Таблица лидеров

«Возле кельи о. Анатолия <Потапова> толпился народ, – пишет князь Н.Д.Жевахов, посетивший Оптину Пустынь почти накануне революции в связи со своим назначением на должность товарища обер-прокурора Святейшего Синода. – Там были преимущественно крестьяне, прибывшие из окрестных сел и соседних губерний. Они привели с собой своих больных и искалеченных детей и жаловались, что потратили без пользы много денег на лечение… Одна надежда на батюшку Анатолия, что вымолит у Господа здравие неповинным». С болью в сердце смотрел я на этих действительно неповинных, несчастных детей, с запущенными болезнями, горбатых, искалеченных, слепых… Все они были жертвами недосмотра родительского, все они росли без присмотра со стороны старших, являлись живым укором темноте, косности и невежеству деревни… В некотором отдалении от них стояла другая группа крестьян, человек восемнадцать, с зажженными свечами в руках. Они ждали «собороваться» и были одеты по-праздничному. Я был несколько удивлен, видя перед собой молодых и здоровых людей, и искал среди них больного. Но больных не было: все оказались здоровыми. Только позднее я узнал, что в Оптину ходили собороваться совершенно здоровые физически, но больные духом люди, придавленные горем, житейскими невзгодами, страдающие запоем… Глядя на эту массу верующего народа, я видел в ней одновременно сочетание грубого невежества и темноты с глубочайшей мудростью. Эти темные люди знали, где Истинный Врач душ и телес: они тянулись в монастырь, как в духовную лечебницу, и никогда их вера не посрамляла их, всегда они возвращались возрожденными, обновленными, закаленными молитвою и беседами со старцами. Вдруг толпа заволновалась; все бросились к дверям кельи. У порога показался о. Анатолий. Маленький, сгорбленный старичок, с удивительно юным лицом, чистыми, ясными детскими глазами, о. Анатолий чрезвычайно располагал к себе. Я давно уже знал батюшку и любил его. Он был воплощением любви, отличался удивительным смирением и кротостью, и беседы с ним буквально возрождали человека. Казалось, не было вопроса, который бы о. Анатолий не разрешил; не было положения, из которого этот старичок Божий не вывел бы своею опытною рукою заблудившихся в дебрях жизни, запутавшихся в сетях сатанинских… Это был воистину «старец», великий учитель жизни. При виде о. Анатолия толпа бросилась к нему за благословением, и старец медленно, протискиваясь сквозь толпу народа, направился к крестьянам, ожидавшим соборования, и приступил к таинству елеосвящения… Из книги И.М.Концевича «Оптина Пустынь и ее время»

"Отвыкание от греха – то же самое, что утрата собственного глаза. Каждый грех, который мы совершаем, мы совершаем от суеты. Конечно, некоторую роль в этом играют незнание, наивность. Поэтому от нас требуется быть мудрыми, как змеи, и незлобивыми, как голуби. Нам нужно и то, и другое. Ничего не стоит ни остроумие без кротости, которое есть зло, а также незлобивость без мудрости, которая есть глупость. Человеку, который страдает от суеты и служит самому себе, есть дело до того, как к нему относятся другие. Если бы он служил Богу, его бы волновал только тот, кому он служит – Бог, и не заботило, что другие о нём говорят. Некоторые люди думают, что им по праву принадлежит милосердие других. Они не понимают, что это вопрос свободы. Мы, христиане, действительно, нередко наивны, но мы не должны быть простодушны…»

Христос Воскресе! Хочу поведать Вам о случае, происшедшем со мною. Было это около двух лет назад. Человек, имеющий косвенное отношение к нашей работе и бизнесу, занялся откровенным вымогательством, не отдавал важные документы, выдвигал невероятные требования и всячески старался навредить. Ситуация начала принимать критический характер. К делу подключились юристы. Все грозило перерасти в долгие судебные разбирательства. Надо сказать, что в компании работают люди. Буквально через некоторое время пришлось бы всех рассчитать... Тут, по какому-то наитию, я вспомнила об Оптиной, хотя ни разу здесь не была. Поняла - надо ехать. Простояв в огромных пробках по выезду из Москвы, приехала аккурат к вечерней службе. После службы отправилась к часовенке братий, убиенных на Пасху. Она была уже закрыта. Но мне чудесным образом повезло. Для группы прибывших паломников сделали исключение. Так я и зашла вместе с ними. Помолилась. Даже не помню, просила ли я о разрешении наших проблем... Но назад ехала уже со светлым чувством. За весь день я даже и не подумала о еде. Как на одном дыхании проехала я туда и обратно 500 км. А через пару дней проблемы моей и не стало вовсе. Того человека как подменили. Он все вернул и согласился на несущественный для нас компромисс. А ведь надо сказать, что я тогда толком ничего и не знала об Оптинских новомучениках. Только слышала от подруги. И ехала я туда больше для ослабления душевной скорби. А вот так, чудесным образом, с помощью Божией все и разрешилось. Сейчас стараюсь, по мере сил, иногда приезжать в Оптину, бывать на службах, по возможности причаститься. И обязательно захожу в часовенку к иеромонаху Василию, инокам Трофиму и Ферапонту. Р.Б. Марина Москва

