это прошлое: отойди, мне от тебя страшно! Отойди, ты меня мучаешь!.. Надо было бы наоборот: погрузиться вновь в это прошлое, погрузиться в него всецело и поставить перед собой вопрос: теперь, когда у меня уже не те чувства и не те годы, теперь, когда я обогатился новым опытом и потерял столько ложных иллюзий, - что бы я сделал в тех обстоятельствах, которые сейчас вспомнились мне? Сказал бы я это оскорбительное слово? Нанес бы я этот ущерб? Разорвал бы я эти отношения? Злорадствовал бы я, как злорадствовал тогда, с чувством мстительности? Сохранил бы я и чужую душу, и свою душу, чужую жизнь и чужое тело, и чужую судьбу от того, что сейчас встает передо мной таким страшным зрелищем и воспоминанием?.. И если, погружаясь в это прошлое, в ту или другую цепь событий, мы можем сказать: нет, Господи! После всего пережитого, этого я не мог бы больше совершить; тот человек, который это сделал, во мне умер, его больше нет, - тогда мы можем сказать себе: теперь я свободен от этого... Если действительно, в ответ на то или другое воспоминание, мы можем сказать от всего сердца, до последних глубин: нет, я умер к этому! Никакого семени этого зла нет больше во мне, ни один его росток не остался живым, - это воспоминание больше не вернется, если только мы перед Богом честно, глубоко, слезно раскаемся. И Господь нам дает из года в год эти страшные, порой мучительные, унизительные, стыдящие нас воспоминания, чтобы мы могли вновь и вновь пережить свое прошлое и изжить все, что недостойно нашей жизни, нашей чести - человеческой и христианской чести. Поэтому, когда встают перед нами воспоминания, когда мы содрогаемся от их уродства, - не станем от них бежать, погрузимся в них, попробуем пережить, испить всю горечь их и спросить себя: отрекаюсь ли до конца?..

 

Когда нас крестят, нам ставят вопрос, на который, если мы крестимся не взрослыми, отвечает восприемник: «Отрицаешься ли сатаны, и всех дел его, и всей гордыни его?» - И мы отвечаем: «Отрицаюсь!» Так должны мы поступить перед каждым из этих воспоминаний: отрицаюсь! И если наше отречение будет подлинно и истинно, воспоминание это уйдет и останется только как мертвое воспоминание, как опыт того, что - да, это было, - но не как рана гноящаяся, не как боль, не как стыд. Святой Варсонофий Великий говорит, что если кто-либо, пересматривая свою жизнь, может так покаяться, чтобы сказать: это стало для меня невозможным, - то он может быть уверен, что это прощено. Но пока это остается для нас возможным, пока, повторись те же обстоятельства, мы могли бы поступить так же уродливо, как однажды поступили, мы не можем рассчитывать на полное примирение с Богом, потому что в нас остается корень непримиренности с Ним, ибо, как Апостол говорит, грех - это вражда против Бога (Рим. 8,7), грех - это отрицание Его путей, грех - это выбор за тьму против самой жизни, за сатану против Христа. И нам надо ясно, серьезно, строго понять, что это так и что, действительно, пока не изжито в нас то или другое, пока мы любим тот или другой грех, пока мы способны вернуться к воспоминанию с каким-то чувством удовлетворения или вожделения, это значит, что мы выбрали идолослужение, мы выбрали идолом себе этот грех вместо Бога; не Он наш Бог, а тот грех, которому мы подчиняемся и служим, и поклоняемся. Опять-таки, это не значит, что мы должны вот сейчас ужаснуться о том, что нет пути к спасению: есть путь к спасению, но надо пробиваться этим путем шаг за шагом, решительно, беспощадно. И когда нам представляется возможность вновь и вновь пережить прошлое с тем, чтобы изжить еще не изжитое, надо решительно, с болью и мужеством, вступать в эту борьбу.

 

А какова же надежда, в конечном итоге, войти в Царство Божие? Надежда большая! Вы, наверное, помните притчу о приглашенных на пир, которые отказались на него прийти. Один сказал: я купил поле, мне надо пойти его смотреть; другой: я купил пять пар волов, надо же пойти их испытать; третий сказал: я женился, мне некогда прийти на твой пир. Не значит ли это: я нашел клочок земли, на котором я могу осесть навсегда, который я могу присвоить, о котором я могу сказать: это мой дом; могу укорениться в нем, как дерево укореняется, уйти в него глубоко корнями и питаться только этой землей; небо больше мне не нужно... Разве тот, который говорил о пяти парах волов, не подобен всем нам, говорящим: у меня же есть дело, у меня есть задание в жизни, у меня есть обязанности, мне надо столько совершить, во мне творчество, во мне долг - как же я могу ответить на Божий зов оставить все и побыть с Ним?!

 

Иногда зов бывает на пир; иногда это не пир. Христос трем Своим ученикам сказал: один час бодрствуйте со Мной, а Я пойду поодаль, помолюсь... Христос тогда стоял перед смертью, а ученики уснули, ушли в себя, все забыли... А тот, который сказал: я женился, не могу прийти, - разве не подобен нам, когда в нашу жизнь войдет какая-то большая радость или, может быть, большое горе, и из-за того, что в нашем сердце свет или тьма, мы уже не можем - и не хотим - участвовать ни в чьей радости и ни в чьем горе.

 

В одной пьесе Дороти Сэйерс ангелы стоят у пустого гроба Господня; и удивляется один, почему некоторые их видят, а некоторые - нет: Иоанн их не увидел; увидела их - но не увидела Христа - Мария Магдалина; не увидел их и Петр. И другой ангел отвечает: не потому ли, что Иоанну мы не нужны; своей верой он уже всему верит; ему не нужно наше свидетельство. Мария Магдалина все еще застряла в себе самой, мечтает о встрече со Христом, каким Он был до смерти. А Петр весь в себя ушел, в свое раскаяние о том, что он предал Христа. Ни один из них не смотрит и не видит... Не так ли с нами бывает, когда мы уткнемся в свою радость или свое горе, в свое ожидание и не видим того, что уже случилось, уже перед нами? Христос стоит перед лицом Марии Магдалины - она думает, что это садовник; Петр должен войти в гроб, в пещеру, где лежало тело Иисусово, и все осмотреть, чтобы удостовериться, что Его нет; не так ли с нами бывает?

 

И вот эти люди из притчи, подобные нам, не такие от нас отличные, чтобы нам чуждаться их, - эти люди нам образ: и мы такие же. Они не войдут в Царство Божие; оно им не нужно: у них клочок земли, у них свое дело на земле, у них своя радость и свое горе, - как же им открыться тому, что Божие?..

 

Но кто же войдет? - И вот, вторая часть притчи, если соединить два евангельских отрывка, от Луки и от Матфея, ясно говорит, кто войдет. Хозяин дома разгневался на тех, которые отказались прийти, и послал своих слуг собрать по дорогам, по проселкам, под заборами нищих, хромых, убогих, оставленных, бродяг: пусть они придут, они-то не откажутся, они ни к чему не привязаны, потому что у них нет ничего!.. И они пришли, и наполнилась палата царская пирующими; и Царь вошел и увидел, что только один из них не одет в брачную, праздничную одежду. Как же это возможно? Можем ли мы себе представить, что эти нищие бродяги, собранные с проселков и из-под заборов, носили с собой праздничную одежду на случай - невозможного, конечно - приглашения к Царю? Конечно, нет! Но когда они пришли голодные, истомленные, разодранные, их встретили состраданием, лаской, любовью ангелы Божии; каждого из них ангелы взяли, поддержали, ввели в царский дворец, сняли с них отрепья, умыли их тело, причесали их волосы, одели в светлую одежду, о которой они не мечтали никогда, и повели на царский пир. Один только, видно, нашелся такой, которого встретили, как других, ангелы Божии, которого они хотели и омыть, и одеть и который отмахнулся от них, сказав: я не для того пришел, чтобы меня купали, одевали; я пришел, потому что здесь есть дают!.. И прошел мимо.

