Таблица лидеров

...Гордость человеческая говорит: мы сделаем, мы достигнем, и начинаем строить башню Вавилонскую, требуем от Бога отчета в Его действиях, желаем быть распорядителями вселенной, мечтаем о заоблачных престолах,— но никто и ничто не повинуется ей, и бессилие человека доказывается со всею очевидностью горьким опытом. Наблюдая опыт сей из истории и древних, давно минувших дней и современных, прихожу к заключению, что непостижимы для нас пути Промысла Божия, не можем мы их понять, а потому необходимо со всем смирением предаваться воле Божией. Никто и ничто не может повредить человеку, если сам себе он не повредит, напротив, кто не уклоняется от греха, тому и тысяча спасительных средств не помогут. Следовательно, единственное зло есть грех: Иуда пал, находясь со Спасителем, а праведный Лот спасся, живя в Содоме. Эти и подобные этим мысли приходят мне, когда поучаюсь я в чтении св. отцов и когда гляжу умственно на окружающее. Что будет? Как будет? Когда будет? Если случится то и то, куда приклониться? Если совершится то и то, где найти подкрепление и утешение духовное? И недоумение лютое объемлет душу, когда хочешь своим умом все предусмотреть, проникнуть в тайну грядущего, не известного нам... Изнемогает ум, планы его, средства, изобретаемые им — детская мечта, приятный сон. Проснулся человек — и все исчезло, сталкиваемое суровой действительностью, и все планы рушатся. Где же надежда? Надежда в Боге. Господь — упование мое и прибежище мое. В предании и себя и всего воле Божией обретаю мир душе моей. Если я предаю себя воле Божией, то воля Божия и будет со мной совершаться, а она всегда благая и совершенная. Если я Божий, то Господь меня и защитит, и утешит. Если для пользы моей пошлется мне какое искушение — благословен Господь, строящий мое спасение. Даже при наплыве скорбей силен Господь подать утешение великое и преславное... Так я мыслю, так я чувствую, так наблюдаю и так верую. Прп. Никон Оптинский (из письма матери, 1922 год)

(Тоже из старых записей. К сожалению, не сохранился источник. (( Только название главы, в которую входил рассказ - "Непридуманные истории") Боль была ужасной, непередаваемой. Кто сказал, что время лечит? Проходили дни, недели, месяцы, но легче не становилось. Человеческое сострадание исчерпало себя: замолчал телефон, перестали приходить письма. Все, что осталось мне, - это неуютный песчаный холмик на дальнем кладбище и фотопортрет в нише мебельной стенки с уголком, срезанным черной бархатной ленточкой. Были еще письма, документы, разные ценные бумаги в кабинете, в ящиках стола, - но нет сил даже войти туда. Изящный газетный столик. Снотворное. Нет, не могу. Сон не приносит облегчения, в снах возвращается прежняя жизнь, счастливая, далекая. В моих снах Митя вегда живой, веселый, лицо мирное, светлое... Взгляд так и прилип к флакончику с лекарством: не могу оторвать его, как под гипнозом. По одной таблетке два раза в день... А если сразу все? Мысль была страшна, глубока и холодна. Холод ее проник до сердца, парализуя волю, отнимая последние силы. В отчаянии я выбежала из дома, едва успев накинуть пальто. Но как можно убежать от мысли? Я шла по набережной, сама не зная куда, а страшная мысль кралась по пятам, не давая покоя. Она настигала меня снова и снова и с непонятным дерзновением требовала исполнения... Вдруг сквозь слезы я почувствовала, что кто-то есть рядом. Взглянула: старушка в длинном старом пальто. Вместо сумки - узелок из большого клетчатого плата, в сухонькой ручке - деревяная клюка.- Эх, дочка, плачешь то как. Знать, горе велико? - Да. - Что ж у тебя, милая? - Муж погиб. Света белого не вижу... - Такими-то слезами сердцу не помочь, горя не избыть. - Так что же делать-то? - Молиться надо, поминать его. Он ведь не умер, муж твой. - Как это - не умер? - А так. Смерти нет. На том свете он, однако, живой. И ты ему можешь даже весточку послать. Поди в церковь Божию, без Бога, гляди, как сердцу горько, а утешить некому... Голос тихий, по-родному "окающий", журчал, как весенний ручеек, обламывая лед недоверия. - Ступай завтра поутру. Знаешь, здесь в переулке собор? Туда и пойди. Мысль была новой. В горячечном бреду последних