Архиепископ Егорьевский Марк: «Посещение святынь изменяет людей» Версия для печати 5 сентября 2011 г. 11:50 О духовной и практической сторонах поездок по святым местам порталу Православие.ru рассказывает руководитель Управления Московской Патриархии по зарубежным учреждениям архиепископ Егорьевский Марк. — Вы являетесь главным редактором журнала «Православный паломник». В этом году это издание заметно изменилось, как внешне, так и по содержанию. Сейчас выходит немало качественных и интересных православных изданий. Какое место журнал призван занять среди них? — Наш журнал издается уже десять лет и имеет свою историю. Это единственное издание в России, посвященное именно паломничеству. Сейчас действительно много качественной печатной продукции православной тематики. Чтобы соответствовать современному уровню, редакцией журнала был предпринят ряд шагов по изменению облика издания и его дизайна. В «Православном паломнике» отныне станет больше художественных фотографий и иллюстративного материала в целом, улучшится полиграфия. С этого года полностью обновлена рубрикация. Все перечисленное делается с целью максимального соответствия реальным практическим нуждам читателей. Как главный редактор, убежден, что принципиальным отличием журнала от иных православных изданий и телевизионных программ о путешествиях должно стать не просто изложение информации о святых местах Православия, а серьезные аналитические материалы и интервью, основанные на личном паломническом опыте известных священнослужителей и мирян. На страницах журнала будут вестись дискуссии о паломничестве, а в публикациях будут затрагиваться самые острые вопросы, которые возникают в связи с этой темой. Мы хотим, чтобы журнал стал более живым. — Какие проблемы современного паломничества Вы считаете наиболее серьезными? — К сожалению, таких проблем немало. Самая большая в том, что люди часто не понимают разницы между паломничеством, трудничеством и туризмом. Это особенно было заметно в начале 1990-х годов, когда огромное количество туристических компаний стали вдруг в одночасье предлагать «новый продукт» — паломнические поездки. Людям стали продавать экскурсионные туры по святым местам, это оказалось востребованным, но даже сейчас, спустя 20 лет, трудно как-то упорядочить подобный бизнес. Что ждет человек, отправляясь в паломничество? Главным в таком путешествии является не рассказ экскурсовода, не фотографирование на память, а молитва и поклонение святыням, участие в богослужениях, то есть то, что духовно питает и укрепляет. Вместе с тем большинство людей, которые приезжают на экскурсию в храм или монастырь, прежде всего нуждаются в просвещении. Для тех, кто только недавно начал интересоваться церковной жизнью, такая поездка может стать началом его пути в Церковь, а может отвратить от веры навсегда. Поэтому развитие и правильная организация такого религиозного туризма — очень важная для нас, священнослужителей, проблема. Бывает, что, обратившись в монастырь с намерением пожить там, помолиться, посетить святыни, потенциальные паломники слышат в ответ: «Если хотите приехать и пожить в обители, то вы должны и потрудиться здесь». Фактически из этого ответа следует, что свое пребывание человек обязан отработать, а те, кто хотел бы приехать и просто помолиться, монастырю не очень-то нужны. Конечно, сейчас множество монастырей еще не до конца восстановлены и не все из них имеют даже физическую возможность принимать много паломников, которые не являются трудниками. Но я считаю, что все-таки нужно стремиться предоставлять возможность мирянам приезжать на некоторое время в монастырь, чтобы просто побыть там и помолиться, почитать духовную литературу, увидеть пример благочестивой монашеской жизни. Эта традиция, существовавшая в дореволюционные времена, должна сегодня развиваться. Было бы хорошо, если бы монастыри все-таки изыскивали возможность принимать таких богомольцев