 

И с нами это может случиться, если мы будем неосторожны, если вся наша жизнь сведется только к одному слову: жадность, жадность телесная, жадность душевная, жадность духовная, жадность, которая так часто наблюдается, когда мы стареем: лакомство, любовь к еде, уход в еду, в сон, в отдых, в пустоту, в легкое, пустое чтение, в жадность любопытства, жадность обо всем знать и обо всем говорить, пустословие, жадность слуха, жадность духовная, жалоба о том, почему Бог не дает. Почему не дает Он мне молитву, почему Он мне не дает радость? Почему, почему?.. И все - давай, давай!.. Если мы так станем перед лицом Божием в День судный - что мы скажем ангелам? - Отойдите! Не нужна мне красота, не нужна мне чистота, не нужно мне омыться, обновиться, стать таким, чтобы Бог на меня мог с радостью глядеть! Пусть Он мне сначала даст, чем мне насытиться, - потом увидим! Но если только мы придем к Нему и скажем: Господи, Господи! Ты нам повелел прийти; Ты послал ангелов Своих нас призвать; Ты послал пророков, Ты нам дал Евангелие, Ты нас Сам звал и звал, и мы на этот зов откликнулись - но смотри, в каком виде мы пришли! Растратили всю первозданную нашу красоту, все растратили, лохмотья покрывают грязное, оскверненное тело, душа изныла, ничего от нас не осталось - как же нам войти, Боже, в Твое Царство? Как переступить этот порог чистоты? Даже как мытарь я не могу сказать помилуй, потому что поздно измениться, я больше не могу... И тогда и нас ангелы Божии возьмут и скажут: Не бойся! Войди в покой Господа твоего, мы тебя очистим, мы тебя омоем, мы тебя оденем - только вступи трепетно, благоговейно в Царство Бога и Отца твоего! И мы войдем тогда, если только сумеем миновать жадность и забыть о себе, сумеем подумать не: "Ох! Значит, и мне можно войти!", - но: "Как войти мне в область святую, в область Божию?" Если бы только нам подумать о Самом Боге и себя исключить, потому что мы недостойны; подумать о Нем, о Божией Матери, о святых, об ангелах, которым там место, - и остановиться у порога! Тогда и с нами случится то, о чем Тихон Задонский говорит: к Царству Божию редко кто идет от победы к победе; большей частью движемся мы туда от поражения к поражению, но тот доходит, который после каждого поражения встанет, покается и, не оплакивая себя, пойдет вперед, дальше, все ближе и ближе к цели, к которой призывает нас Господь.

Предыдущая глава | СОДЕРЖАНИЕ | Следуюшая глава

[Татиана. 1 981]

Святитель Игнатий (Брянчанинов)

 

Зрение греха своего

 

 

 

 

Придет то страшное время, настанет тот страшный час, в который все грехи мои предстанут обнаженными пред Богом - Судией, пред Ангелами Его, пред всем человечеством. Предощущая состояние души моей в этот грозный час, исполняюсь ужаса. Под влиянием живого и сильного предощущения, с трепетом спешу погрузиться в рассматривание себя, спешу поверить в книге совести моей отмеченные согрешения мои делом, словом, помышлением.

 

Давно нечитанные, застоявшиеся в шкафах книги пропитываются пылью, истачиваются молью. Взявший такую книгу встречает большое затруднение в чтении её. Такова моя совесть. Давно не пересматриваемая, она с трудом могла быть открыта. Открыв её, я не нахожу ожиданного удовлетворения. Только крупные грехи значатся довольно ясно; мелкие письмена, которых множество, почти изгладились, и не разобрать теперь, что было изображено ими.

 

Бог, один Бог может побледневшим письменам возвратить яркость и избавить человека от совести лукавой (Евр. X. 22.). Один Бог может даровать человеку зрение грехов его и зрение греха его - его падения, в котором корень, семя, зародыш, совокупность всех человеческих согрешений.

 

Призвав на помощь милость и силу Божию, призвав их на помощь теплейшею молитвою, соединенной с благоразумным постом, соединенной с плачем и рыданием сердца, снова раскрываю книгу совести, снова всматриваюсь в количество и качество грехов моих; всматриваюсь, что породили для меня соделанные мною согрешения?

 

Вижу: Беззакония мои превзыдоша главу мою, яко бремя тяжкое отяготеша на мне, умножишася паче влась главы моея (Псал. XXXVII, 5. 39. 13.). Какое последствие такой греховности? Постигоша мя беззакония моя и не возмогохъ зрети; сердце мое остави мя (Псал. XXXIX. 13.). Последствием греховной жизни бывают слепота ума, ожесточение, нечувствие сердца. Ум закоренелого грешника не видит ни добра, ни зла; сердце его теряет способность к духовным ощущениям. Если, оставя греховную жизнь, этот человек обратиться к благочестивым подвигам, то сердце его, как бы чужое, не сочувствует его стремлению к Богу.

 

Когда при действии Божественной благодати откроется подвижнику множество согрешений его, тогда невозможно, чтобы он не пришел в крайнее недоумение, не погрузился в глубокую печаль. Сердце мое смятеся от таковаго зрелища, остави мя сила моя, и светъ очию моею, и той несть со мною: яко лядвия моя наполнишася поруганий, то есть деятельность моя исполнилась преткновений от навыка к греху, влекущего насильно к новым согрешениям; возсмердеша и согниша раны моя от лица безумия моего, то есть, греховныя страсти состарелись и страшно повредили меня по причине моей невнимательной жизни; несть исцеления вь плоти моей, то есть, нет исцеления при посредстве одних собственных моих усилий, для всего существа моего, пораженного и зараженного грехом (Псал. XXXVII. 11.8.6.8.).

 

Сознанием грехов моих, раскаяньем в них, исповеданием их, сожалением о них повергаю все бесчисленное их множество в пучину милосердия Божия. Чтоб на будущее время остеречься от греха, присмотрюсь, уединившись в самого себя, как действует против меня грех, как он приступает ко мне, что говорит мне.

 

Приступает он ко мне, как тать; прикрыто лицо его; умякнуша словеса его паче елея (Псал. LIV. 22.); говорит он мне ложь, предлагает беззаконие. Яд во устах его; язык его - смертоносное жало.

 

"Насладись! Тихо и льстиво шепчет он, зачем запрещено тебе наслаждение? Насладись! Какой в том грех?" - и предлагает, злодей, нарушение заповеди всесвятого Господа.

 

Не должно б было обращать никакого внимания на слова его; знаю я, что он тать и убийца. Но какая-то непонятная немощь, немощь воли, побеждает меня! Внимаю словам греха, смотрю на плод запрещенный. Тщетно совесть напоминает мне, что вкушение этого плода - вместе и вкушение смерти.

 

Если нет плода запрещенного пред глазами моими, внезапно рисуется этот плод в моем воображении, рисуется живописно, как бы рукою очарования.

 

Влекутся чувства сердца к картине соблазнительной, подобной блуднице. Наружность её - пленительна; дышит из ней соблазн; украшена она в драгоценную, блестящую утварь; тщательно укрыто её смертоносное действие. Ищет грех жертвы от сердца, когда не может принести этой жертвы тело, за отсутствием самого предмета.

 

Действует во мне грех мыслею греховной, действует ощущением греховным, ощущением сердца и ощущением тела; действует чрез телесные чувства, действует чрез воображение.

 

К какому заключению ведет меня такое воззрение на себя? К заключению, что во мне, во всем существе моем, живет повреждение греховное, которое сочувствует и вспомоществует греху, нападающему на меня извне. Я подобен узнику, окованному тяжкими цепями: всякий, кому только это будет дозволено, хватает узника, влечет его куда хочет, потому что узник, будучи окован цепями, не имеет возможности оказать сопротивления.

 

Проник некогда грех в высокий рай. Там предложил он праотцам моим вкушение плода запрещенного. Там он обольстил; там обольщенных поразил вечной смертью. И мне, потомку их, непрестанно повторяет то же предложение; и меня, потомка их, непрестанно старается обольстить и погубить.

 

Адам и Ева немедленно по согрешении были изгнаны из рая и изринуты в страну горестей (Быт. Ill, 23 и 24.): я родился в этой стране плача и бедствий! Но это не оправдывает меня: сюда принесен мне рай Искупителем, всажден в сердце мое. Я согнал грехом рай из сердца моего. Теперь там - смешение добра со злом, там - лютая борьба добра со злом, там - столкновение бесчисленных страстей, там мука, предвкушение вечной муки адской.

 

В себе вижу доказательство, что я сын Адама: сохраняю его наклонность к злу; соглашаюсь с предложениями обольстителя, хотя и знаю наверно, что предлагается мне обман, готовится убийство.

 

Напрасно бы я стал обвинять праотцов за сообщенный мне ими грех: я освобожден из плена греховного Искупителем и уже впадаю в грехи не от насилия, а произвольно.

 

Праотцы совершили в раю однажды преступление одной заповеди Божией, а я, находясь в лоне Церкви Христовой, непрестанно нарушаю все Божественные заповедания Христа, Бога и Спасителя моего.

 

То волнуется душа моя гневом и памятозлобием! В воображении моем сверкает кинжал над главою врага и сердце упивается удовлетворенным мщением, совершенным мечтой. То представляются мне рассыпанные кучи золота! Вслед за ними рисуются великолепные палаты, сады, все предметы роскоши, сладострастия, гордости, которые доставляются золотом, и за которые грехолюбивый человек поклоняется этому идолу - средству осуществления всех тленных пожеланий. То прельщаюсь почестями и властью! Влекусь, занимаюсь мечтаниями о управлении людьми и странами, о доставлении им приобретений тленных, а себе тленной славы. То, как бы очевидно, предстоят мне столы с дымящимися и благоухающими яствами! Смешно и вместе жалостно услаждаюсь я представляющимися предо мною обольщениями. То внезапно вижу себя праведным, или, правильнее, сердце мое лицемерствует, усиливается присвоить себе праведность, льстит само себе, заботится о похвале человеческой, как бы привлечь её себе!