часов она стояла одиноко и как будто светилась, словно окно в непроглядном мраке. Я ухватилась за нее, как утопающий за соломинку. - Как же это - "весточку послать"? - решилась спросить я у доброй старушки, но никого уже не было рядом. Теперь можно идти домой, но я еще долго сидела на холодной скамье, повторяя поразившие меня слова: "Смерти нет!" Утром решилась идти в храм, указанный доброй старушкой. По пути изо всех сил старалась не думать ни о чем, но мысли беспокойно набегали, как волны на прибрежный песок. Что говорила она? Смерти нет... Ненормальная? Больная? Нет, не может быть: такое чудное лицо, добрые глаза... Жаль, не спросила ничего. Как это - "весточку подать"? Ничего не знаю. Вот досада! В храме так тихо. Полумрак. Потрескивают свечи, мерцают какие-то разноцветные огоньки перед иконами... А, вот оно! несколько женщин что-то пишут, низко склонившись над столиком. Пришлось подойти и заглянуть через плечо: о упокоении... раба Божия... Так, значит, это правда?! Пишут ведь- значит, надеются, что дойдет. - Все правда! Смерти нет, дерзай, не бойся! - голос прозвучал где-то рядом, тихий, сладостный. Я оглянулась. Кто это? Кто говорил со мной? - Вы мне что-то сказали? - решилась спросить я у одной женщины. - Нет, вам показалось. По-моему, вы разговариваете сама с собой. Этого еще не хватало. Чтобы я сама с собой разговаривала? Но нет, голос был, мне не показалось! Не помню, как достала ручку, написала "весточку" на крохотном листочке, отнесла куда положено. Теперь что? Уходить не хотелось, но и стоять просто так, ожидая невесть чего, казалось глупо. Где-то впереди низкий женский голос монотонно читал что-то. Прислушалась: ничего не понимаю, ни единого слова. Внезапно навалилась усталость, и разочарование крепко сдавило сердце. Надо идти. Я уже повернулась к выходу, как вдруг... Мне показалось, что раскрылся высокий свод и вместе со светом чудесный голос, многократно усиленный, хлынул умилительно и сладкогласно: - Аминь! Я замерла. Это был тот самый голос, который говорил мне, что нет смерти и чтобы я не боялась. Мне хотелось слушать его еще и еще, и дивный хор, согласно моей измученной душе, без конца взывал: - Господи, помилуй! Чудные звуки действовали, как струи, омывающие, утешающие, возносящие в неведомую высь. Лицо было опять мокрым от слез, но эти слезы не душили, не давили сердце, а наоборот: с ними уходило изнутри неизбывное горе, становилось легче и легче. Дома оказалось на редкость грязно, пыльно и заброшенно. Я не могла отделаться от ощущения, что на все смотрю какими-то новыми глазами. Вот мое кресло, в котором сплю уже полгода, не решаясь почему-то лечь на диван, вот дверь в кабинет, мимо которой проходила, сдерживая стоны. Вот и Митин портрет с траурным уголком. Лицо опять, как во сне: светлое, улыбчивое... Впервые смотрю так долго и не плачу... Что же у меня есть хорошего? Ах, да - он, Митя. Митя был объяснением всему. И все же в моей жизни чего-то не хватало. Остался какой-то незаполненный кусочек. Жизнь пронесла меня мимо чего-то очень важного, более того, мимо самого главного. Смерти нет - как я могла этого не знать? - Что же у меня есть? Добрые глаза старушки... Свет в окне... Дивный чудесный голос: "Смерти нет. Аминь!" В следующий раз в храме, подавая записочку, я вдруг обратила внимание на книги. Книг было много. Вот что поможет мне! - Дайте мне книгу о вере, - попросила я, - самую главную. Женщина за стойкой едва приметно улыбнулась. Я думала, сейчас она будет долго искать, но нет, быстро обернулась и подала мне книгу. "От Иоанна Святое Благовествование"... По дороге домой я с удивлением отметила, что наступила весна. Солнце купалось в лужах, воробьи оглушительно чирикали. На углу продавали цветы: розы, гвоздики, тюльпаны. Вдруг меня накрыл знакомый тонкий, горьковатый запах. Мимоза! Милые пушистые "цыплячьи" веточки...