и не относились к ним, как к бездельникам. В конце концов, проживая в монастырской гостинице, паломник обычно вносит плату — это и есть его материальная жертва монастырю. В разных монастырях в этом отношении разная ситуация. В больших обителях, там, где много паломников, все более-менее ясно. Например, в Валаамском монастыре есть разделение на паломников и трудников. Такая же ситуация в женском Горненском монастыре в Иерусалиме. Но в некоторых обителях к такому разделению еще не пришли. — Присутствие паломника, тем более лица, живущего в монастыре и располагающего свободным временем, создает определенные сложности для уединенной монашеской жизни. Может быть, именно этим объясняется нежелание принимать тех, кто не готов посильно разделять труды с насельниками? — Монастыри, разумеется, имеют право не принимать паломников. Ведь монахи, уходившие от мира и строившие обители в дремучих лесах и пустынях, не предполагали, что к ним будут приходить мирские люди, да еще сотнями за день. Но одно дело, когда это — уединенный скит, а другое — если это знаменитый большой монастырь, где находятся какие-либо известные святыни и куда стремятся множество паломников и туристов. Тогда, наверное, долг монахов — позаботиться о том, чтобы люди, которые приезжают туда помолиться, имели возможность где-то приклонить главу. — Как сегодня обстоят дела с монастырскими гостиницами? — Целевых программ по открытию монастырских гостиниц сегодня нет, даже крупные монастыри таких планов не имеют. Хочу напомнить, что даже в Троице-Сергиевой лавре гостиница для паломников была открыта совсем недавно. До этого момента богомольцы, которые в огромном количестве приезжали в Сергиев Посад, останавливались на частных квартирах и в городской гостинице, недавно прекратившей свое существование. Пока монастырских гостиниц немного, но в таких крупных центрах, как Дивеево, Валаам, Сергиев Посад они появляются. — Сейчас у Церкви и государства есть несколько проектов совместного развития туристско-рекреационных и паломнических зон. Примером этого могут служить Соловки и Верхотурье. Насколько успешными можно считать эти начинания? Будет ли в будущем создаваться новые подобные зоны, и где они будут располагаться? — Эти проекты пока находятся в начальной стадии, и оценить результаты этого начинания просто невозможно. Но я надеюсь, что все они завершатся успехом, и мы получим новый, очень нужный опыт церковно-государственного сотрудничества. — Вы упомянули фирмы, которые продают паломнические туры. Может быть, пришла пора так же, как и книгам, и православным СМИ, присваивать таким фирмам особый гриф, который гарантировал бы качество? Собирается ли Церковь как-то систематизировать работу с турфирмами? — На сегодняшний день паломничество как отдельный законодательно утвержденный институт не существует. Есть туризм, одной из разновидностей которого является религиозный туризм. Этот сегмент, по данным Всемирной туристской организации, является самым динамично развивающимся видом туризма на сегодняшний день, причем не только в России, но и во всем мире. Церковь не может вмешиваться в эту деятельность — ее регламентирует государство, а потому о какой-либо сертификации говорить не приходится. Если законодательное разграничение паломничества и туризма состоится, тогда можно будет создать специальные органы, которые будут проверять соответствие целей, заявленных той или иной турфирмой, религиозным нормам и правилам. Пока проверить это невозможно. Некоторое время назад предпринимались такие попытки, но все достаточно быстро сошло на нет. Туристический бизнес в России приносит ощутимый доход, в том числе в виде налоговых поступлений в бюджет, поэтому упорядочить ситуацию сложно — мы заведомо вторгаемся в сферу серьезных финансовых интересов. В то же время нельзя нарушать право человека свободно исполнять свой религиозный долг. Ведь, например, государство помогает организовать хадж мусульманам. Я вижу в этом поле для очень серьезного церковно-государственного диалога и совместной работы, в том числе и на законодательном уровне. — Как все-таки обычному паломнику разобраться в предложениях турфирм и организовать свою поездку правильно? — Сейчас многие православные паломнические организации вынуждены регистрироваться как туристические компании. Иной формы нет. Например, паломническая служба Екатеринбургской епархии или паломническая служба Валаамского монастыря являются официально действующими турфирмами. Чтобы отправить паломника в путешествие, нужно состоять