 

Страсти оспаривают меня одна у другой, непрерывно передают одна другой, возмущают, тревожат.

 

И не вижу своего горестного состояния! На уме моем непроницаемая завеса мрака; на сердце лежит тяжелый камень нечувствия.

 

Опомнится ли ум мой, захочет ли направиться к добру? Противится ему сердце, привыкшее к наслаждениям греховным, противится ему тело мое, стяжавшее пожелания скотские. Утратилось даже во мне понятие, что тело мое, как сотворенное для вечности, способно к желаниям и движениям Божественным, что стремления скотоподобные - его недуг, внесенный в него падением.

 

Разнородные части, составляющие существо мое - ум, сердце и тело - рассечены, разъединены, действуют разногласно, противодействуют одна другой; тогда только действуют в минутном, богопротивном согласии, когда работают греху.

 

Таково мое состояние! Оно - смерть души при жизни тела. Но я доволен своим состоянием! Доволен не по причине смирения - по причине слепоты моей, по причине ожесточения моего. Не чувствует душа своего умерщвления, как не чувствует его и тело, разлученное от души смертью.

 

Если б и чувствовал умерщвление мое, пребывал бы в непрерывном покаянии! Если б я чувствовал мое умерщвление, заботился бы о воскресении!

 

Я весь занят попечениями мира, мало озабочен моим душевным бедствием! Жестоко осуждаю малейшие согрешения ближних моих; сам наполнен грехом, ослеплен им, превращен в столп сланый подобно жене Лотовой, неспособен ни к какому движению духовному.

 

Не наследовал я покаяния, потому что еще не вижу греха моего. Я не вижу греха моего, потому что еще работаю греху. Не может увидеть греха своего наслаждающийся грехом, дозволяющий себе вкушение его - хотя бы одними помышлениями и сочувствием сердца.

 

Тот только может увидеть грех свой, кто решительным произволением отрекся от всякой дружбы со грехом, кто встал на бодрой страже во вратах дому своего с обнаженным мечем - глаголом Божиим, кто отражает, посекает этим мечем грех, в каком бы виде он ни приблизился к нему.

 

Кто совершит великое дело - установит вражду со грехом, насильно отторгнув от него ум, сердце и тело, тому дарует Бог великий дар: Зрение греха своего.

 

Блаженна душа, узревшая гнездящийся в себе грех! Блаженна душа, узревшая в себе падение праотцов, ветхость ветхого Адама! Такое видение греха своего есть видение духовное, видение ума, исцеленного от слепоты Божественной благодатью. С постом и коленопреклонением научает святая Восточная Церковь испрашивать у Бога зрение греха своего.

 

Блаженна душа, непрестанно поучающаяся в Законе Божием! В нем может она увидеть образ и красоты Нового Человека, по ним усмотреть и исправить свои недостатки.

 

Блаженна душа, купившая село покаяния умерщвлением себя по отношению к начинаниям греховным! На этом селе найдет она бесценное сокровище спасения.

 

Если ты стяжал село покаяния, вдайся в младенческий плач пред Богом. Не проси, если можешь не просить ничего у Бога; отдайся с самоотвержением в Его волю.

 

Пойми, ощути, что ты создание, а Бог - Создатель. Отдайся же безотчетливо в волю Создателя, принеси Ему один младенческий плач, принеси Ему молчащее сердце, готовое последовать Его воле и напечатлеваться Его волей.

 

Если же по младенчеству твоему не можешь погрузиться в молитвенное молчание и плач пред Богом: произноси пред Ним смиренную молитву, молитву о прощении грехов и исцелении от греховных страстей, этих страшных нравственных недугов, составляющихся от произвольных, повторяемых в течение значительного времени, согрешений.

 

Блаженна душа, которая сознала себя вполне недостойной Бога, которая осудила себя, как окаянную и грешную! Она - на пути спасения; в ней нет самообольщения.

 

Напротив того, кто считает себя готовым к приятию благодати, кто считает себя достойным Бога, ожидает и просит Его таинственного пришествия, говорит, что он готов принять, услышать и увидеть Господа, тот обманывает себя, тот льстит себе; тот достиг высокого утеса гордости, с которого падение в мрачную пропасть пагубы (Святый Исаак Сирский. Слово LV.). Туда ниспадают все возгордившиеся над Богом, дерзающие бесстыдно признавать себя достойными Бога, и из этого самомнения и самообольщения говорить Богу: глагол, Господи, яко слышитъ рабъ твой.

 

Услышал воззвавшего его Господа юный пророк Самуил, и, не признавая себя достойным беседы с Господом, предстал своему престарелому наставнику, испрашивая у него наставления для своего поведения. Услышал Самуил во второй раз тот же призывающий голос и опять предстал наставнику. Наставник понял, что голос призывавшего был голос Божий: повелел юноше, когда он услышит подобное призвание, отвечать говорящему: "Глаголи, Господи, яко слышит раб твой (1 Царств, гл. III.).

 

Тоже дерзает говорить сладострастный и надменный мечтатель, никем не призываемый, упоенный тщеславным мнением, сочиняющий в себе гласы и утешения, ими льстящий надменному своему сердцу, ими обманывающий себя и легковерных своих последователей.

 

"Подражание", Московского издания, 1834 г., кн. 3. гл. 2. В указываемом нами месте западного писателя разгорячение, самомнение и самообольщение выставляются так ярко и живописно, что признается не лишним представить вниманию читателя самый текст: "Говори, Господи, ибо раб Твой слышит. Я - раб Твой! Вразуми меня, да познаю свидетельства Твои. Преклони сердце мое к словам уст Твоих, и да снидет, как роса, глагол Твой. Сыны Израилевы говорили некогда Моисею: говори ты к нам, и мы будем слушать; Господь же да не говорит к нам, дабы нам не умереть. Не так. Господи, не так молю я! Но паче с пророком Самуилом смиренно и ревностно умоляю: говори, Господи, ибо раб Твой слышит. Да не говорит мне Моисей, или другой кто из пророков: но паче говори Ты, Господи Боже, дарующий вдохновение и просвещение всем пророкам. Ты един, без них, можешь совершенно научить меня; они же без Тебя не могут иметь никакого успеха. Могут звучать слова их, но Духа не сообщают! Они изящно говорят, но, когда Ты молчишь, не воспламеняют серца они передают буквы; но Ты отверзаешь смысл! они изрекают таинства: но Ты отверзаешь разум иносказаний! Они объявляют Твои веления, но Ты подаешь силу к исполнению! Они показывают путь, но Ты даешь крепость проходить его! Они действуют только извне, но Ты наставляешь и просвещаешь сердца! Они орошают внешне, но Ты даруешь плодоносив! Они взывают словами, но Ты даешь слуху разумение! И потому да не говорит мне Моисей! Говори Ты, Господи, Боже мой, вечная Истина. Да не умру и останусь бесплодным, если буду наставляем только наружно, внутренне же не буду воспламенен, и да не будет мне в суд слово слышанное, и неисполненное, познанное, и любовью не объятое, уверованное, и не соблюденное. Итак, говори, Господи, ибо раб Твой слышит: "Ты имеешь глаголы жизни вечной".

 

Дерзость этого напыщенного велеречия и пустословия наводит ужас и глубокую печаль на душу, воспитанную учением Православной Церкви. Устранено тут покаяние! Устранено сокрушение духа! Тут решительно в стремление к ближайшему и теснейшему соединению с Богом. Таково вообще настроение аскетических западных писателей. Один из них, выражая свое неправильное понимание достоинства Божией Матери, заключает исступленное велеречие следующим образом: "И так! Кинемся в объятия Богоматери!" Противоположно это настроение настроению, которое преподает святая Восточная Церковь своим чадам. "Аще не быхом святыя Твоя имели молитвенники, - говорит она в одном из песнопений своих - и благостыню Твою, милующую нас, како смели быхом, Спасе, пети Тя, Его же славословят непрестанно Ангели". (Тропарь на Великом Повечерии).

 

В другом песнопении она говорит: "К Богородице прилежно ныне притецем, грешнии и смирении, и припадем, в покаянии зовуще из глубины души: Владычице, помози, на ны милосердовавши) потщися: погибаем от множества прегрешений! не отврати твоя рабы тщы: тя бо и едину надежду имамы". (Канон молебный ко пресвятой Богородице). Непонятно состояние самообольщения и бесовской прелести для тех, которые не воспитаны духовным подвигом по преданию Православной Церкви: признают они это бедственное состояние за состояние самое правильное, благодатное. Потрудившийся перевести "Подражание" с латинского языка на русский, поместил в конце книги свои наставления для читателя. Указывая на 2-ю главу 3-й книги, на эту живопись самообольщения и самомнения, он советует пред всяким благочестивым чтением приводить себя в настроение, изображенное в этой главе. Очевидно, что таким настроением предоставляется свобода объяснять Священное Писание по произволу, снимается обязательство последовать объяснению, сделанному святыми Отцами и принятому Церковью. Это - догмат протестантизма.