Отчего так светло дома? Свет даже режет глаза. Ну конечно, ведь гардины распахнуты, стекла вымыты, как это я забыла? Что у меня есть? Да, книга! Не садясь в кресло, открываю. Новые страницы перелистываются сами упругим белым веером. Наконец, они остановились, и я прочла: Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет. И всякий, живущий и верующий в Меня не умрет вовек. Веришь ли сему? (Ин. 11, 25-26) Я задохнулась от волнения, дрожа, как в лихорадке. Действие этих удивительных слов было сильнее, чем ангельское пение. Я вдруг поняла, что вопрос этот обращен именно ко мне и Кто-то ждет моего ответа, от которго зависит вся моя жизнь! Веришь ли сему? Не верить - значит возвратиться назад, в пыльный душный мир, к безысходности, отчаянию, жутким мыслям. Нет! Только не это. Бедное сердце мое, не слушая доводов рассудка, уже само отвечало за меня: Верую, Господи! В прихожей оживился, запел гонг. Кто бы это мог быть? - Ты жива еще, моя старушка? Какой знакомый голос, густой, сильный. Антон. Как я рада, просто удивительно. У Антона в руках цветы. Глаза - как у брата, широко распахнутые, внимательные - ничто не укроется. Он рад, что я не плачу, что в доме исчез беспорядок прежних тягостных дней. Вдруг взгляд его упал на веточку мимозы в тонкой вазе на столике. Я без труда слежу за ходом его мысли, играющей на открытом полудетском лице, чуждом всякого лукавства. Как он мне напоминает Митю! Он, вероятно, думает, что в моей жизни появился кто-то, кто принес мне эти цветы. Если бы он только знал, Кто у меня есть! Если б все они только знали! Придет время, я непременно расскажу Антону и всем, но не сейчас. Сейчас это только мое, самое дорогое, тайное. Страшно: вдруг не поймут? Оно - как нежный расточек, только-только проклюнувшийся. Не хочу, чтобы на него наступили!

Где ключ для открытия духовных радостей? На это ответ один: в молитве Иисусовой. Великую силу имеет эта молитва. И степени она имеет разные. Самая первая – это произнесение слов: Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного. На высших степенях она достигает такой силы, что может и горы переставлять. Этого, конечно, не всякий может достигнуть, но произносить слова: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя» каждому нетрудно, а польза громадная, это сильнейшее оружие для борьбы со страстями. Бороться нет сил, где взять их? Единственно в Иисусовой молитве. Враг всячески отвлекает от нее. Ну что за бессмыслица повторять одно и то же, когда ни ум, ни сердце не участвуют в молитве, лучше заменить ее чем-нибудь другим. Не слушайте его: лжет. Продолжайте упражняться в молитве, и она не останется бесплодной. Все святые держались этой молитвы, и она становилась им так дорога, что они ее ни на что не променяли бы. Когда их ум был отвлекаем чем-нибудь другим, они томились и стремились опять начать молитву. Их стремление было похоже на желание человека жаждущего, например, после соленой пищи утолить свою жажду. Иногда такому на некоторое время не удается удовлетворить свою жажду за неимением воды, но его желание еще более усиливается от этого, и, найдя источник, он пьет ненасытно, так и святые жаждали начать молитву, и начинали с пламенной любовью. Иисусова молитва приближает нас ко Христу. Из бесед прп. Варсонофия Оптинского

Беседа и общество ближних очень действует на человека. Беседа и знакомство с учеными сообщает много сведений, с поэтом - много возвышенных мыслей и чувствований, с путешественником - много познаний о странах, о нравах и обычаях народных. Очевидно: беседа и знакомство со святыми сообщают святость. С преподобным преподобен будеши, и с мужем неповинным неповинен будеши, и со избранным избран будеши. (Пс. 17;26-27). Отныне, во время краткой земной жизни, которое Писание не назвало даже жизнию, а странствованием, познакомься со святыми. Ты хочешь принадлежать на небе к их обществу, хочешь быть участником их блаженства? - отныне поступи в общение с ними. Когда выйдешь из храмины тела, - они примут тебя к себе, как своего знакомаго, как своего друга (Лук. 16,9). Нет ближе знакомства, нет теснее связи, как связь единством мыслей, единством чувствований, единством цели (1 Кор. 1,10). Где единомыслие, там непременно и единодушие, там непременно одна цель, одинаковый успех в достижении цели. Усвой себе мысли и дух святых Отцов чтением их писаний. Святые Отцы достигли цели: спасения. И ты достигнешь цели по естественному ходу вещей. Как единомысленный и единодушный святым Отцам, ты спасешься. Небо приняло