в специальном реестре туроператоров. В свое время турфирм, претендующих на организацию паломнических туров, было несколько тысяч. Сейчас их число уменьшилось — все-таки наша просветительская деятельность принесла свои плоды, и люди уже не так доверчивы, как раньше. В то же время за последние семь лет в Русской Православной Церкви возникло около 500 паломнических служб. Призыв Священноначалия был услышан. Многие архиереи и священники стали заниматься этой деятельностью. Часто священники просто собирают свою паству и едут как группа самостоятельных паломников, например в Иерусалим. Проблема в том, что в разных странах свои законы относительно туризма, поэтому таким самостоятельным группам нередко приходится хитрить. Например, в Израиле нельзя пройти по святым местам без специального бэйджа. Там строго следят за тем, чтобы группу вел дипломированный экскурсовод; если это не так, то остановят и потребуют объяснений. В других странах могут оштрафовать водителя за то, что он не выполняет требований туристического законодательства. Могут даже и не пустить куда-то. Но, несмотря на все препятствия, например монахини нашего Горненского монастыря водят паломников по Иерусалиму без этих бэйджей, и их никто не трогает. — Занимается ли Церковь подготовкой гидов-экскурсоводов и других специалистов, которые могли бы организовать и сопровождать паломнические группы? — На протяжении нескольких лет при Паломническом центре Московского Патриархата проводились курсы повышения квалификации работников паломнических служб. Они пользовались успехом, на потоке могло собраться 20-30 слушателей, направленных епархиями, при этом люди приезжали не только из России, но даже из стран СНГ. Это были краткие двухнедельные курсы. Мы знаем, что потом значительная часть выпускников стали либо руководителями паломнических служб, либо специалистами-сопровождающими. Думаю, было бы целесообразно такие курсы возродить снова. Ведь чтобы вести паломническую группу, недостаточно просто быть грамотным человеком и знать исторические факты, хотя сейчас даже и такие сопровождающие редки. До сих пор помню, как, проходя собеседование при поступлении на курсы, одна из слушательниц мне рассказывала, что Гроб Господень находится в Турции. — Может быть, лучше всего было бы поручить сопровождение паломников исключительно священникам? — Думаю, у священника и так на приходе есть большое количество обязанностей и послушаний, не всегда он может заниматься еще и паломничеством. Хотя такие примеры есть. Например, настоятель прихода святых Жен-Мироносиц в Венеции отец Алексий Ястребов сопровождает группы паломников. Недавно он даже выпустил книгу и снял фильм о Венеции. Но все же это единичный случай. На мой взгляд, организацией паломничеств должны заниматься грамотные миряне. Епархии на сегодняшний день решают этот вопрос своими силами. Нужно помнить, что в каждом регионе своя специфика, свои святыни, и какого-то универсального рецепта работы с паломниками нет. На курсах можно лишь рассказать о методологии, о принципах работы с группами. Убежден, что паломничество без участия Церкви организовать нельзя. Если религиозный туризм под силу туристической компании, то паломничество возможно только когда в организации поездки принимает участие Церковь, и не просто как благословляющая инстанция, а как непосредственный организатор. — Раньше встречались паломники, которые ехали к святыне «подзарядиться энергией», «почистить ауру» или просто для того, чтобы магическим образом прибавилось здоровья. Насколько это распространено сейчас? — Основная масса паломников стала грамотнее, однако прагматизм, который пронизывает все существование современного человека, проникает, естественно, и в жизнь церковную. До революции паломничество было просто одной из форм религиозной жизни: так люди молились и служили Богу. А теперь человеку уже сложно представить, что он едет поклониться святыне без четкой цели что-то конкретное попросить у Бога. Но иногда и посещение святынь изменяет людей. Даже побывав в туристической поездке в святых местах или увидев своими глазами уклад жизни в монастыре, можно избавиться от суеверий и иллюзий, сделать шаг навстречу Богу. — Допустим ли в паломничестве комфорт? Не секрет, что многие фирмы, прикрываясь благочестием, говорят паломникам: «Терпите, вы же поехали за духовной пользой, а не на курорт». То есть, прикрываясь Православием, прилагают минимум усилий для организации тура, а деньги берут немаленькие. — Думать о комфорте совсем не грех. Везде