 

Сын Восточной Церкви, единой святой и истинной! В невидимом подвиге твоем руководствуйся наставлениями святых Отцов твоей Церкви: от всякого видения, от всякого гласа вне и внутри тебя, прежде нежели обновишься явственным действием Святаго Духа, они повелевают отвращаться, как от явного повода к самообольщению (Преподобный Григорий Синаит. О прелести и проч. Доброт., ч. 1. Святые Каллист и Игнатий Ксанфопулы, гл. 73. Доброт., ч. 2.).

 

Храни ум безвидным; отгоняй все приближающиеся к нему мечты и мнения, которыми падение заменило истину. Облеченный в покаяние, предстой со страхом и благоговением пред великим Богом, могущим очистить грехи твои, и обновить тебя Своим Пресвятым Духом. Пришедший Дух наставит тебя на всяку истину (Иоанна XVI, 13.).

 

Чувство плача и покаяния - едино на потребу душе, приступившей к Господу с намерением получить от Него прощение грехов своих. Это - благая часть! Если ты избрал её, то да не отымется она от тебя! Не променяй этого сокровища на пустые, ложные, насильственные, мнимоблагодатные чувствования, не погуби себя лестью себе.

 

"Если некоторые из Отцов, - говорит преподобный Исаак Сирский, - написали о том, что есть чистота души, что есть здравие её, что бесстрастие, что видение: то написали не с тем, чтоб мы искали их преждевременно и с ожиданием. Сказано Писанием: "Не приидетъ царствие Божие съ соблюдениемъ (Лук. XVII. 20.). Те, в которых живет ожидание, стяжали гордыню и падение... Искание с ожиданием высоких Божиих даров отвергнуто Церковью Божией. Это - не признак любви к Богу; это - недуг души" (Исаака слово 55.).

 

Все святые признавали себя недостойными Бога: этим они явили свое достоинство, состоящее в смирении (Исаака слово 36.).

 

Все самообольщенные считали себя достойными Бога: этим явили объявшую их души гордость и бесовскую прелесть. Иные из них приняли бесов, представших им в виде ангелов и последовали им; другим являлись бесы в своем собственном виде, и представлялись побежденными их молитвой, чем вводили их в высокоумие; иные возбуждали свое воображение, разгорячали кровь, производили в себе движения нервные, принимали это за благодатное наслаждение, и впали в самообольщение, в совершенное омрачение, причислились по духу своему к духам отверженным.

 

Если имеешь нужду беседовать с самим собой, приноси себе не лесть, а самоукорение. Горькие врачества полезны нам в нашем состоянии падения. Льстящие себе уже восприяли здесь на земле мзду свою - свое самообольщение, похвалу и любовь враждебного Богу мира: нечего им ожидать в вечности кроме осуждения.

 

Грехъ мой предо мною есть выну (Псал. L. 5. Слово 21.), говорит о себе святой Давид: грех его был предметом непрестанного его рассматривания. Беззаконие мое азъ возвещу, и попеку ся о грехе моемъ (Псал. XXXVII. 19.).

 

Святой Давид занимался самоосуждением, занимался обличением греха своего, когда грех уже был прощен, и дар Святаго Духа уже был возвращен ему. Этого мало: он обличил грех свой, исповедал его во услышание вселенной (Псал. L.).

 

Святые Отцы Восточной Церкви, особливо пустынножители, когда достигали высоты духовных упражнений, тогда все эти упражнения сливались в них в одно покаяние. Покаяние обымало всю жизнь их, всю деятельность их: оно было последствием зрения греха своего.

 

Некоторого великого Отца спросили, в чем должно заключаться делание уединенного инока? Он отвечал: "Умерщвленная душа твоя предлежит твоим взорам, и ты ли спрашиваешь, какое должно быть твое делание" (Святой Исаак Сирский.)? Плач - существенное деланье истинного подвижника Христова; плач - деланье его от вступления в подвиг и до совершения подвига.

 

Зрение греха своего и рождаемое им покаяние - суть деланья, не имеющая окончания на земле: зрением греха возбуждается покаяние; покаянием доставляется очищение; постепенно очищаемое око ума начинает усматривать такие недостатки и повреждения во всем существе человеческом, которых оно прежде, в омрачении своем, совсем не примечало.

 

Господи! Даруй нам зреть согрешения наши, чтоб ум наш, привлеченный всецело ко вниманию собственным погрешностям нашим, престал видеть погрешности ближних, и таким образом увидел бы всех ближних добрыми. Даруй сердцу нашему оставить пагубное попечение о недостатках ближнего, все попечения свои соединить в одно попечение о стяжании заповеданной и уготованной нам Тобою чистоты и святыни. Даруй нам, осквернившим душевные ризы, снова убелить их: они уже были омыты водами крещения, нуждаются теперь, по осквернении, в омовении слезными водами. Даруй нам узреть, при свете благодати Твоей, живущие в нас многообразные недуги, уничтожающие в сердце духовные движения, вводящие в него движения кровяные и плотские, враждебные царствию Божию.

 

Даруй нам великий дар покаяния, предшествуемый и рождаемый великим даром зрения грехов своих. Охрани нас этими великими дарами от пропастей самообольщения, которое открывается в душе от непримечаемой и непонимаемой греховности её; рождается от действия непримечаемых и непонимаемых ею сладострастия и тщеславия. Соблюди нас этими великими дарами на пути нашем к Тебе, и даруй нам достичь Тебя, призывающего сознающихся грешников, и отвергающего признающих себя праведниками, да славословим вечно в вечном блаженстве Тебя, Единого Истинного Бога, Искупителя плененных, Спасителя погибших.

 

Аминь.

Моя ссылка

[Татиана. 1 981]

О святом пророке Илие и о вреде многословия

Во имя Отца и Сына, и Святого Духа!

 

Пророк Илия, сказано в Священном Писании, был такой же человек как и мы; но он помолился Богу, и заключилось небо, не стало дождя (Иак. 5, 17). Небо было подобно раскаленной меди. Этим пророк Илия наказал людей за нечестие и отступление от веры. Опять помолился пророк, и хлынул дождь. Как будто земля широко открыла свои уста, иссохшие от жажды, и стала пить живительную влагу. Мертвые пустыни превратились в зеленые луга и поля.

 

Братия и сестры! В Библии, в Книге Бытие, есть таинственный рассказ о видении Иакова. Праведный Иаков, удаляясь от гнева брата своего Исава, заночевал в пустынном месте. И вот ему явилось видение. Светоносный муж, подобный Ангелу, вступил с ним в борьбу. Целую ночь шла эта борьба. Не одолевал ни один, ни другой. Наконец к рассвету незнакомец сказал: Отпусти Меня, ибо взошла заря. Тот ответил: не отпущу Тебя, пока не благословишь меня. Тогда незнакомец коснулся его ноги и сказал: отныне имя тебе будет не Иаков, а Израиль, ибо ты боролся с Богом, и человеков одолевать будешь (Быт. 32, 24–28).

 

Что значит это видение и притча? Святые Отцы толкуют ее так: «Господь карает за неправду и за грех – даже святых и праведных, и любимцев Своих. И, быть может, карает грех в них даже строже».

 

Согрешил Иаков. Он обманом взял благословение, которое Господь дал бы ему и так. И вот видение. В образе какой-то страшной борьбы явилась молитва Иакова к Богу. Своей молитвой Иаков как бы руками схватил Бога и не дал Божественному правосудию и Божественному гневу покарать его.

 

Всю ночь длилась эта борьба. Бог был «связан» объятиями Иакова, то есть напряженной, изливающейся из сердца и души победоносной молитвой. Здесь милосердие Божие как бы преодолело Божественное правосудие.

 

Слово Иаков значит «запинатель». Слово Израиль – «зрящий Бога». Своей молитвой Иаков таинственно, мистически узрел славу Божию, получил ту благодать, которой он мог побеждать ненависть людей и мир. Чем побеждать? Упованием и надеждой на помощь Божию. Побеждать постоянной, внутренней покаянной молитвой.

 

Братия и сестры! Почему же наша молитва так слаба, так немощна, так бесплодна? Почему она, как дым, стелется по земле? Укажу три причины.

 

Первая – та, что наша жизнь не соответствует молитве. Мы не живем по заповедям Божиим, а Господь как бы говорит: «Если ты исполнишь Мою волю, то Я исполню прошения твои. Если ты послушаешь Меня, то и Я в молитве твоей услышу тебя». Вот почему молитва наша мертва и немощна – мы не живем по заповедям Евангельским. У нас жизнь как бы раздваивается. Где-то, в уголке нашей души и сознания, теплится вера. А в повседневной жизни мы ведем себя как язычники.

