Таблица лидеров

Из "Откровенных рассказов странника своему духовному отцу" (седьмое свидание): ПРОФЕССОР. - Вот, еще и эта мысль для меня неудоборешима: у всех нас христиан есть общий обычай просить молитв друг у друга; желать, чтобы молился о мне другой, и в особенности доверенный мне член Церкви. Это не просто ли потребность себялюбия, не перенятое ли токмо обыкновение говорить так, как слыхали от других, как мечтается уму без всяких дальнейших соображений? Ужели Бог требует ходатайства человеческого, провидя все и делая по Своему всеблагому Промыслу, а не по нашему хотению; зная и определяя все прежде прошения нашего, как говорит святое Евангелие? Ужели сильнее может побеждать определение Его молитва многих, нежели одного? В таком случае Бог был бы лицеприятен? Ужели молитва другого может спасти меня, когда кийждо от своих дел, или прославится, или постыдится? А посему требование молитвы другого и есть (как думаю) токмо благочестивый плод духовного учтивства, поставляющий на вид смирение и желание угодить предпочтением одного другому, более ничего! МОНАХ. - По внешнему рассуждению и стихийной философии может представляться это и так, но духовный разум, осененный светом религии и образованный опытом внутренней жизни, проникает глубже, созерцает светлее и таинственно открывает совсем противоположное представленным вами указаниям!... Чтобы скорее и яснее понять это, объясним примером и проверим истину сию Словом Божиим. Например: к одному учителю ходил ученик брать уроки просвещения. Слабые способности, а не менее и леность и рассеянность, препятствовали ученику в успехах учения и поставляли его в разряд ленивых и безуспешных. Опечаленный сим он не знал, что делать, как бороться с недостатками своими. Некогда встретясь с другим учеником, товарищем по классу, более его способным, прилежным и успешным, объявил ему свое горе. Сей, принявши в нем участие, пригласил его заниматься вместе: "будем учиться вместе, - сказал он, - нам будет охотнее и веселее, и потому успешнее"... Итак они стали учиться совокупно, передавая один другому, кто что понял; предмет учения был один и тот же. И что же последовало чрез несколько дней? Нерадивый сделался прилежным, полюбил учение, небрежение его обратилось в усердие и понятливость, что оказало благотворное влияние и на самый характер его и нравственность. А понятливый его товарищ сделался еще способнее и трудолюбивее. Они в воздействии одного на другого приобрели общую пользу... Да это и весьма естественно; ибо человек рождается в обществе людей, развивает разумные понятия чрез людей; обычаи жизни, настроения чувств, стремление желаний, словом все он приемлет по образцу себе подобного. А потому как жизнь людей состоит в теснейшем соотношении и могущественном влиянии одного на другого, то кто между какими людьми живет, таковым и навыкает обычаям, действиям и нравам. Следовательно хладный может возгреваться, тупой - остреть, ленивый - возбуждаться к деятельности живым участием подобного себе человека. Дух духу может передавать себя, может благотворно действовать один в другом: вовлекать его в молитву, во внимание, ободрять в унынии, отклонять от порока и возбуждать к святой деятельности, а посему воспомоществуемый один другим, может соделываться благочестивее, подвижнее и богоугоднее... Вот тайна молитвы за других, объясняющая благочестивый обычай христиан - молиться одному за другого, просить молитвы братней!.. А из сего можно видеть, что не Бог удовлетворяется многими прошениями и ходатайствами, (как это бывает у сильных земли), а самый дух и сила молитвы очищает и возбуждает душу, о которой молятся, и представляет ее как способную к соединению с Богом... Если так плодотворна обоюдная молитва живущих на земле, то само собою разумеется, что молитва о преставившихся так же обоюдно благодетельна по теснейшей связи мира горнего с дольним; так же может вовлекать в общение души - Церкви воинствующей, с душами - Церкви торжествующей; или, что то же, с отшедшими. Хотя все сказанное мною и есть суждение психологическое; но раскрыв Священное Писание, мы уверимся в истине оного!.. 