должна быть своя мера. Конечно, когда человек едет в паломничество и думает, чтобы ему непременно попасть в пятизвездную гостиницу, то это показывает, что человек стремится не в паломничество, а на отдых и ему надо признаться самому себе, что он турист. Паломники склонны к воздержанию и подвигу, и свои запросы нужно ограничивать. Роскошь не нужна, но слово «паломничество» ни в коем случае не должно звучать как синоним дурной организации поездки. Если фирма берет деньги, она должна объяснить за что. Подвиг тогда имеет смысл, когда он совершается добровольно. Если люди ночуют в автобусе и делают это недобровольно, то, конечно же, это плохо. Честь и хвала этим паломникам, если они терпеливо переносят лишения. Но все-таки это неправильно. Паломничество — это труд, поэтому поездку надо организовать так, чтобы была возможность передохнуть, а силы направить на молитву и участие в богослужениях, а не на преодоление бытовых сложностей. Необязательно и то, что надо жить по нескольку человек в одном гостиничном номере. Иногда необходимо уединение, чтобы почитать духовную литературу или помолиться. Присутствие других людей, к тому же, возможно, не вполне воцерковленных, будет рассеивать и, скорее, наносить вред. — Какие места в России и за рубежом пользуются наибольшей популярностью у паломников, а какие, напротив, совсем неизвестны, но по своей духовной значимости не менее ценны и на них стоит обратить внимание? — Если говорить о российских святынях, то, безусловно, на первом месте стоят Троице-Сергиева лавра и Дивеево. Много людей приезжает в Екатеринбург. Посещают паломники и Валаам, но там возможности по приему большого числа путешественников ограничены. Киево-Печерская и Почаевская лавры тоже очень чтимы паломниками со всей России. То же можно сказать и о Соловках, которые замыкают список самых посещаемых мест. Среди зарубежных святынь на первом месте Святая Земля. Кроме того, наши паломники посещают Афонские монастыри, храмы в Греции и Италию, где собрано немало святынь древней неразделенной Церкви. Наверное, нет православного человека, который не знал бы о городе Бари, где находятся мощи святителя Николая, и не стремился бы туда, равно как и в «вечный город» Рим — место апостольской проповеди. Из уголков, которые пока еще не стали знаменитыми и не так популярны, могу назвать Вышенскую пустынь, где подвизался знаменитый христианский писатель Феофан Затворник. Оно, может быть, пока не так хорошо обустроено, но это действительно святое, необыкновенное место. Лично для меня большое значение имеет Афон. Я там бываю и по долгу службы, и как паломник, и это ни с чем не сравнимый опыт — участвовать там в богослужениях и служить самому, окунуться в эту атмосферу духовной чистоты, быть среди людей, которые полностью отдали себя Богу, ведь даже среди монахов афониты считаются образцом благочестия. Хочу пожелать нашим паломникам пережить именно эти чувства, а не питаться какими-то внешними впечатлениями.

Архиепископ Иоанн Сан-Францисский (Шаховской) Можно ли человека любить и ему не доверять? Можно. Истинная любовь к человеку совсем не означает обоготворения всех его качеств, и преклонения пред всеми его действиями. Истинная любовь может замечать и недостатки человека, столь же остро, как и злоба. Даже еще острее. Но любовь, не как злоба, а по своему, по любовному относится к недостаткам человека. Любовь бережет и спасает человеческую душу для вечности; злоба же топит, убивает. Любовь любить самого человека; не его грехи, не его безумие, не его слепоту… И более остро, чем злоба, видит все несовершенство этого мира. Подвиг прозорливости духовной: – видеть все грехи людей и судить все зло и, при этом, не осудить никого… Только свыше озаренный человек способен на такую любовь. Да, можно любить, и – не доверять. Но, не есть ли доверие признак души открытой, и не есть ли открытость свойство любви? Нет, любовь – шире открытости. И без открытости души, в этом мире, может быть любовь… Старец Амвросий Оптинский или Преподобный Серафим любили людей пламенной любовью, и, в Духе, служили им. Однако, не всем открывались, и открывались мало; хранили душу свою от людских взоров, проникая своим взором в души людские. Духовник на исповеди совсем не открывает своей души исповедующемуся. Но душа истинного духовника открыта – не обнаружением, но любовью; и через любовь обнаруживается в мире. Старец не всегда и не всем открывает все, что знает от Бога. Но, сообразуясь с состоянием каждого, к каждому подходит соответственно. Мать, которая