 

Вторая причина – та, что молитву мы не считаем самым главным деланием нашей жизни, основой и сердцем всех остальных христианских подвигов.

 

Святой Иоанн Златоуст говорит: «Когда ты молишься – ты жив, когда ты забываешь о молитве, то душа твоя превращается в труп, наполненный червями».

 

Итак, братия и сестры, вторая причина, почему наши молитвы не бывают услышаны Богом, – мы недостаточно сосредоточены на молитве, не можем внутренне непрестанно беседовать с Богом, ум и сердце наши заняты преходящим и суетным. И даже когда мы становимся перед иконами, то лишь повторяем слова молитвы, не чувствуя и не сознавая того, что в них заключено.

 

И, наконец, третья и последняя причина – орудие нашей молитвы, слово, мы превратили в средство ко греху, к развлечению. Св. Иоанн Кронштадтский пишет: «Сам Иисус Христос назван Словом Божиим; поэтому – как велико и наше, человеческое слово, как мы должны уважать свое слово!» И добавляет: «Кто лжет словом человеку вольно, тот будет лгать на молитве Богу невольно».

 

Грех словом – самый распространенный, самый привычный и поэтому самый опасный для нас грех. Начинается все с «простого» многословия, а кончается – клятвопреступлениями, проклятиями и богохульством. Поэтому прежде всего нам надо бороться с многословием. Вы скажете: «Да, действительно, наш язык похож на ветряную мельницу, которая начинает вращаться при первом же порыве ветра, притом мельницу с пустыми жерновами; а иногда наш язык подобен бешеному псу, сорвавшемуся с цепи, который, не разбираясь, кусает и своего хозяина, и всех, попадающихся на пути. Но что нам делать? Мы каемся и грешим опять. Мы не можем победить своего языка, он побеждает нас».

 

Мало знать, что укус змеи смертелен, надо еще знать, как обойти эту ядовитую гадину, как высосать кровь из раны, если мы уже подверглись укусу и яд проникает в наше тело. Что делать нам, братия и сестры, чтобы избавиться от многословия?

 

Прежде всего надо ограничить круг своих собеседников. Так пьяница, который хочет избавиться от своего порока, не должен встречаться с подобными ему пьяницами, так больной должен избегать причины своей болезни.

 

Итак, нам необходим строгий выбор наших собеседников. Кажется, что мы ведем невинный разговор, но на самом деле мы предаемся многословию как своей страсти, как духовному пьянству и словоблудию. Пьяный часто просыпается под забором в своих нечистотах, с пустыми карманами, так и мы после долгих разговоров чувствуем духовное опустошение, чувствуем боль в голове, чувствуем, что страшнее всего, – потерю благодати.

 

Некоторые из нас говорят: «Мы можем не посещать те дома, где устраивается нечто вроде клуба под названием: “Последние церковные новости”; мы можем не говорить с теми людьми, которые льют грязь на других, но если человек приходит к нам в дом, то мы не можем выгнать его, и слушаем поневоле».

 

Братия и сестры! Дух Святой сказал через пророка Давида: Тайно клевещущего на ближнего своего изгоню (Пс. 100, 5). Но если вы не можете заградить уста сплетника и клеветника, не можете прогнать его, то сделайте по-другому. Скажите: «Я сам виновен в таких же грехах. Наверное, ты видишь мои грехи и под видом другого человека обличаешь меня». Если это не поможет, то скажите своему собеседнику: «Пришло время для молитвы, и я хочу воспользоваться твоим присутствием, чтобы мы помолились вместе, и я получил бы пользу от твоей молитвы». И начни читать Псалтирь или акафист. Тот сразу же засуетится и захочет уйти. Но ты удержи его и продли молитву дольше, чем молишься обычно. И тогда сплетник и клеветник в следующий раз не только не придет к тебе, но будет далеко обходить даже ворота твоего дома.

 

К сожалению, такие люди не стесняются подходить к нам и в церкви. Они подобны одержимым или лунатикам. Лунатик, водимый неведомой ему самому силой, не понимает, над какой пропастью он ходит, какой опасности подвергается. И эти люди, ослепленные демоном, не понимают, как гибельны разговоры, особенно сплетни, в церкви.

 

Обычно мухи летают на свалки и на нечистоты и ползают по ним, а потом разносят заразу. И вот, братия и сестры, если такая муха начнет жужжать в церкви около нашего уха: «Знаете ли вы последнюю новость, только это между нами...» и так далее, то скажите: «Брат (или сестра)! Встанем вместе на колени и помолимся за того человека, которого ты осуждаешь. Если он действительно согрешил, то он в беде; и он наш брат!» И поверьте, что ваш собеседник (или собеседница) не захочет молиться. Он (она) скажет: «У меня ноги больные» и побежит прочь.

 

Пагубно многословие. Греческий писатель Плутарх рассказывает такой случай. В деревню, расположенную около Афин, пришли двое воинов из разбитого афинского войска, неся горестную весть. Они зашли в цирюльню, где в это время цирюльник брил человека. Он намылил ему голову и уже сбрил с нее половину волос, когда услышал эту весть. Все бросил цирюльник и побежал со всех ног в Афины для того, чтобы первому возвестить о поражении. Он стал кричать на улице: «Вы слышали, что афинское войско разбито спартанцами?»

 

Город пришел в смятение. Но затем власти стали расследовать, в чем дело, что случилось. Слух не подтверждался. Цирюльника схватили и стали требовать доказательств. Конечно, никаких доказательств он представить не мог. Тогда его осудили на казнь как возмутителя спокойствия. Подвели к эшафоту, и палач уже обнажил меч, чтобы отрубить ему голову. Горько каялся цирюльник в своей страсти к новостям. Давал себе слово больше никогда не вмешиваться ни в чьи дела, если вдруг останется в живых. И вдруг народ закричал: «Остановите казнь!»

 

Уставшие воины дошли, наконец, до Афин и подтвердили, что войско действительно побеждено и разбито. Цирюльника развязали. И как только он пришел в себя, то, еще не сойдя с эшафота, сразу же задал вопрос палачу: «А не слышали ли вы, что случилось с полководцем? Взят ли он в плен или убит?» Урок не пошел ему впрок.

 

Итак, братия и сестры! Первое условие борьбы с многословием – это выбор собеседников. Второе – контроль над своими словами. Мы должны выражать свои мысли как можно короче.

 

Был город в Греции – Спарта, жители которого старались говорить возможно более кратко, заключать в одной фразе целое повествование. Греческий мудрец Пифагор требовал от учеников, вступающих в его общину, предварительно провести три года в молчании. Он говорил, что мудрец сначала должен научиться молчать, а потом уже говорить.

 

И в некоторых древних монастырях существовал устав, предписывавший молчание. Монахи объяснялись лишь знаками.

 

Почему это так необходимо для нас, братия и сестры? Почему мы тоже должны научиться молчанию? Потому что молчание собирает огромные силы в душе человека.

 

Преп. Исаак Сирин говорит: «Молчание созидает, а слова разоряют!» Некоторые люди дают себе как бы правило: произнести в день определенное количество слов. Конечно, это правило не на всю жизнь. Это правило только лишь на время. Если ветвь искривлена, то ее надо перегнуть в другую сторону для того, чтобы она потом стояла прямо. Если человек болен, то ему назначают до выздоровления строгую диету.

 

Кроме того, в разговоре надо избегать всяких ненужных повторений. Гордый человек любит повторять одну и ту же фразу, как будто хочет запечатлеть ее в памяти других. Вообще, многословие – это один из признаков гордыни. Человек считает, что его слова очень ценны и как бы упивается звуками своего собственного голоса.

 

С другой стороны, надо избегать таких часто лишних фраз, как например: «извините», «я хочу вам сказать», «не побеспокою ли я вас» и так далее. Это – наружное, ложное смирение, которое обычно скрывает духовную гордость. Если вы хотите сказать что-нибудь нужное и дельное, то незачем извиняться. Если хотите сказать пустое, то не поможет и просьба о прощении.

 

Затем человек должен научиться слушать других. Многие из нас не умеют выслушать своего собеседника: перебивают его, не дают ему высказать свою мысль.

 

Нельзя говорить также под влиянием гнева и других страстей. Обо всем, что мы скажем в состоянии гнева, мы будем горько жалеть впоследствии. Надо сначала успокоить себя. Некоторые советовали, когда мы волнуемся, – ничего не отвечать, но если это все же необходимо, то прежде 33 раза прочитать Иисусову молитву, или, по крайней мере, обратиться к Богу с краткой молитвой о помощи и вразумлении. Также, если нас спрашивают о чем-то очень важном, то не надо сразу же давать ответ, а отложить его, может быть, и до другого дня.