1) так говорит Иисус Христос Апостолу Петру: "Аз же молихся о тебе, да не оскудеет вера твоя". Вот сила молитвы Христовой укрепляет дух Петра и ободряет при искушении против веры. 2) Когда Апостол Петр содержался в темнице: молитва же была прилежна в церкви о нем. Здесь обнаруживается помощь братской молитвы в скорбных обстоятельствах жизни... 3) Но самая ясная заповедь о молитве за ближних выражается святым Апостолом Иаковом так: "исповедуйте друг другу согрешения, и молитеся друг за друга, яко да исцелеете. Много бо поможет молитва праведнаго поспешествуема". Здесь определенно подтверждается и вышесказанное психологическое умозаключение... А что сказать о примере Апостола Павла, данном нам в образец молитвы друг за друга? Один писатель замечает, что этот пример св. Апостола Павла должен научить нас, сколь потребна взаимная друг за друга молитва, когда и сей толико святый и крепкий подвижник духовный, признает для себя нужду в сей духовной молитвенной помощи. Он в послании своем к Евреям выражает прошение свое так: молитеся за нас, уповаем бо яко добру совесть имамы во всех добре хотящих жити. Внимая сему, как неразумно было бы опираться на свои токмо собственные молитвы и успехи, когда руководствуемый смирением, толико облагодатствованный святый муж просит соединить молитву ближних (Евреев) с его собственною? А потому, с каким смирением, простотою и союзом любви, надлежит нам не отвергать, не пренебрегать молитвенной помощи даже немощнейшего из верующих, когда прозорливый дух Апостола Павла, не употребил в сем случае разборчивости; но просил молитвы общей от всех, зная, что сила Божия в немощех совершается; следовательно и может иногда совершаться в немощных повидимому молитвенниках... Убедясь сим примером, заметим еще, что молитва друг за друга поддерживает союз христианской любви заповеданной Богом, свидетельствует смирение и дух молящегося, и воспламеняется сим обоюдная молитва. ПРОФЕССОР. - Прекрасен и точен разбор и доказательства ваши, но любопытно было бы услышать от вас, самый способ и форму молитвы о ближних, ибо я думаю, что если плодотворность и вовлечение молитвы зависит от живого участия к ближним, и преимущественно постоянного влияния духа молящегося на дух требующего моления, то не будет ли таковое настроение души отвлекать от беспрерывного поставления себя в безвидное присутствие Божие, и излияния души пред Богом в ее собственной потребности? А если токмо раз или два в сутки привести на память своего ближнего с участием к нему и прося ему помощи Божией; то достаточно ли сие будет к вовлечению и подкреплению души того, о ком молишься? Короче сказать: хочется узнать, каким образом, или как молиться о ближних? МОНАХ. - Молитва о чем бы ни была, приносимая Богу, не должна, да и не может выводить из поставления себя пред Богом: поелику, если она изливается к Богу, то и бывает, конечно, в Его присутствии... Относительно же способа моления о ближних надо заметить, что сила сей молитвы состоит в искреннем христианском участии к ближнему и по мере оного, имеет влияние на его душу. А потому, при воспоминании о нем (о ближнем) или в назначенный для сего час, следует возведя умственный взор к Богу принести молитву в следующей форме: Милосердый Господи! Да будет воля Твоя, хотящая всем спастись и в разум истины приидти: спаси и помилуй раба Твоего (такого-то). Приими сие желание мое, как вопль любви, заповеданной Тобою. Обыкновенно повторяются слова сии по временам движений души или случается перебирать четки - с сею молитвою. Я по опыту изведал, как благотворно действует таковое моление на того, о ком произносится. ПРОФЕССОР. - Назидательная беседа и светлые мысли, почерпнутые из ваших взглядов и рассуждений, обязывают сохранять их в незабвенной памяти, а ко всем вам питать уважение и благодарность в признательном моем сердце...