не все, что приходит ей на мысль, говорит своему ребенку, не по нелюбви скрывает, но по любви не доверяет, а являет именно ребенку свою любовь, скрывая от него все ему неполезное, до чего не дорос он еще, чего не может принять в свое незрелое тело, и в свою незрелую душу. Неискренность, не непосредственность, не простота, как и «недоверчивость», – могут быть благими… Врач не все открывает больному, начальник – подчиненному, учитель – ученику. Состояние и возраст, вместимость и приготовленность определяют предмет и истину, являемую в мире. Кораблю подобна человеческая душа. Корабль имеет подводную часть, и душа должна иметь свое невидимое для мира сознание. Не «подсознание», но укрываемое, – ради блага истины – сознание. Злое утаивать надо, чтобы никого не замарать. Доброе утаивать надо, чтобы не расплескать. Утаивать надо ради пользы всех. Скрывание душой своего зла иногда бывает необходимостью духовной; скрывание своего добра почти всегда бывает мудростью и праведностью. Не всякая «не прямота» есть неправда; и не всякое «недоверие», есть измена последнему доверию. Последнее доверие можно иметь лишь к Богу Триединому, и ко всем Его законам и словам. Недоверие же к себе есть всегда мудрость, и всякое подлинное, положительное недоверие, по любви, к другим есть продолжающееся святое недоверие к самому себе… Ибо не волен бывает, подчас, в своих делах и словах человек, мятется во зле, и сам не отдает себе в этом отчета. «Не во всем доверять себе»… – это имеет глубокий и спасительный смысл. Свой опыт, свой ум, свое сердце, своя мысль, свое настроение… все это шатко, бедно и неопределенно; здесь нет абсолютного предмета для доверия… А от недоверия ко всему шаткому проистекает всесовершенное и безграничное доверие к Богу Триединому. Ближним, столь же нельзя доверять (и столь же можно!), как себе; а себе – лишь по мере своей согласованности с Откровением Божьим, с волей Христовой, открытой в мире, и открывающейся в душе. Лишь духовным отцам и руководителям – истинным и испытанным – во Христе, можно всецело доверять себя, более, чем себе, и предавать свой слух и свою душу во имя Бога. Ближний же мой, друг мой, есть лишь частица меня самого (ибо он частица всего человечества, коего я – частица). Следствия первородного греха, страсти, – присущи и ему, и мне. Конечно, в разной мере и в различных оттенках, но как он, так и я – мы имеем основание – не доверять своей, пока еще двойственной природе и не преображенной воле. Мы действуем, почти всегда, «по страсти», с примесью греховного, а не «бесстрастно»; не свободно – во Христе. Я, действительно, изменчив, непостоянен; колеблюсь различными «приражениями» лукавого и чистота глубины души моей, то и дело замутняется поднимающимся со дна ее илом. Ближний мой так же изменчив как я, и столь же способен на доброе, как и на злое. Я нуждаюсь в постоянной проверке себя, и ближний мой – так же. Я должен без устали проверять свои действия в мире: «по Богу ли» они? Проверки требует не только злое, но и «доброе» мое, ибо злое часто бывает очевидно, тогда как доброе лишь кажется «добрым», а на самом деле бывает злым. Впрочем и злое нуждается в проверке; и злому нельзя «доверять», по первому признаку «злого». Людям потемненным (каковы мы) и хорошее представляется плохим, если оно сопряжено с болью, тягостью и оскорблением нашего самолюбия. Не о злой подозрительности здесь речь, а о благом творческом недоверии к себе, и ко всему, что окружает нас в мире. Грех нам представляется, почти всегда, чем-то «сладким»; – не нужно доверять этой сладости, ибо она есть горчайшая горечь и страдание. Страдание же (напр., в борьбе за чистоту тела и души) представляется невыносимым и отвратительным; не нужно доверять и этому выводу; за благим страданием следует мир, который превыше всякой радости. Люди много, и, часто, подолгу говорят, и как будто идеи их должны служить благу; но, сколько неверного, соблазнительного и – пустого льется из их уст. Не нужно доверять всем словам людей… Люди часто сами страдают за те слова, которые они сами сказали, и раскаиваются в них. Да, не все, что исходит от человека (даже при самых благородных его намерениях!) есть благо. Многое бывает ненужно, напрасно, греховно, и таковым является не только для того, кто это ненужное – изводит, но и для того, кто его неосторожно принимает. Углубляя свою любовь к людям, никогда не надо забывать, что все люди больны, и необходимо жить среди них в постоянном трезвении, не только в отношении себя, но и в отношении