 

Надо вообще избегать говорить что-либо о людях, оценивать их, хвалить или порицать, ибо сердце человека – это глубокое море, а мы видим лишь поверхность его. Некий святой Отец как-то сказал: «Если я попаду в рай, то удивлюсь трем вещам. Я не увижу в раю тех, кого думал там увидеть. Я увижу в раю тех, кого не ожидал увидеть там. И, наконец, я буду удивлен, если спасусь сам!»

 

Когда мы говорим, то каждое наше слово должно быть искренним, должно исходить из сердца. Одна и та же фраза, в зависимости от того, сказана она от сердца или произносится лишь машинально, по привычке, может быть и нужной, и греховной.

 

Например, когда мы встречаемся друг с другом, то спрашиваем: «Как ты поживаешь?» Если при этом мы на самом деле интересуемся, как живет человек, если мы хотим узнать его нужду, если мы готовы помочь ему, то это – голос нашей любви. Но если мы спрашиваем машинально: «Как вы поживаете?» – без всякого сочувствия к другому человеку, то мы лжем и лицемерим, это – пустословие.

 

Святые Отцы говорили: «Когда вступаешь в разговор, определи, с какой целью ты говоришь, знай, с кем говоришь, о чем говоришь, зачем говоришь, где говоришь и сколько говоришь. Если ты при этом будешь помнить, что от слов своих осудишься или оправдаешься, то поймешь, что гораздо безопаснее молчать, чем говорить!»

 

Братия и сестры! Илия назван пророком Божиим, человеком Божиим, ибо есть еще и пророки сатанинские. Как отличить пророков Божиих от пророков диавола? Пророки Божии открывают людям волю Божию только тогда, когда на них нисходит Дух Святой. Что касается пророков демонских, то они не прорицают, они гадают за деньги. Они отвечают на вопросы, которые им задают. В своей жизни они далеки от Евангельской нравственности, и когда они «пророчествуют», то человекоугодничают, потворствуют людским страстям и похотям, чтобы угодить толпе.

 

Святой пророк Божий Илия, по словам сына Сирахова, был как вихрь, и слово его, как горящий светильник (Сир. 48, 1–12). Вихрь разрушает, смерч все сметает на своем пути. И пророк Илия, как вихрь, уничтожает грех, беззаконие и нечестие. Его слово, как светильник, озаряет путь всем ищущим спасения.

 

Итак, братия и сестры! Нам нужно подражать святому пророку Илии в любви к Богу и в ревности по вере. Конечно, такой чистоты ума мы никогда не достигнем, и Илией мы не будем, но подражание добродетели уже является залогом нашего нравственного совершенства и спасения.

 

Аминь.

Архимандрит Рафаил (Карелин) Путь христианина. Проповеди

[Синица 2]

Очень интересная беседа афонского старца, настоятеля одного из старейших святогорских монастырей, ученика старца Иосифа-младшего, архимандрита Ефрема Ватопедского с монахинями Ново-Тихвинского монастыря, о молитве, о правильной духовной жизни, собственно о том, как провести день по Божьи. Хочется поделиться ссылкой со всеми, кому интересно: http://www.sestry.ru/church/content/life/1/index

[серая мышка 32]

Очень интересная беседа афонского старца, настоятеля одного из старейших святогорских монастырей, ученика старца Иосифа-младшего, архимандрита Ефрема Ватопедского с монахинями Ново-Тихвинского монастыря, о молитве, о правильной духовной жизни, собственно о том, как провести день по Божьи. Хочется поделиться ссылкой со всеми, кому интересно: http://www.sestry.ru...nt/life/1/index

 

Синичка,родная,спаси Бог тебя за ссылку.как просто и понятно.

[alekseij 13]

В принципе провести день по Божьи не сложно, если не завидовать, быть довольным тем, что есть, за всё поблагодарить Господа Бога.

[Татиана. 1 981]

"Изнемогающий в непосильной борьбе со своими грехами,Преподобный Серафим утешал такими указаниями:Если враг рода человеческого заставляет тебя падать соблазняя тебя чем нибудь,против чего у тебя не хватает сил бороться,-умножай,усиливай,удиситиряй свое покаяние,благодарственные и славословные молитвы тотчас после совершения греха твоего,и тогда дьявол перестанет тебя соблазнять,ибо не захочет давать тебе повод к усиленной молитве"

[Татиана. 1 981]

Как мы играем в смирение

 

 

Несколько лет назад духовник нашего монастыря и Свято-Косьминской мужской пустыни схиархимандрит Авраам (Рейдман) начал проводить беседы о духовной жизни с монашествующими и мирянами. Эти беседы полюбились: каждый находил там для себя конкретные ответы на жизненно важные вопросы: как бороться со страстями, как исполнять евангельские заповеди, как правильно относиться к тем или иным явлениям современной жизни. Беседы были опубликованы в книгах «Беседы с прихожанами» и «Благая часть», выдержки из которых мы вам предлагаем.

 

Много лет назад я спросил у своего духовника, игумена Андрея (Машкова), что такое смирение. Я в то время был молодым и неопытным, мне казалось, что если я получу точный ответ, то тут же приобрету эту добродетель, и у меня все пойдет на лад. К тому же я нашел в «Лествице» преподобного Иоанна Лествичника изречение о том, что смирение есть искоренительница всех страстей, и загорелся желанием приобрести смирение, чтобы таким образом устранить все страсти, как говорится в сказке, «одним махом семерых побивахом». На самом деле смирение приобретается в борьбе, иногда, к сожалению, в преткновениях и падениях, и тот, кто приобрел смирение, можно сказать, приобрел совершенство или приближается к нему. Это мне поневоле пришлось понять с годами, из собственного горького опыта. Но в то время я обратился к отцу Андрею с вопросом: «Что такое смирение?» — и он дал мне ответ, который показался мне совершенно неожиданным и даже неуместным. Он сказал, что смирение — это ненадеяние на себя. Я этими его словами был сильно разочарован: «Что он такое говорит, какое это имеет отношение к моему вопросу?!», но промолчал. Он, видимо, почувствовал, что я с этим не согласился, и не стал продолжать разговор. А спустя годы я осознал, что это так и есть: смирение состоит именно в том, чтобы во всем надеяться не на себя, а на Бога, и считать себя грешным, ничего не стоящим человеком. Отец Андрей говорил так от опыта, он был по-настоящему смирен. Мы часто не понимаем, что такое истинное смирение, что значит почитать себя хуже других. Поэтому вместо того, чтобы смиряться, занимаемся смиреннословием. Смиреннословие — очень распространенная мнимая добродетель, когда человек на словах уничижает себя, а в душе таким себя не почитает. Настолько распространен этот порок, что трудно им не заразиться. Есть история про одного такого «смиренномудрого» монаха. Он так убедительно обличал себя в каких-то грехах, что слушатели ему поверили, и когда они поверили, монах огорчился. Понимаете? Представьте себя на его месте, ведь у всех нас бывают подобные ситуации. Мы говорим: “Да, я грешный человек” — казалось бы, это скромно, или: “Я малограмотный, мало читаю”. Если тот, к кому мы обращаемся, поверит, что мы такие, то мы ведь огорчимся, нам это не понравится. В действительности мы называем себя грешными, малограмотными и говорим о прочих своих недостатках для того, чтобы возвыситься перед теми людьми, которые смирение почитают добродетелью. То есть мы хвастаемся, так сказать, с примитивной мужицкой хитростью, вроде: “Я плохой”, а человек, с которым мы общаемся, должен сказать: “Да нет, ты хороший”. — “Нет, я плохой”. — “Да нет, ты хороший”. — “Нет, я грешник”. — “Да нет, ну что ты”. Нам это приятно, очень трудно от этого отказаться.

 

Мой духовник, отец Андрей, не говорил так о себе никогда. Не было случая, чтобы он сказал о себе плохо, например: “я грешник” или что-то подобное. Но когда его оскорбляли, или унижали, или обращались с ним как с каким-то простым, ничтожным человеком, он на это никак не реагировал. Один раз его ужасно, страшно оскорбили. Он был уже в сане игумена (монастырь не возглавлял, а просто имел сан игумена). Однажды ему нужно было ехать на требу — причащать больного. Было утро и, по уставу, в монастыре служили полунощницу. Шел пост. Пели тропарь “Се, Жених грядет в полунощи…”, и все братья выходили и выстраивались посередине храма. Поскольку отец Андрей собрался на требу, то он не взял с собой форму, то есть мантию и даже, по-моему, клобук. Но люди, которые должны были за ним приехать, немного задерживались, и отец Андрей решил выйти вместе с братьями на середину храма: он был человеком очень братолюбивым, любящим монастырскую жизнь. Он и вышел, но без мантии. И тут наместник ему сказал: “Ты как Иуда”. Представьте себе: сказать такое человеку, которому в то время было больше пятидесяти лет, который имел множество духовных чад, с детства был воспитан в вере, с тридцати лет подвизался в Глинской пустыни, где духовная жизнь процветала. Никто ни в чем не мог его упрекнуть, даже в чем-либо внешнем. И ему, человеку совершенно безупречной жизни, при всей братии говорят: “Ты как Иуда”! Об этом случае мне потом рассказывал сам отец Андрей. Я тогда возмутился: “Как же наместник мог такое сказать?” А отец Андрей ответил: “Да он немощный”, и не видно было, чтобы он на этого человека сердился.