Воспоминание о смерти и аде очень полезно для души. "Поминай последняя твоя, и вовеки не согрешиши" (Сир. 7, 39). Впрочем, и воспоминание райских сладостей тоже может предохранить человека от падений. …Молодость моя проходила шумно и весело. Денег было много, делай, что хочешь. Но вот однажды вижу я странный сон: ясно, как наяву, входит ко мне какой-то Старец, подходит близко ко мне, берет за руку и, указывая на часы, стоявшие против моей кровати, спрашивает: — Который теперь час? — Половина седьмого, – отвечаю. — Ровно через три года ты умрешь. – И вторично, спрашивает Старец: — Который час? — Половина седьмого. — Через три года ты умрешь. – И опять спрашивает Старец: — Который час? — Половина седьмого, – отвечаю я уже с раздражением. — Через три года ты умрешь. Я проснулся, зажег огонь, посмотрел на часы. Было 35 минут седьмого, следовательно, явление Старца было как раз в половине седьмого. Я оделся, позвонил, велел подать самовар. — Что это, Павел Иванович, сегодня так рано встать изволили? – сказал лакей. — Да так, не хочется спать. Налил себе чаю – не пьется; неужели мне жить осталось только три года? А там – смерть. Господи, как тяжело и страшно. Часов в 12 зашел ко мне один из товарищей: — Знаешь новость: устраивается пикник, собирается большое общество, вот будет весело! Я хотел прямо и тебя записать, не спрашивая, но потом все-таки решил спросить, поедешь ли? — А почем с человека? — Пустяки, по 50 рублей. — Если бы ты записал меня, не спросясь, то пришлось бы тебе и свои деньги заплатить! — Как, с каких пор ты стал Плюшкиным? — Я не стал Плюшкиным, но мне нездоровится. Голова сильно болит, не до пикника. — Ах ты, бедный! Ну, конечно, больному человеку удовольствия не в удовольствия. Он скоро ушел. С тех пор мысль о смерти не покидала меня. Я стал уклоняться от сообщества товарищей, избегать всяких развлечений. Впрочем, я не сразу порвал со всем. Мир – это такое чудовище, что если повернуть круто – разорвет. И вот стал я постепенно освобождаться от уз мира, становилось все легче и легче, и, наконец, совсем освободился от него. Я перестал бывать у большинства моих прежних знакомых. Оставил 2–3 благочестивых семейства, где бывал изредка. Прошло 3 года, наступило 17 сентября, памятный для меня день, в который я видел Старца. С раннего утра я уехал в один монастырь, исповедался и приобщился Св. Таин. После причастия стою в церкви и думаю: вот грохнусь! – но я не грохнулся. Впрочем, слова Старца исполнились: я, действительно, умер в тот день, но умер для мира... Из бесед прп. Варсонофия Оптинского

Господи Иисусе Христе Сыне Божий, помилуй мя грешнаго и благослови… 25 февраля в 11 часов дня в Скит вошли четыре солдата из красной гвардии и один очевидно их старший. Они потребовали к себе о. игумена, и когда он вышел к ним, то заявили, что они пришли осмотреть храм и все в общем в Скиту, ибо, как они сказали, про Скит ходят слухи, что здесь много лежит серебра и золота. О. Игумен потребовал с них удостоверения; когда удостоверения были предъявлены (пришедшие оказались красногвардейцами), тогда, в сопровождении отца игумена, они направились в каменный храм... Все было осмотрено. Церковная утварь: св. сосуды, кресты, иконы в ризах переписаны, но золота, конечно, не было найдено, ибо там, где собрались спасать свои души, ему не должно и быть. Была осмотрена и колокольня, там думали найти пулемет, какового к [их] сожалению не оказалось. Удивительно, как помрачился разум у сих людей. Неужели Старцы, думающие лишь о Христе, будут заводить у себя пулемет?!! После сего все отправились в храм Св. Иоанна Предтечи. Сюда стали стекаться и остальные братия. В великом смущении смотрели трудники Божии на новых гонителей Церкви и своими молчаливыми взорами поражали нечестивцев, которые и здесь также все описали: и иконы в ризах, и потиры, и кресты, и евангелия и вообще все драгоценности. Все было перерыто, в комодах пересмотрены были даже полотенца. Искали золота и серебра, но этого не оказалось. При осмотре безбожники до многих св. предметов касались руками, чего по правилам церковным никак не подобает делать даже мантийным инокам... После осмотра, не взяв ничего, они отправились в монастырь... Некогда православные, а теперь отлученные Его Блаженством Святейшим Отцем отцов Церкви Российской, Патриархом Тихоном, грубо и дерзко, как иноверцы и язычники, ворвались в тихую обитель скитскую, дошли в дерзости своей до её святынь – св. алтарей, на которых совершается таинственнейшая жертва Христианства, но не найдя того, что удовлетворило бы их жадность – золота и серебра, – ушли, не тронув ничего, а паче, надо думать, молитвами умерших преподобных старцев были невидимо изгнаны из стен Cкита. Немощна и слаба природа человеческая и подвержена частым падениям. Сие посещение коснулось и благочестивой братии, ибо отвлекло сие ум, пребывающий в молитве к Господу, и долго сердце иноков не могло успокоиться. Особенно больно и обидно было, что скверные, отлученные от св. Церкви руки, касались святынь христианских и осквернили сии... Как мудрый и добрый пастырь своих духовных овец – настоятель Cкита о. Феодосий на другой же день собрал, как чадолюбивый отец, своих детей иноков и поручил торжественно о. Кукше отслужить молебен и освятить все святыни и храмы от осквернения через прикосновение еретических рук, что и было исполнено 26 февраля сего же года... Из Летописи Скита Оптиной Пустыни, 1918 год