всех окружающих… Лишь при первом, бывает плодоносно последнее. Не к самому человеку надо, конечно, иметь недоверие, но к данному его состоянию. Степень доверия следует всегда менять, соразмерно состоянию просветленности человека в Боге. Если человек, которого мы любим, и кому всегда до сих пор доверяли, вдруг, явится пред нами нетрезвые и начнет нам давать какие-нибудь советы… исчезнет ли наша любовь к этому человеку? Если мы глубоко его любим, любовь наша не исчезнет, и даже не ослабится. Но доверие исчезнет, не только к словам, но и к чувствам этого человека, пока он в таком состоянии. Опьянение вином реже бывает у людей, чем опьянение какой либо иной страстью: гневом, злопамятством, похотью, деньголюбием, славолюбием… Страсти как вино действуют на разум и на волю человека и извращают всю его душу. Опьяненный какой-либо страстью не владеет собой, перестает быть самим собой, делается «игралищем бесов»; даже тот, который в свободное от страсти время бывает исполнен подлинной глубины и чистоты Христовой, посколь она возможна в пределах нашей земной, личной и наследственной греховности. Более светлому состоянию человека принадлежит и более совершенное доверие… Например: я хочу произнести Слово, или – принять Св. Тайны, но чувствую, что душа моя полна смятения и страсти… Я должен в этом случае поступить по Евангелию, т.е. оставив свой дар у жертвенника, пойти помириться с душою, «с моим братом»; иначе сказать – умиротвориться, войти в небесную жизнь. Вот образец праведного и благого недоверия себе, во имя Христовой любви к самому себе. Эгоистическая любовь моя, напротив, желала бы презреть, не заметить моих недостатков и сочла бы душу мою «достойной», неправедно доверила бы ей, и позволила бы ее греховному состоянию излиться на мир, или безпокаянно приблизиться к Богу, к Его горящей купине Дозволила бы, – не по заповедям Божьим (которые суть: «изуй сапоги твои», т. е. греховное состояние души) а по своеволию… И опалился бы я непреложными законами Божьей чистоты. Несомненно, что я должен беспристрастно относиться к себе и к другим. Но не будет ли это значить, что я «творю суд», над кем-нибудь, вопреки Слову: «не судите, да не судимы будете»? Нисколько. Рассуждение есть признак выхода человеческой души из дурного ее младенчества. Рассуждение это – «мудрость», про которую сказано: «будьте мудры, как змии». Рассуждение есть венец любви, и Св. учители Церкви даже – о тайна! – считают его выше «любви», выше, конечно, «человеческой», неразумной, часто даже погибельной – любви. Рассуждение есть небесная мудрость в жизни, духовный разум любви, который не отнимает, ее силу, но дает ей соль. «Не мечите бисера вашего… » – это не отсутствие любви (Слово Божие учит лишь одной любви!), но мудрость любви, знание высших законов неба, изливающегося на весь греховный мир, но не смешивающегося ни с чем греховным. «Не мечите бисера вашего… » – есть заповедь о недоверии в любви, заповедь, ведущая к любви, оберегающая любовь. «Да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя»… Я постоянно хочу осуществить в себе, и во всем, эту любовь; – упразднить «царство свое», и открыть – Божие. Не доверять, не принимать ничего «своего», «человеческого», греховного, и полугреховного… Открыть свой слух и свое сердце (всю его глубину!) лишь Божьему, чистому, светлому… «Да приидет Царствие Твое»! Я – до смерти – не хочу успокоиться в алкании его – во всем. Я молюсь, и не холодно слетает слово это с уст моих, оно исторгается из всего существа моего, и заставляет меня томиться, как в пустыне. Сладок Суд Божий, совершающийся в моем сердце, над моим сердцем… Сладостно мне Пришествие Христово. Я встречаю Господа везде. Не везде является мне Господь, но я встречаю Его, в каждом слове, и каждом дыхании… В разговорах, намерениях и действиях человеческих. Я хочу лишь Его. И ненависть хочу иметь ко всякой и не Его правде. Я все хочу лишь в Нем, без Него мне ничего не надо, все мне бесконечно тяжело и мучительно. Он свет сердца моего. Я бы не сделал ничего доброго, если бы знал, что это доброе Ему не угодно. Я знаю всегда – и ночью и днем – что Он близ меня; но не всегда я слышу Его горячее дыхание, ибо не всегда я сам устремлен к Нему и хочу Его более всего другого. В этом своем переживании я чувствую такую немощь, такую слабость и нищету, что ни в чем земном не могу успокоиться, ничто не может поддержать меня. Лишь Он, сказавший: «Мир Мой даю вам»… Архиепископ Иоанн Сан-Францисский (Шаховской). Апокалипсис мелкого греха. М., 2002 г.