Моя ссылка

[Татиана. 1 981]

Филарет Милостивый, учитель милосердия

 

Филарет был человек богатый и знат-ный, родом из Малой Азии. С ранних лет благочестивые родители внушили ему любовь к Богу и закону Его. Он со своей семьей – женой и тремя детьми – жил в селении Амнии, в Пафлагонской области, в совершенном довольстве. Кажется, трудно бы было найти человека счастливее его: семья жила дружно, богатство умножалось с каждым днем; ни печали, ни заботы не омрачали его жизни.

 

Как часто бывает, что, живя в таком довольстве, человек привыкает к самоугождению и забывает о бедных. Но Филарет не был таков.

 

– Не для того Бог дал мне богатство,– говорил он,– чтобы я пользовался им один, а для того чтобы я делился с бедными, с теми, которых на Страшном суде Господь не постыдится назвать братьями Своими. Какая мне польза от имущества, если стану от скупости беречь его? Поможет ли оно мне в день Суда, который будет так страшен для немилостивых? Будет ли оно мне пищей и питием в грядущем веке? Будут ли мне роскошные платья одеждой нетления? Конечно, нет. Апостол говорит: мы ничего не принесли в мир; явно, что ничего не можем и вынести из него (1 Тим. 6, 7). Если же ничего из земного имущества нельзя вынести отсюда, то не лучше ли отдать его Богу руками нищих, а Бог не оставит ни меня, ни семьи моей; верю я пророку Давиду, который говорит: Я был молод и состарился, и не видал праведника оставленным и потомков его просящими хлеба (Пс. 36, 25).

 

Рассуждая таким образом, Филарет и действовал так. Неимущих и несчастных полюбил он, как отец детей своих, и щедро раздавал им пособие. Весь край благословлял его; все нищие, больные, вдовы, сироты, странные находили у него приют, помощь и утешение.

 

Так прошло много лет. Но вот угодно было Господу испытать верного служителя Своего. Враги, измаильтяне, напали на область, в которой жил добрый Филарет, и, как буря и пламя, опустошили ее. Они разграбили все богатство Филарета, многих служителей его увели в плен, захватили стада и завладели полями его. У Филарета остались всего только слуга и служанка, дом, в котором он жил, маленькое поле, пара волов и лошадь. С этими скудными средствами только постоянным и упорным трудом можно было добывать хлеб насущный для пропитания семейства. Филарет безропотно покорился воле Господней и стал сам обрабатывать поле свое.

 

Однажды он запряг волов и отправился на пашню. Работая, он славил и благодарил Господа за то, что Он привел его исполнять заповедь, повелевающую в поте лица приобретать себе хлеб, и, послав ему труд, избавил его от лени и праздности, столь опасных для души. В это время другой поселянин работал на соседнем поле, и вдруг пал у него вол. Поселянин очень огорчился: он был беден, а издохший вол принадлежал соседу. Он стал горько плакать.

 

"У кого мне найти помощь? – думал он.– Случись это в прежние годы, я пошел бы к доброму Филарету, и он бы помог мне, но теперь он сам беден. А все-таки пойду к нему, расскажу свое горе; он пожалеет меня и поможет хоть добрым словом".

 

Филарет, видя печаль бедняка, отпряг одного вола своего и дал ему.

 

– Возьми, брат, вола моего, продолжай свою работу и благодари Господа,– сказал он ему, а сам отправился домой.

 

Жена Филарета, узнав о случившемся, стала горько упрекать мужа.

 

– Хочешь нас с голода уморить,– говорила она,– зачем отдал вола? Чем будешь ты обрабатывать поле? Ведь я знаю, что не из доброты, не ради Бога отдал ты вола, а ради себя, потому что привык жить в богатстве и праздности и тебе лень трудиться и обрабатывать поле. Чем мы станем жить?

 

С кротостью отвечал Филарет на упреки, обнадеживая жену милостью Бога, а сам стал с сыном работать день и ночь, не зная отдыха.

 

Однако бедность росла с каждым днем. Филарет лишал себя почти что необходимого, но отказать нищему было выше сил его: так он отдал и другого вола, и лошадь, иногда снимал с себя одежду и отдавал неимущему. Жена часто бранила и упрекала его. Филарет говорил домашним своим:

 

– Есть у меня сокровище, о котором вы не знаете.

 

Но жена и дети не понимали его слов. Наконец дошли они до крайней нищеты и стали нуждаться в пище. Иногда соседи посылали им, из сожаления, хлеба или муки; но и тут Филарет делился с нищими.

 

Богу угодно было вновь наделить богатством доброго и кроткого Филарета, и вот как это случилось.

 

Императрица Ирина, царствовавшая в Греции вместе с сыном своим Константином, пожелала женить его; были посланы сановники двора царского, чтобы со всей империи привезти самых красивых девиц, из которых царь мог бы выбрать себе невесту. Посланные пришли и в селение, в котором жил Филарет. Увидя издали его дом, который был всех больше, они захотели в нем остановиться, но жители села сказали им:

 

– Этот дом хотя и велик и снаружи прекрасен, но внутри беден и пуст: в нем живет беднейший человек.

 

Между тем Филарет, увидя незнакомых, которые шли к его дому, вышел к ним навстречу и стал их звать к себе, совершенно забыв о своей нищете и радуясь, что может дать приют путникам. Они вошли, а Филарет, поспешив к жене, велел ей готовить ужин.

 

– Что с тобой? – воскликнула она.– Из чего нам изготовить ужин? Нет ни ягненка, ни курицы в бедном нашем доме, а о масле и вине мы едва помним, когда они были у нас.

 

– Так, по крайней мере, разведи огонь, нагрей воды и приготовь комнату для странников,– может быть, Бог пошлет нам что-нибудь.

 

В самом деле, в дверях показались старейшины селения; услышав, что у доброго Филарета гости, и зная нищету его, они поспешили помочь ему, кто чем мог: один нес барашка, другой – курицу, иной – масла, вина и прочее. Филарет принял с благодарностью все эти приношения и радушно угостил странников, которые расспросили его о семействе и узнали, что у него три молодые внучки. Они пожелали видеть их и так поражены были красотой и скромностью одной из них, которую звали Марией, что потребовали, чтобы она ехала в Константинополь, и Филарет с семейством отправился туда.

 

Десять молодых девиц были приведены к царю. Мария, воспитанная в смиренномудрии, не ожидала себе блестящей участи, тем более, что одна из девиц, гордая красотой своей и знатностью рода, прямо говорила подругам:

 

– Неужели вы думаете, что царь изберет кого-нибудь из вас? На меня наверное падет его выбор, потому что я всех вас красивее, и умнее, и знатнее.

 

Мария с кротостью слушала эти речи, считая себя недостойной высокого сана. Но Господь возвышает смиренных, а помышления гордых сокрушает.

 

На Марии остановился выбор царя. Женившись на ней, он и всему ее семейству оказал милость и почет, а милостивому Филарету дал богатые дома и поместья.

 

Жена Филарета и домашние его раскаялись в своем прежнем ропоте и просили прощения у Филарета.

 

– Прости нам,– говорили они,– что мы в безумии грешили против тебя и поносили щедроты и милости твои к нищим и убогим. Что нищему дается – то дается Самому Богу, и Он воздаст сторицей в этой жизни и блаженством в будущей. За добродетели твои возвысил тебя Господь и нас вместе с тобой.

 

Среди величия и богатства милосердный Филарет оставался кротким и смиренным, как и прежде, радуясь только, что может более помогать бедным.

 

Однажды он сказал жене своей:

 

– Жена, сделаем богатый пир и позовем царя и вельмож.

 

А сам между тем пошел звать гостей. В назначенный день множество бедных, хромых, слепых, убогих собрались к нему в дом. Он вышел им навстречу, радушно принял их и сам с семейством служил им. Видевшие это поняли тогда, что он действительно принимал Царя Небесного в лице нищих и убогих, ибо Господь Иисус Христос Сам сказал: что сделали вы одному из братьев Моих меньших, то Мне сделали (ср.: Мф. 25, 40).

 

Они говорили между собой:

 

– Воистину этот человек есть Божий и настоящий ученик Христа, сказавшего: научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем (Мф. 11, 29).