в свое блаженное недро святых Отцов. Этим оно засвидетельствовало, что мысли, чувствования, деяния святых Отцов благоугодны ему. Святые Отцы изложили свои мысли, свое сердце, образ своих действий в своих писаниях. Значит: какое верное руководство к небу, засвидетельствованное самим небом, - писания Отцов! Писания святых Отцов все составлены по внушению или под влиянием Святаго Духа. Чудное в них согласие, чудное помазание! Руководствующийся ими имеет, без всякаго сомнения руководителем Святаго Духа. Все воды земли стекаются в океан, и, может быть, океан служит началом для всех вод земных. Писания Отцов соединяются все в Евангелии; все клонятся к тому, чтоб научить нас точному исполнению заповеданий Господа нашего Иисуса Христа; всех их и источник и конец - святое Евангелие. Не сочти для себя достаточным чтение одного Евангелия, без чтения святых Отцов! Это - мысль гордая, опасная. Лучше пусть приведут тебя к Евангелию святые Отцы, как возлюбленное свое дитя, получившее предварительное воспитание и образование посредством их писаний. Многие, все, отвергшие безумно, кичливо святых Отцов, приступившие непосредственно, со слепою дерзостью, с нечистым умом и сердцем к Евангелию, низпали в гибельное заблуждение. Их отвергло Евангелие: оно допускает к себе одних смиренных. Чтение писаний отеческих - родитель и царь всех добродетелей. Из чтения отеческих писаний научаемся истинному разумению Священнаго Писания, вере правой, жительству по заповедям евангельским, глубокому уважению, которое должно иметь к евангельским заповедям, словом сказать, - спасению и христианскому совершенству. Чтение отеческих писаний, по умалении Духоносных наставников, соделалось главным руководителем для желающих спастись и даже достигнуть христианскаго совершенства (Преп. Нил Сорский. Правила). Книги святых Отцов, по выражению одного из них, подобны зеркалу: смотря на них внимательно и часто, душа может увидеть все свои недостатки. Опять - эти книги подобны богатому собранию врачебных средств: в нем душа может приискать для каждаго из своих недугов спасительное врачевство. Говорил святый Епифаний Кипрский: "Один взор на священныя книги возбуждает к благочестивой жизни" (Алфавитный Патерик). Чтение святых Отцов должно быть тщательное, внимательное и постоянное: невидимый враг наш, ненавидящий глас утверждения (Притч.11,15), ненавидит в особенности, когда этот глас исходит от святых Отцов. Этот глас обличает козни нашего врага, его лукавство, открывает его сети, его образ действий: и потому враг вооружается против чтения святых Отцов различными гордыми и хульными помыслами, старается ввергнуть подвижника в суетныя попечения, чтоб отвлечь его от спасительнаго чтения, борет его унынием, скукою, забывчивостью. Из этой брани против чтения святых Отцов, мы должны заключить, как спасительно для нас оружие, столько ненавидимое врагом. Усильно заботится враг о том, чтоб исторгнуть его из рук наших. Каждый избери себе чтение Отцов, соответствующее своему образу жизни. Отшельник путь читает Отцов, соответствующее своему образу жизни; инок живущий в общежитии, - Отцов, написавших наставления для монашеских общежитий; христианин, живущий посреди мира, - святых Отцов, произнесших свои поучения вообще для всего христианства. Каждый, в каком бы звании не был, почерпай обильное наставление в писаниях Отцов. Непременно нужно чтение, соответствующее образу жизни. Иначе будешь наполняться мыслями, хотя и святыми, но неисполнимыми самим делом, возбуждающими безплодную деятельность только в воображении и желании; дела благочестия, приличествующия твоему образу жизни, будут ускользать из рук твоих. Мало того, что ты сделаешься безплодным мечтателем мысли твои, находясь в безпрестанном противоречии с кругом действий, будут непременно рождать в твоем сердце смущение, а в поведении неопределенность, тягостныя, вредныя для тебя и для ближних. При неправильном чтении Священнаго Писания и святых Отцов, легко можно уклониться со спасительнаго пути в непроходимыя дебри и глубокия пропасти, что и случилось со многими. Аминь Источник : Святитель Игнатий (Брянчанинов). О ЧТЕНИИ СВЯТЫХ ОТЦОВ.

http://www.blagovest...u/item5603.html