"Если ты обездолен людьми и судьбой, Если горе к тебе залетело, Если тяжкий недуг,присосавшись змеей, Как огнем иссушил твое тело; Если нет от тоски тебе сна по ночам, Если труд твой в руках не спорится, Приходи в монастырь приложиться к мощам, Приходи в монастырь помолиться!"

Христос Воскресе! Помоги, Господи, рассказать о той помощи, которую мне оказали мчч. Василий, Ферапонт и Трофим. Дело было в марте 2008 года. Тогда об этом сказала некоторым людям, сказала в церкви, заказывала панихиду новомученикам (священник объяснил, что пока не молебен - панихиду).Сейчас стала чувствовать настоятельную потребность сообщить об этом случае. Живу в г.Рязани. По рабочим делам ехала на машине (ВАЗ 99-ой) в районе ул. Октябрьской. Проезжала дворами. Резко вдруг почувствовала, что машина падает и застревает. Смена скоростей, направления движения - ничто нисколько не помогало. Вокруг вода неизвестной глубины. Для проезда место было для меня незнакомое. Находилась там впервые. Смогла открыть, но не свою водительскую, а пассажирскую дверцу и как-то ("Помоги, Господи!") выпрыгнуть на островок. Картина была такая: машина стояла, если можно так сказать, скорее висела на правой стороне. Накренилась сильно, в глубокой воде. Одна дверца, из которой я выбралась, открыта, и вода снаружи - ровно с полом машины. Вокруг вода, местами ещё нерастаявший снег. Двор пустынный.. Далее было следующее: звала на помощь, обращаясь к редким прохожим, останавливая машины, которые виртуозно объезжали мою застрявшую, просила звать на помощь, если встретят кого-то. Сама топталась с небольшими перемещениями на островке. Звонила по сотовому в службу автохелпа, просила помочь. Поняв ситуацию, мне ответили,что будут направлять кран и сохранность кузова гарантировать не могут. Так прошло где-то полтора часа. Здорово замёрзла и ждала. Недалеко проходили подростки, услышала разговор:"Смотри, кто-то опять сорвался. Видно люди не знали, что эта дорога из бетонных плит". То есть, моя машина оказалась насаженной на острый край бетонной плиты, вдобавок - под глубокой водой. Старалась молиться, просила помощи свыше. Вдруг вспомнила, что в книге "Пасха красная", упоминалось, что Новомученики Оптинские все были водителями. И обратилась к ним :"Святые убиенные мученики Василий, Трофим и Ферапонт, помогите!" Всё затем происходящее случилось очень быстро. Подбежал какой-то человек, подъехала грузовая машина. Ничего мне не говоря, не объясняя, молча кинули какие-то небольшие дощечки ёлочкой. Непонятно как смогли забраться в мою машину, непонятно как, балансируя на этих маленьких дощечках, подцепили её к своей и абсолютно спокойно сразу съехали с бетонки, проехали на сухое место и передали машину мне. Всё молча. От денег отказались. Уговорила на небольшую сумму, только сказав, что иначе буду плохо себя чувствовать, никак не отблагодарив. И моментально уехали. Машине не было причинено никаких повреждений: ни этим длительным висением на острие плит, ни эвакуацией. Позвонила в фирму-эвакуатор, где очень удивились моему избавлению, отменила вызов. Поехала на работу, где меня давно ждали. И сразу - в ближайший храм Вознесения Господня для благодарения Богу и заказа заупокойной службы. Слава Тебе, Господи! Дивен Господь во всех Святых Своих! Машкова Надежда Александровна, 1955 г/р, г. Рязань.