 

Филарет, отпуская бедных, дал каждому по золотому. На дела милосердия Филарет употреблял богатство, данное ему царем, который, любя его, охотно поручил бы ему и важную должность, но Филарет удалялся от земного величия и хранил в сердце глубокое смирение; он часто говорил:

 

– Благодарю и хвалю Бога моего, Который воздвиг меня, нищего, от гноища и вознес на такую высоту, чтобы быть дедом царицы; более мне ничего не нужно.

 

Дожив до глубокой старости, Филарет получил от Бога извещение, что приближается кончина его; он заказал себе гроб, раздал нищим деньги, которые имел у себя, и когда слег в постель, то, призвав к себе жену, детей и внуков, объявил им о близкой своей кончине. Они стали неутешно плакать; он же радостно и спокойно всех благословил и сказал им:

 

– Вы знаете и видели, дети мои, жизнь мою. Господь дал мне сперва великое богатство, потом испытал нищетой и, видя, что я терпеливо и безропотно переношу посланное, вновь возвысил меня земной славой и посадил с царями и сильными мира сего. Но я богатства своего не хранил в сундуках, а через бедных и немощных посылал его Богу. Прошу и вас, возлюбленные, не щадите скоротекущего богатства мира сего, но посылайте его в иной мир, куда я уже отхожу. Прошу вас, не забывайте страннолюбия, заступайтесь за вдовиц и сирот, посещайте больных и заключенных в темницах, не оставляйте собраний церковных, чужого не берите, никого не обижайте, не злословьте, не радуйтесь несчастью ни друзей, ни врагов, совершайте память по умершим и меня, грешного, в молитвах не забывайте.

 

После этого, сказав еще каждому из внуков несколько поучительных и пророчественных о их судьбе слов и помолившись о всех своих и о всем мире, он с просиявшим лицом запел псалом: Милость и суд воспою Тебе, Господи (Пс. 100, 1), потом стал читать молитву Господню и при словах: Да будет воля Твоя! – предал душу Богу. Лицо его и по смерти сохранило выражение радостного спокойствия, которое до глубокой старости придавало ему необычайную красоту.

 

Царь, и вельможи, и великое множество нищих с плачем сопровождали до могилы тело милостивого Филарета.

 

Один сродник блаженного Филарета, через день по его кончине, видел дивный сон.

 

"Я видел,– рассказывал он,– будто я перенесен в неведомое место, и муж светлый указывает мне реку огненную, которая шумом своим устрашает меня. А за огненной рекой видится мне рай светлый и радостный. Там сладкое благоухание наполняет воздух, тихий ветер колеблет прекрасные деревья, покрытые плодами и цветами. Нет слов, чтобы описать все блага, которые Господь там приготовил для любящих Его. Там увидел я праведных, облеченных в белые одежды и наслаждающихся благами небесными. Между ними был один старец, которого я вдруг не узнал. Он сидел на престоле золотом: с одной стороны окружали его дети новопросвещенные, держа в руках свечи, с другой – множество нищих толпились, чтобы подойти к нему поближе. И спросил я у одного юноши:

 

– Кто сей старец, сидящий на престоле посреди этих пресветлых мужей? Не Авраам ли?

 

А он мне в ответ:

 

– Это Филарет Амнийский, который за любовь свою к нищим и убогим и за чистое и праведное житие, как второй Авраам, водворяется здесь.

 

Филарет тут, увидев меня, начал звать к себе.

 

– Прииди сюда,– говорил он,– и те же блага получишь.

 

А я ему:

 

– Не могу, о преблаженный, река огненная мешает мне; чрез нее путь узок и мост неудобен.

 

Он же говорит мне:

 

– Дерзай и безбоязненно иди, ибо все, кто здесь, тем же путем шли, и нет пути другого.

 

С этими словами он протянул мне руку, и я безопасно перешел через реку. Но едва коснулся руки его, как чудный сон исчез, и я, проснувшись, опечалился, думая, как я перейду реку огненную и достигну райских селений".

 

Рука дающего не оскудеет О добродетели милосердия

[Татиана. 1 981]

Плоды истинного покаяния

 

Плач

 

Плач о грехах имеет большое значение в покаянии. На этом я остановлюсь несколько подробнее, потому что у тебя неправильное понятие о плаче. Знай, что не плач происходит от слез, а слезы от плача. У некоторых нет слез, они сдерживают себя в присутствии других, но сердце их плачет кровавыми слезами, искренне сокрушаясь о своих грехах. Вот когда человек не обращает внимания на чужие грехи и разбирает только свои грехи и сокрушается о них, тогда-то он и приобретает плач.

Плачем называется преизобильное усиление от покаянных чувств. Человек со всей остротой признает свою немощь душевную. Он видит свою слабость, свою беспомощность; сознает, что своими силами никогда не сможет освободиться от язв греховных, от скверн душевных без помощи Господа, и он с глубочайшим смирением припадает к подножию Креста, умоляет распятого Господа простить ему грехи, которыми он вновь пригвождает Его ко Кресту.

Опять и опять я всегда оскорбляю Тебя, мой Спаситель, Тебя распинаю Грехами моими я каждого дня; А Ты, милосердный, а Ты, умирая, Ты все меня любишь и, тихо склоняя Главу на Кресте, Ты прощаешь меня, И только раскаянья Ты ожидаешь, И все меня в рай к Себе призываешь...

У смиренного грешника появляется ощущение присутствия Божия. Иногда бывает, что каждая клеточка в организме чувствует Его присутствие, Его близость. Появляется страх Божий, временами столь сильный, что, кажется, волосы поднимаются на голове и священный трепет, будто озноб, пробегает по телу. У человека появляется памятование о смерти, страх осуждения на Страшном Суде за грехи, и вот из глаз его неудержимым потоком истекают слезы. А когда в сердце своем человек почувствует прощение грехов, почувствует легкость, тишину, радость, тогда от избытка счастья и благодарных чувств, как утешенное дитя на груди нежного отца или матери, непрестанно повторяет слова: «Иисусе мой! Радость моя! Счастье мое! Любовь моя! Не удаляйся от меня!» В этот момент человек желает разрешиться от тела, чтобы уже никогда больше не разлучаться со Христом.

Вот что значит истинное покаяние. После великой скорби грешник получает большую-большую радость и утешение - единение души с Господом. Это и есть наивысший плод истинного смирения и покаяния.

Много есть благочестивых,

Умных и ученых;

Много есть людей правдивых,

Целомудренных, готовых

Всем помочь, прощать порою,

Но немного можно встретить

Со смиренною душою -

Сознавать себя всех хуже!

Все грехи в себе увидеть -

Это подвиг! Это то же,

Что себя возненавидеть,

Это значит - отрешиться

От кумира самомненья!

Это значит - согласиться

Принимать все оскорбленья!

Гордость - всех грехов ужасней,

Но смирением прекрасным

Воплотился Сам Христос!

Помоги нам, Господи, подражать истинному смирению!

Читать полностью:

http://hramsatka.ort...ib/savva080.htm

[annanas 5]

Святитель Игнатий (Брянчанинов)

Зрение греха своего

Придет то страшное время, настанет тот страшный час, в который все грехи мои предстанут обнаженными пред Богом - Судией, пред Ангелами Его, пред всем человечеством. Предощущая состояние души моей в этот грозный час, исполняюсь ужаса. Под влиянием живого и сильного предощущения, с трепетом спешу погрузиться в рассматривание себя, спешу поверить в книге совести моей отмеченные согрешения мои делом, словом, помышлением.

 

сейчас читаю все описания которые тут есть и невольно встает вопрос - а неужели все добрые дела нужно делать только с верою? Все мы маловерны и не нужно говорить что нет... Вот поделитесь опытом вы когда кто то что то хорошее делает, вы это ради Бога делаете или ради того кому вы это делаете? А если бы Бога не было, пусть тогда голодный голодает, получается без Бога эти страдания ничего не значат? лично для меня вот эти наставления святых отцов пусть хоть миллионы раз они святые ничего не доказывают...

[Гость TATIANA.A]

А если бы Бога не было, пусть тогда голодный голодает, получается без Бога эти страдания ничего не значат? лично для меня вот эти наставления святых отцов пусть хоть миллионы раз они святые ничего не доказывают...

 

Бывает человек считает себя добрым и нравственныо высоким, а внутри - гордый и тщеславный и дела свои делает, тогда не ради Господа и любви, а ради славы и похвалы себе.

 

Читая ваши посты я сомневаюсь, что вы стремитесь к духовному. И продолжать беседу не стоит. Раз вас даже опыт Святых Отцов не тронул. Вразуми вас Господь.

[sasha 3 426]

Вот поделитесь опытом вы когда кто то что то хорошее делает, вы это ради Бога делаете или ради того кому вы это делаете?

уже поделились см тему Что побуждает вас делать добро?

лично для меня вот эти наставления святых отцов пусть хоть миллионы раз они святые ничего не доказывают...

как говорил один доктор "вот это сильно, вот это от души" (к/ф "Формула любви", сцена в которой граф Калиостро ест нож и фарфоровую тарелку)